Всем известно, что из высших правителей Руси первой христианскую веру приняла Ольга. Однако с датировкой этого знаменательного события возникают неожиданные сложности. Карамзин следует «Нестору» и датирует крещение Ольги 955 годом. При этом сообщает: «Патриарх, крестивший Ольгу, назван во многих списках Несторовой летописи Фотием: его уже около 60 лет не было на свете; мог крестить её Феофилакт или Полиевкт» (с.270). Но византийские источники указывают другие даты! «Кедрин, Историк XI века, сказав, что в 945 году Император Константин Багрянородный взял Романа в соправители, и что два Князя Турецкие (или Венгерские) приняли Веру Христову в Цареграде, говорит о крещении Ольги, о смерти Романовой супруги Берты или Евдокии, о поражении Хавдаса, вождя Арабского, и наконец о смерти Патриарха Феофилакта. Жена Романова умерла в 949 году (см. Дюканж. Famil. August. Bysant. стр.143): следственно Ольга крестилась или в сём году или ещё прежде? Хавдас был побеждён два раза, в 950 и 956 г. (Аль-Макин. Historia Saracenica г. Эгиры 339 и 345), а Феофилакт умер в 956. — Но в книге, приписываемой самому Константину Багрянородному (de Cerim. Aul. Busant.) сказано, что он угощал Великую Княгиню Российскую 9 Сентября в Среду и 18 Октября в Воскресенье: по Пасхальному кругу сии числа были Средою и Воскресеньем в 946 и 957 годах» (там же).
В другом примечании Карамзин сообщает: «Константин в книге de Cer. Aul. Byz. не говорит ни слова о крещении Ольги: молчание его заставило учёного Геснера сомневаться в истинности сего случая. Но в книге, сочинённой единственно для описания придворных обрядов, нужно ли было говорить о крещении Ольгином? Вот слова Кедрина (писавшего в половине XI века) и Зонары: „Ольга, супруга Князя Российского, который ходил со флотом против Греков, по смерти мужа была в Константинополе; крестилась там, оказала великое усердие к Вере истинной и с честию возвратилась в отечество“ (Memor. popul. II, 976). — Продолжатель летописи Региноновой также упоминает о крещении Ольги в царствование Романа — вероятно, сына Константинова. Он называет её Королевою Ругийскою, Еленою (см. Ассемани Kalend. Eccl. univ. IV, 20)» (с.271).
«К сим достоверным известиям о бытии Ольгином в Константинополе, — продолжает Карамзин, по обыкновению не поясняя, по каким критериям он отделяет „достоверные“ известия от недостоверных, — народное баснословие прибавило, в нашей древней летописи, невероятную сказку, что Император, пленённый её разумом и красотою, предлагал ей руку свою и корону; но что Ольга — наречённая во святом крещении Еленою — отвергнула его предложение, напомнив восприемнику своему о духовном союзе с нею, который, по закону Христианскому, служил препятствием для союза брачного между ими. — И комментирует: — Во-первых Константин имел супругу; во-вторых Ольге было тогда уже не менее шестидесяти лет. Она могла пленить его умом своим, а не красотою» (с.125). А в примечании к этому пассажу Карамзин приводит ещё один вариант: «В древних списках, в Пушкин. и в Троицк., сказано, что Греческим Царём был тогда Цимиский: в новейших, в Кенигсберг. и других, сия Несторова ошибка поправлена, и вместо Цимиския поставлен Константин» (с.271).
Ознакомившись со всей этой потрясающей разноголосицей, я склонен сделать, может быть, на чей-нибудь взгляд и чрезмерно радикальный, но, по-моему, очень логичный вывод: во всех приведённых «свидетельствах» или совсем ничего, или почти ничего достоверного нет. Любой, кто захочет серьёзно возразить против такого вывода, должен будет внятно объяснить, почему он принимает показания одних источников и отвергает показания других. Карамзин объяснять это даже не пытается.