Солнце уже клонилось к западу, когда Трайче попал в деревню. Привязав Дорчо во дворе, он крикнул во весь голос:

— Мама! Где ты? Почему меня не встречаешь?

Мать в чёрном платке на голове вышла из дома.

— Ты уже вернулся, сынок? Быстро же ты управился.

— А чего мне болтаться в городе? Продал дрова, купил соли — и марш обратно. Вот тебе деньги, — похвастался Трайче.

— Смотри-ка!.. И соли где-то достал! — радостно всплеснула руками мать и со слезами на глазах обняла сына. — Соли-то, говорят, нигде нет. Где же ты её раздобыл?

— Понимаешь, тот самый человек, который купил у меня дрова, спросил, кто я такой. Услыхав, что я сын Тане, он очень обрадовался и сказал, что они с папой были друзьями и вместе работали в Белграде. Потом он привёл меня в дом, накормил, заплатил за дрова и дал мне немножко соли.

— Эх, — вздохнула мать, — хороший был человек твой отец… Все его любили…

— Конечно, любили… — помолчав, отозвался Трайче. — Однако солнце ещё не село. Пойду-ка я отведу Дорчо в лес, пусть пощиплет травку…

— А ты не устал?

— Вроде бы нет. Из города-то я ехал всё время верхом.

— Ну тогда сходи с ним. Только долго не задерживайся, — заметила мать и, забрав соль, пошла к дому.

Трайче отвязал Дорчо, сел верхом и, подгоняя его прутиком, двинулся к Веляновой поляне…

Не прошло и получаса, как он был уже на поляне.

Он соскочил с лошади, отпустил её, а сам, подойдя к роднику, уселся на траву.

Немного отдохнув, он глубоко вздохнул, нагнулся над водой, напился и вытер рот. Потом отыскал большой камень, сел на него, вынул из-за пояса свирель и заиграл.

Вдруг кто-то обхватил его за плечи. Трайче вздрогнул и мгновенно повернулся. Позади него стояли улыбающиеся Горян и Огнен.

— Испугался небось? — засмеялся Горян.

— Да нет, не очень… Просто вздрогнул от неожиданности.

— Ну как, съездил в Стругу? — спросил Огнен.

— Конечно, съездил. Нашёл там вашего друга, дядю Тале. Он заплатил мне за дрова, дал соли и даже накормил обедом. А пока я обедал, он пошёл во двор и там заштопал моё седло.

— Я же говорил тебе, что всё будет в порядке, — хлопнул рукой Горян по плечу Трайче. — Тале — человек хороший.

— Точно… Он дядька хороший, — согласился Трайче. — Оказывается, он даже знал моего отца. Говорит, вместе работали в Белграде.

— Он ничего не просил нам передать? — будто мимоходом поинтересовался Горян.

— Как же, как же… Он велел передать вам большой привет, а мне сказал, чтоб я на днях опять привёз ему дров.

— Хм… Чёрт возьми, сигареты кончились! — спохватился вдруг Огнен. — Трайче, если не трудно, сбегай в деревню, купи там для нас две пачки сигарет. Ты в два счёта обернёшься…

— Хорошо, я сбегаю, только…

— Ладно, ладно… Знаю, что ты хочешь сказать. О лошади не беспокойся. Мы приглядим за ней. Ну, а завтра снова нарубим тебе дров, — сказал ему Горян и протянул деньги.

Трайче взял деньги, зажал их в кулаке, весело присвистнул и побежал к деревне.

Когда он скрылся за деревьями, Горян усмехнулся:

— Ну, а теперь, Огнен, надо поторапливаться.

Они подошли к лошади, сняли с неё седло и быстро зашагали к лесу, где в самой глухомани находилась громадная пещера.

Не доходя до неё, Огнен трижды свистнул на манер дрозда. Из зарослей послышался ответный свист, а вскоре из-за толстого бука вынырнул какой-то человек с винтовкой в руке. На его потёртой жилетке ярко выделялась красная матерчатая пятиконечная звёздочка.

— Это вы? — спросил у них часовой.

— А кто ещё! — насмешливо отозвался Огнен.

— Ясно… Проходите, — сказал часовой, пропуская их вперёд.

Огнен и Горян с седлом в руке, не задерживаясь, прошли прямо к пещере.

Вся пещера была покрыта зелёным мхом, похожим на бархат. По каменным стенам змеился зелёный плющ. В трещины были вбиты колышки, и на них преспокойно висели автоматы и винтовки. Само дно пещеры было выстлано соломой, а поверх соломы лежали одеяла. Посередине ярко горел костёр. Возле полыхающего огня сидели партизаны и, поглядывая на варившийся в котле ужин, вполголоса разговаривали.

Войдя в пещеру, Горян опустил наконец седло и воскликнул, обращаясь к сидевшим:

— Вот и почта прибыла!..

— Хватит болтать, Горян. Нам не до шуток, — прервал его один из партизан.

— А мы и не собираемся шутить, — заметил Огнен. — Терпение и труд всё перетрут. Вот тогда-то и будет всё в порядке.

Горян быстро подпорол подкладку седла, перевернул его вниз и встряхнул.

Все замерли от удивления.

Впрочем, было чему удивляться! Из седла высыпались сигареты, сахар-рафинад, бинты, таблетки аспирина, пузырьки с йодом и много других самых необходимых и полезных вещей.

— Ура! Ура! — раздались возгласы.

— Тише, товарищи! Вы не на митинге! — прикрикнул на них командир Планинский.

— И всё равно да здравствует «волшебное седло»! — чуть ли не шёпотом воскликнула медсестра Стевка. — Ведь всё это как в сказке!

— Верно, ну прямо как в сказке. Молодчина, товарищ Горян, удачно ты провёл эту операцию! — похвалил Горяна комиссар. — Глядите, как умело он организовал необходимую нам связь с тылом.

Внутри седла партизаны нашли письмо. Горян вскрыл его и прочитал:

— Дорогой Горян, прежде всего поздравляю тебя с удачным изобретением. Письмо твоё я, разумеется, получил. Имейте в виду: через наш город проходит много немецких войск, которые следуют в Д е бар, а дальше — в Албанию. В городе пока всё тихо. Посылаю в седле кое-что из медикаментов и прочих мелочей. Пишите, в чём нуждаетесь.

Тале.

Братский привет.

Ну, а сейчас, друзья, надо торопиться, — заметил Горян, — а то Трайче вернётся. Ведь мы специально отправили его в деревню за сигаретами.

И, не откладывая дела в долгий ящик, Горян принялся набивать соломой седло, а командир отряда взял лист бумаги и написал на нём:

Дорогой Тале!

Планинский.

«Волшебное седло» благополучно прибыло на место. Всё, что ты нам прислал, получили. Если возможно, пришли нам в седле патроны для пистолетов. Купи Трайче пару опинок, а то он ходит чуть ли не босиком.

С товарищеским приветом

Когда седло было набито соломой, Горян засунул в него письмо, взял иголку с ниткой и аккуратно зашил подкладку.

Потом вскинул седло на плечо и вместе с Огненом быстро зашагал к Веляновой поляне. Подойдя к поляне, они тут же увидели лошадку Трайче, которая спокойно паслась в густой траве. Они надели на спину Дорчо седло, затянули ремни и будто ни в чём не бывало спустились к лесному роднику.

Не прошло и нескольких минут, как на дороге, наигрывая на свирели, показался Трайче.

— Уже пришёл? Быстро обернулся! — похвалил мальчика Огнен.

Когда Трайче, покраснев от удовольствия, передал им сигареты, Горян вытащил из своей кожаной сумки какую-то книгу в пёстрой обложке и передал её Трайче:

— Книга эта очень хорошая. Читай на здоровье, когда будет время.

— Спасибо, — поблагодарил Трайче и крепко зажал книгу под мышкой.

— Не за что… Значит, опять поедешь в Стругу? — как бы невзначай спросил его Горян.

— Конечно, поеду. Дома у меня припасено немного дров. Вот их-то я и отвезу в город.

— Ну коли так, вези их прямо к дяде Тале. И передай ему от нас привет, — засмеялся Огнен.

Трайче согласно кивнул головой, взял лошадь под уздцы и зашагал домой…

Солнце почти зашло.

Небо на западе отливало тяжёлой кроваво-красной медью. Вершина Караормана ярко пламенела в вышине, будто вся охваченная пожаром.

Над лесом с криками кружила стая галок. На высоких ветках буков рассаживались на ночь лесные голуби. В траве заливисто стрекотали кузнечики: «зыр-цыр… зыр-цыр… зыр-цыр…»

Когда Трайче подошёл к Мацково, в деревне уже зажигались огни.

Откуда-то издалека, видимо из овечьих отар, доносился едва слышный лай пастушьих собак. В воздухе, словно рой искр, танцевали, вертелись, кружились бесчисленные светлячки…