Сон?
06 июня.
Мне снова снится Туман.
- Ты должен знать больше, Оул, - говорит он, сидя на своем излюбленном месте - в оконном проеме. - Время заканчивается.
- Какое время? - спрашиваю я, всматриваясь в хорька.
Я тщательно запоминаю все-все до мельчайших подробностей. Память потом подскажет.
Чердак пронзают два янтарных луча, исходящих из глаз Тумана. Проехал поезд. Стук колес преследует меня даже во сне.
- Поднимайся. Я покажу тебе кое-что. Подойди сюда.
Я подхожу к окну.
- Смотри. - Он указывает лапой на улицу.
Пустынная платформа. Лампа фонаря моргает и дребезжит. Вспышки выхватывают силуэт дяди Коли. Он торопливо расхаживает туда-сюда и явно чем-то взволнован. Выглядит он не очень: сутулый, уставший, шаркает ногами, хрипло дышит...
Вдалеке слышится протяжный гудок. Дядя Коля распрямляется, приосанивается и поворачивается к поезду. На плече смотрителя замечаю хорька.
- Как... - говорю я Туману, но его рядом со мной нет.
Смотритель что-то шепчет хорьку. Тот кивает и перепрыгивает на забор, устраиваясь там, словно кошка.
Фонарь гаснет. Платформу заливает тусклый призрачный свет. Как будто перрон окутывает ледяным мертвецким дыханием. Холодно. Я хочу накинуть плед, но не могу оторваться от созерцания.
Появляется поезд. Останавливается. Мне хочется проснуться. Он страшный. Полупрозрачный, будто призрак. Никогда раньше не замечал, что он такой. Но и поезд не ехал так медленно, чтобы я мог его рассмотреть! От него исходит голубоватое свечение, совсем как то, что я видел раньше. Состав сбавляет ход. Дядя Коля бежит вдоль платформы и разглаживает воздух руками. Он достигает ступеней и встает к ним спиной. Слышу, как он ругается. Хорек внимательно следит за смотрителем и за кем-то еще... Кем-то, кого я видеть не могу. Или...
Или не хочу?
Ведь при желании можно увидеть движущиеся сгустки теней. Или это игра света и воображения? Может, это носятся всполошившиеся кусочки тумана?
Шорохи. Шепот. Нет, крики. И это не крики животных или людей. Скорее - смесь разъяренного льва и голодной выпи.
Хорек смотрит в темноту и водит головой из стороны в сторону. Что он видит?
Дядя Коля падает. Точнее, его будто отбрасывает в сторону. Прочь от мельтешащих теней, бесшумно скользящих над станцией.
Загорается фонарь.
"О господи..." - я прижимаю ледяные руки к лицу.
Я ВИЖУ ИХ.
Наверное, они приехали на поезде. Существа. Страшные. Огромные клубки тьмы с мощными лапами и длиннющими когтями. Может, просто игра света? Нет. Они кричат. ОРУТ!!! Эти вопли. Невыносимые вопли. Почему опять мне снятся ВОПЛИ?! Я щипаю себя за руку и не просыпаюсь. ПОЧЕМУ ЭТО НЕ РАБОТАЕТ???
Истошные вопли темных существ. Что они такое? Похожи на раздувшихся медведей, вставших на задние лапы.
Фонарь тухнет.
По ступеням текут ручьи чистой мглы. В самом низу они вихрятся, свиваются в изломанный силуэт. Меня пронзает холод. Я чувствую, что силуэт смотрит на меня. Чувствую, что он меня нащупал. Из его лапы вырастает пепельный жгут, похожий на хобот. Пахнет гарью. Жгут удлиняется, изгибается, а затем молниеносным движением устремляется в мою сторону.
- Нет! - кричит дядя Коля и что-то бросает.
Что-то круглое, перламутрового цвета. Пахнет мятой и кедровым орехом. Откуда?! Я снова чувствую себя маленьким. Эти запахи преследуют меня с детства.
Жгут разрывается. Через секунду он пропадает.
Вспышка фонаря.
Темный силуэт рычит и взлетает к платформе. Он летит к смотрителю.
Дядя Коля. Он... Сражается с ними?!
Нет, бред. Дурацкий фонарь, дурацкое моргание! Почему так холодно?
Поезд. ПОЕЗД. ХОЛОД ИДЕТ ОТ НЕГО!!! Или от существ, которые вылетают оттуда и обступают дядю Колю! Он отгораживается от них, размахивает руками, кружится, как... Как обычно. А те исчезают.
Воняет гарью. Фу.
Я не могу отвести взгляд. Я боюсь, что пропаду, боюсь, что эти тени заберут меня, убьют бабушку с дедушкой, и никто никогда не найдет нас.
- Что за бред... Что это такое? - нахожу в себе силы спросить хорька. Как он оказался здесь?
- Едоки. Пожиратели грез.
- Как это?
- Они лишают людей возможности мечтать. И те становятся пустыми, как...
- Как тетя Даша, мамин одноклассник и практически все местные жители?
Хорек кивнул.
- Не только местные. Таких много и они везде.
- Ничего себе...
- Почему ты расстроен?
- Потому что это сон.
Туман посмотрел на меня.
- И что? Что бы изменилось, будь это реальностью?
МОЖЕТ, ЭТО И ЕСТЬ РЕАЛЬНОСТЬ?!
Перевожу взгляд на прыгающих по платформе существ. Реальность? Смешно.
- Я бы... - И правда, что бы изменилось? - Ну... Я бы знал, в чем проблема Дымчатой.
- И что бы ты?..
- Я бы нашел способ помешать им, - заявляю я.
- Как?
- На каждое действие найдется противодействие. Если есть те, кто забирает мечту, значит, найдется тот, кто ее возвращает.
Хорек молчит.
- Дядя Коля такой, да?
Я с надеждой смотрю на Тумана. Жду ответа. Жду так долго, что начинаю замерзать. Чтобы согреться, обхватываю себя руками. Сражение продолжается.
- Видишь вон того, с цветным сгустком внутри? - неожиданно спрашивает Туман.
Одно из существ настырнее прочих. Оно быстрое и ловкое. Внутри него всеми цветами переливается что-то, с виду желеобразное.
- Вижу.
- Это мечта. Он сожрал ее. Такие Едоки сильнее.
Я смотрю на Едока. Как будто радугу проглотил. Он остался один на один с дядей Колей. Пинжачок расстегнут, тельняшка порвана, ее края обуглены. Смотритель морщится и делает выпад вперед. Едок вскрикивает (как в прошлых снах) и распадается. После него остается цветная субстанция. Несколько секунд она лежит на платформе, как кусок синтепона, потом начинает дергаться, вытягивается змейкой и улетает куда-то в Дымчатую.
- Только что к кому-то вернулась мечта, - сообщает хорек и улыбается.
Слышу, как дядя Коля тяжело дышит и ворчит. Он наверняка устал. Качает головой и бормочет. Фонарь тухнет.
Мертвой тушей на путях лежит поезд. От него по-прежнему исходит холод.
- Почему он не уезжает? - спрашиваю я Тумана.
Его глаза расширяются от ужаса.
Фонарь загорается.
- Обернись! - кричит Туман.
Лампа высвечивает трех Едоков.
Дядя Коля оборачивается. Его атакуют. Он умудряется как-то уворачиваться, даже уничтожает одного из существ, но я вижу, как он истощен.
ТАК, НУ-КА ХВАТИТ! ИДИ И ПОМОГИ ЕМУ, ТЫ, ТРУС!
Но мое озябшее тело как будто оплели мертвенной паутиной.
Смотритель падает. На него обрушивается град ударов. Он хрипит, но ничего не может сделать. Один из монстров создает пепельный жгут, и тот уносится в скопление домов в центре деревни. Я вижу, как он расширяется и принимает форму трубы. Вижу, как внутри нее движется разноцветная субстанция.
- Это мечта?
- Да.
Хорек напряжен.
- Ты можешь ему помочь?!
- Я... Нет, не могу.
Мне хочется плакать. Кажется, я даже пару раз всхлипываю и смахиваю с век проступившие слезы. Дяде Коле может быть больно...
Блеск перламутра. Одного Едока отбрасывает назад. Но тот, который стоит со жгутом, почти притянул мечту. Я вижу, как дядя Коля провожает ее взглядом. Он вскидывает руку в немом крике и пытается подняться. Не получается. Лицо смотрителя искажено от ужаса. В стертых глазах застряла обреченность.
Мечта достигает другого конца трубы. Едок проглатывает ее. Он дрожит. Мечта погрузилась в существо и теперь блестит изнутри. Едок поворачивается к дяде Коле и заносит лапу.
- Спаси же его! - кричу Туману, но его нет рядом.
Мутная белесая вспышка. Едок с мечтой отдергивает лапу и поворачивается к поезду. Создания исчезают внутри состава, и тот с шумом трогается прочь с платформы. Унося за собой холод.
Дядя Коля поднимается. На плече сидит Туман. Смотритель глядит на пути и мотает головой. Он сплевывает и неуверенной походкой спускается по ступеням. И в ночи, в царстве мертвой тишины, такой звонкой после песни ужаса, раздается хриплое:
- Еще один...
Раскалывается голова. Что за дурацкий сон?!
- Почему мне снится это все?! - спрашиваю я.
Холодно. Я как будто не в своей тарелке. Мне не по себе. Я хочу проснуться. Хочу нырнуть под одеяло и забыться. А утром проснуться, и чтобы светило солнце и было тепло.
Я схожу с ума. Признаю.
"Не, тогда я точно сдамся и признаю, что схожу с ума. Понаблюдаю", - говорю я.
"Запиши все события. А утром прочтешь и проверишь", - отвечает Тин.
ЗАПИСАТЬ!!!
Я бегу к столу. В ворохе книг пытаюсь найти блокнот. Его нет. Откуда бы ему взяться? Хватаю верхнюю книгу и старательно записываю то, что запомнил.
Мне снова снится Туман.
- Ты должен знать больше, Оул, - говорит он, сидя на своем излюбленном месте - в оконном проеме. - Время заканчивается.
Я пишу это прямо сейчас. Стою и пишу. Как дурак. Зачем? Не знаю. Записываю во сне свой сон. Хорек наблюдает с интересом. Он опять здесь! На губах (ха-ха) усмешка.
- Что смешного? А?! Что смешного! ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ СНИШЬСЯ?! - я кричу. И продолжаю кричать, пока не добиваюсь ответа.
- Потому что время... - говорит Туман. - Время.
Время... Время. Время!
***
- Время! - голосил дедушка. - Время!
Я вздрогнул и отбросил одеяло. Кричали снизу, под дверью, ведущей на чердак.
- Ты чего, дед?
- Время завтракать,- бросил он и вернулся на кухню.
Все утро я чувствовал себя разбитым и невыспавшимся. Не было ни сил, ни настроения. Вид бабушки и дедушки удручал. Если раньше я буквально видел между ними золотые струны чистого счастья и любви друг к другу, которыми они были опутаны, то теперь ро-ро сидели как два безразличных друг к другу человека.
- Что-то случилось? - спросил я.
- Нет, - в один голос ответили они.
Темные лица. Зрелище поражало странностью и ужасающей ирреальностью. Как будто меня обманывали. Словно это было хитрым гримом, но никак не чем-то мистическим и необъяснимым.
Или объяснимым? Этот сон...
- Дедушка, а ты ночью ничего не слышал?
- Давно уж ничего не слышу, - буркнул он, жуя сахарную плюшку.
Я вздохнул. Бесполезно. Хотелось позвонить маме из здания правления и все рассказать, но не решился.
Сам разберусь. Да и мама, скорее всего, уже уехала.
- Ну, я пойду тогда.
Никто не сказал ни слова.
Идти к Тину было рано - он наверняка еще спал. Интересно, а он или дядя Володя слышали что-нибудь?
Я забрался на чердак и решил скоротать время за чтением. На столе царил жуткий беспорядок. Книги были разбросаны, будто по ним прошелся ураган. Я раскрыл небольшой томик, чтобы продолжить чтение, и обмер. Форзацы были исписаны неровным торопливым почерком. Моим почерком. Я прищурился, чтобы рассмотреть мелкие буквы.
Мне снова снится Туман.
- Ты должен знать больше, Оул, - говорит он, сидя на своем излюбленном месте - в оконном проеме. - Время заканчивается.
Чувствуя, что сейчас потеряю сознание от шока, я открыл форзац с другой стороны и прочитал последние строки.
- Что смешного? А?! Что смешного! Почему ты мне снишься?! - я кричу. И продолжаю кричать, пока не добиваюсь ответа.
- Потому что время... - говорит Туман. - Время.
Интерлюдия 5
Триста лет назад
Стеклянный куб завис в пространстве, словно морок. И если бы не блуждающие внутри него фиолетовые и изумрудные искорки, можно было бы усомниться в его реальности. Но куб был настолько же настоящим, насколько настоящими были столкновения искорок, что меняли траекторию и кружили по просторному залу, освещая его загадочными росчерками.
- Странное дело, коллега. Сколько существую, никак не могу понять одной вещи - желания напакостить. Доселе думал, что это удел человеческого рода. Но чтобы наши с вами коллеги...
- Бывшие коллеги.
- Именно. Чтобы бывшие коллеги использовали такой прием... Зачем?
- Вы подобрали хорошее определение, коллега. - Высокая фигура с зачесанными назад волосами цвета перламутра стояла подле стеклянной стены. Говорящий смотрел в пространство. - "Напакостить" - звучит прекрасно и показательно. Не зря вы Именующий.
Невысокий мужчина в белом плаще смутился ровно настолько, чтобы его собеседник едва заметил это.
- Хорошее слово, - продолжал высокий. - Такое же противное, как и деяния, следующие за ним. Темный Фрактал знал, что их схватят. Но смысл создания?..
- Прощальный подарок перед заточением. Признаюсь, эти руны смотрятся красиво.
- Полагаю, они что-то задумали.
- И Хмурь - не более чем отвлекающий маневр?
- Именно, коллега.
Именующий склонил голову.
- Скажите, вы, как Созидающий, можете предположить природу этой сущности и уничтожить?
Созидающий повернулся к своему коллеге.
- Могу. И вы можете. Но, сами понимаете, Устав.
Именующий кивнул.
- Однако, - продолжил Созидающий, - все более чем ясно. Злость. Чистейшая ненависть, всепоглощающая и уничтожающая. Абсолютная злоба. То, что сильнее всего во Вселенной. Сильнее любви. Плод дисбаланса и вмешательства наших бывших коллег в Равновесие. И пока они, хм, перевоспитываются на Тиэльме, мы расхлебываем их...
- Пакость, - закончил за него Именующий.
Созидающий улыбнулся. Они хорошо понимали друг друга. Вечность учила и не такому.
- Мы будем действовать не столь открыто и топорно, коллега. Я размышлял. Нам нужны те, кто не будет посягать на Равновесие, но сможет противостоять. Как Сарпий и ша-эна, но не с негативным началом. Они будут обучаться. И наше вмешательство останется минимальным. Напомните, что делает Хмурь?
- Пожирает мечты. Опустошает людей. Миры погибают после ее пира. Оказалось, что человек без мечты ни на что не способен. Он перестает быть самим собой.
- Немного не так, коллега, - поправил Созидающий. - Он перестает быть. И меня это здорово волнует, потому что пока мы занимались спасением подпорченных миров, наша пакость добралась до слишком большого скопления людей и вовсю внедряется в новый мир.
- Это недопустимо! - возмутился Именующий.
- Не допустим, - успокоил его коллега. - Мне нужно название. Тех, кто встанет против Хмури. Мы обучим их. Они будут действовать сами, но от нашего имени.
- Звучит несколько противоречиво, коллега.
Созидающий нахмурился.
- Пожалуй. Ну это вы спец в именах. Не так ли?
Именующий кивнул.
- Хранители Грез.
Во тьме стеклянного куба сверкнула улыбка.
- Я в вас не сомневался.