Субботний день, как и любой другой, Зоя начала со стирки. Через час две веревки, протянутые поперек двора, были увешаны распашонками, подгузниками и пеленками. Пока она стирала и кормила ребят, Володя нажарил картошки. Звякнула щеколда на калитке: Дарья молока принесла. Навстречу ей вышла Зоя. И только они присели на скамейку, как чуть ли не в забор уткнулся уазик. Это, поставив их перед фактом, пожаловали друзья. Увидев вылезающего из машины Данилова, Зоя поняла: Женя привез всех. Она ошеломленно привстала.

— О, Боже! У меня сегодня такой беспорядок… просто кошмар. Времени ни на что не хватает. Даша, не уходи.

А в калитку с огромным букетом пионов уже входил улыбающийся Анатолий. Сегодня он был в сером костюме.

— Ну что, хозяюшка, принимай поздравления! C пополнением семейства!

Ребята все по очереди обнимали Зою, целовали, говорили ей комплименты, а она с замирающим сердцем думала: «В доме совсем не убрано. Вот опозорюсь».

— Зоя, — прозорливо взглянула Елена, — ты будто не рада? Не хочешь нам показывать новых жителей Ольховки?

— Рада я, Лена, рада, — чуть не плакала она. — Но я еще не успела убраться.

— Эка невидаль! И мы прошли через это. Сама Земля создана из хаоса. Веди в дом, подруга. А то сами возьмем его на абордаж.

— Дайте мне всего одну минутку, — взмолилась Зоя.

— Нет, минуты я не вытерплю, — заявила Елена. — У тебя тридцать секунд.

Зоя в панике метнулась в дом. На пороге остановилась: постели уже заправлены, вещи сложены — одним словом порядок. Володя и бабушка сидят за столом.

— Веди гостей, внучка.

Зоя немного успокоилась и вышла на порог.

— Прошу.

Анатолий погрозил пальцем.

— Я подозревал, что ты волшебница… с самого первого класса.

Когда поутихли восторги, ребята подарили малышам кипу пеленок, отрез марли. А молодой матери — трехлитровую банку меда, пакет кураги и мешочек грецких орехов для улучшения состава молока.

Расселись, где смогли, от угощений наотрез отказались.

— Мы на двадцать минут, — пояснил Женя. — Отработали пробный выезд. А настоящие подарки и застолье будут на крестины. Не забудьте пригласить.

— Может, какая помощь нужна? — спросила Татьяна.

— Спасибо. Пока вроде бы справляемся, — ответила Зоя. — Хотя у Володи есть кое-какие мысли, посоветоваться бы не мешало.

— Ну-ну, выкладывайте их на обкатку, — подбодрил Данилов.

— Я думаю, нам нужно строить новый дом, — сказал Володя.

— Правильная мысль! — поддержал Анатолий. — Ребятне нужен свет и простор.

— Дело это хлопотное, — озабоченно отозвался Женя, — и не каждому оно по плечу. Думаю, лет пять уйдет на стройку. Но выбор у вас невелик. Я одобряю.

— Поможем, чем сможем, — подал голос Саша Соколов. — А из чего строить-то хочешь?

— Идея сырая. Но в общих чертах я уже знаю, чего хочу. — Невысокий фундамент, цоколь из красного кирпича, кухня — из белого, сруб из сосны. Да, и строить хочу сам.

— Неплохая задумка. Однако давайте прикинем, что нужно сделать в первую очередь. Есть соображения на этот счет? — спросил Женя.

— Есть. Самое главное — раздобыть строительный лес и доски, — заявил Сергей. — Я еще не забыл, как это делается. У Володи есть льгота, вот на нее и надо опираться. Это облегчит задачу.

Мужчины, обсудив еще несколько проблем, тему строительства закрыли. И тут же гости начали прощаться: у всех были дела.

Прошел месяц. Благодаря стараниям и настойчивости друзей, Некрасовы приобрели сосновые бревна, брус и струганные доски для пола. Еще им пообещали в течение года установить телефон, для жителей поселка — это событие.

Малыши понемногу подрастали. Их молодая мать еще не полностью оправилась после родов и очень уставала. И хотя она была занята как никогда раньше, ощущение счастья не покидало ее. Она была не просто нужна, а жизненно необходима своим детям и мужу. Именно в это время ей стал совершенно понятен священный смысл семьи. Хорошая семья — это и самая здоровая клеточка общества и эталон счастья. Потому что здесь оно наиболее бескорыстное. Зоя теперь доподлинно знает: счастье — это когда рядом есть люди, которых любишь до самозабвения и, вместе с тем, всем своим существом ощущаешь их взаимное доверие и обожание.

В середине июля у Некрасовых состоялись крестины. И теперь у их ребятишек есть крестные — по одному из каждой семьи друзей. Еще им подарили бесценный по нынешним временам подарок: коляску для двойняшек. В провинции найти ее попросту невозможно. Отныне мечты молодых родителей о регулярных семейных прогулках стали реальностью.

Даниловы принесли им крохотного поросеночка, Соколовы — пару кроликов и пять утят, а Моховы — десяток цыплят. Так нежданно-негаданно Некрасовы обзавелись своим хозяйством, смехотворным по общему весу, но весьма серьезным по хлопотам.

Тогда же, обсуждая их дела, ребята пришли к выводу, что топливо нужно завезти сейчас, пока не загроможден двор. Спустя неделю Данилов привез две с половиной тонны угля. Так что холода их семье теперь не страшны.

Подготовка к строительству продолжалась. Некрасовы уточнили план будущего дома. В нем предусмотрели постройку трех комнат: двух спаленок и зала, а в перспективе — достройку из кирпича столовой, санузла, ванной и прихожей. Да и крылечка тоже.

Дом будет располагаться не в глубь участка, как принято, а параллельно улице. И займет он часть двора и кусок огорода перед кухней. Другого места нет. Ничего, решили они, зато в комнатах будет много солнца.

Как-то вечером Некрасовы возвращались с прогулки. Зоя шагала рядом с Володей, впереди себя толкала коляску с детьми. Говорили о том, что этой осенью им, во что бы то ни стало нужно раздобыть сортовых саженцев, все хорошо распланировать и заложить сад.

— Эх, взглянуть бы одним глазком, каким он будет лет через десять? — сказал Володя.

— Вот уж не надо, — возразила Зоя. — Если мы будем знать будущее — пропадет интерес к настоящему. А у нас впереди столько работы, прямо жуть берет. Давай радоваться тому, что имеем.

— Давай. А то, что с нами случится, пусть будет нам сюрпризом.

Только они собрались повернуть во двор, как вдруг услышали позади себя сиповатый голос Федьки Журавлева:

— Привет семейству!

— А вот и первый сюрприз, — с досадой пробормотала Зоя и, предполагая неприятности, обернулась к нему.

Хватило одного взгляда, чтобы понять, что выпито им сегодня немало. Его бордовые щеки и нос с сиреневым отливом выразительно свидетельствовали об этом.

— Привет, голубь сизый.

Володя, не скрывая своего отношения, нехотя буркнул ему:

— Привет.

— Что праздновал, Федя? — спросила Зоя.

— Женюсь. Сегодня предложение сделал.

— Да-а? — не удержалась она от возгласа. — И кто же эта счастливица?

— Наташка Трибушная.

— И она согласилась?

— Конечно. Дом без хозяина — сирота. А у меня, сама видишь, руки — во! — показал он свои кулачищи.

— А как с этим? — постучала Зоя пальцем по своему лбу.

— Крепкий, не волнуйся. Любую преграду преодолею. Бутылку о лоб запросто разбиваю.

— Могучий ты человек, Федя, но все же хвастун, — не поверила Зоя. — Врешь, себя не помнишь!

— Это я вру? Спорим на четвертак! — разгорячился он.

— Нет-нет. Никаких споров, — решительно запротестовала она. — Ты удиви лучше кого-нибудь другого. А нас ждут дела посерьезней, — Зоя кивнула на груду бревен. — На глупости, уж извини, денег нет.

Федор с досадой отмахнулся, повернулся к Володе.

— Слышал, хочешь дом рубить? — спросил он его.

— Собираюсь.

— И когда думаешь закончить его?

— На будущую осень.

— Ага, годов через восемь! — съязвил Федька. — Ты эту сказку своим детям рассказывай, а не мне. Я уже три дома срубил в Сибири. Кстати, лучшего специалиста в Ольховке нет. И потому реальное дело предлагаю: дадите хорошую цену, плюс по чекушке на завтрак, до холодов сруб у вас будет. Ну, как?

— Нет слов — одни буквы остались, — пошутил Володя.

— Ну, ты, Федор, и раскатал губы! — разозлилась Зоя. — И цену ему подавай и чекушку. Совести у тебя ни на грош.

— А я что, даром работать должен? — выпятил он губу. — Нашли дурака.

— Федя, а мы дураков не ищем, кому они вообще нужны? Так что не напрягай свою головку пустыми фантазиями. Наш дом — не твоя забота. Когда построим, тогда и хорошо, хотя мужу своему я верю.

— Вы оба — чокнутые. Вас нужно в психушке держать.

— Да, мы с мужем — фантазеры. Но я знаю одного олуха, так его дела куда безнадежней! Понимаешь, Федя, он — вообще ошибка природы. Кстати, ты его тоже знаешь. Вы рядом живете.

— Это кто, Леха, что ли?.. — гыгыкнул он. — Ил-ли Колька?..

— Нет, не они. Но пока дойдешь до дома, наверняка вспомнишь. Ты с ним чаще всего по утрам встречаешься. А потом работа, культурный отдых… Ну, иди, жених, иди.

Журавлев спотыкающейся походкой стал удаляться.

— Зоенька, ну у тебя и язычок. А ведь он сейчас вспомнит, что брился сегодня.

— Ага, вспомнит, метров через сто.

Федор миновал второй столб, и тут Некрасовы услышали его негодующий вопль: «Вот же зараза!»

— Вспомнил горемыка.

Они дружно рассмеялись. Федька потоптался на месте и пошел дальше.

Однажды Некрасов надолго уехал в мастерскую. Результат этой поездки — изготовленные по его замыслу тележки, оборудованные тормозами: обе для него. Одна — низенькая и короткая, пока на шарикоподшипниках. Вторая — длинная, высокая, на колесах, с выгнутыми буквой «П» осями. Точнее говоря, это были еще не тележки, а их остовы, сваренные из ржавых велосипедных рам и подобного хлама. Тележками они стали выглядеть спустя сутки, когда Володя обработал их наждачной бумагой, сделал на них деревянные настилы с матрацами из негодных фуфаек.

Зоя, несмотря на свое любопытство, вопросами мужа не донимала. Позже все и так становилось совершенно понятным. С подготовкой к строительству они начали прямо-таки обрастать знакомыми. Зоя заметила одну любопытную особенность: люди, к которым обращался Владимир по каким-то вопросам, словно прилипали к нему. Вероятно, видя его приготовления, и в какой-то мере участвуя в них, им и самим становилось интересно, что же из всего этого получится?

Приведя в порядок тележки, Володя настелил «узкоколейку» — что-то вроде дощатых тротуаров с небольшими бортиками. И, сноровисто передвигаясь по ней, сначала выровнял участок, а затем сделал разметку под фундамент будущего дома.

Подогнав под свой рост инструменты, Владимир начал рытье траншей. Это было его первым серьезным испытанием. Копать ему было не с руки, но от помощи Зои он решительно отказался.

— Это мужское дело. Не беспокойся. Окапываться под огнем противника не легче.

Зоя возразила ему:

— Здесь не фронт, и ты уже не командир, а, извини, инвалид, и жилы рвать тут ни к чему.

Владимир потемнел лицом, помолчал. Потом, с трудом перебарывая себя, сказал:

— Зоя, давай договоримся — это слово ты забудешь раз и навсегда.

— Хорошо, — поспешно согласилась она.

Подошла и присела на краешек его тележки рядом с ним.

— И еще, пожалуйста, запомни: для меня эта работа так же важна, как бой. Я прежде всего себе должен доказать, что не побежден. Сделаю сруб — мне одна цена, а не сделаю — другая. Добьюсь ли я самоуважения или нет — все зависит от результата. И поэтому, если ты мне желаешь добра, никогда меня не жалей. Там, где мне одному не справиться, я буду просить тебя о помощи сам. Хорошо?

— Хорошо, муж мой, — улыбнулась Зоя. — Но знай: лично мне ты давно уже все доказал. Иначе бы я тебя не полюбила.

Сумрак, накрывший было дорогое ей лицо, отступил, и глаза Володи, словно оттаявшие лужицы, ласково заблестели. Он потерся головой о её плечо.

— Ну что ж. Значит, мне осталось разобраться только с самим собой.

Лето установилось теплое. Дожди не докучали. Но Некрасов, опасаясь непогоды, работал как одержимый. Вскакивал с первыми петухами и, приведя себя в порядок, выбирался на улицу. Односельчане, выгоняющие в стадо коров, всякий раз заставали его за работой.

Не раз и не два Зоя пыталась остановить его.

— Куда ты в такую рань? Пусть хоть воздух прогреется. Зачем себя так неволишь? Мы же не под открытым небом живем. Времени впереди полно. Когда сумеем, тогда и построимся. Вон сосед здоровее тебя будет, а не спешит: уже шестой год дом строит.

— Зоенька, это его дело, его жизнь. А я уже и так многое потерял, и лень свою мне пестовать некогда. Нужно спешить жить. Уверен, что людей, которые сумели осуществить все задуманное, куда меньше тех, кто что-нибудь да не успел.

В эти дни Владимир был более чем когда-либо безжалостен к себе. И поэтому проявления его нежности к жене и детям были особенно заметными. Но руки Некрасова грубели день ото дня. До глянца стерся рисунок на его ладонях и пальцах, появились мозоли.

До обеда вся одежда мужа становилась сырой от пота. И Зоя, заставляя его переодеться, с удовольствием стаскивала с него рубашку, давая взамен все сухое.

Суетясь по хозяйству и между делом поглядывая на Володю, она не переставала удивляться его неиссякаемому азарту, с которым он рыл траншею. «Уж не подхватил ли он вирус доселе неизвестной строительной лихорадки?» — усмехалась она. И тут же ее сердце пронзала до времени притаившаяся жалость. «Нет, пожалуй, без боли я никогда не смогу смотреть на эту противоестественную картину — строитель, ростом с первоклассника, снующий на тележке с лопатой или топором в руках среди огромных куч стройматериалов. Привыкнуть к такому невозможно».

Сергей и Саша навещали Володю почти ежедневно и, как они выражались, готовили ему фронт работ. Места для обработки бревен во дворе не было, и они сняли забор со стороны улицы. Однажды, придя в один из вечеров и проработав у Некрасовых до самой ночи, ребята в глубине двора сложили доски и прикрыли их рубероидом. Теперь доступ к бревнам был обеспечен.

Прошло восемь дней, и траншея под фундамент была готова. На следующий день Владимир снова отправился в мастерскую и надолго задержался там. Вернулся в хорошем настроении. «С ребятами делаем подъемное устройство, — сообщил он. — А то без малой механизации мне никак не справиться».

Успехам Володи Зоя была рада, а его уверенности даже завидовала. Лично ей смотреть на эти завалы бревен, кучи песка, штабели досок было страшновато. Сколько же нужно времени и усилий, чтобы все это стало домом?!

Но еще более страшили предстоящие расходы. Нужно купить кирпич, цемент, гвозди, оборудование для системы отопления, сантехнику и еще многое-многое другое. Денег катастрофически не хватает. Долги тоже хорошему настроению не способствуют. Но пути назад уже нет. Может, и к лучшему.

В сумерках заехал Женя. Привез Володе ручную лебедку, взятую напрокат у знакомых. Она ему здорово пригодилась для подтаскивания бревен.

На следующее утро с первыми лучами солнца Володя был во дворе. Ему не терпелось испытать лебедку. Но, едва выбравшись во двор, вернулся. «Зацепиться не за что, — подосадовал он. — Надо столбы вкапывать. Ну, ничего. Сегодня эта проблема решится сама собой: жду трактор. А пока инструмент заточу, как следует».

Около десяти во двор Некрасовых въехал колесный трактор с подвесным буром. За пятнадцать минут пробурил в указанных местах несколько отверстий, свернулся и уехал.

Владимир попросил Зою принести полведра цемента, воды и старенькое корыто. Сказал, скоро понадобится.

И точно, минут через двадцать возле них остановился грузовик и задом въехал во двор. Из машины вылезли трое мужчин. Они привезли детище Некрасова — подъемное устройство. К Володе подошел рябенький улыбающийся мужчина. Он был небольшого росточка с редкими седыми волосами и ровными исключительно белыми зубами.

— Привет, Митрофаныч! — сказал он и пожал Володе руку.

— Здравствуй, Кузьмич. Привет, ребята, — поздоровался он с молодыми парнями.

— Готов к труду и обороне?

— С пяти утра.

— Ну, ладно. Тогда принимай работу.

И мужчины выгрузили из кузова нечто похожее на огромный карандаш, на который в метре от конца был нанизан роликоподшипник. Они тут же вставили эту конструкцию в одно из пробуренных в земле отверстий, а по бокам вокруг неё забили несколько обрезков труб. Затем сняли торчащую из кузова ажурную стрелу. Один ее конец был оснащен какими-то колесиками, а второй оканчивался поперечной втулкой. И в последнюю очередь вытащили деталь, напоминающую шляпу-цилиндр и кофейник одновременно, ибо шляпа была с массивной треугольной ручкой.

Кузьмич пропал на несколько секунд и вышел, держа на ладони плоский промасленный пакет.

— Смотри, Митрофаныч, — с торжественным видом откинул он край бумаги, — ради тебя завсклад пошел на должностное преступление: из своего «НЗ» под честное слово упорный подшипник выдал — дефицит страшный.

— Спасибо, Кузьмич. Как освободится — верну. Теперь башня будет вращаться как волчок! А Петру Ивановичу передай мою сердечную благодарность.

— Хорошо. Мы сейчас все установим как надо, а когда добудешь канат, стрелу тебе любой мужик поможет снять.

— Не тяжелая?

— Да нет. Всего пуда три весит, а крепится двумя пальцами: одним фиксируешь конец стрелы в проушине цилиндра, а вторым устанавливаешь угол подъема стрелы. Заправишь канат, стрелу — на место, и работай в свое удовольствие.

— Спасибо.

Кузьмич с подшипником в руках подошел к торчащему из земли «карандашу» и церемонно, словно корону, возложил его на гладкую, как плешь поверхность.

— Вася, забетонируй сваю, — кивнул он напарнику.

— В пять секунд, — ответил тот.

Подтащил корыто, сделал в нем раствор и аккуратно вылил его под «карандаш».

В это время другой парень принес баночку солидола и густо смазал им подшипники. Потом сверху они надели цилиндр. В приспособление ловко вставили стрелу и зафиксировали ее металлическими пальцами.

Сооружение отдаленно напоминало колодезный журавль. Подъемник легко крутанули вправо, влево, вокруг оси.

— Все, Митрофаныч, испытания прошли успешно. Если будут проблемы, обращайся. Да, чуть не забыл. Тут еще кое-что есть для тебя.

Мужчина сходил к машине, с грохотом вытащил из кабины, принес и с оттяжкой бросил на землю довольно увесистый крюк с тонкими тросиками.

— Это тебе для полного комплекта. Сколько нужно, столько и пользуйся.

— Ну, вы, ребята, молодцы! — воскликнул Володя. — С меня причитается.

— Не спеши, Митрофаныч, построишь дом, тогда и выпьем. Ну, бывай.

Он махнул рукой, прыгнул в урчащую машину и уехал.

Зоя оглядела механику и удивленно спросила:

— Володя, а зачем ты установил этого журавля прямо посреди двора?

— Все просто, Зоечка. На этом месте я буду выкладывать и подгонять друг к другу венцы, а журавлик мне поможет в этом. Если, конечно…

— Что — если?

— Если мы приобретем метров сорок надежного, лучше альпинистского каната.

Зоя так и ахнула.

— Сколько же это будет стоить?

— Не знаю. Думаю, не дёшево. Но ведь он послужит нам не раз.

— Слабое утешение. У нас и денег-то осталось только на питание.

— Ничего, дорогая, вот построимся, и заживем как все, — попытался он подбодрить ее.

— Это с твоим-то неугомонным характером? Очень сомневаюсь.

Вечером к ним заглянули Саша и Сергей, полюбовались журавликом; вставили в два пустующих отверстия вблизи траншеи под фундамент столовой подходящие столбы и к ним приделали турник. Зоя недоумевала: зачем это? Но вскоре все стало понятно. Володя вытащил из сарая обрезок толстой веревки, с одного ее конца привязал палку, с другого — небольшое кольцо. Перебросил ее через турник и получился еще один подъемник, с помощь которого, садясь на палку и подтягивая себя за кольцо, он свободно пересаживался с коляски на тележку и наоборот.

Эту же и другую пару столбов впоследствии Володя стал использовать для подтаскивания бревен с помощью ручной лебедки.

Уже лежа в постели, Володя сказал:

— Ох, и быстро же летит время. Завтра последний день июля, а мы еще и не начали строить.

— Ничего подобного, — возразила Зоя. — Сделано уже немало. Расчистка стройплощадки, разметка дома, отрытие траншеи под фундамент — это уже строительство. А сколько завезено материалов? И ведь прошло всего-то полтора месяца.

— И все-таки мало у меня времени. Вот если бы завтра проснуться, а на календаре тридцать первое мая.

— Ну, уж нет! — возразила Зоя. — Мне куда больше нравится в июле.

— Прости, милая, — погладил он ее волосы. — Я имел в виду только стройку. Боюсь, не успеть мне до холодов.

Первая неделя августа оказалась весьма напряженной. Известие, которое привез Евгений, заставило и Некрасовых, и всех их друзей и поволноваться, и от души потрудиться. Оказалось, что он поговорил с начальником стройтреста о Володиной затее, и тот пообещал прислать к ним через трое суток бетоновоз с готовой смесью для заливки фундамента. Это давало им приличный выигрыш во времени и в деньгах.

К исходу третьего дня ребята, уставшие и порыжевшие от пыли, привезли из заброшенного карьера две машины бута. Путь был неблизкий, да и кувалдами им пришлось помахать на славу. Пока Сергей отвозил первую машину, Саша с Женей заготовили камней на второй рейс.

Володя заканчивал сооружать опалубку для фундамента. Зоя, частенько сбегая от своих малышей, кое в чем помогала ему. Он охотно вводил ее в курс дела, и она, к своему удивлению, с увлечением постигала азы строительства, все более и более проникаясь уверенностью, что у них все получится.

Как только речным песком выстелили дно траншей, Володя поднял два камня, один из них подал Зое и сказал:

— Ну, что, девочка, начнем строить дом?

— Начнем! — с вызовом ответила она.

И они, улыбнувшись друг другу, бросили в основание фундамента по камню. Именно с этого момента Зоя почувствовала свою вовлеченность в начатое дело и ощутила себя единомышленницей своего мужа.

Когда на следующий день им привезли бетонную смесь, их основные помощники были на месте. И уже через полчаса фундамент и отмостки для отвода воды были полностью залиты раствором.

Вечером, когда все участники аврала и их близкие собрались у Некрасовых, Женя, подняв бокал вина, произнес патетическую тираду, суть которой сводилась к тому, что этот день нужно считать памятной датой и достаточным поводом для вечеринки. Все с воодушевлением поддержали его. И после небольшой дискуссии этот день назвали «Днем первого камня».