Постников сидел на бетонном кубе высотой примерно до середины бедра, выставленном прямо посреди тротуара. Наверное, специально для преграждения пути машинам. Ничего не хотелось, даже думать, тем более куда-то идти или что-то делать. Рядом стоял очередной рокер или как его правильнее назвать... в общем высокий и тощий парень в рваной косухе, с кривым и драным ирокезом на голом черепе и в очках с разными линзами. Одна прямоугольная, со стеклом зеленого цвета, вторая круглая и красная. Тощий ходил кругами, уставившись себе под ноги и помахивал плакатиком с кривой надписью 'панк-группа Мартышки дискурса и жывотноводство!'. При этом он непрерывно бубнил себе под нос:

- Что такое жизнь? Кто такие люди? Я хочу знать, что такое жизнь. Я сижу на крыше гаража. Почему я сижу на крыше гаража? Чтобы лучше видеть. Чтобы лучше видеть что? Чтобы лучше видеть, что делают люди...

Алексей вяло отвернулся. Температура поднялась до такого уровня, что больному было уже все равно. Хотелось лишь одного - лечь и окончательно утонуть в мареве бездумного и бессмысленного жара.

- Внизу люди. Одни куда-то идут, другие куда-то едут. Люди, которые куда-то идут, несут портфели. Куда они идут, куда они несут эти портфели? На работу. Каждый человек несет портфель на работу. Почему они несут портфели. Почему они идут на работу? Они не знают, почему...

- Дружище, - вяло окликнул его Алексей. - Где здесь попить можно?.. Подскажи...

Панк неожиданно прекратил хождение и уставился прямо на больного пришельца.

- Что такое жизнь? Кто такие люди? - очень четко и ясно выговорил он, прямо Постникову.

- Понятно, - прохрипел Алексей и слез с куба. Медленно волоча ноги, он побрел дальше.

- Прямо и на перекрестке направо. Там 'Крева' и пепси наливают, - сказал панк вслед. Затем продолжил прежним речитативом. - Люди - муравьи, и жизнь - муравейник. Жизнь кончается нулем...

Постников пошел вперед, уже плохо соображая, куда и зачем... Больше всего усилий приходилось прикладывать, чтобы удержаться от искушения упасть на землю и напиться из лужи.

Все в мире циклично, подъемы чередуются с упадком и провалами. После предыдущих неприятностей пришло время небольшой удачи, и Алексей нашел загадочную 'Креву' достаточно быстро. Постников прошел бы мимо, не столкнись он с выходящим из неприметной двери посетителем, жующим беляш в промасленной желтой бумаге. Пришелец шагнул внутрь, машинально подняв правую руку, будто защищаясь. Спустился по нескольким ступенькам, мокрым и скользким.

'Крева' оказалась чем-то вроде пельменной или чебуречной в полуподвальном помещении, без всяких вывесок или иных опознавательных знаков. Определенно низкопробное заведение, заставляющее вспомнить одновременно и киношные салуны дикого запада, и советские пивные. Правда пахло здесь не пивом, а чем-то острым и пряным, похожим на подогретый корейский соус. Запах был вездесущ, и Постников ощутил приступ лютого голода, на мгновение перебившего даже жажду.

Большое помещение было разбито на отдельные секции массивными колоннами и переносными ширмами в цветочек, отчего 'пельменная' обретала некоторое пародийное сходство с японским рестораном. Выглядело это странно и диковато, но местные воспринимали все как должное, а Постников слишком устал и измучился, чтобы снова удивляться. Главное - здесь на него не обращали особого внимания, и определенно давали еду. И питье. Это было главным.

Алексей подошел к чему-то, похожему на барную стойку. Широкая панель блестела металлом, но судя по многочисленным глубоким царапинам это был или очень мягкий металл, или скорее пластиковая имитация. Стойка подсвечивалась, но откуда исходил свет, пришелец так и не понял. Вообще в этой самой 'Креве' было довольно темно. В дальнем углу за стойкой притулился манекен, как будто собранный из старых пылесосов и бытовой радиоэлектроники. На латунном черепе светилась люминесцентная надпись 'заказывать' и большая стрелка, упирающаяся острием в глазницу недвижимого болвана. Поскольку в забегаловке наверняка не проводились выставки авангардного искусства, надо думать, манекен представлял собой 'автоматика'. Наверное, бармен или что-то в этом роде. Но сейчас он не работал, и в центре композиции возвышался человек, здоровенный, пузатый, в грязном фартуке неопределенного цвета.

- Чего? - не особо приветливо осведомился мужик.

- Пить, - коротко ответил Алексей, надеясь, что прозвучало не очень жалко и беспомощно. - И есть. Меню?

- Чего? - повторил фартучный, но с несколько иной интонацией, теперь скорее недоумевающе. Постников подумал - слово 'меню' неизвестно в этом мире вообще или не в ходу только в таких вот 'кревах'? И уточнил:

- Чем кормят?

Он изо всех сил старался казаться уверенным и раскованным. Судя по взгляду фартучного, получалось не очень хорошо. Хотя может быть мужик просто не любил оборванцев сомнительной кредитоспособности.

- Едой, - исчерпывающе ответил мужик, взирая на Постникова с некоторым интересом. Алексею почему-то сразу вспомнилась знаменитая миниатюра про 'дифлопе' из 'О чем говорят мужчины'.

- Какой? - Постников решил, что терять ему нечего и пошел напролом. - И почем?

Фартук смерил его немигающим взором и неожиданно расслабился, криво усмехнулся, словно внезапно поняв что-то.

- С югов? - буркнул он, щуря узкие глазки и всматриваясь в 'печать' на шее Алексея. - Негр, под вербовку попал и смылил?

Постников не понял ни слова, но на всякий случай кивнул.

- Ясно, - беззлобно хрюкнул мужик. - С районщиной и корейцами не сталкивался?

- Нет, - помотал головой Постников.

- Твое счастье, - вздохнул дядька, оглаживая фартук. Теперь распорядитель харчевни казался почти дружелюбным. Этакое милосердие жалости...

- Ладно, рупь давай, - буркнул фартук. - И вон туда шагай.

Его многочисленные подбородки колыхнулись, указывая примерное направление. Алексей неверной рукой достал из кармана рубль и осторожно положил на стойку. Мужик в фартуке благосклонно кивнул, словно божество чревоугодия, принявшее подношение.

Столик был маленьким и восьмиугольным, с одной стороны его огораживала стена, а с другой ширма, упиравшаяся в колонну. Деревянная столешница, темная, почти черная, имела такой вид, словно ее грызли бобры и пилили сумасшедшие лесорубы, но казалась достаточно чистой. Мятая бумажная салфетка свисала с края стола, не падая только чудом и божьим попущением. Посередине салфетки располагался вполне обычный, довольно аляповатый рисунок, без всякого объема и свечения. Мазилка была маленькой типографской рекламкой, которая многословно призывала читать 'мастера остросюжетного романа Эдуарда Ломбинова, автора популярнейшей серии романов про 87-е отделение милиции'. Постников поправил салфетку и перевернул ее. На обратной стороне имелся совет посмотреть 'Сказку о Тройке', совместную работу Союзмультфильма и студии Кунихико Икухары.

Принесли еды. Алексей ждал, что появится какой-нибудь робот или на худой конец самоходный поднос. Но вместо 'автоматика' явилась полная тетка, похожая на таксу-переростка, затянутую в халат того же неопределенного цвета, что и у 'фартучного'. С видом ненависти и презрения ко всему белому свету, она ловко метнула под нос Постникову две миски-пиалы и полулитровую бутылку с мутноватой жидкостью чайного цвета. Затем рядом с пиалами лязгнула гнутая ложко-вилка, похожая на туристическую, но из мягкого светлого металла, наверное, алюминия. Не проронив ни слова, тетка удалилась во тьму, оставив клиента один на один с едой.

Прежде всего Алексей дрожащими руками скрутил пробку с бутылки. Протез слушался все хуже. Или у него сбилась какая-нибудь калибровка, или, что вернее, иссякал заряд батареи. Поэтому Постников использовал искусственную кисть главным образом как упор, действуя в основном левой рукой. В бутылке оказалась газировка, немного похожая на диетическую пепси-колу, но с непривычным травяным ароматом, довольно приятным. Алексей намеревался пить с расстановкой и аккуратно, но потерял голову и махнул все содержимое в несколько глотков. Закашлялся, смахнул слезы, когда шипучка ударила в нос, продирая слизистую. Судорожно выдохнул, икая.

На мгновение Алексею стало стыдно за свинское поведение, но момент утоления жажды был сам по себе прекрасен, а поблизости не имелось ни единого критика - забегаловка была занята едва ли на четверть. Постников откинулся на спинку облезлого стула и подумал, что пять рублей у него забрали в виде штрафа, еще один ушел сейчас, осталось еще три. Значит голодная смерть не грозит и можно будет попытать счастья с работой еще где-нибудь.

'Чертов 'крабик'... И хренов бригадир... Ну ничего, не вышло в одном месте, получится в другом.

А может быть попробовать вернуться в 'Правитель'?.. Нет! Дважды и трижды к черту поганую контору!

После питья Постникову стало немного легче. Жар отступил, а голод напомнил о себе с удвоенной силой. Все так же, левой рукой, Алексей поочередно придвинул к себе миски, скривившись при виде собственной руки - с сеточкой грязи на коже и темными полосками под ногтями. В одной из пиалок голодающий обнаружил нечто вроде супа-пюре. Густая взвесь, похожая на очень сильно разваренную гороховую кашу в желтоватом бульоне. В другом было то же самое, но гуще и обильно политое темным густым соусом. Еда пряно и остро пахла рыбой. Хотя нет... Постников втянул воздух дрожащими ноздрями и решил, что пахнет скорее чем-то 'креветочным', но с явным оттенком искусственной химии, как чипсы или низкосортное 'крабовое мясо' из рыбного фарша. Наверное, поэтому заведение называлось 'кревой' или как-то похоже. Производное от креветки...

В любом случае это было условно пригодно для употребления и каким бы суррогатом не оказалась пища, вряд ли Постников умрет или заболеет от одного приема. Вооруженный этой светлой и оптимистичной мыслью он решительно погрузил ложко-вилку в бульон. Алексей с удовольствием похлебал бы прямо из пиалы, но опасался, что протез подведет и не удержит миску.

Еда оказалась вполне себе аналогом средненького сублимата-фастфуда в родном мире Алексея. Горячая, щедро сдобренная пряностями, хоть немного оттеняющими общий картонный вкус. После нее во рту осталось неприятное кисловатое послевкусие, а желчь подступила чуть ли не к самому горлу. Но следовало отдать должное - Постников согрелся, а его желудок после некоторого колебания согласился считать, что заполнен и сыт.

Алексей тщательно облизал ложку и положил ее на салфетку, рядом с миской. Закрыл настоящий глаз и расслабился. Протез не имел века, поэтому Постников уставился в самый темный угол забегаловки. Наевшимся беженцем полностью овладело умиротворение и сытость, прерываемые ленивым соображением на тему того, что его наверняка обманули. Не мог столько стоить простенький полуфабрикатный завтрак (или уже обед?) при зарплатах в шестьдесят-семьдесят рублей. Полтину, может копеек шестьдесят, семьдесят, но никак не целый рубль. Обманули... ну и черт с ним.

Он настолько ушел в себя и блаженное мгновение комфорта, что сначала просто не обратил внимание на новый звук, а затем не соотнес со своей персоной. В итоге Постников очнулся и открыл глаз только когда шум тяжелых шагов затих рядом с его столиком.

Шесть человек плотно - плечом к плечу, сплошной стеной - обступили полукругом столик, глядя на обедающего сверху вниз. Вроде и без угрозы, но Алексею сразу захотелось свернуться в клубок и залезть под стол. Так спокойно, с некоторой скукой и одновременно деловитым вниманием смотрит повар на кусок мяса.

В общем, сугубо утилитарно глядели, что пугало до дрожи во всех членах.

Чем-то они походили на футбольных фанатов или нациковскую гопоту из родного мира Постникова. Высокие ботинки со сложной комбинацией шнуровки и застежек, штаны-шаровары зелено-коричневого цвета, изобилующие складками и грубыми швами. Обтягивающие куртки, похожие на рубашки со множеством косых карманов и узкими подтяжками поверх. У одного на лице была уже знакомая татуировка, похожая на череп.

Алексей в панике оглянулся, моляще посмотрел в сторону 'фартука'. Распорядитель забегаловки сощурился, и Постников понял, что скорее всего доброжелательный дядька и навел 'гостей' на беззащитного 'негра'.

- Пошли, - деловито приказал татуированный 'череп'. - А то засиделся...

История повторялась. Его снова конвоировали, вернее тащили под руки, не слишком заботясь о том, успевает ли жертва вовремя переставлять ноги. Только сейчас Алексею было куда страшнее, чем накануне, когда его выкидывали из 'Правителя'. И пришелец отдал бы все, только бы вновь оказаться в руках охранников треста.

Прежде чем его вытолкали из 'Кревы', Постников еще раз поймал взгляд фартучного и окончательно уверился, кому обязан встречей с местными 'нациками'. В голове у него даже мелькнула мысль 'вернусь и страшно отомщу'. Мелькнула и сразу пропала, накрытая цунами всепоглощающего страха. Алексей попытался что-то сказать, попросить, но его стукнули по уху и погнали через какие-то проулки, совсем уж дикие и грязные. Здесь даже кусочков неба не было видно - все пространство над головой перекрывали во множество рядов балконы и еще какие-то пристройки непонятного назначения.

'Череп' размашисто шагал впереди, расплескивая лужи ботинками-берцами на многослойной подошве. Пару раз он оглядывался, проверяя, как там узник, и Постников понял, что на физиономии у местного вождя не татуировка, но какая-то полупрозрачная маска или пленка с рисунком. Двое тащили Алексея, время от времени сопровождая процесс тычками - не сказать, чтобы очень сильными, но болезненными. И оставшиеся замыкали шествие, громко обсуждая какую-то непонятную ерунду. Речь их целиком состояла из жаргона, в котором Постников уловил только повторяющееся и неожиданное 'коалиция'. Слово произносилось с определенным уважением и почти правильно.

- По-мо-гите, - с трудом выговорил Постников, слоги прыгали в такт тряске.

- Ща, поможем, - ободрили сзади. Пинок последовал незамедлительно. Алексей лязгнул зубами от режущей боли и умолк.

- Хороший клиент, покойный, - одобрил правый конвоир-носильщик. Он проглотил букву 'с' в слове 'спокойный', и Алексея пробрал озноб.

- Всегда бы таких подвальников, - непонятно отозвался левый. Наверное, он сказал что-то смешное, потому что вся компания дружно заржала и ускорила ход.

Группа пересекала переулки и дворы, не ища легких и чистых путей, очень скоро Постников изгваздался по уши в грязи и мокрой воде. Прохожие быстро расходились и провожали шествие боязливыми взглядами. Пару раз компания встречалась с такими же мелкими группами злобно-угрожающего вида. Надо думать, все они относились к какой-то одной 'районщине', потому что каждый раз общение сводилось к быстрому и достаточно мирному взаимному приветствию.

Шествие прекратилось так же быстро и внезапно, как началось. Компания спустилась в полуподвал, кажущийся близнецом 'Кревы', только гораздо запущеннее и грязнее. Здесь явно не жили и не работали, во всяком случае постоянно Стены, обложенные некогда белым кафелем, почти скрывались под разнообразными надписями, очень похожими на знакомые Постникову граффити. У входа висела покосившаяся и выцветшая плашка с надписью: 'Распитие спиртных напитков строго воспр.'. Оставшаяся мебель была перекособочена и вообще словно только вышла из эпицентра ядерного взрыва. Похоже, здесь в полном соответствии с принципами дарвинизма выживали только самые крепкие и живучие столы и стулья. Пол скрывался под толстым покровом мусора, который, похоже, наслаивался и трамбовался долгие годы.

Постникова еще раз стукнули, оперативно обшарили карманы, забрав оставшиеся деньги, и приковали за левую руку к арматурине, выходящей из стены и согнутой в виде петли.

- Сидеть, - внушительно и исчерпывающе приказал 'череп', после чего гопники перебазировались на противоположный край помещения, оставив жертву без внимания и почти без присмотра.

Часы потянулись, как скверная жвачка... Какое-то время Алексей просто сидел на куче мусора и боролся с приступами тошноты. Таскание, пинание и броски плохо подействовали на желудок, заполненный 'едой' из 'Кревы'. Постникову было плохо, головная боль вернулась с новой силой. А затем еще и начала затекать рука, перехваченная узким, прочным стальным браслетом.

Гопники ржали и без особого фанатизма веселились. Веселье заключалось в распитии чего-то алкогольного и просмотре старенького телевизора, похожего на маленький гроб. Алексей не видел экран, но мог слышать хрип динамика. Говорилось что-то про Луну, очередной старт кого-то куда-то, напряженность международной обстановки. Затем начался блок новостей, диктор открыл вещание описанием затяжного конфликта между Союзпочтой и 'одним из старейших независимых трестов страны'. Постников навострил уши, но на словах '... прибегли к самой крайней мере - арбитражу Финансовой Инспекции', 'череп' переключил канал. Помещение заполнила булькающая музыка, и вся компания дружно завыла, подпевая невидимому телепевцу:

- Владимирский портал, ветер с серверной!.. С запросом из Твери, код не вверенный!..

Постников подергал арматурную петлю и короткую цепь - безуспешно. Цепочка вообще казалась декоративной, не толще ювелирной, но ни порвать, ни даже чуть деформировать ее не удалось. Алексей закрыл настоящий глаз, прикрыл рукавом протез и попытался выровнять дыхание. Надо было спасаться. Гопники чего-то ждали и не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться - ничего хорошего это 'что-то' Алексею не принесет.

Постников открыл глаз и осторожно осмотрелся в поисках какого-нибудь инструмента или хотя бы гвоздя. К сожалению мусор был составлен исключительно из хрупких и мягких фракций - в основном бумага и картон, целлофановые обрывки, еще что-то. Алексей украдкой подтянул к себе измусоленную, мятую брошюрку 'Дыши здорово!' и попытался вытащить из нее скрепки. Это оказалось непросто - протез почти не работал, а одной рукой, к тому же прикованной, рвать плотную бумагу нелегко. Попутно Алексей узнал, что респираторы здесь носят не столько для убережения легких, сколько как элемент здорового образа жизни. Респираторы представляли собой маски-ингаляторы, распыляющие по носоглотке соли и полезные минералы, имитирующие 'здоровый морской воздух' и прочее в том же духе. На последней странице содержалось строгое предупреждение о запрете опасных для здоровья подделок и непрозрачных масок, затрудняющих работу органов охраны правопорядка.

Одной загадкой стало меньше. Теперь понятно, почему в 'центре' почти все носили прозрачные намордники, а в более диком районе таковых было очень мало. Распотрошив брошюрку окончательно, Постников обрел два маленьких тонких кусочка проволоки. На этом удача закончилась - Алексей никогда не вскрывал замков, так что успех затеи изначально стремился к нулю. Теперь же он обнаружил, что на браслете наручников вообще нет прорези для ключа.

Несчастный снова закрыл левый глаз и ударился головой о стену в мрачном отчаянии. Глазной протез исправно доносил до хозяина черно-белую и очень четкую картину окружающего убожества. И без того тусклый свет, просачивавшийся через узкие оконца под потолком, угасал - снаружи подступали сумерки. Там, наверху, заиграли отсветы фонарей и неонового блеска. Не настолько яркого, как в центре, но все же заметного.

- Здравствуйте, друзья! Здравствуйте, мои дорогие! Итак, что вы сегодня приготовили старому доброму доктору?

Постников разом вышел из состояния бессмысленного ступора и безумным взглядом окинул новое лицо, появившееся непонятно откуда.

- Ой, как замечательно! - всплеснул свободной рукой некто, крепко сжимая в другой большой белый чемоданчик из металла или блестящей пластмассы, с красным крестом на крышке. - Отличный, отличный материал!

- Вашу мать... - прошептал Постников, вжимаясь в стенку. И заорал во весь голос, надрывая глотку, как человек, которого уже собрались кинуть в людоедский котел:

- Спасите! Помогите!! СПАСИТЕ!!!