Вокруг звучали голоса и смех.

Он шагал в толпе орков. Орков обоих полов и всех возрастов. Орков, которых никогда прежде не видел.

На одежде у них были крохотные разнообразные украшения, по ним он понял, что все они принадлежат к различным кланам. И все же никакой взаимной враждебности не наблюдалось. У всех был довольный и расслабленный вид, какой бывает у орков, когда они не ощущают никакой опасности. Более того, кругом царила праздничная атмосфера радостного ожидания.

Он находился на песчаном пляже. Солнце достигло зенита, его лучи били вовсю. Над головой с пронзительными криками кружили белые птицы. Толпа направлялась к океану.

Потом он увидел, что неподалеку от берега на якоре стоит корабль. С тремя парусами, недвижимый, и на самой дальней мачте полощется флаг, с красной эмблемой, которую он не узнал. На носу красовалась резная фигура женщины-орка с воздетым мечом. По бортам корабля висели боевые щиты, каждый со своим узором. Это было самое большое судно из всех, когда-либо виденных Страйком, и уж точно самое величественное.

Кое-кто из толпы уже шел к кораблю вброд. Плыть необходимости не было, поскольку корабль был или плоскодонным, или стоял в углубленном канале. Орки хлынули на корабль. Ни один из них со Страйком не заговаривал, но каким-то загадочным образом они дали ему почувствовать, что он здесь принят.

Сквозь общий шум он услышал свое имя – по крайней мере, ему так показалось. Он огляделся, всматриваясь в поток лиц. И увидел ее. Пробиваясь сквозь толпу, она направлялась к нему.

– Вот ты где!

Несмотря на смятение, несмотря на непонимание того, где он находится и что происходит, Страйк улыбнулся.

Она ответила такой же улыбкой, а потом сказала:

– Я знала, что ты придешь.

– В самом деле?

– Ну, надеялась, – призналась она. В ее глазах прыгали искорки.

В душе у Страйка поднялась волна чувств, которых он не понимал и которых уж точно не смог бы выразить. Так что он и пытаться не стал. Он просто опять улыбнулся.

– Ты здесь, чтобы помочь? – спросила она. Он ответил озадаченным взглядом.

На ее лице появилось выражение добродушной насмешки, к которому он уже стал привыкать.

– Пойдем, –пригласила она.

Вместе с нею Страйк вошел в океанские воды. Миновав бьющиеся о берег легкие волны, они вброд подошли к кораблю. Орки взбирались на палубу с помощью веревок и лестниц. Страйк с восхищением наблюдал, как его подруга, двигаясь с восхитительной ловкостью, взлетела по веревочной лестнице и оказалась на борту. После этого он и сам взобрался на тихонько покачивающееся судно.

Посреди палубы был открыт люк в трюм. Наверх передавались бочки, бутыли и ящики. Потом орки относили их к поручням, а там уже сформировалась другая цепочка, по которой добро передавали на берег. Страйк и женщина заняли место в цепочке. Когда она пружинящими движениями сначала чуть взвешивала груз, а потом легким броском передавала ему, Страйк с восхищением следил за легкой дрожью ее мышц.

– Что это за вещи мы передаем? – спросил он.

Она рассмеялась:

– Как ты умудряешься жить в этом мире, зная так мало?

Он, смущенный, пожал плечами.

– Разве там, откуда ты пришел, вы не импортируете товары? –спросила она.

– Орки не импортируют.

– Ах, да; ты ведь говорил, что твоя страна служит домом не только для орков. Еще дворфы, и гремлины, и… как их? Люди.

Его лицо потемнело.

– Люди не из моей земли. Хотя они бы желали, чтобы она принадлежала им.

Женщина передала ему очередной бочонок:

– Я к тому, что даже в твоей земле необходимые вещи надо ввозить.

– А откуда необходимые вещи?

– Они от других орков, из других мест. У этих орков есть то, чего нет у нас.

– Ни разу не слышал о таких местах.

– Ты меня беспокоишь. – Улыбнувшись, она махнула рукой в сторону безграничных водных просторов: – Я говорю о землях по другую сторону океана.

– Не знал, что там есть другие земли. Разве там, кроме воды, есть что-то еще?

– Очевидно, да. Иначе откуда, по-твоему, все это?

Тон ее слов сделался слегка раздраженным. Страйк поймал следующий ящик, брошенный, как ему показалось, с несколько большей, чем предыдущие, силой. Перекинув ящик следующему орку, он произнес:

– Так это все, значит, богатство?

– Можно сказать и так. – Она вышла из цепочки с упаковкой, которую только что поймала. – Я покажу тебе.

Страйк тоже вышел из цепочки. Цепочка сомкнулась: в орках, готовых помочь с разгрузкой, недостатка не было.

Женщина поставила упакованный ящик на палубу. Страйк опустился на колени рядом. С помощью ножа женщина поддела крышку и открыла ящик. Он был доверху полон красноватым, похожим на пудру материалом, который напоминал сушеные листья. По выражению Страйкова лица женщина поняла, что груз ему не знаком.

– Куркума, – объяснила она. – Специя, улучшающая вкус пищи.

– Она обладает какой-то ценностью?

– Если мы хотим, чтобы у пищи был хороший вкус, то обладает! В этом ее ценность, во вкусе. Богатство бывает не только в форме монет или драгоценностей. Это как твой меч – это не деньги и не драгоценности, и все же он ценен.

– Мой меч? –его рука непроизвольно потянулась к рукоятке. – Хорошее лезвие, но ничего особенного.

– Сам по себе он, может, и не представляет собой что-то особенное. Но в умелых руках, в руках прирожденного воина, он становится чем-то гораздо большим.

– Понимаю. Правда, понимаю.

– Так же и с орками. И со всеми живыми существами.

Его лицо сморщилось.

– Нет, я не так…

– Они как лезвия. Острые или тупые. Теперь пришла его очередь смеяться.

– И тем не менее все по-своему ценны, – подчеркнула женщина.

– И мои враги?

– Это правильно, чтобы у орка были враги. Даже если они меняются и сегодняшний враг превращается в завтрашнего друга.

– Со мной такого не бывает, – суховато отвечал он. – И не будет.

– Бывает или не бывает, но даже смертельные враги обладают своей ценностью.

– Как это?

– Потому что можно уважать – то есть ценить – их воинское мастерство, их решимость. Их мужество, если оно у них есть. И не в последнюю очередь они драгоценны тем, что орк может с ними сразиться. Нам нужен противник. Это у нас в крови.

– Никогда не думал об этом в подобном смысле.

– Но хотя мы и сражаемся, это вовсе не значит, что мы непременно должны ненавидеть.

Это в голове у Страйка совсем уже не укладывалось. Хотя он задумался.

– Но больше всего мы должны ценить тех, – добавила она, – кто нам ближе всех.

– В твоих устах все кажется таким… простым.

– Так ведь такое оно и есть, мой друг.

– Может, и так – здесь. Там, откуда я пришел, все против нас, и надо много чего преодолевать.

Ее лицо приняло торжественное выражение.

– Тогда будь лезвием, Страйк. Будь лезвием.

Он проснулся с бешено бьющимся сердцем, дыша так часто, что почти задыхался.

С бледного неба сыпал мелкий зловонный дождь, снег по большей части уже смыло. Было противно и холодно. Двухчасовой сон нисколько не освежил. В голове стучало, в пересохшем рту был мерзкий вкус.

Он лежал, дождь падал прямо ему на лицо. Он думал о том, что, за отсутствием лучшего слова, называл сном. Сны, видения, вести от богов – что бы это ни было, с каждым разом они становились все ярче, все живее. Запах озона, белые точки в глазах от яркого солнца, теплый, ласкающий кожу бриз: все это не хотело оставлять его.

И опять мысль, что его предает собственный ум, ледяной рукой сжала сердце Страйка. И тут же возникла совсем другая и не менее настойчивая мысль: что он стал ждать этих снов почти с нетерпением.

Было еще что-то, о чем он думать не хотел. Только не сейчас…

Он сел и огляделся. Все остальные уже проснулись и занимались своими делами. Кормили лошадей, вытряхивали одеяла, точили мечи.

Вспомнились события прошедшей ночи. Не из сна, а те, что предшествовали ему. Росомахи долго еще пялились в метель, надеясь высмотреть незнакомца. Даже отваживались небольшими партиями выходить на поиски. Однако путника и след простыл, так что в конце концов орки оставили тщетные попытки. В какой-то момент Страйк уснул, хотя сейчас и не мог вспомнить, когда именно это произошло.

Серафим – если его действительно звали так – пополнил собой список загадок. Однако над этой загадкой Страйк размышлять не намеревался. Главная причина была в том, что ему почему-то не хотелось рассматривать самую очевидную возможность: что этот человек попросту был безумен. Потому что тогда придется усомниться и в ценности сведений, данных им по поводу Коиллы. А сейчас нужна надежда. Любая!…

Страйк изгнал из головы все эти мысли. Сейчас есть более неотложное дело.

Джап стоял неподалеку от привязи и разговаривал с солдатами. Страйк направился к ним.

Обойдясь без преамбулы, он сказал дворфу:

– Я принял решение.

– Отправляемся за Коиллой?

– Верно.

– А тебе не пришло в голову, что этот тип, Серафим, просто лжет? Или безумен?

– Я обдумал обе эти возможности. Зачем ему лгать?

– Может, чтобы заманить нас в ловушку?

– Слишком сложный способ.

– Отчего же? Главное, чтобы сработало.

– Может, и так. И все же я не думаю, что он лгал.

– А как насчет безумия?

– Это более вероятно. Может, он и вправду сумасшедший. Однако… не знаю почему, но у меня есть чувство, что это не так. Хотя, конечно, я не много имел дел с безумцами.

– Неужели? Иногда не вредно посмотреть вокруг себя.

Страйк ответил со сдержанной улыбкой:

– Ты знаешь, о чем я. Но слова Серафима – это единственный ключик к разгадке местонахождения Коиллы, другого у нас нет. – Он обратил внимание на выражение лица Джапа. – Ну хорошо, единственный ключик к возможной разгадке. По-моему, стоит побывать в Хеклоу.

– Но ведь в этом случае мы опоздаем на встречу с Элфреем!

– Надо как-то предупредить его.

– А что с ним? – Джап кивком указал на сидевшего в сторонке Хаскера.

– Он по-прежнему член нашего отряда. Только с испытательным сроком. Есть возражения?

– Нет. Просто я несколько насторожен.

– Не думай, что я не насторожен. Мы будем приглядывать за ним.

– У нас есть на это время?

– Поверь мне, Джап, если из-за Хаскера возникнут еще какие-то проблемы, он вылетит из дружины. Или умрет.

Дворф не усомнился в решимости капитана.

– Нужно сказать ему, что происходит. Он, в конце концов, офицер. Разве нет?

– Пока. Я не планировал разжаловать его и сделаю это только в случае, если он опять закусит удила. Идем!

Оба подошли к Хаскеру. Тот поднял на них глаза и кивнул.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Страйк.

– Лучше. – Судя по тону и выражению лица Хаскера, это соответствовало действительности. – И хочу доказать, что по-прежнему достоин носить имя Росомахи.

– Это я и хотел услышать от тебя, сержант. Однако после того, что ты сделал, я намерен назначить тебе испытательный срок.

– Но я не знаю, что я сделал! – воскликнул Хаскер. – То есть я знаю, что вы мне рассказали, но ничего не помню.

– Именно поэтому мы будем приглядывать за тобой, пока не выясним, что послужило этому причиной или пока твое поведение не станет достаточно хорошим в течение достаточно длительного времени.

Джап изложил это менее дипломатично:

– Нам ни к чему, чтобы ты опять нас кинул. Хаскер вскипел:

– А почему бы тебе… – И осекся. Страйк решил, что это хороший признак.

– Суть в том, что нам ни к чему мертвый груз. И уж точно ни к чему тот, кто будет вставлять палки в колеса. Понятно?

– Понятно, – подтвердил Хаскер с меньшей агрессивностью.

– Вот и не забывай об этом. А теперь слушай… Человек по имени Серафим, который вчера вечером приходил сюда, сказал, что Коиллу увели в Хеклоу. Мы отправляемся туда. От тебя мне надо, чтобы ты выполнял приказы и опять вел себя как член нашего отряда.

– Отлично! Тогда к делу. Вполне удовлетворенный результатами разговора, Страйк собрал остальных Росомах и изложил им новый план. Он также предоставил рядовым возможность высказать свои замечания или возражения. Двое-трое задали вопросы, однако никаких существенных возражений не последовало. У Страйка сложилось впечатление, что солдаты испытывают облегчение от того, что наконец-то переходят к каким-то ясным действиям. Он закончил обсуждение словами:

– Мне нужны двое добровольцев, чтобы отвезти сообщение Элфрею. Однако имейте в виду: эта миссия может быть сопряжена с опасностью.

Шаг вперед сделали все до одного. Он выбрал Джада и Хистикка, прекрасно отдавая себе отчет, что численность его отряда снижается до рискованной отметки.

– Сообщение простое, – сказал он посыльным. – Расскажите Элфрею, куда мы идем. Передайте, что постараемся прибыть в Дроган как можно скорее. – После нескольких секунд размышления Страйк добавил: – Если с момента доставки этого сообщения пройдет неделя, а нас по-прежнему не будет, пусть исходит из того, что мы уже не явимся. В этом случае Элфрей и его отряд свободны действовать так, как сочтут нужным.

Он развеял печальное настроение, вызванное этими словами, отдав приказ всем готовиться к выступлению.

Все бросились выполнять команду. Тем временем Страйк достал из мешка на поясе три звезды. Он задумчиво рассматривал их, а потом поймал взгляд Хаскера. Тот смотрел на капитана.

– К тебе приказ тоже относится, Росомаха, – сказал Страйк.

Хаскер махнул рукой и побежал к коню. Страйк опустил звезды в мешок и оседлал собственного коня.

Через несколько минут они уже опять были в пути.

Хеклоу называли городом, который никогда не спит.

В то же время Хеклоу вряд ли можно было отнести к категории обычных городов. Таких, как большие поселения на севере, вроде Уррабитона или Урийе. Или даже крупных человеческих центров на юге, вроде Мостохватья или Волны, темпы роста которых настораживали. И все же Хеклоу был достаточно велик, чтобы вмещать в себя пребывающее в постоянном движении население, состоящее из представителей всех древних народов Марас-Дантии.

Некоторые жили в городе постоянно. Это были главным образом поставщики пороков и предметов роскоши, а также ростовщики. Не последними среди горожан были работорговцы и их агенты. Они находили удобным для себя проживать в месте, где река жизни никогда не замедляется. Хотя поднимать смуту запрещалось, в Хеклоу пышным цветом цвела преступность. Многие считали это еще одним из гибельных последствий вторжения чужаков, и такое мнение содержало в себе зерно истины…

Эти мысли посетили Коиллу, когда на рассвете следующего дня троица охотников за удачей вывела ее из гостиницы. На улицах было так же не протолкнуться, как и накануне вечером.

Лекманн в очередной раз предупредил ее, чтобы не пыталась бежать, и Аулэй тут же обратился к нему с вопросом:

– А ты уверен, что от работорговца мы получим за нее больше, чем от Дженнесты?

– Я уже говорил, они хорошо платят за орков. Их покупают как телохранителей.

– Идете наперекор Дженнесте? – вставила Коилла. – Не слишком умно…

– Закрой рот и предоставь думать тем, кто выше тебя.

Коилла бросила взгляд на Блаана. Тот смотрел прямо перед собой пустыми глазами, открыв вялый рот. Она перевела взгляд на Аулэя, с его повязкой на глазу, перебинтованным ухом и рассеченным пальцем.

– Ну-ну, – сказала она.

– А что, если эта сучка врет и Росомах здесь нет, – высказался Аулэй.

– Может, и ты заткнешься?! – отбрил Лекманн. – Для них было бы логично сюда заявиться. А если они и не тут, мы все равно заработаем на сучке, а потом сможем продолжить поиск в других местах.

– В каких местах, Мика? – спросил Блаан.

– Только твоего нытья не хватало, Джабез! – вскипел Лекманн. – Когда дойдет до дела, я соображу, в каких.

Показались двое Стражей и, тяжело топая, направились в их сторону. Пока они не прошли мимо, охотники за удачей молчали.

– Давай займемся делом, Мика, – нетерпеливо сказал Аулэй.

– Верно. Как и договорились, ты отправишься разыскивать орков. Не забывай, они должны пытаться что-то продать. Поэтому ищи на базарах, в кварталах торговцев драгоценностями, поспрашивай и там, где торгуют информацией. Короче, везде, где они могут найти покупателя.

Аулэй кивнул.

– А мы с Джабезом тем временем подыщем для нее нового хозяина. – Лекманн ткнул пальцем в Коиллу. – Встретимся на этом же месте не позже чем в полдень.

– А куда вы пойдете?

– В восточный квартал, там живет один тип, имя которого я слышал. А теперь пошевеливай задницей, у нас нет лишнего времени.

Бандиты разошлись.

– А что мне делать, Мика? – спросил Блаан.

– Присматривай за сучкой. Если слишком оживится, покажешь ей где раки зимуют.

Они заставили Коиллу идти между ними. Росомаха привлекала к себе взгляды прохожих. Многие смотрели настороженно. В конце концов, она была орком, а все знали, что с орками лучше обращаться уважительно.

– Есть вопрос, – сказала она.

– Тебе будет лучше, если он стоит ответа, – отвечал Лекманн.

– Кто этот работорговец, к которому мы идем?

– Его зовут Разат-Киг.

– Имя гоблинское.

– Ага, он гоблин и есть. Она вздохнула:

– Чертов гоблин…

– Что, между орками и гоблинами не слишком горячая любовь?

– Не слишком горячая любовь между орками и всеми остальными, дерьмовая морда.

Блаан фыркнул. Лекманн бросил в его сторону взгляд, от которого тот поперхнулся.Повернули за угол. Там собралась небольшая толпа. Громко спорили двое эльфеев.

По слухам, эльфеи были плодами союзов между эльфами и феями, и обычно и те и другие относились к ним как к братьям и сестрам. Эльфеи были очень хрупкого сложения, с остроконечными, слегка вздернутыми носами, маленькими изящными ротиками и черными пуговками глаз. Когда они говорили, открывались крошечные округлые зубки. От природы агрессивность эльфеям была не свойственна, а уж воинственной расой их точно бы никто не назвал.

Парочка орала во всю глотку, пьяными голосами. Вопя, они награждали друг дружку жалкими подобиями тумаков. Судя по виду, пострадать не должен был никто, разве что один из противников случайно споткнется и расшибет себе голову о мостовую.

Охотники за удачей расхохотались.

– Во как, не могут своего пыла сдержать, – с издевкой произнес Лекманн.

– Это твоя раса принесла на Марас-Дантию такие нравы! – с испепеляющей язвительностью ответила Коилла. – Вы разрушаете мой мир.

– Он больше не твой, дикарка. К тому же теперь он называется Центразия.

– Как же, называется!… Подотрись своей Центразией.

– Да вы должны рыдать от благодарности. Благодаря нам вы можете пользоваться плодами цивилизации.

– Такими как рабство? До прихода вашей расы этого здесь почти не знали. Обитатели Марас-Дантии не владели друг другом.

– А как насчет вас, орков? Вы ведь уже рождаетесь, чтобы кому-то служить, разве нет? Или это не рабство? Это пошло не от нас.

– Вы превратили служение в рабство, заразив мир своими идеями. Раньше было правильное устройство мира: орки могли делать то, для чего рождены – для битвы.

– Вон тебе битва… – Лекманн кивком указал на другую сторону мостовой, где эльфеи по-прежнему награждали друг друга хилыми тумаками.

Блаан засмеялся идиотским смехом.

– Видишь? – уколол Лекманн. – Вам, варварам, ни к чему учиться у нас насилию. Оно здесь, на поверхности.

Никогда в жизни еще Коилла так не нуждалась в мече.

Один эльфеи выхватил из кармана нож и стал им размахивать. Но было очевидно, что оба слишком пьяны, чтобы представлять собой какую-либо серьезную угрозу.

Внезапно появился патруль Стражей; может быть, те самые, кого они видели раньше: не различишь. Коиллу поразило, как быстро они передвигаются. Это не вязалось с их громоздким видом. Откуда ни возьмись появились еще четверо гомункулусов и занялись буянами. Те были настолько пьяны и поглощены дракой, что времени убежать от Стражей у них уже не осталось.

Мощные руки схватили хрупких эльфеев и подняли в воздух. Те в бессильном гневе сучили крошечными ножками. Чтобы разоружить бузотера, у которого был нож, особых усилий не потребовалось.

Толпа в молчании наблюдала. Двое Стражей выступили вперед и зажали в массивных лапах головки вопящих эльфеев. Потом, совершенно непринужденно, эльфеям сломали шеи. Даже с того места, где стояли охотники за удачей и Коилла, можно было услышать треск костей.

Стражи загрохотали прочь. Трупы они несли как рваные тряпичные игрушки. Толпа быстро поредела.

Лекманн свистнул:

– А здесь серьезно относятся к закону и порядку…

– Мне это не нравится, – посетовал Блаан. – У меня тоже, как у того дохлого эльфея, припрятано оружие.

– Так не показывай его никому.

Блаан все жаловался, а Лекманн поучал его. Это отвлекло их от Коиллы. И она использовала выпавший шанс.

Лекманн загораживал ей дорогу. Она вмазала сапогом ему в пах. Громко застонав, Сифилисная Морда согнулся напополам. Коилла бросилась бежать.

Тут же чья-то рука железными клещами сжала ее шею. Блаан затащил сопротивляющуюся Коиллу в ближайший переулок. Со слезящимися глазами, бледный как смерть, следом прихромал Лекманн.

– Ах ты сука! – прошептал он.

Он посмотрел назад, в сторону улицы. Похоже, никто ничего не заметил. Повернувшись к Коилле, Лекманн с размаху ударил ее по лицу. Потом еще раз.

Она ощутила во рту горький привкус крови.

– Еще раз выкинешь что-нибудь вроде этого, и плевать на деньги! – прорычал Сифилисная Морда. – Я убью тебя.

Удостоверившись, что пленница успокоилась, он приказал Блаану отпустить ее. Коилла вытирала струйки крови, вытекавшие из ее носа и рта. Она не произнесла ни слова.

– А сейчас вперед, – приказал Лекманн.

Путешествие возобновилось, только теперь охотники за удачей не сводили с Коиллы глаз.

Через девять-десять поворотов они оказались в восточном квартале. Улицы здесь были еще уже и еще больше запружены народом. Квартал представлял собой лабиринт, для неискушенного гостя почти непроходимый.

Они стояли на углу улицы, Лекманн пытался сориентироваться. В этот момент внимание Коиллы привлекла высокая фигура. Через два-три дома от них фигура двигалась сквозь толпу. Как и накануне, когда Коилле показалось, что она видит орков, видение было столь же мимолетно. Однако фигура напомнила ей Серафима, человека-сказителя, того самого, кого они встретили на равнине. Он сказал тогда, что едет из Хеклоу. С какой стати ему возвращаться? Коилла решила, что ошиблась. В конце концов, это вполне возможно, ведь все люди для нее – на одно лицо.

Потом опять пустились в путь. Лекманн привел их в самое сердце квартала, в место, где вились и сплетались зажатые высокими стенами проулки. После мучительно долгого хождения по тенистому – и значительно менее людному – лабиринту они вышли в начало улицы. В противоположном конце ее, несколько в стороне от дороги, стояло здание, которое было когда-то белым и красивым. Теперь оно осыпалось и полуразрушилось. Несколько окон были разбиты, единственную дверь обили железом.

Лекманн приказал Блаану постучать, потом локтем оттолкнул его в сторону. Прождав целую минуту, они собрались стучать снова, когда открылся дверной глазок. Желтоватый глаз внимательно изучал их, однако не было сказано ни слова.

– Мы к Разат-Кигу, – объявил Лекманн. Ответа не последовало.

– Меня зовут Мика Лекманн, – добавил он. Бестелесный глаз продолжал рассматривать гостей.

– Один общий друг просветил меня, – продолжал объяснять Лекманн, терпение которого уже начало истощаться. – Он сказал, меня будут ждать.

Молчаливое наблюдение продолжалось еще несколько мгновений, после чего глазок закрыли.

– Не слишком-то дружелюбно нас здесь встречают, – заметил Блаан.

– Да ведь у них и бизнес не слишком дружелюбный, – напомнил Лекманн.

Раздался грохот замков, после чего дверь приоткрылась. Толкнув вперед Коиллу, Лекманн с Блааном вошли внутрь.

Один гоблин встретил их. Второй закрыл дверь и запер засовы.

Гоблины напоминали собой скелеты. Зеленая бугристая плоть у них была так туго натянута, что напоминала пергамент. Ключицы выдавались, и создавалось впечатление, что гоблины слегка горбаты. Но нехватка жира компенсировалась избытком жил: они были сильными, проворными существами.

Головы у них были яйцеобразные и безволосые. Глаза маленькие и опухшие, рты представляли собой прорези, обрамленные похожими на куски резины губами. Носы сплюснутые, с дырочками-ноздрями; уши большие и похожие на большие капли; глаза – с желтушными орбитами и черными радужками. Оба гоблина были вооружены длинными толстыми дубинками-булавами, утыканными железными штырями.

В просторной комнате за спиной у них находились еще семь-восемь тварей с такими же гранитными лицами.

На уровне груди человека вдоль противоположной стены шла деревянная платформа. На ней валялись рассыпанные коврики и подушки. Посередине платформы располагался резной стул с высокой спинкой. По обе стороны от стула стояли стражники.

На стуле восседал еще один гоблин. В отличие от остальных, одетых в кольчугу и кожу, этот был облачен в расшитые драгоценностями шелка. Вялым когтем он удерживал трубку, ведущую к кальяну. Кальян испускал струйки белого дыма.

– Я Разат-Киг, – представился гоблин. Он говорил с присвистом. – Твое имя мне сообщили. – Он бросил оценивающий взгляд на Коиллу. – Насколько я понимаю, вы предлагаете товар.

– Да, предлагаем, – отвечал Лекманн тоном, сочащимся фальшивой искренностью.

Разат-Киг сделал рукой повелительный жест:

– Подойдите.

Лекманн подтолкнул Коиллу, и все трое подошли к невысокой лесенке у края помоста. Их сопровождала пара телохранителей Разат-Кига. Когда приблизились к трону, Лекманн кивком дал Блаану приказ держать Коиллу покрепче, и тот остановил ее на безопасном расстоянии от работорговца.

Разат-Киг предложил Лекманну кальян.

– Что это, кристаллы?

– Нет, мой друг, я предпочитаю более острые удовольствия. Это чистый лаш. Лекманн побледнел.

– Э-э… нет, спасибо. Я стараюсь держаться подальше от сильных наркотиков. Привычка, знаете ли, формируется, и все такое…

– Разумеется. Однако я могу себе позволить это небольшое баловство. – Хозяин глубоко затянулся. Когда он выдохнул сильно пахнущее облако дыма, глаза у него стали еще более стеклянистыми. – Ладно, к делу. Давайте обследуем товар, – он лениво кивнул в сторону одного из своих подчиненных.

Тот оставил место рядом с троном и засеменил к женщине-орку. Пока Блаан крепко держал Коиллу, гоблин ее облапывал. Жал мышцы на руках, похлопывал по ногам, смотрел в глаза.

– Вот увидите, она шустрая, как блоха, – заметил Лекманн, подбавляя в свой тон еще и толику искренности.

Гоблин грубо открыл Коилле рот и стал изучать ее зубы.

– Я тебе не кобыла! – огрызнулась та.

– Слегка брыкается, – сказал Лекманн.

– В таком случае ее обломают, – отвечал Разат-Киг. – Бывало такое и раньше.

Приспешник работорговца закончил изучать Коиллу и кивнул Разат-Кигу.

– Похоже, ваш товар приемлем, Мика Лекманн, – с присвистом произнес работорговец. – Теперь давайте обсудим вопрос оплаты.

Пока они торговались, Коилла осмотрела помещение. Единственная дверь, забранные решетками окна, не говоря уже о мертвой хватке, которой держал ее Блаан, – все это быстро убедило ее, что другого выхода, кроме как выжидать, нет.

В конце концов Лекманн с работорговцем сговорились. На весьма крупной сумме. Коилла не знала, следует ли ей этим гордиться.

– Значит, договорились, – заключил Разат-Киг. – Когда вам будет удобно вернуться за деньгами?

Эта фраза захватила Лекманна врасплох.

– Вернуться? Что вы имеете в виду?

– Не думаете же вы, что я держу такие суммы здесь?

– Ну что ж… И как быстро вы сможете ее достать?

– Скажем, через четыре часа. Пойдет?

– Четыре часа? Это чертовски долго…

– В таком случае, вы, может быть, предпочтете договариваться с другим агентом? Охотник за удачей вздохнул:

– Ну хорошо, Разат-Киг, четыре часа. Но ни минутой дольше.

– Положитесь на мое слово. Вы хотите ждать здесь или уйдете, а потом вернетесь?

– У меня назначена встреча. Мы вернемся.

– Вам стоило бы оставить орка здесь. Она будет под присмотром, а вы избавитесь от лишней обузы.

Лекманн смерил его подозрительным взглядом:

– А какие у меня гарантии, что, когда мы вернемся, она все еще будет здесь?

– У моего народа, Мика Лекманн, если гоблин дает слово, то усомниться в нем значит жестоко оскорбить его.

– Ну да, вы, работорговцы, очень честны, – саркастически заметила Коилла.

Блаан больно сдавил ей руку. Коилла заскрипела зубами, но не доставила ему удовольствия услышать крик боли.

– Как ты сказал?… Брыкается? – с неприятными интонациями пробормотал Разат-Киг. – Что ты решил, человек?

– Ладно, согласен. Но мой партнер Блаан останется здесь вместе с нею. И если вы не сочтете это оскорблением вам и вашему народу, то я говорю ему… Если возникнут… проблемы, он должен ее убить. Ты понял, Джабез?

– Да, Мика, – Блаан сильнее сжал руку Коиллы.

– Понимаю, – произнес Разат-Киг. – Значит, через четыре часа.

– Точно, – сопровождаемый дежурным гоблином, Лекманн направился к двери.

– Не спеши возвращаться, – сказала ему вслед Коилла.