Из записок профессора Назарова
…Никак не могу поверить, что я попал в самый настоящий рассадник безжалостных кровопийц! И надо особо отметить – кровопийц, наделенных вполне сносным человеческим разумом, что совершенно не делает их конструктивными в общении. У них на уме только одно – поживиться свежей кровушкой. А все из-за Светки, которая со своей жаждой к справедливости и поистине вопиющей бабской глупостью заманила нас в эту смертельную ловушку. «Гринпис» чертов! Какая разница была уже обреченному упырю, в каком мире сдохнуть, а мы теперь расплачивайся?! Вот пусть Светка и расплачивается, раз кашу такую заварила. А я домой хочу! К своим пробиркам, реактивам и трупикам! Ненавижу вампиров!!! Ненавижу этот мир!!! Ненавижу…
…Этот мир, кажущийся на первый взгляд примитивным и недалеким, тем не менее имеет одно колоссальное преимущество – в нем столько так необходимого мне материала, что голова идет кругом от идей и научных предположений. К сожалению, привычных каждому современному землянину технологий здесь не существует, так что ни о каких микроскопах, стабилизаторах и уж тем более компьютерах думать не приходится. Даже письменные принадлежности тут как в нашем Средневековье – перо и бумага. Хорошо еще, что у меня с собой всегда есть авторучка и записная книжка. Так вот. Мне тут удалось раздобыть несколько образцов ДНК этих самых напыщенных кровососов! Думаю, они со своей дремучестью не в курсе, что даже из выпавшего волоса и сломанного ногтя можно получить максимум полезной информации об их обладателе. Ногти раздобыть мне, правда, так и не удалось, так же, как и что-то более ценное, а вот волосы… Та отвратительная тупая блондинка, что бесцеремонно вваливалась в мою камеру одиночного заключения несколько раз под видом плановой проверки, чуть не вцепилась мне в горло, когда я под видом обморока ухватился за ее так удачно распущенную шевелюру. И вцепилась бы, если бы не приказ свыше – до какого-то Лика Справедливых нас трогать нельзя! И это несказанно радует.
Хочется надеяться, что у них, на Айдаре, как и у нас, вышестоящие инстанции по самую маковку завалены злободневными проблемами, просьбами и отчетами, и «дело о несчастных человечках» просто потеряется в общей рутине. А даже если и дойдет до разбирательства, думаю, у меня хватит таланта и красноречия убедить местный третейский суд, что мы со Светкой попали сюда не по собственной воле, а по принуждению. В конце концов, это их гадкий соотечественник первым вторгся в чужой мир, где нагло угрожал нам, милостиво приютившим его в своем доме, несколько раз пытался расправиться и полностью уничтожил мое самое драгоценное имущество – научную лабораторию. Кто теперь возместит мне понесенные убытки? Эх, боюсь, мой поставщик биологического материала и по совместительству спонсор после такого краха откажется принимать участие в моих дальнейших исследованиях… Ну ничего! Ведь основные знания и наработки не погибли в расплавленной мерзким Стефом лаборатории, они вот здесь, у меня в голове. Надо только постараться скорее вернуться. Светка, зараза такая, выпендривается не по-детски. То ли не хочет возвращаться (дура!), то ли и правда почему-то не может открыть свои пресловутые Врата. Еще раз дура! Нечего было лезть в эту чертову межмировую дыру со своей спасительной миссией. Лучше бы обо мне подумала, предательница!
…А эти вампиры не такие уж и тупицы, как может показаться на первый взгляд. Оказывается, им прекрасно известны многие технологии нашего мира, волновой способ связи, и даже понятие генной инженерии и передачи наследственной информации с помощью ДНК для них не пустой звук. Чудовищно, что они всем этим не хотят, да и не собираются пользоваться! Идиоты! Видите ли, магия Айдары несовместима с техническим прогрессом, а электрические волны разрушают изначальный энергетический фон их мира. А кровь литрами из бедных людишек хлестать только для того, чтобы жить припеваючи по несколько тысяч лет, это благородно, да? Да плевать на эту магию с высокой колокольни! Ее никто не видит, не слышит, и ни один прибор до сих пор толком зафиксировать не смог. А развитию электроники и техники вампиры, подозреваю, препятствуют из банального чувства страха, что в один прекрасный день люди найдут на них управу и просто уничтожат подчистую как вид. Так им будет и надо! И кстати… Этот их альбинос (правда, не увидел в нем ничего божественного) – поистине потрясающий экземпляр для изучения.
Если он и правда живет уже миллионы лет, его ДНК для моих исследований просто цены нет. Жаль, не получилось взять у него хотя бы крохотный волосок. Зато этот аморальный и жуткий тип сделал мне поистине шикарный подарок. Я, конечно, в магию не верю, но моя жизнь теперь целиком и полностью завязана на Светке. И никакие вампиры мне уже не указ. Эта дурочка наивная им зачем-то нужна, а значит, и меня тут никто тронуть не посмеет. Ура! Откуда я все это знаю? Да просто, когда этот Кар… Кер… тьфу, ну и имена у них тут, язык сломать можно! Короче, пока все думали, что я валяюсь в полной отключке от неимоверного количества выпитой сивухи, которую мне милостиво выдали в качестве успокоительного, я, благоразумно вылив неудобоваримое пойло в окно, просто подслушал якобы не предназначенные для моих ушей откровения того самого Кар… Кер… напыщенного клыкастого индюка, в общем. Так что за свою жизнь можно теперь не беспокоиться. И никакие Стефианиры со своими разоблачениями не смогут мне навредить. Еще раз ура!
…Зубастая блондинка с дурацким именем Глафирена не такая уж идиотка, как мне показалось вначале. По крайней мере, она единственная, кто здесь по-настоящему заинтересовался моей уникальной работой, у остальных отношение ко мне до противности примитивное – удавить. Но меня это нисколько не трогает, пусть скрипят клыками в бессильной злобе. Я неприкосновенен! Уверен, что девица не поняла и половины из того, что я ей говорил о моем уникальном детище – исследованиях в области перепрограммирования структуры ДНК, но только за то, что она добровольно согласилась мне немного посодействовать, я готов уже по-настоящему влюбиться. А что? Баба она красивая, фигуристая, материально обеспеченная (дочь главы клана как-никак), клыки вот только напрягают, но можно ведь и глаза закрыть… И потом, не все же Светке за моей спиной шашни с восставшим из мертвых крутить. Если она думает, что я ничего не замечаю, то сильно ошибается. Надеюсь, у них пока еще все безобидно, а то я быстро кое-кому клыки повырываю!
Осознавать самое себя достаточно сложно, особенно, если ты ничего не видишь, ничего не слышишь и ничего не чувствуешь, но при этом точно знаешь, что ты есть. Кто я? Не важно. Как выгляжу? Не имеет значения. Зачем я здесь? Не все ли равно. Почему? А вот это уже интересно. Но главный вопрос – куда же меня занесло? – занимал все сильнее и сильнее. Неприятный запах сырости и тины не давал сосредоточиться ни на чем конкретном. Единственный помощник в столь нелегком деле – память, но она частично капитулировала, а частично… Воспоминания шквалом обрушились на потерявшее бдительность сознание. Стефианир, Глафирена, вампиры, инициация… Что пошло не так и почему я ничего больше не чувствую, ни единой клеточки собственного тела? Неужели мое нежелание пить кровь, нежелание подчиняться магии Айдары стало для меня смертельным выбором и уже ничего нельзя сделать? А если учесть мои энергетические завязки на смерть с Вадимом (хотя его не жалко), а главное, со Стефианиром… Дальше мысли трусливыми воробьями рванули в разные стороны. Эмоции в спринтерском забеге обгоняли одна другую. Противоречивые чувства рассыпались мириадами осколков сверкающих звезд. И все это – под бешеный стук сердца. Сердца?!
Я распахнула глаза и села. Окружающая обстановка ситуацию не прояснила совершенно, а вот усомниться в собственной вменяемости заставила окончательно. С появлением в моей жизни вампиров я перестала удивляться многим вещам, десятилетиями наработанный материализм уже давно пошел глубокими трещинами, но то, что предстало сейчас перед моими глазами, не укладывалось ни в одну допустимую разумом систему порядка вещей.
Я находилась в комнатке. Не очень большой, но достаточно светлой, чтобы можно было рассмотреть обстановку во всех подробностях. Собственно, обстановки как таковой и не было, одни сплошные голые стены с парой небольших оконных проемов. И все бы ничего, если бы эти самые стены не состояли из… воды. Не из стекла или любого другого прозрачного материала, наполненного водой, а из самой обычной, ничем не удерживаемой воды. Как я это узнала? Да методом банального научного тыка. Жизнь с ученым не прошла для меня даром – не верь глазам своим, а проверяй все на практике. Естественно, я сразу полезла проверять!
Вопреки всем законам физики, логики, философии, религии и даже, наверное, магии пальцы с легким плеском прошли сквозь стену, по запястью потекла тонкая прозрачная струйка прохладной жидкости. Парочка неосторожных мальков попала в рукав. Я вытряхнула глупую живность на пол, который, кстати, тоже оказался водяным. Рыбки тут же просочились сквозь зыбкий поверхностный слой и, бодро работая плавниками, скрылись в глубине. Мне стало не по себе. Интересно, а на том свете тоже можно сойти с ума или это болезнь, которая не лечится даже смертью?
– Я уж думал, ты так и будешь бродить по задворкам небытия, увиливая от ответственности.
Низкий, с легкой хрипотцой голос раздался за моей спиной. Вроде бы не враждебно, но и расположенности ко мне в нем не чувствовалось.
Я резко повернулась, наплевав на порядком нарушенные законы мироздания. Но если я и так уже стою всем своим пятидесятикилограммовым весом на том, на чем стоять в принципе невозможно, то хуже точно не будет. К тому же терпеть не могу, когда ко мне подкрадываются со спины.
За переливающейся полупрозрачной стеной маячило темное пятно. Рассмотреть его как следует почему-то не удавалось – общие черты видно, а вот деталей не разобрать. Особенности местного освещения или проблемы чисто субъективного восприятия?
– Никогда не думала, что у небытия есть задворки, – проигнорировала я укор и тут же решила максимально прояснить ситуацию: – А ты вообще кто? Апостол Петр?
– Лапочка какая! – умильным тоном прокомментировал поток моих вопросов незнакомец и соизволил наконец выйти из сумрака прямо сквозь водяную стену. – Апостола Петра вспомнила.
Я беззастенчиво рассматривала явление непонятно кого народу, а «явление» рассматривало меня. Что я могу сказать? На апостола Петра это человекообразное существо не тянуло совершенно. У меня, конечно, не было опыта личного общения с небожителями (и слава богу, Иинса не в счет), но в многочисленных недоказанных свидетельствах очевидцев он выглядит все-таки немного иначе, по-людски, что ли. Сейчас же передо мной стоял мужчина невысокого росточка, худощавенький, совершенно лысенький. Но не это меня поразило – в нашем мире и не такие экземпляры встречаются. Все его тело, включая лицо и голову, было испещрено многочисленными татуировками и шрамами. Они накладывались один на другой, образуя уродливые узоры, переплетались самым замысловатым образом, искажая первоначальную внешность странного незнакомца до неузнаваемости. А еще у него был хвост! Точнее, целых три хвоста, тоже абсолютно лысых да еще и с подозрительными шипами на концах. Наверняка ядовитыми. Они бессовестно торчали из-под длинного черного балахона и были «выдержаны» все в том же татуированном стиле. А еще они шевелились, точнее подрагивали, как у кошки, когда та нервничает.
Но больше всего меня поразили его глаза. Это не были глаза человека или вампира. При полном отсутствии белков в глазницах пришельца плескалась расплавленная ртуть – тяжелая, сверкающая, холодная. Расширенные зрачки пульсировали в такт биению моего сердца, а в их глубине то и дело вспыхивали разноцветные искры.
Выводы напрашивались неутешительные. Или я окончательно сошла с ума, или умерла, или попала в какой-то совершенно посторонний мир. Первое было наиболее вероятно, хотя я не понимала, откуда в моем мозгу могут появиться подобные фантазии. Второй вариант удручал своей необратимостью, но не учитывать его было бы верхом непредусмотрительности. А третье пугало своей непредсказуемостью и отсутствием каких бы то ни было перспектив на возвращение. Айдара же не хотела меня выпускать… Миры, насколько я успела понять, – штука максимально эгоистичная, если уж заманили в свои сети, просто так фиг отпустят.
– Определенно лапочка, – снова непонятно чему умилился таинственный незнакомец и сложил ладошки на груди так, словно собирался читать проповедь.
– Спасибо, что не зайка, – буркнула я своей галлюцинации. Думать о сумасшествии оказалось приятнее всего. Перспективнее, что ли.
– Я тоже не люблю, когда с помощью психологической проекции переносят эмоциональную заинтересованность к высшим существам на тварей более низкого уровня эволюции, – совершенно серьезно загнул мой глюк. – Котики там всякие, птички, рыбки… Фу! Это навевает на мысль о деградации.
– Кстати, о котиках. – Мне стоило больших усилий сохранять видимость спокойствия. – Ты кто? И что тебе от меня надо?
Треххвостое чудо вздернуло бровки домиком, что, наверное, должно было означать крайнюю степень удивления, но на деле выглядело зловещей гримасой.
– Странно… А мне показалось, это ты искала со мной встречи, Светлана Николаевна Назарова.
Я чуть было не ляпнула, что искать встречи с монстрами не является моим хобби, но сообразительность подоспела на удивление вовремя.
– Так ты и есть та самая неуловимая птица Свиярс?! Хранитель Тайн и по совместительству родной брат странного вампира-альбиноса?!
– К вашим услугам, миледи.
Хвосты подмели пол, подняв фонтан брызг, а я не удержалась и плюхнулась на пятую точку. Прямо в лужу.
– Все, приехали. Станция «Шизофрения», конечная, поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, – поставила я сама себе неутешительный диагноз и не удержалась – нервно хихикнула. Если сейчас вокруг меня начнут порхать розовые слоники и водить хоровод фиолетовые чебурашки в противогазах, хуже мне уже точно не станет.
Свиярс, склонив голову набок, терпеливо ожидал возвращения ко мне первых признаков адекватности. Видимо, подобная реакция для него настолько привычна, что не вызывает ничего, кроме скуки. Мне бы на его месте тоже было неинтересно так бездарно терять время. Поэтому я взяла себя в руки и поднялась с пола, стараясь сохранять при этом максимум достоинства и грации. В местами мокрой одежде и с идиотской улыбкой на губах это выглядело не очень аристократично, но я старалась как могла.
– Приятно познакомиться, господин Свиярс. – Я храбро протянула руку для пожатия, но чуть не отдернула ее, когда сухая шершавая ладонь коснулась кожи, а испещренные шрамами губы скользнули по кончикам пальцев мимолетным поцелуем. Неприятно не было, скорее – необычно.
– А ты умеешь быть самоотверженной, чужачка, – со странной смесью уважения и сожаления проговорил Хранитель Тайн.
– Истинное уродство скрывается в душах, подлость – в сердцах, предательство – в мыслях, – с предельной серьезностью заявила я, сама удивляясь собственному красноречию. Но личный пример – самый лучший учитель, а я целых пять лет прожила с моральным уродом, даже не подозревая об этом. – А внешность… – Губы сами сложились в скептическую ухмылку. – Внешность – всего лишь фантик, подчас не соответствующий по своей красоте внутреннему содержимому. Но если уж совсем неймется, пластические хирурги подчас творят настоящие чудеса. Если надо – и хвост оттяпают, и шрамы удалят, и мозг до нужного размера отшлифуют. Было бы желание и финансовые возможности.
Свиярс смерил меня долгим немигающим взглядом.
– Считаешь, мне необходимо озаботиться собственной внешностью? – Голос холодный и беспристрастный, как айсберг в Северном Ледовитом океане. Сам вопрос вроде вынесен на поверхность, а вот большая часть глубинного смысла спрятана в толще воды.
– Думаю, если бы тебе это было надо, ты бы уже давно ей озаботился, – с предельной честностью ответила я, не отводя глаз от омута расплавленной ртути.
– Ты права.
Еще бы я была не права. Существо, имеющее практически божественную природу в рамках конкретно взятого мира, вряд ли настолько ограничено в возможностях, чтобы не уметь корректировать собственный облик. Уж иллюзию-то наложить он уметь просто обязан. А если предпочитает перед простыми смертными представать в таком вот оригинальном и сногсшибательном виде, то, значит, ему это зачем-то надо. В конце концов, у каждого психа своя программа, и кто я такая, чтобы судить того, к кому сама не так давно стремилась попасть на аудиенцию? Знать бы еще, чем она теперь закончится. Даже не столько для меня самой, сколько для моих друзей. Да и, что греха таить, не друзей тоже…
А еще меня очень волновало собственное положение во времени и пространстве. В том, что я не бесплотный дух, убедиться уже успела, мое привычное физическое тело все чувствует и нормально функционирует, как и положено живой органической материи. Но если я здесь, то что же происходит там, где я должна быть, но меня там нет?.. Тьфу, от своих же вопросов скоро с ума сойду, благо компания располагает. Но, кстати, эта же самая компания может и развеять мои мучительные сомнения. Не факт, что захочет, конечно, но что мне мешает спросить?
– Не стоит переживать по этому поводу, – криво улыбнувшись одними уголками губ, спокойно ответил Свиярс. – Спутники не успеют заметить твоего отсутствия. Пока.
Слово «пока» показалось мне ключевым, но я решила временно не зацикливаться на мелочах.
– Но если я все еще там, то как оказалась здесь? У меня что, раздвоение личности? Но у нас в роду вроде как психических заболеваний ни у кого не было. Или это «благотворный» воздух Айдары так на меня действует?
– Переход сознания с одного уровня на другой – это колоссальный выброс энергии, а любая энергия материальна, – терпеливо пояснил мой странный собеседник. – Тебе ведь сейчас удобнее находиться в привычном теле, чем в виде бесформенной энергетической субстанции?
В этом он, безусловно, прав. Боюсь, окажись я каким-нибудь полупрозрачным привидением или сгустком эктоплазмы, запаниковала бы не по-детски. А так… ничего, даже относительно комфортненько.
– Так я уже умерла или все-таки еще нет? – решила я до конца прояснить ситуацию. – Хочется продумать на досуге планы на будущее.
– Если ты так торопишься на тот свет, то могу поспособствовать и даже снабдить необходимыми рекомендациями, – с плохо скрываемым сарказмом ответил Свиярс. – Но я бы на твоем месте не спешил.
Вздох облегчения вырвался помимо моей воли.
Ладно, с одним вопросом худо-бедно разобрались. Только у меня их еще целая куча имеется. Я даже пальцами виски сжала, чтобы мысли не разлетались растревоженным ульем.
– Но почему я здесь одна? Нас же всех троих к тебе послали. И вообще – зачем было тащиться в такую даль, если встреча с тобой обусловлена всего лишь потерей сознания? Можно было в замке по темечку стукнуть чем потяжелее, и – здравствуйте, райские кущи. И потом… – Тут я непроизвольно замолчала, наткнувшись на излишне пристальный пронизывающий взгляд.
Хранитель Тайн рассматривал меня с таким выражением лица, что остальные претензии, отзывы и предложения высказывать я сразу остереглась. Серебристые глаза мерцали неприятно-холодным металлическим блеском, зрачки расширились еще больше, а хищные острые зубки выступили над изуродованными губами. Будто прикидывает, с какого места меня лучше всего начать есть.
– Из вас троих ты показалась мне наиболее интересной и наименее незащищенной. Это раз, – отстраненно заговорил загадочный хозяин этого неправильного места. – Лишь двигаясь в каком-нибудь направлении, можно получить хоть что-то. Даже озарение никогда не приходит в пустую голову, ему всегда предшествует движение мысли. Это два. И третье. Не стоит пытаться подчинить все, происходящее с тобой, жесткой неукоснительной логике. Даже в вашем мире лишь крошечную часть реальности можно объяснить с точки зрения примитивной закономерной последовательности, остальное стоит за гранью привычного понимания. Учись принимать необъяснимое всем своим естеством, и оно откроет тебе гораздо больше, чем самая точная наука и самые ультрасовременные приборы.
Ничего себе словечки он знает! Никак был на Земле с обзорной экскурсией. Или в командировке по обмену опытом. Только мне от этого не легче.
– Идем, Светлана, я тебе кое-что покажу, – неожиданно поманил меня Свиярс и первым направился к водяной стене, расступившейся перед ним, словно тепловые двери супермаркета.
Ну что я могу сказать? Увиденное меня поразило. Нет, не так. Потрясло. Шокировало. Оказывается, мы находились в огромном замке, целиком и полностью состоящем из воды. Она образовывала колонны, ступени, ниши, сводчатые потолки, даже мебель и занавески. С легким плеском кристально чистая жидкость создавала замысловатые узоры прямо у меня на глазах и, рассыпаясь мириадами брызг, вновь превращалась во что-нибудь не менее оригинальное, например, в распускающийся цветок или порхающую бабочку.
Я с разинутым ртом взирала на эту сюрреалистичную насмешку над логикой, физикой, химией и Ньютоном с его законом всемирного тяготения вместе взятым. От переполнявших меня эмоций я даже несколько раз наступила на хвост своему новому знакомому. На один и тот же или на разные – не знаю, но шипел хозяин татуированных атавизмов, будто я ему любимую мозоль отдавила.
Винтовая водяная лестница привела нас на небольшую площадку. Вода под ногами забурлила, образуя белую шапку пены, и начала медленно подниматься вверх… вместе с нами.
– Мамочки! – только и смогла жалобно пискнуть я, хватаясь за перила.
Опора, конечно, ненадежная, особенно когда понимаешь, что держишься за жидкую воду, но другой все равно не было. Если только хвосты… Но, во-первых, они и так уже сегодня изрядно пострадали от моей неуклюжести, а во-вторых, чтобы до них дотянуться, надо наклониться. Вдруг их хозяин что не то подумает, не хочется производить совсем уж дурное впечатление.
Свиярс, словно прочитав мои мысли, многозначительно хмыкнул, но ничего не сказал, только хвосты поспешно спрятал под свое длинное монашеское одеяние, чтобы никого не смущали.
Я промурлыкала себе под нос знаменитый шлягер Сюткина, но он сейчас как нельзя лучше отражал окружающую меня водную феерию.
– Вода – самый сильный информационный накопитель, – по-своему расценил мое вокальное мастерство Свиярс. – Поэтому рядом с любым источником нужно быть очень осторожным со словами и эмоциями.
– Это угроза? – уточнила я.
– Просто предупреждение.
– А как тебе удается заставить ее принимать…
– Пусть это останется моей маленькой тайной.
А наш импровизированный лифт продолжал тем временем набирать высоту. Странно, но насколько бы кристально чистой не казалась вода, образующая стены всего этого волшебного чуда архитектуры, сквозь нее совершенно невозможно было рассмотреть, что происходит снаружи. Одни размытые бесформенные пятна и кляксы. Даже в оконных проемах клубился непроглядный молочный туман. Неприятное ощущение полной оторванности от внешнего мира начинало нервировать, а зыбкость и ненадежность опоры под ногами вообще вселяли панику. Пристальный немигающий взгляд загадочного Свиярса добавлял ситуации абсурда. А еще я не могла отделаться от мысли о его хвостах. Ну не давали они мне покоя, и все тут!
– Лапочка какая, – ни к кому, собственно, не обращаясь, вновь умилился Свиярс. – Странно только, что до сих пор живая.
На его губах играла мягкая улыбка, а глаза просто лучились теплом и заботой. Осталось доверчиво расслабиться и начать мурлыкать от столь радушного приема. Ага, чтобы тебя тут же сожрали заживо, очень нежно и ласково улыбаясь, вот прямо как это обманчиво добродушное существо сейчас.
Такое впечатление, что этот мир состоит из одних хищников, причем жутко охочих до иномирной крови. В Москве мы с Вадимом жили не в самом безопасном районе, и криминал (как, собственно, и везде) у нас в округе цвел бурным цветом, но за много лет у меня только один раз хулиганы пытались отобрать сумку, причем пустую, я ее как раз на помойку шла выбрасывать. А тут за пару месяцев моей кровушкой не возжелал полакомиться разве что совсем ленивый. Я даже привыкать начала и должного трепета перед очередной угрозой не испытала. Ну никакого разнообразия и полета фантазии!
– И ты, Брут… – только и оставалось с грустью вздохнуть. Не то чтобы я рассчитывала на какую-то особую благосклонность или неприкосновенный ВИП-статус, но бояться за свою, по сути, никому не нужную жизнь просто надоело. Все вокруг отчаянно желают моей смерти, но одни связаны по рукам и ногам Ликом Справедливых, другие попробовали – не получилось, третьи позволяют мне жить, пока я им для чего-то нужна, четвертые просто временно обломались, пятые…
Но тут Свиярс резко взмахнул руками, и вода под ногами перестала служить опорой, превратившись в то, чем и должна быть на самом деле, – классическую жидкую субстанцию, не способную удерживать на своей поверхности тела, плотность которых больше ее собственной. Я, естественно, к таковым и относилась, поэтому резко ухнула вниз, не успев даже толком испугаться. Тем более что падать оказалось невысоко и недолго. По сути, вода просто отхлынула разом со всех сторон, оставив нас стоять на твердом каменном уступе горной пещеры. Похожие ощущения возникают, когда в метро ступаешь на неработающий эскалатор – умом понимаешь, что ступеньки не двигаются, а тело непроизвольно подается вперед, на миг лишая чувства равновесия.
– Ух ты! – непроизвольно вырвалось у меня, едва я кинула настороженный взгляд по сторонам в ожидании очередной подлянки от коварного обладателя трех таинственных хвостов.
– Нравится? – самодовольно поинтересовался Свиярс.
– Очень! – честно призналась я.
Кривить душой не имело никакого смысла. Вид, открывшийся передо мною, был поистине потрясающим.
Мы находились почти на самой вершине отвесной скалы. Небольшое плато, где мы стояли, выступало над бездонной пропастью, образуя естественную смотровую площадку. Над нами раскинулось белесо-голубое бескрайнее небо, по бокам с тихим шелестом струились горные водопады, а впереди насколько хватало глаз медленно и равнодушно ползли белоснежные облака, обманчиво-материальные и завораживающе-изменчивые. Подсвеченные лучами невидимого из-за скалы заходящего солнца, они казались живыми и теплыми.
– Смотри, Света, – совсем по-земному обратился ко мне Свиярс. – Смотри и запоминай, – его голос стал интимно вкрадчивым. – Ведь ты не увидишь этого больше никогда.
Нет, вот почему мужчины всегда стремятся испортить удовольствие в самый неподходящий момент? Трудно было дать мне налюбоваться вволю ослепительной красотой вселенского мироздания, вдохнуть полной грудью наполненный бесконечностью воздух, насладиться ощущением простора и величием неподвластной человеческому разуму свободы, а уже потом «натачивать гильотину»? Самой, что ли, взять и прыгнуть со скалы, чтобы раз и навсегда прекратить эту бессмысленную охоту. Сколько можно бегать от смерти, которая только и делает, что насмехается надо мной и дразнит, отворачиваясь в самый последний момент. Надоело. Как говорится, если гора не идет к Магомету, значит, Магомету нужно идти к горе. Двоих дураков, оставшихся далеко внизу, только жалко. Но один заслужил и не такой участи за свои гадкие нечеловеческие опыты, а другой… другой, надеюсь, простит. Пусть и посмертно. А больше меня на этом свете ничего не держит.
– Ош-ш-шибаешься. – Мне на плечо легла на удивление крепкая и властная рука. – Держит.
– Ага, – рассеянно произнесла я, продолжая смотреть на стелющиеся под ногами облака. – И ты прекрасно знаешь, что именно, но мне конечно же не скажешь.
– Магия Айдары, – не стал ломаться мой загадочный собеседник.
Я медленно повернулась к нему. Свиярс стоял так близко, что мне не составило труда уловить неровный ритм биений его сердца, а уж запах горького шоколада, источаемый покрытым татуировками и шрамами телом, мои чуткие ноздри уловили уже давно. Всегда любила именно горький шоколад, несмотря на то что он не такой сладкий, как молочный или белый, но было в нем что-то поистине настоящее и искушающее.
– Сделав последний шаг, ты уже ничего не изменишь ни в этом мире, ни в каком-либо другом, – заметив, что я жду объяснений, снова заговорил странный мужчина.
– Можно подумать, если я его не сделаю, изменится все и кардинально.
– Как знать…
– Ну да, конечно! Побегаю еще какое-то время от смерти на радость местным богам, а то им стало скучно наблюдать из тысячелетия в тысячелетие одну и ту же картину развития мира, а тут такое развлечение появилось. Какая забавная игрушка. Смесь энергий таких разных миров. Два в одном. Кто окажется сильнее и выносливее, человек или вампир? Вы ставки с Иинсой еще, случаем, не делаете? И сколько сейчас на кону?
– На кону стоит твоя жизнь, – прервал поток моих яростных излияний Свиярс. – Она может действительно оказаться никчемной и бесполезной, если ты решишься прыгнуть вниз. А может и стать наполненной глубоким смыслом, если ты не станешь этого делать. Хотя во втором случае она тоже может оказаться бесполезной и бессмысленной.
– Это ты мне как божество говоришь? – не удержалась я от язвительности. А что он мне тут нотации читает? Лучше бы чем дельным помог, если уж такой весь из себя могущественный.
– Я, так же, как и Иинса, не имею божественной природы, просто мы – существа несколько иного порядка.
– Умнее и круче?
– Мудрее и сдержаннее. Мы умеем пользоваться энергией информации. Только Иинса разрушает ее, а я вновь собираю воедино по крупицам. Иинса любит покрасоваться и быть все время на виду, я предпочитаю оставаться в тени.
О да, от скромности кое-кто точно не умрет. Даже хвосты не отвалятся. Тьфу, и дались мне эти аномальные отростки.
– Почему ты меня не боишься? – вдруг неожиданно сменил тему Свиярс.
– А надо? – удивленно вскинула брови я. Это он что же, на комплимент напрашивается?
– Обычно реакция на мои прикосновения бывает несколько иная. Простые смертные ищут Хранителя Тайн, но боятся приблизиться к их раскрытию. Иногда это действительно вселяет ужас, и лучше не приподнимать завесу того, с чем впоследствии не сможешь справиться. Подчас сердца хранят поистине чудовищные тайны, скрывая их даже от самих себя.
– Но мне нечего скрывать ни от себя, ни от других.
– Просто ты еще не понимаешь, что именно надо скрывать.
Я честно задумалась над поставленной задачей. И в самом деле, не поняла ничего, кроме того, что ничего не понимаю, и запуталась окончательно. Моя жизнь всегда была довольно простой и незамысловатой. Если оставить в стороне все последние события, то и вообще говорить не о чем. Детский сад, школа, институт, работа, замужество, проблемы с работой. Я даже детьми не успела обзавестись. Каких-то извращений и темных делишек никогда не имела, наркотиками не баловалась (курение травки по молодости за тайну можно и не считать, у нас половина человечества, не скрываясь, на ней сидит), государственные перевороты не планировала, мир завоевывать не собиралась. М-да… уныленькая биография получается. И ведь совсем недавно я безумно радовалась такому тихому безоблачному счастью, где все четко, понятно и по большей части распланировано на много лет вперед. А сейчас… Сейчас я не уверена, что у меня есть хотя бы призрак пресловутого завтра. Все изменилось так резко и настолько непредсказуемо, что смотреть в будущее не просто страшно – жутко. Я всего лишь жалкая пешка в чужой игре, которую лишают малейшего шанса стать ферзем. Нет, надо срочно придумать себе хотя бы парочку каких-нибудь оригинальных извращений, чтобы и самой не так грустно умирать было, и другие надолго запомнили.
– Не стоит сочинять себе на ходу новый образ, ты все равно не сумеешь ему соответствовать, – безошибочно уловил суть моих душевных терзаний Свиярс.
Точно, мысли читает, прохвост!
– Это почему же?
– Проведешь со мной ночь – скажу, – и улыбка такая загадочная-загадочная своей кривизной.
Какой оригинальный поворот событий получается. Нет, отвращения у меня этот странный изуродованный мужчина не вызывал, неприязни и страха – тоже. Скорее любопытство и легкую симпатию. Было в нем что-то завораживающее и невольно влекущее. Харизма, наверное. Но для меня этого мало, чтобы вот так сразу… Или он имел в виду что-то совсем иное?
Я внимательнее всмотрелась в такое близкое и одновременно такое далекое лицо, выискивая малейшие признаки тестостероновой заинтересованности, но пока безрезультатно. Зато заметила, как татуировка, закорючка очень похожая на какой-то японский иероглиф, с виска переползла на скулу… Ого! Так они еще и живые!
– И как ее надо с тобой провести? – осторожно уточнила я, завороженно глядя на шустро юркнувшую с шеи под балдахин еще одну самостоятельную татушку, только эта была в виде примитивно нарисованного слоника. Жутко захотелось узнать, куда она направилась дальше, но спрашивать и тем более проверять я не рискнула. И так ситуация довольно двусмысленная, не стоит обострять ее еще больше.
– А как ты хочешь? – последовал незамысловатый вопрос.
– Максимально информативно, – на «автомате» ответила я. Мои мысли бессовестно пытались следовать за коварной татуировкой. – И желательно с не меньшим комфортом, – добавила на всякий случай.
– Да будет так!
«Да будет свет!» – отчетливо услышала я в помпезно произнесенной фразе и в общем-то угадала – в глубине грота, где мы вдруг оказались, внезапно загорелся костер. Вокруг него – мягкий ковер из серебристых звериных шкур, небрежно раскиданных по всему полу. Равнодушно потрескивающее пламя создавало вполне уютную и несколько интимную обстановку.
– Прошу, – крепко ухватил меня под локоток Свиярс и настойчиво подтолкнул к очагу. – Президентским номером обеспечить, к сожалению, не могу, не в моей компетенции, но, поверь, здесь тебе будет не менее удобно. Шкуры единорогов способны заменить даже самое мягкое ложе.
– Единорогов?! – невольно удивилась я. – А разве они существуют?
– Конечно, существуют. – На меня посмотрели с долей снисходительности. – Довольно глупые и бесполезные животные, кстати. Вся их прелесть – именно в шкурах, которые могут создавать ощущение и вид любого материала, какого только пожелает прикасающийся к ним.
– Представляю, какая охота ведется на бедных зверюшек. – Во мне невольно проснулись чувства истинного гринписовца. Придушить злостного браконьера захотелось со страшной силой.
– Ничего подобного, – смешно фыркнул Свиярс. – Шкуры обладают таким удивительным свойством только при условии, если единорог умер своей смертью. А так как живут эти тварюшки довольно долго и умирать уходят высоко в горы к истокам рек…
– Понятно. – У меня прямо отлегло от сердца. – Значит, ты, можно сказать, монополист в области раритетного шкуровладения.
– Наслаждайся, Светлана. – Мне учтиво поклонились и предоставили право выбора наиболее понравившегося волшебного половичка.
Я особо выпендриваться не стала – быстро устроилась на той шкуре, которая лежала по другую сторону костра, чтобы не сидеть спиной к выходу. С таким товарищем, как Свиярс, лишняя предосторожность не помешает, основные пути отступления, по крайней мере, будут под контролем.
– Сразу видно, что ты – дочь своего отца, – по достоинству оценил мой стратегический маневр хозяин пещерки и устроился напротив, скрестив по-турецки ноги.
– А при чем здесь мой отец? – не совсем поняла я намека, но упоминание об оставленном далеко, за гранями нормального восприятия, родителя отозвалось в душе глухой болью. Как он там без меня?
– В тебе его сила и стойкость. – Свиярс пристально смотрел на меня поверх пламени костра. Оранжевые блики мистическими протуберанцами отражались в наполненных серебром глазах. – Дети военных почти всегда наследуют умение правильно оценивать ситуацию, вовремя принимать решения и твердое намерение идти до конца. Бывают, конечно, и досадные отклонения, но ты – просто классика жанра.
– Откуда тебе все это известно?
– Не забывай, я все-таки Хранитель Тайн.
О, кстати, напомнил!
– Тогда, может, перейдем к делу?
Я устроилась поудобнее, мысленно представив себе, что сижу в мягком велюровом кресле, в которое очень любила дома забраться с ногами и читать длинными зимними вечерами. Шкурка подо мной тут же изменила свои очертания на желаемые, и я почувствовала себя почти счастливой. Какая удобная вещица, оказывается. Практичная и много места не занимает.
– Готов выполнить любой твой каприз. – Свиярс понизил голос до интимного шепота и немного подался вперед.
Тоже мне, змей-искуситель нашелся.
– Вряд ли желание выжить можно назвать капризом, – обозначила я гораздо более насущную для себя любимой тему предстоящего «дела».
В конце концов, мне надоело ходить вокруг да около. Если ему есть что сказать – пусть говорит, а нет – так я пошла разбираться со своими проблемами сама, не в первый раз. Меня где-то внизу ждут. Между прочим, с человеческой кровью наготове.
– Лапочка какая, – снова не к месту ввернул любимое словечко вредный Хранитель Тайн. – Неужто определилась?
– Определилась с чем? – нахмурила брови я. Как меня достали его недомолвки!
– С выбором.
– А он у меня есть?
– Конечно.
Та-а-ак! Приехали! А почему я его не вижу? Выбор, ау! Ты где? Молчит, зараза!
– Ты мечешься между двумя мирами, – снизошел до более конструктивных объяснений Свиярс, и я вся обратилась в слух. – Твоя проблема не вокруг, а внутри. Один мир – тебе родной, привычный и понятный, ты выросла в нем и знаешь все его сильные и слабые стороны. Он прост и близок тебе. Другой мир опасен и непонятен. Здесь все чужое и странное, дикое, неподвластное твоему привычному мышлению. Сознание, с детства привыкшее к определенным законам мироздания, не только с большим трудом воспринимает, но и верит в существование других вероятностей. И тем не менее они существуют. Их сотни, тысячи, миллионы. Сейчас ты мечешься между Айдарой и Землей, не желая предавать одну и боясь поверить другой. До тех пор, пока ты не примешь окончательное решение, на тебя будет вестись охота.
– Подожди, подожди, – не поверила я собственным ушам. – Ты хочешь сказать, что вернуться домой мы с Вадимом все-таки можем?
– Да это вообще не проблема!
Сердце пропустило удар от радости. Получается, билет-то был не в один конец! Неужели есть возможность снова стать простым среднестатистическим человеком, которого не пытаются убить на каждом углу и которого…
– Проблема в том, хочешь ли ты действительно вернуться, – не преминул плеснуть как минимум столовую ложку дегтя в бочку моей медовой радости Свиярс. – Подумай как следует. Что ждет тебя там? И что получишь ты здесь?
– Но ведь я – алаканта, Прокладывающая Путь между Мирами, – вспомнила я о своих вроде как прямых обязанностях. – А значит, могу…
– Ты не алаканта, Светлана, – снова бесцеремонно перебил меня хвостатый Хранитель. – В тебе течет кровь Стадии, вампира клана Веерху, и это все твое достоинство. Да, кровь вампира сильнее человеческой, но способна перестроить под себя лишь твою физическую оболочку, может навязать привычки и влечения, но истинную сущность переломить не в силах. Ты как была Светланой Николаевной Назаровой, так ею и осталась, а внешность… Пластические операции вашего мира могут до неузнаваемости изменить человеческое лицо, даже поменять пол, но душа всегда и везде остается сама собой.
– Но если я не алаканта и путешествовать по мирам мне не под силу, кто тогда открыл Врата у Вадима в лаборатории? – удивленно воззрилась я на Хранителя Тайн. – Не умирающий Стефианир же!
– Это я открыл вам Врата.
Вернуть отвисшую челюсть на место оказалось делом нелегким. Ничего себе подробности выясняются! То-то я не чувствую в себе никаких сверхъестественных способностей, и никакие границы мне даже и не думают подчиняться. Вампиры видят во мне свою только благодаря зову крови, а в то, что я алаканта, – просто слепо верят. Наивные. Оказывается, и их можно ввести в заблуждение. Или нет? Листей-то быстро просек, что алакантой я не являюсь. Тогда кого он во мне увидел? Что в испуганной и едва живой чужачке могло так напугать высокомерного и вечно всем недовольного целителя? Если только моя глупая способность распознавать истинные запахи, с этого же все началось…
– Умничка какая! – неизвестно чему обрадовался Свиярс. Даже ручки на груди сложил от умиления. – Обожаю, когда умеют делать правильные выводы, стоит только подтолкнуть мысли в нужном направлении.
– А толку-то?
Я не понимала причины столь бурного оживления. Дегустатором нанять меня хочет, что ли? Или ищейкой? Буду вынюхивать нарушителей границ между мирами. Мухтар, ищи! Мухтар, фас! Мухтар, фу! Мухтар, к ноге! Оригинальная перспектива, ничего не скажешь. Эволюционный и карьерный рост на данном поприще мне обеспечен! Но учти, чудо хвостатое, тапочки приносить даже не проси, не дождешься! И всякую дрянь типа «Чаппи» и «Педигри» я жрать тоже не буду! Я за натуральное полноценное питание и здоровый образ жизни! Кстати, курить-то как хочется…
Гомерический хохот сотряс каменные стены пещеры, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.
– Подслушивать, между прочим, некультурно, – смущенно пожурила я местное божество. Все время забываю, что он мысли читает как открытую книгу, но не думать у меня просто не получается – дурная привычка. А глупости всякие в голову лезут как всегда без очереди.
– Хочу сделать тебе небольшой подарок, Светлана. – Свиярс легким, по-кошачьи грациозным движением поднялся со своего кресла, один в один похожего на мое, и переместился ко мне на подлокотник.
Я внутренне напряглась, ожидая чего угодно, только не…
– Такие подойдут? – Мне протянули знакомую и столь вожделенную на данный момент красно-белую пачку. – Или ты предпочитаешь с ментолом? – Коварный искуситель жестом фокусника доставал табачную продукцию прямо из воздуха.
Я от жадности хапнула все. Дрожащими руками вскрыла целлофановую обертку, вытащила сигарету и жадно затянулась, прикуривая от услужливо протянутого огонька «Зиппо». Ментол приятным холодком царапнул горло, никотин после долгого воздержания слегка затуманил мозг. Хорошо-то как! Я даже глаза прикрыла от удовольствия. Осталось еще получить бокал дорогого красного вина в качестве бонуса за хорошее поведение, и можно умирать со спокойным сердцем.
– Прошу.
Тонкое стекло, наполненное рубиновой жидкостью, легло мне в свободную ладонь.
Я, уже ничему не удивляясь, сделала маленький глоток и блаженно зажмурилась. Вот оно – истинное счастье! И ничего больше в этой жизни не надо, сидела бы и сидела так целую вечность.
– Тебе быстро наскучит, – не дал мне помечтать вредный ухажер и тоже щелкнул зажигалкой, прикуривая. – Но предложить тебе остаться со мной навсегда я теперь просто обязан. Формальные тонкости с твоими спутниками я улажу, с ними будет все в порядке. В смысле, они не умрут.
Моя умиротворенность сменилась настоящим потрясением. Я уставилась на Свиярса во все глаза. Когда еще увидишь курящее обычные сигареты божество! Не трубку, не кальян, как того можно ожидать, а именно сигареты! И только потом до меня дошел смысл сказанных им слов.
– Это что же, ты пытаешься меня соблазнить? – на всякий случай уточнила я, чтобы не попасть впросак. Мало ли что он имеет в виду, а я не так поняла.
– Хуже. – Хранитель выдохнул в потолок тонкую струйку дыма и хитро улыбнулся. – Сосватать.
Интересно, это хуже смерти или все-таки лучше?
– Это оригинальнее, – привычно ответил он на мой неозвученный вопрос.
Вот в этом-то я как раз не сомневалась. С таким непредсказуемым и могущественным кавалером каждый день может стать незабываемой песнью. Главное, чтобы не реквиемом.
– И зачем тебе это надо? – Ситуацию надо срочно прояснять до конца.
– Ты – единственная за последние сто тысяч лет, кто не вызывает у меня отвращения, – с убийственной честностью признался Хранитель Тайн. Не объяснение в любви, конечно, но меня впечатлило не меньше.
– Почему? – закономерно поинтересовалась я.
– Потому что только ты не искала со мной встречи для получения пресловутого пера, ты искала спасение для любимого.
Я опустила глаза и принялась с особой пристальностью разглядывать остатки вина в бокале. Кажется, теперь самое время начать пить водку. И много.
– Это будет платой за его освобождение от клятвы на Лике Справедливых? – спросила я больше для проформы, ведь ответ и так напрашивался сам собой.
– Именно. – Хвостатый жених щелчком пальцев отправил окурок в костер. – И зачем только люди курят, когда есть гораздо более интересные способы испортить себе здоровье?
Он повернулся ко мне в ожидании ответа. Не на этот риторический вопрос, а на более животрепещущий предыдущий.
Вот он, пресловутый выбор! Подлый и коварный. Обманчиво свободный и ненавязчиво вынужденный. Моя пожизненная неволя ради свободы того, кто за столь короткий срок стал для меня дороже всего на свете. И в силу дурацких обстоятельств, если умру я, то неминуемо погибнет и он. За что? За чужие ошибки и человеческий эгоизм? За жестокость чуть не погубившего его мира и нежелание смириться с неизбежным? До меня рано или поздно все равно доберутся, желающих – хоть в очередь выстраивай, но он не заслуживает такой участи. Жаль только, что я не успела сказать ему самого главного. А может, это и к лучшему.
– Хорошо, я согласна, – залпом допив ставшее вдруг совершенно безвкусным вино, я твердо посмотрела Свиярсу в серебристые глаза. – Где? Когда? Во сколько? Что при себе иметь?
– Я приду за тобой, когда настанет время.
На удивление нежные и мягкие пальцы легонько коснулись моего подбородка, лишая возможности опустить голову. Но я и не собиралась прятать от этого странного мужчины ни свои мысли, ни чувства. Пусть знает, что я хочу, назло судьбе, всего лишь выжить сама и не дать умереть любимому. Любой ценой.
– Ты знаешь, что пахнешь лавром? – вдруг ни с того ни с сего спросил Хранитель Тайн.
– Нет, – удивленно округлила я глаза.
Странно, но мне никогда и в голову не приходило попытаться определить свой собственный запах. Тот самый, который я легко и безошибочно улавливаю в других. У меня его словно бы и не было. По крайней мере, мне всегда так казалось. Выходит, ошибалась?
– Ошибалась, – эхом отозвался на мои мысли Свиярс. – Ты – Вершитель, Светлана.
– Кто?
– Вершитель.
– А это еще что за зверь?
– Ты чувствуешь майю, запах истинной души, неприкрытой и девственной. Поэтому за тобой ведется такая активная охота.
– Но что в этом плохого? – Я искренне не понимала, как обостренное обоняние может вызвать столь яростный ажиотаж вокруг моей скромной персоны.
– По сути, твое предназначение – искать близкие души и по возможности соединять их, – криво усмехнувшись, начал читать вводный курс лекций Хранитель. Мой многострадальный подбородок он отпустил и теперь сидел, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Ни дать ни взять – профессор. – Совершенно одинаковую майю имеют всего две души, которые просто предназначены друг другу. Их союз делает любой мир прочнее, чище, стабильнее, защищеннее. Когда люди, вампиры, эльфы и далее по списку начинают пускаться во все тяжкие, совершенно не задумываясь об истинном соединении душ, в мире происходит разлад. И чем больше таких несовместимостей, тем больше возникает войн, озлобленности, болезней, зависти, корысти, жестокости. Цивилизация сама толкает себя навстречу гибели, даже не понимая настоящей причины полного упадка. Подобная участь уже постигла не один мир. Вершитель способен вернуть миру былое величие и предотвратить наступление Армагеддона. Если, конечно, не захочет использовать свои способности в личных интересах.
– Это каких же?
Свиярс покинул так понравившееся ему место на моем подлокотнике и теперь ходил взад-вперед по пещере, сцепив руки за спиной. Я с любопытством наблюдала за такими загадочными хвостами, не без удивления отметив, что все они разной длины.
– Зная истинную майю, всегда можно подобрать вещества, воздействующие на сознание и душу конкретного человека или, например, вампира, – словно не замечая моего пристального внимания к определенным частям своего тела, продолжил вещать Хранитель. – Этим способом вовсю пользуются насекомые и растения. Казалось бы, примитивные создания, бездуховная ступень эволюции, но законы почти те же самые. Они вырабатывают особые пахучие вещества, способные определенным образом воздействовать на поведение других видов, и используют слепо идущую на запах жертву в качестве бесплатной защиты или банальной еды. Да те же феромоны, что далеко ходить, способны из спокойного и верного семьянина сделать неуправляемое чудовище. В твоем мире для достижения подобных целей широко используют наркотики, но это заведомо проигрышный вариант, потому что они порабощают не только душу, но и тело, делая жертву зависимости слабой и недееспособной. Согласись, такие случаи тебе известны.
– Известны, – с прискорбием согласилась я, невольно вспоминая многочисленные криминальные хроники и огромное количество разбитых судеб.
– Айдара, к счастью, лишена такой «радости жизни», да и вампиры невосприимчивы к подобного рода воздействиям, их организм способен нейтрализовать почти любые яды. Но магическое воздействие, приправленное правильно подобранной химической формулой, легко может подчинить себе почти любую душу, сделав ее безвольной марионеткой в руках злостного поработителя.
– Поэтому вампиры так тщательно прячутся за кучей мощных энергетических щитов? – не столько спросила, сколько подтвердила я собственную догадку.
– Конечно, – великодушно кивнул хвостатый лектор. – Тем более прецеденты уже были. Поверь, иметь собственную армию сильных и практически неуязвимых вампиров – это круто!
– Но я-то не собираюсь никого порабощать, – возмущенно посмотрела я на Свиярса. – Во-первых, потому что не умею, во-вторых, потому что мне это не надо, и в-третьих, о том, что я – Вершитель, как ты утверждаешь, знает только один Листей.
– Ну, во-первых, всему всегда можно научиться, было бы желание, – в тон мне принялся загибать татуированные пальцы Хранитель. – Во-вторых, никто никогда не будет до конца уверен, что тебе рано или поздно не захочется. Твой муж – ученый, и к химии имеет довольно близкое отношение. Опыты на вампирах он уже благополучно ставил, не считаясь ни с кем и ни с чем. Организовать семейный подряд по созданию подконтрольных кровопийц – дело техники. И в-третьих, о том, что ты – Вершитель, знает не только Листей.
– И зачем ты мне открываешь темные стороны моих потенциальных возможностей? – удрученная свалившейся на мою бедовую голову информацией, спросила я. – Вдруг я на самом деле начну строить коварные планы по завоеванию Айдары. А там, глядишь, и до тебя доберусь…
– Вершитель силен, но не всемогущ, – одними уголками губ улыбнулся мой странный собеседник. Подозреваю, у него еще целая куча неприятных козырей в широких рукавах припрятана. Стоит ли требовать раскрытия всех карт разом? – Я просто предоставил тебе очередное право выбора. Радуйся, что не посмертно.
– Я радуюсь, – выдавить из себя жалкое подобие ответной улыбки получилось с трудом.
Не думала, что на меня в одночасье понавешают целую кучу непомерных обязанностей, не предоставив при этом ни единого права. Конечно, проще же убить досадную помеху, чем попытаться разобраться и понять, с чем имеешь дело. Или убить меня пытаются как раз потому, что давно уже разобрались и все прекрасно поняли? Как же мне надоели эти «гонки по вертикали». Хочу домой! К привычной жизни среднестатистической российской женщины! Или мне это уже не грозит?
– Света, не стоит задавать себе настолько тяжеловесные вопросы, ответы на которые тебя все равно не спасут, – по-своему решил подбодрить меня Свиярс.
– А что спасет? – Я вскинула на него полные надежды глаза, ожидая получить самую профессиональную и максимально подробную консультацию.
– Лапочка моя, ты думала, я за ручку буду водить тебя по Айдаре и тыкать пальцем на окружающих со словами: «Вот это – бяка бячная, с ним не водись. А вот это хороший айдаровец, с ним стоит подружиться. С тем лучше не связываться, он плохому научит, а к этому можно пару раз в гости на рюмочку крови сходить»?
– Нет, конечно, но ты же Хранитель Тайн…
– Вот именно, что Хранитель, а не распространитель. Твоя судьба – только в твоих руках. Запомни, положение в мире зиждется всего на трех основных китах – отношение к самому себе, отношение к любимому человеку и отношение к этому самому миру в целом. Остальное – второстепенно и не настолько важно. Сможешь ли ты жить на Айдаре? В мире, где снимаются всякие ограничения? Где то, что раньше вселяло ужас, может стать частью твоей повседневной жизни? Способна ли ты будешь принимать себя такой, какой вынужденно сделает тебя магия этого мира? Сможешь ли пересилить собственные страхи перед неизбежными переменами? Или стремление вернуться на Землю окажется сильнее навязанной неизвестности? Открою тебе маленький секрет – в своем родном мире ты сможешь прекрасно жить, даже будучи истинным вампиром. Да, да, не удивляйся. Магический фон Земли почти нулевой, а кое-где и вообще отрицательный, что вампиров и убивает, но есть такие червоточины, как места силы, где концентрация магии вполне пригодная для нормального существования зависимых от нее существ. Поселившись рядом с таким источником, ты сумеешь избежать большинства проблем. Тем более, найти их не такая уж большая проблема, достаточно полчаса покопаться в Интернете. Только помни – любой мир нуждается в Вершителе.
Как же у него все складно получается! Особенно легко быть свободной и независимой в выборе, когда тебя на каждом углу убить пытаются. Но прежде чем принять хоть какое-то решение, надо сначала суметь выжить в принципе. А я, кажется, перед тем как попасть сюда, находилась не в лучшем состоянии.
– Именно поэтому ты сюда и попала, – продолжил бессовестно подслушивать мои мысли Свиярс. – Ты здесь и сейчас точно так же, как и там, с ними. Но это пока. Вопрос лишь в стремительности времени. Там, куда ты вернешься, никто не заметит твоего длительного отсутствия. Но имей в виду, Айдара беспощадно уничтожает все, что не подчиняется ее законам и магии. Ты – истинный вампир, успевший пройти инициацию на самой границе перехода. Тебе необходима кровь, хочешь ты этого или нет.
Кажется, что-то подобное я уже недавно слышала. Ладно, эту животрепещущую тему замнем пока, тем более что с моими личными заморочками мы худо-бедно разобрались. Поговорим о другом.
– Кто поставлял Вадиму вампиров? – в лоб спросила я, не желая больше ходить вокруг да около. Должна же я сделать Стефианиру прощальный подарок. Он его честно заслужил.
– Чужая память в нужное время подскажет.
Тьфу! Опять он за свое! Что за несносный мужчина? И ведь вижу по глазам, больше он мне ничего по этому поводу не скажет. Как я с ним жить буду, спрашивается, если за пару часов знакомства мне уже раз пять его придушить хотелось? Надеюсь, он работает на три с половиной ставки, и морочить мне голову ему будет просто некогда.
– Для тебя, лапочка моя, я сумею выкроить время, несмотря на плотный график, – клятвенно уверил меня новоиспеченный жених и снова устроился на подлокотнике моего кресла. Хвосты словно бы случайно скользнули по моим коленям, и я не удержалась от искушения – потрогала один из них кончиками пальцев. Теплый и удивительно мягкий велюр, как у кошек породы сфинкс, а еще какое-то странное, еле уловимое ощущение… не успела понять, чего, потому что предмет изучения у меня живенько экспроприировали со словами:
– Не стоит искушать судьбу, ни свою, ни мою. – И голос такой нежно-предупреждающий, что совершенно непонятно – угрожает или намекает. – А теперь нам пора ненадолго расстаться, Светлана. – Свиярс пристально посмотрел мне в лицо. – Межмировое пространство не место для простых смертных.
Собственно, чего-то подобного я и ожидала. А где еще вода может принимать самые причудливые формы сама по себе, а пачки сигарет – появляться из ниоткуда? Ни там ни тут. Не ангел, но и не бес. Уже не жизнь, но еще и не смерть.
– И куда ты меня денешь до тех пор, пока я тебе не понадоблюсь? – с легким сарказмом поинтересовалась я. Изображать пыльный скелет в шкафу очень не хотелось.
– Твоя душа сама найдет нужный путь. – Хранитель Тайн наклонился ко мне так низко, что наши губы почти соприкоснулись в подобии поцелуя.
– А как же Стефианир? – напомнила я на всякий случай, невольно отстраняясь. Вдруг у него склероз давно прогрессирует, возраст-то далеко не юношеский, а органайзера или хотя бы ежедневника я в пределах видимости не наблюдала.
– Когда твой муж добровольно откажется от тебя, все связи сами собой разрушатся, – похоронным набатом последовал предельно четкий ответ, но осмыслить его до конца я не успела. Голова начала немилосердно кружиться, не давая возможности ни на чем сосредоточиться. Наверное, воздух межмирового пространства и правда плохо действует на кровообращение. Хочется верить, что Хранитель Тайн знаком с основами сердечно-легочной реанимации, чтобы вовремя вернуть меня… да хоть куда-нибудь! Или он как раз и собирается законсервировать свою названую невесту в бессознательном состоянии до лучших времен?
– Помни, каждому миру нужен свой Вершитель.
Татуированное лицо Хранителя Тайн окончательно расплылось перед глазами, и я провалилась в густую непроглядную тьму.
– Фух, Светка! Как же ты нас напугала! Я чуть не ослеп от устроенного тобой фейерверка!
Не успела я открыть глаза, как мне тут же предъявили претензию.
Надо мной низко склонилось обеспокоенное лицо мужа в треснутой оправе очков и нагло заслонило весь окружающий обзор, поэтому понять сразу, в каком мире нахожусь, у меня не получилось. Странно, но голова была ясной, мысли – четкими, а память – прекрасной. Даже слишком прекрасной для вышедшего из глубокого обморока сознания.
Бесцеремонно отстранив досадную помеху, я села и с замиранием сердца осмотрелась по сторонам. Лес, поляна, заходящее солнце сквозь прозрачные облака бросает рассеянные лучи на стоящих в сторонке вампиров. Глафирена, скрестив руки на груди, взирает на меня с видом беспристрастного инквизитора на допросе закоренелого еретика.
У меня невольно вырвался вздох облегчения. Нет, я ничего не имею против своего родного мира, но… Это самое «но» как раз вышло откуда-то из-за моей спины и, присев рядом на корточки, осторожно коснулось ладонью моей щеки. Его пальцы окрасились багровой кровью. Теперь я такой же вампир, как и он сам. Стефианир виновато опустил глаза и принялся покусывать верхним клыком нижнюю губу.
Да знаю я, знаю! Ты, наперекор всему и всем, хотел, чтобы я оставалась сама собой, чтобы мне ничего не мешало сделать сознательный беспристрастный выбор, чтобы мне не в чем было упрекнуть тебя. Ты даже смерть завязал на мне, чтобы отплатить за свою спасенную жизнь не потому, что долг платежом красен, а потому… Как же мне хотелось бы знать почему!
Вечерний ветерок колыхнул непослушные темные волосы вампира и донес до меня легкий аромат лавра. Понимание пришло мгновенно и, как всегда, с убийственной ясностью.
– Ты знал?! – оказывается, я еще способна сильно удивляться.
– С самой первой встречи, – еле слышно ответил скрытный паразит.
– Но как?! Почему?! За что?! И ты молчал?! Тебе не стыдно?! – Что именно подразумевала под этими вопросами, я и сама, пожалуй, не знала, но задать их была обязана просто по определению.
– Ты бы все равно не поверила.
Универсальная фраза на все случаи жизни, но как же она бесит!
– Ах ты… А я… Да у меня… Чтоб тебя… – Меня словно прорвало на недосказанности.
Избыток чувств и возмущение не давали окончательно сформироваться ни одной мало-мальски вразумительной угрозе. От этого я еще больше распалялась, но потом вдруг резко успокоилась. А ведь Стеф прав! Скажи он мне тогда, что мы являемся двумя половинками одной души, я бы первая отвела его за ручку в ближайший пункт приема душевнобольных и сама сдалась бы с повинной. Действительно, нужно сначала пройти определенный путь, чтобы суметь правильно принять и по достоинству оценить происходящие в твоей жизни события. Особенно такие!
Голова шла кругом, мысли путались, сердце стучало как сумасшедшее. Но один вопрос крутился в голове назойливой мухой.
– Но если ты знал, значит, ты… – Слово «Вершитель» я не хотела произносить вслух, чувствовала, что не надо, но вредный вампир прекрасно понял меня и так.
– Нет. – Он медленно покачал головой и осторожно стер с моего лица остатки чужой крови. – Я среднестатистический истинный вампир.
Улыбка вышла не слишком убедительной. Наверное, потому, что глаза продолжали оставаться слишком серьезными.
– Но как же тогда?..
– О чем это они? – подозрительно поинтересовался Вадим у стоящей рядом Глафирены. Мой дражайший супруг абсолютно ничего не понимал, но нутром чуял – происходит что-то неладное. И самое ужасное – его это совершенно не касается!
– Не знаю, о чем они, но нам нужно убираться отсюда, и как можно скорее, – тоже не слишком довольная последними событиями, процедила сквозь клыки блондинка из клана Зварру и напряженно осмотрелась по сторонам.
– Нет, подожди! – До очкастого гения начало медленно, но верно что-то доходить. – Это моя жена! Это мое детище! Это мой единственный удачный экспериментальный образец! – В последнюю фразу он вложил гораздо больше эмоций и чувств, чем в предыдущие две вместе взятые.
Моя доведенная до крайности бестактным вмешательством половинка хищно оскалилась и поднялась во весь свой немалый рост. За то, что профессор Назаров влез со своими глупостями в самый ответственный момент нашего волнующего разговора, я и сама готова была вцепиться ему в глотку.
– Шоколадный мой, твоя жена теперь истинный вампир, и в связи с этим у нас могут очень скоро возникнуть серьезные проблемы. Твоя пылкость сейчас не слишком уместна. – Вампирша ухватила ревнивого ученого за шиворот и без каких-либо трудностей задвинула его себе за спину, не давая попасть под горячую руку разъяренного брата. – Стефианир Кронест! – В ее голосе зазвенела сталь. – Погнали отсюда! Объясняться будете позже. Выброс энергии инициации был слишком велик. Вся Айдара уже наверняка в курсе. Скоро сюда стекутся все высшие человеческие маги, энергетически зависимые твари и прочая магическая шушера. Тогда нам точно не поздоровится. Если выедем прямо сейчас, возможно, успеем добраться до эльфийских земель.
– Уже не успеем, – с какой-то обреченной уверенностью констатировал Стефианир, глядя куда-то поверх Глашки.
Тут я, да и все остальные тоже, заметила, как вокруг некогда уютной полянки сгущается плотная густая тьма. Она непроглядным туманом окутывала ближайшие к нам кусты и деревья, превращая их в мертвую безжизненную субстанцию. И это не была приближающаяся ночь. Мгла наползала так медленно, что делалось жутко. Ее отдельные клочья слизывали траву и листья, словно подтаявшее на жаре мороженое. Сомневаться в том, кто пожаловал на «огонек моей инициации», не приходилось.
Вампиры дружно, как один, опустились на колени. Остались стоять только мы с Вадимом и… Стефианир. Я храбро встала рядом с любимым мужчиной, плечом к плечу. Назаров привычно спрятался за наши спины, бормоча что-то среднее между молитвой и проклятием.
Мгла величественно выпустила из своих объятий Лик Справедливых. С нашей последней встречи они нисколько не изменились. Все та же холодность, надменность и высокомерие.
Бесцветные глаза Иинсы равнодушно скользнули по спинам коленопреклоненных вампиров, чуть дольше задержались на совершенном стане Глафирены и только потом взяли под прицел нас. Наверное, привыкнуть к этому безжизненному взгляду невозможно, но мне удалось встретить его прямо и бесстрашно. Стефианир, напряженный, как натянутая тетива, скрипнул от злости зубами. Ничего хорошего ждать от повторной встречи с альбиносом и его приспешниками не приходилось, это понимали все. А я точно знала – она будет последней. Нет, страшно почти не было. Я уже столько раз готовилась к смерти в последнее время, что страх несколько притупился. Это как поход к стоматологу – пока собираешься и едешь до клиники, поджилки трясутся, все внутри дрожит, голова кружится, челюсти сводит, а как сел в кресло – наступает удивительное спокойствие. Потому что отступать уже поздно. Так и здесь, с той лишь разницей, что из кресла стоматолога еще можно позорно сбежать, а для нас уже отступление невозможно в принципе.
– Кажется, некоторые так и не прониклись почтением к Лику Справедливых, – раздался над поляной низкий голос Иинсы.
Если это белобрысое чудовище рассчитывало, что мы сразу падем ниц, то сильно просчиталось – никто даже не дернулся.
– У нас проблемы с субординацией, – за всех троих ответила я, нимало не смущаясь.
Меня смерили холодным пронизывающим взглядом.
– А ты сильно изменилась, чужачка.
Я нагло усмехнулась. «Ты даже не представляешь насколько, – подумала про себя. – Теперь, по крайней мере, мне есть за что побороться даже с таким напыщенным и всесильным противником, как ты. Моя душа сделала свой окончательный выбор. И вместе с ним приобрела необходимые знания».
Окружающее пространство подернулось легкой рябью, поблекло и уже ярко проявилось до боли знакомыми стенами, стрельчатыми окнами и спиральным мозаичным полом того самого зала, где проходила наша первая незабываемая встреча с Ликом Справедливых. Зал был полон клыкастого народу. Карилен, Стирх, противный тип из Веерхов… Я успела заметить еще несколько знакомых лиц, скользнув по собранию быстрым взглядом, но отвлекаться от главного «героя» надолго не рискнула. Что ж, Иинса неплохо подготовился – создал максимально выгодные для себя условия, устроил грандиозную массовку собственного предстоящего триумфа и ясно показал обнаглевшим до предела выскочкам малую толику своих магических возможностей.
– Предлагаю продолжить так неудачно прерванный в прошлый раз разговор. – Мне вернули равноценный оскал. – Никто не против?
Причем нас не спрашивали, нас ставили перед фактом.
– А разве был разговор? – не преминула удивиться я, стараясь не отвлекаться на резкую смену декораций. – Кажется, тогда была банальная демонстрация силы без права на помилование.
– Однако ты до сих пор жива, – сухо произнес альбинос. Всего лишь досадная констатация факта, но от нее веет могильным холодом. Правильно, никто не любит признаваться в собственных ошибках. И чем больше власти, тем уязвимее самолюбие.
– Не твоими молитвами.
– Светка, с ума сошла?! – пискнул за спиной не на шутку перепуганный Вадим и довольно ощутимо ткнул меня кулаком в спину. – Если самой жить надоело, о других подумай.
– Да не вопрос, – тут же уцепилась я за его малодушие. – Откажись от меня, и у тебя появится вполне реальный шанс остаться в живых.
Не знаю, насколько своевременно я пытаюсь решить этот вопрос, но более удобного случая может ведь и не представиться.
– Да пошли вы оба… – слишком легко и излишне откровенно высказался мой дражайший супруг. – Я не хочу сдохнуть в самом расцвете лет!
Вокруг ничего не изменилось. Не сработало.
– А придется, – на самой грани слышимости прошептал Стефианир.
Он тоже прекрасно понимал, что у нас нет шансов, но сдаваться без боя не собирался. Я вообще заметила, что упрямство – отличительная черта клана Зварру, и оно сейчас просто перло изо всех щелей моего обожаемого вампира. А разрушилась наша смертоносная связь или нет, я так и не поняла.
– Правильно мыслишь, мой мальчик, – удовлетворенно кивнул Иинса.
– Что, сыном меня назвать язык не поворачивается? – едко поинтересовался Стеф, твердо глядя в холодные бездушные глаза, в которых всего на миг появилось странное выражение, очень похожее на смятение, но быстро пропало. Подозреваю, кроме меня этой неконтролируемой слабости никто не заметил – вампиры слишком увлечены своим раболепием, Вадим от страха изображает осиновый лист на ветру, Стефианир… вот он, пожалуй, мог и заметить, но не уверена, слишком уж он зол на своего новоявленного папашку.
А наше белобрысое владычество, оказывается, не так уж и непрошибаемо. И напрягало его, похоже, не столько наличие сына как такового, сколько прилюдная (точнее, привампирная) огласка сего прискорбного факта. Я о непростом происхождении младшего наследника клана Зварру смутно догадывалась, помню его темную ауру при произнесении клятвы, но не думала, что все так сильно запущенно. Остальные, судя по звенящей тишине в зале, вообще пребывали в состоянии шока.
– Тебе так не терпится назвать меня папой? – выдержав красивую театральную паузу в стиле Станиславского, криво усмехнулся альбинос. Отцовские чувства, кажется, его и раньше-то не особо мучили, а уж сейчас отстаивать родительские права он тем более не собирался. Такие, как он, не способны испытывать других чувств, кроме зашкаливающего эгоизма.
– Мне не терпится банально выдрать твои ядовитые клыки! – бросил открытый вызов Стефианир.
Холодные и равнодушные телохранители Иинсы рыпнулись было на корню уничтожить досадное недоразумение, по глупости вздумавшее угрожать их обожаемому повелителю, но альбинос остановил их коротким движением руки. Гворс и Меилен покорно застыли с обнаженными мечами цвета искристого льда, но прятать их в ножны пока не торопились, готовые по малейшему знаку пустить в ход свое смертоносное оружие.
– А силенок хватит? – преисполненный чувства собственного превосходства вновь усмехнулся Иинса. Такое впечатление, что ситуация его забавляет, не больше.
– Проверим?
За спиной Стефианира заклубилась темная непроглядная тьма. Точно такая же, как у его отца. Она мощной силовой волной откинула нас с Вадимом в сторону, словно мы были невесомыми пушинками. Я спиной врезалась в кого-то, быстро обернулась – Карилен. Рядом злобно зыркнул в мою сторону противный тип из Веерхов, жалея, что такая лакомая добыча не попала в его мстительные ручки. Я прямо видела, как он мечтает сжать свои пальцы на моей нежной тонкой шейке. А вот фиг тебе!
Вадиму повезло меньше, его никто ловить не торопился, и он упал прямо мне под ноги. Правда, вынырнувшая откуда-то Глафирена быстро оттащила его к себе поближе. И что она нашла в этом двуличном трусливом чудовище?
– Карилен, какой крови ты молчал?! – тихо прорычал Веерху, продолжая напряженно следить за разворачивающимся перед клыкастым собранием действом. – Понимаешь, чем тебе это теперь грозит?!
Глава клана Зварру не посчитал нужным отвечать. Он понимал. Ответ придется держать перед всеми кланами разом, которые вправе потребовать объяснений столь вопиющей и даже по-своему подлой скрытности. Единственный потомок самого Иинсы – событие из ряда вон выходящее и может иметь далеко идущие последствия. Собственно, уже имеет. Только сейчас Карилена больше волновал исход сумасшедшего поединка и жизнь племянника, безрассудно бросившего вызов самому сильному мира сего.
Иинса ударил сразу, без предупреждения. Сгусток тьмы сорвался с его пальцев и пушечным ядром полетел в Стефианира. Я сдавленно охнула, приготовившись к худшему, но младший наследник легко отбил первую неожиданную атаку, выставив перед собой пелену все из той же непонятной тьмы.
Вампиры дружно подались в стороны, значительно увеличивая место схватки, некоторые вообще позорно сбежали из зала. Правильно, мало кому хочется пребывать в эпицентре таких судьбоносных, но очень вредных для здоровья событий. Меня тоже оттащили подальше от опасной близости перекрестного огня.
Стефианир не заставил себя долго ждать и послал свой «ответ Чемберлену», но его смертоносный снаряд просто впитался в окружающую Иинсу мглу, не причинив тому ни малейшего вреда.
– А ты, оказывается, вошел в силу, щенок, – зло констатировал альбинос и послал сыну темную энергетическую сеть. Его неприятно удивили внезапно открывшиеся способности кровного противника.
– Наследственность не пропьешь, – в духе моего мира отозвался Стеф. Сеть он поймал и, подпитав ее собственной магией, послал обратно.
– Зато ее можно уничтожить. – Новая атака Лика Справедливых, только теперь мощнее и яростнее.
– Осталось выяснить, в чьем же лице. – Наследник клана Зварру держался спокойно и уверенно. Он прекрасно понимал, с кем имеет дело и чем, скорее всего, кончится эта битва, но собирался стоять до конца. Пока ему это неплохо удавалось.
– Жаждешь занять мое место, глупый мальчишка?! – подрастерял былую невозмутимость Иинса.
– Хочу его упразднить. Хватит вмешиваться в нашу жизнь! У тебя совсем другая задача, и ты слишком превышаешь свои полномочия. Тебе вверено…
– Ах вот как?! Сшиэр мосс!
И понеслось. Мгла сражалась против мглы, вампир дрался с вампиром, отец бился против сына. Атака следовала за атакой. Клубящаяся магия тьмы набирала силу. Воздух дрожал от напряжения. Силы оказались примерно равны, но противостояние не могло длиться вечно. Сколько уже прошло времени с начала этого безумного поединка? Минута? Полчаса? Час? Целая вечность? Мне казалось, что время вообще остановилось. Кто первым пропустит удар и оступится? Кто первым исчерпает максимально доступный запас убийственной энергии? Об отступлении разговора даже не шло, эти двое ни за что не сдадутся. Один – из-за врожденного упрямства, второй – из-за зашкаливающей гордыни.
Первым пропустил удар Стефианир. Его защитная пелена не выдержала очередного натиска мощной волны потусторонней силы и распалась на серые отрывистые облачка. Следующий ком чистой тьмы отбросил упрямца далеко назад, протащив спиной по мрамору почти до самых дверей.
– Ты слишком много о себе возомнил, сынок, – с нескрываемым презрением произнес Иинса, а последнее слово выплюнул, будто грязное ругательство.
– Игра еще не закончена, папочка, – в том же тоне ответил наследник клана Зварру. Он с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, попытался восстановить разрушенную защиту. Она грязными клочьями заклубилась вокруг темноволосого вампира, медленно набирая энергию. Слишком медленно.
– Ошибаешься, молокосос! Ты уже проиграл, – преисполненный собственного всесилия и опьяненный столь легкой победой альбинос кинул очередной черный сгусток в почти беззащитного противника. Стеф рухнул на колени, из губы потекла тонкая струйка крови.
– Еще нет! – снова упрямо поднялся мой любимый. Его глаза лихорадочно блестели, ладони судорожно сжимались в кулаки.
– Запомни, глупец, любая магия, направленная против Лика Справедливых, делает меня сильней. Айдара – мой мир, и я не позволю какому-то выскочке лишить меня того, что по праву принадлежит только мне.
Иинса наслаждался своим могуществом и неуязвимостью. Он снова занес руку для магического удара. Несильного, так, чтобы на виду у большинства вампиров медленно и со вкусом уничтожить вставшего у него на пути сына. И разом пресечь все попытки повторить никому не нужный и по сути своей бесполезный подвиг Стефа.
Смотреть дальше, как подло и жестоко убивают мою клыкастую любовь, я больше не могла. Вырвавшись из рук держащего меня за плечи Карилена, я безрассудно бросилась между противниками.
– Этот мир вверил тебе лишь… – начал было последнюю обвинительную речь Стефианир, но окончание фразы никто не смог разобрать.
– Стой, ненормальная!
– Светка, ты больная?!
Крики Карилена и Вадима слились в один неутешительный эмоциональный диагноз, но было поздно – я уже влезла в драку. Темный сгусток чистой силы, должный кое для кого стать последним, полетел прямиком мне в голову.
Странно, но страха я не испытывала, только злость. Злость на того, кто по праву сильнейшего считает себя вершителем чужих судеб, кто почему-то думает, что может решать, кому стоит жить, а кого надо предать смерти в угоду собственной прихоти, кто готов убить собственного сына, чтобы и впредь оставаться единственным и неповторимым. Как же мне все это знакомо! Миры разные, а вот дураки везде одинаковые.
От смертельного клубка тьмы я отмахнулась одной рукой, и он осыпался на пол серым пеплом. Все-таки месяц занятий в секции гандбола в далеком детстве не прошел для меня даром.
– Как смеешь ты вставать у меня на пути, чужачка?! – Глаза Иинсы, и без того красноватые, превратились в настоящие рубины. Мгла яростно зашевелилась за его спиной, готовая обрушить на наглецов всю свою мощь по первому приказу. – Думаешь, если в тебе течет кровь этого мира и ты удачно прошла инициацию, став истинным вампиром, то обрела небывалое могущество?! Как бы не так! Тебе не место среди нас! Ты – чужая и никогда не станешь своей! Ты – не она, а всего лишь жалкое, никому не нужное подобие!
Эти слова прозвучали грохотом сошедшей лавины в сосредоточенной и ничего не подозревающей тишине, а бесчувственное эхо многократно отразило их в окружающем пространстве. В этих словах чувствовалась неприкрытая ненависть. Ненависть, которая гложет душу изнутри, питая ее своей мощной силой. Ненависть, которая дает неуемное количество энергии, но только для того, чтобы потом забрать вдвойне. Ненависть, которая убивает ради самой себя, не считая загубленные души на пути к цели.
У меня в голове словно что-то щелкнуло, и странные далекие воспоминания калейдоскопом закрутились перед глазами. Полная кромешная темнота, отсутствие осознания собственного «я», посторонний женский голос, постоянно сменяющиеся безликие картинки, и в финале эти слова и этот голос… А еще: «Ты поймешь все сама со временем, если судьба выберет тебя достойной». Что ж… Папка «До востребования» открылась и расставила все по своим местам. Спасибо тебе, Стадия Меерина, истинный вампир рода Риккуров, двадцатая династия Мина, клан Веерху. Хороший ты ключик подобрала для активации своего нематериального наследства. И такой своевременный!
В том, что именно Иинса являлся поставщиком подопытного клыкастого материала для лаборатории профессора Назарова, я ничего удивительного не увидела. Кто еще может беспрепятственно бродить между мирами туда и обратно, когда вздумается, как не он? Кому еще может быть выгодна смерть неугодных вампиров? Только ему. Наверное, те, что оказались под микроскопом моего мужа, каким-то образом узнавали некую правду об истинном предназначении Лика Справедливых (знать бы еще, каком!), за что и были приговорены без суда и следствия. Их просто бесследно устраняли, как у нас врагов народа во время сталинских репрессий. А Земля для жителей Айдары – что-то вроде ГУЛАГа.
А Свиярс, оказывается, прохвост еще тот. «Чужая память тебе подскажет». Ну подсказала. И дальше что?! Есть полная информация о поступках, но нет совершенно никаких сведений об их настоящих причинах. Собственно, свинью подложить напоследок некоторым особо обнаглевшим товарищам мне никто не мешает. Мир должен знать своих негодяев.
– Зачем ты отправлял вампиров в мой мир, заведомо зная, что им там грозит неминуемая гибель? – в лоб задала я самый главный и самый обличительный вопрос.
По рядам многочисленных слушателей прошел недоверчивый ропот. Кажется, эта новость шокировала клыкастую общественность гораздо сильнее, чем неожиданное появление у Иинсы прямого потомка. Или просто одно на другое наложилось. Столько феноменальных открытий за один день даже моему мужу не удавалось сделать.
Но на меня снизошло еще одно неожиданное откровение.
– Ты втемную использовал миррена Стирха, чтобы убить меня, а тем самым – и своего собственного сына, воспользовавшись неограниченными возможностями по воздействию на его сознание. Именно его запах я почувствовала, когда меня отправляли на корм очаровательным рыбкам. А потом ты подкорректировал ему память, чтобы он думал о вселенском заговоре. Ведь только ты можешь влиять на глав кланов, минуя их врожденную защиту, не так ли?
Я отыскала взглядом высокого надменного красавца и сразу поняла, насколько оказалась права. Правитель Мейлихов стоял бледный как полотно, в его глазах отразились непонимание, нежелание верить очевидному, злость на того, кто должен стоять на страже благополучия всех ныне живущих вампиров, но кто на самом деле оказался настоящим подлецом, и страх. Страх полной потери самоконтроля и бессознательного подчинения чужому низменному влиянию, с благополучием и рядом не стоявшему. Непозволительная слабость для любого правителя. И это сильный удар не столько по непререкаемому авторитету, сколько по зашкаливающему самолюбию. Однако Стирх нашел в себе силы молча кивнуть, признавая мою правоту. Он действительно ничего не помнит. Зал Лика Справедливых жестоко карает за любую попытку соврать даже в мыслях.
– Светлана, это правда?! – прошептал за спиной ошарашенный не меньше остальных Стефианир.
– Правда, – коротко кивнула я. – Стадия преподнесла мне перед смертью оригинальный подарок с отсроченным назначением, который, к сожалению, оказался вскрыт только сейчас. Вместе со своей кровью и плотью она дала понимание, как она и другие вампиры попадали в мой мир. Точнее, с чьей помощью. А еще помогла разобраться в некоторых интересных особенностях крайне обнаглевших личностей. – Мой взгляд в сторону главаря божественной шайки не оставил ни у кого сомнений, о чьей именно личности идет речь. – Мне кажется, Стадия знала гораздо больше вас всех вместе взятых, что и стало причиной ее жестокого изгнания…
– Да как ты смеешь?! – окончательно взбесился альбинос. Вены на шее и руках вздулись так, что, того и гляди, инсульт хватит. Только, боюсь, столь легкой победы мы не дождемся. – Твои слова не стоят и капли свернувшейся крови в этом мире!
– Ошибаешься, еще как стоят! – И мой обожаемый вампир осторожно оттеснил меня плечом. Держался он, кажется, на одном родовом упрямстве. – Я подтверждаю это, а вампиры клана Зварру никогда…
– Не врут, – бесцеремонно расхохотался Иинса. – Я помню это. Только кто поверит невесть что возомнившему о себе мальчишке? Тем более без пяти минут трупу. – И очередная порция гадости полетела в Стефа, обогнув меня по кривой дуге.
Схватить или хоть как-то ослабить ее у меня не получилось, и мой любимый вампир рухнул на черно-белый мрамор как подкошенный. Я бросилась к нему, наплевав на Иинсу и иже с ними. Дышит! Тяжело, хрипло, но дышит.
Холодные бесцветные глаза скользнули по застывшим вдоль стен вампирам. Их вера в многовековые традиции сильно пошатнулась. Клыкастые аборигены так привыкли жить долго, что к столь стремительным переменам оказались просто не готовы. Даже не знали, как правильно реагировать.
Высокомерная недобрая улыбка зазмеилась по бледным тонким губам. Альбинос ни минуты не сомневался, что победа останется за ним. Его авторитет непререкаем, сила неоспорима, власть безмерна. Кто осмелится пойти против самого Лика Справедливых? Последствия столь неразумного поступка всегда оказываются самыми печальными, и всем это слишком хорошо известно.
– Я поверю, – неожиданно отозвался Карилен.
Иинса медленно повернул голову в сторону говорившего. Наверное, усомнился в наличии у главы клана Зварру признаков разумности. Или решил, что Карилен хочет просто поддержать попавшего в сложное положение племянника. Только мальчишке это уже не поможет, он приговорен. Собственно, как и весь клан этих упрямых и нерационально благородных Зварру.
– Я тоже, несмотря ни на что, склонен поверить Стефианиру Кронесту, – следующим высказался представитель Веерхов. Вот уж кто удивил так удивил. Странно слышать слова поддержки от того, кто совсем недавно лелеял мечту стать твоим личным палачом.
– Мой брат никогда не позволит себе обвинить невиновного, если не имеет веских доказательств, – кто бы сомневался, что Глафирена останется в стороне. Храбрости блондинке не занимать.
– А мне без разницы, кто прав, кто виноват. Я жить хочу! – влез со своей истерикой Вадим. Уж он-то мог бы и промолчать, по его вине начались все наши приключения в стиле «вамп». Гений-недоумок!
– Я поверю, – послышался еще один голос из толпы. Потом еще несколько.
Многие, естественно, предпочли воздержаться и не высказывать своего мнения вслух, а дождаться завершающего финала. Мало ли как события повернутся. Попасть в опалу к тому, кто заведомо сильнее и круче тебя, никому не хочется. Тормозные, конечно, эти вампиры, но продуманные.
Я еле удержалась, чтобы не показать Иинсе язык. Просто так, из вредности.
– Я вижу, кое-кто решил усомниться в моей преданности Айдаре вообще и кланам истинных в частности, – вкрадчиво, с ядовитой ленцой заговорило белобрысое божество, не выказывая ни малейших признаков нервозности по поводу столь откровенного бунта, но лица недовольных Иинса «срисовал» профессионально.
Последними удостоились ледяного взгляда мы со Стефом. Я, как могла, загородила своего клыкастого борца за справедливость от разрушительного воздействия бесцветных глаз. Кровь продолжала сочиться из его рассеченной губы, щека была изрядно поцарапана, глаза закрыты, дыхание хриплое и прерывистое, а бледностью он вполне мог посоперничать со своим кровным, но не признанным родителем.
Кто считал нужным высказаться, уже и так изрядно нарвался, кто изначально решил промолчать – молчали дальше. По сути, мало кого из присутствующих заботили жизни каких-то жалких людишек, годных разве что на роль вынужденной трапезы в голодный год, зато собственная безопасность и благополучие волновали их гораздо сильнее жизни одного из своих соплеменников.
Напряженная давящая тишина воцарилась в зале. Слышно было только тихое потрескивание факелов и биение собственного сердца. Оно стучало сильно, но медленно. Странное наблюдение и не менее странная реакция на столь неординарную ситуацию. Вроде должно колотиться как бешеное, ан нет – сокращается чуть ли не через раз. Что это? Побочный эффект после инициации или…
Я подняла глаза и сразу все поняла.
– Истинные! Вам не хуже меня известно, что любое проникновение из других миров может иметь для Айдары самые ужасные последствия, – с видом фанатично настроенного главаря религиозной секты заговорил Иинса, только что руки к небу не воздел. Вот гад! Использует профессиональный психологический прием для зомбирования. Ну-ну! – А мир, где магия не только нестабильна, но и подчас опускается до отрицательных значений, опасен для нас вдвойне, – продолжало нагнетать и без того отвратительную обстановку бледнолицее божество. – Там, откуда родом эти двое чужаков, нет согласия и гармонии, у жителей нет единения с энергетической и информационной аурой мира, их не волнует сохранение и целостность генофонда. Они давно попрали все законы мироздания, дойдя в своей безнравственности до того, что посчитали себя стоящими выше богов. «Бог? А зачем он нам? Мы и сами неплохо справляемся», – вот девиз их страшного и жестокого ко всему живому мира. Там давно уже разрушены все земные и воздушные жилы, техника заменила не только магию, но и чувства, а люди продолжают создавать все новые и новые виды машин, способных управлять даже силами природы в угоду кучке зарвавшихся политиканов. Даже такой естественный и, казалось бы, приятный процесс, как размножение, стал почти полностью механизированным. Сознание жителей затуманено ложными идеями, разум направлен на саморазрушение, вода и пища на исходе, воздух отравлен страшным зловонием. И люди, которые населяют их мир, – обличительный палец ткнулся в мою сторону, – добились этого сами. Они пытаются разложить свой мир на молекулы и атомы, чтобы понять, как он устроен, совершенно не принимая в расчет, что вернуть обратно первозданное материнское начало уже не смогут. Их колыбель, должная питать душу и тело, давно покрылась гнилью человеческого разврата, эгоизма и глупости. Они живут лишь для того, чтобы потакать собственным порокам и слабостям, забирая, забирая и забирая у мира оставшиеся крохи былой силы и не давая ничего взамен. И теперь эти двое пришельцев пытаются втереться к вам в доверие, чтобы проложить путь в Айдару для тех, кто способен всего за одно поколение превратить наш живой и отзывчивый мир в кучку жалких энергетических и природных помоев. Моя задача не допустить этого! Алаканта враждебного мира должна умереть, так же как и ее спутник, мнящий себя великим ученым. Это под его скальпелем погибли все пропавшие вампиры, – теперь уже Вадима удостоили указующим жестом, – но Врата открывала она. Они самыми жестокими способами искали пути получения вашей силы, выносливости, долгожительства, быстрой регенерации и умения пользоваться магией. Их цель – создать искусственную расу полностью подконтрольных и совершенно неуязвимых монстров, способных завоевывать другие миры в угоду собственной алчности и тщеславию. И Айдара – лишь пробный шаг для этих недобогов!
Я слушала эту пафосно-патриотичную речь и медленно офигевала. Нет, в чем-то я даже готова была согласиться с белобрысым оратором. Например, с тем, что природные запасы Земли постепенно истощаются, а технический прогресс частенько ставит под угрозу экологическую обстановку отдельных областей. Но в целом мой мир не такой уж и плохой! Сейчас наоборот все страны и всемирные организации борются за сохранение природных богатств и ресурсов, ученые пытаются найти экологически чистые виды топлива, а люди все чаще и чаще обращаются к духовным практикам, чтобы понять свое истинное предназначение. Есть, конечно, и те, кому наплевать на самосовершенствование, доброту, отзывчивость, любовь и чистоту вдыхаемого ими воздуха, но, как говорится, в семье не без урода. Мерзавцы есть в каждом мире. И вот как раз один из них, только местного розлива, стоит сейчас передо мной и заливается соловьем, бессовестно перекладывая собственную вину на хрупкие женские плечи. Как же это по-мужски!
– Ну и сволочь же ты! – мое терпение не выдержало. Знаю, что нас это не спасет, но выразить свое отношение к вопиющей несправедливости я была просто обязана, а оправдываться посчитала бессмысленным. Единственный, чье мнение меня действительно интересовало и волновало, лежал сейчас без чувств у меня за спиной. Надеюсь, что только без чувств.
– А ничего, что ваш мир мне и задаром не нужен! – истерично выкрикнул из-за плеча Глафирены Вадим. – Я здесь вообще по принуждению и в ваших показательных казнях участвовать отказываюсь! Средневековье отсталое! Верните меня обратно к привычным благам цивилизации!
– И к прерванным опытам на истинных вампирах, – вкрадчиво, почти ласково внес уточнение гадкий альбинос.
– Да пошли вы все со своей истинностью! – взвизгнул вконец выведенный из себя Назаров, но тут же сбавил тон, осененный потрясающей идеей. – Слушай, Лик Справедливых! Открой нам со Светкой ваши пресловутые Врата на Землю, и мы уберемся отсюда подобру-поздорову. Я даже разрешаю подчистить нам память, чтобы посещение Айдары не всплывало даже в подсознании. – И очкастая физиономия при этом такая обманчиво невинная. Прямо мальчик-колокольчик.
В зале никто не проронил ни слова. Даже Иинса выглядел немного удивленным.
– Не хочешь отпускать нас обоих, отпусти только меня, я все равно для вас бесполезен, – воодушевленно принялся уговаривать дальше трусливый подлец. – Моя лаборатория безнадежно расплавлена этим… – он безжалостно перевел стрелки на так и не доставшийся ему подопытный материал, – и восстановлению не подлежит. От нее, боюсь, уже ничего не осталось. Но я клятвенно обещаю не изучать больше ничего, кроме одноклеточных водорослей и безобидных бактерий.
– Кажется, именно с этого ты когда-то и начинал.
– Да я вообще больше к микроскопу не подойду, только верни меня домо-о-ой!
На лицах клыкастых аборигенов отразилось плохо скрываемое презрение. Некоторые многозначительно хмыкнули. Моего благоверного и так терпели с большим трудом, а тут ощущение было такое, словно они таракана в тарелке супа увидели. Причем в тарелке, содержимое которой уже наполовину съедено.
– И ты готов вот так легко отказаться от любимой женщины ради сохранения собственной жизни? – осторожно поинтересовалась Глафирена, поворачиваясь к предмету обожания и недобро сощуривая глаза.
– Готов! – последовал незамедлительный ответ.
– Даже зная о том, что здесь ей будет грозить страшная и мучительная смерть?
Тут Вадим немного заколебался. Он удрученно опустил голову, обдумывая столь трудное решение, и… кивнул. Гаденыш! Наверное, прикинул, что лучше быть живым предателем, чем мертвым героем. Я, собственно, на внезапно проснувшееся благородство этого негодяя и не рассчитывала. Напротив, столь откровенный отказ меня только обрадовал, потому что внутри вдруг словно оборвалась какая-то невидимая чужеродная нить, позволяя вздохнуть полной грудью. Голубые искорки электрическими разрядами затрещали в районе солнечного сплетения и пропали. То же самое произошло и с Вадимом. Смертоносной зависимости между супругами Назаровыми больше не существовало, муж сам отказался от меня. Ура!
Зато красавицу Глашку такое откровенное предательство совсем не обрадовало, а напротив – привело в неописуемую ярость. Нет, она не ругалась, не кричала, не топала ногами, не обвиняла свою иномирную игрушку в подлом эгоизме. Она просто взяла и врезала ему коленом… по самой болевой мужской точке. Молча. А когда Вадим согнулся пополам, от боли хватая ртом воздух, еще и припечатала рукой по шее профессиональным ударом. Тело некрасиво рухнуло на пол, а блондинка еще и отошла на пару шагов, словно оно было заразным. Все-таки женская солидарность – страшная сила.
Я бросила на Глафирену благодарный взгляд и вымученно улыбнулась: «Спасибо». Она изящно тряхнула волосами: «Не за что».
Вампиры продолжали хранить гробовое молчание. Некоторые лишь болезненно поморщились. Видимо, ощущения оказались слишком знакомыми.
– За что?! – сдавленно прохрипела жертва женского произвола, едва отдышалась и обрела способность говорить.
Какая прелесть! У него еще хватает наглости спрашивать: «За что?» Воистину предела человеческому совершенству не существует. Даже у Иинсы челюсть отвисла от удивления. Меня вообще иногда поражает…
Но тут пришел в себя Стефианир. Видимо, разорванная связь с моим мужем благотворно на него подействовала и дала дополнительные силы, которые мой дражайший супруг умудрялся неосознанно из него выкачивать. Я сразу потеряла всякий интерес к мерзкому профессору и склонилась над темноволосым вампиром. Он с трудом сфокусировал взгляд на моем лице и мертвой хваткой вцепился мне в руку.
– Светлана… ты…
Конечно, я. А кто же еще? Чертик с рожками или ангелочек с крылышками? Собственно, мне все равно, кем он меня считает, хоть мадагаскарской руконожкой, живой – и слава богу.
Даже просто принять сидячее положение моему клыкастому недоразумению удалось с большим трудом, но упрямство для него словно дополнительная батарейка, и, собравшись с силами, младший наследник клана Зварру умудрился встать на ноги.
Почти побежденного, но не сломленного Стефианира сильно штормило, руки заметно дрожали, бледность заливала лицо. Из рассеченной губы снова потекла кровь. Серые полупрозрачные клочья некогда смертоносной силы слабо трепыхались за спиной бесполезными крыльями. Я попыталась поддержать слишком слабого и готового упасть в любой момент вампира (благо опыт уже имелся), но мою помощь просто проигнорировали.
Иинса и его молчаливые прихвостни с обнаженными мечами смотрели на нас с нескрываемым любопытством. Наверное, они уже посчитали основного противника полностью нейтрализованным и теперь пытались понять, как, а главное – зачем муха с оторванными крылышками пытается взлететь.
Взгляды отца и сына схлестнулись в безмолвном поединке. Один – холодный, равнодушный, бесцветный, другой – горящий, выразительный, темный. Это было похоже на борьбу двух противоположностей, противостояние стихий, проверка на прочность. Здесь не было места магии, а только сила духа и стремление выстоять.
Казалось, время замедлило свой ход в десятки и даже сотни раз. Воздух между противниками накалился до такой степени, что стало тяжело дышать. Факелы на стенах рассерженно зашипели и заметались, несколько даже погасло. В зале заметно потемнело и похолодало.
– А в тебе что-то есть, глупый упрямец, – первым нарушил напряженную тишину альбинос. В его глазах появилось выражение, очень похожее на уважение. – В тебе есть завидная целеустремленность, непреодолимая воля к победе, безрассудная храбрость, гибкий ум. Жаль губить такое редкое сочетание, но, видно, придется. Ты ведь не отступишься?
Стефианир отрицательно покачал головой.
– Вот видишь. А во всем виновата, как всегда женщина. И ладно бы была красавицей или аристократкой, а то какая-то иномирная замухрышка, не сумевшая найти своего места в жизни.
– Тебе не понять, – глухо отозвался младший наследник клана Зварру.
– Ну да, ну да… Куда уж мне в лаптях да по паркету, – криво усмехнулся бессовестный родитель.
Стеф неожиданно повернулся ко мне и, ухватив трясущимися пальцами за подбородок, заставил смотреть глаза в глаза.
– Рохшс муст маррейш виррс! – четко и твердо произнес он. Между нами пробежала горячая алая молния – туда и обратно. – Корр войш хос! – добавил уже более мягко и отстранился так резко, что я чуть не упала.
Что этот ненормальный мужчина опять творит?! Я не поняла ни слова, но уверена – очередная дурацкая клятва, не сулившая этому клыкастому суициднику ничего хорошего.
– Отпусти Светлану, ее в этом мире больше ничего не держит, – словно в подтверждение моих мыслей заговорил Стефианир, снова поворачиваясь к отцу.
Вот что я говорила! Только зря он хочет так легко от меня отделаться, я по собственной воле его тут не брошу.
– Извини, родной, не могу. – Иинса развел руки в притворном сожалении. – Эта сладкая парочка должна умереть, они и так слишком долго мозолят мне глаза. Гворс! Меилен! – послышалась короткая команда. – Девчонка и никчемный профессоришка ваши! А с выжившим отпрыском я разберусь сам. Кое-кому не мешает преподать хороший урок. – И красноречивый взгляд в сторону Карилена.
– Не слишком ли поздно ты решил заняться воспитанием, папочка? – зло ощерился главный Зварру.
Терять ему уже было нечего. Быстро шепнув что-то на ухо Глашке, он вытащил из складок плаща длинный, светящийся фиолетовым меч и шагнул вперед. Ему вслед зашипел Веерху то ли проклятия, то ли напутствие, но Карилен не стал отвлекаться на несвоевременную болтовню. А в советах он уже не нуждался.
– Мальчики, начинайте! – дал последнюю отмашку своим прихвостням альбинос. – И маски снимите, пусть каждый встретится со своей смертью… лицом к лицу. – Предвкушающая усмешка ядовитой змеей скользнула по белым губам.
Смертоносная непроглядная мгла ластилась к ногам своего странного хозяина, словно выпрашивая лакомство. И, кажется, она его скоро получит.
Гворс и Миелен синхронно скинули маски, скрывающие их истинный облик. Я ожидала увидеть что угодно – отсутствие лица как такового, воняющую гнилью разлагающуюся плоть, голый череп с пустыми глазницами, инопланетную зеленую морду, но только не свое собственное отражение в одном из них. Второй как две капли воды оказался похожим на Вадима. Кто из этих двойников кого будет сейчас убивать, думаю, угадать несложно. Интересно, подобную смерть можно отнести к разряду самоубийств? Вряд ли.
Где-то сзади раздалось противное заунывное подвывание. Я обернулась, не зная, чего еще стоит ожидать от щедрого на неприятные сюрпризы Лика Справедливых. Но в данном случае «божественные присяжные» оказались ни при чем. Почти. Мой некогда обожаемый супруг, быстро перебирая руками и ногами, на карачках семенил в сторону выхода. И жалобно протяжно скулил. От страха.
Любоваться на тыловую часть Вадима мне сейчас было не с руки, да и противно, если честно. Я повернулась обратно к основным противникам. И вовремя. Моя точная копия с серебристым мечом в руке стремительно приближалась. Было такое ощущение, словно отражение в зеркале вдруг перестало быть всего лишь отражением и начало жить самостоятельной жизнью. Жутко, нереально, противоестественно. Я непроизвольно попятилась. Умереть от собственной руки, хоть и понимаешь, что это совсем не твоя рука, как-то… дико, что ли.
Стефианир дернулся было мне на помощь, но коварный Иинса метнул в него очередной темный сгусток, который мгновенно обвился вокруг шеи излишне активной жертвы, превратившись в своеобразную энергетическую удавку. Теперь мой темноволосый вампирчик мог только безвольно наблюдать за происходящим. Подозреваю, альбинос очень сильно хотел, чтобы меня укокошили на глазах у любимого мужчины. Воспитатель с садистскими наклонностями!
– Подлец! – зло прохрипел вынужденный наблюдатель, безуспешно пытаясь освободиться от сдерживающего поводка, но тот только сильнее затягивался при каждом движении.
«Подлец», – мысленно согласилась я, понимая, что помощи ждать больше неоткуда.
А мое второе «я» подходило все ближе и ближе, оно не торопилось, но и не медлило, поигрывая мечом так, словно разминало руку перед основным ударом. А у меня… у меня ничего не было, чтобы хоть как-то противостоять этой безжалостной твари. Думаю, автомат Калашникова подошел бы сейчас как нельзя кстати. Мечты, мечты…
Я пятилась. Близняшка наступала. Расстояние между нами неумолимо сокращалось. И вот серебристый меч, особенно ярко вспухнув, взметнулся над головой убийцы и с силой обрушился вниз. Я взвизгнула. Но не от смертельной атаки, а от неожиданности. Чьи-то сильные руки со спины схватили меня в охапку и, резко развернув на сто восемьдесят градусов, увели с траектории удара.
Но удара как такового не последовало. Точнее, он был, но совершенно безболезненным. Нас с таинственным незнакомцем изрядно тряхнуло один раз, и все резко прекратилось. Запах свежей крови ударил в ноздри, но вызвал лишь дурноту. Что-то теплое потекло мне за воротник.
– Прости, девочка! Это все, что я смогла для вас сделать, – раздался над ухом еле слышный голос Глафирены, и старшая наследница клана Зварру безвольно разжала руки, выпуская меня из своих объятий.
Моя теперь уже мертвая спасительница тряпичной куклой опустилось на пол, а из спины у нее торчал, покачиваясь, тот самый злополучный серебристый меч. Подлая железяка мерцала и пульсировала, жадно впитывая в себя кровь и жизненные силы своей случайной жертвы, а моя мерзкая копия стояла рядом с таким непроницаемым видом, словно убийство для нее было скучным рутинным делом. Что ж… Лик Справедливых получил свою первую кровавую жертву.
Дальше я уже плохо понимала, что творю. Жаловалась, что нет никакого оружия? Щас будет! Бедной Глашке уже без разницы, что происходит вокруг, но бессовестно выкачивать из нее кровь и душу паршивому куску железа я не позволю! И, ухватившись за рукоять меча, я дернула оружие на себя. Клинок поддавался с трудом, но злость придала мне силы. Ладони нестерпимо обожгло, от боли на глаза навернулись слезы, но я только сильнее сжала пальцы и уставилась на главного зачинщика всего этого смертоносного безобразия, вооруженная его же оружием. Убью гадину!
– Светлана, нет! – еле слышно прошептал Стефианир, с ужасом наблюдавший за происходящим, но я его не захотела услышать. Глаза и разум застилала пелена холодной злости.
– Не стоит так напрягаться, деточка, – не впечатлился моим вынужденным героизмом Иинса, хищно оскаливая вмиг удлинившиеся клыки. Сильно же я его разозлила, но мне плевать. – Нет такой силы, которая могла бы противостоять Лику Справедливых!
– А вот я бы не стал на твоем месте так голословно это утверждать, – раздался от дверей тихий спокойный голос, но услышали его все.
Я стояла спиной к единственному входу в этот вертеп божественного произвола и не видела говорившего, а выпускать из поля зрения отъявленных убийц было опасно. Но по выражению бескровной физиономии альбиноса поняла: новое действующее лицо вполне способно расстроить все его кровожадные планы. Хотелось бы знать, кто же это? Хотя интонация и тембр показались мне смутно знакомыми.
По залу пробежал удивленный шепот. Кажется, не только меня занимал этот насущный вопрос.
– Чья свернувшаяся кровь привела тебя сюда, Свиярс? – недовольно рыкнул застигнутый врасплох Иинса.
Вампиры разом притихли. Имя таинственного незнакомца ввергло всех в состояние глубокого шока. Перешептывания прекратились, словно на них наложили заклятие молчания. Еще бы! Сам Хранитель Тайн на огонек кровавых разборок пожаловал. Его никто не видел вот уже много тысячелетий, о нем ходят легенды одна страшней другой, и чем грозит такое неожиданное явление, остается только гадать. Да и внешний вид моего потенциального жениха, скажем так, слишком оригинальный, чтобы Свиярс мог остаться незамеченным. Если это чудо хвостатое пожаловало за тем, чтобы отвести меня под венец в обмен на жизнь Стефианира, то ему придется подождать – я тут немного занята. У меня незапланированные кулинарные курсы образовались – собираюсь учиться шинковать мясо для салата. Или шашлык правильно на шампур нанизывать. Тут уж как получится. Но голову я все-таки повернула, дабы воочию убедиться, что странное существо действительно пожаловало на наш традиционный праздник в честь казни злостных иномирных захватчиков.
Свиярс стоял в распахнутых дверях зала и на вытянутых руках, совершенно не напрягаясь, держал за шкирку двух… Вадимов. Один из них отчаянно дергался и слабо попискивал, словно кролик, пойманный за уши, другой просто висел бесполезной тряпочкой. Первый Вадим, надо думать, настоящий, уже успел где-то потерять свои очки, но жажда жизни в нем, кажется, только увеличилась. Его двойник, тоже, кстати, безоружный, предпочел свое жизненное кредо не афишировать, и так уже изрядно прокололся и задание по умерщвлению иномирного профессора не выполнил.
– Ай-ай-ай, братец! – покачал татуированной головой Хранитель Тайн. – Так ли ты рад меня видеть после девятисот девяноста девяти тысяч пятисот восьмидесяти семи лет разлуки? И что за бардак ты тут устроил? Совершенно безумные люди по замку ползают, на полу мертвые наследницы кланов валяются, обездвиженные младшие наследники еле на ногах стоят, полностью лишенные жизненной силы, Вершитель с Поглотителем Майи в руках готов броситься на первого встречного, ничего не понимающие вампиры прижаты к стене сдерживающей сетью…
– Чего тебе надо? – грубо перебил альбинос, настороженно глядя на невозмутимого брата. Похоже, спокойствие нежданного гостя нервировало его хуже жужжания назойливой мухи, попавшей между оконных стекол.
– Соскучился, – последовал простой и незамысловатый ответ. А улыбка такая наивно-снисходительная, мне аж жутко стало.
– Не вовремя ты соскучился. – Иинса не посчитал нужным расшаркиваться с еще одним свалившимся на его божественную голову родственничком.
– Ошибаешься! Как раз очень даже вовремя. – Многозначительная улыбка стала еще шире. – И кстати, заберите свое добро, а то расползется такое по округе, потом выводить замучаешься.
Свиярс вальяжной походкой приблизился к нашей колоритной компании и разжал пальцы.
Близнецы-ученые слаженно осели на пол. Причем точная копия Вадима тут же начала истончаться, ее черты сильно исказились, потемнели, и вот она уже темной безликой тенью втянулась в породившую ее хозяйскую мглу. А мое настоящее социально забракованное сокровище тут же поползло куда-то в сторону, но, наткнувшись на окровавленное тело Глафирены, неожиданно уселось рядом и принялось что-то бормотать себе под нос. И серые глаза при этом такие отстраненно-счастливые, что, сдается мне, новые открытия, способные потрясти мир, больше их обладателю не светят. Профессорский мозг полностью исчерпал лимит потрясений и теперь просто ушел в нирвану. Боюсь, надолго.
– Лапочка какая! – удостоилась и я божественного внимания. – Как и любая женщина, ты очень обворожительно и сексуально смотришься с мечом в руках. – Серебристый взгляд нарочито медленно скользнул по моей напряженной фигуре. – Но учти, если ты добровольно обагришь Поглотителя Майи кровью, даже если это будет кровь безобидной мышки, то отпустишь душу Гворса на свободу, а сама займешь его место в свите Лика Справедливых. Поверь, Иинса и Миелен не слишком подходящая компания для Вершителя.
Еле заметное движение бровей – и пресловутый меч вместе с моей застывшей двойняшкой так же бесследно испарились в пресловутой мгле, а ладони, крепко сжимавшие рукоять, обожгло нестерпимой болью. Еще бы! Руки и так огнем горят, а розы, которые мне так несвоевременно наколдовал хвостатый ухажер, оказались с шипами! Я охнула и непроизвольно разжала пальцы. Цветы багрово-зеленым водопадом посыпались мне под ноги, несколько капель крови упало на бархатные лепестки.
– Ты вмешиваешься не в свое дело, Свиярс! – не хуже ядовитого аспида сквозь зубы зашипел Иинса. – Твое дело – хранить тайны, вот и храни их. Желательно подальше отсюда!
Альбинос был просто в бешенстве. Если одну неудачную попытку устранить досадную помеху в лице парочки жалких иномирных проникновенцев и единственного неугодного вампира еще можно назвать случайностью, то вторую уже стоит расценивать как потерю квалификации. Такие, как он, не умеют проигрывать, а уж прощать другим свои промахи – особенно.
– Фу, как грубо, – презрительно скривился мой татуированный знакомый. – А ведь тебе стоит быть со мной чуточку повежливей. Вижу, ты совсем потерял чувство меры и слишком заигрался чужими судьбами.
– Я выполняю свой долг перед Айдарой! – гордо вскинул голову оскорбленный в лучших чувствах Иинса.
– Долг? – удивленно приподнял брови Свиярс. – Жестокое уничтожение вампиров Айдары и выходцев из другого мира в угоду собственному тщеславию ты называешь долгом?
– Любая угроза Айдаре должна быть устранена, и способы не имеют значения! Тебе ли этого не знать?
– Я знаю… – Хранитель Тайн прикрыл глаза, словно пресловутые знания доставляли ему физическую боль. – Слишком хорошо знаю.
Мое сердце предательски екнуло. Не от жалости или сострадания, а от нехорошего предчувствия. Были в их диалоге некие завуалированные недосказанности, которые вызывали плохо контролируемое чувство тревоги. Я переводила взгляд с одного на другого, но скрытый смысл разговора постоянно ускользал от меня. Единственное, что удалось понять, – этих двоих связывает в настоящем то, что в прошлом разъединило. Странное ощущение незавершенности витало в напряженном воздухе.
– Тогда убирайся мотать свои клубки никому не нужных тайн и не мешай мне заниматься восстановлением равновесия. – Мгновенно почувствовав слабину противника, альбинос вновь ощутил себя хозяином положения.
– Сдается мне, ты с некоторых пор забыл, что такое равновесие, – слишком спокойно и даже как-то монотонно произнес Свиярс. – А ведь многие тайны не имеют срока годности и со временем не портятся. И уж тем более их нельзя отнести к разряду ненужных. Можно размотать тончайшие нити былой таинственности обратно и сплести из них прекрасное кружево новой реальности. Достаточно произнести всего одно имя…
– Не смей!
Мечтательная улыбка скользнула по татуированным губам.
– Женское имя…
– Прекрати!
– Такое замечательное и прекрасное…
– Замолчи сейчас же!!! – окончательно потеряло над собой контроль белобрысое божество. Его лицо исказилось до неузнаваемости, от былого величия и самоуверенности не осталось и следа. – Или этот щенок умрет первым! – Кого он имел в виду, догадаться было нетрудно.
– Ах да… Кстати, о щенках, – словно очнувшись от своих загадочных дум, Хранитель Тайн поднял указательный палец и повернулся к младшему, а теперь уже единственному наследнику клана Зварру. Мой хвостатый ухажер был на целую голову ниже плененной жертвы, но уверенность и сила, исходящие от этого странного существа, делали его стоящим вне рамок привычных измерений. Серебристые глаза предельно внимательно изучали стоящего перед ним ослабленного, но не сломленного вампира. – Род Исскуронов всегда отличался неординарностью мышления и независимостью выбора. Твой выбор, я чувствую, уже сделан. Готов ли ты следовать ему до конца?
Стефианир еле заметно кивнул. Каждое движение давалось ему с трудом.
– А если это причинит тебе боль или окончится смертью?
Снова кивок и быстрый взгляд в мою сторону. Это на что неугомонная клыкастая морда опять подписывается?!
– Другого я от тебя и не ждал, мой мальчик. Уверен, ты справишься. – И Свиярс прикоснулся к энергетическому ошейнику, сдерживающему моего обожаемого вампира. Тьма неохотно и медленно, но поддалась, отползая к своему законному хозяину. – А теперь…
– А теперь мы поговорим по-другому! – рявкнул вдруг Иинса и, уже не надеясь на собственное могущество, бросился в мою сторону. – Крросш мирхийс странс вешш!
Время для меня словно остановилось. Я стояла столбом и с легким удивлением смотрела, как ко мне приближается бесцветная, не знающая жалости и сомнений машина убийства. Жуткий белесый взгляд парализовал меня не хуже пресловутого кролика в клетке удава. Инстинкт самосохранения просто вопил: «Беги! Спасайся!», – но тело не хотело повиноваться, понимая, что не успеет. Оно исчерпало запас безусловных рефлексов, полностью перейдя на резервное ожидание чуда.
– Светлана… – обреченно простонал где-то далеко, на грани восприятия, голос того, кто готов был защитить меня ценой собственной жизни, но Стеф уже не успевал. Схватка с отцом лишила его не только быстрой реакции, но и сил.
Иинса приближался. Приближался, чтобы собственноручно закончить то, что не смогли сделать его безликие прихвостни. Сколько же ненависти, злобы и какого-то дикого отчаяния читалось в его остекленевших от возможности очередного поражения глазах. Ему почему-то было важно убить меня, и способ уже не имел значения. Пусть это будет выглядеть не слишком красиво и не так эффектно, как планировалось чуть ранее, но моя смерть была им предрешена. И откладывать ее дальше не имело смысла. Еще один шаг, одно мгновение, один вдох и…
Короткий взмах трех татуированных хвостов отбросил негодяя далеко назад, в объятия так обожаемой им мглы.
– Ты никогда не умел обращаться с женщинами, братец. – Свиярс склонил голову набок, словно любуясь результатом безупречно проделанной работы. – А теперь, – как ни в чем не бывало, повернулся Хранитель Тайн обратно к Стефианиру, продолжая грубо прерванную фразу, – ты очень быстро забираешь Светлану и уходишь под защиту своего клана за черту сдерживающей сети. К этим двоим, – он указал на безучастного ко всему происходящему Вадима, так и продолжающего сидеть рядом с телом Глафирены, – не нужно прикасаться, они пока вне миров и плетения судеб, не стоит брать на себя право чужого выбора. А мы с твоим отцом немножечко побеседуем.
Последняя фраза была сказана таким предвкушающим тоном, что стало ясно – у этого странного типа точно оптовый склад козырей в рукавах спрятан.
– Свиярс, какой тьмы ты приперся сюда именно сейчас?! – разъяренным тигром рыкнул альбинос.
Желанная добыча в очередной раз ускользнула из смертоносных рук кровожадного Шер-Хана, и за это обязательно должен был кто-нибудь ответить. Сначала тот, кто так бесцеремонно нарушил ход идеально спланированного спектакля, с остальными справиться уже не составит труда, у вампиров все равно не хватит сил противостоять воле Лика Справедливых.
А главная помеха сейчас как раз невозмутимо стояла напротив и рассеянно теребила краешек своего дурацкого бесформенного одеяния. Слишком серьезная помеха. И обманчиво безобидная.
– Чтобы восстановить нарушенное тобой равновесие, Иинса, – раздражающе спокойно ответил Хранитель Тайн. – Ты, кажется, совсем перестал понимать разницу между благополучием Айдары и собственными амбициями.
– Как смеешь ты обвинять меня…
– Смею! – Свиярс лишь на полтона повысил голос, но жадная до любых проявлений эмоций мгла за спиной красноглазого вампира трусливо подалась назад. – И не только обвинять, но и призвать тебя к ответу.
– Я не собираюсь оправдываться ни перед тобой, ни перед кем-либо еще!
– А мне твои оправдания не нужны, я и так прекрасно знаю причину твоего далеко зашедшего эгоцентризма. Ты борешься не с конкретными вампирами и людьми, силы которых все равно не хватит, чтобы нанести нашему миру непоправимый вред, а с собственными страхами и ошибками. И твой долг перед Айдарой играет здесь хорошо если не самую последнюю роль, братец. Ты слишком привык быть первым и единственным, и неожиданное появление конкурента, пусть даже в лице собственного сына, тебе совершенно ни к чему. До сих пор ты прекрасно справлялся с этой проблемой, мастерски вплетая в судьбу своих еще не рожденных детей программу на самоуничтожение, и ребенок появлялся на свет уже мертвым. Сколько их могло бы быть? Десятки? Сотни? Тысячи? Но Стефианир Кронест, истинный вампир рода Исскуронов, тринадцатая династия Трея, клан Зварру умудрился выжить. Пусть и ценой жизни женщины, которую ты, как и многих других, «осчастливил» своим неземным вниманием. Твоя чрезмерная самоуверенность, к счастью, не позволила тебе рассмотреть подрастающего Стража и принять меры по его устранению, пока он еще не набрал силы. А вот истинным, думаю, будет очень интересно узнать о некоторых скрытых тобой обстоятельствах прошлого, чуть не погубивших все кланы разом.
– История любой цивилизации строится на поражениях и победах, на спадах и подъемах, на гибели и возрождении, – недовольно отозвался Иинса. – Прошлое должно оставаться прошлым…
– И стать для настоящего мудрым учителем, а не безжалостным палачом, – философски изрек Свиярс.
– Все не можешь простить мне той роковой случайности? – Альбинос злорадно оскалился. Он прекрасно осознавал, какой нестерпимой болью отзовется в сердце брата его ледяной равнодушный тон, но не посчитал нужным отказать себе в удовольствии поиздеваться над тем, кто сильнее.
– Я не смогу простить этой далеко не случайной закономерности. – Три хвоста дернулись, непроизвольно выдав в их странном обладателе закипающую злость. – Губить Вершителей становится для тебя прямо-таки дурной традицией.
– Этот Вершитель не принадлежит нашему миру, а если учесть разрушительное переплетение ее энергии с этим, – альбинос презрительно кивнул в сторону блаженного Вадима, – то за безопасность Айдары я уже не ручаюсь.
– Напомню тебе, что Вершители вообще не принадлежат ни одному из миров. Они выбирают тот, где находят своего истинного избранного. А разрушительная энергия этого, – Хранитель Тайн тоже посмотрел в сторону горе-ученого, но с гораздо большим состраданием, чем его высокомерный оппонент, – разве не твоя прямая заслуга? Как и многое другое, что может в ближайшем будущем уничтожить их мир, а потом рикошетом ударить по нашему? Ты – Страж Айдары, должный пресекать распространение зла, а не сеять его. – Хвосты снова раздраженно метнулись по черно-белому мрамору пола.
– Довольно, Свиярс! – Иинса в ярости сжимал и разжимал кулаки. Ситуация вышла из-под его неусыпного контроля и грозила полным провалом, а этого он допускать не собирался. – Давай поговорим в другом месте и без лишних свидетелей.
Бледные руки совершили какой-то непонятный пасс в воздухе, и стены зала ощутимо дрогнули, словно от толчка далекого землетрясения. С потолка серым снегом посыпалась штукатурка. Я вцепилась в стоящего рядом Карилена, ожидая продолжения магической атаки доведенного до крайности божества, но, как ни странно, на этом все спецэффекты и закончились.
– Не напрягайся, братец. – Татуированный товарищ красивым жестом скинул с себя бесформенное одеяние, оставшись в одних легких брюках, и швырнул его под ноги опешившему родственнику. – Мы будем разговаривать именно в этом месте и как раз при многочисленных свидетелях. Разве не ты сам пригласил почти все кланы поучаствовать в своем феерическом шоу? Поверь, оно будет незабываемым!
– Свиярс, нет! – Альбинос малодушно попятился от казалось бы простого и совершенно немодного вот уже которое тысячелетие плаща, а мгла напротив – довольно шустро поползла в сторону неожиданной подачки и… впиталась в него без остатка. Плащ вспыхнул ярким кроваво-красным пламенем, а затем быстро угас, оставив после себя лишь жалкую горстку совершенно безвредного пепла. Иинса остался без своей жадной до чужих жизней поддержки.
Но Хранитель Тайн на этом не остановился. Сцепив пальцы в замок и прищелкнув хвостами, он прикрыл глаза и принялся что-то шептать себе под нос. Разобрать слова у меня не получилось, слишком далеко, да и слух мой не такой острый, как у вампиров, но в том, что это было некое заклинание, я не сомневалась. Я уже убедилась в возможностях этого прохвоста и не удивлюсь, если он сейчас наколдует атомную бомбу и покажет нам всем аналог Хиросимы в честь себя любимого. Или устраивать Армагеддон больше в духе Иинсы?
Татуировки на теле Свиярса тем временем начали шевелиться. Сначала медленно, хаотично и бестолково, но постепенно их движения стали более упорядоченными и быстрыми. Темные маленькие рисунки перестали быть различимыми в спиральном круговороте, и вот уже от тела Хранителя Тайн отделился набирающий силу, мощь и размеры смерч. Он с каким-то зловещим шипением взвился к потолку, на миг скрыв от глаз сторонних наблюдателей своего создателя, а потом резко раздался вширь, истончаясь и исчезая. Нас коснулось лишь легкое теплое дуновение, принесшее еле уловимый запах горького шоколада.
И вот перед нами уже стоит совершенно не тронутый уродливыми шрамами и татуировками красивый молодой мужчина. Невысокого росточка, крепкого телосложения, с идеально накачанными мускулами и просто зашкаливающим мужским обаянием. А еще чувствовалась в нем некая первозданная сокрушительная сила, которой наделены лишь те, кому подвластно повернуть реки вспять, пройти сквозь пространство и время, остановить движение солнца и при желании достать луну с небес. А то, что с хвостами и лет ему за сотни тысяч перевалило? Так у каждого свои недостатки.
Мы со Стефианиром изумленно переглянулись. Ничего себе метаморфозы у них тут в ходу! Кажется, моего избранного вампира тоже потрясло это представление.
– Ты не имеешь права использовать Печати Тайн против меня! – вдруг выкрикнул Иинса, продолжая отступать в неосвещенную глубину огромного зала и прикрывая лицо руками, будто в глаза ему бил нестерпимо яркий ослепительный свет. – Ты не посмеешь лишить меня силы! Моей силы! И власти!
– Посмею! – спокойно кивнул Свиярс, и мгновенно удлинившиеся хвосты голодными змеями метнулись к несостоявшемуся вершителю наших судеб и по совместительству палачу. Острые шипы двух из них замерли по обе стороны бледной до синевы шеи, лишь слегка проколов кожу, а третий застыл на уровне солнечного сплетения. – В этот раз посмею! – еще раз уточнил Свиярс. – Ты сам, дергая за нити настоящего, распустил клубок далекого-далекого прошлого. Тайна, которая гложет тебя изнутри и печать которой хранит мое тело, слишком сильно переплелась с судьбами стоящих здесь вампиров. Ты возомнил себя карающим мечом Айдары, на самом деле не являясь им. Ты обвиняешь неугодных в том, в чем грешен сам. Ты убиваешь только для того, чтобы заглушить муки совести, потому что одну смерть трудно различить за сотней других. Не так ли?
Обвинения, словно удары хлыста, сыпались на растерявшего весь былой лоск альбиноса.
– Замолчи! – Иинса перестал пятиться на самой границе света и тени. Видимо, дальше отступить он просто не мог, мешали удерживающие хвосты брата.
– Ирина… – губы Хранителя Тайн тронула нежная мечтательная улыбка. – Она была Вершителем Сирмиллы, одного из многочисленных миров, населенного блуждающими во снах. Потрясающе красивая, умная и независимая женщина. Она прекрасно знала о своем предназначении, ее колыбель с уважением и почтением относилась к столь редкому дару, всячески оберегала и давала силы. Пока не появился ты, Иинса. Ты заставил ее бегать по мирам и эпохам. Ты преследовал ее, словно обреченную жертву, не имеющую сил противостоять твоему безумному натиску и какому-то патологическому влечению. А когда находил лишь следы пребывания Вершителя вместо нее самой, сеял разруху, войны, эпидемии и хаос. Ты даже уничтожил Стража Сирмиллы, потому что он встал у тебя на пути. Их мир после этого быстро пришел в упадок и погиб…
– Я любил ее! – обреченно простонал вконец сломленный обвиняемый.
– Любил до такой степени, что, когда она нашла убежище в мире, почти полностью лишенном магии, отказалась от своего дара и предпочла объятия простого смертного, просто убил?
– Это всего лишь роковая случайность!
– А то, что ты не дал нам с ней даже встретиться, – тоже роковая случайность? Ты прекрасно знал, что она – моя избранная! Я сам имел глупость сказать тебе об этом!
– Если бы ты с ней встретился, она была бы потеряна для меня навсегда.
– Она никогда тебе и не принадлежала. – Свиярс печально покачал головой. – Ты гонялся за химерой собственных желаний, не допуская даже мысли, что тебя ждет страшное поражение. Она предпочла смерть твоей жестокой и эгоистичной любви. Ирина была для тебя всего лишь вожделенным призом, и чем трудней он доставался, тем сладостней для тебя становилась погоня. Ее смерть разочаровала тебя, но не остановила. Тебе нравилось чувствовать себя не просто Стражем Айдары, а всесильным вершителем судеб. Ты стал играть истинными, словно это были пешки в тобой же разыгранной партии.
– Мне нужно было забыться…
Жалкая попытка оправдаться вызвала лишь горькую усмешку у Хранителя Тайн.
– Я мог бы убить тебя еще тогда, много тысячелетий назад, но оставлять Айдару без Стража означало обречь ее на печальную участь погибшей Сирмиллы. Я предпочел больше никогда не встречаться с тем, с кем должен был вместе охранять покой и благополучие вверенного нам мира. И никогда больше не вмешиваться в жизнь смертных.
– Какого… ты тогда приперся именно сейчас?! – За грубостью Лика Справедливых скрывался отчетливо различимый панический страх. Страх перед расплатой за все прегрешения разом, страх в один миг потерять такое вожделенное и сладкое могущество, страх лишиться того высокого пьедестала, который сам же себе и воздвиг. Иинса слишком привык к безнаказанности, чтобы сразу поверить в свое окончательное и молниеносное падение.
– Неужели ты, Страж одного из самых стабильных миров, виртуозно и неподражаемо владеющий энергией информации, до сих пор ничего не понял?! – Казалось, Свиярс не верит в тупость белобрысого братца.
– Не понял чего? – Альбинос никак не мог взять в толк, где и в чем он просчитался.
– Произнеси ее полное имя. Имя, которое она носила там, где обрела свою смерть. Имя, которым хотела отгородиться от твоего поистине убийственного преследования…
– Зачем? – Иинса не привык играть по чужим правилам, и роль слепой пешки ему откровенно не нравилась.
– Просто назови имя. – В голосе Свиярса прозвучали требовательные нотки. – Ты ведь помнишь его. Слишком хорошо помнишь… Некоторые будут очень удивлены услышать его из уст самого убийцы.
Страж Айдары немного замялся, но вовсе не потому, что копался в закромах своей многовековой памяти в поисках нужного архива, а потому что сказать вслух то, от чего пытаешься убежать, оказалось довольно трудно.
– Ирина Константиновна Савельева, – наконец выдавил он из себя.
Сначала я не поверила собственным ушам, но, когда пришло осознание, что мне ничего не послышалось, мраморный пол ушел у меня из-под ног, а перед глазами все поплыло. Если бы не своевременная поддержка Стефианира, боюсь, я просто рухнула бы там, где стояла.
– Мама?! – непроизвольно вырвался у меня закономерный вопрос. – Но при чем здесь моя мама?!
Слышать такое родное и любимое имя здесь, да еще и из уст самого… кого? Убийцы?! Но почему?! Как?! За что?!
Альбинос с ужасом смотрел на меня.
– Что?! – До него тоже постепенно доходило. – Нет! Этого не может быть!!!
Я переводила ничего не понимающий взгляд с одного межмирового жителя на другого и не верила им.
– Да, Светлана, твоя мама была моей избранной и Вершителем Сирмиллы, не удивляйся, – повернулся ко мне с разъяснениями Свиярс. – Она сменила много имен, ей приходилось надевать самые различные маски, чтобы запутать следы, но, к сожалению, похоронена она в твоем мире и под именем, которое тебе так близко и знакомо. И я… я не смог ее защитить… тогда не смог. – Серебристые глаза опустились, пытаясь скрыть не столько ото всех, сколько от самого себя ту боль, которая не проходит с веками, и отвратительное чувство бессилия, когда судьба лишает шанса на возвращение утраченного.
– Но как же так?! – Я сжала пальцами виски, пытаясь хоть таким нехитрым способом удержать разбегающиеся мысли. – Мама умерла всего десять лет назад от тромбоэмболии легочной артерии, а твоя избранная – тысячелетия назад от… не знаю, от чего…
Мама… Странно, мне до сих пор казалось, что я очень хорошо ее знаю. Она всегда успокаивала, когда мне было плохо, ругала за плохие отметки в школе, настаивала на поступлении в институт, все равно какой, лишь бы было высшее образование, переживала мои неудачи и радовалась даже самым скромным моим успехам. И никогда не ругалась с отцом. Она исправно каждый день ходила на работу, готовила обед, стирала, убиралась. Она выглядела такой земной и обычной, что поверить в ее иномирное происхождение просто невозможно. Лишь однажды, незадолго до смерти, я почувствовала исходящий от нее запах горького шоколада. Довольно сильный, что удивило меня до глубины души, ведь раньше, я была уверена в этом, ее родной запах – смесь молодого мандарина и эвкалипта. «Тебе показалось», – отмахнулась она тогда от меня. Выходит, не показалось… И стихи, написанные мамой за неделю до смерти, были посвящены вот этому странному хвостатому существу, которого она ждала до самой последней минуты, до самого последнего вздоха:
– Кровь – настолько уникальная и изменчивая субстанция, что при наличии определенных способностей, которыми Иинса владеет в совершенстве, можно заставить ее не только остановиться, но и обрести совершенно нехарактерные для нее свойства, – пояснил Хранитель. – Тромбоэмболия – всего лишь официальный диагноз врачей твоего мира, они не умеют искать энергетические следы. Может, это и к счастью. А время не всегда прямолинейно, как вы, смертные, привыкли думать. Его можно повернуть не только вспять, но и раздвинуть вширь, закрутить спиралью и даже, если очень постараться, завязать морским узлом. Я же просто немного подкорректировал переход из одного мира в другой, позволив встретиться тем, кому суждено дать Айдаре возможность очиститься от скверны. Ведь ты вполне могла бы быть моей дочерью…
Наверное, у меня произошел какой-то сбой в работе центральной нервной системы от переизбытка самой невероятной информации и впечатлений, но меня мало того что пробило на смех, так еще я чуть не ляпнула: «Жаль, что ты не мой отец, я тоже хочу такие хвосты!».
Свиярс только головой покачал, беспрепятственно подслушав мои крамольные мысли.
– И дались тебе мои хвосты. – Легкая улыбка тронула его губы.
– Зачем они тебе? Да еще и целых три штуки? Только чтобы дырки протыкать? – размазывая по лицу выступившие от смеха слезы, я не смогла отказать себе в капельке чисто женской «логики». То есть задать вопрос, совершенно не относящийся к делу.
– Не думаю, что демонстрация настоящих возможностей некоторых частей моего древнего организма сейчас будет уместна. – Хранитель Тайн сказал это с таким серьезным видом, что у меня невольно закралось подозрение – мое любопытство вполне может выйти мне боком. – Но может статься и так, что окажется необходимой.
– И от чего это зависит?
Вот кто меня за язык тянет?
– От нового Стража Айдары. – Серебристые глаза сверкнули двумя яркими звездами в сторону Стефианира.
Мое веселье сразу как ветром сдуло.
– Я отказываюсь! – тут же последовал категоричный ответ, а у меня непроизвольно вырвался вздох облегчения.
Не знаю, чего я испугалась больше – потерять своего избранного навсегда или того, что Стеф рано или поздно станет таким же заносчивым и жестоким, как его отец, – но скребущие коготки сомнений стали для меня неприятным откровением.
– Подумай, мальчик. – Голос Свиярса обволакивал и лился сладкой патокой. – Сам факт твоего рождения ставит тебя выше остальных истинных, а сила, данная родителем, пусть и не по доброй воле, поможет обрести Айдаре небывалый расцвет и могущество. Ты можешь получить знания, доступные лишь единицам, понимание, ведущее к мудрости, возможности созидания, возносящие тебя до уровня демиургов. Разве не этого хотел ты, когда вступал в поединок с отцом, желая призвать его к ответу за творимые им бесчинства?
– Нет!
– Разве не надеялся ты встать вместо него на страже своей родной колыбели, считая себя более достойным и справедливым?
– Нет!
– Разве не хотел ты убить его?
– Нет!
– Тогда ради чего разбудил ты в себе дремлющее доселе зло, способное пошатнуть ось равновесия между мирами?
Хвостатый паразит уже не выглядел милым и дружелюбным, как в самом начале. Его пронизывающий взгляд прицельно бил по самым больным местам.
– Ради сохранения жизни своей избранной, – хлестко ответил наследник клана Зварру и осторожно оттеснил меня себе за спину. – Свою ты в свое время не сумел защитить.
– Дерзость не делает тебе чести, но правду не следует хлестать плетьми. – Свиярс скрестил руки на груди.
Я невольно залюбовалась им. Пусть невысокого росточка, но с идеально сложенной фигурой, красиво перекатывающимися при каждом движении мышцами. Сильные крепкие руки, прямая спина, скупые выверенные жесты. Даже легкий наклон головы говорит о том, что перед нами – хорошо натренированный боец, прекрасно осознающий свою власть над противником. Ему не нужно оружие, чтобы победить, его не пугает чужая сила, с которой он может легко справиться, с ним не стоит бороться, потому что право последнего удара всегда останется за ним. Наверное, именно так и должно выглядеть настоящее божество.
– Лик Справедливых убил бы его, не задумываясь, просто потому, что слишком хорошо чувствовал угрозу.
Голос Стефианира вывел меня из созерцательного настроения, но от Хранителя, как всегда, не ускользнуло мое повышенное внимание к своей хвостатой персоне.
– Основная угроза исходила от тебя, мой мальчик. Ты – главная мишень моего излишне амбициозного брата. Светлана – лишь оружие воздействия. Но как оказалось, судьбоносная. И только от тебя сейчас зависит, в какую сторону качнется ось равновесия.
– Я готов ответить только за себя, но не за деяния своего отца. – Стеф хищно оскалился, давая понять, что не позволит навешивать на себя чужие грехи. – Мне не нужна безграничная власть над Айдарой, не нужна данная от рождения сила, способная причинить непоправимый вред тем, кто мне дорог. Забери ее себе, если проблема только в этом, но не тронь того, что тебе не принадлежит!
– И ты, почувствовав свою поистине безграничную власть и превышающие все мыслимые пределы силу, готов отказаться от всего этого из-за простой смертной, пусть и ставшей инициированным вампиром? – Свиярс скептически сузил глаза, продолжая гнуть свою непонятную линию.
– Я уже сказал, что да. – Мой непреклонный вампирчик начал раздражаться. – Назови цену, мы же не на рынке торгуемся, в твою благотворительность я не верю.
– Даже если это будет твоя жизнь?
– Даже если это будет моя жизнь…
Тут уже не выдержала я. Это ни в какие ворота не лезет! Ни дать ни взять – перетягивание ведерка в детской песочнице! Только «детишкам» уже за тысячу лет перевалило, а некоторые – и того круче. И вместо песочка в ведерке жизнь насыпана. Они бы еще лопатками друг друга по голове бить начали.
– Свиярс, лапочка, – в его же духе высказалась я, – а к чему весь этот спектакль? Ты ведь все уже решил для себя. Может, достаточно играть на публику? Все давно убедились, насколько ты крут.
Уверена, что этот хвостатый иллюзионист склерозом не страдает, несмотря на более чем внушительный возраст, но разборки на высшем уровне пора прекращать. Не нравится мне все это.
– Конечно, решил. – По мне скользнули таким пронизывающим взглядом, что я невольно поежилась. – И не только я. Осталось дело за малым…
Хранитель Тайн слегка повернул голову к временно подзабытому альбиносу. Тот все так же стоял на границе света и тени, прикрывая лицо ладонью, словно видеть брата было для него невыносимо.
– Иинса, Страж Айдары и Лик Справедливых! – обратился Свиярс к своему поверженному противнику и нарочито медленно убрал свое грозное оружие сначала с шеи, а потом и от груди вконец сломленного брата. – Исшиирс марсса кшоорэсс! Шинэйр рохх прист вайрон лэйр!
При этих словах альбинос вздрогнул, как от удара хлыста, но не сдвинулся с места.
– А теперь убирайся охранять границы вверенной тебе колыбели. Пути во все материальные миры для тебя отныне закрыты, – добавил он уже на понятном языке и с оттяжкой хлестнул хвостами по черно-белому мрамору. – Все! Концерт окончен!
По залу прошелся холодный неприятный сквознячок. Стены словно зашевелились и пришли в непонятное круговое движение. Однако уже через мгновение стало понятно, что это живые татуировки Свиярса, отгородившие вампиров от эпицентра страшных смертоносных событий, возвращаются на свои законные места.
– Иинса, забери свое барахло, оно мне без надобности. – Хранитель Тайн поднял с пола появившийся словно из ниоткуда бесформенный балахон и встряхнул его. Мгла вековой пылью поднялась в воздух и устремилась к своему законному хозяину.
– Наша война еще не окончена, – зло огрызнулся Лик Справедливых перед тем как раствориться в такой родной и чуть не утерянной им навсегда тьме.
– Кто бы сомневался, – проворчал себе под нос Свиярс. – Можно подумать, я тебя плохо знаю.
Вампиры суетились вокруг тела Глафирены и с самым блаженным видом сидящего рядом с ней Вадима. Пока моего окончательно повредившегося умом мужа никто не трогал, происходящее вокруг его совершенно не волновало. Мне кажется, если бы рядом взорвалась атомная бомба, он бы даже не вздрогнул. Но как только Карилен попытался поднять тело своей отчаянной дочери, в горе-ученого словно бес вселился. Он прижал Глашку к себе так, что даже вампиры с их недюжинной силой не смогли разжать судорожно сцепленные руки обычного по сути своей человека. Да и зубами мой благоверный клацал не для простого устрашения. Прокушенные пальцы являлись прекрасным тому доказательством.
Клыкастые аборигены довольно быстро поняли, что добром забрать у этого безумца старшую наследницу клана Зварру не получится, и уже поступили вполне конкретные предложения по кардинальному и максимально кровавому решению внезапно возникшей на ровном месте проблемы, но присутствие в зале высшего божества почему-то не позволяло вампирам приступить к расправе немедленно. На нашу троицу, стоящую несколько в стороне, уже довольно враждебно поглядывали. Почему мы бездействуем?
– И что дальше? – первой не выдержала я.
Стефианир находился в состоянии, близком к прострации, поэтому каких-то активных действий от него сейчас ждать не стоило. Потеря сестры еще не осозналась им в полной мере, но уже навалилась своей опасной отупляющей тяжестью. И он изо всех сил пытался с ней справиться.
– Ничего, – равнодушно пожал плечами Свиярс. – Они сделали свой выбор, наилучший для каждого.
– Но этого не должно было быть! – мне не хотелось верить очевидному. – Почему именно так?!
Хранитель Тайн перевел на меня свои бездонные серебристые глаза.
– Ведь ты же поняла, почувствовала, что эти двое… – Он не закончил фразы, давая мне возможность самой прийти к правильному выводу.
– Были избранными друг для друга, – шепотом произнесла я открывшуюся мне вдруг страшную истину и в отчаянии схватилась за голову.
Ну конечно! Я так привыкла к запаху Вадима, что не сразу поняла, когда почувствовала исходящий от Глафирены точно такой же аромат. Один в один! То-то он показался мне жутко знакомым.
– Лапочка какая! Ты быстро учишься.
– Но как? Почему? Неужели ничего нельзя сделать?! – И я с такой надеждой посмотрела на Свиярса, что он не выдержал и отвел взгляд.
– Есть вещи, над которыми и я не властен.
– Например, смерть, – еле слышно отозвался Стеф.
– И она в том числе. А также любовь и выбор.
Я не понимала, к чему клонит хвостатое божество, но то, что последние слова сказаны не просто так, было слишком очевидно. И больно.
– Выбор уже сделан. – Мне с трудом удалось выдавить из себя эту, казалось бы, простую фразу, но свои обещания я привыкла выполнять всегда. – А любовь… она все равно останется в сердце, которое всегда с нами.
Мой избранный вампир посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.
Прости, любимый, но тебе придется сегодня пережить еще одно потрясение, потому что твоя жизнь была оплачена моей свободой. Не уверена, что эта вынужденная жертва будет оценена по достоинству, но…
– Но кое-кому стоит немного помочь. – Свиярс грациозно вскинул руки.
Тело Глафирены подернулось легкой дымкой, словно на него накинули полупрозрачный струящийся саван, золотистые искры пробежали по волосам, постепенно окутывая всю призрачную фигуру и полностью скрывая ее своим сиянием от посторонних глаз. Сияние постепенно усиливалось, наливалось силой и мощью, ослепляя и пугая одновременно, а потом внезапно полыхнуло такой яркой вспышкой, что шарахнулись в стороны даже вампиры. Нестерпимый жар на мгновение парализовал все тело, лишая возможности думать и чувствовать. А потом все так же внезапно прекратилось.
Я осмелилась открыть глаза, с удивлением обнаружив себя в крепких объятиях Стефианира. Мой клыкастый избранный пытался уберечь меня и закрыть своей широкой спиной от возможной очередной божественной пакости, но, кажется, этого и не требовалось. Глафирена исчезла, а то самое яркое сияние, что так напугало всех присутствующих, сейчас переливалось червонным золотом в самом центре зала.
Свиярс, склонив набок голову, с нескрываемым удовольствием любовался своим специфическим творением, а мой благоверный удивленно и обиженно начал озираться по сторонам, не понимая, куда делась большая белокурая кукла, которую он только что держал в руках. Но тут его потускневший и почти ничего не выражающий взгляд упал на золотистую мерцающую сферу, и былая потеря оказалась тут же забыта. Теперь Вадим смотрел на новую нематериальную игрушку как ребенок, первый раз в жизни увидевший новогоднюю елку, – с восхищением, обожанием и вожделенным трепетом.
– Свиярс, что ты сделал? – почему-то шепотом спросила я.
Такой спецэффект я уже имела счастье лицезреть и даже использовать по прямому назначению. Портал! Точно такие же переливающиеся Врата открылись нам в лаборатории, когда Стефианир сделал все возможное и невозможное, чтобы вернуться домой. А мы с Вадимом провалились в него по чистой случайности.
– Случайности не случайны, – вслух пояснил Хранитель Тайн мои невольные мысли. – И будет лучше для всех, если мы отправим это гениальное чудо туда, где ему и положено быть.
– Это куда? – недовольно уточнил Веерху.
– Домой. Он же так этого хотел.
– Домой, домой, домой, – услышав такое волшебное и вожделенное слово, Вадим расплылся в глупой счастливой улыбке и шустро пополз прямо к порталу.
Останавливать его никто даже не подумал. Напротив, все дружно расступились, чтобы никакое препятствие не могло помешать убраться нежелательным и чуждым Айдаре типам восвояси. На клыкастых лицах не отразилось ни капли сожаления или хотя бы сочувствия, не пнули напоследок – и на том спасибо.
А я с грустью и какой-то непонятной тоской смотрела вслед уползающему навсегда безумному прошлому.
– Домой, домой, домой.
Профессор Назаров, ни на миг не останавливаясь, ступил в маняще поблескивающую сферу. Она заискрилась ярче, охотно принимая своего единственного пассажира, и, когда он полностью скрылся из виду, медленно распалась на сотни необыкновенно красивых радужных звездочек.
– Свиярс, ладно профессор, его не жалко, гадина еще та, но зачем ты уготовил Глафирене посмертную участь межмировых Врат? – не удержался от горького замечания в адрес хвостатого божества Карилен.
Стенать и рвать на себе волосы над телом единственной дочери и старшей наследницы клана Зварру он не стал. У вампиров, я давно заметила, к смерти вообще несколько отстраненное отношение и более философский подход. Лишь в темных глазах появилось ощущение невосполнимой пустоты и затаенной грусти.
– Пусть это станет еще одной волнующей тайной, – Свиярс ласково поманил порхающие звездочки пальцем, и сверкающий шлейф послушно впитался в подставленную мужскую ладонь, на которой тут же проступил еще один татуированный узор в виде свернувшейся клубочком кошки. – До востребования. – И он так посмотрел на Карилена, что ни у кого из присутствующих не осталось сомнений – этой паре еще суждено будет встретиться…
Я же, затаив дыхание, следила за свершающимся таинством, и постепенно до меня доходил его истинный смысл. Так вот откуда у хвостатого божества все эти татуировки и шрамы! Тайны! Это все хранимые им тайны! Замысловатые, непонятные, причудливые, забавные, уродливые… Какая тайна – такой рисунок и приобретает она на теле Свиярса. И все они продолжают жить, только совсем другой, неведомой живым жизнью. До востребования…
– А для мерзкого негодяя не слишком ли мягкое наказание? – снова проявил недовольство Веерху. Все никак не может успокоиться, что собственноручно не удалось запустить клыки в его подлую иномирную плоть.
– Забвение и отсутствие разума разве не самое страшное наказание для любого живого существа и в любом из миров? – Свиярс покачал головой. – Возможно, в этом его спасение. Поистине, осознавать, что твоя избранная мертва, а тебе еще предстоит прожить не одно десятилетие, а то и века, подчас хуже самой ужасной смерти. Уж я-то знаю… К тому же временной вектор в этот раз я не сдвигал, – словно между прочим простодушно заметил хвостатый интриган. Даже ножкой скромненько пошаркал для пущей убедительности.
Мы со Стефом изумленно переглянулись. Не знаю, как остальным вампирам, а нам, побывавшим в том самом мире, сразу стало понятно, что участь Вадима назвать завидной можно было лишь с большим трудом. Единственное его преимущество – он пока жив, а вот в какой виток земного времени попадет мой безумный муженек, зависит уже от каприза судьбы и исторической эпохи. Средневековье, например, не слишком жаловало сирых и убогих…
– А ты, Светлана, – Свиярс почему-то оказался у меня за спиной и понизил голос до интимного шепота, но ровно настолько, чтобы остальные тоже его прекрасно слышали, – должна научиться принимать и такие «подарки судьбы». Запомни, Вершитель – это не равнодушная тетка из загса, которая просто регистрирует браки для непонятного блага государства, и не брачное агентство, промышляющее продажей не менее сомнительных отношений. Вершитель пропускает каждого избранного через себя, через свою душу, сердце и сознание. Лишь так можно прочувствовать настоящее соединение судеб. Только перестав думать и анализировать, ты увидишь исинную искру божественного слияния. А союз с тем, кто предназначен свыше, сделает тебя сильней и чище. Кстати, Иинса до сих пор не встретил свою избранную, может, потому и бесится. Но Вершитель должен находиться там, где обитают живые души, а не становиться частью неоформленного межмирового пространства. – Лукавая улыбка скользнула по испещренным старыми шрамами губам.
– Я чего-то не понимаю или?.. – спросила я, не поворачивая головы. Ненавижу, когда говорят загадками!
– Думаю, понимание придет со временем. И с опытом. Главное, не придираться друг к другу по мелочам.
Когда я все-таки обернулась, хвостатого пройдохи уже и след простыл. Ушел, паразит, не попрощавшись. Хотя нет… попрощавшись.
Я подняла с пола небольшое золотистое перо. Вот оно, пресловутое перо Свиярса, за которым все так охотятся. И чего в нем такого? Ничем от вороньего или голубиного не отличается, разве что цветом и… «Захочется покурить – зови. Просто подуй на него», – бегущей строкой промелькнули по перышку буквы. И смайлик в конце. Да, да, такой привычный и хорошо знакомый всем любителям социальных сетей подмигивающий смайлик.
Я невольно улыбнулась. И кто после этого будет мне говорить, что у богов нет чувства юмора?