Джемс обрадовался приходу Зайченко. Зайченко тоже был рад этой встрече. От прежней враждебности между ними и следа не осталось, как будто время все стерло. Джемс достал бутылку виски, папиросы, усадил Зайченко в кресло. Зайченко так долго был угнетен, что даже ничтожные обычные знаки внимания польстили ему. Разговор шел по-французски. Видимо, Джемса все-таки стеснял русский язык.

- Ну, как вы прожили эти годы? - спросил Джемс.

- Как вам сказать? Могло быть хуже… - ответил Зайченко. - Я отделался легко.

Джемс засмеялся и похлопал Зайченко по плечу, приговаривая:

- «Мы еще отдохнем, отдохнем…» Самый модный драматург в Лондоне Чехов.

- Ну, как дела? Вы теперь в Лондоне? Все та же в Лондоне программа россиебоязни? - пошутил Зайченко, намекая на приезд гостя.

- Что делать? - улыбаясь, ответил Джемс. - Ведь Индия - азиатская империя, триста пятьдесят миллионов…

- И ненадежных! - вставил Зайченко.

- Пожалуй… - уклончиво согласился гость. - Не будет Индии - не будет Британии… Индия - это ее военная база… Без Индии нет Британской империи.

- Ого! - воскликнул Зайченко. - Вы теперь стали откровенны.

Джемс свистнул, наливая в стаканчики виски.

- Что вас удивляет? - весело сказал он. - Англичане говорят об этом открыто уже двадцать лет. Еще лорд Керзон выступал на эту тему в печати!

Джемс прибавил с той же милой любезностью:

- В Индии есть более опасные штучки. Шестьдесят миллионов неприкасаемых….

- Взрывчатый материал! - проговорил Зайченко.

- Несомненно! - заметил Джемс. - Недаром у вас и так и этак склоняют Индию. Есть о чем поговорить.

- Но Афганистан теперь не под английским влиянием? Надир-шах склонен к продолжению политики Амманулы как будто… Он ведь недавно договорился и с большевиками о нейтралитете.

- У шаха сын есть. Чудный мальчик, девятнадцати лет… Загир… Или тоже не подходит?.. А? - продолжал Зайченко, показывая свою осведомленность и уже откровенно издеваясь над Джемсом.

Джемс молчал и только морщился.

«Или сейчас, или никогда… - подумал Зайченко. - Я должен показать, что здешние дела мне известны не хуже, чем ему. Может быть, действительно он перекинет меня за рубеж?»

- Скажите, мистер Браун, или как вы сейчас называетесь… Бывший «деревянный афганец»… Это правда, что за последнее десятилетие там выстроено почти восемь тысяч километров железнодорожного пути? Как действуют новые линии? - спросил Зайченко.

- Прекрасно!.. Вы какие имеете в виду?

- Да вот все эти стратегические дороги, которые подведены теперь к границам Афганистана. Потом дорога через Хайберский проход. Мне говорили, что проложены рельсы до пограничного аванпоста, до Ланди-Хана? Не так ли? А воздушная магистраль до Карачи… Карача ведь недалеко от Афганистана? Английские аэродромы в Белуджистане, то есть у самой границы с Афганистаном. Это ведь военные линии?

- Это торговля! - сказал Джемс. - Главным образом… А вы поете все ту же песню… Как она вам не надоела?

Зайченко, набравшись наглости, хлопнул его по плечу:

- Не валяйте дурака, сэр… Хороша песня. Здесь будет драка! Зайченко постучал пальцем по столу. - Вот где нужны будут офицеры! Будущей армии машин тесно станет в Европе, на этом старом, изрытом снарядами клочке. - Зайченко взмахнул рукой. - В Азии. Вот плацдарм!

- Горный… Вы забыли? Это тяжело. Вы еще не утеряли способность увлекаться?.. - сказал Джемс, увидев воодушевление Зайченко. Потом посмотрел на часы и прибавил: - Простите, мне надо на банкет… Ну, как вы? Согласны на мое предложение?

Джемс хотел еще добавить, что главное его желание заключается в том, чтобы Зайченко успешно переправился через границу. Он намеревался дать ему ответственное поручение… Однако Джемс не любил до времени раскрывать карты. «Надо испытать человека. Прошли годы», - подумал он и поэтому сказал Зайченко с обычной для него уклончивостью и неопределенностью:

- Мы ценим вас. Сделайте из этого выводы. Я не понимаю, почему вы колеблетесь?

- Где гарантии? - спросил Зайченко. - Мне неприятно разговаривать с Фрадкиным.

Джемс пожал плечами и ответил:

- Мое слово - гарантия.

Трудно было себе представить двух столь противоположных людей, как все испытавший, образованный, иронически настроенный разведчик и однорукий ссыльный кондотьер, уже не веривший в свою звезду.

Предложение Джемса казалось Зайченко единственным выходом из тупика, в котором он ощущал себя.

- Попробую, - пробормотал он.

Джемс улыбнулся и протянул ему руку. У него была странная манера жать руку. Он несколько раз нажимал на ладонь, будто прощупывал ее. Уходя от Джемса, Зайченко снова почувствовал к нему ненависть. «Владыки мира! Не так уж хороши их дела, а важничают…»

Визит был короток. Слишком короток… Досадную горечь и унижение почувствовал Зайченко после этого свидания. Невольно он вспоминал свою первую встречу с «афганцем», в ставке Иргаша… «Там я был на коне… подумал он. - Хотя и там он держал марку… Негодяй!»