В крепость прибыла дружина армян-дашнаков. Аввакумов сперва не хотел ее принимать, но, подсчитав свои силы, решил, что нельзя пренебрегать ничем, надо объединяться даже с теми, с кем впоследствии придется рассориться.
Нападения на крепость прекратились. Наступила ночь, и ночная необычная тишина всем показалась опасной. Позднее всех в крепость вернулся Муратов. О нем уже начали беспокоиться.
- Победа, полная победа! - возбужденно и радостно сказал он. - Вы скептики, товарищи! Вот Сашка - тоже! - Муратов кивнул головой в сторону Сашки.
Сашка стоял у окна и следил за тем, не появится ли на небе какое-нибудь зарево. Сашка ждал пожаров.
- Мне сообщили, что Чанышев ультиматум забирает, - торжественно отчеканивая каждое слово, сказал Муратов. - Утром всё они согласуют. Отсюда значит, что Краевой совет хоть и «петрушка» Мустафы, но все-таки…
- Но все-таки ты дура! - оборвал его Сашка.
- Почему? - удивленно сказал Муратов, даже не обижаясь.
- Спроси у Макарыча! Своих слов у меня нет, а чужие повторять не хочется, - уныло сказал Сашка.
Он был настроен тревожно и не мог найти себе места. Он не боялся боя. Он был утомлен ожиданием его. Ему хотелось спать, он зевал и в то же время не мог заснуть.
- Денис Макарович! - испуганным, нервным голосом крикнул Муратов. - Я ничего не понимаю. Ведь теперь опять начнется конференция? Ведь это избавляет нас от боя?
- Нет, не избавляет. Это приближает, - тихо сказал Аввакумов.
Муратов замолчал, потом сел к столу. На столе стоял жестяной чайник с остывшим кипятком. Муратов жадно выпил кружку воды и отрезал себе ломоть хлеба.
- Соли нет? - спросил он.
- Нет, - ответил ему Денис Макарович.
На столе рядом с чайником догорала свеча, вставленная в пустую бутылку. Вошел Блинов. Сбросив в угол кожух, он тоже подошел к столу и вытер ладонью мокрое лицо.
- Погода… - неопределенно сказал он.
- Все осмотрел? Огневые точки расставлены? Патронный запас на месте? - спросил его Аввакумов.
- Да, - ответил Блинов и потянулся за чайником.
- Как патрули, заставы? Все в порядке? Зайченко все сделал?
- Все, - ответил Блинов с обычной для него краткостью.
Ночь уже истекала. Здесь же, в пустой комнате, в углу, на чемодане, сидела Агния Ивановна. Она похудела, истревожилась, исхлопоталась за эти дни. Они пронеслись с грохотом, как поезда мимо станции. Агния Ивановна впервые увидела воочию дела своего сына. «Он - сильный! - подумала она. Покойный Макар Иваныч был мягкий человек и любил выпивать и никогда не думал о таких делах. Да, сын в меня! В меня», - решила она с гордостью.
Возле чемодана дремал на полу Сашка. Иногда он вскидывал голову, щурился, как рыжий кот, и опять закрывал глаза.
В комнату вошли два пулеметчика с передовой заставы. У входа они вытерли ноги о порог и отряхнулись от воды.
- Товарищ Аввакумов, вой слышится из города, - сказал паренек в кожаной тужурке и, сняв с головы ушанку, выжал из нее воду ручьем, как из тряпки. - Дождь садит… и вой… Что такое?
Аввакумов взглянул на Блинова:
- Послушаем, что там?
Блинов, ни слова не говоря, напялил на себя свой кожух и первым вышел из комнаты. За ним вышли пулеметчики.
Макарыч, проходя мимо матери, сказал:
- Мамаша, а что вы-то маетесь? Хотите, я вам сейчас тюфячок достану? Прилягте!
- Належусь еще, - сказала строго старуха. - Иди, иди! Занимайся делом!