Как известно, многие прославленные полководцы и великие политические деятели оспаривали верховную власть в Древнем Риме, стараясь стать диктаторами. Среди них, несомненно, привлекают внимание личность знаменитого любовника египетской царицы Клеопатры, Марка Антония. С их именами связан исторический мистический курьез, о котором рассказывают древние авторы…
Знаменитый диктатор Гай Юлий Цезарь, как известно, усыновил своего внучатого племянника Октавиана. Тот после смерти усыновителя некоторое время выжидал, пока самые сильные претенденты на власть не ослабят друг друга в жестоких и кровопролитных сражениях. Наконец, когда, по его мнению, наступил подходящий момент, Октавиан сам смело вышел на политическую арену.
Один из триумвиров и активных участников гражданской войны, Марк Антоний после победы при дележе власти получил в управление восточные области Римской империи и уехал в Египет. Там он вскоре стал любовником знаменитой царицы Древнего Египта Клеопатры, всеми мерами стремившейся оторвать Египет от Рима и сделать его самостоятельной державой. Но как только венценосные любовники проявили активность, римский сенат объявил им войну.
Египетский флот под командованием Марка Антония и самой Клеопатры снялся с якорей и вышел навстречу искавшим сражения римлянам. Как и предполагал Антоний, флотом империи командовал Октавиан, уже весьма искушенный в деле войны.
Кульминация битвы у мыса Акций
В 31 году до н. э. соперники в борьбе за власть в смертельном поединке сошлись со своими флотами у мыса Акций.
– У египтян сильный флот, и завтра предстоит очень тяжелая битва, – доложили Октавиану.
Октавиану показалось, что он едва только смежил веки, как перед ним неизвестно откуда возник исполинского роста атлетически сложенный мужчина с окладистой кудрявой светлой бородой, удивительно напоминавшей барашки на гребнях волн. В одной руке он держал свернутую сеть, а в другой – острый трезубец на длинном древке.
– Ты Бог морей? – спросил его в своем сне Октавиан.
В ответ исполин улыбнулся и многозначительно посмотрел на богато украшенную золотую чашу, стоявшую у изголовья римлянина. Встряхнул длинными, похожими на спутанные водоросли волосами и… исчез.
Октавиан вздрогнул и проснулся. Чаша, на которую смотрел исполин с трезубцем, по-прежнему стояла в изголовье постели. Не колеблясь, римлянин взял ее и, подойдя к борту, бросил в море:
– Прими мой дар, о владыка морей. И окажи мне помощь в битве с Антонием…
Утром, с первыми лучами солнца, оба флота сошлись в смертельном бою у мыса Акций. Антоний, как бывший римский военачальник, хорошо знал тактику боя, которой намеревался придерживаться его противник Октавиан. Впрочем, для парусно-гребных судов того времени тактика действий в морских сражениях была примерно одинаковой для всех: и для египтян, и для римлян.
Метательные орудия, стоявшие на палубах кораблей, уже заряжались горшками с горящей смолой – если удастся поджечь вражеские корабли, это большая удача и почти половина победы! Готовились лучники, и затягивали под подбородками ремни касок солдаты: когда корабли сойдутся бортами, им предстояла жестокая рукопашная схватка, в которой не брали пленных. Их просто некуда девать.
С обеих сторон в ужасающем морском побоище участвовало множество кораблей. Выпущенные лучниками стрелы летели тучей, закрывавшей солнце. Огненными кометами проносились горшки с горящей смолой, кое-где уже вспыхнули пожары, и черный смрадный дым низко стелился над волнами.
Гребные суда разгонялись и смело шли на таран, стараясь пропороть острым выступом на носу борт вражеского корабля. Воины, подбадривая себя криками, бросались на абордаж, прыгая с мечами в руках на чужую палубу, скользкую от крови раненых и убитых. Каждый из полководцев жаждал только победы – она означала безраздельную власть. Переменчивое воинское счастье поочередно улыбалось то Октавиану, то Антонию, словно богиня победы никак не могла решить: чью же голову сегодня увенчать лавровым венком победителя?
– Ну кто из нас бросит гордый Рим к своим ногам? – вскричал Антоний. И вдруг его флагманский корабль резко замедлил ход, потеряв скорость и маневренность.
– Глупо не воспользоваться этим обстоятельством, – решил, наблюдавший за флагманом Антония, молодой Октавиан. – Атакуем его, немедленно атакуем! Весла на воду и полный вперед!
Его корабль полетел, как птица, и, сцепившись бортами, римляне взяли египтян на абордаж.
Вскоре битва закончилась полным поражением флота Клеопатры и Антония. Сам Антоний просто чудом успел бежать и вернулся в Египет.
Как закончилась их любовная и политическая история, хорошо известно. Царица Египта и Марк Антоний покончили с собой.
Победитель Октавиан захотел узнать, отчего флагманский корабль противника вдруг в самом разгаре битвы потерял скорость и практически полностью лишился маневренности. Ему доложили: все днище вражеского корабля сплошь облепили… рыбки-прилипалы! Они погасили скорость флагмана египетского флота и лишили его способности свободно маневрировать.