Ясмин стояла в центре каменного круга. С исчезновением эльфов, волшебный свет погас, и теперь только полная луна освещала ночные поля.

— Я гляжу, с момента нашей последней встречи вас стало больше, — криво усмехнулась шаманка, подходя к распластавшейся на земле троице.

Она пригляделась к Рите.

— И я вижу, что третьим спутником стала девушка, — Ясмин резко повернулась к Джону, вопросительно подняв бровь. — Кто она?

— Она моя невеста, — Ричард встал, невзирая на усталость. — Я попросил ее руки сегодня утром в деревеньке неподалеку. А потом она пришла и предупредила нас о погоне. Эта моя девушка и я не позволю, что бы с ней случилось что-то плохое. Если что, это моя вина. Наказывай меня.

Ясмин покраснела. Джон, виновато глядевший на нее, заметил это даже в лунном свете. Шаманка опустила глаза.

— Неужели я похожа на чудовище, которое может сделать вам что-то плохое? После того, как мы столько пережили? Неужели вы могли такое подумать?

Голос девушки дрожал

Ричард опустил голову. Он чувствовал, что сморозил глупость.

— Извини, Ясмин. Я не подумал. Ты действительно много сделала для нас. Я прошу у тебя прощения.

Джон вскочил и не думая, обнял Ясмин, уткнувшуюся ему в плечо.

— Конечно, Ясмин, прости нас. Мы многим тебе обязаны.

Шаманка подняла голову и поглядела на долговязого парня. В ее глазах блестели слезы.

— И ты меня прости, Джон, — прошептала она, — Я плохо о тебе подумала. Я была не права.

Парень, не понимая, смотрел на нее. Она плохо о нем подумала? О чем это она?

Ясмин смущенно спрятала лицо на груди у Джона, а тот обнял девушку и вдыхал аромат ее волос. Голова кружилась. Парень не чувствовал ни усталости, ни страха. Так бы и стоять целую вечность. Держать ее в объятиях. Чувствовать тепло тела. Он поднял голову. Неподалеку Ричард обнимал прижавшуюся к нему Риту.

Ясмин хлюпнула носом, поднимая лицо к Джону.

— Ладно, ладно, милый, пусти. Нам нужно поговорить.

Она снова покраснела, а парень от неожиданности разжал руки, и девушка отошла в сторону.

Шаманка торопливо поправляла прическу. Похоже, что она сама растерялась. А Джон, тот вообще летал в небесах. Она назвала его милым!! Да пусть тут будут все эльфы вселенной с Дикой Охотой в придачу. Сейчас он готов был разорвать их голыми руками.

Ясмин посмотрела на Ричарда и Риту и задорно улыбнулась.

— Вы прекрасная пара, — шаманка виновато покосилась на Джона. — Извините за скандал.

— Скандал? — Ричард поднял голову. — А что, разве был скандал?

— Ну, я вроде как попыталась покачать права, — опять покосилась девушка на Джона. — Хотя теперь мне кажется, что вы этого особенно и не заметили.

— Я то заметила, — усмехнулась Рита, выскальзывая из объятий жениха, — и честно говоря, немного испугалась. Ребята мне немного о тебе рассказали. А потом ты так ловко расправилась с эльфийкой, что мне стало не по себе. А затем я поняла, в чем дело. И страх прошел. А вот эти два чурбана так ничего и не поняли.

Девушки переглянулись и весело рассмеялись.

— Мужчины, они вообще похожи на кротов. Ничего не видят и не замечают, особенно когда это касается девушек, — толкнула Ричарда в бок невеста.

Парень озадаченно потер затылок.

— А собственно, что мы должны были заметить, а Джон?

— Не знаю, — Джон непонимающе смотрел на девушек, — но мне кажется Ричард, что мы прозевали что-то важное.

Ясмин и Рита опять переглянулись и расхохотались.

— Ладно, идемте отсюда, — огляделась шаманка, — не стоит задерживаться в эльфийских вратах. Передохнем в стороне.

Компания покинула круг и направилась на запад. Остановились возле небольшого леска, лежащего довольно далеко от каменного круга. Вскоре вспыхнул огонь, и присев у танцующих язычков пламени, Джон с восторгом стал разглядывать Ясмин.

Девушка весело перешептывалась с Ритой, поглядывая на ребят. Черные густые волосы, собраны в толстую косу, уложенную на голове с помощью серебряных заколок. Белоснежные зубы, аккуратные губки. На щеках алеет румянец. Ясмин время от времени бросала взгляд на очарованного парня и опять о чем-то болтала с Ритой, изредка улыбаясь. В общем две обычные девушки, разговаривающие о своих кавалерах. И нельзя было сказать, что одна из них недавно одержала верх над эльфийской королевой в магическом поединке.

— Ясмин, — вмешался в девичий разговор Ричард. — Ты не можешь рассказать, что такое Дикая Охота? Мы ели-ели от нее укрылись в эльфийском кругу.

— Вы столкнулись с Дикой Охотой?

Ясмин внимательно оглядела ребят.

— А я то думаю, чего вы полезли в эльфийские врата, да еще и в ночь Самхейна. Для Джона не свойственно делать такие глупости, да и Рита, как местная должна знать легенды об этих кругах.

— Я знаю, — Рита привстала, поправляя под собой плащ. — Хотя, честно говоря, в тот момент я об этом не подумала. Когда за тобой несется орда призраков, то голова как-то не работает.

— Я читал о кругах, — Джон оторвался от созерцания Ясмин и поглядел в небо, словно вспоминая страницу книги. — Там описывались многие неприятные легенды, однако в одном месте было сказано, что там можно укрыться от Дикой Охоты, если нет других вариантов.

— Проще всего упасть на землю, закрыть глаза и просто подождать, когда она проедет. Всадники не видят живых. Охота преследует души мертвых, вырвавшихся из потустороннего мира в мир людей. А живых они могут разглядеть, только если те смотрят на Охоту с близкого расстояния.

Ясмин подкинула веточку в потрескивающий костер.

— Помните, после встречи с Анку я сказала вам, что он не опасен, просто никто не должен видеть Смерть раньше времени. И уж если увидел, то значит пришел его час. То же самое касается и Дикой Охоты. Всадники мира мертвых тоже являются воплощением Смерти. Ищут они души умерших, но если поблизости окажется душа живых, то она их добыча. Знаете выражение: «Глаза — зеркало души»?

— Конечно, — заинтересованно кивнул Джон.

Он всегда любил умные разговоры о неизвестных ему вещах. И сейчас он впитывал слова Ясмин, как губка впитывает воду.

— Так вот, всадники Охоты замечают душу скрытую от них за оболочкой тела, когда видят ваши глаза. В этот момент они видят душу человека глядящую на них. И они не знают, та ли это душа, которую они ищут. Да, честно говоря, им это и все равно. Когда вы едете на охоту, вы же не ищете какого-то конкретного зайца? Вы убиваете любого зайчишку, встретившегося вам на пути. Так и они. Забирают любую душу встретившуюся им.

— А всадник в черном? — поинтересовался Джон.

— Вы и его видели? — Ясмин удивленно приподняла бровь.

— Да. Когда мы спрятались в кругу, он подъехал на коне с огненными копытами.

— Это король мира мертвых. Говорят, что когда-то он был верховным божеством исчезнувшего народа. Хотя, может быть, эти неизвестные люди просто поклонялись королю мертвых.

— Выглядел он очень представительно, — Рита вздрогнула, вспомнив беснующихся вокруг камней призраков и их предводителя, — такой умный и серьезный мужчина.

— Это да, — Ясмин улыбнулась. — Когда-то мне приходилось с ним общаться. Когда начали умирать мои соплеменники, я вызывала его на встречу. Мне надо было узнать причины смерти. Он сказал, что это не его вина, он просто собирает души умерших и следит за порядком в мире мертвых. А смерти — вина болезни. Он назвал ее «Трясовица». Я встречалась и с ней. Вы знаете, чем все кончилось.

Ясмин на секунду задумалась, глядя на взлетающие в небо искры.

— Так вот, мне он тоже показался очень серьезным и представительным мужчиной. Хотя после смерти я к нему не попала. Да и смерть я тоже, в общем-то, не видела. Трясовица просто забрала у меня из груди искру жизни и все. Я стала не живая, не мертвая. Застряла между мирами.

— Так значит, Дикая Охота не может тебя схватить? — Джон взволнованно смотрел на девушку.

— Нет, я ведь не принадлежу миру мертвых, да и миру живых тоже. — Девушка грустно поглядела на парня. — Существует такая категория умерших, за душой которых смерть не приходит. Иногда, человек умирает в момент господства страстей. Это может быть страх, может ярость. А иногда душа просто не может покинуть этот мир. Различные причины бывают. Недоделанные дела, тревога за близких. По разному. Тогда она остается здесь, в мире людей. И смерть за ней не приходит. Почему? Я сама не знаю. Может она это чувствует. Так и получаются призраки. Они ходят в старинных замках, руинах городов, на полях былых сражений. Появляются не всегда. А только когда душа накопит достаточно сил, чтобы проявить себя. Ну и в ночь Самхейна. Это их ночь.

Джон заинтересованно заерзал.

— Ясмин, расскажи про ночь Самхейна, — попросил он.

— Ночь Самхейна, — девушка улыбнулась, видя интерес слушающих.

Она поглядела на полную луну, висевшую в небе, на огоньки далеких звезд.

— Ночь Самхейна, самое удачное время, когда можно о ней поговорить, — засмеялась шаманка. — Хорошо, я расскажу. Мир живых и потусторонний мир располагаются рядом. Словно две соседние комнаты в трактире. Их разделят тонкая стена, через которую не так то просто проникнуть, но вы знаете, что через любую стену можно пройти. Например, тот же здоровенный бугай, может, проломит перегородку в трактире.

— Ага, — кивнул Ричард, — был у нас случай, когда проломили по пьяни.

— Да и у нас, — кивнула Рита, — причем не единожды.

— Вот-вот, — удовлетворенно улыбнулась шаманка. — Так и в этом случае. Многие магические существа способны проламывать эту стену и попадать как сюда, так и возвращаться обратно. Те же фейри, пикси, гоблины, ну и так далее. Многие из них, попав сюда, остаются. Зачем им спешить обратно. Они всегда успеют. Так и живут здесь. Пугают путников, шумят в домах. А многие просто приняв вид человека, путешествуют открыто. Если бы вы знали, сколько таких. Но душе умершего, да и многим другим существам потустороннего мира пройти через стену не так-то просто. Ну не хватает им сил пробить ее. Однако есть несколько ночей в году, когда стена между миром мертвых и живых становиться очень тонкой и тогда пробить ее могут многие. Ночь Самхейна одна из таких ночей. В эту ночь мир мертвых отделяется очень тонкой перегородкой. Еще бы немного и мир живых и мир мертвых соединились. Поэтому сюда попадает множество сущностей. Кроме того, звезды выстраиваются таким образом, что множество потусторонних существ получают энергию для проявления. Они проходят через перегородку и куролесят здесь, а к рассвету возвращаются обратно. Не всем хочется существовать в мире людей в виде бесплотного призрака. А сил для проявления, кроме ночи Самхейна, не хватает. Поэтому, в эту ночь особенно много всевозможных странных, а иногда и попросту смертельно опасных событий. Это так, как если бы раз год из тюрьмы выпускали всех заключенных на одну ночь и разрешали творить им все, что угодно, без последствий на следующий день. Правда, огненные маски останавливают почти всех. Это знак короля мертвых и почтение к нему сдерживает большинство из потусторонних гостей.

— А откуда люди узнали об огненных масках? — глаза Джона горели интересом.

— Не знаю, — Ясмин пожала плечами, с улыбкой глядя на парня. — В мое время это уже было. Вполне возможно, что король сообщил об этом тем людям, которые покланялись ему в древности.

Ребята с тревогой оглядели ночные поля, раскинувшиеся вокруг.

— Получается, что мы сейчас сидим совсем беззащитные, — Рита испуганно прижалась к Ричарду.

— Ну не совсем, — Ясмин рассмеялась, — у нас нет маски, которая вызывает почтение и страх у потусторонних гостей, зато есть я, вызывающая у них просто страх.

— У меня ты вызываешь совсем другие чувства, — пробормотал Джон, глядя на прекрасную девушку.

— Я знаю, — шаманка услышала его бормотание и ласково поглядела на парня. — И мне это очень приятно.

Джон вспыхнул, а шаманка с Ритой переглянулись и захохотали, опять начав чисто по-женски шептаться, поглядывая на братьев.

В костре тихо потрескивали поленья, рассыпаясь на яркие угли. Луна перевалила за середину неба, начав спускаться к горизонту. Рита присела возле Ричарда, прижавшись к нему. Жених накинул на нее плащ, обняв.

— Красивая пара, — шепнула, улыбаясь, шаманка Джону, указывая глазами на обнявшихся жениха и невесту.

Джон согласно кивнул. Он поглядел на брата. Несмотря на то, что раньше они не входили в одну компанию, но Ричард никогда не обижал двоюродного брата и всегда заступался за него. Джон вспомнил, как его, только приехавшего в Мангазею после смерти родителей, начали было третировать местные мальчишки. Конечно, он был из небольшого городка, напуганный смертью родителей и для остальных ребят выглядел худым запуганным слабаком. Но Ричард вступился за него в самый трудный период. Дальше Джон и сам мог постоять за себя. Однако он всегда с благодарностью вспоминал защиту брата.

— Ричард хороший парень, — Джон поглядел на шаманку. — Он всегда помогал мне, хотя мы и не были особенно близки до этой поездки.

— Вы не родные братья? — Ясмин присела на подстилку возле парня, и Джон ощутил прикосновение ее бока.

— Нет, мы двоюродные. Но Ричард пошустрее меня. Он любил погулять с друзьями и подругами, выпить пива, похулиганить. А мне больше нравилось тихо сидеть где-нибудь у окна и читать.

— Ты любишь читать? — Ясмин пододвинулась еще ближе, прижавшись к парню.

— Да, — Джон поглядел на девушку, сидевшую совсем рядом с ним. — Тебе не холодно?

Ясмин подняла на него свои огромные черные как ночь глаза.

— Холодно, — тихо выдохнула она.

— Давай, я дам тебе свой полушубок, — встревожился Джон, стаскивая подарок бабушки с плеч.

— А можно я сяду так же, — кивнула Ясмин в сторону счастливой пары.

Джон с трудом глотнул, кивнув головой. Шаманка скользнула к нему под полушубок, прижалась к парню и положила голову ему на плечо. Джон осторожно приобнял любимую. Он чувствовал ее легкое дыхание у себя на шее. Вдохнул аромат ее волос. Девушка крепко обняла его. Земля уходила у парня из-под ног. Счастье, так вот какое оно. Даже в самых своих смелых мечтах он не думал о том, что будет сидеть, вот так обнявшись с Ясмин. Джон прижал ее покрепче, задыхаясь от нежности и любви.

— Я очень испугалась, когда увидела Риту, — тихонько произнесла шаманка. — Подумала, что это твоя девушка. Испугалась и разозлилась.

Она тихонько хихикнула.

— У эльфийки не было ни единого шанса. У меня перед глазами крутились красные круги ярости. В таком состоянии любые заклинания получаются практически неотразимыми.

— Как ты могла такое подумать? — Джон вдохнул запах волос Ясмин. — Мне никогда ни кто не будет нужен кроме тебя. Я это почувствовал, когда увидел тебя первый раз.

— Я знаю, — девушка подняла голову, заглядывая парню в глаза. — Я почувствовала тоже самое, когда увидела тебя. С твоим появлением в моем существовании появился новый смысл. Это не месть, которая разбудила меня и не ответственность перед народом, которая вела меня в прошлом. Это что-то другое. Что-то, что делает меня необычайно счастливой. Кажется, я влюбилась. Я люблю тебя, Джон.

Щеки девушки залились краской, а в глазах заблестели слезы.

Если бы небо обрушилось в этот момент на землю, то Джон ничего бы не заметил. Огромная волна счастья захлестнула его. Ясмин его любит! Разве может что-то сравниться с этим? Он прижал девушку к груди, прикоснувшись губами к ответно дрогнувшим губкам. Горячая капля упала ему на щеку.

— Ты плачешь? — Джон отстранился, глядя на девушку, по щекам которой бежали два тонких ручейка слез. — Почему?

— От счастья, — Ясмин легонько провела рукой по щекам, — от счастья.

Она прижалась к парню, обхватив его шею.

— Сегодня у меня самый счастливый день. — Она всхлипнула, пряча лицо у Джона на груди.

— У меня тоже, — Джон ласково погладил Ясмин по голове. — Теперь я знаю, что такое счастье. Как сказал поэт Роберт Монмутский: «Теперь можно и умереть, жизнь прожита не зря».

— Получишь у меня, — девушка подняла голову, легонько ткнув парня кулачком в грудь. — Только попробуй Джон. Я тебя и на том свете найду, понял. От меня не убежишь.

Джон счастливо рассмеялся и покрепче прижал девушку.

— Обещаю, что со мной ничего не случиться. Ведь теперь у меня есть ты.

Ясмин счастливо вздохнула, опуская голову на плечо парня.

— Ты знаешь, я как шаманка была очень выгодной партией. Ко мне сваталось очень много знатных юношей. Умелые войны и охотники. Они хвастались умением стрелять, своей силой. Выполняли различные трюки на коне. Но ни разу мое сердце не дрогнуло. А ты. Ты просто посмотрел на меня и все. Я поняла, что ты самый главный в моей жизни. И пускай ты не можешь попасть стрелой на скаку в тонкую веточку или разогнуть подкову. Ты самый-самый.

Джон хихикнул, гладя девушку по голове.

— Да уж, подкову я точно не разогну.

— И не надо, — Ясмин перебирала тонкими пальчиками волосы на его затылке. — Ты мне нужен такой, какой есть. И я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — поцеловал девушку парень. — До тебя я на девушек как-то особо внимания не обращал. Девушки и девушки. Симпатичные и не очень. Приятно смотреть на них, приятно, когда какая-нибудь подмигнет. И все. А ты. Ты словно богиня, сошедшая с небес. Я увидел тебя, и время остановилось. Я постоянно думал о тебе. Надеялся, что сегодня ты появишься. Но день проходил, а тебя не было, и тогда я так же ждал другой. Само ожидание твоего прихода уже праздник. А когда ты появляешься, то словно весь мир меняется. И воздух свежее, и краски ярче.

Ясмин подняла голову, и они снова слились в поцелуе. На противоположной стороне костра, забыв обо всем, целовались Ричард и Рита. Дрова потрескивали, рассыпаясь от жара, и тонкая струйка дыма поднималась к ночному небу, густо усыпанному звездами.

— Мы остановились на твоей любви к книгам, — отстранилась Ясмин, глядя на Джона и улыбаясь глазами. — Давай продолжим, а то я боюсь, что мы так и не пообщаемся за ночь.

— А мы разве только что не общались, — Джон лукаво улыбнулся и поцеловал Ясмин.

— Общались, — поцеловала его девушка в ответ. — Но мне бы хотелось узнать тебя получше.

— Мне тоже, — парень ласково провел рукой по нежной девичьей щеке. — Ты замечательная девушка. И столько всего знаешь. Я всегда слушаю тебя с огромным интересом.

— Ну ты то, тоже знаешь очень много. И это я всегда слушаю тебя с интересом, — девушка лукаво поглядела на парня и, рассмеявшись, чмокнула его в щеку. — Рассказывай о себе.

И Джон начал рассказывать. О родителях, о нападении на город, о том как он прятался в развалинах, среди тел погибших горожан. Как переехал в Мангазею. Обо всем, что он пережил, передумал. Ясмин слушала его, ласково обнимая и гладя по щеке.

— Ты столько вынес, любимый, — девушка, прижалась к парню, — Я даже представить не могла. Но, ты остался хорошим человеком, несмотря на такие испытания, многие после такого ломаются и ненавидят весь свет.

— Я спасался книгами. И еще, я начал наблюдать за окружающим миром. Просто смотреть, слушать. Как капает вода с крыши во время дождя, как заходят в трактир гости, как они говорят, что делают, как одеты. О человеке можно многое узнать, просто глядя на него. А разве можно ненавидеть то, чем искренне интересуешься. Люди все хорошие. Просто многие считают то, что они делают в этот момент, лучший вариант. И делают глупость. Ведь вариант на самом деле не лучший. Но выбор сделан и человек оказывается в сетях собственных неправильных решений.

Над горизонтом показалась красная полоса. Ночь Самхейна заканчивалась. Ясмин поглядела в светлеющее небо.

— Вот и утро, — девушка погладила Джона по руке. — Мне надо идти. Сегодня была особая ночь, и мне было просто воплотиться в физическую форму. Но скоро вы доберетесь до Люксбурга. А там вас ищут особенно активно. Нужно быть осторожнее. Поэтому я хочу поберечь силы. Возможно, моя помощь окажется нужной. Ищите мастера Гилберта. Он сможет нам помочь.

Шаманка встала. Джон вскочил следом, держа ее за руку.

— Ясмин, сегодня была самая счастливая ночь в моей жизни. Я очень хочу увидеть тебя еще. Ты ведь вернешься?

— Обязательно, — девушка поцеловала парня в щеку. — Теперь мне есть куда и зачем возвращаться.

Она помахала рукой Рите и Ричарду и исчезла в серой мгле раннего утра.

Джон уселся на землю. Ясмин ушла. Он чувствовал пустоту. Словно вокруг сгустились тени. Ричард опустился рядом, положив руку ему на плечо.

— Не расстраивайся. Ты же слышал, мастер Гилберт нам поможет. Нужно только добраться до него. А идти не так уже и далеко.

— Ты прав, — Джон решительно поднялся. — Тогда давайте собираться. А то нас еще и ищут, а мы половину ночи на месте просидели.

Ричард, улыбнувшись, принялся тушить костер. Рита складывала вещи в мешки и уже через несколько минут друзья серыми тенями исчезли в лесу, раскинувшемуся рядом.

Следующие несколько дней прошли без особых приключений. Троица путников осторожно шагала по полям, прячась в оврагах и лесочках. Пару раз ребята замечали на горизонте всадников, но всегда успевали спрятаться и переждать пока патрульные проедут.

Люксбург показался на горизонте к полудню третьего дня после ночи Самхейна. Перед городом раскинулись поместья крупного имперского дворянства. Роскошные дома, окруженные высокими стенами, стражники у ворот. Сановники империи явно не хотели общаться с простым народом. Ребята выбрались на дорогу и проскользнули в толпу путешественников, двигающихся к столице. Множество телег, запряженных лошадями. Возы, везущие в город всевозможную снедь. На одной телеге шумно били крыльями гуси, запертые в огромной клетке. На другой — пронзительно визжали поросята. А вот и огромные бочки с вином. Вокруг неторопливо двигались другие путники: крестьяне в серых полотняных брюках и лаптях, одетых на теплые онучи. Несколько бродячих студентов в черных длинных накидках. А вон и странствующий бард, держащий под мышкой зачехленную лиру и что-то бормочущий себе под нос. Шум, гам и суета навалились на ребят. Рита, не привыкшая к такому скоплению людей, взяла Ричарда за руку и пугливо оглядывалась по сторонам. Да что и говорить, когда даже юноши, жившие в самом крупном торговом городе на востоке, были ошарашены. Такого количества людей не собиралось в Мангазее даже в дни ежегодной большой ярмарки.

По левой стороне дороги проехало несколько воинов, держа в руках пики с яркими флажками, трепещущими на концах.

— Нужно идти осторожно, если нас и ждут, то, скорее всего на въезде в город, — прошептал Джон, нагнувшись к брату.

Тот согласно кивнул.

— Предлагаю разделиться, я пойду немного вперед, а ты с Ритой отстанешь. Встретимся за воротами.

— Будь осторожнее, — похлопал Ричард брата по плечу.

Джон ускорил шаг, ловко проскальзывая между телегами и путниками. Впереди показались огромные въездные ворота. Сквозь толпу парень разглядел толстые дубовые створки, раскрытые, что бы пропустить въезжающих. У ворот стояло несколько десятков стражников, в ярких голубых колетах и блестящих металлических шлемах. Они рассматривали въезжающих в город и иногда по приказу сержанта подзывали к себе некоторых прохожих. Чуть дальше, на небольшом возвышении находящемся левее ворот сидел капитан стражи в шлеме украшенном длинными ярко-красными перьями. Он разговаривал с мужчиной, одетым в богато расшитую шубу. Тот указывал на поток путников и что-то с жаром говорил офицеру, который лишь согласно кивал, взмахивая перьями на шлеме. Джон вспомнил о подарке бабушки. Он положил руку на амулет и неторопливо двинулся к воротам. Подойдя поближе, он увидел, что кроме стражников у ворот стояло с десяток наемников, лениво разглядывающих входящих в город. Это точно по их душу. Парень напрягся и, придерживая амулет, постарался слиться с толпой. Он подходил все ближе и ближе. Вот и ворота. Высокий сероглазый наемник скользнул по нему взглядом и стал разглядывать других путников. Похоже, повезло. На парня не обратили никакого внимания. Он с облегчением вошел по темные своды въездных ворот. Под ногами валялось выпавшее из телег сено, он ловко обходил кучки навоза кое-где валявшиеся на земле. Стены внутри были украшены барельефами, показывающие знаменитые события Империи. Джон разглядел эпизод Бурмистрской битвы, а вон и битва при Пидне. Конечно, хотелось отойти к стене и разглядеть барельефы поподробнее, но сейчас нельзя. Парень вошел в город. Внутри тоже дежурили стражники и отряд наемников, но и тут Джон осторожно проскользнул, слившись с толпой. Он отошел несколько десятков метров от ворот и спрятался у небольшой телеги, стоящей с края улицы. Видимо у кого-то из проезжающих сломалась ось, груз перегрузили на другие телеги и двинулись дальше, рассчитывая прийти и починить поломку вместе с мастером. Текло время, мимо шумно шли люди, а Ричарда все не было и не было. Джон уже начал волноваться, когда заметил брата идущего за руку с Ритой.

— Все нормально? — Джон осторожно подошел к ним сзади, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

— Да, — не поворачиваясь, сказал Ричард. — Хотя страху натерпелись. Ты видел наемников у ворот? Точно нас ищут.

— Ага, я тоже так подумал, — согласился Джон.

Ребята шли по широкой улице, явно ведущей в центр города. По бокам стоят высокие дома, многие украшены вывесками. Вот винный магазин, вот мастерская оружейного мастера, а вот и сапожная мастерская. Ребята сошли с центрального проспекта, юркнув в небольшую улочку, ведущую в сторону.

— Куда теперь? — Ричард перевел дух, оказавшись в более безопасном месте, чем широкая улица.

— Думаю, надо найти трактир, где мы сможем остановиться особо не привлекая внимания. Желательно какой-нибудь небольшой и не особо комфортный. Что бы нас нашли попозже. И надо идти в университетский городок. Искать мастера Гилберта. Бабушка сказала, что он преподает в университете. Значит, его должны знать в университетском городке.

— Тогда на поиски трактира, — Ричард огляделся вокруг, — вот только где его найти.

— Я думаю, что стоит поискать в старом городе. Там давно уже кварталы для самых нищих. Я думаю, что вряд ли кто-то подумает, что мы рискнем поселиться там. Все же мы из приличной семьи.

— Тогда веди, — грустно вздохнул Ричард и двинулся вслед за братом.

Старый город лежал на севере нынешней столицы. Свое название он получил из-за того, что в древние времена именно эта часть была городом, а все остальное представляло собой поля, лежащие вокруг. Так как город окружала стена, построенная сразу после основания города, то дома стояли близко, улочки были кривые и маленькие. Растущее население будущей столицы старалось селиться под защитой стен. Поэтому когда император Север Второй решил расширить столицу, то вся знать и жильцы побогаче выбрались из узких улочек, отстроив себе новые огромные дома на свободном месте. А старый город стал пристанищем бедняков и бандитов. Вот в этот лабиринт и шла сейчас наша троица.

Ребята прошли через ворота в старой стене. В отличие от центральных ворот здесь сидело несколько пожилых стражников, лениво болтающих о чем-то. На ребят никто даже не обернулся. Створки ворот покосились, и по почерневшей древесине было видно, что о них никто особенно не заботиться.

Узкие улочки забросаны старым мусором, между кучами которого виляла протоптанная тропинка. Потемневшие от старости дома, многие заброшены. Кое-где окна открыты и можно разглядеть убогую обстановку. С криком пронеслась стайка ободранной детворы.

Ребята вышли на небольшую площадь, в центре которой стояла чаша высохшего фонтана, теперь закиданная мусором. На краю сидела кучка мужчин бандитского вида. Увидев путников, от кучки отделилась блеклая личность отвратительной наружности.

— Какие люди, — мужчина ощерил рот с гнилыми зубами.

Одет он в лохмотья неопределенного вида. Лицо изрезано сеточкой морщин, зубы гнилы, многих впереди не хватает. Он ехидно улыбался, подходя к ребятам.

— И что же такая приятная кампания забыла в нашем уютном уголке? — бандит повернулся к дружкам и кивнул, указывая на троицу. — Какая для нас честь, что вы соизволили почтить нас своим присутствием.

У фонтана громко загоготали. Ричард стиснул зубы и готов был шагнуть к наглецу, но его опередил Джон.

— Ты рот то сильно не раскрывай, — парень широко улыбнулся. — А то ведь и последних зубов лишишься.

— Да ну, — бандит подмигнул дружкам. — Никак птенчик ты нам угрожаешь? Откуда же ты такой?

— Из славного города Мангазея. Про Серых Лисиц слыхал, небось?

Лицо бандита изменилось. Он угодливо улыбнулся.

— Так что же вы сразу то мне не сказали. А то я, дурень старый, расфуфырил тут перья. Прошу прощения гости дорогие. Рад вас видеть. Как там уважаемый грандмастер Писк поживает?

— Кто? — Джон, нахмурившись, поглядел на старика. — Какой Писк? У нас вожак грандмастер Рибор. Уже года два. А Писк, Писк слишком слаб был для руководства Лисицами. Укоротили Писка. Ты что не знаешь?

— Ой, совсем из головы вылетело, — заюлил бандит, — конечно, Рибор. Прошу прощения. Старый я уже.

На лицах бандитов у фонтана появилось уважение и некая робость.

— Вы тут по делу или как? — Старый бандит угодливо изогнулся, глядя на Джона.

— Ну ты дед и даешь, — Джон лениво сплюнул в сторону. — Не знаю как у вас, в столице, а у нас за лишние вопросы мигом язык отрежут.

— Да, да. Конечно. Простите старого дурня. Я просто думал, может помочь смогу чем.

— А вот это да, сможешь. — Джон кинул деду серебряную монетку. — Нам надо трактир потише да поспокойнее. Дело важное, а лишнее внимание нам не нужно. Ну и желательно, что бы павлины туда нос не совали.

— Есть, есть такой, — старый бандит, ловко кинул монетку на зуб и, убедившись, что она настоящая спрятал в лохмотья. — Старый город называется. Вот так вот пройдете по улице и направо, там и будет. Скажете, что вас Старый Сэм прислал. Меня все знают, и вас трогать не будут. Удачно вам дела закончить.

Он указал на улочку, отходящую от площади.

— Угу, — кивнул Джон и двинулся вперед. Ричард и Рита, молча двинулись за ним широко раскрыв глаза от удивления.

— Какие Серые Лисы? — Спросил Ричард, когда они прошли по улице несколько кварталов. — Ты о чем с ним разговаривал, что они так напугались?

— Не Лисы, а Лисицы, — поправил Джон брата. — Банда в Мангазее. Очень крутая и опасная. Лет пять назад в Люксбурге местные бандиты ограбили курьера Лисиц, так те тут такое устроили. Вырезали все банды города, которые не оказали им помощь и пошли против. А вожака банды, которая на курьера напала, повесили на подъемном мосту императорского замка. С тех пор Лисиц в Люксбурге бояться и уважают.

— Ну ладно, а ты то откуда про них знаешь? И про того, кто у них вожак? И когда он им стал?

— Ну я ведь не только с друзьями пиво пью, — усмехнулся Джон, — я еще и гостей на дверях встречаю, и в городе внимательно смотрю и слушаю. А еще в библиотеке книги читаю. И новости из Империи. Ну и сводки стражи иногда достаю у шерифа нашего. Он дядечка умный. Поговорить любит.

Ричард лишь озадачено покачал головой. Он никогда и не думал, что его двоюродный брат такой. Без него лежали бы они у высохшего фонтана с перерезанными глотками.

Ребята свернули направо и оказались у старого здания с большой деревянной вывеской «Трактир Старый город». У дверей стоял огромный верзила с черной повязкой на глазу, а чуть в стороне валялся окровавленный мужчина. Похоже, его выкинули из трактира, предварительно надавав по физиономии.

— Куда? — верзила преградил путь троице путников.

— Туда, — Джон указал на дверь. — Нам Старый Сэм сказал, что место надежное.

— А, — протянул одноглазый и отодвинулся, пропуская друзей. — Тогда заваливайте.

Ребята вошли в огромный зал трактира. Под низкими грязными потолками клубами плавал серый дым. Большинство головорезов, сидящих за столами, нещадно курили. Рита закашлялась от противного запаха дешевого табака. В дальнем углу ярко горел камин, отапливая зал. Посетители за несколькими большими столами играли в кости, грубо переругиваясь. Несколько ободранных личностей сидели за угловым столиком, копаясь в каких-то обрывках одежды лежащих перед ними. К друзьям подошел высокий полноватый мужчина и с интересом поглядел на них

— Чего вам надо, молодые люди?

— Крышу и постель, — кинул хозяину пару монет Джон. — Старый Сэм сказал, что у вас надежное логово, можно спокойно переждать и поделать свои дела.

— Это, да. — Хозяин сунул монеты в карман. — У меня уговор с павлинами. Я плачу им мзду, а они не лезут ко мне. Так что можете спокойно располагаться. Безопасность я вам обещаю.

— Вот и лады, — усмехнулся Джон. — Нам бы не хотелось светиться.

Трактирщик протянул парню ключ.

— Комнаты дальше по коридору. Одно предупреждение: не надо цепляться к моим гостям. Мои ребята за этим следят. Никаких разборок, поножовщины и всего прочего. Хотите выяснить отношения, валите на улицу. Тут такое не проходит. Видели у входа, валяется один?

— С разбитой мордой? — скривился Джон. — Видели.

— Напился и начал права качать. Ребятки мои мигом его успокоили. А если бы с пером был, то мордой бы не отделался. Так что пока вы никого не трогаете, то можете быть спокойны, вас тоже никто не тронет.

— Лады, — Джон подкинул ключ на ладони. — Мы пошли хазу поглядим.

Хозяин кивнул и двинулся в глубь зала.

Комната была небольшой, с низким потолком, огромной кроватью по центру и покосившимся шкафом в дальнем углу. Окно закрыто грубыми ставнями, через которые просачивался свет с улицы. Джон оглядел их и удовлетворенно кивнул.

— Заделано на совесть. С наружи никто не пролезет. Правда и отсюда через окно не выберешься. Но я надеюсь, нам не придется уходить таким путем.

Рита похлопала рукой по кровати, выбив клубы пыли.

— Похоже, постель никто не менял со времен старой империи.

Джон усмехнулся, глядя на девушку.

— Спать будем не раздеваясь. Я думаю, что тут все так делают.

Он приподнял покрывало, заглянув под него.

— Угу, я так и думал. Там просто гора соломы. Когда там наберется достаточно блох и клопов, ее просто выносят на улицу и сжигают.

Рита брезгливо поморщилась.

— Фу, Джон. Ты что. Я теперь не смогу на ней уснуть. Как представлю клопов, так сразу сон как рукой снимет.

— Мне кажется, нам повезло, — успокоил парень девушку. — Похоже, что солому меняли совсем недавно. Так что спи спокойно. Клопов там еще нет.

— Я буду защищать тебя от клопов, — Ричард, горделиво приосанился, изображая героя готового к битве с насекомыми.

Рита повалилась на кровать, пытаясь сдержать смех.

— Хорош, — рассмеялся Джон, — Ричард Великий, Победитель Клопов и Покоритель Блох.

— Да, — Парень еще более горделиво выпятил грудь и оттопырил нижнюю губу. — Я такой. Могучий и непобедимый.

— О великий, а не пора ли нам идти на поиски? — Джон скинул мешок с плеч, положив его возле кровати. — Вещи оставим тут, благо брать у нас особо нечего, кроме еды. Да и я думаю, что хозяин не даст, что бы у него в трактире воровали. Мужик он, я смотрю, крутой. За такое мигом горло перережет.

Друзья сложили вещи и, пройдя по коридору, вышли на улицу. Небо затянули серые тучи и в воздухе пролетали мелкие снежинки.

— Вот и зима скоро, — поймал одну снежинку на ладонь Джон. — Ладно, надо двигать, пора дела делать.

Одноглазый привратник покосился на ребят, но ничего не сказал, лишь протянул руку и поймал снежинку, задумчиво уставившись на нее.

Похоже, он вспомнил детство, когда первый снег вызывал радость у любого ребенка. Казалось, что со снегом придет что-то волшебное и необыкновенное. Но детство прошло, а ничего волшебного так и не случилось. Однако чувство ожидания чуда затаилось где-то в глубине души и иногда оно пробивается через оболочку цинизма и равнодушия.

Привратник сжал ладонь, поглядел на небо, и сплюнул на землю. Все равно чудес не бывает.

По узким улочкам ребята шли через Старый город, продвигаясь к северным воротам. Университетский городок лежал на севере Люксбурга. Университет был крупнейшим учебным заведением не только Империи, но и всего обитаемого мира. Тут учились жители практически всех держав, лежащих в обитаемой части континента. Хотя и другие государства создали свои похожие учебные заведения, но имперский Университет святого Сервуса по праву считался лучшим. Создал его сорок седьмой император Сервус. После канонизации императора через триста лет после кончины, университет получил название в честь своего создателя. И вот уже более тысячи лет выпускники этого заведения с гордостью носили серебристый плетеный шнур на плече. Быть выпускником Университета считалось высочайшим достижением.

Обучались тут в основном философии, юриспруденции и медицине. Все первые министры Империи и большинство первых министров остальных величайших держав закончили юридический факультет Университета святого Сервуса. Медицинский факультет занимал отдельное здание, стоящее чуть поодаль от главных корпусов. Многим студентам не нравилось, что мимо них то и дело носят трупы, для изучения, поэтому врачи и учились в стороне от остальных.

Ну и конечно гордость и основа Университета — философский факультет. Все величайшие философы и древности и современности вышли из серых стен этого здания.

«Мы познаем мир» — такой гордый девиз выложен на фронтоне главного корпуса Университета, прямо над статуей изображавшей основателя. Так сказал величайший философ всех времен Максвелл Урдд. Кстати не только выпускник, но в дальнейшем ректор главного учебного заведения Империи. Его статуя, чуть меньше, чем статуя святого Императора, стояла в парадном холле Университета.

Вот к этому источнику просвещения и шли наши путники.

Университет стоял на невысокой возвышенности, раскинувшейся на север от центральной части Люксбурга. Вокруг университетских корпусов, у подножья горы раскинулся университетский городок, в котором жили в основном студенты. Преподаватели предпочитали селиться в центральной части столицы, так как студенты очень любили бурно проводить вечера, чем конечно мешали почтенной профессуре. Поэтому преподаватели, сами пройдя через бурную молодость, понимали что их ждет в случае поселения в городке. И снисходительно прощая слабости студентам, жили в других местах.

Но выйти на след мастера Гилберта проще всего было именно в университетском городке. Ведь студенты могли знать, где он живет.

Пройдя через северные ворота Старого города, ребята пересекли небольшой участок торгового квартала и оказались в университетской части.

Широкая улица, вела к холму, на котором виднелась громадина здания Университета. По краям дороги сплошной стеной стояли домики, в которых жили студенты. Ребята увидели, как двери одного из домов распахнулись, и высокий темноволосый молодой мужчина, сжимая под мышкой книгу, широкими шагами направился в сторону университетских построек. Полы его черной мантии, накинутой прямо на зимний полушубок, развивались под легким ветерком, дующим вдоль улицы.

— Извините, — бросился наперерез мужчине Джон, — вы не могли бы мне помочь?

— Конечно, — недовольно поморщился темноволосый, — мог бы. Я же никуда не спешу. Подумаешь, опоздаю на лекцию профессора Гентри. Вас то мои проблемы никак не касаются.

— Извините, — ошарашенный Джон остановился. Но черноволосый остановился рядом с ним и, не замолкая, тараторил.

— Конечно, вы то никак не можете оценить своим умом перлы профессора. Могу поспорить, что он будет следующим великим философом после того, как умрет. И я должен как можно больше взять у такого великого человека за время учебы. Но вам разве это понять? Вам же все равно не уловите всю тонкость его силлогизмов и неологизмов. Я только зря время теряю, объясняя вам вещи, в которых вы совсем не разбираетесь.

— Извините, еще раз — Джон пришел в себя. — Два слова и вы можете идти, я не осмелюсь задерживать человека, который настолько тонко улавливает сущность лекций профессора. В наше время таких людей так мало, что я даже удивлен, встретив такого знатока прямо на улице.

Черноволосый мужчина подозрительно покосился на парня, надеясь уловить в его словах или взгляде намек на шутку, но Джон стоял перед ним с самым почтительным видом.

— Вы так думаете? — неуверенно нахмурился черноволосый.

— Конечно. Уверен. За все время пребывания в университетском городке я убедился, что почти все студенты думают только о том, как бы напиться, да погулять с девчонками. Лекции их совсем не интересуют. Я очень рад, что встретил вас. Вы вернули мне веру в необходимость образования. Я думаю, что вы еще прославите свое имя, и вас внесут в почетные списки выпускников Университета.

— Вы правы. — Черноволосый студент горделиво приосанился. — Я тоже очень рад, что встретил вас. Вы первый молодой человек, который понял меня. Остальные дразнят меня «зубрилой» и «занудой». Вы поверили в меня. Я очень вам благодарен. Вы дали мне сил противостоять этой серой массе ошибок природы, считающей себя студентами. Благодарю вас.

Черноволосый схватил руку Джона и с жаром принялся ее трясти, выронив от усердия книгу на землю. Присев, юноша подхватил ее, подав студенту.

— «Иносказания» Максвелла Урдда, — Джон мельком глянул на титульный лист книги. — Вы меня потрясли. Не думал, что кто-то на философском факультете читает эту великую книгу. Сейчас предпочитают легких философов типа Гремма, но разве они могут сравниться с Учителем.

Черноволосый схватил книгу, восхищенно уставившись на Джона.

— Вы тоже любите Урдда?

— Обожаю. Особенно третью часть тома «О природе и сущности происходящего». Как там: «Все в мире взаимосвязано. Познавая сущность простых вещей, мы узнаем сущность сложных. Что внизу, то и наверху».

— Потрясающе, — черноволосый кинулся к Джону и обнял его. — Я просто встретил родственную душу. Вы мне как брат. Могу ли я узнать ваше имя.

— Джон Гриштон. Я прибыл из Мангазеи. Мне нужно пообщаться с одним из профессоров.

— А меня зовут Курт Суден. Я из Пирана. Студент второго курса философского факультета. Очень приятно, очень. Вам надо поступать на учебу. Вы очень талантливый молодой человек.

— Спасибо, я очень хочу поступить, но боюсь, что мои знания не настолько глубоки, как ваши, что бы стать студентом этого великого заведения.

— Что вы, что вы, — черноволосый опять чуть не выронил книгу, но вовремя поймал ее. — Ваши знания больше чем у большинства этих ничтожеств, называющих себя студентами. Поступайте.

— Спасибо, — Джон потряс руку парню. — Вы очень меня поддержали. Думаю, что летом этого года я наберусь смелости и рискну. Но я вас задержал. Извините. Теперь то вы точно опоздаете на лекцию.

— Ничего, я схожу к профессору на дополнительное занятие. Простите, но я своими разговорами так и не дал вам что-то у меня спросить?

— Видите ли, мы ищем мастера Гилберта. Я точно знаю, что он преподает в Университете, но где и как его найти я не знаю.

— Мастер Гилберт? — Черноволосый потер лоб. — А точно, он преподает на факультете правоведения. А живет в Торговом квартале. Улица Писцов. А вот дом я не знаю. Он у меня ничего не читал. Там спросите.

— Большое спасибо, — Джон крепко пожал руку студенту. — Держитесь. Именно такие как вы и двигают науку вперед.

— И вам спасибо, — студент смотрел на парня влажными глазами. — Поступайте на учебу и вы. Поселимся в одной комнате, а то этот мой сосед меня уже достал. Вообще ничего не читает, только по кабакам лазит. А потом перед экзаменами ночей не спит. И как он только их сдает, даже не знаю. А потом еще и надо мной смеется. Дескать «Зубри — зубри, а молодость то проходит». Как он мне надоел.

— Ничего, — успокаивающе похлопал черноволосого Джон. — Зато потом вас будут учить и почитать умные люди будущего, а кто будет помнит о нем?

Черноволосый еще раз пожал руку парню и уверенно двинулся на лекции, а ребята, повернувшись, пошли в сторону Торгового квартала.

— Джон, ну ты даешь? — Рита восхищенно смотрела на парня. — Откуда ты столько знаешь?

— Читать люблю, — Джон улыбнулся, разглядывая окружающие домики, — кстати, Урдд показался мне довольно интересным. Есть множество необычных наблюдений за самыми обычными вещами. Хотя, конечно, есть и множество абсолютно лишних, как для меня, размышлений. Но все равно — книга стоящая.

— А я уже подумал, что придется искать еще кого-то, кто сможет нам помочь найти мастера Гилберта. Этот парень так на тебя набросился.

Ричард озадаченно покачал головой.

— Ага, — согласился брат, — я тоже вначале растерялся. А потом понял, что это человек очень озабоченный тем, что опаздывает на предмет, который ему нравиться. Таких мало. Ну и из его речи я сообразил, что плюс ко всему тут его не понимают его сокурсники. Действительно, кому из молодежи может понравиться философские рассуждения пожилых профессоров. И я решил поддержать парня. Что мне жалко, что ли. Человек искренне болеет за философию и чувствует себя подавленным из-за того, что его взгляды не понятны окружающим. Я его и поддержал. Разве тяжело похвалить другого человека? Нет. Не тяжело. А ему приятно.

Джон задумчиво поглядел в ту сторону, куда пошел черноволосый студент.

— Мне кажется, что с таким отношением к учебе этот парень многого достигнет. Возможно, я только что разговаривал с будущим философии.

Ребята прошли через небольшие ворота, попав в Торговый квартал. Улица вела в Старый город, но путники свернули на первом перекрестке, углубившись в торговый центр Империи.

По бокам улицы стояли двух-трех этажные домики. В большинстве домов на первом этаже размещались различные лавки. Об этом извещали разноцветные деревянные вывески, прикрепленные над входами в магазины. Вот роскошная гроздь винограда, искусно вырезанная из дерева и ярко разукрашенная художником, уведомляла о том, что под ней находиться вход в винный магазин. Вон деревянный сапог указывает на обувную лавку. Дальше лавки оружейника и ювелира.

Некоторые торговцы разложили свой товар на больших деревянных столах, стоящих вдоль дороги. Несмотря на холодный день, мужчины и женщины выкрикивали рекламу своего товара, призывая прохожих подойти именно к ним.

Улица выводила на центральную рыночную площадь Люксбурга. Огромное пространство, в несколько раз превышавшее центральную площадь Мангазеи раскинулось перед ребятами. На дальнем конце площади возвышалось огромное здание с часами на высоком шпиле.

— Имперская палата Мер и Весов, — указал на шпиль Джон. — Там, под охраной имперских гвардейцев и представителей гильдии купцов хранятся эталонные единицы веса и длинны. В случаи спора, про правильность взвешенного или измеренного товара, можно обратиться к Хранителям, которые с помощью специальных копий эталонов могут проверить точность гирь или линейки любого купца в Империи.

Рита только покачала головой, прижавшись к Ричарду.

— У тебя такой умный брат. Возьмем его к себе в трактир?

— Конечно, без него мне будет тяжеловато, — согласился Ричард. — Мой отец очень ценит его. И я думаю, что он прав. Джон просто уникум.

На площади толпился, народ, разглядывая всевозможные товары, которые лежали на прилавках, расставленных правильными рядами на площади. У дальней правой стены стояли возы, с которых тоже торговали приезжие купцы. С левой стороны виднелись загоны, в которых держали живность. Лошади и куры, козы и быки, свиньи, гуси. Чего там только не было. И все эти животные пронзительно кричали, создавая невообразимый гам, смешивающийся с гулом толпы.

Ребята растерянно покрутили головами. Куда же идти дальше?

Джон подошел к стражнику, стоящему возле входа на площадь.

— Вы не могли бы мне помочь? — обратился парень к высокому воину в сверкающем шлеме и блестящей кирасе, перекрикивая гул площади

— Да? — Стражник повернулся к парню, вопросительно приподняв густые рыжие брови.

— Мне нужна улица Писцов.

Стражник кивнул головой.

— Пойдешь направо, — махнул он правой рукой, переложив алебарду в левую, — мимо телег. Возле палаты Мер и Весов будет улица. По ней до первого перекрестка и налево. Там увидишь вывеску на магазине. Чернильница и гусиное перо будут нарисованы. Вот от этого дома улица и начинается.

Джон благодарно кивнул стражнику и потянул Ричарда за руку.

— Держи крепче Риту и не отставай. Нужно пройти через площадь.

Троица путников нырнула в толпу. Ребята шли между рядов, обходя покупателей. Вокруг были разложены всевозможные товары. От южных драгоценностей, до северной рыбы и моржовых клыков. Рынок Люксбурга поражал своим богатством. Рита восхищенно крутила головой разглядывая различные вещи, мимо которых они проходили. Да что там Рита. Джон тоже активно оглядывался, замечая многие вещи, о которых он только читал в книгах. Вон огромный клык северного моржа. Парень даже и предположить не мог, что эти клыки такие большие. Он даже боялся представить размеры владельца этого клыка. И как его можно было убить. А вон и сверкающая россыпь фиолетовых аметистов. Словно кто-то пролил огромный кубок молодого вина, и теперь его капли сверкают на столе.

Девушка только тяжело вздохнула. Она уже представила, как красиво будет гореть на ее груди ожерелье из этих прекрасных камней. Но сейчас отсутствие денег не позволяло купить их. Ничего, купим, когда поженимся, подумала она, крепко держа любимого за руку.

Ребята проскочили через рынок, выйдя к небольшой улочке, ведущей прочь от площади. Путники нырнули в нее, удаляясь от шума и гама базара. На встречу ребятам попадались одинокие прохожие, идущие в сторону площади. На перекрестке Джон свернул налево, как ему и говорил стражник и вскоре ребята действительно увидели лавку, над которой висела вывеска с чернильницей и пером.

— Улица Писцов, — прочитал Джон вывеску на угловом здании. — Мы пришли. Теперь надо узнать, где живет мастер Гилберт.

Но улица была пуста. Ни одного прохожего.

— Вы подождите, — парень оглянулся на влюбленных, — а я заскочу в лавку, спрошу.

Он потянул дверь, звякнувшую колокольчиком, и вошел внутрь. В воздухе стоял легкий аромат свежего пергамента и запах чернил. Джон вспомнил старую монастырскую библиотеку. Там пахло также. Хотя там к этим запахам примешивался и запах старых книг, но всеравно, похоже. Монахи очень много книг переписывали. Богатые горожане любили купить пару книги для своей библиотеки. Быть грамотным становилось модным. Поэтому в монастыре пергамент уходил тоннами, а чернила литрами. Там-то монастырские писцы и научили Джона красиво писать, рисовать и чертить. Он иногда помогал своим друзьям-монахам переписывать книги, когда те выходили подышать свежим воздухом и размять кости.

За прилавком, в окружении стеллажей с пергаментом сидел приветливый мужчина лет пятидесяти с густыми черными усами. На юношу с интересом глядели умные ярко-голубые глаза, в глубине которых проскакивали искорки доброго юмора. Это продавец сразу понравился парню. Было в нем что-то такое, вызывающее доверие.

— Вам что-то нужно, молодой человек? — привстал мужчина, улыбнувшись посетителю.

— Извините за беспокойство, — смущенно сказал Джон, — Но я ищу мастера Гилберта. Мне сказали, что он живет на улице Писцов, но дома точно не назвали. И я подумал, что может вы, знаете, где его найти.

— Мастера Гилберта? Конечно, знаю. Старина Джейкоб мой давний приятель. Он живет в пятом доме от моего магазина, если смотреть по правой стороне улицы. Кстати, сейчас он должен быть у себя, — хозяин лавки поглядел на большие песочные часы, стоящие на прилавке. — Точно, сейчас он дома. Занятия были у него с утра.

— Спасибо, — поклонился Джон, и вышел на улицу.

Ричард вопросительно поднял брови, глядя на брата.

— Пятый дом отсюда, — указал Джон на улицу, — идем.

Путники прошли несколько трехэтажных домов, и подошли к дому украшенному разноцветными завитками.

— Похоже, здесь, — посчитал Джон дома, мимо которых они прошли. — Точно здесь.

Парень подошел к дубовым дверям, украшенным медными накладками в виде ветвей хмеля. Медь ярко сверкнула освещаемая лучами солнца, выглянувшего на несколько мгновений из-за густых туч.

Джон робко постучал в прочную дверь небольшим деревянным молотком, висящем рядом на короткой цепочке. За дверями стояла тишина. Затем послышались тихие шаги, и в замке противно заскрежетал ключ. На пороге стояла низенькая старушка в темном платье. На голове тонкая серебряная сеточка, поддерживающая причудливую прическу. Такие прически не носили уже несколько десятилетий, отметил Джон про себя.

— Да, молодые люди, — прошамкала бабуля, глядя на ребят.

— Нам нужен мастер Гилберт, — уважительно сказал парень, глядя на бабулю.

— Конечно, а кого же еще, проворчала бабка, пропуская ребят в дом. — Поднимайтесь на второй этаж. Он сейчас там.

Ребята оказались в большом зале дома. В дальнем углу ярко горел камин. Полы укрыты пушистыми роскошными коврами. Старушка, видимо хозяйка дома, указала на деревянную, причудливо украшенную резьбой лестницу, ведущую на второй этаж. Под ногами Джона тихонько заскрипели сверчками ступени. Ребята поднялись наверх и очутились в комнате похожей как две капли воды на комнату лежащую ниже. Но тут не было камина. Вдоль стены к крыше дома поднималась глухая труба, распространявшая тепло. Ковров тоже не было, зато стены были увешены множеством полок с огромным количеством всевозможных книг. Книги также в беспорядке лежали на стульях, небольшом диване и узкой кровати. У окна стоял стол, заваленный горой пергаментных свитков. За столом сидел пожилой мужчина, повернувшийся на звук шагов ребят. Густые седые волосы падали на черный бархатный камзол, расшитый серебром. Серые, умные глаза, внимательно разглядывающие ребят. Седая борода лежала на груди.

— Слушаю вас? — мужчина подслеповато сощурился и надел на нос блеснувшие стеклышками очки.

— Нам нужен мастер Гилберт, — Джон нерешительно кашлянул.

— Да, это я. Слушаю вас.