Саммерс сел в машину и поднял стекла во всех дверцах. Так он хотел отгородиться от окружающей его суеты, даже более, от всего мира. Тем более что вездесущие газетчики уже прорвались через ограждения и начали беспрестанно снимать все и вся. Лейтенант смотрел на все это с полным безразличием. Неожиданно он почувствовал себя здесь лишним, и вся окружающая суета стала его раздражать. Еще через несколько мгновений пришло понимание, что ему чертовски надоело быть полицейским. Саммерс даже испугался таких мыслей. У него появилось непреодолимое желание быстрее исчезнуть, куда-нибудь спрятаться и побыть одному.

Саммерс включил мотор и начал выводить автомобиль на свободное от людей место. Ловко маневрируя, он выехал на свободный участок и поехал дальше. При этом Саммерс чувствовал странное раздвоение внутри себя. Происходило так, будто один Саммерс ловко управлял автомобилем, а другой Саммерс находился где-то очень далеко. Такое состояние он испытывал впервые в своей жизни.

Раньше все было просто — он полицейский и призван защищать порядочных граждан от посягательств преступников. У него хорошо получалось, и на душе было легко и радостно. Да, бывали неудачи, и Саммерс переживал их. Да, были усталость и раздражение, бывали и ранения. Без этого никак не обойтись на такой работе. Но было понимание главного — это его призвание, и он соответствует занимаемому месту. Теперь же что-то изменилось внутри его, произошел необъяснимый внутренний надлом. Саммерс вдруг отчетливо осознал, что работа полицейского его тяготит. От таких мыслей стало страшно и тягостно. Что же с ним произошло? Как могло такое случиться? Саммерс никак не мог объяснить произошедшего душевного перелома. Возможно, подобное состояние объясняется неудачным ходом расследования странного ограбления банка? Возможно. Вот если бы было возможным вернуться к прежнему состоянию, спрятаться куда-нибудь от таких мыслей. Но куда спрятаться от себя самого?

В таком состоянии Саммерс подъехал к полицейскому отделению. Он зашел в ставшее уже почти родным здание, огляделся вокруг, и, к своему удивлению, заметил, что окружающая обстановка его просто раздражает. Что же делать дальше? И Саммерс пришел к твердому убеждению, что единственным выходом для него из сложившейся обстановки является продолжение расследования ограбления банка.

Неожиданно кто-то хлопнул его по плечу:

— Саммерс, поздравляю с успешной операцией. Крутой ты мужик!

Саммерс понял, что весть об успешном освобождении заложников уже долетела до его коллег. И действительно, все присутствующие в зале принялись поздравлять его. Не успел он дойти до своего кабинета, как раздался возглас:

— Саммерс, тебя к капитану!

«Сейчас начнется, — подумал лейтенант. — Любит наш командир фанфары. Хлебом не корми, только дай покрасоваться перед прессой…»

Капитан Марк Харрисон уже дожидался Саммерса. Капитан был в курсе и хода операции по освобождению заложников, и появления Саммерса на рабочем месте. «Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией». Этот свой любимый лозунг капитан умело претворял в жизнь. Он ловко использовал слабости людей и привлекал их к доносительству. К настоящему времени ему удалось выстроить в отделении уникальную систему перекрестного доносительства. В этой системе каждый информатор доносил о поступках каждого полицейского и сотрудника отделения, включая и других информаторов. А те, в свою очередь, доносили на него самого. Таким образом, капитан был в курсе абсолютно всего, что происходило с его подчиненными, и не только с ними…

В частности, Харрисон узнал об успешном завершении операции по освобождению заложников немного раньше самого Саммерса. Как ему это удалось? Скорее всего, это останется тайной. А сейчас он предвкушал славу, которая обрушится на его отделение, да и на него самого. Уж пресса постарается. Еще бы! Блестящая операция, заложников освободили без единого выстрела. При минимальных разрушениях. Пусть теперь кто-нибудь скажет, что полицейские его отделения работают плохо.

Действительно, Саммерс застал капитана сияющим от удовольствия. У лейтенанта даже мелькнула мысль о том, что Харрисон сейчас очень похож на кота, объевшегося сметаной. Самодовольство так и распирало его. Отличие было, пожалуй, лишь одно — капитан не облизывал лапы. Все остальное в полном соответствии.

Харрисон с распростертыми объятиями подошел к Саммерсу:

— Питер, я горжусь, что работаю рядом с тобой. Ты не просто лучший сыщик, а еще и умелый руководитель специальных операций. Как это ты ловко все обставил.

— Ничего особенного, — возразил лейтенант, — захватчик не был профессионалом. Просто свихнувшийся человек, не выдержала его психика всей жизненной круговерти, вот и задурил. Справиться с ним не представляло особой сложности.

— Уж, не скажи, — произнес капитан, назидательно покачивая указательным пальцем. — Впрочем, о ходе операции можешь не рассказывать, я и так в курсе.

— Естественно, — с иронией ответил Саммерс.

— Напрасно ты смеешься, — продолжал Харрисон по-прежнему в вальяжном тоне. — Начальник должен все знать. Тем более, когда происходят такие события. И не где-нибудь на ближнем Востоке, а здесь, рядом с нашими мирными жителями. С нашими избирателями, наконец.

— О, куда тебя понесло, — усмехнулся лейтенант.

— Но-но, не заговаривайся. Садись лучше.

Харрисон жестом указал Саммерсу на кресло. Затем уселся сам и принял прежний довольный вид.

— На твоем примере следует учить молодежь, — продолжал рассуждать капитан. — Мне кажется, следует серьезно подумать над тем, чтобы включить рассмотрение этой операции в учебные планы полицейских академий. Как образец для подражания. Представляешь, если наших молодых копов научить действовать так умело и смело, как ты. Мы бы полностью задавили преступность. Тебе следует подумать о передаче своего богатейшего опыта, например, после выхода на пенсию. Ну, как думаешь?

— Нет, — засмеялся Саммерс, — научить можно только тех, кто хочет учиться. Мне кажется, современная молодежь надевает форму полицейского для других целей.

— Мне кажется, ты слегка устал. Во всяком случае, вид у тебя усталый, — тон капитана заметно изменился. Последнее высказывание лейтенанта ему явно не понравилось.

— Да, есть немножко, — согласился Саммерс. — Кстати, моя смена скоро кончается. Не мог бы ты отпустить меня пораньше?

— Назначил свидание какой-нибудь дамочке? — с напущенной иронией спросил Харрисон.

— Нет, никаких женщин. Есть другие дела.

— В таком случае, нет, — продолжил в прежнем тоне капитан. — Вот если бы было свидание с женщиной, то отпустил бы без вопросов. А раз другие дела, не отпускаю… Кто будет представлять наше отделение на брифинге для прессы? Какое мы имеем право прятать героя от общественности? Да нас просто не поймут.

— Послушай, Марк, — не сдавался Саммерс, — для того, чтобы поднять имидж нашего отделения на небывалую высоту необходимо не только умело проводить операции по поимке преступников, но и умело представлять эти операции на встречах с пишущей и снимающей братией. Я не силен в подобных делах. Ты же знаешь. Опять ляпну чего-нибудь, а вот вы с Хаппелом совершенно другое дело. Хаппел умеет общаться с журналистами, да и во время операции по освобождению заложников он проявил себя молодцом. Все это видели, и никакой натяжки не будет.

— Хитер, ты, я вижу, — усмехнулся капитан.

— Приходится, — согласился Саммерс, подобострастно разводя руки в стороны и втягивая голову в плечи. — А на брифинге скажете, что лейтенант Саммерс занят расследованием очень важного дела. Если кто-нибудь вспомнит обо мне, конечно.

— Что, никак не успокоился? Все ковыряешься со своим банком.

— Ты и это знаешь? — с наигранным удивлением спросил Саммерс.

— Приходится, — спародировал движение лейтенанта Харрисон. Он некоторое время посидел молча, рассматривая собеседника недобрым взглядом. Затем сменил гнев на милость. — Ладно, ступай, как-нибудь выкрутимся без тебя.

Саммерс молча вышел из кабинета своего начальника и огляделся. Убедившись, что его никто не видит, смачно плюнул на пол. Затем процедил сквозь зубы: «Кот зажравшийся», и пошел к выходу.