Глидер приземлился на заднем дворе ресторанчика «Бамбуковый тигр» среди цветущих магнолий. Сандерс вышел и с удовольствием вдохнул свежий морской воздух – ресторан находился на противоположной от квартала посольств стороне бухты, и до забегаловки, в которой Сандерс подслушивал разговор Брауна, напрямую было не более двух миль.

Была глубокая ночь, над головой светились незнакомые скопления звезд. Он постоял, вглядываясь в черное небо. Напряжение последних часов немного отпустило, и он чувствовал себя слегка расслабленным. Это было хорошо знакомое состояние – он интуитивно ощущал моменты, когда необходимо слегка успокоиться. Нельзя же постоянно быть в напряжении – ни один организм не выдержит такого без губительных последствий для психики.

Сколько он повидал чужих созвездий? К примеру, за последний месяц он побывал на Луковом Камне, теперь вот на Киото, а скоро, даст бог, будет смотреть в небо неведомой Джош Картелы. В том, что туда просто необходимо попасть, он уже не сомневался. Какая-то мысль билась в голове, как пойманная, но еще не вытащенная на берег рыба. Когда она покажется из воды – можно будет ее хорошенько разглядеть, но пока, сколько ни гадай, это так и останутся лишь догадки. В нужный момент подсознание сработает, части головоломки сложатся, и он разглядит всю рыбину, всю картину, и мысль из расплывчатой и обрывочной превратится в четкую и точную.

Сандерс тряхнул головой и обошел глидер, разглядывая обводы. С виду – обычное такси. Водитель открыл дверцу, выключил антигравы, и глидер мягко осел на траву.

– Чем вы разнесли ворота? – спросил Сандерс. – Я бы сказал, что выброс энергии был никак не меньше, чем у противоабордажного «единорога».

– Господин слишком добр. – Водитель спрыгнул на землю и поклонился. – Это всего лишь спаренные тяжелые плазмобои.

– Все равно неплохо. Так где господин Хао?

– Прошу за мной. – Водитель пошел вперед.

Через неприметную дверцу они попали на кухню ресторана. Здесь пахло как и на всех кухнях: подгорелым маслом, рыбьими и мясными потрохами, специями, только с поправкой на китайскую пищу.

Полуголые повара не обратили на них никакого внимания. Водитель провел Сандерса через лабиринты пышущих жаром сковородок и булькающих котлов, откинул матерчатую занавеску и распахнул дверцу с облупившейся краской и рассохшимися косяками. В нос ударил такой резкий запах приправ, что Сандерсу немедленно захотелось чихнуть. Это оказалась кладовая – по стенам висели связки лука, чеснока, имбиря и десятки незнакомых трав, связанных пучками.

Китаец вошел первым, прикрыл дверцу и ободряюще улыбнулся Сандерсу. Пол под ногами дрогнул. Сандерс готов был поклясться, что они опускаются под землю. Через какое-то время движение прекратилось, и водитель сделал приглашающий жест:

– Вас ждут, господин.

Низкорослый крепыш коротко поклонился Сандерсу и повел за собой по узкому коридору, задрапированному зеленой тканью. Толстый ковер под ногами скрадывал шаги. Коридор окончился тупиком, коротышка приложил к стене руку, контур прижатой ладони на миг осветился, и стена разошлась в стороны, открывая комнату, похожую на офис небольшой компании.

Из-за изящного столика на гнутых ножках, вокруг которого стояли несколько стульев, поднялся китаец, и Сандерс узнал в нем человека, который руководил слежкой за ним.

– Господин Сандерс. – Китаец протянул руку.

– Господин Хао? – Сандерс придал приветствию форму вопроса, отвечая на рукопожатие.

Ладонь у китайца была маленькой, сухой и жесткой, как деревяшка.

– Поскольку вы один, я делаю вывод, что ваша миссия закончилась ничем, – произнес Хао, приглашая присаживаться. – Что-нибудь выпьете?

– Пива, если найдется. Саке я уже налился по уши. Я бы не сказал, что не узнал ничего нового, но свою напарницу я не нашел, – мрачно сказал Сандерс. – Кстати, вы довольно много знаете про меня, а я про вас – почти ничего. Полагаю, если я удостоился вашей помощи и приглашения к разговору, вам есть что предложить.

Китаец задумался на секунду, склонив голову к плечу, потом кивнул, будто соглашаясь со словами собеседника:

– Вы правы, у меня есть к вам предложение, на мой взгляд, взаимовыгодное. Прежде всего хочу сказать, что заведение под названием «Царственный лотос» давно находится под нашим наблюдением.

– Конкуренция?

– Всего лишь предосторожность. – Хао передал ему банку пива. – Попробуйте местный сорт. Весьма неплох. Нам известно все, что господин Браун передал сегодня своему связнику.

– Тем лучше. Вы, как я понимаю, не принадлежите к якудза, – полувопросительно-полуутвердительно произнес Сандерс, сделав несколько крупных глотков. Пиво было и впрямь неплохим.

– Конечно, не принадлежим, – кивнул Хао, усаживаясь напротив. – Членом якудза может стать только стопроцентный ниппонец. – Тут в его голосе Сандерсу почудились едва уловимые нотки иронии. – Организации же, подобные нашей, на Земле назывались триадами. – Он развел руками. – Мы тоже стараемся придерживаться традиций…

– Мне за эти сутки приверженностью традициям прожужжали все уши, – не очень вежливо оборвал хозяина Сандерс, – вот только на поверку все оказалось липой.

– Понимаю, – снова кивнул Хао, – вас разочаровал господин Аридзаши. Нас, впрочем, тоже. Могу ли я узнать, почему вы обратились к нему? Обычно люди вашего рода деятельности путешествуют инкогнито.

Сандерс прикинул, чтó Хао мог услышать из рассказа Брауна. Получалось, что они с Абигайль раскрыты – офицер по безопасности знал все или почти все. Обнадеживало одно – Хао на деле доказал, что на одной стороне с Сандерсом, не побоявшись обострить отношения с якудзой; стало быть, он в нем заинтересован. Темнить смысла не было.

Он рассказал почти все, сделав упор на том, что основная цель их с мисс Клейн миссии – вызволение отпрысков влиятельных в Содружестве семейств. Было похоже, что недоумение Сандерса по поводу передряги, в которую они с напарницей попали, вызвало у господина Хао неподдельное участие – он слушал внимательно, сокрушенно кивая, и даже глаза прикрывал от огорчения.

Закончив рассказ, Сандерс смял в кулаке банку, положил ее на столик и посмотрел на Хао:

– Теперь интересно было бы послушать вас. Вы ведь не из чистого альтруизма приказали своему человеку любой ценой вытащить меня из замка Аридзаши. Между прочим, ремонт обойдется ему недешево – ваш человек разнес основательный кусок стены, не говоря уже о том, что ворота уничтожены полностью.

– Какая неприятность, – покачал головой Хао, слегка улыбнувшись. – Я видел замок господина Аридзаши и даже бывал в нем. Не сомневаюсь, он сильно огорчился. Однако вернемся к нашему разговору. Вы не поверите, уважаемый господин Сандерс, но с некоторых пор у нескольких благородных семей, имеющих большой вес в нашем обществе, с детьми возникли проблемы, аналогичные тем, о которых вы поведали. Самое неприятное выпало, конечно, на долю семьи Тонг. Вы же понимаете, если ребенок связался с неподобающими людьми, его можно направить на путь истинный – есть много способов. Даже если он погиб или исчез – можно оплакать его, вспоминая о нем лишь хорошее, но что делать, если отпрыск благородных родителей стал отступником, отщепенцем и поставил под угрозу существование не только своего рода, но многих уважаемых родов, сам образ жизни, уклад ее, заложенный предками?

Хао уставился на Сандерса, и хотя вопрос был чисто риторический, тот уже понял, какого ответа от него ждут.

– Пораженный орган удаляют, чтобы не погиб весь организм, – поневоле принимая иносказательную форму разговора, сказал он.

– Учтивые и верные слова, – согласился Хао. – Теперь же послушайте, в каком положении мы оказались из-за отступничества лишь одного человека. Причем человека молодого и, казалось бы, неопытного. Мы ошибались, исходя из того, что опыт наживается лишь с течением времени. Есть еще один вариант – если молодым человеком руководит кто-то более мудрый. Все указывает на то, что молодым Тонгом именно руководят. Причем с таким искусством, что мы теряем одну позицию за другой. Началось все около года назад…

Хао извинился, сказав, что повествование будет долгим, и заварил себе зеленого чаю, не забыв предложить пиво Сандерсу, после чего приступил к рассказу.

По его словам, произошло вот что: примерно полтора года назад пропал сын главы клана «Зебр» молодой Тонг. А около шести месяцев назад он внезапно объявился. Семья, уже оплакавшая его, была вне себя от счастья, и отец утратил былую бдительность. Да и кто мог ожидать предательства в самой семье? Итог: спустя полтора месяца глава клана был расстрелян из засады. Это едва не привело к войне кланов, поскольку для нападения на главу «Зебр» вроде бы не было никаких оснований. Все «чеки» были поделены, бизнес шел нормально, отношения с полицией, властями и якудза тоже развивались без обострений. Так что убийство главы «Зебр» многие расценили как чьи-то происки, попытку установить единоличное лидерство. Но затем все утихло.

Сын покойного жестко взял семейное дело в свои руки, устранив пару претендентов, которые считали себя более достойными. А два месяца назад его клан в нарушение всех традиций начал войну против трех самых слабых кланов триады. Сначала представители других, более сильных, кланов не вмешивались. Война даже не на два, а на три фронта должна была сама привести «Зебр» к краху. Однако, ко всеобщему удивлению, «Зебры» не только выиграли войну, но и очень быстро добились абсолютной преданности от перевербованных людей из побежденных кланов, мгновенно превратившись в самый могущественный клан всего чайнатауна (а поскольку столичный чайнатаун был самым большим на планете, то и всей планеты). Все остальные кланы принялись лихорадочно готовиться к войне…

И тут в руки Хао попала информация, что столь необычное, идущее вразрез с древними традициями «предательство» бывших членов малых кланов как-то связано с курильней опия, расположенной в задних комнатах одного ресторанчика. Ресторан называется «Царственный лотос». Было принято решение организовать за этим ресторанчиком постоянную, но тщательно скрытую слежку и электронное наблюдение. За прошедшие три недели им удалось увидеть довольно много интересного. Курильню в задних комнатах захолустного ресторанчика посещало не столь много народу, как обычные опиекурильни, но среди них попадались интересные экземпляры, например известный бизнесмен и влиятельный член якудза господин Аридзаши. Более того, удалось узнать, что членов побежденных кланов, которые упорствовали в своем нежелании работать на победителей, не топили в бухте, согласно обычаям, а приводили в «Царственный лотос». Покидали они его совсем другими людьми, становясь самыми преданными членами «Зебр», а уж о преданности молодому Тонгу и говорить не приходится.

– Можно было подумать, что Тонг переметнулся на сторону якудзы, но приблизительно в то же время, что и война наших кланов, несколько оябунов – вы знаете, что это слово обозначает у них примерно то же, что у нас глава клана, – лишились жизни при весьма таинственных обстоятельствах. Мы здесь ни при чем и смогли убедить в этом наших ниппонских коллег. Напрашивался очевидный вывод: Тонгом руководит Аридзаши, и он собирается объединить под собой и наши силы, и силы якудза…

– Уважаемый господин Хао, – Сандерс приподнял руку, останавливая собеседника, – мне кажется, я смогу поправить вас, если вы мне позволите.

Хао удивленно приподнял седоватые брови:

– Прошу вас.

– Вывод не столь однозначен, как вы себе представляете, – задумчиво начал Сандерс, – может быть еще один вариант: и Тонг, и Аридзаши работают на кого-то, кто пока скрывается в тени. Господин Аридзаши, когда мы с ним… э-э… беседовали в замке, сообщил мне, что он поменял хозяина. Как вы понимаете, для самурая измена императору – вещь неслыханная, однако это так. Скажите, вам не удалось расспросить кого-то из тех, кто примкнул к Тонгу?

– Удалось. Человек был явно сумасшедший – он нес какой-то вздор о некоем великом грядущем, с которым нам всем придется смириться и которое будет править миром. Я передаю его собственные слова. Заметьте, править не городом, не планетой, не даже империей Ниппон, а миром! Что он вкладывал в это понятие – можно только догадываться: несмотря на неусыпную охрану, он сумел покончить с собой.

– Мне кажется, ответ можно было поискать в опиекурильне, – сказал Сандерс, – однако боюсь, теперь слишком поздно. Господин Аридзаши часто бывал там?

– Нет, всего один раз после того, как мы установили наблюдение. Заходили его головорезы – Такахаси и Ито, но…

– Эти двое больше не доставят вам неприятностей, – думая о своем, сказал Сандерс. – Господин Хао, я уверен, что смогу прекратить междоусобицу и вернуть в Киото мир. Ваши интересы переплелись с нашими, и я хочу предложить вам союз. Вы уже помогли мне, так не останавливайтесь на полпути. Я знаю, что нити этой паутины тянутся на Джош Картелу, в штаб-квартиру секты, против которой я работаю в данное время. Помогите мне попасть туда.

Хао откинулся на спинку стула и долго молча прихлебывал чай, подливая в чашку из фарфорового чайника. Несколько раз он бросал быстрый взгляд на Сандерса, будто прикидывая его возможности, наконец, отставив чашку, поднялся и протянул руку:

– Я помогу вам, однако даже при наших связях и возможностях это может оказаться непростым делом. Перед самым вашим приходом в последних новостях передали довольно любопытную информацию. Сейчас как раз время новостей.

Повинуясь его команде, произнесенной на новочайне, часть стены раздвинулась, обнажив большой голоэкран. Из уважения к гостю господин Хао включил дубляж на англике.

Миловидная дикторша, глядя прямо в глаза Сандерсу, закончила сводку биржевых новостей.

– А теперь последние новости. – По ее нахмурившемуся личику можно было понять, что новости невеселые. Так и оказалось. – Полицией и службой безопасности разыскивается подданный Содружества Американской Конституции Ричард Сандерс. – На экране возник портрет Сандерса, сделанный, как он понял, во время посещения посольства. – Господин Сиичи Аридзаши, пригласивший Ричарда Сандерса вместе со спутницей, также гражданкой Содружества, мисс Абигайль Клейн, провести несколько дней в своем замке, подвергся неспровоцированному нападению со стороны своего гостя. При этом погибли двое доверенных лиц господина Аридзаши и Аарон Файнциммер – деловой партнер господина Аридзаши, подданный Лиги Неприсоединившихся Государств. Неспровоцированное нападение, по словам господина Аридзаши, вызвано неумеренным приемом алкоголя Ричардом Сандерсом. Разыскивается также мисс Абигайль Клейн, которая могла стать жертвой преступника. Всем имеющим сведения о местонахождении…

Хао выключил звук и печально покачал головой:

– Мы постараемся вам помочь, но вы же видите, что происходит. Господин Аридзаши очень умело воспользовался ситуацией.

– Что и говорить, подставил он меня профессионально, – пробормотал Сандерс, – однако я уверен – выход найдется. Мне нужно попасть на Джош Картелу. Найдите корабль, Хао, и клянусь, внакладе вы не останетесь.

– Не будем делить мертвого тигра, пока он еще бродит в джунглях, – мягко улыбнулся Хао. – Несмотря на то что вы не все рассказали мне о своей миссии, я уверен, что она не менее важна для вас, чем спокойствие и мир на Киото для нас. Я сделаю что смогу.

…За спиной захлопнулись ворота, лязгнул засов. Майкл Макнамара тряхнул головой, отгоняя прочь тоску и покорность, которыми, казалось, был пропитан сам воздух монастыря. Он поднял лицо, подставляя его солнечным лучам. Там, за стеной, казалось, даже солнце светило не так ярко.

Обходя клумбы и цветники, разбитые перед воротами монастыря Великомученицы Катарины, он зашагал к ожидавшему его глидеру. Водитель включил двигатель и распахнул дверцу.

– В центральный офис, Фрэнк, – сказал Майк, усаживаясь.

– Если меня уволят – вы будете виноваты, сэр, – буркнул пилот, – мистер Макнамара приказал из госпиталя сразу к нему.

– Сейчас я для тебя мистер Макнамара, – отрезал Майк.

– Слушаюсь, сэр.

Глидер взмыл над лесом, мгновенно набирая скорость. Впереди встали небоскребы Нью-Вашингтона и среди них самый высокий – штаб-квартира корпорации «Макнамара инк.».

Профессор Шейдеман был категорически против выписки пациента на третий день после поступления, но даже он был вынужден согласиться, что Майк поправляется на удивление быстро. Дежурный врач даже в шутку спросил Майка, в чем его секрет, на что тот ответил, что просто очень сильно хочет вновь почувствовать себя здоровым человеком. Он и сам удивлялся себе – будто включились резервы организма, до поры до времени дремавшие в нем. Тело, подчиняясь воле, делало все возможное, чтобы преодолеть последствия истощения и обезвоживания, боролось с самим собой, понукаемое мобилизованным сознанием. Когда профессор решительно отказался отпустить Майка, тот позвонил отцу, хотя понимал, что это нечестный прием. Шейдеман оскорбился, хотя Макнамара-старший говорил с ним вполне уважительно, заявил, что снимает с себя всякую ответственность, настояв, однако, чтобы Майк еженедельно проверялся в госпитале на предмет восстановления памяти и возможных рецидивов.

Память восстанавливалась, но это уже было личным делом Майка. Так он решил, значит, так и будет.

Глидер, снабженный опознавателем Федерального бюро, шел выше пассажирских потоков – Макнамара не любил терять времени из-за транспортных пробок. Майк внешне безучастно смотрел вниз, на проплывающий под короткими крыльями город. Несколько сотен лет назад чья-то воля погнала миллионы людей за тысячи парсеков от материнской планеты. Все ли они хотели оставлять родные места, обжитые города, благоустроенную планету? Кто смог заставить людей ринуться в безжизненные просторы космоса, кто принудил их к великому переселению? Кто навязал свою волю миллионам? Служить такому человеку – вот высший смысл. К сожалению, это все в далеком прошлом. Отец поднялся над толпой, но он служит лишь себе, хотя, возможно, думает иначе. Страна, Содружество… Пустой звук! Должно быть что-то конкретное для приложения всех своих сил. И отец считает, что навязывает свою волю, выстраивает жизнь тысяч обывателей по принципам, которых придерживается сам, и не понимает, что это лишь иллюзия, основанная на финансовом могуществе его корпорации. Сломать волю миллионов… на это не способен никто. Никто из людей. Можно лишь попытаться навязать собственные взгляды, как отец навязал свои ему и матери, но что в результате? Крах! Мать в монастыре и больше не подвластна ему, а он, Майк…

Глидер еще не опустился на воздушную подушку, а Майк уже выпрыгнул и зашагал к лифту.

Кодовый замок на двери в кабинет Макнамары-старшего еще со дня совершеннолетия Майка был настроен так, чтобы пропускать его без проверки. Пройдя мимо пустого стола секретаря, Майк вошел в кабинет.

Джефф Макнамара сидел, развернувшись к огромному телеэкрану, на котором вращалось какое-то небесное тело. Томас Лундквист, стоя возле экрана, давал пояснения.

Увидев сына, Макнамара поднялся из-за стола, обошел его и на секунду обнял Майка.

– Что так долго? Фрэнк вылетел за тобой два с половиной часа назад. Я же приказал сразу сюда!

Лундквист, скрывая улыбку, подмигнул Майку. Терпи, мол, парень. Я с ним двадцать пять лет общаюсь – и ничего, жив пока.

«Это потому, что ты из породы рабов, Томас», – подумал Майк, улыбаясь в ответ.

– Я был у матери. – Он кивнул Лундквисту и опустился в кресло.

– Ага… – Макнамара-старший постоял мгновение в задумчивости, потом вернулся за стол. – Ну и как она? Подожди минутку, мы сейчас закончим.

– Неплохо. Только бледная очень и такая, знаешь…

– Отлично, отлично, – пробормотал Макнамара, поворачиваясь к Лундквисту, – так во что обойдется искусственная гравитация, строительство капониров, складов, командных центров и всего остального?

Лундквист назвал сумму, которой хватило бы на строительство нескольких новейших тяжелых крейсеров.

– Расчеты показывают, что подобная крепость на стационарной орбите заменит по меньшей мере три эскадры… – продолжил он, видя, что Макнамара поморщился. – Кроме того, хоть и объявлен тендер, но из сената мне сообщили, что наши шансы получить подряд гораздо выше, чем у «Спейс дефенс», не говоря уже о более мелких компаниях. Проект достаточно долгосрочный, сэр. Я полагаю, мы должны участвовать в тендере.

– О чем речь, могу я спросить?

Макнамара и Лундквист как по команде повернулись к Майку. Не то чтобы он почувствовал себя неуверенно, как раньше, когда неудачным словом вызывал раздражение отца, но что-то похожее на неуверенность шевельнулось в душе. Майк выпятил подбородок и, чуть приподняв голову, повторил:

– Так о чем речь?

– Томас, объясни, – сказал Макнамара, с интересом глядя на сына.

– Министерство обороны пробило наконец в сенате строительство орбитальных крепостей с использованием малых планет и астероидов. – Лундквист развернул экран к Майку и отступил чуть в сторону, чтобы тому было видно. – Первый из астероидов, около двенадцати километров в диаметре, неделю назад выведен на высокую орбиту. Тендер назначен на послезавтра.

– Я здорово отстал от жизни, – сказал Майк, поднимаясь и подходя к экрану. – Интересно. Таким образом мобильные соединения флота освобождаются от несения патрулирования в непосредственной близости от планет и смогут решать задачи на дальних подступах к системе. – Он обернулся к отцу: – По-моему, проект весьма перспективный. Я бы хотел заняться этим лично.

– Не возражаю. – Макнамара-старший слегка прищурился, словно заново оценивая сына. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Работы много, Майк. Очень много. Один умный человек сказал: в жизни можно сделать очень много, если не надорваться. Не надорвись, сынок.

– Я потерял слишком много времени, отец. И не только за последний год. Мой кабинет по-прежнему за мной?

– Да.

– Тогда, – Майк обернулся к Лундквисту, – Томас, все документы по этому проекту принеси ко мне.

– Хорошо, Майк, – кивнул Лундквист.

Майк внимательно посмотрел на него, кивнул отцу и вышел из кабинета. Нет, пока еще рано требовать, чтобы Лундквист обращался к нему на «вы» и добавлял «сэр». Пока рано.

За сутки Майк перевел на себя все связи с субподрядчиками и возможными партнерами по предполагаемому проекту. Он мотался по всей планете, лично ведя переговоры и завершая их настолько удачно, что Макнамара-старший признал в разговоре с Лундквистом, что и сам не смог бы сделать лучше.

Тендер был выигран блестяще – Майк представил настолько полные сведения о ходе подготовки к строительству орбитальной крепости, что ни у кого не возникло сомнений в том, кому передать ее разработку.

На небольшую вечеринку, посвященную успехам корпорации «Макнамара инк.», он опоздал. Макнамара-старший уже выслушал поздравления от высших чинов Министерства обороны, принял кислые поздравления вице-президента «Спейс дефенс» и, недоумевая, обратился к секретарю с вопросом, куда запропастился виновник торжества, когда Майк появился в зале для приемов.

Обойдя гостей с бокалом шампанского, он подошел к отцу:

– Устал чертовски, а завтра мне лететь на астероид. Могу я покинуть это сборище кретинов? – спросил он, отдавая официанту нетронутый бокал.

– Сынок, – сказал Макнамара-старший, расточая улыбки направо и налево, – от этих кретинов, как ты их называешь, зависит благополучие нашей корпорации.

– Потому я им и улыбаюсь, – ответил Майк.

Лундквист, слышавший его слова, покачал головой:

– Большинство из этих людей добились положения благодаря собственным усилиям, Майк. Хотя бы это достойно уважения.

– Они замерли, застыли, как стрекоза во льду, потому что прекратили двигаться, – покосившись на Лундквиста, Майк упрямо покачал головой, – им кажется, что они добились всего, что стремиться больше не к чему. Они – обуза общества. Они уже не служат ему, а пользуются положением в личных целях. Я буду им улыбаться и буду с ними работать, но не пытайся меня переубедить, Том.

Попрощавшись с отцом, он незаметно исчез с банкета.

Было уже далеко за полночь, когда гости разошлись и Макнамара-старший отправился наверх, где у него была оборудована спальня на те случаи, когда не было смысла возвращаться домой. В целом он был доволен, беспокоило только отношение Майка к партнерам по бизнесу и чинам из Министерства обороны, с которыми он был знаком не один год. В делах приходится иногда жертвовать личным отношением в угоду эффективности, а сын был, видимо, не готов к этому. Что же касается работы, которую сделал Майк, то здесь придраться было не к чему. Именно так – по двадцать часов в сутки – работал сам Джефф Макнамара, когда начинал строить свою корпорацию.

– Надеюсь, он не скажет в один прекрасный момент: «Ты остановился, отец, уступи дорогу», – усмехнувшись, пробормотал Макнамара, просматривая распорядок дня на завтра.

Сигнал вызова прозвучал неожиданно. В такое время его могли беспокоить, только если случалось что-то экстраординарное.

Сначала экран голографа был пуст, и он уже хотел отключить его, когда на нем проявилось лицо жены.

Макнамара нахмурился. Он старался меньше вспоминать о Марте в последние дни, а с тех пор как она ушла, частенько без всякой причины ночевал в офисе – лишь бы не возвращаться в пустой дом. Он не собирался просить ее вернуться или хотя бы подумать об этом – это было бесполезно, но все же…

– Я не поздно? – спросила она.

– Я уже собирался ложиться, – хмуро ответил Макнамара.

– Где Майк?

– Он сказал, что хочет пожить в своей квартире, которую мы подарили ему на окончание колледжа. Ты должна помнить.

– Я помню, – она грустно улыбнулась, – тогда я еще не знала, что он уйдет от меня.

– Не начинай все сначала, прошу тебя, – поморщился Макнамара.

– Хорошо, не буду. Он сегодня был у меня. Ты знаешь, он сильно изменился. Ты ничего нового в нем не заметил?

– Нет, не заметил, – ворчливо сказал Макнамара. – Ну, может, он стал более серьезным, деловым, активным. Из сопливого щенка он превратился в мужчину, и я только рад, что он наконец взялся за ум, Марта. Я так долго ждал, когда он образумится. Если бы не кошмар, который выпал нам с тобой, когда он исчез, можно было бы только порадоваться за него.

– Джефф, послушай… – Марта подалась вперед, прижав руки к груди. – Он говорил со мной о странных вещах: о силе личности, о служении высшим силам, и он не имел в виду Господа Бога. Я испугалась, Джефф. Я не сказала ему, но… – Она запнулась. – Мне кажется, это не Майк. Это не наш сын.

– Прекрати, ради бога. Анализ ДНК ясно показал, кто он. Майку и вправду пора уже стать личностью. Я уверен, он твердо знает, чего хочет.

– Вот и я о том же. Он-то знает, а вот ты знаешь, чего хочет Майк?

Изображение жены поблекло и исчезло. Макнамара глубоко вздохнул, снимая раздражение, выпил глоток виски и лег в постель. Нет, все-таки хорошо, что Марта в монастыре, подумал он, засыпая. Если она оттуда донимает его своими бабскими глупостями, то что было бы, останься она с ним?