Среди важнейших философских понятий, на которых держатся основы нашего мировоззрения, понятия «пространство» и «время» находятся на особом положении. Многие великие мыслители старались проникнуть в сущность этих понятий. И, хотя даже ребёнку интуитивно ясно, что такое пространство и время, но попытки мыслителей выразить словами эту ясность не дают удовлетворительных формулировок — что-то важное непременно ускользает, и даже несколько томов комментариев не помогают ухватить это ускользнувшее нечто.

Ситуация сложна ещё и тем, что пространство и время недоступны нам на опыте непосредственно. Никто никогда не измерял пространство — а измеряли длины, площади, объёмы; аналогично, никто никогда не измерял время — а измеряли длительности. Это делалось так: выясняли, сколько раз вдоль забора уложится эталонный метр, или сколько раз от звонка до звонка протикают эталонные часы. Получали соотношения между длинами да между длительностями — и ничего сверх этого, никаких прикосновений к пространству и ко времени! Рассуждая непредвзято, мы должны сделать вывод: ни один эксперимент не подтверждает того, что пространство и время являются объективной реальностью. Сразу приходит крамольная мысль — а не являются ли пространство и время реальностью субъективной, т. е. порождением самого мыслящего субъекта? Причём — мыслящего не свободно!

Действительно, интуитивная ясность, но невозможность сформулировать — сопоставление этих симптомов наводит на подозрение о том, что в вопросе о сущности пространства и времени мы имеем дело с работой какого-то специального ограничителя нашего мышления. Известно ведь, что свои ограничители имеют как восприятие, так и мировоззрение субъекта — например, фильтры восприятия, а также предубеждения насчёт того, «что может быть, а чего не может быть». Поэтому неудивительно, что мышление субъекта также имеет ограничители, которые мы будем называть фильтрами мышления. Происхождение фильтров мышления очень простое: всё наше мышление организовано алгоритмически, и каждый алгоритм, по которому мы мыслим, уже сам по себе является фильтром мышления — поскольку, когда он работает, субъект мыслит именно так, как предписывает этот алгоритм, и не иначе. Заметим, что субъект волен в широких пределах перенастраивать свою систему фильтров мышления — как и наборы фильтров восприятия и предустановок в мировоззрении. Однако, что касается фильтров мышления, связанных с сущностью пространства и времени, то создаётся впечатление, что над этими фильтрами субъект не властен.

Если это действительно так, то это означает, что пространственно-временные фильтры внедрены в наше мышление очень прочно: фактически, они участвуют в формировании всех наших мыслей. Другими словами: мыслить в обход этих фильтров мы не можем. И такое положение вещей не лишено смысла!

В самом деле, этот смысл проясняется, если допустить, что пространственно-временные фильтры были намеренно установлены в мыслительные процессоры людей — для того, чтобы максимально приспособить их мышление к реалиям физического мира, в котором живут и действуют их физические тела. Уже младенцы, учась ориентироваться в обстановке, начинают различать, что такое «здесь», а что такое «там», да не просто «там», а «близко» или «далеко», а также что такое «сейчас» и «не сейчас», да не просто «не сейчас», а «до» или «после», причём если «после», то «скоро» или «не скоро». Выражаясь на жаргоне программистов, пространственно-временные фильтры в мышлении субъекта создают максимально дружественную к пользователю среду, в рамках которой пользователь, т. е. субъект, формулирует свои суждения — поскольку эта среда максимально адекватно соответствует законам бытия на физическом уровне реальности.

О том, что всё это похоже на правду, свидетельствует такой факт: все те, кто в изменённых состояниях сознания пережили опыт бытия на иных уровнях реальности, в один голос утверждают, что на тех уровнях наши привычные представления о пространстве и времени совершенно непригодны. В качестве дополнительной иллюстрации этого факта можно привести следующую весьма грубую аналогию, с участием персонального компьютера, в котором физическому уровню реальности соответствует картинка на мониторе, а программному уровню реальности — содержимое твёрдого диска. Обитатель мирка виртуальной реальности, нарисованного на экране монитора, хорошо знает, что такое «близко», а что такое «далеко»: чтобы попасть из одного места монитора в другое, надо тащиться по пикселям, причём — чем по большему их числу, тем, стало быть, дальше. Но, хотя на твердом диске находится в зашифрованном виде всё происходящее на мониторе, тем не менее, мониторный подход там уже не работает. Твёрдый диск размечен на секторы — небольшие области, в которые записываются фрагменты файлов. Один файл может быть записан на нескольких секторах, расположенных в самых различных участках твёрдого диска. Файлы, которые формируют на мониторе далеко разнесённые объекты, на твёрдом диске могут одними своими фрагментами соседствовать, а другими — нет. То есть, понятия «дальше» и «ближе» для твёрдого диска — и, соответственно, для программного уровня реальности — не имеют смысла. Так и выходит, что мышление, хорошо приспособленное к реалиям физического уровня, не может адекватно судить о реалиях программного уровня.

Кроме того, пространственно-временные фильтры мышления, обеспечивающие эту хорошую приспособленность, играют с нами следующую шутку. Как отмечалось выше, ни одно наше суждение не идёт в обход этих фильтров, да и более того: наши представления о пространстве и времени — это, фактически, и есть эти самые фильтры. Таким образом, пытаясь проникнуть в сущность пространства и времени, мы пытаемся заставить свой мыслительный инструмент исследовать самого себя — пытаемся сделать так, чтобы в роли познаваемого объекта выступил сам познающий субъект. Но такое задание является непосильным, если исследовательским инструментом является алгоритм, или программа. Исследовательская программа принципиально не может исследовать сама себя, она может исследовать лишь нечто внешнее по отношению к ней, иначе она будет сбоить непредсказуемым образом. Вот почему для того, чтобы корректно совместить познаваемый объект с познающим субъектом, т. е. чтобы исследовать себя самого, требуется выйти за рамки программ, а, значит, и за рамки мышления — требуется пережить духовный взлёт. Те, кому это удавалось, испытывали просветление. Неспроста среди множества методик, нацеленных на достижение просветления, имеются следующие: ученику даётся задание услышать (или увидеть) самого себя. «Познай себя!» — это универсальный девиз всех, кто жаждет духовного роста.

Несомненно, что среди тех, кто размышлял о сущности пространства и времени, кому-то удалось подняться над своим мышлением и испытать просветление. Но они не написали книг: то, что им открылось — это «слова неизреченные». Книги же о сущности пространства и времени написаны теми и для тех, кто выносит суждения, предписанные пространственно-временными фильтрами мышления. И, конечно, писатели и читатели не виноваты в том, что эти фильтры, если их направить на фильтрацию самих себя, могут выдать на выходе лишь какую-нибудь «мудрость мира сего».

Интересно проследить за основными вехами в истории углубления этой «мудрости». Подметив, что всё наше мышление происходит в рамках представлений о пространстве и времени, многие философы сделали отсюда вывод, что пространство и время — это всеобщие формы бытия всего сущего. Физики высоко оценили этот подарок. До Эйнштейна у них были лишь представления о пространстве и времени, но не было теорий пространства и времени, так как все они ещё понимали, что пространство и время не являются физической реальностью. Но обнаружились серьёзные проблемы в физической картине мира, и, чтобы свести концы с концами, Эйнштейн сказал: «Да, мы не понимаем, что такое пространство-время, но допустим, что оно может искривляться». Это, мягко говоря, не прибавляло понимания, но поражало своей смелостью. Ведь с учётом того, что мы пытались здесь изложить, заявлено было, фактически, следующее: «Нас не устраивают наши пространственно-временные фильтры мышления» — которые, как мы помним, максимально адекватно соответствуют реалиям физического мира. Следовательно, допущение искривления пространства-времени для разрешения некоторых теоретических проблем — это всего лишь допущение соответствующего искривления мышления. И если крайняя степень искривления пространства-времени заключается, как говорят теоретики, в образовании «чёрной дыры», то следует чётко понимать, где образуется эта «чёрная дыра» — ведь никаких искривлений на физическом уровне реальности при этом нет. Физики могут возразить, что искривление пространства-времени наблюдается на опыте. Это неправда: на опыте, как мы уже говорили, наблюдаются физические факты, например, изменение темпа тиканий конкретных часов; а искривление пространства-времени — это всего лишь одна из возможных интерпретаций этих фактов, причём интерпретация не самая лучшая, ибо нелепая. К сожалению, те физики, которые честно признавались, что не понимают, что такое искривление пространства-времени, оказались в меньшинстве. Зато любители спекуляций взвыли от восторга. Ведь если пространство-время способно искривляться, то почему бы его не наделить ещё какими-нибудь интересными свойствами? Например, вроде тех, что у пространства измерений на самом деле больше, чем три, а у времени их больше, чем одно — просто для нас эти избыточные измерения якобы «свёрнуты». Подобные, а также другие, самые буйные фантазии геометров-топологов обсуждались на полном серьёзе. Наконец, был поднят вопрос: если физики долго и упорно обсуждают теории пространства-времени, то что могут описывать эти теории, как не физическую реальность? И статус физической реальности пространству-времени был присуждён — со всеми вытекающими последствиями, из которых главным является наличие энергии у пространства-времени. Требования к теориям пространства-времени повысились: теперь уже мало допускать искривления, теперь надо ещё разъяснять вопросы с энергией — откуда она берётся, да что собой представляет, да можно ли её использовать для практических нужд… И вот, поток этих разъяснений не иссякает и по сей день. Одни теоретики берут энергию пространства-времени с потолка, другие высасывают её из пальца, третьи — предлагают какие-то альтернативные источники… Любой желающий может попробовать внести сюда свою лепту.

Ведь, пока мы мыслим, пространственно-временные фильтры мышления работают, а это и означает, что время течёт, а пространство простирается.

Август-ноябрь 2002.