Через четверть часа машины мягко подкатили к правительственному подъезду ташкентского вокзала. Швейцар стоял на подъезде. В одной руке у него была фуражка, другой он придерживал распахнутую дверь. Блинов, Муратов, Лихолетов и Жарковский вошли в правительственную комнату при вокзале. В комнате было прохладно. Возле длинного полированного стола стояли мягкие стулья, по стенам мягкие диваны. На мебель были надеты белые глухие чехлы. В комнату немедленно явился дежурный по станции и доложил Блинову, что московский поезд опаздывает на семь минут. Отпустив дежурного, Блинов обратился с вопросом к Лихолетову: знает ли он, в каком вагоне едет Юсуп? По растерянному виду Лихолетова и по тому, как Сашка почесывал затылок, Василий Егорович понял, что его друг совсем забыл об этом обстоятельстве… Блинов прищелкнул языком.

- Ну вот! Ах ты, Сашка… Вечно что-нибудь с тобой… - сказал он с раздражением. - Придется нам растянуться по всей платформе.

Жарковский встал с дивана, тоскливо поглядел сквозь окно на пыльный сквер привокзальной площади. Там уже собирался народ, шныряли мальчишки, около ларьков с продовольственными припасами толклись люди, к вокзалу подъезжали извозчики и машины.

Когда московский поезд подошел к платформе, Лихолетов, забыв все на свете, выскочил без фуражки на перрон. Вслед за ним появились на перроне Блинов, Жарковский и Муратов. Железнодорожные милиционеры встали в разных точках вокзала. К вагонам, занесенным мелкой желтой пылью, побежали носильщики, На вокзале началась суета. По платформе шли пышные дамы, военные, артель плотников из России, дехкане. Все смешалось…

Юсуп ехал, конечно, в жестком вагоне. Когда поезд подходил к перрону, Юсуп еще издали, еще из вагона заметил среди толпы бритую круглую Сашкину голову. «Встречает!» - радостно подумал он. Люди, нагруженные пожитками, стояли в тамбуре вагона. Когда поезд остановился, Юсуп увидел Блинова, Муратова и Жарковского. Блинов и Жарковский были в летней полотняной форме, в подкрахмаленных белых кителях, в белых, тщательно выутюженных брюках. На петличках у них краснели ромбы, на левой стороне груди ордена. У Юсупа заныло сердце… Непонятное чувство неловкости овладело им. Он надеялся увидеть только Сашку или Блинова. Но то, что здесь же стоял Жарковский, сразу испортило ему настроение. Он растерянно оглянулся. Рядом с ним собирали вещи какие-то женщины. Перс-спекулянт, ехавший из Москвы с мануфактурой, что-то кричал в окно встречавшим его приятелям. Старухи узбечки быстро закутывались в паранджу. Молодые, глядя на них, смеялись. Крестьянин заматывал тряпкой свою пилу, хозяйственно засовывал в свою лыковую котомку краюху хлеба и две пустые бутылки из-под пива. Среди пассажиров много было русских сезонных рабочих, ехавших на работу в Ташкент. Всех их легко было узнать по деревенской одежде, по самодельным чемоданчикам из фанеры; многие из них везли с собой свои инструменты топоры, пилы, копачи.

Юсуп смутился, взглянув на свою изжеванную шинель, на пыльные, нечищеные сапоги, на фибровый старый чемоданчик.

«Им будет неудобно встретить такого гостя… - подумал он о своих друзьях. - Не надо стеснять их. Я немытый, грязный… Я лучше сперва почищусь с дороги, побреюсь…»

Решив так, он замешкался в потоке пассажиров. Рядом с ним шли женщины с узлами. Он спрятался за эти узлы. Одна из женщин, несмотря на жару надевшая на себя овчинный тулуп, опасливо следила за Юсупом. Почувствовав, что он держится возле нее, она толкнула его в бок локтем.

- Ты что? Что трешься? - сказала баба Юсупу.

- Я не трусь, - ответил Юсуп.

- Знаем!.. А потом имущества недосчитаешься? - затараторила она.

Жарковский стоял тут же, возле прохода, где теснились пассажиры. Юсуп загадал: «Если Жарковский узнает меня, тогда не судьба. Ну что поделаешь? А если…» Но Жарковский шмыгнул глазами по бабам, по Юсупу и отвернулся. Юсуп, улыбнувшись, прошел мимо него и вышел прямо на площадь. Машин он не видел, они стояли влево, за подъездом.

Вокзал опустел. Дежурный милиционер, проходя по платформе, удивленно посмотрел на Жарковского, Блинова и Муратова. Лихолетов подошел к Блинову.

- Ну, где Юсуп? - угрюмо и с укоризной сказал Блинов и, показав на Жарковского и Муратова, прибавил: - Все глаза проглядели.

- Только не ворчи, только не ворчи, - проговорил Лихолетов. - Неужели он не приехал? Быть может, лучше бы нам стоять кучей? Идем, - решительно сказал он. - Юсуп, очевидно, прямо прошел к машине.

Они вышли на площадь. Около машин, кроме шоферов, никого не было. Лихолетов выглядел совершенно растерянным.

- Ну как ты писал ему? - закричал на Лихолетова Блинов. - Ты писал, что мы его встретим?

- Нет… Я хотел сделать сюрприз, - сознался Лихолетов.

Жарковский захохотал. Обиженный своей неудачей, Александр с ненавистью взглянул на него.