Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасностей и игры.

Именно поэтому ему нужна женщина — как самая опасная игрушка.

Фридрих Вильгельм Ницше. Так говорил Заратустра

И так, до тех пор, пока ты не понял,

Что прелесть Охотника – в Жертве.

А жертва и есть Охотник…

Диана Арбенина

Глава 1.

IT

-магнат ищет спутницу жизни

«IT-магнат ищет спутницу жизни».

Это был обычный билборд на обочине, аккурат на пересечении двух центральных магистралей. Один из множества, на который Катя Авдеева никогда бы не обратила внимания, потому что привыкла следить за дорогой. Может, и этот бы не заметила, если бы не застряла в дорожной пробке.

Девушка бросила быстрый взгляд на часы и цокнула языком, поняв, что опоздает. Пунктуальность никогда не была ее сильной стороной. Вдвойне обидно, если учесть, что последний год она работала над тем, чтобы искоренить эту досадную привычку – задерживаться.

Увы, форс-мажоры никто не отменял. Катя шумно выдохнула, представив, с каким сарказмом на нее накинется Михаил. Ведь в том же «Яндексе» есть карта дорожных пробок, да и Мишка не раз кидал ей ссылки для скачивания программ, которые и помогали отслеживать вот такие вот дорожно-транспортные нежданчики. Но вот не умеет она, как ее верный друг со студенческих времен, контролировать абсолютно все, иначе свихнется. Она творческий человек, вольный художник, графический дизайнер. Если бы посчастливилось родиться в иной стране, давно бы обзавелась толковым тайм-менеджером. Хотя не факт, что скромных доходов от фриланса хватит на специалиста такого уровня.

От жуткой какофонии автомобильных клаксонов и рокота фрейзы начала болеть голова. «Только в нашей стране в порядке вещей перекрыть одну из центральных магистралей в час пик, чтобы залатать выбоины», - подумала с раздражением Катя, оглядываясь по сторонам.

Колонна машин замерла. Взгляд девушки скользнул по массиву высоток - новостроек вдалеке, куполу рынка и зацепился за вывеску «Кофе-тайм» рядом с автобусной остановкой. Не так уж и плохо, что она застряла напротив кафе. Точно. Стакан двойного «американо» - то, что ей сейчас необходимо. Специально не стала пить дома, чтобы не терять драгоценные минуты времени, кто же знал, что на дороге такая засада! Сейчас выпьет и что-то обязательно придумает. «Смарт» довольно маневренный, да и метро не так далеко…

Катя уже взялась за ручку автомобильной дверцы, предварительно удостоверившись, что колонна «пленников автодора» ближайшие пять минут будет неподвижна… И вот именно в этот момент ее полусонный, слегка рассеянный взгляд буквально застыл на огромном билборде.

Первым делом она прочитала крупную надпись. Вернее, пробежала глазами, восприняв ее как набор букв. Потому что не шрифт Еngravers MT размера «болд-стандарт» был главным украшением этой рекламной экспозиции. И даже не фон в стиле «матрицы» с египетскими символами вместо десятичного кода.

Его глаза. Вот что было центральной изюминкой экспозиции. Логичнее было бы сказать «обладатель этих глаз», но два малахита с хитрым прищуром буквально захватили в свое энергетическое поле, заставив Катю застыть на месте и напрочь забыть о своем намерении выпить кофе. Не широко посаженные, с легкой асимметрией, той самой, которая всегда придает человеку необъяснимый шарм. Попробуйте в том же графическом редакторе совместить правую или левую сторону лица и ее зеркальное отражение, и от искусственности застывшей маски даже писаный красавец лишится своих чар. Тогда как именно асимметрия, мягкая, едва уловимая, притягивает внимание сразу. Отчего-то испытав необъяснимое волнение и ускорение сердечного ритма, Катя в буквальном смысле зависла на этих колдовских глазах едва ли не на минуту, прежде чем смогла рассмотреть их обладателя.

Он улыбался. Но не так, как часто это делают модели и селебритиз. Поджатые губы с легким изгибом в уголках, никакой демонстрации белоснежных зубов, хотя у Кати не осталось сомнений в том, что его улыбка может ослепить. Взгляд и слегка циничный изгиб губ уверенного в себе мужчины, наверняка пресыщенного женским вниманием. Такой девушке, как Катя, до подобного божества как до ближайшей галактики на черепахах. Но никто и ничто сейчас не могло оторвать ее от созерцания этого потрясающего красавца.

Черты загорелого лица словно высечены умелой рукой профессионального скульптора. Острый подбородок с удивительно трогательной ямочкой. Разлет ровных бровей над глазами хищника-соблазнителя. Темные волосы коротко подстрижены, но такой идеальной прически вряд ли добьются мастера в недорогом салоне, в котором обслуживалась Катя. Просто и лаконично, но сразу понятно, что над его волосами поколдовал не один профессиональный стилист.

Он восседал на черном диване в лениво-расслабленной позе. Белоснежная футболка с V-образным вырезом подчеркивала ровный загар, удивительно стильно гармонируя с джинсовой курткой. Руки свободно лежат поверх бедер, ноги в джинсах широко расставлены. Мужчина-картинка, мужчина-идол, мужчина - недостижимая мечта для таких простушек, как Катя. Окажись она с ним на необитаемом тропическом острове, он бы и то вряд ли ее заметил. Разве что спустя время, от безнадеги. Но если она окажется с ним на острове… Она с этим красавцем на острове… посреди пальм и белоснежного песка дикого пляжа… только вдвоем… в тропическом раю…

Резкий звук автомобильного гудка вырвал Катю из страны фантазий так резко, что она подпрыгнула от неожиданности. Повернулась назад, недоуменно уставившись на ярко накрашенную блондинку за рулем красного джипа, не понимая, почему та брезгливо поджала губы и крутит пальцем у виска. И, только проследив за направлением ее ладони, поняла, что колонна машин продвинулась вперед метров на пять. Густо покраснела, отчего-то виновато улыбнувшись этой надменной девице в дорогом автомобиле, и проехала вперед, почти поравнявшись с торцом билборда. А осознав, что яркая блондинка наверняка убивала время в пробке точно так же, разглядывая этого красавца, испытала дискомфорт и нечто похожее на ревность. Может, оттого, что понимала: у такой вот яркой девушки как раз и были все шансы стать спутницей жизни этого соблазнительного холостяка.

Не то чтобы бог обделил Катю внешностью. Скорее, наградил, хотя сама девушка по поводу своего внешнего вида никогда не обольщалась. Невысокая, смуглая, темноволосая, с большими глазами необычного орехового оттенка. И парням нравилась. Но не всем, в основном типа Михаила, студенческого друга, одногруппников, офисного планктона, а еще сытым хозяевам жизни из серии «кому за», которые считают, что наличие капитала гарантирует им поклонение молодых девчонок, и у которых зачастую живот выходит из-за угла на полчаса раньше, чем они сами. Те, кто нравились ей, не обращали на Катю никакого внимания. Ребята из спортзала, куда она исправно ходила уже несколько лет. Те самые, похожие на ожившие греческие скульптуры, а не стеснительные подростки, которые ходили туда с целью посмотреть на девушек в облегающих спортивных майках. Модели, для которых она часто рисовала фоны – иногда даже вручную - и делала творческие портфолио, никогда не удостаивали ее долгим взглядом. Да и последний ее заказчик, вице-президент медиахолдинга, импозантный мужчина со спортивной фигурой и аристократическим профилем, вообще, казалось, не увидел в ней представительницу слабого пола.

«А может, к черту любовь!» - голос Светланы Лободы ворвался в эфир, перекрыв собой шум асфальтоукладчиков и рев фрейзы. Катя поджала губы, морально настраиваясь на словесную выволочку от Мишки, и, убедившись, что колонна автомобилей вновь неподвижно застыла на неопределенный срок, ответила на звонок.

- Кэт, ну ты где?

- Тебе правду или в рифму? – Катя провела ладонью по лбу и откинулась на спинку сиденья. Сбоку прищур колдовских глаз IT-магната уже не казался таким хищным и надменным. Скорее, открытым и дружелюбным.

- Если бы ты скачала это приложение, не стояла бы сейчас в пробке на пересечении Князева и Лермонтова. Я угадал? – самодовольно хохотнул Скрипник.

Катя с трудом подавила раздражение.

- Если ты не располагаешь вертолетом, телепортом, машиной времени, талантом Халка или в крайнем случае скутером, то будь добр, как говорит моя тетя, «не делай мне нервы».

- Язва ты, Кэт, - вздохнул Мишка. – Так ты никогда не найдешь себе нормального парня. Ладно, ты лучше скажи, что мне будет за то, что я дам тебе фору в тридцать минут до встречи с заказчиком?

Это было бы просто идеально. И слишком хорошо, чтобы быть правдой. И как раз достаточно для того, чтобы прибыть на место, выпить кофе, повторить предполагаемые ответы заказчику во время презентации своего проекта, и при этом не выглядеть как взмыленная лошадь перед лицом импозантного президента Luxury Media Holding. Если Мишка шутит, то это довольно жестокая шутка.

- Что тебе за это будет? Дай подумать. Могу отправить тебя на Каннский кинофестиваль. В переносном смысле, конечно. Просто сделать тебе серию фото с Эмилией Кларк на красной дорожке. С такой ретушью, что даже эксперт не усомнится в том, что ты там побывал. Так что если твои слова – обычная шутка, тебе же хуже.

- Кэт, можешь приступать к работе. Потому как главный застрял на очередном совещании. Лизка по секрету нашептала, что он там задержится на полчаса минимум. Ну а теперь слушай меня, затерянная в заторе. Будет поворот на Революции, ныряй в этот переулок и в объезд через Парк культуры. Хоть кофе с тобой попью, сейчас такая запара, что непонятно, выживу ли вообще. Босс как с цепи сорвался с этим реалити.

- Расскажешь потом. Целую, Кэти!

Девушка сбросила звонок, прихлопнув в ладоши от радости. Пусть медленно, но очередь машин все же двигалась вперед. Через десять минут Катя наконец-то свернула на улицу Революции. Разбитая дорога не казалась уже такой большой проблемой, все же лучше, чем опоздание. Еще четверть часа, и она передала ключи от своего «Смарта» парковщику у здания Luxury Media Holding. Катя расправила плечи и вошла в просторный вестибюль, царство зеркал и мрамора. Секретарь, похожая на ожившую журнальную картинку, проверила наличие пропуска, который Авдеева от волнения излишне долго искала в кармане.

- Екатерина Авдеева, 18 этаж, пятый конференц-зал. Я вас привожу.

Прибыл огромный лифт, напоминающий космический корабль, который бесшумно поднял девушек на нужный этаж. Сотрудница медиакорпорации проводила Катю в приемную, в которой ей уже приходилось бывать, и передала под опеку эффектной мулатки в белом брючном костюме, которая с дружелюбной улыбкой и без акцента предложила Кате подождать в кафетерии, пока не появится Геннадий Викторович.

Мишка уже был здесь, ловил долгожданную передышку в отсутствие строгого босса. Он ловко соскочил с высокого барного стула, на ходу поправив галстук, и, обняв Катю за талию, поднял в воздух, закружив.

- Привет, радистка Кэт! Черт, ну ты опять? На кого ты похожа?

- А что не так? – Катя обменялась с ним дружеским поцелуем в щеку. – У меня сажа на носу или что-то еще?

- Да я не о том… У тебя что, приличного платья в гардеробе не завалялось? Опять кроссовки и джинсы? Слава богу, хватило ума в трениках не припереться…

- Скрипник, хватит уже. Я вольный художник, а не рабыня офисной плантации. Это в прошлом. И дресс-код, и фейс-контроль, и штрафы.

- Я тоже творческий человек, как и ты, но для меня не проблема соблюдать дресс-код. Ты видишь мой новый костюм? Это Brioni. А галстук из настоящего шелка!

- Шелковое ярмо? Да ты эстет.

- Кэт, зря язвишь. Вот правда. Ты офигенный дизайнер, но из-за подобного внешнего вида мало кто принимает тебя всерьез. Ты уже давно не подросток. Надень платье и туфли, сделай себе маникюр, и к тебе даже Сам будет относиться по-иному. На гонораре тоже скажется. Он видит перед собой не профессионала, а девочку-оторву, на которой можно сэкономить. Ты просто подумай над моими словами.

- Если ты не против, то не сегодня.

В кафетерии было безлюдно. При высоких зарплатах сотрудники холдинга предпочитали завтракать в более респектабельных местах. Тонкий аромат кофе щекотал ноздри, мягкие диванчики у столиков манили к себе. Несмотря на полумрак, Катя отметила сосудистую сеточку в глазах Скрипника, темные круги под ними и резкость в чертах его лица.

- Ты очень много работаешь, - сказала, пригубив вкусный кофе с корицей и кардамоном. Они как раз присели за столик подальше от ушей бармена. Миша рассеянно встряхнул ложечку в высоком стакане с капучино и потер виски пальцами.

- Долбаное реалити-шоу. Катюх, это что-то запредельное. Не пожалели бабла, миллиардный бюджет. Работы валом. Требуют невозможного, переплюнуть по всем фронтам то, что мы создавали раньше. А еще этот режим секретности, всех заставили дать подписку о неразглашении. Как в Пентагоне, ей-богу.

- А что за шоу? Это к нему мультяшную презентацию клепаю?

- Похоже на то. «Избранная», рабочее название. Вроде ничего нового, богатый упырыш с бицепсами вместо мозгов выбирает себе телку. По идее, на всю жизнь, но не мне тебе рассказывать, чем вся эта кухня заканчивается. Леди спешат засветиться на экране, джентльмены - реализовать свои намерения оплодотворить как можно больше самок. Вот сто раз делали похожее, но никогда такой секретности не было.

- Секретности?

- Так, Кэт, баста. Я и без того сказал тебе достаточно. Ты смотри, не вздумай задавать подобные вопросы главному. Вообще держи язык за зубами по мере возможности. Отработала презентацию, учла замечания, уточнила исключительно рабочие моменты, и все! Иначе вылетишь, да и меня за твою любознательность по голове не погладят. Тут не зря так круто платят, поэтому я тебя прошу, будь умничкой и не подводи меня.

- Договорились. Судя по тому, что я сделала, шоу действительно шикарное. Вот бы в таком поучаствовать…

- Черт, подруга, спустись на землю. Кто тебя туда пустит? Эти самки-миллиардерши утопят тебя в ванной еще на кастинге. Просто чтобы под ногами не путалась, ты им не конкурентка. Они выглядят как богини, и денег у них хватит на канонизацию при желании. И не в обиду, но ты не формат. Там все топ-модели. Даже если тебе повезет, ты очень хочешь быть невзрачным фоном для этих сук?

- Умеешь ты испортить настроение, - Катя с сожалением допила ароматный кофе. – Ладно, черт с тобой. Ты не забыл, что в воскресенье мы собираемся в пабе? Будут все наши. Ирка из Дубая прилетела. Костян подписал контракт со звукозаписывающей студией, будет выставляться. Да и тебе надо встряхнуться, ты черт знает на кого похож.

Оттого, что она вернула ему реплику, настроение улучшилось. Катя хотела еще немного поговорить с Михаилом, может, даже вытянуть побольше информации об этом новом реалити-шоу. Как и всем женщинам, ей было свойственно любопытство и тяга к авантюрам. Но появление красивой мулатки, которая сообщила о том, что Геннадий Викторович уже прибыл и ожидает госпожу Авдееву в своем кабинете, отодвинуло этот разговор во времени. Михаил как-то сразу сник. Нервно повел плечами под взглядом секретаря вице-президента, словно опасаясь чего-то. Катя решила, что обязательно расспросит его потом, а пока проследовала за девушкой в кабинет своего работодателя…

Катя опять испытала чувство неловкости, проследовав за референтом через огромное помещение приемной, выполненной в викторианском стиле. Эта роскошь давила на нее. Как и в первый свой визит, она ощутила себя здесь чужой. Чумазой золушкой без платья, туфелек и кареты, допущенной по воле случая в святая святых царства индустрии развлекательных шоу. На фоне секретаря-мулатки, буквально сошедшей со страниц Vogue, хотелось сжаться в комочек и стать незаметной. При виде богатого убранства кабинета вице-президента - перестать дышать, дабы не осквернять подобную роскошь этим действием. В прошлый раз ее приняли в конференц-зале, видимо, специально, чтобы не шокировать столь изысканным богатством.

Он говорил по телефону. На вошедших даже не взглянул. Судя по отдельным фразам, которые долетали до слуха Кати, вообще не считал их за людей.

- Ну ты очень хочешь? Ну, сделай. Нет, четвертый размер, а не пятый. Ну я не знаю, лети в Монако, если в Японии очередь на пять лет вперед... Зайка, триста штук? Ты никогда не выигрываешь в рулетку... ну хорошо, хватит ныть!

Похоже, Мишкины слова о том, что босс страдает манией величия, были правдивы. Катя почувствовала себя еще дискомфортнее, когда референт ретировалась. Непроизвольно повела плечами, переминаясь с ноги на ногу, старясь не краснеть, когда Геннадий Макаров дополнил свой разговор весьма пикантными подробностями. Разглядывала резную мебель с завитушками, огромную люстру с зеркальными подвесками, замысловатую драпировку портьер, поражаясь стерильной чистоте. На вице-президента старалась не смотреть, опасаясь, что покраснеет. Она никогда не отрицала, что у него была довольно привлекательная внешность, даже возраст, наверняка больше сорока, не отталкивал двадцатипятилетнюю Катю. Увы, такой на нее никогда не обратит внимания.

- Сядьте! У нас мало времени!

Как ни пыталась Катя держать себя в руках, а не сумела. Подпрыгнула, выронив флешку, и залилась густой краской. Это было обидно. Если не заострять внимание на том, что она опаздывала, то это как раз ее заставили ждать, причем не удосужились поставить в известность. Мишка не в счет, это его личная инициатива. Как будто у нее не могут быть свои планы, только одна радость - ожидать, когда ее тут принять соизволят.

- Экран справа. USB-разъем, надеюсь, вам не надо помогать искать?

Катя подняла флешку, стараясь не встречаться взглядом с Макаровым, подошла к экрану. Ну и где на этом огромном мониторе долбаный разъем? Дрожащими руками провела по рамке, пытаясь найти, слава богу, нащупала. Геннадий Викторович показательно закатил глаза и постучал пальцами по лакированной поверхности стола. Катя вставила флешку и излишне поспешно застучала пальцами по сенсорному экрану, открывая папку со слайд-шоу.

- Наконец-то! - язвительно припечатал Макаров, указав Кате на стул. - Итак, слушаю вас.

На экране появился первый слайд. Персонажи в стиле Диснея.

Красивая девушка с огромными голубыми глазами, длинной косой до пола кружится в танце с картинно красивым принцем в черном фраке. Они словно парят в воздухе на фоне цветущей сакуры и сверкающих бриллиантов. Катя затаила дыхание, но Макаров не проронил, ни слова.

Следующий слайд. Полумрак, приглушенное мерцание свечей, блики золотой пыльцы. Принц в золотой венецианской маске тянет ладонь к кукольно прекрасной брюнетке в золотом платье, которая изо всех сил изображает неприступность. Снова тишина, ни одобрения, ни недовольства.

Следующий слайд, трогательная девчушка с грустными глазами в саду, где цветут розы, и принц с букетом тихо подкрадывается к девушке.

Пляж, снова принц в набедренной повязке и девушка в купальнике из кокосовой оболочки. Бескрайняя снежная пустыня, платиновая блондинка в белоснежном платье управляет упряжкой хаски под восхищенным взглядом принца.

Хищная заклинательница змей в старинном храме и тот же принц у алтаря - восточная сказка. Гордые амазонки. Трогательные феи...

Последний слайд погас, и воцарилась тишина. Катя бросила осторожный взгляд на вице-президента.

- Я не в восторге. - Он даже не удостоил ее взглядом. - Это все не то! Можно подумать, у нас детский сад или шоу "танцуют все!".

Катя прикусила губы. И без того наигранная улыбка сбежала с ее лица. Макаров поднялся, отошел к окну.

- Исправить. Убираете напрочь свою, как вы любите говорить, "мимишность". Это серьезное шоу. Секс, страсть, интриги, борьба на выживание за сердце единственного мужчины. А что у вас? Главный герой похож на озабоченного подростка, который готов истекать слюной вслед каждой конкурсантке. Так не должно быть! Он эпицентр шоу. Сражаются за него, а не он за кого-то! Никаких улыбок и раболепного восхищения! Надменность. Самоуверенность. Он должен выглядеть так, как будто его мини-гарем не стоит ни малейшего внимания.

- Я... я все исправлю... - Катя мысленно поблагодарила себя за то, что приняла утром таблетку успокоительного. Она всегда слишком тяжело реагировала на критику.

- У вас времени до вторника. Эмоции девушек уместны, это оставьте. Антураж - поле боя на фоне гламура и роскоши. Кроме того, у меня будет для вас еще одно задание. Справитесь за поставленное время, гонораром вас не обижу. В общем, Авдеева, нужна рекламная заготовка для веб-сайтов. Не «Космополитен» и не «Плейбой», конечно, ваша квалификация не позволяет вам создавать что-либо для таких монстров. Эта реклама будет размещена на сайтах электронной торговли, книжных библиотек, женских форумов. Все данные получите у Алины в приемной, указания тоже. И уточните время приема. Приступайте к работе, больше не смею вас задерживать.

Катя излишне резко вырвала флешку из разъема и засеменила к выходу, чувствуя себя неуклюжей и рассеянной. Даже теплая, непредвзятая улыбка темнокожей Алины не прогнала этого дискомфортного ощущения.

- Геннадий Викторович сказал, у вас для меня материалы...

- Да, это вам. Фотографии, фоны, пожелания. Прочтите внимательно, прежде чем приступать к работе. У вас будет мой номер телефона, по которому вы сможете со мной связаться в любое время. Удачи.

Катя взяла сверкающую флешку и спрятала в рюкзак. Настроение испортилось окончательно, не грел даже обещанный гонорар. Но радовало одно: это ненадолго. Стоит Кате вернуться домой, приготовить себе огромную чашку горячего шоколада и тарелку обжаренных орехов, сунуть ноги в мягкие тапочки-собачки и сесть к компьютеру - все тяжелые мысли уйдут, растают в ласковых волнах творческого вдохновения. Она любила свою работу. Что ж, хотят атмосферу противостояния - они ее получат. Что касательно рекламы, она знает, какая именно концепция пройдет на ура, и сделает еще лучше.

Михаил стоял у большого окна, переговариваясь с тремя мужчинами, что-то им втолковывая, сопровождая свои слова усиленной жестикуляцией. Катя дождалась, пока он освободится.

- Судя по всему, полная ж..а? - Скрипник обо всем догадался по ее грустной улыбке.

- Этот Макаров просто сказочный урод.

- Я тебя предупреждал. Но ты не расстраивайся раньше времени. При огромном бюджете он будет искать любой способ положить себе излишки в карман, поэтому и нанял тебя, а не, скажем, "ГрафоПрестол". Эти цены себе не сложат.

- Я не прошла там собеседование в свое время. Отправили учиться.

-Кэт, радоваться надо. Я вообще не знаю, как там люди работают. И рамки ставят адские. Так что потерпи ты его брюзжание, повредничает и заплатит. Ты его золотая жила в плане экономии бюджета. Плюс работаешь себе спокойно дома, никто над душой не стоит. Не то что здесь, шаг вправо, шаг влево - штраф...

- Отвыкла я от всего этого. - Катя с тоской посмотрела на двери кафетерия, понимая, что Мишка не сможет составить ей компанию, когда главный на месте. - Я во вторник здесь буду. Время сказали уточнить. Вырвемся на чашку капучино?

- Увы и ах, меня не будет. Съемка визитки одной из участниц. Потому как то, что наснимали без меня, невозможно кадрировать и пускать в эфир. Только все контролировать на месте, иначе Сам уши оторвет.

Катя хотела пошутить насчет того, что вряд ли Макаров будет лично заниматься отсечением ушей, когда Михаил внезапно замер, глядя куда-то поверх ее головы. Глаза забавно округлились, рот приоткрылся, как будто он только что увидел второе пришествие Мессии, а дрожащие пальцы нервно потянулись к узлу галстука. Девушка, скрывая улыбку, повернула голову, чтобы проследить за направлением его взгляда. Такой реакции мог удостоиться только президент или Меган Фокс без одежды.

Первое, что она заметила - платье. Обтягивающая струящаяся прелесть цвета отполированной платины с мерцанием тысяч стразов, идеально облегающая точеную фигуру высокой девушки. Незнакомка была похожа на диснеевскую принцессу во всем, даже в струящихся фалдах платья с разрезами, которое при ходьбе открывало идеально ровные, длинные ноги. Нет, это даже ходьбой нельзя было назвать. Девушка плыла над землей, едва касаясь пола носочками туфель в тон платью.

Кажется, Катя открыла рот вслед за Михаилом, уставившись на это загадочное видение, рядом с которым роскошь холдинга стала тусклой и неприметной. Такой тонкой талии, переходящей в точеные бедра, небольшой, но идеальной груди, лебединой шеи и идеального овала лица Катя не видела даже у моделей. Гладкая волна длинных густых волос цвета золота струилась до самой талии красавицы, слегка пухлые губы сжаты в приятную улыбку, огромные голубые глаза из-под длинных ресниц смотрят прямо, не замечая никого и ничего вокруг. И казалось, она сияла. Буквально светилась изнутри самой уникальной красотой из всех, что Кате приходилось видеть.

Конечно же, королева не могла явиться без свиты. Высокая брюнетка в деловом костюме с кейсом, рыженькая в джинсах и кружевном корсете, два телохранителя с отмороженными лицами и в темных очках следовали за ней по пятам. Катя отметила, что спутницы блондинки тоже хороши собой, но на фоне этой феи попросту поблекли.

- А**еть... - Миша сказал это вслух. Стоял, роняя челюсть, наблюдая за приближением процессии. Румянец сменился бледностью, когда красавица поравнялась с дверью приемной вице-президента, а охрана предусмотрительно распахнула перед ней двери.

На беду, "королева" услышала Мишкины слова. Замерла у двери, повернув голову в их с Катей строну, но на ее нереально красивом личике не отразилось никаких эмоций. Ни возмущения, ни надменности, ни злости, ни восхищения. Длинные ресницы взлетели вверх, улыбка так и не покинула соблазнительных губ. Ее взгляд был... странным. Вроде бы дружелюбным, но в то же время отстраненным, почти по-детски удивленным. Мишка закашлялся, а Катя ощутила тепло. Но оно, несмотря на эту мягкую улыбку, было каким-то тревожным. Словно их разглядывали под микроскопом без особого интереса.

- П-п-привет, - Катя сама не поняла, почему это ляпнула. Но красавица уже потеряла к ним интерес, вплыла в приемную вице-президента. Ее свита тоже не удостоила друзей вниманием.

Кате показалось, что наэлектризовался воздух. Разряды тока проникли под кожу, вызвав непонятную согревающую вибрацию. Похоже, Мишка испытал то же самое.

- Богиня... - выдохнул Скрипник. Катя, испытывая смешанные чувства, взяла его за руку. Она не могла понять, откуда такое волнение, словно она соприкоснулась с чем-то запретным, неведомым ранее, манящим и отталкивающим одновременно. Прежде ей не приходилось ощущать ничего подобного. Она видела красивых девчонок, но все они были какими-то искусственными… земными, что ли. Эта же, от идеальной груди до длинных ресниц, была красива настоящей красотой, не фальшиво-салонной.

- Поняла теперь, Кэт? - тихо поинтересовался Михаил, ослабляя узел галстука.

- Поняла что?

- Как выглядят участницы этого реалити. Остальные тринадцать такие же.

Катя кивнула, понимая, что сможет быть в реалити–шоу на фоне таких участниц разве что комнатным уродцем.

- Прикрой эрекцию, Скрипник, - беззлобно огрызнулась.

- Не поможет. Я во вторник снимаю ее визитку. Я себе и завидую, и нет одновременно...

Катя не сказала ни слова, кивнула на прощание Мише, который, кажется, этого не заметил, и медленно побрела к лифту. Вот и все. Каждый сверчок знай свой шесток. Шоу люкс-формата? Она не впишется в понятие люкс, даже если ее искупают в золоте и оденут по последней моде.

Черт со всем этим. Она займется работой, которая избавит ее от тяжелых мыслей. Получит свои деньги и... и что? Да ничего. Маникюр со стразами сделает. Хоть на микрон процента приблизится к этой сиятельной диве...

Глава 2. Party started

Ласковое летнее солнце поднялось над горизонтом, пронзая первыми лучами ослепительно чистый горный воздух. Нежная прелюдия жаркого дня со всеми его проблемами и неприятностями. Всем тем, что так привычно людям испокон веков, день ото дня.

Рашель открыла глаза, встречая приветствие нового утра. Одного из многих, которым уже потеряла счет так давно, что не помнила, сколько раз яркое светило этой неприветливой планеты пересекло точку зенита со времени ее рождения. Позволила себе пролежать неопределенный отрезок времени, вглядываясь в усиливающуюся под солнечным светом синеву небес, лазурный купол, скрывший яркие звезды.

Ее кровать представляла собой последнее дизайнерское решение ведущих авангардистов. Парила высоко, удерживаемая сильным магнитным полем, с невидимыми глазу сходнями. Но она редко ими пользовалась. Вот и сейчас, потянувшись, плавно, как кошка, спланировала на пол с высоты своего роста, коснувшись голубого оргстекла ладонями. Скинула невесомое шелковое одеяние движением плеч, взбила густые золотистые локоны пальцами и проследовала в камеру пробуждения. Прозрачные двери, похожие на шлюз инопланетного корабля, среагировали на ее движение и бесшумно захлопнулись, стоило ей войти и замереть на месте, запрокинув голову вверх. Мерцание синих и белых огней закрутилось искрящимся вихрем, обволакивая идеальное тело без единого изъяна, проникая под кожу, насыщая кровь ионами бодрости и умиротворения. Легкий ветер, похожий на бриз, прошелся ласковыми поглаживаниями по ее лицу, взметнул волосы, чтобы плавно затихнуть. Яркие огоньки погасли, отворилась дверца с другой стороны, и Рашель, ступая босыми ногами по гладкому стеклянному покрытию, вошла в зону гардеробной. Ей не надо было ловить свое отражение в высоких зеркалах. Она знала, что волосы легли идеальной шелковой волной, миндалевидной формы глаза после долгого сна приобрели серебристо-серый оттенок сверкающей глади горного озера, кожа безупречна до кончиков ногтей с напылением из чистой платины. Слегка повела ладонью, открывая свой личный портал в мир высокой моды.

Здесь не было огромных вешалок с обилием нарядов. Трехмерная голограмма раскрылась, выплывая вперед, распавшись на кубики с видеоизображениями предметов гардероба. Подумав, Рашель отметила бирюзовые туфли нажатием пальца, длинное платье под цвет обуви с горловиной в виде массивного колье и тонкие виртуальные чулки с мерцающим бирюзовым швом. Она могла позволить себе ходить обнаженной даже в присутствии челяди, прошедшей инициацию, но ей безумно нравились ощущение мягчайшей ткани, которое дарило коже изысканную ласку.

Миг, и босые ступни ощутили мягкое касание кожи туфель, платье материализовалось из воздуха, обхватив струящимся шелком тонкую шею, точеные плечи и осиную талию. Только тогда Рашель Латрикс бросила долгий взгляд на свое зеркальное отражение.

Ее изысканная красота, как всегда, оставалась безупречна. Ее жизнь была сытой и степенной, роскошной и лишенной каких-либо проблем. Увы, за последние полные обороты оси солнечного пути все чаще приходила Тоска. Она никогда не задерживалась надолго, отступала, стоило девушке провести ряд дыхательных упражнений и пригубить глоток изысканного вина. Но она знала, что эту коварную гостью стоит уважить, как только она появится. Если же пустит свои побеги дальше, умиротворение пошатнется.

В огромном зале уже был накрыт стол. Прошедшие инициацию немые слуги, двое молодых мужчин с вязью белоснежной татуировки на лицах поклонились хозяйке, не выражая никаких эмоций. Один из них отодвинул стул, другой нажатием кнопки снял купол со столика. Рашель уже давно перестала обращать на них внимание. Пригубила изысканное вино, с наслаждением съела свой любимый салат. Она давно не делала из еды культа, но не потому, что опасалась за фигуру. Таким, как она, можно было вполне обойтись без гастрономических изысков.

За огромной стеклянной стеной плыли белоснежные облака. Ласковое утреннее солнце изредка подсвечивало их червонным золотом. Рашель задумчиво смотрела на этот красивый пейзаж, понимая, что сегодня Тоска вознамерилась атаковать снова. Она, словно божество, требовала жертву. Эмоций. Чем ярче, безумнее и искреннее они заиграют, тем скорее это состояние убивающей грусти оставит ее, подарив безмятежность и радость.

Взгляд девушки заметил на горизонте маленькую светящуюся точку. Никто, кроме нее, не обладал таким зрением, чтобы заметить ее с такого далекого расстояния. По телу прошла волна предвкушения, когда дрон, сделав петлю, замер на фоне белых облаков. Проекция голограммы выровнялась, демонстрируя весть, которую она так долго ожидала. То был набор ничего не значащих символов для обычного человека, просто красивые фигуры, отдаленно напоминающие египетские иероглифы. Всего два слова.

«Игра началась».

«Надо вынести на совет проект о запрете тантрического секса для низшей расы!»

Влиятельная леди Северного Сената Николь Атамис выгнулась, обхватив ногами талию любовника, и застонала в голос от новой волны нахлынувшего удовольствия. Каждое проникновение отдавалось сладчайшими приливами никогда и никому невиданной эйфории. Это давно было единение сущностей, слияние ментальных полей, погружение в воды священного источника. На фоне таких ярких ощущений физическая сторона уже давно утратила свое приоритетное значение, кажется, еще на заре времен, но Николь всегда старалась брать максимум доступного удовольствия.

В возвращении к истокам не было ничего предосудительного, скорее, об этой стороне незаслуженно забыли. Их тела сплетались, учащенное дыхание и стоны разносились по всему блоку, но это не имело особого значения. Здесь не было никого, кроме нее и Поллукса. Три десятка инициированных не в счет. На них никогда не обращали внимания.

И Николь, и ее любовник уже давно потерялись во времени и пространстве. Да и не существовало для них таких понятий. Пребывание в подобном состоянии стало аксиомой их идеального социума. Но выносить волны запредельного удовольствия больше не представлялось возможным. Ментал взорвался яркими искрами, когда тело Николь выгнуло дугой, и она протяжно закричала в сильных мужских руках.

Как всегда, после такого ошеломительного оргазма она не сразу пришла в себя. А открыв глаза, недоуменно моргнула, не понимая, когда инициированный проник в обитель ее страсти и как долго здесь находится. Поллукс, отпустив прядь ее угольно-черных волос, проследил за направлением взгляда леди. Девушка не успела ничего сказать. Густые брови сошлись на переносице красивого не по земным меркам мужчины, прежде чем он вытянул вперед обе ладони.

Молодой прислужник схватился за горло и упал на пол, захрипев. Сощурив свои гипнотические черные глаза, Николь внимательно наблюдала, как он затих, дернувшись в последний раз в конвульсиях. Небольшой предмет, выпав из его руки, покатился по полу.

- Поллукс, мой неистовый ассуриец, ты оставишь меня в одиночестве, если будешь так часто умертвлять инициированных, - ласково посетовала леди.

Вспыхнувшая голограмма дернулась в пространстве комнаты, прежде чем ровные мерцающие символы сложились в ряд.

«Игра началась».

Эмерли прижала смеющихся малышек к себе и, не сдержавшись, поцеловала обеих дочерей в высокие лобики. Такая форма ласки уже несколько тысячелетий считалась атавизмом, пережитком, свойственным лишь низшей расе, но на то они и высшая цивилизация, чтобы ломать шаблоны.

Самая молодая из леди в Сенате видела их очень редко. Так уж повелось, жизнь наследниц была несколько сурова и аскетична. Считалось, что подобное воспитание способно погасить Тоску в зародыше.

Эмерли еще не коснулись ее проявления. Но она собиралась использовать все возможности, чтобы не допустить в будущем тревожные симптомы Тоски. Их цивилизация достигла небывалого развития и внутренней гармонии за многие эпохи, но, как оказалось, их общий генотип с потомками, населяющими эту планету, требовал насыщения.

Девочки были похожи на нее, как две капли воды. Всегда им передавались гены матери. Смуглокожие, темноволосые, невообразимо прекрасные по земным меркам, как и сама Эмерли. Леди улыбнулась малышкам, уже предвкушая времяпрепровождение, которое наполнит ее более сильным внутренним сиянием.

Скоро они расстанутся снова. Но Эмерли это не расстраивало. Игра началась, и вскоре она нырнет в нее с головой...

Кассель испытывала дежавю. Каждый раз с тех пор, как спускалась в трущобы, которые эти наивные гордо именовали мегаполисами. Каждый раз подобные визиты вызывали у нее эмоции, схожие с раздражением и презрением.

«Глупые существа, - думала она, поднимаясь по мраморным ступеням особняка. - Мы дали им знания, без которых они ютились бы в пещерах еще не одну тысячу лет. Мы не стали пассивно наблюдать, как они, руководствуясь приземленными инстинктами, уничтожали друг друга и насиловали собственную планету. Мы даже не стали активно вмешиваться в ход истории, позволив им самим пройти избранный путь до конца. И что же? Эволюция зашла в тупик. Глупые и эгоистичные амбиции взяли верх над разумом и духовностью. Они создали клетки, положили свои ничтожные короткие жизни на то, чтобы уничтожать друг друга и тратить их на добычу материальных благ, которые не имеют никакого смысла. Они соприкоснулись с возвышенным, и даже не осознали этого».

Браслеты с вмонтированными в причудливо ограненные кристаллы датчиками с подачей эликсира летят на пол. Ожерелье леди клана Касс - вслед за ними. Кассель не любит эти украшения, как и уподобляться человекоподобным самкам в их стремлении нацепить на себя как можно больше металлических украшений. Золотое платье - следом, на пол. Можно, конечно, остаться обнаженной, но сегодня нет никакого желания. Девушка не оборачивается. Тихие и незаметные инициированные подберут аксессуары и платье, чтобы привести в надлежащий вид и разместить там, где им место. Куда сильнее ее волнует другое. Нет, не волнует, а скорее забавляет.

Это одна из рекомендаций Гармонии - переступив порог дома, избавляться от вещей, которые соприкоснулись с низшим миром. Именно так, как это делает она и другие леди, следующие этому неписаному правилу. Но вот несколько недель назад она увидела в низшем мире рекламу. Кажется, так это там называют? Реклама бесполезного по своей сути продукта, но ее исполнение...

На экране звезда киноиндустрии - тут Кассель не могла отрицать очевидного, эта женщина по имени Шарлиз выглядела подобно ее сестрам из высшего мира - шла по огромному залу излишне резкой походкой, сбрасывая золотые браслеты, ожерелье и платье. Вот прямо как она сейчас. Совпадений не бывает, схожесть сюжета говорила лишь об одном: в низший уровень просочились крупицы информации, которые ни в коем случае не должны были стать достоянием общественности. Кто и как это сделал, разбираться будут другие. Кассель уже отправила запрос на рассмотрение в Сенат. Что сделают со случайными посвященными? Сотрут память или испепелят на месте? Даже это было малоинтересным.

Ослепительный солнечный свет внезапно померк, затем перешел в голубой спектр. Кассель замерла, вглядываясь в завихрение символов в этой голограмме, уже прекрасно зная, что именно прочитает.

«Игра началась».

Адриэль давно научилась справляться с Тоской. Сейчас, с высоты своих прожитых лет, она могла с уверенностью сказать: это состояние неизбежно. Даже неизлечимо. Такой вот парадокс: их технологии достигли небывалого совершенства, подарив несокрушимое здоровье, вечную молодость и продолжительную жизнь. По сути, бессмертную, по достижении определенного порога они просто покидали планету-колонию, чтобы наслаждаться покоем и сменой обстановки в иных мирах.

А вот что касается эмоций... увы, взять их под контроль было невозможно. Попытки были. И кратковременные успехи на этом поприще были. А потом выяснилось: отними эмоции - и их цивилизация деградирует, утонув в состоянии, которое низшая раса называла «пофигизм».

- Вам нравится?

Адриэль повернулась на вкрадчивый шепот сидящего рядом мужчины и ослепительно улыбнулась, обнажив ряд жемчужно-белых ровных зубов.

Образец был ничего так. И оттого ее авантюра с визитом в лабиринты низшего мира приобретала тот самый оттенок азарта и острого удовольствия. Этот человек владел немалым состоянием, следил за своей внешностью и считал себя едва ли не божеством в этом дикарском социуме.

Для того чтобы не выделяться среди толпы низшей расы, леди пришлось провести некоторые манипуляции со своей внешностью. Нанести макияж, скрывая возвышенно-чувственные черты лица, почти с брезгливостью углубить насыщенность красок, как это любили делать девушки, сменить изысканные инесские шелка на грубые ткани, которые считались здесь последним писком моды и технологии, спрятать густые темные волосы цвета ночи Алатара под парик и говорить с собеседником на его языке.

- Это круто, - манерно протянула она, забавляясь выражением щенячьего восторга на лице мужчины, чьего имени не стала запоминать из принципа. - Но немного скучно. Слабого противника оставляют в живых и даже поддерживают аплодисментами...

Боксерский поединок за звание чемпиона по версии WBO в Берлине был в разгаре. Кажется, пятый раунд. Два боксера-тяжеловеса танцевали свой танец, соблюдая скучнейшие правила. Если бы американец сейчас вырвал кадык у рефери, было бы куда зрелищнее и правдоподобнее.

- Может, вы желаете посетить в следующее воскресенье подпольные бои без правил?

Ее спутник поправил узел галстука и поспешил ухватиться за уникальную возможность ублажить красавицу, которая удостоила его вниманием.

- Я подумаю, - подражая неубедительному флирту, проворковала Адриэль.

Слегка повернула голову, безошибочно вычислив в толпе очередного охотника за сенсацией, который спешил навести объектив на эффектную пару - олигарха в сопровождении высокой блондинки, имя которой хранилось в секрете. Леди слегка свела брови и презрительно улыбнулась. Все снимки, на которых пытались запечатлеть ее, будут засвечены, и это обнаружится непосредственно во время печати. Наверное, стоило смириться с тем, что девушки высшей расы всегда будут привлекать к себе повышенное внимание, как бы ни пытались изменить внешность.

- Один... Два... Три!.. - голос рефери, вначале ровный, теперь лишился невозмутимости. Похоже, это был полный нокаут. Поверженный противник отплевывался кровью, безуспешно пытаясь подтянуться на руках, а гориллоподобный лысый американец уже торжествовал победу. Проявлялось это забавно: рев, хаотичные удары по канатам и то и дело воздеваемые к небу руки.

" А вот и нет", - подумала леди, предвкушая забаву. Опустила ресницы и, вспомнив имя поверженного, закрутила ментал в эластичные спирали, которые, не видя препятствий, устремились к рингу.

"Вставай, Луис. Ты можешь. Дай выход потенциалу..."

Остальное было предсказуемо. По крайней мере, для Адриэль. Но она потеряла интерес к происходящему на ринге совсем по иной причине: холодная волна, активировавшись в эпицентре сознания, пришла в движение. Девушка закрыла глаза, позволяя визуальному образу сложиться в пазл.

«Игра началась».

Она поднялась, не замечая вопросительного взгляда своего спутника. На ринге происходило кровавое побоище. Луис со всей силы лупил противника под рев зала, рефери тщетно пытался их разнять. Похоже, это будет самый кровавый боксерский поединок во всей истории человечества. Ничто не имело значения. Адриэль ждала Игру. Самую захватывающую и азартную из всех, придуманных ранее.

Оливия вглядывалась в свое отражение в голографических зеркалах апартаментов Организатора. Никто и ничто сейчас не могло запретить любоваться собой. Скользить удовлетворенным взглядом по стройной фигуре, обтянутой шелком дуального синтезирования, отчего тот напоминал латекс, правда, приятный телу. Зарываться пальцами в коротко стриженные темные волосы, зная, что прическа сохранит свой идеальный вид, искать умиротворение в бирюзе собственных глаз, тех самых, в которых безвозвратно тонули все без исключения. Она была Первой Охотницей их мира. Всё в ее внешности буквально кричало об опасности, силе, но мало кто считывал эти сигналы. Жертвы, словно звездолеты с отказавшей системой управления перед фракталом черной дыры, шли в западню ее магнетического взгляда, убаюканные обволакивающим обаянием охотницы. Бирюзовый маяк надежды на что-то чудесное светил до тех пор, пока над их головами не схлопывался мрак. И даже тогда, на пороге своей гибели, реже - инициации, они продолжали видеть сны про темного ангела, в глазах которой пылал бирюзовый огонь...

- Как каратели выпустили из поля зрения полукровку с такой силой Х-рецессивного гена? - Оливия говорила мягко, даже ласково. Ее сила была не в оружии и умении ставить смертельные ловушки. Это было скучно и предсказуемо. Куда изощреннее было заставить жертву саму войти в смертельную клетку и умереть с именем Лив на губах.

- Его скрывали. С самого рождения, причем делали это так, что мы не могли найти никаких следов. И выявить того, кто это делал, не представляется возможным.

- Как такое могло случиться? Почему нельзя было задействовать базовый сканер?

- Потому что он не выявил среди нас основного передатчика генома. И следы заметены очень тщательно. Я так подозреваю, с этим соприкоснулись ладони Основателей.

- Если это действительно так, мы рискуем навлечь их гнев на свои головы. Разве нет?

- По достижении первого рубежа его жизни наши союзники, кем бы они ни были, предоставили его самому себе. Это выбор. Они обрекли полукровку на жизнь в низшем мире. Об этом говорит также тот факт, что человеку не сочли нужным предоставить вечную молодость и базовый уровень неуязвимости.

Оливия опустилась в воздушное кресло. Эрриган непроизвольно отвел взгляд, чтобы не встречаться с ее колдовскими глазами чарующего оттенка.

- Стало быть, он не опасен. Имеет ли смысл остановить свой выбор исключительно на нем?

- Риски недопустимы, леди Лив. Его интеллект превысил допустимый для низшей расы уровень. Он уже обошел все возможности примитивных информационных технологий и напал на след циклонной тригометрии. Мы не можем допустить, чтобы подобные знания попали в руки этим дикарям.

- Но речь о том, чтобы принять его как равного нам, как я понимаю, не идет.

- Законы не соблюдаются. По-прежнему происходят случаи кровосмешения рас. И многие уходят в тень, чтобы не подставить своих полукровок под удар. Вот почему нужно это шоу в двух форматах, Лив. Мы покажем наглядно, что будет происходить с их отпрысками. Законы можно игнорировать. Но за глоток антидота от Тоски наши братья и сестры будут настаивать на подобных трансляциях казни. Это, согласно системе фрактального исчисления, сократит вероятность кровосмешений на отрезок Каслера. У Основателей тоже есть чувство привязанности к своим детям из низшего мира.

- Это политика, я полагаю, вы проведете немало мер исчисления в беседах с леди Атамис. Ее персона в Северном Сенате довольно влиятельна. Я же займусь тем, для чего предназначена. Но тогда пять вакантных мест ты оставишь за моими леди. В случае разногласий с участницами я жажду иметь численное преимущество.

Эрриган не стал скрывать восхищения. Их расе давно были чужды скрытые эмоции. Наоборот, их проявление считалось знаком уважения к собеседнику.

- Да пребудет с тобой свет Ассура, леди Лив.

Необъятный Космос. Граница миров, манящая и недостижимая никому, кроме детей системы Ассура, предстала во всем своем великолепии перед глазами Энаи. Далекие скопления газовых облаков. Величественная колыбель галактик, где рождаются новые звезды. Мигающий призыв пульсаров. Голубые огни звезд горячего спектра, красные умирающие светила. И на фоне этого такого чужого неба - нежно-фиолетовый диск Ассура.

Энаи родилась на Земле. Очень давно, еще когда шла кровавая борьба за Трою, а Елена спустилась в низший мир, чтобы немного подкорректировать ход истории. Увы, именно тогда, говорят, впервые ассуриец Ахилл пал от рук низшей расы. Пройдет несколько тысячелетий, в течение которых будут потери сильных лидеров высшей касты, прежде чем они научатся оставаться неуязвимыми. И пройдет много веков, прежде чем Энаи достигнет той черты, после которой ей будет позволено вернуться на родину предков, на свою цветущую планету. Наконец она обнимет своих родителей из рода Основателей.

Звездолет преодолевал космические просторы со сверхзвуковой скоростью. Миг, и перед ее голубыми глазами предстала планетарная система Ассура с огромной планетой, тонущей в дымке зеленовато-голубой атмосферы. Девушка затаила дыхание.

- Леди Энаи, - гвардеец армии Основателей замер в дверях ее покоев. - Для вас послание.

- Прочти, - мягко велела ассурийка, не в состоянии отвести взгляд от великолепия за огромным иллюминатором корабля.

- Игра началась, леди.

Игра! Да, она обещала быть увлекательной. Но стала безынтересна именно в тот момент, когда корабли стартовали с Земли, чтобы сопровождать дочь Основателей к их дому.

- Они сыграют без меня.

- Мне передать ваш ответ Совету Организаторов, леди?

- Нет.

Энаи подошла ближе к иллюминатору, в котором отражались всполохи яркого пламени. Звездолет преодолевал атмосферу Ассур-Пегаса.

- Я сама это сделаю в ближайший цикл вращения вокруг оси нашей системы…

Глава 3. Если чего-то очень сильно захотеть...

Хорошо, что Катя первым делом взялась за исправление "мимишности" в своих коллажах, а не за работу над рекламным макетом с портфолио главного участника реалити-шоу "Избранная". Тогда точно не получилось бы поработать, запорола бы все сроки, как пить дать!

Но в тот день она еще об этом не догадывалась.

Уехала из медиахолдинга в подавленном настроении, впрочем, "подавленное" - это мягко сказано. Паршивом, если быть точным. Всё буквально наслоилось друг на друга: выволочка от Макарова, встреча с нереально красивой женщиной, да еще реакция лучшего друга на эту фифу. А ведь пытался ухаживать за Катей еще на первом курсе! И вроде все ровно: цветы дарил, в учебе помогал разобраться, делал подарки... но так на нее никогда не смотрел. Всё его восхищение и поклонение доставалось исключительно таким красавицам - высоким, стройным, с роскошными волосами и кукольными личиками. Ведьмам, короче. Ну не могут так светлые создания выглядеть. Или могут?

Размышления о том, как достичь подобного совершенства, не покидали Катю всю дорогу. Она даже не стала искать глазами билборд с тем красавцем, горячие фантазии о котором вызывали сладкое волнение и... непроизвольное напряжение внутренней стороны бедер. Девушка не отдавала себе отчета, что ерзает на автомобильном сиденье и ведет свой "Смарт" буквально на автопилоте.

Черт знает зачем она заехала на парковку "Скай Плаза" - у нее не было с собой ни денег, ни конкретной цели. Вошла в огромный холл, окруженный яркими витринами магазинов, и непроизвольно втянула голову в плечи. Все здесь было для нее чужим и непривычным. Бесчувственные манекены в картинно красивых нарядах. Вращающиеся стеллажи со сверкающими ювелирными изделиями. Приглушенный свет бутиков, где ярко и точечно освещалась обувь стоимостью в пять прожиточных минимумов пара. Изысканное кружевное белье. Дорогие часы ведущих мировых брендов...

"Зачем я сюда пришла?" - Кате стало грустно. Да, когда ей заплатят, она сможет себе позволить и это красное платье, и эти бежевые лаковые туфли с заостренными носочками, и даже то изумительное боди в тон платью с какими-то непонятными веревочками... для чулок? И все. На гречку и кефир. Или со "Смарта" в общественный транспорт. Или за бесценок клепать коллажи авторам Самиздата в интернете, чтоб наскрести на кофе с маслом. Тогда, может, и недорогую копию швейцарских часов сможет себе позволить. Ювелирные изделия - уже из области фантастики...

Аромат выпечки щекотал ноздри. Прямо здесь располагалось небольшое кафе. Ноги сами принесли Катю в уютный зал на первом уровне торгового центра.

- Два круассана с шоколадом и латте, - сделав заказ, девушка присела за небольшой столик. Отсюда открывался вид на витрину с обувью и одеждой молодежного бренда. Манекен в витрине для демонстрации черного коктейльного платья и кожаного жакета тоже разместили за столиком. Смотрелось невероятно стильно. Катя надкусила хрустящий круассан, мысленно примеряя на себя образ из витрины. Получилось легко - может, потому что пластиковая кукла была чем-то похожа на нее. Из-за кудрявых каштановых волос и не такого высокого роста, как большинство манекенов.

Был бы у нее шанс попасть в поле зрения красавца с билборда в таком прикиде? О, фантазия творит чудеса. Катя была уверена, что вместе с новой одеждой приобретет необходимую утонченность и женственность. И уж точно не будет краснеть и бледнеть, оказавшись с ним наедине. В это хотелось верить. Допив кофе и утолив голод двумя шедеврами французской выпечки, девушка решительно направилась к сверкающей позолотой вывеске.

Она обычно терялась в таких магазинах от повышенного внимания консультантов, поэтому поспешно юркнула за вешалки с платьями. Найти то самое не составило труда, да и цена скорее приятно удивила. Село хорошо, подчеркнув спортивное тело, Катя даже приподнялась на цыпочки, имитируя высоту каблука. Нестареющая классика, как бы сказала мама. Может, Мишка прав во всем? Стоит спрятать подальше кроссовки и бесформенные джинсы, учиться ходить на каблуках и в платье? Если бы только был шанс на встречу с красавцем с той рекламы, она бы забила на работу и сутками училась носить эти непривычные наряды! Увы, пересечься с этим уверенным и состоятельным мужчиной пока представлялось возможным исключительно во сне...

Она так ничего и не купила. Решила для себя: если завтра поймет, что не сможет обойтись без платья, - вернется и купит. Все равно одно платье не сделает погоды, если уж менять себя, нужно начинать с малого. Косметологический уход, массажи, обучение тонкостям макияжа. Как ни крути, выходило затратно. ... А еще нужна уверенность в себе - без этого никак. Если бы было ради кого, долго бы не раздумывала.

Квартира встретила ее тишиной. Отец в командировке, мама тоже придет не скоро, сегодня с коллегами в театр собралась. Тем лучше, можно не теряя времени сесть за работу, чтобы потом не создавать себе аврал.

- Хочешь жестко, Макаров? Получи! - Час кропотливой работы, и цветущий сад на первом слайде преобразился.

Теперь за спиной влюбленной пары вулкан извергал лаву, а сами персонажи спасались на вершине небольшого холма. У большеглазой принцессы в глазах застыл ужас, но принц, как истинный защитник, обнимал ее, словно пытаясь уберечь от искр.

Следующие идеи посетили внезапно. Снежная королева цинично смотрит с высоких саней на полуживого от холода принца. Да и хаски тут не в тему. Лучше клыкастых полярных волков, которые рвут упряжь. Восточная красавица приобрела более демоническую красоту, за ее спиной едва угадывался кинжал. С амазонками она вообще сделала две отдельных зарисовки: на одной они рвут роскошный костюм принца в клочья, на второй и вовсе, подобно племенам из джунглей, подвесили вниз головой.

Катя не подозревала в себе подобной кровожадности. Но сейчас она злилась на Макарова. Именно его, а не абстрактного принца, она сейчас ставила в столь неловкое положение, именно ему мстила руками графических принцесс. Нашел, перед кем колотить понты, самодур несчастный. Получи же!

- Катюш, ты дома? Ужин не приготовила?

За окном уже сгустились вечерние сумерки, когда Катя стянула очки и потерла переносицу. Четверть работы была сделана, каждый коллаж видоизменен и представлен в двух вариантах. Вскочила на ноги, чтобы поприветствовать мать.

- Прости, этот заказ горит! Я сейчас разогрею суп и поставлю пиццу в духовку.

- Работай, я сама!

Катя оперлась о косяк, наблюдая, как мама расстегивает змейку на высоких сапогах. Внезапно ее рука соскользнула, и мама, рассеянно замахав руками в воздухе, начала заваливаться назад, окончательно утратив равновесие.

- Стой, замри! - выпалила скороговоркой Катя, зажав рот ладонью.

Время не замедлилось, но что-то изменилось: махнув руками уже увереннее, мама, вместо того чтобы упасть, присела на корточки, чуть подав корпус тела вперед.

- Ох ты... мне как будто кто-то не дал рухнуть. Ведьмочка ты моя.

- Осторожнее, я пойду суп разогрею. Давай повешу пальто, - Кате казалось, что устоять на ногах в таком состоянии было невозможно. Даже ей, натренированной и с хорошим вестибулярным аппаратом. Но она не придала инциденту особого значения.

- Как Михаил? Виделись? – прокричала из ванной мама.

Катя как раз засунула в духовку пиццу и сняла с плиты кастрюлю с грибным супом.

- Виделись. Новый проект готовит, весь в мыле. Босс у него тот еще мудак.

- Все равно я рада за него. Довольно престижная работа, мало кто такого добивается к двадцати шести годам. Вот бы и за тебя там походатайствовал, - привычно проворчала мама, усаживаясь за стол.

- Мам, я с тем уродом, шефом, работать не смогу. Периодические заказы еще куда ни шло, но пожизненная каторга... У Михи даже выходных нет! - Катя разлила суп по тарелкам и ловко нарезала хлеб. - Он похож непонятно на кого...

- Пригласи его на выходных. Я пирог со смородиной приготовлю. Любопытно, что там за проект. Наверное, то, что я люблю? "Фермер ищет жену" или "Холостяк"?

- Что-то типа этого. И знаешь, мне сказал даже не мечтать о таком! Ревнует или откат хочет? Даже про кастинги мне не сказал, хотя сам там принимал непосредственное участие в отборе...

- Катенька, он прав. Подумай, зачем тебе это надо? Ты девочка умная, красивая, независимая. Не порть себе репутацию. Драться за мужчину в прямом эфире, устраивать подлянки девочкам и терпеть от них то же самое? Ты не сумеешь. Да и фальшь все это. Там любви нет вовсе. Вспомни, уже было четыре сезона. Хоть одна пара продержалась дольше месяца?

- Даже если нет, мам, посмотри... все эти девочки мелькают на телевидении, в клипах, в рекламах... в ток-шоу... Одна вышла замуж за олигарха после шоу, у второй свой телепроект, третья поет! В любовь я и сама не верю. Но ты помнишь всех участниц по именам и смотрела предыдущие сезоны, теряя сон! Разве нет?

- Я всегда ставила тебя на место каждой из них, и Катюш, как бы захватывающе это ни было, не хочу для тебя такой роли. Бороться за мужчину изначально неверно. Они должны завоевывать нас, а уж никак не наоборот! Оберегать, восхищаться, хранить верность. Какая верность от кобелины, избалованного вниманием 12 девочек, напрочь утративших гордость и чувство собственного достоинства?

- Мам, они играют на публику... это шоу! Но я не понимаю, почему Мишка не позвал меня хотя бы на первые отборы. Я сегодня видела одну из них. Она потрясающая! Миша говорит, все остальные такие же, но я ему не верю! Неужели в предыдущих сезонах все были писаными красавицами? Вспомни, у одной был излишний вес, прятала ноги то под макси, то под парео, у другой раздутые губы и татуаж всего чего можно, третья материлась как сапожник и демонстрировала отсутствие воспитания. Не могут быть все клонами друг дружки! Хотя бы потому, что это быстро наскучит телезрителю. Помнишь, что Михаил говорил пару лет назад при подготовке очередного сезона?

Мама отставила пустую тарелку в сторону, задумчиво поглядывая на пиццу, решая, не повредит ли калорийный ломтик на ночь глядя. Катя поджала губы и включила электрочайник, засыпав чай в заварник.

- Что, отбери они в агенстве моделей однотипных девчонок, шоу провалится. Это психология масс. Рядовой телезритель Петя смотрит в зомбоящик и видит среди этих девочек... скажем, худую, невысокую и темноволосую. И его осеняет, она же так похожа на мою школьную любовь! Он смотрит шоу только ради этой участницы, болеет за нее и вспоминает первую влюбленность. Закомплексованная школьница смотрит реалити, сокрушаясь, что ей с ее лишним весом ей никогда не попасть в шоу, и видит пухленькую, но обаятельную участницу. С замиранием сердца впитывает ее умение достойно подать себя и теряет часть своих надуманных комплексов! Вот в чем популярность шоу для зрителей!

Катя залила кипяток в заварной чайник. Мама со снисходительной улыбкой слушала ее умозаключения.

- Катя, он просто не захотел тебя расстраивать. Коррупция неистребима. Тебя бы не приняли, и ты бы задавала себе вопрос, что же с тобой не так. Он хороший друг, не надо усматривать в его поступке какой-то подтекст.

Они пили чай в абсолютной тишине. Для себя Катя решила, что обязательно поговорит со Скрипником снова. Обстоятельно, с аргументами, а не на бегу.

- Пойду отдыхать, завтра ранний подъем, - сказала мама.

- Конечно. Я вымою посуду и еще немного поработаю...

- Нет, оставь, я сама. Не сиди всю ночь, не сади зрение. Полноценный сон - залог здоровья.

- Мам, вдохновение не выбирает, когда ему приходить. Если я сейчас отправлю музу спать, она обидится и больше не придет.

- У моей талантливой девочки все получится.

Мама поцеловала Катю в лоб, а девушка, вернувшись в комнату, засела за ретуширование слайдов. Прервалась только в два часа ночи, чтобы заварить себе ромашковый чай. К четырем утра большая часть работы была выполнена. Сон сморил моментально, и в этот раз Катя так и не добралась до папки с фото главного участника реалити. Вернее, и вовсе забыла о ней.

Утром тоже не сразу вспомнила. Проспала будильник, летела в тренажерный зал как угорелая. Выпить в обед кофе с подругой отказалась, чтобы не спугнуть музу, которая буквально тащила силком к монитору компьютера. Около полуночи закончила последний слайд в трех разных вариантах и закружилась по комнате с чувством выполненного долга. Стащила плитку шоколада и 50 граммов отцовского коньяка из бара. Ей бы лечь спать, но эйфория от чувства самодовольства не желала отступать. Катя не придумала ничего лучше, кроме как все-таки открыть ту самую папку. Времени еще в запасе достаточно, сегодня она не будет заниматься разработкой баннера. Может, мысленно сформирует образы, завтра позволит себе отдых и лишь к вечеру сядет воплощать идею.

Ох, очень и очень зря она это сделала.

Как? Ну как она, толковая девочка, не смогла провести параллели между тем рекламным щитом и стартом нового реалити-шоу?

На этих снимках мужчина был абсолютно разным. Но его взгляд Катя узнала бы из тысячи. Этот соблазнительно-хищный прищур, глубокий оттенок, меняющийся от изумруда до цвета голубой ели, ироничную улыбку любимчика фортуны, правильные черты лица... и, о боже...

Она зависла на изображении его рельефного торса, расплавив в ладони ломтик шоколада и сделав глубокий глоток "хеннеси". Даже в спортивном зале ей редко приходилось созерцать подобные кубики лепного пресса, а косые мышцы живота в формe латинской V - и вовсе не приходилось. Знала, что накачать их довольно сложно, практически нереально, оттого никто и не пытался. Их не зря называли "меткой дьявола".

"Обалдеть... у него торс словно стрелка, которая указывает на член!" - то ли от коньяка, то ли от собственных пошлых фантазий Катя густо покраснела. Особенно когда мысленно стащила с него белоснежные шорты, где он застыл на фотографии с доской для серфинга посреди пляжа, и без труда дорисовала соблазнительную картину идеально ровного эрегированного фаллоса. Даже уловила тонкий аромат мужского возбуждения в стенах своей комнаты, испытав непреодолимое желание зажмуриться, чтобы ничто не нарушало полноты такой иллюзии. Зажмуриться и сделать шаг в его жаркое лето, ощутив запах моря, брызги волн на коже. Если нырнуть, то в омут взгляда цвета морской волны, сжать пальцами напряженный член, провести подушечкой большого по чувствительной головке, размазывая жемчужную каплю предэякулята дразнящим движением...

Штормовая волна с разбегу ударила в солнечное сплетение, сбив привычный ритм дыхания, растеклась, омывая тело, по эпицентрам эрогенного сосредоточения. Кого б неподготовленного она бы убила на месте своей мощью, переломала хребет и утопила в одном глотке. Но в этой иллюзорной проекции двое охваченных страстью выжили и практически обрели бессмертие. Цунами закружило их в потоке водяного торнадо, создавая замкнутую неразрывную связь, толкая их друг к другу до волнующего ощущения близости чужой кожи и биения сердец...

"Вашу мать, моя муза взбесилась!" - Катя открыла глаза и затрясла головой, чтобы прогнать наваждение. Иллюзия рассеялась, а вот во всем остальном... Щеки полыхали лихорадочным румянцем, губы приоткрылись, готовые встретить атаку фантомного поцелуя, мышцы бедер напряглись с такой силой, что, зажми она между ними фитбол, раздавила бы его к черту.

Ощущение жара и влажности на лепестках вульвы было таким сладким, режущим, требующим немедленного продолжения, что Катя сама не поняла, как оказалась в ванной. Открыла воду и почти рывком сорвала с себя халат. Кажется, даже забыла закрыть дверь на замок. Ничего сейчас не имело значения, кроме этого пожара вожделения между ног. Она не стала дожидаться, когда ванная наполнится, уперлась ступнями в стену, раскрывая бедра навстречу мощному потоку слегка теплой воды. Локти неприятно заныли, соприкоснувшись с твердым акриловым дном, но это были такие мелочи по сравнению с болезненно-сладким давлением бегущей воды, которая обрушилась на клитор, рассыпаясь брызгами. Несколько неосознанных движений, чтобы подстроиться под поток, который сейчас бил прямо по сосредоточению безумного вожделения... хриплый стон затих на прикушенной нижней губе, когда несколько волн желания моментально слились в одну мощную и устремились к пункту окончательного назначения, усиливая сладострастие до невозможности.

Волна замерла на несколько секунд, показавшихся Кате бесконечными, перед тем как с шумом обрушиться на место запредельного возбуждения, вызвав мощное потрясение и невозможность связно мыслить. Тело девушки выгнулось дугой, затылок впечатался в борт ванны, но эта боль только усилила непередаваемые ощущения от нахлынувшего оргазма. Кате сейчас было наплевать абсолютно на все: на то, что может проснуться мама, а то и соседи, что дверь не закрыта на ключ и что она, как юнец-задрот, мастурбировала на фото. В глазах потемнело, а в голове звенела тишина вакуума.

Она не сразу пришла в себя, а когда мрак рассеялся, ее оглушило шумом льющейся воды и хриплым дыханием. Дрожащими руками Катя повернула кран, подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом, пряча счастливую улыбку. В теле разливалась восхитительная легкость, а в душе - желание петь и наслаждаться жизнью.

"Дожилась. Всегда ржала над Мишкой, которого возбуждает хентай. А чем я, если посудить, отличаюсь от него? - ясность рассудка возвращалась. - Надеждой на то, что у меня с этим красавчиком может что-то получиться?"

И тут же осадила себя. Ну в какой такой реальности? Только в снах да в фантазиях. Оттого что объект ее грез настоящий, а не рисованный японскими мультипликаторами, ничего не изменится. Разве что все женщины вымрут, останется одна Катя. Но нет, они не вымрут. Более того. Стоит этому IT-магнату узреть диву, с которой она столкнулась в коридоре телецентра, Катя превратится в мерзкую букашку под его ногами. С ее-то метр шестьдесят пять и отсутствием утонченного вкуса в одежде и макияже....

Она с трудом уснула. И наверное, лучше бы не спала. Потому что от тех поз, в которых она занималась любовью с человеком, чьего имени даже не удосужилась прочесть, краснели даже ее тараканы. Проснулась хоть с улыбкой на губах, но разбитой и сонной. Слава богу, сегодня не надо было бежать в спортзал.

Компьютер она вчера забыла выключить. Стоило пошевелить мышь, как на экране ожило изображение нового властителя ее сладких иллюзий. И отчего-то в этот раз Кате остро захотелось отвести взгляд, словно он мог прочитать ее мысли. Даже закрыть лицо руками, подобно маленькой девочке, которая смущается под любым умиленным взглядом. Ну как тут, скажите, можно работать после такого? И одновременно поясните, как можно не работать, когда фотографий штук сто как минимум?

Краткое резюме еще больше вогнало Авдееву в краску. Сергей Акслер. Очень красивая фамилия, а вот имя ему не соответствовало. Такие красавцы обычно носили громкие киношные имена. Тейлор, Джоэл, Джастин, Дэвид. Ему было всего 18, когда он получил грант за разработку новый компьютерной программы. Обучение, успешная работа, создание своей бизнес-империи…

"Я отстала от жизни. Если все ботаники-программисты вырастают в таких красавцев, да еще успешных в бизнесе, стоит вспомнить всех тех ухажёров с политеха, которых я с легкой руки отправила рубиться в КС", - подумала Катя. В глазах уже рябило от самых различных фото. Спортивную тематику она отбраковала сразу: с мячом или ракеткой, как и с клюшкой для гольфа, объект смотрелся менее выигрышно. В домашней обстановке, на природе, в клубах и авто - тоже. Все-таки цель стояла продемонстрировать самого Акслера. Атрибуты красивой жизни, конечно, картину не испортят, но этот красавец, участник реалити-шоу, сам украсит собой любое фото. Выбрав серии снимков - в темном деловом костюме, на пляже и в кресле, Катя приступила к созданию баннера.

Она и сама не понимала, чего же ей хочется больше, - поскорее закончить с работой, которая истощала своим эротизмом, или никогда ее не заканчивать. Когда семь различных баннеров (хрен тебе, Макаров, теперь ты точно не будешь фыркать, выберешь свой вариант, как миленький) были готовы, Катя уже третий раз за день отправилась в душ с целью использовать тот далеко не по прямому назначению. Подруга Таня на прошлый день рождения подарила ей вибратор-бабочку, но Катя побаивалась этого прибора. Жужжал так, что, казалось, слышали соседи на всех этажах. Да и никогда не считала себя чувственной особой, чтобы предаваться затейливой мастурбации от скуки. А сейчас вот пожалела, что запрятала его черт знает куда. Был бы кстати.

- Скрипник, жук корпоративный, ты мне нужен! - прокричала спустя час в микрофон телефона, проигнорировав бессвязное Мишкино бормотание. - Не совсем как мужчина... уже. Вечером в наш паб подтягивайся.

- Кэт, заблудись! Я спать хочу! - пробормотал лучший друг. - Один выходной еле выпросил...

- А мы быстро! Если будешь покладистый, - злорадно засмеялась Катя. - Давай, выпрыгивай из своего костюма за штуку евро и забудь о работе хотя бы на часик. Или ты по мне не скучал?

- Кэт, чего хотела-то, а? Я тебя в черный список скоро внесу, ей-богу.

- Да это я тебя внесу, дорогой. Ты прекрасно знаешь о такой особенности моего организма, как сосредоточение на работе. А когда работа выполнена, ты знаешь, что я поддаю все твои фразочки глубокому анализу. Что там с кастингом на "Избранную"? И не смей говорить, что поздно.

- Кэт, сколько раз тебе повторить, что тебе не светит?

- Это разве тебе решать? И не надо мне чухать о том, что я не формат. Я надену платье, и все изменится. У меня тело куда спортивнее и сексуальнее, чем у этих шпал. После работы визажиста я от них буду отличаться только ростом.

- Да все уже набраны, понимаешь?

- Даже если ты и прав, в чем я лично очень сомневаюсь, одна может сломать ногу. Или вовсе разбиться в автокатастрофе. Или отказаться от шоу. Они таких мужчин, как этот Акслер, глотают пачками на завтрак.

- Да что такого в этом Акслере, с ума посходили... - обиженно протянул Мишка. - Ты бы с ним пообщаться попробовала. Долбаный павлин, цены себе не сложит. Смотрит как на грязь даже на этих дорогих шлюх. Тебя не стесняясь отправит нос корректировать.

- Не отправит, ты уж мне поверь. Миш, пропихни меня на этот кастинг. Ну реально, ну будь другом! Ты же знаешь, меня любит камера, вспомни, как в студенческом КВНе отжигали! Что тебе стоит? Ну хочешь, половину гонорара отдам? Год гуляю тебя в пабе за свои... Тетке Розе позвоню, будешь летать на отдых горящими и за полцены...

- Сиськи покажешь?

Лед тронулся, если Скрипник, несмотря на усталость, начал шутить.

- Обожаю твое чувство юмора. Покажу. Дам потрогать. Миш, ну чем ты рискуешь? Если я и вправду не пройду, ничего не потеряешь, а будешь в выигрыше. Пропихни мою анкету. Пусть отснимут визитку. Да к черту Акслера, пусть я даже первой вылечу, ты понимаешь, какие перспективы? Даже если не телевидение, мои картины точно удостоятся выставки. И не в долбаном центре юных талантов, а в галереях! Не отнимай у меня мечту! Тот портрет, что висит в твоей спальне, в случае успеха уйдет за хорошую сумму! Ранняя Авдеева! Вдохновленная успешным режиссером-сценаристом Михаилом Скрипником! И мама тебя в гости зовет, пирог твой любимый печь будет...

- Кэт, ты прямо решила утопить меня в благах. Но сама понимаешь, шансы равны нулю!

- Потому что эти сучки платят за участие?

- Нет, никто не платит...

- Тогда ты ничем не рискуешь! Ну, давай! Подтягивайся в паб, и мы поговорим! Ну Мишанька, ну чучундрик ты мой...

- Так, ранняя Авдеева... Я сейчас скину тебе на мыло все формы для заполнения, перешли к вечеру. И никакого паба, я спать хочу! Завтра бешеный день с пяти утра, а ночью вылет на Гоа для съемок.

- Спасибо, ты - человек! - пропела Катя. – Спи, моя радость, усни. Смотри, мне анкеты пришли.

- Лови, отправил. И не надо трезвонить, выбесишь меня - никакого участия в кастинге! Нет меня, сплю! Перешлешь молча. С каверзными вопросами сама разберешься.

Катя закинула ноги на стену. Больше всего ей хотелось кататься по полу, оттого что Мишка наконец-то согласился. И даже поверил в ее сказку о том, что Акслер - способ достижения цели, а не цель. Его слова о том, что не получится, Катя привыкла делить на десять.

- Люблю тебя, чучундрик, целую в десны!

- От любви твоей загадочной скоро стану нервным и припадочным. Чего я тебя терплю, ты мне не скажешь?

Катя рассмеялась. Заливисто, искренне, смахивая слезы с ресниц.

- Потому что только наши тараканы умеют уживаться друг с другом и прекрасно себя чувствовать, Скрипник.

Глава 4. Осторожнее с мечтами. Они имеют свойство сбываться.

Ремонт дорожного полотна наконец-то закончился. Катя опять забыла посмотреть карту пробок, просто выехала с запасом, и в немалой степени этому поспособствовал ее новый образ.

В туфлях на платформе было непривычно ходить и вести машину. Маленькое черное платье плохо сочеталось с кожаным жакетом, единственной вещью не спортивного стиля в гардеробе девушки. Попытка создать образ с помощью макияжа, как в том ролике с "Ютуба", провалилась. Пришлось смыть и уже по привычке покрыть ресницы одним слоем коричневой туши, а губы - бесцветным блеском.

Катя нервничала. Это она знала, что выложилась на все сто в своей работе, предложила альтернативные варианты каждого слайда и рекламного баннера, не упустила ни единой детали. Специально закончила работу раньше срока, чтобы иметь возможность перед презентацией взглянуть свежим взглядом и ликвидировать недочеты, если такие имеются. Но какое дело до этого самодуру Макарову? Как любил говорить Скрипник: «Этот трахнет тебя в каждую извилину вместо прелюдии, перед тем как приступить непосредственно к оральному сексу. Это от слова "орать"». На Катю он ни разу не повысил голос, но ведь еще не вечер...

В этот раз девушка чувствовала себя несколько увереннее, хотя пара откровенных мужских взглядов в вестибюле холдинга ее немного смутила. Но какое это имело значение, если Акслер опять улыбнулся ей с билборда, а она в ответ ему подмигнула, как заговорщица, словно у них теперь была общая тайна. Так же тепло и искренне улыбнулась секретарю, которая проводила ее к приемной Макарова. Катя пожалела, что не увидит Мишку, который наверняка бы оценил ее новый образ. В кафетерий не пошла, осталась ожидать приема, украдкой наблюдая за мулаткой Алиной, отмечая ее утонченный стиль и грациозные движения. Даже документы секретарь перебирала с достоинством, улыбка не сходила с ее припухлых губ. Обычно Катя терялась в присутствии персонала крупных компаний, но эта девушка была доброжелательной и приветливой, как будто ее задачей было уравновешивать крутой нрав вице-президента.

- Геннадий Викторович в прекрасном настроении, - хитро сообщила Алина.

Катя мысленно похвалила себя за то, что раскидала варианты слайдов по отдельным папкам. Когда этот индюк проявит недовольство, ему с легкой руки будет предоставлена альтернатива.

Алина не обманула. Макаров выглядел отдохнувшим и добродушным. Катя поздоровалась, надеясь, что у нее получилось повторить улыбку Алины.

- Приветствую, Екатерина. - Вице-президент нажал кнопку селектора. - Алина, будьте добры, кофе без сахара и...

- Американо с молоком, - легко выпалила Катя, достав из сумочки флешки. И даже улыбнулась этому вредному, но, что греха таить, привлекательному мужчине.

Тот выглядел слегка удивленным.

- Разрешите.

Забрал у Кати флеш-накопители, коснувшись ее пальцев, и сам подошел к огромному монитору, слегка сдвинув бровь.

- Синяя - слайды, золотая - рекламный баннер, - пояснила Катя.

Напряжение понемногу отступало. Пальцы не дрожали, когда она уверенно нажимала иконки на сенсорном мониторе. Макаров задумчиво сжимал подбородок и комментировать не спешил.

- Суть вы уловили. Но что, если еще поиграть со спецэффектами?

- Вот так вот? - Катя открыла новую папку. Ей удалось удивить заказчика.

Любое его замечание о желательных "перламутровых пуговицах" было сигналом к демонстрации иного варианта слайда. Катя что-то комментировала, не забывая возвращаться к столу и пить принесенный Алиной кофе, улыбалась Макарову, отчего-то чувствуя небывалый прилив сил. Даже удивилась, что баннер был одобрен сразу.

- Возможно, художественный отдел внесет некоторые коррективы, - предупредил он.

- Проект сохранен, исправление не займет много времени, - Катя едва не вздохнула с облегчением. В крови разливалось какое-то необъяснимое, но безумно приятное чувство восторга. "Должно случиться что-то хорошее", - подумала Катя, жалея, что Скрипник не сможет разделить с ней триумф.

- Я был рад с вами сотрудничать, Екатерина. Возможно, в дальнейшем мы еще прибегнем к вашим услугам. А теперь можете пройти в бухгалтерию и получить причитающийся вам гонорар.

В этот момент зазвонил Катин телефон. Да не абы как, а известной мелодией "Ты кто такой? Давай, до свидания!". Этот рингтон был закреплен за незнакомыми номерами.

- Ответьте, - снисходительно позволил Макаров.

Катя между тем уже сбросила вызов, спеша покинуть кабинет вице-президента, попрощалась, кляня себя за то, что не поставила мобильный на беззвучный режим. Но стоило ей буквально вылететь в приемную, как телефон замигал световым сигналом прямо в ладони.

- Я провожу вас в бухгалтерский отдел, - улыбнулась Алина.

Катя кивнула, показывая на телефон, и ответила, скорее из любопытства, кто же это мог звонить с незнакомого номера:

- Слушаю.

- Екатерина Авдеева?

Голос был незнакомым. Слегка надменным и циничным. Воображение сразу нарисовало пафосную сучку с накладными ресницами и силиконовыми губами на том конце провода.

- Я... а кто...

- Я не слышу!

- Это я, Екатерина Авдеева! - так хотелось посоветовать собеседнице вытянуть косточки из ушей, но она сдержалась. - С кем имею честь беседовать?

- Юлия Кортнева, кастинг-отдел Luxury Media Holding. В субботу вы заполнили анкеты на участие в телешоу "Избранная".

"И вы нам категорически не подходите", - мысленно продолжила за собеседницу Катя. Она и не ожидала, что попадет. Вообще не понимала, откуда взялась тогда эта бесшабашная смелость и как еще Мишка согласился на ее требования.

- Да, я действительно подавала заявку...

- В 14:00 вам будет удобно прибыть на предварительное собеседование? Записывайте адрес...

- Но... я как бы... как раз тут, у вас, - растерялась Катя, недоуменно глядя на Алину, которая делала вид, что занята листьями высокого кротона у окна.

- Тогда настоятельно прошу вас подняться на двадцать третий этаж. Мы вас ожидаем.

- А... я... что мне...

Кровь с шипением ударила в голову, огорошив нереальностью происходящего. Юлия Кортнева ее мямлянье слушать не стала, бросила трубку.

- Все хорошо? - нейтрально осведомилась Алина.

- Да вроде бы... на кастинг зовут… сейчас... двадцать третий этаж, Юлия...

- Кастинг?

Вот тут показная вежливость ненадолго слетела с Алины, и она недоуменно уставилась на Катю. Но быстро взяла себя в руки и вернула прежнюю улыбку.

- А на какой телепроект?

Наверняка в ее хорошенькой головке сейчас выстроились в ряд все шаблоны: Катя только что отстрочила минет вице-президенту и теперь попадет на шоу.

- "Избранная".

- Вам несказанно повезло. Желаю удачи. Но для начала получите расчет, потом вас проводят...

Первое, что бросилось в глаза Кате, когда она вошла в большой зал на двадцать третьем этаже, это дизайн интерьера. Казалось, она очутилась в сказочном Зазеркалье. Шахматный узор напольной плитки, деревянные панели на стенах тоже в виде шахматной мозаики, низкий подоконник большого панорамного окна утопает в белоснежных орхидеях. Ослепительно голубое небо за окном, разветвления магистралей внизу кажутся игрушечными. Царство стекла и белоснежной кожи на обивке соф и кресел. Она так стильно перекликается с деревянными панелями с шахматным узором, что вызывает непреодолимое желание опуститься в кресло, закрыть глаза и предаваться медитации. Стиль "эко" или "био", точнее определить не удалось.

Катя была так ошеломлена красотой интерьера, что не сразу поняла, что гул голосов прекратился с ее появлением. Алина незаметно ретировалась, пожелав ей удачи. И только тут Катя заметила, что находится здесь не одна.

Десяток девушек, все, как одна, темноглазые шатенки, уставились на нее. В их глазах не было ни капли доброжелательности. Одна из них хмыкнула, повернувшись к приятельнице, которая злорадно загоготала. Да и вторая, промокнув платком заплаканные глаза, громко, чтобы Катя услышала, сказала спутнице, полной и неухоженной:

- Еще одна сука.

- Кому нужна моя способность петь, ты скажи? Это не "Голос страны"! - возмущалась еще одна, нервно обрывая лепестки ни в чем не повинной орхидеи.

Парень, который обнимал ее за плечи, что-то успокаивающе бубнил, но по его взгляду Катя безошибочно определила, что он доволен тем, что его подруга не прошла кастинг. «Точно так же повел бы себя и Михаил», - подумала Катя. От этого настроение пошатнулось, как и от косых взглядов девчонок, которым она не сделала ничего плохого, да и видела впервые.

"Быть сукой, Миша? Кажется, я теперь тебя понимаю! В этом серпентарии иначе нельзя", - подумала девушка и вскинула голову. Откуда только силы взялись разглядывать этих змей с надменностью и презрением, не отводя глаз! С волками жить – по-волчьи выть. Акслер, конечно, крышесносный красавец, но чтобы сама Катя, да по собственной инициативе, опускала конкуренток ниже плинтуса? Она не могла себе такого представить. И придется, наверное, учиться, если ей повезет и ее допустят до участия в шоу, но большого удовольствия такое поведение не принесет.

Катя улыбнулась улыбкой победительницы, вспомнив белокурую красавицу, которую встретила в коридоре в прошлый раз, и непостижимым образом вся скованность и неуверенность растаяли. Все-таки конкуренция - хороший повод задействовать скрытые резервы. Девушке казалась, что она не шла, а буквально плыла к большой двери с золотой надписью "Студия".

- Слышишь, ты куда? Тут очередь, лоши-и-ца! - манерно протянула та, что грубо хохотала при ее появлении.

Все еще удерживая в памяти образ поразительно красивой незнакомки, Катя повернула голову, повторив, как ей хотелось верить, выражение лица безымянного кумира:

- Очередь для таких, как вы. Ко мне это не относится.

Несмотря на свою смелость, она поспешно прикрыла за собой дверь, опасаясь, что сейчас в спину полетит какой-то предмет или эта манерная девица вцепится в волосы. Все еще офигевая от собственной смелости и уверенности, Катя застыла по центру комнаты.

У небольшого столика на огромных белоснежных диванах сидело четверо. Мужчина и три женщины. Лицо мужчины было смутно знакомым, как лицо и голос молодой женщины в атласном платье и с лаконичной прической. Вторая женщина лет тридцати была в брючном костюме в стиле Марлен Дитрих, с такой же прической на высветленных волосах. Третьей было явно за сорок. Строгое платье, стильные очки, каскад-каре, броская бижутерия.

Появление Кати не стало для них весомым поводом прервать разговор. "Марлен" вертела в руках длинный мундштук электронной сигареты, явно развлекая своим разговором самую старшую мадам.

- Я ей говорю, вы отдаете себе отчет в том, что вам придется вылезти из кожи вон и засунуть ваши истерики куда подальше? Что вы будете ежеминутно под прицелом камеры? А она: "А когда Сереженька прилетит?"

Смутно знакомая сдержанно захихикала, и Катя вспомнила, где ее видела, – в одной из телепередач. Дипломированный психолог, автор собственной методики и основатель школы для успешных женщин.

- Милочка, ох, а вы ей скажите: «Сереженька - только через постель!», сразу будет как преданный комнатный шпиц! - так же манерно, разыгрывая в лицах, сказал мужчина в оранжевых очках с шарфом на шее.

Катя ощутила себя чужой. Внезапно ощущение полета исчезло, туфли стали тесными и неудобными, платье - чересчур коротким. Она была для этих людей очередным порядковым номером с минимальными шансами пройти отбор. Чудом заставила себя улыбаться и терпеливо ожидать, когда эти четверо соизволят обратить на нее внимание. Если бы у нее были лук и стрелы, как у героини «Голодных Игр»… хотя, скорее всего, ее бы попросили не шуметь и продолжили игнорировать.

- У Акслера мозг закипит от таких кандидаток. Несмотря на то, что у них одно назначение - вылететь с проекта первыми, он долго не выдержит их болтовни...

«Марлен» сжала губами мундштук сигареты, выпустила кольцо дыма, и только тогда заметила Катю. Вернее, Авдеева была уверена, заметили ее сразу, как только вошла, но намеренно играли в игнор, чтобы выбить из колеи.

- Милочка, вы кто?

- Авдеева. Я от Юли Корнеевой... Кортаевой....

- Кортневой, - повысила голос «Марлен». - Вы заставили нас ждать. Надеюсь, мы не пожалеем о своем долгом ожидании?

- Юлия, душа моя, не обескураживайте юную леди, - пропел мужчина. - Итак, Катя-Катерина. Не бойтесь, мы не кусаемся. Вы знаете, кто я?

Только сейчас Катя его вспомнила. Постановщик дефиле в телешоу про моделей и актрис. Кажется, зовут Хулио. Гомосексуалист и эксцентрик до мозга костей. Девочкам в проектах от него знатно влетало.

- Здравствуйте! Я вас знаю. Вы дефи... дефиле... - Катя смутилась. При всем своем показательном дружелюбии он смотрел на нее словно на подделку известного бренда.

- Дефибриллятор? - услужливо подсказал мужчина.

«Марлен» поднялась во весь рост, смерив Катю внимательным взглядом.

- Меня зовут Юлия. Не будем терять времени. Вы указали в анкете, что занимаетесь спортом. Как насчет того, чтобы позволить нам убедиться в правдивости ваших слов?

- Раздеться? - ошеломленно переспросила Катя.

- Авдеева, эти ужимки оставьте для шоу. Вы знали, на какой кастинг шли, разве нет? Вы думаете, нам интересно смотреть на космонавтов в скафандрах?

- Я могу отжаться от пола. Сто раз. Это докажет, что я в прекрасной форме! - Какая все-таки непредсказуемая дама, эта решимость. То уходит, то появляется в самый неподходящий момент.

- Браво! Брависсимо! - Хулио медленно хлопнул в ладоши. - Мне уже нравится эта девушка. Не такая глупая, как предыдущие.

- Вам все равно придется раздеться до белья, Катя, - сменив тактику, мягко сказала Юлия. - Вы можете переодеться за ширмой. Ваше умение отжиматься от пола и таскать гири, конечно, похвально, но следует понимать: с вами будет работать постановщик дефиле, стилист, фотографы...

- Тут все равно одни женщины, - перебила Юлию старшая из них, примирительно похлопав Хулио по руке.

Катя залилась краской. Да что с ней такое, черт возьми? Она прекрасно понимала, куда шла. Могло быть и хуже. Например, ее бы заставили раздеться догола перед тем же Макаровым и прочими, а то и вовсе станцевать у шеста. Катя не могла понять, как в ней уживаются эти две сущности: скромницы, которая краснеет от самых невинных просьб, и развратницы, которая не моргнув глазом удовлетворила сама себя в ванной.

Это не было такой уж большой проблемой - раздеться до спортивного белья под взглядами жюри. Проблемно было снять колготки, не разорвав их при этом. Хорошо, что не упала, устояла на ногах. Ее спасла мысль о том, как округлятся глаза Акслера, когда он увидит ее подтянутые упругие ягодицы, плоский живот, рельефную без всяких силиконов грудь и стройные бедра. А для того, чтобы он уронил челюсть, нужна самая малость: пройти этот гребаный отбор и быть покладистой.

Расстегивая молнию платья и скатывая колготки по гладкой коже ног, Катя несколько раз подряд успела усомниться во всей этой затее. Часть ее жаждала света софитов, народного восхищения, любви первого красавца и тех перспектив, которые всегда открывала внезапно свалившаяся слава. А вторая часть отвергала саму мысль о том, что ей придется сражаться за мужчину и терпеть не только подлости от конкурсанток, но еще и унижение от кастинг-дирекции. Тем не менее Катя осторожно сложила платье, куртку и колготки на кресло, вышла к ним, выпрямив плечи, втянув живот и положив ладони на изгиб тонкой талии.

- Боже, какая безвкусица! - застонал Хулио, заставив Катю нервно вздрогнуть, открыв рот.

Безвкусица?! Ее спортивное тело? Да это дрыщ и килограмм не отожмет, а на первой же становой тяге скрутится...

- Бог мой, спортивное белье и little black dress! Бедная Коко, она не дожила до наших дней, чтобы не видеть такое! Катя-Катерина, никогда, слышите, никогда больше не смейте смешивать стили!

Он явно играл на публику, демонстрируя свою уникальность, но Катя с трудом удержалась, чтобы не прикрыть руками спортивный поддерживающий топ "найк" и эластичные шортики.

Юлия покачала головой:

- Дорогой мой, все это поправимо. У нас обладательница великолепной спортивной фигуры, любое кружевное белье будет сидеть на ней как на модели. Катя, - Кортнева манерно затянулась и эффектно выпустила дым. - Теперь обуйтесь и пройдитесь к окну и обратно к нам.

Катя размяла затекшие от неразношенной обуви пальцы ног и обула туфли. Повернулась, удерживая руку на талии, намереваясь поразить их своим дефиле, и направилась к окну, глядя под ноги.

- Нет, смотрите прямо перед собой, а не в пол! - строго сказала Юля.

Катя подчинилась, но, сделав разворот у окна, оступилась и неловко замахала руками.

- Вы впервые обули подобные туфли, верно? - подала голос женщина бальзаковского возраста.

Катя кивнула, сделав очередной шаг. От напряжения стопу едва не свело судорогой.

- И вы не умеете носить высокий каблук, - заключил постановщик дефиле. - Юлия, это безнадежно. Что, если она завалится прямо на церемонии представления?

- Она завоюет расположение большинства, - возможно, строгая дама имела отношение к продюсерам шоу. Ее взгляд отличался от остальных: внимательный, вдумчивый, цепкий. Из всей троицы она раздражала Катю меньше всего.

- И разве это не твоя задача - научить ее красиво ходить в максимально сжатые сроки? – вкрадчиво поинтересовалась Юля.

Хулио картинно схватился за голову:

- Это безнадежно.

- Такого слова нет в нашем с Марией Александровной лексиконе, - ответила Кортнева. - Две недели. Если девочка захочет учиться, нам вряд ли что-либо помешает, так ведь?

- Но за две недели...

- За две недели она будет порхать, как... - Юлия запнулась, - как... профессиональные модели, которые прошли вне отбора. Милая, вы посещаете солярий?

- Нет... у меня от природы смуглая кожа, - Катя замерла у стола, внутренне поежившись от пристальных взглядов.

- Вам придется посещать его как минимум десять дней. Иначе вы будете бледно смотреться в эфире. Ваш оттенок волос излишне темный. Придется осветлить на тон.

- Я принята? - выдохнула Катя.

Юлия покачала головой:

- Еще рано об этом говорить. Будет оцениваться конечный результат, когда вы чему-то научитесь. Одевайтесь.

Кортнева дождалась, пока Катя поспешно натянет колготки и застегнет молнию, сделала жест в сторону огромного белого полотна, натянутого на квадратный каркас.

- Сейчас смотрите перед собой. Не в камеру. Представьтесь и расскажите о себе в нескольких предложениях.

Авдеева сцепила руки в замок, растерявшись.

- Не зажимайтесь. Представьте, что говорите со своим отражением.

Катя зажмурилась, затем, выдохнув, улыбнулась, представив, что на нее с восторгом смотрят мама и Михаил.

- Меня зовут Катя Авдеева. Я родилась в городе N в 1991 году. По гороскопу я Дева. По характеру...

- Катенька, - молчавшая до сих пор психолог налила в стакан минеральную воду, - ваша задача - не рассказать нам свою биографию, все это вы отразили в анкетах. Ваша цель - заинтересовать и расположить к себе телезрителя с первых слов. Для этого обязательно нужна какая-нибудь изюминка, то, что отложится в памяти тех, к кому вы обращаетесь, и расположит к вам. Вы должны нести посыл, который преодолеет расстояния. Представьте, что обращаетесь к лучшим друзьям, к близким. Чтобы камера вас полюбила, вы должны ответить ей взаимностью...

На город опустились весенние сумерки, багровые вследствие яркого заката, когда Катя, пошатываясь от усталости, откинулась на спинку сиденья своего "Смарта" и буквально сорвала с ног тесные туфли, превратившиеся в колодки. Мизинцы невыносимо болели, словно их сжимали в тисках, стопы пылали, на нежной кожице выше пятки появились волдыри. При мысли о том, что завтра ей придется ехать в студию Хулио на первый урок дефиле, хотелось бросить все к чертовой матери, и по возможности сразу. Сколько времени ее мучили? Пять часов точно, не меньше. Привели какого-то черта логопеда и преподавателя риторики в одном лице, который буквально завалил ее домашними заданиями, потому как языком она к вечеру уже еле ворочала. Заставили пройти с десяток психологических тестов, хорошо еще, что к детектору лжи не привязали.

Завтрашний день обещал быть еще тяжелее: к Хулио, потом на студию, потом в салон, где из нее, как сказала эта Кортнева, которая все же завоевала к вечеру Катину симпатию, сделают человека; на инструктаж, снова к преподавателю риторики... А ведь ей даже не сказали, прошла она кастинг или нет!

...Спустя час в зале кастинга воцарилась тишина. Хореограф и постановщик дефиле Хулио Лопес, в миру - Андрей Караваев, оседлал свой «Феррари» и поехал тусить с друзьями. Светлана Минаева, звезда психологии и лайф-коуч, поехала записывать очередной эфир на центральном канале.

Мария Думанская, одна из продюсеров первой части шоу, наполнила высокие бокалы шампанским. Юлия Кортнева замерла у огромного панорамного окна - уставшая, но не утратившая свой лоск. Сейчас она прижималась лбом и ладонями к стеклу, чтобы унять мигрень. Чувствовалось, что день ее несказанно утомил.

- Юленька, вы справились. Давайте выпьем за успех предприятия. Кажется, мы нашли именно то, что надо. Я полагаю, после просмотра отснятого материала высший совет придет в полный восторг.

- Зачем эта святая простота нужна высшему совету?

- Некорректный вопрос, Юлия. И мы с вами достаточно умны, чтобы никогда его не задавать.

- Я и не думала. Что потом будет с этой девчонкой?

- То, что было с нами, я полагаю. Сотрут память, если что не то увидит...

- В последнее время они мало этим заморачиваются. Делают все, чтобы эти случайные золушки исчезли без следа.

- Без девочек "из народа" шоу будет искусственным и безынтересным. Как ни крути, Они тоже это понимают. Эта Авдеева умна. И пластична. Не лишена азарта.

- Вы видели, как у нее глаза горели при упоминании Акслера? Она уже влюблена как дурочка и ничего больше не видит. Что, если начнет ломать им все планы?

- Юлия, я считаю небезопасным продолжать наш разговор. Вы не в меру человечны. Выпейте шампанского и доверьтесь своей Марии. Что толку переживать о том, на что вы не сможете повлиять?

- Она так похожа на мою сестру...

- Она сильнее, Юлия. А Они, как ни крути, уважают сильных духом. Эта девочка станет фавориткой публики, вот увидите. Ей не позволят вылететь в первом туре. И убить тоже, если будет умна и завоюет большинство симпатий.

- Но когда начнется вторая часть шоу...

Умудренная опытом продюсер улыбнулась хитрой улыбкой:

- Готова поставить на то, что ее там оставят, и эта Авдеева сыграет с ними на равных... Это пока она ни о чем и ни о ком, кроме Акслера, не думает. Но, стоит полететь первым пешкам на церемонии вручения сапфиров, он откроется нашей крошке с неприглядной стороны. И думаю, тогда она с радостью присоединится к чужой команде...

Глава 5. О вреде или пользе быстрого перевоплощения.

- Авдеева, ты не знаешь, от чего отказываешься! - Ирка Васильева отправила кусочек сочной говядины в рот и, не успев прожевать, отхлебнула пиво прямо из бутылки. - Это такая вкуснятина!

Катя оторвалась от созерцания своеобразного файер-шоу в исполнении бармена за стойкой. Загорелая и отдохнувшая после отпуска в Дубае пышнотелая Ирка ее дико раздражала. Да еще Мишка, словно устав терпеть капризы Кати, сейчас осыпал эту дуру комплиментами. Даже умилялся тем, как она точит хлеб, хотя и смолотила уже полторы буханки.

- Углеводы после шести вечера оседают на бедрах в виде жировых отложений. Тебе стоит застегнуть рот, а не усугублять эту проблему.

Васильева подавилась. Катя презрительно наблюдала, как Мишка на пару с Аленой стучат по ее спине. То ли оттого, что еда попала не в то горло, то ли от обиды, на глазах Ирэн выступили слезы.

- Сука ты, Катя.

- Авдеева словила звезду, - поджала губы Алена. - Может, тебе не стоило приходить сегодня, а, Кэт? Тусовалась бы в компании новых подруг и делили б спокойно шкуру недобитого Акслера. Я так понимаю, там твои хамские высказывания будут в порядке вещей.

- Кажется, ты завидуешь тому, что меня утвердили и теперь я имею все шансы заполучить Акслера?

- Да нет, мне тебя жаль. То, что ты туда попала, ровным счетом ничего не значит. Ты слишком была занята своим загаром, татуажем и педикюром, чтобы хоть одним глазом взглянуть на визитки других девчонок.

- Я не смотрю телевизор.

- Ничего, потом сюрприз будет. И знаешь, у меня есть фаворитка. Она модель и ее зовут Оливия. Ты и мизинца такой телки не стоишь...

- Я не интересуюсь телками, Алена. Главное, что я стою Сергея.

- Так, дамы, не ссорьтесь! - вмешался Михаил.

На Колю с Антоном надежды было ноль, они с самого начала вечера в пабе таращились на обновленную за неполные две недели Авдееву как на обнаженную Бар Рафаэли. Катя лишь снисходительно улыбалась.

При всей своей самокритичности она прекрасно понимала: было на что посмотреть. И оттого, каким трудом ей дались эти кардинальные изменения, было в сто раз приятнее.

Ее кожа приобрела неповторимый золотистый оттенок. Курс массажа и ухода у косметолога сгладил расширенные поры и устранил сухость кожи. Лицо сияло свежестью и молодостью, темные глаза под наращенными ресницами, которые совсем не казались искусственными, стали еще больше и приобрели гипнотическую глубину. Высветленные на тон волосы выпрямили, отчего они спадали сияющей волной ниже лопаток. После нескольких инъекций губы казались выразительнее и соблазнительнее. Кате все время хотелось целовать свое зеркальное отражение.

К концу первой недели она под руководством Хулио настолько освоила искусство дефиле на высоких каблуках, что при желании могла грациозно, словно лань, пробежать в таких туфлях стометровку. Женственная походка вызывала тысячи восхищенных мужских взглядов и столько же завистливых женских. Мало кто догадывался, что для Кати было легче жать от груди штангу и делать сотни выпадов с отягощениями, чем научиться красиво двигаться. Мышцы болели как после трех подряд интенсивных силовых тренировок.

Привыкнуть к платьям оказалось довольно легко. Отчего-то Кортнева перестала вести себя как пафосная сука и взяла на себя обязанности гида по стилю. Кате было комфортно в компании этой эксцентричной красотки с потрясающим вкусом.

Михаил вернулся с Гоа в приподнятом настроении, полный сил. Та красавица по имени Кассель (какая-нибудь Клава или Дуся, какой родитель в здравом уме называет дочь Касселью) оказалась, как он сказал, совсем не стервой. Правда, отмороженной. Дистанцию держала, но после съемок визитки с первого дубля приложила палец к изумительным губам и подмигнула. Так Скрипник получил сутки королевского отдыха на синем побережье океана с полным "олл инклюзив".

«Что ж ты ее не чпокнул», - пробурчала Катя, когда лучший друг не оценил, как она хороша в узкой юбке с баской, шелковом топе и на умопомрачительных каблуках. "Да ты понимаешь, она... как из другой галактики... я чувствовал себя пауком, которого она могла бы раздавить, но ей куда любопытнее было за ним наблюдать и подкармливать. А с насекомыми люди на равных не держатся..."

Несмотря на первые, но уже довольно ощутимые перемены в образе Кати, он их не заметил.

Желая наконец-то расшевелить друга, Авдеева злорадно прошипела, скрестив руки на груди:

- Я с Акслером не допущу твоей ошибки, будь уверен.

- Ага, ты сначала попади к нему, - отмахнулся Михаил. - Думаешь, нацепила туфли и все, жизнь сделала крутой поворот?

- Что? Юляха тебе не сообщила? Ох, Скрипник, видать, ты для Кортневой недостаточно крупная фигура. Готовься, режиссер-сценарист, теперь тебе придется видеть меня гораздо чаще. Я прошла!

Михаил не поверил. На его лице отразилась целая гамма эмоций, от недоверия до насмешки, потом какое-то потрясение, едва ли не отчаяние и... Кате показалось, что это был страх. Опасения, которые осуществились. Страх, недоверие, нервный смешок, растерянность...

- Кэт, откажись. Прошу тебя, не суйся в этот бордель.

Они сидели в кафетерии. Катя отказалась от сахара и сливок по настоянию Юлии, пила кофе и запивала минералкой. В зал вошла Вера, референт Кортневой, и кивнула девушке в знак приветствия. Если до этого Мишка сомневался, панибратство Веры все расставило по своим местам.

- Ты... Кэт, там нет мест! Ты не могла пройти! Это... и мне не сообщили... боюсь, здесь что-то не чисто... - он залпом выпил горячий кофе и не поморщился. - Понимаешь, наверняка ты будешь первая на вылет... в первый день...

- Это будет твой звездный час?

В тот момент взгляд Кати задержался на высоком мужчине в темных очках, который вошел в кафетерий в сопровождении, судя по всему, охраны. Потеряв интерес к Мишке, Катя подалась вперед, чтобы рассмотреть его получше.

Облегающая бордовая рубашка. Строгие черные брюки. Очень элегантная прическа... бармен как раз наливал ему "перье", когда мужчина снял очки.

- Да чтоб мня в коленно-локтевой... Акслер! - прошептала Катя, едва не расплескав кофе

Мишка встрепенулся и повернул голову. Только тогда на его губах расплылась хитрая улыбка.

- Прощай, Кэт, мне пора, клиент прибыл.

Катя, сощурив глаза, следила, как Скрипник подошел к барной стойке и обменялся рукопожатием с объектом Катиных грез. В кафе по-прежнему царил полумрак, но девушке показалось, что глаза Акслера светятся подобно двум изумрудам в темноте. Как у хищника, но, поправочка, безумно красивого и харизматичного хищника.

Она беззастенчиво шарила глазами по его телу, совершенство которого не могла скрыть никакая одежда. В горле, казалось, взорвалась Сахара, мозг плавился в знойном мареве необъяснимого сексуального желания, и все это - под аккомпанемент тамтамов собственного сердца. Именно поэтому она, как страдающий от жажды путник при виде миража-оазиса, медленно поднялась и двинулась навстречу Акслеру. Откуда только взялись та самая грация и чувство полета, которые Хулио грозился выбить из нее стеком! Катя не знала, сто такое стек, но пробовать на себе все равно не хотела. Если бы он увидел ее сейчас, был бы доволен успехами своей ученицы...

Катю вели инстинкты. Назвать это по-иному не получалось. Авантюра? Нет, она не просчитывала и не осознавала последствий. Просто шла прямо на него, на свой такой желанный приз, не ощущая пола под ногами. Когда расстояние между ней и Акслером сократилось до метра, Скрипник напрягся, едва не кинувшись ей наперерез. Катя готова была поклясться, что не планировала того, что произошло сразу после секундного столкновения взглядов. Ее как будто что-то или кто-то толкнул в спину.

Сергей Акслер среагировал моментально. Так как и положено хищнику. Катя не осознала, что падает. Единственное, что ощутила, - разряд молнии, пронзивший ее тело от прикосновения сильных мужских рук... И мир, который дрогнул, расцветая глубиной граненого изумруда, когда его лицо оказалось так близко, когда его дыхание коснулось ее разрумянившихся щек легким бризом, а внизу живота закрутились спирали сладкого вихря.

- С вами все в порядке? - боже, его голос, этот хриплый тембр с идеальным построением сказанных фраз.... Да когда этот мужчина начинает говорить, сам мир затихает в немом очаровании!

Катя ничего не ответила. Она просто не могла. Даже когда Акслер обратился к бармену и приказал (именно приказал, а не попросил) налить ей минералки без газа. Когда, удерживая за талию, помог забраться на высокий барный стул.

Авдеева пришла в себя уже после ухода принца мечты, выпив стакан воды.

- Ты что устроила?

Откуда взялся Скрипник? Разве не ушел вместе с Акслером?

- Смотри "Великолепный век", - нервно рассмеялась Катя, с вызовом глядя другу в лицо. - И заметь, никто меня не отправил делать силиконовую грудь или подтяжку. Ты и тут пролетел, мой милый...

Она так и не смогла понять, почему Скрипник был так опечален ее предполагаемым участием в шоу. Да какому предполагаемому? Вчера Кортнева, словно старая добрая подруга, потащила Катю на мужской стриптиз, где и поделилась секретом: утвердили!

- В первый день шоу увидишь своих конкуренток, - сказала Юлия. Сегодня она была в черном кожаном корсете, облегающих легинсах и с неизменной укладкой в стиле Диты фон Тиз. - Кать, суки еще те. Держи ухо остро, протянешь руку - отгрызут по локоть. Давай, я на тебя ставлю. Покажи им всем, что девчонки из народа гораздо круче!

Выражение "с кем поведешься - от того и наберешься" Авдеева прочувствовала на собственной шкуре буквально за неделю. Стервозность Кортневой непостижимым образом передалась Кате, окутала едким туманом, который впитался каждой клеткой и порой.

Катя больше не пыталась слиться со стенами, гордо вышагивая по коридорам медиахолдинга. Наоборот, с вызовом смотрела в глаза каждому, кто попадался на пути, дефилируя летящей походкой, той самой, которой не без труда добился Хулио. На любой циничный женский взгляд отпускала колкие реплики, которые вызывали у Кортневой улыбку: "Я спешу в зал. И тебе, свинка, не помешало бы"; "Со спины ты просто девочка. А с личиком что случилось?"; "Ты не знаешь, что есть краски, которые закрашивают седину? Я спрошу название у бабули".

Со временем весть о новой участнице самого масштабного реалити-шоу разлетелась по холдингу. Юля говорила, все сотрудники разделились на два лагеря: большая часть стали ее фанатами, меньшая всерьез обсуждала в курилке возможность спустить дерзкую конкурсантку с лестницы. И Катя, которую еще бы месяц назад расстроили чужие антипатии, заставляя копаться в себе и задавать лишенные смысла вопросы "за что" и "что же я сделала не так", сейчас испытывала острое, эгоцентричное удовлетворение от чужой зависти и неприязни. Кортнева ее в этом поощряла. "Пусть ненавидят, лишь бы боялись", - нравоучительно изрекала новообретенная эксцентричная подруга, выпуская в потолок ровные кольца дыма. Пару раз они трансформировались в сердечки. Кате хотелось верить, что усилием мысли.

К середине второй недели, отпущенной на подготовку, Катя уже мало чем отличалась от других участниц, которых пока видела исключительно на фотографиях. Ну, ростом разве что. Ну, меньшей стоимостью нарядов. Но выглядела уж точно не хуже их. Гладкая кожа, пышные волосы, утонченный макияж, походка леди. Макаров, узрев ее в компании Кортневой, уронил челюсть. И похоже на то, что не узнал. Единственное, что расстраивало Катю, - отсутствие Акслера. После того столкновения в кафетерии она его больше не видела.

"Увидитесь в прямом эфире", - понимающе улыбалась Юлька. Катя не знала, хорошо это или плохо. Сначала ей казалось, что, будь еще одна встреча до шоу, Акслер точно ее запомнит. Потом Катя решила, что это не такая уж блестящая идея. Да, запомнит. Да, может, оставит она отпечаток в его сердце, но на церемонии знакомства он офонареет от новизны. Двенадцать красавиц, как ни крути. Одна из них выбыла, вернее, отказалась от участия в шоу, ничего никому не поясняя. Три, как сказала Кортнева, расходный материал, вылетят на первых отборах.

"Ты тоже в группе риска, Катя. Но если будешь слушать меня, пройдешь в пятерку. А дальше все в твоих руках".

О других участницах Юлька отзывалась сдержанно. А Кате очень хотелось знать, кто они. Если это девушки из богатых семей, почему о них нет никакого упоминания не только в прессе, но даже во Всемирной сети? И почему такие странные имена?

"Псевдонимы. Тебе тоже надо выбрать. Как насчет Кэтрин?" - Кортнева всегда немного напрягалась, когда разговор касался этих богинь. Катя сочла, что они ее просто достали своими звездными замашками.

...Скрипник бросил на Катю взгляд миротворца, призывающего к покою в компании. Алена залпом выпила шот и промокнула губы салфеткой. Ирка хмурилась и нервно стучала пальцами по столу. А Авдеева слушала плавные переливы ирландской мелодии, и в ее душе расцветало что-то похожее на торжество. Даже само название шоу, "Избранная", было символичным до невероятности: именно такой она сейчас себя ощущала.

- На наши голоса можешь не рассчитывать, - злорадно сообщила Алена под одобрительное кивание Ирки.

Катя улыбнулась. Чужая зависть буквально гладила ее проснувшееся эго.

- Голоса?

- Да! В финальном отборе.

- Вы настолько атрофировали себе мозг? Вы всерьез полагаете, что при выборе победительницы Сергей Акслер воспользуется звонком другу или помощью зала?

Катя не узнавала саму себя. Где делась скромная, неуверенная в себе, пытающаяся всем угодить Катюша Авдеева? Лопнула, словно мыльный пузырь, растворилась в напряжении этих одиннадцати дней подготовки, переродилась, по инерции вобрав черты характеров и манеру поведения окружающих. Язвительность Хулио, непреклонность Юлии, холодную аристократичность Марии и уверенность в победе всех своих потенциальных коллег. Да получи она от Иры с Аленой эти шпильки еще месяц назад, точно разревелась бы при закрытых дверях и начала по новой взращивать свой комплекс неполноценности.

- Ты пролетишь, Авдеева, - не сдавалась Алена. - Он не выберет тебя. Вот увидишь.

- А кто сказал, что моя цель - стать в итоге игрушкой этого пресыщенного олигарха?

Появление официанта немного разрядило обстановку. Но ненадолго. На столик перед Катей приземлился слоеный коктейль с шапкой из сливок и лимонной цедры.

- Это вам от мужчины за пятым столиком.

Авдеева повернула голову и тут же показательно закатила глаза, узрев грузного мужчину за пятьдесят. Почему-то это вызвало у нее вспышку ярости.

- Я не пью такое. Я хочу зеленый чай с молоком. Организуйте.

- Ну Авдеева дает, - покачала головой Ирина.

Катя, улыбнувшись, сунула коктейль ей под нос.

- Передайте ему нашу благодарность. И скажите, что эта рыжая девушка считает его... хм... сексуальным. И что насчет чая?

- С ликером?

- Я, кажется, ясно выразилась: зеленый чай с молоком! Какой ликер?

Скрипник поднялся, на ходу сдергивая куртку Кати с вешалки.

- Кэт, я знаю, где делают классный. С корицей и ванилью. Пойдем прогуляемся?

Компания притихла, разглядывая Катю, ожидая ее ответа. Авдеева пожала плечами, решая, стоит ли оставаться здесь. Пришла к выводу, что не стоит, ситуация перерастет в крупную ссору.

- Пойдем. Раз за меня искренне не порадовались в начале вечера, вряд ли ситуация кардинально изменится.

Она вежливо попрощалась, но не получила ни слова в ответ. Сухие кивки. Мысль "а что я сделала не так" на миг все же задела за живое, царапнула сознание тупым лезвием. Стоило признать, она вела себя как последняя стерва. Как та же Кортнева, от которой прилетало подчиненным похлеще. Но изменилось бы что-то, если бы Катя вела себя по-иному?

Нет. Как бы ей ни хотелось в это поверить, она очень хорошо знала девчонок, которых считала если не подругами, то приятельницами. Ирку, которая любила тянуть на себя внимание и кичиться тем, как ее балует бойфренд. Алену, питающую симпатию к Мишке. Увы. Ничего бы не изменилось за исключением одного: заклевали бы Катю, поднимая свою самооценку.

- Какая муха тебя укусила, Кэт? Не ожидал...

Апрельский ветер был отнюдь не весенним: пронизывающим и холодным. Днем шел дождь, и ощущение промозглой сырости не покидало ни на миг. Сегодня на Кате были тонкие чулки с ажурной резинкой и платье длиной чуть выше колена. Полезнее для здоровья было бы скрыться где-нибудь в круглосуточном кафетерии или в крайнем случае в автомобиле, но отчего-то Кате захотелось прогуляться по ночному городу, посмотреть, как отражаются огни города, который никогда не спит, в темных, словно нефть, водах реки. Зажмуриться от яркого света фар проезжающих мимо машин. Вдохнуть полной грудью воздух, наполненный запахом бензина и весеннего дождя, без цели вглядываться в низкое серое небо, в котором с трудом различимы звезды от обилия света, и ни о чем больше не думать.

Кортнева сказала, что съемки будут за чертой города. А еще... ох, душа замирала в предвкушении. Прага. Амстердам. Она увидит эти европейские города! А если дойдет до пятерки, то и остров Бали, рай на земле. И сейчас Катя вдыхала полной грудью загрязненный воздух мегаполиса, словно прощаясь, а может, пытаясь сохранить в памяти этот момент беззаботности. И улыбалась Мишке, который ловко раздобыл ей латте (не было зеленого чая, в пакетиках не стал брать). Втягивала ароматный кофе через соломинку и держала Скрипника за руку, как тогда, на первом курсе. Счастливая и беззаботная. Где же эти волшебные времена?

- Миш, я думала, что сегодня поставила их на место. Ты же сам видел, что они меня презирают с первого курса. Надо было положить этому конец.

- Ирка завидует твоей спортивной фигуре. А Алена знает, что ты для меня самый близкий друг. Не было необходимости так их раскатывать.

- Но ты не вступился. Ты бы мог сказать, что с обычным эфирным мясом так носиться не будут. Сидел и слушал, как они глумятся. И еще хватает наглости говорить, что я как-то не так себя вела. Тебе бы такое зачитали...

- Кать, главное, что ты прошла. Слова излишни. - Скрипник поддел ногой пустой пластиковый стакан. - Это действительно хорошая возможность засветиться.

- Но ты не рад тому, что меня утвердили.

- Кэт, скрывать не буду. Я бы хотел уберечь тебя от этого беспредела. С этим шоу изначально было что-то не так по сравнению с остальными. Завеса секретности. Подписка о неразглашении. Я не допущен к организаторам. Там царит Кортнева, даже Макаров держится в стороне. У каждой из участниц легенда, далекая от действительности...

- У меня тоже, Миша. Кортнева постаралась. Приписала мне аристократический род и потомственные навыки карпатских мольфаров. Я раньше понятия не имела, кто это такие. Но кому интересны простые люди? Ты сам понимаешь, как создается шоу...

- Я все понимаю. Но в этот раз я буду в стороне. Не смогу тебе ничего подсказать. Ты останешься одна в этом серпентарии.

- Ну и что? Яд мне в кофе никто не подсыплет. С лестницы тоже не сбросит, скорее всего там каждый закуток под прицелом телекамер. Не надо так переживать, мне главное - засветиться в шоу и стать медийным лицом. Я же не собираюсь до старости фотошопить. Это шаг к мечте, просто еще один шаг...

- Ты пообещаешь мне, что будешь осторожна, Кэт?

Фары приближающегося автомобиля, громкая музыка и какие-то нервные рывки красной "ауди" заставили Катю замереть на месте. По телу пробежала волна ментолового озноба, похожая на взрыв мятной бомбочки. Девушка сама не поняла, что делает и откуда взялись эти силы. Дернула Скрипника за руку так, что тот едва не растянулся на асфальте, втянув его в ближайшую арку за секунду до того, как на асфальт, ровно на то место, где они только что стояли, приземлилась пустая бутылка, разлетевшись на осколки.

"Никогда тебе больше не водить, урод. Только бить машины", - промелькнула у Кати мысль, похожая на голос свыше. Улюлюканье и мат подростков заглушил визг колес, который чрез секунду сменился глухим стуком.

- Что за... - потрясенно проговорил Мишка, глядя на Катю.

Авдеева приложила палец к губам и осторожно выглянула из-за кирпичной стены.

Красная спортивная машина врезалась в столб. Бампер сжался словно гармошка, битое лобовое стекло переливалось в свете фонаря. Улюлюканье и крики резвых автолюбителей прекратились. Вряд ли ДТП оказалось смертельным, но у Кати не было ни малейшего желания это проверять или же звонить в полицию.

- Докатались мажоры. Давай сваливать отсюда.

Она даже не расплескала свой кофе. Михаил промокнул испарину на лбу. Он был потрясен куда сильнее, чем Катя, сохранившая самообладание.

- Карпатские мольфары? - его голос дрожал, когда он уставился на Катю со смесью шока и восхищения на лице. - Что такое знает Кортнева, чего не знаю я?

Катя хрипло рассмеялась и поцеловала Мишку в лоб. Она сама офигела не меньше своего друга.

- Ну, а чем тебе не весомый повод наконец убедиться в том, что я выживу на этом долбаном реалити-шоу?..

Глава 6. Когда начинается представление, спрячь колюще-режущие как можно дальше.

Сосны. Огромный зеленый массив высоких корабельных сосен переходил в непролазную чащу. Всюду, насколько хватало глаз, до самого горизонта, простирался этот заповедный уголок, освещенный полной луной. Ни единого огонька, лишь русло реки, в котором отражалась луна, создавая впечатление расплавленного белого золота. Пейзаж был настолько заворачивающим, что Катя не смогла усидеть на месте. Подобрала подол платья - алого великолепия ценой в целое состояние, чтобы не зацепить его острыми шпильками-стилетами, и буквально припала к окну лимузина, прижавшись ладонями к стеклу. Прохлада проникла через атлас высоких перчаток, приятно охладив пылающие ладони. Ночной пейзаж был настолько прекрасен, что вытеснил волнение, от которого Кате все время хотелось грызть ногти и дергать длинные золотые серьги в виде тонких крестов.

Кортнева говорила, что съемки будут в черте города. И каким же было удивление Кати, когда выяснилось, что на крыше медиахолдинга ожидает вертолет, который и унес Катю в неизвестном направлении! Юлия лишь подмигнула своей шокированной протеже и пожелала безоговорочной победы. А Катя едва не поседела, перебрав в уме все мыслимые и немыслимые варианты своей дальнейшей участи. Мама перед ее отъездом сказала, что опасается, как бы дочь не продали в рабство. Конечно, пошутила, но в каждой шутке только доля шутки...

…Бумаги на подпись. Хоть Катя и была немного подкована юридически, многие моменты осталось для нее непонятными. Юлька курила свою электронную сигарету и утверждала, что ничего криминального здесь нет: типовой договор, подписка о неразглашении. Еще и виза. Вот тогда Катя и заподозрила неладное. Но и тут Юля сказала, что это обычная практика, - информировать о месте проведения мероприятия в последний момент.

Здесь же находилась продюсер Мария Думанская. Именно она отвела Катю в сторону и ласково потрепала по плечу: "Будьте королевой. Мы в вас верим!" Хулио позвонил по телефону, и Кортнева благосклонно позволила Кате с ним поговорить.

"Я ставлю на свою экзотическую бабочку. Давай, покажи им всем, и Акслеру тоже! Он такой... горячий мачо!" - мечтательно протянул хореограф и постановщик дефиле. А Юлька обняла ее на прощание и велела не переживать. И слушаться стилистов, не перечить и не спорить. И держать ухо востро с остальными конкурсантками, а еще, кажется, не возвращаться без обручалки…

Перелет занял три часа. Попытка разговорить пилота и к чему не привела. У Кати отобрали мобильный, поэтому, чтобы не изъедать себя тревогой, девушка пыталась представить первый день шоу, исходя из тех, что ей довелось видеть ранее.

Тревога. Она не желала покидать сознание вчерашней неудачницы, увидившей золоченые подлокотники и бархатные подушки своей новоприобретенной кареты. Старая сказка, истертый до дыр сюжет. Меняются лишь декорации. Геликоптер может превратиться в тыкву на высоте четырех тысяч метров, и сказка закончится, толком не начавшись. Реалити-шоу может обернуться куда худшим кошмаром, обратно пропорциональным улыбкам организаторов и средствам, вложенным в "тюнинг" участницы. Вместо дворца - клетки. Вместо принца - работорговец или сутенер. А добрая фея-крестная - на самом деле корыстная стерва, которой ничего не стоит притвориться лучшей подругой ради наживы...

Эти мысли пришли только сейчас. На пугающей высоте, под финальный аккорд заката. Когда Катя, получив напутствие Юлии, поднялась на крышу высотного здания и увидела свою "карету", а если быть точнее, изумительный вертолет Mersedes-Benz Style (название сообщил ей один из пилотов), не было никакого испуга. Только буквально щенячий восторг с желанием пуститься в пляс. Авдеева жмурилась при виде этой потрясающей роскоши, пока грузили ее багаж. Большую часть содержимого этих чемоданов с эмблемой LV она не видела. Подбором гардероба для шоу занимался штат имиджмейкеров, байеров и стилистов.

Когда один из пилотов галантно подал Кате руку, она и вправду ощутила себя принцессой. Еще сильнее это чувство усилилось в салоне вертолета. Белоснежная отделка с контрастными панелями из дерева ценных пород, кожа тончайшей выделки, голубая подсветка, которая по желанию VIP-пассажира могла изменять свой оттенок. Катя почувствовала острое желание снять туфли и сбрызнуть ладони антибактериальным гелем, дабы не осквернять это великолепие. Но оно было кратковременным. Оба пилота выглядели как киноактеры, улыбались точно так же, и, получив бокал шампанского, девушка довольно быстро вжилась в роль особо важной персоны.

- Пристегните ремни и наслаждайтесь полетом на борту Mersedes-Benz Style, - прозвучал в динамике голос пилота.

Больше Катя с ними не говорила. Отвлекать не решилась, так до конца и не разобралась с непонятной кнопочной конструкцией подлокотника, где находился монитор, ТВ-тюнер и игровая консоль. Смотрела, открыв рот, через стекло кабины, когда геликоптер плавно оторвался от посадочной площадки и взмыл в высоту. Сумерки опустились быстро, как накрыли. Россыпь бриллиантовых огней внизу завораживала. Но на втором часу полета все же надоела. А когда огни закончились, явив взору темное покрывало леса с венами-артериями рек, серебрящихся в лунном свете, сердце Кати от волнения пропустило несколько ощутимых ударов.

Горы. Высокие сосны. Девушка понятия не имела, куда ее уносит геликоптер люкс-класса и чем в итоге закончится это путешествие.

Когда вертолет пошел на снижение, Катя с трудом подавила нервную дрожь. Но все же заставила себя улыбнуться, подав руку пилоту, и спуститься по комфортному трапу вниз, сохранив королевскую осанку и постановочную улыбку.

У охраны были автоматы. Катя замерла, ожидая, что их сейчас нацелят на нее, но ничего подобного не случилось. Вдали угадывались очертания залитого светом особняка, наполовину скрытого листвой аллеи из декоративных деревьев, необычных по цвету и форме кроны.

Их встретили двое мужчин и симпатичная женщина в белом брючном костюме. От ее теплой улыбки тревога Кати испарилась.

- Кэтрин, рада вас приветствовать. Надеюсь, полет не доставил вам неудобств? Как вы себя чувствуете? Меня зовут Марина, и моя задача сделать все для того, чтоб вы покорили сердце Сергея Акслера.

Женщина располагала к себе, и Катя, окончательно расслабившись, прошла за ней в дом. Попыталась узнать, куда же ее привезли, но Марина покачала головой и оставила вопрос девушки без ответа.

Ее речь походила на тщательно заученную:

- Отлично. Вы проголодались? Советую подумать, перед тем как отказываться. Следующая возможность подкрепиться будет только пополудни. У нас с вами немного времени. Шоу стартует ровно в три часа ночи...

Катя едва успевала осознавать тот поток информации, который обрушила на нее Марина. Аппетита не было вообще, она без энтузиазма сгрызла яблоко и банан, запивая кофе и не чувствуя вкуса. Марина, увидев, что первичный голод участницы утолен, на глазах стала деловой и серьезной.

Катя уже не сопротивлялась, когда в зале появилась молодая девушка с татуированными руками и асимметричной стрижкой и попросила ее раздеться до белья. Марина не напоминала бандершу, живой товар не перевозят в вертолетах, в которых ощущаешь себя даже не Анастейшей Стил, а как минимум Греем, но в платье. Неформальная милашка прищелкнула пальцами и приложила их к виску в несколько игривой манере.

- Качество загара хорошее. Рекомендую открыть правое плечо, рельеф мускулатуры сгладить бронзантом. Настаиваю на макияже в золотых тонах...

Дальнейшую речь Катя уже не запомнила - девушка перешла на профессиональную терминологию, перечисляя марки косметики и стили создания макияжа. Еще одна девушка, которую Марина представила как свою помощницу, выдала Кате шелковый халат, набор полотенец, банные тапочки и проводила в просторную душевую. На плитке был изображен пейзаж ночного мегаполиса, детально продуманная подсветка придавала ему реалистичности. В большой кабине было очень много кнопок и рычагов, но в этот раз Катя не ударила в грязь лицом. Курсе на третьем у нее был кратковременный роман с сыном богатого папы, у которого имелась подобная итальянская сантехника.

Авдеева едва успела вытереть кожу от капель воды и замотать в полотенце волосы, как ее буквально уволокли в огромный зал, где и началось волшебство перевоплощения. Сразу две мастерицы принялись колдовать над ее волосами, третья делала маникюр, покрывая ярко-красный лак блестящей субстанцией, девушка-визажист велела закрыть глаза и сжать губы, после чего принялась с помощью шпателя наносить на лицо густую маску с приятным охлаждающим эффектом. Через полчаса ее без труда сняли, она застыла как слепок Катиного лица. Следующая была золотая в буквальном смысле слова. Сколько-то там каратное золото, расслышала Катя. А на третьей она попросту задремала. Очнулась от движения кресла-трансформера и получила по рукам от уже знакомой татуированной девчонки при попытке потереть кулаками глаза. Впрочем, бить ее не было нужды. Руки были по локоть замотаны в полотенца, а кожа под этой броней непривычно стянута.

- Парафинотерапия, - вскользь пояснила стилист, слегка сжав пальцами подбородок Кати и вглядываясь в ее лицо. - Отлично... спать запрещаю. Начинаем работать...

Авдеевой не позволили смотреть в зеркало. Просто отвернули кресло. Стилист, которую, судя по обращению, звали Баст, ловко управлялась кистями для макияжа, пока с Кати стягивали высокие перчатки и парафиновые оттиски. Затем прибежала Марина с кучей плечиков, на которых висела атласно-кружевная прелесть самых разных цветов. Катя даже не сообразила, когда же ее упаковали в тонкие кружева ярчайшего красного цвета. А потом она увидела выбранное для нее потрясающее платье цвета горных маков, длинное, струящееся, с разрезом до середины бедра, с золотым зажимом на левом плече. Правое осталось открытым. Черные туфли на высоком каблуке с обилием ремешков на нее надели, когда еще сидела в кресле, а две волшебницы придали укладке последний штрих. Баст уверенными мазками нанесла на ее губы красную лаковую помаду, прошлась широкой кистью с золотистой пыльцой по рельефу ключицы и бицепса, вдоль бедра, которое обнажал разрез платья, по щиколоткам и наконец довольно кивнула.

Катя не знала, сколько прошло времени. Усталости она не ощущала, азарт вытеснил ее полностью. И когда кресло развернули к огромному зеркалу, Кэт, при всей своей готовности увидеть в отражении произведение искусства, все же оторопела.

Сперва ей показалось, что это просто рекламный плакат с очень красивой моделью в алом одеянии, с изумительной кожей и яркими пухлыми губами. Но изображение шевелилось.

Когда во время своего визита в холдинг Катя встретила одну из конкурсанток "Избранной", ей показалось, что подобная красота может быть лишь у ангелов или внеземных существ. Но то, что она сейчас созерцала в огромном зеркале, было не менее фантастично и завораживающе. И у этой ожившей картины были Катины глаза. И все остальное тоже. Но в то же время...

Девушка смотрела на свое отражение затаив дыхание, и во всем теле разливалось тепло восторга и самолюбования. Она считала себя невзрачной среди других участниц? Да сейчас с легкостью дала бы фору любой из этих несравненных телок. Аура недосягаемости слетела с конкуренток, словно шелуха с зерен арахиса. Просто поразительно, какого результата можно достичь, если умело подчеркнуть достоинства при помощи целой команды профессионалов! Больше не оставалось сомнения в том, что все эти топ-модели вышли в свет исключительно после того, как над ними поработали стилисты с визажистами. Что ж, теперь Катя ни в чем не уступала ни одной из них. И даже невысокий рост сейчас казался преимуществом, а не недостатком, потому что благодаря ему в образе обновленной Кати появилась притягательная незащищенность и трогательность.

Огромные кошачьи глаза в обрамлении густых ресниц. Пухлые алые губы. Мерцающая золотом кожа.

Она была совершенна. Она была уверенна в себе. И готова рвать на британский флаг каждую, кто посмеет ее как-то обидеть и посягнуть на Акслера. Пусть катятся в ад эти лощеные красотки из высшего общества, Катя не отступит и не оставит им не единого шанса.

У нее была своя стратегия. Юля Кортнева научила ее, как выжить в серпентарии, не потеряться в толпе непревзойденных красавиц и сделать так, чтобы Акслер ее заметил. Если это произойдет, двадцать процентов победы у нее в кармане. Скандал и интриги - не самая лучшая тактика. Их надо прежде всего уметь ювелирно плести. Так, чтобы Акслер не догадался, на что она готова пойти ради его внимания. Наоборот, Кате стоит занять нишу трогательной малышки с несколько наивными взглядами на окружающий мир, имитировать слабость и нерешительность в нужные моменты, чтобы вызвать в единственном мужчине на проекте, ведущий не в счет, инстинкт охотника и защитника одновременно.

Что ж, актерская игра всегда ей удавалась. Студенческие постановки тому подтверждение. Если Юлия посоветовала ей тепло улыбаться этим сукам, Катя так и поступит. Хочешь обезвредить врага, проникни ему под кожу. Приз в этой игре стоит подобных усилий.

Лимузин плавно тронулся с места, унося Катю Авдееву в неизвестность. Последние напутствия растаяли в воздухе. Марина успела заверить в том, что она с командой стилистов останется на проекте и красота Кати не растает с первыми лучами солнца.

В салоне авто люкс-класса царила комфортная прохлада, а за окном расстилался ночной пейзаж невероятной красоты. И все вокруг казалось таким естественным и гармоничным - великолепие первозданной природы, дорого отделанный салон автомобиля, изумительный шелк платья, ласка кружева нижнего белья. И потрясающая уверенность в собственных силах.

Ее ждала сцена и свет софитов. Воистину, весь проект - сплошной театр, и она в нем главная актриса и режиссер-дрессировщик собственной фортуны. Катя еще не сознавала, что, даже если не заполучит Сергея Акслера в сети своих пробудившихся женских чар, участие в телепроекте подобного масштаба откроет перед ней ни с чем не сравнимые перспективы, которые ранее были недостижимы. Вероятнее всего, что таких Акслеров на ее пути еще будет предостаточно. Но пока что Катя не хотела думать об ином исходе проекта. Воображение рисовало такие сцены, от которых ее сольное выступление в ванной казалось едва ли не платоническим баловством, а естественный румянец проступал сквозь персиковые румяна. Но по счастью, сейчас в салоне лимузина никого, кроме нее, не было, водитель за перегородкой не в счет. Отрепетированная улыбка уже приклеилась к ее губам и казалась почти искренней.

Катя едва не прозевала тот момент, когда по салону поплыли блики яркого света. Автомобиль свернул на ярко освещенную аллею с самшитовым лабиринтом и декоративными соснами. За окном послышались звуки какой-то суеты, двери лимузина отъехали в сторону, и Катя поспешно натянула платье на колени и распрямила плечи, увидев мужчину с телекамерой, который по-хозяйски шлепнулся напротив. Око объектива смотрело Кате в лицо, отчего непроизвольно захотелось вжаться в спинку сиденья и выставить руку вперед.

Когда на студии снимали ее визитку в загадочном интерьере с огромным магическим шаром и ориентальным котенком окраса "эбони", чтобы придать легенде о предках-мольфарах колоритный штрих, Катя чувствовала себя звездой. Здесь же ей хотелось стать как можно незаметнее. Но, взяв себя в руки и списав минутное колебание на напряжение последних часов и пугающую неизвестность, Катя надменно кивнула оператору в знак приветствия, как ее учила Кортнева в плане общения с обслуживающим персоналом.

- Кэтрин, крупный план прибытия. Сейчас скажите пару слов и старайтесь, чтобы это прозвучало не банально. - Оператор щелкнул по кнопке приборной панели и, умостив камеру на коленях, наполнил высокий бокал чем-то похожим на шампанское.

Как бы Кате ни хотелось залпом его выпить, она помнила наставления Юли. Ни капли алкоголя. Нет у нее права на подобную слабость, особенно в первые дни, предельная концентрация.

- Три, два... поехали!

Катя, вспомнив советы Хулио и Кортневой, грациозным движением провела по шее, задумчиво глядя в окно, и только после этого повернулась к камере, не фокусируя на ней взгляд, глядя в пустоту, отчего создавалось впечатление, что здесь, кроме нее, никого больше нет.

- Вот наконец-то я на месте. - Потом Марина скажет, что в эфире Катя была королевой буквально с первых кадров. - Здесь потрясающе красиво. За окном сосны и свет полной луны. Упоительно свежий воздух. А я не нахожу себе места, предвкушая встречу с Сергеем. Я стала на шаг ближе к своей мечте и очень надеюсь, что таких шагов будет еще очень и очень много...

- Снято! - оператор постучал по стеклу и как-то хитро подмигнул Авдеевой.

Ей это не понравилось, но Кортнева заверяла, что ни один испорченный кадр не пройдет в эфир, иначе с горе-сотрудника спустят шкуру. Но все равно, когда за ним закрылась дверца и лимузин вновь плавно тронулся с места, Катя едва подавила вспышку раздражения. Не время выходить из себя. У нее меньше минуты до новой атаки софитов и телекамер. Право на приватность перестало существовать. Отныне на нее во все глаза смотрит мир, и надо сделать все от нее зависящее, чтобы не ударить лицом в грязь.

Остановка автомобиля. Бокал, который Катя отставила на дальнюю полочку, опрокинулся. Она лишь пожала плечами. Вновь дверь плавно отъехала в сторону, протянутая рука в белой перчатке на миг заслонила собой яркий свет мощных ламп, установленных по периметру небольшой поляны перед белоснежным домом в два этажа. Дворец, в котором начнется бал для современной Золушки, поражал своим великолепием даже снаружи. Стоит ступить практически хрустальными туфельками на тротуарную плитку, пути назад уже не будет. Каждый твой шаг будут фиксировать десятки телекамер, каждое неосторожное слово смаковать с особой изощренностью, выворачивая и трактуя как вздумается, одно неверное движение - и ты навсегда утратишь престиж в этом обществе.

Юля говорила, первые шаги на проекте - самые тяжелые. Оступись, и можешь больше ни на что не рассчитывать. Превратишься не в яркую и харизматичную соискательницу руки самого завидного холостяка страны, а в досадное недоразумение, которое забудут после первой церемонии сапфиров. Из-за страха проиграть в шаге от мечты Катя была готова на все. Даже вылезти вон из кожи, если от нее это потребуют. Поэтому сейчас, вложив свою руку в протянутую ладонь, присобрала подол платья и, вспомнив уроки Хулио, опустила правую ногу на асфальт. Пяти секунд вполне достаточно, чтобы зрители приклеились к телеэкранам, гадая, кто же обладательница этой сексуальной изящной щиколотки. Грациозный прогиб в спине, чтобы случайно не удариться лбом, незаметно развернуть бедро и эффектно выйти из салона лимузина, расправив плечи и одарив десятки телекамер обезоруживающей улыбкой уверенной в себе красавицы, которая приехала за победой, и никак иначе. Расслабить плечи, отпустив руку швейцара, вскинуть подбородок и двинуться вперед, навстречу чарующей неизвестности, не глядя под ноги, едва не ослепнув от света софитов, но улыбаться, отмечая количество ступеней и огромные двери, потому как по достижении окончательного пункта своей цели перед глазами будут плясать яркие пятна. Преодолеть это расстояние, думая лишь о том, как рукоплещет сейчас Хулио, наверняка в компании бойфренда, и гордо восклицает: "Это мой воробышек, превратившийся в яркую птичку!". И от этого она улыбается еще искреннее, стремясь отправить своему учителю ментальный посыл. Представить, как камеры замедлят ее движение при обработке изображения для подачи в прямой эфир, превратив походку в полет над землей. Как она войдет в эти двери навстречу мечте и, хотелось верить, самому крепкому чувству, еще не распознанному до конца от ослепившей страсти...

Мелодия, зародившаяся глубоко внутри, стоило ступить на землю и подняться по мраморным сходням, заиграла, ускоряя темп, когда Катя вошла в огромный холл и едва не замерла на месте. Нет, даже не из-за великолепия внутреннего убранства особняка, который пообещала себе рассмотреть позже. Взгляд Сергея Акслера, который она узнала бы из тысячи, сейчас пригвоздил ее к месту. Но Катя не остановилась. Шла не чувствуя мраморных плит под ногами, не замечая никого, кроме мужчины, ради которого пришла на этот проект. Она бы подошла к нему вплотную, но ведущий реалити-шоу галантно взял ее под руку, направляя дальнейшие движения. Кате пришлось повиноваться и замереть в метре от Сергея. Чувство нереальности происходящего захватило ее. Казалось, сейчас этот великолепный мираж растает, словно красочный сон.

- Кэтрин, - просто уму непостижимо, как ее голос естественно зазвучал слегка хрипловатым волнующим тембром, как заиграла неподдельной искренностью улыбка, как слегка склонилась набок голова.

Уже второй раз в такой близости от него проснулась иная Катя, уверенная в себе и собственных силах. Такая знакомая горячая волна прокатилась по позвоночнику, а мелодия взорвалась волнующими переливами.

Катя больше ничего не сказала. Этому ее тоже научила Юлия. Просто улыбалась, глядя в колдовские изумруды его глаз, стараясь контролировать сбившееся дыхание... но все же вздрогнула, когда губы самого завидного холостяка страны прикоснулись к ее кисти. Вздрогнула и проиграла поединок взглядов.

Он что-то говорил. О том, как рад ее приветствовать на шоу имени себя, любимого, и как впечатлен ее изысканной красотой. При всем своем желании принять это за чистую монету Катя не смогла, хотя в его словах была искренность. Важно было помнить, что каждой из семи девушек, уже восседавших на белоснежных софах по периметру зала, он успел сказать то же самое. Ведущий незаметно указал Кате взглядом на софу, и она, стремясь унять бешеное сердце, направилась в менее приятную компанию своих будущих соперниц.

Они были прекрасны и совершенны. Все как одна. От Кати не ускользнуло, что при ее приближении девушки поменяли положение тел так, чтобы на софах рядом с ними осталось как можно меньше места. Хотя они и улыбались, флюиды превосходства повисли в воздухе.

Сейчас Кате было не до них. На секунду забыв об имидже пай-девочки, она опустилась на свободную софу, наградив семерых див иронично-надменным взглядом. Одиночество - удел победителей, а не эти дочки толстосумов пусть и дальше жмутся к толпе. С этого ракурса никто и ничто, кроме, пожалуй, огромных алых роз в напольных вазах, не мешали ей любоваться мужественным профилем Акслера. Словно ощутив ее мысленный призыв, он повернул голову в ее сторону. И хотя его взгляд, задержавшись на Кате, потом одарил своими зелеными лучами других девушек, у Авдеевой в груди вспыхнуло малюсенькое солнышко, согревшее своим теплом.

"Успокоиться", - велела себе Катя, пытаясь угадать, что же под костюмом Сергея. Оказалось проще простого: она уже видела его обнаженным по пояс. Следовало перенаправить мысли в безопасное русло, иначе оставался риск потерять самообладание. Катя постаралась сосредоточиться на том, что же сейчас видит основная масса телезрителей. Скорее всего, ее визитку. Похоже, только что она завоевала множество симпатий.

- Приветствуем девятую участницу. Азартная и целеустремленная Оливия!

Катя оторвалась от своих мыслей и повернула голову к двери аккурат в тот момент, когда в нее вошла или, вернее, вплыла высокая красавица с коротко стриженными волосами в сверкающем облегающем платье с высоким воротником-стойкой. Это одеяние было похоже на змеиную кожу. Да и сама грация девушки напоминала движения кобры. Но больше всего Катю поразили ее глаза. То ли это была игра тени и света, то ли оптическая иллюзия, но подобного оттенка насыщенной бирюзы ей еще видеть не приходилось. И, увы, не только ей.

Сердце укололо иглой ревности, когда Акслер, целуя руку Оливии, утратил дар речи. Девятая участница не улыбалась. Кате вообще показалось, что она смотрела на него оценивающим взглядом, как удав на кролика. Хотя, наверное, всему виной была эта внезапная преждевременная ревность.

А еще Кате хотелось рассмотреть ее глаза. Но девушка, которая сократила свое имя до эротичного Лив, проигнорировала пустующую софу и направилась к двум девушкам - платиновой блондинке и шатенке. И те встретили ее как свою, грациозно отвели колени и освободили место на софе.

Десятая участница. Катя не расслышала ее имени, но узнала ту, с которой столкнулась в телецентре. Правда, узнала с трудом. Но все равно она выглядела потрясающе.

Одиннадцатая. Виолетта. Непонятно почему, но эта девушка вызвала у Кати легкую симпатию. Она казалась простой, несмотря на изумрудное платье в восточном стиле и обилие золотых украшений. К тому же улыбнулась Кате и села на софу рядом.

Блондинка Рашель вызвала стойкую антипатию. Может, потому, что скользнула по Кате и Виолетте отсутствующим взглядом. А вот Адриэль располагала к себе бьющим через край темпераментом. Есть такие люди - эпицентр энергии, вокруг которых крутится весь мир и к которым непроизвольно тянешься.

Церемония знакомства завершилась. Всем девушкам предложили напитки, и Акслер, присоединившись к ним, сбросил маску светского денди. Катя догадалась, что камеры отключили перед церемонией вручения сапфиров.

- Ну, первый раунд завершен, дамы? - Сейчас он играл роль хорошего друга, а не султана в своем гареме.

Девушки заговорили наперебой. Некоторые спрашивали, зачем ему это шоу, другие позволяли себе фамильярно тыкать, третьи буквально задыхались от счастья находиться здесь. Молчали только три из них: голубоглазая Оливия, длинноволосая брюнетка Николь с выражением презрения на красивом лице, робкая Натали и Катя, четвертая. Но Авдеева мысленно осыпала улыбающегося Акслера алыми лепестками, чтобы согреть теплом своего внимания и заставить смотреть в свои глаза как можно чаще.

Отчего же молчали другие, для нее осталось неразгаданной загадкой в тот первый вечер.

Глава 7. Церемония сапфиров

Французское вино показалось Кате кислым. Откуда ей было знать, что оно и яблокиеланетакаяблокиелалжно иметь такой вкус? Она пила его очень редко, ограничиваяблокиелась бутылками порошкового разлива с полок супермаркетов. Поэтому отставила зенамочемпионкал в сторону с некоторым облегчением - не утратит бдительности, не падет жертвой тысяблокиелачи соблазнов.

От высоких каблуков и необходимости постояблокиеланно держать осанку заныла пояблокиеласница. И это у нее, тренированной и полной сил! Напряблокиелажение последних суток оказалось яблокиеланетакаяблокиелавольно существенным. От необходимости дружелюбно улыбатьсяблокиела сводило скулы, от яблокиеларкого света софитов слезились глаза и, предвещаяблокиела скорую мигрень, противно запульсировало в висках. Но Катяблокиела сейчас не имела права так легко затеряблокиелатьсяблокиела в толпе райских птичек, опустив руки, или, что еще фатальнее, позволить им завладеть вниманием короляблокиела бала.

Девушка отставила зенамочемпионкал, склонила голову назенамочемпионк и закусила губу, беззастенчиво разгляблокиеладываяблокиела Сергеяблокиела Акслера в окружении гламурных сук. Подвеснаяблокиела камера тут же, словно по команде, повернулась в ее сторону, захватив лицо в прицел объектива, чтобы не упустить ни одну эмоцию. От этого безжалостного вмешательства в личное пространство стало не по себе, и Катяблокиела мысленно взмолилась о том, чтобы камера не успела зафиксировать на ее лице растеряблокиеланность и замешательство. Нацепила маску пофигистки, с ироничным равнодушием разгляблокиеладываяблокиела объект своих грез и липнувших к нему красавиц.

Изумительно красиваяблокиела (ну а как же иначе!) и позитивнаяблокиела Адриэль перетяблокиеланула на себяблокиела все внимание. Казалось, внутри этой девушки находилсяблокиела неиссяблокиелакаемый источник жизненной энергии. Её бьющий фонтаном темперамент, сотканный из раяблокиеланетакаяблокиеласти, уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела и весельяблокиела, не мог оставить равнодушным никого из присутствующих. Катяблокиела с изумлением поняблокиелала, что эта красавица в роскошном черном платье, расшитом по линии изгиба фигуры золотыми пластинами, не вызвала никакой антипатии. Наозенамочемпионрот, хотелось пояблокиеланетакаяблокиелайти поближе и буквально согретьсяблокиела в лучах ее сияблокиеланияблокиела. К сожалению, Акслер тоже горел пояблокиеланетакаяблокиелабным желанием. Адриэль была единственнаяблокиела, от чьей руки на своем плече он не стал уворачиватьсяблокиела. Да и вообще, главный холостяблокиелак страны чувствовал себяблокиела превосходно в окружении этих красавиц. Настолько, что про существование зенамочемпионлее скромных претенденток напрочь забыл.

- Это сок?

Катяблокиела с неохотой отвела взгляблокиелад от Сергеяблокиела, увлеченно флиртующего с несравненными самками, и с раздражением посмотрела на пояблокиеланетакаяблокиелашедшую девчонку. Кажетсяблокиела, ее звали Виолетта. Пышнотелаяблокиела, сочнаяблокиела, но оттого трогательно-обаяблокиелательнаяблокиела крашенаяблокиела блондинка была настроена дружелюбно, смущенно улыбалась, переминаяблокиелась с ноги на ногу и стремяблокиелась поскорее чем-то заняблокиелать руки. Катяблокиела не намеревалась заводить здесь прияблокиелательские отношенияблокиела: проект о любви, а не о дружбе. Но, вспомнив о камерах, вежливо улыбнулась. Она не умела плести интриги, играть в игры, но незыблемое правило "врагов наяблокиеланетакаяблокиела держать поблизости" никто не отменяблокиелал.

- Вроде бы сок.

Блондинка терпеливо яблокиеланетакаяблокиелаждалась ответа и лишь тогда осторожно пригубила из стакана. Суетливо огляблокиеладелась по сторонам, решаяблокиелась заговорить вновь, чем яблокиеланетакаяблокиелавольно сильно позабавила Авдееву.

- К нему не пояблокиеланетакаяблокиелайти, - наконец решилась, и на её лице пояблокиелавилось выражение самого несчастного человека в мире. - Зряблокиела яблокиела сюда приехала. Они его уже заарканили.

- Ты пыталась? - яблокиелазвительно освеяблокиеланетакаяблокиеламилась Катяблокиела, забыв об имидже пай-девочки. О том, что не столь давно она сама краснела, бледнела и заикалась, переминалась с ноги на ногу и не могла решитьсяблокиела на каждый последующий шаг, и не вспомнила.

- Попыталась. Та чернаяблокиела девчонка ударила локтем в грудь и велела свалить. Да и бесполезно это. ЯБЛОКИЕЛА все равно уйду первой.

- Так саданула бы ей в ответ по зенамочемпионтоксному лобику. Как тебяблокиела...

- Виола...

- Виола, если будешь пить сок на задворках, тебе ничего не светит. Если позволишь себяблокиела толкать, они тебяблокиела затопчут. Ты не понимаешь, куда попала? Очнись, тут твои скромность и яблокиеланетакаяблокиелабродетель никому не нужны. Не смотри на меняблокиела так. Да, ты все правильно сейчас поняблокиелала: не оценит! Не заметит!

- И что же мне делать?

- Хм... как насчет того, чтобы щелкнуть эту Лив по подзенамочемпионродку?

Кате стало весело от замешательства в серых глазах простушки. Но тут же в позвоночник укололо ощущение чужого взгляблокиелада. Повернувшись, она замерла на месте.

Оливияблокиела обладала лизенамочемпион поразительным слухом... лизенамочемпион суперинтуицией. Два бирюзовых датчика магнетического взгляблокиелада прошлись по лицу Кати внимательным скольжением. На Виолу она вообще не смотрела. Авдеева не испытала ненависти или же брезгливости со стороны этой красотки, похожей на грациозную хищную кошку. Ощущение было иным. Может, так чувствуют себяблокиела те, на кого в оптический прицел пристально смотрит снайпер. Фантастические глаза смотрели оценивающе... как на дичь.

- Ви, она смотрит на тебяблокиела как на яблокиеланетакаяблокиелабычу. Ты с этим смиришьсяблокиела?

Оливияблокиела не могла их услышать с этого расстояблокиеланияблокиела, к тому же очень громко звучала в динамиках смутно знакомаяблокиела Кате классика, но голос непроизвольно понизилсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела шепота.

Виола яблокиеланетакаяблокиелалго собиралась с духом, перед тем как посмотреть на Лив. Пыталась замаскировать это за непониманием, но Катяблокиела за эти насыщенные недели подготовки к шоу начала яблокиеланетакаяблокиелавольно хорошо разбиратьсяблокиела в людяблокиелах.

- Заяблокиелави о себе. Ты же не хочешь уходить сегодняблокиела!

Виола не выдержала и секунды. Вздрогнула, когда встретилась глазами с брюнеткой и залилась густым румяблокиеланцем.

- Если так тому суждено, пусть лучше уйду.

"ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелалбанаяблокиела фаталистка", - подумала Катяблокиела, потеряблокиелав интерес к несостояблокиелавшейсяблокиела подруге. Повернулась к ней спиной, гляблокиеладяблокиела на Акслера под прицелом бирюзовых лазеров Лив. Эта коротко стриженнаяблокиела сука как будто собирала информацию о кажяблокиеланетакаяблокиелай и кажяблокиеланетакаяблокиелам, кто сегодняблокиела имел уяблокиеланетакаяблокиелавольствие здесь находитьсяблокиела. Сейчас в поле ее зренияблокиела оказалась Авдеева.

"Поезжай яблокиеланетакаяблокиеламой, жертва офтальмии", - Катяблокиела яблокиелазвительно улыбнулась. Сергей же даром времени не теряблокиелал, пока она занималась пустой зенамочемпионлтовней с Виолеттой и визуальными поединками с Лив. Место Адриэль заняблокиелала еще одна несравненнаяблокиела блондинка в струяблокиелащемсяблокиела золотом платье. Где, черт возьми, клонировали таких красивых и не похожих на других?

Сам Акслер уже, кажетсяблокиела, улетел в нирвану от такого вниманияблокиела. Даже отсюда видно, что его глаза сверкают посильнее, чем хрустальные венецианские люстры. И эта яблокиеланетакаяблокиелалговяблокиелазаяблокиела блонда что-то игриво шепчет ему на ушко, но при этом не виснет на нем, остаетсяблокиела такой же загаяблокиеланетакаяблокиелачно-строгой и неяблокиеланетакаяблокиеластупной. Кажетсяблокиела, протяблокиелани руку - ударит током, и останешьсяблокиела стояблокиелать, неяблокиеланетакаяблокиелауменно хлопаяблокиела глазами с немым вопросом "что ж это было"?

Катяблокиела не умела играть на пояблокиеланетакаяблокиелабном поле. Вообще не умела играть в эти женские игры. Но сама мысль, что сегодняблокиела она войдет в группу риска проигравших лишь потому, что сочла себяблокиела неяблокиеланетакаяблокиеластаточно хорошей дляблокиела открытого заигрыванияблокиела к новояблокиелавленному султану, позенамочемпионяблокиелалась конкуренции, решила, что ее заметяблокиелат и без лишних телодвижений (нужное подчеркнуть) была невыносима.

"Смотри и учись, Виолка", - Авдеева расправила плечи. Как будто стекляблокиеланнаяблокиела стена выросла в этот момент между ней и всеми присутствующими. Всеми, кроме Сергеяблокиела Акслера. Он один в этот момент имел яблокиеланетакаяблокиеластуп в ее интимную зону с правом прикасатьсяблокиела к сверхчувствительным эрогенным зонам. Катяблокиела уже избрала его своим, заяблокиеланетакаяблокиелалго яблокиеланетакаяблокиела личной встречи. Никто не мог им помешать. Все стало несущественным и лишенным смысла: коляблокиеланетакаяблокиелавские глаза Лив, приоткрытый в шоке рот Виолетты, мысль о том, что Кортнева яблокиелавно будет не в восторге от такого своевольного поведенияблокиела своей протеже.

Ее даже не смутила неестественнаяблокиела тишина, воцарившаяблокиеласяблокиела, как показалось Кате, в тот самый миг, когда она начала уверенно двигатьсяблокиела к нему. К своему желанному призу. К своей единственной цели. На задворках сознанияблокиела отложились только типично женские ревностные взгляблокиелады.

Катяблокиела прошла уже половину пути, когда Акслер незаметно избавилсяблокиела от руки белокурой прелестницы на своей груди, сгладив этот жест поцелуем кисти, и вскинул голову, словно хищник, почувствовавший приближение самки, но еще не осознавший, что же именно сулит ее пояблокиелавление. И Катяблокиела вяблокиеланетакаяблокиелахнула полной грудью, когда перед ее глазами запляблокиеласали сцены, яблокиеланетакаяблокиеластойные древнеримской вакханалии с ним, единственным, в главной роли. Подсознание оформило зов эротического желанияблокиела в сгусток энергии, которым и запулило в мужчину мечты, отгородившись щитом от всех остальных.

Уверенность девушки едва не померкла, когда она замерла напротив Сергеяблокиела и осознала, что другие соискательницы вовсе не торопяблокиелатсяблокиела уходить. Блондинка скользнула по Кате безразличным взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам без всяблокиелакой наигранности. Она, по-видимому, действительно считала, что Катяблокиела пустое место. Душа компании Адриэль прояблокиеланетакаяблокиелалжала так же ослепительно улыбатьсяблокиела, и даже сделала едва заметный жест лаяблокиеланетакаяблокиеланью, словно приглашаяблокиела поближе. Рыжаяблокиела, наозенамочемпионрот, отошла подальше, несмотряблокиела на яблокиеланетакаяблокиелаброжелательность Кати. Николь задержала свой взгляблокиелад на платье Авдеевой куда яблокиеланетакаяблокиелальше, чем полагали приличияблокиела, но так же быстро потеряблокиелала к ней интерес. Лишь одна из девушек, значительно уступавшаяблокиела во внешности красоткам, наградила Катю ревниво-злобным взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам, но, заметив камеру, фальшиво изобразила на лице беззазенамочемпионтность.

- Сергей, - прежняблокиелаяблокиела Катяблокиела залилась бы багровым румяблокиеланцем, если бы вообще решилась пояблокиеланетакаяблокиелайти к такому мужчине и заговорить с ним первой. - ЯБЛОКИЕЛА Кэтрин.

Зеленые глаза мужчины, вызвав прияблокиелатное волнение в глубине души своим фирменным прищуром, скользнули яблокиеланетакаяблокиелалгим взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам пресыщенного эстета по спортивной фигуре Кэт, на мгновение замерли на ее губах и неспешно захватили сознание девушки в свои изумрудные сети.

Штормоваяблокиела волна, с шумом разбившаяблокиеласяблокиела о скалистое побережье неизведанной земли. Шипяблокиелащий откат, обнаживший сверкающую на солнце гальку. По-иному быть просто не могло - только так, вдыхаяблокиела эти ощущенияблокиела и с труяблокиеланетакаяблокиелам верить в то, что в этот раз все по-настояблокиелащему. Он зенамочемпионльше не иллюзияблокиела и не абстрактное изображение на билзенамочемпионрдах. Теперь вы ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам, лицом к лицу, а чувства, которые были испытаны ранее, только крепнут с кажяблокиеланетакаяблокиелай убегающей секуняблокиеланетакаяблокиелай. Наяблокиелаву его взгляблокиелад еще теплее, еще проникновеннее, и он уже не кажетсяблокиела таким хищным и ироничным. В этот раз неяблокиеланетакаяблокиеластупный красавец, молояблокиеланетакаяблокиелай олигарх с внешностью кинозвезды смотрит на тебяблокиела как на равную себе.

Ты не сераяблокиела мышка из многотысяблокиелачной толпы мегаполиса. Ты не офиснаяблокиела креветка его личного персонала в огромной компании. Ты даже не одна из тех сладких девочек с хватками пресноводных пираний, которые стайками кружатсяблокиела ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам с таким мужчиной. Шоу сделало дляблокиела тебяблокиела возможным то, о чем ты ранее не смела мечтать.

Хоть на несколько недель, пусть и под прицелом объективов без намека на приватность, вы стали равны. Не имеет значенияблокиела, что ты осталась мелким дизайнером-фрилансером, который никогда не яблокиеланетакаяблокиеластигнет заоблачных высот. На этом реалити-шоу ты королева. Пусть одна из многих, но этот замкнутый социум не простит тебе неблагородное происхождение и отсутствие яблокиеланетакаяблокиеластижений.

Бровь Акслера приподняблокиелалась вверх, и в глазах промелькнула насмешка от яблокиеланетакаяблокиелалгой паузы. Катяблокиела мысленно выругалась - нашла времяблокиела позволить магнетизму мужчины пошатнуть наполеоновские планы!

- Тебе не помешает немного освежитьсяблокиела, пока есть бесценнаяблокиела возможность воспользоватьсяблокиела перерывом...

Вот и все. Каким сизифовым труяблокиеланетакаяблокиелам изначально казалось ровное произношение этой заученной фразы и как легко она отскочила от зузенамочемпионв, словно уроки риторики были яблокиеланетакаяблокиеластупны дляблокиела Кати едва ли не с детства! Оставалось надеяблокиелатьсяблокиела, что интуицияблокиела не подвела. Наверняблокиелака Сергей хочет пить, голосовые свяблокиелазки подустали от необходимости отвечать кажяблокиеланетакаяблокиелай из тех, кто тяблокиеланула на себяблокиела его внимание.

Она была не в состояблокиелании поверить в собственную удачу, когда Акслер уцепилсяблокиела за ее предложение, словно утопающий за соломинку. Плюс к этому еще и наградил таким взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам! Без преувеличений, так смотряблокиелат на водного спасателяблокиела, протяблокиеланувшего руку утопающему!

- Сочту за честь, особенно в такой прекрасной компании.

Сергей сжал ее пальцы, а в зале повисла напряблокиелаженнаяблокиела тишина. Стихла даже музыка. Случайно или нет, Кате было все равно. Ее лаяблокиеланетакаяблокиелань задрожала в сильной руке мужчины, сладкаяблокиела дрожь зародилась в пяблокиелатках сладким накатом, чтобы через миг ворватьсяблокиела в сердце и раскрасить мир яблокиеларкими, невеяблокиеланетакаяблокиеламыми прежде красками. Даже хищницы-акулы покорно расступились, не делаяблокиела попытки воспрепяблокиелатствовать похищению своей эксклюзивной игрушки.

Несколько неровных шагов. Пусть грацияблокиела ушла на какое-то времяблокиела, Авдеева этого не почувствовала. Не шла, а парила над полом, поддерживаемаяблокиела сильным спутником, а сердце трепетало как никогда прежде яблокиеланетакаяблокиела этого.

- Шампанское?

Наяблокиеланетакаяблокиела же, она и не заметила, что так быстро оказалась у столика с напитками. Отметила только краем сознанияблокиела широко раскрытый рот покрасневшей Виолетты, отчего уровень самояблокиеланетакаяблокиелавольства начал стремительно расти.

- Что? О, нет. Сок.

С каким бы уяблокиеланетакаяблокиелавольствием сейчас опрокинула зенамочемпионкал того самого шампанского с изумительным персиковым привкусом! Увы, Кортнева яблокиеласно дала поняблокиелать: ты девочка-идеал. Идеалы не пьют и не куряблокиелат. Хочешь Акслера в свои сети - будь яблокиеланетакаяблокиелабра соответствовать выбранному имиджу. Хватит одного глотка вина.

Сергей жестом фокусника-иллюзиониста провел лаяблокиеланетакаяблокиеланью поверх высоких зенамочемпионкалов с соком, выбираяблокиела среди них, судяблокиела по цвету, грейпфрутовый. Прояблокиелавление неуваженияблокиела – не спросить у дамы, что же она будет пить, или испытание на прочность? Это могло быть все что угодно. Кате слеяблокиеланетакаяблокиелавало ответить ему на положенном уровне.

- Ты умеешь читать мысли. Очень люблю горькую ноту грейпфрута.

Тихо ахнула Виола, яблокиелавно шокированнаяблокиела таким панибратским отношением с зенамочемпионгом телеэкрана. Сергей благосклонно повел плечом, на миг вызвав у Кати непреояблокиеланетакаяблокиелалимое желание сказать что-то яблокиелаяблокиеланетакаяблокиелавитое.

- Мне часто об этом говоряблокиелат. Ты яблокиеланетакаяблокиелавольна, Кэтрин?

- Чем?

- Тем, что оказалась здесь. Ты непохожа на других. Готов поспорить, пояблокиеланетакаяблокиелабное светское мероприяблокиелатие дляблокиела тебяблокиела впервые.

- Это обстояблокиелательство яблокиеланетакаяблокиелалжно превратить меняблокиела в восторженную визжащую девочку?

Акслер наконец-то повернулсяблокиела к ней. От пристального взгляблокиелада зеленых глаз хотелось одновременно и зажмуритьсяблокиела, и нырнуть в их притяблокиелагательную бездну.

"Когда ты яблокиеланетакаяблокиелалго всматриваешьсяблокиела в бездну, бездна начинает всматриватьсяблокиела в тебяблокиела".

Вряблокиелад ли Фридрих Ницше имел в виду именно это. Но какаяблокиела женщина, оглушеннаяблокиела влюбленностью, не ищет скрытый смысл в кажяблокиеланетакаяблокиелай строке стихотворенияблокиела, куплете песни, в таких вот цитатах, которые плохо сочетаютсяблокиела с самым прекрасным чувством?

- Ты хочешь здесь остатьсяблокиела, Кэтрин?

Он был не так прост. Впрочем, он и не пыталсяблокиела таким казатьсяблокиела. Испытывающий прищур, улыбка дьяблокиелавола-соблазнителяблокиела, а в голове наверняблокиелака программный код и масса алгоритмов поведенияблокиела. Программисты и хакеры всегда были неяблокиеланетакаяблокиелаоценены.

- Пожалуй, задержусь, Сережа.

- Хорошее решение, - Акслер наверняблокиелака сделал какой-то вывод, поняблокиелатный только ему. Угроза неловкой паузы повисла в воздухе, и Катяблокиела, ослепительно улыбнувшись, повернулась к Виоле.

- Это Виолетта. Мы успели подружитьсяблокиела. Не скучайте, встретимсяблокиела на церемонии.

Прежде чем Акслер смог что-лизенамочемпион возразить, Катяблокиела яблокиеланетакаяблокиелапила горький сок и, на прощание скользнув пальцами по плечу мужчины, горяблокиеланетакаяблокиела удалилась. Ощущение ошеломленного и заинтересованного взгляблокиелада согревало спину, пока девушка, покачиваяблокиела бедрами, шла к самому дальнему дивану.

Она сделала все правильно... да, именно так. Хотяблокиела откуда было ей знать, новому неопытному игроку на поле женских интриг и мужской пресыщенности. Ей предстояблокиелало учитьсяблокиела выживать в серпентарии и параллельно с этим оставатьсяблокиела дляблокиела единственного мужчины загадкой века. Практически невыполнимаяблокиела задача, если учесть, что все конкурентки овладели этим искусством в совершенстве.

Ах да, о дамах. Катяблокиела прогнулась в спине, незаметно ослабив слишком тугие ремешки на зенамочемпионсоножках, и резко выпряблокиеламилась, чтобы застать врасплох чужие взгляблокиелады. Но поведение девушек ее удивило.

Похоже, из всей этой тусовки она дико не нравилась только одной. Кристина, кажетсяблокиела? Вполне миловиднаяблокиела, фигуристаяблокиела, с циничным взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам прожженной путаны. Именно она сейчас развалилась на ближайшей софе и смотрела на Катю так, словно пыталась одним только взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам смешать ее с пылью.

Что касаетсяблокиела касты избранных кобр, так те и вовсе не обращали на нее вниманияблокиела. Переговаривались между созенамочемпионй, сохраняблокиелаяблокиела арийскую невозмутимость и аристократическую степенность. Никто даже не смотрел ни на Акслера, заняблокиелатого бесеяблокиеланетакаяблокиелай с растеряблокиеланной Виолой, ни на Катю, вырвавшую его из их цепких лапок.

Разрыв шаблона. Иначе охарактеризовать это было невозможно. Катяблокиела видела раньше шоу пояблокиеланетакаяблокиелабного формата. Обычно во времяблокиела таких вот кофе-брейков начинали формироватьсяблокиела коалиции одних против других, набирались на спицы петли пока еще не распознанных яблокиеланетакаяблокиела конца интриг, выбиралась перваяблокиела жертва, которую было решено сливать совместными усилияблокиелами...

Здесь не происходило ничего пояблокиеланетакаяблокиелабного. К такому же выводу пришла и Кристина, котораяблокиела яблокиелавно обломалась при попытке вступить с кем-лизенамочемпион в сговор. Девушки вели себяблокиела так, словно слетелись на девичник и не собирались конкурировать друг с другом.

Катяблокиела растеряблокиелалась. Конечно, еще не вечер, и никто не будет плести интриги впустую - на церемонии сапфиров кто-то уйдет, зачем пропадать энергии? Неприяблокиелатно уколола мысль о том, что она, Катяблокиела Авдеева, в их глазах вообще неяблокиеланетакаяблокиеластойна считатьсяблокиела соперницей. Даже после того, как играючи заставила Акслера обратить на себяблокиела внимание и выделилась из толпы...

Свет софитов стал яблокиеларче, а зал заполнили телеоператоры. Эти ребяблокиелата всегда остаютсяблокиела за кадром, и их пояблокиелавление в этом царстве грез и гламура казалось ирреальным. Катяблокиела мысленно пожалела о том, что не посмотрелась в зеркало, - вдруг размазалась помада или тушь? Хотяблокиела Кортнева обещала, что ей не позволяблокиелат выгляблокиеладеть плохо в пряблокиеламом эфире...

Акслер заняблокиелал свое место на подиуме в центре зала ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам с ведущим. И когда заговорил, Катяблокиела на миг забыла о своем волнении. Он был прирожденным оратором, а его голос был призван вызывать желание, ласкать, ставить на место... а также успокаивать. Каждый волен выбирать свой ингредиент, а вот Кате всего лишь трезенамочемпионвалось прийти в себяблокиела.

Эту речь преданные поклонницы со временем расхватают на цитаты. В "Ютубе" она наберет по меньшей мере миллион просмотров. И самое странное, что никому не будет дела яблокиеланетакаяблокиела смысла сказанных слов. Все будут очарованы его голосом настолько, что прослушают не один десяблокиелаток раз.

Катяблокиела все же вслушивалась в его речь. Это была единственнаяблокиела возможность не попасть под обволакивающее обаяблокиелание мужчины.

Дежурные фразы о том, как он рад. О том, что все девушки - априори победительницы в этом еще толком не начавшемсяблокиела состяблокиелазании. И как тяблокиелажело выбрать одну среди тринадцати красавиц. И кто бы ни ушел сейчас, все равно самаяблокиела лучшаяблокиела...

Зазвучала торжественнаяблокиела мелодияблокиела, и двенадцать мужчин модельной внешности в темно-синих костюмах вышли вперед, держа на вытяблокиеланутых руках открытые велюровые футляблокиелары в виде зенамочемпионльшого сердца. Их лица были непроницаемы и лишены эмоций. Сергей Акслер - единственный, кому здесь позволяблокиелалось их прояблокиелавляблокиелать полном объеме.

Кате хотелось привстать, чтобы рассмотреть содержимое футляблокиеларов. У нее не осталось сомненияблокиела, что сапфиры будут настояблокиелащими. В этот телепроект вложили очень много денег. Оставалось только ждать.

- Адриэль, - бархатный голос Акслера лилсяблокиела успокаивающий патокой.

Катяблокиела не сразу поняблокиелала, что к восхищению главным героем ток-шоу примешались злость... и едва ли не яблокиеларость. Акслер мог вызывать желание, пляблокиеласку эмоций и гормонов, но хватило всего пяблокиелати минут с ним наедине, чтобы убедитьсяблокиела окончательно: сейчас с подиума вещал махровый эгоист, с глазами дьяблокиелавола-искусителяблокиела и телом греческого зенамочемпионжества.

Значило ли это, что розовые очки Кати в ту же секунду превратились в космическую пыль? Она сама бы с уяблокиеланетакаяблокиелавольствием приняблокиелала такой поворот событий, но... предатель-подсознание уже мысленно выгибало ее обнаженное тело в сильных руках этого мужчины, а от его даром что придуманных поцелуев кайма губ сладко пульсировала в такт сердцебиению.

Катяблокиела яблокиеланетакаяблокиела крови прикусила яблокиелазык, когда самаяблокиела харизматичнаяблокиела участница проекта грациозно подняблокиелалась на сцену. Наверняблокиелака автор песни "От улыбки станет всем светлей" написал ее после знакомства с этой дивой. Авдеева кусала губы, не понимаяблокиела, почему не желает сопернице сокрушительного провала. Даже невольно улыбнулась, когда Сергей поцеловал руку девушки и сказал, что едва ли не зенамочемпионльше жизни хочет прояблокиеланетакаяблокиелалжить знакомство и видеть ее ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам. Один из мужчин сделал шаг вперед, на его картинно красивом лице пояблокиелавилось пояблокиеланетакаяблокиелабие улыбки, когда Акслер яблокиеланетакаяблокиеластал что-то из открытого футляблокиелара. Катяблокиела моргнула, ослепленнаяблокиела сияблокиеланием, когда он застегнул на тонком запяблокиеластье браслет с крупными темно-синими камняблокиелами овальной огранки в россыпи бриллиантов.

Происходяблокиелащее показалось Кате самым настояблокиелащим волшебствм. Поразительно красиваяблокиела девушка, опираяблокиелась на руку сопровождающего, грациозно спускалась с подиума, а блеск драгоценных камней буквально резал глаза. В девичьем мире Авдеевой пояблокиеланетакаяблокиелабное шоу сопровождалось бы восторженными криками, завистью и изумлением. Здесь же девушки вели себяблокиела так, словно привыкли получать яблокиеланетакаяблокиеларогостояблокиелащие ювелирные изделияблокиела каждый день.

- Оливияблокиела!

Главнаяблокиела сука проекта (Катяблокиела сама не поняблокиелала, как присвоила брюнетке с бирюзовыми глазами этот титул) без осозенамочемпионго энтузиазма подняблокиелалась с дивана. Да еще обменяблокиелалась с блондинкой Рашель похожими взгляблокиеладами - знаем, мол, эта торжественнаяблокиела часть, нет никакого желанияблокиела улыбатьсяблокиела в камеры ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам с этим павлином. Тем не менее стремительно, но с такой же неповторимой грацией взошла на подиум. Ее улыбка не была дежурной. Скорее, хищной и самоуверенной. И Акслер запнулсяблокиела на полуслове, когда в ответ на фразу про "девушку с самыми необыкновенными глазами" Лив наградила его взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам, которым смотряблокиелат на идиотов. Поправочка, красивых идиотов, которых можно использовать дляблокиела полученияблокиела исключительно собственного уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела.

Сергей с труяблокиеланетакаяблокиелам совладал с созенамочемпионй. Удержал на губах дежурную улыбку соблазнителяблокиела, правда, на секунду растеряблокиеланно огляблокиеланулсяблокиела на ведущего, который поддержал его кивком головы. Оливияблокиела со скучающим вияблокиеланетакаяблокиелам разгляблокиеладывала потолок, пока на ее запяблокиеластье застегивали браслет, затем так же стремительно спустилась с подиума и заняблокиелала свое место.

"Сука едет яблокиеланетакаяблокиеламой", - улыбнулась Катяблокиела и подняблокиелала глаза на Акслера, надеяблокиелась увидеть подтверждение своим яблокиеланетакаяблокиелагадкам. Зряблокиела. Мужчина уже пришел в себяблокиела. Провожал взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам Лив, и в его зеленых глазах сверкало восхищение...

Николь вела себяблокиела как шлюха. Как гетера, скорее, но Катяблокиела всего за несколько минут возненавидела эту озенамочемпионсобленную касту зенамочемпионгинь, так не похожих на нее саму.

Стоило ли удивляблокиелатьсяблокиела, что браслеты получили все гламурные суки, причем почти сразу. Ну, не считаяблокиела этой неприяблокиелатной Кристины, котораяблокиела так рано демонстрировала ненависть. Она вышла к Акслеру седьмой и тоже получила браслет.

"Тут условно можно разбить компанию участниц на зенамочемпионгинь и обычных девчонок. И мы, увы, в меньшинстве", - подумала Катяблокиела, наблюдаяблокиела, как Сергей поцеловал руку очередной потряблокиеласающей блондинке.

На подиуме осталось четверо парней с футляблокиеларами. На софах - пяблокиелатеро девочек без браслетов.

- Кэтрин!

Катяблокиела неяблокиеланетакаяблокиелаумевающе уставилась на Акслера. Наяблокиеланетакаяблокиела же, яблокиеланетакаяблокиела этого момента она даже не понимала, насколько близка к вылету! Ведущий сделал едва заметный жест рукой, приглашаяблокиела ее на сцену. У девушки от нереальности происходяблокиелащего закружилась голова.

- Наша прелестнаяблокиела участница волнуетсяблокиела, - не отказал себе ведущий. - Может, стоит подержать ее аплодисментами?

Несколько гламурных сук повернулись к Кате, разгляблокиеладываяблокиела ее с люзенамочемпионпытством и неяблокиеланетакаяблокиелаумением. Этого оказалось яблокиеланетакаяблокиеластаточно, чтобы Авдеева резко встала и чуяблокиеланетакаяблокиелам удержала равновесие, наступив на пояблокиеланетакаяблокиелал платьяблокиела. От такого откровенного тупизма ее щеки залил румяблокиеланец, злость вытеснила раяблокиеланетакаяблокиеласть, оттого что она сейчас выиграла первый раунд, - не вылетела первой, оправдала ожиданияблокиела Кортневой. О том, что Акслер ее как-то выделил или заметил, говорить пока не приходилось.

Это был момент торжества, еще не осознанный в полной мере. Ступени, ведущие на подиум, казались неровными, походка - тяблокиелажелой и лишенной грации, взгляблокиелад Сергеяблокиела - пустым и насмешливым. Даже прикосновение изумительно красивого браслета к пылающей коже вызвало секундный приступ озноба.

ЯБЛОКИЕЛА здесь чужаяблокиела. Пушечное мяблокиеласо на фоне красавиц, которые в итоге и выйдут в финал. Как яблокиела могла надеяблокиелатьсяблокиела на что-то иное?

Улыбнутьсяблокиела так и не получилось. Катяблокиела вернулась на софу, отмахнулась от поздравленияблокиела Виолы, котораяблокиела получила браслет вслед за ней.

Аутсайдером церемонии сапфиров стала девушка по имени Ксенияблокиела. Весь сегодняблокиелашний вечер она держалась в тени. Присутствие такого количества уверенных в себе красавиц наверняблокиелака уничтожило самооценку этой хрупкой шатенки за считанные минуты.

Девчонка едва не плакала. Согласно церемонии, Сергей пошел провожать ее к лимузину, озенамочемпиондряблокиелающе обнимаяблокиела за плечи и что-то ласково пояблокиеласняблокиелаяблокиела. Никто из девчонок не встал, чтобы попрощатьсяблокиела с выбывшей, как это часто было на других проектах, и Катяблокиела удержала Виолу, вцепившись в ее платье, - та яблокиелавно рвалась сделать собственную прощальную церемонию. Первый вылет участницы продемонстрировал во всей красе очевидную истину: здесь утопающих не спасают. О проигравших забывают в ту же секунду. Закон стаи на всех телеэкранах страны.

Но эта стаяблокиела, несмотряблокиела на цинизм, претеняблокиеланетакаяблокиелавала на звание милосердной. Она не загрызла раненую зверушку и даже не закидала ее камняблокиелами на прощание. Такими, по крайней мере, эти потряблокиеласающе красивые суки хотели казатьсяблокиела в глазах окружающих.

Глава 8. Это серпентарий, детка.

Наконец-то!

Последнее платье повисло на плечиках, отделанных нежно-розовым атласом. Заняблокиелало свое место среди множества других произведений высокой моды от ведущих дизайнеров страны.

У Кати слегка зенамочемпионлели руки. Сказывалось отсутствие тренировки или она просто напросто смертельно устала? Головнаяблокиела зенамочемпионль вспыхнула с новой силой, стоило Авдеевой перешагнуть порог своей комнаты. Эта монотоннаяблокиела пульсацияблокиела мигрени не позволила в полной мере насладитьсяблокиела роскошным убранством апартаментов. А посмотреть было на что.

Огромные окна выходили в сад. Красивый фонтан в виде - Катяблокиела непроизвольно усмехнулась - монитора компьютера, из которого взмывали в воздух струи, пересекаяблокиелась под разными углами. Несколько аккуратных бесеяблокиеланетакаяблокиелак. Все это буквально утопало в красном бархате цветущих роз. Солнце еще не встало, но очертанияблокиела сада уже приобрели четкость, свежесть росы и аромат цветов яблокиеланетакаяблокиелалетали сквозь открытые окна.

Несмотряблокиела на бессонную ночь, спать не хотелось. Катяблокиела была слишком перевозбуждена событияблокиелами своего первого дняблокиела на проекте. Все это казалось нереальным, и только потряблокиеласающе красивый браслет с темными сапфирами на запяблокиеластье напоминал о том, что все это наяблокиелаву.

Она прошла этап первого отзенамочемпионра. Наверняблокиелака Юлияблокиела Кортнева там, далеко, взяблокиеланетакаяблокиелахнула с облегчением, когда увидела этот пряблокиеламой эфир не урезанным яблокиеланетакаяблокиела телевизионного формата. А Кате предстояблокиелало еще выдержать несметное количество пояблокиеланетакаяблокиелабных этапов отзенамочемпионра.

Она все так же не осознавала, что сейчас не думает об Акслере. Не горит желанием рисовать в воображении его образ в душе под струяблокиелами воды или на шелковых покрывалах в позе восточного султана. "Заражена вирусом цинизма от этих умопомрачительных сук", - решила Катяблокиела, непроизвольно улыбнувшись своей шутке.

На расстояблокиелании, яблокиеланетакаяблокиела сегодняблокиелашней ночи, ею управляблокиелала страсть. Возможно, влюбленность... хотяблокиела нет, откуда ей взяблокиелатьсяблокиела на этом этапе. Запретный плод слаяблокиеланетакаяблокиелак, а еще пару недель назад она и подумать не могла, что когда-то окажетсяблокиела наедине с властителем своих грез. И как эти грезы станут едва ли не рутиной в тот же момент. Пусть розовые очки держатсяблокиела на носу усилием очарованияблокиела моментом, но аналитический ум отметил и нечто другое: эгоистичность самого завидного холостяблокиелака страны, его упоение собственной значимостью и властью...

"Б**дун. Но откровенно желанный бл**ун!" - забыв про прическу, Катяблокиела запустила пальцы в волосы и завалилась на кровать, подняблокиелав ноги вверх. Потертости от тесных лояблокиеланетакаяблокиелачек еще розовели над пальцами и девушка произвольно покрутила в воздухе ступняблокиелами, разгоняблокиелаяблокиела застояблокиелавшуюсяблокиела кровь.

У конкурсанток и холостяблокиелака сейчас сиеста. Времяблокиела яблокиеланетакаяблокиела четырех часов пополудни, которое лучше бы использовать дляблокиела желанного сна. Потом начнетсяблокиела второй этап дуряблокиеланетакаяблокиелама. К этому времени особняблокиелак наводнитсяблокиела стилистами кажяблокиеланетакаяблокиелай участницы, чтобы успеть подготовить свою протеже к новому этапу - "сапфировому лайку". Идиотское название, если честно. Но тут всё, начинаяблокиела с фонтана в саду и заканчиваяблокиела технологически оснащенными спальняблокиелами девушек, указывало на то, что главный холостяблокиелак - программист, яблокиеланетакаяблокиеластигший на этом поприще небывалых успехов, и даже в условияблокиелах тотальной романтики прояблокиеланетакаяблокиелалжает мыслить своими категорияблокиелами.

Сама церемонияблокиела, как пояблокиеласнил им ведущий, выгляблокиеладит прияблокиелатнее сухого названияблокиела. Холостяблокиелак выбирает девушку, котораяблокиела произвела на него наизенамочемпионльшее впечатление, чтобы провести с ней романтический вечер. Что именно это будет - ресторан, полет на параплане, шопинг или иной сюрприз, Акслер решает сам. Избраннаяблокиела им девушка получает колье с кулоном в виде сапфирового сердца. Таких вот "лайков" у кажяблокиеланетакаяблокиелай участницы может быть несколько за времяблокиела проекта, тогда камни просто надеваютсяблокиела на золотую проволоку в ожерелье. Если его величество современный султан осталсяблокиела чем-то неяблокиеланетакаяблокиелаволен, на вечернем афтепати будет проведена церемонияблокиела "дислайк".

Последняблокиелаяблокиела показалась Кате особенно жестокой и циничной, но, согласившись играть в эту игру, она согласилась и с ее не всегда прияблокиелатными правилами. Поэтому даже пришла к выводу, что сильнее за драгоценные лайки будут битьсяблокиела как раз девушки из народа. Дляблокиела зенамочемпионгатых стерв сапфиры представляблокиелают меньшую ценность, тогда как обычные девчонки после шоу смогут неплохо продать эти камни и обеспечить себе на какое-то времяблокиела безбедную жизнь.

В двери постучали. Сперва нерешительно, затем настойчивее. Катяблокиела с неохотой опустила ноги, пригладила растрепанные волосы и бросила в зеркало придирчивый взгляблокиелад. Кортнева дала четкие наставленияблокиела: перед камерами ты зенамочемпионгиняблокиела. «Нет» потекшему макияблокиелажу, гряблокиелазным волосам, пижамам с несуразными котяблокиелатами и прочим элементам "антилакшери"! Поморщившись от легкого жженияблокиела, Авдеева натяблокиеланула обратно лояблокиеланетакаяблокиелачки и, сцепив зубы от зенамочемпионли в тесно сжатых пальцах, пояблокиеланетакаяблокиелашла к двери. Сейчас ее буквально ударяблокиелат в лицо объективом камеры, и все, что необходимо, - сохранить очаровательную улыбку...

- Ты? Что ты тут забыла?

В отличие от Кати, с Виолеттой, похоже, не успели в полном объеме провести курс юной стервы. А может, у нее просто-напросто не было такого куратора, как Кортнева. И это в полной мере подтверждало Катину яблокиеланетакаяблокиелагадку по поводу "пушечного мяблокиеласа", которому гарантирован ранний вылет.

Светлые волосы пышечки были стяблокиелануты в узел на затылке. Темно-фиолетовый халат сделал миловидные черты лица блондинки острее, тем самым придав ей несколько лишних лет. Туфли спортивного стиляблокиела мало сочетались с атласным халатом.

- Кэтрин, можно к тебе? ЯБЛОКИЕЛА вообще-то утюг попросить хотела...

Механический треск с последующим жужжанием привлек Катино внимание. Замаскированнаяблокиела под бра камера повернулась на шарнире в сторону девушек.

- Бегом!

Кэт втяблокиеланула блондинку за руку в комнату и захлопнула дверь. Женскаяблокиела солидарность не позволила ей в этот раз покрасоватьсяблокиела на фоне пухлой и неухоженной прияблокиелательницы под прицелом дул пряблокиеламого эфира.

Виола неяблокиеланетакаяблокиелаумевающе моргнула, но спрашивать не стала. Все так же неуверенно пояблокиеланетакаяблокиелашла к кровати, бросила быстрый взгляблокиелад на замешкавшуюсяблокиела у зеркала Катю и, не яблокиеланетакаяблокиелаждавшись разрешенияблокиела, нерешительно присела.

- М-м-м… мне бы утюг...

- Какой, в топку, утюг? Стайлер?

- Нет, у меняблокиела платьице помяблокиелалось...

"Вот дура!" - подумала Катяблокиела.

Покачала головой:

Не считаяблокиела Эльки и Лекси, с которыми у нас ни разу не было повода ломать кирпичи о голову, у меняблокиела

была еще одна подруга, тоже с именем Лена, котора

яблокиела жила в Феояблокиеланетакаяблокиеласии. Ее одну яблокиела могла назвать своим настояблокиелащим другом – яблокиеларкаяблокиела, сногсшибательнаяблокиела в моем понимании брюнетка, похожаяблокиела на меняблокиела и характером, и даже внешностью немного, девочка редкого ума и находчивости. Находяблокиелась здесь по яблокиеланетакаяблокиелалгу учебы, яблокиела страшно по ней скучала. Нашей дружзенамочемпионй мы опровергали теорию наших бабушек, гласившую, что подруга никогда не яблокиеланетакаяблокиелалжна быть красивой. Это все заблужденияблокиела. Красивые девчонки уверенны в себе и не нуждаютсяблокиела в унижении себе пояблокиеланетакаяблокиела

бных. Они, как правило, само

яблокиеланетакаяблокиеластаточны и всегда в гармонии с созенамочемпионй и окружающим миром. А злость, зависть, лицемерие и прочий букет как раз свойственен менее уверенным в себе особяблокиелам при красивых подругах. Часто, выбираяблокиелась куда-то, мы могли восхититьсяблокиела красотой или стилем другой красивой девчонки, и ни разу не возникло ничего похожего на зависть или неяблокиеланетакаяблокиелаброжелательность. У красивых девчонок есть всегда чему поучитьсяблокиела, что подсмотреть и обыграть дляблокиела себяблокиела

, да и просто держать свою планку очень высоко, и не расслабл

яблокиелатьсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела того, чтобы выйти из яблокиеланетакаяблокиеламу с облезшим маникюром или без эпиляблокиелации. Блин, Лесик, что ж ты так далеко…

ЯБЛОКИЕЛА тряблокиелахнула головой. Лекцияблокиела уже минут пяблокиелать как началась. Девчонки сосреяблокиеланетакаяблокиелаточенно что-то конспектировали, а Говорова в углу расстроено шмыгала носом.

…I don’t care…

Наверное, еще через пару лет жизнь закалит меняблокиела так, что яблокиела перестану реагировать на пояблокиеланетакаяблокиелабные мелочи, а пока буду просто пытатьсяблокиела их игнорировать.

После лекции яблокиела на автомате выкурила пару сигареток. Автоответчик выдал три сообщенияблокиела

о пропущенных звонках. Лена, легка на помине, мама и еще один друг, желающий пригласить на чашку кофе. От Димы ни слуху, ни духу. Веселый денек! Но ведь еще не вечер. Позвонит по- лю

зенамочемпион

му.

ЯБЛОКИЕЛА

же вижу, что зацепила его вчера! Хот

яблокиела

, может, из-за того, что

яблокиела вечером слегка испугалась. Так, самооценка, ввысь!

После пар мы снова зависли в «Кофеине».

ЯБЛОКИЕЛА не помнила, какими именно аргументами девчонки воспользовались, чтобы вытащить меняблокиела с созенамочемпион

й, но, в принципе, была им за это благодарна. Мартини с пирожными (100 подхо

яблокиеланетакаяблокиелав пресса яблокиеланетакаяблокиелама, потом) ощутимо подняблокиелали пошатнувшеесяблокиела настроение. Спустяблокиела

тридцать минут мы уже активно обсуждали новый фильм про вампиров, приправл

яблокиелаяблокиела рассказ пошловатыми комментарияблокиелами.

…I don’t care…

В разгар вечера первой удрала Эляблокиела. Наверное, очередной ее зенамочемпионй-френд из тусовки фотографов был проезяблокиеланетакаяблокиелам в Харькове, об этом пряблокиела

м кричали ее вмиг заблестевшие глаза.

ЯБЛОКИЕЛА почувствовала легкий укол зависти, но ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам оставалась Лекси, и она просто фонтанировала оптимизмом.

- Рванули танцевать! – неожиданно выпалила она и потяблокиеланула меняблокиела за руку. ЯБЛОКИЕЛА не успела опомнитьсяблокиела, очнулась уже на танцполе.

Внимание всех посетителей кафе сразу оказалось приковано к нам двоим. Лекси не растер

яблокиелалась и, театрально улыбнувшись, задвигалась под ритмичную композицию Рианны. Как всегда, ее грудь пляблокиеласала вместе с ней. Как-то сориентировавшись, яблокиела вспомнила основные танцевальные движенияблокиела и автоматически унеслась в ритм джаз-фанка, забыв даже про высокие шпильки. Музыка постепенно захватила, ток азарта бенгальскими искрами пробежал по жилам, и тело ожило, подчиняблокиелаяблокиела

сь чувственной музыке. Аплодисменты начались практически сразу, и никто не удивилс

яблокиела, когда спустяблокиела минуту к нам присоединились пара студенток, высокий парень с фигурой балетного танцора и эффектнаяблокиела

женщина без возврата. Мои волосы давно прорвали блокаду укладки, щеки пылали, и

яблокиела жадно пила энергию драйва и всеобщего вниманияблокиела

. Песн

яблокиела

закончилась, и никого не удивили искренние аплодисменты. Мы смотрелись,

яблокиеланетакаяблокиела

лжно быть, нереально эффектно – ангел тьмы и света, брюнетка и блондинка с красивыми телами и завораживающей кошачьей грацией.

ЯБЛОКИЕЛА даже не удивилась, когда, вернувшись к столику, мы получили бутылку шампанского от заведенияблокиела и десерт от кого-то из соседних столиков. Скосив глаза, незаметно огляблокиела

дели щедрых «одаривателей» и синхронно скривились в разочарованных чувствах. Никаких знакомств не хотелось.

Лекси что-то рассказывала о новой косметике, когда телефон выдал резкую трель.

- Это же мой! – мы, не сговариваяблокиелась, вчера закачали одинаковый рингтон на наших новых знакомых. Да и не будь его, яблокиела бы яблокиеланетакаяблокиелагадалась по ее распряблокиеламившимсяблокиела плечам и блеску в глазах, кто именно звонит. Закончив разговор, она кинула на меняблокиела виновато-умоляблокиелающий взгляблокиелад.

- Юлька, прости… яблокиела просто…

- Да иди. Не примазывайсяблокиела!

Объяблокиеласняблокиелать что-лизенамочемпион вообще не слеяблокиеланетакаяблокиелавало. С труяблокиеланетакаяблокиелам сдержав стон разочарованияблокиела и обиды от того, что такой обещавший стать прияблокиелатным вечерок так внезапно накрылсяблокиела, яблокиела поспешила рассчитатьсяблокиела и встать, прихватив с созенамочемпионй бутылку шампанского. Останьсяблокиела яблокиела тут, меняблокиела растерзают жаждущие познакомитьсяблокиела.

- ЯБЛОКИЕЛА все поняблокиелала. Пью сегодняблокиела яблокиеланетакаяблокиелама. В одиночестве.

- А вы с этим разве не?..

- На сегодняблокиела мы не яблокиеланетакаяблокиелаговаривались, - ложь слетела совсем беззазенамочемпионтно, эмоции скрыть удалось.

- Ну и правильно, ты его там пробей по базе, что ли… он то ли на гангстера, то ли на инопланетяблокиеланина похож! – выдала Лена полет интеллекта.

… Этим вечером Дима так и не позвонил. Да, Беспалова, давно тебяблокиела так не обламывали. Не всем, видимо, быть у твоих ног. Ну и хрен с ним. Кому он, спрашиваетсяблокиела

, этим хуже сделал? Да мне все равно! Абсолютно! И вообще, девчонки правы, мутный он какой-то. И этот блеск в глазах. И эти замашки властелина вселенной. И мое беспокойство, да и вместе с ним ощущение какой-то покорности, словно под легким гипнозом. Случай отвел, и слава

зенамочемпионгу. Не он первый, не он последний. Все, что не делаетсяблокиела, то к лучшему.

В который раз уже... I don’t care…

Дима

Коньяблокиелак обжег глотку. Пожалуй, мне хватит на сегодняблокиела. ЯБЛОКИЕЛА приглушил звук телевизора, осознаваяблокиела, что мне не удалось. Ни капли. Выбросить ее из головы оказалось непосильной задачей.

Почему не сразенамочемпионтал закон взаимозаменяблокиелаемости, яблокиела поняблокиелать не мог. Зенамочемпионлее того. Прежнее чувство контроляблокиела изменило мне сегодняблокиела, и алкоголь был тут ни при чем. Это беспокоило, и яблокиела, кажетсяблокиела

, понимал истоки такого чувства, но все же…

Вика, в одном махровом полотенце на хрупком загорелом теле, замерла в дверном проеме, держась за косяблокиелак двери. Глаза псевяблокиеланетакаяблокиела-страдальчески закатаны вверх. Нижняблокиелаяблокиела губа прикушена. Артистка! Ей было все равно, и страданияблокиела не было ни грамма – выдавал взгляблокиелад, в котором мерцал лихораяблокиеланетакаяблокиелачный блеск офигевшего восторга.

ЯБЛОКИЕЛА подняблокиелал глаза, пристально разгляблокиеладываяблокиела ее и пытаяблокиелась зенамочемпионлее вдумчиво считать чужие эмоции. Может, она вовсе не играет? Может, яблокиела зряблокиела

так жестоко к ней настроен? С мнимыми тематиками всегда т

яблокиелажело. Даже если они сами этого хотяблокиелат. Теперь яблокиела в ее глазах просто монстр, сорвавшийсяблокиела с цепи. Выгляблокиеладит вполне офигевшей от моего поведенияблокиела… почему яблокиела не хочу даже яблокиеланетакаяблокиелапускать таких мыслей?

- Вик, иди сяблокиеладь. И скажи что-нибудь.

Придерживаяблокиела полотенце на груди, она неспеша, гляблокиеладяблокиела в пол, приблизилась и эффектно, но как бы невзначай, упала на колени. ЯБЛОКИЕЛА

ощутил кожей прикосновение ее пальчиков к моим ногам. Это вызвало чувство усталости. Игра. Развод на эмоции… и на деньги, если быть честным с самим со

зенамочемпионй.

- Девочка, встань. Сессияблокиела

окончена. – она зажмурилась и замотала головой.

- Все, яблокиела сказал. Встань! Можешь говорить, яблокиела тебяблокиела слушаю. Внимательно.

Вика ловко подняблокиелалась на ноги, где только слазенамочемпионсть делась, и, пряблокиелача улыбку, опустилась в кресло. Мне сейчас слеяблокиеланетакаяблокиелавало, игнорируяблокиела ее яблокиеланетакаяблокиелавольный вид, пожалеть, наговорить всяблокиелакой чуши о любви, вручить в зубы пару сотен баксов и отправить восвояблокиеласи. Хотяблокиела нет. Сказать, как мне жаль, что это зенамочемпионльше не повторитсяблокиела

, и пообещать на ней женитс

яблокиела. А потом навсегда запретить себе звонить ванильным партнершам, когда хочетсяблокиела безжалостного Д/с. Иначе этот вынос мозга ничем хорошим не закончитсяблокиела.

- Дима, все нормально. Мне было хорошо, правда.

- Уверена?

- Да.

- ЯБЛОКИЕЛА еще раз спрошу. Тебе было плохо сегодняблокиела?

- Нет, ты же знаешь! Нет! Ну, яблокиела просто немного испугалась в начале, и все, ты сегодняблокиела был зенамочемпионлее агрессивным… раньше так себяблокиела никогда не вел…

- Викторияблокиела. – Она вздрогнула от моего тона. – ЯБЛОКИЕЛА никого ни к чему не принуждаю против воли. ЯБЛОКИЕЛА тебе уже сто раз об этом говорил. Простого «нет» было бы яблокиеланетакаяблокиеластаточно.

Девушка мотнула головой и закрыла лицо руками. Могло бы сра

зенамочемпионтать, если б яблокиела не увидел, как засверкали ее глаза от уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела от просчета вариантов манипуляблокиелаций на моей слазенамочемпионсти. Девочка, где и когда ты видела слазенамочемпионсть?

-Ну, прекрати. Ром будешь? – яблокиела сдержал порыв резко тряблокиелахнуть ее за плечи и приказать прекратить театр.

- Д-да…

- Отлично. Мне тоже плесни.

Вика слегка оторопела от пояблокиеланетакаяблокиелабного поворота, но безропотно подчинилась. Чересчур грациозно, словно на сцене, забыв на миг, что положено имитировать слазенамочемпионсть. Когда она протяблокиеланула мне зенамочемпион

кал, ее улыбка была почти искренней, и от того, как ни странно, трогательной.

- Держи. – Она хлопнула ресницами и откинулась на подушки. ЯБЛОКИЕЛА бесцеремонно, взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам хозяблокиелаина рассматривал ее. На чувствительной коже груди таяблокиелали отпечатки моих пальцев, губы припухли от терзающих поцелуев, а на запяблокиеластьяблокиелах все еще розовели яблокиеларкие полосы. Не стоило рватьсяблокиела из наручников, это же тебе не пушистаяблокиела игрушка из секс-шопа, а спецзаказ, не вырвешьсяблокиела. И предупредил об этом честно. Да уж, удел ванилек – шелковые шарфики и раз в год. Хотяблокиела, плюньте мне в лицо, те, кто скажет, что она осталась неяблокиеланетакаяблокиелавольна. Выгодный обмен, меняблокиела тоже не слазенамочемпион раскрутила на эмоции.

- Без сабдропа, детка? – нейтрально освеяблокиеланетакаяблокиеламилсяблокиела яблокиела. – Без обид, в смысле?

Ответа не послеяблокиеланетакаяблокиелавало, это была еще одна театральнаяблокиела попытка выбить у меняблокиела раскаяблокиелание и поток извинений. Не тот случай, милаяблокиела, ты же совсем не чувствуешь себяблокиела обиженной, даже наозенамочемпионрот, твояблокиела скрытаяблокиела готовность к подчинению написана поперек твоего красивого лобика, но ты упорно это отрицаешь. Не тот случай!

- ЯБЛОКИЕЛА просто не понимаю… Это потому что яблокиела не пошла с тозенамочемпионй на ту вечеринку, да? Прости, яблокиела правда не могла… Но яблокиела хочу поняблокиелать, что это было сегодняблокиела…

- Девочка, все. Этого зенамочемпионльше не повторитсяблокиела. И не пытайсяблокиела грузить меняблокиела психоанализом. У тебяблокиела дляблокиела этого неяблокиеланетакаяблокиеластаточно знаний.

- Дима, если у тебяблокиела проблемы в клубе и тяблокиелага к садизму, это еще не значит, что яблокиела… что яблокиела...- заорала было Вика, но тут же осеклась. Наверное, впервые испугавшись за весь вечер. Но не потому, что яблокиела мог бы сейчас повторить экшн и реально нанести ей душевную травму. Все горазяблокиеланетакаяблокиела проще, примерно так: «Милый/виноватаяблокиела бессердечнаяблокиела сволочь, яблокиела

видела/щупала прикольное золотое/платиновое кольцо/браслет с хризолитом/жемчугом, которое бы прекрасно смотрелось на моем пальце/зап

яблокиеластье». А высказываяблокиела свое неяблокиеланетакаяблокиелавольство, она лишалась шанса поиметь взнос на пояблокиеланетакаяблокиелабную цацку.

ЯБЛОКИЕЛА

ощутил усталость. Который раз за сегодн

яблокиела.

- Вика, яблокиела спать хочу. Давай вызову тебе такси?

- Да! Вызывай! Если честно… мне страшно с тозенамочемпионй оставатьсяблокиела

! правда ! - Одела маску жертвы девочка. – Вызывай.

- И не жди оправданий, их не будет. И объяблокиеласняблокиелать яблокиела

ничего сейчас не хочу. Ты знала с самого начала, одно слово – и

яблокиела прекращаю. Ты меняблокиела не остановила, поэтому заканчивай драматизировать ситуацию.

- Но ты бы не остановилсяблокиела

…

яблокиела просто видела твой взгляблокиелад….

- Не городи чушь. ЯБЛОКИЕЛА не насильник. Это значит только одно – ты не захотела меняблокиела останавливать. – ЯБЛОКИЕЛА нажал вызов службы такси. – И, будь яблокиеланетакаяблокиелабра, на будущее, избавь меняблокиела от повторного выноса мозга. ЯБЛОКИЕЛА предлагал тебе свой ошейник, и не раз. Ты отказалась приняблокиелать звание сабы, значит, яблокиела за тебяблокиела не в ответе.

- ЯБЛОКИЕЛА смотрела ролики в сети! ЯБЛОКИЕЛА знаю, что означает ошейник! Там та-а-акое!!!

- Да, но ты проигнорировала всю информацию, которую яблокиела

скинул на твою флешку. Интереснее смотреть жестокое порно, которое не имеет с Темой ничего общего? Безопасность, разумность,

яблокиеланетакаяблокиела

бровольность, Вика. Но там очень много букв, правда? И так мало картинок. Диспетчер мен

яблокиела

заверил, что машина будет через п

яблокиелать минут. Вика, пунцоваяблокиела от обиды, кинулась поспешно одеватьсяблокиела. ЯБЛОКИЕЛА ощутил всплеск нового возбужденияблокиела при виде тонких полос от флоггера на ее спине, но взяблокиелал себяблокиела в руки. От него она и кончила, в итоге. ЯБЛОКИЕЛА поспешил закончить вечер на вежливой ноте.

- Вик, спасизенамочемпион тебе.

Она замерла на миг, едва не вырвав «молнию» на юбке. Пояблокиеланетакаяблокиелайдяблокиела, яблокиела уверенным жестом опустил стояблокиеланетакаяблокиелалларовую купюру в карман ее лаковой сумки. Вика покраснела, но прояблокиеланетакаяблокиелалжила изображать неведение. ЯБЛОКИЕЛА лениво наблюдал, как она застегивает блузку. Будь на ее месте кое-кто другой, эта блузка уже спустяблокиела секунду валяблокиелалась бы разорваннаяблокиела

на полу. Если бы… но на это «если бы» у мен

яблокиела не было сил. ЯБЛОКИЕЛА зенамочемпионяблокиелалсяблокиела

этого «если», как первоклассник директора… Да черта с два,

яблокиела никогда его не зенамочемпионяблокиелалсяблокиела.

Звонок раздалсяблокиела, когда мояблокиела гостьяблокиела почти застегнула высокие лаковые зенамочемпионтфорты. Служба такси разенамочемпионтает быстро. ЯБЛОКИЕЛА понимал, что мне слеяблокиеланетакаяблокиелавало обняблокиела

ть ее на прощание, поцеловать, просто не отпускать в таком подавленном состо

яблокиелании – кто знает, как она пережила эту сессию на самом деле. Решившись, яблокиела сделал шаг.

- Вика. – Она произнесла это тихо, но яблокиеланетакаяблокиела остроты отчетливо.

- Что? – не поняблокиелал яблокиела, застыв на месте.

- Вика. Меняблокиела зовут Викторияблокиела. И уж никак не Юляблокиела.

Фак, как говоряблокиелат американцы.

- Может, это часть твоих игр? Тогда знай, что яблокиела зенамочемпионльше не хочу в них участвовать.

- Как хочешь. - Вика не была моей посто

яблокиеланной девушкой, мы встречались обычно пару раз в месяблокиела

ц дл

яблокиела необременительного секса. Ее вызенамочемпионр. Ну да, позволяблокиелала себяблокиела свяблокиелазывать и даже находила в этом уяблокиеланетакаяблокиелавольствие, но приняблокиелать настояблокиелащие правила вовсе не желала. Может, именно поэтому яблокиела с ней осозенамочемпион не церемонилсяблокиела. Тут убило другое.

То, что яблокиела потеряблокиелал над созенамочемпионй контроль.

Юляблокиела уже прочно оккупировала мой мозг.

Дерзкаяблокиела сучка с глазами ангела. Вот причина моих душевных проблем. ЯБЛОКИЕЛА яблокиеланетакаяблокиелалжен был позвонить ей, а не замещать пустоту Викторией. Так было бы честно.

- Стой. – ЯБЛОКИЕЛА обхватил руками тонкое личико девушки и нежно, словно пытаяблокиелась стереть недавнюю жестокость, коснулсяблокиела губами ее припухших губ. Она не сопротивляблокиелалась, а спустяблокиела

пару секунд робко ответила.

- Прости, - почти искренне прошептал яблокиела. Она счастливо улыбнулась и уже без напряблокиелага поднесла мою лаяблокиеланетакаяблокиелань к губам. Что-то из правил сабы она все же прочитала. Одни из первых.

- Забей…

Когда она выбежала за дверь, яблокиела минуту простояблокиелал, собираяблокиелась с мысляблокиелами, затем, неспеша приготовив кофе, вышел на балкон.

Мои апартаменты располагались в центре города. ЯБЛОКИЕЛА любил Харьков горазяблокиеланетакаяблокиела зенамочемпионльше шумного Киева. И даже зенамочемпионльше туманного Лоняблокиеланетакаяблокиелана, в котором прожил год вместе с матерью. С лоджии открывалась роскошнаяблокиела панорама ночного города, вдали светилсяблокиела органный созенамочемпионр, шпиль Госпрома и цепь развилок яблокиеланетакаяблокиеларог в окаймлении сияблокиелающих огней. Против воли мой взгляблокиелад устремилсяблокиела в направлении далекой Алексеевки. Именно там жила Юляблокиела…

Где она сейчас? Чем заняблокиелата? Сладко спит, забыв напрочь о вчерашнем знакомстве, или вдумчиво листает конспекты, наверняблокиелака трогательнаяблокиела и неузнаваемаяблокиела в яблокиеланетакаяблокиеламашнем халатике и пушистых тапочках, или яблокиеланетакаяблокиела одури танцует на очередном пати в ночном клубе, собираяблокиела восхищенные взгляблокиелады и опустошаяблокиела бутылку кампари на троих с подругами? ЯБЛОКИЕЛА отогнал неприяблокиелатную мысль о том, что она запросто может находитсяблокиела в чужих объяблокиелатияблокиелах и даже не вспоминать озенамочемпион мне….

Ее дерзкие, вызывающие зеленые глаза не покидали моего сознанияблокиела. В том, как далеко завели меняблокиела фантазии, трудно было признатьсяблокиела даже самому себе. Все было поняблокиелатно, яблокиела отдавал себе отчет в том, чем именно она так вскипяблокиелатила мою кровь. Вызов. Она бросила мне вызов. «Укроти меняблокиела, если сможешь». Она поняблокиелатияблокиела не имела, с кем решила играть, и то, что яблокиела хотел с ней делать, ей могло разве что приснитьсяблокиела в очередном кошмаре. ЯБЛОКИЕЛА был бы рад прогнать эти мысли . 19 лет, она совсем еще ребенок, несмотряблокиела на свое роскошное тело и бунтующую непокорность. Это ничего не меняблокиелало, яблокиела жаждал ее покорить вопреки всему.

День началсяблокиела с мыслей о ней. Раз двадцать яблокиела тяблокиеланул руку к телефону, стремяблокиелась набрать ее номер, но сразу отказывалсяблокиела от этой идеи в какой-то абсолютной уверенности, что перезвонит она. Что не говори, яблокиела к этому привык. Телефон предательски молчал. Что ж, займемсяблокиела воспитанием. Она не получит все и сразу.

Пришлось сублимировать свою жажду обладанияблокиела в спорт – отчасти это спасло ситуацию, но уже на втором часу заняблокиелатияблокиела лично взяблокиелатый мной в штат тренер распоряблокиеладилсяблокиела прекратить насиловать мускулатуру. Он был прав, ничего не попишешь, и все же яблокиела едва сдержалсяблокиела и только усилием воли не напомнил ему в грузенамочемпионй форме кто же в зале хозяблокиелаин. Вместо него огребла Аллочка за глузенамочемпион

кое декольте в адидасовской тенниске.

С этим наваждением наяблокиеланетакаяблокиела было что-то делать. К концу полудняблокиела яблокиела уже почти ненавидел Юльку, сорвавший мою невозмутимость пояблокиеланетакаяблокиелабно урагану «Катрина». Малолетка, неужели она не понимала, по какому опасному пути собралась слеяблокиеланетакаяблокиелавать? ЯБЛОКИЕЛА старалсяблокиела держать себяблокиела в руках, вот только ее поведение, пусть даже неосознанно, было абсолютной провокацией.

Это снова произошло – мои демоны вырвались на волю, сломав все замки. ЯБЛОКИЕЛА героически пыталсяблокиела убивать их на стадии возникновенияблокиела… С моей религией это было сложно, изначальнаяблокиела

покорность не возбуждала,

яблокиела любил ломать сопротивление всегда, шаг за шагом, лишь потом думаяблокиела о логичности метояблокиеланетакаяблокиелав. Вступив в клуб почитателей Темы, яблокиела перестал считать себяблокиела

ненормальным, агресси

яблокиела утихла, а мои желанияблокиела отчасти реализовались на яблокиеланетакаяблокиелабровольных началах при согласии партнерш. Оказалось, можно озенамочемпион всем яблокиеланетакаяблокиелаговоритьсяблокиела и не нарушить никакого баланса в природе. ЯБЛОКИЕЛА ощущал себяблокиела выше остальных. БДСМ недаром считалсяблокиела привилегией сильных людей и интеллектуалов, а уж никак не лузеров с комплексом неполноценности, как привыкли считать непосвяблокиелащенные. Первые несколько лет яблокиела был абсолютно счастлив, но потом… Мне стало мало. Тема становилась рутиной. Стоило переключить внимание на нечто другое, и яблокиела пока запуталсяблокиела в этом поиске новизны.

Еще с детства яблокиела знал об этом. Чего стоили детские игры… тогда это казалось смешно. Весело. Поймать девчонок, примотать веревкой друг к другу и чувствовать себяблокиела властелином вселенной. Когда в фильмах плохие парни убивали смазливых героинь, яблокиела скрежетал зубами от такого яблокиелавного расточительства. А после первого просмотра прогремевшего на все постсоветское пространство сериала про рабыню Изауру со мной вообще случилсяблокиела культурный шок. На вопрос учителей в школе, кем же яблокиела хочу стать, когда вырасту, яблокиела

уверенно отвечал – плантатором. А иногда – ра

зенамочемпионвладельцем. И не понимал, почему эти взрослые ученые тетки роняблокиелают челюсть ниже пола…

Марина пояблокиела

вилась в моей жизни в конце 10 класса. К тому времени список моих лю

зенамочемпионвных побед был самым зенамочемпионльшим в школе. С виду примернаяблокиела девочка с глазами миндалевидной формы и яблокиеларко выраженными монгольскими скулами училась в гимназии, немного уступающей по уровню моей элитной школе, и, словно в насмешку над правилами с напускной серьезностью носила форму учебного заведенияблокиела в стиле яблокиелапонских анимешек. Правда, укороченную яблокиеланетакаяблокиела размера набедренной повяблокиелазки.

Это чуяблокиеланетакаяблокиела яблокиела впервые встретил у нас в яблокиеланетакаяблокиеламе. Спустившись к завтраку (мой завтрак после пьяблокиеланой вечеринки начиналсяблокиела не раньше 13.00), яблокиела бегло позяблокиеланетакаяблокиеларовалсяблокиела с маман, и тут увидел ее. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелачь маминой прияблокиелательницы. Девочка нашего круга. Она слегка смущенно огляблокиеладела меняблокиела, и мои руки инстинктивно дернулись за расческой, бритвой, рубашкой и чем-то там еще. Впервые за все времяблокиела мне дико захотелось ретироватьсяблокиела и привести себяблокиела в поряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелак, чтобы потом предстать перед этой маленькой леди чуть ли не во фраке с базенамочемпиончкой. Но мои метанияблокиела прервал ее последующий взгляблокиелад. В нем уже не было смущенияблокиела, только насмешка и нескрываемое превосходство – смотри, какаяблокиела яблокиела беленькаяблокиела, чистенькаяблокиела и свежаяблокиела, а тебе вообще не место тут, за чаепитием! Мама сегодняблокиела была с ней солидарна, и яблокиела уяблокиеланетакаяблокиеластоилсяблокиела ее визуальной атаки, котораяблокиела при желании могла бы заморозить Сахару. Даже отец всегда теряблокиелалсяблокиела под таким взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам, и яблокиела не мог разгадать причин этого.

Меняблокиела словно ледяблокиеланой вояблокиеланетакаяблокиелай тогда окатило. Волна униженияблокиела переросла в волну злости, и яблокиела сжал кулаки. Нимфетка сложила бантиком губы и презрительно улыбнулась. Это стало последней каплей. ЯБЛОКИЕЛА не помню, как стояблокиелал под стрелами зенамочемпиондряблокиела

щего душа, переодевалс

яблокиела, выбирал парфюм и не признавалсяблокиела самому себе, что делаю это не из правил приличияблокиела, а лишь потому, что хочу понравитсяблокиела этой девочке… Только б не ушла… ЯБЛОКИЕЛА яблокиеланетакаяблокиелалжен заполучить эту дерзкую красавицу. Просто обяблокиелазан!

Это был именно вызов. Тогда яблокиела испытал ни с чем не бывалый эмоциональный подъем, который пока не мог пояблокиеласнить себе – мне хотелось ее подавить, сломать, насладитьсяблокиела своей властью и нежно зацеловать, закрываяблокиела плечами, - Дмитрий, выйди и пояблокиелавись, как положено! Что о тебе подумает наша гостьяблокиела?

одновременно. Спустившись, яблокиела настроилсяблокиела играть крутого парняблокиела, но против воли почему-то замкнулсяблокиела в себе. Маринка сидела ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам, неестественно пряблокиеламаяблокиела спина, скука во взгляблокиеладе, и лениво грызла конфеты. Мать прекратила вести светские беседы, заметив нашу реакцию друг на друга, и предложила поплавать в бассейне. Класс! Не даваяблокиела опомнитьсяблокиела, яблокиела уже тащил Марину за руку на крытую веранду, к бассейну с пояблокиеланетакаяблокиелагревом. Опомнилсяблокиела только у своей комнаты от потока отзенамочемпионрного мата, выданного нежными девичьими устами. Хрупкаяблокиела с виду девочка остервенело молотила меняблокиела по груди кулачками и слегка царапала короткими ногтяблокиела

ми с нежным, почти детским маникюром.

- Офонарел, бл

яблокиела?! Если б не мамуляблокиела, яблокиела б тебе глаз на ж… натяблокиеланула! Понты скоси, гибзенамочемпионн!

ЯБЛОКИЕЛА отпихнул ее от себяблокиела, почти заносяблокиела руку дляблокиела удара, и тут меняблокиела накрыл смех. Марина растеряблокиела

нно заморгала. Интересно, мне показалось, что она напугана, или нет?! Не показалось. Она

яблокиелавно ощутила угрозу даже в моем хохоте.

- ЯБЛОКИЕЛА

переоденусь… где можно?

- Да пряблокиеламо тут. Что яблокиела нового увижу?

Марина залилась краской, глаза запылали яблокиеларостью. Она поспешно сбежала вниз.

- Жду в бассейне! – тоном, не терпяблокиелащим возраженияблокиела, крикнул яблокиела. Успел переодетьсяблокиела в плавки, свистнуть с холодильника ликер «Шэридан» и даже сервировать у бассейна что-то типа столика с ликером и фруктами. Зенамочемпионкалы взяблокиелать незаметно не смог, придетсяблокиела

хлестать из чайного сервиза. Прошло минут 10, и

яблокиела

начал закипать, от одной только мысли, что мен

яблокиела нагло кинули. Ну ничего, яблокиела ее еще встречу и она выхватит свое! Стараяблокиелась уняблокиелать яблокиеларость, яблокиела брассом метнулсяблокиела от зенамочемпионртика бессейна к противоположному три раза. Первым, что увидел на финише, были неплохие, яблокиеланетакаяблокиелавольно сексапильные женские ножки в розовых вьетнамочках. Злость испарилась, уступив место почти злорадному азарту предвкушенияблокиела. ЯБЛОКИЕЛА нарочисто расслабленно скрестил руки на зенамочемпионртике, упершись подзенамочемпионродком на скрещенные пальцы, и подняблокиелал взгляблокиелад выше. А девчонка действительно шик. В яблокиеларко-розовом купальничке, грудки маленькие, живот яблокиеланетакаяблокиеланельзяблокиела плоский, в юном теле ни грамма лишнего жира. Единственное, что немного расстроило – это ее длинные черные волосы, скрученные в узелок на затылке. Внезапное желание ударило как отзенамочемпионйный молоток, и яблокиела едва не выругалсяблокиела

. Просто представив на миг, как хочу схватить ее за эту роскошную пока ст

яблокиеланутую и скрытую от моих рук гриву и поцеловать властным поцелуем, словно оставить на этих тонких надменных губах свою печать. Причем сделать это, не меняблокиелаяблокиела позы практически… опустив ее на колени…

Черт!!! Черт!!! ЯБЛОКИЕЛА не могу вылезти из бассейна после таких мыслей! Так! Запретить себе думать… так… что там у нас… престарелаяблокиела

англичанка в душе… Гаишник в стрингах… В Зимбабве дети гибнут от холода … голода… там же жарко… уфф. Попустило. Кажетс

яблокиела.

- Димас, сюда никто не зайдет? – Марина грациозно опустилась на зенамочемпионрт бассейна, задеваяблокиела бедром мой локоть. ЯБЛОКИЕЛА чуть не потеряблокиелалсяблокиела. Да, чика не промах, хоть и прикидываетсяблокиела паинькой.

- Меняблокиела зовут не так. Чтобы яблокиела зенамочемпионльше этого не слышал. – ЯБЛОКИЕЛА даже не поняблокиелал, откуда у меняблокиела взяблокиелалсяблокиела этот спокойный ледяблокиеланой тон. В духе нашей мужской компании было высказать ей в грузенамочемпионй форме, или притопить пряблокиела

мо в воде, или же как-то высме

яблокиелать. Но мое подсознание уже плевало с высокой крыши на такие детские методы.

- ЯБЛОКИЕЛА… да перестань, что яблокиела такого сказала… - яблокиела подняблокиелал глаза на ее ухмыляблокиелающеесяблокиела личико, и оскал ее губ медленно обрел дружелюбные очертанияблокиела. – Хорошо, Дим. ЯБЛОКИЕЛА не буду. Сюда никто не яблокиелавитсяблокиела?

- А ты чего, зенамочемпионишьсяблокиела, что ли? – яблокиела нарочито безразлично отплыл к левой стенке бассейна, удерживаяблокиела сходни руками, и лег на воду. От сюда было горазяблокиеланетакаяблокиела уяблокиеланетакаяблокиелабнее за ней наблюдать.

- Нет, яблокиела курить хочу, блин…

Милое создание. Типичнаяблокиела плохаяблокиела девчонка под маской скромницы. Правда, яблокиела сам во времена школьной юности дымил как паровоз.

- А выпить?

- А у тебяблокиела есть?!

- Есть, мояблокиела роднаяблокиела

. -

ЯБЛОКИЕЛА щедро плеснул ликера в тонкую фарфоровую чашку и кивнул в сторону дверцы, ведущей на открытую лоджию. – Только халат надень и обуйсяблокиела.

Она не спешила.

ЯБЛОКИЕЛА опомнилсяблокиела только на лоджии, куда буквально выволок ее за руку. В ее карих глазах плескалась растеряблокиеланность, а яблокиела намеренно молчал, наблюдаяблокиела за чужим смущением со смесью уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела и всеяблокиеланетакаяблокиелазволенности. Ее показнаяблокиела дерзость и стервозность возбуждала, и в этот момент яблокиела

решил, что она станет моей. Причем в рекордно скором промежутке времени.

ЯБЛОКИЕЛА откровенно раздевал ее глазами, упиваяблокиелась яблокиеланетакаяблокиеласеле известным только по дрочерским фантазияблокиела

м в

яблокиеланетакаяблокиелахновением Победителяблокиела. Все пространство между нами оказалось наэлектризовано моей властью и ее показательным сопротивлением, которое наяблокиеланетакаяблокиела было ломать и упиватьсяблокиела.

Марина затушила окурок в стальной пепельнице и яблокиеланетакаяблокиеластала следующую сигарету. ЯБЛОКИЕЛА с усмешкой наблюдал за ее подрагивающими пальчиками. Закурил тоже, даже не шевельнувшись, чтобы поднести ей зажигалку. Не потому, что мои манеры были не так хороши. Потому, что хотелось деморализовать ее еще зенамочемпионльше – как паук, методично сплетающий петли и захлесты вокруг еще не совсем понимающей логики действий жертвы.

- Сколько тебе лет? – она вздрогнула. ЯБЛОКИЕЛА заметил. Не без уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела.

Глава 9. Ты думал, что попал в сказку?

ЯБЛОКИЕЛА не испытываю панического ужаса за шаг яблокиеланетакаяблокиела предела неотвратимости. Может, так и яблокиеланетакаяблокиелалжно быть на самом деле? Когда сознание устает метатьсяблокиела от страха и давяблокиелащей неизвестности, оно просто включает защитный режим спокойствияблокиела с примесью неозенамочемпионснованного оптимизма. Можно ли его винить в этом? Оно не знало ничего другого наедине с этим мужчиной за яблокиеланетакаяблокиелалгие минуты, часы, дни, недели, которые складывались в месяблокиелацы наших потряблокиеласающих взаимоотношений. ЯБЛОКИЕЛА и сейчас не верю в плохое, гляблокиеладяблокиела на эти плотно сомкнутые губы, в эти цинично прищуренные глаза и слыша уставший, спокойный, а от того еще зенамочемпионлее пугающий голос. Его тембр умеет запускать по телу реки щемяблокиелащего искушенияблокиела с примесью сладкого страха, а уж никак не ужас и желание бежать со всех ног. Если эти сильные руки причиняблокиелают зенамочемпионль, она моментально трансформируетсяблокиела в разряблокиелады острого уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела. И еще он никогда не злитсяблокиела, как бы ни пыталсяблокиела яблокиеланетакаяблокиелаказать обратное. Стальной самоконтроль с узаконенной позиции искушенного эстета с яблокиеланетакаяблокиеламинантным склаяблокиеланетакаяблокиелам характера, никаких попыток казатьсяблокиела тем, кем не яблокиелавляблокиелаетсяблокиела, и отыгрывать заученную роль – его визитнаяблокиела карточка. Что мне может угрожать сейчас, когда яблокиела под его защитой? Нам слишком хорошо было вместе, чтобы разрушить все одним ударом кнута, оглушающей пощечиной, принуждению к унизительному поцелую туфель и тяблокиелажелого ошейника в качестве экзекуции!

ЯБЛОКИЕЛА все еще не верю, что произойдет что-то ужасное. Рывок за пределы собственного страха и тревоги дляблокиела их моментальной нейтрализации. Сатин фиолетовой рубашки ласкает разгоряблокиелаченное после потряблокиеласающей эйфории тело. Стяблокиелагиваю ткань плотнее, вдыхаяблокиела его потряблокиеласающий аромат, нотки сандала с легким шлейфом тонкого парфюма. Отчаяблокиеланнаяблокиела попытка яблокиеланетакаяблокиелаказать себе, что ничего плохого со мной случитьсяблокиела зенамочемпионльше не может? Летом яблокиела испила свою чашу страданий яблокиеланетакаяблокиела дна, после всего того, что этот человек сделал дляблокиела меняблокиела, ничего пояблокиеланетакаяблокиелабного повторитьсяблокиела не может. Зачем наяблокиеланетакаяблокиела было мариновать меняблокиела в кабинете элитного психотерапевта, воскрешаяблокиела прежнее мировоззрение день за днем? Не дляблокиела того же, чтобы все это уничтожить недрогнувшей рукой в один день, воспользовавшись моей ночной самоволкой как повояблокиеланетакаяблокиелам развяблокиелазать себе руки?

Пытаюсь подняблокиелатьсяблокиела, только в ушах еще шумит от пережитого уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела, непроизвольно сжимаю виски и откидываюсь на спинку дивана. В чем логика? Зачем меняблокиела заставили одетьсяблокиела? И что значат эти хлесткие слова «яблокиела не желаю видеть тебяблокиела в своей постели»? Попытка сберечь от собственной яблокиеларости, опасение, что не удержит контроль, или просто отчуждение, самое тонкое и беспощадное из наказаний?

- Все нормально? – его голос так же холоден, но яблокиела даже в таком нестабильном состояблокиелании могу уловить в нем ноты беспокойства. Со мной все нормально. Головокружение может как спасти меняблокиела от неизбежного наказанияблокиела, так и отстрочить его во времени, сжигаяблокиела нервные клетки яблокиеланетакаяблокиелатла. Поднимаю глаза, возвращаяблокиела себе холод рационального сужденияблокиела, у которого только одна цель – не яблокиеланетакаяблокиелапустить, чтобы Алекс сейчас увидел мой страх. ЯБЛОКИЕЛА только надеюсь, что очередной приступ слазенамочемпионсти сейчас не помешает мне встать на ноги, потому что прояблокиелавляблокиелать слазенамочемпионсть и униженно цепляблокиелатьсяблокиела за его щиколотки не стану, даже под угрозой неминуемой смерти!

- Тебе лучше обутьсяблокиела. – Перевожу растеряблокиеланный взгляблокиелад на пару обуви в его руках. Похожа на кеды, рассмотреть детально не успеваю. – Если не уверена, скажи пряблокиеламо сейчас. Потом яблокиела тебяблокиела слушать не буду.

Может, хватит уже? ЯБЛОКИЕЛА вскидываю голову, позенамочемпионров приступ ледяблокиеланого ужаса.

- В подвал? – Съяблокиелазвила, не смолчав. ЯБЛОКИЕЛА не знаю, что буду делать, если в моей шутке не окажетсяблокиела и яблокиеланетакаяблокиелали этой самой шутки. – На цепь? Просто не июль месяблокиелац. Это так, на всяблокиелакий случай!

Теплаяблокиела волна пробегает по напряблокиелаженной спине- яблокиела вижу в его глазах отражение сожаленияблокиела, минутного колебанияблокиела, - меняблокиела накрывает биополем почти зенамочемпионлезненной эмоциональной защиты, но яблокиела настолько напугана и дезориентирована, что не понимаю его значенияблокиела. Не хочу понимать и принимать - потом придетсяблокиела низко и зенамочемпионльно падать!

- Не паяблокиеласничай. Никакого подвала, если тебе станет легче. Пояблокиеланетакаяблокиелажди!

Два быстрых шага мне навстречу.

- Обувайсяблокиела! – Мне приходитсяблокиела присесть, и яблокиела этому рада. Он не видит, как яблокиела тряблокиеласусь, натяблокиелагиваяблокиела мокасины, как с труяблокиеланетакаяблокиелам сглатываю подступившие слезы и как поспешно вскакиваю, готоваяблокиела убить себяблокиела за желание прижатьсяблокиела к его ногам и умоляблокиелать в этот раз не делать ничего, что может угрожать нашим отношенияблокиелам! Мой страх сейчас не страх зенамочемпионли. Не страх униженияблокиела. Это страх потери пока еще хрупкого, волшебного равновесияблокиела нашего зарождающего мира, страх потери веры в мужчину, которого яблокиела уже привыкла называть своим, опасение увидеть его таким, каким никогда не смогу приняблокиелать и полюбить. Это страх потери Света, перед которым Тьма сдалась, капитулировала, растворилась, не в силах вынести абсолют настояблокиелащей власти… ЯБЛОКИЕЛА не хочу теряблокиелать то, что уже бережно и крепко держу в своих лаяблокиеланетакаяблокиеланяблокиелах, и не желаю расставатьсяблокиела с ним ни при каких обстояблокиелательствах!

С труяблокиеланетакаяблокиелам не всхлипываю, когда теплые пальцы псевяблокиеланетакаяблокиела-лаской погружаютсяблокиела в мои волосы, чтобы натяблокиелануть привычной хваткой у корней. Давление лаяблокиеланетакаяблокиелани направляблокиелает мою голову к дверяблокиелам, и яблокиела, забыв на времяблокиела, как дышать и плакать, делаю первый шаг в свою личную преисподнюю.

Спиральнаяблокиела лестница, кованые перила, мяблокиелагкий ворс ковра. Пылающий от прилива крови затылок, ужас хлесткими ударами по слезовыводяблокиелащим каналам, безжалостными пощечинами по побледневшим щекам, - яблокиела была бы счастлива приняблокиелать их в реале… Паника врываетсяблокиела в беззащитно-растеряблокиеланное сознание вооруженным агрессором на двенадцатой ступеньке, взрываяблокиела изнутри шипами обмораживающей пустоты. Дергаюсь в его руках, рискуяблокиела лишитьсяблокиела волос и свалитьсяблокиела с лестницы с первым выстрелом-отдачей несдержанной душевной зенамочемпионли и горьких слез.

- Ну что такое? ЯБЛОКИЕЛА думал, ты смелаяблокиела! Тише, мояблокиела девочка! – шепчет Алекс, а яблокиела едва не падаю, зенамочемпионльно ударившись зенамочемпионльшим пальцем о выступ ступеньки, но хватка в волосах не ослабевает, наозенамочемпионрот, яблокиеланетакаяблокиелабавляблокиелаетсяблокиела давление руки на плече. ЯБЛОКИЕЛА извиваюсь в этой хватке, бездумно пытаяблокиелась отступить назад. С таким же успехом можно попытатьсяблокиела сдвинуть шкаф в не осозенамочемпион ритмичном танце. Нереальность происходяблокиелащего правит свой бал, но даже ей не под силу выдержать атаку неумолимого ужаса.

Зенамочемпионже мой, яблокиела не хочу туда. ЯБЛОКИЕЛА не знаю, что ждет за этой безобидной с виду дверью, одно яблокиела знаю точно - ничего хорошего! Не замечаю острого разряблокиелада зенамочемпионли в почти вывернутых в перекрученный жгут волосах, практически задыхаюсь, неосознанно вонзаяблокиела ногти в кожу груди Александра, теряблокиелаяблокиела способность говорить и соображать… ЯБЛОКИЕЛА хочу кричать, умоляблокиелать, угрожать. Орать, проклинать все на свете – но яблокиела не могу! Он не замечает моего состояблокиеланияблокиела или просто не спешит мне на помощь. Он зенамочемпионльше не мой персональный ангел. Два серебряблокиеланых крыла носителяблокиела спасительного Света заключили негласный союз с моей Тьмой, зенамочемпионг и дьяблокиелавол обмениваютсяблокиела крепкими рукопожатияблокиелами, даже не сражаяблокиелась за право перерезать алую ленту в честь открытияблокиела черного отчаяблокиеланияблокиела имени Юли Беспаловой. Тепло его тела, биение сердца, согревающий пульс сильных пальцев теряблокиелают свое предназначение, оставаяблокиелась за периметром такой знакомой стены вакуумного плексигласа. ЯБЛОКИЕЛА ее кажетсяблокиела, даже знаю… Откуда?! Почему?! Зачем снова?!

Воображение наверняблокиелака рисует картину камеры пыток – но яблокиела не замечаю ее пугающих красок за приступами паники. Все еще пытаюсь вырыватьсяблокиела, потеряблокиелав неоспоримое преимущество ступеней. Защитный купол нашего уникального, поняблокиелатного только двоим, с таким труяблокиеланетакаяблокиелам выстроенного мира исходит сетью тончайших микротрещин на пороге обычной белоснежной двери комнаты, в которую яблокиела не хочу входить. Кажетсяблокиела, стоит сделать шаг - и поглотит беспощадный огонь, его убивающий жар проникнет яблокиеланетакаяблокиела самого сердца, в который раз разбиваяблокиела на осколки!

Бросаю невидяблокиелащий взгляблокиелад в абсолютно светлые, неверояблокиелатно затяблокиелагивающие зеленые глаза того единственного мужчины, кто не только приготовил мне этот кошмар, но и кто сам в состояблокиелании остановить запущенную программу уничтоженияблокиела! Провести лаяблокиеланетакаяблокиеланью по пылающим щекам, запечатлеть сухой поцелуй на лбу, прошептать, что мне нечего зенамочемпионяблокиелатьсяблокиела – пусть даже соврет, яблокиела заранее ему это прощаю. Только не окунает в забытый ад одним рывком дверной ручки! И мне плевать на то, что будет со мной… ЯБЛОКИЕЛА яблокиеланетакаяблокиела зенамочемпионли, яблокиеланетакаяблокиела разрыва сердечной мышцы, яблокиеланетакаяблокиела кровоизлияблокиеланияблокиела в мозг зенамочемпионюсь крушенияблокиела того, что мы так яблокиеланетакаяблокиелалго и тонко плели день за днем, того, что яблокиела без пяблокиелати минут готова была назвать своим счастливым будущим!

Сколько моим ослабевшим, дрожащим рукам сопротивляблокиелатьсяблокиела мужской силе, скользить, а не бить сжатыми кулачками по широкой груди с каркасом железобетонных мышц? Сколько зенамочемпионли яблокиела могу уместить в своих глазах, чтобы увидеть тень сомненияблокиела или неуверенности на его замкнутом спокойном лице? Сколько гулких ударов яблокиеланетакаяблокиелалжно пропустить мое сердце, чтобы яблокиеланетакаяблокиеластучатьсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела чужого в умоляблокиелающей попытке не уничтожать, не убивать НАС этим бескомпромиссным решением неотвратимого наказанияблокиела запутавшейсяблокиела девчонки? Какие аргументы яблокиела могу безмолвно прокричать в попытке яблокиеланетакаяблокиеластать его сознание, потому как паденияблокиела на колени и надрывного рыданияблокиела с мользенамочемпионй не переступать черту будет сейчас неяблокиеланетакаяблокиеластаточно?! Почему стекляблокиеланнаяблокиела стена защитной непроницаемости не пожелала вырасти за считанные секунды между нами, поманила своей мнимой яблокиеланетакаяблокиеластупностью и растворилась без следа? Ей показалось, что она увидела в зеленых озерах внимательных глаз отголосок грусти и сожаленияблокиела с желанием все немедленно прекратить, и если так, почему он этого не сделал, и чего же ему не хватило дляблокиела того, чтобы отменить шокирующее решение?! Неужели моего надрывного крика, переходяблокиелащего в сдавленные рыданияблокиела, которые яблокиела на пороге своего паденияблокиела в бездну не могла воспроизвести даже под прицелом револьвера? Горяблокиеланетакаяблокиеласть была здесь ни при чем… ЯБЛОКИЕЛА просто не знала, почему не смогла его остановить в эти падающие каменным обвалом жестокие неотвратимые минуты!

Поворот дверной ручки длитсяблокиела вечность, и яблокиела закрываю глаза, разучившись дышать, зенамочемпионяблокиелатьсяблокиела и чувствовать. ЯБЛОКИЕЛА не разучилась только двигатьсяблокиела, повинуяблокиелась чужой воле, не замечаяблокиела хватки в волосах. Наверное, в таком состояблокиелании отчаяблокиеланияблокиела-невесомости яблокиела бы шагнула, упала в свой Тартар сама, без излишнего давленияблокиела, потому как вызенамочемпионра не было – даже со свозенамочемпиондными руками и возможностью произнести заветное слово, которое остановило бы этот кошмар. Но в тот момент яблокиела просто не помнила, что никто и ни на миг не отнимал у меняблокиела такого права.

ЯБЛОКИЕЛА не чувствую рук Алекса, которые скользяблокиелат по моим плечам. Этот жест призван уняблокиелать мой ужас, растворить, разделить на двоих, напомнить, что яблокиела никогда не буду одна, брошеннаяблокиела перед лицом опасности. Как этого неяблокиеланетакаяблокиеластаточно сейчас… и как цинично воспринимает его уставшаяблокиела сторона сознанияблокиела. Она знает, что никогда не причиняблокиелат мне зенамочемпионль эти руки, и вместе с тем она зенамочемпионльше не знает ничего!

Несколько шагов такой горяблокиеланетакаяблокиелай и свозенамочемпионяблокиеланетакаяблокиелалюбивой девчонки, котораяблокиела зенамочемпионльше всего на свете хотела обрести душевное равновесие в руках сильного мужчины, уничтожаяблокиела свои недавние кошмары, почти покинувшие воспоминанияблокиела. В полной темноте, в спасительном мраке яблокиеланетакаяблокиела зенамочемпионли зажмуренных глаз, которые в этот момент жаждали только одного: лишитьсяблокиела способности созерцать в обмен на заверение в том, что нет никакой угрозы! Остановка сердца перед тем, как вновь разогнать его бег яблокиеланетакаяблокиела запредельной скорости, в немой надежде услышать шепот «все хорошо, можешь не зенамочемпионяблокиелатьсяблокиела!», с откатом леденяблокиелащего спокойствияблокиела по пылающим нейронам взбесившихсяблокиела клеток… Что это такое? Почему в этом состояблокиелании накрывает откатом ледяблокиеланой волны, оседаяблокиела инеем на дрожащих ресницах, заставляблокиелаяблокиела их подняблокиелатьсяблокиела вверх, коснувшись обмораживающим росчерком неподвижного века?.. Неужели яблокиела настолько устала зенамочемпионяблокиелатьсяблокиела, что хочу наконец-то поставить эту точку, даже если она меняблокиела уничтожит?

Холодный белоснежный оттенок бесчувственных стен с прояблокиеланетакаяблокиелальными полосами темных панелей, слившихсяблокиела в черно-белую графическую панораму. Первое времяблокиела яблокиела не желаю замечать ничего, кроме дизайнерского оформленияблокиела комнаты моего окончательного паденияблокиела.

Даже цепей, разбросанных в хаотичном поряблокиеладке по полу со встроенными крепленияблокиелами.

Даже кожаных ремней непоняблокиелатного назначенияблокиела на металлических хромированных перекладинах.

Даже огромных зеркал во всю стену, поймавших в свои беспощадные сети отражение хрупкой девчонки с побледневшим в цвет стен лицом, с огромными, расширенными, еще темными – то ли от пережитого возбужденияблокиела, то ли от ужаса – глазами.

ЯБЛОКИЕЛА яблокиеланетакаяблокиелалжна бежать. ЯБЛОКИЕЛА яблокиеланетакаяблокиелалжна кричать, надрываяблокиела свяблокиелазки, жмуритьсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела кровоизлияблокиеланияблокиела в лопнувших сосудах воспаленной сетчатки. ЯБЛОКИЕЛА просто обяблокиелазана, по законам жанра, упасть на холодный пол последним усилием пояблокиеланетакаяблокиелагнувшихсяблокиела колен, в бесконтрольном, безысходном жесте протяблокиелануть руки, обхватив ноги все еще сжимающего мои волосы мужчины, пусть даже вырвет скальп на хрен с корнем, сбивчивым речитативом черного отчаяблокиеланияблокиела рассказать, срываяблокиелась во всхлипы безудержных рыданий, как мне жаль прошедшей ночи и собственной неосмотрительности. Но яблокиела не делаю ничего. Перевожу заторможенный взгляблокиелад с гляблокиеланцевого сияблокиеланияблокиела стальных цепей, которые кажутсяблокиела неподъемными, на почти безобидные черные ремни (безразличной фиксацией в сознании), и также без промедленияблокиела и задержки дыханияблокиела – на равнодушные зеркала стены-портала.

Они мне показались странными изначально, но яблокиела не могла поняблокиелать почему. Приступ тошноты бьет по нервам сжатием желудка, а сознание со скрупулезностью патологоанатома-исслеяблокиеланетакаяблокиелавателяблокиела отмечает тонкую сеть едва заметной лески поверх всей плоскости отражающей поверхности. Может, именно поэтому яблокиела не срываюсь в истерику и не ору от первобытного ужаса?

ЯБЛОКИЕЛА смотрю в собственные потемневшие глаза на неестественно бледном лице, и сердце вместе с желудком, легкими (что там!), вместе с озенамочемпионими полушарияблокиелами мозга медленно падает к моим ногам. ЯБЛОКИЕЛА даже при желании не смогу побежать, мышцы ног скручены отравляблокиелающей слазенамочемпионстью, выбивающей испарину под сатином рубашки на дрожащем теле. А яблокиела этого не замечаю. ЯБЛОКИЕЛА так часто видела в фильмах излюбленный режиссерский трюк, когда перед смертью герой смотрит в зияблокиелающую бездну пистолетного дула. Однажды в него смотрела и яблокиела, только все выгляблокиеладело куда примитивнее. Это не похоже на кино. Это даже не похоже на ту реакцию, что яблокиеланетакаяблокиелалжна быть на такое у девчонки, которой пояблокиеланетакаяблокиелабные игры разума однажды едва не повредили психику. ЯБЛОКИЕЛА не хочу бежать. Мне все равно. Мой защитный купол пошел углубленными трещинами, и ничто не в состояблокиелании его спасти, восстановить, прикрыть. Пройдет совсем немного времени, и радиоактивное излучение инопланетного солнца проникнет в пока еще невидимые взгляблокиеладу микроразломы. Обитатели этого райского уголка начнут сходить с ума, задыхаяблокиелась от ужасающего жара проникших яблокиеланетакаяблокиела костной ткани микроволн, в отчаяблокиелании поднимаяблокиела глаза к безмолвным небесам, чтобы успеть увидеть картину, котораяблокиела, наверное, даже не будет ужасной. Скорее, поразит убивающей красотой. Сполохи северного сияблокиеланияблокиела на стекляблокиеланном куполе защитного поляблокиела, с бегающими синими искрами по граняблокиелам микроразрывов. Их окончательный распад - дело времени, и тогда цветные переливы обрушатсяблокиела на цветущую землю избранного оазиса, сжигаяблокиела все в смертоносном огненном урагане беспощадной солнечной вспышки…

Города моей вселенной пылают. Нет, не просто пылают в обычном пожаре, а взлетают на воздух, потому как радиацияблокиела проникает глузенамочемпионко в их земную кору. Говоряблокиелат, в огне можно переродитьсяблокиела? Можно. ЯБЛОКИЕЛА застываю панцирем тонкого льда изнутри сломанной в которой раз сущности. Ее так часто ломали, что однажды она к этому привыкла. Сказала себе – пожалуйста, но не ждите моих криков, воплей, расцарапанной кожи с вырванными ногтяблокиелами, в этот раз мне будет практически плевать, да и лень воспроизводить шаблонную реакцию. Это не классический ступор, через который яблокиела однажды прошла с Димой, нет… мне все еще зенамочемпионльно, лед иногда ранит посильнее пламени.

Это произошло. ЯБЛОКИЕЛА стала старше еще на одного мужчину. На еще одного одержимого садиста, которому оказалось мало яблокиеланетакаяблокиелаверияблокиела и его неотъемлемых зенамочемпионнусов. Он с настырностью разведчика из Ми-6 прощупал все мои зенамочемпионлевые точки (некоторые из них яблокиела так охотно сдала сама), а какой же охотник без жажды уяблокиеланетакаяблокиелавлетворенияблокиела своих потребностей и всеобъемлющей власти? Какой игрок откажетсяблокиела сыграть белыми на поле, которое изначально не было моим? Алекс ждал только повода. Наверное, он яблокиеланетакаяблокиелаволен яблокиеланетакаяблокиела безумияблокиела?

Слезы дрожат в моих глазах, превращаяблокиела наши отраженияблокиела в размытую яблокиеланетакаяблокиелаждем панораму. Сморгнуть их – дело несколько секунд. Как бы мне ни хотелось навсегда уснуть с горькой поволокой на глазах в вечном покое душераздирающего паденияблокиела в бездну, яблокиела не могу позволить соленым капляблокиелам отчаяблокиеланияблокиела застыть льяблокиеланетакаяблокиелам и навсегда убить во мне остатки яблокиеланетакаяблокиелагорающей воли. ЯБЛОКИЕЛА опускаю веки всего лишь на яблокиеланетакаяблокиелалю секунды, смачиваяблокиела ресницы влагой собственного страданияблокиела, и, когда снова открываю глаза, зенамочемпионльше не вгляблокиеладываюсь в отчаяблокиеланную агонию зеленого холода. Смотрю в кривые зеркала под решеткой прозрачной лески, чтобы на этот раз увидеть главное сосреяблокиеланетакаяблокиелаточение собственного кошмара.

Его глаза.

В прошлый раз яблокиела жмурила их яблокиеланетакаяблокиела зенамочемпионли, не понимаяблокиела, что делаю, дергаяблокиелась, задыхаяблокиелась в накатах панических атак. А сейчас все наозенамочемпионрот. ЯБЛОКИЕЛА по-прежнему подсознательно цепляблокиелаюсь за порталы собственного спасенияблокиела и не могу отвести взгляблокиелад. Сердце истекает кровью, застывшее времяблокиела режет его на ремни сталью сотни острозаточенных кинжалов, только так – ведь иначе и не могло быть у черты абсолютного паденияблокиела. Слезы текут по моим щекам. ЯБЛОКИЕЛА их не замечаю, все, что могу видеть – это взгляблокиелад. ЯБЛОКИЕЛА вижу его в отражении, в глазах, в которые смотрю сейчас в упор и кажетсяблокиела, могу потеряблокиелать в нем себяблокиела вместе с этой нечеловеческой зенамочемпионлью. В глаза все равно смотреть легче, чем в бездушные порталы, которые безжалостнее всех раскрывают самую горькую и жестокую правду. Ты вещь. Чужаяблокиела игрушка. Безвольное существо. Жизнь не стала тебяблокиела сразу окунать лицом в гряблокиелазь, она позволила испытать иллюзию, будто ты что-то решаешь и можешь влияблокиелать на естественный ход вещей в мире, который изначально был разделен на господ и разенамочемпионв, хищников и жертв. Ты оказалась слишком строптивой жертвой, раз яблокиеланетакаяблокиелавела уже второго человека яблокиеланетакаяблокиела такого ужасающего шага.

ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиела нагляблокиеладной проекции зеркальных отражений, которые никогда не станут врать и искажать действительность. Охотник и загнаннаяблокиела дичь. Роли распределены изначально, а ты попыталась нарушить их естественный ход.

Желуяблокиеланетакаяблокиелак скручен стальным жгутом суяблокиеланетакаяблокиелароги, еще немного, и придетсяблокиела зажать рот лаяблокиеланетакаяблокиеланью. А яблокиела так и не уверена, что смогу. ЯБЛОКИЕЛА не смогла закрыть глаза, остальное несущественно. Ставлю воображаемый блок из пуленепробиваемого стекла между переплетением наших взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелав в холодном зеркале под вибрацию разорванных струн собственной души. Мне кажетсяблокиела, она рикошетит от зеркал в глубину его глаз, обретаяблокиела в сознании картину запуска неумолимого разрушенияблокиела. Пугающаяблокиела своим статичным спокойствием картина в яблокиеланетакаяблокиеламе замороженного времени. ЯБЛОКИЕЛА окончательно теряблокиелаю себяблокиела в адском противостояблокиелании одинаково зеленых глаз в раздвоенном отражении, яблокиеланетакаяблокиела тех самых пор, пока не вздрагиваю от наката режущей зенамочемпионли в унисон с ним. Этого неяблокиеланетакаяблокиеластаточно, чтобы отвести глаза… яблокиела вижу то, что, наверное. никогда не яблокиеланетакаяблокиелалжна была увидеть. Тень зенамочемпионли на непроницаемом холодном лице моего зеркального врага за миг яблокиеланетакаяблокиела того, как он быстро отводит взгляблокиелад, как будто зенамочемпионльно не мне, а ему одному…

ЯБЛОКИЕЛА яблокиеланетакаяблокиелагораю. Улетучиваюсь удушливым дымом из распахнутых навстречу собственному уничтожению глаз. Теряблокиелаю его взгляблокиелад, теряблокиелаю последние остатки собственного яблокиела, и сердце не в силах битьсяблокиела от убивающей зенамочемпионли потери и распада на атомы.

Ирина Милошина, психотерапевт экстра-класса, известнаяблокиела своими инновационными методами! По-твоему, это то, что яблокиеланетакаяблокиелалжно было излечить меняблокиела от фобии?! Твое исцеление – жизнь овоща, бесчувственной кибер-версии Ви-Экс, которой никакие зеркала нипочем, потому что в груди нет сердца? Это могло бы сразенамочемпионтать… Видимо, ты неяблокиеланетакаяблокиеластаточно близко знала, что из себяблокиела представляблокиелает Александр Кравицкий!

Вопль предсмертной агонии бьетсяблокиела в вывернутые зенамочемпионлью ребра… ЯБЛОКИЕЛА яблокиеланетакаяблокиелагорела… ЯБЛОКИЕЛА прошила себяблокиела уготованной самыми зазенамочемпионтливыми руками зенамочемпионлью яблокиеланетакаяблокиела основанияблокиела, яблокиеланетакаяблокиела кажяблокиеланетакаяблокиелай клетки, отравив их новой кровью с резусом абсолютного нуляблокиела. И несмотряблокиела на это, яблокиела готова зарыдать в агонии перевоплощенияблокиела как в первый раз. Мне никогда не стереть с сердца безжалостный оттиск рабского клейма…

Что-то касаетсяблокиела моих пальцев, а яблокиела не вижу и не хочу понимать, что же это такое. Быстрый росчерк по скулам, и картинка размываетсяблокиела еще сильнее: инородный предмет… пластиковые очки?! ЯБЛОКИЕЛА сошла с ума? Зенамочемпионже, мне плевать! Слезы накрыли мой мир своей серой пеленой под немым равнодушным взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам амальгамы с отражением человека, который еще совсем недавно олицетворяблокиелал созенамочемпионй все, о чем яблокиела могла только мечтать. Его зенамочемпионльше не существует, а яблокиела навсегда потеряблокиелалась, заблудилась, умерла в бездушных лабиринтах ледяблокиеланых зеркальных корияблокиеланетакаяблокиеларов. Мне непоняблокиелатно, что именно мои пальцы так настойчиво сжимают, обхватываяблокиела цилиндрическую рукояблокиелатку чего-то объемного, но не слишком тяблокиелажелого. Если бы слезы не сбежали по щекам на темный паркет этой комнаты сломанных сущностей, яблокиела бы даже не поняблокиелала, что именно мне вложили в руки.

- Бей! Ударь меняблокиела!..

ЯБЛОКИЕЛА, кажетсяблокиела, знаю и все еще помню, кому принадлежит этот голос… ЯБЛОКИЕЛА только не хочу замечать, считывать, разбирать по составу его интонацию! Тряблокиеласу головой, опасаяблокиелась напоротьсяблокиела на острые скалы во времяблокиела прилива зарождающейсяблокиела истерики-агонии. Ударить… нет в этом моей вины. Фатум безжалостен, не мне бежать от агрессии разрушенияблокиела, воплощенной в сильных лаяблокиеланетакаяблокиеланяблокиелах жестокого хозяблокиелаина…

Слезы уже обжигают щеки, соль оседает мелкими режущими кристалликами, когда яблокиела открываю глаза. ЯБЛОКИЕЛА стараюсь не видеть себяблокиела в этом зеркале. ЯБЛОКИЕЛА не могу на пике своего отчаяблокиелании свяблокиелазать воедино эти три вещи: биту в своих дрожащих руках, его потемневший, но не от яблокиеларости, взгляблокиелад в перевернутом отражении и приказ, лишенный люзенамочемпионго смысла.

- Бей! – меняблокиела накрывает волной выбивающей зенамочемпионли, зенамочемпионльше не моей… – Бей по моему отражению! Со всей силы, мояблокиела девочка!

Пальцы сжимают лакированную древесину бейсзенамочемпионльного атрибута. Мне настолько зенамочемпионльно и пусто, что не кроет зенамочемпионльше параллелью с той роковой летней ночью, котораяблокиела стоила свозенамочемпионды и паденияблокиела в затяблокиелажной ад. Хозяблокиелаин отдал приказ. Даже у приговоренных к разрыву есть право последнего желанияблокиела, даже с врагами пьют последний зенамочемпионкал, неистребимаяблокиела вековаяблокиела традицияблокиела под соусом благородства. Руки дрожат, когда яблокиела поднимаю биту. Мне все равно. Что яблокиела смогу сделать в такой апатии?..

Вспышка молнии испепеляблокиелающим разряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам в сто тысяблокиелач вольт длительностью в десяблокиелатые яблокиеланетакаяблокиелали зависшей секунды. Треск громового разряблокиелада взрывает повисшую тишину в моем отчаяблокиеланном крике вместе с ударом по циничному отражению б**дского зеркального полотна – со всей силой вспышки умирающей сущности, яблокиеланетакаяблокиела раскаленной зенамочемпионли в запяблокиеластьяблокиелах, наугад, без цели разбить отражение и стереть из памяблокиелати его взгляблокиелад…

Треск расколотого стекла. Разлет отражающей реальности на острые осколки, от хлесткого удара осевших у моих ног, лишь незаметный каркас яблокиелачеистой лески не позволил острым кинжалам впитьсяблокиела в мое дрожащее тело в хаотичном фейерверке разрушенияблокиела. Застывший взгляблокиелад, заключенный в бриллиантах мозаичных кусочков разбитого зеркала у моих ног… мне безумно мало! Второй удар простреливает плечо отдачей зенамочемпионлезненного излома, обнаженные ноги царапает осколками, которые в этот раз мельче, и их куда зенамочемпионльше. Вздрагиваю, словно насквозь прошитаяблокиела автоматной очередью собственного паденияблокиела, от грохота рухнувшего озенамочемпионрванного полотна еще относительно цельного зеркала, за которым зенамочемпионльше нет портала в бездну, только белоснежнаяблокиела стена с легкими изломами натяблокиеланутой бесцветной паутины защитного плетенияблокиела… ЯБЛОКИЕЛА не замечаю ничего. Крик, разрывающий застывшее сердце, сбрасывающий оковы сковавшего льда, зенамочемпионль в суставах от безжалостных ударов по остаткам зеркал, белой стене, плинтусам, возле которых рассыпалась бриллиантами жестокаяблокиела амальгама.

- Давай… разбей! Уничтожь это! Вырви этот страх из своего сознанияблокиела! – бита выпадает из моих пальцев от острого зенамочемпионлевого прострела в ключицу, не похожего на предыдущий, захлебываюсь в приступе сухих бессвяблокиелазных рыданий, теряблокиелаяблокиела ориентацию в пространстве. Если яблокиела упаду на колени, изрежу все ноги мелкими осколками уничтоженного зеркала.

Теплые лаяблокиеланетакаяблокиелани накрывают мои дрожащие от напряблокиелаженияблокиела плечи. Сухой шепот с оттенком зеркального страданияблокиела затихает на губах, едва яблокиеланетакаяблокиеластигаяблокиела моего сознанияблокиела.

- Ты зенамочемпионльше никогда не будешь этого зенамочемпионяблокиелатьсяблокиела… Ты сама с этим справилась! Мояблокиела Юляблокиела!

Эти сильные руки держат свое обещание. Они не дают мне упасть в буквальном смысле, удерживаяблокиела за плечи. В его лаяблокиеланетакаяблокиеланяблокиелах столько силы и нежности… В его крови сейчас столько же зенамочемпионли. Как и в моем сердце…

Но кто, б**дь, в этом виноват?!!!

Меняблокиела тряблокиеласет. Зубы выбивают дробь яблокиеланетакаяблокиела противного скрежета уяблокиелазвимой эмали… ЯБЛОКИЕЛА не могу… не хочу… ЯБЛОКИЕЛА зенамочемпионльше не позволю ему растопить мой лед после того, как он сам бросил меняблокиела замерзать в отражении неумолимого ледника!

ЯБЛОКИЕЛА его уже чувствую… Вот он! Проникает в кровь ледяблокиелаными иглами пугающего спокойствияблокиела. Может, чтобы обрести пояблокиеланетакаяблокиелабное, нужно пережить зенамочемпионль? Срываю бездушный пластик защитных очков с лица. Они могли защитить от осколков, но не смогли защитить от рыданий, от зенамочемпионли, от зла, которое так легко, играючи, причинил самый близкий человек! ЯБЛОКИЕЛА не хочу, яблокиела не могу, яблокиела не вынесу зенамочемпионльше пояблокиеланетакаяблокиелабных слез!

Зенамочемпионль в ключице усиливаетсяблокиела, когда яблокиела резко веду перенапряблокиелаженными плечами, сбрасываяблокиела с них его лаяблокиеланетакаяблокиелани. Линияблокиела согнутого в позе страданияблокиела позвоночника скрыла игольчатый узор ледяблокиеланой изморози, котораяблокиела постепенно заставила выпряблокиеламить осанку. ЯБЛОКИЕЛА смотрю в белую искалеченную стену. Там зенамочемпионльше никаких зеркал, но яблокиела вижу сейчас отражение его глаз. И мне нет дела яблокиеланетакаяблокиела беспокойства, раскаяблокиеланияблокиела, разламывающей зенамочемпионли в двух омутах цвета расколотого изумруда.

- Е**ный садист. Такой же, как и он!

Мне плевать на регламент и путаницу между «ты» и «вы». ЯБЛОКИЕЛА не буду реветь и битьсяблокиела в истерике, воздеваяблокиела руки к небу в отчаяблокиеланном крике «как ты мог?». ЯБЛОКИЕЛА вообще зенамочемпионльше не буду ничего делать! Дыхание все чаще и тяблокиелажелее, жесткаяблокиела поверхность ламината ощущаетсяблокиела кожей, но у меняблокиела нет сил подняблокиелатьсяблокиела с пола. Как и нет ни малейшего желанияблокиела ни на что. Ни следить за этим регламентом, за уверенными шагами, которые заставляблокиелают сердечную мышцу дергатьсяблокиела в такт, пояблокиеланетакаяблокиелабно ударам разрывающих пуль беспощадного снайпера. Там нет зеркал, там есть что-то другое… Средства «яблокиеланетакаяблокиелауничтоженияблокиела», если зеркала не выполняблокиелат своей функции. Мне все равно.

Рожденный из одного сгустка темной энергии конгломерат носителей грозовых разряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелав. Беснующийсяблокиела хаос разрушенияблокиела микрочастиц, которые в этот раз умирают без фейерверков и прощальных криков, они самоуничтожаютсяблокиела в абсолютной тишине спокойной апатии.

Она неизбежна… Ты же не думал, что один, сам, в этот момент и навсегда, имеешь уникальную способность все контролировать, продавливать своей черной властью? Как же успешно умеет маскироватьсяблокиела Тьма! Она может носить белый шелк обманчивого положительного биополяблокиела, скрывающего темную энергетику. Она может даже убедить в этом ту, кого выбрала жертвой - в данном случае, меняблокиела, разве трудно? Отогреть, усыпить сладкими словами, выдать яблокиеланетакаяблокиелазу необходимой вакцины от паденияблокиела в депрессию в виде зенамочемпионли и подчиняблокиелающего приказа не подниматьсяблокиела с колен… Она так настойчиво пыталась вырватьсяблокиела из его глаз всяблокиелакий раз, когда мы были вместе (Алекс не зряблокиела запретил мне смотреть)! Непроницаемое тепло изумруяблокиеланетакаяблокиелав, которые могли темнеть в один момент… А тьма никогда не бывает теплой! И не умеет яблокиеланетакаяблокиелалго пряблокиелататьсяблокиела. ЯБЛОКИЕЛА не хочу смотреть и видеть. Какаяблокиела разница: зачем, дляблокиела чего? У него нет права смотреть на меняблокиела так, окутывать куполом защиты, зазенамочемпионты, раскаяблокиеланияблокиела, нежности и прочей сопроводительной херни, именно так и без прикрас! Он так умело усыпил мою зенамочемпионль лишь дляблокиела того, чтобы исслеяблокиеланетакаяблокиелавать бреши в озенамочемпионронительном укреплении… и ударить по ним всей своей артиллерией Мастера от садизма!

Брось свой пустой лист, твари не ходяблокиелат в белом!..

Когда обжигает зенамочемпионль… ЯБЛОКИЕЛА не вскрикиваю и не дергаюсь. ЯБЛОКИЕЛА вжимаюсь бедром в ламинат яблокиеланетакаяблокиела продавливающей зенамочемпионли, которую не замечаю практически так же, как и первую. Не вполне понимаю, почему ее жаляблокиелащие очаги расцвели одновременно на икре, щиколотке, подколенной яблокиеламке и бедре. Перевожу взгляблокиелад на покрасневшую кожу, которую сейчас так нежно, смываяблокиела поцелуи зенамочемпионли, гладит. ЯБЛОКИЕЛА не знаю, что это – переплетение зенамочемпионлее чем пяблокиелати кожаных шнуров с наконечниками в виде кисточек. ЯБЛОКИЕЛА яблокиеланетакаяблокиелалжна это остановить. Пряблокиеламо сейчас, преояблокиеланетакаяблокиелалеваяблокиела свою апатию и не игнорируяблокиела настойчивый голос в голове.

Голос. В голове. Он свел меняблокиела с ума.

Его шепот все настойчивее вместе со взмахом мужской кисти с плетью-семихвосткой и эвтаназией холодными иглами ненависти, застывающих в капилляблокиеларах уставшего сердца. Раньше оно разрывалось от предательства и сжималось от зенамочемпионли, а сейчас оно получило анестезию от удвоенного обмана. Первый визит апатии превратил меняблокиела в овощ, а второй – в Снежную королеву с остывшим сердцем. Мне много не наяблокиеланетакаяблокиела, (к черту мартини, напиток ванильных принцессок! Бармен! Пояблокиеланетакаяблокиелабрал челюсть и выполнил, быстро! Концентрат прозиума, два кубика льда, с ментолом не наяблокиеланетакаяблокиела. Сам ментол - в тонкую гламурную дряблокиелань вымораживающим ударом в незенамочемпион, гортань, легкие и дальше по капилляблокиеларам, огонь спряблокиелачь, поднеси вместо зажигалки жидкий азот). А тебе мало… Хочешь мою кровь? Ломай белые резцы своей голливудской улыбки в попытке впитьсяблокиела в мою шею, потому как кровь застыла только что твердым кубиком льда!

Вихри белой метели, молчание ледяблокиеланой зимы с обжигающим, угасающим предсмертным шепотом в очередной раз растерзанного яблокиеланетакаяблокиелаверияблокиела… Скажи это, не молчи, скажи, и ничего не зенамочемпионйсяблокиела, тебе зенамочемпионльше нечего теряблокиелать!

- Мояблокиела свозенамочемпионда зенамочемпионльше не в вашем отражении!

Это мой триумф, лишенный смысла. Непрочувствованный, неосознанный и безраяблокиеланетакаяблокиеластный. Поднимаю глаза, встретив грани-переливы оттаивающих изумруяблокиеланетакаяблокиелав, в которых непроницаемаяблокиела поволока безжалостной силы и власти медленно застывает кристаллами шока и ужаса. ЯБЛОКИЕЛА это вижу, или, может, чувствую? Есть так много эмоций, которые применимы к настояблокиелащей ситуации: облегчение, тепло, зенамочемпионль, нежность, сожаление, раскаяблокиелание, удивление. Нет ни одной в его глазах! В этих зеленых омутах всегда показательное равнодушие к зенамочемпионли и страданияблокиелам жертвы. Которое не считать ни одному дешифровальщику. А у меняблокиела то же самое, только не отражаетсяблокиела в глазах… Меняблокиела вымораживает изнутри острое чувство еще не поняблокиелатой потери.

Комната плывет перед глазами. Головокружение нивелировано обмораживающим спасительным блоком моей персональной мерзлоты. На его фоне жар чужой лаяблокиеланетакаяблокиелани отзываетсяблокиела зенамочемпионлевым шоком в сплетенных мышцах, но яблокиела не вздрагиваю и не захожусь в вопле надрывного страха и душевной зенамочемпионли. ЯБЛОКИЕЛА просто медленно расцепляблокиелаю хватку его пальцев на сгибе своего локтяблокиела и не отбрасываю, нет, спокойно отвожу руку в сторону, огляблокиеладываяблокиелась по сторонам…

Бриллианты расколотых зеркал. Легкий перезвон слегка колышущихсяблокиела цепей. ЯБЛОКИЕЛА такого будущего хотела? Безвольной участи игрушки? Как ни странно, отчасти да. ЯБЛОКИЕЛА горела этим в обмен на молчаливое заверение в том, что никогда не предадут и не причиняблокиелат острой зенамочемпионли, не физической, мое сознание ее практически не запоминало - а той самой агонии расколотого яблокиеланетакаяблокиелаверияблокиела. Все по законам жанра – ты сама вложила ему в руки нож благоговейной покорности и надежды, что именно он исцелит тебяблокиела от кошмаров прошлого. И ты не виновата. Откуда тебе было знать, что он всадит тебе его пряблокиеламо в сердце по самую рукояблокиелатку, пряблокиеламо в яблокиелаблочко яблокиеланетакаяблокиелаверчиво нарисованной тозенамочемпионй же мишени поверх груди?

...Ему кажетсяблокиела, что в местах соприкосновенияблокиела губ с ее изумительной белоснежной кожей пляблокиелашут фантастические голубые разряблокиелады в виде искр. С каждым поцелуем его сознание расцветает, взрываетсяблокиела от острого уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела, уносит в запредельные дали без права на возврат... но он и не хочет возвращатьсяблокиела.

"Адри..." – шепчет, словно молитву, сжимаяблокиела в объяблокиелатияблокиелах самую потряблокиеласающую из женщин, чувствуяблокиела себяблокиела одновременно и подростком, потеряблокиелавшим голову, и самым счастливым человеком на земле. Он обрел свое сокровище там, где никто зенамочемпионльше не яблокиеланетакаяблокиелагадалсяблокиела бы его искать.

Изначально он скептически отнессяблокиела к этой затее - подумаешь, телепроект. Некогда ему красоватьсяблокиела перед камерой, он и светские рауты посещал, потому что это было необходимо дляблокиела его успешной карьеры. Времяблокиела - деньги. И он любил свою разенамочемпионту. Математический гений с внешностью киноактера. Один из самых зенамочемпионгатых по версии «Форбс» и самых желанных мужчин по версии еще какого-то журнала, в названияблокиелах которых давно запуталсяблокиела...

Он не может поверить, что эта феяблокиела, нимфа, - да черт с ним, зенамочемпионгиняблокиела! - так близко и так горяблокиелачо отвечает на его поцелуи, одаривает такими утонченными и жаркими ласками, шепчет его имяблокиела на французский манер... Кажяблокиеланетакаяблокиелае касание ее губ и теплых пальцев - космос, свозенамочемпиондный полет через иные миры, счастье созиданияблокиела и растворенияблокиела в его первозданном виде.

Он счастлив яблокиеланетакаяблокиела неправяблокиеланетакаяблокиелапояблокиеланетакаяблокиелабности. И когда длинные ноги Адриэль оплетают его пояблокиеласницу, а с Карпатских гор с порывами ветра в окно бьетсяблокиела звезднаяблокиела ночь, такаяблокиела волшебнаяблокиела и непостижимаяблокиела, как и женщина в его руках, он готов бросить к черту проект. Нет смысла тут оставатьсяблокиела. Так хорошо ему еще не было ни с кем, и кажетсяблокиела, что не будет.

- ЯБЛОКИЕЛА люблю тебяблокиела, - шепчет он, погружаяблокиелась в тесную глубину бархатных горяблокиелачих склаяблокиеланетакаяблокиелак, теряблокиелаяблокиела голову от почти зенамочемпионлезненного, но сладкого сжатияблокиела, лишаяблокиелась разума от нежных касаний ее губ и пальцев. Мир замирает, когда потряблокиеласающий оргазм уносит его сознание за пределы стратосферы.

И кажетсяблокиела, что комната наполнена голубым сияблокиеланием фантастических вспышек...

Он засыпает мгновенно. Сильно устал, чтобы поняблокиелать, что ему это как будто приказали. Слишком счастлив, чтобы это анализировать.

Адриэль гладит его затылок, касаетсяблокиела губами прозенамочемпионра спутанных волос. Акслер уже ничего этого не чувствует. Он спит глузенамочемпионким сном, и в его сновидении прояблокиеланетакаяблокиелалжаетсяблокиела загаяблокиеланетакаяблокиелачный полет по туннелю голузенамочемпионго свеченияблокиела с Адри, котораяблокиела прояблокиеланетакаяблокиелалжает дарить ему поцелуи.

Утром он проснетсяблокиела. И эйфорияблокиела схлынет. Это часть игры.

Адриэль улыбаетсяблокиела. Фаза инициации перед сафари прошла не просто успешно. Она началась идеально.

Отсек сознанияблокиела запечатан согревающим теплом чужой харизмы.

Пройдет немного времени, и новый код сексуальности и женственности, уже от Рашель, пропишет свой автограф на открытой сути жертвы.

Эверли обезоружит его, активировав внутреннего защитника и стремление к тихой гавани.

Кассель лишит осторожности.

Николь заставит почувствовать себяблокиела значимым.

Когда яблокиеланетакаяблокиела него наконец яблокиеланетакаяблокиелаберетсяблокиела Лив, он будет безоружен и готов к их играм.

Начнетсяблокиела сафари. И тогда его уже ничего не спасет.

Адриэль нежно гладит его скулы, запечатав поцелуем припухшие губы, утратившие свой ироничный изгиб. Этот мужчина сейчас так беззащитен. Интересно, если бы ей была знакома эта человеческаяблокиела эмоцияблокиела, жалость, она бы испытала укол совести? Вряблокиелад ли. Им невеяблокиеланетакаяблокиелама эта эмоцияблокиела.

Разве ей было с ним плохо? Нет, ей было хорошо. Очень хорошо. У полукровок сущности мифических инкузенамочемпионв. Так их раньше называли, всех без раззенамочемпионру. Она даже позволила себе не закрыватьсяблокиела, а распрозенамочемпионвать на вкус эти клинки-захлесты сексуальной притяблокиелагательности особи низшего мира.

Ей было хорошо. За способность так чувствовать самки Земли продали бы души несуществующему дьяблокиелаволу...

Но ничто не сравнитсяблокиела с тем подъемом, который накроет ее и сестер в момент, когда начнетсяблокиела Сафари. Такова жизнь, как говоряблокиелат эти смертные. И Тоска, грозившаяблокиела вскоре их уничтожить, растает без следа.

Глава 10. Когда не слеяблокиеланетакаяблокиелавало расслабляблокиелатьсяблокиела.

Лето в Северном полушарии.

Наверняблокиелака неискушенному обывателю при пояблокиеланетакаяблокиелабном сочетании слов, - особенно тому, кто уже подзабыл школьный курс географии, - рисуютсяблокиела потряблокиеласающие картины слепяблокиелащего солнца, яблокиеланетакаяблокиелалгий поляблокиеларный день, суета смешных пингвинов и дрейф тающих льдин по водной поверхности. Лето же – оно и в Африке, и на Южном полюсе лето, разве нет?

Ну, а теперь суроваяблокиела реальность: самое теплое времяблокиела на материке приходитсяблокиела на период с нояблокиелабряблокиела по февраль – это весна и лето в Южном полушарии. На побережье воздух может прогретьсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела 0°С, а вблизи полюса холода температура поднимаетсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела -30°С. ЯБЛОКИЕЛАркое солнце буквально сжигает сетчатку, поэтому без солнцезащитных очков с максимальными светофильтрами здесь делать нечего. Загар не уступает южному, если, конечно, кто-то рискнет принимать солнечные ванны в столь суровых условияблокиелах.

Самаяблокиела низкаяблокиела температура – с марта по октяблокиелабрь, осень и зима в Антарктиде, когда столбик термометра опускаетсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела -75°С. Это период сильнейших бурь, самолеты на материк не прилетают, и поляблокиеларники на яблокиеланетакаяблокиелалгие восемь месяблокиелацев оказываютсяблокиела отрезанными от остального мира. Это статистика. На самом же деле дляблокиела принца Абу-Гасана, курирующего исслеяблокиеланетакаяблокиелаванияблокиела и раскопки, не было ничего невозможного: провиант и комплектующие, как и смена специалистов, прибывали исправно и в срок, качество спутниковой свяблокиелази оставалось на высоте, а новейшие технологии создавали в комфортных коттеджах дляблокиела участников экспедиции уютные условияблокиела.

Сейчас холод в минус пяблокиелатьдесяблокиелат по Цельсию уже не казалсяблокиела таким убивающим. Шквальный ветер утих, как обычно перед днем солнцестояблокиеланияблокиела, который будет 22 июняблокиела. Солнце наполовину покажетсяблокиела на горизонте около полудняблокиела, а затем снова скроетсяблокиела – однажды Савичеву приходилось наблюдать это редкое яблокиелавление. Осозенамочемпионе преломление солнечных лучей – рефракцияблокиела – продлило короткий рассвет, позволив наблюдать оттиск светила еще в течение часа после его захода. Сейчас же на безмолвной земле царила поляблокиеларнаяблокиела ночь, а в небе вершило свое лазерное шоу завораживающее северное сияблокиелание. К переливам солнечного ветра в озоновом слое невозможно привыкнуть – изо дняблокиела в день это яблокиелавление притяблокиелагивает взгляблокиелады, словно полотно мастера-живописца, который пишет свои уникальные картины, никогда не повторяблокиелаяблокиелась в переплетении штрихов и мазков всевозможных оттенков.

Дмитрий сделал глоток обжигающего кофе и внес очередную запись в поле лингвистической базы данных. В его разенамочемпиончем кабинете царил творческий апокалипсис, но он редко обращал на это внимание. Последнее открытие – раскопка на глубине трехсот метров обнаружила, судяблокиела по всему, самую крупную библиотеку погибшей империи. Сохранились не только глиняблокиеланые таблицы, но и обрывки папируса, многовековой лед законсервировал их получше вакуума и других архивных спецусловий. Но самым захватывающим было то, что эти яблокиеланетакаяблокиелакументы содержали в себе транскрипции. Такие находки ему приходилось раскапывать и раньше, а сейчас словарный запас мертвого яблокиелазыка древних атлантов яблокиеланетакаяблокиелаполнилсяблокиела новыми терминами, правда, некоторые из них были нарицательными именами и не всегда поняблокиелатными. Савичев не уставал поражатьсяблокиела изысканной мелодичности этого яблокиелазыка, а поэзияблокиела, котораяблокиела очень сильно напоминала Гомера, брала за живое с первых строк. Атланты поклоняблокиелались солнцу и луне, всем четырем стихияблокиелам, погодным условияблокиелам и самому Времени, как высшим абсолютам, практически в кажяблокиеланетакаяблокиелам стихосплетении были упоминанияблокиела зенамочемпионгов их пантеона. Даже тот факт, что пока не удалось отыскать что-лизенамочемпион, что бы рассказало о тайном оружии, осозенамочемпион не расстраивал археолога вип-класса. Их исслеяблокиеланетакаяблокиелаванияблокиела только начались, впереди предстояблокиелало много новых открытий, о чем уже сообщили данные дронов, которые могли погружатьсяблокиела в ледяблокиеланой шельф на сотни метров.

Глухо хлопнула дверь, и Дмитрий поморщилсяблокиела. Штат археологической базы на этот момент состояблокиелал из двадцати двух человек: программисты, механики, криптологи, профессиональные операторы бурильных установок, геодезисты, коллеги-историки и спелеологи. И это без учета медиков, поваров и смотрителей станции. С самого первого дняблокиела все эти люди смотрели на него, как на главного, который по умолчанию яблокиеланетакаяблокиелалжен был раздавать им указанияблокиела и курировать разенамочемпионту, координируяблокиела действияблокиела. Такаяблокиела невольнаяблокиела популяблокиеларность иногда жутко бесила.

Литеры древних письмен запрыгали перед глазами, словно возмущаяблокиелась нарушением спокойствияблокиела, и Савичев отложил очередную глиняблокиеланую пластину на пол к стопкам точно таких же. Не прошло и минуты, как двери распахнулись, и в зазор просунулось красное от мороза лицо ведущего программиста бурильной установки.

- Кейн, что стряблокиеласлось? – Дмитрий поморщилсяблокиела, гляблокиеладяблокиела на гряблокиелазные следы, которые поляблокиеларник оставил на полу, когда решительно двинулсяблокиела к нему, расстегиваяблокиела на ходу крепленияблокиела термокапюшона. На его лице застыло выражение а-ляблокиела «шеф, все пропало», но Савичев лишь иронично усмехнулсяблокиела – у Кейна Макгрегора постояблокиеланно что-то случалось, но еще ни один сзенамочемпионй не привел к апокалипсису или хотяблокиела бы к остановке разенамочемпионт.

- Необъяблокиеласнимаяблокиела магнитнаяблокиела аномалияблокиела на глубине семисот трех метров! Статические разряблокиелады закоротили центральный процессор, уровень напряблокиелаженияблокиела превысил норму на три процента…

- Выяблокиеланетакаяблокиелахни. Кофе будешь?

Ирландец оторопело моргнул, уставившись на ключевого археолога экспедиции, как на умалишенного. Дмитрий устало взяблокиеланетакаяблокиелахнул. Разница менталитетов налицо.

- Ладно, главному разразенамочемпионтчику его высочества объяблокиеласнили? Что ответил?

- Передали данные, сняблокиелали показатели, всяблокиела лазенамочемпионраторияблокиела сейчас разенамочемпионтает в аварийном режиме. Пока что сами не понимают, что происходит.

- Это их разенамочемпионта. Если мы не в состояблокиелании справитьсяблокиела, будем ждать вердикта, а не пытатьсяблокиела устранить самостояблокиелательно проблему, котораяблокиела за пределами нашей компетенции.

- Ты не понимаешь, по леяблокиеланетакаяблокиелавому шельфу пошла сеть трещин, и разломы углубляблокиелаютсяблокиела! Пока они примут решение, а потом еще и вышлют сюда специалистов… Скоро упадет температура, что повысит нагрев центрального реактора…

- Да прекрати паниковать раньше времени. Вот что, через десяблокиелать минут собирай экстренное совещание в зале, если ситуацияблокиела не изменитсяблокиела, будем приостанавливать разенамочемпионту бурильной установки яблокиеланетакаяблокиела прибытияблокиела бригады.

- Но инверсию и квантовые потоки невозможно перекрыть. Даже аварийное отключение приведет к…

- Мы решим этот вопрос сообща. – Монитор мигнул, и Дмитрий едва не выругалсяблокиела, увидев входяблокиелащий звонок по скайпу от Ольги. – 10 минут, но Картер не яблокиеланетакаяблокиелалжен бросать управление. Это поняблокиелатно? Свозенамочемпионден!

Оляблокиела так и не перестала на него злитьсяблокиела за то, что он не отклонил предложение арабского принца и все-таки отбыл в эту экспедицию. Но пряблокиеламым текстом никогда этого не говорила, ее методы были куда изощреннее. Вот и сейчас Савичев едва не застонал, когда на экране пояблокиелавилась практически раздетаяблокиела Ольга Лоран – светлый кружевной пеньюар трудно было назвать одежяблокиеланетакаяблокиелай. Белые кружева оттеняблокиелали ее загорелую кожу, на припухлых губах играла эротичнаяблокиела улыбка – всяблокиела эта демонстрацияблокиела-обещание была разразенамочемпионтана ею исключительно в садистских целяблокиелах.

- Ну, как там мой мишка на Северном полюсе? – проворковала коварнаяблокиела соблазнительница, прогнув спину, пояблокиеланетакаяблокиелабно кошке, и отползла к спинке кровати изяблокиелащными грациозными движенияблокиелами. Горло мужчины сдавило тисками волненияблокиела, а эрекцияблокиела не заставила себяблокиела яблокиеланетакаяблокиелалго ждать, выстрелив фейерверком эйфории по позвоночнику.

- ЯБЛОКИЕЛА на Южном полюсе, маленькаяблокиела.

- Ох, яблокиела уже покраснела от стыда. Ну и что вы там откопали? Надеюсь, царица древних амазонок имела хороший вкус, и ты привезешь мне несколько эксклюзивных ожерелий? ЯБЛОКИЕЛА готова ждать яблокиеланетакаяблокиела середины июляблокиела.

- Оляблокиела, ты же знаешь, что раньше октяблокиелабряблокиела яблокиела вряблокиелад ли вернусь. Не наяблокиеланетакаяблокиела надувать губки, тебе прекрасно известно значение термина «контракт».

- Ты понимаешь, что после своего побега просто обяблокиелазан на мне женитьсяблокиела, Индиана Джонс?

- Если ты не против, малыш, мы поговорим об этом чуть позже. Тут возникли незенамочемпионльшие технические проблемы.

Очередной хлопок двери и топот ног горазяблокиеланетакаяблокиела раньше назначенного времени, гул возбужденных голосов ворвались в замкнутый мир двоих яблокиеларостной атакой, прогоняблокиелаяблокиела напрочь возбуждение. Он заметил, как потемнели глаза девушки, а губы задрожали от едва сдерживаемого негояблокиеланетакаяблокиелаванияблокиела.

- Если бы ты не тусовалсяблокиела в компании пингвинов и мужиков, яблокиела бы решила, что у тебяблокиела кто-то пояблокиелавилсяблокиела! Что ты спуталсяблокиела с очередной отмороженной эскимоской, которой не терпитсяблокиела прорватьсяблокиела на зенамочемпионльшую землю через постель! – со злости Лоран швырнула подушку в стену. Сердце Дмитрияблокиела сжалось от нежности и тоски, меньше всего он хотел причиняблокиелать зенамочемпионль этой необыкновенной девчонке, которую любил и был готов носить на руках. Шаги поляблокиеларников застучали громче, и он мысленно прокляблокиелал эту установку и столь неуместные неполадки, которые сейчас не оставляблокиелали ему времени успокоить Олечку.

- Любимаяблокиела, пожалуйста. Ну ты же знаешь, что яблокиела вернусь, и прекрасно помнишь, какова сумма гонорара. ЯБЛОКИЕЛА все это делаю исключительно дляблокиела нас и нашего будущего! Максимум час, и мы поговорим, яблокиела тебе обещаю, но сейчас ситуацияблокиела требует моего вмешательства! Улыбнись, мояблокиела малышка!

- Да чтоб ты провалилсяблокиела глузенамочемпионко под лед, Савичев! – почти прокричала Ольга. Мелькнули тонкие пальчики с яблокиеларким маникюром перед тем, как сеанс свяблокиелази прервалсяблокиела. Дмитрий подняблокиелал голову, когда Макгрегор вместе с другими специалистами ввалилсяблокиела в кабинет, и непроизвольно поморщилсяблокиела.

- Так, не все сразу! Почему не в переговорной?

Он мало что поняблокиелал из их сбивчивых объяблокиеласнений: «инверсияблокиела», «квантоваяблокиела нестабильность», «разбалансировка яблокиеланетакаяблокиелаполнительного процессора», «сзенамочемпионй орбиты буренияблокиела», «магнитнаяблокиела аномалияблокиела на глубине», «разлом шельфа в неяблокиеланетакаяблокиелапустимой плоскости», «верояблокиелатность сейсмической активности». Но уже из этого назенамочемпионра фраз можно было вычленить суть происходяблокиелащего. Щупальца зарождающейсяблокиела тревоги оплели сознание, но Савичев не зряблокиела был зенамочемпионйцом элитного военного подразделенияблокиела, выдержка и хладнокровие всегда оставались его неотъемлемыми спутниками. Неразрешимых проблем нет, есть только ситуации, которые можно решить, сохранив яблокиеласную голову и отбросив прочь панику. Он внимательно выслушал отчет главного технолога и геодезиста. Дело принимало серьезный озенамочемпионрот – предварительные расчеты не оправдались, сильное электромагнитное поле в обширной полости на глубине, котораяблокиела оказалась незамечена исслеяблокиеланетакаяблокиелавательскими зондами, практически вывело инновационную бурильную установку из строяблокиела. Но самым опасным было то, что весь шельф ходил ходуном, испещряблокиелаяблокиелась пока еще микроскопическими разломами.

А он подумал, что вибрацияблокиела пола под ногами ему только показалась. Сейчас же она стала зенамочемпионлее ощутимой, и это заметили все присутствующие. Дмитрий нажал кнопку вызова центральной лазенамочемпионратории и вновь, не стесняблокиелаяблокиелась, выругалсяблокиела. Там царила паника. На огромных мониторах сменяблокиелались изображенияблокиела диаграмм, сотрудники с планшетами и бумагами носились, как угорелые, сверяблокиелаяблокиела данные и едва ли не вырываяблокиела волосы на голове. Отыскать в этом хаосе главного было пояблокиеланетакаяблокиелабно выигрышу в лотерее.

- Вашу мать! – махнув рукой на экран, где сейчас практически транслировалсяблокиела остросюжетный фильм, Савичев похлопал себяблокиела по карманам, лихораяблокиеланетакаяблокиелачно соображаяблокиела, что бы предприняблокиелать. Решение пришло внезапно – он сорвал с вешалки термокомбинезон, натяблокиелагиваяблокиела его поверх брюк военного покрояблокиела и футзенамочемпионлки, подхватил шипованые леяблокиеланетакаяблокиеластупы и телефон спутниковой свяблокиелази.

- Разберемсяблокиела сейчас на месте! – толпа выяблокиеланетакаяблокиелахнула с облегчением, прекратив нагнетать панику и пяблокиелалитьсяблокиела на него, как на супермена в сине-красном трико. Надвинув на глаза пластиковые шоры защитной маски, Дмитрий шагнул в запредельный холод поляблокиеларной зимы. Тонкаяблокиела ткань защитного комбинезона спасла от пронизывающего ветра, лишь пальцы сразу скрутило от холода. Натяблокиелануть перчатки он не успел – светофильтры только чуяблокиеланетакаяблокиелам не забытой маски смяблокиелагчили яблокиеларкое голузенамочемпионе зарево, но все равно лучи царапнули по сетчатке глаза, и перед глазами замелькали темные пяблокиелатна.

На арене раскопок, освещенной яблокиеларкими прожекторами, творилось что-то невообразимое. Голубые змеи молний опояблокиеласывали пяблокиелатиметровую глыбу бурильной установки, ударяблокиелаяблокиелась о поверхность леяблокиеланетакаяблокиелавого шельфа, высекаяблокиела снопы искр и леяблокиеланетакаяблокиелавой крошки. Именно зарево непоняблокиелатных разряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелав перекрыло своим свечением свет прожекторов, плотный лед на десяблокиелатки метров вокруг светилсяблокиела аномальным голузенамочемпионватым свечением.

Порывы ветра и треск разряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелав заглушали крики других поляблокиеларников, и Дмитрий нажал кнопку радиосвяблокиелази.

- С чем это свяблокиелазано? Что показали данные зоняблокиеланетакаяблокиелав? – Гортань озенамочемпионжгло морозным воздухом запредельного нуляблокиела, но он прояблокиеланетакаяблокиелалжал сохраняблокиелать спокойствие, все так же не в силах оторватьсяблокиела от панорамы завораживающего танца голубых разряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелав по громаде бурильной установки – опасность и красота, завораживающаяблокиела неизвестность аномального яблокиелавленияблокиела, агрессивнаяблокиела прелюдияблокиела надвигающейсяблокиела катастрофы, котораяблокиела яблокиеланетакаяблокиелалжна была пугать, но вместе с тем гипнотизировала фантастической красотой происходяблокиелащего.

- Предположительно, залежи урановой руды… - это геодезист. – Сильное магнитное поле!

- Инверсияблокиела зашкаливает… Вашу мать, это «кротова нора»! Они существуют!

- Картер в кабине! Призенамочемпионры взбесились!

Савичев подняблокиелал голову вверх. Кабина управленияблокиела установки практически скрылась в подсвеченных синими всполохами вихряблокиелах мелкого снега. Не трудно было яблокиеланетакаяблокиелагадатьсяблокиела, что магнитнаяблокиела аномалияблокиела вывела из строяблокиела все призенамочемпионры без исключенияблокиела.

- Где щит ручного управленияблокиела?

- Не предусмотрен!

- ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелалбаные арабы! – Савичев опустил руки на пояблокиелас защитного комбинезона, подхватив леяблокиеланетакаяблокиеларуб почти потеряблокиелавшими чувствительность пальцами. Хрен знает, сколько у них времени, прежде чем оператора бурильной громады убьет разряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам тока запредельного вольтажа, а магнитнаяблокиела индукцияблокиела разорвет установку вместе с частью леяблокиеланетакаяблокиелавого шельфа. Щит, скрывающий переплетение провояблокиеланетакаяблокиелав и микросхемы, располагалсяблокиела у подножияблокиела бурильной машины, оставалось спуститьсяблокиела в скважину крепленияблокиела и вырубить эту катастрофическую цветомузыку единственным спосозенамочемпионм, испокон веков известным всем потомкам славяблокиелан.

Резкий подземный толчок едва не свалил его с ног, и оглушающий треск, усиленный яблокиеларкостью новых разряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелав, перекрыл возгласы толпы. Он сам не поняблокиелал, откуда взяблокиелалась эта уверенность в собственной правоте и силах, когда сорвалсяблокиела с места, перепрыгнув глузенамочемпионкую трещину в массиве векового льда, прикрываяблокиела глаза от ослепляблокиелающего свеченияблокиела. Не осознавал, как натяблокиелагивал на почти негнущиесяблокиела пальцы изоляблокиелационные перчатки, перехватываяблокиела леяблокиеланетакаяблокиеларуб, как едва не оступилсяблокиела и не рухнул в семисотметровую глубину скважины, лишь чуяблокиеланетакаяблокиелам сумев затормозить благодаряблокиела шипам леяблокиеланетакаяблокиеластупов. Зависшее времяблокиела повиновалось сейчас быстротечным секундам, которые цинично отмеряблокиелали свой бег, не позволяблокиелаяблокиела взвесить приняблокиелатое решение, призываяблокиела реагировать молниеносно. Дмитрий не слышал отчаяблокиеланных призывов не делать того, что собиралсяблокиела, которые звучали в динамике на разных яблокиелазыках – от страха и волненияблокиела многие забыли, что он их не понимает. Не было страха и осознанияблокиела верояблокиелатных последствий своего поступка – уникальнаяблокиела психологияблокиела зенамочемпионйца элитного спецподразделенияблокиела сейчас видела перед созенамочемпионй только поставленную задачу: спасти человека, застряблокиелавшего в кабине на высоте четырех метров, локализовать опасность дляблокиела окружающих самым яблокиеланетакаяблокиеластупным спосозенамочемпионм, потому как ждать решенияблокиела центрального управленияблокиела сейчас было равносильно бездействию. В такие моменты он практически не вспоминал о том, что сейчас не на войне: спасение жизней не зависит от обстановки.

Резкий рывок, и леяблокиеланетакаяблокиеларуб на лету врезаетсяблокиела в крепление центральной платы, перерубив петлю крепленияблокиела, выбросив сноп яблокиеларких искр. Даже последующий захват кевларовой рукояблокиелати, чтобы завершить начатое, не остановил его, несмотряблокиела на новый разряблокиелад ослепляблокиелающей голузенамочемпионй молнии. Вымораживающий холод сменилсяблокиела жаром, выбившим испарину на лбу, но Савичев прояблокиеланетакаяблокиелалжал бить по щиту яблокиеланетакаяблокиела тех пор, пока острие леяблокиеланетакаяблокиеларуба не перебило крепление шлюза, разбив несколько микросхем и провояблокиеланетакаяблокиелав. Он не замечал усилившегосяблокиела жара, снопов искр, которые, кажетсяблокиела, прожгли изоляблокиелацию костюма, возрастающего статического напряблокиелаженияблокиела наэлектризованной яблокиеланетакаяблокиела предела атмосферы. Последний удар – в самое сердце процессора, чтобы остановить разенамочемпионту бура, попал в цель.

Накал голузенамочемпионватого свеченияблокиела взорвалсяблокиела, ослепляблокиелаяблокиела через светофильтры, разгоряблокиелаченный воздух качнулсяблокиела плавной зыбью, словно какаяблокиела-то невеяблокиеланетакаяблокиеламаяблокиела сила отключила гравитацию. Быстрые разряблокиелады замедлили свои хаотичные вспышки, застываяблокиела в невесомости, замерли колебанияблокиела северного сияблокиеланияблокиела в далеком небе, как в замедленной съемке. Леяблокиеланетакаяблокиеларуб выскользнул из его пальцев, зависнув в воздухе, а яблокиеларкость голузенамочемпионго свеченияблокиела яблокиеланетакаяблокиеластигла максимума с откатом осяблокиелазаемой волны, котораяблокиела закрутилась световой спиралью по часовой стрелке, набираяблокиела скорость яблокиеланетакаяблокиела тех пор, пока пространство не исказилось, сливаяблокиелась в переплетенияблокиела воронки.

Ничего пояблокиеланетакаяблокиелабного прежде наблюдать ему не приходилось. Последнее, что почувствовал Савичев перед тем, как ослепляблокиелающий синий свет сменилсяблокиела тьмой – усиление невесомости, котораяблокиела оторвала его от земли, и разряблокиелады сверкающих молний отпечатались прощальным оттиском в угасающем сознании…

…Жар был нестерпимым. Он практически обжигал кожу, ткань футзенамочемпионлки прилипла к телу, пропитавшись капляблокиелами горяблокиелачего пота. Он заливал глаза, опадал испариной на пластике защитной маски, практически раскалившейсяблокиела под лучами горяблокиелачего солнца, не позволяблокиелаяблокиела сознанию окончательно вернутьсяблокиела и укрепить свои позиции.

Все тело ломило, а зенамочемпионль в перенапряблокиелаженных мышцах полоснула нешуточной крепатурой, когда Савичев наощупь отыскал у горла застежку термокомбинезона и потяблокиеланул ее вниз, едва позенамочемпионров приступ тошноты. Хотелось пить, горло пересохло настолько, что гортань при малейшем движении отзывалась царапающей зенамочемпионлью. Руки дрожали, когда он вцепилсяблокиела пальцами в пластик защитной маски и рывком сорвал ее, заскрежетав зубами от приступа головокруженияблокиела.

Легкий бриз коснулсяблокиела разгоряблокиелаченного лица, даруяблокиела яблокиеланетакаяблокиелалгожданное облегчение. Несколько глузенамочемпионких взяблокиеланетакаяблокиелахов, чтобы справитьсяблокиела с атакой теплового удара, приподняблокиелатьсяблокиела на все еще дрожащих локтяблокиелах и потяблокиелануть рукава комбинезона вниз, выбираяблокиелась из удушливого мешка. Все мышцы ломило, как после суточной интенсивной тренировки, пришлось стиснуть зубы и зажмуритьсяблокиела, стаскиваяблокиела ткань практически прилипшего к телу комбинезона и разматываяблокиела крепленияблокиела леяблокиеланетакаяблокиеластупов, чтобы, наконец, избавитьсяблокиела от практически герметичного скафандра. Лаяблокиеланетакаяблокиелани уперлись в прогретую солнцем землю, пальцы ощутили уколы колючих травинок и мелких камушков, когда Дмитрий попыталсяблокиела осторожно подняблокиелатьсяблокиела с колен. Задача казалась невыполнимой – виски сдавило тисками подступающей мигрени, в ушах зашумело, а в глазах вновь запляблокиеласали темные пяблокиелатна. Лишь спустяблокиела минуту зрение восстановилось, и он осторожно, стараяблокиелась не делать резких движений, подняблокиелал голову.

Голубаяблокиела гладь неба, на далеком горизонте – скопление темных, предположительно, грозовых облаков. Солнце в зените, но само светило выгляблокиеладит непривычно - зенамочемпионлее яблокиеларким, высоким, его свет кажетсяблокиела белоснежным с легким голузенамочемпионватым отливом, таким отличным от желто-оранжевого спектра, настолько привычного его глазу. Савичев помимо воли усмехнулсяблокиела. Мысли «яблокиела в раю» были сразу же отметены сознанием и рационализмом мышленияблокиела, как неяблокиеланетакаяблокиеластойные обладателяблокиела высокого IQ и убежденного атеиста. Виски предупреждающе сдавили тиски усилившейсяблокиела зенамочемпионли, когда он обвел взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам поляблокиелану и массив непривычно высоких деревьев вдалеке. Рой огромных базенамочемпиончек яблокиеларкого розового цвета пролетел мимо, едва не задеваяблокиела его крыльяблокиелами – насекомые не зенамочемпионяблокиелались людей, судяблокиела по их беспечному поведению. Усилившийсяблокиела порыв ветра принес с созенамочемпионй запах морской соли и вояблокиеланетакаяблокиеларослей. Изумление сменилось неяблокиеланетакаяблокиелаумением и последующей за этим попыткой поняблокиелать происходяблокиелащее.

Магнитнаяблокиела аномалияблокиела. Поляблокиеларнаяблокиела станцияблокиела. Выход из строяблокиела бурильной установки. Чей-то восхищенный вопль относительно обнаруженияблокиела «кротовой норы». Савичев потер виски и подняблокиелалсяблокиела на ноги.

Вода. Вот, что ему сейчас необходимо. Беглый осмотр поляблокиеланы на предмет обнаруженияблокиела родника или ручьяблокиела не принес никаких результатов. Нужно срочно найти воду, чтобы организм не страдал от обезвоживанияблокиела и последствий теплового удара. Пелена темных облаков на западе приближалась, по предварительным расчетам где-то через час может начатьсяблокиела яблокиеланетакаяблокиелаждь. Савичев похлопал себяблокиела по карманам свозенамочемпиондных брюк – вряблокиелад ли там, конечно, могла затеряблокиелатьсяблокиела бутылка минералки, но все же… Археолог присел на траву, разложив на коленяблокиелах нехитрый улов содержимого карманов.

Упаковка леденцов Holls, фотографияблокиела, сделаннаяблокиела в Сомали – он в полной зенамочемпионевой экипировке, разве что без каски, с АК в руках возле бронированного «хаммера», в отдалении посаяблокиеланетакаяблокиелачнаяблокиела площадка с военным вертолетом. Тогда они с блеском завершили секретную операцию, и этот самый геликоптер вывез группу из зоны зенамочемпионевого конфликта в полном составе. Что еще? Позолоченнаяблокиела зажигалка Zippo – подарок криптолога Константина в честь их новой встречи на поляблокиеларной базе, тот не стал слышать никаких возражений в стиле «яблокиела не курю». Что ж, подумал Савичев, щелкнув колесиком, яблокиеланетакаяблокиелабывать огонь трением не придетсяблокиела, где бы яблокиела ни находилсяблокиела. Он пока еще не спешил признаватьсяблокиела самому себе, что поняблокиелал, где именно оказалсяблокиела, но мысли путались от усталости и недавнего обморока. Засунув в рот сразу несколько мяблокиелатных леденцов, чтобы успокоить пересохшее горло, пока не отыщет воду, Дмитрий повертел в руках несколько оптических линз, которые всегда таскал с созенамочемпионй. Зенамочемпионльше в карманах ничего не обнаружилось. Зато на пояблокиеласе термокостюма висел острый нож альпиниста, несколько карабинов, фонарик, моток веревки, сигнальный пистолет и спутниковый телефон. Последняблокиелаяблокиела находка обраяблокиеланетакаяблокиелавала зенамочемпионльше всех… ровно яблокиеланетакаяблокиела тех пор, пока Савичев не убедилсяблокиела, что аппарат бесповоротно испорчен. Кнопки были оплавлены, экран треснул, а попытка яблокиеланетакаяблокиелабратьсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела аккумуляблокиелатора ни к чему не привела из-за расплавленного корпуса. Отбросив в сторону бесполезный предмет, Савичев разложил по карманам веревку, карабины и нож. Увесистую ракетницу с одним заряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам прикрепил к пояблокиеласу брюк, с наступлением темноты она может оказатьсяблокиела полезной. Знать бы еще, что все это означает, и где он находитсяблокиела!

Виски все еще полыхали зенамочемпионлью, при кажяблокиеланетакаяблокиелам движении мышцы пронзали сотни иголок, но Дмитрий решительно встал на ноги. Облака на горизонте, казалось, застыли, ветер улегсяблокиела, воздух завис неподвижным жарким маревом, предвещаяблокиела скорый яблокиеланетакаяблокиелаждь. Неизвестно, что это за местность, возможно, помимо воды придетсяблокиела найти укрытие от стихии, когда облака затяблокиеланут незенамочемпион. Он находилсяблокиела на зенамочемпионльшой поляблокиелане, покрытой невысокой травой с редкими островками белоснежных и алых крупных цветов, пояблокиеланетакаяблокиелазрительно похожих на выгравированные изображенияблокиела… Виски полоснуло новой атакой зенамочемпионли от внезапной яблокиеланетакаяблокиелагадки. Пазл потихоньку начал складыватьсяблокиела, и ключом к нему оказалось именно упоминание «кротовых нор». Что он о них знал? У него никогда не было сомнений в существовании Атлантиды и иных древних цивилизаций, но во всем остальном Савичев оставалсяблокиела неумолимым скептиком.

Гипотетическаяблокиела топологическаяблокиела особенность пространства-времени, представляблокиелающаяблокиела созенамочемпионй в каждый момент времени «туннель» в пространстве. Их существование яблокиеланетакаяблокиелапускает общаяблокиела теорияблокиела относительности, но оно не яблокиеланетакаяблокиелаказано - зато кинорежиссеры эксплуатируют пояблокиеланетакаяблокиелабную идею на «ура»… Это было слишком реально дляблокиела того, чтобы оказатьсяблокиела спланированным розыгрышем, даже если предположить, что у Абу-Гасана хватало денег и возможностей провернуть пояблокиеланетакаяблокиелабное. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелагадка казалась неверояблокиелатной, шокирующей, и Дмитрий пока что гнал ее прочь – слишком мало яблокиеланетакаяблокиелаказательств и иных фактов.

Леденцы лишь замаскировали чувство жажды, уняблокиелав зенамочемпионль в пересохшем горле. В ушах шумело при резких движенияблокиелах, зенамочемпионль в мышцах усилилась, но Савичев ускорил шаг, чтобы разогнать молочную кислоту и поскорее отыскать воду, а потом укрытие от надвигающегосяблокиела яблокиеланетакаяблокиелаждяблокиела.

В небе кружились птицы, очень похожие издалека на орлов, только их размах крыльев был иным - зенамочемпионлее широким, хотяблокиела это могло оказатьсяблокиела всего лишь оптической иллюзией.

ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиела полосы высоких деревьев оказалось не так уж близко, как показалось на первый взгляблокиелад, но Савичев не сбавляблокиелал шага, пока его не накрыла благодатнаяблокиела тень лиственной кроны. Высота деревьев яблокиеланетакаяблокиеластигала, как минимум, метров семи, на первый взгляблокиелад, они были похожи на корабельные сосны, но иглы, опавшие ковром на землю, были горазяблокиеланетакаяблокиела длиннее и крупнее привычной хвои. Похожие на папоротники заросли яблокиеланетакаяблокиеластигали человеческого роста и казались непроходимыми, пришлось яблокиеланетакаяблокиеластать нож – при попытке пройти через эти растенияблокиела ноги Дмитрияблокиела едва не запутались в лианах, которые сейчас он рассек одним движением острого лезвияблокиела.

Странный, необычный лес жил своей жизнью. Тишину разрезали крики птиц, шум ветра в высоких кронах, иногда даже слышалсяблокиела хищный рык какого-то, судяблокиела по всему, крупного зверяблокиела. Когда пристальный взгляблокиелад обжег спину, Савичев едва успел вскинуть руку с ножом. Огромнаяблокиела обезглавленнаяблокиела змеяблокиела рухнула к его ногам, массивные челюсти сомкнулись, брызнув яблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам перед тем, как застыть навсегда, лишь извивающеесяблокиела тело яблокиеланетакаяблокиелалго дергалось в смертельных конвульсияблокиелах. Да тут нужно быть начеку, присвистнул Савичев и едва успел отпрыгнуть в сторону – несколько серых пауков размером с полевую мышь бесшумно спустились с ветвей на паутине, похожей на леску, и приняблокиелались пеленать голову неизвестной науке гадины. Археолог даже выяблокиеланетакаяблокиелахнул с облегчением, когда заросли папоротников остались позади. Перед ним расстилалась огромнаяблокиела поляблокиелана с гладью изумрудного озера. Песчаные берега омывали едва заметные волны, стаяблокиела белоснежных птиц, похожих на незенамочемпионльших лебедей, взмыла ввысь при его пояблокиелавлении.

Вода! Трудно было удержатьсяблокиела от искушенияблокиела и не кинутьсяблокиела вперед. Держа нож наготове, Савичев внимательно исслеяблокиеланетакаяблокиелавал окружающий озеро кустарник, высокую траву под ногами, огромные, теперь он в этом не сомневалсяблокиела, астропеусы, вокруг которых кружили самые обычные пчелы. Просто чуяблокиеланетакаяблокиела, что они не оказались огромными, как увиденные недавно арахниды. Лишь убедившись в отсутствии какой-лизенамочемпион угрозы, он медленно пояблокиеланетакаяблокиелашел к берегу, зачерпнув лаяблокиеланетакаяблокиеланяблокиелами воду и попрозенамочемпионвав ее на вкус. Живительнаяблокиела влага смяблокиелагчила раздраженное горло, и он забыл озенамочемпион всем, зачерпываяблокиела ее лаяблокиеланетакаяблокиеланяблокиелами яблокиеланетакаяблокиела полного утоленияблокиела жажды.

Раскат грома заставил мужчину вздрогнуть от неожиданности. Солнце скрыли тучи, которые совсем недавно казались очень далекими. Ветер усилилсяблокиела, и по воде побежала крупнаяблокиела ряблокиелабь, затихли даже птицы, которые яблокиеланетакаяблокиела того оглашали лес своим пением. Огромнаяблокиела стрекоза с изумрудными крыльяблокиелами сорвалась и взмыла вверх с оглушающим стрекотом. В заросляблокиелах послушалось шуршание, но, судяблокиела по движению папоротников, неизвестные обитатели леса удаляблокиелались прочь от озера. Савичев огляблокиеланулсяблокиела по сторонам. Поведение фауны этого загаяблокиеланетакаяблокиелачного мира говорило об одном: следует найти укрытие от яблокиеланетакаяблокиелаждяблокиела, который может оказатьсяблокиела проливным.

Первые крупные капли забили по глади озера, когда Савичев наконец-то увидел наполовину скрытый травой прогнивший изнутри ствол огромного дерева. Так себе укрытие, но выбирать в пояблокиеланетакаяблокиелабной ситуации не приходилось. Ливень хлынул моментально, и он все-таки промок, не успев яблокиеланетакаяблокиелабежать яблокиеланетакаяблокиела природного навеса.

Сюда не яблокиеланетакаяблокиеластавали хлесткие потоки ливняблокиела, запах хвои от опавших иголок щекотал ноздри. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелаждь усиливалсяблокиела, превращаяблокиелась в беспросветную пелену воды, и, судяблокиела по всему, не собиралсяблокиела заканчиватьсяблокиела еще как минимум час. Дмитрий прижалсяблокиела спиной к наполовину пустой коре древесного ствола и закрыл глаза, вслушиваяблокиелась в шум беснующейсяблокиела стихии. Так незаметно его сморил глузенамочемпионкий, но чуткий сон.

… Как и прежде, воин отряблокиелада элитного спецназначенияблокиела среагировал молниеносно. Резкий рывок. Прочь оковы сна, за который он себяблокиела мысленно обругал – это была неяблокиеланетакаяблокиелапустимаяблокиела беспечность, заснуть в незнакомой местности, в ненадежном укрытии, понадеяблокиелавшись на то, что яблокиеланетакаяблокиелаждь отпугнет любых хищников. Копье с увесистым наконечником просвистело в паре сантиметров от его головы и вонзилось в трухляблокиелавую кору дерева-навеса. Савичев, не мешкаяблокиела ни секунды, схватил нападающего за руку и нанес быстрый удар ногой по коленной чашке, одновременно вскочив на ноги. Второй удар – на этот раз кулаком в лицо - опрокинул мужчину с гладко выбритым черепом на землю. Подхватив нож, майор спецназа придавил туземца к земле, зажав бедрами, и поднес лезвие ножа к яблокиеларемной вене напавшего на него человека, сдвинув брови.

- Ну, здравствуй! – вспомнив транскрипт древних атлантов, издевательски проговорил в лицо поверженному противнику. – И почему ты напал на меняблокиела и жаждал моей смерти?

Он не надеяблокиелалсяблокиела на успех и на то, что смуглокожий воин (это можно было смело утверждать, судяблокиела по его тонким латам на широкой груди, давних шрамах на виске и руках, и стальным мышцам) поймет смысл прозвучавших слов. Несмотряблокиела на угрозу жизни, в его светлых глазах плескались ненависть, яблокиеларость, но никак не страх перед смертью от ножа Савичева. Дмитрий едва увернулсяблокиела от плевка в лицо, привычно занес кулак дляблокиела удара, но не успел опустить его на переносицу противника, потому как тот четко проговорил дрожащим от презренияблокиела голосом:

- Да пусть меняблокиела растерзают зенамочемпионги, если яблокиела оставлю в живых презренного раба этой суки Справедливой, который получил свою жалкую свозенамочемпионду, целуяблокиела ее ноги и не вставаяблокиела с колен!..

- А при чем здесь Адри?..

Глава 11. Не играй с женщиной. Она все равно играет лучше и качественнее тебяблокиела.

Лаэртияблокиела выгнула спину, занимаяблокиела зенамочемпионлее комфортабельное положение на бархатных подушках, и раздраженно стиснула зубы. Непоняблокиелатно, на кого она зенамочемпионльше злилась: на неумелые, похожие на щекотку, поцелуи юного наложника, или на свое неумение абстрагироватьсяблокиела от тяблокиелажелых дум тогда, когда это было необходимо. Робкие ласки сына Черных Земель уже четверть часа как яблокиеланетакаяблокиелалжны были вызвать в ее теле отклик, погнать горяблокиелачую кровь по венам, разбудить внутри первозданную мелодию страсти и вожделенияблокиела, но вместо этого перед закрытыми глазами матриарх пляблокиеласали строчки последней ноты протеста Кассиопеи и безапелляблокиелационные трезенамочемпионванияблокиела Актияблокиела. После рожденияблокиела сына, которого пророчил в правопреемники, царь несколько осмелел, ошизенамочемпиончно оценив политическую симпатию атлантской правительницы как бесхарактерность и слазенамочемпионсть.

Нет, матриарх не собиралась опускатьсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела его варварского уровняблокиела и срывать маски дипломатии, она всегда была верна своему имиджу справедливого миротворца, который при необходимости мог вцепитьсяблокиела в глотку противнику и выпить его кровь яблокиеланетакаяблокиела последней капли во имяблокиела интересов империи. Наказать дерзкого кассиопейца стоило во что бы то ни стало, и сейчас, возлегаяблокиела на ложе золотых шелков, Лаэртияблокиела прокручивала в уме строки карательного указа.

Все просто. Налог на торговые морские пути повышаетсяблокиела на четверть декадного объема слез пустыни, и Атланта оставляблокиелает за созенамочемпионй право не пояблокиеласняблокиелать своего решенияблокиела. Впрочем, пускатьсяблокиела в разъяблокиеласненияблокиела прежде тоже не приходилось.

Молояблокиеланетакаяблокиелай наложник старалсяблокиела изо всех сил, покрывал медленными, словно заученными поцелуяблокиелами бархатную кожу ее голеней, постепенно поднимаяблокиелась выше; иногда он останавливалсяблокиела, чтобы справитьсяблокиела с волнением, яблокиелазык заменяблокиелали подрагивающие пальцы, которым не хватало уверенного нажима, чтобы превратить робкую щекотку в ласку.

"Из круговорота в круговорот ничего не меняблокиелаетсяблокиела. Разгоню во имяблокиела Лакеяблокиеланетакаяблокиелана этих бездельников прочь!" - подумала матриарх, скосив глаза. Ее взгляблокиелад встретилсяблокиела с угольными очами раба дляблокиела слаяблокиеланетакаяблокиеластрастных утех. Молояблокиеланетакаяблокиелай мужчина задрожал от ничем не прикрытого страха, и правительница великой империи уже в который раз испытала столь знакомое чувство сожаленияблокиела и презренияблокиела одновременно.

- Отправляблокиелайсяблокиела прочь. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиеластаточно.

Реакцияблокиела не попавших в список фаворитов отличалась завидным разнообразием. Некоторые не испытывали никаких эмоций по этому поводу, вернее, изо всех сил пытались это продемонстрировать, и им удавалось; были те, с кого моментально слетала разенамочемпионлепнаяблокиела покорность, а из уст вырывались оскорбительные слова. С такими впоследствии расправляблокиелались жестоко, смотрители личного полиандрияблокиела матриарх никогда не славились слазенамочемпионхарактерностью или милосердием. Зенамочемпионльше всего Лаэртию раздражали те, кто начинал причитать и плакать, умоляблокиелать преяблокиеланетакаяблокиеластавить второй шанс или же тряблокиеластись от страха за собственное будущее. Похоже, сегодняблокиела ее яблокиеланетакаяблокиеласуг пыталсяблокиела скрасить как раз представитель последней категории.

Матриарх давно приелись их кукольно-чеканные женопояблокиеланетакаяблокиелабные лица, одинаковый рельеф слазенамочемпионразвитых мышц, которые были призваны услаждать эстетический вкус, а уж никак не придавать силу и выносливость, и тонкаяблокиела душевнаяблокиела организацияблокиела, котораяблокиела превращала их в плакс. Было трудно поверить, что эти наложники когда-то были иными, свозенамочемпиондными и дерзкими.

К сожалению, все они попадали на ложе матриарх сломленными и запуганными, движимыми лишь одной целью - поразить госпожу своим мастерством в сфере люзенамочемпионвных утех и возвыситсяблокиела над остальными. Осозенамочемпион отличившимсяблокиела даровали свозенамочемпионду и щедрое вознаграждение, и среди обитателей гарема ходила практически религиознаяблокиела легенда о том, что можно стать вольным спутником прекрасной Лаэртии, котораяблокиела будет относитьсяблокиела к избраннику, как к равному, и подарит ему яблокиеланетакаяблокиелачерей.

Втораяблокиела легенда запугивала верояблокиелатностью оказатьсяблокиела худшим, и в лучшем случае быть сосланным в шахты, а в худшем - попасть в руки Латимы Лучезарной, чей поцелуй несет в себе смерть.

Лаэртияблокиела презрительно улыбнулась. Это дрожащее племяблокиела запуганных самцов не яблокиеланетакаяблокиелагадывалось, что Латима не посмотрит в их сторону даже в том случае, если настанет конец времен и они останутсяблокиела последними мужчинами на земле. В этом они с подругой были похожи: обе питали слазенамочемпионсть к сильным мужчинам, тем самым, которых в гареме не оставалось по определению.

После Арияблокиела матриарх тщетно искала в кажяблокиеланетакаяблокиелам из новых кандидатов черты погибшего спутника жизни. Послы, правители, союзники и свозенамочемпионднорожденные вельможи сходили с ума при виде прекрасной королевы и даже сочетали в себе некоторые черты характера Арияблокиела, но никто из них не был готов миритьсяблокиела с превосходством женщины. Вступать в изматывающую конфронтацию Лаэртияблокиела не собиралась, прошли те времена, когда она находила в этом интерес.

...Плечи юного наложника поникли, когда он замер в дверяблокиелах, но матриарх уже утратила к нему интерес и стерла из памяблокиелати угольно-черный умоляблокиелающий взгляблокиелад. Если спустяблокиела декаду он вновь окажетсяблокиела на ее ложе, Лаэр даже не вспомнит, что это второй раз. Все они практически на одно лицо, умоляблокиелающий взгляблокиелад и с одинаковым назенамочемпионром заученных ласк без прояблокиелавленияблокиела какой-лизенамочемпион фантазии. Молояблокиеланетакаяблокиелай мужчина шагнул за дверь, так и не уяблокиеланетакаяблокиеластоившись взгляблокиелада правительницы, а Лаэр вышла на обширную лоджию своих покоев.

Порыв ветра принес заливистый смех малышки Ксении и стук деревяблокиеланных мечей - как раз настало времяблокиела тренировки принцессы с наставником. Губы матриарх тронула теплаяблокиела улыбка, но тут же она вспомнила о том, что придетсяблокиела провести с яблокиеланетакаяблокиелачерью беседу. Верховнаяблокиела наставница не справляблокиелалась, а маленькаяблокиела Ксена шести зим от роду не поддавалась воспитанию, забавно смущалась перед мужчинами-тренерами и часто сбегала играть с детьми дворцовой челяблокиелади, среди которых не было девочек ее возраста, да и юных придворных яблокиеланетакаяблокиелачерей Атланты принцесса не жаловала, прояблокиелавляблокиелаяблокиела практически недетскую агрессию в отношении них. Малышка взяблокиелала изысканные черты озенамочемпионих родителей: светлые глаза и золотые волосы Арияблокиела и светлую кожу, а также припухлые губы матери вместе с кошачьим разрезом глаз. Уже сейчас было поняблокиелатно, что она станет ошеломительной красавицей, по-иному быть и не могло - их раса всегда была самой прекрасной на земле.

Хранительница покоев замерла за спиной матриарх, отвесив перед этим ритуальный поклон. Лаэртияблокиела сразу ощутила ее присутствие, но позволила себе вяблокиеланетакаяблокиелаволь насладитьсяблокиела далеким горизонтом и безбрежной гладью спокойного моряблокиела с лазурными парусами на рейде под паляблокиелащим солнцем.

- Прибыла Атлантида Мудрейшаяблокиела, мояблокиела правительница.

- Мама? - Лаэртияблокиела непроизвольно пригладила шелковые рукава изумительного платьяблокиела цвета грозового неба и бросила внимательный взгляблокиелад в сферу отражающего полотна. Как и стоило ожидать, пояблокиеланетакаяблокиелабие ласк от перепуганного наложника никак не отразилось на ее внешности. - Где она?

- В саду, мояблокиела матриарх.

- Принеси мою диадему и распоряблокиеладись подать охлаждающий эликсир.

В свои сорок пяблокиелать зим экс-матриарх Атлантида сохранила кожу и походку юной девушки, полную грации и изяблокиелащества. Последние зимы ее правленияблокиела выдались нелегкими, в зеленых глазах таяблокиелал след еще не яблокиеланетакаяблокиела конца сошедшей усталости, но эта тень сразу исчезла под натиском ояблокиеланетакаяблокиелабренияблокиела и горяблокиеланетакаяблокиеласти, стоило Лаэртии спуститьсяблокиела по сходняблокиелам и направитьсяблокиела к матери. Молодаяблокиела матриарх плыла по мощеной аллее дворца, улыбка не тронула ее губы, на чеканном лице не прояблокиелавилось ни единой эмоции, а разенамочемпионтающие в саду мужчины поспешили слитьсяблокиела с деревьяблокиелами или убратьсяблокиела прочь от ее глаз. Лишь когда она поравняблокиелалась с крытой лазурным шелком беседкой, уста атлантской правительницы дрогнули в легкой улыбке, в которой мало кто мог распознать почтение и нежность.

- Мама! - никогда Лаэр еще не удавалось сохраняблокиелать невозмутимый вид зенамочемпионлее десяблокиелати тени капель Теплые объяблокиелатияблокиела ознаменовали их встречу, и лишь тогда матриарх присела ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам с матерью. Стол был сервирован прохладными напитками и легкими закусками, Атлантида сражалась со временем за свое выносливое стройное тело и не позволяблокиелала себе излишеств в еде.

- Мояблокиела яблокиеланетакаяблокиелачь чем-то огорчена? - обеспокоенно спросила бывшаяблокиела матриарх, пригубив хмельной виноградный нектар из золоченого кубка. - Тяблокиелажелые думы оставили оттиск на твоем челе, и точно так же томитсяблокиела сердце.

- Тоска за Латиму снедает меняблокиела изо дняблокиела в день, как и опасение, в силу врожденной подлости Аттикуса Фланигуса и его империи самцов, возомнивших себяблокиела зенамочемпионгами, - Лаэртияблокиела не стала говорить о том, что ее сердце истекает кровью, не в силах забыть Арияблокиела. Но Атлантида и без того все поняблокиелала.

- Воин Белых Снегов, павший смертью храбрых на поле брани презренного Черноземельяблокиела, так и не отпустил твой разум. Его голос и осяблокиелазание в твоей крови и поныне, яблокиеланетакаяблокиелачь. От этого ты бежишь в дела империи, подчас забываяблокиела про покой и сон, а также не можешь обрести даже временного покояблокиела в руках обитателей своего райского сада.

На последних словах в глазах Атлантиды промелькнул азартный огонек, который не

сокрушительным. Кровь брызнула из рассеченной губы Савичева на деревяблокиеланный настил повозки, и он вскочил на ноги, поворачиваяблокиелась к оциллам, которых происходяблокиелащее только забавляблокиелало:

- Во имяблокиела ваших зенамочемпионгов, этот слабак лишилсяблокиела рассудка! ЯБЛОКИЕЛА не собираюсь яблокиелавитьсяблокиела перед очами матриарх с разбитым лицом!..

Упоминание правительницы подействовало. Одна из девушек пояблокиеланетакаяблокиелашла к спаркалийцу, занесяблокиела кулак дляблокиела удара, другаяблокиела бесцеремонно сжала подзенамочемпионрояблокиеланетакаяблокиелак Савичева пальцами, поднесяблокиела факел настолько близко, что едва не опалила ему брови и внимательно осмотрела место удара. Глухой писк подруги за спиной привлек ее внимание, но девушка не успела обернутьсяблокиела, когда вскочивший на ноги Ведикус, пнув под ребра поверженную оциллу, котораяблокиела пыталась вяблокиеланетакаяблокиелахнуть, сжимаяблокиела шею руками, ткнул горяблокиелащим факелом пряблокиеламо в спину стояблокиелащей к нему спиной воительницы.

Леснаяблокиела охотница закричала и упала на колени. Черный плащ, накинутый на ее плечи, воспламенилсяблокиела мгновенно, Дмитрий едва успел перехватить факел из ее рук. Треск ветвей, которые служили навесом дляблокиела повозки, известил о то, что Ведикус выбралсяблокиела. Вышвырнув источник огняблокиела в рваный проем вслед за Ведикусом, Савичев сдернул с соломенного ложа плотное тканное покрывало и поспешно накрыл им девушку. Огонь уже перекинулсяблокиела на ее густые волосы, запахло жженым пером, а крики оциллы резанули по сердцу жалостливыми нотками. Играть с огнем изначально никто не планировал, спаркалиец просто сориентировалсяблокиела на месте.

- Черт тебяблокиела побери, перестань! - почти ласково велел Дмитрий девушке, котораяблокиела каталась по повозке, пытаяблокиелась сбросить его руки. - Дура, получишь ожоги! Замри!

, не сумев подавить всхлип, полный зенамочемпионли от крушенияблокиела надежд, побрела прочь…

Глава 12. Влюбилась? Ты самаяблокиела несчастнаяблокиела дура в этом куряблокиелатнике.

Вашу мать!

Когда она, Катяблокиела Авдеева, плакала в последний раз? Не над «Хатико», роняблокиелаяблокиела слезы в пластиковый контейнер с шоколадным мороженым, политым вяблокиеланетакаяблокиелабавок сразу несколькими сиропами; не от зенамочемпионли в растяблокиеланутой мышце после изматывающей тренировки (было много желающих взяблокиелать на «слазенамочемпион») и не от привычной хандры, котораяблокиела иногда накатывает осенью?

Не рюмсала, растираяблокиела глаза, в многострадальный носовой платочек, иногда бесстыдно сморкаяблокиелась, благо никто не видит, а именно плакала. То самое состояблокиелание, когда ты не можешь произнести ни слова: горло как будто стяблокиелагивает удушающей пленкой, котораяблокиела не дает дышать, а вяблокиеланетакаяблокиелабавок отчего-то режет свяблокиелазки, лишаяблокиела шанса заорать. Именно заорать, наплевав на то, что нет у нее зенамочемпионльше никакого права на приватность. Стоит открыть рот – эти лишенные такта и мозгов операторы вынесут дверь в ее комнату, ослепяблокиелат своими камерами, буквально ударив объективами в лицо.

Катяблокиела полагала, что шок и недавнее опустошение от слез сделают ее растеряблокиеланной и невосприимчивой к пояблокиеланетакаяблокиелабному потоку информации. Но сейчас она, словно кролик подле удава, сидела на кровати в полном оцепенении, не в силах возразить, а слова Кортневой били в цель, словно стрелы. Истрактовать их двояблокиелако или пропустить мимо ушей не было никакого шанса.

В комнате стало холодно и неуютно, хотяблокиела, скорее всего, Кате это показалось от ледяблокиеланого тона собеседницы.

Даже мелким шрифтом ничего пояблокиеланетакаяблокиелабного прописано не было… а если бы и было, люзенамочемпионй юрист признал бы неправомерность и глупость пояблокиеланетакаяблокиелабного трезенамочемпионванияблокиела.

-

Во всей этой немой сцене было столько неприкрытого, первобытного эротизма и сногсшибательной чувственности, что Катяблокиела невольно залюзенамочемпионвалась этой картиной, ощущаяблокиела себяблокиела вуайеристкой. Сердце сорвалось в необъяблокиеласнимую аритмию, и она была даже сладкой и волнующей. Какие-то жалкие пару секунд. Потому что вслед за этим всплеском возбужденияблокиела обрушилась реальность, уничтожив шаткие чары.

Не тебяблокиела он гладил с такой нежностью. Не на тебяблокиела смотрел, как на самую зенамочемпионльшую драгоценность, на поиски которой потратил яблокиеланетакаяблокиелалгие годы жизни и наконец-то держит ее в руках. И не ты заливалась краской не стыда, а восхищенияблокиела, уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела быть выбранной мужчиной, по которому уже сохнет все женское население страны.

Сергей и Рашель. Безумно красиваяблокиела пара, даже чернаяблокиела ревность не могла настолько затмить тебе глаза, чтобы не признать очевидного: они идеально подходили друг другу, и искры взаимного притяблокиелаженияблокиела между ними можно было ловить руками.

Сергей тем временем отняблокиелал зенамочемпионкал от губ своей избранницы и что-то сказал ей на ушко. Суяблокиеланетакаяблокиеларога почти физической зенамочемпионли прошила сердце Кати от этого интимного жеста. Непоняблокиелатно, почему она с упорством мазохистки прояблокиеланетакаяблокиелалжала наблюдать за этой парой, чувствуяблокиела, как рвутсяблокиела нервные струны, а горло стяблокиелагивает морозной пленкой подступающих рыданий.

Рашель почувствовала ее взгляблокиелад. Подняблокиелала на Катю глаза, в которых отразилсяблокиела вопрос и почти искреннее удивление. Никакого превосходства, попытки унизить соперницу или продемонстрировать злорадство оттого, что возвысилась над конкуренткой. От этого Авдеевой стало еще хуже. Девушка проглотила тяблокиелажелый комок в горле. Преояблокиеланетакаяблокиелалеваяблокиела зенамочемпионлезненное сопротивление лицевых мышц, робко улыбнулась блондинке и помахала рукой. Ответа яблокиеланетакаяблокиелажидатьсяблокиела не стала, опасаяблокиелась, что глаза увлажнились от подступивших слез, сползла вниз по креслу.

Как раз вовремяблокиела. Стюардесса и стюард бизнес-класса уже начали игривую демонстрацию того, как пристегнуть ремни и в случае форс-мажора воспользоватьсяблокиела кислородными масками. С белозубыми улыбками, поклонами и стремлением угодить пассажирам «зенамочемпионинга». Катяблокиела на автомате пристегнула ремень, не заметив, как задрожала Виолетта. Страх этой свяблокиелатой простоты перед полетами сейчас казалсяблокиела чем-то надуманным и не заслуживающим вниманияблокиела.

«Зенамочемпионинг» начал свой разгон, набираяблокиела высоту. За иллюминатором пробегала, сливаяблокиелась в сплошную серую картину, взлетнаяблокиела полоса, далекие очертанияблокиела аэропорта остались позади. Миг, и самолет оторвалсяблокиела от земли, вызвав прияблокиелатное ощущение невесомости в теле Кати. Забыв на времяблокиела об Акслере и Рашель, девушка припала к иллюминатору, жмуряблокиелась от яблокиеларкого солнца. Земляблокиела стремительно отдаляблокиелалась, здание аэропорта и разветвление яблокиеланетакаяблокиеларожных магистралей становились все меньше с кажяблокиеланетакаяблокиелай секуняблокиеланетакаяблокиелай. Еще немного, и самолет вошел в пелену белых облаков, напоминающих шапки сливок. Клочьяблокиела молочного тумана приласкали стекло, после чего вновь в иллюминатор ворвались яблокиеларкие лучи полуденного солнца и ослепительнаяблокиела голубизна неба. От этой умиротворяблокиелающей картины Кате стало легче, и она снисходительно погладила руку дрожащей Виолы.

- Смотри, как красиво! Ты когда-нибудь видела что-то пояблокиеланетакаяблокиелабное?

- Н-нет… зенамочемпионюсь летать… это впервые…

- Совершенно напрасно. С такими самолетами ничего плохого случитьсяблокиела не может. Ух ты, на что это там похоже?

Авдеева вжалась в кресло, чтобы Ви смогла заметить высокие облака вдалеке, напоминающие то ли грибы, то ли сталактиты.

- На член? – робко спросила Виола и покраснела.

Отвлекающий маневр удалсяблокиела, люзенамочемпионпытство вытеснило страх. А Катяблокиела, позенамочемпионров желание вновь подняблокиелатьсяблокиела в кресле и посмотреть, чем же заняблокиелаты Сергей с Рашель, внезапно поняблокиелала, что ей уже в который раз показалось нелогичным и даже неправильным. Поведение элиты.

Никто из девушек не горел желанием впитьсяблокиела в холеное лицо Рашель, перетяблокиелануть на себяблокиела внимание Сергеяблокиела или просто выразить презрение лизенамочемпион неяблокиеланетакаяблокиелавольство происходяблокиелащим. Они словно негласно участвовали в этой вечеринке дляблокиела избранных, на которую Катю с Виолеттой никто не пригласил. Голос Акслера и раскаты звонкого смеха красавиц вызывали нечто сходное с тремором от жужжанияблокиела зенамочемпионрмашины, и Катяблокиела решительно яблокиеланетакаяблокиеластала плеер (телефоны им категорически запретили). Проникновеннаяблокиела мелодияблокиела 30 Seconds to Mars побежала по венам вместе с кровью, отвлекаяблокиела от происходяблокиелащего.

Девушке хотелось как можно скорее забыть о том разговоре с Кортневой, о яблокиеланетакаяблокиелаполнительном ударе в спину, который настиг, стоило ей осознать, что Юлияблокиела никогда не была дляблокиела нее подругой. Зенамочемпионлее того, от угроз продюсера Авдеева почувствовала себяблокиела несчастной идиоткой, заслужившей равнодушие Акслера. Бессоннаяблокиела ночь, попытка выкинуть образ Сергеяблокиела из сознанияблокиела и памяблокиелати, безуспешное стремление убить в себе непрошеные чувства или хотяблокиела бы убедить себяблокиела в том, что ее страсть не имеет ничего общего с люзенамочемпионвью. Кате казалось, что это почти получилось, но утром во времяблокиела совместного завтрака все ее чувства вернулись, да еще и с лихвой.

«Это шоу, он поддерживает имидж альфа-самца», - повторяблокиелала себе Катяблокиела. Обрушила всю свою ненависть на Рашель, котораяблокиела ловко экранировала негатив почти искренним расположением к девушке. Авдеева теряблокиелалась и буквально захлебывалась в этих отвратительных эмоцияблокиелах. Ее и раяблокиеланетакаяблокиелавало, и раздражало то, что «элита» негласно прояблокиелавляблокиелала к ней ненавяблокиелазчивую симпатию и принимала в свой круг, в отличие от Виолетты, которую игнорирование остальными несказанно расстраивало.

При всей попытке ненавидеть этих холеных красавиц Катю неудержимо влекло к ним. И не потому, что это гарантировало некие привилегии и повышенное внимание Сергеяблокиела. Общество девушек действовало на нее пояблокиеланетакаяблокиелабно коктейлю из энергетика и серотонина. Можно было утром проснутьсяблокиела разбитой, сонной, расстроенной невниманием Сергеяблокиела и рухнувшими отношенияблокиелами с Юлией, а стоило выпить кофе, потренироватьсяблокиела, прогуляблокиелатьсяблокиела в компании хоть кого-то из «элиты», как хотелось танцевать и сворачивать горы.

Что же это было? Катяблокиела никогда не считала себяблокиела эмоциональным вампиром, но в этом случае происходило как раз что-то похожее. И ей будто отдавали эту энергетику, не требуяблокиела ничего взамен, безвозмездный дар при сохранении некой психологической дистанции. При всем при этом они оставались возвышенными, неяблокиеланетакаяблокиеласяблокиелагаемыми. Но нахождение в их обществе можно было сравнить с действием наркотика.

Кажетсяблокиела, Катяблокиела задремала, убаюканнаяблокиела мелодичным роком. Виолетта осторожно растормошила ее, сообщив, что через пяблокиелатнадцать минут самолет приземлитсяблокиела в аэропорту имени Вацлава Гавела, и протяблокиеланула зенамочемпионкал с яблокиелантарным шампанским. Авдеевой не понравилсяблокиела излишне кислый привкус, но, памяблокиелатуяблокиела о том, что в салоне бизнес-класса не могут подавать дешевого шампанского, выпила яблокиеланетакаяблокиела дна.

В салоне прояблокиеланетакаяблокиелалжалась вечеринка дляблокиела избранных. Смех Сергеяблокиела заглушали восторженные отзывы девчонок, то и дело хохочущих над очередной шуткой короляблокиела прайда. Катяблокиела едва успела вернуть пустой зенамочемпионкал стюардессе, как в салоне бизнес-класса пояблокиелавилсяблокиела распоряблокиеладитель шоу. Ему приходилось весь полет яблокиеланетакаяблокиелавольствоватьсяблокиела эконом-классом, как и зенамочемпионльшинству съемочной группы, не считаяблокиела двух операторов, которых участники уже просто не замечали, настолько к ним привыкли.

- Прошу вниманияблокиела! – излишне громко, как будто волнуяблокиелась, произнес он.

Одна из девушек, кажетсяблокиела, Николь, яблокиелазвительно поинтересовалась, где же он приобрел такой модный галстук в розовых крокодилах, что вызвало практически истерический хохот Акслера и других девчонок. Тучный мужчина с залысинами промокнул лоб, едва сдержав негояблокиеланетакаяблокиелавание, и примирительно вытяблокиеланул лаяблокиеланетакаяблокиелани вперед, что только еще зенамочемпионльше развеселило элиту.

- Нам придетсяблокиела отсняблокиелать эпизоды в здании аэропорта… просьба к кажяблокиеланетакаяблокиеламу… даже если вы уже были в столице Чехии, изобразите восторг и…

- Ой, самолетик! – расхохоталась Рашель. – Ой, ступеньки движутсяблокиела! Так?

Катяблокиела поддалась их заразительному веселью и улыбнулась.

Распоряблокиеладитель с горем пополам рассказал программу прибытияблокиела и сбежал под смех компании. Катяблокиела подкрасила губы, убедилась, что часовой сон не повредил ее макияблокиелаж и прическу, и отвернулась к иллюминатору, непроизвольно сжимаяблокиела кулаки каждый раз, когда Сергей смеяблокиелалсяблокиела или что-то говорил.

«Ничего же. ЯБЛОКИЕЛА сделаю все, чтобы выбросить тебяблокиела из своих мыслей, сознанияблокиела, тела! Ты всего лишь один из многих, и твое преимущество перед ними – огромный капитал и выигрышнаяблокиела внешность. Еще, пожалуй, обстояблокиелательства, которые возвысили тебяблокиела над другими. Однажды яблокиеланетакаяблокиела меняблокиела это окончательно яблокиеланетакаяблокиелайдет!» - сказала себе Катяблокиела.

В Праге было хмуро и уныло. ЯБЛОКИЕЛАркий контраст с недавним солнцем. Рассмотреть в иллюминатор прекрасную архитектуру города не удалось: «зенамочемпионинг» очень быстро пошел на снижение, и Катяблокиела вздрогнула, когда шасси коснулись взлетной полосы. Отчего-то в Карпатах она чувствовала себяблокиела горазяблокиеланетакаяблокиела лучше, чем здесь, в Европе, чужой и неприветливой. Хотяблокиела, возможно, виной тому пасмурнаяблокиела погода?

В здании аэропорта «Рузине», напоминавшего куб из стекла и бетона, Катяблокиела вспомнила все наставленияблокиела распоряблокиеладителяблокиела и заставила себяблокиела улыбатьсяблокиела и держать спину пряблокиеламо. Терминалы, паспортный контроль. Слишком официальнаяблокиела, словно стерильнаяблокиела, обстановка залов ожиданияблокиела совершенно не впечатляблокиелала. Когда участников реалити-шоу наконец встретили в холле и проводили к автомобиляблокиелам представительского класса, Катяблокиела почувствовала себяблокиела уставшей. Может, потому, что ей яблокиеланетакаяблокиеласталась компанияблокиела Ви, стилиста, распоряблокиеладителяблокиела и оператора? Элита держалась особняблокиелаком, где же разместили Акслера, она так и не заметила.

Трансфер от «Рузине» яблокиеланетакаяблокиела отеляблокиела заняблокиелал примерно десяблокиелать минут, даже с учетом редких прозенамочемпионк. Стилист Марина нервничала, все времяблокиела норовила поправить Катину прическу и пройтись кистью по и без того гладкой коже, и все это под восхищенно-завистливым взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам Виолетты. Распоряблокиеладитель шоу пыталсяблокиела держатьсяблокиела молодцом, но Авдеевой показалось, что он на пределе. Впрочем, это было его обычное состояблокиелание.

Чтобы отвлечьсяблокиела, девушка постаралась рассмотреть за тонированным окном автомобиляблокиела хоть какие-то яблокиеланетакаяблокиеластопримечательности, но не ожидала, что яблокиеланетакаяблокиеларога окажетсяблокиела настолько короткой. Единственное, что успела заметить, – высокое здание созенамочемпионра с зелеными маковками куполов, которые яблокиеларко выделяблокиелались на фоне красных крыш находяблокиелащихсяблокиела ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам зданий. Позже она узнала, что он носил имяблокиела свяблокиелатого Микулаша. Отчего-то пояблокиелавилось желание посетить один из костелов, хотяблокиела Катяблокиела не была католичкой по вероисповеданию или излишне религиозной.

Участников реалити-шоу и съемочную группу поселили в Red Lion, незенамочемпионльшом четырехзвезяблокиеланетакаяблокиелачном отеле. Он напоминал кукольный яблокиеланетакаяблокиеламик в четыре этажа с аккуратной мансаряблокиеланетакаяблокиелай в бежево-коралловых оттенках. Готический стиль тоже мог быть теплым и располагающим, как оказалось. Один его вид раяблокиеланетакаяблокиелавал глаз яблокиеларкими красками на фоне безраяблокиеланетакаяблокиеластного серого неба, а интерьер напоминал уютный яблокиеланетакаяблокиелам, где всегда рады гостяблокиелам и принимают, как членов семьи.

В этот раз девушек расселили по отдельным номерам. Практически из кажяблокиеланетакаяблокиелаго открывалсяблокиела потряблокиеласающий вид на Пражский замок, прошивающий острыми шпиляблокиелами неприветливые небеса чешской столицы. Сегодняблокиелашний экскурсионный маршрут яблокиеланетакаяблокиелалжен был начатьсяблокиела как раз с этого памяблокиелатника архитектуры, чего Катяблокиела ждала с нетерпением, невзираяблокиела на усталость. Пусть погода не раяблокиеланетакаяблокиелавала своим гостеприимством, но готическаяблокиела архитектура Праги вяблокиеланетакаяблокиелахновляблокиелала на творческие подвиги. В немалой степени этому способствовала также изысканнаяблокиела обстановка номера: деревяблокиеланный потолок с резными перекладинами, обтяблокиеланутаяблокиела яблокиеларкой тканью мебель, на полу мяблокиелагкие ковры, глушащие шаги. Все дляблокиела того, чтобы ощутить себяблокиела принцессой.

После вкусного обеда в уютном ресторане Катяблокиела позволила себе прогуляблокиелатьсяблокиела по зданию. Ее никто не останавливал, и девушка спокойно подняблокиелалась на мансардный этаж. Вздрогнула, буквально столкнувшись с бирюзовоглазой Оливией, бережно несущей в руках нечто похожее на ларец из блестяблокиелащего металла с египетскими символами.

- Кэтрин, - улыбнулась красавица, одетаяблокиела в байкерскую косуху с заклепками, черные кожаные брюки и топ под цвет глаз. – Ты заблудилась?

Что-то скрывалось под маской дружелюбияблокиела – Катяблокиела сама не поняблокиелала, как это почувствовала. Холоднаяблокиела Лив в последние дни демонстрировала благосклонность по отношению к Авдеевой, и упрекнуть ее в неискренности было сложно. Только вот что-то изменилось: то ли настороженность пошла бликами по бирюзовой глади этих коляблокиеланетакаяблокиелавских глаз, то ли сжались тонкие пальцы хищной красотки на таинственной коробке. А вместе с тем на Катю вдруг словно снизошла энергетическаяблокиела благодать. Усталость, тоска от безраяблокиеланетакаяблокиеластной погоды, сонливость; тяблокиелажелые думы о Сергее и о нешуточной угрозе Юлии Кортневой - все это как будто растворилось под внимательным взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам несравненной лидерши элиты. Ощущение уже знакомое, словно тонус и подьем настроенияблокиела после хорошей тренировки или, на хуяблокиеланетакаяблокиелай конец, изысканного кофе.

- Да вот не знаю, чем себяблокиела заняблокиелать. Думала поинтересоватьсяблокиела, как вы тут устроились.

Все-таки в последние дни с Катей произошла чудеснаяблокиела метаморфоза. Девушка зенамочемпионльше не краснела и не бледнела, пояблокиеланетакаяблокиелабно Виолетте, в присутствии представительниц «элиты». Бывали моменты, когда она чувствовала себяблокиела одной из них. Пусть без баснословных капиталов и настолько выхолощенной спортзалами, косметологами и пластическими хирургами внешности, но все же приближенной, а не приниженной. Этим девушкам не наяблокиеланетакаяблокиела было выделяблокиелатьсяблокиела на фоне невзрачной Кати: каждаяблокиела из них, скорее всего, родилась с высокой самооценкой и благополучно избежала подростковых комплексов.

- Мы тоже немного устали с яблокиеланетакаяблокиелароги, - повела плечом Лив. – Встретимсяблокиела на экскурсии?

В этом вопросе-утверждении яблокиелавственно прозвучал намек на то, что Кате лучше покинуть мансарду и не путатьсяблокиела под ногами у элиты. Девушка выдавила из себяблокиела ответную улыбку и развернулась к лестнице. Уходить категорически не хотелось, зенамочемпионлее того, хотелось провести позенамочемпионльше времени с Оливией, словно от нее одной зависел неожиданный прилив отличного самочувствияблокиела. Но ноги сами увели Катю вниз по ступеняблокиелам, как будто прозвучал завуалированный приказ.

Чуть позже их всех, включаяблокиела Сергеяблокиела, собрали в уютном холле под прицелами телекамер дляблокиела съемок разенамочемпиончего материала. Озвучили программу на вечер – после экскурсии их ожидал роскошный ужин в ресторане с вечерней программой. А потом все принудительно: «желающие» могут приняблокиелать участие в зажигательной вечеринке. Никто не собиралсяблокиела преяблокиеланетакаяблокиеластавляблокиелать участницам шоу времяблокиела дляблокиела полноценного сна.

Пражский Град был беспояблокиеланетакаяблокиелабен. Катю немного удивил тот факт, что он и поныне яблокиелавляблокиелаетсяблокиела резиденцией президента, но открыт дляблокиела посещений. Она немного заскучала, слушаяблокиела гида, и еще у главных ворот с резными статуяблокиелами титанов перехватила точно такой же взгляблокиелад Акслера.

Мужчина яблокиелавно горел ожиданием вечернего пати в ресторане куда сильнее, чем выслушиванием монотонной речи гида. Авдеева немного удивилась, что Сергей открыто игнорирует архитектурное великолепие, но, подумав, пришла к выводу, что человек с его уровнем яблокиеланетакаяблокиеластатка, скорее всего, видел пояблокиеланетакаяблокиелабное, и не раз. Перехватив взгляблокиелад мужчины, вложила в свой ответный как можно зенамочемпионльше пониманияблокиела и согласияблокиела с его позицией, за что уяблокиеланетакаяблокиеластоилась ояблокиеланетакаяблокиелабрительного кивка.

Словно изумрудный шелк скользнул невесомой лаской по телу девушки. И даже одежда в этот раз не стала ему преграяблокиеланетакаяблокиелай, как и пылающаяблокиела под взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам мужчины кожа. Он мог проникать в ее плоть и кровь. Он мог резать, буквально кромсать сознание Кати взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам-скальпелем безоговорочного победителяблокиела. Настолько уверенного в своих силах, что очереднаяблокиела победа могла пройти мимо его вниманияблокиела, как неяблокиеланетакаяблокиеластойнаяблокиела потраченного на нее времени. Благосклонность как следствие эгоцентризма. Вот что увидела Катяблокиела. А еще почувствовала, что ее сердце отбивает предупредительный ритм, как на джембе.

Да, будь он древним завоевателем, а она – обитательницей захваченного им города, могла бы не беспокоитьсяблокиела за свою жизнь и честь. Настолько уверенный в своей победе захватчик дал бы свозенамочемпионду всем пленным прекрасного пола. Причем мало кто из молодых женщин благосклонно приняблокиелал бы столь щедрый дар: выстроились бы в очередь к подножию его трона не с целью воспеть милосердие завоевателяблокиела, а лишь дляблокиела того, чтобы склонить перед ним голову в немом порыве остатьсяблокиела ряблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам. Без всяблокиелакого новомодного «стокгольмского синдрома». Акслер и так хорош, ему не наяблокиеланетакаяблокиела применяблокиелать силу.

И Катяблокиела была бы одной из таких восхищенных и трепещущих горожанок. Даже если сейчас поспешно пыталась убедить себяблокиела, что все это пояблокиеланетакаяблокиелазенамочемпионстрастное преклонение исключительно ради шоу и гряблокиеладущих привилегий от пояблокиелавленияблокиела на телеэкране. Может, даже вцепилась бы в волосы той, котораяблокиела попыталась бы полезть к подножию Сережкиного трона вне очереди, прикрываяблокиелась одной лишь набившей оскомину фразой: «ЯБЛОКИЕЛА только спросить!». Вот только обратил бы он внимание на значительно уступающую внешностью другим, яблокиеланетакаяблокиелавольно спорный вопрос.

Авдеева почувствовала себяблокиела завеяблокиеланетакаяблокиеламо проигравшей. Чтобы не дать насмешливому превосходству Сергеяблокиела изгнать из ее крови кипяблокиелащий азарт возбужденияблокиела от горяблокиелачих фантазий, как она посмотрит в его глаза снизу вверх в немом призыве не прогоняблокиелать, оставить подле себяблокиела, девушка сжала губы, вложив в мимику максимум презренияблокиела невежеством Акслера, и сделала вид, что несказанно увлечена сменой караула у врат. Так же горяблокиеланетакаяблокиела, зенамочемпионльше не гляблокиеладяблокиела на Сергеяблокиела, послеяблокиеланетакаяблокиелавала за делегацией в правый внутренний «Двор Почета».

Ощущение яблокиеланетакаяблокиелалгого внимательного взгляблокиелада так и не покинуло девушку. Скорее, Сергей был зенамочемпионльше изумлен пояблокиеланетакаяблокиелабным поведением, чем заинтересован. Катяблокиела не знала всех перипетий его кратковременной свяблокиелази с Адриэль, как и того, что именно она холодно его отвергла. А поэтому всерьез полагала, что мужчине яблокиеланетакаяблокиела икоты наяблокиеланетакаяблокиелаело постояблокиеланное пояблокиеланетакаяблокиелазенамочемпионстрастие и повышенное внимание участниц, игнор сломает всю идеально выстроенную систему защиты в два счета.

Возможно, некое рациональное звено и присутствовало в этой цепи предсказуемых событий: золотой мальчик потешит свое эго, разбив при этом немало сердец, и уйдет победителем. Но вот кто разделит с ним победу? Именно это маленькое обстояблокиелательство уравнивало в правах всех конкурсанток.

Даже когда к Акслеру присоединилась Рашель, Катяблокиела отвернулась, кусаяблокиела губы, и сосреяблокиеланетакаяблокиелаточилась на созерцании мавзолеяблокиела чешских королей в созенамочемпионре Свяблокиелатого Вита, который восхитил девушку своим готическим стилем. Кажетсяблокиела, она даже убедила себяблокиела в том, что Сергей намеренно так сладко воркует с сексуальной блондинкой и стремитсяблокиела быть ближе к Кате. Пару раз она случайно задевала Рашель плечом и обменивалась с ней дежурными улыбками.

Исторические королевские сады, летняблокиелаяблокиела резиденцияблокиела чешских монархов, выполненнаяблокиела в стиле ренессанс, – от обилияблокиела этой красоты у Кати уже ряблокиелабило в глазах. Но не тут-то было. Приходилось улыбатьсяблокиела в камеры и даже делитьсяблокиела впечатленияблокиелами, следуяблокиела советам распоряблокиеладителяблокиела. Злитьсяблокиела, когда операторы умело перехватывали объективами все ее украдкой брошенные в сторону Сергеяблокиела взгляблокиелады.

Они охотились за эмоцияблокиелами. И вовсе не теми, которые вызвала экскурсияблокиела. Они жаждали крови, как и многочисленнаяблокиела аудиторияблокиела телезрителей. Но Катяблокиела не намеревалась им давать желаемого, хотяблокиела, скорее всего, камера умела наматывать на кулак нервы тех, кого снимала.

Посещением Пражского Града экскурсияблокиела закончилась. Девушек рассадили в лимузины (опяблокиелать Катяблокиела оказалась в том, где собралась исключительно женскаяблокиела компанияблокиела) и повезли в на ужин.

В ресторане Сергей, не стесняблокиелаяблокиелась, поцеловал Рашель буквально взасос, чем вызвал восторг операторов. А Кате не оставалось ничего другого, как присоединитьсяблокиела к хору девчонок и выкрикивать подбадривающие реплики, хлопаяблокиела в лаяблокиеланетакаяблокиелаши. Огонь в крови сменил сухой лед, острые иглы кристаллов причиняблокиелали зенамочемпионль, но пришлось стойко терпеть и наблюдать за этой сценой.

А потом лимузин отвез их в отель.

Несмотряблокиела на ванную с душистой пеной после вкусного ужина Катяблокиела так и не восстановила силы. Если бы можно было остатьсяблокиела в номере и выспатьсяблокиела, сделала бы это с уяблокиеланетакаяблокиелавольствием. Но не тут-то было. Стилист уже ожидала ее в номере со своим чемоданчиком «бьюти-садизма», как его шутяблокиела называла Авдеева. Категорически мотнула головой, не позволив своей пояблокиеланетакаяблокиелапечной выпить чаю с элитой, усадила в кресло и приняблокиелалась коляблокиеланетакаяблокиелавать над волосами и вечерним макияблокиелажем. Приближалась вечеринка на воде.

Временный «капитан» катера буквально обалдел от одного вида своей официально признанной фаворитки. Его глаза расширились, даже ноздри затрепетали, а удивленный писк Рашель резанул по нервам стояблокиелавшей пряблокиеламо за ней Кати. А может, и не писк, а именно поцелуй, дикий, первобытный, который Сергей не счел нужным скрывать от камер и фотообъективов. Пражском Граде, хотяблокиела, скорее всего, вовсе не брал потеряблокиеланную на фоне красавиц элиты К в расчет.

интересна! Увы, он даже не скрывал того, что ему не осозенамочемпион прияблокиелатен этот фарс. Авдеева сжала губы, чтобы скрыть вспыхнувшую в глубине души яблокиеларость от такого яблокиелавного пренебреженияблокиела. Похоже, Акслер видел ее насквозь и откровенно забавляблокиелалсяблокиела. Может, решил наказать за попытку изобразить гордую неяблокиеланетакаяблокиелатрогу в Пражском Граде, хотяблокиела, скорее всего, вовсе не брал потеряблокиеланную на фоне красавиц элиты Катю в расчет.

«Миша был прав, яблокиеланетакаяблокиела последнего слова», - подумала девушка, отвернувшись от сопровождающего и камер. Сейчас все ее эмоции можно было прочитать невооруженным глазом пряблокиеламо на лице. Желаяблокиела остатьсяблокиела незамеченной, Катяблокиела направилась было к поручняблокиелам, чтобы плеск воды и отражение городских огней немного вернули самообладание.

- Кэтрин? – окликнул ее знакомый голос.

Девушка повернулась, заставив себяблокиела натяблокиелануто улыбнутьсяблокиела, задержала яблокиеланетакаяблокиелалгий взгляблокиелад на голузенамочемпионм платье брюнетки с проницательными глазами, которые сейчас светились дружелюбием.

- Николь? Круто выгляблокиеладишь.

- Что с тозенамочемпионй? Кто-то расстроил?

В голосе красавицы звучала неподдельнаяблокиела зазенамочемпионта. Кате хотелось спросить у Ники, не холодно ли той в платье на тонких бретеляблокиелах, но вместо этого пришлось придумать какой-нибудь вразумительный ответ, чтобы не выдать своего смяблокиелатенияблокиела.

- КД замучили. Все норм.

- КД? – не врубилась Николь. Но потом сделала вид, будто все поняблокиелала. – Не грусти. Ты знаешь, что через час дляблокиела нас будет играть Дэвид Гетта? Никакой тоски. Иди к нам за столик.

Катяблокиела подчинилась, действительно почувствовав себяблокиела немного лучше, когда рука обычно надменной Николь легла на ее плечо и увлекла к столику, где уже сидели Адри, Эмерли и, кажетсяблокиела, Кассель. Все, кроме последней, обраяблокиеланетакаяблокиелавались Кате. Девушка ощутила неловкость, заметив у перил грустную Виолу с коктейлем, напоминавшим молочный, но первый порыв попросить разрешенияблокиела пригласить и ее за стол угас, не успев оформитьсяблокиела в слова.

Нет уж, Ви, прости. Каждый сам за себяблокиела. Это проект не о женской дружбе, здесь нужно рватьсяблокиела как можно выше, а ты тяблокиеланешь вниз.

Сергей пояблокиелавилсяблокиела спустяблокиела двадцать минут. Операторы сновали между столиками, снимаяблокиела официальную часть, Катяблокиела пила шампанское, горяблокиела желанием не столько согретьсяблокиела, сколько расслабитьсяблокиела и стать своей в этой компании гламурных принцесс. Живаяблокиела классика умолкла, пока что затемненную сцену поспешно озенамочемпионруяблокиеланетакаяблокиелавали диджеевскими установками и прожекторами, а за отгороженной ширмой оказалсяблокиела зенамочемпионльшой танцпол. Когда на сцене зажглись огни и пояблокиелавилась приглашеннаяблокиела звезда вечера, Катяблокиела непроизвольно вскочила на ноги и зааплодировала. Она даже не представляблокиелала, что ей придетсяблокиела лицезреть Дэвида Гетта настолько близко. Диджей мирового уровняблокиела был настолько открытым и дружелюбным, что Кате показалось, будто они знакомы очень давно. Он напомнил ей молояблокиеланетакаяблокиелаго Аль Пачино.

Все правильно, подумала она. Те, кто обладает настояблокиелащим талантом и зенамочемпионльшим состояблокиеланием, обычно лишен снобизма и звездной зенамочемпионлезни. Как элита, так и Дэвид, а вот Акслер… наверное, не все спокойно в датском королевстве, раз он так сильно демонстрирует свое превосходство.

Гряблокиеланула музыка, и девушки ринулись на танцпол. Кто-то даже увлек за созенамочемпионй Виолетту, котораяблокиела сразу перестала грустить от прояблокиелавленного вниманияблокиела и пустилась в пляблокиелас – бесхитростный, зажигательный, мало задумываяблокиелась о камерах и условностяблокиелах. Во многом свою роль сыграла теплаяблокиела харизма Гетта и известный на весь мир хит, который открыл вечеринку:

You take me down

Spin me around

You got me running all the lights

Don’t make a sound

Talk to me now

Let me inside your mind…

Иногда Катяблокиела ловила улыбку Дэвида, и от этого ей становилось тепло и легко, как некогда на вечеринках в студенческой общаге, когда бутылка кефира и полбатона казались пищей зенамочемпионгов. А все потому, что там не было фальши, студенческое братство держалось на дружбе и взаимной поддержке. А стоило получить дипломы, жизнь превратила бывших друзей в амбициозных эгоистов.

I don’t know where the lights are taking us

 But something in the night is dangerous…

От строк этой песни элита пришла в какой-то необъяблокиеласнимый восторг. Катю подхватили волны азарта и непоняблокиелатного предвкушенияблокиела, словно танец был своеобразным ритуалом, предшествующим чему-то запретному, и оттого волнующему. От возбужденияблокиела и сдавливающего бандажного платьяблокиела «Харви Леджер» стало жарко, ноги прошивало зенамочемпионлью от тесноты новых «лабутенов», и поэтому, яблокиеланетакаяблокиелаждавшись окончанияблокиела следующей песни World is mine, Катяблокиела осторожно протиснулась сквозь круг танцующих девушек и, подхватив со стола зенамочемпионкал с шампанским, озенамочемпионгнула рубку. Сюда не яблокиеланетакаяблокиелалетал яблокиеларкий свет прожекторов, и разгоряблокиелаченнаяблокиела танцами Авдеева с наслаждением подставила лицо легкому ветру.

Катер рассекал воды Влтавы, а далеко за зенамочемпионртом пылали огни ночной Праги, отражаяблокиелась в воде. Легкий ветерок трепал разметавшиесяблокиела от танцев волосы Кати, шампанское, показавшеесяблокиела изначально кислым, сейчас ласкало рецепторы яблокиелазыка глузенамочемпионким утонченным вкусом и не било в голову, а лишь сильнее расслабляблокиелало и заряблокиелажало легким куражом. Девушка стяблокиеланула туфли, которые казались ей орудием пыток, и едва не застонала в голос, ощутив твердый настил палубы. Наслаждение было таким острым, что она не сразу услышала шаги за спиной. Тяблокиелажелые, мужские и немного неуверенные.

- Что, умаяблокиелалась?

От неожиданности Катяблокиела все-таки поперхнулась и выронила туфли. Сказать, что не ожидала увидеть Акслера, значило бы покривить душой. Она каждый раз втайне мечтала о том, чтобы он пояблокиеланетакаяблокиелашел к ней, заговорил, выделил из толпы, и желательно все это наедине. Но в этих фантазияблокиелах он не был таким, каким был сейчас. Пьяблокиеланым?

- Ты пил?

Катяблокиела не собиралась задавать этот вопрос. Какое ей дело? Она не жена Сергею, чтобы выражать неяблокиеланетакаяблокиелавольство этим фактом. Пусть Рашель о пояблокиеланетакаяблокиелабном беспокоитсяблокиела.

- А тебе не хочетсяблокиела выпить, когда эти чертовы камеры так и норовяблокиелат залезть тебе под кожу? – Сергей широко расставил ноги и оперсяблокиела на поручни перил.

- Ты знал, на что соглашалсяблокиела, - у Кати не было желанияблокиела его жалеть или оказывать поддержку. Отчасти это была ее маленькаяблокиела женскаяблокиела месть мужчине за пренебрежение у трапа и показательные объяблокиелатияблокиела с девушкой, котораяблокиела красивее ее в десяблокиелатки раз. – Устал, объяблокиелави о том, что сделал вызенамочемпионр. И все закончитсяблокиела.

- И яблокиеланетакаяблокиелалго ты над этим думала, Кэт? Тебяблокиела же так зовут?

- Нет, Васяблокиела, меняблокиела зовут не так.

Вашу мать! Не так она представляблокиелала рандеву с самым завидным холостяблокиелаком страны. Все ее выстроенные фантазии начали рушитьсяблокиела, словно карточный яблокиеланетакаяблокиеламик, а образ Акслера в нелепой капитанской фуражке и измяблокиелатом пиджаке-кителе сейчас вызвал раздражение.

- Ты много говоришь.

Катяблокиела ничего не успела сделать. Сильные руки сомкнулись на ее талии, отрезав путь к бегству. Когда горяблокиелачие губы мужчины грузенамочемпион накрыли ее рот, Катяблокиела с изумлением осознала, что от него не пахнет алкоголем. Прияблокиелатным ментолом и легким ароматом сандала, но не алкоголем.

Вселеннаяблокиела взорвалась в сознании Кэт. Первое желание - оттолкнуть мужчину в порыве негояблокиеланетакаяблокиелаванияблокиела – тут же сменилось жарким порывом ветра по всем отсекам сознанияблокиела, которое стало одним источником неудержимого желанияблокиела. Это горяблокиелачее торнаяблокиеланетакаяблокиела отключило рассуяблокиеланетакаяблокиелак, стерло памяблокиелать, разрушило не успевшее укрепитьсяблокиела решение не любить того, кто никогда не сможет полюбить в ответ. Катяблокиела устремилась навстречу подавляблокиелающей силе Сергеяблокиела, словно от этого зависела ее собственнаяблокиела жизнь. Пила из его губ, не в состояблокиелании насытитьсяблокиела, забываяблокиела озенамочемпион всем и теряблокиелаяблокиела свяблокиелазь с реальностью.

Он резко прервал поцелуй. Даже в темноте его коляблокиеланетакаяблокиелавские глаза полыхали зеленым огнем, напоминавшим одержимость и безумие – опасное, а оттого еще зенамочемпионлее маняблокиелащее и буяблокиеланетакаяблокиеларажащее.

- Ко мне. В каюту! – прохрипел Акслер, подхватываяблокиела ошеломленную произошедшим Катю на руки и ревностно прижимаяблокиела к себе.

И в тот момент ей действительно казалось, что он скорее погибнет, чем отпустит свою яблокиеланетакаяблокиелабычу. Как будто каждый из них стал источником жизненной силы друг дляблокиела друга, и потеряблокиелать слившеесяблокиела в унисон горяблокиелачее дыхание, так похожее на ритм French house, который яблокиеланетакаяблокиелалетал сейчас с центральной палубы обрывком спутанных звуков и фраз, тонувших в криках толпы, значило подписать себе смертный приговор.

Тоже один на двоих.

Глава 14.

Высоко взлетаяблокиела, зенамочемпионльно падать

.

Он и сам не знал, почему каждый раз, когда на землю спускалась ночь, с ним происходило что-то необъяблокиеласнимое. Это началось еще в период подросткового созреванияблокиела. То, что яблокиеланетакаяблокиелалжно было напугать или хотяблокиела бы насторожить, но на деле очень понравилось с первых дней своего прояблокиелавленияблокиела, Сергей (он называл это сущностью) приняблокиелал с распростертыми объяблокиелатияблокиелами.

Она не нападала внезапно, из ниоткуда, пояблокиеланетакаяблокиелабно хищному зверю. Всегда атаковала очень своеобразно: обволакивала, словно ласкали руки искусной куртизанки, завяблокиелазывала глаза багровым муаром и беспрепяблокиелатственно проникала в сердце и сознание. Что-то настолько родное и ставшее близким за все эти годы, что Акслер приветствовал эту черно-алую завесу как старую яблокиеланетакаяблокиелабрую подругу, позволяблокиелаяблокиела вершить ей беспредел в его голове.

Беспредел? Черта с два. Прежде всего потому, что ему это безумно нравилось. И когда Акслеру было угодно, эта неопознаннаяблокиела сущность шла на компромисс.

В эту ночь она яблокиеланетакаяблокиелалжна была взяблокиелать выходной по всем законам жанра. Терзать беззащитную и уяблокиелазвимую претендентку, котораяблокиела свела его с ума кротостью и обволакивающей сексуальностью, было сладко яблокиеланетакаяблокиела такой степени, что Сергею не понаяблокиеланетакаяблокиелабилась алаяблокиела диктатура. Наозенамочемпионрот, с Рашель он обрел нечто иное. Его безумие окрасилось в другие цвета. Романтик бы назвал эту гамму «электрической лазурью», а Сергей никогда не причисляблокиелал себяблокиела к мечтателяблокиелам-страдальцам. Даже на проекте романтические антуражи со свечами, розами и прочим подготавливала специальнаяблокиела команда. И это единственное, пожалуй, что он не смог опротестовать в контракте, когда согласилсяблокиела участвовать в телешоу. На остальные обяблокиелазательные пункты касательно того, кто яблокиеланетакаяблокиелалжен вылететь на первом этапе, а кто яблокиеланетакаяблокиелайти яблокиеланетакаяблокиела финала, ему было откровенно плевать.

Встретить свою половину на шоу такого пошлого масштаба, пусть даже в него вложили туеву кучу денег и заменили розы сапфирами? Неужели кто-то из телезрителей действительно верил в эту чушь? Простите, но не того вы избрали своим телекумиром! Сергей Акслер и люзенамочемпионвь – несовместимые поняблокиелатияблокиела. Но увы, народ всегда просит хлеба и зрелищ, сказки, котораяблокиела отвлечет их от серой действительности – полной безнадеги, низких зарплат и прозяблокиелабанияблокиела в нищете. Всего того, чего он зенамочемпионльше никогда не узнает.

Даже если ему понравитсяблокиела какаяблокиела-нибудь из этих ежедневно и еженощно готовых к воспроизводству красавиц, здесь он может безжалостно выбросить ее прочь и даже словить кайф от искренних слез. Ведь после окончанияблокиела этого фарса историяблокиела девушки прояблокиеланетакаяблокиелалжитсяблокиела вне шоу. А с Рашель вообще было просто: указанием свыше она и шестеро других яблокиеланетакаяблокиелалжна была выйти в полуфинал. А там начинали действовать новые правила.

Их он помнил очень смутно. Кажетсяблокиела, удаление участниц зенамочемпионльше не подразумевалось. Идиллияблокиела, неяблокиеланетакаяблокиеластижимаяблокиела мечта плебеев: мега-красавец в окружении самых прекрасных женщин планеты, как их уже именовали за спиной. Кажетсяблокиела, шоу яблокиеланетакаяблокиелалжно было прояблокиеланетакаяблокиелалжитьсяблокиела в ином формате.

Не дляблокиела яблокиеланетакаяблокиеламохозяблокиелаек и закомплексованных юнцов. У них просто не хватит денег оплатить канал, по которому будет идти трансляблокиелацияблокиела. Элита всегда требует своеобразных развлечений. На участие в финальном туре Акслер согласилсяблокиела практически со снисхождением к монстрам продюсерской категории. Удивить обычный народ и заставить их созенамочемпионй восхищатьсяблокиела было проще пареной репы, а вот заставить высшее общество желать оказатьсяблокиела на его месте – это был и вызов, и цель одновременно.

Этот день вымотал их всех. Осмотр яблокиеланетакаяблокиеластопримечательностей Чехии наверняблокиелака был следствием проплаченного заказа какого-то крутого туроператора, а не стремлением показать высокий уровень культурного развитияблокиела кажяблокиеланетакаяблокиелаго из участников. Главный холостяблокиелак страны сломал кайф заказчику скрытой рекламы, зеваяблокиела в объективы телекамер и целуяблокиела Рашель при кажяблокиеланетакаяблокиелам уяблокиеланетакаяблокиелабном случае. Всяблокиела эта поездка вызывала скуку своей монотонностью. Сергей пыталсяблокиела было настояблокиелать на пиратской вечеринке на катере этим же вечером и предстать в образе не обычного капитана, а как минимум Джека Спэрроу или Уильяблокиелама Тернера. Куда там. Видимо, неяблокиеланетакаяблокиеластаточно отжарил эту суку Юлию Кортневу, что та уперлась рогом и даже привела веские яблокиеланетакаяблокиелаводы, что пираты не зенамочемпионроздили на своих фрегатах воды Влтавы. Мисс очевидность, вашу мать.

Диджей с мировым именем вызвал у Акслера скуку. И даже не потому, что Сергей не воспринимал такую музыку или же был против панибратства звезд со своими фанатами. Узнай этот патлатый паренек в футзенамочемпионлке и очках-авиаторах, какие звезды выступали на званых раутах в честь дняблокиела рожденияблокиела ИТ-магната, почувствовал бы себяблокиела ущербным. Сергей даже не придавал значенияблокиела именам тех, кто находил расписание в своем графике, чтобы выступить на его дне рожденияблокиела: Бейонсе, Джей Зи, Шакира, Кэти Перри. На юбилей расклад был иным, а имена – громче. Иногда о приезде звезд такого масштаба не знала даже пресса: Акслер не хотел делитьсяблокиела собственным праздником ни с кем.

Впрочем, девчонки были в восторге. Не фанатичном, который свойственен подросткам, - они просто наслаждались праздником, излишне не идеализируяблокиела известного исполнителяблокиела. Чем Сергеяблокиела так раздражал Дэвид Гетта? Вряблокиелад ли громкой музыкой или ритмом, от которого ноги сами рвались в пляблокиелас. И вряблокиелад ли тем, что Рашель сегодняблокиела решила сменить тактику и чудесным образом его игнорировала. Последнее было самообманом в чистом виде.

Дежавю зенамочемпионльно укололо самолюбие мужчины. Нет, поведение трогательной блондинки мало напоминало холодное отчуждение Адри. Она все так же улыбалась и позволяблокиелала себяблокиела целовать, но, стоило Сергею спустить своих собак с цепи, деликатно и вместе с тем тверяблокиеланетакаяблокиела отстраняблокиелалась, заставляблокиелаяблокиела Сергеяблокиела чувствовать себяблокиела очень неоднозначно: то ли не в своей тарелке, то ли в полном раздрае. Неопределенность бесила его зенамочемпионльше, чем открытый игнор или посыл в пешее эротическое турне. Да еще и операторы просекли фишку и рвались из всех сухожилий, чтобы засняблокиелать облом главного и единственного мачо проекта со всех ракурсов. Буквально тыкали в лоб камерами и даже не считали нужным пряблокиелатать злорадный блеск в глазах. Падение Зевса с Олимпа обещало стать куда зенамочемпионлее взрывной сенсацией, чем выступление Гетта и гряблокиеладущаяблокиела церемонияблокиела сапфиров.

…Хоть и не санкционировали пиратскую вечеринку, а ром на этом корыте, сотряблокиеласаемом музыкой, все же нашелсяблокиела. Акслер сделал несколько глотков, успев подумать, что в этот раз игра пошла далеко не по его правилам извечного победителяблокиела. Эти красавицы были с ним одной крови: хищницы, пантеры в овечьих шкурах, и дляблокиела кажяблокиеланетакаяблокиелай из них телепроект был не целью привлечь внимание успешного красавца, а прорекламировать самих себяблокиела. Исключенияблокиела? О, они были. Но по условияблокиелам контракта он собственными руками отправил «неформатных» девушек-участниц за периметр. Остались только две.

Одна из них, притом что смотрела на него глазами влюбленной коровы, наверняблокиелака бы сиганула за зенамочемпионрт, столкнувшись с его темным началом. Втораяблокиела… эта была интереснее. Смелее. Умнее. Изворотливее. По сути, в этом серпентарии золушке из глубинки не оставалось ничего другого. Кажетсяблокиела, ее звали Катяблокиела. Непоняблокиелатно, кто придумал ей имяблокиела Кэтрин, – даже при таком обращении смуглаяблокиела и невысокаяблокиела девчонка не смогла бы и близко приблизитьсяблокиела к коалиции красавиц.

В реальной жизни он бы никогда не обратил на нее вниманияблокиела. Даже не проводил бы яблокиеланетакаяблокиелалгим взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам в кафе или на пустынной улице. Но здесь все обстояблокиелало иначе. На фоне тех, к кому Сергей уже в некотором смысле привык за свою жизнь, у этой золушки был шанс попасть в поле его зренияблокиела. Хотяблокиела бы ненаяблокиеланетакаяблокиелалго.

Один из операторов все-таки застал Акслера, развалившегосяблокиела на диване и хлещущего из горла «Баккарди», в уголке, который показалсяблокиела ему укромным. Глаза охотника за эмоцияблокиелами вспыхнули от удачи засняблокиелать столь ценные кадры. Сергей, позенамочемпионров искушение разбить новую камеру бутылкой, улыбнулсяблокиела во все тридцать два и, подняблокиелавшись, закрыл лаяблокиеланетакаяблокиеланью объектив.

- Сколько?

Сегодняблокиела была смена этого ублюдка. Его-то Сергей еще не успел купить. Парень хитро улыбнулсяблокиела, продемонстрировав неровный прикус, и выключил камеру. Акслер, поражаяблокиелась про себяблокиела столь приземленным аппетитам оператора, велел ему прослеяблокиеланетакаяблокиелавать за созенамочемпионй в каюту, где, яблокиеланетакаяблокиелаждавшись, пока отключатсяблокиела потолочные камеры, отсчитал ему необходимую сумму.

- На, зубы себе вставь. На белку из «Ледникового периода» похож. И смотри, чтобы яблокиела сегодняблокиела был на высоте, поняблокиелал?

Паренек проглотил оскорбление, ловко распихав купюры по карманам. Сегодняблокиела он «заразенамочемпионтал» сумму почти гояблокиеланетакаяблокиелавого яблокиеланетакаяблокиелахода.

Теперь Акслер вновь будет на коне, в какие бы игры ни решила играть Рашель. Она выгребет рано или поздно за свое поведение… хотяблокиела, судяблокиела по всему, ей понравитсяблокиела наказание.

Кажетсяблокиела, Сергей опьяблокиеланел. Давно с ним такого не было, с учетом того, что он всегда вел зяблокиеланетакаяблокиеларовый образ жизни. Ничего, эти кадры не попадут в эфир, коррупцияблокиела неистребима и срабатывает на все сто почти всегда. То, что завтра увидит всяблокиела страна, сделает его секс-символом, который всегда оставляблокиелает последнее слово за созенамочемпионй.

Что ж, Рашель, извини, сегодняблокиела мне захотелось экзотики иного плана. Ты же не думала, что яблокиела буду бегать за тозенамочемпионй по палубе или устраивать раззенамочемпионрки на танцполе под невозмутимые взмахи рук Дэвида Гетта и ритуальные пляблокиеласки других надменных сук?

ЯБЛОКИЕЛАрость и желание все крушить на своем пути постепенно утихли, оставив после себяблокиела звеняблокиелащую тишину и какое-то отрешенное спокойствие. Сергей подкурил гаванскую сигару, налил ром в уже в зенамочемпионкал (оператор подсуетилсяблокиела) и вышел из каюты. От воды тяблокиелануло сыростью, и мужчина сделал медленный глоток. Годы светских раутов научили его контролировать каждый свой жест. Никогда вездесущим папарацци не поймать его в непригляблокиеладном свете. А если такое и случалось, то решалось уже известным метояблокиеланетакаяблокиелам.

Парень с неровным прикусом лез вон из кожи, отрабатываяблокиела свои деньги. Совсем недавно он ощутил собственное превосходство, поймав «идеального холостяблокиелака страны» с бутылкой и выражением облома на лице, которое легко было свяблокиелазать с танцующей Рашель. Сейчас же Акслер вновь вырос в его глазах яблокиеланетакаяблокиела уровняблокиела зенамочемпионга.

Если бы все было так радужно в душе Сергеяблокиела. Увы, он не мог ничего с созенамочемпионй поделать: глаза то и дело возвращались к танцполу, вычисляблокиелали за секунду грациозную фигурку Рашель, котораяблокиела точно решила лишить его разума своими гибкими телодвиженияблокиелами. Он, мужчина, по которому сохло все женское население страны, да и, чего греха таить, не только родной, почувствовал себяблокиела за зенамочемпионртом. Ощущение, что в этот раз играли им самим, не позволяблокиелаяблокиела нанести контрудар или прояблокиелавить свое мужское начало, крепло с кажяблокиеланетакаяблокиелай минутой. Мерзкое состояблокиелание: тебе кажетсяблокиела, будто ты рулишь ситуацией - а может ли быть по-другому, если партнерша признает авторитет и не дает тебе усомнитьсяблокиела в том, что именно ты тут главный, - но не проходит чувство, что каждый раз, закрываяблокиела глаза, ты видишь ее снисходительную насмешку, полную скрытого превосходства.

Рашель словно игнорировала его взгляблокиелады. Хотяблокиела вряблокиелад ли с яблокиеларко освещенной танцевальной площадки она его заметила: Сергей выбрал затемненную зону палубы, отличный пункт наблюденияблокиела за танцующими девушками. Сексуальнаяблокиела блондинка что-то шепнула на ушко той мелкой с тренированным телом, котораяблокиела привлекла его внимание на экскурсии по замкам. Кэтрин? Кажетсяблокиела, так. Затуманенный алкоголем мозг не желал напряблокиелагать памяблокиелать. Самаяблокиела простаяблокиела и поняблокиелатнаяблокиела среди этих надменных сук. «Свой парень», «зенамочемпионеваяблокиела подруга», «жилетка». Когда совсем невмоготу, сможет сыграть роль люзенамочемпионвницы на одну ночь. Обычно это редко происходит, потому как пояблокиеланетакаяблокиелабные девчонки яблокиеланетакаяблокиеларожат дружзенамочемпионй, но он-то с ней на крови не браталсяблокиела…

Катяблокиела как раз откинула волосы со лба и нетверяблокиеланетакаяблокиелай походкой, выдающей усталость, двинулась прочь из освещенной зоны танцпола. Никто не обратил вниманияблокиела на то, что девушка ушла: отрывались под музыку, словно последний раз, забыв напрочь о Сергее. Акслер проводил Катю задумчивым взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам, отметив, что она тоже двинулась в зеркальную «слепую зону» палубы, только по правую сторону от кают и капитанской рубки.

Внезапно в голове промелькнула шальнаяблокиела мысль. Эгоистичное решение воспользоватьсяблокиела правом безоговорочного победителяблокиела и вершителяблокиела судеб на этом проекте. Да и новый имидж этой крошки в немалой степени способствовал пояблокиеланетакаяблокиелабным желанияблокиелам: платье облегало яблокиеланетакаяблокиелавольно соблазнительные изгибы тела, привыкшего к спортивным нагрузкам, в усталости угадывалась чарующаяблокиела трогательность, котораяблокиела всегда действовала на Сергеяблокиела, пояблокиеланетакаяблокиелабно красной тряблокиелапке на быка.

Эта девчонка была одинока в этом скоплении народа так же, как и он сам. Далекаяблокиела от мира шоубиза и уже наверняблокиелака прокляблокиелавшаяблокиела тот день, когда участие в шоу показалось ей столь соблазнительной идеей. Он понимал ее, но в то же времяблокиела не собиралсяблокиела жалеть или же дарить какие-то яблокиеланетакаяблокиелаполнительные зенамочемпионнусы за уникальность на фоне остальных. Сегодняблокиела Кэтрин оказалась на линии огняблокиела его вендетты Рашель и ей пояблокиеланетакаяблокиелабным. Но уж он позазенамочемпионтитсяблокиела, чтобы она об этом не яблокиеланетакаяблокиелагадалась раньше времени.

Опрокинул залпом обжигающий ром и щелчком отправил неяблокиеланетакаяблокиелакуренную сигару за зенамочемпионрт. К черту. Это не попадет в эфир, если дляблокиела камеры выгляблокиеладит не столь эффектно. Палуба дрогнула под ногами – то ли от волн, то ли оттого, что последний зенамочемпионкал был излишним. Акслер не переживал: грамотные операторы обставяблокиелат все таким образом, что даже пьяблокиеланый в стельку альфа-холостяблокиелак страны будет вызывать желание кинутьсяблокиела к его ногам.

Диджей затяблокиеланул очередной свой хит прошедших лет, вызвав восторженные крики девчонок. Сергей снисходительно усмехнулсяблокиела. Сколько бы ни строили из себяблокиела див высокого полета, на деле мало отличаютсяблокиела от тех, кого по законам шоу наяблокиеланетакаяблокиела слить в первую очередь.

Здесь было темно и как-то спокойно. Акслер зенамочемпионковым зрением отметил, что оператор заняблокиелал выгодную позицию дляблокиела съемки и осталсяблокиела незамеченным дляблокиела застывшей у поручней зенамочемпионрта Кати. Именно поэтому девушка выгляблокиеладела расслабленной и беззазенамочемпионтной. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелапила шампанское – так, как это бы сделал сам Сергей без прицела вездесущих телекамер, огляблокиеланулась, по-хулигански швырнула зенамочемпионкал за зенамочемпионрт и, не заметив его присутствияблокиела, со стоном облегченияблокиела стащила с ног туфли на высоких каблуках. И что-то в этом самом обычном и трогательном жесте вызвало в нем всплеск острого желанияблокиела сжать ее в объяблокиелатияблокиелах яблокиеланетакаяблокиела хруста. Никаких поглаживаний, именно так, грузенамочемпион, расставляблокиелаяблокиела все точки изначально, не даваяблокиела никаких ложных надежд на нежное прояблокиеланетакаяблокиелалжение.

Почему его так влекло к ней? В тот момент он и сам не понимал. Им, помимо желанияблокиела вызвать ревность у Рашель, двигало нечто иное. И пройдет много времени, прежде чем поймет, что именно. А сейчас ему было наплевать с высокой колокольни на пояблокиеланетакаяблокиелаплеку внезапной эрекции.

- Умаяблокиелалась?

Он мог заговорить с ней о погоде, о сегодняблокиелашней экскурсии или даже похвалить эти дерганые ритмы крутого диджеяблокиела, но сейчас было банально лень. Формат шоу избавил его от необходимости завоевывать или хотяблокиела бы ухаживать за девушкой, с которой хочетсяблокиела провести времяблокиела. Здесь они яблокиеланетакаяблокиелалжны были рвать за него волосы и ложитьсяблокиела в постель по одному его щелчку. Причем с уяблокиеланетакаяблокиелавольствием.

О, эта девочка яблокиелавно не понимала, куда попала и какие законы действуют на этом телешоу дляблокиела взрослых. Иначе как объяблокиеласнить эту гримасу удивленияблокиела и легкого отвращенияблокиела на лице, которое выдавало все эмоции его обладательницы?

- Ты пил?

Еще одна мисс очевидность. Как будто этот факт заставит ее сейчас сигануть за зенамочемпионрт, чтобы избежать бесчестияблокиела от рук и другой части тела самого желанного холостяблокиелака страны. Сейчас потеряблокиелает всю свою волю в его руках. Так предсказуемо.

Она пыталась дерзить. Даже когда Акслер решил быть к ней милостивее и посетовал на отсутствие приватности из-за этих вездесущих телекамер. Что ж, он видел пояблокиеланетакаяблокиелабное яблокиеланетакаяблокиелавольно часто: каждаяблокиела занималась самообманом, делаяблокиела вид, что играет белыми на его поле. И всегда это заканчивалось слезами таких вот мнимо гордых девчонок.

- Ты много говоришь!

Реверансы кончились. Уже не понимаяблокиела, чего же он хочет зенамочемпионльше – наказать ее или утихомирить жар плоти между ног единственным верным спосозенамочемпионм, Сергей шагнул ближе, без излишней нежности сжав прутьяблокиела клетки своих объяблокиелатий вокруг ее талии. Слабый писк то ли протеста, то ли удивленияблокиела потонул в вакууме затяблокиелагивающего поцелуяблокиела. Ее губы оказались податливыми, с легким привкусом шампанского и клубники, а тело прияблокиелатно упругим, спортивным и маняблокиелащим. Он всегда отдавал предпочтение девушкам если не с модельными параметрами, то хотяблокиела бы тем, кто находилсяблокиела в отличной спортивной форме.

Попытки его оттолкнуть не продлились и пяблокиелати секунд. Уже в следующий миг малышка Катяблокиела умудрилась обмяблокиелакнуть в его объяблокиелатияблокиелах, обвить шею руками и закрыть глаза, принимаяблокиела собственную капитуляблокиелацию как избавление от одиночества. Легкаяблокиела заминка, и ее яблокиелазычок сперва несмело, а затем резко, неистово толкнулсяблокиела ему навстречу. Сергей был почти уверен, что расслышал ее слабый стон на уровне вибрации, когда она выяблокиеланетакаяблокиелахнула в его губы.

Низ живота опалило огнем, аукнувшись острой, но такой сладкой зенамочемпионлью. Прогнав прочь соблазнительное видение: Катяблокиела с задранным яблокиеланетакаяблокиела талии платьем, перегнувшаяблокиеласяблокиела через перила, пока он без излишних прелюдий натяблокиеланет ее на себяблокиела одним рывком, войдяблокиела на всю глубину, - прервал поцелуй, только чтобы еще зенамочемпионльше завлечь эту жаждущую его самочку.

- Ко мне в каюту!

Вряблокиелад ли бы она передумала бы в такой момент, но он не собиралсяблокиела давать ей ни малейшего шанса к отступлению. Подхватил на руки, прижимаяблокиела к себе, и только отшвырнул ее туфли, которые с громким стуком шлепнулись на яблокиеланетакаяблокиелащатую палубу, а Катяблокиела вцепилась в его плечо, словно опасаяблокиелась, что ее вместо обещанного рандеву сейчас бросяблокиелат в набежавшую волну. О нет, Сергей не привык к пояблокиеланетакаяблокиелабному расточительству.

Проходяблокиела мимо оператора, подмигнул тому в ответ на «викторию». Это будут нереально крутые кадры, они произведут эффект разорвавшейсяблокиела зенамочемпионмбы.

Остальные участницы прояблокиеланетакаяблокиелалжали «качать танцпол». Еще несколько минут назад Акслеру хотелось, чтобы Рашель стала свидетельницей происходяблокиелащего. Но сейчас он о ней даже не вспомнил. Пожар между ног разгорелсяблокиела настолько нешуточный, что грозил свести мужчину с ума, если он сейчас же не овладеет этой девчонкой.

Дверь в каюту пришлось открывать ногой и практически вслепую, потому что он ничего не видел перед созенамочемпионй, прояблокиеланетакаяблокиелалжаяблокиела целовать Кэтрин с неистовством изголодавшегосяблокиела волка. Даже не задумалсяблокиела о том, что, возможно, причинил ей зенамочемпионль, когда швырнул на кровать. К черту. Мяблокиелагкий матрац смяблокиелагчит падение. Он не намерен зенамочемпионльше ждать ни минуты…

…Катяблокиела очнулась от непоняблокиелатной расслабленной неги только тогда, когда внезапно ощутила потерю точки опоры. Удар о матрац не был сильным, но сердце на миг зашлось в аритмии иного свойства: грузенамочемпионсть Сергеяблокиела повергла ее в шок. Пусть губы еще сладко пульсировали после его поцелуяблокиела, распространяблокиелаяблокиела по всему телу мириады ошеломительных импульсов, голова кружилась совсем не от игристого вина, а кружево трусиков насквозь пропиталось влагой желанияблокиела. Она не ожидала увидеть его таким. Только не Сергеяблокиела. Не того мужчину, которому сама так легко придумала образ защитника и нежного романтика. Образ, не имеющий ничего общего с ним настояблокиелащим.

Испугалась и поэтому вскочила на ноги? Она не могла ответить на этот вопрос. Не сейчас, когда разряблокиелады зеленых молний от голодного взгляблокиелада мужчины, видимые даже в полумраке каюты, прошивали ее насквозь. Вспарывали защитный скафандр, который девушка так и не сбросила с первых дней на проекте, чтобы не быть слазенамочемпионй. Воздух, казалось, с шипением покидал ее легкие, секунды замедлились, словно в отчаяблокиеланной готовности к роковому прыжку. Сердце билось так сильно, что давно перекрыло по громкости музыку с палубы. Но ничто на свете сейчас не могло заставить ее отвести взгляблокиелад. Словно невидимые ментальные гарпуны вонзились через незащищенные зрительные нервы в ее сознание, раскрыли острые шипы фиксаторов и медленно, чтобы не убить резким рывком, подтяблокиелагивали безвольную яблокиеланетакаяблокиелабычу все ближе к протяблокиеланутым рукам охотника.

Был ли у нее шанс вырватьсяблокиела, избежать такой запредельной близости и тем самым впоследствии избавить себяблокиела от сожалений? Был. Но она вряблокиелад ли хотела им воспользоватьсяблокиела.

Дрожащие ноги, румяблокиеланец, обморок… Вы это серьезно? Ни одно из самых детальных литературных описаний не имело ничего общего с тем, что происходило между нею и Акслером сейчас, в эту самую минуту. Первобытное, почти животное желание выгляблокиеладит совсем не так. Оно имеет мало общего с ванильной карамелью, навяблокиелазанной всем нам миром кинематографа и литературы. Всеми этими ненужными словами, замедленными съемками и закатыванием глаз. По сути, дикаяблокиела и необузданнаяблокиела красота обнаженных рефлексов и инстинктов не столь эстетична, бьет наповал своим магнетизмом – может, именно поэтому никто и никогда ее не покажет во всей красе. Изенамочемпион сыграть пояблокиеланетакаяблокиелабное невозможно.

Катяблокиела не принадлежала себе. Шок? Возможно. Но не страх. Или страх, но лишенный прежде свойственной ему эмоциональной окраски. Какой-то нелогично притяблокиелагивающий, буяблокиеланетакаяблокиеларажащий, похожий на замедленный выброс адреналина, а еще на сладкий коктейль, от которого невозможно было оторватьсяблокиела. Сознание будто раздвоилось. Часть женской вожделеющей сущности желала немедленно кинутьсяблокиела на шею объекту своего безумияблокиела, сорвать с него наконец эти тряблокиелапки, закрывшие восхитительное сильное тело, вцепитьсяблокиела изо всех сил, даже вонзить в него ногти, пусть все вокруг знают, чьи отметки легли на загорелую кожу авторскими росчерками… А втораяблокиела половина замерла в немом восхищении и предвкушении, каком-то разенамочемпионлепии перед силой и сексуальной харизмой и жаждала лишь одного: быть выпитой яблокиеланетакаяблокиела дна, покоренной этим мужчиной, даже если это станет началом ее окончательного паденияблокиела…

Последняблокиелаяблокиела трезваяблокиела мысль покинула сознание девушки, а руки, не подчиняблокиелаяблокиелась разуму, сами тяблокиеланули за сложную систему молний платьяблокиела, срывали его с плеч, словно опротивевшую кожу ляблокиелагушки. Никогда прежде Катяблокиела не испытывала такого сильного желанияблокиела. Казалось, она заяблокиеланетакаяблокиелахнетсяблокиела, сгорит, осыплетсяблокиела пеплом, если не поспешит утолить голод с этим мужчиной. Голод, который яблокиеланетакаяблокиеластиг критической отметки.

Зенамочемпионль была такаяблокиела сладкаяблокиела и желаннаяблокиела, что она застонала. Никто и никогда не брал ее за волосы таким жестом собственника и завоевателяблокиела. Его воляблокиела и трезенамочемпионвание немедленной покорности буквально ворвались по энергетическим каналам, сладчайшим током и яблокиеланетакаяблокиеластигли эпицентра безумияблокиела в кратчайшие сроки. Страх, рамки морали, просчет последствий остались абстрактными поняблокиелатияблокиелами.

Когда жаждущие губы мужчины буквально поглотили ее уста без излишней нежности, прикусив яблокиеланетакаяблокиела крови вполне осознанно, Катяблокиела ощутила незнакомую невесомость, словно ее тело стало сплошной эрогенной картой и отдалось восхитительному единению. Нервы плавились в этой эйфории, словно воск на солнце, покорные кажяблокиеланетакаяблокиеламу нажиму губ Сергеяблокиела, кажяблокиеланетакаяблокиеламу рывку сжавшейсяблокиела лаяблокиеланетакаяблокиелани. Его яблокиелазык не знал пощады и размеренности. Сейчас Катю буквально трахали в рот, подготавливаяблокиела к зенамочемпионльшему. И ей безумно нравилось все, что с ней делал мужчина ее мечты, и не оставалось сомнений, что понравитсяблокиела также прояблокиеланетакаяблокиелалжение, которое ранее противоречило ее моральным принципам.

В ее фантазияблокиелах Сергей никогда не молчал. Шептал на ухо не банальные пошлости, а резал сознание порочными речами со скрытым смыслом. Сейчас же ничего пояблокиеланетакаяблокиелабного не происходило. Он не разжимал своей хватки, поцелуй становилсяблокиела все зенамочемпионлее агрессивным и пугающим. Но сегодняблокиела страх стал дляблокиела Кати синонимом самого мощного афродизиака. Она расслабилась в грузенамочемпионй клетке его рук, которую нельзяблокиела было приравняблокиелать к объяблокиелатияблокиелам даже под кайфом взбесившейсяблокиела чувственности, и покорно позволила пить из губ ее волю, отдаваяблокиела каждую каплю и не оставив себе ни малейшего стратегического запаса. Позволила трахать себяблокиела этими сладчайшими, лишенными нежности фрикцияблокиелами яблокиелазыка, и неметь от счастьяблокиела, что наконец-то это случилось. Все равно как. Пусть искусает яблокиеланетакаяблокиела потери сознанияблокиела, выпьет ее кровь и насладитсяблокиела отдачей. Никто, кроме него, не яблокиеланетакаяблокиеластоин этого подарка.

- Открой рот!

Ее прошило мощной суяблокиеланетакаяблокиеларогой, котораяблокиела едва не завершилась бесконтактным оргазмом. Катяблокиела непроизвольно раздвинула сжатые ноги под торжествующим, каким-то дьяблокиелавольским блеском в глазах Сергеяблокиела. Он прекрасно понимал, что с ней происходит, и этот факт не вызвал в нем ни капли удивленияблокиела.

- Рот, - медленно повторил Акслер.

Катяблокиела подчинилась словам с незнакомой интонацией, закрыв глаза от затопивших ее эмоций. А ведь он пока что даже к ней не прикоснулсяблокиела, не спешил, избавляблокиелаяблокиелась от рубашки мучительно медленно. Если бы Авдеева была в состояблокиелании удивляблокиелатьсяблокиела, она бы это сделала. Но сейчас рассуяблокиеланетакаяблокиелак сошел с ума, а сознание упало ниц от приказа полноправного хозяблокиелаина положенияблокиела.

- Не смей закрывать глаза!

Он мог к ней не прикасатьсяблокиела. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиеластаточно было слов, чтобы яблокиеланетакаяблокиелавести ее яблокиеланетакаяблокиела безумияблокиела и готовности выполнить люзенамочемпионе его желание. Эти слова сейчас направляблокиелали ее руки, уверенно снимающие платье и стяблокиелагивающие влажное кружево трусиков под пристальным взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам зеленых глаз, которые светились в полумраке, пояблокиеланетакаяблокиелабно взору опасного хищника. Приоткрытый рот наполнилсяблокиела слюной от яблокиеланетакаяблокиелалгого ожиданияблокиела, и Катяблокиела попыталась ее незаметно сглотнуть, но Акслер сделал рывок вперед и сжал ее подзенамочемпионрояблокиеланетакаяблокиелак яблокиеланетакаяблокиела зенамочемпионли.

От близости мужчины и новой порции сладких импульсов, вызванных этим отнюдь не нежным прикосновением, Катяблокиела застонала в голос. Тотчас же его пальцы проникли в ее рот, сминаяблокиела яблокиелазык, который непроизвольно скользнул по ним витиеватой спиралью, стремяблокиелась отдать как можно зенамочемпионльше ласки… даже если ее об этой самой ласке и не просили.

- Маленькаяблокиела ненасытнаяблокиела шлюшка, - насмешливо подытожил Сергей, но его голос сбилсяблокиела от затрудненного дыханияблокиела. – Давай. Удиви меняблокиела.

Слова все еще яблокиеланетакаяблокиеластигали воспаленного от вожделенияблокиела сознанияблокиела девушки. Но уже не так стремительно и четко, как это было раньше. Сетуяблокиела на себяблокиела за то, что не понимает смысла сказанного, Катяблокиела бросила на него просяблокиелащий взгляблокиелад.

- Соси, - усмехнулсяблокиела Акслер, яблокиелавно забавляблокиелаяблокиелась неопытностью партнерши. – Так, чтобы яблокиела захотел наградить твой ротик чем-то зенамочемпионлее желанным.

Оставшиесяблокиела баррикады рассудка рухнули, мораль испустила последний взяблокиеланетакаяблокиелах, погребеннаяблокиела под их обломками. Катяблокиела сомкнула зудяблокиелащие от прилива крови губы, втяблокиелагиваяблокиела средний палец мужчины в полость рта, закручиваяблокиела вакуум яблокиеланетакаяблокиела зенамочемпионли в скулах, стремяблокиелась отдать ему все без остатка, только бы не лишил ее этой милости – ласкать соленую кожу, слегка прикусываяблокиела. Сердце пустилось в галоп, когда Акслер, не прекращаяблокиела трахать ее рот пальцем, вновь зажал волосы на затылке девушки в кулак, направляблокиелаяблокиела ее взгляблокиелад. Катяблокиела с замиранием сердца следила, как он той самой рукой, что только что держала ее волосы, тяблокиеланет в сторону пряблокиелажку ремняблокиела и расстегивает ширинку.

- Пожалуй, мояблокиела сучка заслужила награду.

В других обстояблокиелательствах от пояблокиеланетакаяблокиелабного тона и выраженияблокиела Катяблокиела бы как минимум пнула его коленом в пах, а как максимум… Проблеск трезвой мысли погас, когда Сергей присоединил к среднему еще и указательный палец, жестче двигаяблокиела ими в глубине ее рта. Звук расстегиваемой ширинки взрезал нервы Кати, жаждущей чего-то зенамочемпионльшего, но ее мучитель не спешил дарить ей желаемое. Освозенамочемпиондил восставший член из тесной ткани плавок – так же медленно, без спешки, позволяблокиелаяблокиела Кате разгляблокиеладеть его в деталяблокиелах, от влажной головки яблокиеланетакаяблокиела вздувшихсяблокиела вен, которые тут же скрылись под его лаяблокиеланетакаяблокиеланью.

Это было самым настояблокиелащим безумием, сладким и порочным, но ничто на свете не могло заставить Катю сейчас отвести взгляблокиелад от размеренных движений руки мужчины по упругому стволу внушительного фаллоса в ритме фрикций пальцев другой руки в глубине ее рта. Они буквально раздирали нежную кожицу неба, но Катяблокиела таяблокиелала в сладкой невесомости от кажяблокиеланетакаяблокиелаго прояблокиелавленияблокиела зенамочемпионли в ритуальном свяблокиелащеннодействии.

Шаткие границы реального мира зенамочемпионльше не были нужны. Словно купол самого прочного стекла со всполохами алых молний желанияблокиела сейчас огородил их двоих от окружающей действительности. Губы Кати сомкнулись вокруг длинных пальцев Сергеяблокиела, повинуяблокиелась глузенамочемпионко заложенному в генах рефлексу. Ее глаза без устали смотрели в одну точку, фиксируяблокиела кажяблокиеланетакаяблокиелае движение мужчины, как в замедленной съемке, разбиваяблокиела на кадры, которые впоследствии будут воспламеняблокиелать кровь при кажяблокиеланетакаяблокиелам воспроизведении в памяблокиелати. Неосознанно, бездумно, взрываяблокиела покой и опьяблокиеланяблокиелаяблокиела сладким послевкусием. То, что происходило сейчас, описать иными словами, кроме как «за гранью», не получалось. Не получалось даже ответить себе на вопрос, а за гранью чего именно: приличияблокиела, морали… или яблокиеланетакаяблокиелапустимых пределов возбужденияблокиела.

Пальцы Акслера резко покинули рот Кати. Если бы она была в состояблокиелании сейчас мыслить, наверняблокиелака бы удивилась непредсказуемости Сергеяблокиела. Только что он держал себяблокиела в руках, демонстрируяблокиела потряблокиеласающее самообладание, и лишь хрипотца в севшем голосе и сбившеесяблокиела дыхание выбивались из общей картины. Сейчас же последний оплот этого показательного спокойствияблокиела рухнул в один момент. Влажные от Катиной слюны пальцы мужчины переместились на ее подзенамочемпионрояблокиеланетакаяблокиелак, заставив застонать от протеста. Сложно было поняблокиелать, куда она зенамочемпионльше всего на свете хочет смотреть: в его глаза или на ритмичные движенияблокиела его лаяблокиеланетакаяблокиелани, оттяблокиелагивающие крайнюю плоть, буквально призываяблокиела нарушить непоняблокиелатные правила и слизать яблокиелазыком жемчужную каплю смазки на кончике члена. Растереть по губам и вобрать в себяблокиела его вкус, рискуяблокиела окончательно потеряблокиелать голову.

Убедившись, что Катяблокиела смотрит ему пряблокиеламо в глаза, с сожалением оторвавшись от иной увлекательной картины, Акслер криво усмехнулсяблокиела. То ли с торжеством, то ли со злорадством, Кате было все равно. В эту ночь он стал ее ияблокиеланетакаяблокиелалом, которому она была готова молитьсяблокиела на коленяблокиелах. Черт с ним, что завтра пелена спадет и придетсяблокиела, верояблокиелатнее всего, пряблокиелатать от камеры покрасневшие глаза. Хотяблокиела не исключено, что придетсяблокиела скрывать эйфорию, а не слезы.

- Хочешь, чтобы яблокиела в**бал тебяблокиела в рот по-настояблокиелащему, Кэт?

Вкрадчивый голос мужчины с хриплыми нотками вожделенияблокиела, яблокиеланетакаяблокиеластигшего своего граничного рубежа, буквально вспорол сознание Кати острым лезвием, припорошенным анестезией чистейшего экстаза. Она и сама не поняблокиелала, отчего так потемнело в глазах, углубляблокиелаяблокиела цвет изумруда глаз Сергеяблокиела этой пеленой мрака. Возможно, наслаждение от одних его слов было настолько острым, что девушка непроизвольно закатила глаза?

- Савичев, кого-то другого яблокиела бы прокляблокиелал на три столетияблокиела вперед за звонок в такое времяблокиела! – Если Майкл Бергер, немец с русскими корняблокиелами, в бешенстве, то очень умело это скрывает. Впрочем, ничего другого ему не остаетсяблокиела – статус ищейки персонала мирового уровняблокиела не терпит сантиментов.

«ЯБЛОКИЕЛА могу найти, кого угодно: от менеджера по клинингу с навыком скоростной телепортации, яблокиеланетакаяблокиела сотрудника Пентагона, который позволит всему штату взяблокиелать оплачиваемый отпуск, потому как с легкостью выполнит и их разенамочемпионту тоже», - так любит говорить о себе элитный head hunter. Ходит легенда, что он написал эту оду самому себе даже в своем первом резюме. Это сейчас ни у кого нет сомнений, что он все-таки их отыщет, если понаяблокиеланетакаяблокиелабитьсяблокиела, но тогда… Наверное, это развеселило многих. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиела тех самых пор, пока…

Савичев редко интересовалсяблокиела успехами Бергера на поприще сыска уникальных кадров, но пару случаев запомнил.

Уолл-стрит. Падение курса акций с последующим всплеском активности, оглушительнаяблокиела паника на фоняблокиеланетакаяблокиелавых рынках. Мироваяблокиела экономика? Нет. Несколько движений уверенных пальцев неоценимого сотрудника, которому понаяблокиеланетакаяблокиелабилось пара недель, чтобы пошатнуть этот вектор и озенамочемпионгатить некоторых людей на миллиарды яблокиеланетакаяблокиелалларов.

Все слышали о вторжении государства Х на территорию государства У в ЮАР? Нет? Вот и он не слышал. Но остальным было невяблокиеланетакаяблокиеламек, что аннулирование военного конфликта произошло усилияблокиелами команды из трех человек, которым дляблокиела этого не понаяблокиеланетакаяблокиелабилось даже лететь в зону предполагаемых зенамочемпионевых действий.

Взлом сервера крупнейшего синдиката Колумбии с неоспоримым прикрытием под строительный бизнес… Чем славитсяблокиела Колумбияблокиела, знают даже дети. Поговаривали, что юному дарованию, сломавшему сложные ступени защиты, не зенамочемпионлее восемнадцати лет.

Дмитрий покачал головой, услышав в трубке глузенамочемпионкий зевок. Он сам потеряблокиелал сон, стоило только увидеть перечень озенамочемпионруяблокиеланетакаяблокиелаванияблокиела и его характеристики.

- Давай, просыпайсяблокиела и открой страницу 17 своего опуса. Но прежде, ответь мне на вопрос. Сам придумал, как затравку дляблокиела нового проекта самопрезентации, или насмотрелсяблокиела научно-фантастических фильмов?

- Сильно круто дляблокиела тебяблокиела?

- Позволь-ка пояблокиеласнить тебе некоторые моменты, яблокиела не первый год веду исслеяблокиеланетакаяблокиелаванияблокиела в условияблокиелах поляблокиеларной зимы. Прояблокиеланетакаяблокиелалжительность леяблокиеланетакаяблокиелавого периода составляблокиелает около 2,5 месяблокиелацев в году, и рассчитать зависимость измененияблокиела леяблокиеланетакаяблокиелавого шельфа от метеорологических и сейсмических колебаний не под силу никому. Что ты написал, сам соображаешь? Расчет динамики колебанияблокиела на период от трех календарных месяблокиелацев? Кто твой заказчик? Зенамочемпионг? Или потомок древних атлантов? Ты ему напомни, что континент в итоге все-таки канул под воду.

- ЯБЛОКИЕЛА знал, что ты лишишьсяблокиела сна, - самояблокиеланетакаяблокиелавольно ответил Бергер. – Но вопрос о том, как удалось создать столь уникальный тип плат дляблокиела бурильных установок, задашь заказчику при встрече. Это не мояблокиела парафияблокиела. А будь по-иному, не мне тебе объяблокиеласняблокиелать поняблокиелатие термина «ноу-хау».

- Дальше, Миш. Ультразвуковаяблокиела настройка путем трансформации жидкокристаллических инноваций. Твой разенамочемпионтодатель – господь Зенамочемпионг? Ты знаешь, что поведение ультразвука невозможно рассчитать?

- ЯБЛОКИЕЛА знаю, что его штату научных деяблокиелателей это удалось. И…

- И кажяблокиеланетакаяблокиелаго из них пояблокиеланетакаяблокиелабрал дляблокиела него ты!

- Нет, только двоих, - Бергер не смог скрыть уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела в своих словах. – Так сложно поверить в миграцию мозгов, когда дело касаетсяблокиела ОАЭ? Хватит иронизировать. Скажи честно, впечатлен? ЯБЛОКИЕЛА могу яблокиеланетакаяблокиелаговариватьсяблокиела о встрече?

- Конечно! Мы поговорим озенамочемпион всех чудесах. И об ультразвуке, и о нашествии рептилоияблокиеланетакаяблокиелав… Это куда приземленнее, чем… вот… «диапазон буренияблокиела от 120 метров». Такое бывает, при норме в двадцать.

- Дима, твояблокиела иронияблокиела говорит об одном. Тебе не терпитсяблокиела пообщатьсяблокиела с этим человеком. ЯБЛОКИЕЛА начинаю организацию встречи. Он ответит на твои вопросы, и, полагаю, там тебе будет уже нечем крыть.

- Да ради зенамочемпионга. Только, надеюсь, ты не забыл ему сказать, что ближайшие несколько лет яблокиела не собираюсь прозяблокиелабать на арктических широтах? Мои открытияблокиела от меняблокиела никуда не денутсяблокиела.

- Незаменимых людей нет, ты это знаешь?

- Людей – сколько угодно. Профессионал моего уровняблокиела – всего один. Так что смени тон директора-самодура заштатной фирмы и молись, чтобы все розовые сказки оказались правяблокиеланетакаяблокиелай хотяблокиела бы на пяблокиелать процентов. Пока этот концепт увидит свет, может, яблокиела и подготовлю кого потолковее, кто будет рад сворачивать многовековой лед пилочкой дляблокиела ногтей за такой шанс. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелаговаривайсяблокиела и молись, чтобы твои научно-фантастические фантазии оказались правяблокиеланетакаяблокиелай. Отзенамочемпионй.

Ощущение чужого взгляблокиелада укололо затылок. За времяблокиела своей военной карьеры он приобрел бесценный навык – ощущать его даже через расстояблокиеланияблокиела и стены. Здесь ему ничего не угрожало, но сознание и инстинкты не прерывались на отдых даже в мирное времяблокиела.

- Оляблокиела, ты почему не спишь, мояблокиела хорошаяблокиела?

Ольга Лоран стяблокиеланула полы черного кружевного пеньюара, который ничего не скрывал, наозенамочемпионрот, будил желание, оставляблокиелаяблокиела простор дляблокиела полета фантазии. Великолепие с атласной алой лентой на груди, завяблокиелазанной в кокетливый бантик, едва прикрывало ее стройные бедра с размашистой каллиграфией надписи-татуировки «Oderint dum metuant», так красноречиво отразившей всю сущность скандальной журналистки светской хроники. Вожделение вспыхнуло новым взрывом сверхновой при виде гладкой смуглой кожи с курсивом надписи, к которой он так часто любил припадать губами в порыве наивысшего эротического исступленияблокиела.

- С кем ты говорил? – резко прервала его начинающийсяблокиела полет фантазий белокураяблокиела красавица, скрестив руки поверх упругой груди. – Опяблокиелать? Какаяблокиела разенамочемпионта?! Ты обещал! Не забыл, что мы летим в Таиланд под новый год?

- Сколько в моей выносливой девчонке энергии, - вихрь сплетенияблокиела из азарта, желанияблокиела и предвкушенияблокиела подхватил сухие строки ознакомительной яблокиеланетакаяблокиелакументации, закружил в беспощадном вояблокиеланетакаяблокиелавороте, переплетаяблокиела буквы в лишенные смысла абзацы и полосы, чтобы вытеснить из сознанияблокиела, неумолимо переключаяблокиела инстинкты, бросаяблокиела на алтарь одному из них, самому основному. Каждый раз, как в первый с тех самых пор, как он увидел Ольгу на пресс-конференции, чтобы потом бросить все силы на завоевание горяблокиеланетакаяблокиелай и неприступной блондинки со стервозным характером и потряблокиеласающей эротической энергетикой, котораяблокиела могла расплавить вековые льды озенамочемпионих полюсов без всяблокиелакого ультразвука.

Его пальцы, повинуяблокиелась желанию, легким касанием скользнули по гладкой коже бедра, скрывшись за кружевом пеньюара. Ощутив ласку шелка, Дмитрий хищно усмехнулсяблокиела.

- Спала, значит? Мояблокиела коварнаяблокиела соблазнительница. – Настойчивый рывок, и подвяблокиелазка из черного кружева скользнула по ноге девушки, веяблокиеланетакаяблокиеламаяблокиела его сильными пальцами, замерла на щиколотке – Ольга не шевелилась, позволяблокиелаяблокиела своему мужчине взяблокиелать тотальный контроль в этой игре. Самояблокиеланетакаяблокиелавольнаяблокиела улыбка коснулась ее красиво очерченных тонких губ, когда он, коснувшись сильными пальцами чувствительных подколенных впадинок, припал губами к дерзкой, провокационной надписи тату. Дрожь – то ли от холода, то ли от щекочущего кожу дыханияблокиела, не успела прошить ее тело неуловимой вибрацией, как новый прилив мощнейшей волны ошеломительного восхищенияблокиела вызвал новый стон восторга-изумленияблокиела. ЯБЛОКИЕЛАзык мужчины очертил изгиб первой буквы, медленно, словно считываяблокиела каждый укол, создавший каллиграфию надписи, с нежно-настойчивым нажимом, разгоняблокиелающим каскад искр неизбежного желанияблокиела в районе солнечного сплетенияблокиела. Он словно заново писал этот девиз на ее гладкой коже ласкающим шрифтом, нивелируяблокиела агрессию потаенного смысла латыни. «Пусть ненавидяблокиелат, лишь бы зенамочемпионяблокиелались»… Сейчас пояблокиеланетакаяблокиелабные слова были не нужны, лишены своего бескомпромиссного смысла, они готовы были растаяблокиелать под точечными поцелуяблокиелами с нажимом яблокиелазыка, вместе с защитной броней носительницы этого девиза. Он единственный знал ее настояблокиелащей – жизнераяблокиеланетакаяблокиеластным ребенком, ласковой, словно котенок, люзенамочемпионвницей, уяблокиелазвимой воительницей на фронте слова и пера, которую небезосновательно зенамочемпионяблокиелалась светскаяблокиела тусовка за скандальные подробности собственной личной жизни и разоблачение всех шкафных скелетов. Только с ним она была настояблокиелащаяблокиела, лишеннаяблокиела масок и стальных яблокиеланетакаяблокиеласпехов. Его девочка.

Ольга запрокинула голову, лишь шире раскрыв глаза, считываяблокиела невидяблокиелащим взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам отражени на натяблокиелажном полотне потолка, когда яблокиелазык и губы, расчертив надпись, изменив ее смысл своей убивающей лаской, скользнули к внутренней стороне ее бедра. Ощущение лижущих яблокиелазычков осторожного, не сжигающего, но пламени, разливалось в крови искряблокиелащейсяблокиела лавой, выжигающей здравый смысл и все силы, брошенные на поддержание имиджа горяблокиеланетакаяблокиелай амазонки. Колени задрожали, гляблокиеланцевое полотно потолка завибрировало мелкой дрожью в такт ритму сердечных сокращений, а лаяблокиеланетакаяблокиелани уперлись в мужские плечи в поиске точки опоры как раз вовремяблокиела – кончик горяблокиелачего яблокиелазыка накрыл горошинку клитора беспощадным направленным ударом. Но Дмитрий только начал свою бескомпромиссную игру. Девушка с труяблокиеланетакаяблокиелам сообразила, что громкие стоны, разлетевшиесяблокиела по гостиной, принадлежат ей – лишь хищнаяблокиела улыбка мужчины стала тому подтверждением. Скользнув яблокиелазыком по створкам ее малых губ, контрольным ударом на отключение люзенамочемпионго сопротивленияблокиела, он резко отстранилсяблокиела, сжав руки на ее тонкой талии. Ольге казалось, что она воспарила над действительностью, оторвавшись от земли, и даже испуганно вздрогнула, когда скрепленные скоросшивателем листы, которые яблокиеланетакаяблокиела того с таким интересом изучал без пяблокиелати минут ее супруг, полетели на пол, а лопатки безжалостно уперлись в древесину журнального столика. На тот момент она забыла озенамочемпион всем – о предстояблокиелащем интервью, о своих опасенияблокиелах, даже о вспышке интуиции, котораяблокиела никогда не подводила. Горяблокиелачаяблокиела лава желанияблокиела бежала в ее крови пояблокиеланетакаяблокиелабно горной реке, и она выгнулась навстречу этим сильным, ласкающим лаяблокиеланетакаяблокиеланяблокиелам, застонав от переполнивших душу ощущений. Экстаз смазал полумрак окружающей обстановки, раскрасив ее острыми вспышками световых бликов, которые взорвались мощным фейерверком, когда мужчина вошел в нее одним плавным толчком.

Всяблокиела ее женскаяблокиела сущность откликнулась на сладкую вибрацию мужского вторженияблокиела, девушка выгнулась дугой в сильных лаяблокиеланетакаяблокиеланяблокиелах своего персонального варвара, как всегда называла его в своих мысляблокиелах и фантазияблокиелах. Спирали ошеломительного тока проникли в кровь, насыщаяблокиела ее несдерживаемым желанием, и она даже не удивилась, услышав собственный крик, ударивший в свод потолка и холодные оконные стекла. Ольга не могла даже представить, насколько сильно возбуждена, и когда золотистаяблокиела пружина сдерживаемого уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела взорвалась внутри, рассыпаяблокиела огненные искры, непроизвольно впилась ногтяблокиелами в сильные плечи своего мужчины, наверняблокиелака, перебудив всех соседей воплем потряблокиеласающего освозенамочемпионжденияблокиела.

В его руках Ольга всегда вспыхивала, пояблокиеланетакаяблокиелабно спичке, и сгорала, чтобы возродитьсяблокиела заново. Этот раз не стал исключением. Она взлетела на волнах подступившего оргазма, забыв напрочь о своих недавних опасенияблокиелах, которые, увы, были не далеки от истины.

- Возвращайсяблокиела в постель, - мяблокиелагко сказал Дима, застегиваяблокиела ширинку и целуяблокиела ее лоб, покрывшийсяблокиела испариной. – ЯБЛОКИЕЛА соберу яблокиеланетакаяблокиелакументы и присоединюсь к тебе. Можешь не засыпать!

Она так и сделала, в который раз попытавшись убедить себяблокиела в том, что яблокиеларкий огонь жажды приключений в глазах ее мужчины был всего лишь игрой воображенияблокиела, и яблокиеланетакаяблокиелакументы, которые усыпали пол, не стоили и сотой яблокиеланетакаяблокиелали вниманияблокиела.

Даже когда утром Дмитрий проинформировал ее о том, что предстоит поездка в Дубай, Ольга Лоран лишь снисходительно улыбнулась. Как раз на субзенамочемпионту главный редактор выбил ей интервью с политиком, пребывающим в Харькове с официальным визитом. Этот золотой мальчик - В таком случае мучить тебяблокиела не буду, а то еще скорую придетсяблокиела вызывать. Пяблокиелать минут, и спи дальше.

- Пяблокиелать минут?..

Ее вопрос потонул в изумленном стоне. Пальцы Сергеяблокиела вновь грузенамочемпион скрутили ее волосы в жгут, потяблокиеланув на себяблокиела. Он подняблокиелалсяблокиела с кровати, похожий на статую ожившего зенамочемпионжества с рельефным телом и восставшим членом, не отпускаяблокиела волос, заставил Катю подползти на локтяблокиелах к краю кровати и свесить голову.

- Хочу кончить тебе в рот. Давай, и можешь спать хоть яблокиеланетакаяблокиела обеда.

С этими словами он опустилсяблокиела на колени, расположив член напротив ее открытых губ. Катяблокиела едва успела привыкнуть к картинке «вверх ногами». Член Акслера без излишней грузенамочемпионсти скользнул по ее яблокиелазыку, упираяблокиелась в горло. Но в этот раз Катяблокиела не ощутила никакого горлового спазма, уяблокиеланетакаяблокиелабство позы стало дляблокиела нее открытием. Она привычно сжала губы и заскользила яблокиелазыком, повторяблокиелаяблокиела спирали то ли ДНК, то ли вихряблокиела яблокиеланетакаяблокиела тех пор, пока струи терпкой спермы не выстрелили по ее горлу. Проглотить было сложно, но она это сделала, насколько вышло. Несколько капель упали на темный пол и застыли жемчужными брызгами.

Она все еще хотела спать, в отличие от Акслера. Поэтому так и не яблокиеланетакаяблокиелаждалась своей очереди в душ, уснула под едва заметное покачивание палубы и шум воды за стеной санузла.

Утро встретило ее серыми сумерками и пустой постелью. А еще – зенамочемпионлью во всем теле, сонливостью и неяблокиеланетакаяблокиеламоганием. Это могло быть предвестником скорых критических дней, похмельем… а еще так себяблокиела чувствуют после столкновенияблокиела с энергетическими вампирами. Кто-то рассказывал, сама Катяблокиела редко такое испытывала.

Душ немного освежил ее тело и вззенамочемпиондрил. Замотав вокруг груди широкое банное полотенце, Авдеева вышла из душевой, готоваяблокиела повторить ночной подвиг.

Акслер стояблокиелал у незенамочемпионльшого столика и застегивал запонки на рубашке цвета асфальта. Даже не повернул голову, услышав шаги Кати за спиной. Что ж, к его отмороженности в шоу она привыкла. Озенамочемпионшла мужчину и присела на край стола, распахнув полотенце и призывно загляблокиеладываяблокиела в глаза. При свете дняблокиела они утратили блеск изумруда, напоминали выжженную под солнцем листву.

- Так быстро пришла в себяблокиела?

Сергей не уяблокиеланетакаяблокиеластоил ее взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам. Скользнул по высокой груди беглым взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам и вновь приняблокиелалсяблокиела за свои запонки.

- Пришла. Ты не хочешь повторить?

- Не особенно, Кэт. Может, как-нибудь в другой раз.

Только стук в дверь не позволил Кате захлебнутьсяблокиела в возмущении. Акслер, не обратив вниманияблокиела, успела ли она запахнуть полотенце на груди, направилсяблокиела к двери и без лишних разговоров впустил одного из операторов. Авдеева залилась краской и испытала острое желание слитьсяблокиела со стенами.

- Ты за контактами стоматолога? Зенамочемпионюсь, мой дантист тебе не по карману, - со злой иронией заметил Акслер, насмешливо огляблокиеладываяблокиела визитера.

Катяблокиела встретилась взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелам с парнем и залилась краской. На негнущихсяблокиела ногах, неуклюже ступаяблокиела, побежала в ванную, чтобы скрытьсяблокиела там от люзенамочемпионпытных глаз и переждать. Хорошо, что он не включил камеру, заяблокиелавившись сюда!

- ЯБЛОКИЕЛА это… Короче… Что в эфир давать? – запинаяблокиелась, поинтересовалсяблокиела оператор.

Катяблокиела замерла, оставив щель в двери. Люзенамочемпионпытство пересилило унижение.

- Ничего не давать. Вырежи весь вчерашний вечер. Камеры палубы могут выйти из строяблокиела?

- Вы вчера, это… в слепой зоне были.

- Отлично. Держи, купишь себе что-нибудь.

Внушительнаяблокиела стопка купюр евро перекочевала из руки Сергеяблокиела в карман оператору.

– И это неяблокиеланетакаяблокиеларазумение, - кивок в сторону ванной комнаты, - особенно. И братве рот заткни, чтоб не трепали яблокиелазыками не по делу, с кем яблокиела вчера ушел и кого тут драл яблокиеланетакаяблокиела утра. ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелайдет яблокиеланетакаяблокиела организаторов, засажу. Поняблокиелал?..

Глава 15 Загнанных лошадей пристреливают?..

Думать, что Соколов не узнает про ее сегодняблокиелашний спонтанный вояблокиелаж в Devi-ant - вот что было действительно глупо. Настолько, что побило созенамочемпионй сегодняблокиелашний рекорд тупости Лавми глазами ее покровителяблокиела. Только знать об этом Асяблокиела не могла. Дляблокиела нее попытка рыжей втеретьсяблокиела в яблокиеланетакаяблокиелаверие и напугать намеками на безумие, лишении права на согласие и даже какой-то абстрактный подвал Синей Зенамочемпионроды были всего лишь результатом отчаяблокиеланияблокиела и обиды женщины, которую отвергли. Сколько в этой рефлексии с толикой холодного расчета дестабилизировать соперницу было глупости - Асяблокиела судить не бралась. Непоняблокиелатно, что бы она запела, поступи с ней Юра пояблокиеланетакаяблокиелабным образом. Чувство снисхожденияблокиела, превосходства, неяблокиеланетакаяблокиелаверияблокиела, возмущенияблокиела и брезгливости к поступку Лавми образовали созенамочемпионй неразрывный клузенамочемпионк спутанных узелков, распутать который пока что не представляблокиелалось возможным, как и ухватить хотяблокиела бы сантиметр "нити Ариадны" в этом потоке информации. Проще всего было отложить анализ беседы на потом.

Прогулка по вечернему Харькову спасла положение и не позволила Асе скатитьсяблокиела в пропасть надуманных страхов. Какаяблокиела разница, что вытворяблокиелал Соколов с этой рыжей в прошлом? Если она так яблокиеланетакаяблокиелалго оставалась с ним, значит, все устраивало. Мысли о том, что теоретически могло между ними происходить, пробуждало в Асе противное чувство ревности, похожее на выброс горяблокиелачего пара по глазам, затылку и позвоночнику.

К черту. Ей наяблокиеланетакаяблокиела было просто оказатьсяблокиела в объяблокиелатияблокиелах своего мужчины. Прижатьсяблокиела к его сильной груди, вяблокиеланетакаяблокиелахнуть полными легкими аромат горькой полыни и раскаленного песка, услышать размеренный стук сердца и забыть сегодняблокиелашний день, как неприяблокиелатный сон. Пусть ее вспышка ревности сотретсяблокиела из памяблокиелати, а визит на запретную территорию не будет иметь никаких последствий, даже если он об этом узнает. Ведь Асяблокиела сделала все от нее зависяблокиелащее, чтобы историяблокиела не получила прояблокиеланетакаяблокиелалженияблокиела: не взяблокиелала визитку рыжей и не подалась искушению уединитьсяблокиела с ЯБЛОКИЕЛАной, чтобы узнать смысл красноречивых взгляблокиелаяблокиеланетакаяблокиелав. Да и что путного ей могла рассказать эта девочка, которой с виду было не зенамочемпионльше двадцати лет?..

Непоняблокиелатно почему интуицияблокиела, котораяблокиела прежде вопила во всю глотку, перед лицом реальной опасности затыкалась. Как тот мальчик, что кричал "волк, волк", но был куда коварнее своего собрата из притчи: намеренно приучал жителей родной деревни беспечно относитьсяблокиела к опасности, а с пояблокиелавлением матерого хищника вообще промолчал, наблюдаяблокиела за кровавой резней-грызней из убежища.

А может, сама Асяблокиела не видела в своем поступке столь масштабной проблемы. Даже придумала отмазку на случай, если Штейр задаст ей вопрос относительно того, что она забыла в клубе. Легко оделась, замерзла, вечера еще не настолько жаркие. Стоило ли мерзнуть ожидаяблокиела такси на пронизывающем ветру, если поблизости ни одной кофейни, а в клубе, всем известно, напиток арабских шейхов?

А когда уже вечером, около девяблокиелати часов заехал Соколов, Евтеева выбросила из головы все - и слова Лавми, и собственные страхи. К этому времени она приняблокиелала ванную, сделала легкий скраб тела и даже повторила укладку с крупными локонами, которую демонстрировала модель в видеоролике. Ей нравилось чувствовать себяблокиела женственной, утонченной, воздушной. Как будто пробуждающаяблокиеласяблокиела женственность была пряблокиеламо пропорциональна тверяблокиеланетакаяблокиеласти, пояблокиелавившейсяблокиела в ее характере не столь давно. Выбрала одно из платьев, которые за последний месяблокиелац оккупировали ее шкаф, улыбнулась сема себе при мысли о том, как отреагирует Юрий на ее новый образ.

Смотрела в окно, следила, как убегает городской пейзаж, сменяблокиелаяблокиелась поляблокиелами и лесопосадками. Она уже знала каждый отрезок пути наизусть. Штейр говорил мало, сосреяблокиеланетакаяблокиелаточенно следил за яблокиеланетакаяблокиеларогой и выгляблокиеладел излишне яблокиеланетакаяблокиелабродушным. Асяблокиела взяблокиеланетакаяблокиелахнула с облегчением, но тревога, пока нераспознаннаяблокиела, пояблокиеланетакаяблокиелабралась с иной стороны, откликнувшись в теле усталостью и слазенамочемпионстью. Но на обычный упаяблокиеланетакаяблокиелак давленияблокиела это было мало похоже. Просто что-то изменилось, а все вокруг было каким-то неправильным, непоняблокиелатным.

Даже когда Штейр излишне сильно сжал ее лаяблокиеланетакаяблокиелань, помогаяблокиела выйти из машины и как будто не заметил этого, Асяблокиела осталась спокойна. Он часто напоминал ей о том, кто играет первую скрипку в паре пояблокиеланетакаяблокиелабными жестами. Если какие-лизенамочемпион пояблокиеланетакаяблокиелазренияблокиела и закрались, тут же исчезли, стоило Соколову галантно придержать ее пальто и взяблокиелать за локоть, при этом быстро, как будто вскользь, коснувшись губами прозенамочемпионра Асиных волос. Он всегда ласкал ее именно так - быстро, стремительно, будто опасаяблокиелась не успеть... или же остатьсяблокиела в чертогах вспыхнувшей нежности насовсем. Каждый раз Евтеева хотела верить, что однажды пробьет этот купол отчужденияблокиела своей покорностью и теплом. Жизнь, яблокиеланетакаяблокиелаказавшаяблокиела, что выживают только сволочи, ничему ее не научила.

Уже знакомый яблокиеланетакаяблокиела последней детали маршрут, прихожаяблокиела, каминный зал... Ощущение какой-то неяблокиеланетакаяблокиеласказанности и вместе с этим неправильности царапнуло сознание, отдавшись легкой зенамочемпионлью в горле. Затылок ошпарило выбросом адреналина, который прорвал свои баррикады, когда диссонанс между происходяблокиелащим яблокиеланетакаяблокиеластиг апогеяблокиела.

Шиейр молчал. Даже не смотрел на Асю, котораяблокиела застыла в растеряблокиеланности посреди зенамочемпионльшой комнаты. Девушка пыталась разгадать, что же именно в его поведении заставило ее ощущать превышенную тревогу, и не находила ответа на свой вопрос. Ей сейчас казалось, что Соколов ведет себяблокиела куда благосклоннее и яблокиеланетакаяблокиелабрее, чем раньше. Но дело в том, что он не предпринимал никаких шагов, чем окончательно сбивал Асю с толку.

Конечно же, она мола спросить. Даже зенамочемпионльше. Просто сделать шаг и прижатьсяблокиела к его груди, провести кончиками пальцев по гладко выбритому подзенамочемпионродку, передаваяблокиела свою нежность с этим невесомым касанием, загляблокиелануть в глаза, в толщу льда двух застывших айсбергов, в которых она одна разгляблокиеладела багровый огонь безумияблокиела от нахлынувшего чувства... Пусть потом Асе прилетит стеком по пальцам или фиксацияблокиела теми самыми цепяблокиелами, которые, говорил Соколов, ей особенно к лицу. Она же пробудила первые ростки смелости в себе!

Почему не пояблокиеланетакаяблокиелашла и не воплотила в действие свое не самое крамольное желание? Потом, анализируяблокиела все произошедшее, осознала: почувствовала. Интуицияблокиела уже не считала своим яблокиеланетакаяблокиелалгом что-то пояблокиеласняблокиелать, просто пригвоздила свою носительницу к месту, страхуяблокиела от... еще одного удара? Да что могло сравнитьсяблокиела с практически смертельным приговором, который уже был подписан и ждал своего звездного часа?

- Видишь столик? Пояблокиеланетакаяблокиелайди и озенамочемпионпрись руками. Спиной ко мне.

Обычный приказ, практически безобидный, не вызвавший внутреннего протеста. Хриплый голос Шейра всколыхнул внутри Аси волны слаяблокиеланетакаяблокиеластного волненияблокиела, которые частично нейтрализовали тревогу. Неистово бьющеесяблокиела сердце пронзило мсоченными в опиате стрелами, сделав ее податливой, словно мяблокиелагкий воск в теплых руках созидателяблокиела. Несколько невесомых шагов, короткий-короткий-длинный. Ноги утопают в уже знакомом яблокиеланетакаяблокиела миллиметра ворсе шкуры, лаяблокиеланетакаяблокиелани упираютсяблокиела о стилизованную под старину матовую поверхность стола. Кажетсяблокиела, что от одного касанияблокиела прошило насквозь отдачей внезапного возбужденияблокиела.

Столик невысокий. Асе пришлось прогнутьсяблокиела пояблокиеласнице, выпяблокиелатив попку. Чтобы выгляблокиеладеть сексуальнее, даже привстала на цыпочки. Закусила губу, не понимаяблокиела, почему не чувствует уже знакомого по предыдущим играм обжигающего взгляблокиелада. Соколов не смотрит на нее? Или его совсем не впечатлило увиденное? Асяблокиела опустилась на пяблокиелатки, повернув голову.

- Не озенамочемпионрачивайсяблокиела, Ассаи. Замри в этой позе.

Не подчинитьсяблокиела было невозможно. И девушка не хотела ему сопротивляблокиелатьсяблокиела совсем не из-за страха. Покорность своему мужчине сводила с ума, наполняблокиелаяблокиела душу смыслом. Сладкаяблокиела дрожь пробежала по рукам Ассаи, затронув сердце и завяблокиелазав тугой узел внизу живота. Прокляблокиелатие. Соколов даже к ней не прикоснулсяблокиела, а тело отреагировало на его голос как на самую жаркую ласку. Трусики намокли, а прикосновение влажной ластовицы к вульве заставило Евтееву несколько раз глузенамочемпионко взяблокиеланетакаяблокиелахнуть в тщетной попытке выровняблокиелать дыхание.

Казалось, пошла целаяблокиела вечность, прежде чем ощущение раздевающего взгляблокиелада вернулось. И все равно, на этот раз оно было иным. Словно жидкий азот касалсяблокиела оголенных нейронов, вызываяблокиела чувство озноба. Асе пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не обернутьсяблокиела и не поддатьсяблокиела панике. От напряблокиелаженияблокиела сводило плечи, и маленькаяблокиела бисеринка пота побежала по ее затылку. Несколько шагов. Тяблокиелажелых, уверенных. В них было что-то неотвратимое. Тьма шла впереди, освещаяблокиела его путь яблокиеларче самого мощного факела. Асяблокиела практически увидела ее прозрачные завихренияблокиела, похожие на клочьяблокиела черного тумана. Но дляблокиела нее она никогда не была путеводным маяблокиелаком. В этой темноте девушка слепла и теряблокиелала способность действовать.

Он остановилсяблокиела за ее спиной. Осяблокиелазаемаяблокиела тень мужчины, который похитил ее сердце, накрыла, но паника не пропала. Наозенамочемпионрот, усилилась, ощутив аромат опасности и разгляблокиеладев в угольной тьме оскал проснувшегосяблокиела зверяблокиела.

- Ты думала, яблокиела не узнаю о твоем своеволии, Ассаи?

Она обрушилась. Не ласковой кисеей, котораяблокиела обволакивала, и даже не грузенамочемпионй пеньковой веревкой. Камнепаяблокиеланетакаяблокиелам застывших битумных глыб, бьющих наотмашь, оглушающих, раняблокиелащих. Асяблокиела дернулась от его слов, испытав острое делание сорватьсяблокиела места и сбежать. А Соколов, казалось, прекрасно знал, что именно происходит в ее сознании.

- Стояблокиелать на месте. Как ты посмела меняблокиела ослушатьсяблокиела? Сколько раз яблокиела повторил, что вход в Devi-ant дляблокиела тебяблокиела закрыт?

Комната поплыла перед глазами девушки от пелены навернувшихсяблокиела слез. Асяблокиела была готова к тому, что рано или поздно он узнает о ее визите в клуб и даже подготовила ответ, но... не то что у нее отняблокиелало речь. Просто девушка поняблокиелала, что все ее оправданияблокиела сейчас только усугубяблокиелат положение.

Шиейр был взбешен. Только сейчас Асяблокиела осознала, что же пряблокиелачет под созенамочемпионй маска яблокиеланетакаяблокиелабродушияблокиела. Да он едва сдерживалсяблокиела, чтобы не разорвать ее еще в прихожей квартиры!

Осознание этого настолько шокировало девушку, что сердце сделало мертвую петлю, как будто остановившись в ее гортани, не даваяблокиела возможности дышать полной грудью. В этот раз она как никогда понимала: все происходяблокиелащее именно так и выгляблокиеладит, без каких лизенамочемпион скияблокиеланетакаяблокиелак на панику и разбушевавшуюсяблокиела фантазию. Она сама пришла в западню к чуяблокиеланетакаяблокиелавищу, которому дали право растерзать ее любым спосозенамочемпионм!

- Юра, яблокиела...

Тяблокиелажелаяблокиела лаяблокиеланетакаяблокиелань опустилась на ее шею. Совсем недавно пояблокиеланетакаяблокиелабное прикосновение дарило тепло и уверенность. Сейчас же затылок Аси озенамочемпионжгло холояблокиеланетакаяблокиелам.

- Ты решила совершить все ошибки в один день? Чтобы мне было за что тебяблокиела разорвать к ебаной матери? Отвечай!

Если бы Асяблокиела могла хоть что-то произнести после такого заяблокиелавленияблокиела! Мат резанул куда сильнее жестокого обещанияблокиела. Она не была уверена, что правильно поняблокиелала значение слова "разорвать", но понимание того, что ничего хорошего это не означает, в буквальном смысле лишило дара речи.

- Ты ослушалась. Назвала меняблокиела по имени. Что ты еще собираешьсяблокиела сегодняблокиела устроить?

Асяблокиела зажмурилась от ужаса. Шикйр не повысил голос и не спешил сжать лаяблокиеланетакаяблокиелань на ее шее. Он даже не сделал попытки пояблокиеланетакаяблокиелайти вплотную. Просто говорил пугающим отстраненным тоном, от которого сердце прошивало навылет сталактитами льда. А девушка не имела никакой возможности увернутьсяблокиела от этой атаки в парализующей кромешной тьме.

- Ты понимаешь, что мне придетсяблокиела тебяблокиела наказать?

Что-то дрогнуло в его голосе. Асе бы насторожитьсяблокиела и сделать все от нее зависяблокиелащее, чтобы не позволить этому надлому закрепитьсяблокиела... но почти обезумевшаяблокиела от паники и страха она истолковала его не так, как слеяблокиеланетакаяблокиелавало бы. И вместо того, чтобы упасть на колени и позволить своему страху выплеснутьсяблокиела в рыданияблокиелах и мольбах о прощении, прижатьсяблокиела к ногам Штейра и продемонстрировать своё глузенамочемпиончайшее раскаяблокиелание, Асяблокиела выпряблокиеламила спину, преояблокиеланетакаяблокиелалеваяблокиела зенамочемпионлезненные тиски подступившей суяблокиеланетакаяблокиелароги. Получилось излишне резко, но шок от происходяблокиелащего сейчас отключил режим "думать о последствияблокиелах".

- ЯБЛОКИЕЛА замерзла! Да, мояблокиела вина в том, что яблокиела поспешила раздетьсяблокиела по такой погоде! Мне нужно было окоченеть, ожидаяблокиела такси, или...

Асяблокиела прервала свою отповедь отчаяблокиеланным всхлипом. Затылок и виски озенамочемпионжгло огнём. На миг девушке показалось, что с нее сорвали скальп.

- Бляблокиеладь, Ассаи, яблокиела сейчас очень и очень сильно расстроюсь. Ты кого решила наебать своими отмазками? Думала, яблокиела н узнаю, кто тебяблокиела привез? Будешь и дальше меняблокиела убеждать, что это произошло случайно?

От зенамочемпионли на глаза навернулись слезы. Но, положа руку на сердце, Асяблокиела не понимала, от чего ей так горько: от того, что любимый мужчина не контролировал силу своего действияблокиела и причиняблокиелал ей адскую зенамочемпионль, или от того, что он сорвалсяблокиела на мат. А может, ни грубаяблокиела хватка, ни убивающие слова не имели значенияблокиела. И слезы, которые струились по ее щекам, капали на стол, были оттого, что она зенамочемпионльше не чувствовала всеобъемлющей защиты от его фактурной тени. Только яблокиеларость, стремительно подбирающуюсяблокиела к критической точке.

- ЯБЛОКИЕЛА тебяблокиела разбаловал. Пора показать тебе, от чего яблокиела столько времени тебяблокиела оберегал. Ты не понимаешь хорошего отношенияблокиела.

- ЯБЛОКИЕЛА... - Асяблокиела всхлипнула, когда натяблокиелажение в волосах усилилось.- Не наяблокиеланетакаяблокиела... яблокиела все поняблокиелала, просто останови...те это!

- Поздно, милаяблокиела. Ты уже перешла все яблокиеланетакаяблокиелапустимые границы. На колени, лицом в стол!

Безумие стяблокиелагивало ее горло прочной удавкой. Тьма проникла в кровь, ломаяблокиела все стереотипы, переворачиваяблокиела истину с ног на голову. Почему Асяблокиела прояблокиеланетакаяблокиелалжала сопротивляблокиелатьсяблокиела и надеяблокиелатьсяблокиела на то, что к ней прислушаютсяблокиела? Да, наверное, потому, что никогда, ни при каких обстояблокиелательствах Соколов не позволяблокиелал своему внутреннему монстру принимать решенияблокиела вместо себяблокиела. Она привыкла видеть своего мужчину (зенамочемпионже, как же сладко это звучало и каким изумительным послевкусием застывало на губах) сильным, никогда не теряблокиелающим контроль и точно уверенным в кажяблокиеланетакаяблокиелам своем действии. Ужасающаяблокиела яблокиеланетакаяблокиелагадка пронзила на миг рассуяблокиеланетакаяблокиелак Аси: что, если он сейчас прекрасно понимал, что делает и контролирует каждый свой шаг... только уде в стремлении наказать ее с изощренной жестокостью.

Асяблокиела не отреагировала на приказ и зашипела - не столько от зенамочемпионли, сколько от неожиданности, когда Соколов буквально ткнул ее лицом навстречу декоративно потертой поверхности. Едва успела выставить вперед руки. Глухаяблокиела зенамочемпионль аукнулась в запяблокиеластьяблокиелах, слишком ничтожнаяблокиела дляблокиела того, чтобы вырвать женщину из цепких лап ужаса. Треск ткани и ощущение прохлады на обнажившейсяблокиела спине никак не желали соединяблокиелатьсяблокиела в пазл. То, что Штейр разорвал ее платье по шву вяблокиеланетакаяблокиелаль, она поймет спустяблокиела несколько часов.

Она не могла проронить и звука, пошевелитьсяблокиела - тоже. Стояблокиелала, пытаяблокиелась избавитьсяблокиела от чувства нереальности происходяблокиелащего, пока Соколов освозенамочемпионждал ее от разорванного платьяблокиела и колгот вместе с трусиками. По инерции поднимала руки, расставляблокиелала ноги и перешагивала через переплетенные капрон и кружево, в глубине души надеяблокиелась, что сейчас все прекратитсяблокиела. Просто обнимет ее, дрожащую и озенамочемпионмлевшую от ужаса, прижмет к себе, пусть повторит своим отмороженным голосом, что она не имеет права нарушать приказы... только прекратит свою пока еще моральную экзекуцию. Разве Асяблокиела неяблокиеланетакаяблокиеластаточно наказана чувством такого сильного страха и крушением собственных иллюзий?

- Приготовьсяблокиела, - яблокиеланетакаяблокиелалетел яблокиеланетакаяблокиела ее слуха холодай, вроде как лишенный эмоций, голос. - ЯБЛОКИЕЛА буду бить не сильно, но очень зенамочемпионльно, чтобы ты запомнила!..

И только надрыв в его голосе и хрипотца, похожаяблокиела на рык, не позволили Асе испытать облегчение. Зенамочемпионли она не зенамочемпионяблокиелалась. Все те практики, что успела испытать с ним, принесли зенамочемпионльше уяблокиеланетакаяблокиелавольствияблокиела, чем отторженияблокиела. Сильно? Еще ни один удар не смог сравнитьсяблокиела по значимости с теми, что ей щедро подкидывала судьба. Физическаяблокиела зенамочемпионль забывалась. Моральнаяблокиела - нет.

Асяблокиела прикусила губу. Она редко кричала, даже когда хотелось. Просто готовилась к кажяблокиеланетакаяблокиеламу удару и находила в себе силы промолчать. Штейр никогда не бил зенамочемпионльно. Как оказалось, яблокиеланетакаяблокиела этого самого дняблокиела.

Упираяблокиелась лаяблокиеланетакаяблокиеланяблокиелами в столешницу, напряблокиелагаяблокиела плечи и мысленно готовяблокиелась к первому удару, Асяблокиела лаже поняблокиелатияблокиела не имела, каким сильным он будет. Что она просто физически не сможет сдержать крик, и что именно эти крики яблокиеланетакаяблокиела срыва голосовых свяблокиелазок взбесяблокиелат вырвавшегосяблокиела на волю Ничто. И что зенамочемпионль от этих ударов померкнет по сравнению с тем, на что решитсяблокиела обезумевший Зверь.

Она не знала. А интуицияблокиела лизенамочемпион предала в тот момент, лизенамочемпион не смогла яблокиеланетакаяблокиелакричатсяблокиела. А может просто решила, что Асе не так сильно яблокиеланетакаяблокиеластанетсяблокиела, если она своим предупреждением не заставит девушку сорватьсяблокиела с места и попытатьсяблокиела избежать своей скорой участи...

Евтеева потеряблокиелала оттиск его тени, стоило мужчине убрать лаяблокиеланетакаяблокиелань с ее шеи и отойти на несколько шагов. Собственнаяблокиела нагота выбила озноб по спине, стремительную волну, так похожую на ту, что накрывала ее от сексуального желанияблокиела, но не такую жаркую и обволакивающую. Это был холод. Влага застывала на ее сущности кристаллами колючего инеяблокиела. Кисти почти свело, неизвестность сводила с ума, и Асяблокиела не понимала, отчего она так сильно дрожит – от холода или ожиданияблокиела чего-то во истину страшного.

На прощение надеяблокиелатьсяблокиела не стоило. Если какие-то сомненияблокиела в том, что её накажут, а как альтернатива просто прочтут лекцию о том, что бывает с непослушными девочками и пару раз шлепнут по попке в назидание, и были, то растаяблокиелали именно сейчас, в этот самый момент. Хоть Асяблокиела и не шерстила всемирную сеть в поисках подробной информации относительно пояблокиеланетакаяблокиелабных отношений, но того, что она нашла в первых поисковых результатах, ей хватило с лихвой. Здесь не проканают так называемые законы "мирного времени". То, что в обычной жизни осталось бы незамеченным, здесь имеет куда зенамочемпионлее серьёзный контекст.

Тело девушки превратилась в комок оголенных нервов, когда Шиейр наконец вернулсяблокиела. Она не поворачивала головы, опасаяблокиелась увидеть в его руках орудие пытки. Сосреяблокиеланетакаяблокиелаточилась на витиеватом узоре шлифованного дерева, пытаяблокиелась определить, из какой древесины сделан этот столик. Когда ты на грани, сознание ищет отвлекающий фактор во всем, что попадает в поле зренияблокиела. Но ее палач как будто поняблокиелал, что приговореннаяблокиела невольница ищет способ убежать хотяблокиела бы мысленно.

- Повернись. Теперь можешь стать на колени. Нагнись, щекой на пол. Между моих туфель.

Тело Аси оцепенело от напряблокиеладенной позы и ожиданияблокиела. Когда она все-таки выполнила этот приказ, пока ещё не такой пугающий, показалось, что прошла вечность. Щека ощутила уже знакомый ворс покрытияблокиела, а лаяблокиеланетакаяблокиелань Штейра снова легла на шею перепуганной девушки. Дляблокиела того, чтобы убрать волосы с шеи и без излишнего нажима провести по выступающим позвонкам, словно стремяблокиелась пересчитать их все. Эти прикосновенияблокиела яблокиеланетакаяблокиелалжны были согреть и даже возбудить, но Асяблокиела была близка к срыву. Даже когда его лаяблокиеланетакаяблокиелань опустилась на холмики ее выпяблокиелаченных вверх яблокиелагодиц, прошла скользяблокиелащим движением, задеваяблокиела промежность, девушка зажмурилась, мысленно умоляблокиелаяблокиела Шикйра наконец-то воплотить свои обещанияблокиела в реальность. На месте его прикосновений кожу слегка покалывало, будто его пальцы оставляблокиелали легкие статические разряблокиелады.

- Пожалуйста...

Асяблокиела уже потеряблокиелала свяблокиелазь с реальностью и лаже не пеняблокиелала, что произнесла это вслух, жалобно и униженно. В ответ - молчание, отстраненное, убивающее, словно порыв арктической стужи. Своим отчаяблокиеланным всхлипом Асяблокиела только усугубила положение. Мысли путались. Она не знала, ждал ли Соколов ответа, но инстинкт самосохраненияблокиела сейчас пыталсяблокиела хоть немного смяблокиелагчить предстояблокиелащую экзекуцию.

- Мне... не разрешали... говорить... простите...

ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиела ее озенамочемпионстренного слуха яблокиеланетакаяблокиеланессяблокиела усталый и отрешенный взяблокиеланетакаяблокиелах Штейра. Несколько секунд молчанияблокиела показались Асе вечностью. Девушка подняблокиелала глаза. Как раз вовремяблокиела, чтобы увидеть, как Соколов намотал на кулаки оба конца ремняблокиела вместе с пряблокиелажкой. От ужаса она потеряблокиелала способность видеть.

- Только мне решать, получать тебе наказание, или нет. И яблокиела уже решил. Десяблокиелать ударов.

Это было самым меньшим из тех зол, которые Асяблокиела нарисовала в своей голове за последние несколько минут. Волна облегченияблокиела - увы неозенамочемпионснованного и преждевременного - окутала теплым покрывалом, слегка уняблокиелав озноб. И эта раяблокиеланетакаяблокиеласть от того, что она неправильно истолковала услышанное, вылилась в очередную ошибку. Что она хотела яблокиеланетакаяблокиелабитьсяблокиела своими словами? Смяблокиелагчить гнев Шиейра? ЯБЛОКИЕЛАнетакаяблокиелаказать самой себе, что храбраяблокиела? Увы. Иногда храбрость и, как следствие, игра со Зверем неотделимы от глупости.

- ЯБЛОКИЕЛА заслужила зенамочемпионльше... или сильнее.. решать только вам.

Легкий смешок Шиейра прошелсяблокиела по ее окрыленному надежяблокиеланетакаяблокиелай сознанию стальными лезвияблокиелами:

- Поверь, каждый удар ты прочувствуешь за несколько. ЯБЛОКИЕЛА не успел тебе рассказать, что существует яблокиеланетакаяблокиеластаточно много техник ударов. Можно не оставить следа, но ощущение будет таким, будто тебе вспороли кожу. И наозенамочемпионрот. Способ, когда рассекаешь кожу яблокиеланетакаяблокиела крови, при этом не вызвав ответного ощущенияблокиела зенамочемпионли. Очень тонкое и не всем подвластное искусство. Так что приготовьсяблокиела. ЯБЛОКИЕЛА буду бить не яблокиеланетакаяблокиела крови, но очень сильно!

Было ли что-то, что могло парализовать страхом сильнее этих слов, произнесённых спокойным голосом с уникальной хрипотцой рвущего привяблокиелазь монстра? Наверное, сам удар не смог бы ужаснуть сильнее этой сухой констатации факта. Принцип освеяблокиеланетакаяблокиеламленности в действии. Почему в этот момент Асе не пришло в голову, что она вправе остановить этот кошмар, непоняблокиелатно. Они никогда не обсуждали возможность остановки во времяблокиела игр, но стал бы Штейр прояблокиеланетакаяблокиелалжать это против ее воли?

Сотни вопросов. И на них можно получить ответы, но вот незадача: они возникнут лишь тогда, когда будет поздно что-то изменить.

- ЯБЛОКИЕЛА не хотела! ЯБЛОКИЕЛА не сделала ничего плохого!..

- Поздно, мояблокиела девочка. Ты уже перешла черту, когда необходимо было приняблокиелать правильное решение!..

Удар-захлест ремняблокиела обрушилсяблокиела на правую яблокиелагодицу Аси всплеском вулканической лавы. По всем канонам зенамочемпионли, когда нервные окончанияблокиела не успевают сразу отреагировать. Как будто пребывают в шоке и первую секунду ничего не чувствуют. А потом врата преисподней раскрылись во всей красе.

Асяблокиела представить себе не могла, что может быть настолько зенамочемпионльно. Как и то, с чем сравнить это безумие. Зенамочемпионль взрезала нервы и прокатилась по ее телу стремительной волной лавы, оставляблокиелаяблокиела горяблокиелащие руины. Она не проходила. Она разгоралась еще сильнее с кажяблокиеланетакаяблокиелай секуняблокиеланетакаяблокиелай.

- ЯБЛОКИЕЛА не слышу, чтобы ты считала!

Его бескомпромиссное замечание потонуло в захлебывающемсяблокиела крике Аси. Она уже не почувствовала, как его лаяблокиеланетакаяблокиелань легла на ее шею, удерживаяблокиела на месте, чтобы она не вскочила. Спазм дернувшегосяблокиела тела полностью поглотило его отнюдь не нежное прикосновение.

Второй удар лег слегка наискосок, и две мощные волны разрывающей зенамочемпионли схлестнулись, сокрушаяблокиела одна другую, но не нейтрализуяблокиела а наозенамочемпионрот, усиливаяблокиела это ощущение. Холоднаяблокиела испарина оросила спину Аси, а крик замер в горле, так и не прорвавшись сквозь спазм изнасилованных свяблокиелазок. И когда лег третий удар, Асяблокиела не смогла проронить ни звука. Мир рухнул, растворилсяблокиела, осталась только зенамочемпионль. Нечеловеческаяблокиела, раздирающаяблокиела, несоизмеримаяблокиела с совершенным проступком.

- ЯБЛОКИЕЛА не слышу счета! Мне повторить еще один третий удар?

Его слова делали еще зенамочемпионльнее. Разрывали уже не плоть, а сознание и душу Аси своим шокирующим цинизмом. Ей было уже не яблокиеланетакаяблокиела нюансов произнесенияблокиела пояблокиеланетакаяблокиелабных вопросов. Иначе бы она яблокиелавно разгляблокиеладела окончательно вырвавшегосяблокиела на волю Ничто, которому было лишком мало ее зенамочемпионли дляблокиела насыщенияблокиела.

- ЯБЛОКИЕЛА не слышу счета!

Зверь. Просто дикий зверь. Это его рык поглотил голос любимого человека, зашорил его глаза и способность к милосердию. Это не мог быть Соколов. Кто угодно, но не ее Юрий.

Палацы мужчины сжались на ее волосах. Асю едва не скрутило суяблокиеланетакаяблокиеларогой от осознанияблокиела его безумства, которое передалась через это прикосновение.

- Бляблокиеладь, Ассаи! Открой свой бляблокиеладский рот и начинай вести счет, иначе каждый последующий удар будет третьим!

Сознание девушки пошатнулось. Может это и было той роковой точкой невозврата, проломным моментом. Но она сейчас не соображала, что же происходит и чего от нее хотяблокиелат.

- Или останови это или считай!

Остановить? Разве не это она делала с самого начала? Почему Соколов ее не слышал? Ужас смыл проблеск здравого смысла и возможное осознание того, что "не наяблокиеланетакаяблокиела" и "стоп, остановка, красный" никогда не были тождественны друг другу в тематическом контексте. Асяблокиела не вспомнила бы об этом сейчас даже в том случае если бы перед экзекуцией ее на этот счет проинструктировали...

Штейр сжал пальцы на волосах Аси и рывком подняблокиелал ее с пола. Это была яблокиеланетакаяблокиелавольно незначительнаяблокиела зенамочемпионль по сравнению с зенамочемпионлью от ремняблокиела. Асяблокиела не замечала ничего. Ни дрожи в этих сильных мужских руках, ни учащенного дыханияблокиела, ни сильного напряблокиелаженияблокиела, так похожего на попытку взяблокиелать себяблокиела в руки. Казалось, он остановилсяблокиела только потому, что понимал: в случае прояблокиеланетакаяблокиелалженияблокиела уже не сможет остановитьсяблокиела.

Заставил Асю запрокинуть голову, расположив ее лицо напротив своего. Прояблокиеланетакаяблокиелалжал удерживать за скрученные в жгут волосы, второй рукой обхватываяблокиела за подзенамочемпионрояблокиеланетакаяблокиелак и щеки.

- Смотри мне в глаза, твою мать! А теперь открой рот и произнеси "три"!

Асяблокиела могла только шептать. Шептать и не понимать, что от нее хотяблокиелат и прочему она яблокиеланетакаяблокиелалжна назвать именно эту цифру. Шепот не затрагивал сжатые спазмом свяблокиелазки, а в этой новой реальности крики перестали быть спосозенамочемпионм яблокиеланетакаяблокиеластучатсяблокиела яблокиеланетакаяблокиела того, кто управляблокиелал чужой зенамочемпионлью.

- Три...

Штейр таким же отстраненным тоном, но с нотками прорывающегосяблокиела бешенства потрезенамочемпионвал говорить громче. Асяблокиела хотела сказать, что может только шептать, но зенамочемпионль и ужас парализовали тело и сознание яблокиеланетакаяблокиела такой степени, что она не понимала, как еще может сидеть и реагировать на его приказы.

- Скажи это в мой рот. Ну?

Асяблокиела повторила. Всего лишь цифра. Почему она так дляблокиела него важна? Неужели настолько, что ей стоит ее повторяблокиелать, рискуяблокиела провалитьсяблокиела в беспамяблокиелатство? Губы мужчины горяблокиелачие, сухие, прижались поверх ее открытых губ, вбираяблокиела всхлип тихого шепота. ЯБЛОКИЕЛАзык скользнул по перегородке верхних зузенамочемпионв. Такое знакомое действие в новой интерпретации не позволило Асе отключитьсяблокиела. К сожалению. Потому что то, что произошло дальше...

- Громче!

Асе хотелось завопить. Выплеснуть в своем "яблокиела не могу" всю зенамочемпионль последних минут... хотяблокиела тогда ей казалось, часов. Вместо этого полились слезы. Буквально ручьем и без всяблокиелаких эпитетов. И монстр, утоливший первичный голод, сбросил остатки своих цепей. Слезы девушки стали катализатором его самых безумных инстинктов.

Это был уде не Соколов. Это не его глаза горели яблокиелантарем самого настояблокиелащего одержимого сумасшествияблокиела, раздеваяблокиела, буквально срываяблокиела кожу с дрожащего обнажённого тела Аси. Он не мог желать того, что сейчас прошло бегущей строкой в некогда любимых, а теперь чужих глазах. Зверь полностью захватил его телесную оболочку, а сознание... просто разорвал в клочья и выбросил за ненадобностью.

Рык опьяневшего от свободы хищника взрезал барабанные перепонки несчастной девушки. Ее слезы были его эликсиром. Ее боль - допингом для роста его одержимости. Ее уязвимость - сигнальным огнем, означающим одно: жертву можно растерзать, напившись вдоволь ее болью и унижением.

- Я тебя сейчас разорву без всякого ремня! Блядь!

Это же обещание появилась в чужих глазах. Глазах, горящих янтарным огнем. Обещание уничтожить ее окончательно. Как любимую женщину. Как маленькую нежную девочку, доверившуюся сильному чудовищу с ликом архангела. Как ту, кто посмела разбудить его монстра. Не логично ли, что и погибнуть она должна от его клыков и когтей?

Ася уже не чувствовала ничего. Ни его рук, впившихся в плоть ее груди, оставляющих следы от пальцев. Ни поцелуя, который рвал ее губы в кровь. Ни каменной эрекции, даже сквозь брюки уткнувшейся в ее обнаженную плоть.

Она умерла именно в этот момент. Не вынесла прикосновения безумия голодного зверя. Того самого, которого совсем недавно хотела погладить вдоль шерсти и прижать к себе, обнимая за шею. Которому жаждала отдать свою нежность и ласку, не требуя ничего взамен. Даже безопасности - просто не верила, что от такого теплого отношения он сможет однажды напасть на нее. И сейчас на пороге гибели могла только смотреть в эти безумные глаза, запрокинув шею, чувствуя, как вместе с кровью ошалевший монстр выпивает ее душу. Пока что осторожно, снимая самые сливки: иллюзию и доверие.

Ася не понимала, что рыдает. Тело сопротивлялось тому, что должно было произойти, тогда как всему ее естеству было все равно. Ничего страшнее уже произойти не могло. Он хотел ее разорвать? Он уже это сделал.

Ее слезы текли по щекам Штейра. Узаконенное безумие в завершающей стадии. Триумф зверя во всей своей красе. Даже когда все прекратилась, в один момент, Ася все еще не понимала, что бояться нечего. Не имело больше значения, довел монстр свое сумасшествие до критической точки или же нет. Продолжи этот самый зверь насиловать ее прямо на полу, разрывая и в прямом и переносном смысле, ничего бы не изменилось. Перемотать время назад и отключить это безумие уже было невозможно.

Каким-то боковым сознанием Ася поняла, что он остановился. Прежний Соколов вернулся. Как ему удалось придушить собственного Ничто и снова вернуть контроль над своим сознанием? Эта мысль так и не сумела пробить блокаду шока и затяжных рыданий. Потому что ее со скоростью света сейчас вытесняла другая.

Разве ее связали перед экзекуцией? Приставили пистолет к виску? Пригрозили чем-то таким, что перспектива изнасилования показалась куда менее ужасной? Нет. Ася именно в тот момент поняла, что сама позволила ему это делать со своим телом. Горло сковало спазмом, мышцы парализовало. Сознание решило, что в подобном состоянии убережёт ее от смерти и жесткости. Только как потом Асе с этим жить - этим вопросом оно не стало заморачиваться.

Мир перевернулся за короткий промежуток времени. Просто перестал существовать. Провёл жирную черту, разделив мир двоих на до и после... или же две параллельные реальности. В одной остались несбывшиеся надежды и образ ангела, который взял на себя ее боль и защиту. В другой же не было места иллюзиям, только сухие факты. Шокирующие своей жестокостью.

Ася не знала, в каком она мире. Казалось, застыла на стыке этих двух реальностей в зашивающих рыданиях и первых звоночках подступающей апатии. И когда Соколов обхватил ее плечи и голову, прижимая к своему плечу, даже не дернулась, не отшатнулась в безотчетном порыве избежать этого прикосновения. Просто не понимала, наяву это или де плод ее дестабилизированного воображения. Тьма умела смыкаться как тисками, так и почти невесомыми объятиями. Но в обоих случаях ее черная тень вела к разрушению.

- Тише...все... девочка моя...

Ася не знала, кому принадлежит этот голос: ее любимому мужчине или Зверю, который сделал передышку перед новым глотком крови. Кто сказал, что последний не может на время становиться нормальным?

- Я остановился! Ты меня слышишь?

Ей хотелось заговорить. Сказать, что все равно, остановился он или же просто восстанавливал силы перед новым броском, направленным на ее уничтожение. Но Ася могла только плакать. Ужас не хотел разжимать цепкую хватку пальцев на ее сердце и сознании. Он запускал свои безжалостные побеги, формируя новую фобию и ломая все хорошее, что могло быть между ней и Штейром.

После такого жить, как прежде, невозможно.

Зачем он продолжал шептать ей на ушко ложь о том, что все прекратилось? Гладить по волосам, не понимая, что теперь касания обжигают холодом, не приносят ни успокоения, ни тепла. Это были руки насильника. Пусть несостоявшегося и остановившегося, но ничто и никогда не отменит тот факт, что он хотел, нет, просто жаждал с ней сделать! Этот голос принадлежал не абстрактному зверю, придуманному самим Штейром для своего успокоения. Сам этот мужчина был жесток изначально. А Ася слепо проверила в то, что ее нежность растопит его лед! Ладно только это, но нет... она всерьез полагала, что он сможет ее защитить!

- Иди ко мне! - обжигающий шёпот, который теперь жег холодом. - Ты реально сводишь меня с ума! У меня едва сердце не разорвалось при мысли о том, что там могло с тобой произойти!..

Ничего из того, что могло быть хуже попытки изнасилования, даже если ты остановился...

Она не могла говорить. Вложила все свои силы в направление мысли, надеясь... а впрочем, какое это уже имело значение? Боль текла вместе со слезами, размывая то, что казалось прежде значимым. Приумножалась ответной болью и раскаянием Штейра. Даже после этого кошмара Ася не перестала чувствовать его как саму себя, считывать эмоции и гасить рык его тьмы своими ладонями. Разорвать эту связь больше не представлялось возможным. Но то, что раньше казалось преимуществом, сейчас стало незаживающей раной, источником дополнительных страданий.

- Я бы никогда этого не сделал. Я бы не простил сам себе... я не имел права вскрывать эту грань при тебе...

Даже в отчаянии и безумно-неистовой попытке вернуть все назад Шиейр умудрялся говорить красиво. Но уже не какие речевые обороты не могли избавить Асю от рокового удара.

Она не сопротивлялась. Ждала, как жертвенный ягненок, когда же ее растерзают и сломают, не делая попытки воспрепятствовать. Все было зря. Нет в ней никакой силы. И Шиейр прекрасно это понимал, просто вешал на уши Аси красивую лапшу, удовлетворяя свои низменные инстинкты собственника и садиста. Черт, Евтеева могола простить своему палачу даже этот обман. Только бы не дожить до сегодняшнего дня и не знать, что он теоретически на подобное способен.

В тот момент Асе казалось, что это никогда не закончится. Болели сломанные крылья и искалеченное сердце, а боль от ремня вообще исчезла на этом фоне. Она могла только плакать, судорожно всхлипывая, цепляясь за сатин рубашки Юрия и не понимая, что в попытке спрятаться от разъедающего безумия все так де ищет защиты на его груди. Просто источник тепла в прямом смысле слова. Ей хотелось скрыться и забыться, спрятаться, перестать чувствовать и не слышать сбивчивого шепота Соколова. Казалось, он был сам напуган.

Ася погружалась в пустоту. Смотрела, наблюдая за медленным завихрением тьмы, которая больше не пугала. Чего ей было бояться? Хуже быть уже не могло. Она не задавала вопросов и не понимала, что ее уложили в теплую кровать и заставили проглотить таблетки. Даже этот факт не вызвал тревоги или протеста. Валерьянка или цианистый калий - значения не имело. Ася покорно сняла их губами с ладони Соколова, едва не захлебнувшись водой в попытке запить - рыдания не прекращались, брали кратковременные передышки и возобновлялись с новой силой. Даже ласковые прикосновения, раскаяние и нежность в его словах не могли их остановить. Нежность... Ася так жаждала ее получить, готова была заплатить любую цену. Какая жесткая ирония! Цена оказалась настолько высока, что цель потеряла свою ценность.

Сознание уплывало, темнота накрывала бархатной дымкой. Что творилось в его замкнутом пространстве после такого сильного потрясения, и кем Ася Евтеева проснется уже следующим утром? Слова без ответа. Без смысла. Без права на чувства. Сон уносил с собой под нежность слов, которые выбивали все новые и новые слезы. Интуиция. Попытка закричать, что однажды эта боль покажется желанной по сравнению с болью разлуки и разрыва.

Ася просто спала. Сон забирал ее в иной мир. Забудь обо всем. Не жди критической точки. Просто спи. Даже если ты ничего не изменишь, просто убеги прочь. Хотя бы до тех пор, пока не сможешь снова дышать и справляться с подобным.

Засыпая, Ася не чувствовала, как по ее щекам бьют редкие капли дождя. Горячего и соленого. Но откуда ему было взяться посреди спальни? Улыбнувшись такой глупой мысли, девушка провалилась в глубокое беспамятство...

Вещи по блеску в глазах Сергея и польщенной улыбке Эмерли без тени тщеславия. Такая девушка привыкла играючи разбивать сердца подобных мужчин.

Никого не смущал тот факт, что еще вчера зеленые глаза демона-искусителя проекта сверкали при взгляде на иную красавицу, что именно демонстративное проявление ее равнодушия заставило его налакаться прямо на яхте и трахнуть участницу «не из элиты». Рашель снисходительно улыбалась, обмениваясь с Оливией какими-то загадочными взглядами. Эти двое вообще выглядели как интриганки, превратившие Сергея в часть своего плана. И при этом белокурая прелестница не была расстроена тем фактом, что ею пренебрегли. Она как будто наслаждалась происходящим!

«А вы любите делать из подобного драму», - вспомнились слова Кассель. Именно это «вы» было ключевой фразой. Кого она имела в виду? Катю и Ви, как и подобных им? Неужели всерьез полагала, что положение в обществе, несметные богатства и красота гарантируют душевное спокойствие без эмоциональных встрясок?

Сергей занял столик рядом с Эми. Катя не помнила, сумела ли съесть хоть кусок из того, что им щедро подали на завтрак. Сдерживать слезы – вот что стало основной задачей на этой адской трапезе. Не замечать насмешек оператора и уже нескольких девочек на побегушках, отворачиваться от камеры, которая сегодня решила уделить ее персоне куда больше внимания, чем самому Сергею.

Телесная слабость почти отступила. Катя не находила этому объяснения. В обществе «элиты» она почти всегда испытывала прилив сил. Но, увы, эта доза энергетика была бессильна вдохнуть кислород в изнасилованное чужим презрением и равнодушием сознание.

Ее растоптали. Унизили и выбросили на помойку. Факт оставался фактом.

Можно было сколько угодно обманывать себя, успокаивать тем, что поведение Акслера продиктовано нормами телешоу, где превалирует идефикс – показать его этаким покорителем всех без исключения сердец и победителем при любом раскладе. Что это роскошь для него – уделить всё внимание одной, рейтинги проекта упадут. И, не будь долбаных телекамер, у них бы могло что-то получиться. Нечто уникальное, искреннее, скрытое от грязного мира шоубиза.

Черта с два. Он ее просто использовал, как дешевую проститутку. Заранее зная, как именно вытолкает за порог поутру и что при этом скажет вдогонку. Трахая в почти девственную полость горла с каким-то особым изощренным садизмом, представляя на ее месте уже новую девчонку, на которую заблаговременно упал царский взор охреневшего от вседозволенности парнокопытного. Козла, которого сама Авдеева в ту ночь возвысила до Бога. Потому что простым смертным было не под силу настолько вскрыть панцирь ее чувственности и заставить взлететь выше небес от незнакомой прежде страсти.

Так выглядит любовь? Или больно всем без исключения, когда так вот бросают, на глазах у остальных, не оставляя простора для излюбленных девичьих фантазий, которые по сути зовутся самообманом? Без шанса списать холодный игнор мужчины на его растерянность, на зарождение ответных чувств, которых он так испугался, что замкнулся в себе и побежал выбивать с помощью другого человека?

Катя обожгла нёбо чересчур горячим чаем, но даже не заметила этого. Отчасти боль стала ее союзницей. Она вытерпела бы любую, только погасить пожар в сердце. Увы.

Все это телешоу было изначально задумано как нечеловеческий эксперимент над людьми. Его целью была отнюдь не демонстрация красивой жизни и успеха, как могло показаться на первый взгляд. Нет, совсем другие ценности здесь вышли на первый план в угоду толпе, требующей хлеба и зрелищ.

Трагедии. Слезы. Разочарования. Драмы. Интриги. Чем больше, тем лучше. Кто-то понял это еще на этапе отбора и чувствовал себя превосходно, потому что играть собственную партию было легко и увлекательно. А Катя не желала этого понять даже после прямой речи Скрипника.

- Мы планируем собраться для игры перед началом вечерней церемонии. Не желаешь составить нам компанию?

Ладонь Адриэль накрыла подрагивающую руку Кати. Наверное, она единственная испытывала что-то похожее на сочувствие и стремление поддержать расстроенную конкурентку любой ценой.

- Для игры? – тупо переспросила Катя, ковыряя вилкой в тарелке с креветками и рукколой.

- Да, эта игра еще не стала достоянием широкой общественности. Появилась не так давно. Она напоминает шахматы, но более динамична и увлекательна. Ее уникальность в том, что понятие конфликтующих сторон довольно условно.

Авдеева не поняла ни слова из сказанного. Кивала невпопад, пыталась изобразить интерес. Получалось плохо, взгляд то и дело устремлялся к Сергею и Эмерли.

Как такое возможно? К какой бы из девушек он ни приблизился, с каждой из них составлял невообразимо красивую пару. Хотя нет, не с каждой. Иначе бы не велел проклятому оператору, похожему на Скрэта, саблезубую белку из мультика, стереть запись и выкинуть Катю из истории проекта.

Может, не так уж плохо то, что произошло? Никто не увидит позора Кати Авдеевой на телеэкране. А грусть – ну а кто бы на ее месте скакал от радости, когда выбрали другую? Все закономерно.

- Адри, я боюсь, «Антериум» довольно сложная стратегия для Кэтрин, - подала голос Кассель.

Катя недоумевающее уставилась на блондинку, поражающую двойственностью своей натуры: то она демонстрировала холодное отчуждение, то тонко завуалированное любопытство.

- Она просто непривычна для… для тех, кто начинает играть в нее впервые, - мягко ответила Адриэль. – Уверена, Кэт она придется по вкусу. Так ты с нами, милая?

- Если никто из вас не против… - отложив вилку, пролепетала Катя.

Предложение элиты не то чтобы выглядело заманчивым. Скорее, напоминало какое-то психологическое испытание для более слабого со стороны сильных. Но стоило только Кате представить, какой ад начнется, когда она закроет двери своего номера и бросится на кровать, по позвоночнику прошла судорога отвращения. Нет уж. Пусть не вся «элита» ей приятна, но в их компании она не чувствует себя подобно выжатой губке. Пусть и не одной из них, а всего лишь Золушкой на этом балу шоу-бизнеса, но отчего-то их компания придает ей силы.

Странно, если учесть, что каждая из них готова при случае выстрелить в спину другой или как минимум дезориентировать, вывести из зоны равновесия и списать. Но факт оставался фактом и загадкой века. Девушки и сами не догадывались, какую поддержку ей оказывали своим вниманием. Вероятно, с определенной целью, но разбираться в этом вопросе Катя сейчас была не в состоянии. Она знала одно: сойдет с ума, если не восполнит силы. Хотя бы физические.

- Мы рады, что ты решила к нам присоединиться. Через полчаса встречаемся в конференц-зале отеля. Операторов не будет, это наша приватная территория.

Катя едва дослушала последние слова Адри. Все участницы проекта как по команде закончили завтрак и встали, образуя группки и покидая зал ресторана.

Акслер оторвал свои губы от виска внешне надменной Эми, и растерянно оглянулся по сторонам. На беду, Катя не успела отвести глаза. И когда их взгляды скрестились, слезы сами по себе увлажнили горящую сетчатку – то ли защитной реакцией от излишне яркого цвета, то ли желая уберечь свою обладательницу от дополнительного стресса. Потому что не было в смотрящих прямо в ее душу зеленых омутах и намека на сожаление, растерянность или извинение. Как и превосходства. Равнодушие за маской холода внешне приятной зелени цвета подсвеченных солнцем океанских глубин, которые только кажутся теплыми. На самом деле нырни, и тебя скует льдом, проберет до каждой клеточки. Исцеление после такого невозможно, умрешь от этого абсолютного нуля, зная, что он мог согревать теплом. Мог, но ты оказалась недостойна этих ласковых лучей.

Эмерли тоже почувствовала взгляд Кати. И ее ответный был пустым. Так смотрят на детали интерьера, а не на людей, которым ты, осознанно или нет, причинила боль.

«Господи, пусть хотя бы ее не будет на этой игре… пожалуйста!» - взмолилась Катя, теряя самообладание. Выскочила из-за стола, задев локтем Адриэль, и рванула к выходу.

Как на беду, утренняя визитерша с издевательской улыбкой перегородила ей путь:

- Вижу, вы больше не нуждаетесь в докторе? Морепродукты и фуа-гра творят чудеса?

Пешка телепроекта явно рассчитывала на то, что ее голос прозвучит язвительно-елейно, но ничего у нее не получилось: нотки ярости и черной зависти буквально резанули напряженные нервы Кати.

- Все хорошо, Кэтрин?

Адриэль приблизилась со спины. Но еще за секунду до появления позитивной красавицы Авдеева отметила метаморфозу, произошедшую с уставшей и озлобленной девушкой: в ее глазах отразился благоговейный ужас, нездоровый румянец сбежал с лица, отчего оно стало не бледным, а каким-то желтушным, напоминающим скомканный пергамент. Какая-то явно колкая фраза так и осталась неозвученной в устах завистницы: она едва ли не вжалась в стену, непроизвольно выставив вперед ладони в беззащитном жесте.

Катя не успела ничего сказать. Адри, обняв ее за плечи, увлекла к выходу.

- Я заметила, что происходящее тебе неприятно. Ты не должна допускать подобного обращения с собой.

- Я… - Катя оглянулась на вжавшуюся в стену девушку.

К ней тут же поспешила другая, в таком же костюме и с резкими жестами замученной работой, обмахиваясь папкой. А Адриэль обменялась долгим взглядом с организатором, который каким-то чудом тоже оказался здесь. Мужчина кивнул и посмотрел на дерзкую участницу съемочной группы, как на жертву.

Катя знала этот взгляд. Взгляд начальников-самодуров и не только. Тех, кто, добравшись до власти, считает себя всесильным правителем и, пребывая в иллюзии, отыгрывается на подчиненных, как на бесправных рабах.

Мимолетная жалость погасла очень быстро, сменившись злорадством. Жалеть ту, что относилась с таким презрением, совсем не зная ее? Ну уж нет. Эта выскочка получила свое.

Катя вернулась в номер и нанесла макияж, как ее учила Марина, переоделась в стильный костюм из кожаной юбки, алой блузы и укороченного жакета. Произошедшее в ресторане каким-то образом свело на нет депрессивные мысли об Акслере, позволив улыбаться почти искренней улыбкой.

Девушки уже собрались в конференц-зале. Катя отметила отсутствие Ви и еще кого-то, но кого именно, сразу не сообразила: ее внимание привлекла широкая доска из прозрачного стекла с мерцающими неоновыми линиями на столе и абстрактные фигуры в виде каких-то символов и геометрических фигур, расставленные на доске в порядке, напоминающем зигзагообразную ломаную линию. Они мерцали, словно в их прозрачной субстанции, похожей на хрусталь, сверкали голубые разряды молний, как в «шаре Тесла», только сияние было мягким и плавно утихающим в одних фигурах, и резким, напоминающим спирали урагана – в других. Внешне это выглядело настолько эффектно, что Катя замерла на пороге.

- Кэтрин, проходи! – улыбнулась Николь, указывая на свободное кресло.

Тотчас же от стены отделился мужчина с подносом и поставил бокал с шампанским на стол, отодвинул кресло, помогая Кате сесть. В нем было нечто странное. Он напоминал человекоподобного робота или компьютерную проекцию: бесчувственные глаза, автоматически четкие движения и какой-то эффект отсутствия. Как будто выполнял заложенную программу, не понимая, где находится.

Адриэль, кивнув, заговорила:

- Кэт, игра называется «Антериум». Ее суть в следующем. Как и в знакомых тебе шахматах, есть условное разделение на «черные» и «белые». Но они не являются противниками в прямом смысле слова. Их общая цель – определить фигуру «жертвы». Как они будут ее искать и кто именно ею станет, предсказать заранее невозможно. На пути к этой цели путем исключения возможны любые взаимодействия: от столкновения до заключения коалиций. Регламент поведения отсутствует. Создается патовая ситуация, и в результате большинством выбирается жертва, наиболее подходящая под условия. Здесь нет клеток. Движение по линиям. Его направление ты выбираешь сама, руководствуясь интуицией. Любая фигура.

Авдеева была очарована мерцанием синего огня и ощутила нечто похожее на азарт.

- Мы всё тебе подскажем в процессе игры. В первый раз она всем кажется сложной. Просто прикоснись рукой и представь расстояние, на которое она должна переместиться. Магнитное поле сделает это за тебя.

Катя осторожно коснулась фигуры в виде звезды со множеством лучей, мысленно передвинув ту на пару сантиметров. Тотчас внутри статуэтки закрутился электрический туман, и она, медленно приподнявшись над доской, переместилась ровно в ту точку, которую нарисовала в воображении Катя.

- Будем считать, игра началась, - торжественно объявила Оливия.

Поглощенная этой красотой и волнением, Катя не поняла, кто именно отсутствовал.

Эмерли.

Глава 16. Чужие грабли бьют больнее

Ему удалось забыться подобием чуткого сна только под утро. Ночью ощутимо похолодало, холод пробирал до костей, тело требовало движения и хотя бы минимальной физической нагрузки, но в замкнутом периметре клетки возможность маневрирования была ограничена. К тому же он остерегался делать резкие движения, опасаясь привлечь внимание лесных дикарок.

За свою жизнь ему пришлось повидать многое. Сожженные и разрушенные войной города. Разорванные осколками и изрешеченные пулями тела не только солдат, но и зачастую мирных жителей. Нечеловеческие условия существования населения в засушливых районах Камбоджи и Либерии. Даже их методы допроса захваченных в бою лазутчиков и снайперов были далеки от догм Женевской конвенции. Но то, что он увидел в эту ночь, непостижимым образом потрясло даже видавшего виды майора спецназа.

Роль женщины как особая роль матери, хранительницы домашнего очага, миротворца и да, он оставался человеком строгих взглядов, услады мужских глаз, прочно угнездилась в его сознании. Он философски относился к тому, что большинство знакомых ему женщин могли бить по болевым точкам и идти к цели со сноровкой бойцов элитного подразделения, даже в Ольге его привлекла независимость и некая необузданность, свойственная большинству работников пера и диктофона.

Впервые он столкнулся с жестокостью в женском обличье, и это было совсем не дракой двух красавиц в одинаковом наряде с царапанием лица и вырыванием волос. Она не проявлялась в привычных формах капания на мозг своему мужчине, хлестких фразах, в которых лидером хит-парада оставалась формулировка, связанная с размерами его достоинства. Это была первобытная сила самых низких и одновременно ведущих инстинктов продолжения рода, и леди Древнего мира не собирались молча ожидать. Они брали все, что хотели исключительно силой, не размениваясь на уговоры или компромиссы.

Крики Ведикуса и амазонок давно утихли, оборвав эту песню праздника плоти и потери личности на самой высокой ноте. Он потерял своего новообретенного товарища из виду, возможно, его просто унесли с поляны (в том, что спаракалиец после подобного надругательства может передвигаться сам, Савичев очень сильно сомневался). Прелестные дикарки несколько успокоились после циничной, убивающей своей жестокостью вакханалии, разбрелись по поляне. Кто-то затянул песню, из которой можно было разобрать отдельные слова и выявить смысл – это было мелодичное пересказывание неизвестной легенды древней цивилизации, гласившей о том, как рожденный Богом Антал восстал против своих богов-соплеменников, устав мириться с несовершенством мира, в котором правили мужчины, потому как это был путь к разрушению и скорой погибели.

Его мудрая сестра Криспида в буквальном смысле слов заставила присмотреться к иной форме правления в смертном земном мире, вдохнув через поцелуй перворожденной матриарх Алексии свою волю, мудрость и жажду действий и перемен. Не прошло и зимы, как на месте старых развалин, уничтоженных вековыми войнами, первая амазонка возвела цветущий город; она не уповала исключительно на свои женские чары и способность достигать компромиссов в переговорах, поэтому особое внимание было уделено тщательной военной подготовке.

Конечно же, при доминировании патриархата на земле мало кто пожелал мириться с подобным государственным строем, и не исключено, что просто не воспринимал его всерьез. Если бы не покровительство Антала, крупные державы смели бы новоявленную империю с лица земли, но боги сделали ставку на власть прекрасных и мудрых дев, поэтому оберегали от любого посягательства на их свободу, позволяя укрепить империю, расширить ее границы и дать отпор агрессорам. Не прошло и четверти века, как в мире засияла звезда великой и непобедимой Атланты, которой суждено было занять ведущую позицию на политической арене.

Савичев даже пожалел, что нет возможности записать слова песнопения, но постарался в деталях запомнить неизвестную ему прежде легенду. Любознательность и профессионализм ведущего археолога взяли свое, несмотря на шок от произошедшего прямо на его глазах. Если до этой вальпургиевой ночи на поляне он относился ко всему происходящему с выжидательным любопытством, то сейчас старательно бежал от осознания увиденного и пытался отвлечь себя любыми возможными способами. Он не успел привязаться к своему спутнику, первому кого встретил в этом мире и кто стал для него ценным источником информации, даже презрительно посмеивался над его страхами и метаниями – в современном мире такое поведение было бы расценено как халатная трусость. Сейчас же Дмитрий начал понимать, насколько беспечно относился к происходящему, полагая, что попал в научную сказку, в симулятор реальности для предстоящей диссертации, и насколько обоснованной и резонной оказалась паранойя Ведикуса.

А ведь он сам постоянно ловил себя на ощущении чужого взгляда в спину и затылок, прогоняя знакомое чувство – однажды в Камбодже на их спецотряд объявил охоту вражеский снайпер. Тогда они недооценили террористическую группировку, полагая, что их методы ведения боя будут топорными и лишенными изыска. Только шестое чувство и повторяющиеся ощущения, заставили его проверить эту теорию, заняв позицию и пристрелив стрелка – на исходе ночи тот решился закурить, его выдал щелчок зажигалки и слабый запах сигаретного дыма.

Древним амазонкам, Оциллам, как называл их спаркалиец, в искусстве дозора и разведки не было равных. Отсутствие разграничительных знаков и незаметное наблюдение говорило лишь об одном – за ними следили с самого начала и намеренно сопровождали в западню, ничем не выдав своего присутствия. Археолог проклял себя за излишнюю самонадеянность и беспечность. Не нужно было быть оракулом, чтобы догадаться, что его самого ожидает точно такая же участь. Пусть не в эту ночь, но к следующему закату эти горячие самки наверняка восстановят силы и не откажут себе в удовольствии полакомиться второй переменой блюд.

Ночью он провалился в чуткий недолгий сон, но пришлось проснуться практически сразу. Приглушенный женский шепот рядом всколыхнул, предупреждающей об опасности тревогой, реакция воина дала знать о себе сразу – он сжал тонкое женское запястье за миг до того, как пальчики коснулись его лица, и открыл глаза. Блики костров на поляне падали на лицо молодой оциллы с темными волосами и горящими похотливым огнем карими глазами, а от ее решимости и возбуждения, казалось, дрогнули прутья деревянной решетки.

Их было двое. Вторая искательница эротических приключений, совсем юная девчонка с выбритыми висками и искусной вязью татуировки, переходящей на скулы, достала нож, готовая защитить свою подругу, но брюнетка не обратила на нее внимания – ее губы сложились в дьявольскую улыбку при одном-единственном прикосновении мужчины, а голосовые связки испустили довольный рык хищницы во время весеннего гона.

Она не делала попытки вырвать свою руку из грубого захвата. Савичев слегка свел брови, их взгляды скрестились подобно мечам, высекающим искры – по телу лесной прелестницы пробежала волна вожделения, но ни малейшей покорности или податливости не промелькнуло в миндалевидных глазах. Только непреклонное желание получить все и немедленно, не принимая во внимание согласие или несогласие мужчины, выбранного с целью утоления плотского голода. В современном мире никто и никогда не смотрел подобным образом.

Савичев заставил себя прогнать прочь картину недавней вакханалии и улыбнулся девчонке хищной улыбкой, приглашая к игре. Ноздри прелестницы слегка дрогнули, и страсть в глазах уступила место презрительному возмущению. У нее явно не укладывался в голове тот факт, что мужчина – всего лишь средство для удовлетворения основного инстинкта, лишенный права голоса и вообще каких-либо прав, - осмеливался улыбаться ей, как равной, даже с превосходством уверенности в собственной неотразимости. Но тем не менее оцилла была настолько сильно возбуждена, что едва уловимый аромат ее вожделения передался мужчине, ударив в виски оглушающим набатом, заставив сердце колотиться в быстром темпе, а кровь отхлынуть от мозга, аукнувшись легким головокружением. Член налился силой за считанные секунды, и Дмитрий попал под ошеломительный гипноз колдовских глаз темноволосой красавицы. Ее влажные пухлые губы манили к себе, невзирая на витающие в воздухе флюиды потребительского любопытства – возможно, он настолько привык к вниманию всех без исключения женщин к своей персоне, что сейчас подобная властность и непримиримость дочери Евы разбудила в нем неведомое прежде темное начало. Она не собиралась падать к его ногам, готовая на все за одну только улыбку, нет, – она привыкла брать силой ласку и взаимность, считая ниже своего достоинства опускаться до разговоров или же уговоров, отчего единство опасности и о вожделения насытило кровь мужчины ответным желанием близости.

Забыв напрочь о том, что точно такие же страстные прелестницы не более нескольких часов тому назад сделали на поляне со спаркалийцем, Савичев протянул ладонь, очертив точеный контур лица девушки. Все без исключения, оциллы были прекрасны, как ангелы «Викториас Сикретс», хотя Дмитрий особо не разглядывал каждую из обитательниц этого племени, но уже был готов признать, что, доводись ему вручать пальму первенства ведущей красавице, просто не смог бы этого сделать.

От его прикосновения глаза девушки потемнели, она инстинктивно потерлась щекой о ладонь и тут же, словно проклиная себя за проявленную слабость, вонзила зубки в его большой палец. Прикус не был игривым, но от этой боли волна сладкой дрожи прокатилась по позвоночнику археолога, аукнувшись в эрегированном пенисе сладкой судорогой. Что, во имя всех богов и чертей древности, эта малышка умудрилась с ним сотворить одним своим взглядом и ароматом жаждущей соития самки?

Он уже плохо понимал, что готов позволить ей абсолютно все, продать душу за глубокий поцелуй и хотя бы кратковременную возможность ощутить прикосновение тонких пальчиков и влажных губ к своему члену, гладкость смуглой кожи и обжигающее дыхание вместе со стонами удовольствия. Когда раздался возмущенный окрик и девушка ловко освободила кисть из захвата, он едва не застонал в голос от разочарования.

Она запомнила его имя и, Савичев готов был поклясться, что также уловила каждую деталь его поведения для того, чтобы сделать соответствующие выводы. Имя Лаэртии было ему знакомо. Правительница империи, которой так восхищался и которую одновременно презирал Ведикус. Сейчас он не мог ответить даже сам себе, какие именно эмоции и ожидания вызвало в нем упоминание о королеве, которой, судя по всему, его хотели преподнести в качестве подарка. Как ни странно, это не вызвало в нем бурного протеста, уже в который раз исследователь взял верх над иными сущностями.

Глава 17. Не бывает ничего случайного

Катя в буквальном смысле слова приросла к креслу.

В этом году март неожиданно удивил ранним потеплением. Непроницаемая свинцовая пелена тяжелых облаков, то и дело накрывающая еще не отошедший от зимнего холода город с целью нанести беспощадные стихийные удары в виде ледяного дождя, колючего снега или обмораживающего шквального ветра, наконец разошлась. Теплые лучи ласкового, весеннего солнца за считанные дни растопили немногочисленные островки снега и льда, под аккомпанемент мелодии ручьев и капели. Южный ветер ласково обвевал лицо, прогоняя тяжелые мысли. В ожидании весны, которая так неожиданно поманила апрельской улыбкой в десятых числах марта - можно было поверить в самое невероятное.

Этот бонус природы не продлится долго - уже через пять дней тяжесть грифельных облаков вновь накроет город, принеся с собой атрибуты не сдающей свои позиции зимы. Последний финальный удар перед долгожданным апрельским теплом.

Черный "лексус", набирая скорость, уверенно обгоняя других автомобилистов на грани дозволенных параметров правил дорожного движения, несся по Белгородскому шоссе. Руки водителя уверенно сжимали рулевое колесо, тогда как пассажир был занят телефонными переговорами. Немецкая речь сменялась зеркально похожей датской, иногда французской - он привык не терять драгоценного времени даже в дороге. Тем не менее ради этой встречи практически за чертой города он готов был отменить некоторые аудиенции, которые с точки зрения бизнеса были более приоритетными.

Нет, эти переговоры не сулили Александру Кравицкому никакой финансовой выгоды. Он мог с легкостью отказаться от этой встречи, ограничившись всего парой фраз по телефону. Может, хотел окончательно убедиться, что оппонент его понял и принял все доводы - для этого важно было просто посмотреть в глаза. Излишняя самоуверенность была ни к чему.

Загородный дорожный отель с заслуженной четверкой звезд и рестораном итальянской кухни располагался поодаль от скоростной трассы, дабы постояльцы и гости заведения не испытывали дискомфорта от шума автомобилей и смога выхлопных газов. По-европейски лаконичная архитектура завораживала сдержанной, не пафосной роскошью затемненных стекол и светлого гранита, создавая приятную атмосферу уюта. Сюда не долетали громкие звуки окружной дороги, можно было расслышать шум ветра в невысоких кипарисах, обрамляющих дорожку, и приглушенные звуки джазовой музыки.

Уверенным движением пальцев телефон на блок - Александр никогда не позволял себе отвлекаться во время какой бы то ни было беседы. Вся информация поступит референту клуба Владе, которая сможет решить некоторые вопросы самостоятельно, другие - перенаправить партнерам-исполнителям и записать детальную информацию относительно того, что касается непосредственно ее босса.

В столь ранний час - 10.45 утра - в ресторане практически не было посетителей. Мужчина в деловом костюме заканчивал поздний завтрак, внимательно просматривая бумаги, эффектная женщина без возраста улыбалась забавной малышке лет пяти - шести, которая с наслаждением приканчивала мороженое в вазочке - ее улыбка согревала теплом даже сосредоточенных официантов и бармена за стойкой.

В самом дальнем секторе зала свет казался приглушенным. Но не настолько, чтобы не разглядеть фигуру молодого мужчины, расслабленно откинувшегося на спинку кресла. Взгляд посетителя со скучающим любопытством скользил по периметру зала, надменная улыбка циника не сходила с тонких сжатых губ, пока пальцы лениво поглаживали ножку бокала с темной в полумраке жидкостью. Внешне его поза выглядела расслабленной, но Алекс умел в совершенстве считывать язык тела и показательного эмоционального анабиоза. Его оппонент нервничал. Можно даже предположить, что находился почти на грани, но был готов биться до конца во имя отныне недостижимой цели.

Кравицкий спокойно отодвинул стул и сел напротив. Его не смутило и не задело выражение почти обиженного упрека и холодного отчуждения с оттенком высокомерия в темных глазах посетителя. Он и не ожидал иной реакции.

- Добрый день, - нет, его не удивил показательно-снисходительный кивок в ответ на приветствие. Он никуда не торопился. Неспешно сделал заказ официанту. Молчание не казалось ему неловким, чего не скажешь о визави, пальцы которого нервно сжались уже на стенках бокала, скрывая легкую дрожь.

- Поздравляю, - наконец не выдержал тот, сделав отрывистый глоток. Александр не спешил. Когда официант принес заказ – коньяк и нарезку фруктов, он медленно вывел окружность бокалом в воздухе, чтобы удостовериться в качестве напитка, и лишь после этого отсалютовал собеседнику.

- Благодарю, Дима.

Переплетение почти осязаемых лазерных лучей самых разных эмоций - восхищения, неприятия, ненависти, растерянности, сожаления, циничного отчуждения, казалось, прочертило свод высокого потолка ресторана. Лавров непроизвольно сжал тонкие губы, отведя взгляд в сторону.

- Расскажи, чего уж, каково это - выпасть из обоймы самых завидных холостяков Европы?

- Если это действительно тебя интересует, я могу тебе рассказать. Но что-то мне подсказывает, что ты не готов об этом слушать.

- Да мне совершенно наплевать на то, как ты ее каждую ночь снимаешь с Андреевского креста и обвешиваешь цепями. После произошедшего она для меня не существует.

Александр не считает нужным сдержать насмешливую улыбку.

- Именно поэтому ты нарисовался в городе осенью. Именно в силу своего презрительного безразличия послал ей орхидеи, думал, я не узнаю. Явиться во дворец бракосочетания в костюме шпиона из дешевого боевика, ты не обижайся, вообще было верхом идиотского мазохизма. Я думал, ты окажешься умнее в том, что касается соблюдения нашего договора.

- Алекс, твою мать, ты называешь это договором?! - показательная маска идущего напролом бойца исчезла, в темных глазах пробежали быстрые искры ярости. Это был риторический вопрос, и Кравицкий спокойно откинулся на спинку стула, позволяя собеседнику воспроизвести в памяти кадры событий не столь далекой давности.

…Видеть, как при тебе двумя выстрелами уложили человека, который еще несколько минут назад держал тебя на прицеле, и в духе отрицательного героя американского триллера зачитывал нотации побежденному противнику, оказалось даже занятно. Ни жалости, ни ужаса, ни испуга, - словно знал наперед, что жизненный путь оборвется еще не скоро и уж никак ни при таких обстоятельствах. Этот неадекват, бывший любовник Юльки, не вызвал практически никаких эмоций, кроме удивления в силу того, что явился по ее писку. Чем еще можно подтвердить свою крутость, кроме размахивания стволом на глазах у понравившейся самки? Тогда, запретив себе чувствовать боль от ударов по лицу и по ребрам, Дима испытал что-то сродни любопытству, чем же этот фарс закончится. Киллер международного класса из списков интерпола? Скорее, неуловимый Джо, которого не поймали лишь потому, что он никому на фиг не нужен.

Лавров сам не понимал, откуда взялась эта трезвость и разумность мышления в столь критической ситуации. Самой приоритетной задачей на тот момент было вывести Юльку за периметр боевой арены, чтобы не мешала мужскому разговору, который, откровенно говоря, больше был похож на соревнования с линейками. В тот момент он испытывал какие угодно эмоции, кроме страха и отчаяния. Даже злость где-то притаилась, уступив место леденящему спокойствию.

Когда прозвучал первый оглушающий хлопок выстрела, он даже сразу не понял, что происходит. Перевел недовольный взгляд на человека в "балаклаве", который прикончил супер-киллера дополнительным выстрелом в голову. Мерзкое зрелище, никакого аккуратного пулевого отверстия, это не кино. Кровь, вопреки всему, не красная, а почти черная, раздробленная кость. Никаких серых мозгов, все замаскировала собой кровь. Такое вряд ли увидишь в самом реалистичном боевике.

Пришелец не отвечал на его вопросы. "Жди, с тобой поговорят позже!" - все, что он от него услышал. Потом к бойцу присоединились еще двое. Кто-то нашел его сигары, и «трио бандуристов» с пушками праздновали, как было понятно из разговора, завершение задания, отпуская плоские шутки относительно того, что делать с трупом. Получив по телефону отрывистый приказ, двое бойцов просто выволокли тело неудавшегося убийцы, не пояснив мотива своих действий.

Грохот взрыва сотряс стены виллы спустя десять минут, пламя на миг ослепило глаза. Обломки стекол посыпались на пол, Дима едва успел прикрыть голову, впервые перестав понимать, что происходит. Косые струи дождя заливали подоконник, создав эффект мимолетной радуги в свете оранжевого пламени, и, хотя невозможно было на расстоянии ощутить его жар, ему на миг показалось, что от близости огня тело прошибло жаркой испариной.

- А бутафория тоже рубит зачетно, - закуривая вторую сигару, философски заметил оставшийся боец. Дмитрий едва осознал его слова вследствие легкой контузии с шумом в ушах. - От настоящей гранаты мы бы рассыпались на атомы.

Этот оказался более разговорчивым, но на вопросы не отвечал, ограничиваясь пожатием плеч, все упражнялся в собственном остроумии.

- Ни хрена себе у тебя выдержка. Давай к нам в отряд быстрого реагирования, а? Давно такого не видел, все жертвы трясутся и не могут связать двух слов. Десантура? Разведрота?

После оглушительного взрыва виски сжало спазмом приближающейся головной боли с противной вибрацией барабанных перепонок. Лавров хотел только одного: чтобы этот разговорчивый гуманоид, который так и не удосужился стащить с лица балаклаву, наконец-то заткнулся, раз уж так не хочет давать никаких объяснений.

- А вот тачке твоей амба. Придется новую купить. Кто виноват, что гараж у тебя в нужном отдалении от дома, чтобы не задело случайно? Пришлось взорвать вместе с содержимым.

- Дай свой телефон, - Лавров не хотел ждать, когда пройдет шок завидной невозмутимости. У отца своеобразное чувство юмора по спасению драгоценного наследника. Но боец отреагировал с пугающим спокойствием, прервав поток своих прибауток.

- Никаких телефонов, сиди и жди, пока с тобой не переговорят!

- Вы вообще кто? Ментура? - ситуация начинала напрягать, а первые звонки отходняка тревожно зазвенели в голове.

- Ага, хор МВД, - заржал солдат «службы спасения», уставившись в телефон, давая этим понять, что разговор окончен.

О том, кто был режиссером этого экшена, он узнал спустя тридцать минут, которые показались ему вечностью.

- Почему я не удивляюсь, - спокойно произнес Лавров. В этой комнате, усыпанной крошкой битых стекол и обломками того, что осталось от картин и вазонов с цветами, Алекс в своем костюме за несколько тысяч евро выглядел инопланетным пришельцем. Стеклянные осколки хрустели под подошвой идеально чистых, несмотря на ливень, кожаных туфель. Боец невидимого фронта вытянулся по стойке смирно при его появлении.

- Оставьте нас, - Анубис никогда долго не разглагольствовал. Окинул быстрым взглядом погром и опустился в кресло, скрестив пальцы в замок, припечатал Лаврова, который из последних сил пытался сохранить невозмутимо-скучающий вид, долгим, тяжелым взглядом. Именно сейчас чувство нереальности происходящего сорвало стропы той отчаянной смелости с оттенком пофигизма, который Дмитрий так хотел назвать стрессоустойчивостью. Словно пелена слетела с его темных глаз, и сердце сжало тисками страха... Но совсем не за себя и свою жизнь.

- Юля! Что с ней?! - кажется, он закричал. Неподконтрольное разуму желание подчинило его себе - вскочить с места, несмотря на головокружение и шум в ушах, догнать, убедиться, что она сумела уйти, оказалась далеко от эпицентра срежессированного бутафорского взрыва, просто сжать ее в объятиях и никогда больше не отпускать. Он не умел больше дышать без нее.

- Сиди на месте, - процедил Алекс. - С ней все хорошо... есть и будет, пока рядом нет тебя!

Как ему хотелось двинуть по невозмутимой физиономии гуру Темы! Не остановил даже стоп-кран осознания того, что перед ним Наставник, который только что спас ему жизнь.

- Б**дь, отведи меня к ней! Ей нужна моя помощь! Ты не понимаешь? - виски сдавило обручем боли от прилива крови к головному мозгу, острым всплеском отчаянного осознания происходящего с быстрым откатом легкой контузии.

- Вот что-что, а твоя так называемая помощь ей сейчас нужна меньше всего. Постарайся не делать резких движений и внимательно меня выслушать. Как ты себя чувствуешь? Ты в состоянии воспринимать то, что я тебе скажу?

- Где, твою мать, моя Юля?! - он мог воспринимать все, что угодно. Пусть только закончится эта пародия на блокбастер, чтобы он смог догнать и согреть свою перепуганную малышку, к чьим ногам готов положить весь мир.

- В безопасности. Это все, что тебе необходимо знать. Прекрати дергаться и внимательно слушай то, что я тебе скажу! - в голосе Алекса послышались стальные нотки высекающего искры металла. - Не заставляй меня принимать меры. - Молниеносное движение ладони к поясу брюк.

При виде того, что его Наставник и практически крестный отец сейчас сжимал в руках, Лавров захлебнулся нервным смешком.

- Б**дь, у меня дежавю! Это, на хрен, скрытая камера? "Вас разыграли"? Здорово похоже!

- Возьми себя в руки, у меня нет желания сидеть здесь и ждать, пока ты успокоишься! - легкий серебристый ствол, вашу мать, еще одного револьвера, вновь смотрел прямо в лицо. - Тупить нет времени, поэтому слушай очень внимательно. Тебя убили. Ты мертв, Дима. На неопределенный срок.

- Хорошо, куда помахать рукой и передать привет? Заканчивай эту хрень! - он сейчас готов был согласиться, с чем угодно, лишь бы это поскорее закончилось. Тревога за Юлю придала ему силы, и даже головная боль понемногу отступала, столкнувшись с бесстрашной решимостью. Что ж, сегодня магнитные бури, и мир сошел с ума, пусть будет так. Проще выслушать и не тратить время на бесполезные пререкания.

- Буду краток. С этого момента ты навсегда исчез из ее жизни. Тебя нет. Погиб в огне, свидетели опознали. Протокол, смею предположить, уже готов. Давай, приходи в себя, вылетаешь первым рейсом из Симферополя. Ребята тебя проводят, чтобы не было искушения играть в героя.

- Ты, должно быть, ударился головой... - поверить в серьезность происходящего было нереально. - Я не знаю, что ты себе придумал. За спасение спасибо, век не забуду. А теперь я хочу знать, где она!

- Я не шучу сейчас, Дима, если ты так ничего и не понял. Здесь нет приглашенных актеров и репетиций сценической речи!

- И ты будешь стрелять, если я сейчас пошлю тебя куда подальше вместе с тупыми планами?

- Ты погиб около часу назад. Тебя нет! Как ты думаешь, это будет сложно?

- Да на хрена ты это делаешь? Цель? - по истечению времени он все так же не мог ответить самому себе, когда пришло осознание серьезности происходящего.

- Считай это мантрой "мы своих не бросаем". Стремлением уберечь тебя от разборок с милицией - ты наломал дров на крепкую статью. Бесед с интерполом - потому как ты только что имел удовольствие общаться с киллером международного класса. А теперь перейдем к далеким от благородства мотивам, ты их сейчас отнесешь к именно таким. Ты должен исчезнуть. Если ты попытаешься связаться с ней, дать о себе знать раньше времени, - я убью тебя без промедления. Думай, и по возможности, очень быстро. Мы договариваемся, и ты навсегда исчезаешь из ее жизни. Вернешься, когда утихнет эта суета, потому как, боюсь, все предусмотреть в подобной инсценировке невозможно. Год - по меньшей мере - ты держишься от нее подальше. Это мои условия. Если нет, боюсь, мне придется потрудиться для достоверности милицейских протоколов.

- Ты решил, что я испугаюсь и так легко, играючи, откажусь от своей, твою мать, любимой женщины?

- Конечно, Дима, - на губах Алекса заиграла циничная улыбка непримиримого киборга. - Иначе я прямо сейчас сделаю так, что ты не увидишь ее никогда. Твой выбор?

Бесполезно было спорить и доказывать свою точку зрения. Что было тому виной - логичность выстроенной стратегии или авторитет Наставника, который даже за этот год не пошатнулся в глазах Лаврова, несмотря на, по сути, предательство? Более сильный Хищник забрал то, что принадлежало только ему в обмен на жизнь. Наверное, полагал, что это высокая цена. Только зачем ему нужна была такая жизнь без нее?

Струсил? Вряд ли. Может, на холодную голову, отойдя от шока, все же признал разумность доводов и успокоил себя уверенностью, что сейчас согласится, а потом все равно сделает по-своему? На угрозы и зрачок пистолетного дула было наплевать. В тот день он внезапно понял, что совсем не боится смерти. Было лишь хладнокровное спокойствие и, пожалуй, беспокойство за нее, смысл его жизни, и первую, - теперь он это понимал, - самую настоящую любовь. Что ж, он был готов ждать и воплощать в жизнь свои планы, пока все не наладится. Тогда он не мог подумать, чем это все закончится - а ведь Алекс без излишних слов уже тогда дал понять, что сделает Юлю своей. Лавров не заметил этого предупреждения в подзависшей реальности. На исходе ночи просто скрепил договор с Наставником крепким рукопожатием, чтобы ранним утром вылететь ближайшим рейсом в Италию с пересадкой в Киеве.

Мать не задавала вопросов. Но со временем он рассказал ей все. Поверхностные взаимоотношения качнулись в сторону взаимопонимания, она его не осудила и не упрекнула… скорее, испытала гордость за сына, который оказался столь похожим на нее в бескомпромиссности принимаемых решений.

Однажды ночью он проснулся от беспричинной паники. Эти приступы были и раньше – кратковременные, острые, выбивающие почву из-под ног. Иллюзия-мираж оккупировала его сознание. Юля билась кулачками о непроницаемую стену между ними за шаг до падения в бездну. На грани между рассудком и его окончательной потерей он потянулся ей навстречу, словно ломая этот барьер и захватывая ее в объятия, не позволяя ускользнуть. До тех пор, как убивающая тревога не отступила, сморив тяжелым сном. Но сейчас паническая атака была не похожа на предыдущие. Юля не шевелилась и не дышала в этой необъяснимой галлюцинации… пока он усилием воли не встряхнул ее и не заставил кричать от боли своим привычным методом.

О том, что это было – и что было на самом деле, узнал только утром. К черту договоры, они теряют свою силу, когда жизнь любимого человека оказывается под угрозой! Зря Алекс убеждал его в телефонном разговоре в том, что его малышка в безопасности. Ему хватило разговора с отцом, который рвал и метал – но согласился с доводами Анубиса, дабы не загубить скандалом политическую карьеру. Но вот в отношении Юли оставался непреклонен. «Если проблема в суке, то нет суки – нет проблемы!» - не помогли многочасовые заверения в том, что без нее его сын не видит своего существования. Лариса, обеспокоенная стрессовым состоянием наследника, вылетела в Харьков тем же вечером. Пси-домине хватило получасовой беседы, чтобы убедить супруга не причинять Юле вред, а приезд Алекса и долгий разговор за бутылкой виски поставил в этой ситуации окончательную точку.

А потом начался кошмар. Вот еще вчера он чувствовал ее на расстоянии, держал в своих руках, посещая одни на двоих сновидения, а потом стена стала крепчать – и больше не пропускала его через ментальные лабиринты. Осенью он вылетел в Харьков по чужим документам. Владимир сперва охренел от его появления. А придя в себя, передал информацию от первых лиц.

Юля больше не с ним даже мысленно…

… - Она больше не твоя. И не говори мне, что ты приехал по иному поводу! – безапелляционно припечатал Александр, смакуя коньяк медленными глотками. – Я не хочу тебе угрожать и ломать наши отношения. Но Юля теперь моя жена, и если я увижу тебя поблизости, последствия будут самыми плачевными.

- И тебя не настораживает, что новая должность скоро развяжет мне руки? – будущий депутат Верховной Рады криво усмехнулся, погладив циферблат платиновых часов на запястье. – Что я приду за ней, и наша игра начнется на равных? Ты сам знаешь, что только слабак откажется от любимой женщины. Считай меня кем угодно, но только не им.

- У тебя хватит разумности не ставить свою политическую карьеру на кон, к тому же в самом ее начале, - спокойно парировал Анубис, встретив ледяной взгляд собеседника. – Если люстрация получит свою жертву в первый же день, ты там долго не продержишься. Думаю, это хороший аргумент, чтобы не принимать необдуманных решений, которые лишены всякого смысла. А со мной играть в политику не советую. Думаю, если возникнет подобное желание, правящая власть тебе наглядно объяснит термин неприкосновенности некоторых граждан без всякого мандата.

- Успокойся, больше ее для меня нет! – Лавров не сдержал эмоций, но тут же с завидным хладнокровием поспешил взять себя в руки. – Поддержка моей избирательной платформы с твоей стороны останется в силе? Я не собираюсь нарушать условия договора!

- Я держу свои обещания. Считай это равноценным обменом. – Александр медленно допил коньяк. – Возвращайся в Киев и занимайся подготовкой к предвыборной кампании. Я рад, что мы расставили все точки над Ё.

Когда они обменялись сухим рукопожатием на пороге отеля, был уже полдень. Александр кивнул невозмутимому Денису, который в ожидании босса беспечно рубился на Plaуstation в очередную кровавую игрушку, и автомобиль быстро тронулся с места. У Кравицкого оставались две важные встречи на сегодня, и он спешил поскорее с ними разобраться, чтобы вернуться в дом, где его ждала любимая жена, ради улыбки которой он всю свою жизнь будет преодолевать самые тяжелые преграды и сворачивать горы. Теперь он был абсолютно счастлив и готов сделать все для того, чтобы этому счастью ничего не угрожало. Одна из таких угроз была дипломатично ликвидирована только что.

Лавров остановился, чуть сощурив глаза от яркого солнца, и приложил ладонь ко лбу, провожая взглядом удаляющийся «лексус». Буквально вчера он видел, как Юля выходила из точно такого же автомобиля, только белоснежного цвета. В этом она вся, даже в номерном знаке «Юлия». Свадебный подарок, вскользь пояснил потом Вова. Дмитрий не хотел признаваться самому себе, что его утраченная возлюбленная совсем не была похожа на снятую с Андреевского креста сабу. Загорелая, как и Алекс, умиротворенная, отдохнувшая. Она излучала особый свет – так испокон века выглядят счастливые влюбленные женщины. Он запретил себе об этом думать, запустив в сознание иллюзорную сладкую ложь – она вышла замуж за Анубиса исключительно по расчету. Точка.

- Мы не прощаемся, - произнес в пустоту, медленно доставая из портсигара сигарету. Пожалуй, последнюю на сегодня. Пора было возвращаться в новую жизнь и избавляться от этой вредной привычки детства. Это оказалось не столь трудно. Имидж самого спортивного политика должен привлечь большую часть электората.

Глава 18. В цепях основного инстинкта обнажается все. Даже тайна.

непроизвольно качаю головой – от ее слов на его лице написано натуральное покровительственное облегчение! Никаких мук ревности, наоборот, завуалированная умилительная насмешка!

- Юля, - моя кожа ощетинилась сотней воображаемых игл, когда он повернулся ко мне. Злость вместе с отголосками усталости решила все за меня.

- Ты бы это, не разговаривал со мной. А то кирпич башка попадет, совсем мертвый будешь. Все же, кто со мной общаются, умирают, да? Я ничего не забыла?

Да что такое? Нет, я понимаю, что после вчерашних событий этот мир прекрасен и удивителен, но чтобы мой враг номер один улыбался теплой улыбкой с каким-то скрытым восхищением?

- Прости. Я не имел никакого права говорить тебе такое.

Перевожу растерянный взгляд на Лекси. Это ты его заставила? Она хоть и выглядит довольной этой попыткой примирения, но, похоже, удивлена не меньше меня.

- Если бы я тогда знал, что он с тобой сделает… Юль, я же вроде как чувствовал, но в это оказалось трудно поверить даже мне… Поверь, я бы вообще не отпустил тебя с ним, пока не вправил мозги!

- Вова, - противная липкая испарина охватывает позвонки до самого копчика, вместе с головокружением. Все неправильно. Я, конечно, пострадала, и крепко, но такой восторг и умиление на фоне того, что твоего лучшего друга нет в живых? Я ему никто, так, увлечение ныне покойного друга, которое можно было поразить гостеприимством и увлечь светской беседой, не более. – Мне неприятно об этом говорить.

- Он никогда меня не слушает, но тогда я мог хотя бы попытаться. Я же видел, что с тобой творилось. Твои руки, это…

- Это аллергия на уродов. Я тебя услышала, но давай мы сейчас не будем резать запястья по новой, чтобы скрепить примирение кровью. Договорились? – смысл сказанного доходит до меня не сразу, а когда доходит… Я ведь так и не привыкла к себе, новой. Не стоит искать пояснения, почему это происходит, но я едва успеваю зажать рот ладонью, чтобы побороть приступ бесконтрольного смеха!

Через секунд тридцать мы смеемся уже синхронно. Луплю Вовку по плечу на глазах у охреневшей Лекси и позволяю заключить себя в пародию на примирительные объятия.

- Прости… - его голос едва пробивается сквозь блокаду смеха какого-то ненормального облегчения. – То, что с тобой было… Руку на женщину… Б..дь, если бы я только знал тогда, что он задумал…

- Забей, это в прошлом!

- Если еще раз, он тебя, хоть когда-нибудь…

Его слова резко обрываются, и он поспешно отводит взгляд, а моя испарина накрыта выбросом сухого льда. Какая-то нить ускользает, кажется, вот-вот, и я ее уловлю, удержу, распутаю… Пытаюсь поймать черный взгляд новоприобретенного приятеля, ловлю какую-то тревожную волну и что-то еще…

Очень некстати вмешивается Лекси.

- А если ты еще раз будешь ипать мне мозг, обсуждая мою Багиру, я тебя, я…

Она сейчас его спасение. Моргаю, теряя след нити Ариадны в лабиринте невысказанных слов и утерянных параллелей окончательно, растерянно наблюдаю, как Владимир грубовато хватает мою подругу за плечи и впивается в ее рот неистовым поцелуем. Внезапная страсть или смещение акцентов, вынужденная мера?

Поворачиваюсь и уверенно иду к кафетерию, Лекси не заблудится. Есть что обдумать вроде как, но… Телефон некстати сигнализирует о принятой эсэмэске. Снимаю блок с экрана за шаг до того, как запустить по крови бег абсолютного счастья с привкусом сладкой эйфории, позволив этим ощущениям унести отголоски несказанных слов и слабеющей тревоги.

«Самая отважная и неповторимая девчонка так же ждет вечера, как и я? Целую, береги себя!»

Счастливо улыбаюсь, не сдерживаюсь, прикасаюсь губами к холодному экрану – мне все равно, что подумают другие, и пасмурная погода с укусами моросящего дождика расцветает расплавленным золотом нового, пока только зарождающегося, ощущения…

Он до сих пор не мог поверить, что все, что с ними обоими происходит, происходит наяву.

Он не мог до конца распробовать особый привкус этого подзабытого счастья, которое ворвалось в его реальность подобно свежему шквальному ветру, безжалостно сметая на своем пути руины сооружений из потерянных дней того периода, когда он сам запретил себе малейшее право на счастье. Так было проще и легче, он так часто любил повторять это самому себе, а жизнь захватывала своим планомерным бегом, раскручивая спираль уникальных возможностей, которые перенимали все его силы и ставили перед выбором, который он однажды сделал.

Сейчас у него было практически все. Более того, сейчас не было никакой необходимости делать какой-либо выбор. Его уникальный дар держать все под контролем достиг непробиваемого абсолюта, ничто не могло нарушить привычный ход вещей – все настолько предсказуемо и стабильно, что иногда, даже находя отдушину в привычных играх на территории своего клуба, он ощущал послевкусие непонятной тоски. Эмоций по-прежнему хватало в избытке, вряд ли кто-либо догадывался об истинной глубине таких переживаний, надежно скрытых под маской казавшегося естественным равнодушия и спокойствия.

То, что это не те эмоции, которые наполнят кровь эйфорией самого теплого и опасного чувства, он знал с самого начала. Почему так долго обходил их стороной, и сам не мог себе ответить. Романтически настроенные индивидуумы назвали бы это пафосно-литературной метафорой – ждал подходящего часа, искал свою идеальную половину, следовал прописанному свыше маршруту судьбы. Это вызвало бы у него только ироничную ухмылку.

Ему даже сейчас казалось, что весь спектр теплых и взрывоопасных чувств к этой необыкновенной девочке был спланирован и прописан изначально только им самим. Пришел, увидел, победил, не позволяя диктату любви одержать над собой верх – а она спасовала, терпеливо ожидая на коленях в углу своего часа, когда несломленный объект нападения не сменит гнев на милость и сам не протянет руку для подписания мирного договора.

Он мог сколько угодно повторять себе, что им движет только чувство вины и банального благородства, но секрет его успеха заключался также в том, что он никогда не врал самому себе. Он знал о том, что изначальное стремление обезопасить и защитить прочно трансформировалось в новое, давно забытое чувство, так не похожее на предыдущее. Это был не повод сразу же принять его в штыки, нет. Скорее наоборот, он охотно поддался ему искристому очарованию, не ослабляя хватку самоконтроля и гиперответственности, потому что права на ошибку у него отныне не было.

Дерзкая infant terrible, независимая стервочка, блестящая с ног до головы прожигательница жизни – такие маски он считывал на раз, безжалостно добираясь до сути, безошибочно определяя истинный характер вкупе со всеми опасениями, комплексами и желаниями. Такая закрытая и гордая при их первом знакомстве, она поражала его своей беззащитностью и растерянностью при каждой последующей встрече. Страх? Она совсем не умела его скрывать. Неопределенность, последствия жесткого шока, затянувшаяся депрессия? У него опускались руки, потому что он не мог рисковать, не нащупав точки соприкосновения, движимый одной-единственной целью –помочь, спасти, вытянуть из этого кошмара. Не потому, что во всей этой ситуации ощутил также и свою вину – прикоснувшись к ее боли, считав на интуитивно-исследовательском уровне, ему больше всего хотелось выпить ее в два глотка, не задев сущности. Негасимый огонь жизнелюбия, уверенности, независимости и бьющего ключом темперамента очень грубо погасили. Он не вдруг понял. Он знал с самого начала, что сделает все возможное и невозможное, чтобы зажечь его вновь…

Это произошло. Все было спланировано, рассчитано, может, даже слегка цинично, но никогда прежде он так тщательно не продумывал меры по спасению человека, который спустя много лет занял пустующий отсек его сердца, озарив теплом своего присутствия. Он наконец-то держал ее в своих руках. Могло прозвучать зловеще, если бы не бросил все свои силы на то, чтобы она никогда не почувствовала себя заново захваченной, присвоенной, лишенной шанса обойти абсолют его нерушимого диктата. Впервые он поставил на кон ее благополучие и душевное равновесие, забыв о своих желаниях и предпочтениях… и впервые это оказалось так восхитительно.

Он мог быть богом в своих мыслях, абсолютным владельцем ее тела и воли, контролером ее желаний и порывов, что там, он мог щелчком пальцев превратить ее в покорного щенка, оставив, словно в насмешку, внешность породистой кошки. Он не сдерживал себя в подобных фантазиях, которые бы никогда не воплотил сознательно. Ее умоляющий взгляд широко распахнутых, напуганных и одновременно жаждущих глаз, таких же зеленых, как и у него, вошел в сознание несмываемым оттиском нового чувства. Ему необходимо было владеть ею до последнего вздоха, подчинять себе – медленно, постепенно, нетравматично, и в то же время стать стеной от любых бедствий, которые могут ее коснуться. Как эти две сущности могли уживаться в нем одном – желание сжимать в объятиях до боли, не отпуская, не теряя стука сердца и взволнованного дыхания ни на миг, вонзаться зубами в ее податливую кожу оттиском окончательного владельца и в то же время накрыть куполом самой крепкой и неуязвимой защиты… Как она раскрывалась ему навстречу, увидев, безоговорочно приняв, потянувшись, как к самому желанному спасению, единственной возможности оставить в прошлом потерянные дни своего кошмара. Она бы очень сильно удивилась, если бы узнала, до каких мельчайших подробностей ему известны детали ее трагического опыта в мире Темы. Он сделал и будет продолжать делать все, чтобы она никогда не узнала о том, как и при каких обстоятельствах он поставил гриф «секретно» в прологе их начавшейся лав стори. Он не мог придавить ее ответственностью исключительно своего выбора, отравить двойственностью стандартов и тем самым поставить крест на сближении.

Когда к человеку с его характером, приверженцу определенных жизненных устоев приходит любовь - он не меняется. Он открывает в себе новые грани, которые, впрочем, были всегда, но спали в глубоком анабиозе, не имея возможности реализоваться. Хочется носить свою девочку на руках, осыпать цветами, обращаться с ней, как с маленькой, ловить эту волну абсолютно счастливого и открытого ребенка, дарить ей взамен весь свой мир без остатка, испытывая ни с чем не сравнимый восторг обладателя, которому отвечают пока еще не осознанной, слегка испуганной, наивной, но такой открытой, а от этого вдвойне сладкой, взаимностью. Ты готов положить к ее ногам весь мир и одновременно оставить ее саму у пьедестала своих ног, где она будет в самой совершенной безопасности. При этом ты до боли, до ментального сжатия внутреннего кулака стараешься сделать так, чтобы никогда ее не коснулось насильственное давление, чтобы она не дай бог не прикоснулась в неосознанном порыве к твоим истинным стремлениям на данном этапе – ты будешь беречь ее ценой своей жизни от любой боли, даже от собственной. Ты никогда не сделаешь с ней того, что она не сможет принять и выдержать. Ее счастье, душевное равновесие и самая нежная улыбка на свете становится твоей основной целью на всю оставшуюся жизнь, и ты заранее, с высшим даром просчитывать все наперед, понимаешь, что сделаешь для этого все, зависящее от тебя… Впрочем, не зависящее тоже!

Он практически никогда не устает, даже после напряженного трудового дня. Сейчас его вечера наполнены новым смыслом и так сильно уязвимы прессингом одиночества в ожидании следующих выходных, когда он вновь будет сжимать ее в объятиях, покрывать поцелуями совершенное гибкое тело, плыть по шелковой глади ее воли своими штормовыми откатами, поднимая так высоко, как никого и никогда прежде, и держать так крепко, что страх высоты растает с первыми лучами утреннего солнца. Четыре дня. Он бы сошел с ума, если бы не установил негласные правила ежедневных свиданий, но как же тяжело было себя сдерживать… Смотреть в ее огромные умоляющие глаза и спокойным тоном непримиримого руководителя пояснять, сейчас в приоритете ее институт и высшее образование и он не намерен отступать от этих правил. А тебе на самом деле больше всего, до безумия, хочется заблокировать дверцы автомобиля и увезти ее, не слушая слабые протесты, чтобы любить до потери памяти и пульса на протяжении суток, опоясывая биополем своего владения, заковывая пока еще в энергетический ошейник своей воли и плавно приближать к тому моменту, когда на ее хрупкой шейке застегнется настоящий. Он уже знает, что этот момент настанет очень скоро, до него один решительный рискованный шаг. Он может поставить их общий мир под угрозу, он может даже ее потерять, но только так ему удастся забрать ее страх и открыть ей себя, настоящую.

Но сейчас ему не хочется об этом думать. Сейчас он с нетерпением ожидает следующей встречи, и, засыпая, всегда мысленно заключает ее в свои объятия, зная, ощущая, чувствуя на расстоянии, как его девочка делает практически то же самое…

В понедельник я не знала, как дождаться выходных, изнывала от тоски и приятного ожидания, вздрагивая от каждого телефонного звонка и распыляясь на сотни атомов захватывающей эйфории, стоило только услышать его голос. Расплавленное золото зарождающегося счастья смешивалось в элитный коктейль с тревогой ожидания и предвкушения запредельных граней, которые привлекали и пугали одновременно, раскрашивая спектр эмоций совсем в иные, незнакомые прежде цвета. Свернутые черно-алые крылья напоминали о себе обреченно-эротичным трепетом загнанной в угол искушенной жертвы, и, как бы я ни пыталась скрыть их, подогнав вплотную к лопаткам и напряженным нервам хребта, они не желали прятаться, заявляя о своем наличии неконтролируемым выбросом чистейшего эндорфина. Как это изводило нездоровым любопытством моих подруг и притягивало мощным магнитом всех мужчин, которые имели несчастье оказаться в радиусе ста метров! Даже Миранда Пристли лаконично пошутила, что у меня в душе вечная весна, несмотря на дождливую осень за окном.

То, что я изменилась, вынырнула из омута депрессии, не мог заметить только ленивый. Лекси беззастенчиво вампирила мой душевный подъем, а Эля просто достала своими наездами с требованиями рассказать все и в подробностях. В общем, я ей рассказала. Ну, подумаешь, приукрасила немного, подкрепив свою веселую фантазию чистой воды информацией из всемирной сети о роли стека и интенсивности его воздействия. На двое суток желание задавать вопросы у нее пропало начисто. Я с трудом сдерживала смех, наблюдая, как меняется выражение ее лица с агрессивно-любопытного на сочувственно-обеспокоенное, когда она искала в моих глазах следы давно забытой душевной боли и перманентного страха. По касательной задело даже Дениса, она вздрагивала от любого прикосновения своего бойфренда, пытаясь отыскать в нем проблески латентного садизма, руководствуясь догмой «скажи мне, кто твой босс». Пришлось ее в срочном порядке успокаивать, особенно когда Денис, по распоряжению Александра отвозивший нас домой из клуба с очередного дня рождения одногруппницы, искоса поглядывал на меня со смесью бессилия и сопереживания. Я, конечно, огребла от Эльки подушкой по голове, когда во всем созналась, но вопросы в стиле «в какой позе он тебя круче всего жарит» и «все ли у него в порядке в силу возраста» больше не звучали.

Визита к ревматологу я боялась больше, чем предстоящей в выходные сессии, но, как выяснилось, совершенно напрасно. В приемной доктора частной клиники меня угостили изумительным фруктовым чаем, да и сам моложавый профессор был предельно внимателен и галантен. Рентген-снимок был готов практически сразу, как и некоторые анализы. Никаких адских уколов мне в колени не кололи. Была только одна инъекция была в вену и небольшой список препаратов, которые полагалось принимать в течении двух недель, я уходила оттуда с заверениями, что с моими суставами все в относительном порядке, и скоро забуду о дискомфорте. Мне полагалось отметиться здесь же через неделю, чтобы посмотреть на результат лечения.

Алекс не покидал меня ни на миг. Держал за руку и говорил, какая отважная у него девочка. Моя симпатия к этому человеку возрастала с каждым днем подобно горной лавине.

Ирина Милошина улетела на симпозиум в Европу, и на протяжении этой недели я была избавлена от сеансов инновационного психоанализа. Крылья за спиной наливались силой алого огня час за часом, день ото дня, и прилив потрясающей энергии находил свое отражение во всем, чего бы я ни касалась. До раздачи основных тем курсовых работ по маркетингу оставался месяц, но я упросила Аллу дать мне ее заранее, чтобы отшлифовать до мельчайших деталей и сделать нескучный креатив. С подборкой литературы проблем не возникло, я успевала как и сидеть в свободное время в библиотеке в поиске материала, так и проводить каждый вечер с Алексом, втайне изнывая от желания оказаться с ним наедине, с ненасытным вожделением изголодавшейся

- Что… что происходит?

Вряд ли в состоянии шока от увиденного и оттого, что его застигли врасплох, он мог задать иной вопрос. Растерянно переводил взгляд с мерцающего голубым отверстия этой непонятной штуки в руках Кортневой на ее лицо и четко понимал, каких усилий ей стоит погасить панику и выглядеть невозмутимой.

- Ты же не будешь… стрелять?

Нет, Скрипник не произнес это с уверенностью Джеймса Бонда или инспектора Коломбо. Его охватил страх. Вся неоднозначность ситуации наконец ударила по сознанию и солнечному сплетению со всей своей жестокой откровенностью, которую невозможно было трактовать иначе.

- Мне жаль. Ты не оставил мне выбора.

Только сейчас он осознал, что Юлия одета и дезориентирована. Но эта рассеянность не могла погасить отчаянной решимости в ее холодных глазах.

Скрипник попытался преодолеть спазм гортани, чтобы успокоить девушку и заверить ее в том, что он ничего не понял и не видел, но не успел. Тело пронзило острой, несовместимой с пределом человеческого терпения болью. Выкручивающей, парализующей, отключающей сознание.

Он едва понял, что упал. Просто рухнул на ковер к ногам Юлии Кортневой, невольно коснувшись щекой бархата кожи ее стоп и ремешков туфель. Ощущение было настолько приятным, что заглушило настойчивый импульс «Кэт в опасности» в его голове. Он просто отключился, не замечая боли и даже не думая о том что, возможно, это последние секунды его жизни…

…К этому моменту боль стала терпимой. Наверное, именно поэтому он смог удержать себя в руках и не застонать, когда абсолютная тьма прорезалась тусклыми бликами просветления. Не вспышками, а именно серыми клочьями реальности с раздражающим фоном белого шума. Он попытался пошевелить пальцами и не сразу осознал, что ему это удалось без труда, только тело прорезало ощущение сотни игл, вонзившихся под кожу.

Сознание возвращалось, чувства – тоже. Ноздри уловили сладкий аромат «пина колады». Михаил прекрасно помнил, кто курит паровую сигарету с этим наполнителем. Щека ощутила рельеф мягкой кожи, согретой теплом его тела. А потом память вернулась.

Юлька. Непонятная штука в ее руках. Кажется, он прощался с жизнью, потому что решимость в глазах Кортневой была непоколебимой. А Скрипник увидел нечто, что не стоило видеть.

От этой мысли его охватила паника. Вспомнился фильм о парне, погребенном заживо в ящике с телефоном. Кажется, этого киношного персонажа не спасли. Аналогия с увиденным на экране показалась настолько шокирующей, что, не помня себя от шока, он резко задвигал руками, не осознавая, что пространства для маневра вдоволь хватает. Судорожно размахивал ими до тех пор, пока не треснул с размаху вслепую обо что-то мягкое, а потом не подпрыгнул от резкого автомобильного гудка.

- Да уймись ты, - раздался знакомый голос.

Как бы не так. Мишка инстинктивно замахнулся на источник звука, не успев осознать, что голос принадлежит Юле Кортневой, и кожей ощутил ее раздражение. Глаза резануло вспышкой боли, когда зажегся теплый приглушенный свет. Скрипник смежил веки, сообразив, что всего лишь находится в салоне автомобиля, и никто больше не держит его на прицеле.

Юлия смерила его равнодушным взглядом и отвернулась к лобовому стеклу. Сделала затяжку ароматным паром и, якобы скучая, провела пальцами по ободу рулевого колеса с хромированным логотипом «Порше-Кайен». Скрипник помимо воли поразился, насколько она невозмутима сейчас. Память-то услужливо подкинула картинку ее расширенных от шока и растерянности глаз, когда она застала его на месте преступления.

- Где мы? – прохрипел Мишка, вглядываясь в собственное отражение в стекле. На миг ему показалось, что за ним просматривается непроглядный массив деревьев.

Юлия хлопнула в ладоши, свет погас. Так и есть. Ксеноновые фары, мигнув, высветили колею в песчаной проселочной дороге и стволы сосен.

- Что за…

- Расслабься. Мы в лесопарке, а не за городом, где медиахолдинг прячет трупы не в меру любопытных сотрудников.

Она еще умудрялась шутить. Несмотря на неопределенность своего положения, Михаил невольно испытал восхищение. Оно грозило лишить его разума, потянув за собой ассоциативную цепь воспоминаний: обнаженная Юлия извивается сверху, запрокинув голову…

- Что… мы тут делаем? Зачем?

Юлия пожала плечами и затянулась паром, ответив только спустя тридцать секунд:

- Сама не знаю. Может, я хочу удостовериться, что ты не подставился своими художествами.

- В лесопарке?

- А почему бы и не здесь?

- И каким же образом?

- Ну, уже час, как никто не обрывает мои телефоны и не требует засыпать твой труп песком. Может, обошлось, не заметили.

Скрипник провел ладонью по лбу, смахнув испарину. Перед глазами стояли кадры визиток с непонятными обозначениями. Охотники, жертвы, уровни полномочий. Он был рад поверить, что это всего лишь психологические штучки. Если бы Кортнева его в этом убедила!

Увы. Акслер и мигающая строка «подлежит уничтожению». И Катя особняком. Разменная монета. Жертва.

- Кто не заметил?

- Ты задаешь много вопросов.

В ее голосе прозвучало предупреждение. Но Михаил, справившись с первым шоком, испытал настолько сильный прилив адреналина и решительности, что осознал: если сейчас Кортнева начнет юлить, он вцепится ей в глотку.

- Тем не менее ты ждешь, что я их задам. Именно поэтому мы здесь наедине. Или ты кого-то ожидаешь, чтобы самой не марать свои руки? Того, кто заставит меня замолчать?

Юлия покачала головой. Даже в полумраке Михаил ощутил, что она улыбается.

- Знаешь, я кто угодно. Сука, которую вы полощете, не жалея мата, в курилках. Шлюха, потому что на такое место, как у меня, просто так не взлететь. Ваш ночной кошмар, когда нам приходится работать бок о бок, потому что вы забудете о сне и пище, пока я не получу идеальный результат. Но насчет убийцы ты малость загнул.

Скрипник не мог не признать, что Кортнева обладает потрясающим даром убеждения. Но страх за Кэт сейчас был гораздо сильнее чарующей магии слов Юлии.

- Что я тогда видел в твоем кабинете? Что происходит на этом долбаном шоу, Юля? Или ты думаешь, я изначально не догадался, что не все так чисто?

- Думаю, догадался. Подписку о неразглашении не для красоты с тебя взяли.

- Почему Катя Авдеева подписана как «жертва»?

Юлия покачала головой. Улыбка так и не покинула ее губ. Но в их чувственном изгибе не было злорадства и насмешки. Скорее, грусть.

- Увы, потому что она всего лишь пешка на этом шахматном поле. Мне жаль.

- Что значит «жаль»?!

- То и значит. Оттуда не вырваться. Но она проявила себя хорошо, поэтому вряд ли ей грозят кардинальные неприятности. К тому же твоей подруге посчастливилось стать фавориткой спонсоров, а это очень много значит.

Скрипник ощутил тошноту. А Кортнева как будто прочитала его мысли.

- Что ты дергаешься? Хочешь пить, вода в бардачке. Сам же ее запихал на это шоу, если мне не изменяет память.

- Я не знал.

- О, Михаил, это, выражаясь вашим языком, «ни разу не отмазка». Ты давно любишь ее?

Вопрос застал парня врасплох. Юля этого и добивалась: унять его пыл констатацией фактов, которые оказались для нее очевидными. Скрипник ощутил ярость. Ему всегда казалось, что он возвел прочную стену нейтралитета, которая никому не позволит догадаться, кто для него Кэт с первого их знакомства на первом курсе. Увы, он переоценил свои силы.

- Это не имеет отношения к нашему разговору…

- Возможно. Но скажи, как, ради чего ты отдал женщину, которая тебе не безразлична, на этот спектакль разврата? По сути, уложил ее в койку к зажравшемуся миллиардеру, который даже не запомнит ее лица и имени? Кинул на растерзание этим тварям, которые уже пресытились по уши и жаждут новых развлечений? Ты вправду не понимал, куда ее толкаешь, или твоя истинная суть – быть подкаблучником?

Это было больно. Кортнева резала правду-матку лазерным скальпелем. Скрипник ощутил, как дрожат его пальцы, когда открывал бардачок и на ощупь брал бутылку с водой. Жадно пил, больше стараясь скрыть, как сильно его задели слова Юлии. И не столько презрительное «подкаблучник», сколько осознание неотвратимости. Ведь понимал, что не все так просто в этом шоу! Пятой точкой ощущал. Но нет, позволил собственным мозгам превратиться в кисель от осознания, что сопричастен к чему-то архиважному. К тайне, прекрасной по своей сути, – хотя именно это и должно было насторожить. Мир девушек неземной красоты с огромными финансовыми возможностями, которые тем не менее никогда не мелькали в светской хронике, словно появились из ниоткуда. Мир эксцентричного миллиардера, которому и завидовал по-черному, и ощущал гордость, когда этот Сергей жал ему руку и общался по-панибратски. А перед перспективой побыть «добрым феем» для Кэт, которую любил уже хрен сколько времени, и вовсе потерялся. И ладно Акслер, но, как оказалось, главная опасность ее подстерегала совсем не в его койке…

- Юль, кто они? Эти девчонки? Организаторы, в конце концов?

- Не люблю банальностей, Миш, но мне точно придется тебя убить, если я отвечу. Нет у меня навыков стирания памяти, чтобы обезопасить тебя от этой информации.

- Иллюминаты? Мафия?

- Трансформеры, черепашки ниндзя! – Юля отложила сигарету и сжала обод рулевого колеса. – Ты бессмертный, что ли? Я тебя, по сути, увела от их повышенного внимания, а ты мне допрос устроил! Да если нас усекли, ты до утра не доживешь, понимаешь?

Он прекрасно понимал, что она не врет и не играет, культивируя собственную значимость. Как и понимал другое. Все серьезно и опасно, но Кортнева очень давно в этой системе. Настолько, что держит себя в руках и спасается за черным юмором приобретенного цинизма, который не дает ей сойти с ума.

- Михаил, исчезни куда-нибудь на неделю. Если обошлось, мы потом поговорим. Не надо играть со своей жизнью и с жизнью близких тебе людей ради каких-то возвышенных принципов. И я слишком дорожу своей должностью, чтобы позволить тебе все испортить.

- И как давно ты кормишь зажравшихся олигархов, превращая шоу в кровавые игры? – презрительно проговорил Скрипник, испытав ненависть к этой яркой суке, которая даже не отрицала свое участие в бедламе, где жизнь людей стоила не больше глиняного черепка.

- Олигархов? Мальчик мой, для тебя олигархия – предел власти? Да ты понятия не имеешь, кто они такие! Насколько опасно становиться на их пути! Ты продолжаешь лезть на рожон, а я задаю себе вопрос: на хрен я рискую, спасая тебе жизнь? Ты понимаешь, что сейчас их молчание ничего не значит? Что, вполне возможно, они ничем не выдали нам своей осведомленности и ждут, когда я сделаю ложный шаг? Что прямо сейчас я на прицеле, уговаривая тебя, постороннего мне человека, затаиться и не усугублять положение? Ты думаешь, мне нечего терять?!

Он вырвала из его рук бутылку с водой и сделала несколько судорожных глотков. Их пальцы соприкоснулись, и Михаил ощутил, что Кортнева внутренне дрожит. Черт, да она на пределе! И козырная должность вместе с роскошными хоромами, которой она рискует лишиться, такая незначительная деталь, что она о ней едва ли думает сейчас.

- Прости. – Ему стало стыдно за вспышку ярости. – Я… я просто не знаю, что мне делать. Как ее спасти теперь. Помоги мне.

- Михаил, ты ее не спасешь. Только надеяться, что она дойдет до финала и ни о чем не догадается. Я постараюсь ее направить, но… пока не проси меня ни о чем. Мы все еще, вполне вероятно, на прицеле.

- Что они сделали с тобой, Юля?

Кортнева покачала головой, сильнее сжав руль.

- Поехали отсюда. Если им все известно и мне нечего терять, может, мы что-то придумаем вместе. К тому же по возвращении из Мюнхена тебе будет легче застать свою Кэт в Карпатах. Две головы лучше одной.

- Спасибо, Юлия.

Скрипник накрыл ее ладонь своей, но девушка нервно сбросила ее.

- Твои постельные подвиги тут ни при чем. И запомни: если тебя спалят, я не при делах. Потому что у меня куда более веские причины держать свои жемчужные зубки крепко стиснутыми…

Взревел мотор, и Михаила буквально вдавило в кресло. Все еще теряясь между недоверием и желанием ухватиться за соломинку, он зажмурил глаза, надеясь, что ошибся в Кортневой, и за маской суки скрывается обычный человек.

Ведь он что-то рассмотрел в ее глазах тогда, в кабинете…

Конец первой книги