Нежное прикосновение чутких мужских пальцев пробудило меня с утра. Кота рядом не было, осталось лишь помятое полотенце.

— Вставай, красавица, у нас сегодня встреча с профессором, — мягко потрепав меня по плечу, проговорил Алекс.

Так начался новый день. Прособиралась я как раз почти до назначенного времени. Белый парик Алекс мне надеть не позволил, поэтому пришлось остаться со своими естественными волосами, которые я заплела в косу и откинула назад.

Шинко ждал нас дома. Он заметно удивился явной перемене в моей внешности, но, судя по одобряющей улыбке, она ему пришлась по вкусу. А Галина Сергеевна, хлопотавшая у стола, даже похвалила цвет моей натуральной прически.

— Я хочу предложить Вам, Владимир Павлович, организовать выставку в Доме художника, а затем мы отправим ее в мировое турне. Моя фирма возьмет на себя все вопросы относительно финансового обеспечения и рекламы, — после обмена парой вежливых фраз, начал Алекс, внимательно глядя на седого собеседника.

— Но зачем Вам это надо, молодой человек? — недоверчиво спросил старик, пристально изучая лицо моего спутника.

— Я давний поклонник Вашего искусства, — честно признался Северин.

— И какова же давность? — в глазах Шинко забрезжила смутная догадка.

— Шестнадцать лет, Владимир Павлович. Уже целых шестнадцать лет. Хотя… гораздо больше.

Они узнали друг друга… Ни измененное лицо, ни огромный промежуток времени, ничто не могло помешать учителю разглядеть в сидящем напротив мужчине своего любимого ученика. Я замерла, наблюдая с внутренним трепетом, как общаются люди, не видевшиеся столько лет. Они беседовали обо всем и ни о чем, профессор изредка вытирал с блестящих от радости глаз скупую слезу, а его жена, достав белый платочек в горошек, плакала, позабыв о стеснении. Это были родные для Кирилла люди, которые продолжали занимать кусочек сердца моего любимого Алекса.

Они быстро обо всем договорились. Уже в ближайший понедельник работы старого профессора начнут готовить к экспозиции люди, которых специально для этого обязался нанять Северин.

Уходить из такой приятной компании совершенно не хотелось, но на улице уже стемнело — день пролетел неожиданно быстро, и мы засобирались домой. На прощанье я поведала дотошной пожилой чете о проделках приобретенного в их доме кота, чему они от души посмеялись. Их лица сияли и в чистых живых глазах светилась любовь, переполнявшая их сердца настолько сильно, что они готовы были поделиться ею со всем миром. Пообещав навещать стариков почаще, мы, простившись, вышли на улицу.

Сидя в плавно скользящей по вечерней дороге машине, я все еще находилась под впечатлением случившегося. Только что нам удалось сделать двух замечательных людей счастливыми. Я посмотрела на сидящего за рулем мужчину и с удовольствием поправила себя: трех, а если учитывать и меня, то четырех.

— Ты доволен, что встретился с Владимиром Павловичем, Алекс? — спросила я, когда мы подъезжали к дому.

— Ты же знаешь, что да, — лукаво взглянув на меня, ответил он.

— То-то же! А еще упирался… — усмехнулась я, шутливо укоряя его.

— Напрашиваешься на комплимент? — вкрадчиво произнес Северин, слегка наклонившись ко мне. — Хорошо, признаю, ты была права, Элис. А я вел себя, как дурак, пытаясь сбежать от прошлого, в котором, кроме боли, осталось столько хорошего.

Мне было приятно слышать это. Довольная его словами, как, впрочем, и всем сегодняшним днем, я блаженно улыбнулась, прикрыв глаза. Я чувствовала себя такой умиротворенной, полной жизненных сил и стремлений, будто побывала в раю, а не в маленькой квартирке старого профессора. Хотя, если есть рай на земле, то место его именно в таких квартирках, где проживают люди, способные, словно истинные святые, творить добро.