В школьный туалет проник Как-то, без подвоха, Семиклассник ученик, Погоняло Кроха. Там же завуч руки мыл Под водой проточной. Кроху завуч не любил Совершенно точно. «Перемена коротка, Делай дело быстро!» — Завуч буркнул свысока Баритоном низким. Кроха сел на унитаз, Приспустив штанишки. Завуча косился глаз В сторону мальчишки… Застучали башмаки Об разбитый кафель, — Кроха натянул штаны, Завуч в шоке замер: «Что ж ты попу не подтер? Пахнуть будет плохо…» Кроха завучу в ответ: «Мне и так неплохо!»

Хрустит попкорном лед под сапогами — Весной гуляют сын с отцом в лесу. Близ дерева, в подтаявшем снегу, Малыш увидел туфли со штанами… На глас ребенка папа подошел, Рукой очистил снег с находки этой. И в результате – тело человека Нарисовалось, как карандашом. На вид то тело было неприглядно: Лицо уж вдоволь съедено зверьем… Одно лишь точно – был он мужичком, А от чего скончался – непонятно. «Вот так, сынок, живешь себе, живешь, Не думаешь, что завтра будет завтра…» — Пофилософствовать решил немного папа, Складной неспешно доставая нож. Нагнувшись к телу, сделал он надрез На куртке, где кармашек был у трупа. Нож был тупой и резал очень туго, Воссоздавая характерный треск. Но наконец поддался материал! — Бумажник был изъят, а с ним и деньги. «Жаль, что мужик, а то б еще и серьги…» — С досадой папа мальчику сказал. «Пошли назад, гулять мне надоело», — Сказал мальчонка, папу торопя. «Ты прав, сынок, домой уже пора», - Кряхтел отец, снимая обувь с тела. И вот, они уж держат путь домой. Но вдруг опять вернулся к трупу папа — Рукой ему он в рот залез упрямо И с силой вырвал зубик золотой. «Уж мертвецу мирское ни к чему…» — Доходчиво отец промолвил сыну, Подбрасывая зуб в руке игриво: «Пойдем, малыш, конфет тебе куплю!»

Старьевщик дядя Валя Однажды утром ранним Поплелся на помойку Порыскать от души. Его в округе знали И был он очень славным, Обноски людям только Барыжил за гроши. Однажды Валя впарил Винтажные панамки Бальзаковским трем дамам, Мечтали что о них. Потом, увы, запарил Тех дам сюрприз со свалки, Где Валя взял панамы, — Вши завелись у них. Продал он тете Фросе Трусы большие с дыркой, Заштопанной умело, С заплаткой на клею. Теперь в больнице просит Таблетки Фрося – сыпью Пошло от попы тело И чешется вовсю… Знакомому таксисту Колодки тормозные, Чуть ржавые, но целые Спровадил Валентин. Погнал водила быстро, И, в общем, как живые, Потом лежали смелые Таксист и пассажир… А мальчику Даниле Конструктор добрый старый, В Чернобыле что раньше Был мародером взят, Со скидкой очень стильной Отдал, счастливый малый Радиоактивным дальше Душком весь стал объят… Толкнул часы с кукушкой Талантливой старушке, Она любила время Со вкусом посчитать. Но от такой игрушки С ума сошла старушка — Кукушка ахинею Ей начала орать… А в этот раз случайно Ища в помойке вещи, В контейнер Валя прыгнул, Зарылся с головой. И мусорщик нечаянно, Не видя Вали, в клещи Отходы взял, – закинул В мусоровоз большой. Отвез на свалку мусор И выгрузил неспешно, Не замечая будто Горбатый труп в пальто, — Не потому, что трусом Был мусорщик, конечно. С похмелья просто утром Ему плевать на все.

Начинается январь, Лыжи заскрипели! И снежок, прям как янтарь, Блещет в самом деле! Лишь мальчонка озорной Вовремя подметил, — Старый дворник желтизной Снег с утра пометил…

Поставил Фрол в духовочку на кухне Индейку приготовить на обед, А сам залез в удобный мягкий плед И задремал в блаженстве и уюте. Вдруг видит сон: дымит, как сена стог, Забытый богом опосля покоса, Индюшка, непотушенная в срок, Под блики в окнах утреннего солнца! Вскочил спросонья Фрол и побежал Духовку выключать, но между делом Споткнулся окаянный и упал, Пробив башкой стекло духовки смело. Сознание ушло в небытие. Индейка зашипела от печали. И ножки Фрола весело свисали, Пока коптились уши у него…

Однажды сосед мой на улицу вышел (Я там колесо у машины менял) И голосом мрачным промолвил мне: «Гриша, Хочу, чтобы ты мне помог, – подержал…» Ну что было делать, поднялся к соседу. Иду по квартире и вижу, как там Валяются вещи: и справа, и слева, — Жилище похоже на адский Бедлам. Продвинувшись дальше, услышал я звуки — На полную в ванной был краник открыт. Вода набиралась, шампунь мягко булькал И пах, будто сладкий клубничный бисквит. Дошел я до ванной и сразу опешил: Сосед топил женушку с криком: «Лежи!..» Безумный, взъерошенный, будто бы леший, Орал: «Ноги, ноги ей, Гриша, держи!..»

В школе учился мальчик. С виду казался мил. Бегал он, как кабанчик. Прозвище было – Cыр. Даром учитель строгий Мальчика поучал, Чтоб каждый день он ноги Мыл и носки стирал… В классе дразнили дети Сыра, что тот – вонючий! Так вот и жил он с этим Резким душком могучим. Выросли вскоре дети, Время прошло лет двадцать, Стали они все вместе В школе той вновь встречаться. Каждый из них был важен — В жизни карьеру сделал. И прослезился даже Старый учитель верно. Вдруг заскрипели петли, Дверь распахнулась резко, В класс, где друзья сидели, Тело вбежало мерзко. Вонь и ужасный запах Туловище источало, Старый учитель на пол Сел – ему плохо стало. Смрад воцарил безликий, Людям глаза зарезав. Женщины с визгом диким Опустошили кресла. Даже мужчины в классе Ринулись к окнам разом, Прочь от такой напасти, Как от утечки газа. «Что, не забыли Cыра?! — Крикнул душистый гоблин, — Я двадцать лет без мыла Этот сюрприз готовил!»

Из всех профессий выбрал я одну — Быть машинистом поезда, в фуражке! И каждый день с улыбкой я иду С утра на пост, поев перловой каши. Удары мерные по шпалам от колес Я чувствую, мурашками по коже. И на перроне вслед знакомый пес, Хвостом виляя, шлет посыл, быть может… В драконе металлическом сижу, Вспотевшими, дрожащими руками Штурвал сжимаю накрепко, держу, Как флибустьер лечу в морские дали. И я сосредоточен, как никто. Смотрю вперед, – какая же удача! — По рельсам кто-то пьяненький идет, А мой стажер-помощник нервно скачет. Он по кабине мечется мышонком, Стараясь дать сигнал гудком противным, Находится на грани сна и шока!.. Как молод он, какой же он наивный… Со смехом я тараню ту преграду, Ботинки разлетаются, как гильзы, И красненькие брызги, как помадой, На лобовом стекле мне пишут письма… Приехали мы раньше в точку «Б». Стажер мой ошалел, в себе замкнулся. А я мечтаю, что возьму себе Курятины поесть в обед с капустой.

     Мальчик Коля взял горшок,      И пошел, где ручеек      Звонко, радостно журчит      И по камешкам бежит…      В воду он зашел с горшком,      Стал по дну водить потом      Он горшочком, чтоб найти      Клад из матушки-земли.      И нашел! Не драгметалл,      Не монетку, не коралл,      А нашел он черепок —      Кто-то здесь, видать, утоп…      Был пять лет назад тут пруд,      Старожилы не соврут…      Шел довольный Коля к дому      С черепком в горшочке скромно.      Мама с папой были рады      За столом такому кладу,      Когда Коля, вместо ложки,      Черепком давил картошку.      Стало им не по себе      От такого вот пюре…

Мальчик Коля взял рюкзак, Погулять пошел он в парк. Солнышко теплом пригрело Летом, травка зеленела, И чирикал воробей, Под ногами муравей Ползал – строил себе дом, И кузнечики кругом… Тут присел на лавку Коля (Подустал парнишка вскоре), Вдруг под лавку он подлез — Обнаружил там протез! Позабыл, похоже, будто Механическую руку Тот, кто раньше здесь бывал. Коля руку подобрал И, засунув в рюкзачок, К дому двинул паренек. Долго Колин папа водкой Обмывал его находку… Мама прям на табуретке Стала пить свои таблетки, Нервы чтобы успокоить… Сын их начал беспокоить! — Ведь с борщом в кастрюле плавал Тот протез, довольно нагло…

Мальчик Коля шел из школы, Был он бодрый и веселый. Башмаками резво топал, Радостно в ладоши хлопал. Вдруг прочел он по слогам Слово «МОРГ» и побежал В то строение с табличкой… Вслед чирикала синичка, Лужи брызгами искрились, И деревья шевелились. Коленька через подвал Тайно в здание попал… Вечером его семья Вновь с ума чуть не сошла: Папа в угол сел, заплакал, Мама уронила фартук… Папа из угла потом C кухни в комнату ползком… Мама вновь на табуретку, На ногах стоять сил нету — Несмотря на строгий пост, Коля мясо в дом принес…

Мальчик Коля шел домой Да по улице весной, Любознательно вертел Головой, куда хотел. Облака по небу ватой Разгулялися пузато, День был ветреный, но светлый, Подступало уже лето. Вдруг увидел он фургон, — Химики сидели в нем: Колбочки в руках держали, Весело переливали Жидкости одну в другую… Коля интерес почуял: Он украдкой подбежал, Дерзко колбочку украл. «Что такая за фигня?» — Думал Коля про себя, Чрез стекло глядя на муть. Он не знал, что это ртуть. Дома, как бы невзначай, Папе ртуть добавил в чай, Маме, будто бы приправой, Ей салат полил исправно. И себя не обделил — Ртуть на булочку налил, Положил с улыбкой в рот Этот вкусный бутерброд. Стал родным семье потом Госпиталь, как отчий дом…

Мальчик Коля поутру Радостно гулял в лесу, По полянкам он бродил И грибочки находил. Походил еще немножко, Полное набрал лукошко. И домой пошел к себе Суп готовить всей семье. Вот на кухне в кипяток Высыпал грибы дружок, Соль в кастрюлю, поперчил И картошку положил. Не учел одно парнишка — Несъедобны грибы слишком: Паутинник и поганка, Мухомор пантерный гадкий, Лжеопенок, энтолома… Грибникам давно знакомы! Коля много их нарвал — Всех по цвету выбирал. Приготовил суп на славу! Маме с папой дал отраву… Ложкой весело хлебали, Горький привкус ощущали… Поздно поняли – беда, Как закапала слюна! Все кругом в абстракции И галлюцинации: Мама забралась на стол, Стала лаять на весь дом, Папа с красными глазами Взял топор и мигом в спальню, Покромсал кровать на доски (Яд действительно был жесткий), Топором срубил кран в ванной, Матерился, окаянный… Коля начал вместе с ними Бегать голым по квартире (Все ж и он отведал супа), На пол гадил, будто утка. Санитары дверь сломали, Всех в квартире повязали. Отвезли семью лечиться, Ошалевшую, в больницу. Как врачи сказали в шутку: «Крепкие у них желудки…»

Карлсон совсем неслышно Полежать залез на крышу — Захотелось ему всласть Днем в обед позагорать! Под палящим солнцем ярким Он прилег. Денек был жаркий. Дом был старый, но кирпичный — Крыша грелась на отлично! Карлсончик загорал… Вдруг настиг его удар — Солнце в голову дало! И сознание ушло… Но лежать осталось тело На кирпичном доме, верно, И росла температура, Вверх ползла совсем недурно… Двое дворников потом Материли все кругом, Пока с крыши спозаранку Отдирали запеканку… Хоть и тяжко, но они Все ж лопатой отскребли Подгоревшую ту гадость, Чтоб воронам не досталось…

Костюм нарядный клоуна надев, Мужчина бегал с водным пистолетом В вагоне электрички жарким летом, Водой на пассажиров брызгал всех. Те, у кого открыты были рты, Уснувшие, в дороге сидя молча, Отхаркивались громко, что есть мочи, Спросонья ощутив напор воды. Ушло веселье. В клоунских глазах Возник огонь пылающей тревоги, Как в тамбуре, кряхтя, поджавши ноги, Шутник терпел побои… и не раз! Под занавес сценический этюд: Вошел хохмач в вагон, закрылись двери, Его узнали все, кто там сидели, И думали, что гада вновь побьют… Достал он пистолетик как всегда, Безумный смех из тела душу рвущий… Но в этот раз другой совсем был случай, В игрушке находилась кислота. Сидящих едкой жидкостью полил Обидевшийся клоун очень щедро, Под лавки забивались люди тщетно, — ПаЯц их крайне быстро находил. «Изведайте отравы, господа!» — Смешно танцуя, прыгал по вагону, Стреляя кислотой веселый клоун, Пока, увы, не кончилась она. Охранники скрутили шутника И грубо удалили из вагона. Сейчас уже никто не скажет, где он, Легенда лишь о нем теперь жива.

Два охотника в глуши Поохотиться пошли, Удалялись в темный лес С ружьями наперевес. Разошлись по сторонам, Чтобы зверь к ним прискакал. Час прошел, второй плывет, Но никто к ним не идет. Тут один из них покакать Сел под куст и начал крякать, Звук второй услышал сразу, Хищно стал водить он глазом. Меж деревьев, прям под солнцем, Видит: что-то там трясется… И прицельным в куст огнем Из двустволки пыхнул он! В цель попал! Увы, не рад, — Отстрелил коллеге зад. Взвыл охотник тот, кто какал, Будто сел он задом на кол; Начал ножками брыкаться, С криком по земле кататься, Был беспомощен, как овощ, Пока друг спешил на помощь. Подбежав к своей добыче, Вдруг споткнулся сапожищем Незадачливый стрелок И опять спустил курок. Но попал не в задницу… Да уже без разницы, Ведь на крики посмотреть Подошел большой медведь. Егеря нашли потом Вещи их под тем кустом, Но не стали подбирать, Чтобы руки не марать, — Были вещи грязные, В чем-то перемазаны. Да к тому же, между делом, Там нашли фрагменты тела! Не побрезгал егерь, смог Порванный поднять сапог. Взял, потряс – из сапога Чья-то шмякнулась нога. «Пообедал мишка бурый! — Егерь высказал сутулый, — Пусть остатки будут тут, Падальщики доклюют. Будет уж теперь известно, Где прикормленное место, Знамо, медвежонок тот Вновь трапезничать придет…» Егеря шли строем в чащу И хихикали все чаще, Сочиняя анекдоты Про веселую охоту.

Дядя Паша сам себе Раз работал по войне, По полям ходил-бродил И патроны находил. Близ урочищ он копал, Там снаряды подбирал. Обнаружил он, однако, Труп немецкого солдата. «Вот находка!» – думал он, Снял с него комбинезон, Портсигар, ботинки, каску, Снял с солдатика прекрасно. И часы что было сил C мертвеца долой стащил. Всю немецкую одежду Дядя перещупал нежно, А потом все это сразу На себя накинул разом. Так пошел в немецкой форме Он назад в деревню вскоре, Жали ноги башмаки И не тикали часы. По деревне дядя ходит И народ вокруг заводит — Дескать, вот он какой я, Посмотрите на меня! Портсигар со свастикой Достает похвастаться, В каске ходит и смеется, Этак все ему неймется. Из кармана живо он Ржавый достает патрон: «Поглядите на находку!» — Жителям кричит он громко, А потом опять в карман Он патрон себе убрал. Жалко, вскоре участковый Выход прекратил веселый — Дяде грубо дал понять, Что находки нужно сдать. Дали дяденьке лопату, Чтоб похоронил солдата. И предупреждение дали, Дабы впредь не хулиганил. Не копает больше дядя, Ходит хмурый в ноги глядя, Думает о чем-то тихо, Знать бы, не было бы лиха! По деревне мечется, А народ все шепчется.

Дядя Паша вновь опять По войне пошел копать. Там, где битвы проходили, Те места его манили. Там, где немец побывал, Он с усердием копал. Так случайно окаянный Череп обнаружил старый, Повертел его в руках С папироскою в зубах, А потом себе в рюкзак Положил за просто так. «Вот находка у меня!» — Думал к дому он идя. Дома дядя взял пилу И находку он свою Аккуратненько разделал — Себе пепельницу сделал. У окна отводит душу — В черепке окурки тушит, Улыбается беспечно, Часто думая о вечном. И нередко он гостям Череп предлагает сам. Дескать, кто курить захочет, Череп пригодится очень… Но не знает гость курящий То, что череп – настоящий! Курит без вопросов даже, На потеху дяде Паше.