23 апреля, четверг

К началу второго сеанса так называемого восстановительного курса Джейк Купер дважды внимательно прочел книгу доктора Голдинга, сделав для себя несколько выводов. Согласно утверждениям психотерапевта, жизнь и психическое самочувствие пациента через двадцать один день после окончания курса изменятся в лучшую сторону, причем кардинальным образом. Но встречаться с доктором пациент будет лишь дважды в неделю, то есть всего шесть раз в течение курса.

"Какой недобросовестный подход к делу! – возмущенно подумал Джейк, прочитав книгу. – Наглый обман доверчивых людей".

Ведь если доктор берет на себя смелость лечить людей и даже заранее оговаривает сроки, то он, по мнению Джейка, должен наблюдать пациента в течение двадцати одного дня, с понедельника по пятницу как минимум, а не два раза в неделю. Но доктор Голдинг в приложении к книге подчеркивал, что "предлагаемые два сеанса в неделю интенсивной психотерапии за умеренную плату полностью обновят вашу жизнь и заставят вас взглянуть на себя другими глазами".

"Любопытно, – угрюмо размышлял Джейк, – что Голдинг подразумевает под словами "умеренная плата"? Сколько же он берет с пациентов за свой курс?

Хорошо еще, что во время встречи с Мэгги Айви вопрос об оплате не поднимался! Джейк и без того все эти дни ощущал себя обманщиком, и это было весьма неприятно. А впрочем, никакой он не обманщик. Уж если кого и называть аферистом и лжецом, то это доктора Джейсона Голдинга, который, пользуясь доверчивостью людей, таких как, например, Мэгги Айви, вытягивает из них деньги!

День начался хлопотно, но единственное, что успокаивало и радовало Джейка: они с Этельдой получили подтверждение заказа на реконструкцию офиса доктора Голдинга. Составляя смету будущих работ, Джейк сознательно немного занизил расценки и, показывая ее Этельде, боялся, что она с ней не согласится. Джейк и Этельда были партнерами по бизнесу и всегда принимали решения сообща, с тех пор как умер муж Этельды и его доля перешла к ней.

– Все нормально, – сказала Этельда, изучив составленный Джейком план расходов, и он облегченно вздохнул.

Обычно когда они составляли смету будущих заказов на ремонт или реконструкцию, Джейк проставлял в графе расходов более высокие цены, но в данном случае он исходил не из соображений выгоды, а из другого: если они с Этельдой завысят цены за реконструкцию офиса доктора Голдинга, тот откажется от их услуг и заказ достанется другим фирмам. При таком раскладе Джейк никогда больше не увидит Мэгги Айви. А сегодня четверг – день их предполагаемого второго сеанса, о котором Джейк напряженно и с волнением думал все это время. Представляя будущую встречу, Джейк так сильно нервничал, словно был молодым неопытным летчиком, которому предстояло выполнить первый полет.

Но слава Богу, заказ на реконструкцию они с Этельдой получили, о чем Джейк узнал сегодня рано утром, придя в свой офис и обнаружив документы, присланные по факсу. Видимо, разумные расценки произвели на психотерапевта Голдинга благоприятное впечатление, и он дал свое согласие. Контракт на проведение работ в офисе был подписан, и на трех страницах доктор Голдинг давал Джейку указания и высказывал множество пожеланий.

Джейк внимательно прочел эти три страницы, думая о том, что подписанный контракт сулит им с Этельдой неплохой дополнительный заработок.

– Дай мне взглянуть, – попросила Этельда, подходя к столу, за которым сидел Джейк. – Мы ведь с тобой прекрасно знаем, кому достанется львиная доля работы, – усмехнувшись, добавила она.

Джейк приготовился выслушать несколько очередных ехидных реплик, но Этельда ничего больше не сказала, и он молча протянул ей бумаги, присланные по факсу. Этельда надела очки, стала крутить головой, пытаясь найти правильный угол зрения, а Джейк с усмешкой наблюдал за ней. Окулист постоянно советовал Этельде носить двухфокусные, бифокальные очки, но этот совет почему-то неизменно вызывал у нее раздражение. Пока Этельда знакомилась с указаниями доктора Голдинга, Джейк, усевшись поудобнее, снова углубился в изучение его книги.

– Джейк! – Голос Этельды вернул его к действительности.

– Что?

– Мне ведь надо еще начертить два плана и закончить ремонт ресторана Мейтера до того, как браться за данную работу, – вздохнув, произнесла Этельда.

Джейк молча кивнул. Работа в помещении ресторана отнимала у Этельды много времени.

– Я уверен, реконструкция офиса психотерапевта не займет у нас много времени, – отрывая взгляд от книги, сказал он. – Ну какие там особые работы? Снос стен, прокладка водопроводных труб, установка джакузи, покраска, ковровое покрытие, и все. Глаза боятся, а руки делают, – добавил он.

– Я тоже на это надеюсь, – кивнув, ответила Этельда. – Если мы будем аккуратно выполнять все работы, вовремя получать необходимые строительные материалы, то сможем закончить реконструкцию за неделю. Максимум за десять дней.

– Я это учитывал, составляя смету.

– Хочется верить, что работа пойдет легко.

– И проблем с водопроводчиками и электриками не возникнет.

Этельда отошла от стола, а Джейк вернулся к книге доктора Голдинга, пытаясь вникнуть в путаные рассуждения о детях, видящих свое отражение в родителях, и раздраженно думая о том, какую же чушь несет этот психотерапевт.

– Джейк, не сочти меня любопытной… – Ну?

– А что бы ты стал делать, если бы реконструкцию поручили кому-нибудь другому? – спросила Этельда, глядя на него поверх очков.

– Понятия не имею, – ответил Джейк, проводя ладонью по коротким волосам.

– Это хорошо, – задумчиво продолжала Этельда.

– Что хорошо?

– Что ты не аферист и не обманщик, – усмехнувшись, пояснила Этельда и выразительно посмотрела на Джейка. Он тотчас же понял, что партнерша намекает на предстоящую встречу с пациенткой доктора Голдинга. Разумеется, Джейк не обманщик и не аферист, иначе "сеанс психотерапии" с Мэгги Айви не заставлял бы его так волноваться, переживать и испытывать чувство вины за невольный обман! И вновь перечитывать книгу доктора Голдинга, которая, по его мнению, неопровержимо свидетельствовала о том, что ее автор самый настоящий очковтиратель. Двадцать один день полного восстановительного курса интенсивной психотерапии с сеансами два раза в неделю не решит многочисленных проблем Мэгги Айви.

Джейк поморщился и с раздражением отшвырнул книжку, которая, пролетев через весь офис, упала в старое потертое кресло.

– Что, трудно дается наука? – с усмешкой поинтересовалась Этельда, но воздержалась от замечания по поводу беспорядка в кабинете. Она жила с тремя сыновьями-подростками и смотрела сквозь пальцы на раскиданные по всему дому вещи и книги.

– Да уж, нелегко, – со вздохом признался Джейк. – В который раз читаю эту чертову книжку, но так и не уяснил, как же мне себя вести, когда… – И он оборвал себя на полуслове.

Этельда уселась в свое любимое кресло, скрестила руки на груди и насмешливо произнесла:

– Знаешь, до сих пор не могу поверить, что ты ввязался в эту авантюру, Джейк. Неужели ты не понимаешь? Как только эта твоя девица перестанет рыдать и придет в себя, она станет требовать от тебя реальной помощи, задавать вопросы… И что ты тогда будешь делать?

Некоторое время Джейк с задумчивым видом катался по кабинету в старом кресле на колесиках, которое он когда-то утащил из гаража матери, а потом, подъехав к столу, остановился и сказал:

– Я рассчитываю на твою помощь, Этельда.

– Что?! – подозрительно взглянув на него, воскликнула она.

– Ты ведь, насколько мне известно, прошлым летом посещала курсы психотерапии?

– Да, было дело! – фыркнула Этельда. – В колледже. Но неужели ты считаешь, что моих знаний хватит, чтобы научить чему-то тебя?

– Все равно ты поможешь мне, если захочешь, – настойчиво повторил Джейк и просительно взглянул на нее.

Этельда немного помолчала, задумчиво почесывая карандашом в затылке, а потом изрекла: – Ну…

– Что? – встрепенулся Джейк.

– Думаю, я смогу тебе помочь, ведь несколько лет назад я сама посещала психотерапевта, – призналась Этельда.

– Ты?! – не поверил своим ушам Джейк.

– Я, – кивнув, подтвердила она.

Невероятно! Джейк не был бы так удивлен, если бы Этельда призналась ему, что в свободное время подрабатывает стриптизершей в баре. Но чтобы Этельда – умная, уверенная в себе темнокожая женщина, с тщательно уложенными волосами и маникюром, относящаяся к Джейку как к одному из своих старших сыновей, – нуждалась в услугах психотерапевта… Насколько Джейку было известно, люди всегда приходили к ней за советом, а не наоборот!

– Да, я ходила к психотерапевту после смерти Эрва, – сказала Этельда, – потому что испытывала потребность поговорить с кем-нибудь и излить душу.

Джейк опустил голову, мгновенно ощутив острое чувство вины перед Этельдой. После смерти Эрва, его партнера по бизнесу, он был так погружен в собственные переживания и озабочен судьбой фирмы, что даже не заметил, как Этельда нуждается в участии и внимании!

– Я посещала врача в течение шести месяцев, – продолжала она. – Раз в неделю. Страховка покрыла все затраты.

– И о чем вы беседовали? – не поднимая головы, тихо спросил Джейк.

– О многом. Сначала доктор Генри помогал мне справиться с горем и пережить смерть мужа, а позднее я ходила к нему, чтобы решить важный для меня вопрос: продавать ли долю в бизнесе Эрва или самой подключиться к делу и работать вместе с тобой.

Джейк кивнул, вспоминая, как однажды Этельда пригласила его в кафе "Дэнни" и сообщила, что решила взять дело Эрва в свои руки. Джейк, конечно, обрадовался, хотя сначала плохо представлял, как у них с Этельдой сложатся деловые отношения. Но прошло немного времени, и он понял, что его сомнения и тревоги были напрасными. Они с Этельдой прекрасно поладили и стали маленькой, но очень хорошей командой.

– В общем, если ты твердо решил… – Этельда сделала паузу, – снова предстать перед этой девицей в образе психотерапевта, я подскажу тебе, как себя вести и что говорить.

– Спасибо, – благодарно улыбнувшись, ответил Джейк. – Буду тебе очень признателен.

Даже прослушав вводную лекцию по психотерапии в вольном изложении Этельды, Джейк все равно смутно представлял, как себя вести и что делать, когда в одиннадцать часов он встретится с Мэгги Айви. Он поднялся из-за стола, налил кофе, который давно остыл и стал невкусным, и, размешав ложечкой сахар, аккуратно положил ее на блюдечко.

– Судя по всему, этот твой доктор в основном помалкивал, – вздохнув, заметил Джейк.

– Да, ты прав, – подтвердила Этельда. – Иногда он задавал мне вопросы, но по большей части молчал и слушал меня.

– А как он реагировал, когда ты спрашивала его о чем-нибудь? – поинтересовался Джейк.

– Он некоторое время участливо смотрел на меня, а затем говорил: "А что вы сами думаете по этому поводу? ", – улыбаясь, ответила Этельда.

– Да, негусто…

Джейк откинулся в кресле и, глядя на улыбающуюся Этельду, подумал, что ситуация, в которой он очутился, возможно, кажется ей нелепой и даже комичной. Но скоро одиннадцать часов, а Джейк до сих пор так и не выработал правильной линии поведения и не рассчитывал вторично успешно сыграть роль доктора Голдинга.

– Скажи, а твой доктор когда-нибудь интересовался твоими чувствами, переживаниями, ощущениями? – продолжал допытываться Джейк.

Этельда громко рассмеялась.

– Изредка, – наконец сказала она.

Джейк положил голову на руки и закрыл глаза. Стрелки часов неумолимо приближались к одиннадцати, и отступать некуда…

– Ладно, Джейк, не переживай, – похлопала его по плечу Этельда. – У каждого врача своя методика: у доктора Генри – одна, а у доктора Голдинга, может быть, иная. Но все они придерживаются мнения, что необходимо дать пациенту высказаться и внимательно выслушать его. Доктор Генри мало говорил сам, в основном он слушал меня, понимая, что я в этом очень нуждаюсь. Вот и все. И ничего такого заумного или особенно значительного доктор Генри не изрекал. Знаешь, Джейк, когда эта девица во вторник уходила от тебя, мне сразу стало ясно: ты ей здорово помог.

– Чем же?

– Да тем, что просто выслушал ее! – воскликнула Этельда, достала из ящичка шкафа сумочку и направилась к двери.

– Спасибо на добром слове, – усмехнулся Джейк и уже серьезным тоном добавил: – Нет, правда, Этельда, я очень тебе благодарен.

Джейк ничуть не лукавил: Этельда не только ввела его в курс дела и рассказала о своих сеансах психотерапии, но и согласилась, правда, весьма неохотно, сыграть сегодня роль его секретарши. Джейк предложил ей вместе поехать на встречу, однако она отказалась, сказав, что доберется до офиса доктора Голдинга на своей машине. Итак, в одиннадцать часов утра Этельда в роли секретарши доктора Голдинга встретит Мэгги Айви в приемной, проведет в кабинет, где за столом будет сидеть Джейк, изображая психотерапевта, а потом покинет офис. Джейк просил Этельду не уезжать до окончания сеанса, но она была неумолима.

"Должен же кто-нибудь работать, пока ты играешь в ученого мужа!" – возразила она, и Джейк вынужден был с ней согласиться.

Этельда остановилась в дверях, обернулась и, взглянув на Джейка, произнесла:

– Знаешь, я не уверена, что тебе удастся решить все проблемы этой девицы, но ты не расстраивайся. Да и Мэгги Айви вряд ли ждет от тебя очень уж большой помощи. – Она ободряюще улыбнулась ему, помахала рукой и добавила: – До скорой встречи! Желаю удачи.

Джейк в ответ тоже улыбнулся, но когда дверь за Этельдой закрылась, на его лице появилось тоскливое выражение, и он принялся лихорадочно вертеть в руках карандаш. Пожелание удачи в устах Этельды прозвучало искренне, но рассчитывать на удачный исход встречи с Мэгги Айви было по крайней мере наивно. Какой из него психотерапевт?

Стрелки часов неумолимо приближались к одиннадцати, и Джейк, покинув офис, сел в свой грузовичок и поехал по 101-й автостраде, ведущей в Сан-Франциско. Джейк-психотерапевт… Смешно и нелепо. Он, Джейк Купер, всегда испытывавший трудности в общении с прекрасным полом, почему-то самонадеянно решил помочь молодой женщине по имени Мэгги! Действительно, курам на смех. Он, стеснительный и неуверенный в себе молодой мужчина, вдруг оказался последней надеждой женщины! А может быть, вернуться и забыть Мэгги Айви? Эта мысль постоянно крутилась в голове Джейка, но при воспоминании о несчастной Мэгги, ее больших печальных глазах и подрагивающих от рыданий хрупких плечах его охватывало неудержимое желание защитить ее от всех бед и невзгод, заслонить собой или держать в своих объятиях до тех пор, пока ее миловидное личико не озарится счастливой улыбкой. Нет, бросить эту затею нельзя!

Легко вообразить, как отнеслась бы Линдси к его решению не только нахально предстать перед молодой женщиной в роли целителя душ, но и всерьез помочь ей преодолеть жизненные невзгоды! Джейк усмехнулся, вспоминая, как часто Линдси язвительно твердила ему, что он старомоден, не разбирается в людях, а уж женская натура для него и вовсе тайна за семью печатями. Надо работать над собой, повышать интеллектуальный уровень и быть в курсе последних достижений психологии. Трудно представить, чтобы Мэгги Айви произносила ехидным голоском такие обличительные речи. Просто невозможно!

Джейк заплатил налог за проезд по мосту, и через минуту его грузовичок влился в общий поток машин, направляющихся в сторону центра города, миновал живописный форт Пресидио и въехал в деловой район Сан-Франциско, где в одном из небоскребов располагался офис доктора Голдинга.

Итак, Джейк Купер сегодня снова будет Джейсоном Голдингом… Но как долго это продлится?

"До тех пор, пока я хоть немного не помогу Мэгги Айви и не успокою ее, – мысленно говорил себе Джейк. – А когда почувствую, что Мэгги вновь обрела душевное равновесие, я непременно скажу ей правду".

Подземный гараж под зданием, в котором размещался офис психотерапевта, был заполнен машинами, и Джейку пришлось два раза объехать вокруг дома, прежде чем он нашел место для парковки. До встречи с Мэгги Айви оставалось всего семь минут, и Джейк, выбравшись из грузовичка, побежал к входу в небоскреб "Камден". Торопливо проскочил в крутящиеся двойные двери, миновал группу женщин в деловых костюмах, которые в просторном холле пили кофе-эспрессо, и помчался к лифту. Поднялся на двенадцатый этаж, большую часть которого занимала клиника "Новый подход", и, испытывая сильное волнение, зашагал к кабинету доктора Голдинга.

Джейк на мгновение задержался перед дверью, несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, распахнул ее и вошел в приемную. За столом секретарши сидела Этельда в строгом деловом костюме и разгадывала кроссворд в "Нью-Йорк тайме".

– Все будет хорошо! – подняв голову и пристально осмотрев Джейка с головы до ног, вместо приветствия произнесла она. – Главное, не волнуйся. Веди себя естественно.

Джейк молча кивнул, чувствуя, что его волнение перерастает в настоящий страх. Господи, ну нельзя же так нервничать, ведь не на войну же он собирается! Если он и в присутствии Мэгги Айви будет так дергаться, то она мгновенно его разоблачит. Это в прошлый раз она почти ничего не замечала из-за слез, а сегодня… Его обман непременно вскроется, если он не соберется с духом и на его лице не появится спокойное и внимательное выражение.

"Через час все закончится, – уговаривал себя Джейк, – и я отправлюсь домой или… в тюрьму".

Он прошел в кабинет Голдинга, осторожно сел за стол из тикового дерева, стараясь ни до чего не дотрагиваться, и нервно сцепил пальцы. Нет, сегодня все пройдет хорошо, ведь не зря он так долго и тщательно готовился к новой встрече с Мэгги Айви. Надел строгий деловой костюм, белую рубашку и черные кожаные туфли.

Джейк взглянул на часы – было ровно одиннадцать – и, услышав донесшийся из приемной голос Мэгги, спрашивающей что-то у Этельды, невольно вздрогнул. Когда еще он так сильно волновался? Пожалуй, в детстве, когда посещал ненавистного ему зубного врача.

Послышался робкий стук, и в проеме приоткрывшейся двери возникла смущенно улыбавшаяся Мэгги Айви. У Джейка бешено заколотилось сердце.

– Доброе утро, доктор Голдинг, – тихо сказала она.

– Доброе утро, – внезапно охрипшим голосом ответил он, порывисто вскакивая из-за стола и лихорадочно соображая, нужно ли выходить ей навстречу или следует оставаться на месте.

Но Мэгги сама двинулась к столу, и Джейк, глядя на нее, радостно отметил, что сегодня она не плакала. Он невольно залюбовался ее миловидным личиком с нежной молочно-белой кожей и легким румянцем на щеках и аккуратной короткой стрижкой. Правда, Джейку всегда нравились женщины с длинными волосами, но все, что было связано с Мэгги Айви, вызывало у Джейка восторг. И короткая стрижка в том числе.

В нерешительности остановившись на пороге кабинета, Мэгги увидела поднявшегося из-за стола доктора Голдинга и улыбнулась. Сегодня он выглядел совсем не так, как во время их первого сеанса. Впрочем, со вторника многое изменилось в лучшую сторону, и прежде всего она сама. Хотя эти два дня пролетели в постоянных хлопотах о Тиме, глупых беседах с надоедливой Джиной, заботе о доме, Мэгги начала воспринимать окружающий мир по-другому. Сегодня утром она впервые обратила внимание, как красив раскинувшийся на берегу залива Сан-Франциско, и, любуясь им, с усмешкой думала о том, что ведет себя как турист, впервые попавший в город, а не как человек, видящий его каждый день. Выйдя из банка, Мэгги, словно в первый раз, заметила вагончики, которые возили туристов к холмам, и остановилась на несколько минут перед Сити-Холл, чтобы полюбоваться роскошным фонтаном, подсвеченным разноцветными огоньками и блестящим в лучах утреннего солнца. Она затаив дыхание смотрела на эту красоту, вспоминая, что подобные ощущения испытывала в далеком детстве: немой восторг и смутное предчувствие счастья.

Да, со вторника определенно что-то изменилось. Нет, проблемы Мэгги никуда не исчезли, просто с глаз словно спала пелена и окружающий мир предстал перед ней во всем своем великолепии. И в этом немалая заслуга доктора Голдинга.

Вчера вечером Мэгги впервые за долгое время решилась достать из шкафа коробку с красками и начала рисовать. Это ли не убедительное подтверждение тому, что в ней самой произошли положительные сдвиги? Мэгги несколько раз подходила к шкафу, не решаясь открыть дверцу и взять в руки коробку с красками, которую ей когда-то подарила на Рождество сестра. Чего она опасалась? Испытать сильное разочарование, если вдруг поймет, что разучилась рисовать? Или отсутствия вдохновения?

И вот наконец вечером, уложив Тима спать, Мэгги решительно подошла к шкафу, распахнула дверцу и достала с верхней полки коробку с красками. Села, зажгла лампу, открыла коробку и с замиранием сердца принялась перебирать разноцветные маленькие тюбики и проверять, ке высохли ли краски. Нет, краски казались свежими и яркими. Мэгги взяла лист бумаги и склонилась над ним.

Спустя некоторое время она подняла голову и, внимательно оглядев свое творение, радостно улыбнулась, ощутив необычайный душевный подъем. Подобное чувство охватывало Мэгги ранней весной, когда после холодной, ветреной, дождливой зимы на заднем дворике распускались цветы, за которыми она бережно ухаживала. Да, вторник, похоже, стал поворотным моментом в ее судьбе.

Когда Мэгги увидела доктора Голдинга, ее вновь охватило необычайно приятное чувство, как бывало всякий раз, когда она вспоминала о нем. Сегодня Мэгги показалось, что психотерапевт как-то неуловимо изменился. После их встречи она представляла его очень добрым, а теперь, к своему удивлению, обнаружила, что лицо у Годдинга строгое, с резкими чертами. Глубокие морщины пролегли вокруг рта, нахмуренные брови, маленький шрам под левым глазом. А вот цвет коротко стриженных волос – пшеничный, совсем как у Тима…

И кабинет доктора Голдинга выглядит по-иному. В прошлый раз Мэгги толком и не разглядела огромное помещение, обставленное дорогой мебелью. Из большого окна открывается живописный вид, стены украшают картины, написанные в абстрактном стиле. Мэгги никогда не была поклонницей абстрактной живописи, но хорошо представляла, сколько стоит одна такая картина. Пожалуй, больше, чем ее годовое жалованье.

В приемной ее радушно встретила секретарша доктора Голдинга. Женщина была в дорогом деловом костюме, оглядев который Мэгги с сожалением осознала, что сама она одета более чем скромно. Сегодня секретарша уже не поглядывала на посетительницу с надменной насмешкой, наоборот, она любезно поздоровалась с Мэгги и предложила пройти в кабинет, где ее уже ожидал доктор Голдинг.

Увидев Мэгги, он порывисто поднялся из-за стола, и ей на мгновение показалось, что на его лице появилось испуганное выражение. Нет, конечно, это лишь игра воображения… Доктор Голдинг был в строгом костюме, белой рубашке, и Мэгги с сожалением подумала, что в джинсах и скромной рубашке он нравился ей гораздо больше.

– Доброе утро, – произнес он, сделав несколько шагов по направлению к Мэгги и останавливаясь посреди кабинета. – Садитесь, пожалуйста. – И сделал жест в сторону кресла.

Мэгги улыбнулась, подошла к креслу и села, заметив, что рядом на низеньком столике уже лежит пачка бумажных салфеток, а на полу стоит мусорная корзина. Да, доктор основательно подготовился к встрече с ней, очевидно, уверенный в том, что сегодня она опять будет плакать. Мэгги почувствовала, что щеки ее жарко вспыхнули.

Голдинг поставил свое кресло напротив Мэгги и тоже сел. Их колени едва не соприкасались, но Мэгги, к своему удивлению, не испытывала неловкости и смущения.

Некоторое время они молчали, а потом доктор, уперевшись локтями в колени, внимательно посмотрел на Мэгги и спросил:

– О чем бы вы хотели поговорить со мной сегодня? Мэгги растерялась.

– Я не знаю, – опустив голову, пробормотала она, чувствуя себя ученицей, явившейся на урок с невыполненным домашним заданием.

В кабинете повисла долгая напряженная тишина. Наконец Голдинг откашлялся, подался вперед, и Мэгги неожиданно испугалась. А вдруг он начнет говорить с ней о гипнотической регрессии или станет спрашивать, ненавидит ли она своих родителей.

– Так… – глубокомысленно изрек он. – Так… Давайте построим наш разговор следующим образом. В прошлый раз вы много говорили о своей жизни, а сегодня расскажите мне о трех наиболее важных, беспокоящих вас проблемах. Я предлагаю сузить круг вопросов, вычленив главные.

Мэгги немного успокоилась: рассказать о том, что тревожит ее больше всего, она могла и без подготовки. Она глубоко вздохнула и начала:

– Первый вопрос связан с моим сыном. Я переживаю, что Тим растет без отца, но… даже это не главное. У него болят уши, ему надо удалять миндалины, а у меня нет медицинской страховки и денег на операцию. Постоянно отпрашиваться с работы, чтобы сидеть с больным ребенком, я не могу. Иначе меня тотчас же уволят.

– Расскажите подробнее о вашем сыне, – сочувственно кивнув, попросил Голдинг.

Мэгги, улыбнувшись, продолжила:

– Во вторник мы с Тимом были на приеме у врача. Моему сыну необходимо вставить в уши новые ушные трубочки.

– Как?! – озадаченно воскликнул доктор Голдинг. – Ушные трубочки? А что это такое?

– Ну… это такие маленькие трубочки, которые предохраняют уши от попадания инфекции. Но ребенок растет, и трубочки необходимо заменять.

– Любопытно, – покачал головой доктор Голдинг. – Очень любопытно.

– Да уж… – вздохнув, ответила Мэгги. – Но несмотря ни на что, мистер Бриннон хочет меня уволить. Он говорит, что я часто прогуливаю работу.

– Мистер Бриннон – ваш начальник, – сказал доктор Голдинг, и Мэгги мысленно поблагодарила его за внимание. – Извините, что я вас перебил, мисс Айви. Продолжайте.

– Во вторник мистер Бриннон заявил, что уволит меня, если я в течение трех месяцев еще раз опоздаю или пропущу работу. – Голос Мэгги предательски дрогнул.

– Разве вы не можете взять отпуск по болезни? – нахмурившись, спросил доктор Голдинг.

– Не могу. Мне он не полагается.

– Почему?

– Когда я устраивалась на эту работу, то предполагалось, что с самого начала я буду иметь право на больничный, медицинскую страховку и оплачиваемый отпуск, – с горестным видом принялась объяснять Мэгги, – но потом оказалось, что меня приняли на временную работу. И все социальные льготы я получу лишь после того, как отработаю год.

– Значит, при поступлении на работу вам не сообщили о вашем временном статусе?

– Нет, – покачала головой Мэгги. – Вот и получается, что мистер Бриннон может уволить меня в любой момент, особенно если я буду постоянно отпрашиваться, решая проблемы сына. – К глазам Мэгги подступили слезы. – Разумеется, я могла бы обратиться за помощью к родителям и попросить у них денег на операцию Тиму… И попытаться устроиться на другую работу, но, боюсь, там повторится та же история. Ведь если Тиму сделают операцию, он будет нуждаться во мне, а кому нужен работник, который сидит дома с больным ребенком?

– Конечно, ваш сын нуждается в вашем внимании, – произнес доктор Голдинг с раздражением. – Все правильно.

Мэгги не поняла, к кому относилось раздражение доктора – то ли к ее начальнику, то ли к ней самой, – и решила прояснить один важный вопрос, который наверняка интересовал доктора Голдинга: как молодая женщина, едва сводящая концы с концами, можег позволить себе курс лечения у психотерапевта?

– Доктор Голдинг… – робко произнесла Мэгги. – Я хотела объяснить кое-что по поводу денег за курс психотерапии… – Он вскинул голову, предостерегающе поднял руку, заставляя ее замолчать, но Мэгги тем не менее быстро заговорила: – Дело в том, что деньги мне дала подруга. Я не хотела брать, но она настояла, сказав, что мне непременно надо "промыть мозги", и я согласилась, пообещав ей вернуть деньги при первой же возможности.

Доктор молчал, и Мэгги разнервничалась.

– А вторая проблема, как вы наверняка догадались, связана с моей работой, – печально продолжила она. – Понимаете, этот мой начальник… мистер Бриннон… – Она сделала паузу, глубоко вдохнула и выпалила: – Он ко мне пристает!

– Что? – Доктор подался вперед, и лицо его стало жестким и даже злым. – Пристает?

– То есть я неверно выразилась, – попыталась исправить положение Мэгги. – Не то чтобы пристает… Он… заигрывает со мной. Это трудно объяснить…

– А вы попытайтесь, – попросил Голдинг. – Опишите его манеру поведения с вами. Что он говорит и делает.

– Ну вот вчера… – начала объяснять Мэгги, мысленно ругая себя за то, что затронула столь щекотливую тему, – Мистер Бриннон специально стоял около моего стола и ждал, когда я появлюсь на работе. Проверял, не опоздала ли я. А затем попросил меня зайти к нему в кабинет.

– А вы вчера опоздали?

– Немного, – смущенно призналась Мэгги.

– И что было дальше?

– Я зашла к нему в кабинет. Мистер Бриннон сидел за столом и молча смотрел на меня. Потом сказал: "Вы, Мэгги, очень симпатичная молодая женщина и, похоже, даже не подозреваете о том, насколько вы хороши и привлекательны". – Произнеся эту фразу, Мэгги густо покраснела.

– И что дальше? – спросил доктор, заметив ее смущение. – Не стесняйтесь, рассказывайте.

– Мистер Бриннон поднялся из-за стола, подошел и положил руку мне на плечо, – призналась Мэгги. – Сказал, что сожалеет о том, что был со мной груб накануне, и пригласил на ленч. Мол, за ленчем мы с ним обсудим мои частые отлучки с работы.

– Так… – промолвил доктор Голдинг. – Значит, пригласил на ленч… И что же вы?

– Я сбросила его руку и направились к двери. А на пороге сказала, что у меня свои планы относительно того, где и с кем сегодня обедать. Мой начальник покраснел от гнева и процедил сквозь зубы: "Вам будет трудно найти другую работу без положительных рекомендаций с предыдущей, мисс Айви".

– И часто случаются подобные… инциденты? – осведомился доктор Голдинг.

– Да каждую неделю! – простодушно отозвалась Мэгги. – Но вообще-то, доктор, я не такая плохая работница, какой меня пытается выставить мистер Бриннон. Я трудолюбивая, исполнительная, внимательная, а если раз или два в месяц и пропускаю по нескольку часов, то на моей работе это никак не отражается. А мистер Бриннон грозится вычитать из моей зарплаты деньги за пропущенное время.

– А сколько… вам платят? – на мгновение замявшись, поинтересовался Голдинг.

– Я получаю семь с половиной долларов в час. Доктор плотно сжал губы.

– Но это оттого, что я считаюсь временным работником, – покраснев, быстро заговорила Мэгги. – Когда меня переведут на постоянную ставку, я буду получать больше и пользоваться всеми социальными льготами: больничным, медицинской страховкой, оплаченным отпуском. – Она оборвала себя на полуслове, осознав, что шансы получить все перечисленные ею блага призрачные. Удержаться бы вообще на этой работе! Мэгги робко взглянула на сидящего напротив с хмурым видом доктора и, вздохнув, продолжила: – Честно говоря, порой мне так не хочется идти на работу! Как представлю, что около моего стола стоит мистер Бриннон и… злорадно ждет, опоздаю я или нет! А потом пригласит в свой кабинет и заведет разговор о совместном ленче…

Мэгги машинально потянулась к коробке с бумажными салфетками, но тотчас отдернула руку. Если она снова расплачется, нос покраснеет и распухнет, лицо покроется пятнами. Нет, в присутствии доктора Голдинга опять выглядеть столь же непривлекательно, как во вторник, ей не хотелось.

Мэгги несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и на мгновение закрыла глаза. В такие минуты она начинала мечтать о будущей счастливой жизни… Обычно Мэгги представляла уютный красивый собственный дом с камином, ухоженный сад с цветами. Кстати, о доме. Это и был третий вопрос, беспокоящий Мэгги. Она открыла глаза и, смущенно улыбнувшись, произнесла:

– Ну и третья проблема, которая доставляет мне много огорчений, это дом, в котором мы с Тимом живем. И дом, и район, в котором он находится.

При упоминании об "Эмбаркадеро-Армс" у Мэгги окончательно испортилось настроение и снова защипало в носу.

– Мы с Тимом живем в удаленном промышленном районе города, – тихо сказала она. – И я не чувствую себя там в безопасности.

– А где вы живете? – спросил доктор Голдинг.

– В западном Окленде, в старом доме, расположенном поблизости от нескольких фабрик. – Мэгги показалось, что на лице доктора отразилась тревога, и, чтобы смягчить свои последние слова, она торопливо добавила: – Но у меня неплохие соседи… точнее, соседка.

– Вы не чувствуете себя защищенной, очевидно, оттого, что жить там небезопасно, – задумчиво промолвил он. – В прошлый раз вы что-то говорили про плохие дверные замки. Расскажите подробнее, что у вас с замками.

Этот вопрос очень удивил Мэгги. Она ожидала чего угодно, но только не детального обсуждения с психотерапевтом темы дверных замков. Но наверное, доктор Голдинг знает, что надо спрашивать.

– Да ломаются постоянно, – махнув рукой, сказана Мэгги. – И тогда мы с Тимом не можем попасть в квартиру.

– И как же вы выходите из положения?

– Подцепляю замок карточкой "Сейфуэй-клаб", – смущенно призналась Мэгги.

– И помогает?

– Помогает, – кивнув, ответила она, надеясь, что Голдинг не спросит, почему она не вызовет слесаря, чтобы тот починил замки. Ей очень не хотелось объяснять ему, что слесарю надо платить, а у нее нет денег…

Но доктор, к счастью, этот вопрос не задал. Он порывисто вскочил с кресла и вдруг поинтересовался:

– Вам к которому часу надо вернуться на работу?

– К двенадцати, – удивленно произнесла Мэгги, взглянув на часы. С момента ее появления в кабинете прошло лишь двадцать минут.

Доктор Голдинг улыбнулся и протянул ей руку, помогая подняться. Рука у него была теплая и немного шершавая на ощупь.

– Поедемте со мной, – заявил он. – Мы с вами совершим небольшую прогулку…

Покинув офис, они спустились вниз, вышли из здания, и доктор Голдинг подвел удивленную Мэгги к голубому грузовичку, по бокам которого красовалась надпись "Купер – Джексон констракшн".

– Это… машина мужа моей сестры, – на мгновение запнувшись, объяснил он Мэгги. – Я иногда пользуюсь ею.

Они сели в машину, и через несколько минут грузовичок притормозил перед банком "Северная Калифорния", въехал в подземный гараж и остановился.

– Ну, пойдемте, покажите мне кабинет вашего начальника, – сказал доктор Голдинг, когда они с Мэгги, выйдя из грузовичка, направились в здание банка.

У Мэгги так сильно колотилось сердце, что казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Но ослушаться доктора она не посмела и повела его к лифту. Поднявшись на этаж, где располагался кабинет мистера Бриннона, они миновали небольшой холл, и Мэгги, указав рукой на одну из дверей, остановилась.

– Здесь, – прерывающимся шепотом сообщила она. – Может быть, не надо…

Доктор Голдинг взялся за ручку двери, на которой была привинчена медная табличка с надписью "Стэнли Бриннон. Начальник отдела", и, прежде чем открыть ее, посмотрел на Мэгги. Взгляд его был добродушным и немного снисходительным, словно он имел дело с маленьким ребенком. Так она сама часто смотрела на Тима, когда тот рассказывал ей свои нехитрые истории.

– Мэгги, – произнес доктор, – доверьтесь мне.

– А если меня выгонят с работы? – сдавленным от волнения голосом прошептала она, но тотчас сообразила, что работу можно потерять в любой момент и без вмешательства психотерапевта.

– Если вас выгонят, я возьму вас работать к себе, – улыбнувшись, ответил он, и Мэгги молча кивнула. Доктор Голдинг решительно распахнул дверь и посторонился, давая Мэгги пройти вперед.

В просторном кабинете за столом сидел мистер Бриннон, перед ним лежала кипа бумаг, которые он читал, время от время бросая напряженный взгляд на светящийся экран компьютера.

– Значит, Стэнли Бриннон… – тихо сказал доктор Голдинг, направляясь к столу.

Мистер Бриннон поднял голову от бумаг, удивленно взглянул на непрошеных посетителей, его глаза сузились и стали похожи на поросячьи. На лице появилось брезгливое выражение.

– А… звезда нашей бесконечной мыльной оперы, – скривив губы, презрительно произнес он, затем окинул взглядом стоящего рядом с Мэгги доктора Голдинга и неохотно спросил: – Кто вы и что вам нужно?

Но доктор вместо ответа взял кресло, поставил его перед столом мистера Бриннона, усадил в него Мэгги и, обращаясь к ней, любезно сказал:

– Располагайтесь, Мэгги, не стесняйтесь. Мистер Бриннон наверняка хотел предложить вам сесть, но просто не успел. Может, чашечку кофе или чая?

От страха Мэгги не могла вымолвить ни слова. Сидя перед начальником, она видела, как наливаются кровью его маленькие глазки, как краснеет от ярости лицо. А доктор Голдинг подошел к столу, наклонился и, уперевшись в столешницу кулаками, молча посмотрел на мистера Бриннона.

– Я ничего не понимаю, – зло проговорил начальник Мэгги, обращаясь к нему. – Кто вы? Что вам нужно? Почему вы врываетесь в мой кабинет? Вы разве не видите, что я занят? – И в подтверждение своих слов он показал на кипу бумаг.

– Мы хотим с вами поговорить, мистер Стэнли Бриннон, – усмехнувшись, ответил доктор Голдинг. Он отошел от стола, взял стул и сел рядом с Мэгги. – Разговор не займет много времени, – продолжал он. – Мы обсудим несколько вопросов и сразу уйдем.

Бриннон, красный от гнева, открыл рот, но доктор Голдинг его опередил.

– Речь пойдет о мисс Айви, – пояснил он. – Знаете ли вы, что ваше поведение в отношении мисс Айви расценивается как сексуальное домогательство? И если вас не учили в ваших банковских школах, как обращаться с персоналом и чем грозит вольное поведение начальника по отношению к подчиненным, то хочу вам сообщить: сексуальное домогательство преследуется законом.

Услышав его слова, Мэгги от испуга вздрогнула и, почувствовав сильную головную боль, приложила руку ко лбу, успев заметить, что ее начальник мгновенно стал мертвенно-бледным.

– Теперь второе, – невозмутимо продолжал доктор Голдинг. – Вы платите мисс Айви сущие гроши, а она – трудолюбивая, способная молодая женщина, прекрасно справляющаяся со своими служебными обязанностями. В самое ближайшее время адвокат мисс Айви заглянет к юристу вашего банка и поинтересуется, почему ее начальник при приеме на работу обещал ей все социальные льготы, но не выполнил своего обещания. Не сомневаюсь, разговор выйдет весьма любопытный. А потом он продолжится в суде.

Мэгги отняла ладонь от лба и взглянула на мистера Бриннона: его лицо было по-прежнему мертвенно-бледным.

– И последний вопрос, который мне хотелось бы с вами обсудить, – не унимался доктор Голдинг. – Вы постоянно угрожаете мисс Айви увольнением потому, что она иногда опаздывает из-за болезни маленького сына. А ведь мисс Айви, по моему мнению, не то что не дорабатывает, а перерабатывает. Надеюсь, в департаменте труда, куда будет вынужден обратиться ее адвокат, подобный трудовой спор разрешится не в пользу вашего банка.

Голова Мэгги раскалывалась, в ушах звенело от волнения и напряжения, но она молча сидела на стуле, благоразумно предпочитая не вмешиваться в монолог доктора. Через мгновение он наклонился к ней и еле слышно произнес:

– А теперь ваша очередь. Скажите ему сами, чтобы он оставил вас в покое.

Мэгги ощутила легкое дыхание доктора Голдинга, почувствовала на мгновение прикосновение его щеки и еще сильнее заволновалась.

– Я не могу… – прошептала она. – Он меня уволит… Доктор Голдинг наклонился к ней еще ближе и, касаясь губами ее уха, тихо, но настойчиво сказал:

– Вы должны все ему сказать, Мэгги. Должны. – И снова откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

Мэгги несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь справиться с волнением, сделала паузу, а потом произнесла:

– Хорошо. – И, обращаясь к начальнику, быстро проговорила: – Мистер Бриннон, я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

Итак, первая фраза была произнесена, и Мэгги ничего не оставалось, как развивать дальше опасную тему.

– Мистер Бриннон, сколько можно каждое утро подстерегать меня и смотреть на часы, вовремя ли я пришла? – набравшись смелости, спросила она. – До каких пор вы будете приглашать меня на ленч, чтобы якобы обсудить со мной проблемы трудовой дисциплины?

Заметив, как дрожит лежащая на подлокотнике кресла рука Мэгги, доктор Голдинг накрыл ее большой широкой ладонью. Мэгги немного успокоилась, снова глубоко вздохнула и продолжила:

– И еще, мистер Бриннон. Я устала от ваших бесконечных придирок и замечаний. Я вовремя прихожу на работу и покидаю ее в положенный час. Я никогда не трачу более двадцати минут на ленч и не делаю других перерывов на отдых. И хочу вам напомнить, что я работаю за двоих, ведь вы перед моим поступлением в банк уволили двух секретарей, а вместо них взяли меня одну. А вы не только не платите мне нормальную зарплату, но и лишили обещанных социальных льгот.

Мэгги замолчала, потрясенная до глубины души собственной смелостью. Теперь мистер Бриннон непременно уволит ее, но тем не менее Мэгги была рада, что разговор с ним состоялся. И тепло ладони доктора Голдинга, накрывшего ее руку, успокаивало Мэгги. Она повернула голову, робко взглянула на него, и он, улыбнувшись, спросил:

– Мэгги, вы не обидитесь, если я попрошу вас оставить нас с мистером Бринноном на несколько минут наедине?

– Нет, конечно, – ответила она и, встав с кресла, с гордо поднятой головой удалилась из кабинета, даже не попрощавшись с начальником.

Оказавшись в холле, Мэгги испуганно огляделась – не видел ли кто-нибудь из сотрудников, что она вышла из кабинета мистера Бриннона? Это вызвало бы массу вопросов у ее не в меру любопытных коллег. Но к счастью, холл был пуст, и Мэгги с облегчением вздохнула. Из-за двери доносились приглушенные голоса доктора Голдинга и мистера Бриннона, но о чем они говорили, разобрать было невозможно. Через минуту дверь распахнулась, и улыбающийся доктор Голдинг произнес:

– Зайдите к мистеру Бриннону, Мэгги. Он хочет вам что-то сказать.

Мэгги шагнула в кабинет, а доктор Голдинг остался ждать ее в холле. Мистер Бриннон, все такой же бледный, сидел за столом, но выражение его лица теперь было застенчивым и смущенным.

– Мисс Айви, – откашлявшись, робко произнес он, – я прошу меня извинить. Я вел себя по отношению к вам… некорректно и… обещаю решить все ваши проблемы.

Стараясь ничем не выдать изумления, Мэгги лишь молча кивнула, а мистер Бриннон, избегая ее взгляда, тихо продолжил:

– Вы можете взять отпуск по болезни сына в любое время, когда вам будет удобно. А я сегодня же поговорю с начальством о полагающихся вам социальных льготах и попрошу, чтобы вам прибавили зарплату. Вы не возражаете, если мы с вами обсудим все детали завтра, мисс Айви?

Мэгги снова молча кивнула, не веря в реальность происходящего. Ей казалось, что она спит и видит странный сон и вот сейчас зазвонит ненавистный будильник или ее разбудит Тим.

– Хорошо, – услышала она свой спокойный голос, – В котором часу мне зайти?

– Вам будет удобно после ленча? – спросил мистер Бриннон. – Утром я улажу все проблемы и после перерыва сообщу вам решение руководства.

– Хорошо, – невозмутимо повторила Мэгги.

– Да… вот еще что, мисс Айви, – после паузы произнес начальник.

– Слушаю вас.

– Почему бы вам сегодня не уйти пораньше? – предложил он. – У вас болен сын. Разумеется, я дам указание не вычитать деньги за пропущенные часы из вашей зарплаты, – торопливо добавил Бриннон. – Или можете взять любой другой день, когда вам понадобится.

– Спасибо, – холодно отозвалась Мэгги и, не удостоив начальника прощальным взглядом, удалилась. В холле ее ждал улыбающийся доктор Голдинг. По выражению его лица Мэгги поняла, что он слышал ее разговор с начальником из-за неплотно прикрытой двери.

– Ну что? – весело поинтересовался он, подмигнув ей. – Как вы теперь себя чувствуете?

Они спустились на первый этаж и вышли на улицу, освещенную яркими теплыми лучами весеннего солнца.

* * *

Мэгги очень удивилась, когда грузовичок доктора Голдинга пересек мост через залив, въехал в Эмервилль и остановился на Холлиз-стрит перед большим магазином хозяйственных товаров. Там доктор Голдинг приобрел комплект металлических замков для дверей и задвижки на окна, предохраняющие от попыток проникновения в дом. Также он купил два сигнализационных устройства, а в отделе сопутствующих товаров – упаковку из двенадцати пластиковых бутылок пепси-колы.

– Что еще в вашем доме нужно отремонтировать? – спросил он Мэгги.

– На кухне течет водопроводный кран, – призналась она смущенно.

Но к ее удивлению, доктор воспринял ее ответ как должное, более того, Мэгги показалось, что известие о неисправном водопроводном кране его даже обрадовало.

Они направились в секцию, торгующую сантехникой, и там доктор приобрел нужные для починки крана детали, протянув продавцу свою кредитную карточку.

– Доктор Голдинг… – покраснев, пробормотала Мэгги, но он ободряюще улыбнулся и объявил:

– Улучшение бытовых условий пациента входит в стоимость восстановительного психотерапевтического курса.

Выйдя из магазина, они погрузили купленный товар в багажник, и грузовичок помчался в сторону западного Окленда. Мэгги немного смущалась, но очень скоро почувствовала себя в обществе доктора вполне комфортно. Между ними завязалась оживленная беседа – они принялись обсуждать недавнюю встречу с начальником Мэгги.

– А вы видели, как мистер Бриннон изменился в лице, когда вы строгим голосом сказали про сексуальное домогательство? – со смехом спросила Мэгги. – А как он покраснел?

– Да, видел, – улыбаясь, ответил доктор Голдинг. – Этот парень здорово струхнул: на это я и рассчитывал.

Когда они миновали фабрику лакокрасочных изделий и деревообрабатывающий завод, доктор Голдинг попросил Мэгги рассказать о ее семье.

"Для чего? – заволновалась она – Это что, обязательная часть психотерапевтического курса? " Но, взглянув в лицо доктора и увидев искренний интерес в его глазах, решила, что вопрос задан не из научных соображений.

– В нашей семье четверо детей, – сказала она. – Я – самая младшая. Мои братья и сестра тоже живут в Джорджии, в Доусоне, неподалеку от родительского дома.

– Я заметил, что вы говорите с легким акцентом, – кивнув, произнес Голдинг.

– Да, когда не слежу за собой, – ответила Мэгги и неожиданно добавила: – Слышали бы вы, как говорят мои родители… – И, покраснев, умолкла на полуслове.

Ну что за глупость она сморозила? Ее фраза прозвучала так, будто их знакомство непременно должно перерасти в дружеские отношения. Вздор! Но как все-таки было бы здорово, если бы они действительно подружились с доктором Голдингом и когда-нибудь она познакомила бы его со своими родственниками! Несбыточная мечта…

Доктор, казалось, не заметил ее смущения и спросил:

– А где сейчас ваш сын?

– В детском саду. В старшей дошкольной группе.

– Вы хотели бы забрать его пораньше?

Мэгги удивленно взглянула на улыбающегося доктора. Но, представив бурную радость Тима по поводу того, что она заехала за ним на машине и забрала его домой раньше, Мэгги честно призналась:

– Да, очень хотела бы.

– Прекрасно, Мэгги! Тогда едем за Тимом.

За сегодняшний день доктор уже несколько раз обращался к ней по имени и, видимо, угадав ее мысли, пояснил:

– Сегодня у меня такое настроение, что не хочется ощущать себя доктором Голдингом. Может, вы будете называть меня Джейком?

– Хорошо, – неуверенно согласилась Мэгги. – Но… ведь вас зовут Джейсон?

– Да… однако я предпочитаю, чтобы меня звали Джейком.

– Договорились, Джейк.

Они миновали здание еще одной фабрики и въехали в жилой квартал западного Окленда, который неприятно поразил Джейка обилием старых, обшарпанных домов, заросших сорняками неуютных двориков и пыльных, неухоженных пальм, росших по обеим сторонам улиц. Мэгги объяснила Джейку, как проехать к детскому саду, и через несколько минут он остановил грузовичок перед старым зданием с облупленной серой штукатуркой.

Обычно Мэгги, каждый день приводя сюда сына и окидывая взглядом неуютный дом, печально думала, что в следующем году Тиму придется ходить сюда в школу, если она, конечно, не выиграет большую сумму денег в лотерею или не вернется домой к родителям, но сегодня вид серого старого здания не огорчил ее. Наверное, оттого, что рядом с ней был доктор Голдинг и его присутствие вселяло в нее уверенность в переменах к лучшему.

Мэгги повернулась к нему и, увидев его бодрое лицо, улыбнулась и крепко сжала ручки пластикового пакета, в котором лежали детали и инструменты, купленные Джейком для ее дома.

Время пролетело незаметно, пока доктор Голдинг чинил и менял замки, устанавливал дверную щеколду и задвижки на окнах. Несколько раз он спускался вниз, выходил на улицу и брал из багажника грузовичка необходимые инструменты. Тим с радостным видом сопровождал его, прыгал и весело смеялся.

– Вот смотрите, Мэгги, – сказал доктор Голдинг, показывая на отметины на двери. – Такое впечатление, что в ваше отсутствие кто-то пытался с помощью стамески или какого-либо иного инструмента вскрыть дверь. Но теперь никто не сможет проникнуть к вам. Замки и засов очень надежные. Только не забывайте тщательно их запирать, очень вас прошу. И уж конечно, не пытайтесь справиться с замками с помощью кредитной карточки.

Мэгги пообещала никогда больше так не делать и, когда доктор Голдинг с Тимом в очередной раз пошли вниз к грузовичку, вместе с ними спустилась на первый этаж за почтой: соседская дверь тотчас же со скрипом приоткрылась, и из-за нее высунулась голова мистера Джейкобсона.

– Что вы грохочете? Сколько можно? – закричал он. – Безобразие!

Мэгги испуганно отпрянула, и в этот момент в холл вошел доктор Голдинг с упаковкой пепси-колы в руках и скачущим вокруг него Тимом.

– Добрый день! – подходя к двери мистера Джейкобсона, приветливо сказал доктор Голдинг.

Сосед внезапно смутился и уже хотел было захлопнуть дверь, но доктор взялся за ручку двери.

– Я менял замки в квартире моей знакомой, – все таким же приветливым тоном продолжал он, гладя Тима по голове. – Извините, если мы вас побеспокоили.

Свирепое выражение лица мистера Джейкобсона сменилось недоумением.

– Кстати, я могу и вам починить замки, – любезно предложил доктор Голдинг. – Или установить на дверь щеколду.

– Кто вас прислал? – осведомился сосед. – Откуда вы?

– Меня никто не присылал, – улыбнувшись и пожав плечами, ответил доктор. – Я пришел помочь своей знакомой. И буду рад помочь любому жильцу этого дома, – добавил он, и Мэгги заметила, что в глазах мистера Джейкобсона промелькнул интерес. – Давайте выберем время, когда всем будет удобно, я приеду и исправлю все ваши поломки. – И доктор в сопровождении Тима снова направился к выходу, а сосед, прежде чем скрыться за дверью, даже удостоил Мэгги приветливым кивком.

Она тоже вышла из дома и увидела, что доктор Голдинг внимательно рассматривает распахнутую входную дверь, под которую он подложил камень, чтобы она не закрылась.

– Эти звонки работают? – спросил он у Мэгги, указывая на панель с кнопками, под каждой из которых значились номера квартир и фамилии жильцов.

– Про другие не знаю, а мой точно работает, – ответила она.

Доктор убрал камень из-под двери, захлопнул ее и несколько раз с силой рванул на себя. Дверь не поддалась, и он с удовлетворением кивнул.

– Ну, хоть что-то исправно, – произнес он.

Они вернулись в дом, и, подходя к своей квартире, Мэгги вновь с сожалением оглядела старый, потрепанный ковер и смутилась. Пока Голдинг читал Тиму книжки, Мэгги сварила овощной суп и приготовила сандвичи с сыром. Они пообедали, а потом доктор Голдинг достал бутылки с пепси-колой, поставил их на стол и спросил:

– У вас есть лед?

– Нет, к сожалению, – опустив, голову, пробормотала Мэгги. Она не стала объяснять, что в маленькой морозильной камере хранятся лишь упаковки гамбургеров и мороженое для Тима, которое врач рекомендовал ему иногда есть.

– Ничего страшного! Будем пить пепси-колу без льда, – отозвался доктор.

После обеда он, как и обещал, в сопровождении Мэгги и Тима отправился к соседям выяснить, что им необходимо починить. Договорились, что доктор Голдинг приедет в следующую пятницу и починит дверные замки, установит засовы и задвижки на окнах. Он даже предложил соседям сделать "глазки" на дверях. Мистер Джейкобсон держался очень приветливо и дружелюбно, а после того как Джейк любезно согласился починить у него на кухне подтекающий водопроводный кран, несколько раз крепко пожал ему руку.

– Какой милый молодой человек, – тихо прощебетала миссис Уивер, наклонившись к Мэгги, когда доктор Голдинг отправился наверх собирать свои инструменты. – Где вы с ним познакомились?

Мэгги решила не сообщать соседке, что "милый молодой человек" – известный психотерапевт, к которому она ходит на прием, поэтому ограничилась лаконичным ответом:

– Нас познакомили друзья.

– Ну что? Будем прощаться? – упаковав инструменты, произнес Джейк, и Тим снова начал прыгать вокруг него и обнимать за колени.

– Тим, перестань! – одернула его Мэгги. – Ты надоел доктору.

– Все в порядке! – возразил тот. – Если Тим мне надоест, я сам скажу ему об этом. – И, схватив мальчика, начал подбрасывать его к потолку.

Тим весело хохотал, и Мэгги, не сдержавшись, тоже рассмеялась.

– Ну все, Тим, хватит, – сказал Голдинг, осторожно ставя его на пол. – Мне пора идти.

Тим запротестовал и стал тянуть его за руку.

– А когда вы опять придете, мы будет играть? – спросил он.

– Обязательно.

– Обещаете?

– Тим, перестань! – снова вмешалась Мэгги. – Доктор Голдинг устал!

Перед уходом Джейк еще раз проинструктировал Мэгги, как обращаться с замками и запирать оконные задвижки, и они распрощались. Тим никак не мог успокоиться, и Мэгги с трудом уговорила его принять лекарство и уложила в постель. Наконец Тим угомонился и уснул, а Мэгги, погасив в комнате свет и усевшись на диван, принялась вспоминать сегодняшний день.

Да, это был поистине незабываемый день! Доктор Голдинг в считанные минуты поставил на место мистера Бриннона. Теперь Мэгги была уверена, что место секретарши в банке она не потеряет. Правда, до сих пор оставалось неясным, где взять деньги на операцию Тима, но она почему-то не сомневалась, что и эта проблема разрешится благополучно.

Почему доктору Голдингу удается все так просто и легко улаживать? Вспоминая его, Мэгги испытывала необычайный душевный подъем. У этого тонкого знатока человеческих душ воистину золотые руки. Как ловко и профессионально он чинит замки и водопроводные краны! Мэгги с мечтательной улыбкой подумала, что забота доктора Голдинга о ее безопасности была искренней. Мэгги даже показалось, что он обрадовался, узнав об испорченных замках: ему очень хотелось помочь ей.

А как вежливо и любезно он разговаривал с соседями! Звонил им в двери, предлагал помощь, и они совместно решали, когда он снова приедет и что сделает! Да, трехнедельный восстановительный курс психотерапии – восхитительная вещь. Единство психологической и практической помощи.

"Несомненно, – с воодушевлением думала Мэгги, – этот курс не только поможет мне, но и изменит мою жизнь. Теперь понятно, почему Джина так восхищалась доктором Голдингом и его сеансами психотерапии!"

И еще Мэгги очень понравилось, что доктор Голдинг обращался с Тимом как с сыном. При воспоминании об этом у Мэгги снова потеплело на сердце, но она запретила себе думать об этом. Ведь доктор Голдинг – ее врач, а не поклонник! К тому же если после окончания трехнедельного курса их отношения с доктором Голдингом прекратятся, то Тим будет очень скучать.

"Не "если", а "когда"! – мысленно одернула себя Мэгги. – Когда прекратятся наши отношения…"

Хотя в глубине души она надеялась, что после завершения психотерапевтического курса их дружба с доктором Голдингом продолжится. Но кто знает, что будет потом? Пожалуй, Джина могла бы ответить на этот вопрос, но Мэгги не хотела спрашивать ее совета. Да и зачем это все, если доктор Голдинг – ее доктор и, кстати, автор двух известных книг, которые Джина очень хвалила.

"Надо бы купить эти книги, – подумала Мэгги. – Интересно, как и о чем он пишет? Непременно приобрету в день зарплаты".

"Книги доктора Голдинга – моя Библия! – вдохновенно говорила Джина. – Хочешь, дам тебе почитать?"

"Надо позвонить Джине", – решила Мэгги, но при мысли об этом у нее мгновенно испортилось настроение.

Здравый смысл подсказывал Мэгги: Джине вряд ли понравится ее рассказ о том, как доктор Голдинг помог ей отрегулировать отношения с начальником, а потом починил замки и водопроводный кран в ее квартире. Ведь когда Джина ходила к нему на сеансы психотерапии, ничего подобного не происходило. Да, доктор Голдинг – прекрасный человек и талантливый ученый, внимательно относящийся к каждому своему пациенту, но… все-таки в Мэгги он видел прежде всего женщину, проявил личную заинтересованность и участие в ее судьбе. Вот это-то и разозлит Джину, если Мэгги ей во всем признается. Правда, она допускала мысль, что доктор Голдинг, может быть, к каждому пациенту находит индивидуальный подход. Оттого у него такая обширная практика и репутация хорошего психотерапевта.

Нет, все-таки позвонить Джине надо. В очередной раз поблагодарить за то, что уговорила Мэгги пройти этот курс психотерапии. Мэгги вздохнула, встала с дивана и побрела к телефону, на ходу обдумывая, что она расскажет Джине, а о чем умолчит.