Ханна Риз остановилась перед широко распахнутыми воротами конюшни. Ветер раздувал подол ее нарядного платья. Хорошо, что она догадалась надеть черные ковбойские сапожки. С ярко освещенной арены невдалеке доносились крики и аплодисменты — там проходило родео штата Колорадо, устроенное в честь Дня независимости. Неподвижный вечерний воздух казался горячим. Из громкоговорителя донесся голос диктора, объявившего имя победителя очередного состязания — Девин Бартлетт. Ханна недовольно вздохнула. Родео уже заканчивалось, и теперь ей стало совершенно ясно, что, несмотря на заблаговременно присланное приглашение, несмотря на обещание выплатить алименты за четыре месяца, которые он ей задолжал, ее бывший муженек, бравый ковбой Трэвис Риз, так и не появится сегодня.
Ханна судорожно вздохнула, пытаясь побороть приступ тошноты. Она знала, что июльская жара тут ни при чем. Прижав руку к животу, Ханна ощутила слабое шевеление новой жизни — настоящее чудо, если вспомнить слова доктора о том, что после рождения Джастина, которому недавно исполнилось четыре года, детей у нее больше не будет. По мнению врачей, из-за физической травмы во время первых родов она больше не могла забеременеть.
Нет, так нельзя, она обязательно должна разыскать Трэвиса. Брак их, разумеется, давно распался, однако теперь у нее двое детей, и им нужен отец. Кроме того, ее единственный источник доходов — это ранчо, доставшееся ей при разделе имущества. Трэвис оставил там необъезженную гнедую кобылу, и Ханна хотела бы забрать ее и продать.
Она в который уже раз осмотрела выгул перед конюшней. Трэвис успел научить Хану чистить денники и давать лошадям корм, но и только.
Высокий худощавый ковбой провел мимо нее усталую лошадь. Он улыбался идущему рядом мальчику. У обоих были блестящие черные волосы, выбивающиеся из-под широкополых шляп. Ханна вздохнула. Когда-то и она мечтала, что Джастин будет вот так же вышагивать рядом с отцом.
Смутившись оттого, что бесцеремонно загляделась на незнакомца, она отвернулась, решив еще раз посмотреть, нет ли поблизости кого-нибудь из друзей Трэвиса.
Внезапно дорогу ей преградили два ухмыляющихся ковбоя.
— Привет, красавица. Ищешь кого-нибудь?
От них несло перегаром, и Ханна поморщилась.
— Может, она не прочь позабавиться? — предположил второй ковбой с остекленевшими карими глазами и, покачиваясь, шагнул к Ханне.
— Я ищу Трэвиса Риза. — Хана сжала кулаки, готовая, если понадобится, защитить своего малыша.
— Опоздала, красавица, — заговорил первый ковбой и покачал головой. — Вчера Трэвису пофартило, вот он и слинял отсюда.
— А куда? — резко спросила Ханна.
— К черту Трэвиса Риза! — Кареглазый ковбой, осклабившись, наклонился к ней. — Кажется, сегодня он в проигрыше, зато нам повезло!
Ханна круто повернулась — первый ковбой посторонился, но второй неожиданно твердо зашагал рядом с ней и, улучив момент, забежал вперед, загородив дорогу. Ханне отчаянно хотелось заглянуть за его широкие плечи и посмотреть, куда направился темноволосый ковбой.
— Пропустите меня!
— Да оставь ты ее, Хэнк, — запинаясь, пробормотал первый ковбой позади Ханны, но было ясно, что ему вряд ли удастся уговорить приятеля.
— Оставь девушку в покое, — услышала она внезапно за своей спиной.
В голосе слышались такая уверенность и такая недвусмысленная угроза, что Ханна вздохнула с облегчением. Колени ее вдруг задрожали, и она сделала шаг в сторону от Хэнка, который сердито уставился на ее спасителя. Тот ответил пьянице спокойным взглядом, не выпуская из руки поводья. Возле мужчины стоял мальчик. Лицо его было столь же невозмутимо, и у обоих были до смешного похожие глаза — темно-серые, как тени на склонах Скалистых гор. Первый ковбой неуклюже пробормотал извинение и потянул друга за рукав.
Ханна вытерла о платье вспотевшие ладони.
— Спасибо.
Темноволосый мужчина молча кивнул. Ей подумалось, что одного взгляда на его длинные ресницы и полные губы многим женщинам вполне хватило бы, чтобы потерять голову. А уж если он улыбнется… Ковбой, сохраняя серьезность, передал поводья мальчику. Тот взял их и повел лошадь в денник. Ханна удивилась, заметив, что, проходя мимо, мальчик взглянул на нее с явной неприязнью.
Ковбой подошел чуть ближе, и, только сейчас увидев веревку, перекинутую через луку седла, которое он нес, Ханна решила спросить его о Трэвисе. В ту же минуту она почувствовала, как подступает тошнота. Ханна несколько раз торопливо вздохнула, и вдруг все вокруг закружилось, а белый узор на темно-лиловой рубашке ковбоя сделался расплывчатым.
Мужчина схватил ее за плечи, и Ханна ощутила жар его рук в опасной близости от своей груди. Предметы вновь обрели четкие очертания.
— Вам плохо?
— Нет, все в порядке. Можете отпустить меня. — Ханна выпрямилась, радуясь, что дурнота отступает.
Он взглянул на нее, и Ханна снова подумала, что он очень красив, хотя и видно было, что он порядком устал. Сапоги его покрывал слой пыли, а от одежды пахло лошадьми, потом и детской присыпкой.
Детской присыпкой?
— Прошу прощения, я не хотел вас обидеть.
— От вас пахнет детской присыпкой!
— Когда держишь в руках веревку, ладони должны быть сухими.
— Да, я знаю. — А ведь она почти забыла. От Трэвиса, между прочим, никогда не пахло детской присыпкой, даже когда Джастин был совсем маленьким.
— Я привык пользоваться ею, когда мой сын был еще малышом. — Он улыбнулся. — С вами точно все в порядке?
Ханна прищурилась.
— Если вы меня сию же минуту не отпустите, сами увидите, что я в отличной форме.
Он медленно опустил загрубелые руки, но по выражению его глаз Ханна поняла, что понравилась ему.
— Я просто испугался, что вы упадете, у вас было такое бледное лицо.
Ханна подумала, что он тоже побледнел бы, будь он на пятом месяце и страдал бы от тошноты, но промолчала. До сих пор никто ни о чем не догадывался. Кроме того, она полагала, что Трэвис должен узнать обо всем первым, вот только найти бы его!
— Послушайте, мисс, я тут случайно услышал, как вы спрашивали о Трэвисе Ризе. Так уж получилось, но мне тоже надо его разыскать.
— Зачем?
— Я мог бы спросить вас о том же.
Ханна на минуту задумалась. Затем, понимая, что ковбою, вероятно, удастся найти Трэвиса раньше, чем ей, ответила:
— Я Ханна Риз, бывшая жена Трэвиса.
Похоже, он не ждал подобного ответа, хотя и попытался скрыть изумление. Ханна упрямо сжала губы. Почти все ковбои, с кем ей доводилось встречаться, с трудом верили, что Трэвис был когда-то женат.
— А я Девин Бартлетт.
Победитель в состязании гуртовщиков, вспомнила Ханна.
— Вы знакомы с Трэвисом?
— Мы выступали вместе. Как я понимаю, неподалеку от Грили у него есть ранчо, кстати, может, вы знаете, где именно?
— Еще бы не знать! Теперь это мое ранчо. Я развожу там лошадей.
Он удивился. Судя по неодобрению, отразившемуся на его лице, Бартлетт считает ее охотницей до легких денег. Беда в том, что, как и большинству ее знакомых, ему неизвестно, что ранчо давным-давно заложено. Однако он лишь сказал:
— Недавно Трэвис купил у меня необъезженную кобылу, но так и не привез деньги. Вы случайно не знаете, где может быть эта лошадка?
Ханне показалось, что она слышит предупредительный вой сирены. Она даже не стала уточнять, действительно ли это та самая гнедая с белой звездочкой на лбу и белыми носочками над передними копытами. Если Девин Бартлетт заберет у нее кобылу, а Трэвис так и не выплатит ей алименты, она и ее дети окажутся на мели.
— Эта лошадь теперь моя. Вам придется разбираться с Трэвисом.
Заявив это, Ханна решила воздержаться от дальнейших расспросов о Трэвисе, уверенная, что спора теперь не избежать. Собираясь отправиться домой, она повернулась и пошла прочь, но спустя минуту уже второй раз за вечер путь ей преградил широкоплечий ковбой правда, трезвый и весьма решительно настроенный.
— Ханна, эта лошадь — зарегистрированная чистокровка, и у меня есть все документы на владение, — спокойно сказал Девин. — Она никогда не принадлежала Трэвису, а потому не принадлежит теперь и вам.
Не принадлежала? Ханна нервно облизала сухие губы. Черт бы побрал Трэвиса! Он ни словом не обмолвился о том, что не удосужился оформить документы на лошадку. Ханна выпрямилась.
— Могу только повторить, что вам придется улаживать это дело с Трэвисом. Эта лошадь стоит столько же, сколько он мне задолжал по алиментам.
Девин, присвистнув, сдвинул шляпу на затылок, и глаза его подобрели. Ханне стало жарко — даже Трэвис никогда не смотрел на нее с таким сочувствием. Впрочем, недолго счастье длилось. Помолчав, Девин снова заговорил, и она поморщилась от его холодного тона:
— Для меня чистокровка означает примерно то же самое. Я развожу и объезжаю лошадей, чтобы было чем прокормить сына.
Девин стоял перед ней, поигрывая желваками. Напряжение разрядил темноволосый мальчик. Быстро подойдя к отцу, он весело поинтересовался:
— Ну что, пап, пошли поищем противного Риза, который украл нашу кобылку?
Ханна, не веря собственным ушам, резко выдохнула. Мальчик снова неприязненно взглянул на нее. Ему, наверное, было лет двенадцать-тринадцать. Сходство с отцом было удивительно, только волосы чуть темнее, и одет в черную футболку с изображением вставшего на дыбы мустанга.
Девин сухо ответил:
— Си-Джей, познакомься, это Ханна Риз. Она была замужем за Трэвисом.
Сын Девина взглянул на нее так враждебно, что Ханна поежилась.
— И она знает, где Ракета?
— Полагаю, леди хотела бы сперва взглянуть на документы о владении, а уж затем можно будет переходить к делу.
Да как они смеют говорить о ней так, словно ее тут нет? Видимо, этот Девин не удосужился научить мальчика хоть каким-то манерам. Кстати, ей нет дела до чертовых документов!
— Я уже сказала, что вам придется разбираться с Трэвисом. А теперь прошу прощения, мне пора…
Девин удержал ее, коснувшись плеча, и тут же опустил руку, так как она напряженно застыла.
— Я сейчас схожу за документами, они в моей сумке в раздевалке, и попробую разузнать что-нибудь о вашем бывшем муже.
Ханне отчаянно хотелось найти Трэвиса, но было ясно, что Девин найдет его раньше. Тем не менее лошадь она не отдаст, пока на ее счете в банке не окажется вся сумма алиментов!
— Хорошо, я подожду здесь.
— Си-Джей, ты тоже останься. И смотри, будь повежливее.
Девин зашагал прочь, и сердце Ханны учащенно забилось. Ну почему, черт возьми, темноволосые ковбои так действуют на нее!
Тут она спохватилась: Си-Джей наблюдал за ней, прищурившись, как взрослый, словно читал ее мысли.
— Сколько тебе лет, Си-Джей?
— Тринадцать. Почти. — Он окинул ее оценивающим взглядом, точь-в-точь как его отец. — А вам сколько?
— Двадцать пять. Почти.
Си-Джей скептически покачал головой.
— На вид вы моложе сестры моего друга Коуди, а ей еще даже пиво не продают!
Ханна вздохнула. Временами ей казалось, что она намного старше. Пожалуй, лучше сменить тему разговора.
— Я слышала, как объявили, что твой отец выиграл состязание гуртовщиков.
— Если бы он не бросил выступать, он бы до сих пор был чемпионом! — заверил ее Си-Джей. Затем он добавил, обращаясь скорее к самому себе, чем к Ханне: — Он вбил себе в голову, что из-за этого развода ему надо остепениться, вот и взялся тренировать лошадей. Мы выбираемся на родео, только если ему удается подготовить лошадку к продаже. А еще он считает, что мне надо играть в бейсбол!
— А чем хочешь заниматься ты?
— Я хочу стать профессиональным ковбоем. Отцу надо подыскать новое ранчо, где можно обучать лошадей. Если ничего не получится, он вернется на арену. — В голосе Си-Джея прозвучала затаенная надежда.
Ханна тут же вспомнила о громадной конюшне, что давным-давно пустовала на ее ранчо. Ей приходилось прилагать немало усилий, чтобы содержать ее в порядке. Да что там говорить — чтобы сохранить ранчо для детей, она готова на все…
— Так, значит, ты тоже… хочешь быть гуртовщиком?
— Я хочу укрощать диких лошадей. Моя мама — она наездница — говорит, что у меня должно получиться. Отец тоже иногда вспоминает молодость и здорово укрощает необъезженных лошадей.
Ханне пришло в голову, что Си-Джей, видимо, желает стать профессиональным наездником, чтобы быть поближе к матери.
— Мне всегда казалось, что это очень опасное занятие.
Ей ответил Девин, неслышно подошедший с другой стороны:
— Ничуть не опаснее, чем любое другое, но все равно спасибо за заботу.
Он усмехнулся про себя, заметив, как Ханна обиженно сжала губы. Красивые губы, красивые глаза, красивые волосы и чудесная фигурка в свободного покроя платьице с рисунком из мелких цветочков. И все же он недоумевал, отчего она так бледна и почему под глазами синие тени. Вид у нее такой, словно ей нездоровится.
Ханна нетерпеливо взглянула на него, и Девин с готовностью ответил:
— Поговаривают, что Трэвис перебрался в Эстес-Парк. В середине июля там состоится родео. Мне показалось разумным сообщить всем, что мы оба разыскиваем его.
— Хорошо. Спасибо, что навели справки.
— К сожалению, сегодня я не захватил с собой родословную Ракеты.
— Какой ужас! — Глаза ее так весело блеснули, что Девин сообразил, что Ханне нет дела до документов на лошадь. Пожалуй, ее не в чем упрекнуть, если этот подлец задолжал ей алименты. С другой стороны, он слышал, что после триумфальной победы лет пять назад Трэвис отгрохал себе настоящий дворец. Если ранчо принадлежит ей, вряд ли дела у нее идут так уж плохо.
Скорее всего, она, как и его бывшая женушка, Джолин, готова обобрать мужчину до последней нитки.
Девин бросил взгляд на сына, радуясь, что тот не умеет читать чужие мысли, а затем обратился к Ханне:
— Завтра я еще раз выступаю, а потом сгоняю домой, в Седалию, и привезу бумаги. После этого я хотел бы заехать к вам и потолковать о лошадке.
В глазах Ханны промелькнул испуг, сменившийся неуверенностью, и Девин почувствовал себя последней свиньей. Но, черт возьми, кобыла принадлежит ему!
Благодаря тому, что он начал объезжать лошадей, ему до сих пор удавалось держать сына подальше от арены, да и от Джолин тоже. Бросив мужа год назад, она отказалась от прав на ребенка, но в последнее время удача ей изменила, и теперь она грозилась забрать сына и, разумеется, заполучить алименты на него. Девин решил, что этому не бывать.
— Надеюсь, вы потолкуете с Трэвисом раньше меня. — Ханна, очевидно, совершенно успокоилась и, кивнув на прощание, направилась к стоянке.
Взгляд Девина невольно задержался на ее стройных ногах, обутых в черные сапожки, и волосах, собранных в веселый хвост на макушке. Он с трудом верил, что такая малышка могла быть женой подонка вроде Трэвиса Риза. Черт, да Трэвиса вообще не представишь в роли мужа! Девин нахмурился, увидев, как Ханна прижала руку к животу, направляясь к поблескивающему хромом грузовику. Знакомая машина! Когда-то она принадлежала Трэвису.
— Пап, у тебя ничего не выйдет. — Си-Джей с неодобрением подмечал все знаки внимания, которые отец оказывал Ханне.
После развода у Девина никого не было, и, возможно, именно этим объяснялся его повышенный интерес к Ханне. Однако развод оказался тяжким ударом для сына, хотя тот даже не догадывался, что Джолин была рада избавиться от них обоих. Девин, в свою очередь, был рад, что она не забрала с собой Си-Джея.
Обняв сына за плечи, он направился в конюшню и постарался выкинуть из головы любые мысли о Ханне Риз, по крайней мере на время.
Ханна продолжала идти легкой, пружинистой походкой, пока не добралась до грузовика. Обернувшись через плечо, она увидела, что Девин исчез, и с облегчением привалилась к открытой дверце — больше можно было не притворяться. С арены доносились звуки духового оркестра. Как глупо! Она-то надеялась, что сегодня вечером будет танцевать с Трэвисом, как когда-то! Пора смириться с тем, что их брак распался еще до рождения Джастина. Ханна забралась в кабину грузовика. Глупо, что она так расчувствовалась, и все из-за Девина. Даже если не думать о его сыне, который, похоже, недолюбливает женщин лишь за то, что они — не мужчины, разведенная мать четырехлетнего сорванца, носящая под сердцем еще одного ребенка, отпугнет любого мужчину. Кстати, ей мужчины и не нужны. Однако по дороге домой Ханна всерьез раздумывала, не поискать ли арендатора для пустующей конюшни. Может, Девин Бартлетт? Да ведь это лучший способ оставить его лошадь — вернее, ее лошадь! — на ранчо, пока она не переговорит с Трэвисом!