Самолет шел к границе. Потом он резко повернул к югу. Снова пошел на запад. Потом снова на север. Он словно запутывал следы. И Юрий теперь не видел ничего, кроме этой маленькой светлой черточки.

Он наклонился над самым экраном, сцепив пальцы, охватил его и торопливо одну за другой называл цифры: номер цели, дальность, азимут, номер цели, дальность, азимут... Он знал, что сейчас в полумраке командного пункта планшетист бесшумно, точка за точкой, наносит маршрут самолета на огромный фиолетово светящийся планшет. Он знал, что и на командном пункте подразделения и на командном пункте части — повсюду оперативные дежурные напряженно следят сейчас за каждым поворотом этого самолета. Точно невидимые линии расходятся сейчас отсюда, из этой темной аппаратной, от экрана, за которым, согнувшись, сидит он, Юрий...

Лейтенант остановился за его спиной. Тоже нагнулся над экраном.

Самолет опять изменил направление. И еще раз. И еще.

Луч на экране вдруг остановился — значит, замерла антенна, видно, напор ветра был особенно сильным.

«Только бы выдержала, только бы выдержала».

Луч вздрогнул и двинулся дальше.

— Будьте готовы, — прозвучал голос оперативного, — сейчас выйдут наши.

И сразу же на экране возникли две светлые точки. Они появились южнее того места, где кружил неопознанный самолет, и тут же деловито двинулись к северу. И хотя по экрану эти точки двигались довольно медленно, Юрий словно увидел перед собой два стремительных истребителя, уходящих в небо.

Истребители шли на перехват. Три светлых точки на экране сближались. Сейчас они сольются в одну. И потом... Юрий почувствовал, как его трясет, точно так же, как в ту ночь, когда он вел первую самостоятельную цель.

Точки слились в одну.

Луч, словно стрелка секундомера, бежал по экрану. Один круг, второй...

Ну что там? Что?

На экране снова возникли три точки. Самолеты развернулись и двинулись на юг, туда, откуда только что поднялись истребители.

Юрий облегченно вздохнул и протер кулаками глаза. Потом он посмотрел на часы. Прошло всего десять минут.