Сталин собирался воевать… за океаном

До сих пор не утихают споры вокруг трагической судьбы «подводника № 1» Александра Ивановича Маринеско. Многие морские историки по-прежнему недоумевают, почему, как писал его биограф, военный журналист В. Теманов, «завеса умолчания на долгие годы опустилась над подвигом Маринеско и его экипажа».

Судьба командира «С-13», несмотря на несчастливый номер его лодки, до определенного времени складывалась вполне благополучно. А решительный и крутой поворот в ней произошел 30 января 1945 г., когда, совершив «атаку века», Маринеско потопил роскошный немецкий лайнер «Вильгельм Густлофф», отправив на дно около 8 тыс. его пассажиров, в том числе более 3 тыс. классных подводников. По иронии судьбы, в день «атаки века» и позже Маринеско не знал, да и не мог знать, какую грубейшую «оплошность» он допустил, угробив пресловутый лайнер! Не спасло подводника-аса от опалы и потопление им в том же походе немецкого транспорта «Генерал фон Штейбен» с личным составом целой танковой дивизии на борту. Более 10 тыс. врагов уничтожил Маринеско за один поход! Такого успеха не добивался ни один из подводников. Обратим внимание на совершенно дикий факт: лайнер «Вильгельм Густлофф» загружался перед своим роковым походом в Данциге, фактически оккупированном советскими войсками. Над портом кружили наши разведчики и штурмовики, а громадный пароход неспешно грузился целых пять дней! Историки, пытаясь объяснить этот странный факт, указывают, что «Густлофф» был закамуфлирован под госпитальное судно. Но в порту действовали польские разведчики, регулярно информировавшие советское командование о происходящем. Последними на борт лайнера спокойно поднялись 3600 немецких подводников, в том числе командиры экипажей ста новейших фашистских подводных лодок серии XXI.

Может быть, во время таких прогулок «вождь народов» лелеял свои грандиозные замыслы

Это были крупные океанские лодки водоизмещением 1600–1800 т с надводной скоростью около 16 узлов и дальностью плавания экономичным ходом свыше 15 тыс. миль. Выйдя из германского порта, такая лодка могла бы без дозаправки дойти до Антарктиды, ни разу не всплывая на поверхность.

Весь этот подводный флот предназначался для эвакуации партийной элиты и эсэсовских частей в страны Южной Америки с диктаторскими профашистскими режимами.

Лайнер должен был беспрепятственно добраться до цели своего назначения – Киля – и высадить на берег подводников для перехода на ожидавшие их там подводные лодки.

Когда советская разведка доложила Ставке, что на «Густлов» грузятся команды подводников для новых немецких подлодок, пришла в действие одна из самый тайных сталинских операций. К этому времени с действующих фронтов были отозваны моряки и летчики, знающие испанский и португальский языки, распространенные в Южной Америке. Не исключено, что Сталин собирался развернуть боевые действия за океаном…

Поразительно, что об этой тайной операции не знал даже командующий Балтфлотом адмирал В.Ф. Трибуц.

При возвращении по фарватеру, известному только нашим подводникам, «С-13» подверглась атаке неизвестной подводной лодки! Четыре часа продолжался подводный поединок, пока неизвестная субмарина не выпустила все свои девять торпед…

Радостно встретили вернувшуюся из похода лодку друзья-подводники. Но только вместо положенных наград пришлось экипажу лодки разделить со своим командиром долгие десятилетия умолчания и забвения. Лишь 5 мая 1990 г. Александру Ивановичу Маринеско было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

 

Бриллианты в «валенках»

«…Русланова стала не жертвой необоснованных репрессий, как иногда врут недоумки, а как “воровка в особо крупных размерах”», – так написал в редакцию В. Альтов из Оренбурга о певице Лидии Руслановой.

Лидию Русланову арестовали 27 сентября 1948 г. в ее квартире в Лаврушинском переулке в Москве. Тучи над Руслановой начали сгущаться еще раньше. Один за другим были арестованы многие ее близкие знакомые: генерал-лейтенант Телегин, артисты Алавердов, Максаков, Марьянов, а затем и ее муж – генерал-лейтенант Владимир Крюков. Надо заметить, что все они входили в круг знакомых прославленного маршала Георгия Жукова.

О том, что на самом деле охота идет именно на Жукова, затмевающего Сталина своей полководческой славой, Русланова, вероятно, поняла, когда специальным постановлением правительства у Лидии Андреевны был отобран боевой орден, которым наградил ее Г.К. Жуков…

В конце 1943 г. Лидия Андреевна в составе концертной бригады приехала во второй гвардейский кавалерийский корпус под командованием Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Крюкова. В это время в одном из полков проходило собрание, на котором было зачитано письмо колхозницы – она передала свои сбережения государству, чтобы на эти деньги сделали пушку ее сыну-артиллеристу. Потом выступила Лидия Андреевна и сказала, что отдает свои средства на постройку двух батарей катюш. Три месяца спустя Русланова снова прибыла в часть и торжественно «вручила» свой подарок бойцам.

Характерно, что одним из первых вопросов после ареста был такой: «В каких отношениях вы были с маршалом Жуковым?» И еще: «Кто из присутствовавших на обедах у Жукова на даче в Сосновке возвеличивал его роль в войне и умалял вклад Верховного Главнокомандующего? Преследовал ли Жуков цель захватить руководство в армии и стране в свои руки?»

После этого следователь подключил к допросу свой главный «компромат». Дело в том, что во время обыска на квартире бывшей няни артистки Валентины Егоровой был обнаружен тайник с 208 бриллиантами общим весом 153 карата. Русланова объяснила, что с 1930 г. занялась их скупкой: они были как деньги, как устойчивая твердая валюта на «черный» день.

Лубянские следователи не смогли доказать, что хотя бы один «камешек» приобретен незаконно. Пытались они «повесить» на певицу и трофейные картины, найденные на служебной даче мужа, – тоже не вышло. Но «пришить» уголовщину они и не стремились. Это был шантаж с целью выбить показания против Жукова. Не вышло. Пришлось привлечь по 58-й статье и отправить в ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь).

В 1953 г. Лидия Андреевна была освобождена и реабилитирована.

 

Как Кремль пытался обуздать Ивана Бунина

Советский посол в Швеции Александра Коллонтай была в смятении – Бунину присудили Нобелевскую премию. В посольстве паника. Не смогли предотвратить враждебную акцию.

За плохую новость посла могли отозвать, а то и жизни лишить. Поэтому умная женщина пишет несусветный вздор чисто ритуального характера, будто даже буржуазная пресса весьма критически отнеслась к выбору Бунина как представителя словесности на русском языке.

33-й год на дворе. Фашизм в Германии, можно сказать, уже пришел к власти. А наш посол в Стокгольме воюет, но не с Гитлером, не с Геббельсом, а с великим русским писателем, увенчанным престижной международной премией.

Коллонтай сообщала о попытках воздействовать на прессу «с тем, чтобы приезд Бунина не принял бы под воздействием враждебных к нам элементов белой эмиграции характер политической кампании против Союза, выставления Бунина “жертвой” и т. п.».

Иван Алексеевич Бунин

После войны отношение к Бунину резко меняется. Вокруг него начинается возня дипломатического корпуса и разведки. Нельзя ли переманить писателя в СССР на волне охватившей общество эйфории? В СССР летят секретные бумаги бойцов невидимого фронта. Невозможно без омерзения читать отчет некого А. Гузовского, сотрудника СССР во Франции. В лакейской всегда чутко улавливают настроения господ. Что четко усвоил пишущий, так это все тот же презрительно-высокомерный тон по отношению к Бунину.

Секретно: «31» октября 1945 года

Заведующему 1-м Европейским отделом НИКД СССР тов. С.П. Козыреву

«Случайно оказавшись в одном обществе, я познакомился с известным Вам писателем Буниным. Поскольку я узнал о том, что к этому писателю у нас проявляют значительный интерес, сообщаю содержание моей краткой с ним беседы.

Бунин сказал мне, что он окончательно утвердился в Париже и, несмотря на скверные материальные условия, “сдыхаю с голода”, продолжает пописывать, кое-что перерабатывать старое и кое-что переиздавать. Большие надежды возлагает на Америку, т. к. – де, мол, не в праве рассчитывать на “удовольствие издать свои произведения в СССР”. “К слову сказать, – заявил Бунин, – весьма огорчен, что мои произведения издаются в Москве “Огиэом”, как посмертные. Кричать о том, что я еще жив, стал слабоват голосом и к тому же я эмигрант”.

Исподволь известно, что Бунин крепко “полевел”, тоскует по родине, втайне мечтает о том, что наступит час, когда его пригласят домой. Говорят, что за отсутствием тем, а может, просто по старости, но после бурной жизни, он сейчас пробует свое перо под Арцибашева, но с еще большим обнажением трактует сексуальные темы.

Поскольку я сумею с ним встретиться еще и если в этом будет необходимость, можно поближе с ним познакомиться и составить личное впечатление о его перспективах и настроениях.

Прошу сообщить Ваше мнение, следует ли им заняться».

Эти смердяковские рассуждения о Бунине произвели большое впечатление на советского посла во Франции А. Богомолова. Тем более что он получает и другую официальную справку, больше похожую на инструкцию спецслужб по охмурению непокорного классика. В ней сообщалось, что «по натуре своей Бунин человек слабовольный и легко поддающийся посторонним влияниям. Несомненно, что сейчас по приезде он будет окружен своими близкими друзьями, из которых многие, как писатель Зайцев Б.К. и профессор Михайлов Н.А., занимают политически антисоветские позиции, а некоторые, как писатель Шмелев И.С., – скрытые фашисты. И эти встречи, несомненно, окажут в короткое время свое определенное влияние на Бунина.

Соображение:

Ввиду изложенного, было бы крайне желательным получение Буниным в самом скором времени по приезде, частного письма от А.Е. Богомолова с пожеланием личной встречи, лучше всего с приглашением на завтрак. (Бунин – большой гастроном.)

Такое приглашение в корне парализовало бы все попытки отговорить его от “безумного шага” возвращения на Родину».

Неизвестно, состоялся ли злополучный завтрак, но точку в этой нелепой возне поставил сам Бунин. Он, конечно же, хотел умереть на Родине, конечно, хотел вернуться в Россию; но достаточно было взглянуть на этих людей, пишущих отчеты после каждой встречи с писателем, чтобы понять и почувствовать – возвращаться не надо. Уже через год после упомянутых событий Бунин направил в Москву резкое и раздраженное письмо, где сказал все, что думает, открытым текстом.

Бунин не хотел быть собственностью советских властей и решительно отверг все их неуместные домогательства. «Гастрономический» заговор спецслужб лопнул.

По материалам К. Кедрова, «Известия»

 

Дочери атамана Семенова

30 августа 1946 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР был повешен генерал-лейтенант белой армии атаман Григорий Семенов. Через полвека после казни атамана корреспонденту «Известий» А. Адерехину удалось встретиться с двумя дочерьми Семенова.

Август 1996 г. Скромная, но очень чистая двухкомнатная квартира на 7-м этаже одной из 9-этажек Новороссийска. Две сестры, фотографии за стеклами шкафов, грациозная кошка, старое кресло у выхода на лоджию… В первый день моего визита одна из дочерей атамана Семенова, Елена Григорьевна, к корреспонденту не вышла. И лишь после объяснений сестры о том, что расспрашивающий о прошлом человек вовсе не из НКВД, Елена Григорьевна согласилась участвовать в нашем разговоре…

– Мне здесь, у сестры, хорошо, – говорит, улыбаясь, Елена Григорьевна. Она попала к сестре, возвратившись после лагерей из психбольницы. – Здесь и умирать буду…

Составители Большой советской энциклопедии 1976 г. издания посвятили атаману Семенову и связанным с ним событиям три справочных статьи. Сообщив о том, что Семенову удалось создать Забайкальское контрреволюционное правительство, составители БСЭ констатируют: «Были восстановлены дореволюционные порядки, национализированные предприятия возвращены владельцам…»

Не многим, к примеру, пока известно, что казачий атаман за доблесть в войне 1914 г. был награжден орденом Святого Георгия четвертой степени и золотым оружием, что Григорий Михайлович был не только мужественным воином, но и блестящим мыслителем, доктором философии.

Осенью 1920 г. атаман был вынужден покинуть Забайкалье и до ареста находился в эмиграции. Корея, Китай, Америка, вновь Китай, потом долгие годы в Японии…

– Наша мама, Елена Викторовна Терсицкая, дочь священника, вышла замуж за отца в 1920 г., – рассказывала Татьяна Григорьевна. – Елена родилась в 1921 г. в Порт-Артуре. Брат Михаил родился в следующем году уже в Циндао, Китае. А я родилась в 1928 г., в Йокогаме. Есть и третья сестра, Елизавета, она тоже родилась в Японии в 1929 г.

Было время, когда судьба разбросала детей атамана в разные концы света. Однако в 1945 г., когда арестовали отца, они все уже вновь были рядом.

– Мы с Елизаветой жили на даче отца неподалеку от Дайрена (ныне это китайский порт Далянь. – Авт.), – продолжает Татьяна Григорьевна. – 22 августа 1945 г., мне тогда было всего 17 лет, я взяла детей, одела и повела их гулять. Идем по дороге и вдруг – машина мчится, слышу: «Вот она!» Потом оказалось, что это на меня показал кто-то из советского консульства, а с ним в машине были уже советские военные, к тому времени десант в Дайрене оказался. Автоматчики меня окружили, спрашивают – где ваша дача? Я показала. Прислуга открыла дверь, зашли. Отец в это время был на третьем этаже, работал над книгой. Они зашли – сдайте оружие, отец сдал пистолет. Нормально разговаривали, еще и поужинали вместе с отцом – один майор и какие-то еще. А потом забрали, увезли отца. А в июле 1948 г. в один день арестовали саму Татьяну, ее мужа, Елену и Елизавету. Через Корею на самолете переправили в тюрьму неподалеку от Владивостока.

Особое совещание в Москве дало мне 25 лет лагерей. Мою вину мне так пояснили: если бы мы вас не забрали, то вы бы стали шпионами. И Лене, и Елизавете, и мужу моему – всем по 25 лет дали.

Татьяну и Елизавету отправили отбывать наказание в Тайшет-лаг, в Иркутскую область, а Лену – в Коми… 8 лет Татьяна и Елизавета строили дорогу Абакан – Тайшет. Татьяна Григорьевна была в разных колониях: 09 и 016 – лесоповал, 027 – слюдфабрика. Сестра Елизавета, до ареста игравшая в японском джазе на фортепиано, в лагерях освоила аккордеон, аккомпанировала даже известной певице Лидии Руслановой, тоже отбывавшей в это время срок в ГУЛАГе. Елизавета играла так хорошо, что однажды лагерное начальство решило поощрить ее и перевело, в порядке исключения, на отсидку в ту же колонну и Татьяну.

– Мой муж, конечно, же сидел в другом лагере, – рассказывает Татьяна Григорьевна. – Но однажды нам дали свидание. А потом меня перевели от сестры на «мамскую» колонну. 30 ноября 1955 г. я родила дочь. Почти год до моего освобождения дочь провела в детской зоне. Женщины продолжали работать, а к детям нас водили только в определенные часы, чтобы мы могли их покормить… Но сестре Лене, это мы уже потом узнали, тяжелее всех пришлось. Когда ее посадили в лагерь, сына Гришу отправили в детдом. Через несколько лет Лена не выдержала в лагере и пошла на «запретку», на проволоку. Часовой на вышке дал по ней очередь из автомата. Одна пуля насквозь живот прошила… Заключенный-врач кишки ей обрезал, сшил. Два месяца она лежала еще в лагере, а потом ее отправили в тюремную психушку…

В Новороссийске я встретился также с человеком, который много лет занимался сбором материалов об атамане Семенове. Леониду Тимофеевичу Васину исполнился тогда 81 год. Со временем Васин пришел к выводу, что собранный материал позволяет ставить вопрос о реабилитации Семенова. Послал документы в администрацию президента, другие инстанции. О восстановлении исторической справедливости в отношении атамана ходатайствовали и казаки. Но с атамана были сняты только обвинения в антисоветской агитации и пропаганде… «Семенов признан виновным, – говорится в определении, – в том, что он в 1917 г. после образования Советов рабочих и солдатских депутатов, находясь в городе Петрограде, пытался свергнуть советскую власть, арестовать В.И. Ленина, членов Петроградского Совета…»

– Кто знает, если бы этот план удался, быть может, вся история России и мира в нынешнем веке оказалась бы совсем другой, – говорил Васин.

«После разгрома белой армии Семенов бежал на территорию Маньчжурии и на протяжении более двух десятков лет являлся руководителем и главой русских белоэмигрантов…» – говорится в определении Военной коллегии. Но Семенов боролся только с большевизмом, а против СССР боевых действий не вел. Когда Гитлер предложил ему свои услуги – помочь деньгами в формировании частей для борьбы против Союза, Семенов отказался. Атаман всегда поступал по отношению к России очень достойно.

…Елену Григорьевну привезли в Новороссийск из ярославской психушки «в чем была». Татьяна Григорьевна сбережений тоже не накопила. Пенсии – минимальные. От настоящего голода спасало лишь то, чему полвека назад выучил отец, – прекрасное знание языков.

Дело адмиралов

В 1939 г. Сталин обезглавил армию, в 1947-м принялся за флот. Четыре адмирала были обвинены в преступлении, которого не совершали, и понесли незаслуженную кару.

После окончания Второй мировой войны, в 1946 г., Сталин принял решение разделить Балтийский и Тихоокеанский флоты на два флота каждый. Кто его надоумил – неизвестно, можно только гадать. С точки зрения оперативного искусства подобное деление сил, особенно на Балтике, не выдерживало никакой критики. Адмирал флота Николай Герасимович Кузнецов, тогдашний нарком ВМФ, не стал скрывать своего мнения (он этого никогда не делал) и, к неудовольствию, Сталина отверг предложенную вождем идею.

Позже нелепое решение о разделе флота было отменено, но Сталин ничего не забыл. Памяти ему было не занимать. В феврале 1947 г. Кузнецова сняли с занимаемой должности и назначили с понижением – начальником военно-морских учебных заведений. Но это было лишь начало жестокой опалы.

Когда началась кампания по борьбе с космополитизмом, некто Алферов, капитан 1-го ранга, написал в наркомат обороны донос, где сообщал, что адмирал флота Кузнецов склонен к преклонению перед Западом. В число обвиняемых попали адмиралы Н.Г. Кузнецов, Л.М.

Галлер, В.А. Алафузов и Г.А. Степанов. В вину адмиралам вменялась передача англичанам не только торпеды, но и карты двух островов Курильской гряды и южного побережья Камчатки. Все это санкционировал сам Сталин, что подтверждала подпись вождя на соответствующем документе. Немало пришлось пережить боевым адмиралам. Однако в верхах не ограничились результатами «суда чести», приказав передать дело в Военную коллегию Верховного суда СССР. Это было уже куда серьезнее. Стало понятно, что строптивцев хотят не просто опозорить, а упрятать в тюрьму и, быть может, надолго.

В грубо сфабрикованном деле было столько нелепого и надуманного, что перечисление «фактов» ничего, кроме гадливости и досады, у читателя не вызовет. Достаточно сказать, что ни представители защиты, ни свидетели «преступления» на суде не присутствовали. Процитируем лишь некоторые материалы допросов обвиняемых, которые дадут представление о том, как проходил этот судебный процесс. Про передачу торпеды и карт нашим недавним союзникам Алафузов объяснил: «…образец этой торпеды для англичан не представлял секрета… Что касается передачи карты, то она не секретная, ее можно купить в любом порту». На вопрос члена суда полковника юстиции Данилова: «Когда торпеда поступила на вооружение?» – адмирал ответил: «Еще до войны, в 1938 г. Сначала она была засекречена, а потом ее рассекретили, минно-торпедное управление ВМФ даже издало книжку с описанием высотной торпеды». В подтверждение слов Алафузова вице-адмирал Степанов свидетельствовал: «Что касается обмена картами, то этот обмен происходил еще до войны и продолжался во время войны. Мы передали иностранцам 1500 карт, а от них было получено 6000 карт. Получали мы больше, чем давали». И далее все в том же духе…

Вину друг на друга подсудимые не перекладывали, вели себя честно и достойно. В ночь на 3 февраля 1948 г. был оглашен приговор. Степанова и Алафузова приговорили к 10 годам лишения свободы каждого, Галлера – к четырем годам. Кузнецова освободили от уголовной ответственности, предложив понизить в воинском звании до контр-адмирала. Посадить в тюрьму по облыжному обвинению наркома, руководившего военно-морским флотом всю войну, даже у сталинских клевретов рука не поднялась, а скорее всего сам вождь так распорядился.

Летом 1951 г., вопреки желанию Булганина, Кузнецов был вновь назначен военно-морским министром (главнокомандующим ВМФ) СССР и через некоторое время восстановлен в звании адмирала флота. Не побоявшись упреков и гонений, он написал несколько писем Сталину, где просил хотя бы облегчить участь своих бывших подчиненных. Ему удалось добиться перевода заключенных из одиночных в общие камеры. Это помогло сохранить жизни Степанову и Алафузову. На запрос Кузнецова о судьбе Галлера министр получил ответ председателя Военной коллегии Верховного суда СССР генерал-лейтенанта юстиции Чепцова: «Сообщаю, что по извещению МВД СССР Галлер Лев Михайлович, 1883 г. рождения, умер 12 июля 1950 года».

Реабилитировали адмиралов в мае 1953 г., после смерти «отца народов».

В октябре 1955 г. на Черноморском флоте произошла трагедия – погиб линкор «Новороссийск». Вменив гибель корабля в вину Кузнецову, проходившему в течение уже нескольких месяцев лечение после перенесенного инфаркта, в декабре 1955 г. его сняли с должности главкома ВМФ, а в 1956 г. понизили в воинском звании до вице-адмирала и уволили в отставку.

26 июля 1988 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР Н.Г. Кузнецов был посмертно восстановлен в звании Адмирала Флота Советского Союза. Ныне имя прославленного флотоводца носят Военно-морская академия, главное флотское учебное заведение и самый крупный корабль ВМФ России – тяжелый авианесущий крейсер Северного флота.

Материал С. Чернявского

 

«Дело кремлевских врачей-убийц»

Это сугубо политическое дело, сфабрикованное в 1949–1953 гг. следственными органами МГБ. Процесс должен был закончиться массовыми репрессиями по образцу 1937 г., направленными против интеллигенции и, в частности, против еврейского населения СССР.

Сталин считал, что Запад, боясь растущего могущества СССР, будет искать путей его подрыва и его пятой колонной окажется международный сионизм, внедряющий агентов через еврейское население. Вождю новая чистка позволяла освободить партию и страну от ненужных ему приближенных. В госбезопасности в течение почти четырех лет зрело провокационное дело, принявшее окончательные формы и наименование после решения Президиума ЦК в декабре 1952 г. – «Дело кремлевских врачей-убийц».

Поводом стала преждевременная смерть от инфаркта миокарда видных руководящих работников партии: 10 мая 1945 г. в возрасте 44 лет скончался А.С. Щербаков, а 31 августа 1948 г. на 52-м году жизни – А.А. Жданов. Началом делу послужило письменное обращение, переданное через начальника охраны Сталина врачом Л.Ф. Тимошук, снимавшей кардиограмму сердца у Жданова в 1948 г. По заключению Тимошук, это был инфаркт и нужен был постельный режим. Профессора П. Егоров и В. Виноградов вынесли свое решение, которое не требовало постельного режима для больного. Они считали, что инфаркта нет. Через некоторое время Жданов скончался. Это послужило толчком для второго письма Тимошук в адрес ЦК партии о том, что Жданов скончался из-за неправильно поставленного профессорами диагноза. В письме были такие строки: «Врачи были агентами националистической организации “Джойнт”».

18 ноября 1950 г. МГБ арестовало профессора Я.Г. Этингера. Одновременно взяли его жену врача Р.К. Викторову и их сына – студента-историка. Надо понимать, «за компанию», чтобы профессор активнее давал показания. Этот способ был уже ранее освоен. Этингера обвинили в смерти Щербакова. Дело вел следователь по особо важным делам подполковник Рюмин. Следствие было начато через пять лет после его кончины, хотя письма Тимошук касались только Жданова. При форсированных допросах Этингер скончался 2 марта 1951 г. в МГБ на Лубянке.

Следователь Рюмин активно разворачивал «Дело врачей» и обратился с письмом к Сталину о том, что министр госбезопасности Абакумов мешает ему в этом. Решением ЦК Абакумов был отстранен от должности и арестован «за недостаточную активность ведения “Дела врачей” и за сокрытие сионистского заговора».

В конце 1952 г., как пишет со ссылкой на документы партархивов в своем труде «Взлет и падение И.В. Сталина» Ф. Волков, вождь дал немедленное указание Берии – арестовать группу виднейших светил медицины. «Арестованы профессора В.Н. Виноградов, М.С. Вовси, Б.Б. Коган, М.Б. Коган, А.М. Гринштейн, П. Егоров, В.Х. Василенко и др. «Сталин приказал на академика Виноградова одеть кандалы, других нещадно бить…» Новому министру госбезопасности Игнатьеву заявлено: «Если не добьетесь признания врачей, то с вас снимем голову».

Всего в Москве по «Делу врачей» было арестовано 37 человек – 28 медиков и их родственники. Но это только кремлевских врачей! Как следует из «признаний» части обвиняемых профессоров и врачей, выколоченных из них следователями с Лубянки, они имели задание из капиталистических стран: умертвить Щербакова, Жданова, затем Маленкова, Берию, Сталина. Всех заставили подписать протоколы допросов, признания в терроризме.

Аресты врачей шли и в столицах союзных республик, и в других городах РСФСР. В Челябинске местных медиков И. Лившица, Г. Благмана, Г. Полпака и Р. Дымшица обвинили в том, что они заведомо неправильным лечением ускорили смерть директора Магнитогорского металлургического комбината.

Дело созрело. Сталин больше не колебался. 1 декабря 1952 г. был созван Президиум ЦК партии, где он заявил, что его ближайшие сотруники – Власик и Поскребышев – скрыли от него письмо Тимошук, важнейший документ, разоблачающий заговор по умерщвлению Жданова. Фактически этого не было. Сталин видел письмо еще в 1948 г.

5 марта 1953 г. внезапно скончался Сталин. По указанию ЦК партии Министерство госбезопасности было слито с МВД и последнее сообщило в печати о незаконности организации этого дела и освободило всех врачей. Расстрельное дело не состоялось!

 

Смерть великого лицедея

13 января 1948 г. в Минске был убит Соломон Михоэлс – руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР. Обстоятельства его смерти теперь известны.

Неизвестно, как сложилась бы его судьба, если бы в 1919 г. в холодном Петрограде он не узнал, что молодой режиссер А. Грановский задумал создать первую еврейскую театральную студию. Вскоре он стал ее учеником.

Соломон Михоэлс

В 1921 г. петроградцы объединились с москвичами, и в Москве открылся камерный еврейский театр. Стены здания расписал будущая мировая знаменитость М. Шагал.

В 1927 г. Михоэлса ждал триумфальный успех в спектакле «Путешествие Вениамина III». Спустя два года он стал художественным руководителем Государственного еврейского театра.

1941 г. застал Михоэлса в Москве. Он был убежденным антифашистом и ненавидел гитлеровцев так, как мог их ненавидеть руководитель советского театра и интеллигент. Именно поэтому Михоэлс возглавил Еврейский антифашистский комитет (ЕАК), созданный в феврале 1942 г. ЕАК содействовал упрочению союза между СССР и США против гитлеровской Германии. В 1943 г. Сталин послал С. Михоэлса и поэта И. Фефера в США, Канаду, Великобританию и Мексику. 48 тыс. человек в США пришли на стадион Пола Граунд слушать Михоэлса. Шквал рукоплесканий завершал каждое его выступление. Роль С. Михоэлса в росте симпатий к сражавшейся против Гитлера Советской Армии неоценима.

В Америке Михоэлс встречался с Альбертом Эйнштейном, Теодором Драйзером, Эптоном Синклером, Полем Робсоном, Чарли Чаплиным. И если в США нашлись деньги и корабельные команды, чтобы отправлять караваны судов с техникой и продовольствием в Мурманск и Архангельск по ленд-лизу, то в этом была немалая заслуга как С. Михоэлса, так и всего ЕАК.

Михоэлс, однако, сознавал, что после победы он уже не будет нужен Сталину, так как «вождь всех народов» кардинально менял советскую национальную политику. Тучи сгущались над головой артиста. Уже готовились увольнения журналистов и редакторов, театральных деятелей, врачей, инженеров – евреев по национальности. Было ясно, что Михоэлс, советский режиссер и антифашист, носящий на груди орден Ленина, никогда бы с этим не смирился.

12 октября 1946 г. Министерство госбезопасности СССР направило в ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР записку «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета».

В заключение делался вывод о том, что деятельность комитета вышла за пределы его компетенции и поэтому является политически вредной и нетерпимой. В связи с этим было внесено предложение о ликвидации ЕАК.

Установлено, что прямую ответственность за незаконные репрессии лиц, привлеченных по «делу Еврейского антифашистского комитета», несет Г.М. Маленков, который имел непосредственное отношение к следствию и судебному разбирательству.

Тайну гибели Михоэлса раскрыл Берия, назначенный после смерти Сталина министром внутренних дел СССР.

Берия счел выигрышным для себя прекратить наиболее одиозные дела МГБ в последние годы жизни Сталина. В ходе проверки «дела врачей», писал Берия, выяснились подробности убийства Михоэлса. Берия сообщал, что по делу об этом убийстве был допрошен бывший министр госбезопасности Абакумов, арестованный еще в 1951 г., затребованы объяснения от Огольцова, Цанавы и других участников операции. Со слов Абакумова, Сталин еще в 1948 г. дал ему задание срочно организовать ликвидацию Михоэлса силами МГБ. 5 января 1948 г. на заседании Комитета по Сталинским премиям было объявлено, что Михоэлс должен ехать в Минск. Как члену комитета ему было поручено ознакомиться с представленными на соискание этой премии спектаклями минских театров – «Константин Заслонов» в Театре имени Янки Купалы и «Алеся» в Большом государственном театре оперы и балета БССР.

Подробности осуществления убийства Михоэлса – в объяснениях бывшего министра ГБ Белоруссии Цанавы: «Примерно в 10 часов вечера Михоэлса с Голубовым завезли во двор дачи (речь идет о даче Цанавы на окраине Минска). Они немедленно с машины были сняты и раздавлены грузовой автомашиной. Примерно в 12 часов ночи, когда по Минску движение публики сокращается, трупы Михоэлса и Голубова были погружены на грузовую машину, отвезены и брошены на одну из улиц города (речь идет об улице Белорусской напротив стадиона “Динамо”). Утром они были обнаружены рабочими, которые об этом сообщили в милицию».

Сталин распорядился наградить убийц, и те действительно получили боевые ордена.

В свое время Гитлер заочно приговорил С. Михоэлса к смертной казни. Но получилось, что привел этот приговор в исполнение Сталин.

По материалам И. Кузнецова

 

«Секретное» землетрясение

В центральной республиканской газете «Коммунист Таджикистана» за 15 июля 1949 г. было напечатано сообщение Таджикского телеграфного агентства: «В течение 8 и 10 июля в Таджикистане произошло два сильных землетрясения с эпицентром в горах на расстоянии 190 километров на северо-восток от города Сталинабада. В Сталинабаде наблюдалось несколько толчков.

Наиболее сильный – силою 6,5 балла – ощущался 10 июля в 9 часов 43 минуты 11 секунд местного времени. Разрушений в городе не было. Повторные, более слабые толчки, как это обычно бывает после землетрясений, продолжались несколько дней. 12 июля толчки были намного слабее, чем 11 июля. 13 и 14 июля отмечались дальнейшие затухания толчков».

О «захлопнутом» горами городе Хаите с населением в 5 тыс. человек в том сообщении не было ни слова! И вообще информация в «Коммунисте Таджикистана» была единственной о каких-либо землетрясениях в 1949 г.

Первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана Гафуров поставил тогда задачу: помочь местным властям восстановить мосты и переправы, вернуть реки Хаитского урочища в стабильные берега, определить, на какой глубине лежат руины Хаита. Город Хаит и все живое в ущелье и долине Ясмана, в том числе и реки, как позднее выяснили, оказались под слоем грунта толщиной от 100 до 50 м. Требовалось достать оттуда сейф с деньгами из хаитской сберкассы. Эти деньги летчики доставили в город и сдали в банк буквально за два часа до катастрофы. Закончил свою речь Гафуров так: «Мы обязательно воздадим должные почести погибшим, но попозже…»

Составленная смета на проведение работ по поиску денег сберкассы в три раза превысила сумму, лежавшую на 70-метровой глубине. Об этом было доложено Гафурову, но он сказал: «Это дело чести, и смета здесь ничего не значит. За этим стоят судьбы людей. Работайте, мы вам будем помогать».

Только в конце 1950 г. проходчикам удалось извлечь злополучный сейф, превратившийся в полутонную лепешку размером полтора метра на метр, толщиной 25 см. Казалось, сейф прошел через валки прокатного стана. Никто не понимал, как он стал таким.

Опытный автогенщик под бдительным оком комиссии Госбанка целый день резал это чудо. А когда лепешку вскрыли, выяснилось, что деньги исчезли. Они как бы были, но превратились то ли в древесину, то ли в какой-то материал наподобие текстолита. Особенно диковинными выглядели денежные пачки, спрессованные с торцов бумажных листов. И все-таки через два 2 ч. исследований и подсчетов комиссия торжественно заявила, что все деньги в наличии.

Летчикам Воробьёву и Петухову вернули добрые имена вместе с партбилетами и допустили к самостоятельным полетам. Вот только к этому времени один из них спился и вскоре был комиссован, зато другой стал летать на первом реактивном пассажирском самолете Ту-104.

Хаитское землетрясение 10 июля 1949 г. было зафиксировано фактически всеми сейсмическими станциями мира. Время, место и мощность землетрясения с достаточной точностью определили даже в Южной Америке. Любому ученому ясно: если район землетрясения подобной мощности обитаем, то жертвы неизбежны.

В свете этого особенно цинично выглядит статья Г.Д. Панасенко из Геологического института АН Таджикской ССР, где сказано, что обрушившаяся масса скатилась вниз по ущелью Дарай-Хауз; передний край ее остановился примерно в 8–9 км к западу от подножия горы. Населенные пункты на нем отсутствуют.

О трагедии Хаита в статье нет ни слова. Возникает вопрос: а знаменитый академик Владимир Афанасьевич Обручев, подготовивший статью к публикации, ничего не знал о погибшем городе? Ясно, что знал, не мог не знать.

 

БАМ, да не там

Еще не закончилась война, когда Арктический НИИ, обобщая, как тогда говорили, «практику эксплуатации Северного морского пути», указал на необходимость «скорейшего создания в одном из районов полярного побережья Сибири крупной промежуточной базы морских коммуникаций».

Новый порт предполагалось использовать и для размещения основных сил Северного военного флота. Особенно ратовал за этот проект известный полярник контр-адмирал И. Папанин. Планы нового строительства в Заполярье были доложены лично Сталину и пришлись вождю по душе.

Работы были поручены Главному управлению лагерного железнодорожного строительства (ГУЛЖДС), входившему в систему ГУЛАГа. Начинать строительство пришлось в чрезвычайно сложных условиях – вечная мерзлота, болота, бездорожье… Вместо недостающих тракторов использовали старые танки БТ со снятыми башнями. Зато дешевая рабочая сила была в избытке: по некоторым данным, на строительстве дороги были задействованы около 40 тыс. заключенных, в основном «политические». В результате всех этих усилий 192-километровая ветка Чум – Лабытнанги была готова к концу 1948 г. В том же 1948 г. в нескольких лагерях на трассе произошло то, что в официальных документах именовалось «массовым самоосвобождением» заключенных. Справившись с восставшими, руководители стройки не смогли справиться с самой природой. В разгар штурмовщины специалисты из института «Арк-тикпроект» вынесли категорическое заключение: район Каменного мыса непригоден для осуществления задуманного плана. Тамошний грунт не смог бы выдержать крупные промышленные корпуса и постройки, а малые глубины не позволили бы морским судам подходить близко к берегу.

В конце января 1949 г. на совещании у Сталина было решено изменить местонахождение заполярной морской базы: теперь ею становилась Игарка. От Салехарда к ней должна была пройти новая железная дорога с паромными переправами через Обь и Енисей. Магистраль длиной 1300 км предстояло протянуть по абсолютно безлюдным просторам, где затерялось от силы десятка полтора крошечных поселений.

Для стимулирования работы заключенных была введена система «зачетов»: при выполнении нормы на 125 % день в лагере засчитывался за два, на 150 % – за три. Варьировался в зависимости от выработки и хлебный паек.

Заключенные, работавшие в карьере на погрузке гравия, часто отправляли полупустые машины. Вольнонаемному водителю, отчитывавшемуся за количество рейсов, было все равно, сколько тонн загружено в кузов, а зэк-учетчик исправно проставлял в тетрадке еще одну точку: дескать, отправлен еще один грузовик.

Материальное благополучие охранников напрямую зависело от выработки зэков: чем больше нарядов, хотя бы и «липовых», закрыто, тем больше пайки у рядовых конвоиров и премиальные – у офицерского состава.

К весне 1953 г. было построено около 700 км магистрали – на западном и восточном участках. На самом протяженном 400-километровом отрезке от Салехарда до реки Хетты уже ходили пассажирские поезда. Но… наступил март 53-го г. Со смертью вождя его любимое детище оказалось никому не нужным. Завод и порт в Игарке оставались большей частью на бумаге, и «вдруг» наверху стало понятно, что возить по магистрали нечего и незачем. По правде говоря, и сам Сталин в последние годы жизни охладел к железнодорожным проектам: значительная часть сил и средств была перемещена в атомную индустрию.

В 1953 г. стройка была приостановлена, а в 1954 г. официально ликвидирована.

По некоторым подсчетам, на строительство мертвой дороги было потрачено не менее 4 млрд рублей в тогдашних ценах. Ну а количество людей, нашедших гибель в болотах за полярным кругом, с трудом поддается оценке.

Материал А. Добровольского

 

Землетрясение в «Городе Любви»

В ночь с 5 на 6 октября 1948 г. землетрясение стёрло с лица земли столицу Туркмении Ашхабад и множество окрестных селений. По последствиям – это крупнейшее на территории СССР стихийное бедствие, намного превзошедшее Спитакскую катастрофу 1988 г. Знаменитый боевой генерал И.Е. Петров, командующий Туркестанским военным округом, которому выпало ликвидировать последствия катастрофы и который потерял там сына, говорил: такие разрушения городу могли бы причинить 500 бомбардировщиков, круглосуточно бомбящих Ашхабад в течение полугода.

Правда о землетрясении и его последствиях скрывалась десятилетиями. Был засекречен и фильм, снятый кинодокументалистом Романом Карменом. По сей день точно не определено количество жертв. Одни называют 100 тыс. человек, другие говорят о 60–70 тыс. погибших. Однако еще живы очевидцы землетрясения, родственники погибших и жестоко пострадавших жителей Ашхабада.

Рассказывает Владимир Останин:

– Разрушения были огромными: позже стало известно, что город потерял 98 % (!) жилого фонда. Особенно пострадали жилые саманные дома. Многие улицы были буквально сплошь покрыты пухлым слоем желтоватой пыли от разрушенных саманных построек. Жильцы многих этих домов погибли полностью. Нам по дороге встречались люди, выносившие трупы, завернутые в простыни, и складывавшие их рядами на тротуарах. Оттуда их забирали машины, чтобы увезти и предать земле. Однако зачастую выкапывать и выносить из развалин тела погибших было некому. Трупы очень быстро стали разлагаться, наполняя воздух невыносимым запахом. Повсеместно среди развалин виднелись раздувшиеся мертвые тела почти голых людей кроваво-багрового цвета.

Уборкой трупов в дальнейшем занимались военные отряды, облаченные в противоипритные прорезиненные костюмы и противогазы.

На западном краю города за нашим домом на склонах предгорных холмов в районе бывшего туркменского кладбища экскаваторы вырыли глубокие длинные траншеи, в них-то и сгружали привезенные на грузовиках разложившиеся останки людей.

Сильно пострадало многоэтажное здание железнодорожного вокзала. Под его обломками в подвальных помещениях оказались заживо погребенными люди. Основное землетрясение сопровождалось повторными толчками, и часто при этих толчках заваливало роющихся в руинах людей.

Семью легендарного спортсмена С.Т. Ляхова, который в ту ночь уехал из дома, спас средний сын, 11-летний Володя. Когда обвалились стены и на всех упал потолок, он, бабушка и старший брат Александр спали, а мама, Мария Тимофеевна, кормила грудью 8-месячного Алика. По совершенно неясной причине, как бы чего-то опасаясь, Володя в ту ночь лег спать в своей старой коротенькой детской кроватке, хотя у него уже была взрослая, железная, с панцирной сеткой – на нее-то и упал потолок. Он, будучи богатырем с самого детства, освободился от упавших на него кирпичей, подполз к пазухе около полуобвалившейся стены, нашел дырку, расширил ее, выбрался во двор и стал звать на помощь. Но сразу понял – действовать нужно самому. Он вытащил брата и бабушку. Подъехала машина с солдатами. Завал на улице мешал им проехать, и солдаты стали его разбирать. Их командир внял отчаянным мольбам мальчика и послал четверых помочь поднять кровлю. Мама была уже без сознания, а вот малютка Алик никаких признаков жизни не подавал. Кто-то сказал, что он мертвый. Володя, который души в нем не чаял, в полном отчаянии схватил его, выковырял изо рта землю, стал дуть ему в нос, повернул лицом вниз, тряс его и бил по заднице, и… Алик ка-а-к заорет. Заплакал и Володя.

Мать вскоре очнулась, но была в тяжелом состоянии. Братья развили бурную деятельность, нашли врача, и по его совету ее положили на доски, накрытые фанерой. Врач сказал, что без больницы она скоро умрет. Здешняя же больница лежала в руинах.

Авторитет Ляхова в Ашхабаде был очень высок, и поэтому Мария не умерла. Ее отправили в Ташкент одной из первых на военном «Дугласе». Остальные члены семьи остались в городе заниматься спасательными работами.

Заново отстраивать Ашхабад, что в переводе с персидского означает «Город Любви», начали по спешно составленному плану уже в 1949 г….

 

Как погибла хоккейная команда ВВС

Морозным утром 7 января 1950 г. по трапу «Дугласа» Си-47 на Центральном аэродроме Москвы поднимались хоккеисты команды ВВС. И все они погибли, когда Си-47, шесть раз заходивший на посадку в аэропорту Кольцово близ Свердловска, сорвал последнюю попытку и рухнул на краю летного поля.

…Начальник полетов полковник Василенко, докладывая о причинах катастрофы, сразу же подчеркнул, что мысль о недостаточной квалификации экипажа следует отмести напрочь. Командир майор Зубов, опытнейший боевой летчик, руководил столь же умудренными и умелыми профессионалами. Его экипаж входил в дивизию Грачева, которая обслуживала членов правительства. Возникло шесть версий гибели машины. Вот две из них, которые считают наиболее вероятными.

Было темно, мела поземка… Экипаж держал курс на два радиомаяка, расположенных один за другим. Но получилось так, что, попав на первый радиомаяк, на второй выйти никак не могли. «Выходите на ангары!» – повторяли им с земли диспетчеры. В шестой раз – вновь на ангары. И тогда оказалось, что сброшены обороты. Командир включил форсаж, машина полезла вверх, но было поздно – тяги не хватило: «Дуглас» лег на крыло, перевернулся и врезался в землю.

Судьба уберегла Всеволода Боброва от ранней гибели…

…Уже упоминалось о том, что в тот день мела поземка. Белым-бело было вокруг. Заходя на посадку, экипаж врубил мощные прожекторы, чтобы осветить полосу приземления. Внезапно ярко освещенная, струящаяся пелена метели могла показаться вспыхнувшими языками пламени. Ребятам, вероятно, почудилось, что самолет загорелся, и они бросились в хвост все сразу, гуртом. Самолет потерял управление и рухнул. «Я почему-то интуитивно склоняюсь к этой версии, так как знаю, что многие ребята плохо переносили перелеты, нервничали», – полагает хоккеист Николай Пучков.

…Вместе с шестью членами экипажа Си-47 погибли 11 хоккеистов: Харий Меллупс, Николай Исаев, Роберт Шульманис, Евгений Воронин, Борис Бочарников, Зденек Зикмунд, Юрий Тарасов, Иван Новиков, Александр Моисеев, Юрий Жибуртович, Василий Володин.

Основным голкипером ВВС в сборной страны был тогда Харий Меллупс, прежде выступавший за рижское «Динамо».

Никаких официальных сообщений не последовало, имена не были названы. Хоккеист Н.Г. Пучков остался в Москве, так как Василий Иосифович Сталин, начальник и шеф команды, счел неудобным, чтобы он выступал в Челябинске перед болельщиками местного «Дзержинца», откуда перешел в ВВС. Бобров опоздал и остался жив…

По поводу необъявленной гибели команды ВВС люди терялись в разнообразных догадках. А тут еще, когда на «Динамо» выкатилась команда в знакомых желтополосатых рубашках и диктор объявил все сплошь знакомые фамилии: Бобров, Виноградов, Шувалов, Жибуртович, Моисеев… – тут вовсе многие пришли в смятение. Вскоре, конечно, выяснилось, что Павел Жибуртович – брат погибшего Юрия, Анатолий Моисеев – однофамилец Александра, а Бобров в день отлета загулял с приятелями в ресторане. Но его тогдашний одноклубник говорил: «…я отвергаю предположение о том, будто застолье помогло ему опоздать на самолет и остаться в живых. Всеволод, надо заметить, как и другие, не любил летать. Когда можно, предпочитал поезд. А в тот раз тем более: у него еще не были выправлены по всей форме переходные документы в ВВС. Вот поэтому-то он и оказался не в самолете, а в поезде».

…Преображенная, заново родившаяся команда ВВС во главе с Бобровым, капитаном и играющим тренером, показывала искрометный хоккей, тактически остроумный, уже тогда выявивший тренерский талант Боброва. Она неизменно побивала всех соперников, в том числе и ЦСКА под водительством Анатолия Тарасова. Три сезона подряд – с 1951-го по 1953-й – летчики завершали чемпионат страны на первом месте, оставляя за спиной столь же неизменно вторых армейцев. Слава Боброва, его команды, тройки Бабич – Шувалов – Бобров гремела необычайно.

 

Сталин умер не своей смертью

5 марта 1953 г. перестало биться сердце Иосифа Виссарионовича Сталина, «отца всех народов» и генерального секретаря ЦК КПСС. Как гласило официальное заключение медиков, он скончался от обширного кровоизлияния в мозг. Кинематографисты из Би-би-си приготовили к 5 марта, 50-й годовщине со дня смерти Иосифа Сталина, фильм под названием «Последняя тайна Сталина», в котором утверждают, что лидер СССР был убит.

Ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 г. поначалу мало чем отличалась от сотен других ночей для Сталина и его ближайших соратников – Хрущева, Маленкова, Берии и Булганина. После просмотра фильма в Кремле они отправились пировать на дачу, расположенную недалеко от Москвы. Рано утром гости разъехались по домам.

Сталин, отпустив соратников, отправился отдыхать. Для человека, помешанного на безопасности, он вел себя в ту ночь очень странно. Обычно Иосиф Виссарионович требовал, чтобы его охрана бодрствовала. Петр Лозгачев, один из охранников, дежуривших в ту ночь, запомнил, что приказ идти отдыхать охрана получила не от самого вождя, а от своего непосредственного начальника Хрусталева. К десяти часам вечера все были в панике, потому что Сталин до сих пор не вышел из комнаты. В конце концов телохранители решили все же пойти проверить, все ли в порядке с вождем. Выбор пал на Лозгачева.

Похороны Сталина. Берия еще не знает, что дни его сочтены…

Петр Лозгачев осторожно зашел в комнату и негромко спросил: «Товарищ Сталин, что с вами?» В ответ он услышал лишь нечленораздельные звуки, доносившиеся с мокрой кровати. Рядом с кроватью, на полу, лежали газета «Правда» и карманные часы. Их стрелки остановились на 18.30.

Британские кинематографисты считают, что укол яда Иосифу Сталину сделал по приказу своего шефа Лаврентия Берии главный охранник Хрусталев. Почему они пришли к такому мнению? Прежде всего потому, что, как стало известно, в медицинской карте вождя, кроме информации о сердечно-сосудистом характере заболевания Сталина, были отмечены и другие симптомы. Приводится, что 2 и 3 марта у больного были: вздутие живота, кровавая рвота, печень вышла из-под ребер на 3 см. Все это и дает основания предполагать, что Иосиф Виссарионович был отравлен по приказу Лаврентия Павловича, который на похоронах «вождя всех народов» невзначай проронил: «Я его убрал… Я всех спас».

Незадолго до своей кончины Иосиф Виссарионович очень резко отзывался о деятельности МГБ. Дескать, госбезопасность «не обеспечивает контроля» за работой чекистов. Осведомленные современники полагали, что Сталин хотел устранить Берию. Недовольство Сталина работой чекистов подтверждает и начальник его охраны генерал-лейтенант Н. Власик. По словам охранника, Сталин «выражал большое возмущение против Берии.

Как бы то ни было, мотив убийства крылся не только в борьбе за власть. Ни для кого из ближайшего окружения Хозяина не было секретом, что он считал сложившуюся в Европе международную обстановку чрезвычайно благоприятной для установления на всем континенте коммунистического правления. При этом Сталин, конечно, прекрасно понимал, что всеобщая коммунизация Европы вызовет третью мировую войну, и готовил СССР к схватке с Америкой.

Генералиссимус хотел спровоцировать тогдашнего американского президента – генерала Дуайта Эйзенхауэра – на враждебные действия антисемитской кампанией, развязанной в СССР в то время. Ее официальным актом должна была стать назначенная Сталиным на 5 марта депортация всех евреев из Москвы в Казахстан.

Кроме ядерного оружия, в то время в СССР ничего не было. Экономика только начала возрождаться из руин, в стране царили страшная разруха и бедность. Берия, Маленков, Хрущев и другие руководители хорошо понимали, что страна не вынесет еще одной большой войны.

 

Сколько народа погибло на похоронах Сталина?

Несмотря на все бедствия, которые принес Иосиф Сталин стране и народу, миллионы советских людей оплакивали его смерть, не стыдясь слез. И только в многочисленных трудовых лагерях, разбросанных по всему СССР, заключенные, да и то не все, тайком радовались смерти тирана.

На четыре дня в Советском Союзе был объявлен всенародный государственный траур. По сути, все ведомства, министерства, управления, заводы, фабрики в эти дни перестали работать. Все ждали главного дня – похорон, назначенных на девятое марта. Три дня подряд живая многокилометровая человеческая река, извиваясь по улицам Москвы, направлялась к Пушкинской улице (ныне Большая Дмитровка) и по ней к Колонному залу Дома союзов. Там на возвышении, весь в цветах был установлен гроб с телом покойного. На исторические похороны из Грузии приехали специальные плакальщицы. Говорили, что их было несколько тысяч – женщин, одетых во все черное. Все стремились попасть в Колонный зал Дома союзов, чтобы хоть одним глазком посмотреть на человека, который уже при жизни стал памятником. Город как будто обезлюдел. И если на Пушкинской улице и в близлежащих переулках еще удавалось поддерживать порядок, то в более отдаленных местах из-за многотысячного скопления людей образовывались давки.

Согласно слухам, на Пушкинскую улицу можно было пройти со стороны Трубной площади. Вот туда и направился основной людской поток. Но не всем удалось добраться до нее. Многие умерли далеко на подступах.

Но самое страшное заключалось в том, что среди раздавленных были такие, которые приходили в себя, просили помощи. Их можно было еще спасти. Но скорая медицинская помощь практически не работала – в те траурные дни по центральным улицам запрещалось ездить. Раненые никого не интересовали. Обрушивались заборы, ломались ворота, разбивались витрины магазинов. Люди забирались на железные фонарные столбы и, не удержавшись, падали оттуда, чтобы уже никогда не подняться. Некоторые поднимались над толпой и ползли по головам, некоторые в отчаянии, наоборот, пытались пролезть под грузовиками, но их туда не пускали, они в изнеможении валились на асфальт и не могли уже больше подняться.

Ученый биолог И.Б. Збарский, который долгие годы занимался вопросами бальзамирования тела Ленина, в своей книге воспоминаний «Под крышей Мавзолея» писал, что в день прощания со Сталиным его вместе с женой буквально засосала толпа и выдавила на Трубную площадь. Ему удалось вместе с женой выбраться живым. Он писал, что в этой давке гибли не только люди, но и лошади, на которых сидели милиционеры.

Комендатура города и Министерство государственной безопасности распорядились оградить Трубную площадь военными грузовиками, и со Сретенки, со спуска, хлынула человеческая Ниагара… Те, кто никогда не видел Сталина живым, хотели увидеть его хотя бы мертвым, но так и не увидели. Не увидел и я… Люди не плакали. Плакали, когда услышали сообщение о смерти вождя, на кухнях, на улицах. Здесь же все превратилось в борьбу за выживание, в борьбу за жизнь. Люди гибли, втиснутые в этот искусственный квадрат из грузовиков. Оцеплению кричали: «Уберите грузовики!» Я помню одного офицера, он плакал, и, плача, спасая детей, он говорил только: «Не могу, указаний нет…»

И.В. Сталин в гробу

Сколько погибло в той давке людей? Об этом мы никогда не узнаем. В то время все делалось тайно, скрытно. После давки тела всех погибших закидывали на те же грузовики и увозили в неизвестном направлении. Скорее всего их было гораздо больше полутора тысяч…

 

Тайна «золотого чемодана»

В сентябре 1941 г спасая наиболее важные экспонаты и документы от фашистов, директор Керченского историко-археологического музея Ю. Марти и инструктор горкома Ф. Иваненкова вывезли 19 ящиков, в числе которых был и чемодан со всем золотым запасом музея, в Армавир.

Однако летом 42-го года война докатилась и до Кубани. Прямым попаданием бомбы все архивные и другие материалы музея были уничтожены. Но «золотой чемодан», хранившийся на складе горздравотдела, уцелел. Фашисты подступали к городу, поэтому было решено переправить «золотой чемодан» в более отдаленную часть Кубани – в станицу Спокойную, где ценности и были переданы в местное отделение Госбанка. В конце августа управляющий Спокойненским отделением Госбанка Я. Лобода сдал «золотой чемодан» на хранение в штаб Спокойненского партизанского отряда.

Какие же ценности были переданы ему на хранение в «золотом чемодане»? Из официальной описи предметов, находившихся в кожаном чемодане (ящик № 15), следует, что все ценности внутри были аккуратно рассортированы по 15 коробкам. Византийские монеты червонного золота; золотые боспорские монеты греческого и римского времени; золотые подвески – в виде грифона, с изображением конного и пешего скифов, головок бычков, львенка… Всего в «золотом чемодане» было около 800 предметов, мировую историческую и художественную ценность которых деньгами просто не измерить…

Итак, чемодан был помещен в сундук, на котором спал партизан Яковлев. 13 сентября отряд начал поход из Спокойненских лесов к перевалу. 17 сентября партизаны остановились у подножия горы Беден для перестройки повозок. Здесь и обнаружилась пропажа чемодана.

Боец отряда Магдычев Григорий Иванович на привале под горой Большой Беден погнал в яр поить прикрепленных к нему пару волов. И там, в яру, обнаружил раскрытый чемодан, пустой, с остатками некоторых вещей, не представляющих никакой ценности.

18 марта 1943 г., когда немцы уже были изгнаны, бывший комиссар партизанского отряда, а далее 1-й секретарь Спокойненского РК ВКП(б) И. Мальков и бывший замначальника снабжения отряда, ставший председателем Спокойненского райисполкома, М. Федоров оставили уникальный акт. В нем они как очевидцы свидетельствовали о том, что все ценности и документы отделения Госбанка, в том числе «золотой чемодан» и 40 тысяч рублей, были сожжены в лесу «вследствие невозможности эвакуировать… т. к. путь следования был перерезан вражескими войсками».

Расследование этого и других фактов началось лишь в сентябре 43-го года. Довольно быстро выяснилась фиктивность акта. Так, один из очевидцев показал, что при роспуске отряда были сожжены только банковские документы и марки, а вот «золотой чемодан» и деньги не уничтожались. В июле 43-го Федоров обратился к главбуху отделения Госбанка с просьбой заменить приличную сумму денег, которые якобы промокли в кармане и пришли в негодность. При обмене оказалось, что эти деньги из числа тех самых 40 тыс. руб., которые были сданы на хранение в отряд и потом «сожжены»…

Однако ни в те времена, ни за все минувшие годы ни один предмет из сокровищ Керченского музея так и не «мелькнул» ни в нашей стране, ни за рубежом. Историческая и художественная ценность этих раритетов столь очевидна и многократно описана в мире, что полная «тишина» оставляет надежды – основная часть содержимого «золотого чемодана» до сих пор где-то спрятана…

Нельзя полностью исключить вероятность того, что основная часть «золотого чемодана» все же попала в один из партизанских тайников…

 

Кто и за что убил Василия Сталина?

Сталинского сына – Василия арестовали через полтора месяца после смерти отца, – 28 апреля 1953 г. Из документов, которые рассекретили демократические власти, ни слова о том, кто замыслил эту операцию, однако же и без всяких документов можно предположить, что сделали это Берия, Молотов, Маленков да Хрущев.

Берия, конечно, не любил Иосифа Виссарионовича. Может быть, эта нелюбовь распространялась и на Василия, или же он думал, что Вася сможет занять место отца? Не в буквальном смысле, естественно (кто б ему это позволил!), а в смысле народной любви, или, лучше сказать, народной памяти, которая, останься Вася на свободе, постоянно пробуждала бы к нему повышенное внимание.

Василий Сталин

О грядущем аресте сын Сталина узнал от друзей-летчиков по телефону. Друзья позвонили, рискуя при этом званиями и звездочкам. Василий перебрал все свои бумаги, кое-кто сжег, потом застрелил из табельного револьвера любимую овчарку и принялся ждать. Наутро пришли бугаи-чекисты. Вслед за Васей пошли в Лефортово два его заместителя, начальник хозчасти, четыре адъютанта, шофер и даже парикмахерша штаба. К тому апрельскому дню Василию исполнилось всего 32 года. Он занимал генеральскую должность командующего ВВС Московского военного округа. Пил. Помогал спортсменам. Жил с любовницей. Обвинили его в разбазаривании государственных средств (не могли же его арестовать только за то, что он сын Сталина!). Вот, собственно, и все…

Однако к рассекреченному делу Василия приобщена служебная аттестация, которую выдал ему 20 июля 1945 г. командующий 16-й воздушной армией генерал-полковник авиации Руденко. Из бумажки на две странички следует, что в ВВС Василий начал служить с 18 лет, в 20 получил первое офицерское звание. На фронт сын Сталина пошел 22 июня 1941 г., ни дня не отсиживался в тылу. Вначале он командовал истребительным авиаполком, затем 3-й гвардейской истребительной авиадивизией, которая принимала участие в освобождении Минска, Вильно, Шяуляя и Гродно. В конце войны Василий принял командование 286-й истребительной авиадивизией, которая только в одной Берлинской операции за 15 воздушных боев уничтожила 17 самолетов врага. Сам Василий, несмотря на болезнь ноги и позвоночника, которая особенно усиливалась во время перегрузок, легко управлял двумя десятками видов самолетов, начиная от легкого ПО-2 и кончая мощными «Харрикейнами». За время войны он сам участвовал в 27 боевых вылетах и сам сбил два вражеских самолета.

Допрашивать сына вождя начали 9 мая 1953 г. В самый праздник, в День Победы – словно специально выбирали.

Однако с доказательствами у Лубянки было плоховато, и осудить Васю смогли только два года спустя – 2 сентября 1955 г. За антисоветскую пропаганду и злоупотребление служебным положением (растрату так и не удалось доказать) – восемь лет лишения свободы.

В документах от 7 апреля 1961 г. значится: «За период пребывания в местах заключения В.И. Сталин не исправился, ведет себя вызывающе, злобно, требует для себя особых привилегий, которыми он пользовался при жизни отца. На предложение, сделанное ему о том, чтобы после освобождения из тюрьмы выехать на постоянное место жительства в гг. Казань или Куйбышев, Сталин В.И. заявил, что добровольно из Москвы он никуда не поедет… На предложение о смене фамилии он так же категорически отказался и заявил, что если ему не будут созданы соответствующие условия… то он “молчать не будет, а станет всем говорить о том, что осудили его в свое время необоснованно и что в отношении его чинится произвол”.

Прокуратура СССР и Комитет госбезопасности были убеждены, что В.И. Сталин, выйдя на свободу, будет снова вести себя по-прежнему неправильно. В связи с этим в порядке исключения из действующего законодательства решили направить В.И. Сталина после отбытия наказания в ссылку сроком на 5 лет в г. Казань (в этот город запрещен въезд иностранцам)… Как прослужившему в армии более 25 лет, в льготном исчислении В.И. Сталину была назначена пенсия в размере 300 рублей (новыми деньгами). Однако, учитывая, что он своими действиями дискредитировал высокое звание советского генерала, предлагается установить для него по линии Министерства обороны СССР пенсию в размере 150 рублей в месяц. По улучшении здоровья его можно было бы трудоустроить на одном из авиационных заводов гор. Казани. Считаем также целесообразным при выдаче В.И. Сталину паспорта указать другую фамилию…»

Василий Сталин прибыл в Казань в марте 1961-го. У него отняли все: дом, друзей, женщин, работу и даже фамилию. Так что в однокомнатную квартиру на Гагарина, 105 он зашел только с одним чемоданом, в котором лежал серебряный рог, бурка и пластинки с грузинскими песнями. Здесь, в Казани, Василий проживет всего лишь год.

И последний штрих. Когда на Арском кладбище открыли гроб для прощания, жена Василия, Мария Николаевна, его не узнала: его лицо было синим от гематом, а нос – разбит. Она подумала: «Наверное, это кукла».

Как объяснить тот факт, что комиссия по рассекречиванию архивных материалов из так называемого дела Сталина рассекретила только часть документов, а именно: страницы 93–94, ИЗ, 134–135, 151–172 и 198–199. По каким причинам не были рассекречены недостающие (а недостает слишком много) документы этого дела? Где находится медицинское заключение о смерти Василия Сталина, а также оперативное и агентурные дела на этого человека? В случае если отсутствующие бумаги сокрыты сознательно (в чем лично я ничуть не сомневаюсь), склонен подозревать комиссию в сокрытии преступления.

Материал Д. Лиханова

 

Венок скандала

Летом 1964 г. глава Коммунистической партии Советского Союза Никита Сергеевич Хрущев совершал поездку по странам Скандинавии с официальным визитом. Ход поездки был нарушен самым непредвиденным образом в Швеции: «какой-то Стечко» возложил венок у памятника Карлу XII в знак благодарности от украинского народа.

Кто же такой этот, так сильно возмутивший советского лидера, Стечко?

Газета «Дагенс нюхетер» от 24 июня 1964 г. давала довольно пространный материал о «последнем премьер-министре свободной Украины» Ярославе Стецько. Ярослав Стецько был соратником Степана Бандеры. На плечах передовых отрядов нацистов в первые же дни войны он вошел во Львов и 30 июня 1941 г. провозгласил создание комитета под названием «Уряд вильной Украйны». Но Гитлер не хотел никакого украинского самоуправления. Стецько с «министрами его кабинета» был из Западной Украины интернирован в лагерь. После ликвидации бандеровского движения и самого Степана Бандеры Ярослав Стецько, как и многие его соратники по УПА, продолжал деятельность в эмиграции.

«Антибольшевистский блок угнетенных народов», в состав которого входила и организация украинских националистов, решил продемонстрировать свое отношение к коммунистической системе, используя визит лидера Никиты Хрущева в Скандинавские страны. Сделать это было непросто, так как в этом регионе украинская диаспора была незначительной. Однако на помощь пришли сами скандинавы, разделявшие взгляды лидеров блока, и представители прибалтийской эмиграции.

В Копенгагене глава датского парламента О. Крафт, вспоминает пани Стецько, заявил, что не станет встречаться с Хрущевым, а, напротив, проведет встречу с главою правительства независимой Украины господином Стецько. Крафт организовал для лидеров ОУН пресс-конференцию. Массированная публичная демонстрация протеста против угнетения большевиками Украины и других народов не осталась незамеченной скандинавскими масс-медиа. Чего, собственно, и хотели лидеры ОУН.

Резонанс возложения венка к памятнику Карлу XII был действительно всемирным, эхо публикаций доносилось из Калифорнии, Токио, Пакистана, Бразилии. Пани Стецько вспоминала: «Мы часто потом смеялись, что за сто крон сумели устроить такой громкий скандал на весь мир. Ну, конечно же, мы признавали и то обстоятельство, что главным нашим помощником был сам Хрущев. Это он сам поставил в центр внимания своей поездки нас и нашу демонстрацию. И потому, конечно же, это все так прозвучало».

Цветы, возложенные на саркофаг шведского короля, потерявшего в свое время на нашей земле свою армию, честь, славу и здоровье и привезенного на родину лишь для торжественного захоронения, конечно, выражение ненависти к тому, что воплощал собою Никита Хрущев. Но и Стецько, и Хрущев – это наша общая история.

Материал В. Прокопенко

 

Роковой рейс танкера «Туапсе»

Люди старшего поколения, вероятно, помнят нашумевший в 50-е гг. кинофильм «ЧП» с молодым Вячеславом Тихоновым в главной роли. В основе его сюжета лежали реальные события – драматическая судьба танкера «Туапсе» и его команды.

Захват

23 июня 1954 г. в Южно-Китайском море в 125 милях от острова Тайвань на советский танкер «Туапсе», направлявшийся в Китай с грузом осветительного керосина, совершил нападение боевой корабль. Как позже выяснилось, он принадлежал к военно-морским силам Чан Кайши. Два корабля прикрытия имели принадлежность к ВМС США.

Начальник радиостанции успел передать в Москву и порт приписки Одессу сообщение о захвате судна.

Советское правительство сразу же предприняло меры по освобождению танкера и его экипажа. 24 июня 1954 г. заместитель министра иностранных дел СССР В.А. Зорин пригласил посла США в Москве господина Ч. Болена и вручил ему ноту протеста.

Это был первый случай, когда гоминьдановские власти отважились пойти на захват советского судна. Корабли принадлежали американскому военному флоту. Они встретили танкер «Туапсе» в проливе Баши и сопровождали его к заранее намеченному месту захвата, сообщая координаты советского судна гоминьдановскому командованию.

После того как в Гаосюньском порту советское судно было разгружено, а его команда силой выведена на берег, «Туапсе» сразу же отвели на рейд. Тут же на борт «Туапсе» поднялись два американских военных советника, одетые в штатские костюмы. Они забрали все судовые документы. Затем американцы приступили к внимательному изучению танкера. Заставили разобрать машину, рацию, снимали чертежи, фотографировали.

Бывший первый помощник капитана танкера Дмитрий Кузнецов рассказал о том, как обошлись с экипажем на Тайване:

– С самого начала чанкайшисты пытались получить от нас заявления о том, что мы «решили не возвращаться в Советский Союз». Чего только не делали тюремщики, чтобы добиться этого! В первые дни нам подавали обеды из пяти-шести блюд, а переводчики «Джа» и «Ян» и провокаторы-европейцы, называвшие себя «русскими», были до приторности вежливы.

На одном из допросов мне заявили, что я остался на Тайване один, все остальные якобы уже уехали в Америку. Начали предлагать мне деньги и дошли до миллиона долларов.

8 сентября 1954 г. в тюрьме появился полковник «Ван». Он прочел мне приказ начальника чанкайшистского генерального штаба, где говорилось: «Танкер и груз конфискованы. Команду считать военнопленными». С этого дня нас посадили на голодный паек. Нас начали избивать, пытать током, иголками, вводимыми под ногти. Все с одним требованием: подпишите просьбу о политическом убежище в США. Я не подписал. Как выяснилось позже, из 49 человек экипажа ничего не подписали 29 моряков. В конце концов нас вынуждены были отправить в Советский Союз.

Судьба 29 членов экипажа, которые выдержали пытки, не сломались, в дальнейшем оказалась достаточно безоблачной. По возвращении на Родину они получили хорошую работу, денежные компенсации, почет и уважение. В тайваньских застенках погибли, не выдержав пыток, Ж.М. Димов, А.В. Ковалев, М.М. Калмазан. М.В. Иваньков-Николов лишился рассудка в Вашингтоне и был передан в 1969 г. представителям советского посольства.

Группа в составе В.И. Книги, В.В. Лопатюка, В.А. Саблина почти 35 лет провела в плену на Тайване. Семь лет в тюрьме, а затем на поселении в пригороде Тайбэя. В 1988 г. благодаря советскому консулу в Сингапуре Александру Ивановичу Ткаченко они были освобождены и доставлены в Москву.

За три с половиной десятилетия у кого-то умерли родные и близкие, у кого-то жены повторно вышли замуж. Здоровья, чтобы работать, нет. Пенсий нет. Жилья тоже.

Пожалуй, наиболее горькой оказалась судьба Л.Ф. Анфилова, В.И. Бенковича, В.П. Гвоздика и Н.В. Зиброва. Из ада тайваньских тюрем они сумели вырваться в Бразилию в качестве агентов американских спецслужб. Там умудрились оторваться от слежки и явились в советское консульство. Вскоре Москва с помпой встречала «героических моряков легендарного танкера». А после помпезной пресс-конференции их тихо и без свидетелей арестовали сотрудники госбезопасности. Дали по 15 лет. Через семь лет спохватились, освободили «за отсутствием состава преступления». Однако до 1990 г. судимость «за измену Родине» так и висела на бывших моряках – со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Почти через полвека после драматических событий на танкере «Туапсе» Николай Иванович Ваганов, судовой бухгалтер, полностью реабилитирован.

Так драматично сложилась судьба моряков с танкера «Туапсе». Ну а какова судьба самого танкера?

По данным китайской разведки, после захвата «Туапсе» чанкайшистское командование включило его в состав своих военно-морских сил, присвоило ему наименование «Куайцзи» и перекрасило в серый цвет. Впоследствии он был выведен из состава ВМС и до сих пор находится в тайваньском порту Гаосюн…

Материал С. Турченко

 

Гибель линкора «Новороссийск»

Флагманский корабль эскадры Черноморского флота «Новороссийск» 29 октября 1955 г. в Северной бухте Севастополя получил тяжелые повреждения в результате взрыва, характер которого до сих пор достоверно не установлен. Борьба экипажа за выживание корабля успеха не имела.

«Новороссийск» затонул, погибли 608 человек из состава экипажа линкора и других кораблей, прибывших для оказания помощи. В Севастополе на братском кладбище сооружен памятник жертвам трагедии «Новороссийска».

Рассказывает военный историк О. Сергеев:

– При расследовании причин катастрофы линкора «Новороссийск», проведенном в недельный срок правительственной комиссией во главе с заместителем председателя Совмина СССР Вячеславом Малышевым, были созданы две экспертные комиссии – по взрыву и по живучести.

Линкор «Новороссийск» на рейде Севастополя

Если к заслуге второй комиссии можно отнести объективное свидетельство борьбы за живучесть, то по главному вопросу – причине взрыва, дать ответ не удалось.

До настоящего времени в качестве официальной остается версия правительственной комиссии о подрыве линкора на немецкой мине, оставшейся со времен войны.

Но расчеты показывают, что линкор «Новороссийск» был подорван двумя боеприпасами с суммарным тротиловым эквивалентом около 2000–2500 кг, расположенными в районе диаметральной плоскости корабля на незначительном расстоянии друг от друга. Взрывы боеприпасов произошли с коротким временным интервалом, не превысившим десятых долей секунды, что обусловило создание кумулятивного эффекта и нанесение повреждений, в результате которых корабль затонул.

В случае признания факта взрыва двух боеприпасов правительственной комиссии пришлось бы отказаться от, мягко говоря, неправдоподобных объяснений запуска «случайно» остановившегося много лет назад часового механизма взрывателя мины, потревоженного якорь-цепью корабля, и рассмотреть возможность последовательного взрыва двух донных мин при срабатывании неконтактных взрывателей или детонации.

С учетом того, что к 1955 г. практически все немецкие мины в силу старения источников питания были неисправны, малая вероятность нахождения в боеготовом состоянии двух оставшихся после войны мин и их последовательного срабатывания, даже без учета возможности выхода из строя одного из боеприпасов при взрыве другого, выводит указанное событие за рамки реальности.

К числу факторов, обеспечивших скрытность проведения операции, можно отнести отсутствие в Северной бухте постов наблюдения, которые были сняты по сокращению штатов, и отзыв дозорного корабля для обеспечения полетов в район Лукулла и Бельбека.

На основании данных, полученных подкомиссиями, трудно уйти от мысли о возможной причастности к гибели «Новороссийска» отечественных спецслужб.

Реализация программы строительства океанского флота, идеологом и главным действующим лицом которой был Главнокомандующий ВМФ Николай Кузнецов, вступила в противоречие с корпоративными интересами армейского командования, стремившегося к сохранению и поддержанию в боеготовом состоянии многомиллионных группировок Сухопутных войск.

В 1954–1955 гг. Кузнецов ставит вопрос о десятилетнем плане судостроения, добивается решения об установке первых опытных образцов реактивного оружия морского и берегового базирования, рассматривает и утверждает проект атомной подводной лодки.

Последовавшее после гибели «Новороссийска» освобождение Николая Герасимовича от должности главкома ВМФ и назначение на эту должность Сергея Горшкова сняло препятствия на пути сокращения корабельного состава и авиации ВМФ, разделке на металлолом недостроенных кораблей.

Рассказывает Сергей Елагин:

– Можно с уверенностью сказать, что диверсию против «Новороссийска» проводили настоящие профессионалы, специалисты своего дела. Их в то время было так мало, что не составляло большого труда назвать поименно каждого! Это могли быть только боевые пловцы из итальянской флотилии MAC, британской 12-й флотилии или германского соединения «К». Других специалистов с практическим боевым опытом в Европе и НАТО просто не существовало. Почему правительственная комиссия СССР в 1955 г. только робко потянула и тут же оборвала тонкую ниточку версии, которая тянулась к диверсантам из 12-й флотилии военно-морских сил Великобритании в Портсмуте?

Или комиссии просто не позволили завершить начатое по политическим мотивам в свете «крепнувшей каждый день советско-британской дружбы»?

Все прошедшие годы вину за эту диверсию многочисленные авторы версий причин гибели линкора «Новороссийск» приписывали исключительно профессионалам Второй мировой войны из подразделения боевых пловцов Италии – 10-й флотилии MAC! Но кто может серьезно поверить, что в 1955 г. командование военно-морского флота Италии могло самостоятельно планировать и проводить спецоперации такого масштаба и такого уровня возможных военно-политических последствий без санкции командования НАТО? Можно предположить, что в Севастопольской бухте действовала единая команда британских и итальянских боевых пловцов, проходящих совместную службу в 12-й флотилии Королевского флота.

Остается вопрос о мотивах подрыва «Новороссийска». Ответ можно найти в истории Суэцкого канала! В феврале 1955 г. Британия инициирует образование военного союза – Багдадского пакта, куда первоначально входят Турция и Ирак. Англия вступает в Багдадский пакт 4 апреля 1955 г., что позволяет ей установить двойной военный контроль (через НАТО и Багдадский пакт) над черноморскими проливами – единственным путем для выхода Черноморского флота СССР в Средиземное море. 14 мая 1955 г. была создана Организация Варшавского договора, в который входит и Албания, что создает возможность военно-морского присутствия СССР в Средиземном море, базируясь на албанский порт и военно-морскую базу Дуррес в непосредственной близости от стратегической коммуникации Британской империи через Суэцкий канал!

В сентябре 1955 г. Египет в ответ на реальную военную угрозу со стороны Великобритании заключает «торговые» соглашения с СССР, Чехословакией и Польшей о поставках современного вооружения. 29 октября 1955 г. происходит таинственный подрыв линкора «Новороссийск» в Севастополе, что реально могло бы уничтожить все боевое ядро Черноморского флота и на длительный период вывести из строя его главную военно-морскую базу. 11 июня 1956 г. зону Суэцкого канала покидает последний британский солдат. В июле 1956 г. правительство Египта национализирует Суэцкий канал. 29 октября 1956 г. Великобритания, Франция и Израиль предпринимают агрессивные действия против Египта в зоне

Суэцкого канала. Если задаться вопросом, что объединяет даты 29 октября 1955 г., 29 октября 1956 г., то ответ лежит в плоскости геополитики – Суэцкий канал!

 

Тайна закрытого доклада на съезде

Мы быстро забываем старое, и сейчас уже кажется странным, что люди рыдали от горя, узнав о смерти Сталина. До сих пор чудом кажется и то, что XX съезд не восстал против своего нового лидера Хрущева, услышав из его уст правду о сталинских злодеяниях.

До сих пор не утихают споры историков вокруг доклада Н.С. Хрущева на закрытом заседании. Одни ставят его в заслугу Никите Сергеевичу. Другие говорят о его «невиданном вероломстве»: будто доклад буквально за несколько дней до оглашения в тайне от членов Президиума ЦК был коренным образом переработан и оглашен вопреки прежней договоренности с соратниками.

В учебниках по истории КПСС и прочей общественно-политической литературе 50—80-х годов прочно утвердилось мнение о том, что XX съезд КПСС осудил культ личности Сталина, разоблачил его злоупотребления и перевел страну на рельсы цивилизованного развития. Но документы отнюдь не подтверждают того, что решения XX съезда – плод коллективного разума партии. Мнение многомиллионной партийной массы как раз меньше всего интересовало кремлевскую верхушку. К тому же никаких вопросов о культе личности в повестке дня XX съезда не было. Более того. В течение десяти дней работы съезда никто из 126 ораторов не только не разоблачал Сталина, но даже и имени его не вспомнил! Невероятно, но факт: в стенограмме съезда, который вошел в историю как съезд, осудивший злоупотребления Сталина, нет ни единого упоминания его имени. И в последний день, 25 февраля 1956 г., никаких разоблачений.

Секретный доклад на XX съезде КПСС был результатом сложной интриги

Оглашаются итоги голосования по выборам в центральные органы партии. Все, повестка дня исчерпана, съезд завершил свою работу.

…В последний день 1955 г. Хрущев проводит через Президиум ЦК КПСС решение об образовании специальной комиссии по изучению материалов о массовых репрессиях не только среди членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранного XVII съездом, но и среди других советских граждан, в основном тех, за кого хлопотали оставшиеся в живых родственники. Расширены были и временные рамки: с 1935 по 1940 г.

Задачи комиссии определялись следующим образом: сбалансировать положительные и отрицательные стороны в отношении Сталина.

Доклад Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях» был заслушан делегатами XX съезда на закрытом утреннем заседании 25 февраля 1956 г. «Свои» приглашенные и делегации зарубежных компартий не присутствовали. По предложению председательствовавшего на заседании Н.А. Булганина съезд без обсуждения, единогласно принял постановление «О культе личности и его последствиях».

Случай небывалый даже для большевистской партии. Более чем странно, если учесть, что куда более мелкие, второстепенные и даже третьестепенные вопросы обсуждались часами, а то и сутками. То, что услышали делегаты, приводило в шок, некоторым, как свидетельствуют очевидцы, становилось дурно и они теряли сознание. И пожалуйста: «прения открывать нецелесообразно».

Свидетельствует Д.Т. Шепилов, секретарь ЦК КПСС:

– Никакого согласования с членами Президиума ЦК не было, не говоря уже о решении. Просто в кулуарах, в комнате отдыха Президиума съезда, Хрущев сказал: «Мы не раз говорили об этом, и вот время пришло доложить коммунистам правду». А за два дня до этого Хрущев сказал Шепилову:

– Надо срочно подготовить один докладец. Поможешь?

– Разумеется.

– Тогда пошли, сделаем это без промедления.

И они в кабинете Хрущева практически неотлучно провели два дня. По версии Шепилова, только спать уходили. 25 февраля, когда все было написано и отпечатано, вернулись на съезд. Тогда и был озвучен потрясший всех доклад.

Секретарь ЦК КПСС и председатель КГБ СССР А.Н. Шелепин рассказывал историку Н.А. Барсукову, что в подготовке доклада Хрущеву помогал Серов. Хрущев ему многим был обязан, держал его до декабря 1958 г. Серов являлся заместителем Берии, а до этого был при Хрущеве на Украине. На совести Серова тысячи и тысячи загубленных людей. Он был непосредственным участником репрессивного выселения чеченцев, карачаевцев, ингушей, крымских татар и других. Он один из инициаторов создания спецтюрем для политических заключенных, имел в руках большую власть.

Серов в 1956 г. был председателем КГБ. Кто, кроме него, мог предоставить Хрущеву и комиссии Поспелова материалы?

5 марта 1956 г. Президиум ЦК КПСС принял постановление о порядке ознакомления с докладом Хрущева «О культе личности и его последствиях». Публикация в открытой печати не предусматривалась, но несколько миллионов коммунистов на закрытых собраниях были ознакомлены с этим документом.

Материал А. Богомолова

 

Кровавая осень 1956-го

После смерти Сталина в общественной жизни Венгрии проявились первые признаки «оттепели», началась реабилитация незаконно осужденных.

Однако процесс демократизации не пошел. Скромный реформатор Надь был обвинен «в серьезном нарушении принципа коллегиальности», а в апреле 1955 г. смещен с поста премьер-министра, в декабре исключен из партии.

Посол СССР Юрий Андропов периодически информировал Москву об обострении обстановки в Венгрии. «Помочь» венгерским коммунистам командировали Анастаса Микояна. Микоян посоветовал главе правительства Ракоши подать в отставку.

Отставка Ракоши состоялась 18 июля на пленуме ЦК ВПТ. Вместе с женой, советской гражданкой, он выехал в СССР «на лечение». Еще в сентябре 1955 г. было создано управление Особого корпуса в Венгрии. Особый корпус предназначался для прикрытия совместно с частями венгерской армии границы с Австрией и обеспечения коммуникаций на случай выдвижения советских войск с территории своей страны. И вот из Москвы пришло распоряжение Генерального штаба о подготовке плана действий войск Особого корпуса по поддержанию и восстановлению общественного порядка в Будапеште и в Венгрии. В середине октября положение в стране значительно осложнилось: собранный урожай значительно уступал прошлогоднему; из-за недостатка угля, нефти и сырья простаивали предприятия; на железнодорожном транспорте было сокращено 600 пар поездов, главным образом пассажирских. Все это задевало интересы венгров и влияло на их настроения.

6 октября состоялась массовая демонстрация по случаю перезахоронения останков реабилитированного Ласло Райка. Противники правящего режима требовали возвращения Имре Надя к руководству партией, наказания Ракоши.

23 октября в атмосфере назревшего общественного взрыва в Будапеште состоялась 200-тысячная демонстрация, в которой участвовали представители всех слоев населения. Она началась под лозунгами национальной независимости, демократизации, полного исправления ошибок ракошистского руководства, привлечения к ответственности виновных за репрессии, вывода советских войск из Венгрии, разрушения памятника Сталину.

Власти были в растерянности. Первый секретарь ЦК ВПТ Э. Гере обратился в Москву с просьбой ввести в Будапешт советские войска, находившиеся в Венгрии. В обращении к народу по радио он квалифицировал происшедшее как контрреволюцию.

Статуя Имре Надя в Будапеште

К вечеру началось восстание. Демонстранты, вооружившись, захватили радиоцентр, ряд военных и промышленных объектов. В стране было введено чрезвычайное положение.

Ночью пленум ЦК ВПТ образовал новое правительство во главе с Надем.

Руководство СССР реагировало незамедлительно и решительно. В 23 ч. 23 октября соединения и части Особого корпуса начали совершать 75—120-километровый марш.

При входе в город советские армейские колонны подверглись обстрелу. Проходившие машины забрасывались камнями находившимся на улицах народом. Несмотря на огонь и понесенные потери, части корпуса оружия не применяли.

Общая численность советских войск, действовавших в Будапеште, была доведена до 20 тыс. человек.

Через двое суток было сформировано правительство во главе с Надем. Первым секретарем ЦК партии, вместо подавшего в отставку Гере, стал Кадар. Он поставил перед представителями СССР вопрос об увеличении численности советских войск. Но вскоре в Москву пришло известие о решении венгерского правительства выйти из Организации Варшавского договора и направленном в ООН призыве о защите. 3 ноября в Сольнок прибыл маршал Иван Конев, на которого возлагалось руководство действиями советских войск в Венгрии по плану операции «Вихрь». А повстанцы создавали вокруг Будапешта оборонительный пояс. На улицах патрулировали наряды военнослужащих и национальной гвардии. Численность личного состава венгерских частей в Будапеште достигла 50 тыс. человек. Кроме того, более 10 тыс. человек входило в состав национальной гвардии, вооруженных групп и отрядов. У повстанцев было около 100 танков.

Чтобы скрыть подготовку операции, в Текеле продолжились переговоры о выводе советских войск из Венгрии. Но в 1 ч. 30 мин. ночи 4 ноября председатель КГБ

СССР Иван Серов и его группа арестовали венгерскую правительственную делегацию. А Яноша Кадара и сопровождавших его лиц доставили самолетом в Москву 3 ноября здесь уже был определен состав нового венгерского правительства по главе с Кадаром.

В информации, направленной в ЦК КПСС, министр обороны СССР маршал Жуков сообщил, что «4 ноября с.г. советские войска приступили к проведению операции по наведению порядка и восстановлению народно-демократической власти в Венгрии».

По данным венгерского Минздрава, приводившимся в советских военных документах, в период боев погибло до 4 тыс. граждан. Советские войска потеряли 2260 человек, из которых погибли в боях 669 солдат, сержантов и офицеров; ранения получили 1450 человек; пропал без вести 51 военнослужащий. Таков кровавый итог тех дней.

К середине ноября, по докладу председателя КГБ СССР, советскими органами безопасности было арестовано 1372 венгра. В СССР был отправлен эшелон с арестованной венгерской молодежью, что главный чекист Иван Серов объяснил отсутствием в Венгрии «достаточно подготовленной для содержания заключенных тюрьмы, в которой можно было бы обеспечить проведение объективного следствия».

Своеобразный итог венгерским событиям был подведен на XI сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Здесь 12 декабря 1956 г. большинством государств была принята резолюция, осуждающая СССР за «нарушение политической независимости Венгрии».

В. Пронько, к.и.н.

 

Трагедия Эдуарда Стрельцова

Хрущев, когда ему доложили о деле Стрельцова, рыкнул: «Судить по всей строгости закона!» Приговор великому футболисту, 19-летнему парню, тем самым был вынесен без суда и следствия.

На суде дело Стрельцова могло принять еще более зловещий, расстрельный оборот. Не мудрствуя лукаво, раздавленный, лишенный поддержки, запутавшийся (не в себе – в той вакханалии чиновничьей злобы, творимой вокруг него), Эдуард сказал: «Знал бы, что так все будет, ей-богу, остался бы во Франции». Прокурор тут же «впаял» ему измену Родине.

Чтобы понять случившееся, надо знать, кто такой был Эдуард Стрельцов. Кое-кто говорит, что причиной его несчастья стала инфантильность, то есть некая суженность сознания. Но все, кто хорошо знал Стрельцова, отдавали себе отчет в том, что он по-настоящему великий человек. Стрельцову были чужды меркантильность и суетливость. Не был он никогда тщеславным.

Эдуард Стрельцов (в центре)

Мало кто знает, что Стрельцов, став олимпийским чемпионом, остался без медали. Нет, ее у него никто не отбирал. Он подарил ее Никите Симоняну. В 1956 г. медалями награждались только участники финального матча. Эдик – широкая душа, получив медаль, отдал ее своему старшему товарищу: тот уже заканчивал карьеру, а Стрельцов намеревался в свои 17 лет еще играть и выигрывать. Даже на поле не стремился он сделать зла, хотя игра есть игра, в ней то, что зло для одних, добро – для других. Он мог даже пожалеть защиту и не забить своего гола. Часто добрый человек в нем брал верх над спортсменом.

Эдикова мягкость (может, даже мягкотелость), неспособность отказать, а в молодости бесшабашность, неумение разобраться в людях были оборотной стороной его доброты…

…Итак, июнь 1958 г. Москва. Последние приготовления к чемпионату мира в Швеции. И положенное по регламенту собеседование и напутствие в Центральном комитете партии. Напутствие в данном случае получилось материнским – ребят принимала Екатерина Фурцева, очень большой в то время деятель. Особой политической грамотенки с наших футболистов и тогда не требовали. Но тут случилось странное. Стрельцов пробыл в кабинете у партийной матроны чуть ли не полчаса. Беседа с всесильной Екатериной Алексеевной произвела на него гнетущее впечатление. Фурцева поведала Эдику, что он очень нравится ее дочери. Эдик отреагировал на это вполне индифферентно. Во-первых, к женскому вниманию было ему не привыкать. Во-вторых, привилегированную дочку он и в глаза не видел. В-третьих, Эдик был не из породы донжуанов. Но чем дальше шел разговор, тем больше Эдик понимал, что его… хотят женить. Что его сватают. Что его прямо-таки тащат на потребу истосковавшейся принцессы. Самое же страшное состояло в том, что Эдик не знал, что ответить на эти притязания. «Что-то все-таки я ответил, – говорил Стрельцов. – Да, видно, не то….»

Команда провела последний контрольный матч. И удалилась на спартаковскую базу в Тарасовку. На один день всех отпустили по домам. Но многие остались отдыхать в Тарасовке. И вот тогда Борис Татушин и Михаил Огоньков предложили Эдику провести, как принято сейчас говорить, уик-энд вместе с барышнями.

Стрельцов остался со своей барышней один на один. Что между ними произошло – неизвестно. Эдик по этому поводу хранил молчание, поскольку всегда был настоящим мужиком. Но что-то все-таки произошло…

Конечно, девица, идя в столь теплую компанию, должна была понимать, что…

По одной из версий, девицу с фингалом застали родители. Здесь же спал и Стрельцов. По другой, оставив спокойно уснувшего Эдика, добралась до дома.

В категорию преступников попали заведомо невиновные прекрасные футболисты Татушин и Огоньков. Поразительно, что бывшие с ними девицы, узнав о поднявшемся шуме, тоже бросились в прокуратуру: нас изнасиловали. Договорить им не дали и вышвырнули за дверь, пообещав, что упекут за клевету. Почему же тогда столь внимательно слушали ту, что досталась Стрельцову? И кому, как вы думаете, из партийных деятелей легло дело Стрельцова на стол? Правильно: члену Президиума ЦК Екатерине Фурцевой. Эдик был обречен. И, похоже, первый догадался об этом.

Говорят, Стрельцов на следствии во всем сознался. Сам же Эдик утверждал, что сознаваться ему было не в чем. Эдик ушел на этап в том, в чем его взяли на даче: в легкой не по месту и не по климату одежонке. Но не пропал. Осужденные собрали ему что потеплее. Администрация ИТУ подкармливала его и разрешила играть в футбол… Но его так и не реабилитировали. Он слишком ярко продемонстрировал системе, что стоит талантливый человек, каким сильным он может быть в своем таланте.

По материалам Л. Шарова

 

Взрыв на Байконуре

Для мрачных мыслей оснований было вполне достаточно. 1960 год начался с аварии боевой ракеты 8К74. В апреле происходят подряд две аварии ракет-носителей с лунниками Е-3. В жарком июле разбивается первый опытный спускаемый аппарат будущих «Востоков». Затем еще два аварийный пуска. Не вышли даже на околоземную орбиту, а собирались долететь до Марса.

24 октября 1960 г. Королев сообщил своим заместителям, что на янгелевской 43-й стартовой площадке при подготовке ракеты Р-16 произошел пожар и взрыв. (Речь идет о боевой межконтинентальной ракете конструкции М. Янгеля.) Есть человеческие жертвы.

Ракета Р-16 создавалась в темпе, под лозунгом «Догнать и перегнать Королева». Командование Ракетными войсками стратегического назначения и сам главнокомандующий Главный маршал артиллерии Неделин поддерживали Янгеля. Аппарат военной приемки завода «Южмаш» очень либерально относился к отступлениям от строгих правил наземной отработки.

Неделин вместе с Янгелем решили сделать подарок к 43-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции – осуществить первый пуск до 7 Ноября.

Знал ли председатель Госкомиссии Неделин о нарушениях в цикле отработки ракеты? Можно только предполагать, что к нему приходили соответствующие доклады. Но по каждому замечанию в таких случаях следует решение «допустить». В процессе предстартовых испытаний одно за другим возникали замечания по технике, срывавшие первоначальный график подготовки. Испытательная команда трое суток не покидала стартовую позицию.

Неделин на Госкомиссии не только не дает разрешения на отдых, а призывает к еще более самоотверженной работе перед великим праздником.

Наконец была разрешена заправка. Обе ступени ракеты заправлены токсичными, самовоспламеняющимися компонентами. Ракеты Р-12 и Р-14 с аналогичными компонентами проходили все этапы испытаний в Капустином Яру. Там был накоплен первый опыт, требующий использования противогазов. На Байконуре такие компоненты появились впервые, и о том, что вдыхание испарений «высокопарящих» компонентов приводит к отеку легких, никто не думал. На последнем этапе предстартовых испытаний, уже на заправленной ракете, одно за другим появляются замечания к электрической схеме, которые надо понять и устранить. Поиски неисправностей требуют расстыковки кабельной сети и электрических проверок. Десятки испытателей облепили ракету сверху донизу.

Маршал Неделин оставался на площадке. Ему принесли стул, и он сидел в двух десятках метров от заправленной ракеты, стараясь вникнуть в суть происходящего и подавая пример бесстрашия. Сама по себе такая обстановка на стартовой позиции после заправки ракеты являлась вопиющим нарушением техники безопасности.

Запуск космических ракет…

Сами испытатели настолько устали, что в какой-то мере их можно посмертно оправдать в тех или иных ошибках и необдуманных действиях. В частности, снятие всех защитных блокировок, страхующих от несанкционированного запуска двигателя второй ступени, было опасной ошибкой. Но разработчики электрической схемы обязаны были ведать, что творят. В условиях, когда сняты все электрические запреты на запуск двигателя второй ступени, находящийся в бункере офицер по так и не выясненным причинам принял решение провести цикл приведения программного токораспределителя (ПТР) второй ступени в исходное положение. Это было последней и роковой ошибкой в длинной цепи событий, готовивших самую крупную катастрофу в истории ракетной техники мирного времени. По пути в нулевое положение ПТР подал питание на схему запуска двигателя второй ступени. Все имевшиеся предохранительные блокировки до этого были сняты в процессе поиска неисправностей.

Двигатель выполнил команду. Произошел запуск двигателя второй ступени.

Ревущая струя огня обрушилась сверху на заправленную первую ступень.

Первыми сгорели все, кто находился на многоэтажных предстартовых мачтах обслуживания. Через секунды заполыхала и первая ступень. Взрыв расплескал горящие компоненты на сотню метров. Для всех, кто был вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они успели испытать ужас случившегося только в течение нескольких секунд.

Всего погибло 126 человек. Более 50 человек получили ранения и ожоги.

Председатель комиссии Леонид Брежнев, собрав оставшийся руководящий состав, заявил:

– Никого наказывать не будем.

О катастрофе на ракетном полигоне никаких официальных сообщений не появилось.

 

Александровский бунт

Об этом факте советской истории не писала ни одна газета, не упоминает ни один документ, в то время как всего в 100 км от Москвы местные жители громили милицию.

«Вооружившись палками и брусьями от садовой изгороди, хулиганы стали бить стекла в окнах милиции с криками: “Бей, громи, жги!” Они выломали входную дверь с площади, забрасывали окна и двери кирпичами и камнями…»

Это отрывки из уголовного дела № 2—56, рассмотренного в октябре 1961 г. судебной коллегией Владимирского областного суда. По делу проходили 33 человека, обвиняемых «в особо циничном хулиганстве, разбое и бандитизме».

Хотя заседание было открытым, средства массовой информации об этом не сообщали. Александровский бунт обходят молчанием исторические справочники и исторические документы, будто его и не было. Только в Управлении ФСБ России по Владимирской области с превеликим трудом удалось раскопать материалы, касающиеся «событий 23 июля 1961 года в г. Александрове».

Из уголовного дела:

«В городе Александрове были организованы массовые беспорядки и совершен бандитский налет на помещение городского отдела милиции, а также на тюрьму № 4. Здание милиции было подожжено и сгорело целиком, в том числе и помещение аппарата КГБ, находившееся в этом здании. В результате чего причинен ущерб государству в размере свыше 45 тысяч рублей».

Михаил Андреевич Сергеев, в ту пору старшина милиции, участник подавления мятежа, рассказывал:

– Дело было в 8 вечера. Я дежурил. Вижу – идут через центральную площадь два солдатика. Сильно пьяные. И ведут себя шумно. Я их остановил и задержал, они сопротивляются, буянят. Ну, все-таки взял я их и повел в отделение. Аккуратно вел, не бил. Тут какая-то женщина начала кричать: мол, вот, менты поганые, солдатиков мучают! А народу вокруг много было, как всегда вечером, поддатые. Ну и начали тоже возмущаться, кто-то предложил освободить солдат. Еле их довел. Сдал Коле Лутохину, дежурному. А люди в это время совсем раззадорились. Смотрю – уже бегут к отделению с камнями, зажигают факелы из газет, кидают в окна. В отделении, как назло, никого почти не было – я да дежурный. Что делать? Врываются остервенелые люди с молотками, булыжниками – и давай рыться в столах, жечь документы… Открыли дверь в вытрезвитель, всех выпустили. Потом зажгли мотоцикл и толкнули его на тюремные ворота, чтобы и уголовников освободить… Начальник тюрьмы Хаметдуллин взял на себя ответственность – открыл огонь по хулиганам, убил одного. Но зэки уже вырвались на волю, побежали по площади. Я вынул пистолет и кричу: «Кто убежит, убью!»

Всю ночь стреляли, кругом горело. Пожарные машины не могли подъехать – мятежники их не подпускали. Вводили войска, конечно, брали всех под стражу, кто бежал – стреляли. Троих, помню, убили, многих ранили. Страшная была бойня. Мне потом за участие в подавлении мятежа благодарность объявили, премию дали 20 руб.

Михаил Андреевич вспоминает о бунте даже охотно: «А чего мне таить? Чего бояться? Я служил честно, супротив совести не шел». Все 22 года службы он проработал старшиной милиции и, по его словам, даже от бывших преступников слышал только «спасибо».

Судя по уголовному делу, все осужденные были, что называется, люмпены: с образованием в 4–7 классов, многие ранее судимы за хулиганство, разбой и хищения госимущества, «морально-неустойчивые личности и пьяницы». И все как один, согласно документу, «находились в нетрезвом состоянии». Так ли все просто в действительности? Начавшаяся «оттепель», можно предположить, стала течью, прорвавшей плотину терпения людей. Жизнь в захолустье была удручающе бедна и однообразна, а на экранах телевизоров, которые в несметном количестве гнали на местном радиозаводе, уже показывали белые заморские пляжи и нездешних красоток. По воспоминаниям старожилов, с продуктами тогда было тяжело, жизнь казалась каторгой, рабочие ходили вечно хмурые и недовольные.

Ситуация с солдатиками, видимо, стала последним словом в долгом терпении александровцев. Итог – четверых к расстрелу, остальным – по 15 лет с отбыванием в колониях строгого режима.

Эти 15 лет давно прошли. Где эти люди, как дальше сложилась их судьба? Ведь у них были семьи, дети… На этот вопрос нам не ответил никто из александровцев, с кем довелось встретиться. Хотя, возможно, их страх объясняется и этим: вдруг отомстят?..

Материал Н. Лесковой, А. Тавобова

 

Расстрел в Новочеркасске

В июне 1962 г. произошло единственное в новейшей советской истории массовое выступление рабочих. По сути, они выступили против отношения советской власти к трудящимся, доведенным до состояния рабов.

31 мая 1962 г. рабочие крупнейшего в городе Новочеркасского электровозостроительного завода (НЭВЗ), как и весь советский народ, узнали о том, что с 1 июня правительство повышает на 30 % цены на мясо, на 25 % – на масло. По стечению обстоятельств накануне администрация НЭВЗа объявила о снижении на треть зарплаты рабочим тяжелых цехов, уменьшении расценок и другим рабочим. Узнав о повышении цен, 1 июня возмущенные заводчане отправились за объяснениями к директору НЭВЗа Курочкину. Люди говорили ему о том, что им негде жить, не хватает денег ни на молоко для детей, ни на мясо. Как рассказывают очевидцы, директор в ответ бросил: «Не хватает мяса – ешьте пирожки с ливером!» Слова Курочкина вмиг облетели весь завод. Несколько сотен человек, бросив рабочие места, вышли на площадь перед заводоуправлением.

– Я получил 10 лет лагерей за то, что в тот момент включил заводской гудок, – рассказывал Виктор Власенко. – Я работал на стройке электродного завода, к нам приехали шофера, сказали: «Вы работаете, а НЭВЗ бастует». Я крикнул: «Бросай работу!» За это мне дали 8 лет лагерей, – вспоминает Владимир Овчаров.

В тот день подходы к НЭВЗу были оцеплены. 2 июня рабочие нескольких заводов с портретом Ленина во главе колонны двинулись в центр города, к зданию горкома партии. Там находилось высшее руководство страны (члены ЦК КПСС, руководство КГБ). Говорят, Микоян предложил встречу с делегацией рабочих, но сотрудники КГБ отсоветовали это делать из соображений безопасности.

Первые жертвы случились после того, как некоторые демонстранты ворвались в здание горотдела милиции, чтобы освободить задержанных товарищей. В полдень выстрелы раздались на площади перед горкомом партии, где собралось около 5 тыс. человек.

3 июня горожане вновь пошли на площадь. После обеда люди все же разошлись, а вечером начались аресты. До 6 июня в городе действовал комендантский час.

– Новочеркасцев в нашей «пятерочке» сидело около сотни человек, – вспоминает Владимир Овчаров. – Мы

все пошли по 79-й статье УК РСФСР (массовые беспорядки). Но власти не хотели признать нас политическими и отправили в лагерь, где сидели одни уголовники. А они нас уважали, кричали «Декабристы приехали!».

Сто двенадцать репрессированных новочеркасцев освободили, скостив сроки, после того как отстранен был от власти Хрущев.

– До сих пор мы не знаем всей правды. В начале 90-х Главная военная прокуратура начала следствие, целью которого было выяснить, кто отдавал преступный приказ стрелять в людей и принимала ли участие в расстреле армия, – говорит Михаил Крайсветный, член фонда «Новочеркасская трагедия». – Следователи пришли к выводу, что солдаты в людей не стреляли. На крышах сидело 10 снайперов, там же было установлено два пулемета. Скорее всего, это дело рук внутренних войск или КГБ. Так и осталось невыясненным, где находятся могилы тех 7 человек, которые были расстреляны по суду. Не знаем, где похоронены и другие жертвы. Следствие пришло к выводу, что приказ открыть огонь на поражение отдавался «представителями высших партийно-государственных органов» «не установленным следствием должностным лицам».

По материалам Е. Строителевой

 

Куреневский потоп

В истории Украины утро 13 марта 1961 г. не было примечательно ничем. Передовицы газет, как обычно, пестрели радужными сообщениями об очередных и внеочередных победах, трудовая интеллигенция «в тесном союзе с колхозниками и рабочими» обсуждала исторические решения Пленума ЦК КПСС… А в это время в Киеве, в отрогах Бабьего Яра, «заваривалась каша», впоследствии унесшая жизни 1500 человек…

Как всегда, сыграла свою роковую роль ссылка «на авось». Можно долго размышлять над тем, почему Петровские кирпичные заводы, 11 лет гнавшие разреженную пульпу через трубопровод в отроги Бабьего Яра, не контролировали ситуацию, почему защитная дамба была земляной, а не бетонной, почему ее высота была на 10 м ниже нормы безопасности, почему вообще Яр заполнялся на высоте 60 м над уровнем огромного жилого и промышленного района столицы. События, насколько их можно восстановить сегодня, разворачивались так: прорыв дамбы произошел в 6 ч. 45 мин. Через 1,5 ч. ее размыло уже во многих местах, а в 9 ч. 20 мин – прорвало.

Начальная высота грязевого вала, или «лавины», достигла 14 м (4-этажный дом), а скорость составила около 5 м/с. В 9 ч. 30 мин. пульпа добралась до Куреневки, уничтожив площадь около 30 га. Высота вала в районе улицы Фрунзе уменьшилась вдвое, но и этого оказалось достаточно, чтобы погибли сотни людей. Около получаса пульпа растекалась по району. Постепенно разжиженная масса стала твердой, как камень. Уже в таком виде ее высота достигала 3 м.

Вспоминает учительница Новгородская: «Утром прибежала соседская девочка и сообщила, что в переулке очень много воды, троллейбусы не ходят. Я села в автобус, салон которого был так переполнен, что меня буквально припечатали к задней двери. Проехав немного, автобус застрял напротив стадиона “Спартак”. Вода стала достигать окон машины. Шоферы выбирались из застрявших машин и плыли на противоположную сторону, к ограде стадиона. В автобусе стоял страшный крик. Люди осознали, что погребены заживо. И вдруг все потемнело. На нас шел вал – сплошная пенящаяся масса серого цвета. Вал был выше домов и закрывал собой небо. Стоявший впереди меня человек (позже узнала, что это был главный режиссер киностудии имени Александра Довженко) на мгновение рывком раздвинул двери и шагнул вперед. Я – вслед за ним. Поток сбил меня с ног, но, чудом оставшись на поверхности и барахтаясь, я добралась до ограды стадиона. Когда я взобралась на нее, раздался взрыв – автобус, из которого я несколько мгновений назад выбралась, был объят пламенем».

Оперуполномоченный отдела Управления уголовного розыска города Киева Виталий Коломиец заступил в то утро на дежурство. «Это был последний мой рабочий день перед преддипломным отпуском.

…Срочно выехали к месту происшествия, но смогли добраться только до середины Подольского спуска. Отсюда нам открылась страшная картина: граничащий оградой с Подольским спуском, стадион «Спартак» был затоплен слоем жидкой грязи с глиной настолько, что его высокой ограды не было видно, а стоящие вдоль ограды бетонные столбы выглядывали из этой массы лишь на полтора метра, так что видны были только фонари. Это селевое море растекалось очень далеко – был затоплен трамвайный парк. Над поверхностью этой массы кое-где выглядывали крыши затопленных вагонов. Сила удара селевой волны была настолько велика, что мгновенно снесла попавшиеся на ее пути трамвайные вагоны, как спичечные коробки, одноэтажные дома, соседствовавшие с парком. Здание Подольской больницы устояло. Часть больных спасалась от затопления на его крыше. Границ затопления даже с Подольского спуска определить было нельзя.

Вскоре сюда прибыли руководители горсовета, затем по тревоге штаба Гражданской Обороны города и военные с саперной техникой. Но даже ползающая и плавающая техника не могла передвигаться по жиже. Спасать людей можно было только вертолетами…»

Во избежание политической окраски события на предприятиях были запрещены гражданские панихиды, покойников хоронили на всех городских кладбищах и даже в области. Пострадавшие, лишившиеся жилья, получили ордера на квартиры, некоторым даже выдали талоны на приобретение в рассрочку телевизоров и холодильников. Бывали, правда, и исключения. Только вмешательство председателя Совета министров УССР Владимира ГЦербицкого помогло решить вопрос о выдаче единовременного материального пособия женщинам, получившим ожоги первой степени вследствие аварии, иные, спустя много лет, пройдя несколько витков отечественной бюрократии, получили инвалидность.

Даже спустя десятилетия оставшиеся в живых неохотно делятся воспоминаниями. Молчат и архивы. Очень немногое удается обнаружить после того, как по материалам следствия прошлась рука КГБ.

 

Расстрел обратной силы не имеет

В начале 60-х гг. московский «черный рынок» мало чем отличался от валютных толкучек арабского Востока. Тут тоже существовала своя иерархия: бегунки, перекупщики, хранители товара, связные, телохранители, посредники и купцы. Видимая часть черного рынка – это осаждавшие иностранцев фарцовщики и бегунки.

Находясь с визитом в Западном Берлине, Никита Хрущев в сердцах бросил упрек в адрес западных политиков, что-де «под крылышком оккупационных властей город превратился в грязное болото спекуляции, и черная биржа здесь правит бал». В ответ кто-то из сопровождавших его западноберлинских деятелей осторожно заметил: «Такой черной биржи, как ваша – московская, не сыскать и во всем мире…» Сильно уязвленный этим замечанием, Хрущев по возвращении из поездки немедля, еще будучи на аэродроме, потребовал представить ему справку о действительном положении вещей. Похоже, после этого и родилась идея заслушать информацию КГБ на Президиуме ЦК КПСС.

Среди московских «купцов» выделялись трое: Ян Рокотов (Ян Косой), Владислав Файбишенко (Владик) и Дмитрий Яковлен (Дим Димыч). Рокотов официально нигде не работал, но жил на широкую ногу, любил покутить, провести время с «девочками». Ян сумел завязать отношения с сотрудниками ряда посольств в Москве, служившими для него главным источником валюты, а также с учившимися в военных академиях арабскими военнослужащими, которые охотно (и в весьма больших количествах!) снабжали его золотыми монетами.

Первый этап разработки «купцов» был завершен в сентябре 1960 г. Выяснилось, что Рокотову, Файбишенко и Яковлеву принадлежала главная роль на валютном черном рынке. Но оперативникам еще не были ясны все детали: иногородние и заграничные связи «купцов», месторасположение тайников и т. д. Поэтому все трое оставались на свободе, не подозревая, что постоянно находятся в поле зрения спецслужб, и лишь в конце осени 1960 г. с небольшим интервалом во времени были задержаны с поличным.

Действующее законодательство давало право суду приговорить Рокотова и Файбишенко к 5–6 годам тюремного заключения. Но согласно принятому Указу Президиума Верховного Совета СССР, срок наказания за нарушение правил о валютных операциях и контрабандную деятельность был увеличен до 15 лет. Однако к этому времени Рокотов и Файбишенко оказались под арестом, и потому такая мера наказания не может быть применена к ним – в соответствии с общепринятой в мире юридической практикой закон обратной силы не имеет. Нарушение такого порядка неизбежно вызвало бы негативную реакцию за рубежом.

Тот факт, что в этом случае закону будет придана обратная сила, Хрущева нисколько не смущал.

По горячим следам выступления первого секретаря ЦК КПСС была подготовлена записка в Президиум ЦК с требованием и обоснованием необходимости изменить соответствующие статьи Уголовного кодекса РСФСР. В ней предлагалось применять по такого рода делам высшую меру уголовного наказания – смертную казнь.

1 июля 1961 г. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Брежнев подписал Указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях», допускавший возможность применения смертной казни. После этого события развивались стремительно. Заседавший неполных два дня суд при новом разбирательстве приговорил Рокотова, Файбишенко и Яковлева к исключительной мере уголовного наказания – расстрелу. И вот что показательно: если первые слушания наделали много шума и привлекли всеобщее внимание (в зале суда не могли разместиться все желающие), на этот раз средства массовой информации уклонились от сколько-нибудь подробного освещения процесса. Было решено ограничиться скупым тассовским информационным сообщением.

Вскоре все три «купца» были казнены. Так и закончилось это громкое «валютное дело». А та самая 88-я статья в «хрущевской» интерпретации была отменена только 1 июля 1994 г….

 

Это могла быть большая война

22 октября 1962 г. в Москве было получено сообщение о том, что президент США Джон Кеннеди в 7 ч. вечера сделает важное внешнеполитическое заявление по телевидению. Эта новость, поступившая по каналам разведки, вызвала переполох в Кремле, и было срочно созвано заседание Президиума ЦК КПСС. Открывая это заседание, Хрущев сразу заговорил о Кубе, куда к этому времени были доставлены советские войска и стратегические ракеты.

Как следует из сохранившейся записи этого заседания, для доклада был приглашен министр обороны маршал РЯ. Малиновский. Он первым получил сигнал от своей резидентуры о военных приготовлениях США, но считал маловероятным, чтобы американцы «что-то сразу могли предпринять». 42 ракеты среднего радиуса действия уже были привезены на Кубу, и часть из них готова к запуску. Доставлены были также 6 тактических ядерных зарядов «Луна» для полевых орудий и фронтовые крылатые ракеты ближнего радиуса действия. В пути, на кораблях, еще находились самые дальнобойные ракеты.

Советский лидер отнюдь не исключал военного варианта и полагал, что американцы «начнут действовать против Кубы». С самого начала применение атомного оружия рассматривалось как вполне реальная перспектива. Хотя речь шла лишь о тактических снарядах, нетрудно представить, к чему привело бы их использование.

До сих пор ведутся споры вокруг того, почему было принято решение о размещении советских ракет на Кубе. Известно, что не кто иной, как президент Кеннеди развернул беспрецедентную гонку ракетных вооружений.

17 марта 1962 г. КГБ сообщил советскому руководству, что в США закончена подготовка к новому вторжению на Кубу. Впоследствии информация об американских планах свержения Кастро полностью подтвердилась, когда стало известно о существовании плана Мангуста, разработанного ЦРУ и одобренного президентом Кеннеди. Этот план ставил целью ликвидацию режима Кастро. Это создавало атмосферу тревоги, в которой два месяца спустя, в мае, было принято решение о размещении советских ракет на Кубе, утвержденное Президиумом ЦК и Советом обороны после того, как было достигнуто соглашение по этому поводу с Фиделем Кастро и другими кубинскими лидерами.

Хотя Хрущев настаивал на том, что целью данной акции было лишь стремление защитить Кубу от американского вторжения, несомненно, что желание уравновесить положение, разместив под боком США советские ракеты, и устранить таким образом существующий стратегический дисбаланс было не менее важным мотивом.

22 октября, выступая по телевидению, Кеннеди объявил морскую блокаду Кубы, бросив серьезный вызов СССР.

25 октября Хрущев выдвинул план урегулирования кризиса, заявив о необходимости «демонтировать ракетные установки» при условии превращения Кубы в зону мира. «Дайте обязательство не трогать Кубу, – сказал он, имея в виду США, – и мы дадим согласие на демонтаж, а потом разрешим инспекции ООН проверить».

Послание Хрущева было переломным в урегулировании кризиса. В послании 25 октября впервые признавалось, что на Кубе есть советские ракеты. Советский лидер предлагал договориться, и в Вашингтоне это встретили со вздохом облегчения. Но на следующий день поступило новое послание Хрущева, в котором выдвигалось дополнительное условие: уберите ракеты из соседней с нами Турции, и мы вывезем ракеты с Кубы.

Умолчав о турецких ракетах в ответ на послание Хрущева от 27 октября, американская сторона взяла на себя негласное обязательство убрать их из Турции.

После того как 28 октября Хрущев ответил согласием на письмо Кеннеди, обошедшее молчанием вопрос о турецких ракетах, и начался вывоз советских ракет с Кубы, самая острая, чреватая войной фаза кризиса миновала. Предстояли еще трудные переговоры с Фиделем Кастро и другими кубинскими руководителями, которые были недовольны, что Советский Союз договорился с США за их спиной. В Гавану с дипломатической миссией послали одного из самых авторитетных советских руководителей А.И. Микояна, которому с большим трудом удалось уговорить кубинских лидеров, что достигнутая с американцами договоренность выгодна Кубе и гарантирует ее от интервенции. СССР пришлось пойти еще на одну уступку – вывезти с Кубы бомбардировщики Ил-28. Согласие на это поступило за несколько часов до пресс-конференции президента Кеннеди 20 ноября, на которой он должен был рассказать о состоянии советско-американских отношений. Незадолго до начала пресс-конференции, на которой Кеннеди заявил о снятии блокады, президент просил передать Хрущеву, что им отдан приказ об отмене наивысшей готовности в войсках. Аналогичный приказ последовал и с советской стороны. Так закончился Карибский кризис, хотя его отголоски слышались еще долгое время.

 

Гибель «К-129»

Дизельная подводная лодка «К-129» под командованием капитана 1-го ранга В.И. Кобзаря с экипажем более 100 человек и тремя баллистическими ракетами на борту вышла на патрулирование в Тихий океан 24 февраля 1968 г. и… исчезла!

Взрыв от разрушения корпуса лодки на глубине был зафиксирован донными акустическими системами ВМС США. Затопление «К-129» около острова Гуам было замечено с орбиты американским спутником-шпионом.

Среди версий о причине гибели «К-129» заслуживает внимания возможность ее столкновения с американской подводной лодкой слежения. Это могла быть «Суордфиш» (типа «Скейт»), которая через три дня после гибели «К-129» прибыла на базу в Йокосука (Япония) с повреждением ограждения боевой рубки.

Лодка была обнаружена американским научно-исследовательским судном на глубине 5000 м на каменистом грунте. К удивлению американцев, внешне она почти не пострадала от взрыва и удара о дно.

Строительство огромного сооружения американцами с мощными гидравлическими лапами для захвата лодки, корабля-базы для осуществления подъема, а также подготовка в условиях строжайшей секретности необходимого персонала заняли более шести лет. Настоящая цель длительных приготовлений была известна лишь троим – президенту Ричарду Никсону, директору ЦРУ Уильяму Колби и финансирующему работы миллиардеру Ховарду Хьюзу. Стоимость операции составила более полумиллиарда долларов.

Операция по подъему затонувшей лодки с помощью поискового судна «Мизар» и судна «Гломар Эксплорер» началась в мае 1974 г. СССР было достаточно опубликовать в служебной печати или в открытой прессе сообщение о гибели лодки с примерным указанием района, чтобы ни одна другая страна не имела юридического права поднять лодку.

Однако в СССР гибель подводников официально не была зарегистрирована. Даже список личного состава, выходящего в море, не был заверен, поэтому родственники погибших до сих пор не могут добиться назначения пенсий.

ПЛ К-129

В октябре 1992 г. директор ЦРУ Р. Гейтс во время встречи с Б. Ельциным передал тогдашнему президенту России материалы, касающиеся гибели «К-129». Гейтс информировал президента, что летом 1974 г. специально построенное американское судно водоизмещением в 36 тыс. т подняло носовую часть советской подводной лодки, которая затонула в марте 1968 г. в северном районе Тихого океана. В лодке были обнаружены останки шести погибших, трое из них имели удостоверения личности Виктора Лохова, Владимира Костюшко, Валентина Носачева. Этим ребятам в момент гибели было по 20 лет. Остальных троих опознать не удалось.

Церемония погребения была снята на пленку на тот случай, если русские попытаются обвинить американцев в неуважении к погибшим. Погребение соответствовало нашему ритуалу.

По книге Л. Осипенко, Л. Жильцова и Н. Мормуля «Атомная подводная эпопея»

 

Засекреченный подвиг

21 августа 1963 г. из Таллина в Москву, как обычно, вылетел рейсовый самолет Ту-124 с 60-ю пассажирами на борту. Через несколько минут стало ясно, что он не сможет вернуться обратно на землю. Во время отрыва от взлетно-посадочной полосы у самолета разрушилась передняя стойка шасси. Дефект был настолько серьезным, что исключал безопасную посадку.

О ситуации в воздухе тут же сообщили службам «Аэрофлота». Из Москвы поступила команда – оставаться в зоне аэродрома и попытаться исправить поломку вручную. На беду летчиков погода ухудшилась, и пришлось лететь в Ленинград. Синоптики передавали, что в аэропорту Шоссейная (ныне Пулково) погода безоблачная.

Летчики разбили смотровое окошко в пилотской кабине и пытались вручную исправить поломку шасси. Командир экипажа Виктор Мостовой (Быковский авиаотряд) сидел за штурвалом, наблюдая за датчиками топлива. Вдруг внезапно заглох один из двигателей. Мостовой решил не рисковать и направил судно прямиком на Пулково. И когда они пролетали на центром города, случилось самое ужасное – отключился второй двигатель. Самолет с большой высоты стал стремительно падать, бесшумно, как гигантский планер. Кажется, не было ни одного шанса спасти людей.

Выполнив последний поворот, Мостовой начал планировать на воду сразу же за Литейным мостом. Счет времени шел уже на секунды. И тут экипажу уже в третий раз за последние несколько минут довелось пережить сильнейший стресс. Впереди, прямо по курсу показался буксир с бревенчатым плотом на хвосте. Мостовой резко потянул на себя штурвал. 40-тонная махина взмыла вверх и, преодолев длинное препятствие, снова заскользила по воде. Самолет остановился буквально в 30 м от бетонных опор ближайшего моста. Когда обезумевшие от страха пассажиры открыли глаза, то увидели сквозь стекла иллюминаторов тихие невские воды.

Капитан буксира, через который только что проскочил воздушный корабль, отцепил плот и бросился на помощь собратьям. Но при развороте он нечаянно задел кормой окно штурманской кабины. В салон хлынула вода. Через разбитое окошко он передал летчикам канат и начал подтягивать лайнер к бревенчатой связке. Правое крыло ушло под воду, приблизив выход прямо к краю плота. По воспоминаниям свидетелей, пассажиры покинули самолет, даже не замочив ноги. Ни один человек не пострадал. А самолет через 15 мин. затонул у самого берега Невы.

Не слишком удачно сложилась и судьба экипажа. Разбором полета занималась комиссия Министерства гражданской авиации. Что интересно, проверяющие не нашли ничего героического в действиях летчиков. Напротив, посчитали, что экипаж вел себя «безграмотно и в полной растерянности». Когда подняли самолет, выяснилось, что у него баки абсолютно пустые. Топливомер «обманывал» на те самые 2,5 т, которые показывал датчик в момент остановки двигателей. И с таким дефицитом топлива экипаж летал несколько лет, с самого начала эксплуатации. Кто-то из членов высокой комиссии предложил лишить всех личных свидетельств и убрать из авиации. Но за них заступился знаменитый конструктор Туполев. А после коллективного письма пассажиров летчиков даже наградили орденами.

С годами эта история стала забываться. Спросите сегодня у любого авиационного работника средних лет, что он знает о единственном в мире случае удачной посадки пассажирского самолета на воду, случившемся в Ленинграде. В ответ лишь пожмут плечами. Где летчик и что с ним стало, не знают.

После публикации очерка «Засекреченный подвиг» («Новые Известия» № 200 от 22 октября 1998 г.) в редакцию позвонил москвич Евгений Голымкин. Он сообщил, что был знаком с неизвестным автором документальной хроники, которому удалось заснять редчайшие кадры стремительного падения лайнера на Неву. Это сотрудник Ленинградской студии кинохроники Николай Иванович Виноградский. В молодости они тесно общались. Чем оператор занимается сейчас и жив ли вообще, Голымкин не знал. Столько лет минуло…

Остается добавить, что уникальное событие запечатлел на пленку Н.И. Виноградов со студии кинохроники. Ему удалось сделать неплохие кадры, как испуганные пассажиры ступают на плот, не промочив ноги, как самолет, набрав в салон воды, уходит вниз и т. д.

Через месяц в студии появились люди в штатском, произвели обыск и забрали оставшуюся пленку.

Подвиг пилотов Ту-124 в свое время не был оценен по достоинству. Ни один из них так и не был награжден.

В 1989 г. Мостовой вместе с женой, дочерью и внуком уехал в Израиль.

На чужбине все пришлось начинать заново. Попали в небольшой и очень жаркий городок для социально нуждающихся. Виктор Яковлевич был уже болен. Местные власти не торопились давать ему инвалидность, что обеспечило бы семье какие-то социальные гарантии. Пришлось пойти на завод. По словам жены, он трудился в тяжелых условиях, отрезая кончики рулонов ткани на текстильном комбинате и получая за это гроши. Через четыре года получил второй инфаркт. Умер он от рака поджелудочной железы.

По материалам С. Бицоева

 

Зигзаги советской лунной программы

Один из космонавтов рассказывал, как в самом начале 60-х гг. главному конструктору космических кораблей Сергею Павловичу Королеву показали график наивыгоднейших по срокам стартов к другим планетам и к Луне. Сергей Павлович провел рукой вдоль графика и мечтательно произнес: «Хорошо бы пройтись по всему этому фронту и везде оказаться первыми!»

По плану Сергея Павловича первым этапом в достижении этой цели должен был бы стать пилотируемый облет Луны. Вторым – посадка на Луну корабля без экипажа. Третьим – посадка в заданном районе Луны запасного экспедиционного корабля, тоже без экипажа. И, наконец, высадка в том же районе космонавтов. Даже наметили срок облета Луны – 1967 г., а посадки – 1968-й (то есть хотели опередить американцев).

Королев прекрасно понимал, что средств на подготовку исторического «лунного» предприятия можно добиться только минимальных, а потому и сценарий окончательного этапа экспедиции предлагал самый скромный: на Луну в посадочном модуле должен был высадиться только один космонавт, второму предстояло остаться в космическом корабле на окололунной орбите. Но даже для такого минимального варианта требовалась космическая ракета грузоподъемностью около 100 т! А в то время наша самая мощная ракета могла поднять только около 20 т. Пришлось «пробивать» решение правительства о создании новой сверхмощной ракеты, названной индексом «Н-1».

Академик В.П. Глушко

Могучие двигатели для ракеты «Н-1» могло спроектировать лишь конструкторское бюро, возглавляемое Валентином Петровичем Глушко – одним из пионеров ракетной техники. Трудно сказать почему, но в то время Глушко отказался проектировать двигатели на водороде и кислороде, доказывая, что лучшим топливом для них будут фтор и азотная кислота. Королев же подчеркивал ядовитость топлива с фтором, чреватую опасностью для космонавтов.

Ракета «Н-1» со связкой двигателей получилась огромной – выше знаменитой колокольни Ивана Великого Московского Кремля. Вес ее достигал 3 тыс. т! В основании ракеты был смонтирован «пакет» из 30 двигателей первой ступени Каждый мог развивать тягу в 150 т. Вторая ступень имела 8 двигателей, третья – 4. Еще выше, к третьей ступени, были присоединены орбитальный лунный корабль и посадочный лунный модуль. Такую огромную ракету нельзя было доставить по железной дороге на космодром Байконур даже по частям. Поэтому главные ее блоки пришлось собирать прямо на космодроме.

Испытательный старт нашей ракеты уже проходил без С.П. Королева, который скончался в январе 1966 г. Но через 70 с в хвостовом отсеке первой ступени начался пожар, и запуск пришлось прервать. Второй раз хотели запустить суперракету 3 июля 1970 г. Однако при запуске произошел взрыв, разрушивший стартовый комплекс. Больше года ушло на его восстановление. Третья попытка тоже завершилась аварией – ракета приподнялась над землей и, потеряв управляемость, рухнула и опять повредила стартовые конструкции.

Легко представить радость испытателей, когда в четвертый запуск, 23 ноября 1972 г., все двигатели ракеты работали нормально, полет продолжался почти 2 мин. Но затем возникла какая-то неисправность, и полет пришлось прекратить.

Пятый старт предполагалось осуществить в августе 1974 г., а шестой, последний испытательный, – в конце того же года. В монтажном корпусе Байконура уже проходили предполетную подготовку еще два экземпляра ракеты «Н-1».

К этому времени главным конструктором космических кораблей стал В.П. Глушко, давний противник ракеты «Н-1». Он заявил, что эта ракета – ошибка! И практически готовую уникальную машину отправили на свалку.

Конечно, дело было не только в позиции Глушко. Наши правители поняли, что гонка к Луне окончательно проиграна. В нашей печати изображение ракеты «Н-1» не появлялось. И вдруг оно возникло на страницах зарубежных газет. Оказалось, что, когда эта громада стояла в Байконуре, ее сфотографировали американские спутники.

 

Последний прыжок Евгения Урбанского

Гибель в автокатастрофе молодого актера Евгения Урбанского, снискавшего себе всесоюзную славу в 1960-е гг. после фильмов «Коммунист», «Чистое небо», «Большая руда», породила массу всевозможных сплетен и пересудов.

Вот мнение Алексея Баталова:

«Когда про Урбанского сказали, что он погиб, потому что был пьяный, ничего обиднее представить себе нельзя. Я один раз чуть не поругался с залом, чего никогда не делаю, потому что сплетня про Урбанского чудовищно несправедлива. Я-то знаю, что он был наидобросовестнейшим актером, что если он полез в эту машину, которая стала его могилой, то только для того, чтобы эти самые зрители поверили в его героя…»

В 1965 г. режиссер А. Салтыков предложил Урбанскому главную роль в фильме «Директор», рассказывающем о судьбе директора автомобильного завода Зворыкина.

Могила Е.Я. Урбанского

Известно, что все рискованные трюки в картине Урбанский исполнял сам, хотя у него и был постоянный дублер – спортсмен Юрий Каменцев. Вот что рассказывал спортсмен Ю. Марков, который в роковой момент находился в машине вместе с Урбанским:

«На съемочную площадку, в сорока километрах от Бухары, мы выехали рано утром… Снимали проезд автоколонны по пескам. Согласно сценарию машина Зворыкина должна промчаться прямо через барханы, обогнать колонну и возглавить ее. Наиболее сложный кадр в этой сцене – прыжок машины с одного из барханов. Опасного в этом не было ничего, но мы все же предложили, чтобы снимался дублер. Женя подошел к кинокамере, посмотрел в глазок и сказал, что получится отличный крупный план и он его ни за что не уступит. Первый дубль прошел нормально. Но второй режиссер, который вел в этот день съемку, предложил сделать еще один…

Машина легко рванулась с места, промчалась по настилу, на миг повисла в воздухе и вдруг накренилась и стукнулась передними колесами о песок. В следующее мгновение меня оглушила тупая боль… Чьи-то руки тащили меня по песку. Когда я открыл глаза, увидел перевернутый “газик”, а под ним – Женю…»

А вот что вспоминал Юрий Никулин:

«Об артистах много врут. Вот я прочитал в газете: актер Урбанский погиб на съемках потому, что в его машине заклинило дверцу. Дескать, по сюжету его машина летела с обрыва, а он должен был в последнее мгновение из нее выпрыгнуть. А дверцу заклинило.

Я сидел в Союзе кинематографистов у Кулиджанова, только разлили коньяк – звонок. Кулиджанов поднял трубку и вскрикнул: “Как?! Как это произошло?” – пришло сообщение о смерти Урбанского. Мы очень любили его…

Погиб он по-другому. Машина должна была подпрыгнуть на ходу. Урбанский снимался без дублера, потому что за трюковую съемку платят вдвойне. Сделали один дубль, оператор сказал: прыжок не очень смотрится, надо, чтобы машина подпрыгнула выше. Подложили кирпичей под песок. Машина никак не могла перевернуться. Потом проверяли: такой исход был вероятен в одном из тысячи случаев. Надо было, чтобы определенным образом совпали скорость движения, сила ветра, угол наклона горки, угол поворота, вес машины – и все это вдруг совпало. И машина перевернулась. Урбанский сидел рядом с водителем. Если бы он нагнул голову – остался жив. А он откинулся назад – и перебило позвонки, в больницу привезли мертвым…»

Съемки фильма «Директор» сразу были прекращены, а группа распущена. Режиссера А. Салтыкова отлучили от работы на полтора года. Добиться разрешения ставить «Директора» ему удалось только в 1969 г. Тогда в роли Зворыкина снялся Николай Губенко.

Евгению Урбанскому было всего 33 года. Он так и не смог увидеть свою дочь, родившуюся через несколько месяцев после его гибели.

 

Триумф и забвение великого хирурга

Рассказывают, что фотокорреспонденту, впервые увидевшему эту диковинную собаку, сделалось дурно. Еще бы, на шее крупной немецкой овчарки поворачивалась, смотрела осмысленными глазами, облизывалась и даже кусалась, когда ее дразнили, вторая собачья голова! Чудо это было рукотворным. Приживление головы собаки осуществил еще в начале 50-х гг. хирург Владимир Петрович Демихов. Имя его у нас, к сожалению, известно мало даже среди врачей.

В 1940 г. он закончил биологический факультет Московского государственного университета по специальности «физиология животных» и еще студентом-третьекурсником пытался смастерить искусственное сердце. Через много лет Владимир Петрович вспоминал: «В 1938 г., будучи студентом, я сконструировал и собственноручно изготовил очень простой портативный прибор – “механическое сердце”. Этот аппарат мы ставили на место удаленного сердца собаки, поддерживая таким образом жизнь животного до двух с половиной часов». Потом была война, которую Владимир Петрович прошел, как говорится, от звонка до звонка. А после войны ему удалось организовать небольшую лабораторию в Институте хирургии имени Вишневского. К счастью, его директор академик А.В. Вишневский благоволил смелым экспериментам Демихова. Здесь Владимир Петрович начал свои первые опыты по пересадке сердца и печени собакам. Но уже тогда он понял, как трудно ему будет, какого нервного напряжения потребует эта работа. И не из-за сложности опытов, а по причине отношения к ним тех, кто занимал тогда высокие посты в медицинской науке. После смерти Александра Васильевича Вишневского в 1948 г. лабораторию трансплантологии закрыли. Демихов начал работать в Институте Скорой помощи имени Склифосовского. Ему и здесь удалось организовать лабораторию. Лаборатория размещалась в темном подвале, затопленном канализационными стоками. Сотрудники ходили по доскам, под которыми хлюпала вода. И вот именно здесь удались первые опыты по пересадке жизненно важных органов животным. Весть о них облетела весь мир!

До опытов Демихова пересадки сердца в грудную клетку животных еще никем не осуществлялись. Владимир Петрович со своими помощниками разработал более двадцати вариантов пересадки сердца, в том числе и вместе с легкими. В 1951 г. в Рязани состоялась сессия Академии медицинских наук. В присутствии делегатов сессии Владимир Петрович пересадил донорское сердце вместе с легкими собаке по кличке Дамка. Уже на второй день после этой сложнейшей операции симпатичная черно-белая собачка вставала, ходила по комнате, пила воду, ела.

Наперекор скептикам Демихов утверждал, что со временем подсадка второго сердца «станет мало опасной операцией, которую можно будет проводить и на человеке».

Имя русского хирурга не сходило со страниц зарубежных медицинских и других научных журналов.

А у нас? Стыдно сказать: великого ученого предавали анафеме, гнали, смешивали с грязью, не давали работать. За границу его не выпускали, хотя персональные приглашения на конгрессы и симпозиумы поступали со всех сторон. Устроители оговаривали, что расходы берут на себя. Нет, он всю жизнь оставался «невыездным».

Двухголовая собака – один из успешных экспериментов В.П. Демихова

…Посетители демиховской лаборатории видели там такое чудо: две собаки – большая и маленькая – срослись туловищами, наподобие сиамских близнецов. Ученый объяснял, что у этих животных соединены кровеносные сосуды, создан общий круг кровообращения. У маленькой собаки, кроме того, были удалены сердце и легкие, так что она жила за счет дыхания и кровообращения большой собаки. Опыт этот, на первый взгляд странный, ставился с целью проверить, можно ли для спасения заболевшего человека на время «подключать» его к кровеносной системе здорового?

Демихов ратовал за создание всемирного банка жизненно важных органов человека. Эти органы, по мысли ученого, могли бы храниться в специальных термостатах подключенными к кровеносным сосудам промежуточного хозяина – животного. В начале 60-х гг. ему удавалось сохранять в течение нескольких часов сердце умершего человека, подсоединенное к кровеносным сосудам свиньи! В 1965 г. об этой своей идее Демихов доложил на одном ученом заседании. Что там поднялось! Академики и профессора обзывали мысль о банке органов «ахинеей», «бредом». Требовали лишить Демихова всех научных званий, а его лабораторию расформировать.

Это заседание буквально убило Владимира Петровича. «Он пережил один из самых черных дней в жизни», – рассказывала жена ученого Лия Николаевна. Он уже не мог работать с прежней силой, здоровье резко ухудшилось, стала слабеть память.

…Говорят, знаменитый американский кардиохирург Майкл Дебейки, прилетевший в Москву консультировать первого российского президента, еще в аэропорту спросил: «Можно ли поехать на могилу доктора Демихова и поклониться его праху?» Чиновники наши были в замешательстве – они не знали, что он умер, они вообще не знали, кто такой Демихов…

 

Неутихающая боль Даманского

Утром 2 марта 1969 г. пограничный пост заставы Нижне-Михайловка доложил командиру о нарушении государственной границы СССР у острова Даманский. К месту происшествия прибыли старший лейтенант Стрельников, командир заставы и группа пограничников на двух машинах и бронетранспортере.

Стрельников и офицер-особист старший лейтенант Буйневич, взяв с собой шестерых пограничников, вышли навстречу большой группе китайских провокаторов, чтобы заявить свой протест против нарушения границы и мирным путем предотвратить конфликт. В 11.00 обе группы встретились, и старший лейтенант Стрельников стал требовать, чтобы нарушители границы вернулись на свой берег. Но в 11.20 по сигналу двух одиночных автоматных выстрелов китайская цепь расступилась и вторая шеренга открыла огонь по нашим пограничникам. Появились первые убитые. Упавших в снег расстреляли выстрелами в упор и варварски искололи штыками. В составленном акте осмотра погибших медики зафиксировали, что 19 наших пограничников были добиты китайскими провокаторами. Группа, которой руководил сержант Бабанский, открыла огонь по провокаторам, но сама попала под залпы китайских минометных батарей и очереди пулеметных расчетов, которые били по нашим с берега Уссури. Сразу же вступили в бой и двести китайских солдат, скрытно занявших на острове боевую позицию. (Потом комиссия насчитает 306 лежек с брустверами и циновками. – Авт.) Так что фактически группа старшего лейтенанта Стрельникова с бойцами попала в засаду.

Советские пограничники на Даманском

Это была примерно двухсотая провокация на нашем участке границы, а лишь за два месяца 69-го – 10-я. Обращала внимание все возрастающая жестокость. Сначала были просто крики, угрозы, оскорбления, тычки в лицо развернутыми цитатниками, кулачные схватки, палки с заостренными концами, дубинки, рогатины, с которыми ходили на медведя, и, наконец, рукопашные схватки прикладами автоматов и карабинов 23 января, которые 2 марта кончились стрельбой и жертвами.

С полковником Леоновым, начальником Уссурийского погранотряда, у меня будут потом сугубо доверительные беседы один на один. В частности, я задал ему такой «крамольный» вопрос: «А можно было не соваться туда, на этот остров? Ну вышли китайцы, походили, померзли, делать нечего – и ушли бы сами». Леонов спокойно отнесся к моей наивности: «Но это же наша государственная территория, на которой не положено находиться посторонним лицам». Я не сдавался: «А рыбу им разрешали ловить, дрова заготавливать, хворост рубить?» «Так ведь по разрешению, – спокойно рокотал он красивым бархатным басом. – Вот и приучили к мысли, что это их территория. Ну, почти их. А когда перестали пускать, они обиделись». – «А остров ближе к их берегу, он за фарватером?» – «Да». – «Но ведь граница должна проходить по фарватеру?» – «Да. Но у нас проходит по красной линии, нанесенной в 1851 г.». – «Еще в год отмены крепостного права?!» – «Да, представьте себе. А до того были Айгуньский договор 1858 г., Тяньцзиньский того же года и Пекинский 1860-го». – «Так за это время сколько воды утекло! Река меняла течение, фарватер заносило песком. И сейчас граница проходит…» – «Прямо по китайскому берегу». – «Это что же, вошел китаец в воду и уже нарушил?» – «Получается так». – «Но вы-то, пограничник с тремя большими звездами, живущий здесь и видящий нарастание конфликтной ситуации, сигнализировали наверх?!» – «А как же!» – «И что конкретно предлагали?» – «Объявить территорию спорной или ничейной землей вплоть до того, когда государства на высоком уровне не решат все вопросы и не проведут нормальную черту, за которую никто не должен соваться». – «Ну и как отнеслись к вашим рапортам?» – «А никак».

На мой последний вопрос: «Каким словом можно оценить трагедию на Даманском?» – полковник ответит своим знаменитым рокочущим басом:

– Невежество.

…Пройдет 22 года, и Даманский отдадут китайцам вместе с тремя сотнями других островов. Зачем же тогда вожди с обоих берегов Уссури затеяли весь этот сыр-бор?

По материалам Владислава Аникеева

 

Трагический полет «Союза-11»

Полет корабля «Союз-11» с космонавтами Г. Т. Добровольским, В.Н. Волковым и В.И. Пацаевым на борту проходил с 6 по 30 июня 1971 г. Главная задача была выполнена – автоматическое сближение со станцией «Салют-1», стыковка и переход экипажа в орбитальную станцию прошли успешно.

Но без происшествий не обошлось. На орбитальной станции случился пожар – загорелись силовые кабели, повалил едкий дым. Космонавты едва успели перебежать в спускаемый аппарат и уже готовились к срочной эвакуации. Но огонь выжег находившийся поблизости кислород и затух. Когда дым рассеялся, экипаж облегченно вздохнул, и никто подумать не мог, что ждет космонавтов в момент приземления. 29 июня в 21 ч. 28 мин. по московскому времени «Союз-11» отстыковался от «Салюта». 30 июня в 1 ч. 35 мин. после ориентации «Союза» была включена тормозная двигательная установка. Отработав расчетное время и потеряв скорость, корабль начал сходить с орбиты. Полет спускаемого аппарата завершился плавным приземлением на ровную степную местность центрального Казахстана западнее горы Мунлы. Одновременно с кораблем совершил посадку вертолет поисково-спасательной службы.

Спускаемый аппарат находился в обычном послепосадочном состоянии. Все свидетельствовало о нормальной работе средств приземления. Но когда встречающие открыли люк, их взору предстала ужасная картина: космонавты находились на своих рабочих местах без признаков жизни. Врачи из группы спасателей были в полной растерянности, они даже предположить не могли, что космонавты мертвы. Тела их были теплые, казалось, что трое просто потеряли сознание. Пробовали даже делать искусственное дыхание, но все оказалось напрасным.

Анализ записей автономного регистратора системы бортовых измерений показал, что с момента отделения бытового отсека – на высоте более 150 км – давление в спускаемом аппарате стало падать и через 30–40 с. опустилось практически до нуля. Воздух истекал так, будто было открыто отверстие клапана дыхательной вентиляции. На основании этого комиссия пришла к однозначному выводу: при отделении бытового отсека несанкционированно сработал клапан дыхательной вентиляции, предусмотренный на случай, если корабль совершит посадку на воду или приземлится на землю люком вниз. По неизвестной причине клапан открылся на большой высоте, практически в вакууме. Естественно, воздух ушел из корабля в считанные секунды.

Кто-то из специалистов утверждал, что надо было закрыть «дырку» рукой и все бы обошлось. Но сделать это не так просто, как кажется. Все трое находились в креслах, пристегнутые ремнями, – так положено по инструкции во время посадки – и дотянуться до клапана не могли. Да и не успели, поскольку не сразу оценили ситуацию. Все решили секунды.

После долгих испытаний и моделирования различных ситуаций комиссия выдвинула версию самопроизвольного открытия, ставшую единственной. На этом расследование закончилось.

Впоследствии на техническом комплексе был забракован прибор, применявшийся для проверки цепей пиротехники. Он пропускал повышенный ток обтекания в испытываемые цепи. Могло ли это обстоятельство быть связанным со случившимся и объяснить его реальные причины – речь шла о версии подрыва клапана при наземных испытаниях, – установить не удалось. Официального объявления о причинах аварии так и не последовало.

 

Трагедия корабля «Отважный»

30 августа 1974 г., несмотря на раннее время, на главном пункте (ГКП) Черноморского флота было многолюдно. Западнее Севастополя в море проводились учебные зенитно-ракетные стрельбы, и в помещениях штаба рябило в глазах от обилия звезд на погонах – присутствующее почти в полном составе флотское начальство хотело «держать руку на пульсе».

Первым к выполнению учебной задачи приступил большой противолодочный корабль (ВПК) «Отважный» с бортовым номером 530. В 9 ч. 57 мин. адмиралу Самойлову доложили, что на «Отважном» объявили тревогу и приготовились к стрельбе. Самойлов, временно замещавший убывшего в летний отпуск командующего флотом вице-адмирала Ховрина, удовлетворенно кивнул.

Доложив на берег о готовности к началу учений, командир «Отважного» капитан 2-го ранга Винник с одобрения стоявшего рядом начштаба флота контрадмирала Саакяна приказал занести этот факт в вахтенный журнал. Находившийся тут же на мостике корабля вахтенный офицер потянулся за журналом, но в этот момент, в 9 ч. 58 мин., ВПК слегка встряхнуло. Винник и Саакян с удивлением посмотрели друг на друга. Кавторанг едва успел сказать: «Товарищ контр-адмирал, разрешите разобраться…» – как в корме корабля раздался оглушительный хлопок, за ним еще один, еще… А потом корабль подбросило, как от мощного пинка, и из-под ставшей дыбом кормовой палубы в небо вонзился высоченный огненный столб.

Флот играл большую роль в планах советского руководства

Несмотря на то что «Отважный» к 1974 г. уже 9 лет находился в строю, он продолжал считаться одним из лучших боевых кораблей Черноморского флота СССР. Его отличало сочетание мощного оружия с умеренным водоизмещением, а более того – пока адмирал Самойлов объявлял по флоту боевую тревогу, пока к аварийному кораблю спешили корабли-спасатели, пришедший в себя после взрыва экипаж «Отважного» приступил к борьбе за спасение родного ВПК. К 10 ч. 10 мин. кавторангу Виннику и контр-адмиралу Саакяну стало ясно, что взорвался погреб № 8 – погреб кормовой зенитной установки, в котором хранилось ни много ни мало целых 18 ракет. Нарастающий крен подсказывал, что взрыв пробил обшивку корабля ниже ватерлинии и кормовые отсеки «Отважного» стремительно заполняются водой.

Пробиться к пробоинам мешал бушующий под палубой пожар. Противопожарная система «Карат» по непонятной причине не сработала, а почти сразу за взорвавшимся восьмым находился погреб № 9 с 1200 артиллерийским снарядами!..

Окончательный приговор «пятьсот тридцатому» вынесла природа. Постепенно усиливающееся волнение стало рвать не только буксирные канаты, но и поданные с кораблей-спасателей на «Отважный» пожарные шланги.

К 12 ч дня огонь прорвался в машинное отделение ВПК. Еще через два с половиной часа на воздух взлетели расположенные на корме цистерны с вертолетным топливом. Крен вырос, пропал свет. Языки пламени уже лизали крышу люка погреба № 9, когда в 15 ч. 12 мин. командир отдал приказ экипажу покинуть гибнущий корабль. Винник сошел с «Отважного» последним. Спустя полчаса ВПК лег на правый бок и затонул на глубину 125 м.

Последующие результаты работы следственной комиссии со всей неопровержимостью доказали, что главной причиной гибели корабля стала… трусость одного-единственного человека – мичмана Шупортяка, по вине которого система «Карат» команды на тушение так и не получила.

Кроме Шупортяка, иных виновных искать особенно не стали. По легенде, к этому невольно приложил руку генсек ЦК КПСС Брежнев. Когда ему доложили о ЧП с «Отважным», он ехал в хорошем настроении с очередного чествования в Новороссийске героев Малой Земли. «Ну, вы там сильно не наказывайте» – этой фразы, сказанной всесильным генсеком, оказалось достаточно, чтобы не посыпались звезды с погон. У уцелевших членов команды «Отважного» взяли подписку о строжайшем неразглашении произошедшего и разбросали дослуживать по другим кораблям.

По материалам А. Союстова

 

Мятежник эпохи застоя

В ноябре 1975 г. по городу Рига поползли слухи: экипаж «Сторожевого», одного из военных кораблей, участвовавших в морском параде, вышел из повиновения Балтийского флота и пытался выйти в открытое море. Говорили, что на выходе из Рижского залива корабль был обстрелян и задержан. При этом против «бунтовщиков» применили авиацию… Но в этой истории еще рано ставить точку.

Для участия в морском параде, приуроченном к 7 Ноября, в Ригу из Балтийска прибыл «гвоздь программы» – ракетоносец ВПК «Сторожевой», недавно возвратившийся из длительного плавания с заходом на Кубу. Душой экипажа, по общему признанию, был капитан

3-го ранга Валерий Михайлович Саблин – недавний строевой морской офицер, после окончания военно-политической академии ставший заместителем командира БПК по политчасти. На корабле под его руководством созрел заговор. В планы заговорщиков входило перевести корабль в Кронштадт, а оттуда – в Ленинград, чтобы там добиться у властей выступить по телевидению с программой «по исправлению ошибок, допущенных руководством страны». Саблин искренне полагал, что горстка людей сможет поднять страну на новую революцию…

Решение на выступление было принято после того, как весь штатный боекомплект к своему мощному вооружению (за исключением стрелкового оружия для экипажа) «Сторожевой» еще до парада сдал на хранение на береговые склады. Заговорщики надеялись, что мирный характер выступления удержит силы флота от применения оружия. Но ошиблись.

Вечером 8 ноября на «Сторожевом», стоявшем в парадном строю боевых кораблей в устье Даугавы, по внутрикорабельной связи был объявлен «Большой сбор». Матросы и старшины выстроились на палубе, к ним обратился Саблин с призывом выступить против тогдашнего режима. Большинство членов экипажа БПК поддержали Саблина. Чтобы исключить сопротивление командира корабля Потульного и части офицеров, их изолировали во внутренних помещениях. Однако офицер-механик – нештатный секретарь комитета ВЛКСМ Фирсов – сумел незаметно, по швартовым, переправиться на соседний корабль «сигнализировать командованию» о начавшемся выступлении моряков… Об этом пошли доклады по инстанции. А ночью 9 ноября «Сторожевой» начал движение на выход из устья Даугавы в Рижский залив с расчетом следовать потом в Кронштадт. При этом сопровождавшие его поднятые по тревоге пограничные катера, получившие разъяснение с мятежного корабля о его мирных намерениях, не стали применять против него оружие. Его применили летчики, за что впоследствии получили боевые ордена: их бомбы и пушечные снаряды, ложившиеся по курсу корабля и по корме, повредили рулевое устройство и частично – бортовую обшивку. К этому времени Саблин, управлявший им с мостика, был ранен Потульным, вступившим в командование и застопорившим ход.

К «Сторожевому» подошли корабли. На его борт высадились десантники. Из вахтенных журналов всех балтийских кораблей, участвовавших в подавлении «бунта», «особисты» вырвали страницы, датированные 8–9 ноября…

В Москве тем временем началось следствие. При этом судьба Саблина была уже фактически предрешена. Ибо все высказались за инкриминирование ему статьи 64 УК («измена Родине»), которая в подобных случаях предусматривала смертную казнь с конфискацией имущества. Сразу же после оглашения Саблину смертного приговора 13 июля 1976 г. к нему, пытавшемуся что-то сказать еще судьям и присутствовавшим, подскочили охранники, заломили руки назад, надели наручники, заклеили рот черным пластырем и выволокли из зала.

3 августа, скоропалительно отклонив его прошение о помиловании, Саблина расстреляли. Его родители вскоре умерли, не выдержав страшного известия. А вдова, сын и два брата сполна хлебнули всего, что полагалось родным «изменника Родины»…

В 1994 г. коллегия Верховного суда Российской Федерации под давлением общественности пересмотрела «дело Саблина», заменив ему статью «измена Родине» на статьи о воинских преступлениях! В результате Саблин был посмертно приговорен к 10 годам тюремного заключения, а помогавший ему матрос А. Шеин – к пяти годам (вместо восьми, которые он полностью отсидел). Так что вопрос о полной реабилитации Саблина сегодня не стоит.

По материалам О. Бар-Бирюкова, капитана 2-го ранга в отставке

 

Пожар в гостинице «Россия»

В тот день, 25 февраля 1977 г., в 21 ч 23–24 мин на пульте противопожарной группы гостиницы «Россия» вдруг вспыхнули сигнальные лампочки и зазвучали звонки о пожаре. Вся стойка засветилась практически одновременно: пожар был явно нелокальным. Приемные приборы показывали: северный корпус и высотная пристройка заполнены огнем и дымом.

Тут же последовало подтверждение: диспетчер ППГ Сухова получила сообщение от старшего инструктора Тихоновой о задымлении на 13-м этаже. «Товарищ Сухова, – будет записано позднее в заключении пожарнотехнической экспертизы, – по прямому телефону вызвала 47-ю военно-пожарную часть».

За ту же самую минуту на «01» поступило сразу 50 звонков как из самой гостиницы, так и с улицы. Последнее означало, что в течение одной минуты дым и пламя так разрослись ввысь и вширь по всему корпусу и высотной пристройке, что привлекли внимание прохожих. Такой фантастической скорости распространения никто никогда не видел.

Гостиница «Россия»

К «России» мгновенно выехал боевой пожарный расчет из 81 человека во главе с младшим лейтенантом Алексеем Букановым. В их распоряжении было 14 пожарных машин, в том числе 3 автоцистерны и 5 автонасосов. Но автолестница была у пожарных одна и доставала только до седьмого этажа… Оценив масштабы увиденного, Алексей Буканов на свой страх и риск принял беспрецедентное по тем временам решение: объявил высший ранг пожара, по которому к гостинице «Россия» должны были подтянуться не только дополнительные отряды и техника, но и высшее руководство.

Из окон северного блока с фасада и со двора выбивались языки пламени и клубы дыма. Люди просили о помощи, некоторые пытались спуститься по связанным простыням и шторам. «Наиболее интенсивное горение, – указано в отчете пожарных, – происходило на 5,11 и 12-м этажах здания».

В «России» имелось более 3 тыс. огнетушителей. Сотрудники гостиницы пытались их использовать, но безуспешно. Пожар разрастался. Образовалась огромная температура, при которой бетон кое-где разламывался до арматуры. Прогорали металлические двери, ведущие в служебные помещения. К счастью, гостиница была оборудована внутренним водопроводом со множеством пожарных кранов, которые были приведены в действие. Использовался наружный кольцевой водопровод. Воду пожарные подавали даже с Москвы-реки, где были установлены 3 насоса.

К 10 ч. вечера на пожаре были сосредоточены уже 56 пожарных автомашин. Спасательные работы производились по автолестницам, которые собрали со всей Москвы. Но, увы, их было только 8, и они были несовершенны. Для тушения пожарные использовали воду и пену, которая подавалась по 59 стволам. Но этого было явно недостаточно.

– Нужно было отсечь Западный и Восточный блок, чтобы огонь не распространился по всему периметру гостиницы, – рассказывает бывший офицер оперативного штаба пожаротушения, ныне полковник запаса Василий Лященко. – Пожарные продвигались от торцевых лестничных клеток каждого этажа, с правого и левого угла, к центру. Вскрывали двери, чтобы спасти людей. Ликвидировали водой и пеной очаги и продвигались дальше. Казалось бы, вот, прошли на своем этаже, загасили. Как вдруг сзади опять вырывается огонь!

Прибывший в 22.05 начальник УПО Мосгорисполкома генерал Иван Антонов поднял по тревоге весь личный состав пожарного гарнизона. К месту трагедии стали поступать машины и автолестницы из Московской области…

При пожаре в гостинице «Россия» было спасено и эвакуировано, по официальным данным, более 1 тыс. человек. Многих пожарные спасли действительно чудом. Ведь автолестницы доставали только до 7-го этажа. Так вот, от 7 до 22-го этажа пожарные протянули своеобразную «лестницу», используя штурмовки с крюками. Эта «лестниц жизни» спасла 43 человека! Однако 42 человека, в том числе 12 женщин (по спискам, поступившим в морги Склифосовского и 2-го мединститута), – погибли.

…Первую очередь лучшей гостиницы СССР во что бы то ни стало хотели сдать в 1967 г. – к 50-летию Октября. И хотя (во многом из-за неуступчивости пожарных) строительство затянулось дольше намеченного срока, спешка сделала свое дело: гостиница была сдана с массой нарушений.

Комплексная пожарно-техническая экспертиза, основанием для проведения которой явилось постановление следователя по особо важным делам Генпрокуратуры СССР, разбиралась очень тщательно. 24 доктора и кандидата наук, ведущие эксперты страны поставили перед собой 22 вопроса. Среди них не было только одного; о преднамеренных действиях. То есть о поджоге или теракте в гостинице «Россия». Такого тогда не могло быть, как говорится, по определению.

Василий Алексеевич Лященко (награжден за ликвидацию пожара в «России» медалью «За боевые заслуги»): «Для меня этот пожар – загадка. В гостинице в каждом номере были люди, дежурные по этажам – как они могли не уловить в течение столь длительного времени никаких признаков пожара или задымления? А если уловили, то почему не позвонили по “01” – ведь в каждом номере был телефон? Наконец, почему столько времени не реагировали пожарные извещатели, которыми был напичкан весь северный блок? Тут ведь “человеческий фактор” как бы ни при чем. И вдруг датчики срабатывают одновременно, по всему корпусу! Должен был быть мощный тепловой импульс».

Владимир Викторович Зайцев (награжден за «Россию» медалью «За отвагу на пожаре»): «Весь мой многолетний опыт тушения пожаров заставляет исключить все версии, кроме одной, – поджог».

Если прав Владимир Зайцев, то кто же осуществил крупнейший в СССР теракт? Узнаем ли мы это когда-нибудь? При том, что и гостиницы-то этой уже нет…

Штурм дворца Амина

Созданное в 1974 г. элитное антитеррористическое подразделение «Альфа» целых 17 лет было сверхсекретным подразделением КГБ, каждый боец которого имел свои «маскировочные» легенды. Никто из них не был обозначен как сотрудник КГБ. Все числились либо работниками ДОСААФ, либо военкоматов, либо иных близких к военным структур.

На этот «сверхсекретный» период в истории «Альфы» и выпала одна из самых крутых и по сей день вызывающих массу вопросов и живой интерес операций группы – штурм дворца афганского руководителя Хафизулы Амина 27 декабря 1979 г. под кодовым названием «Шторм 333». Именно с этой акции и началась 9-летняя афганская война, и именно альфовцы открыли скорбный список погибших в Афганистане.

Руины «дворца Амина»

21 декабря 1979 г. капитану Карпухину, дежурившему в тот день по подразделению, позвонил начальник Седьмого управления КГБ СССР и объявил: «Срочный сбор для всей группы». Через час все офицеры группы собрались в комнате для инструктажей. Им объяснили: предстоит срочная серьезная командировка. Куда и с какой целью, не сказали. Домашним приказано было объяснить, что едут на учения в Ярославль и вернутся через неделю.

22 декабря 1979 г. с аэродрома «Чкаловский» летели с двумя посадками: в Актюбинске и в Ташкенте, где явился представитель КГБ Узбекистана и сообщил: «Вы летите в Афганистан, где вам предстоит выполнить серьезное боевое задание». Какое именно, он так и не сказал.

Приземлялись ночью на высокогорном аэродроме Баграм, который наши военные захватили заранее. Садились вслепую на полосу без освещения и опознавательных знаков, без всякого диспетчерского наведения.

23 декабря 1979 г. утром за «гостями» приехали посольские автобусы. Бойцов покормили обедом, но долго цивилизацией не баловали. Через несколько часов всех снова загрузили в автобусы и повезли в казармы, которые находились в 600 м от дворца Амина. Здесь спецназовцы КГБ впервые встретились с армейским спецназом, сотрудниками подразделения «Зенит». Именно «Зениту» предстояло через несколько дней пойти на штурм дворца.

Афганцы не дураки, в наших академиях учились, поэтому место для дворца выбрали по-стратегически мудро. Располагался он на высоком крутом холме. Все подступы к нему заминированы. По бокам дворца – два батальона охраны. Между позициями батальонов и дворцом по три вкопанных танка. Плюс 200 национальных гвардейцев-телохранителей, казармы которых располагались прямо во дворце. Сам дворец тоже был настоящей крепостью, способной выдержать удар артиллерии.

25 декабря 1979 г. меня вызвал Дроздов, приказал взять еще несколько ребят из группы и поехать в Кабул привезти спрятавшееся там на дачах будущее правительство Афганистана. Всех благополучно доставили в часть и посадили в подвал типа колодца. Спустили им еду на веревочке и оставили дожидаться своего звездного часа.

Главный же виновник всей заварухи Амин даже и не подозревал, какую ему готовят «подлянку». Он был в эйфории от того, что ему удалось добиться его главной цели последнего времени – уговорить правительство СССР ввести советские войска в Афганистан.

Итак, операция «Шторм 333» назначена на 19.30 27 декабря. Сигналом к ее началу должен послужить взрыв так называемого колодца связи – центрального узла секретной связи с важнейшими гражданскими и военными объектами Афганистана.

На штурм мы пошли семью экипажами БМП. Я командовал третьей машиной. Как только наша БМП оказалась в поле зрения охраны дворца, она стала поливать по нам из всех видов оружия сразу, словно из шланга.

Наконец десантировались у главного входа. Тут уже лежал один из наших товарищей: правая рука оторвана, болтается на жилах. Рядом стонал другой: «Мужики, мне грудь обожгло». Мы оттащили в сторону раненых. Пытались зачистить первый этаж. Гранаты сыплются сверху, словно огурцы. Наши зенитки, знай себе, палят по дворцу, по своим. Сигнал «отбой» до них не дошел. Буквально каждый метр брали приступом. Гвардейцы Амина сопротивлялись отчаянно. Мы своих в темноте узнавали по паролю «Миша-Яша» и по… мату. По ходу дела перевязывали друг друга, делали обезболивающие уколы и… продвигались вперед.

Амин метался по второму этажу в адидасовских трусах и майке, держа в высоко поднятых руках, словно гранаты, флаконы капельниц с физраствором. Тут послышался детский плач – откуда-то из боковой комнаты шел, размазывая слезы, его 5-летний сынишка. Увидев отца, бросился к нему, обхватил за ноги. Амин прижал его к себе, и они вдвоем присели у стены. Шел беспрерывный огонь, несколько пуль угодили в Амина. Кто именно убил главу Афганистана, так и осталось неизвестным.

Бой продолжался 43 мин. Внезапно стрельба прекратилась. Командир «Зенита» доложил по рации руководству, что дворец взят и задача выполнена.

После боя посчитали потери. В нашей группе погибло два человека, в «Зените» – три. Ранены были почти все.

Родина в благодарность спешно зарыла тела своих погибших героев, не позволив даже на гранитной плите выбить слова о месте гибели, назначила мизерную пенсию по инвалидности и… забыла, сделав вид, что ничего и никого не знает. Ведь целых 10 лет советские руководители упорно отрицали свою причастность к этой акции. Твердили, что она, мол, была проведена руками «здоровых» сил народно-демократической партии Афганистана.

Материал М. Соловиченко

 

Убийство на «Ждановской»

27 декабря 1980 г. Неприметный такой поселок Пехорка, расположенный неподалеку от трассы, ведущей в аэропорт Быково. Возле него был обнаружен окровавленный, полузамерзший человек. Пострадавшим оказался майор КГБ СССР Вячеслав Астафьев. Помощь врачей опоздала, майор Астафьев умер, не приходя в сознание.

Удалось установить, что на станции метро «Ждановская» Астафьева задержал наряд милиции, после чего он исчез. Следствие предположило с большой долей вероятности, что к его смерти имеют непосредственное отношение сотрудники милиции.

В тот декабрьский вечер судьба-злодейка свела офицера КГБ с постовым нарядом милиции в составе Лобова, Панова, Емешева, Лозы, Самойлова и возглавляющего наряд старшего инспектора Масохина. На службу 26 декабря постовые станции «Ждановская» заступили в 16.00. Было скучновато. Купили вина, отобрали закуску у пьяного пенсионера, еще у троих любителей спиртного забрали деньги, так что до встречи с Астафьевым милиционеры «разминались» не один раз. За выпивкой посылали часто.

Впрочем, для них подобное ведение службы, по всей видимости, давно вошло в привычку.

В комнате милиции Астафьева по всей форме обыскали. Тот, правда, сам предлагал показать содержимое карманов, но отказался отдать служебное удостоверение. Реакция распоясавшихся правоохранителей была мгновенной – на задержанного посыпались удары. Били методично, со знанием дела, привычно.

После избиения единственный трезвый среди постовых Самойлов позвонил ответственному дежурному и сообщил о задержании Астафьева. Последовала команда: или отпустить его, или действовать по инструкции – вызвать представителя КГБ. Решили отпустить. Но на свободе Астафьев пробыл недолго. Испугавшись, что майор доложит об их незаконных действиях руководству, Лобов предложил Панову убить комитетчика.

Постовой ГАИ видел набитую до отказа «Волгу», которая свернула в сторону Быкова.

Теперь не выдержал Масохин. Да, была «Волга», и приезжал на ней начальник 5-го отделения Баринов.

Вечером 26 декабря болевший Баринов позвонил дежурному по отделению. Узнав о ситуации, он вызвал служебную машину и помчался на «Ждановскую». Осмотрев Астафьева, все понял. Выгнал всех из помещения, оставил только Масохина, Лобова и Панова. Довольно быстро было принято решение. Срочно инсценировать ограбление. Все сделали очень быстро. По приезде на место тело вытащили из машины, разбросали вокруг одежду. Тут выяснилось, что он еще жив! И Баринов приказывает добить беспомощного человека.

На диване в квартире Лобова нашли предметы одежды, которые опознали родственники убитого.

Летом 1982 г. судебная коллегия Московского городского суда рассмотрела дело об убийстве Астафьева. Баринов, Лобов, Панов и Масохин были приговорены к смертной казни, остальные – к длительным срокам лишения свободы. Несколько позже различными судами Москвы были осуждены за тяжкие преступления и их укрытие свыше 80 работников милиции.

Материал А. Аркадьева

 

Воздушная трагедия Тихоокеанского флота

В феврале 1981 г. в авиационной катастрофе погибли руководители Тихоокеанского флота (ТОФ) – 17 высших офицеров. Бдительная цензура сделала все, чтобы информация об этой трагедии не попала в прессу.

На борту транспортного самолета Ту-104 находились командующий флотом адмирал Эдуард Спиридонов, командующий авиацией флота генерал-лейтенант Георгий Павлов, 17 адмиралов и генералов из числа руководителей ТОФ, другие пассажиры – вместе с экипажем более 50 человек. Самолет разбился 7 февраля 1981 г., через несколько секунд после взлета с военного аэродрома города Пушкина, что под Ленинградом. Эта трагедия считается одной из самых тяжелых в отечественной авиации.

В тот день в Ленинграде закончилось совещание руководящего состава Военно-морского флота, на котором главком ВМФ адмирал Горшков подвел итоги прошедшего года.

На этом совещании тихоокеанцев признали лучшими по всем показателям боевой учебы. С хорошим настроением военно-морские руководители стали собираться домой. Пользуясь случаем, старались прихватить из центра то, что в те годы было дефицитом. Кто-то раздобыл дефицитную бумагу разных форматов (тонна-полторы), кто-то выбил запас карт (еще полтонны), кому-то удалось достать служебную аппаратуру и т. д. В итоге самолет оказался существенно перегруженным.

Положение усугубило то, что радостные пассажиры и экипаж не проконтролировали расположение груза внутри фюзеляжа самолета. Комиссия установила, что центровка общей массы оказалась за установленными пределами – ближе к хвосту. Это ухудшило аэродинамику (устойчивость) самолета, что не ощутимо на земле, но проявляется сразу после отрыва шасси от бетонки. Последней ошибкой было то, что экипаж начал взлет на несколько сот метров раньше, чем это следовало делать. Командир экипажа – опытный первоклассный летчик, летавший именно на этом самолете более 10 лет, стал выполнять взлет по входившей тогда в моду зарубежной «экологической» методике – как можно круче набор, чтобы быстро увести от земли гром ревущих двигателей. В результате самолет оказался, как говорят пилоты, «подорван» на меньшей (чем нужно было для перегруженного лайнера) длине разбега и на меньшей скорости.

Последним фактором, опрокинувшим и самолет, и судьбы членов экипажа и пассажиров, стал сильный встречно-боковой ветер. Зная о нем и предполагая парировать снос, летчики дали элероны вправо – на ветер. И именно туда, вправо, повалился многотонный лайнер.

Расследование катастрофы Ту-104 длилось несколько недель и проходило в напряженных спорах между представителями КБ Туполева, бывшего командования ВМФ и МО, летчиков-испытателей. «Стрелочником», однако, был назначен командир авиационной дивизии полковник Яковлев, базирующийся на Дальнем Востоке. В работе совещания он не принимал участие и в момент беды находился за десятки тысяч километров от места события. Но самолет Ту-104 входил в отряд управления этой дивизии, и этого оказалось достаточно, чтобы московские начальники свалили на него всю вину.

 

Чудесное спасение Ларисы Савицкой

Из хроники происшествий: 24 августа 1981 г. около Завитинска (район Благовещенска), СССР, пассажирский самолет Ан-24 столкнулся в воздухе с военным самолетом Ту-16. Погиб 31 человек. Одна пассажирка чудом спаслась. Это была Савицкая Лариса Владимировна, 1961 г. рождения.

О том, что происходило на борту, или, точнее, в обломках падавшего на тайгу Ан-24, рассказала сама Лариса. Они только-только поженились – студентка педагогического института Благовещенска Лариса Андреева и студент медицинского вуза Володя Савицкий. Ей – 20, ему – 19. А тут сразу сессия, практика. Лишь в августе им удалось поехать в свадебное путешествие. В салоне стюардесса попросила пройти их вперед. Но Лариса почему-то захотела пересесть. И они с Володей прошли в хвост самолета. Лариса села в левом ряду у иллюминатора и сразу заснула, Володя – рядом.

«Я проснулась от удара. В салоне сплошные крики. Вой. Сразу посмотрела на Володю. Лицо – все в крови. Поняла, что его уже нет. И мне вдруг все стало безразлично. И никакого страха, никаких эмоций. И это меня тоже спасло. Самолет падал, меня бросило из кресла через Володю, очнулась я на полу в проходе. Видимо, от удара об пол сломала, как потом выяснилось, правую руку. Но самого удара я не помню. И тут я вспомнила сцену из фильма, который недавно смотрела с Володей, – “Чудеса еще случаются”. Как девушка спаслась в разбившемся самолете – она падала в джунгли, в кресле. И я стала думать о спасении. Придвинулась к свободному креслу у иллюминатора. Вцепилась в подлокотники и со всей силой пыталась отталкиваться руками и ногами от пола и сиденья. Меня никто такому не учил, откуда это взялось, я не знаю. Но, как потом выяснилось, я делала правильно… Что происходило с самолетом, толком не видела. В иллюминаторе проносились облака, потом их закрыл сплошной туман, оглушал вой ветра. Самолет не загорелся. Вдруг в иллюминаторе зеленая вспышка. Тайга! Я вся напряглась, собралась. Обломки самолета падали около 8 минут… Жуткий удар, страшная боль в каждой клеточке тела…»

Удар смягчила березовая роща, и столкновение с землей не оказалось смертельным для Ларисы. «Очнулась в кресле, удержалась как-то в нем, через пять часов, – продолжала свой рассказ Лариса. – Уже был вечер. Часы “Чайка” с позолоченным браслетом, которые Володя купил мне во Владивостоке, продолжали ходить. Постепенно приходила в себя. Не открывая глаз, негромко спросила: “Есть кто живой?” Только комары гудят…Пошел дождь, в тайге в августе уже холодно – градусов восемь. А я в вязаном платье и плаще. Промокла насквозь. Болят спина, грудь. Но я потом встала, осмотрелась. Поняла, что оказалась в таежной глуши. Очень захотелось пить. Недалеко от обломков нашла старую, заросшую травой колею лесовозов, попила из лужи. И опять – в кресло. Сна не было – только какая-то внутренняя пустота. И желание умереть. Но что тогда, подумалось, скажет мама?.. Утром и днем дождь не прекращался. Нашла кусок обшивки самолета и приделала к креслу крышу, накрыла себя чехлами с кресел, чтобы не терять тепло. На голову натянула полиэтиленовый пакет от комаров.

Есть ничего не могла, даже ягоды – зубы были разбиты.

На третий день, 26 августа, дождь кончился и выглянуло солнце. В небе появились поисковые вертолеты и самолеты… Закурила и тут увидела солдатиков, которые прочесывали лес. Они – меня. “Мы тебя перенесем”. – Я сама”. А даже встать не смогла. Все – помощь пришла, и организм отказал. Да и не могла я в принципе ходить – позвоночник был сломан в пяти местах…» А еще Лариса, по ее словам, получила сотрясение мозга, челюстные травмы. И что-то с левой ногой стряслось.

Она не должна была выжить. Но выжила. Нашла силы, чтобы жить… Через год восстановилась в институте. Училась отлично… На этом можно и закончить: все главное и самое страшное сказано.

 

«Серый кардинал» или серая личность?

Суслова называли главным идеологом страны и «серым кардиналом», из него сделали почти демоническую личность. А на самом деле? В нем не было ни интеллекта Маленкова, ни хитрости Хрущева, ни цепкости Брежнева. Заурядный чиновник партаппарата со скучной биографией. И тем не менее именно он стал олицетворением идеологического террора в СССР.

Началом его карьеры можно считать 1931 г., когда Суслов получил скромную инспекторскую должность в Центральной контрольной комиссии ВКП(б). Ему 29 лет, биография безукоризненная. Из бедной крестьянской семьи. В Москву он попал по путевке своей деревенской парторганизации – приехал учиться на рабфак. Потом Институт народного хозяйства им. Плеханова, который окончил в 1928 г., и преподавательская работа – стал читать курс политэкономии в Московском университете и Промакадемии.

Но через три года Суслов делает шаг в сторону, но… в сторону ЦК, и начинает карьеру партийную. В 1938 г. – очевидный взлет – назначение секретарем (третьим – по идеологии) Ростовского обкома партии. Видимо, заслужил, хотя нет никаких конкретных данных о личном участии Суслова в массовых репрессиях. Через год фортуна взглянула на Суслова ласково: дослужился до второго секретаря Ростовского обкома. А через месяц новый взлет – первый секретарь Ставропольского крайкома.

Началась Великая Отечественная война. Это время, когда создавались великие биографии и ломались карьеры, но в судьбе Суслова война как бы прошла стороной.

М.А. Суслов

В официальной биографии говорилось, что он стал организатором партизанского движения, участвовал в боях. Но злые языки утверждали, что все партизанство Суслова свелось к «сидению» в камышах под Кизляром вместе с частью краевого партаппарата.

Весной 1943 г., после изгнания оккупантов, Суслов первым делом организовал «изъятие» зерна и скота из «крестьянской собственности». Были и другие «предатели», в борьбе с которыми участвовал Суслов, – целый народ, карачаевцы.

В начале 1944 г. на партактиве Суслов заявил: «Мы выжили карачаевцев из горных селений, теперь надо выжить отсюда их дух». После этого последовал новый взлет в его партийной карьере – Председатель Бюро ЦКВКП(б) по Литве.

Бюро ЦК ВКП(б) было наделено чрезвычайными полномочиями и, по сути, являлось высшей властью в республике. «Добровольное вхождение» Литвы в состав СССР в 1939 г. было далеко не добровольным, а насильственная «советизация» не прибавила симпатий к «большому брату». Коммунисты здесь никогда не пользовались популярностью. «Лесные братья», с которыми должен был бороться Суслов, – явление далеко не однозначное.

В 1944 г. Красная Армия выбила немцев из Прибалтики, но для «литовского сопротивления» красноармейцы были такими же оккупантами, как и солдаты вермахта. Кстати сказать, отряды сопротивления носили военную форму буржуазной Литвы. С «проанглийским» сопротивлением было покончено: некоторые отряды прорывались на Запад, другие ушли в леса – стали «лесными братьями». Суслов оставил о себе в Литве недобрую память. Но с задачей он справился, и в 1946 г. его «призывают» в Москву – секретарем ЦК.

Суслов оказался в Москве в самый разгар борьбы с врагами на ниве искусства и ему поручили важнейший участок идеологической работы – печать. С 1949 г. его назначают главным редактором «Правды», при этом в ЦК он продолжал отвечать за идеологию. В то время у «Правды» была особая роль – истины в последней инстанции. «Правда» в начале 1949 г. объявила войну «безродным космополитам». Увы, боролись «против буржуазного космополитизма» не без участия талантливых и уважаемых ученых, художников, писателей. Расцвет идеологического засилья, которое олицетворял Суслов, пришелся уже на эпоху Брежнева – 70-е гг. Как член Политбюро ЦК, Суслов курировал отделы культуры, науки и учебных заведений, агитации и пропаганды, даже два международных отдела. Под его контролем оказались Госкино, издательства, Гостелерадио, политуправление армии, вся пресса и цензура как неотъемлемая ее часть в те времена.

Надо сказать, свою роль в создании «культа Суслова» сыграл и Брежнев. Этот хитрец не любил принимать непопулярные решения. Его дежурная фраза: «По этому вопросу обратитесь к Михаилу Андреевичу».

Два раза в год он имел обыкновение вызывать к себе главного бухгалтера ЦК, открывал перед ним ящик стола, где лежала зарплата за последние шесть месяцев, и большую часть ее отдавал в партийную кассу…

Суслов – абсолютно честный и неподкупный, вопросы о коррупции в ЦК поднимать не позволял. Причина? Это нанесло бы урон престижу партии.

Суслов был фанатиком коммунистической идеи. Верил в марксизм, как в Бога, истово и искренне – вот и все, что было в нем зловещего.

А настоящая борьба разгорелась в Кремле именно после смерти Суслова, 25 января 1982 г., за его «наследство» – кабинет «главного идеолога страны». При доживающем свои дни в полумаразме Брежневе из этого кабинета открывался прямой путь в генеральные секретари ЦК КПСС.

 

Черная тайна Лужников

20 октября 1982 г., во время матча на Кубок УЕФА «Спартак» – «Хаарлем» (Голландия), в результате давки, по разным данным, погибли от 66 до 340 человек, а число пострадавших достигло тысячи человек.

Официальная версия того, что произошло 23 года назад, так и осталась неозвученной. По словам очевидцев, трагедия произошла в самом конце второго тайма, когда «Спартак» выигрывал со счетом 1: 0 и болельщики потянулись с трибуны «С», на которой всех их держала милиция, к выходу. В этот момент спартаковцы забили еще один гол, и люди, спускавшиеся по лестнице в вестибюль, вновь попытались прорваться на трибуну. Сотрудники милиции не смогли организовать движение толпы, началась давка, перила лестницы сломались, и люди начали падать и давить друг друга. Власти пытались скрыть информацию о трагедии. На следующий день единственное сообщение появилось в газете «Вечерняя Москва» с заметкой из десятка строчек.

Тогда московский «Спартак» встречался в Лужниках в матче розыгрыша Кубка УЕФА с голландским «Хаарлемом». В тот черный день с самого утра повалил первый осенний снег. Завыл ледяной ветер, ртуть в градусниках упала до отметки -10 °C. Было распродано лишь около 10 тыс. билетов. Администрация Лужников решила, что все зрители вполне могут разместиться на одной трибуне – трибуне «С». Так за порядком следить легче. Собрали молодежь в отдельные секторы, а потом оцепили их как «потенциально беспокойный элемент» двойным милицейским кольцом. Но с последней, 90-й, минуты матча и начинается новый отсчет времени – времени трагедии.

Стадион «Лужники». Современный вид

Многие болельщики уже перестали верить в удачу москвичей и позволили себе на несколько минут сократить время матча – потянулись к выходу. Продрогшая на ветру милиция весьма активно их к этому приглашала. Как только первые зрители стали спускаться по лестнице, тут же был образован живой коридор из мундиров, куда особенно настойчиво препровождали (другими словами, подталкивали) молодых болельщиков.

Люди стекали вниз, толкаясь и скользя по обледеневшим ступенькам. И в это самое время в морозном воздухе вдруг родился крик восторга. Швецов не дал-таки «Хаарлему» уехать домой налегке. За 20 с. до финального свистка он все же загнал второй мяч в ворота гостей. И на трибунах бурно приветствовали успех любимцев. А те, кто достиг уже нижних ступенек? Они, естественно, захотели узнать, что произошло за 20 с. до конца матча на так не вовремя покинутом ими стадионе. И повернули назад.

В этот момент крик восторга перешел в крик ужаса. Ибо, напомним, выход был открыт только один. А сверху в сумеречный проход тоннеля продолжали заталкивать все новых и новых людей. И два неуправляемых потока встретились на той самой злополучной узкой лестнице. Лужники в мгновение ока оцепила милиция и внутренние войска – трагедия была взята в окружение. И охраняется до сих пор.

В то время считалось, что в нашем государстве все хорошо. И просто не может быть плохо. И вдруг – такое! Вот и делали вид, что ничего не произошло. То было, если помните, время апофеоза борьбы с болельщиками. Кричать на трибунах нельзя – следует сидеть чинно, словно в театре. Надеть на голову шапочку с цветами любимой команды или «розу» (так фанаты зовут шарфы) – почти уголовное преступление. Да что там «роза»! Попробуй кто хотя бы значок надеть – уже фанат. Ату его!

Наряды милиции утроенной численности без всяких на то оснований (назойливо «опекаемый» зритель не слишком-то и рвался на футбол на стыке 70-х и 80-х) отнюдь не бездействовали. Фанатов – и истинных, и подозреваемых – водили в пристадионные комнаты милиции, регистрировали, переписывали, штрафовали, сообщали на работу или в институты. Другими словами, всеми силами старались сделать из них изгоев общества, чтобы было на кого при случае показать пальцем. И преуспели в этом.

Родители ждали долгих 13 дней, ибо только тогда по чьей-то безымянной, но явно высокопоставленной указке им разрешили похоронить своих детей. «Плохих» детей, доставивших всем столько ненужных неприятностей и хлопот.

Гробы с их телами разрешено было по пути на кладбище завезти домой. Ровно на 40 мин. – не больше. Попрощаться в присутствии милиционеров. И затем организованно, с эскортом – в последний путь.

Родители бились в поисках адвокатов. Никто не брался защищать погибших. Так адвокатов и не нашли.

Суд представил главным виновником свершившегося коменданта Большой спортивной арены Панчихина, проработавшего до страшного дня в этой должности два с половиной месяца, и определил ему меру наказания в 1,5 года исправительных работ. Действия сотрудников милиции вообще никакой оценки не получили – судья Никитин не слишком принимал во внимание показания оставшихся в живых пострадавших.

Тайна Лужников так и остается черной тайной. Точного количества жертв не назвал в свое время суд. Определить его практически невозможно: и сегодня архивы у нас, как известно, закрыты и охраняются, пожалуй, крепче оборонных заводов. Прокуратура утверждает, что погибли 66 человек.

Сергей Мику лик, Сергей Топоров, по материалам газеты «Советский спорт»

 

Кто все-таки сбил южнокорейский «Боинг»?

Не так давно вышла книга Ю. Малеева и В. Подберезного «Полет без посадки». Тогда были обнародованы новые факты об инциденте с южнокорейским «Боингом» 1 сентября 1983 г., сбитом тогда в небе над Сахалином.

Через пять дней после инцидента «Известия» опубликовали беседу с начальником Главного штаба Войск ПВО генерал-полковником Романовым. Романов, в частности, тогда заявил, что пилот советского истребителя выходил на связь с пассажирским «Боингом» на аварийной частоте 121,5 мГц, однако самолет-нарушитель ему не ответил. Но после расшифровки записей речевого «черного ящика» оказалось, что там нет и намека на выход в эфир советского летчика (Геннадия Осиповича). Почему? Да потому, что пилот обращался на самом деле не к «Боингу», а к беспилотному самолету, на котором «черного ящика» с речевым анализатором и быть не могло.

Кстати, в заключении советской экспертной группы (анализировавшей не только записи «черного ящика» – бортового регистратора параметров полета сбитого самолета, но и радиолокационную проводку и фотоснимки экрана радиолокатора войск ПВО) есть такая формулировка: «Время пресечения полета составляет 22 часа 24 минуты 55 секунд по московскому времени». То есть в указанное время самолет был сбит, бортовое питание прекратилось и работа записывающих устройств «черного ящика» остановилась.

А теперь обратимся к расшифровке второго «черного ящика» – речевого регистратора.

22 ч. 23 мин. 33 с. Штурман «Боинга» проверяет связь с РДС Токио. РДС разрешает занять борту «007» эшелон 350. «007» подтверждает полученную информацию.

22 ч. 26 мин. 04 с. «Боинг-747» информирует Токио о том, что он занял эшелон 350. То есть через минуту и 9 с. после того, как, по советской версии (и версии ИКАО), самолет был сбит, его штурман сообщает диспетчерской службе информацию о нормальном продолжении полета!

22 ч. 28 мин. 49 с., то есть через 3 мин. 54 с. после «уничтожения». На пленке речевого регистратора записываются переговоры с РДС Токио другого находящегося в воздухе самолета – «Доместик эйр 313», который сообщает параметры своего полета.

И лишь в 22 ч. 29 мин. 20 с. «черный ящик» фиксирует шум срабатывающих систем аварийной сигнализации, панические выкрики – и все это через 4 мин. 25 с. после уничтожения… Еще 34 с. спустя «Боинг» пытается выйти на связь с Токио, сообщая о быстрой декомпрессии, снижении до 10 тыс. А после этого – еще через 41 с. – запись на пленке прекращается.

Что это – фальшивка? Нет. Регистраторы – с разных самолетов, причем оба они – «Боинги».

О «добросовестности» работы советских экспертов красноречиво говорит выдержка из их заключения, где, в частности, есть такое: «…передача блоков регистраторов в Международную организацию гражданской авиации (ИКАО) или в страну, изъявившую желание расшифровать записи регистраторов и провести их анализ, нецелесообразна». Почему? Разъяснение содержится там же: «…объективные данные регистраторов параметров полетов могут быть использованы как СССР, так и западными странами для доказательства противоположных точек зрения относительно целей полета южнокорейского самолета. В то же время имеющийся радиообмен речевого регистратора более выгоден для стран Запада».

Южнокорейский «Боинг-747»

Один из авторов книги «Полет без посадки» В. Подберезный свидетельствует: «Мы в книге также говорим о двух самолетах и тоже пишем о трагической судьбе генерал-полковника Романова С.Ф., вскоре погибшего при нерасследованных обстоятельствах. Мы отмечаем и то, что все страны, причастные к инциденту, скрывали и скрывают до настоящего времени информацию о нем». Писали и о подмене «черных ящиков». Установлено, что весь свой маршрут пассажирский «Боинг» шел на автопилоте, а подобное могло иметь место только в том случае, если он точно соблюдал маршрут международной трассы – R 20.

По материалам В. Андреева

 

Гибель «Михаила Лермонтова»

«Михаил Лермонтов» занимал достойное место среди круизных лайнеров зарубежных фирм.

На пяти пассажирских палубах, соединенных трапами и лифтами, было расположено 239 кают, в которых со всеми удобствами могли разместиться 550 пассажиров.

К услугам пассажиров был музыкальный салон со сценой для представлений и танцев, ресторан, пять баров, салон красоты, парикмахерская, казино, библиотека, зимний сад, магазины, теннисные корты. Скучать пассажирам было некогда, тем более что в каждом порту для них устраивались экскурсии – на автобусах или катерах. «Михаил Лермонтов» был круизным судном. Летом он совершал рейсы по Средиземноморью и северу Норвегии с заходом на Шпицберген. Зимой уходил в кругосветное плавание – через Панамский и Суэцкий каналы, с заходами в порты Центральной и Южной Америки, на острова Океании, в Новую Зеландию, Австралию, Юго-Восточную Азию и Индию.

Отсчет времени начнем с вечерней вахты, которая заступила 16 февраля в 16 ч. 00 мин. в составе старшего штурмана, второго помощника капитана, рулевого и впередсмотрящего матроса. Кроме вахтенных, на мостике судна находились капитан и опытный новозеландский лоцман – Дон Джемисон. Он прекрасно знал район плавания и к тому же являлся начальником Марлборской акватории.

Как свидетельствуют члены экипажа, теплоход шел очень близко к берегу, чтобы пассажиры могли любоваться великолепными морскими пейзажами.

На подходе к мысу Джексон лоцман, неожиданно изменив заранее согласованный и проложенный на карте курс, направил «Михаила Лермонтова» в узкий пролив между мысом и скалистой отмелью, на которой возвышался маяк.

На хронометре было 17 ч. 38 мин., когда теплоход «Михаил Лермонтов» налетел на риф и получил пробоину в правом борту. Удар был скользящий, поврежденными оказались несколько водонепроницаемых отсеков. Вскоре стало ясно, что спасти теплоход не удастся. Последовало объявление, что «Михаил Лермонтов» напоролся на рифы, но причин для беспокойства нет, так как суда такого класса считаются непотопляемыми. Экипажу было рекомендовано надеть спасательные жилеты.

Пассажирская служба получила распоряжение проконтролировать сбор пассажиров у шлюпок и обеспечить для них спасательные жилеты.

В 18 ч. 04 мин. судно, продолжая медленное движение в залив Порт-Гор, второй раз ударилось правым бортом о камни.

Чтобы не создавать паники, проемы трапов закрыли брезентом, который скрывал от глаз быстро прибывающую с нижних палуб воду.

В 19 ч. 13 мин. вода залила главный распределительный щит. Произошло обесточивание, перестали работать топливные насосы, сработала автоматика отключения главных двигателей. Остановились основные дизель-генераторы, а мощности аварийных дизель-генераторов хватало только на то, чтобы обеспечить минимальное освещение судна.

В 21 ч. 35 мин. к месту разыгравшейся трагедии подошел паром «Арахура», следовавший из Пиктона через пролив Кука. Танкер «Тарихико» принял на борт 356 пассажиров и членов экипажа, остальные спасенные находились на пароме «Арахура». В экстремальной ситуации экипаж теплохода «Михаил Лермонтов» спас всех пассажиров, не потеряв ни одного человека.

Все казалось предельно ясным: вина лоцмана, указавшего неверный курс, и старшего штурмана, передоверившего управление судном лоцману, была очевидной. Неясными были только мотивы, побудившие старшего лоцмана Дона Джемисона направить теплоход на камни рифа, известного еще со времен Джеймса Кука. И еще загадка: почему Балтийское морское пароходство, потеряв современный, недавно прошедший дорогостоящую реконструкцию лайнер, не настояло на проведении судебного расследования по горячим следам? Иск совету директоров Марлборской акватории и ее начальнику старшему лоцману Дону Джемисону был выставлен только осенью 1989 г.

Обратимся к мнению Героя Социалистического Труда, кандидата технических наук Арама Михайловича Оганова – основного капитана теплохода «Михаил Лермонтов», который в тот рейс был в отпуске.

– Мы очень мешали иностранным компаниям. Будучи капитаном, я неоднократно получал письменные и устные угрозы, неоднократно с судном происходили инциденты. Теплоход затонул на глубине 43 м, рядом с берегом. Из-под воды видна мачта. Такая гибель случайной не бывает…

Однако гибель «Михаила Лермонтова» сразу же заслонило другое, не менее трагическое событие: в мае того же года произошла страшная чернобыльская авария.

 

Чернобыльская трагедия

Пожалуй, мы так до конца и не осознали, что произошло 26 апреля 1986 г. Одно из самых распространенных заблуждений – на Чернобыльской АЭС произошла авария. Более точное суждение, но тоже ошибочное: мы пережили ядерную катастрофу. Мир так и не понял, что Чернобыль-86 не имеет прошедшего времени.

…После того как к лету 86-го из реактора вылетело все, что могло вылететь, стали более или менее известны масштабы радиационного загрязнения. Опасную для проживания человека территорию очертили циркулем. Центр – ЧАЭС, радиус – 30 км. Попавшие в круг села эвакуировали.

Чернобыльская АЭС после ликвидации последствий аварии

Специалистам изначально было понятно: Зона является уникальным полигоном для научных наблюдений и исследований. Были созданы и работают поныне подразделения по изучению влияния радиации на растения и животных, радиационного контроля и дозиметрии, по захоронению радиоактивных отходов и контролю за ними, по дезактивации, слежению за процессами, идущими в саркофаге, и т. д. Потом поняли – усилия нужно координировать.

12 украинских областей – 3 млн 100 тыс. га плодородных земель – густо засеяны радиоактивным цезием. К украинской Зоне примыкает белорусская, носящая теперь название Полесского государственного радиационно-экологического заповедника. 215 тыс. га. Директор заповедника Николай Воронецкий рассказывал мне: ситуация в Белоруссии такая, что вывести из оборота все зараженные земли невозможно. Из 500 тыс. га пришлось людей отселять, а миллионы так и живут на радиоактивной грязи. Поэтому, как ни горько, в белорусской Зоне идет поиск оптимальных методов хозяйствования. Уже плодоносят персиковые и абрикосовые сады, растут арбузы и зерновые (пока – на спирт), заложили плантации хмеля.

У Чернобыля есть главное отличие от всех известных миру ядерных взрывов. Из реактора вынесло мельчайшее – размером в микроны – ядерное топливо, так называемые «горячие частицы». В радиусе 40 км вокруг ЧАЭС они легли с плотностью до 100 тыс. на м2. Чем ближе к станции, тем гуще. Поэтому Зона – живое радиоактивное поле. Надолго?

Полный распад плутония наступит через 23 тыс. лет. Величина эта не поддается осмыслению, и чернобыльская наука говорит о тысячелетиях посмеиваясь. Серьезнее – о периоде полураспада трансурановых элементов, по физике на это уйдет 300 лет. В прогнозах и рассуждениях эти три столетия определяются как срок, за который нужно создать временные хранилища радиоактивных отходов. Что же касается «горячих частиц», они будут лежать. Погружаться в почву. И будут безобидны, если не разгуливать по загрязненным местам, потому что под зеленой ли травой, под снегом ли земля эта на века обречена быть горячей.

Пока радионуклиды лежат в земле – худо, но терпимо. Когда поднимаются в воздух – плохо, мы ими дышим. И уж совсем скверно, когда оказываются в воде, – их активность мгновенно увеличивается в тысячу раз. За прошедшие годы у радиологической службы были две серьезные тревоги. Это зимнее наводнение 87-го, когда Припять вышла из берегов и смывала радиацию с пойм. И страшные пожары лета 92-го года. Горели леса, торфяники, брошенные села. Сколько поднялось радиации с дымами и куда ее унесло, куда течет с вешними ручьями стронций – разговор особый.

Разбросанные по Зоне 800 могильников, где наспех хоронили радиацию в первый год аварии, не ведя толком учета ни что, ни сколько закапывают. Не так и много времени прошло, а уже приходится гадать: где что лежит?

Два чернобыльских села – Буряковка и Россохи – непременно станут известны всему миру. Их именами названы временные хранилища радиоактивных отходов, два гигантских кладбища, аналогов которым нет и, дай бог, чтобы не было нигде. В Россохи согнали технику, набравшую таких доз, что уже никакая дезактивация не поможет. Бульдозеры и тракторы, экскаваторы, танки, бетоновозы, большегрузные автомобили, вертолеты – более 1600 единиц. Все это приехало и прилетело в «отстойник» своим ходом, и ни одна машина уже никогда оттуда не уедет. Раскурочили.

В Буряковке огромное рыжее поле (супески), где по строгой геометрии вырыто 30 траншей. Сто метров в длину и 16 – в ширину каждая; 23 уже заполнены. В каждой – 22,5 тыс. м3 твердых отходов.

Во время взрыва реактора на наше счастье из его жерла вылетело только 3,5 % ядерного топлива. По самым смелым версиям – до 6 %. От 94 до 96,5 % топлива и сегодня лежит в саркофаге.

Существует распространенное заблуждение, что саркофаг замуровал взбесившийся реактор, как египетская гробница, – намертво и навсегда. Но реактор жив, как живут в сказках куски разрубленного богатырем чудища, стремясь срастись и воскреснуть. Атомный ад существует по давно открытым законам физики, поведение джинна прогнозируемо, но иногда он выкидывает коленца, от которых у ученых пухнут головы. В 1990 г. в одном из мест скопления топливосодержащих масс (ТСМ) началась саморегулируемая цепная реакция. Ее задавили, но почему она возникла – вопрос по сей день.

При сооружении саркофага на объекте круглосуточно в течение пяти с половиной месяцев работало до

10 тыс. человек. Каждые 2 мин подходила машина с бетоном. Его закачивали через инжекторы с расстояния 150–200 м. Всего саркофаг поглотил более 300 тыс. м3 бетона, среднесуточная укладка – 6 тыс. т. Смонтировали 7 тыс. т металлоконструкций.

Первое испытание саркофаг держал в 1991-м. В чернобыльской зоне случилось землетрясение. Три балла. А про сейсмичность второпях забыли. Но саркофаг выдержал, а как он поведет себя, случись толчки сильнее? Идет время, в саркофаге местами и сейчас «светит» до 4 тыс. рентген, вредные окиси разъедали бетон и железо. И, скорее всего, проектные 30 лет и будут предельным сроком жизни «Укрытия».

Подвальная часть саркофага полностью или частично в воде. В машзале ниже нулевой отметки накопилось около 2500 м3. В другом месте, повыше, еще около 500 кубов. Воды размывают топливосодержащие массы, с каждым годом в них растет концентрация цезия, изотопов урана и плутония. Ни технической возможности откачать, ни технологии переработать эту жижу пока нет.

По официальной информации, в «Укрытии» идет разрушение лавообразных материалов, появление на них топливной пыли. В воде появились растворимые соли урана, а следовательно, увеличивается миграция обогащенного топлива внутри объекта. Не исключено, что вода найдет дорогу на волю. Как и не исключено, что безопасная сегодня лава может завтра ожить и заставить мир трепетать.

…Взрыв четвертого реактора практически вывел из строя всю АЭС. Площадка перед станцией была усыпана осколками графита, топливных сборок. Впоследствии с нее было вывезено 25 тыс. м3 грязного грунта – его снимали радиоуправляемые бульдозеры; железобетонными плитами накрыли 187 тыс. м2 площади. Помещения первого и второго блоков не пострадали от ударной волны, но сильно загрязнились. Третий был выведен из строя. И уже в мае в густую радиацию уцелевших блоков пошли солдаты химвойск. Они вручную отмывали гигантские помещения блоков, выскребая и вылизывая все закоулки. До августа было дезактивировано 1 млн 362 тыс. м2 производственных площадей – с оборудованием, приборными щитами, кабелями и трубопроводами.

Реакторы по плану должны были дать ток в октябре и ноябре 1986 г. Просчитались на месяц – ЧАЭС заработала в декабре.

Создатель ЧАЭС знал слабые места и возможные опасности реакторов РБМК задолго до аварии. В 1983 г., при пуске первого блока на Игналинской АЭС и четвертого на Чернобыльской, были выявлены недостатки, которые и стали причиной катастрофы в 1986-м. Тогда же, в 1983-м, Институт атомной энергии имени Курчатова официально уведомил об этом главного конструктора. Меры приняты не были.

Но ведь остаются Курская, Ленинградская, Смоленская и Игналинская атомные станции, точно такие же. А реактор – это не мотор в мотоцикле, его заменить нельзя. Нужно выводить из эксплуатации станцию полностью. Может ли Украина, Россия и Литва остановить свои АЭС с РБМК и оказаться во мраке? Слабо верится. К тому же вывод станции из эксплуатации с решением всех технических, социальных и прочих проблем обойдется примерно в 4 млрд долл. У Украины таких денег нет…

Все, что могло произойти в реакторе и его каналах при худшем варианте развития событий, – это химический взрыв «гремучки», усиленный тепловым (паровым) выбросом. Однако в реальности произошли два загадочных удара, которые привели к выбросу в атмосферу внутренней начинки реактора и радиоактивных веществ. Непонятная сила подбросила верхнюю крышку реактора и стальную крышу над энергоблоком. Затем часть каналов вместе с графитовыми блоками без всякого взрыва взмыли вверх на высоту свыше 50 м и упали снаружи возле реактора. Если мы не хотим отнести эти явления к области чудес, то вынуждены искать некое внешнее, хотя и весьма необычное, воздействие, которое могло их вызвать.

По глубокому убеждению исследователей, главная предпосылка аварии была создана еще при строительстве станции, возведенной над точкой пересечения двух разломов земной коры. Многолетние наблюдения показали, что именно над разломами чаще всего рвутся трубопроводы и кабели городских коммуникаций, падают самолеты, сходят с рельсов поезда и тонут корабли, происходят «беспричинные» взрывы неизвестно чего в домах и фиксируется сумасшедшая статистика людских заболеваний… Виной всему так называемые локальные гравитационные удары, плод жизнедеятельности тектонических разломов. В результате изменяется сила тяжести, и все, что оказалось в точке прорыва, в буквальном смысле взлетает в воздух. Потом, естественно, возвращается на место, но с некоторыми, мягко говоря, повреждениями…

Благодаря необычайно высокой проникающей способности этот гравитационный импульс прошел сквозь железобетонный стилобат, разрушил все сварные швы реактора и кожуха и выбросил наружу часть содержимого реактора…

Сейчас, согласно отечественным СНИиПам, в сейсмоактивных зонах строительство над разломами категорически запрещено. Однако практика показывает, что даже самые «пассивные» участки Земли чреваты неожиданностями. В их числе – тишайшая вроде бы Среднерусская равнина и вроде бы благополучная в этом смысле Москва.

 

Гибель лайнера «Адмирал Нахимов»

«Адмирал Нахимов» отошел от причала Новороссийского морвокзала в 22.00 и взял курс на Сочи. В 22.20 на мостике получили информацию о приближении на встречном курсе сухогруза «Петр Васев». Диспетчер берегового поста регулирования движения дал команду «Петру Васеву» пропустить «пассажира». Капитан сухогруза Виктор Ткаченко подтвердил своему коллеге с «Адмирала Нахимова» Вадиму Маркову, что пропустит его. Однако в 23.12 «Петр Васев» врезался носовой частью под прямым углом в правый борт парохода, прорубив в нем пробоину 8* 10 м. Через 8 мин лайнер погрузился в морскую пучину.

Зачем портовый диспетчер приказал капитанам нарушить ППСС? Почему Виктор Ткаченко не дал дорогу «Адмиралу Нахимову»? Наконец, по каким причинам лайнер камнем пошел ко дну, хотя в соответствии с международными конвенциями конструкция пассажирского судна должна обеспечить ему плавучесть, даже если затоплены минимум два отсека? Ни на один из этих вопросов правительственная комиссия, которую возглавлял член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев, ответов не дала.

8 июля 1986 г. (почти за два месяца до катастрофы) пароходство составило акт: к дальнейшему использованию пароход не пригоден. Но именно на эту «старую галошу» по указанию начальника Черноморского пароходства С. Лукьянченко, подписавшего тот самый акт, посадили 1200 пассажиров и отправили в море, «удовлетворяя потребности государства в пассажироперевозках».

«Адмирал Нахимов»

Как уже упоминалось, пассажирское судно должно оставаться на плаву, даже если у него полностью затоплены два любых отсека. Но «Нахимов» мог оставаться на плаву только с одним затопленным отсеком (теоретически – потому что из-за старости прогнил вообще). Удар «Петра Васева» роковым образом пришелся как раз в переборку, разделявшую два отсека. Поэтому оба они мгновенно оказались затопленными. Роковую роль сыграла невозможность воспользоваться спасательными шлюпками (на спуск только одной в идеальных условиях требовалось до получаса, при крене же всего в 1–2° спуск становился невозможен).

В период нарастания аварийной ситуации на экранах радиолокационных станций наблюдалась отметка какого-то третьего судна, которое так и не было идентифицировано.

Положение неизвестного судна, которое Ткаченко считал «Нахимовым», судя по приборам, создавало иллюзию абсолютно благополучной обстановки.

Получается, что Чуев пришел к выводу: на регион Крыма и Северного Кавказа (в том числе на Цемесскую бухту и Новороссийск) воздействовало не солнечное, а неизвестное направленное электромагнитное излучение. Оно подавалось издалека, возможно, за сотни и тысячи миль через искусственный спутник Земли. А, может, через разведывательные системы типа «АВАКС», которые оборудованы специальными микропроцессорами и могут работать с любым радаром так, чтобы на его экране появлялись ложные цели и исчезали истинные. До трагедии в Цемесской бухте на теплоходах «Герои Севастополя», «Бургас» и на других судах несколько раз судоводители регистрировали на радарах ложные цели. В четырех случаях создавалась ситуация, когда чудом удавалось избежать столкновения.

Возможно, кораблекрушение под Новороссийском – результат применения микроволнового оружия через спутник.

Профессор из Санкт-Петербурга Алексей Синяков выдвинул гипотезу так называемого локального геофизического резонанса (ЛГР). Специалист по безопасности полетов, он полагает, что ЛГР стал причиной многих катастроф – в воздухе, на земле, под водой (в частности, пожара на атомной подводной лодке «Комсомолец»). Вечером 31 августа 1986 г. на Черном море мог проявляться геофизический резонанс: наблюдалось необычное свечение атмосферы, а через 2 ч. после гибели «Нахимова» произошло сильное землетрясение в западной части моря. Во время геофизического резонанса человек, управляющий сложным техническим объектом, теряет возможность точно оценить ситуацию и принять правильное решение. Не этим ли объясняется неадекватное поведение капитана Ткаченко: ведь для совершения маневра «последнего момента» (например, отворота «Васева» вправо от принятого курса) требовалось всего 1,5 мин.

…Справедливость в отношении осужденных «стрелочников» – капитанов – в какой-то степени была восстановлена. Они были помилованы ив 1992 г. вышли на свободу.

Но, пожалуй, наиболее обойденными вниманием государства оказались живые жертвы катастрофы – родные и близкие погибших. Они не получили ни компенсаций, ни страховок.

Кстати напомним, что потомки погибших на «Титанике» до сих пор получают пособия. Не пора ли и нам учиться платить хотя бы по таким вот скорбным счетам?

Материал С. Турченко

 

Час, когда содрогнулась земля

7 декабря 1988 г. в 11 ч. 41 мин. по московскому времени в Армении произошло землетрясение, уничтожившее город Спитак, разрушившее Ленинакан, Степанаван, Кировакан. Обращены в руины 58 сел на северо-западе республики, частично разрушено почти 400 сел. Погибли десятки тысяч людей, полмиллиона остались без крова. Потери национального богатства составили 8,8 млрд советских рублей.

Всего 4–5 мин не подождала Земля, содрогнувшаяся в 11 ч. 41 мин. Почему ей так не терпелось? В 11 ч. 45 мин. в школах должен был прозвенеть звонок на перемену, и наверняка почти все ребятишки с шумом и гамом ринулись бы на улицу – побегать, поиграть, подурачиться. Так тепло было в тот день в Армении, так солнечно, что никто не захотел бы оставаться в классах. Но Каменное сердце оказалось у Земли, и она ударила по самому дорогому, что есть у людей…

Потом будет подсчитано, что в момент землетрясения из 20 тыс. жителей Спитака под ставшими вдруг предательски непрочными крышами в школах и детских садах, в больницах и на предприятиях находилось не менее 16 тыс. человек. Рухнуло все. В руины превратилась гордость города и, пожалуй, всей республики – Спитакское производственное швейное объединение, чья продукция без проблем шла на экспорт. Таких бедствий мир за свою историю видел немного.

На пятый день в РСФСР был направлен заказ на изготовление 50 тыс. гробов, еще 30 тыс. должны были сколотить на предприятиях самой Армении. Уже на третий день стадион в центре Спитака был госпиталем. На краю игрового поля развернулись операционно-реанимационнные палатки для тех, кто не выдержал бы даже получасового полета до Еревана. Первыми здесь обосновались грузинские врачи. Они прибыли на своих вертолетах, доставили свои машины «скорой помощи», привезли с собой инструменты, лекарства… За первые двое с лишним суток приняли около 600 раненых.

Представитель ЦК Компартии Армении, прибывший в Спитак в первые же часы трагедии, сказал: «За три дня извлекли из-под руин более 1700 живых, а свыше 2000 человек, вынутых из развалин, уже не вернуть. В рабочей силе недостатка нет: постоянно прибывают добровольцы со всех концов республики и страны. Но еще не хватает техники, особенно мощных подъемных кранов…»

Кто-то рассказывал о спасении целого класса малышей в Степанаване. В середине урока дети вдруг стали жаловаться на сильные головные боли, духоту… Учитель открыл все окна – не помогло. Тогда на свой страх и риск он решил закончить урок пораньше – пусть дети отдохнут, побегают. Ведь малыши еще не привыкли к строгому школьному режиму – первый класс. И только дети вышли на улицу, как раздался страшный гул, треск, школа начала рушиться…

Степень разрушения была 9 баллов по шкале Меркалли.

 

«Зомби» на подоконнике

– Все-таки какая должна изматывать мука, чтобы решиться оборвать ее прыжком из окна? Или – скользящей по горлу петлей. Зная, что обрывается все – мысль, вздох, взгляд, шум ветра в листве, голоса близких. От чего же должен бежать человек, если смерть ему желаннее жизни? Что подтолкнуло к самоубийству Ахромеева, Кручину, Павлова? Я слышал о нескольких версиях происшедшего.

В Краснопресненской райпрокуратуре самоубийством бывшего управделами ЦК КПСС Г.С. Павлова занимался молодой следователь Д.К. Бахрушин. Дмитрий Константинович листает папку следственного дела, показывает фотоснимки, вспоминает.

Воскресным утром по звонку он выехал с дежурной бригадой на Щусева, 10. Дом особенный, охраняемый. По телефону сообщили: на газоне обнаружено тело. Первым его увидел слесарь, смотревший телевизор в служебной своей квартире. Он вначале услышал глухой удар, подумал: дети балуются, выглянул в окно, а там… Человек лежал лицом вниз, но слесарь, служивший здесь 13-й год, узнал сразу: Павлов. Взглянул вверх: так и есть, створки окна его квартиры на 8-м открыты.

С.Ф. Ахромеев и адмирал В. Крау

Первое, что пытался установить Бахрушин, нет ли признаков насильственной смерти. Их не было. Медэксперт, осмотрев несчастного, определил «обширную тупую травму тела», вызванную ударом о землю, и – ничего более. В домашнем же кабинете Павлова Бахрушин обнаружил образцовый порядок. Записка из двух слов – на столе: «Только кремация».

Он был жизнелюбив – по свидетельству близких, – несмотря на девятый десяток. Правда, после августовских событий стал волноваться, когда слышал по телевизору или читал в газетах о финансовых делах партии. Восемь лет не имел к ним никакого отношения, но любое слово о валютных операциях КПСС его задевало.

Бахрушин не обнаружил ни следов насильственной смерти, ни признаков доведения до самоубийства, на которое Павлов пошел со свойственной ему обстоятельностью: утром последнего дня побрился, даже позавтракал, сказал своим, что побудет в кабинете, и вышел. Навсегда.

И еще его домашние вспомнили: незадолго до этого дня в разговоре о самоубийстве Кручины Георгий Сергеевич категорически не согласился с его признанием в предсмертной записке. Нет, он не трус, сказал Павлов. Лишить себя жизни может только мужественный человек. Подумав, добавил, что так бы не смог.

Что больше всего поразило следователя в квартире Павлова? Хрустальные люстры. Студентом Бахрушину случилось быть на Саратовском заводе стекла, в музее хрусталя. Там всем показывали драгоценнейший экспонат – необыкновенной красоты люстру. Таких люстр в доме Павлова следователь насчитал пять…

Можно допустить, что Н. Кручине, замешанному в квартирных и финансовых операциях последних лет, было что скрывать. А Павлову? Мы с трудом можем представить себе, кем на самом деле были эти два человека. Распоряжаясь миллиардными суммами и неисчислимыми бытовыми благами, они обладали громадной властью. Фактически это были теневые руководители государства.

Известно, что КПСС стала вкладывать громадные суммы в отечественный и зарубежный бизнес. Для кого отмывались эти деньги? Для тех, кто, разумеется, был заинтересован в молчании двух управделами ЦК КПСС.

Следствие не установило ни в одном из этих случаев признаков доведения до самоубийства. Но, как объяснил Бахрушин, он, расследуя самоубийство Павлова, имел в виду традиционные способы – угрозы, шантаж. А если были применены нетрадиционные?..