Юсуп и Алимат ехали сперва по главной, колесной дороге, вьющейся вдоль берега реки, потом, миновав ряд мелких селений, добрались до гор. Горы сжимали реку и, повышаясь к северо-востоку, превращали широкую долину ее в узкое ущелье. Бока его были совершенно отвесны, оно казалось мрачной трещиной. Внизу бурлил поток. Этот дикий путь имел дурную славу.
Ехали они медленно, делая в день не больше пятнадцати верст. Наконец сквозь десятки кордонов, благодаря Алимату, Юсуп достиг становища одного из передовых постов Иргаша, охранявших подступы к ставке. Алимат сказал, что хотя Иргаш довольно часто меняет свое местопребывание, но все равно искать его надо в этом районе.
Всадники въехали в горный кишлачок, чудом державшийся на скалах. В полосу дождей такие селения нередко смывались потоками воды; тогда погибало все: и сакли, и скот, и люди. Несмотря на эти бедствия, горцы все-таки не покидали своих любимых, насиженных гнезд. Они жили как деды и прадеды, спускаясь в долину только ради грабежей, и каждое поколение, ссылаясь на своих отцов, не мечтало о лучшей жизни.
Десяток домов приткнулся к скале. Голые горы поднимались к востоку все выше и выше.
Было раннее утро. Внизу дымилось нагорье. Редкие встречные, увидав Алимата, спрашивали его о здоровье семьи. Они думали, что он уезжал навещать своих и сейчас вернулся с каким-то новым джигитом.
- Кто этот приезжий? - спрашивали его.
Алимат отвечал:
- Знакомый кокандец.
Юсуп прижимал руку к сердцу и бормотал приветствие.
Рядом с мечетью, в маленькой сакле, под деревянным навесом, чайханщик кипятил воду. Всадники здесь остановились и, спрыгнув с коней, привязали их к колышкам.
Алимат, узнав, что Насыров уехал в ставку, пошел по саклям, сзывая джигитов на собрание.
- Приходите к мечети! - кричал он на пороге каждой сакли.
- Зачем? Что случилось? - спрашивали его.
Алимат отвечал:
- Приходите! Всё узнаете.
Через полчаса джигиты насыровского отряда собрались во дворе мечети. Люди недоумевали. Одни принимали приезжего за какого-то посланца эмира. Другие говорили, что он прислан от басмачей Ферганы.
Юсуп встал на ступеньки мечети возле самого входа и оглядел разношерстную толпу, обвешанную оружием. Винтовки, револьверы и шашки, видимо, сняты были с убитых красноармейцев.
Юсуп улыбнулся и произнес обычное приветствие. Ему ответили.
- Давно не видели красных? - спросил он басмачей.
- Порядочно. Давно, - послышались голоса. Басмачи принялись ругаться.
- А Сашку знаете? Про его бригаду слыхали?
- Слыхали.
- Так вот я приехал к вам от нее. Я комиссар бригады Юсуп. Хамдама знаете? Я был комиссаром у него в полку. Бухару брал. Эмира ловил. Не слыхали про такого?
- Верно! Мы слыхали про Юсупа. Правильно! - ответили джигиты, бывшие когда-то на бухарском фронте.
Но другие их перебили.
- Разве комиссар приедет один? Врет! Врет он! - закричали они, окружив Юсупа и наблюдая за каждым его движением.
- Я делегат, - сказал Юсуп.
- Какой там делегат? Еще что выдумал! - засмеялись в толпе.
Другие закричали:
- Заковать его! Он не один. Он не может прийти один. Он врет! Сюда сейчас войдут кзыл-аскеры.
Многие из джигитов испугались. Они так верили в неприступность своего гнезда, что одно заявление Юсупа испугало их. Его бесстрашие показалось им неестественным.
- Ты что, в ловушку нас заманить хочешь? Окружить думаешь? Все равно ты не спасешься! - кричали они, потрясая оружием и наскакивая на Юсупа.
- Успокойтесь! - сказал Юсуп джигитам. - Послушайте меня! А потом делайте что хотите!
- Все равно надо его зарезать! - закричали из толпы наиболее трусливые.
- Убивайте! - заявил Юсуп, улыбаясь. - Я открыто называю себя. А вы трусите! Я свой человек и пришел как свой.
- Обратно не выйдешь! - загалдели басмачи.
- Сумел прийти, сумею и выбраться, - ответил Юсуп. - Дайте же мне сказать, зачем я пришел!
- Ну, говори! Послушаем, что ты наврешь, - раздались голоса.
Басмачи стали смеяться. Разговор им показался развлечением, они любили поговорить.
Юсуп понимал, что убедить этих людей можно только одним: надо, чтобы они почувствовали пользу в его предложении. Он сказал:
- Если вы сдадитесь, советская власть наделит вас землей, скотом и всем, что вам нужно в хозяйстве. Думайте!
- Степные басмачи сдаются, а не горцы… Обман - твоя сдача и твоя власть! - вопили ему в ответ джигиты.
- А кого мы обманули? Назови!
Джигиты молчали.
- Это верно, при сдаче обмана не было, - послышался в толпе робкий голос.
- Слушай его больше! Сперва у них сладко на языке, а потом будет горько, - крикнул молодой басмач, обернувшись в ту сторону, откуда поддержали Юсупа.
Этот юноша, красивый и стройный, стоял почти рядом с Юсупом. Чуть заметные усики придавали ему какой-то капризный, избалованный вид. Вся повадка его, манера держаться говорили о том, что он не кишлачник, что он привык к сытой городской жизни.
- Ты откуда? - спросил его Юсуп.
Басмач гордо повел плечом и отвернулся от Юсупа. За него ответили товарищи:
- Камаль из Ташкента. Его отец торговцем был. С Осиповым в восстании участвовал, - послышались голоса.
- Из богатых? - опять спросил его Юсуп.
- Да. Не из нищих, - гордо ответил Камаль.
- Почему же ты убежал сюда?
Камаль молчал. Снова другие ответили за него:
- Он мать свою зарезал.
- Мать? За что?
- В женотдел ходила, - ответил Камаль с такой усмешкой, что многие из басмачей нахмурились.
Юсуп покачал головой.
- Счастливая мать, - сказал он Камалю. - Хорошо, что она не видит тебя.
Все невольно примолкли, а Камаль, скривив рот, вышел из толпы.
Басмачи стояли около Юсупа, переминаясь с ноги на ногу.
«Здесь старики держат в страхе всех остальных», - подумал Юсуп. Он сказал:
- Ну, кончим дело! Я вас прошу. Я обещаю. Но без конца просить не буду. Басмачи издыхают. Старикам - все равно, а молодежи из-за чего умирать? То, что я вам даю, вы никогда не награбите. Без конца же нельзя разбойничать, в конце концов поймают, а уж тогда… не пеняйте на советскую власть! Карать она тоже умеет.
К Юсупу вдруг подошли три молодых басмача с веревкой.
- Мы тебя сейчас свяжем, - простодушно, как дети, заявили они. Давай руки!
- Зачем? Я один. Чего вы боитесь?
- Мы не боимся. А связать надо!
- Нет. Резать хотите - режьте! - сказал Юсуп. - А рук вязать не дам.
Он вытащил маузер из кобуры. Джигиты переглянулись, не зная, что же им делать. Но некоторым из толпы ответ Юсупа понравился. Юсуп как будто угадал их вкус.
Они одобрительно зашумели. Нашлись и такие, что похлопали его по плечу. Посоветовавшись между собой, басмачи решили, что к ним пришел человек смелый и гордый.
- Оставьте его! - заявили старики. - А мы пока подумаем… Такое дело сразу не делается.
- Думайте! Понятно. Да только скорее! - сказал Юсуп.
Старики ушли в мечеть совещаться. Молодежь осталась на дворе.
Хитрый чайханщик вынес из своего заведения блюдо с едой и так умильно посмотрел на Юсупа, что басмачи рассмеялись.
- Он в Красной Армии служил, - сказал Алимат, подталкивая чайханщика локтем. - Ну, сознавайся, Исмаил!
- Служил. Полтора года. - Исмаил еще раз поклонился Юсупу. - Коканд хороший город. А здесь плохо, - сказал он, приглашая Юсупа отведать баранины.
Юсуп сел. Возле него уселись на корточках молодые джигиты.
- Ты к нам из Коканда? - спросил Юсупа Исмаил.
- Нет, из Москвы, - сказал Юсуп.
Он показал на Алимата, и Алимат поклялся, что месяц тому назад э т о т ч е л о в е к приехал из Москвы.
Джигиты были поражены такой честью. Двое из них быстро вскочили и убежали, чтобы поделиться со стариками важной новостью.
Горячее солнце выкатилось из-за гор и принялось немилосердно жечь землю. На крышах кишлака появились жены басмачей, раскладывая и развешивая тряпье для просушки. Полуголые ребята бегали с крыши на крышу и швырялись камнями. От земли пошел пар. К ручью гуськом потянулись женщины за водой. Мужья ругали их, когда они останавливались. Жены тоже отвечали им бранью.
- Ты, наверно, из джадидов? - презрительно обратился к Юсупу один басмач.
- Я проданный. Конюхом работал у Мамедова, - сказал Юсуп, рассмеявшись.
- Да у джадида духу не хватило бы сюда прийти! Они ученые, городские, - засмеялись басмачи. - А ты джигит!
- А кого мне бояться? Вас? А что я вам сделал плохого? Ничего. Наоборот, я вам лучше хочу сделать.
- А как же ты попал в Москву?
- Ну, как… Поехал. Конечно, из такой трущобы, куда вы засели, никуда не попадешь и ничего в жизни не увидишь.
- Это верно.
- Ведь здесь сгниешь! А жизнь у нас одна. Чего ради вы так живете? Не понимаю.
- Живем - и все, - ответили ему басмачи.
Незаметно молодые джигиты втянулись в беседу с Юсупом. Он им пришелся по душе своей простотой. Начали они говорить о боях, случившихся за эти годы, а потом перешли на другое. Многие из них жаловались, что им действительно надоело уже драться. Они же рассказали Юсупу о том, что Насыров уехал пировать в ставку.
Алимат забыл все утренние неприятности. Он важно сидел в чайхане, ел баранину и пил чай.
- Только я мог провести тебя в эту берлогу, - похвастался он. Смотри, я тебе говорил! Какие люди!
На подносе лежали ядрышки урюка. Алимат грыз их и чувствовал себя героем. Возле него толкались товарищи, шепотом рассказывая друг другу о приключениях тощего Алимата. Впрочем, сейчас Алимат даже не выглядел тощим. Ни страха, ни скорби, ни отчаяния не чувствовалось в нем. Он принадлежал к числу людей, легко и быстро все забывающих. Сейчас он храбрился, задирал голову, надувал щеки и весело кричал чайханщику:
- Исмаил, позови сюда муллу! Пусть он заберется на минарет и прокричит мне сверху: «А-а-иль-лаа… Ре-сюль-ла-а…»
Алимат очень верно передразнил муллу.
Услыхав голос Алимата, из мечети вышел широкоплечий и круглый мулла. Запахнув халат, он издали внимательно поглядел на Юсупа.
- Повесить надо тебя! - крикнул он Юсупу.
- Ах, какой ты нерасчетливый! - сказал Юсуп. - Ведь живой-то я дороже, чем мертвый.
Джигиты захохотали.
Вслед за муллой вышли старики. Они объявили Юсупу, что так как начальства нет, они не знают, как им поступить.
- Вот приедет Насыров… тогда решим. Ты останешься или уедешь? спросили они его.
- Останусь, конечно, - весело сказал Юсуп. - Ведь Насыров - мой приятель. Я вместе с ним воевал. Мы кокандцы!
Ответ удовлетворил стариков. Вопрос был задан ими неспроста: они хотели испытать Юсупа. Если бы Юсуп заявил им, что он уезжает, его бы схватили, связали и бросили в яму. Сейчас же они ходили возле Юсупа, как барышники около дорогой лошади.
Чайханщик вытащил все имевшиеся у него постельные принадлежности и принялся их выколачивать палкой. Он уже готовился встречать красноармейский отряд, зная, что понадобятся и кошмы и одеяла.
Юсуп почувствовал, что теперь ему необходимо больше, чем раньше, выказать полное спокойствие и полную уверенность в своей безопасности. Он держался как гость. Он достал деньги и кинул их Исмаилу.
- Угощай всех! - сказал Юсуп. - Будем пировать!