Все последние дни Саммерс был поглощен изучением обстоятельств самоубийства охранника в банке. Всесторонний анализ пленок системы видеонаблюдения в банке и пленки с записью передач радиостанции «Звезда Калифорнии» не выявил ничего особенного. На них отсутствовали посторонние сигналы и, по мнению экспертов, не могли свидетельствовать о каком-либо влиянии на психику охранника. Ничего нового не было и в отчете, который пришел сегодня из лаборатории федерального центра. В нем также отмечалось, что в пробах, направленных в лабораторию Кристиной, не обнаружено веществ, способных оказать влияние на психику человека. Не удалось ничего особенного выяснить и из разговоров с вдовой погибшего охранника. Вдова охранника сказала, что последнее время у ее мужа было отличное настроение, и его ничего не беспокоило. Не были обнаружены свидетели, способные прояснить обстоятельства ограбления банка.

Саммерс понимал, что это тупик. Не было ни одного свидетельства, ни одного факта, позволявшего выйти на след преступника. А, может быть, преступников. Скорее всего, так оно и было, — трудно одному человеку провернуть такое дельце. В довершение всего, капитан Харрисон сказал, что пора переключаться на другие дела.

Лейтенант вернулся домой поздно, усталый и раздраженный. Жена, перед тем, как подать ужин, отправила его мыть руки. Саммерс терпеть не мог этого, но безропотно подчинялся. На кухне командовала Барбара.

Вымыв руки, Саммерс принялся разглядывать в зеркало свое лицо. Из зеркала на него смотрел изрядно уставший и постаревший за последнее время человек. Морщины и складки кожи на щеках, мешки под глазами. Но главное, сами глаза. «Мутные» и «потухшие», с выступившими за последнее время красными нитками кровеносных сосудов. Постоянная и напряженная работа мозга сказывалась не только на душевном состоянии, но и на внешнем виде. К тому же, расследование не имело хороших перспектив и, несмотря на затраченные силы, про него следовало забыть. Пускай ФБР всем этим занимается. А жаль! Ему очень хотелось напоследок раскрыть такое сложное и запутанное дело, а потом можно и в отставку, на отдых.

«Ну, и рожа, — думал Саммерс, — с такой не добиться хорошей роли в Голливуде. Да что Голливуд, — жена скоро уйдет к другому… С такой рожей можно стать посмешищем у всего отделения. Какой уж из меня начальник? А глаза, — просто ужас. Не то, что у этого «гипнотизера» из компании «Синима текнолоджи»… Забыл его фамилию. Он недавно погиб в автомобильной катастрофе… Так, стоп! Причем тут гипноз?.. Черт побери! Так это гипноз! Как же я раньше не догадался? Только под гипнозом можно заставить делать человека все, что угодно».

Саммерс так и остался стоять перед зеркалом, почесывая затылок левой рукой. Мысль о гипнотическом влиянии на охранника, внезапно всплывшая из глубин подсознания, сразу захватила все внимание Саммерса. Он начал жалеть, что сейчас уже поздно и придется ждать утра для работы в этом новом, внезапно возникшем, направлении.

— Пит, иди ужинать. Все готово, — раздался голос Барбары из кухни.

Саммерс продолжал стоять в той же позе и лихорадочно обдумывать план действий по сбору доказательств о гипнотическом влиянии на охранника, которое привело к страшным последствиям в ту роковую ночь. Саммерс в этом уже не сомневался. Главное, суметь собрать необходимые доказательства. И начать нужно было с того, что следовало хорошенько разобраться с особенностями проведения сеанса гипноза. Необходимо встретится с ведущими специалистами в этой области.

Барбара, не дождавшись ответа, зашла в ванную, и застала своего мужа в странной позе. Он стоял неподвижно, держась левой рукой за затылок, и широко раскрытыми глазами смотрел на свое отражение в зеркале. Барбара испуганно спросила:

— Пит, что с тобой?

Саммерс продолжал неподвижно стоять. Барбара подошла к нему и осторожно дотронулась до плеча. Саммерс вздрогнул и обернулся.

— А, Барбара. Ты что-то сказала?

— Я спросила, не болен ли ты?

— Нет, что ты. Я просто задумался.

Барбара за долгие годы совместной жизни с Саммерсом никак не могла привыкнуть к особенностям его мышления. Она постоянно чувствовала, что в мыслях ее муж где-то далеко от дома и от нее самой. Даже если он был рядом и разговаривал с ней. Но иногда, Саммерс настолько глубоко погружался в свои размышления, что переставал полностью замечать окружающий мир. В такие минуты Барбара начинала беспокоиться за психическое здоровье своего мужа. Вот и сейчас, она испугалась, застав мужа в ванной комнате в подобном состоянии.

— Пойдем лучше ужинать.

— Пойдем, — машинально ответил Саммерс.

Саммерс поглощал, приготовленную его женой пищу, даже не осознавая, что он ест. В этот момент он, как бы, существовал в двух мирах. Один мир, где всецело находились его мысли, другой, где находилось его тело. Несмотря на все свои «женские ухищрения» Барбара так и не смогла вывести его из этого состояния.