Идейное наследие вождей русской революционной демократии XIX в. играет большую роль в общественной жизни страны как в период их деятельности, так и в последующее время. Революционеры-демократы 50—60-х годов выступили в качестве идеологов разночинной интеллигенции, ставшей основной силой русского освободительного движения во второй половине XIX в. Революционеры-разночинцы выражали классовые интересы многомиллионного русского крестьянства, ограбленного в ходе реформы 1861 г. Таковы экономические и социальные корни жизненности идей, выработанных в период созревания первой революционной ситуации в России. Более того, русское крестьянство со своими требованиями земли и воли оказывается существенным звеном буржуазно-демократической революции в России в начале XX в. В. И. Ленин отмечал, что в ходе ее четко выразились либеральная и революционно-демократическая тенденции в в развитии русского освободительного движения.

Говоря о жизненности идей Добролюбова в русском обществе второй половины XIX — начала XX в., прежде всего следует обратить внимание на факты политической борьбы вокруг его наследия. В связи с днями памяти Добролюбова в России в 1901 г. прошло несколько демонстраций, известны также факты выпуска революционерами прокламаций и воззваний по этому поводу.

Произведения Добролюбова были очень популярными среди прогрессивно мыслящих людей России (см. 6, 137, 89, 259–261). Достаточно сказать, что подготовленное и изданное Чернышевским четырехтомное Собрание сочинений Н. А. Добролюбова выходило в дореволюционное время 6 раз (1862, 1871, 1876, 1885, 1901, 1908). Еще два более полных издания были осуществлены М. Лемке и Е. Аничковым в 1911–1913 гг.

Представители реакционных и либеральных кругов отрицали оригинальность философских взглядов Добролюбова, умалчивали о его революционно-демократической позиции, принижали заслуги в литературной критике и развитии русской литературы и т. п. (Н. Энгельгардт, Е. Марков, А. Волынский, «веховцы» и др.). Представители народничества обращали внимание на цельность мировоззрения Добролюбова, на его веру в светлые идеалы, преданность интересам трудящихся и т. п. Народники продолжали в этом случае линию Чернышевского, который отстаивал имя Добролюбова, опубликовал в 1862 г. в журнале «Современник» «Материалы для биографии Н. А. Добролюбова», нарисовал образ Добролюбова в своих художественных произведениях и т. п. (см. 58, 78–92). Линию Чернышевского продолжали и русские марксисты. В дореволюционное время ряд из них (Г. Плеханов, В. Засулич, В. Боровский и др.) посвятили свои работы раскрытию революционного значения литературно-критического наследия Добролюбова.

Большое внимание уделял Добролюбову В. И. Ленин. В статье «Начало демонстраций» он писал, что Добролюбов дорог всей образованной и мыслящей России как писатель, «страстно ненавидевший произвол и страстно ждавший народного восстания против „внутренних турок“ — против самодержавного правительства» (2, 5, 370). Ленин напоминал в своих статьях («Памяти Герцена», «Пацифизм буржуазный и пацифизм социалистический», «Очередные задачи Советской власти» и др.) о последовательной, революционной позиции Добролюбова, о его «мужицком демократизме», о его непримиримом отношении к либерализму в условиях борьбы против крепостничества и самодержавия, подчеркивал значение традиций великих русских революционеров-демократов. Ленин рассматривал русских революционеров-демократов как предшественников русских социал-демократов.

Важно учитывать идейно-воспитательное, интеллектуальное влияние Чернышевского и Добролюбова на несколько поколений передовых русских людей, формирование у них революционных убеждений. Здесь интересным фактом является свидетельство Н. Валентинова, после II съезда РСДРП примыкавшего к большевикам, о беседе В. И. Ленина с ним и В. В. Воровским, состоявшейся в январе 1904 г. В начале беседы Ленин говорил об огромном значении для его личного идейного и нравственного становления работ и примера Чернышевского. Завершая беседу на эту тему, Ленин сказал: «Говоря о влиянии на меня Чернышевского, как главном, не могу не упомянуть о влиянии дополнительном, испытанном в то время от Добролюбова — Друга и спутника Чернышевского. За чтение его статей в том же „Современнике“ я тоже взялся серьезно. Две его статьи — одна о романе Гончарова „Обломов“, другая о романе Тургенева „Накануне“ — ударили как молния. Я, конечно, и до этого читал „Накануне“, но вещь была прочитана рано, и я отнесся к ней по-ребячески. Добролюбов выбил из меня такой подход. Это произведение, как и „Обломов“, я вновь перечитал, можно сказать, с подстрочными замечаниями Добролюбова. Из разбора „Обломова“ он сделал клич, призыв к воле, активности, революционной борьбе, а из анализа „Накануне“ настоящую революционную прокламацию, так написанную, что она и по сей день не забывается. Вот как нужно писать!» (цит. по: 55, 650).

Не менее актуальным является наследие Добролюбова и его изучение в настоящее время. Мировоззрение Добролюбова, литературные работы, публицистические статьи составляют важнейшее достояние нашей народной социалистической культуры. «Добролюбов не будет забыт никогда, пока звучит где-нибудь русская речь», — писал А. В. Луначарский (56, 247).