Глава 1

Барон Хьюго де Ла Мотт

Начинало темнеть. Сильный ветер бесчинствовал на холодном просторе, с протяжными завываниями швыряя снежные заряды. Они обжигали лицо и руки бедно одетого пожилого человека, который, опираясь на палку, понуро брел по занесенной большими сугробами дороге. Запоздалый путник монотонно передвигал утопающие в снегу ноги, и, хотя переставлять их было довольно трудно, скрип собственных шагов утешал его, поддерживая надежду на теплый очаг в деревне, куда он шел. Она уже виднелась вдалеке, подмигивая загоравшимися в окнах огоньками и маня тихо сочившимися из труб дымками. Недалеко от деревни у схваченной льдом реки возвышалась серая громада замка, ощетинившегося зубцами высоких стен и мрачными остроконечными башнями.

Человек в такую непогоду ни за что не вышел бы из дому, но ему пришлось идти к сестре в соседнюю деревню за обещанной кринкой молока. Он приютил у себя малышку, оставшуюся сиротой после набега разбойников, и теперь нес для девочки долгожданное молоко. Холод пробирал насквозь.

В снежной круговерти он не заметил, как сзади в снег ступила нога человека. Она была обута в остроносую туфлю почти без подошвы. Щегольская обувь совершенно не укрывала ее обладателя от трещавшего вокруг мороза. Рядом провалилась в снег вторая нога слезавшего с коня путника. Обтягивающие штанины яркой расцветки пугали своей незащищенностью от бушевавшей непогоды. Соскочивший с коня барон Хьюго де Ла Мотт изо всех сил пытался противостоять атакующему его морозу. Он был одет для парадного визита к юной и прекрасной даме, которая уже давно являлась предметом его воздыханий. Однако внезапное возвращение мужа повергло барона в бегство, причем бежать пришлось в легкой нарядной одежде, в которой он был, и его плащ вместе с другой теплой одеждой остались для него недосягаемыми. Хьюго весь кипел от ярости.

Человек, крепко прижимающий к себе кувшин с молоком, вдруг услышал сзади звон извлекаемого из ножен меча. Путник знал этот звук, им было полно его прошлое, когда он служил солдатом. Он обернулся. В его глазах вспыхнул ужас. Барон не спеша поднял меч, и прекрасная сталь почти без затруднений погрузилась в человеческое тело. Вспыхнув фонтаном крови, путник выронил кувшин и упал в снег.

Барон, дрожа от холода, подошел к корчащемуся человеку. Мозг сверлила одна мысль: любой ценой согреть ноги. Коротким взмахом он разрубил умирающему живот и, наклонившись, вырывал дымящиеся внутренности. Затем резкими ударами сперва одной, затем второй ноги загнал глубоко внутрь, под грудную клетку еще живого и содрогающегося человека, свои замерзающие ступни. Благодатное живое тепло проникло в ноги барона, согревая дрожащую плоть и возвращая ее к жизни. На его лице появилось выражение расслабленного удовлетворения. Он был доволен своей находчивостью. Если бы кто-то спросил его, как он мог вот так просто погубить христианскую душу, барон был бы крайне удивлен: такой вопрос никогда не мог прийти ему в голову.

Согрев ноги, он вынул их из дымящихся человеческих останков, отер кровь лохмотьями, вскочил в седло и направил коня к видневшемуся невдалеке замку, огни которого призывно манили желанным теплом.

Из разбитого кувшина, булькая, текло молоко, смешиваясь с горячей кровью уже не живого человека и протаивая в снегу кровавые дорожки. И лишь дубовый лес невдалеке возмущенно шумел под натиском безжалостного ветра.

Заснеженная Лотарингия медленно погружалась в жестокий XV век. Если бы замерзающий барон поднял взгляд к небу, то увидел бы, как на темнеющем небесном куполе ярко сверкнула, а затем погасла новая звезда.

 

Глава 2

Временной уровень – XV век

Выйдя на заданный временной уровень, корабль освободился от темпоральной защиты, вспыхнув на мгновение ореолом голубых вспышек, и его черная махина зависла над поверхностью голубой планеты. Слегка вздрагивая, распахнулись солнечные батареи. От корпуса огромного корабля отделились и заняли привычные положения вокруг него дроны космической охраны. Открылись и повернулись в направлении Земли объективы систем оптического наблюдения.

После того как «Зевс» темпоральным скачком прорвал горизонт времени и погрузился в прошлое почти на три тысячи лет по земному времени, темпонавтам пришлось основательно потрудиться. Оказавшись в первом тысячелетии до нашей эры, они установили на еще малонаселенной Земле множество геодатчиков системы глобального мониторинга – сложных приборов регистрации и накопления необходимых данных. Каждый такой датчик представлял собой многопрофильную автоматическую исследовательскую станцию сверхдолговременной эксплуатации. Датчики пришлось размещать на заданных заглублениях под поверхностью земли и на дне различных водоемов. На это ушло довольно много времени.

На орбиту была выведена орбитальная группировка спутников наблюдения. Спутники этой группировки проводили дистанционное зондирование Земли и регистрировали сложные процессы, протекающие в атмосфере и на поверхности планеты. Среди других атмосферных процессов особо отслеживались невидимые воздушные потоки – «воздушные реки», переносившие на огромные расстояния высоко в небе воды больше, чем несли самые полноводные земные реки. Кроме того, аппаратура особой группы спутников взяла под наблюдение окружающее космическое пространство, оставаясь при этом практически невидимой с Земли.

После установки датчиков и размещения на орбите спутниковой группировки «Зевс» начал возвратное движение во времени, имея конечной целью вернуться домой, в свое время. При этом планировалось выполнение периодических проверок оставленного на Земле и ее орбите исследовательского оборудования на различных временных уровнях. Часть проверок требовала высадки темпонавтов на поверхность планеты, чем темпонавты были весьма довольны – посещения древней Земли удовлетворяли кипевший в них исследовательский дух первопроходцев.

Вот и в этот раз «Зевс» делал очередную технологическую остановку между перемещениями. Путешественники уже преодолели период Античности, надо сказать – не без приключений, и теперь оказались в Средневековье. В целом все шло в установленном порядке.

В отсеке управления за своими рабочими местами сидели темпонавты, напряженно вглядываясь в мерцающие мониторы. Наконец Кэти откинулась на спинку кресла и облегченно вздохнула.

– Все, перемещение закончилось. Направление и темпы течения собственного времени корабля сравнялись с направлением и темпами естественного хода времени на Земле на данном временном уровне, темпоральная защита снята. Приехали, в общем. Устала я что-то.

– Еще бы. Пару сотен лет отмахать на каждом перемещении – это не легче, чем пробежать марафонскую дистанцию, – отозвалась Марго. – И куда же нас занесло на этот раз? В начало XV века? Это же жуткое средневековье!

– Все, как планировалось. Тебе, кстати, совсем не обязательно спускаться на поверхность. Джонни и Майкл сделают все необходимое.

– Если только они опять что-нибудь не натворят с нашими бедными предками, – усмехнулась Марго. – Наши мальчики без этого никак не могут.

– Все же нормально прошло, в пределах контактов третьего рода, – усталым голосом возразил Майкл. – Так что успокойся, пожалуйста. Кстати, темпоральные скачки и перемещения мы уже отработали до совершенства. Жаль, что в нашем времени об этом не знают. Волнуются, наверно.

Джонни не участвовал в общем разговоре, внимательно вглядываясь в монитор.

– Итак, – сказала Кэти. – Давайте поставим ближайшие задачи. Нужно пополнить расходуемые материалы у спутниковой группировки, проверить геодатчики на поверхности и снять накопленную информацию согласно технологическим картам. В общем, все, как обычно.

Она взглянула на Джонни.

– Сколько времени для этого потребуется?

– Стоп, не все так просто. – Джонни озабоченно рассматривал бегущие по монитору строчки. – Стандартные процедуры здесь не пройдут. У меня тревожные сигналы по геодатчикам номер 122, 234, 285 и спутникам орбитального наблюдения С6 и F2. С ними проблемы.

– Что произошло? – встревоженно спросила Кэти.

– Экстренных ситуаций нет пока. Но это пока. Геодатчики и спутники, которые мы установили около двух тысяч лет назад, уже поизносились. Они требуют профилактического обслуживания и текущего ремонта. Если этого не сделать, существенно возрастает риск выхода их из строя. Как минимум, по отмеченным объектам. Подождать до следующего перемещения, как мы планировали, уже не выйдет.

– Устали и мы, и оборудование. Мы пахали по полной за эти тысячи лет, – поддержал друга Майкл. – Нужно сделать небольшой перерыв. А то мы совсем поизносились. Нам же предоставлено право при необходимости делать достаточно продолжительные перерывы между перемещениями для отдыха и профилактики оборудования. Вот и надо данным правом воспользоваться.

К пониманию необходимости выполнения профилактики у него тайно примешивалось любопытство, тянущее взглянуть вблизи на кипящую на поверхности планеты удивительную и непривычную жизнь мира прошлого.

– Ну, тебе-то это обошлось всего в полгода работы в собственном времени, так что не страдай понапрасну, – остудила его Кэти. – Но в целом вы правы. На завтра к утру прошу Майкла и Джонни подготовить расчет необходимых мероприятий и их полный временной хронометраж. Дедлайн по нашей остановке должен быть хорошо обоснован.

Джонни и Майкл согласно кивнули. Кэти сделала жест рукой, и на экране возникло изображение управляющей хозяйством корабля – Клэр. Она относилась к виртуальной прислуге, которая существовала только в изображениях.

– Клэр, накорми нас, будь любезна, – сказала Кэти.

Все встали и отправились в столовую, на ходу обсуждая сложившуюся ситуацию.

В столовой они расселись вокруг общего стола. Зашла Николь – киберприслуга Майкла, сделала книксен, очаровательно улыбнулась и принялась быстро накрывать на стол. В отличие от Клэр Николь существовала в реальности как робот, имеющий биооболочку привлекательной девушки.

В углу столовой сидела крупная красивая собака, умильно помахивая хвостом. Звали собаку Арчибальд, и этот Арчи уже давно стал всеобщим любимцем. Он был одним из великолепных творений доктора Макензи, и все уже практически забыли, что Арчибальд – на самом деле робот, имеющий биооболочку породистой собаки. Несведущему человеку догадаться, что перед ним не настоящая собака, было просто нереально, настолько точно были воспроизведены повадки умного пса. Арчибальд использовался как элемент системы релаксации на корабле. В экспедиционных условиях он мог применяться для переноски оборудования, проникновения в обитаемые зоны и жилища, а в экстренных ситуациях и для защиты темпонавтов – для этого у него было все необходимое.

Арчибальд встал и подошел к Марго, с интересом поглядывая на аппетитную отбивную на ее блюде. Марго ласково погладила пса и засмеялась.

– Ты, Арчи, зубы мне не заговаривай – мясо все равно не дам. Вот будешь на Земле, там и выпрашивай, сколько хочешь, а здесь мясо тебе ни к чему.

Арчибальд разочарованно удалился в свой угол, зевнул и решил поспать. Насытившись, все отправились отдыхать в свои жилые отсеки. Джонни настроился выспаться, и вскоре сладкий полусон-полувоспоминание о похождениях темпонавтов в Античности завладел им.

 

Глава 3

Встреча перед битвой

Ранним утром на возвышенности, еще окутанной тяжелым влажным туманом с соседней реки, стоял молодой человек. Он закутался в плащ и пытался рассмотреть что-то на равнине, расстилавшейся перед ним и скрытой пока туманной пеленой. Болел глаз, но он старался не обращать на это внимания. На стоящее рядом с ним дерево уселись несколько воронов.

Вдруг он увидел невдалеке юношу, стоявшего около дерева. Тот тоже был закутан в плащ с капюшоном и с интересом рассматривал молодого человека. Они некоторое время смотрели друг на друга. Потом юноша почтительно опустился на одно колено и произнес:

– Я рад приветствовать величайшего полководца всех времен и народов!

– Встань, – повелительно сказал молодой человек и удивленно добавил: – Ты не похож на наших. Откуда ты меня знаешь? Ты римлянин?

Юноша – это был Джонни – встал.

– Нет, Ганнибал. Я из другого мира, с которым ты незнаком.

Ганнибал почему-то почувствовал к Джонни доверие. Он положил ему руку на плечо и с улыбкой произнес:

– Ну, что ж, пусть благословят тебя великие боги!

Джонни хотел еще что-то сказать, но прогуливавшийся рядом крупный черный ворон вдруг возмущенно и тревожно закаркал. Юноша вздрогнул.

Налетевший ветер разогнал туман, и перед карфагенянином открылась равнина, на которой готовилось к битве огромное и грозное римское войско, значительно превосходящее силы самого Ганнибала. Наступало время знаменитой битвы при Каннах.

Ганнибал обернулся, но ни юноши, ни стаи черных воронов рядом уже не было…

Трудно описать трепку, которую Кэти, обычно очень уравновешенная, учинила новоиспеченному приятелю Ганнибала. Встречи с личностями такого уровня были строго запрещены в связи с опасностью контактов первого рода.

Разбушевавшаяся Кэти, видя по блаженной улыбке Джонни, что все ее громы и молнии попадают мимо, наконец успокоилась. После тщательного анализа ситуации было установлено, что это был контакт третьего рода, не повлекший никаких последствий и поэтому не несущий угрозы. Джонни обещал сделать правильные выводы. Но в его ушах все еще звучал негромкий голос знаменитого полководца, который был кумиром его детства.

Все было бы хорошо при выполнении экспедиций на поверхность, за исключением рискованного контакта с Ганнибалом, в котором был виноват Джонни, если бы Майкл не провел ночь с Клеопатрой…

 

Глава 4

Цезарь и Клеопатра

Доклад молодого человека после очередной экспедиции посещения привел экипаж в шоковое состояние. Дело обстояло так…

Перед наступлением на Земле новой эры возникла благоприятная ситуация, допускавшая посещение Великой библиотеки в Египте. В ее основе лежало собрание рукописей из личного архива знаменитого Аристотеля. Оригиналы работ крупнейших ученых Античности, сочинения афинских трагиков и другие бесценные реликвии составляли ее фонды, доходившие, по некоторым источникам, до семисот тысяч рукописей. Это были уникальные сокровища цивилизации. Подавляющее число рукописей до нашего времени не дошло. Мы знаем Великую библиотеку как Александрийскую, поскольку она была расположена в городе, основанном Александром Македонским.

Соблазн хотя бы одним глазом взглянуть на древние манускрипты привел к тому, что руководство миссии допустило возможность посещения библиотеки одним из темпонавтов с целью изучения и негласного снятия копий с содержимого хотя бы малой части ее фондов. Естественно, если это не нарушало установленных Кодексом правил. Такая возможность вскоре представилась: после выполнения плановых задач с геодатчиками и спутниками наблюдения освободились два дня, которые можно было использовать для научных исследований. Кэти прямо пылала желанием посетить библиотеку, но ей покидать корабль было запрещено категорически. Отправили Майкла. По возвращении он так описал происшедшие с ним события:

– Иду я по набережной в древней Александрии, наслаждаюсь чистейшим естественным воздухом без всяких вредных примесей. Чудно даже. Любуюсь изумительной архитектурой, в том числе потрясающим Александрийским маяком – седьмое чудо света все-таки.

– Ты нам еще лекцию о чудесах расскажи, – раздраженно перебила его Кэти. – Как ты попал в постель к Клеопатре? Ты что, хотел спросить у нее, как пройти в библиотеку? Она же лицо неприкосновенное! Дон Жуан нашелся!

– Так вот, иду я себе мирно по Александрии и никого не трогаю. Вдруг смотрю, недалеко от меня останавливается роскошный закрытый портшез. Не успел я опомниться, как ко мне подскакивают два нубийских амбала, заламывают руки и бросают внутрь этого самого портшеза. Ну не ожидал я. Расслабился. Оказавшись внутри, я увидел молодую женщину, которая с интересом меня разглядывала. У нее были красивые волнистые волосы и изумительные огромные глаза. Вся увешанная драгоценностями, как новогодняя елка. Аристарх попрыгал около портшеза, но внутрь проситься не стал.

– Еще бы. Он сразу понял, во что ты вляпался, – заметила Марго. – Он умный, в отличие от некоторых.

– В общем, я сразу сообразил, кто могла быть эта женщина, и не могу сказать, что сильно этому обрадовался.

Кэти посмотрела на Майкла и решила, что доля истины в его словах есть. Он был очень привлекательным юношей, с хорошо развитым, тренированным телом, среднего для своего времени и высокого для Античности роста. Майкл явно должен был выделяться среди жителей Александрии и вполне мог понравиться царице.

– В Кодексе ничего не написано, что делать, когда не ты стремишься к контакту, а с тобой хотят вступить в нежелательный контакт. Так что я не виноват! Конфликтовать я с ней не мог, она по Кодексу лицо неприкосновенное, недаром Аристарх сразу смылся. Я ему еще за это все перья повыдергиваю!

– Не трогай птичку. Что дальше? – спросила Кэти.

– Она меня некоторое время рассматривала, потом что-то крикнула слугам, и нас куда-то понесли. Наконец портшез остановился, Клеопатра вышла, и я за ней. Мы оказались в ее опочивальне, в центре которой стояла огромная кровать с балдахином. Ко мне подскочили две служанки, завели в соседнее помещение, живенько раздели и принялись обмывать и умащивать всякими благовониями. Выполнив все процедуры, они меня повели к своей госпоже и пристроили на кровать. Клеопатра молча стала водить руками по моему телу. Понравился я ей, видать! – гордо сообщил Майкл.

– Разговорами она тебя, похоже, не напрягала, – хихикнула Марго.

– А что я мог сделать – она царица. Не скандалить же! Я решил ее не раздражать, на все соглашаться и так соглашался до полуночи. Тем более что у нее была очень необычная привычка придавать остроту ощущениям в постели. Она мне показала два плетеных ящичка у изголовья, из которых доносилось шипение ядовитых змей. То есть намекнула, что, если я буду артачиться, мою руку засунут в один из этих ящичков, и, как я понял, к утру на одного темпонавта будет меньше. Она потом заснула, а я вдруг вспомнил, что у нее, по некоторым сведениям, была скверная привычка наутро казнить своих любовников. Правда или нет, но сон как рукой сняло.

– А ты не шляйся по античным бабам, спать будешь лучше, – не утерпела Марго.

– Вдруг слышу шум. Клеопатра вскочила и что-то крикнула служанкам. Они меня тут же затащили в какой-то укромный уголок. Я вспомнил, что в это время во дворце должен был находиться Цезарь, и мне как-то сильно поплохело. В помещение зашли два римлянина, а за ними крепкий, слегка лысоватый мужчина средних лет. Я сразу его узнал – по статуям. Цезарь собственной персоной. Представляете? Два таких персонажа, и оба, согласно Кодексу, неприкосновенные. А я должен играть роль скелета в шкафу. Мне-то такая роль совсем не нравилась. Одна из служанок палец к губам приложила и меня за руку дернула. Вывела потайным ходом наружу и вернула мою одежду. Я, естественно, дал деру из дворца, а дальше вы знаете. Мне, конечно, хотелось сделать селфи с Клеопатрой и взять автограф у Цезаря, но я предпочел смыться. В интересах дела.

– Надеюсь, ты на отцовство по отношению к Цезариону не претендуешь? – ехидно спросила Марго. – А то в нашей компании как раз маленького фараона не хватает!

Все развеселились, представив египетского фараона в кают-компании «Зевса». Джонни, который с любопытством и даже с некоторой завистью слушал признания друга, не сдержался и пристал к нему с вопросом, который на самом деле интересовал всех:

– Мы, конечно, сделаем выводы из такой необычной ситуации. Ну а все-таки, какая она, Клеопатра? Действительно такая потрясающая женщина, как о ней говорят? На твоем регистраторе ее практически не видно. Уж очень резво тебя от одежды освободили.

– Я бы не сказал, что она такая уж красавица. Моя Николь, к примеру, если ее поставить рядом с Клеопатрой и сфотографировать, будет гораздо красивее царицы. А вот если вживую – рядом с Клеопатрой на Николь никто не обратит внимания. Даже если они обе будут голые. У Клеопатры в лице есть достаточно отклонений от идеала – нос с горбинкой, выступающий подбородок и так далее. Но это такие милые недостатки, которые только подчеркивают ее удивительную индивидуальность и своеобразие. Она потрясающе умеет их использовать, превращая в достоинства. Волнующий прищур глаз, капризный изгиб нежных жаждущих губ, легкий наклон головы, проникающий в самую душу взгляд из-под длинных трепещущих ресниц – и вот у тебя уже нет даже намека на сопротивление. Ее личность как бы погружается в твою, обволакивая тебя целиком и превращая тебя в часть себя. Потрясающий магнетизм царственной госпожи, способной из любого мужчины сделать своего раба. В ее взгляде есть что-то, лишающее тебя воли, как это бывает у змей, которые взглядом могут парализовать свою жертву. Недаром она к ним небезразлична. Прямо атавизм какой-то.

– Эх, жалко, меня там не было, – вздохнул Джонни.

– Ну, все, поодиночке по планете бродить больше не будете! – решительно заявила Кэти, поняв, что ее увещевания уплывают мимо. – А то одному по дороге Ганнибал «случайно» попадается, другой просто не может, чтобы не переспать с Клеопатрой. Представляю, что бы с тобой Цезарь сделал, если бы увидел в спальне у Клеопатры! И я бы ему еще помогла! Скажите спасибо, что по результатам анализа все эти контакты квалифицируются как контакты третьего рода. Мы ходим по лезвию бритвы, неужели вы этого не понимаете! Опасные контакты должны быть надежно исключены. В том числе и сексуальные, мы ведь уже об этом говорили. К великим людям на километр не подходить, что бы там ни случилось. Не забывайте о протоколе 106! Высадки в Античности прекращаем, а то она на вас плохо действует. Можете с ней попрощаться.

Джонни вздохнул и вызвал на экран изображение античных городов и памятников, которые им удалось заснять с помощью дронов. Особое восхищение у него вызвал Колосс Родосский – гигантская статуя-маяк бога Солнца, одно из семи чудес света. Он стоял у входа в порт Родоса, сверкая в лучах солнца, потрясающий в своей мужской античной красоте.

– Какой прекрасный мир построили мы, мужчины, – гордо заметил Майкл, разглядывая сияющего античного бога. – Сколько вложили труда, какие проявления человеческого гения воплотились в изумительных творениях. А ведь это только заря цивилизации!

Марго не удержалась от язвительного комментария:

– Ну да, мужчины! На самом деле это женщины родили мужчин, чтобы те построили для них этот самый прекрасный мир! Не самим же со всем этим возиться!

День спустя огромная черная масса «Зевса» покинула Землю для того, чтобы снова прибыть к Земле, но уже в другом времени.

 

Глава 5

Подготовка к визиту на Землю на временном уровне XV века

На следующий день после выхода на уровень начала XV века отдохнувшие темпонавты сидели за своими рабочими местами в отсеке управления. Перед ними висело объемное изображение земного шара, покрытое сеточкой голубых точек, которые обозначали спутники наблюдения из орбитальной группировки.

– Что касается ремонтно-профилактических работ на спутниках С6 и F2, – сказал Майкл. – По предварительным данным, работа с ними большого труда не составит, хотя займет определенное время. Я готов отправить два ремонтных дрона для выполнения этих работ. В случае острой необходимости можно снять аварийные спутники с орбиты и провести их ремонт в стационарных условиях, на «Зевсе». Но пока необходимости в этом нет.

– По проблемным геодатчикам ситуация несколько сложнее, – озабоченно сказал Джонни. – Как вы видите на мониторе, один аварийный датчик находится в области Антарктики, второй – на дне Сены недалеко от Парижа, третий – в малонаселенной лесистой местности в Лотарингии. По ним необходима высадка на поверхность и проведение ремонтных работ на месте.

– Как я понимаю, с Антарктикой и Лотарингией проблем по организации работ не предвидится, а вот Париж… – задумчиво сказала Кэти. – Риск очень большой.

– Эх, Париж, Париж… – вздохнула Марго и мечтательно произнесла: – Мой самый любимый город на Земле, да еще в пору своей средневековой юности!

– Сделаем так, – приняла решение Кэти. – Я выведу «Зевс» в пояс Кларка и встану на геостационарную орбиту. Мы с Марго пока займемся поиском долгопериодических комет и астероидов. А Джонни с Майклом готовят экспедиции посещения, как только закончат со спутниками. Начнем с Антарктики, затем Париж, а в заключение наиболее простое – Лотарингия. Постараемся завершить работы за пару недель, и в путь. Нас и так уже заждались. Вопросы есть? Если нет, то за работу!

Ничего необычного в стоящих перед темпонавтами задачах не было. Все занялись привычной работой, хотя частенько останавливались перед большим экраном и с любопытством рассматривали огромный голубой шар Земли, неспешно вращающийся перед объективами камер внешнего наблюдения.

Когда «Зевс» завис на геостационарной орбите, Майкл отправил несколько ремонтных дронов к аварийным спутникам, и те на удивление быстро справились со своей задачей. На следующий день началась первая на этом временном уровне экспедиция посещения. Джонни и Майкл, облаченные в скафандры, высадились в нужном районе Антарктиды в сопровождении трех ремонтных дронов из планетарной группировки и принялись за работу. Здесь возникли некоторые сложности, пришлось даже запрашивать дополнительную технику с «Зевса», но в конце концов удалось восстановить работоспособность геодатчика. Никаких контактов с местным населением не было за полным отсутствием такового. Кэти осталась очень довольна.

После возвращения первой экспедиции началась подготовка второй – в окрестности средневекового Парижа. Там, в одной из излучин Сены, на определенном заглублении был установлен датчик 234. Здесь уже избежать контактов с местным населением было невозможно, поэтому готовили ее с особой тщательностью. Анализ спутниковых снимков и ситуации в целом показал, что удобнее всего высаживаться в густом безлюдном лесу, в существенном отдалении от места закладки аварийного датчика. Это было необходимо для обеспечения скрытности высадки. После приземления предстояло отправиться в Париж: только там можно было нанять карету нужного размера, которая могла бы вместить необходимое оборудование и обеспечить скрытность его перевозки. Затем нужно было доставить оборудование к месту закладки датчика и выполнить там все необходимые работы. По этому плану уклониться от визита в Париж было невозможно. После небольшой дискуссии в состав экспедиционной группы была включена Марго, без которой посещение Парижа оба темпонавта считали немыслимым.

Для похода к Парижу следовало соответствующим образом экипироваться. Требовались местные деньги. Джонни с Майклом засели в отсеке с 3D-принтерами и принялись с ними колдовать. Напечатали определенное количество золотых французских монет того времени. Джонни хотел сделать имитацию из титанового сплава, но Майкл категорически отказался участвовать в изготовлении таких, по его мнению, фальшивых монет. Он в красках расписал приятелю, как казнят фальшивомонетчиков в Средневековье. Быть сваренным в кипящем масле Джонни не хотелось. Сошлись на том, чтобы для изготовления монет использовать имевшиеся на корабле небольшие запасы золота. Напечатали кошель звонких ливров, которые им самим очень понравились. Войдя во вкус, напечатали себе еще немного серебра.

Пришла Кэти и тут же все забраковала: слишком новенькими были монеты. Их нужно было состарить, что и было сделано: над ними изрядно потрудились с помощью шлифовальной машины, пока они не приобрели вид прошедших через множество рук золотых кружочков.

В итоге произведенная денежная масса была признана удовлетворительной. Затем взялись за изготовление одежды для путешественников. Наконец, наступило время демонстрации результатов работы.

За столом в кают-компании сидели Кэти и Марго. Через некоторое время к ним присоединился Джонни. И вот в дверях театрально появился Майкл. Он был одет в яркий костюм дворянина того времени: мягкая остроносая обувь, тесно облегающие ноги шоссы – аналог штанов, напоминающих колготки, причем одна штанина белая, а другая красная. На этом фоне между ног выделялся украшенный бахромой гульфик. Расцвеченный камзол и короткий меч на поясе завершали его благородный облик. Девушки принялись рассматривать наряд Майкла. Взгляд Марго остановился на гульфике.

– Это у тебя там яблоко или ты так рад меня видеть? – ехидно спросила Марго, вспомнив реплику королевы Анны Болейн по аналогичному поводу.

Кэти прыснула со смеху.

– Не смущайте меня, а то я покраснею, – с нотками гордости за свое произведение заявил Майкл.

– Ты покраснеешь, как же. Ну, прямо павлин, – сквозь смех заявила Кэти.

– Ничего вы не понимаете в изящном обхождении и куртуазной моде, – поддержал друга Джонни.

Майкл сделал галантный поклон с прискоками. Кэти перестала смеяться и сказала:

– Ну, вот что. Оба – в монахи. А то вы тут вгоните в соблазн местных дам своими гульфиками.

Здесь уже засмеялись все. А Кэти продолжила жестким тоном:

– Костюм и образ монаха мало зависят от местной моды и позволят спрятать под рясой средства индивидуальной защиты и связи. На странствующих монахов никто обращать внимание не будет. Так что учитесь читать гнусавыми голосами псалмы и крестить детей. Кстати, о тонзуре не забудьте. Джонни будет зваться… – Она немного задумалась и предложила: – Брат Доминик. А Майкл – брат Фотий. Вас это устроит?

Майкл вздохнул, разглядывая свой меч, с которым ему расставаться совсем не хотелось.

– Ладно. Но я бы предпочел роль странствующего рыцаря, – с сожалением сказал он, элегантным жестом отправляя меч в ножны. – И вообще шевелюру жалко.

– Нам здесь только Дон Кихота не хватало, – безапелляционно заявила Кэти. – А тонзуру можно будет имитировать париком.

– Как утверждала ваша монашеская братия – calvitium non est Vitium sed prudentiae judicium, – хихикнула Mapro. – Так что не расстраивайтесь. С лысинами вы будете выглядеть явно мудрее!

– Ну, все, на этом примерку закончили, – подвела итог дискуссии Кэти. – Завтра в четыре часа ночи экспедиционной группе быть готовой к высадке. Вы работайте, а нам с Марго еще нужно платье для ее визита изготовить. Придется нам с ней потрудиться. Так что вперед!

Девушки отправились в отсек к ЗD-принтерам, оставив ребят в расстроенных чувствах.

– Как я понял, роль монашки для нашей Марго не подходит, – обиженно пробурчал Майкл, отстегивая меч от пояса.

– Ты не переживай. С женщинами всегда так, – успокоил его Джонни и принялся философствовать на эту тему. – Они любят присваивать себе наши достижения. Вот, к примеру, шоссы. Несколько столетий мужики в них щеголяли, а потом женщины назвали их колготками и присвоили себе. Или тот же пресловутый гульфик. Очень удобная штука для того времени, тем более что он позволял выдавать желаемое за действительное. Дамы это заметили, перехватили идею, удвоили, немного переформатировали и соорудили себе бюстгальтер. С той же целью. А мы еще и виноваты!

Майкл рассмеялся. Ребята еще немного поупражнялись в остроумии по поводу шосс и других предметов средневековой одежды и разошлись по своим делам.

 

Глава 6

Париж – удивительный и прекрасный

Когда подошло время высадки, Кэти обняла каждого из своих друзей, готовых отправиться на поверхность планеты, и напутствовала их:

– Вы вооружены мудростью знания из будущего. Не злоупотребляйте этим. Удачи вам, я буду вас ждать!

Через час посадочный челнок опустился на небольшой поляне в лесу недалеко от Парижа. Если бы кто-нибудь наблюдал эту высадку со стороны, то увидел бы, что с темного звездного неба опустилось странное сооружение, которое вдруг приняло вид древней полуразрушенной церквушки с высоким шпилем. Со скрипом распахнулось перекошенное чердачное окно, и из него с карканьем вылетела стая черных воронов. Из приоткрывшейся двери лениво вышла большая собака и, принюхиваясь, обежала поляну вокруг церкви. Потом она вернулась и шмыгнула в полуоткрытые двери. Все затихло.

В предрассветные часы церковь стала вновь подавать признаки жизни. Скрипнула дверь, и из нее снова выбежала собака. Вслед за собакой вышли два монаха с надвинутыми на голову капюшонами и девушка, закутанная в темную накидку, полностью скрывавшую фигуру. В руках у девушки была небольшая плетеная корзина, в которой были собраны продукты на дорогу. Собака снова вернулась в церковь, а вышедшие из церкви путники отправились в соседнюю деревню. Там они наняли коляску, которая повезла их к стенам Парижа. Высоко в небе, не теряя из виду коляску, летел большой черный ворон.

На развилке дороги, когда они уже подъезжали к Парижу и стали видны острые шпили и башни городских соборов и замков, возница спросил, до каких ворот их довезти: дю Тампль или Сен-Мартен. Марго решила ехать к воротам Сен-Мартен. Возница вздохнул.

Вдруг Марго испуганно закричала, показывая на огромное мрачное сооружение, которое возвышалось на холме справа от дороги. Возница сжался и подхлестнул лошадей, не забывая при этом быстро креститься. Потрясенные Майкл и Джонни не могли отвести взгляд от жуткого зрелища, открывшегося перед ними.

На холме возвышалась огромная каменная постройка кубической формы. Она была высотой в четыре этажа, крыша отсутствовала, и одной из стен, обращенной к Парижу, тоже не было. Первый этаж выполнял роль фундамента, а возвышавшееся над ним трехэтажное сооружение внутри было полым. Каждый этаж представлял собой череду проемов в стене, метра четыре высотой, и через них можно было видеть противоположные стены. Таких проемов было до полусотни, и во многих из них висели люди, точнее, то, что от них осталось. Остатки трупов и скелетов шевелились под дуновениями ветра. Раскачивающиеся скелеты в обрывках истлевшей одежды, сопровождаемые скрипом и звоном цепей, создавали жуткое впечатление странных загробных плясок. В некоторых проемах висели по два скелета, и тогда казалось, что они, обнявшись, танцуют свой смертельный танец.

Это были огромные мрачные ворота в загробный мир.

Вдруг сильный порыв ветра всколыхнул трупы. Казалось, что население странного сооружения засуетилось, обнаружив проезжавшую мимо них коляску с живыми людьми. Страшные ухмылки черепов с пустующими глазницами сопровождали прижавшихся друг к другу путешественников. Ветер порывами доносил смрад гниющих тел.

Выискивая для себя поживу среди висельников, огромные стаи воронья с громким карканьем кружились над страшным сооружением.

– Королевская виселица Монфокон, – прошептала Марго. – Дом смерти. Здесь вешали.

– Серьезное сооружение, – овладев собой, сказал Джонни. – Все построено солидно и монументально.

– Того, кто все это построил, повесили здесь же, – проговорила Марго.

– Оригинальное приветствие для гостей города и прочих туристов, – пробормотал Майкл. – Лучше на нем не зацикливаться, а то всю ночь висельники будут сниться.

Под порывом ветра один из скелетов повернулся к ним и призывно взмахнул рукой.

– Зовет нас, – испуганно прошептала Марго.

– Если сдвинуть время назад, то этот скелет обрастет плотью и влюбится, быть может… Или напишет мудрую книгу, – задумчиво проговорил Джонни.

– Все равно он кончит виселицей, – отозвался Майкл.

Вдруг Марго заплакала.

– Никогда не думала, что мне доведется увидеть Монфокон в реальности, – сквозь слезы проговорила она.

Слезы испуга и даже обиды переполняли ее: населенный разлагающимися мертвецами ужасный Монфокон находился именно там, где в ее времени был расположен парк Бют-Шамон, почти в том месте, где она испытала столько счастья с Мишелем. Прошлое и будущее каким-то странным образом связались для Марго в этом жутком сооружении. Она обернулась и увидела, как множество бывших людей, едва прикрыв обрывками одежды свои распадающиеся тела, жадно скалились ей вслед и размахивали руками, словно пытались ей что-то объяснить и доказать.

Наконец печальное зрелище осталось далеко позади, и они оказались у стен города. Путешественники расплатились с возницей и через ворота Сен-Мартен вошли в Париж. Городской шум оглушил их. Пришлось привыкать к непривычным и порой не слишком приятным запахам, которые заполоняли улицы, и постоянно смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в нечистоты, которых здесь хватало. Впрочем, это не помешало им во все глаза смотреть на чудесную архитектуру и бурлящую жизнь великого города.

Средства средневекового передвижения привлекали их внимание в первую очередь. Майкл указал на выезжающую из переулка процессию, в центре которой двигалась карета. Впрочем, такая карета нашим путешественникам не подходила: у нее не было колес. С двух сторон ее несли лошади, а саму повозку окружали всадники. Полюбовавшись на процессию и скептически сравнив наряды всадников со своим недавним творчеством, ребята отправились искать постоялые дворы или таверны, где можно было бы нанять подходящий по размерам закрытый экипаж.

Они оказались в людском водовороте огромного города.

– Обратите внимание – как много молодежи в прошлом, – заметил Джонни. – Бросается в глаза. Это, можно сказать, сама молодость цивилизации. А у нас все старики да старики.

Марго не удержалась и упросила мужчин на минуточку зайти на мост Менял, памятный ей по первой встрече с Мишелем. Они долго упираться не стали. Договорились, что, пока Марго пойдет прогуляться по мосту, Джонни и Майкл подберут и наймут подходящую карету и затем заедут за ней. На том и порешили.

Оставшись одна, Марго с замиранием сердца отправилась к мосту. Самого моста почти не было видно из-за плотной застройки домами и лавками менял. Она медленно пошла по нему, с интересом разглядывая окружающие здания, возведенные прямо на мосту. На удивление, вокруг почти не было людей. В конце моста виднелись могучие башни королевского замка. У подножия серых крепостных стен выстраивались войска. Множество знамен трепетали на ветру. Огромное количество зевак собралось на прилегающих улицах. Марго остановилась и увидела, как из ворот медленно выехала пестрая колонна всадников. Их роскошные доспехи сияли на ярком солнце, разноцветные плюмажи на шлемах покачивались в такт шагам великолепно убранных лошадей.

Перед процессией двигались несколько тяжеловооруженных рыцарей охраны. Один из них, увидев стоящую посреди моста Марго, что-то закричал, выхватил из-за пояса небольшую секиру и направил своего коня в ее сторону. Марго охватил страх. Она услышала, как тревожно закаркал Аристарх, который с важным видом прогуливался невдалеке. Ворон должен был защитить Марго в случае опасности, и это ее несколько успокоило. Сзади раздался грохот колес по мостовой, и Марго почувствовала, как сильные руки схватили ее и затолкнули в карету. Вслед за ней в карету вскочил монах, и она понеслась во весь опор – на соседнюю улицу. В окошко Марго увидела, как преследующий ее рыцарь охраны махнул секирой и повернул коня обратно. Только теперь она почувствовала, что ее отпустил страх, и повернулась к своему спутнику. Тот откинул капюшон и улыбнулся – это был Майкл. Не в силах сдержать чувства облегчения и благодарности, Марго бросилась ему на шею и расплакалась. Майкл гладил ее по голове и приговаривал: «Ну, все, все, успокойся, все прошло, и опасности больше нет».

Заехав в какой-то переулок, карета остановилась. Распахнулась дверца, и в нее заскочил Джонни – он покинул свое место рядом с кучером. Майкл задернул шторки кареты.

– Ну, девушка, тебя ни на минуту нельзя оставить одну, – укоризненно сказал Джонни. – Ты прямо как медом намазанная, все на тебя внимание обращают! Хорошо еще, что Аристарх подал сигнал тревоги, а то пришлось бы устраивать разборки с тем пижоном, который топориком размахался. Это был бы очень опасный контакт. Тем более что оружие Аристарха было заблокировано: в процессии двигались слишком высокопоставленные особы, которые по нашим правилам имеют неприкосновенность и не могут быть атакованы в связи с угрозой контактов первого рода. Но мы бы тебя никогда в беде не бросили, ты же знаешь.

– Спасибо, ребята, что выручили, я вам так благодарна, – наконец успокоившись, сказала Марго.

Она принялась разглядывать арендованную ребятами карету. Она была не новая, но достаточно вместительная и позволяла пассажирам улечься и спать во время дальних путешествий. С течением времени такие кареты станут называть дормезами. Марго осталась довольна: устройство кареты вполне позволяло разместить в ней нужное оборудование, не привлекая ничьего внимания. Но тут она заметила, что ее друзья почему-то стараются не дышать в ее сторону.

– А что это у вас глазки подозрительно блестят? Небось по дороге в таверну заглянули? – не в силах удержаться, с ехидцей в голосе спросила Марго.

– Ничего подобного, – смущенно ответил Майкл и отвел глаза в сторону.

– Ну, выпили малость вина, – признался Джонни. – Так оно само из фонтана било! Ты когда-нибудь пила французское вино прямо из фонтана на улице? Экзотика, да и бесплатно притом.

– Управлять транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения запрещается!

– А вот и нет! Этот запрет введут лет через пятьсот, а сейчас можно! – засмеялся Джонни.

– Кстати по поводу бесплатного вина. У вас после найма кареты деньги остались? – спросила хозяйственная Марго.

– Тут видишь, какое дело, нет у нас денег, – опустив глаза, сказал Майкл.

– Как? Мы же набрали достаточно монет, чтобы хватило на все платежи, которые нам нужно будет делать. Куда вы их дели?

– Мой кошелек исчез. Кто-то спер, наверно, – вздохнул Майкл.

– Поэтому-то вы и покусились на бесплатный фонтан, – догадалась Марго. – И как же это тебя угораздило?

– Когда мы с Джонни торговались с хозяином таверны по поводу найма кареты, там крутился один тип. Без ушей. Может, он? Потерять-то я не мог, – ответил Майкл.

– Без ушей – значит, вор-рецидивист. Вот угораздило вам на него нарваться! И что будем делать? – расстроилась Марго. – Карета есть, но нам еще за проезд через ворота заплатить нужно будет, и вообще без денег как-то скучно. Не возвращаться же обратно без кареты из-за ротозейства Майкла!

– Выход имеется, – сказал Джонни. – У Майкла есть золотой талисман, который можно пристроить к делу. Все равно он виноват – кошелек-то у него увели. Майкл, расскажи сам.

– Эх ты. – Майкл укоризненно посмотрел на приятеля. – Я – против. Понимаешь, Марго, я в детстве собирал старинные монеты. Увлечение такое было, хобби. Так вот, мне моя тетя, ее Галиной зовут, подарила старинную золотую монету – российский пятирублевик времен императора Николая Второго. С тех пор я его храню как талисман. Он и сейчас со мной.

– Дай посмотреть, – заинтересовалась Марго.

Майкл откуда-то из глубин своей рясы выудил кружочек, сверкнувший золотом. Все склонились над ним, с интересом рассматривая старинную золотую монету.

– Вот этот бородатый мужик – император России Николай Второй. А на обороте императорский двуглавый орел. Надписи на русском языке, – принялся пояснять Майкл. – Кстати, золото очень высокого качества.

– Вот что, – сказала Марго. – Придется у тебя этот золотой конфисковать. В связи с острой необходимостью, и пусть твоя тетя нас простит. Сам виноват, нечего в Париже ворон ловить, да простит меня Аристарх. Сейчас вы пойдете на мост Менял и, если там лавки уже открылись после процессии, обменяете монету на местные деньги. Вам за нее кучу серебра отвалят. Я пока побуду в карете, чтобы лишний раз перед стражей на мосту не мелькать.

– Монету жалко, талисман все же, – расстроился Майкл, хотя уже понимал неизбежность расставания с ней.

– Ты пойми, – принялся утешать друга Джонни. – Никуда твоя монета от тебя не денется: твоя тетя Галя все равно подарит ее тебе снова. Правда, придется немного подождать.

– Это правильно Джонни говорит. Интересно, а как монета попадет из средневекового Парижа к твоей тете? – заинтересовалась Марго.

– Потом подумаем. План Марго мне нравится, тем более что другого нет, – сказал Джонни, похлопав пригорюнившегося Майкла по плечу. – Ну, что, пойдем общаться с менялами. Марго, ты за конями посматривай. Там снаружи на козлах возница сидит, ты его не обижай. Его Жак зовут. Он хороший парень, коней любит. Это он нам фонтан с вином показал. Мы скоро вернемся.

– Все понятно, – усмехнулась Марго. – Идите. Только смотрите, никого с отрезанными ушами к себе не подпускайте. И больше никаких фонтанов, прошу вас.

Минут через пятнадцать Майкл и Джонни пришли на мост Менял. Он был уже полон спешащими людьми, лавки призывно открыты, вокруг бурлила обычная парижская жизнь.

– Жаль, что на мосту банкоматов нет. Не привык как-то я к наличным деньгам. Давай зайдем вон в ту лавочку, – предложил Майкл.

– Расставить банкоматы в прошлом? Интересная идея. Представляю себе герцога Бургундского, который, сняв рыцарские доспехи, пытается воткнуть карточку в банкомат, – засмеялся Джонни, но с выбором Майкла согласился.

Они зашли в лавку, но слишком хитрая физиономия хозяина не понравилась Джонни, и они ушли. Так они прошли еще несколько лавочек, пока в одной из них не натолкнулись на торговца, который явно имел страсть к иноземным монетам. У него была небольшая любовно оформленная выставка различных монет, да и сам благодушный хозяин выглядел порядочным человеком. Майкл почувствовал в нем родственную душу, и через минуту они увлеченно обсуждали различные виды чеканки и хвастались виденными когда-то редкими монетами. В конце концов Майкл, к которому лавочник уже испытывал полное доверие, сообщил, что является владельцем чрезвычайно редкой монеты, которую точно нельзя найти на всем мосту Менял.

Он вытащил золотой кружочек и показал меняле. Лицо у хозяина лавки изумленно вытянулось. Такого качества чеканки он не видел никогда. Надписи были на совершенно незнакомом для него языке, двуглавый орел говорил о византийских истоках таинственного восточного государства, а его бородатый император выглядел очень представительно. Меняла вцепился в монету, и по нему было видно, что эту монету он уже ни за что не отдаст. Судя по всему, в оборот он ее точно не пустит, а спрячет где-нибудь в потайном хранилище и будет показывать только самым надежным знакомым под большим секретом. Майкл знал психологию коллекционеров, и средневековый нумизмат был не исключением. Он с сожалением расстался со своим талисманом и получил взамен крупный кошель, полный серебра. Оставив счастливого лавочника в состоянии эйфории, друзья вернулись к Марго. Предстояла обратная дорога к месту посадки, и из города надо было выехать до звона колокола, возвещающего требование погасить огни.

Миновать собор Парижской Богоматери путешественники не могли никак. Не потому, что надо было проехать мимо, а потому, что быть в Париже и проехать мимо – это было выше их сил.

Они вышли на небольшую площадь перед собором и замерли в восхищении. Перед ними высился застывший в камне величественный христианский символ, рожденный зарей европейской цивилизации. Рассматривая удивительное сооружение, Майклу вдруг вспомнился Успенский собор Киево-Печерской лавры в Киеве.

Два древнейших величественных христианских собора на противоположных концах средневековой Европы. Два удивительных всплеска человеческого гения.

Великолепный киевский Успенский собор. Торжественно и величаво плывет он в небесной выси среди облаков, словно белоснежный корабль с золотыми парусами своих куполов. С другой стороны Европы парижский собор двумя ажурными башнями вознесся в пронзительную чистоту небес. Они так непохожи, как непохожи любые два шедевра, рожденные человеческим вдохновением. Но их роднит неизменное чувство восторга, возникающее в душе любого созерцателя, лицезреющего эти великие творения.

Киевский собор родился чуть раньше, чем парижский, он несколько выше парижского, если не принимать во внимание двух ажурных башен-колоколен собора Парижской Богоматери, которые по восточной христианской традиции возводятся отдельно от храма, у них различная архитектура. Но они едины в своем обращении к самому прекрасному, что есть в человеческой природе, они возносят человека ввысь, к божественной сути, оставляя внизу грязь и серость мирской суеты.

Эти удивительные творения Древней Руси и средневековой Франции словно пронзили почти тысячелетнюю ткань времени, даря глубокое духовное единство с душами наших ушедших предков. Они впитали в себя миллионы и миллионы страстных исповедей и тайных желаний, слезы раскаяния и восторга, неукротимого стремления к лучшему, прекрасному, к добру и прощению, так свойственных самой сути человеческой души. Это божественные пути к вечности и благодати, воплощенные в каменных творениях древних мастеров, – надежный заслон и очищение от темных и грозных сил, тайных страстей и низменных желаний, которые обуревают человека. Их грабили и разрушали, но они неизменно возрождались вновь, становясь еще более прекрасными и почитаемыми.

Джонни, с любопытством осматривая окружающие собор здания, заметил:

– Эсмеральда, прежде чем отправиться на Монфокон и стать его клиентом, танцевала здесь. Точнее – будет танцевать. Она же еще не родилась, как утверждает Марго. И Квазимодо тоже.

– У нас своя Эсмеральда есть, – отозвался Майкл и шутливо чмокнул Марго в щечку. – Без Квазимодо мы как-нибудь обойдемся. Но все-таки Гюго был великий человек! А спроси кого-нибудь вокруг, и никто из прохожих не ответит тебе, кто такой был Виктор Гюго, хотя мы сейчас в самом сердце Парижа. Странная все-таки это штука – жизнь, разлитая во времени.

Он принялся напевать «Belle» из знаменитого мюзикла. Прохожие и зеваки стали оглядываться на него и с интересом прислушиваться к звукам красивой неизвестной мелодии.

Марго отошла от ребят и приблизилась к собору. Ею овладело странное чувство. Вспомнилось, как они с мамой и папой стояли как раз на этом месте и папа увлекательно рассказывал ей об этом чудесном сооружении. Он красочно описывал, как в древние времена около собора прогуливались люди в старинных одеждах, рядом стояли стражники с длинными копьями и мимо проходили рыцари в красивых серебристых латах и с мечами за поясом. Марго тогда не верилось, что так может быть. Она смотрела вокруг и видела реальный мир: папу с мамой, прохожих в современной одежде и проезжающие рядом автомобили.

Этот мир был реальным, ощутимым, и его можно было потрогать рукой. А тот мир, о котором рассказывал отец, был ненастоящим, сказкой, иллюзией.

И вот теперь все оказалось наоборот. Тот мир, в котором были мама и папа, оказался иллюзией, а этот, с рыцарями и стражниками, был реальным. Теперь именно его можно было потрогать. Только старый каменный собор был такой же во все времена. Он в своей неизменной реальности оказался неподвластен натиску времени.

Неподалеку стояла маленькая девочка вместе с папой и мамой, одетыми в странные средневековые платья. Такие реальные и близкие. Они были совсем как когда-то Марго с родителями. Девочка обернулась, посмотрела на Марго и улыбнулась. Марго как будто узнала в маленькой парижанке саму себя в детстве. Она непроизвольно протянула ладонь, чтобы погладить девочку по голове, но тут кто-то внезапно перехватил ее руку. Это был Майкл. Он резко потянул Марго назад, к карете, и прошипел:

– Ты что, с ума сошла? Гладить чужую девочку по голове – это же серьезное оскорбление! Ты хочешь, чтобы они стражников позвали? Нам только этого не хватало!

Марго растерянно оглянулась. Родители девочки смотрели на нее недобрым взглядом, а стоящий недалеко стражник что-то возмущенно говорил своему соседу, показывая на Марго. Майкл чуть ли не силой затянул девушку в карету, и они тут же поехали прочь от раздраженных горожан.

Отъехав на безопасное расстояние, они остановились. Рядом шумел один из городских рынков, и соблазн побродить среди его лавок был слишком велик. Забрав с собой Марго, ребята окунулись в рыночную суету. Крики зазывал и торговцев почти оглушили их. Один во всю глотку орал: «Купите ломтики жареного сала», другой ему не уступал: «Господа, идите в баню, пока она не остыла», третий пронзительным голосом предлагал обменять иголки на старый утюг. Среди лавок сновали нищие и какие-то личности сомнительного вида, заставляя посетителей вспоминать о сохранности своих кошельков.

Молодые люди принялись рассматривать лавки, заваленные разнообразными товарами, многие из которых попали сюда явно издалека. Марго очень впечатлили лавки меховщиков, в которых был большой выбор сибирских белок, куниц и соболей. У нее была слабость к мехам, и девушка наконец могла гладить и рассматривать все это великолепие, сколько ей заблагорассудится. Толпились люди у лавки продавца очков, примеряя и разглядывая их стекла, с любопытством рассматривая через них лежавшие здесь же различные бумаги с надписями. В соседних лавках были выставлены диковинные товары из Китая и Индии. Тут же торговали дровами, предлагали свежий сыр из Шампани, шла бойкая торговля домашней птицей, голубями и свежим мясом. Воспользовавшись случаем, темпонавты приобрели кое-что из продуктов и немного вина.

Продолжая двигаться между лавок, они услышали музыку и увидели жонглеров, фигляров и менестрелей в ярких, порой эпатажных одеждах, которые играли на разных инструментах, жонглировали, выполняли акробатические номера. Марго впечатлил один из жонглеров, у которого были выбриты полголовы и полбороды. Хотя это ничуть не мешало ему извлекать забавную музыку из какого-то необычного музыкального инструмента.

Эта компания развлекала красочно одетую толпу, как могла, создавая атмосферу всеобщего веселья и беззаботности. Средневековье любило яркие цвета, и нарядная парижская публика создавала у Марго ощущение какого-то непрерывного карнавала, участники которого облачены в странные старинные костюмы, поражающие бесконечным разнообразием и во многих случаях удивительным вкусом. Иногда рядом останавливался портшез, в котором на окне отдергивалась шторка, изящная ручка подманивала какого-то торговца, и тот бросался показывать богатой покупательнице свои товары. «Шопинг – он и есть шопинг для дам во все времена», – усмехнулся про себя Джонни. Иногда такая ручка передавала записочку, которую подбежавшая горничная относила ожидавшему в отдалении ярко одетому молодому человеку, в нетерпении курсирующему между лавками.

Марго в восторге рассматривала изящных дам в длинных платьях, с высокими головными уборами, с которых ниспадали почти воздушные шлейфы, молодых щеголей, одетых в роскошные камзолы и узкие обтягивающие штаны. Тут же прогуливались люди постарше и посолиднее, в длиннополых одеждах, в беретах с волнующимися перьями, подпоясанных серебряными поясами. Они словно пришли из сказок, из страны ее детства, и превратились в реальных, живых людей. Шарль Перро еще не родился, но для его появления уже все было готово.

Девушка вдруг ощутила, что все эти люди – ей как родные, и она любит их всех. Ведь среди них находятся те мужчины и женщины, благодаря которым через сотни лет ей будет подарена жизнь. Марго почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы от избытка чувств. Она задержала ребят рядом с певцом, который, аккомпанируя себе на лютне, нежным голосом напевал:

– Это песня одного трубадура. Он ее написал лет двести назад, а ее поют до сих пор, – шепотом сказала Марго, стараясь не нарушить очарования старинной мелодии. – Красиво, правда?

Послушав певца еще немного, путешественники пошли дальше. Марго непроизвольно обратила внимание на юношу лет восемнадцати, сидевшего на парапете. Он был удивительно красив. Большие голубые глаза оттенялись длинными ресницами, шелковистые длинные волосы волнами ниспадали на плечи, чувственные губы были обрамлены аккуратно подстриженными усиками и небольшой бородкой. Он был в короткой одежде, камзол украшали какие-то геральдические знаки, а на голове была короткополая шляпа с пером. За поясом у него висел узкий меч, и рядом с ним виднелся небольшой кинжал в роскошных ножнах, а в руке он держал виуэлу – инструмент, отдаленно напоминающий современную гитару. Увидев Марго, он встал и поклонился, изящным движением сняв шляпу.

– Меня зовут Бонами, мадемуазель, – сказал он и снова сел на парапет.

Марго улыбнулась ему и пошла дальше. Пальцы юноши легкими движениями пробежали по струнам виуэлы, и Марго услышала чарующий голос, зазвучавший ей вслед:

Марго обернулась. Юноша смотрел на нее не отрывая глаз. Перехватив взгляд девушки, он сделал ей полупоклон, продолжая импровизировать и аккомпанируя себе на виуэле. Вокруг юноши уже собиралась толпа, но в центре его внимания была Марго. Он играл для нее, перебирая струны и складывая строчку к строчке в рождавшейся тут же песне о таинственной прекрасной незнакомке и о проникающем в самое сердце небесном аромате любви. Марго ощутила, что подпадает под обаяние, исходившее от молодого человека, и, если бы не Майкл, вернулась бы насладиться пением Бонами. И возможно, не только пением, но и приятным общением тоже.

Майкл подхватил ее под руку и прошептал на ухо:

– Этот твой менестрель действительно производит впечатление. Когда я на него смотрю, начинаю понимать, почему в этом мире в большом ходу пояса верности. Стоит только хозяину какого-нибудь замка отбыть в командировку по большим государственным делам, Палестину завоевывать или там еще чего, как такие вот менестрели, в свою очередь, принимаются завоевывать сердца оставшихся в одиночестве хозяек. И как тут им устоять, особенно если командировка мужа рассчитана лет на двадцать? Только ты имей в виду, что у нас еще на сегодня дел по горло. Кстати, не забывай о разнице в возрасте. Твой милый менестрель умрет лет за семьсот до твоего рождения.

– Умеешь ты разбить хрустальную девичью мечту, – сердито ответила Марго.

Она вздохнула, последний раз с сожалением глянула на Бонами и вместе с ребятами пошла дальше. Недалеко от них взялся веселить публику оркестр из четырех жонглеров. Один из них энергично играл на пятиструнной лютне, другой извлекал мелодию из флейты, третий ударял в бубен. Задача четвертого состояла в том, чтобы наливать музыкантам вино для пущего вдохновения и для того, чтобы они могли освежиться.

В некотором отдалении выступали дрессировщики медведей и обезьян, демонстрируя забавные и захватывающие трюки. Майкл задержался у лавки, в которой продавались различные экзотические животные и птицы. Увидев его интерес, торговец принялся с воодушевлением и выдумкой демонстрировать свой товар. Когда Майкл собрался уходить, он пообещал быстро и по умеренным ценам достать все, что покупатель захочет из животного мира, будь то медведи, птицы или змеи.

Наконец путешественникам удалось вырваться из этой круговерти, и они пошли бродить по улицам города, озираясь на всякий случай в опасении неожиданных сюрпризов, которые могли их настичь с верхних этажей домов. Канализацию в домах еще не придумали. На улицах толпы нарядных горожан всем своим видом демонстрировали благополучие и достаток.

– Интересно все-таки жизнь человеческая устроена. Она соткана из иллюзий, – философски заметила Марго. – Вот посмотрите вокруг. Все живут, смеются, радуются, надеются, что впереди у них жизнь будет лучше и лучше. Они уверены, что их детям непременно будет жить легче и приятней, чем им самим. И вообще все хорошее у них еще впереди. А впереди-то у них кровавая Варфоломеевская ночь!

– Лиши человека иллюзий, и он перестанет быть человеком, – в тон ей отозвался Майкл.

По дороге им встретился конный отряд городской стражи, во главе которого ехал командир в рыцарских доспехах. Он был высокий и худощавый, с высокомерно торчащими усами. Внешне он просто потрясающе напоминал героя великого романа Сервантеса.

– Это, случайно, не сам Дон Кихот отправился воевать с мельницами? Похож-то как! – удивился Майкл.

– Дон Кихот вместе со своим автором еще не родились, – заметила Марго. – Дульсинеи Тобосской еще даже в проекте нет. Но похож удивительно, ты прав!

Заглянув в одни из встретившихся по пути ворот, они оказались не то на рынке, не то на кладбище: бойкая торговля шла прямо среди захоронений, причем свежие могильные холмики служили некоторым торговцам прилавками, на которых они выкладывали товары. Тут шла торговля не только разнообразными товарами, но и доступными девушками. Недалеко перед небольшой толпой слушателей ораторствовал какой-то священник. Вдоль стен, ограждавших странный рынок, вытянулись длинные галереи с полупрогнившими крышами. Когда путешественники приблизились к ним, то замерли от ужаса: галереи до самой крыши были заполнены человеческими костями и черепами.

– Кладбище Невинноубиенных младенцев, – со страхом прошептала Марго.

Ошеломленные темпонавты выскочили наружу и, решив больше не испытывать свою судьбу, вернулись к ожидавшей их карете. Разбудили задремавшего на козлах Жака и поехали к городской стене, стараясь успеть до закрытия ворот. Выехав за город, карета с путешественниками, стуча колесами по мощеной дороге, отправилась к месту базирования.

Все остальное прошло по плану. Оборудование было доставлено в карете на реку в нужное место, и ночью были выполнены все необходимые работы по геодатчику 234. Жак сделал вид, что ничего крамольного в действиях монахов не увидел – все-таки слуги божьи, им виднее. Кроме того, пара серебряных монет сверх оговоренной платы, оказавшихся у него за поясом, стерла воспоминания о его необычных заказчиках. Что от него и требовалось. Осталось отремонтировать последний аварийный датчик 285, и можно было переходить на следующий временной уровень. Никаких проблем с ним не предвиделось.

 

Глава 7

Рыцарский замок в Лотарингии

Через несколько дней они появились в Лотарингии.

Небо оказалось затянуто серыми тучами, но дождя не было. На одной из укромных полянок среди дубового леса возникла та же самая древняя церквушка. Минут через пятнадцать после такой удивительной перемены в жизни леса из открывшегося чердачного окна церквушки, громко каркая, вылетел крупный ворон. Он взлетел над деревьями и принялся обозревать расстилающийся под ним пейзаж.

Внутри церквушки за пультом управления сидел Майкл, внимательно рассматривая изображение окрестностей, поступающее от Аристарха. Он не выспался: ему снова приснилась Клеопатра. Она его не отпускала, ласковые касания ее рук оставили неизгладимые следы и жили в нем, волнуя кровь. Он сам не заметил, как прекрасные руки красавицы превратились в шипящих змей, скользящих по его телу. Очень похоже, что именно таких женщин за их странные чары в старину принимали за ведьм. Майкл взялся дежурить, хотя была очередь Джонни. Это давало ему возможность скоротать время, а его друзьям – отдохнуть перед выполнением завершающей задачи.

Майкл запросил от Кэти, которая на орбите готовила «Зевс» к предстоящему перемещению, картинку со спутника орбитальной группировки с изображением места закладки последнего аварийного датчика. Получив изображение на экран, Майкл сначала ничего не мог разобрать из-за облачности. Через некоторое время картинка прояснилась, и в разрыве облачной пелены стал просматриваться знакомый участок местности, на котором в стародавние времена он сам заложил геодатчик, теперь нуждавшийся в ремонте. И то, что он увидел, привело его в состояние полного шока.

– Что за черт! – непроизвольно вырвалось у него.

– Не чертыхайся, удачи не будет, – сказала сонная Марго, подойдя к нему и пытаясь подавить зевоту. – Что там у тебя?

– Похоже, у нас ее уже и так нет, – ответил Майкл и вызвал на видеосвязь Кэти.

Подошел встревоженный Джонни. Через несколько минут все трое темпонавтов, сидя у экрана, с изумлением рассматривали холм у берега реки, на котором высились серые остроконечные башни рыцарского замка. Как раз в том месте, где на глубине десяти метров находился аварийный геодатчик.

– Правильно говорят: хочешь насмешить Господа, расскажи ему о своих планах, – уныло сказала Марго. – Какого идиота угораздило построить здесь свой замок? Других мест, что ли, нет?

– Теперь понятно, что произошло с датчиком. Скорее всего, он был поврежден при закладке фундамента крепостных стен, – сказал Джонни. – Но действительно, откуда же взялся этот замок?

– Я приказала просмотреть все архивы в библиотеке и снова прошерстить известные записи и карты, связанные с данной местностью, – сообщила по видеосвязи Кэти. – Нигде замка нет. Высылаю вам картографический архив в ретроспективе.

На экране появились карты с изображением реки и проходящей рядом большой дороги. Съемки выполнялись спутниками орбитальной группировки с интервалами около ста – ста пятидесяти лет. Вначале это была довольно пустынная местность, как тогда, когда более чем две с половиной тысячи лет назад была выполнена установка датчика. Затем по обеим сторонам дороги вытянулась реденькая цепочка домиков, которая на следующих изображениях превратилась в крупное селение с церковью, рыночной площадью, тавернами и постоялыми дворами. Вокруг него раскинулись поля с работающими на них крестьянами. Но никакого замка на картах не было, место закладки оставалось открытым и доступным.

– Ничего не понимаю, – задумчиво сказала Кэти. – Изменить ход событий мы не могли: все контакты не выходили за пределы контактов третьего рода, это мы уже проверили.

– Но что же тогда произошло? – произнес Джонни, нервно теребя в руках пустой кошель, оставшийся у него после визита в Париж.

– Не знаю, – после паузы ответила Кэти. – Но наше незнание не отменяет необходимость выполнения поставленной задачи. Я приостанавливаю подготовку к перемещению. Вам придется выполнить тщательные топографические съемки местности, изучить архитектуру и быт замка. Необходимо выяснить, кому он принадлежит, тогда, возможно, прояснится его происхождение. Когда разберетесь с замком, нужно будет установить, в какой его части оказался наш датчик, и постараться получить к нему доступ, не наделав шума. Это первая часть марлезонского балета. А как придется танцевать дальше, будет видно из полученных данных. Но ремонт датчика нужно выполнить в любом случае, хоть бы на нем стоял дворец Аладдина. Отправляйте Арчибальда и Аристарха на разведку. Отвечает за выполнение задания, как обычно, Джонни.

– Понятно, – вздохнув, ответил Джонни. – Другими словами, наша очаровательная Кэти ставит следующую задачу: двум монахам и одной красавице нужно всего-навсего захватить укрепленный замок, полный скучающих без дела хорошо вооруженных и страшно драчливых рыцарей. При этом использовать наше эффективное оружие запрещается, чтобы никто не обиделся. Устроить буровые работы в замке, но так, чтобы не распугать всю округу. Кстати, для этого потребуется куча денег, которые нужно раздобыть самостоятельно и так, чтобы расстроенные местные граждане не сварили нас в кипятке. Наличность-то мы уже подрастратили. Круто, правда? Но это же невыполнимо!

– Примерно так, – засмеялась Кэти. – Но, мессир Джонни, вы же лучшие! Так что справитесь.

Через полчаса скрипнула на ржавых петлях дверь церквушки, и из нее медленно вышел крупный красивый пес, на спине которого удобно пристроился черный ворон. Вскоре собака уже бежала трусцой по дороге в направлении видневшегося за поселением замка, вызывая удивление работавших в поле крестьян. Ворон выглядел довольно зловеще, слегка покачиваясь на спине бежавшей собаки и время от времени каркая на встречных. Когда до крепостных ворот оставалось несколько сот метров, ворон взлетел и принялся парить над крепостными укреплениями. Собака, открыв внушительную пасть и высунув язык, побежала вдоль стен. Ее вид вызывал опасливые комментарии наблюдавших за ней стражников с алебардами, стоявших у ворот замка и на его стенах. Обежав вокруг замка, она вернулась.

Джонни, сидевший за пультом, начал получать картинку от парящего над замком Аристарха. Майкл и Марго тесно придвинулись к Джонни и стали разглядывать нежданное сооружение, поломавшее все их планы. Замок приблизительно квадратной формы окружал ров с водой, впрочем, по сообщению Арчибальда, во многих местах сильно обмелевший, но утыканный, правда, еще не везде, устрашающими деревянными кольями. Ров соединялся с протекающей рядом рекой. За рвом возвышались стены, обрамленные сверху зубцами и опоясывающие замок по внешнему контуру. Шесть крепостных башен, оборонявших вместе со стенами внешний периметр замка, были увенчаны островерхими черепичными крышами.

Внутри замка возвышался донжон – высокая четырехугольная башня, приткнувшаяся в одном из углов крепостной стены и окруженная дополнительной крепостной стеной с несколькими башнями меньшего размера. Эта внутренняя стена окружала малый двор, отделяя его от внешнего двора. Там у небольшого пруда, окруженного деревьями, виднелись несколько строений. Около одного из них были привязаны лошади. Крепостные ворота были открыты, навесной мост перед ними опущен. На стенах и у ворот скучали стражники, опираясь на длинные алебарды. И внутри замка, и вокруг него виднелось довольно много сновавших по своим делам людей. Иногда на солнце сверкали роскошные доспехи рыцарей, прогуливавшихся по двору и развлекавшихся шуточными поединками. Во внутреннем дворе замка шла какая-то не совсем понятная игра или соревнование, за которым наблюдало довольно много зрителей в одеждах яркой расцветки.

– Слишком много народу, – сказал Джонни. – Похоже, у нашего хозяина гости и уходить они не собираются. Только этого нам не хватало.

– Ребята, вам, наверное, следует прогуляться в селение и посидеть в таверне. Нужно узнать, что делается в замке и как туда можно проникнуть. – Марго ласково улыбнулась и пощекотала Арчибальда за ушком. – Кстати, надо свежих продуктов прикупить, раз мы здесь задерживаемся.

– Очень хорошая идея, – тут же поддержал ее Джонни.

Мысль о таверне пришлась ему по вкусу.

– Только вот денег-то у нас уже нет, – заметил Майкл. – Точнее, почти нет. Несколько серебряных монет, и все.

– Опять у тебя с наличными проблема, – вздохнула Марго. – Думайте, как их раздобыть, вы же мужчины. Кстати, оставшиеся на «Зевсе» запасы золота мы использовать уже не можем, мы на нижнем допустимом пределе.

И снова перед ребятами встал банальный вопрос, который стоял перед множеством жителей Земли во все времена: где бы раздобыть еще денег? Затевать средневековый бизнес? Решили устроить мозговой штурм – вдруг какая-нибудь идея окажется удачной.

– Давайте изготовим мороженое и продадим хозяину таверны. От желающих отбоя не будет, и мы озолотимся, – предложил Джонни.

– Не проходит, – не согласилась Марго. – До появления в Европе мороженого в широком обиходе еще лет триста. Слишком популярный продукт, опасно. Начнут объедаться мороженым и воевать перестанут.

– Давайте научим их делать нормальные рессоры для карет, – внес свою лепту Майкл. – Их рессоры из ремней – это просто ужас. Я себе одно место отбил, пока ехал по их мощеным дорогам. Целлюлит местным жителям явно не грозит.

– А что, может быть. Но для этого нужна соответствующая сталь. Повозиться придется, а это время, – вздохнул Джонни. – Давайте думать дальше.

– Все должно быть законно, а то у них здесь правосудие очень крутое, – подключилась к обсуждению Кэти, наблюдавшая за событиями по видеосвязи. – Что они здесь вытворяют с заключенными, лучше и не вспоминать. И вы там смотрите, не вызовите какую-нибудь техническую революцию. А то Майкл выдумает бездымный порох или, к примеру, динамит. Тогда они такого здесь натворят, перевзрывают друг друга, а потом расхлебывай.

– Нет, взрывать не надо, они здесь хорошие, – промурлыкала Марго, играясь с Арчи. – Веселые такие. Так смешно убегали, когда Арчи на них рявкнул. Даже палки свои побросали.

– Не палки, а алебарды, – усмехнулся Джонни.

– Паровой двигатель для них, конечно, рановато, – почесал в затылке Майкл.

– Представляю, как рыцари на турнир на паровозе едут, – прыснула со смеху Марго. – А Майкл у них кочегаром.

Потом у нее появилось предложение.

– Пусть Майкл сыграет на свирели или арфе что-нибудь из Чайковского или Вагнера, получит первый приз, и у него заведутся денежки. Настоящие, – обрадовалась своей идее Марго. – Заделаешься тамошним менестрелем. От дам отбоя не будет!

Но Майкл энтузиазма к артистической деятельности не проявил, заявив, что, пока он не узнает, чем в маэстро швыряются местные зрители, своего согласия на такой рискованный эксперимент не даст.

– Надо какого-нибудь авантюриста из литературы вспомнить, – высказался Джонни. – Они тоже за деньгами гонялись. Может, что и пригодится.

– Думайте, мальчики, думайте. Ну не плясать же мне на площади, как Эсмеральде. Ее пример показывает, что для приличных девушек, вроде меня, это может плохо закончиться, – заметила Марго, вспомнив Монфокон. – Так что надевайте свои лысины, и вперед.

Она мило улыбнулась заскучавшим ребятам.

– И помните, что праздность не обогащает. Времени не теряйте!

 

Глава 8

Веселая таверна

Когда дело клонилось у вечеру, из церкви на небольшой понурой лошади выехали два монаха. Над ними кружил крупный черный ворон, время от времени громко каркая. Процессия двинулась в сторону большой дороги. Выехав на дорогу, путники направились к поселку, рассматривая открывшийся перед ними идиллический пейзаж. По обеим сторонам от дороги на полях работали крестьяне.

Вскоре путники въехали в поселок. Он был довольно крупным и мог бы считаться небольшим городом, но еще не обзавелся крепостными стенами и поэтому не мог претендовать на такую честь.

Подъехав к таверне на рыночной площади, монахи привязали лошадь к столбу. Рядом стояли еще несколько лошадей. Некоторые из них были оседланы, часть лошадей имели по два стремени, часть – по одному. Для экономии. Таверна называлась «Золотой кубок», который и был изображен на ее красочной вывеске. Под изображением кубка красовалась надпись: «Sta, viator!»

Оба монаха-темпонавта, окончив манипуляции с лошадью, вошли в таверну. В ней имелся большой зал, одну из стен которого занимал разожженный камин, закрытый кованой решеткой. Находящаяся сбоку от входа лестница вела на второй этаж, в котором располагались комнаты для постояльцев, а у стены напротив камина устроились несколько менестрелей, развлекая гостей разнообразными мелодиями.

В зале находилось десятка два тяжелых дубовых столов, рядом с которыми стояли лавки и табуретки. Стулья со спинками стояли только у некоторых столов, укрытых белыми скатертями и явно предназначенных не для простолюдинов. Несколько аппетитных копченых окороков свисали с потолка, распространяя вокруг аромат и возбуждая плотские гастрономические желания. Дверь в кухню непрестанно хлопала, пропуская снующих туда-сюда слуг. Тучная хозяйка таверны, дамуазель Алоиза Арну, находилась здесь же, покрикивая на свой персонал и угодливо улыбаясь важным посетителям.

Народу в зале было немного. За одним из столов, покрытых скатертью, сидел толстый монах и сосредоточенно изучал куриную ножку, которую держал в руке. Джонни указал Майклу на монаха, и, чтобы не нарушать возможную субординацию среди посетителей, они устроились за тем же самым столом.

Монах оторвался от созерцания ножки, кинул ее под стол, где в нее тут же вгрызлись вертевшиеся среди столов собаки, вытер руки о скатерть и принялся разглядывать вновь прибывших. На его жирной физиономии горели хитренькие, пронырливые глазки, полные любопытства. Видно было, что уже далеко не одна порция вина исчезла в его ненасытном брюхе. Джонни и Майкл представились, после чего монах добродушно заявил:

– Можете звать меня брат Симеон. Хорошая таверна, вам понравится. Вино душевное, и мясо к нему подходящее.

Майкл махнул рукой прислуге, и через некоторое время на столе появились чашки с овощным супом, таким густым, что в него можно было воткнуть ложку, блюдо с мясом, сыр, копченая ветчина, тарелка с овощами и несколько полных кувшинов с вином. На столе, кроме ложек, лежали ножи и ломти хлеба. Джонни жестом пригласил монаха присоединиться к их трапезе, что не вызвало с его стороны возражений.

Незаметно проглотив таблетки, предотвращающие опьянение, приятели выпили по кубку вина и стали рассматривать посетителей. Публика здесь расположилась самая разнообразная. Были крестьяне, которые угощались простой пищей за столом без скатерти. Вместо тарелок они довольствовались углублениями, выдолбленными в столе. Мясо подавали на хлебе, который использовался в качестве тарелок. Посетители побогаче ели из глиняных и деревянных тарелок круглой и квадратной формы. Вилок не было, ели руками, иногда пользуясь своими ножами.

За соседним столиком, как сообщил брат Симеон, устроились изготовитель гвоздей, местный лекарь и торговец кожами. Столик напротив занимал переписчик рукописей. На его носу висели очки без дужек. Рядом с ним сидел его клиент, и переписчик старательно выводил под диктовку на желтом пергаменте какое-то послание.

Недалеко от переписчика расположились несколько пестро одетых молодых людей, обутых в умопомрачительно остроносые туфли. На поясах у них висели шпаги с позолоченными рукоятями, что говорило об их благородном происхождении. Изысканность одежды просматривалась уже в том, что бархатные ножны их шпаг были подобраны в один цвет с панталонами. Майкла особенно позабавило то, что остроносые и донельзя модные туфли у молодых щеголей все были на одну ногу, без различия – правая или левая. Они с шумом и взрывами хохота резались в кости, то и дело прикладываясь к кубкам с вином. Рядом с ними хихикали девушки, наблюдая за игрой и строя глазки веселящимся шевалье.

Майкл, продегустировав принесенную пищу и вино, наклонился к Джонни.

– Живут же люди! – с завистью зашептал он. – Чувствуешь, какой воздух! Нет, ты чувствуешь, какой воздух. – Он с наслаждением втянул воздух в себя. – Я бы его в баночке нашей Кэти принес. Она таким воздухом в жизни не дышала. Никаких промышленных загрязнений. А какое мясо, какая сочная зелень! Про нитраты и консерванты они здесь еще слыхом не слыхивали. А вино! И все девушки настоящие. И румянец на щеках естественный.

– Да, воздух с примесью гари от сожженной по соседству деревни, – скептически усмехнулся Джонни.

– Ай! – вскрикнул Майкл и шлепнул себя по руке, в которую с жадностью впился здоровенный комар.

– Ну почему старик Ной не прихлопнул свою пару комаров еще на ковчеге, – раздраженно добавил он, ожесточенно растирая укушенное место. – Мир был бы куда лучше.

– На все воля Божья, брат Фотий, – смиренно прокомментировал толстый монах, с увлечением обгладывая очередное куриное бедрышко.

Обнаружив, что вино иссякло, он заорал:

– Несите еще вина! А то, клянусь чревом святого Иакова, я разнесу здесь все вдребезги!

Требуемый кувшин был принесен стремительно и водружен перед монахом. Умилительно обозрев вместилище вожделенного напитка, он разом опустошил его мало что не на треть. Обсосав очередную косточку, выпивоха прихлебнул еще вина, и глаза у него стали масляные и довольные.

– А вот ты скажи, брат Фотий, – хитро прищурился уже порядком осоловевший монах и помахал куриной косточкой. – Когда был Всемирный потоп и Ной взял с собой на ковчег каждой твари по паре, какую тварь он брать не стал?

Оба монаха удивленно уставились на него.

– Рыбу! – громко захохотал довольный монах, чуть не упав при этом со скамьи от восторга. – А зачем ей ковчег?

Его объемистый живот заколебался волнами.

– Вот живот отъел на божьем служении, – усмехнулась подошедшая хозяйка таверны и хлопнула его по животу.

Монах обиделся.

– Изыди, женщина. Убери руки. Много ты понимаешь. У нас говорят так. – Он любовно погладил себя по объемистому животу и торжественно сообщил: – Это холм славы над павшим героем!

Джонни показалось, что по щеке монаха сейчас скатится скупая мужская слеза. Но монах увидел кубок с недопитым вином и примирился с жизнью.

– Смотрите вы на него! А кто вчера за Теофилой по всему скотному двору гонялся? Пока не споткнулся о свинью и не оказался в луже! – укоризненно сказала дамуазель Арну.

– Ты свиней-то не распускай! Лезут куда ни попадя, – огрызнулся монах и со вздохом добавил: – Но, как ни печально, масла в моей лампаде стало значительно меньше. А ведь в этом году особенно много рогоносцев!

 

Глава 9

Средневековые аферисты

В это время в таверну вошел хорошо одетый посетитель. На его шляпе были закреплены очки, что свидетельствовало о достатке и учености.

– Очконос явился, – ехидно усмехнулся брат Симеон.

Посетитель устроился за лучшим столиком и громко потребовал принести вина и все, что нужно. И побыстрее: он торопится в Париж, где его ждет сам настоятель собора Парижской Богоматери! Он там состоял лекарем и вез его высокопреподобию новые чудодейственные лекарства.

Вскоре большинство присутствующих уже увлеченно наблюдали за манипуляциями с множеством баночек и флакончиков, которые тот выкладывал на скатерть.

– Здесь есть удивительные лекарства, – сказал общительный посетитель, – которые могут вылечить подагру, чесотку, мгновенно залечивать раны. – Лекарь понизил голос. – Даже защитить от чумы!

В его руках появилась замечательная женская золотая брошка с драгоценными камешками. Лекарь повертел украшение, прикидывая, куда его спрятать. По его словам, это был подарок знатной прихожанки – баронессы де Бюсси, которую он вылечил от ужасных мигреней. Он собрался показать украшение всем поближе, но прервался, чтобы рассказать о новой мази, излечивающей от слепоты. И тут произошло непредвиденное: брошка, сверкнув золотом, выскользнула из его рук и отлетела куда-то под стол, закрытый скатертью. Лекарь бросился искать потерянную драгоценность, причитая об огромной потере и выкрикивая, сколько денег она стоит и как она ему дорога: ведь он получил ее из рук самой баронессы! После безуспешных поисков расстроенный лекарь заявил, что у него уже нет времени и ему нужно ехать, иначе его ждут большие неприятности. И, чуть не рыдая, выбежал из таверны. Майкл и Джонни с интересом наблюдали за перипетиями местной средневековой жизни.

Брат Симеон клюнул носом и уже похрапывал, положив голову на скатерть. Потом проснулся и громогласно возвестил:

– Монах – гражданин Царства Небесного, ангел Божий на земле!

После чего встал и побрел в поисках выхода, постукивая по полу деревянными сандалиями и опрокидывая встречавшиеся на пути табуреты. Пьяного в стельку монаха бросало из стороны в сторону.

– Ты посмотри на этого ветерана броуновского движения! – восхитился Джонни. – Как идет!

– У них походочка, как в море лодочка! – засмеялся Майкл. – Только в очень бурном море!

Наконец разозленная хозяйка таверны подхватила монаха, вывела его через дверь, которую он так и не смог найти, и отправила на сеновал. Оттуда сразу раздался раскатистый храп.

Наевшись жирного ароматного мяса, Майкл хотел запить его и потянулся к широкой чаше, которую поставил перед ним расторопный слуга, прислуживающий в таверне. Но Джонни успел перехватить руку приятеля.

– Не вздумай пить – нас засмеют, – прошипел он. – Судя по всему, это чаша для омовения рук. Помнишь «Принца и нищего» Марка Твена? Тот же самый случай. Это у нас руки моют перед едой. Здесь моют руки после.

Хлопнула дверь таверны, и в зал вошел новый посетитель, который очень спешил. Он был хорошо одет, явно горожанин, что он и довел до сведения присутствующих. Посетитель торопился в Париж, где его ждала сама графиня д'Арманьяк. Он состоял у нее портным, и графиня крайне нуждалась в его услугах перед большим парижским балом в замке Лувр. Он попросил, чтобы ему быстрее подали вина, и так суетился, что уронил на пол кошель с деньгами, из которого он собирался расплатиться с хозяйкой заведения. Забравшись под стол, он принялся собирать рассыпавшиеся монеты. И вдруг из-под стола появилась изумленная физиономия портного, держащего в руках потерянную лекарем драгоценность. Он вертел ее в руках и спрашивал у окружающих, что же делать с такой дорогой находкой. После бурного обсуждения все решили, что раз портной нашел потерянную вещь, то теперь она его, и он может делать с ней все, что хочет. Однако портной, чуть не плача, сказал, что не может взять брошь с собой. Если это женское украшение найдут у него во дворце графини, то ему не поздоровится – могут обвинить в воровстве. Кто-то из толпы посетителей предложил выход: продать брошку здесь и ехать во дворец с деньгами, тогда никто к нему претензий иметь не будет. Растерянный портной согласился и предложил присутствующим купить у него брошку. Но он сильно торопился и был готов сделать солидную скидку, чтобы побыстрее пуститься в путь. Покупатель быстро нашелся – это был местный мясник. Портной, прихватив солидный мешочек со звонкими монетами, быстро выбежал, и во дворе сразу послышался топот конских копыт.

Счастливый мясник принялся разглядывать купленную драгоценность. И через мгновение таверну огласил его яростный вопль: в руках у него была дешевая медная безделушка, практически ничего не стоившая. Мясник выскочил в опустевший двор, но портного уже и след простыл. Во дворе еще долго раздавались вопли и стенания обманутого мясника, к которым с новой силой присоединились яростные крики его жены, временами переходившие в пронзительный визг и звук тумаков.

Майкл и Джонни с изумлением наблюдали за разыгранным аферистами спектаклем – мастерство и артистизм средневековых мошенников их просто поразили.

– И где страх Господень? – возмущенно буркнула хозяйка таверны, поставив на их стол еще один кувшин вина.

 

Глава 10

Кюре-философ

Наконец все успокоилось. С течением времени число посетителей в таверне увеличилось. К Майклу и Джонни подсел кюре – настоятель местной церкви Святого Варфоломея, как он представился. Кюре сообщил, что ему интересно будет пообщаться с паломниками, много повидавшими во время своего путешествия. Стол сразу покрылся блюдами с разнообразной снедью. Здесь была гусятина, поросятина, крылышки каплуна, рябчики и пироги с голубями. Появились кувшины с довольно крепким вином мушкатель. Менестрели вовсю источали сладкую музыку, которая проливалась в зал, умиляя души слушателей. За столом Майкла и Джонни зашел разговор с кюре о сословиях и их месте в цивилизованном обществе.

– Вы же не станете отрицать, что человек состоит из того, что он ест, – разглагольствовал кюре, обгладывая очередного рябчика. – Если он ест благородную пищу, то является человеком благородным. А если он ест пищу простолюдинов, то кто из него может получиться? Только простолюдин!

Кюре поправил спадающие очки – у них не было дужек, их еще не придумали.

– Обратите внимание на разницу в приеме пищи: один ест, другой просто насыщается – это разные вещи. Этим отличается человек благородный от простолюдина, крестьянина, – вещал кюре. – Вот смотрите.

Он подозвал слугу и ласково спросил:

– Как тебя зовут, сын мой?

– Жан.

– Я понимаю, что думать тебе нечем, но ты все-таки попробуй понять и ответить мне на вопрос. Зачем тебе голова?

– Я в нее ем! – ответил перепуганный парень.

– Вот видите! В голове у него для мозгов места не остается, – засмеялся довольный кюре. – Вот где лежит заяц!

Майкл, не поняв, при чем здесь заяц и слуга, хотел было удивиться, но Джонни шепотом высказал мнение, что это выражение аналогично нашему выражению «Вот где собака зарыта».

Джонни, наслушавшись рассуждений священника, не вытерпел и что-то сказал про демократию.

– Демократия – это греки когда-то неудачно пошутили, – безапелляционно заявил кюре. – Вы же не будете спорить с тем фактом, что во всяком собрании всегда больше глупых людей, чем умных. Как справедливо подметил великий Тит Ливий. По другому-то никак не выходит. Поэтому демократия, отражая волю большинства на таком собрании, на самом деле отражает волю глупых людей. А глупцы принимают глупые решения, а как же иначе?

Джонни заметил, что общее голосование для принятия решений и каких-нибудь выборов – это справедливо, это отражает волю народа.

– Справедливо, – согласился кюре. – Но глупо.

«Интересно, а может ли справедливость быть глупой?» – задумался Джонни. Кюре прихлебнул вина и продолжил:

– Потом учтите, что голоса молодежи и старшего поколения неравноценны. Молодой человек – что чистый лист бумаги. Любой подлец, если у него язык хорошо подвешен, может записать в этот лист все, что ему вздумается. Лишь бы у его бредовых идей обертка была красивая и яркая. А у пожилого человека этот лист уже заполнен жизненным опытом, и что-то еще дописать туда уже сложно. Поэтому мы, пожилые люди, мудрее. И количество голосов в этой самой вашей демократии должно быть больше у нас, чем у молодежи. Мудрость приходит с годами.

– Согласен, что мудрость приходит с возрастом, – заметил Джонни. – Но бывает, что возраст приходит один. Вон на мясника гляньте.

Кюре засмеялся.

– И такое бывает, – ответил он.

Немного помолчав, он угостился еще одним бокалом вина.

– Здесь нужен беспристрастный выбор, – встрял в дискуссию о демократии Майкл. – А то может возникнуть подкуп, и это будет не честно!

Кюре довольно усмехнулся, окунул руки в чашу с водой и вытер их о скатерть.

– Как мне рассказывали, в одном из германских городов выборы в муниципалитет проходили так: кандидаты садились за круглый стол и выкладывали на него свои бороды. Затем выпускали блоху. В чью бороду она заберется, тот и считается избранным. Не знаю, правда это или нет, но очень забавно. Теперь докажите мне, что этот процесс не демократичен. Все равны, и все решает блоха. А она принимает непредвзятое решение, ее не подкупишь, как ни старайся. И без всякой демагогии, на которой основывается ваша демократия во время выборов. Вообще я считаю, что эти всяческие выборы нужны только для того, чтобы создать у людей иллюзию, будто они могут как-то повлиять на их результаты.

Он любовно присматривался к пирожку с голубятиной.

– Поэтому власть должна даваться Божественным провидением, а не сладкими речами демагогов. Такая власть естественная. Вот примет наш дофин божественное помазание в Реймсе и будет обладать законной и справедливой королевской властью.

«Каждому времени свои принципы», – подумал Джонни.

Ученый спор служителей церкви прервался новым событием. Громко хлопнула входная дверь, и в таверну вошел крупный, хорошо одетый мужчина. Он бросил взгляд на посетителей таверны, и его глаза задержались на Джонни. Взгляд нового посетителя был твердый и пронзительный. Он подошел к одному из столов, небрежно бросил на скатерть бархатный берет с перьями и поманил пальцем хозяйку таверны. На большом пальце гостя сверкнул массивный золотой перстень. Хозяйка подбежала к посетителю, и он властным голосом потребовал себе вина.

– Это мессир Жоффруа дю Тюрайль, капитан замка, – сообщил кюре, показывая на пришедшего взглядом. – Отчаянный рубака, один из лучших рыцарей герцога. Но груб и неотесан. Просто ужас. Пьет, как тамплиер. Для него вообще ничего святого нет.

Вслед за дю Тюрайлем в таверну зашел человек без одной руки, по виду старый солдат. На ногах у него позвякивали шпоры. «Шпоры наградные, это, наверно, бывший оруженосец», – догадался Джонни. Человек уселся на скамью рядом с капитаном замка. Дю Тюрайль налил ему из кувшина вина, и тот медленно, смакуя, осушил свой кубок.

– Шарль Кордье, – кивнул в сторону вошедшего кюре. – Бывший оруженосец дю Тюрайля. В одном из сражений Жоффруа бился фламбергом. Он его от германцев привез. А это страшное оружие, богобоязненный воин его использовать никогда не будет, и церковь такое варварство не одобряет. Вы же знаете, что раны от него не заживают. Так вот, Жоффруа попал в плен, вместе с Кордье, разумеется. Когда увидели фламберг, дю Тюрайля хотели за него сразу казнить, но Шарль поклялся, что это его меч. Кордье казнить не стали, только отрубили руку. С тех пор Жоффруа держит Шарля при себе, ценит преданность.

От начальника гарнизона разговор перешел на интересующую темпонавтов тему – как давно здесь замок и как туда попасть. Кюре рассказал, что замок начали строить недавно. Вообще-то, это место, по мнению настоятеля, гиблое, и не стоило здесь затевать стройку. Он охотно рассказал о владельце замка – герцоге Лотарингском и его увлечениях. В разговоре выяснилось, что герцог очень мнительный и внутрь замка никого не пускают, кроме обслуживающего персонала и поставщиков продуктов.

На этом интересном месте Джонни наклонился к уху Майкла и сообщил, что его зачем-то зовет Марго, и он вынужден вернуться на базу. Срочно, поэтому он заберет лошадь. Майкл решил остаться, так как кошельки их пока были пусты.

 

Глава 11

Как бы денег раздобыть

Общую информацию о замке темпонавты получили, теперь осталась вторая задача – заполнить кошель деньгами. Но как? В этот момент раздобревший после сытной трапезы кюре, который проникся в Майклу доверием, предложил ему сыграть в кости или карты. Майкл вспомнил, как артистично на его глазах сработала пара аферистов, и решил не рисковать: слишком много возможностей предоставляли эти игры для мошенников. Поэтому предложенные игры он отверг, заявив, что азартные игры не для него, это не богоугодное дело, а вот шахматы являются самой благородной и достойной игрой. И весь высший свет королевства играет в эту игру. Кюре согласился, велел принести шахматы, и между ним и Майклом начался поединок. Первую и вторую партию выиграл кюре, правда, последняя партия чуть было от него не ускользнула.

Вдохновленный священник предложил играть на вино, опередив такое же предложение, которое хотел сделать Майкл. Юноша внутренне обрадовался и проиграл еще одну партию, а вторую свел вничью. Кюре выпил выигранное вино и сам предложил сыграть на деньги. Возражений не последовало. Майкл начал понемногу выигрывать. Выигранные монеты он складывал в чашу, которую услужливо принесла хозяйка таверны. Азартный поединок привлек к себе окружающих, и скоро около них собралась толпа болельщиков.

Майкл уже разошелся и играл уверенно. Его кошель, в который он пересыпал деньги из чаши, начал тяжелеть. Майкл вспомнил великолепного Остапа Бендера и решительно двинулся по его пути. Он сообщил окружающим, что они могут подключиться к битвам на шахматных досках, так как он готов рискнуть и сыграть сразу с несколькими противниками. Шахматы очень походили на настоящее боевое сражение, поэтому уже хорошо принявшие вина шевалье с энтузиазмом ринулись в шахматные бои. Джонни время от времени проигрывал, вызывая бурю радости и беспочвенные надежды у своих противников, но в целом он неуклонно обчищал у них кошельки – недаром его обучали гроссмейстеры и чемпионы мира. Скоро одного кошеля ему стало мало, и он полностью наполнил монетами еще один. Запасы наличности у кюре быстро опустели, после чего он вышел из игры и, наблюдая за поражениями остальных игроков, с удовлетворением комментировал:

– Да, и им сегодня не повезло. Видно, утром они не той рукой крестились!

Почувствовав в конце концов, что денежный поток начинает иссякать, Майкл завершил игру триумфальными победами на всех досках и приказал за его счет проставить всем своим соперникам по кубку лучшего вина. Это вызвало неподдельный восторг, и Майкл обнаружил, что он приобрел непререкаемый авторитет в местном обществе как удачливый, честный и сильный полководец, победы которого оспорить было невозможно. Он попрощался и, не забыв прихватить с собой два увесистых кошеля, набитые звонкой монетой, покинул таверну.

Уже было темно. С неба на Майкла смотрела бледная, грустная луна, окруженная свитой из множества сверкающих звезд. Она почему-то говорила ему «О». Он не понял, что она имела в виду. Может, отмечала его успех? Майкл помахал луне рукой и тоже хотел что-то сказать, но потом передумал. Дискуссия с полной луной могла вызвать недоумение у случайных прохожих.

На плечо Майклу сел ворон. Это был Аристарх. Майкл передал ему оба кошеля, и птица, схватив тяжелый груз, взмыла в небо. Молодой человек, с удовольствием вдыхая чистый ночной воздух, надвинул на голову капюшон и побрел по большой дороге. Он успел пройти не так далеко, как получил ощутимый удар по голове сзади. Движение он услышал заранее и успел отклониться, но полностью избежать удара не удалось. У него потемнело в глазах, хорошо еще, что под капюшоном скрывался легкий, но прочный шлем. Особо сопротивляться не стал, чтобы нападавшие убедились, что денег у него уже нет. Он опасался, что в случае отпора бандиты попытаются совершить новое нападение из засады, используя арбалеты. А это уже несло определенную угрозу. Обыскав монаха и не найдя денег, бандиты разбежались, оглашая окрестности громкими ругательствами и богохульствами. Из чего Майкл сделал вывод, что кюре среди них явно не было. Приведя себя в порядок, он продолжил свой путь.

Когда молодой человек вошел внутрь церквушки, его дружелюбно встретил Арчибальд, помахивая хвостом. За большим столом сидели Джонни и Марго, с некоторым недоверием разглядывая две впечатляющие горки золотых и серебряных монет, весело поблескивавших перед ними.

– Ну, вот пришел и он, моего сердца чемпион. Как твой средневековый бизнес? – поинтересовалась девушка.

– Как видите, – усмехнулся Майкл и сел рядом.

Он рассказал, как, не щадя себя, отчаянно боролся за денежные средства для экспедиции. И сколько таланта и выдающихся способностей ему пришлось для этого приложить.

– Это прямо героический поступок, – с сарказмом молвила Марго. – Я бы даже сказала, поступок повышенной героичности!

Впрочем, разглядывая солидную кучу монет, все согласились, что использование азарта – это лучший легальный способ разжиться большими деньгами за короткое время. По крайней мере, в том мире, в котором они находились.

Но Марго мучила совесть.

– Все-таки нехорошо оставить уйму людей без денег, – сказала она. – Они же не знали, что тебя учили этой игре лучшие шахматисты мира. Их-то, бедненьких, никто не учил.

– Эти бедненькие так шарахнули меня дубиной по голове, что в ней до сих пор звон стоит, можешь послушать, – обиженно ответил Майкл. – И убить могли из-за этих денег. Кстати, я честно предупредил игроков, что учился у очень хороших учителей. На что кюре ответил, что его учителя – одни из лучших шахматистов в Лотарингии, и мне с ним не справиться.

– Только ты не уточнил, что между его учителями и твоими лежит более семи столетий. За это время шахматная теория шагнула очень далеко, и ты этим воспользовался.

– Ну и воспользовался. Я же правила не нарушал и играл честно, только лучше. Все законно, никто не возражал. Деньги сами несли.

На экране появилась Кэти. Увидев гору денег на столе, она изумленно спросила:

– Вы что, банк ограбили?

– Нет, банки здесь еще не завели, к сожалению, так что и грабить пока нечего. Это Майкл таверну обчистил. Но очень аккуратно, не волнуйся, – сообщила Марго.

Кэти в конце концов успокоилась, узнав о более-менее приличном методе отъема денег, примененном Майклом в таверне.

Джонни начал докладывать, что они узнали об их основной проблеме – замке и его владельце. Замок принадлежит герцогу Лотарингии, это один из его замков. Он не достроен, и достраивать его никто не торопится. Сейчас герцог использует его для охоты. Охота здесь знатная. Уезжать из замка герцог пока не собирается – туда продолжают прибывать телеги с продовольствием. Владелец замка – человек лет тридцати, хороший воин, участвовал во многих битвах. Согласно местным сплетням, очень даже охоч до амурных приключений. Его в лицо никто из местных не знает, только ближний круг и слуги.

– Очень важно узнать, находится ли наш датчик под легкой деревянной постройкой или под капитальной стеной, – сказал Майкл. – От этого зависит, какое оборудование мы должны доставить в замок и есть ли необходимость взрывать стену. Надо как-то туда попасть и хотя бы одним глазком посмотреть дворовые постройки изнутри. Но как? Аристарх нам в этом никак не поможет, а доступ в замок закрыт.

– Я, когда сидел в таверне, краем уха слышал, что у нашего официанта, Жана, кажется, тетка работает в замке в услужении у повара, – вспомнил Джонни. – Может, договориться с ним, чтобы он навестил тетку. А мы ему видеокамеру в виде застежки пристегнем и скажем, на что нужно посмотреть. Денежку ему дадим, он будет счастлив и болтать не станет.

– Давайте попробуем, – согласилась Кэти. – А то вслепую ломиться в замок не хочется.

На этом и остановились.

 

Глава 12

Кровавая схватка в замке

На следующий день Майкл снова отправился в таверну. Посетителей было в избытке, в зале шумели. Увидев Майкла, Жан обрадовался и подбежал узнать, не нужно ли чего такому уважаемому посетителю. Они отошли в сторону и устроились за пустым столиком в углу. Майкл вынул серебряную монетку и, подбросив ее в руке, намекнул парню, что она может перекочевать к нему, если тот окажет ему небольшую услугу. Ему нужно будет сходить к своей тетке в замок и поговорить с ней, не может ли она предложить повару герцога одну очень интересную заморскую специю. С ней все блюда приобретут восхитительный аромат, и всего-то это будет стоить несколько ливров.

Жан, неотрывно наблюдая за взлетающей монеткой в руках Майкла, был готов на все, чтобы стать ее обладателем. Но тут выяснилось, что в замок вообще никого из посторонних не пускают, даже к родственникам. Жан уже пытался попасть в замок, но стражники его вытолкали взашей, даже не став слушать. Грубые они очень, от тычков их алебард спина у него до сих пор болит.

Майкл расстроился и спрятал монетку. Это придало мощный творческий импульс рассуждениям Жана. У него родился план, правда, несколько прямолинейный.

– Я пробегу в ворота. Мимо стражника. Может, проскочу и где-нибудь спрячусь.

– А если стражник тебя поймает?

– Ну, поймает. Свяжет руки и будет ждать караул. Сам же он меня в кутузку не поведет. А я за это время сбегу.

– И как же это ты сбежишь? У тебя же руки будут связанные.

– Ну не ноги же. А бегаю я неплохо. Лука или арбалета у него нет, я смотрел.

– Так он тебя догонит!

– Пусть попробует! Я бегаю лучше его.

– Видишь ли, дело вот в чем. Человек со свободными руками практически всегда может догнать человека со связанными руками.

– Это почему же?

– Ты сам подумай. Ты же во время бега или ходьбы руками размахиваешь не просто так, – принялся объяснять Майкл. – Вот смотри: когда ты бежишь, ты поочередно отталкиваешься от земли то одной ногой, то другой. Поэтому тело начинает раскачиваться. Чтобы этому помешать, человек при беге, да и при ходьбе тоже, делает противоположные движения руками в такт бега. Каждому толчку ноги соответствует строго выверенный взмах руки с другой стороны тела. – Майкл показал, как двигаются руки. – В результате он может бежать, почти не раскачиваясь. Так гораздо удобнее и выгоднее с точки зрения затрат энергии. А вот когда у тебя руки связаны, тебя при беге начинает раскачивать, и бежать тебе будет труднее, чем стражнику. Он неизбежно тебя догонит и отлупит тупым концом своей алебарды. И поделом. Сразу поумнеешь.

Парень удивился. Он ничего не понял в рассуждениях ученого монаха. Особенно его потрясли диковинные и непонятные выражения вроде слова «энергия». Вздохнув, он смирился. Вдруг у Майкла по внутренней связи раздался сигнал тревоги.

– Нашего Арчибальда схватили, – испуганно сообщила Марго.

Майкл встал, отослал Жана и отправился на базу.

В это время у крепостных ворот происходила отчаянная схватка. Джонни послал Арчибальда для внешнего осмотра стен замка, и здесь породистую собаку заметили. Несколько стражников по приказу своего господина, стоявшего невдалеке, набросили на собаку сеть и теперь тянули ее, не давая Арчибальду вырваться.

– Заполучить такую собаку каждый захочет. Пусть Арчи поддастся, – приказал Джонни, наблюдая за событиями по монитору на базе. – Это к лучшему: они его затащат в крепость, и мы получим сведения о ее внутренней архитектуре.

Наконец стражникам удалось справиться с угрожающе рычащим псом, и они потянули его внутрь крепости. Протащив через внешний двор, они поволокли свою добычу во внутренний дворик и вбросили в один из стоявших там вольеров. Рядом в других клетках исходили злобным лаем несколько собак. На лужайке перед вольерами шли собачьи бои. Огромные собаки на отгороженной металлической сеткой арене, сцепившись друг с другом, бились не на жизнь, а на смерть. Вся арена была залита кровью. На стоящих рядом скамьях сидели болельщики, восторженные вопли которых смешивались с лаем и визгом. Они создавали непередаваемую какофонию звуков, заполнявших собой весь замок. Среди зрителей находился и сам хозяин замка, но узнать его среди ярко одетых зевак было практически невозможно.

Дошла очередь до Арчибальда. На площадке напротив него, разбрызгивая слюни, бесновалась огромная собака, напоминавшая волка. Размером она превосходила Арчи, поэтому симпатии зрителей – и ставки пари – склонялись в пользу его грозного противника. Даже Джонни и Майкла, невидимо наблюдавших за поединком, обуял азарт, хотя они прекрасно знали возможности своего пса, и иллюзий по поводу исхода схватки у них не было.

И вот собак выпустили. Сорвавшись с цепи, противник Арчибальда рванулся к нему, рассчитывая сбить с ног и разорвать жертве глотку. Однако Арчи быстро уклонился и под негодующий свист зрителей отступил в свободный угол арены.

– Вы там особенно не увлекайтесь, – сказала Марго, с раздражением рассматривая происходящее на экране. На него выводилось то, что видел Арчи. – Шкуру собачке попортят, а она сама по себе у нее не зарастет. Чинить придется, а это не так просто.

Джонни вздохнул и отправил соответствующую инструкцию Арчибальду. В это время его противник развернулся и прыгнул на Арчибальда. Но тот снова увернулся от схватки, вызвав новую волну зрительского разочарования. Теперь у Арчи, внимательно наблюдавшего за действиями врага, сформировалась достаточно полная модель его поведения. Когда до предела разъяренная собака бросила свое огромное тело в новый прыжок, Арчи опять уклонился, выждав, когда внимание рычащего пса сосредоточится на моменте приземления, сделал рывок и впился в шею противника. Мощные клыки из композитных материалов, невероятной твердости и острые, как бритва, разорвали зверю шею, вскрыв сонную артерию. Вспыхнув кровавым всплеском и сотрясая воздух жутким захлебывающимся предсмертным воем, собака покатилась по арене. Толпа зрителей ответила яростным и восторженным гулом эмоций.

Весь в крови поверженного врага, Арчибальд, страшный в звериной ярости, бросился на металлическую сетку ограждения арены. В его челюстях находились пары зубов из особо твердых материалов, специально предназначенных для перекусывания и преодоления такого рода преграды. Разорвав металлическую сетку, Арчи вырвался на волю. Раздались вопли ужаса: порвавшая металл собака выглядела как сам демон кровавой мести. Аристократы и глазевшая на бой прислуга бросились врассыпную, сбивая друг друга и пытаясь скрыться в дверях донжона.

Двое стражников, дрожа от страха, пытались забить взбесившегося пса алебардами. Однако точно рассчитанные удары передними лапами разнесли древко алебард в щепки, повергнув стражников в паническое бегство.

Ворота из внутреннего дворика, в котором шли бои, были открыты – это Арчибальд отметил еще до выхода на арену. Он бросился к ним и выскочил во внешний двор. Его вид был ужасен. Из пасти раздавался могучий рык ярости, и этот жуткий звук лишал воли к сопротивлению всех, кто встречался Арчибальду на пути. Сидящий на цепи медведь вскочил и отпрянул назад, сорвав цепь с креплений. Несколько отчаянно заржавших лошадей попадали в пруд.

Арчи заскочил в окно помещения, которое так интересовало темпонавтов, пробежал по внутренним комнатам, выскочил наружу и бросился к воротам.

– Разрази меня Господь! – в ужасе закричал выбежавший на шум повар и стал часто-часто креститься, стараясь как можно плотнее вжаться в спасительный изгиб крепостной стены.

Охранники ворот, увидев, что произошло со стражниками, пытавшимися помешать бегу собаки, побросав алебарды, ринулись кто куда.

Арчибальд пробежал по подвесному мосту замка и прыжками устремился по направлению к реке. По дороге ему пришлось перепрыгнуть через телегу с сеном. Заржавшая от ужаса лошадь метнулась назад, опрокинув телегу и рассыпая все, что в ней было сложено. Из кучи высыпавшегося сена высунулась голова перепуганного до смерти крестьянина с дико вытаращенными глазами. Страшная окровавленная собака метнулась в кусты и исчезла.

Через несколько минут выше по течению из реки выбрался чистенький и по виду очень добродушный пес, который, радостно помахивая хвостом, неторопливо побежал по дороге к лесу. Еще через некоторое время внутри заброшенной церкви у обеденного стола сидела Марго и нежно трепала за ухом умильно ластившуюся к ней домашнюю собаку.

– Бедненький песик, – приговаривала она, поглаживая Арчи.

– Ничего себе бедный песик: порвал на части зверя размером чуть ли не с медведя, самого медведя довел до инфаркта и до полусмерти перепугал гарнизон целой крепости, – не удержался Майкл. – Да еще лошади от ужаса чуть не утопли.

– Ты его не слушай, Арчи, это ему завидно, что не он распугал всех в замке, – продолжала ласкать собаку Марго. – Зато как ты за солдатиками бегал! Я прямо засмотрелась.

– Итак, обработка информации, добытой Арчибальдом, показывает, что наш датчик находится в заглублении около двенадцати метров под деревянным помещением во внешнем дворе замка. Грунт глиняный. Это вполне приемлемо, надо только удалить всех из замка. Мы за сутки проведем необходимые восстановительные работы и снимем информацию, – сообщил Джонни, сидевший у пульта управления.

– Остались мелочи: выкурить всех из замка, – усмехнулся Майкл.

– Вам надо сходить в поселок, узнать, что говорят о приключениях нашего Арчи в замке, – предложила Марго. – Позаботьтесь, чтобы разговоры шли в нужном нам русле.

Тут ей пришла идея.

– Знаете что, я тоже с вами пойду. Продуктов свежих прикуплю, благо шахматных денег достаточно. Заодно посмотрю, что там за компания собирается. За вами ведь глаз да глаз нужен.

– Послушай, Марго, нельзя же оставлять базу без присмотра, – возразил Майкл. – Так что сиди дома, милая.

– Знаешь, как мне надоело сидеть одной на базе? – не согласилась девушка. – Я решила идти, значит, придется вам меня сопровождать.

– Ну почему ты такая несговорчивая? – возмутился Майкл. – Никогда со мной не соглашаешься. Почему всегда считаешь себя правой?

– Ну почему же, – примирительно заявила Марго. – Я очень покладистая. Я ведь могу с тобой и согласиться. В принципе. Но тогда мы с тобой оба будем не правы!

На этом дискуссия о ближайших планах завершилась.

 

Глава 13

Снова в таверну

Вечером Майкл, Джонни и Марго наведались в таверну. Народу было довольно много. Когда на столе появились аппетитные блюда, Марго довольно сообщила:

– Я люблю поесть, особенно когда голодная!

Увидев благоприятную обстановку, Майкл решил срочно примириться с Марго. Он шепнул на ушко девушке, что один из гостей, молодой парень, по виду явно из благородного сословия и разодетый как павлин, буквально не сводит с нее глаз. Марго это сообщение проигнорировала, но больше на Майкла не дулась. Через некоторое время она вышла, чтобы договориться с хозяйкой о приобретении продуктов. Парень, рассматривавший Марго, тоже встал и вышел вслед за ней. Майкл решил было, что не стоило все это затевать, и даже заволновался, но Джонни его успокоил: Аристарх присмотрит за девушкой.

Через некоторое время Марго вернулась. Она выглядела несколько удивленной и была явно раздосадована.

– Нет, можете представить, каков наглец этот виконт. Этот парень, кстати, молодой виконт – он приехал к герцогу, а здесь у него хорошая компания. Собутыльники, значит, – сообщила она. – Его зовут Жюль де Буаселье – так, кажется. Ему приспичило со мной познакомиться. Понравилась я ему, видите ли.

– Ну, это естественно, – ревниво заметил Майкл. – Ты у нас красавица, да еще и при деньгах! Трудно устоять.

– Он, кстати, рассказал, что герцог – человек очень суеверный, и мы этим обязательно воспользуемся. Это важный момент.

– Так все же – чем же тебя разозлил этот виконт? – заинтересовался Майкл.

– Мы с ним минут десять приятно пообщались, после чего он пригасил меня на свидание.

– И что же в этом плохого? Может, этот виконт – мечта всей твоей жизни! – хихикнул Джонни. – Вон как лихо усы закручивает!

– Мечта мечтой, но он же, в конце концов, пригласил меня пойти с ним в баню! Я его вообще первый раз вижу, а он…

– Марго, виконт хотел показать тебе, что он человек состоятельный, – засмеялся Майкл. – Здесь так принято – ходить на «свидание в кадке». Это не дешевое удовольствие, но довольно популярное. Если деньги есть, конечно.

– Что? Что значит – «свидание в кадке»?

– Рассказываю для непосвященных. Вы с ним приходите в эту баню на свидание. Вас встречают симпатичные девушки, и вы раздеваетесь. Совсем. На вас остаются только украшения – драгоценности всякие и головной убор. Вас приглашают в большую деревянную кадку, наполненную горячей водой. Вы оба усаживаетесь в эту кадку, погружаетесь в воду и ведете изящную светскую беседу. Девушки осыпают воду в кадке лепестками роз и добавляют всякие ароматические масла. Потом начинают делать вам обоим приятный расслабляющий массаж, может, даже где-то в чем-то эротический. Затем они мягкими щеточками и губками омывают вас. Пара-тройка менестрелей обволакивает вас сладкой музыкой. А к кадке приставляют стол, уставленный цветами, изысканными яствами и кувшинами с вином. Красиво и благородно. Ну а там вы уже сами решаете, как дальше провести свидание. Иногда рядом стоят другие кадки с такими же влюбленными парочками. Можно пообщаться, если поболтать захочется.

– Это что, они так в баню ходят? – удивился Джонни. – Забавно.

– Нет, большинство ходит в общественные бани. Там в бассейне между купающимися плавает стол, уставленный опять же чашами с вином и всякими вкусностями. Что-то вроде фуршета.

– И откуда ты это все знаешь? – подозрительно спросила Марго. – Я об этом не слышала. Нам почему-то об этом не рассказывали. Небось сам где-нибудь тайком в кадках отсиживался?

– Историю надо было внимательнее учить. И вообще – куда я от вас денусь? – пожал плечами Майкл.

– Слушайте, мальчики, так кофе хочется, прямо невмоготу, – призналась Марго.

– Ну, с этим тебе даже твой благородный виконт не поможет, – хмыкнул Майкл. – Кофе здесь заведут лет через двести, не раньше.

– Ладно, вы здесь работайте, а мне на базу надо, – вдруг сообщила девушка.

– Знаем, знаем зачем! – засмеялся Джонни. – К секретному прибору – кофеварке. Ладно, иди уже, мы здесь без тебя справимся. Аристарх тебя проводит.

– Пока-пока, брат Доминик и брат Фотий. Не балуйте тут! – Марго махнула им ручкой, не удержалась, чтобы не взглянуть на виконта де Буаселье, который не сводил с нее глаз, и степенно удалилась.

В зале появился кюре. Он зашел в таверну проведать свою паству, как он себя убеждал. Кюре увидел Джонни и Майкла, приветливо махнул рукой, направился к их столику и с удобством за ним устроился. После нескольких кубков хорошего вина завязался разговор о том, что творится в поселке. Кюре сразу перешел к ужасному событию в самом замке: в одну из собак герцога вселился сам дьявол. Все видели это жуткое событие, оно не подлежало сомнению. Такого натворить обычная собака не могла никак. Джонни и Майкл согласно закивали и поддержали авторитетное мнение своего собеседника. Кюре был человеком осведомленным, так как после происшествия его пригласили в замок, и он окропил освященной водой его стены и помещения. Но все равно он придерживался мнения, что дело гиблое. Если уж дьявол проявился в замке, то он так просто оттуда не уйдет. Теперь это место проклятое, сделал предположение священник.

К вечеру разгоряченные вином монахи вернулись на базу. Все шло, как и предполагалось. Теперь надо было начинать действовать.

 

Глава 14

Как захватить замок?

Осень вступала в свои права. Вокруг бушевал яркий танец листопада. Внутри старой церквушки шло утреннее совещание. Темпонавты сидели за столом, под которым пристроился Арчибальд. На столе находились блюда с аппетитными пирогами и бокалы с вином. Кэти участвовала в совещании в режиме видеоконференции, поэтому вина ей не досталось. Пирожков, впрочем, тоже.

– Здесь у Марго план вырисовался, – сообщил Майкл. – Предлагаю обсудить.

Все согласились.

– Мы в сложном положении: нужно захватить замок и удерживать его в течение времени, достаточного для ремонта датчика. И при этом не оставить отметок в истории, то есть наше стандартное вооружение мы применять не можем. Тем более что герцог Лотарингский – лицо историческое и по Кодексу неприкосновенное. Как это сделать? – начала Марго.

Она отхлебнула немного вина из бокала и продолжила:

– Нужно выманить герцога из замка и отправить куда-нибудь подальше. Тогда вместе с ним уедет его многочисленная свита и в замке останется только небольшой гарнизон. Это уже легче.

Марго высветила на ЗD-мониторе объемное изображение крепости и продолжила:

– Затем надо как-то напугать гарнизон, чтобы он разбежался из замка. Следовательно, в замке должно произойти что-то настолько ужасное, чтобы здоровые мужики убегали из замка сломя голову. Потом в пустой замок заезжают Джонни с Майклом и ремонтируют датчик. А наутро мы исчезнем. Вот мой план. Нам осталось только все это организовать.

– Гм, осталось всего ничего, – задумался Джонни. – Итак – вопрос первый. Как, точнее, чем выманить герцога из замка?

– Вы не догадываетесь? Конечно, женщинами, – усмехнулась Марго. – А чем еще на вас, мужиков, можно воздействовать. Открыто напасть на замок мы все равно не можем, Кэти не позволит. Мне мой виконт подтвердил, что герцог весьма неравнодушен к женскому полу. Мы этим воспользуемся. Я могу написать ему любовное письмо от имени какой-нибудь известной в то время красавицы, может быть, прекрасной вдовы, и предложу свидание, переходящее в пир, на ее территории в достаточном удалении от нашего замка. Письма такого рода я уже изучила и смогу написать. С сургучной печатью и все такое. Уверена, он клюнет.

– А что, увлекательное любовное приключение, ему может понравиться. Тем более что все только этим и занимаются, когда охота надоедает и пока подходящей войны не подвернется. Все равно он сейчас в замке бездельничает. Вполне может пройти, – согласился Джонни.

– Но есть проблема, – сказала Марго. – Я должна его увидеть. Представляете, я напишу, как вся трепетала от пронзительного взгляда его карих глаз, а он окажется кривой. Для того чтобы он поверил моему письму, я должна описать черты его лица, которые запали мне в душу. Без этого никак.

– Слушай, а не может твой виконт провести тебя в замок? Ты там все и рассмотришь, – поинтересовался Джонни. – Обольстишь его, и все, дело в кармане. Ты вон какая соблазнительная. Да и виконт ничего себе.

– С виконтом не получится, к сожалению, – вздохнула Марго. – Он мне проболтался, что его герцог отправляет с каким-то срочным поручением куда-то там. Поэтому он так торопился со мной в кадке поплескаться. Так что не выйдет. Не суждено, как говорится.

– Послушайте, Аристарх дал картинку по замку, там же должен быть герцог, – сказал Майкл, пропустив мимо ушей дискуссию о виконте.

– Проблема в том, что свита герцога состоит в основном из его ровесников и все они одеты по последней моде, то есть примерно одинаково, – включилась в дискуссию Кэти. – Герцог среди них ничем не выделяется. Его портретом в этом возрасте мы не располагаем. Внутрь донжона мы попасть не можем, а вне его он всегда со свитой, которая его невольно маскирует. Из замка он давно не выезжал.

Все задумались. Через некоторое время Джонни заявил:

– Я знаю решение. Это решение нашел Ганнибал, когда руководил флотом в одном морском сражении.

– Ты без своего кумира никак не можешь, – засмеялась Марго.

– Однажды Ганнибал должен был принять морской бой с превосходящими силами противника, и ему нужно было вычислить вражеского флагмана среди одинаковых боевых кораблей. Перед боем он выразил желание отправить командующему вражеской эскадрой письмо, что было воспринято как предложение начать переговоры, может быть, даже о сдаче. От одного из кораблей противника пришел баркас, чтобы забрать это письмо. После чего Ганнибал проследил, к какому кораблю причалит баркас с его посланием. И в начавшемся сражении обрушил всю мощь своей эскадры на этот самый корабль, на котором как раз и находился вражеский адмирал. Тому пришлось панически бежать, что и решило в конечном итоге исход сражения в пользу Ганнибала, несмотря на то что у него было значительно меньше кораблей, чем у противника.

Джонни сделал паузу и продолжил:

– Так вот. Мы сейчас напишем письмо и адресуем его лично герцогу. Когда вся компания выйдет во двор прогуляться перед обедом, мы это письмо передадим. А Аристарх проследит, кто его вскроет и будет читать. Это как раз и будет герцог. Аристарх все заснимет, и герцог у нас в кармане. Вот и все. А вы говорите – Ганнибал…

– Ну, хорошо, я думаю, это сработает, – согласилась Марго. – Вот герцог уехал. Как же мы тогда избавимся от оставшегося гарнизона?

Джонни немного задумался, потом вдруг обрадовался и заявил:

– А вот это вопрос второй. И я знаю, как его решить. Был такой полководец, Ганнибал…

Майкл и Марго прыснули со смеху.

– Напрасно смеетесь, – обиженно сказал Джонни. – Нам нужно нестандартное оружие. Например, биологическое. Если я не ошибаюсь, первым в мировой истории биологическое оружие применил Ганнибал. Во время морского сражения ему противостоял гораздо более сильный противник, и Ганнибалу нужно было как-то выкручиваться из этой ситуации. Он нашел выход: его корабли обстреляли противника корзинами с ядовитыми змеями, что привело к паническому бегству врага. Что, заметим, не нарушило биологического равновесия в природе. Вот мы и пойдем по его пути.

– Брр! Змеи – это, конечно, ужасно! – поморщился Майкл, вспомнив шипение змей из корзин Клеопатры.

– А как же Женевская конвенция? – спросила Кэти.

– Так ее же еще не заключили.

– И то верно, – согласилась девушка.

– Короче, ты предлагаешь сделать корзины с ядовитыми змеями, которые нужно будет забросить внутрь замка. И от них охрана разбежится. Змей здесь действительно очень не любят, – принялась размышлять Марго.

– А ты бы не сбежала, если бы ночью на тебя со всех сторон с жутким шипением полезли извивающиеся твари? – спросил Джонни.

– Пожалуй, сбежала бы, – согласилась Марго. – Кому хочется от этих гадов принять смерть. Но ведь если змеи доберутся до поселка, они всех жителей перекусают!

– А нам и не нужны совсем ядовитые змеи. Главное – яркие и необычные и чтобы громко шипели. А для паники мы заранее слухи о таких змеях распустим. Когда все разберутся, мы свое дело уже сделаем и уедем. Кстати, я в Париже на рынке разговорился с продавцом экзотических животных. Он мне показал угрожающего вида змей, от одного вида которых мороз идет по коже, но, по сути, совершенно безобидных. Вот мы их и используем. Правда, придется ехать за ними в Париж. Деньги на покупку змей у нас есть.

– При этом мы свалим все на нечистую силу, – добавил Майкл. – Как Марго выяснила у своего виконта, герцог эту силу явно недолюбливает и вряд ли захочет жить с ней вместе в замке. Так что он не вернется.

– Ну вот, решения нашли. С деньгами сами разберетесь. Начинайте работать, а то время идет. Наши ресурсы не безграничны, – подвела итог Кэти.

 

Глава 15

Подготовка к атаке. Мэтр Леруа

Первым делом Джонни изготовил письмо с адресацией лично герцогу. Он некоторое время размышлял, что написать, но ничего толкового не придумал: опыта общения с герцогами у него не было. Тогда он решил не морочить себе голову и ограничился простым и доходчивым рисунком: изобразил череп, присовокупив к нему пару скрещенных куриных косточек. Получилось очень угрожающе и непонятно. Потом свернул его так, чтобы адресация была видна хорошо, но содержание было скрыто, и запечатал сургучной печатью с неразборчивым рыцарским гербом. Печать он изготовил на 3D-принтере. Продукт его творчества всем понравился, и было принято решение отправить послание адресату.

Когда поступило сообщение от одного из дронов наблюдения, имевшего биооболочку ворона, о том, что множество хорошо одетых людей вышли из донжона и расположились во внутреннем дворике замка, Джонни отправился в поселок. Зайдя в таверну, он вызвал Жана. Тот, увидев монаха, воспрял духом в надежде все-таки заработать свою монетку. Вручив Жану конверт, Джонни объяснил, что гонец, который должен был доставить пакет его светлости, был ранен и не смог ехать дальше. Сейчас его лечат, но конверт гонец просил срочно передать в замок – здесь письмо государственной важности лично для герцога Карла. Если письмо пропадет, герцог прикажет всех повесить, а если попадет в замок, то эта серебряная монетка – Джонни показал ее Жану – окажется у того, кто доставит его по назначению. Парень все понял, взял послание, отпросился у хозяйки и стремглав помчался по дороге, ведущей в замок.

Он не обратил внимания, что вслед ему устремилась стая воронов. Добежав до ворот, запыхавшийся Жан передал стражнику письмо и заспешил обратно за обещанной наградой. Которую и получил у Джонни.

А в это время на базе темпонавтов, внутри старенькой церквушки, Майкл и Марго внимательно наблюдали за картинкой, поступающей от Аристарха и его стаи. Они увидели, что письмо попало в руки начальника охраны Жоффруа дю Тюрайля. Он отнес его во внутренний дворик замка, где развлекались хозяин и его гости, и вручил герцогу. С этого момента герцог, сам того не зная, стал героем объемной фотосессии, которую негласно устроили ему несколько прилетевших воронов. Распечатав письмо, герцог сильно разозлился, рассматривая изображенный там череп. Особенно его обидели две куриные косточки под ним. Герцог потребовал к себе гонца, но дю Тюрайль объяснил, что гонец предусмотрительно смылся, опасаясь сиятельного гнева хозяина. Герцог отшвырнул письмо, но его решимость задержаться здесь стала как-то меньше. Карлу вспомнился взбесившийся огромный приблудный пес, который учинил большую панику в замке.

Все прошло отлично, и Марго, вволю налюбовавшись на объект своего творчества, засела за сочинение страстного любовного послания. Герцогский титул Карла очень способствовал ее вдохновению. А Джонни с Майклом тоже времени даром не теряли. Наняв повозку и взяв с собой Жана, которого они на время выкупили у хозяйки трактира под предлогом поездки к его больной бабушке, темпонавты отправились в Париж.

Ехать пришлось долго. Прибыв в город, они сразу поспешили на рынок, где Джонни отыскал знакомого торговца экзотическим животными и сделал заказ на крупную партию неядовитых, но беспокойных, ярких и кусачих змей. Ему очень повезло: как раз партия подходящих пресмыкающихся прибыла из-за границы. Майкл взялся торговаться и вытребовал себе хорошую скидку за опт.

Пока они торговались, пропал Жан. Он впервые оказался в большом городе, смотрел вокруг, в изумлении открыв рот, и, в конце концов, потерялся. Оставив Майкла рассчитываться с торговцем, Джонни отправился искать Жана. Он обнаружил его у собора Парижской Богоматери, где тот, задрав голову, разглядывал что-то наверху. Схватив парня за шкирку, Джонни водрузил его на повозку и в воспитательных целях провел экскурсию к Монфокону. Увидев уставившихся на него покойников, Жан вжался в повозку и все остальное время был образцом исполнительности и покорности. Погрузив корзины со змеями и пристроив Жана присматривать за ними, компания отправилась домой.

К их приезду любовное послание герцогу было готово. Марго, донельзя довольная своим творением, надушила письмо духами и отправила с ним Жана в замок. На этот раз герцог, по отчету Аристарха, аж запрыгал от восторга, и на следующий день кавалькада роскошно одетых всадников во главе с герцогом, в сопровождении пажей, охраны и слуг, собралась покинуть замок.

Джонни и Майкл, облачившись в сутаны, пошли посмотреть на выезд герцога. По обеим сторонам вдоль дороги, ведущей к замку, собралось много народу. Некоторые пришли сюда выразить свои верноподданнические чувства, кто-то – просто поглазеть на яркое зрелище, были и такие, кого не спрашивали их желание, а просто пригнали из домов и велели радоваться. Наконец, ворота замка торжественно распахнулись, и из него выехала яркая и пестрая процессия во главе с герцогом.

Толпа возбужденно заорала:

– Слава герцогу! Герцогу слава!

Вдоль дороги шли стражники и тупыми концами пик энергично и без особого разбора воодушевляли обывателей. В толпе мелькали уже знакомые темпонавтам лица: мясник – жертва аферистов, переписчик рукописей, изготовитель гвоздей и другие завсегдатаи таверны.

Орущий во всю глотку мясник вдруг подскочил к стоявшему недалеко от Джонни и Майкла пожилому мужчине и с размаху ударил его по лицу. Тот упал на землю. Его шляпа откатилась в сторону, открыв седые волосы. Джонни помог ему подняться и отряхнуть камзол.

– За что он вас? – спросил он.

– А, это вы, брат Доминик. Благодарю сердечно, – сказал мужчина, потирая лицо. – Ему показалось, что я недостаточно громко кричал «Слава герцогу, герцогу слава!». И брат Фотий здесь! Вы великолепно разгромили меня за шахматной доской. Должен сказать, что вы изумительный игрок. Много потрясающих находок и удивительных шахматных комбинаций.

Майкл узнал в нем одного из своих партнеров по игре в шахматы и поклонился. Мужчина поклонился в ответ.

– Позвольте представиться, месье, я – Андрэ Леруа. Библиотекарь герцога. Бывший, правда. Он меня выгнал за то, что у меня во многих случаях было свое мнение, и оно слишком часто оказывалось правильным – это злило его больше всего.

Леруа поднял с земли запачканную шляпу и попытался привести ее в порядок. Наконец это ему удалось, но надевать шляпу он не стал, рассматривая приближающуюся процессию.

– И вообще – почему я должен кричать «Слава герцогу!» и «Герцогу слава!»? – с обидой сказал экс-библиотекарь. – Пусть хоть одну чувствительную победу одержит, накормит голодных и уважит стариков. Сделай что-нибудь хорошее для людей, и слава сама тебя найдет. И не нужно будет заниматься самообманом, заставляя всех кричать «Слава мне!». Славу-то еще заслужить надо. Знаете, как говорят по этому поводу на Востоке: «Сколько ни кричи „халва“, во рту слаще не станет!»

Леруа поморщился и со вздохом завершил свою тираду:

– О tempora, о mores!

– Tempora mutantur et nos mutantur in illis, – ответил Джонни.

– Хочется надеяться, что в лучшую сторону, – буркнул библиотекарь.

Он кивнул в сторону мясника.

– Не люблю фанатиков! У них мозги атрофированы за ненадобностью. В мозгах у них переключатели: когда орать и кого бить, и больше ничего у него в голове нет, – заявил он, для убедительности постучав себя по лбу. – А переключателем в его голове щелкают другие.

Мясник продолжал восторженно кричать, размахивая руками.

– Он никогда не посмел бы ударить меня. Я ведь в Сорбонне учился, я человек уважаемый. Но вот с криком «Слава герцогу!» можно все, и никто не заступится, все боятся, – обиженно сказал Леруа.

– А вы, мэтр, не пробовали сказать это его светлости? Вы ведь были с ним рядом? – спросил Джонни.

– Я никогда не утруждаю себя проблемами, в решении которых заведомо бессилен, – усмехнулся Леруа. – И не позволяю им себя расстраивать. Видите ли, его светлость абсолютно уверен в праве сильного, с самого рождения.

Он помахал шляпой в сторону процессии и продолжил:

– Применение физической силы есть признак бессилия разума.

Библиотекарь погладил ноющую скулу, одновременно продолжая приветственно махать шляпой в сторону процессии.

– Один умный человек как-то сказал: «Я с вами категорически не согласен, но готов умереть за ваше право высказать свое мнение!» – заметил Джонни.

– Очень интересно сказано! – оживился Леруа. – Я человек образованный, но такого не слышал. Вы знаете больше меня, брат Доминик. Хотя я всех корифеев науки перечитал от корки до корки.

«Еще бы, это сказал Вольтер, а до его рождения еще лет триста, – подумал Джонни. – Хорошо быть ярким, когда у тебя под рукой высказывания будущих гениев».

– Правильно вы сказали. Глубоко. Только вот в чем проблема. Такие люди, как этот мясник, высказывают свое мнение ударом кулака в лицо. По-другому они не умеют, мозгов не хватает, – вздохнул Леруа. – Они только и могут собраться толпой, размахивать факелами и хором горланить что-нибудь бессмысленное. Или избить кого-нибудь. А если таких собирается много, получается шабаш орангутанов. Вот такие у нас споры за истину.

Экс-библиотекарь поморщился, вытащил медную монету и приложил к лицу.

– Умному, но небогатому человеку приходится нелегко, – грустно заметил он. – А что я могу? Занятия науками требуют денег, которых у меня нет. Особенно теперь, когда я лишился благосклонности герцога.

– Дорогой мэтр, я вам посоветую обратиться к барону де Ре, – участливо сказал Майкл. – Он большой любитель науки и вполне может помочь с деньгами на исследования.

Он чуть было не сказал «стать спонсором», но вовремя спохватился.

К этому времени процессия во главе с хозяином замка торжественно продефилировала мимо, и продолжать дискуссию собеседники отправились в таверну.

С отъездом герцога таверна несколько опустела, к разочарованию хозяйки, но все равно в ней было довольно много посетителей. Пока Майкл увлеченно обсуждал с бывшим библиотекарем философские вопросы, Джонни долго беседовал с Жаном. В заключение он напомнил ему о Монфоконе, что произвело на парня сильное впечатление. Подошедший Майкл добавил несколько жутких и очень красочных сцен, которые ожидают парня, если он что-нибудь сделает не так. Парень перепугался.

– Здесь нужно мозгом думать, – расстроился тот. – А я ведь всего лишь прислуживаю у дамуазель Арну и другому обхождению не обучен.

Пришлось Джонни провести с ним блицкурс по технике формирования общественного мнения в средневековых условиях. Судя по дальнейшим событиям, семена упали на благодатную почву – парень был хоть и трусоватым, но смышленым…

Темпонавты покинули таверну. Жан, тщательно проинструктированный Джонни, принялся распространять нужные слухи. Он к месту и не к месту рассказывал о том, что, оплакивая свою бабушку, наслышался рассказов о появившихся в окрестностях Парижа страшных заморских змеях, укус которых смертелен. Человек умирает за несколько часов и, кроме того, теряет свою мужскую силу. Насчет наступающей импотенции юноша добавил сам, для разнообразия и яркости рассказа. И вот эти змеи, по его словам, со дня на день могут оказаться здесь, может даже, в замке.

Люди поверили байкам Жана сразу, причем сильнее всего слушателей поразила угроза импотенции. Больше всех разволновался кюре.

– Я никак не могу понять, что он так расстроился, – удивилась Марго. – Он же давал обет безбрачия. И вообще – это же глупо. Почему кого-то может волновать угроза импотенции, если укус смертельный?

– Не ожидала, что слухи так быстро распространятся, – заметила Кэти. – Конечно, люди быстрее верят тому, что на них обрушится какая-нибудь неприятность, чем каким-то хорошим вестям. Но нельзя же быть такими легковерными.

Как бы там ни было, но общественное мнение к возможному вторжению змей было подготовлено. Теперь надо было реализовать самую сложную часть плана – захватить замок. Нельзя было исключить возможность того, что герцог мог вернуться, причем не в самом лучшем настроении.

 

Глава 16

Нападение на замок

Когда была получена благоприятная метеосводка, темпонавты начали действовать. Поздней ночью повозка, уставленная глиняными кувшинами, полными змей, подкатила к стенам замка. За ней подъехала вторая, затянутая тентом. Рядом с повозками уселся огромный молчаливый пес. С одной из повозок слезли четыре человека – девушка, двое монахов и молодой парень. Девушка – Марго – была в темном платье с капюшоном, фигуры Джонни и Майкла скрывали сутаны. У всех троих под верхней одеждой были надеты легкие и прочные доспехи-бронежилеты. Четвертым был Жан.

Небо затягивалось тучами, и, судя по всему, должен был пойти сильный дождь. Он уже накрапывал потихоньку, явно примериваясь и собираясь с силами. Ворота замка были закрыты, на стенах и башнях, закутавшись в плащи, дремала стража. Особого усердия она не проявляла: замок практически пустовал, и в охране никто из обитателей не нуждался. Несколько факелов тусклым колеблющимся светом освещали закрытые ворота, внутренний и внешний дворы замка. Мерцали огоньками свечей несколько узких окон донжона.

Джонни, набросив капюшон сутаны на голову, перешел ров и выстрелом из арбалета зацепил верх веревочной лестницы за зубцы крепостной стены. По плану, по этой лестнице должен был забраться Жан и, когда начнется атака, вопить во всю глотку: «Спасайся, кто может, змеи вокруг! Открывайте ворота, убегайте, в замке нечистая сила!» И далее в том же духе. В крайнем случае, ему нужно было самому открыть ворота.

Вот здесь возникла проблема. Вначале их помощник Жан был полон энтузиазма. Воскликнув «Святая Варвара, помоги!» – он перекрестился и побежал в направлении замка.

Однако, увидев в ночной мгле возвышающуюся черную громаду стен, Жан перепугался и категорически отказался лезть на них по веревочной лестнице. Он вдруг панически стал бояться высоты. Никакие увещевания не помогали. Он даже был согласен, чтобы его отвезли на Монфокон и там повесили, но только чтобы не заставляли лезть на стену.

– Отпустите меня обратно, – расхныкался перетрусивший Жан. – Я промок и замерз. Пожалейте несчастную христианскую душу!

Это разозлило Марго. Она пробормотала: «Ладно, трусость мы вышибем трусостью!» – и выпустила пса. Получив от нее команду, Арчибальд, оскалив свою страшную пасть, бросился на Жана. Увидев оскал устрашающих клыков с капающими с них слюнями, горящие яростью глаза и услышав тяжелый топот несущегося на него огромного пса, Жан мгновенно взлетел на стену. Причем наблюдавший за ним Джонни не был уверен, что Жан воспользовался при этом веревочной лестницей.

Как только он оказался наверху, в небе над замком показалась стая огромных черных воронов. Каждый из них держал в когтях глиняный кувшин со змеями. Пролетая над башнями, стенами, воротами замка и над его дворами, они бросали кувшины вниз. Из разбившихся кувшинов с жутким шипением полезли змеи. Жан, пришедший наконец в себя после стремительного подъема на стену, увидев змей на свободе, совершенно искренне заорал «Спасайся, кто может!» и бросился к ближайшей башне.

В этот момент треснуло небо, зигзаги ярких молний ударили где-то совсем рядом и потоки хлынувшего холодного ливня залили замок. Наружные факелы затушило дождем, в плотной темноте теперь царила паника, крики ужаса и всеобщее бегство. Некоторым змеи заползали под одежду, и обезумевшие от страха люди пытались сбросить их с себя. Разносились жуткие вопли стражников, которым змеи забирались под доспехи. Панику добавляло множество крыс и мышей, метавшихся по помещениям замка в попытках скрыться от голодных пресмыкающихся. Ворота распахнулись, и из них побежали не помнящие себя от страха люди. Среди них бежал и Жан.

Вскоре поток бежавших иссяк, и в распахнутые ворота въехала телега с оборудованием. Сидевшие на козлах Майкл и Джонни, на лицах которых были очки ночного видения, быстро сбросили с телеги тент, установили и запустили портативную буровую установку. Через несколько минут странное сооружение во дворе замка уже выбрасывало вверх землю и глину, пробивая путь к аварийному геодатчику. Убедившись, что Майкл полностью контролирует работу установки, Джонни направился к воротам – там, в проеме внутри стен мелькнул чей-то огонек. Подойдя ближе, он увидел, что у самых ворот горел факел, который держал в руке крупный человек в полном рыцарском облачении. В другой руке у него сверкал огромный обнаженный меч. Это был не просто меч, это был фламберг. Блики огня от факела отражались вспышками на его волнистой поверхности и в ночной темноте создавали жуткое впечатление пламенеющего клинка. Джонни сразу узнал рыцаря – это был Жоффруа дю Тюрайль, начальник гарнизона замка. На него змеи не произвели никакого впечатления, он был готов к бою и отступать не собирался. Увидев Джонни, рыцарь проревел:

– А, это ты, проклятый монах! Иди сюда, я засуну тебя в штаны вместо клистира!

Со свирепым выражением лица, размахивая сверкающим мечом, Жоффруа пошел на Джонни, который, отступая, увидел брошенный кем-то из стражников меч. Он схватил его и приготовился защищаться. Звонко зазвенела сталь скрестившихся клинков, и уже скоро оба почувствовали, что сошлись достойные соперники. Каждый из сражающихся пропустил по нескольку тяжелых ударов, и только благодаря великолепным доспехам оба противника сумели устоять и не получить фатальных ран. Битва шла с переменным успехом.

Встревоженная Кэти, наблюдавшая за развитием событий глазами одного из сидевших на воротах воронов, просила Джонни продержаться. Дю Тюрайля убивать было опасно: он оказался достаточно известным воякой, и его подвиги описывались в исторических хрониках того времени. Но, к недоумению Кэти, все записи о нем обрывались именно тем годом, когда Жоффруа встретился с Джонни.

Неожиданно Джонни поскользнулся на мокрой глине и упал. Рыцарь тут же этим воспользовался и нанес удар, который лежащему Джонни с трудом удалось парировать. Вскочив на ноги, Джонни почувствовал, что сутана намокает от крови – удар рыцаря частично достиг своей цели. Его меч попал в стык защитных доспехов темпонавта. Это была совершенно уникальная ситуация, но именно она и случилась.

Внезапно что-то произошло, облаченный в стальные доспехи рыцарь засветился каким-то голубым огнем и исчез. «Зафиксировано внезапное темпоральное перемещение металлического объекта в XX век!» – закричала по внутренней связи Кэти.

Переполненный яростью Жоффруа вдруг увидел, что стоит на каком-то мосту, с неба сыплет мокрый, липкий снег, а прямо на него, подняв вверх рога, несется нечто страшное и огромное. Он успел заметить, что внутри этого нечто сидит закрывшая руками лицо и кричащая от ужаса женщина. В следующий момент трамвай сшиб рыцаря и отбросил его к перилам. Тяжело перевалившись через них, ничего не понявший Жоффруа рухнул вниз. Проломив лед реки, закованный в сталь рыцарь быстро пошел ко дну…

В замке продолжала работать странная установка. Рядом с ней, не обращая внимания на хлеставшие потоки дождя, неподвижно замерла огромная собака, охраняя рычащий бур от возможных врагов.

К сидевшему на земле Джонни уже бежала Марго, вызванная Кэти. Майкл тоже бросился к другу. Марго начала обрабатывать рану. Увидев Майкла, Марго сообщила:

– Рана очень опасная: фламберг при ударе за счет волнистой режущей кромки отсекает плоть лепестками, которые тут же загнаивают и никогда не заживают. Джонни надо срочно эвакуировать и сделать операцию.

Она глянула на ворота замка.

– Рыцарь был полностью готов к бою, значит, ему кто-то помог надеть доспехи. Где-то здесь должен находиться его слуга. Его нужно срочно найти.

Майкл оглянулся, увидел выпавший из рук исчезнувшего рыцаря фламберг, схватил его и побежал к привратному помещению. Там у окна стоял с остановившимся взглядом Шарль Кордье. В руке у него был искривленный персидский нож. Он видел, что произошло с Жоффруа, и жизнь для старого слуги потеряла всякий смысл. Шарль бросил взгляд на вбежавшего с мечом в руке Майкла и полоснул себя ножом по горлу. Хлынувшая потоком кровь унесла с собой жизнь верного оруженосца.

Майкл позвал Арчи, и они побежали по помещениям замка. В одном из них сидели, дрожа и прижавшись друг к другу, горничная и повариха. Увидев ворвавшегося огромного пса, обе завопили от ужаса, но Майкл схватил и вытолкал их во двор. Не помня себя от страха, обе бросились бежать из замка. Больше в замке никого не осталось.

Холодные потоки дождя заливали крепостные стены и башни с распахнутыми воротами, из которых расползались по округе чужеземные змеи. Внутри крепости продолжала работать установка, оглашая округу периодическим рычанием и монотонным непонятным постукиванием.

Майкл уложил Джонни на телегу, и Марго с раненым под покровом ночи уехала на операционную базу – церквушку в глубине леса. Майкл перевел установку в автономный режим, закрыл с помощью вернувшегося Жана ворота, и оба покинули место событий. Перед этим они взяли с собой тело Шарля Кордье и, подъехав к поселку, положили оруженосца на обочине дороги, чтобы местные жители могли его похоронить. Замок опустел, только несколько воронов, несмотря на дождь, расселись на верхушках башен и зорко наблюдали за обстановкой.

 

Глава 17

Нечистая сила в замке

Поселок был охвачен паникой. Прибежавшие из замка рассказывали, что сам дьявол ворвался внутрь и с помощью множества черных воронов забросал замок огромными шипящими змеями, настоящими исчадиями ада. Возвращаться в него никто не хотел, да и в отсутствие начальника гарнизона никто на этом не настаивал. Заглянувший в таверну кюре обещал наутро заняться изгнанием нечистой силы, но особой уверенности у него в голосе не прозвучало. Запив страшные известия несколькими кубками хорошего вина, кюре заявил, что все равно замок теперь – это место гиблое, и он никому не рекомендует соваться в замок. Сам он идти туда раздумал.

– Самое надежное судно то, что стоит в гавани, – объяснил он свой отказ от визита в замок.

Отправили к герцогу гонца с докладом о страшных событиях. Приступивший к своим обязанностям Жан, помня наставления Джонни и услышав оценку событиям, которую дал кюре, предпочел держать язык за зубами.

Осмотрев рану Джонни, Марго сделала заключение, что рана серьезная – Жоффруа хорошо знал свое дело. Раненого можно было поднять на орбиту, но перегрузки при взлете все-таки были нежелательны. Поэтому возникла необходимость задержаться на время, пока Марго сделает операцию, и рана начнет заживать. Чистый средневековый воздух и свежие натуральные продукты могли пойти ему на пользу и способствовать выздоровлению. Взлет решили отложить. Марго занялась лечением Джонни.

Майкл вернулся в поселок. Ему нужно было дополнить слухи, запущенные Жаном, новыми страшными подробностями, чтобы придать им достоверность и отбить охоту у любопытных заглянуть в брошенный замок до тех пор, пока не закончится работа с геодатчиком. С этой целью он отправился в таверну.

Не успел он зайти внутрь, как на связь вышла Марго. Девушка попросила на обратном пути заглянуть в какой-нибудь местный супермаркет и прикупить немного свежих продуктов, которые пошли бы на пользу Джонни, и вообще, чтобы был запас.

– Запас продуктов сделаем потом. И вообще – избыток пищи мешает тонкости ума, – возразил ей Майкл, вспомнив Сенеку.

У него была иная цель посещения таверны, и ему не нравилось, что Марго отвлекает его посторонними заданиями. В таверне за одним из столов сидел довольный кюре, только что выигравший в шахматы у экс-библиотекаря герцога. Леруа с расстроенным видом прятал полегчавший кошель.

– Factum est factum, – прокомментировал он свое поражение и увидел Майкла. – О, маэстро, идите к нам!

Майкл подошел и сел за их стол.

– Человек только думает, что он самостоятельно играет в шахматы, – попытался успокоить себя мэтр Леруа. – На самом деле он такая же шахматная фигура, как и остальные фигуры, стоящие на шахматной доске. Всеми нами кто-то играет.

Кюре пропустил сентенцию проигравшего библиотекаря мимо ушей и принялся расставлять фигуры. Игра началась. Увидев Майкла, начавшего партию с кюре, вокруг них стал собираться народ. Майкл свел первую партию вничью, а вторую проиграл. Кюре был наверху блаженства и довольно потирал руки.

– Это все на потребности церкви, на помощь страждущим, – приговаривал он, предвкушая хороший куш.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Запустив руку в рясу, Майкл вытащил оттуда вместо кошелька обрезки тесемочек, которыми он был привязан к поясу. Удивлению его не было предела. Дело в том, что в кошельке, кроме монет, находился индивидуальный блок дальней связи. Когда он собирался, вместо того, чтобы этот блок – небольшую черную коробочку – прикрепить к телу, как предписывалось инструкцией, беспечно сунул его в кошелек. И вот теперь такая небрежность дала о себе знать.

Потерянное устройство обеспечивало радиоконтакт с Кэти и остальными темпонавтами. Если оно будет похищено, то любопытный воришка мог случайно включить вызов и громкую связь. Зазвучавший из коробки человеческий голос привел бы его в ужас, дело могло в результате получить огласку и попасть в церковный суд с его репрессивным аппаратом, чего ни в коем случае допустить было нельзя.

У входа в таверну Майкл разговаривал с Марго, и кошелек был при нем, значит, кошелек срезал кто-то из посетителей, находившихся внутри таверны. Поскольку никто из заведения за это время не выходил, следовательно, кошелек и его похититель еще оставались здесь.

Кюре, увидев срезанные тесемки и поняв, что его вознаграждение уплыло вместе с кошельком, сильно разгневался. Вокруг игравших собрались почти все посетители. Прибежала хозяйка таверны и, узнав о краже, подрывавшей престиж заведения, принялась лупить всех подряд, попавшихся под ее горячую руку. Разумеется, с учетом социального статуса.

Майкл твердо знал, что он должен вернуть кошель с блоком связи любой ценой. Но как? Как в этой толпе вычислить вора?

Он посмотрел на Жана. Тот, вытирая полотенцем кубки, показал глазами на одного из посетителей. Это был бедно одетый молодой человек, подмастерье у плотника, по имени Пьер. Он стоял в толпе с безразличным видом и почесывал затылок.

Кюре тоже имел сомнения относительно Пьера. Поманив его пальцем, он приказал:

– А ну-ка, покажи, что у тебя спрятано за поясом?

Пара дюжих посетителей схватили молодого человека, а третий обшарил его с ног до головы. Кошелька у него не было. Пьера отпустили, и он с обиженным видом уселся рядом, спрятав руки под столом. Кюре принялся рассказывать о небесных карах, которые обрушатся на воришку. Как только его найдут.

Майкл не мог полагаться на небесные кары. Найти вора нужно было немедленно. Он повернулся к кюре и сказал:

– Ваше преподобие, вы забыли упомянуть еще одну вещь. Кошелек-то у меня заговоренный. Кто его возьмет без моего позволения, у того на ладони сразу вырастут черные бородавки.

Пьер инстинктивно вынул правую руку из-под стола и глянул на свою ладошку. Тут он все понял, но было уже поздно: все смотрели на растерявшегося парня. Сомнений больше ни у кого не было.

– Умно, – заметил мэтр Леруа и с уважением добавил: – Вы хорошо знаете людей, брат Фотий.

Воров здесь не любили. Через пару минут, размазывая слезы на разбитой в кровь физиономии, уличенный в воровстве Пьер показал щель у камина, в которую он спрятал кошелек. Майкл проверил содержимое и успокоился: блок был на месте. Он расплатился с кюре, и игра продолжилась.

Благодаря тому что Майкл быстро нашел вора, его авторитет стал непререкаемым. Это было очень на руку. Продолжая игру с кюре и как бы мимоходом реагируя на разговоры о нечистой силе, угнездившейся в замке, он высказал мнение, что через два-три дня она сама его покинет. Поэтому сейчас туда соваться не стоит, так как это смертельно опасно. Кюре эту идею поддержал – ему совсем не хотелось ввязываться в такое сомнительное мероприятие, как изгнание нечистой силы из замка. Он предпочитал, чтобы все само собой как-нибудь рассосалось. В результате местное общество склонилось к тому, чтобы пока занять выжидательную позицию и всем вместе отправиться в церковь, чтобы в горячих молитвах дать бой врагу рода человеческого. Так и решили.

Майкл подозвал хозяйку и попросил принести продукты, которые заказывала Марго. Хозяйка рада была услужить молодому монаху, избавившему ее заведение от позора. В итоге у него появилась сумка, набитая продуктами, и кувшин прекрасного вина. И все это за полцены. Настроение у Майкла поднялось, и, распрощавшись с посетителями таверны и хозяйкой, он собрался домой, на базу, где его ждала ничего не понимающая Марго. Ее встревожила пропажа связи, и она волновалась за Майкла. Следствием этого волнения было то, что за дверями таверны довольного темпонавта встретила стая воронов, которая сопровождала молодого человека до самой базы.

Когда вернувшийся Майкл рассказал о своих приключениях, Марго не на шутку разозлилась: почему он не сделал все, как надо, и не выполнил естественные для любого разумного темпонавта правила и тому подобное. Майкл терпеливо слушал, а потом не выдержал и обиделся.

– У нас в таких случаях говорят: ты такая умная, как моя жена потом! Оплошал, но я же все исправил. Все уже закончилось. Чего уж теперь кипятиться.

В конце концов они помирились.

Через два дня все работы по геодатчику были выполнены, и Майкл вместе с Марго ночью вывезли оборудование из замка. К этому времени змеи из замка расползлись, и он полностью опустел. Только флюгер на одной из башен поскрипывал от порывов ветра, пугая редких прохожих и стаи галок, облюбовавших крепостные зубцы.

Воспользовавшись паузой, возникшей из-за ранения Джонни, Кэти принялась исследовать удивительное событие – спонтанное перемещение металлического объекта на иной временной уровень, которое произошло с рыцарем Жоффруа дю Тюрайлем. Такое перемещение не вписывалось в стандартную теорию, и странное происшествие давало возможность существенно ее развить. Она представляла себе это явление подобно тому, как от водоворота в реке иногда отпочковываются маленькие водяные воронки, уходящие в сторону. В замке заработала темпоральная установка, и, возможно, побочным явлением ее работы оказалась такая вот отделившаяся темпоральная воронка в пространстве-времени, в которую и угодил рыцарь…

Вернулся отправленный к герцогу гонец. Он сообщил, что после неудачного свидания обиженный герцог Лотарингский удалился в свою основную резиденцию, где тут же завел себе новую любовницу. Возвращаться в покинутый замок, в котором, по слухам, завелась нечистая сила, и восстанавливать его он не собирался. Об этом сообщил Майклу кюре, с которым он встретился за очередной партией в шахматы.

Джонни выздоравливал, и ему было скучно. Как-то вечером к нему заглянул Майкл. Джонни лежал на диване и с философским видом смотрел в потолок.

– Ты чего такой насупленный? – поинтересовался Майкл. – Дело идет на поправку. Скоро Марго тебя выпустит, будешь как огурчик.

– Я потерял одну очень ценную вещь, – задумчиво проговорил Джонни.

– И что же ты ухитрился потерять, лежа на диване? – удивился друг, вспомнив свой потерянный кошелек и связанную с этой потерей суету.

– День, – вздохнул Джонни. – За сегодняшний день я не сделал ничего, ради чего стоило жить.

– Да, это серьезная утрата, – улыбнулся Майкл. – Но не расстраивайся. У тебя еще будет возможность все наверстать.

Благодаря усилиям Марго Джонни быстро выздоравливал. Через несколько дней она разрешила раненому спокойные прогулки по лесу, настроение у него поднялось.

Спустя некоторое время Кэти сообщила, что средствами оптического наблюдения со спутников зафиксировано движение транспортных средств, попросту телег, загруженных камнями, из замка. Местные жители воспользовались случаем и попросту растаскивали брошенный замок, разбирая его по камешкам. Скорее всего, это и послужило причиной того, что замок, в конечном счете, исчез с исторических карт.

Темпонавты были уверены, что неожиданные сюрпризы и неприятности, свалившиеся на них, наконец закончились, и готовились к скорому возвращению на орбиту.

Однако, как оказалось, главные испытания ждали их впереди. Средневековье цепко держало их в своих объятиях и отпускать не собиралось.