Пролог.

Огромный зал охраняли два меднокожих гиганта с алебардами в руках, красные, с золотой вышивкой набедренные повязки, красные кожаные сандалии, черные безрукавки с золотыми вставками. Привилегия вот так стоять возле дверей передавалась от отца к старшему сыну уже более пяти тысяч лет, поговаривали даже, что на самом деле гиганты одни и те же, бессмертные создания магического гения. Крошечный по сравнению с десятиметровыми дверями человек снял сандалии, большую часть одежды и опустился на колени. Путь от дверей до трона предстояло проделать на четвереньках, в одной набедренной повязке.

Двери бесшумно распахнулись, на лицах охранников застыло презрительное выражение, кто для них эти посетители, просто прах под ногами повелителя, одного слова которого достаточно, чтобы даже память о входящих сюда людях исчезла.

Человек поднял правую руку, переставил, подтянул левое колено, потом проделал то же самое с другой рукой и ногой, и так шестьдесят раз, не поднимая головы, смотря в золотые плитки пола. Да и что он мог увидеть нового - мощные, инкрустированные золотом колонны высотой сорок метров подпирали золотой же потолок с инкрустацией драгоценными камнями, простор зала, все те же сорок на сорок метров, пропадали впустую, только у стены, противоположной дверям, стоял на возвышении золотой трон. Если все золото, что было пущено на отделку зала, собрать вместе и сплавить, получился бы куб с гранью в десять метров, и весом почти в двадцать тысяч тонн.

Золотой пол неприятно холодил руки, его температура всегда была примерно двадцать градусов по Цельсию, который, вполне возможно, никогда не рождался на этой Земле. Казалось, гравитация здесь возрастала вдвое. Хотя, может быть, и не казалось, каждый рывок давался человеку с трудом, но он терпел, и только уткнувшись в ограничительный барьер, перевел дыхание и поднял голову.

На белоснежном троне, закинув ногу на ногу, сидел молодой, лет двадцати пяти, человек, с вьющимися черными, цвета воронова крыла волосами, тонкой длинной бородкой, продетой через кольцо, в белой тунике, заколотой пряжкой белого металла, и с интересом смотрел на распростершегося перед ним посетителя. Внимательный взгляд, с любопытством изучающий стоящего на четвереньках человека, добрая улыбка, собирающая еле заметные морщинки возле глаз, свободно лежащие на бедрах руки - все это должно было располагать к себе, но почему-то внушало только страх.

Пришелец, избегая встречаться глазами с повелителем, заголосил:

- О, великий энси, надежда и опора небесного трона, повелитель молний и попиратель облаков...

- Хватит, - повелительно произнес молодой человек, вставая с кресла. Он медленно спустился к замеревшему посетителю, обошел его вокруг, потыкал ногой.

- Старый нун Громеш, давно тебя не было видно. С чем пожаловал?

Громеша доброжелательность хозяина зала не обманула. Он помнил, как люди входили сюда, и больше не возвращались, и однажды даже сам стал свидетелем того, как грузная фигура просителя, вот так же стоящая на четвереньках, поплыла, превращаясь в бесформенный кусок чего-то отвратительно-розового, и впиталась без остатка в золотой пол. К тому же заданный вопрос не предполагал ответа, скорее, был неким ритуалом, отработанным за тысячи лет.

Никто из тех, кому доводилось бывать в этом зале, из тех, кто вообще знал, что такое помещение во дворце существует, не видел энси моложе пятнадцати и старше сорока. Один сменял другого, все так же сидя на троне и затем спускаясь к посетителям, год за годом, столетие за столетием, на памяти нуна это была уже восьмая опора трона, которая, в сущности, делала с этим троном что хотела. Эгиры приходили и уходили, лугали, хоть и реже, сменяли друг друга, и такая ротация была закономерной, происходила по большей части естественным путем, на место умершего правителя садился другой, не всегда ближайший, но родственник. Только энси выбирали своего преемника сами, уходили с ними в скрытый от других людей храм, откуда возвращался только один, тот, что моложе. Садился на трон и вот так же с доброй улыбкой и внимательным взглядом встречал каждого, кто по какой-то причине, очень важной, осмеливался потревожить его покой - только в один-единственный день лунного месяца. Что делал молодой человек в остальные дни, наверное, знали его охранники, но ни один из них за тысячи лет не сказал ни слова.

Энси, закончив изучать нуна, сел рядом с ним на пол, сложив ноги, и приглашающе двинул рукой. Повинуясь жесту, нун Громеш сел напротив точно в такой же позе. Вот теперь можно было отвечать.

- Что привело тебя, нун? Вижу, ты ничего не просишь.

- Я получил знак, великий. Как я мог не прийти?

- Знаю, - энси задорно засмеялся. - Не бойся, я не буду тебя ругать. Даже за прыгуна. Пришлось немного подтолкнуть слияние, так что с ним пока все в порядке. Хоть вы и хотели его убить, но тут тебя не виню, соблазн был слишком велик. Это ведь не первый на твоей памяти?

- Шестой, великий. Прости, я не знал о твоих планах на него.

- Ты и не должен. Ты уже стар, нун, твое время уходит. Девственницы не помогают?

- Пока еще да, великий, но все хуже.

- Что, живое трепещущее сердце на золотом блюде, истекающее кровью, не пробуждает аппетит? Можешь не отвечать. Два десятка лет, и ты уйдешь на покой. Я сам найду подходящий мир. Эгир уже выбрал тебе замену?

- Нет, великий.

- Решил сначала узнать, что я скажу? Твой сын и Марика. Из них выйдет отличная пара.

Нун жадно впитывал каждое слово. Часто то, что говорил энси, надо было расшифровывать, и горе тому, кто ошибется. А сейчас прямым текстом повелитель указывал, что надо делать. Можно было пойти поперек и сделать по-своему, поначалу многие семьи так и поступали. И где теперь они? Тем более династический брак отца с приемной дочерью - это древняя традиция, правда, давно и заслуженно забытая, но тут сам повелитель высказал свою волю. Хоть его сын и идиот, годный только на то, чтобы своей штурмовой бригадой командовать и швыряться молниями в нерадивых слуг, но, видимо, придется ему еще раз послужить делу семьи.

- Так ведь Иту и ... - решил уточнить нун.

- Я говорю о другом твоем сыне, - улыбнулся энси. - То, что ты решил, можешь делать. Если ветвь заболела, ее надо подрезать, очистить от вредителей и лишних побегов, пока она не заразила весь ствол.

- Да, великий, - нун склонил голову так низко, как смог, почти уткнувшись носом в пупок. Еще не бывало такого, чтобы энси что-то не знал.

- У Тоальке есть сын.

- Мы отправили за ним Анура, великий, - нун был уверен, что можно ничего не говорить, только слушать, но почему-то энси не любили, когда диалог превращался в монолог.

- Иногда очевидный выбор - не самый правильный. Следи за ним, он может стать как опорой семьи, так и разрушителем, лучше будет, если какое-то время он будет рядом с отцом. Время покажет.

- Да, великий, - нун в глубине души выругался. Столько внимания какому-то ублюдку, и планы рушатся.

- О прыгуне не беспокойся, не стоит думать о проблемах раньше, чем они возникнут. Из тех сотен, что были до него, смогли первый раз вернуться несколько десятков. А вернуться второй раз и служить семьям - единицы. Прыгуны только кажутся полезными, гораздо ценнее те, кого здесь что-то держит. Если вдруг он появится, придёшь сюда, я решу, что делать. Что-то еще?

- Ничего важного, великий. Недавно вернулся Нарис, он был в вероятности, где почти нет магии, но аборигены опередили нас в некоторых технологиях. Они уже почти полностью исследовали третий рукав, нет никаких следов.

- Я получил отчет, - энси сидел спокойно, словно на мягких подушках. У нуна же вся задница затекла от контакта с холодным металлом, магия в зале не работала, ощущения не заблокировать. А этому хоть бы хны. - Нариса надо поощрить. Возьмешь у казначея десять ману для него.

- Ты очень щедр, великий.

- Наша задача, - энси легко поднялся на ноги, нун со скрытой завистью посмотрел на него. До конца разговора ему самому вот так сидеть, в одной позе. - Неизменна. Человеческий род должен выжить, для этого мы передаем технологии из одних вероятностей в другие, копим и развиваем их у себя, стараемся охватить взглядом галактику, засылаем наших людей в другие реальности, схлопываем ненужные и развиваем перспективные. Это стратегия, нун, можно проиграть одну схватку, но выиграть войну. Боги поставили перед нами цель, и если мы не сможем ее достичь, нашего мира не будет.

Нун ждал. Он мог бы многое сказать - и то, что больше трети магов не смогли вернуться обратно, затерявшись где-то на пути из одной реальности в другую, и что подавляющему большинству людей абсолютно наплевать на какие-то высокие цели, на чужих, которые, возможно, придут через несколько тысяч лет. Что другие галактики по-прежнему недоступны, и у экспансивного развития обязательно будет предел. И что ему самому было совершенно все равно, что произойдет, когда даже его праха уже не будет в совершенно другой реальности. Но это и так было известно энси, только ему позволено говорить очевидные вещи.

- Как дела у Илани Громеш-Арке? - легко сменил тему молодой человек

- Я виноват, великий, - нун опустил голову. - Подумал, что так будет лучше для семьи.

- Это ваши внутренние дела, вину будешь искупать перед своим эгиром, если вдруг он ее найдет. Сын Тоальке будет для нее хорошим мужем. Когда ребенку, который должен родиться, исполнится четырнадцать, приведи его сюда.

- Будет исполнено, великий, - нун с облегчением вздохнул.

- Можешь идти. Десять ману из двадцати отдашь казначею.

Выбравшись за дверь, нун поднялся и стер холодный пот со лба. Вот что называется прийти за шерстью, а уйти стриженым. Хотя хорошая стрижка тоже стоит денег, двадцать ману - пустяк по сравнению с тем, что сказал энси, тем более для семьи, где, возможно, скоро будет подрастать новый Великий.

Он вытащил из сумки кожаный мешочек с отложенной сотней, и, отсчитывая по одной золотой монете с отверстием посредине, такой легкой и такой дорогой, насадил их на тонкий золотой штырь, торчащий из каменной плиты. На двадцатой плита полыхнула зеленым, Громеш не торопясь снял половину монет и убрал обратно. Стоящий рядом невысокий человек средних лет, в зеленой тунике с серебряной вышивкой, кивнул, провел рукой над золотым столбиком, и тот исчез.

- Хорошего пути, нун Громеш.

- И тебе, умун Каффи, - низко поклонился старик. Остался только визит вежливости к лугалю, и надо уносить отсюда ноги. Как можно скорее, запас ману не бесконечен.

 

1.

Ощущение дежавю. Абсолютная темнота вокруг, хоть глаз выколи. Хотя может быть, уже и нет у меня глаз? Последнее, что помню - сообщение от запуске протокола самоуничтожения, попытки открыть дверь и яркий-преяркий свет.

Видимо, я умер.

Но что-то для мертвого я очень здраво рассуждаю, хотя вот как-бы нет фактов того, как себя люди ведут после смерти. Даже в магическом мире, по общедоступным данным, призраков не существует, а переселение душ высмеивается.

Что-то было еще, когда обратный отсчет закончился, и все вокруг меня самоуничтожилось по протоколу. Что-то про другой протокол. Важно или нет?

"Включен протокол экстренной эвакуации".

Да, вот!

Значит, меня эвакуировали. И сейчас, видимо, моя тушка валяется на такой же каменной скамье, как и некоторое время назад.

Я пошевелился - нет, скамьи подо мной не ощущалось. Вообще ничего не было, словно я висел в воздухе, причем это определенно был воздух - я дышал. Даже носом для уверенности пошмыгал. Dum spiro, spero! Причем spero очень даже неплохо, воздух приятный такой, свежий, пахнет немного озоном, как под ярким солнцем после дождя. Только вот яркого солнца не наблюдается.

- Пользователь активирован! - в темноте раздался чей-то голос. Женский. Не слишком приятный, но на чистом русском языке фраза была произнесена.

- Пользователь, вы можете говорить?

- Могу, - без раздумий согласился я. В моем положении поговорить - самая необходимая вещь.

- Слияние модулей завершено. Режим - поглощение, - предупредил меня о чем непонятном голос и замолк, видимо дожидаясь моей реакции.

- Спасибо. - Ну что тут еще сказать. Модули слились и поглотились, значит все идет по плану.

- Идет оценка развития пользователя. - Голос стал строже. Может, зря я поблагодарил, теперь за идиота считают?

- Оценка завершена, - ну и на том спасибо. - Выберите вариант интерфейса.

- Огласите весь список, - потребовал я.

Голос не отзывался. Видимо, список был не маленьким и требовал подготовки. Или моей, или моего неизвестного собеседника.

- Ну так что насчет списка, - подождав с полминуты, поинтересовался я.

- Уровень пользователь - ноль. Доступен один вариант, - обрадовал меня голос. Ну и то хорошо, чем меньше выбор, тем меньше волнений. Знать бы еще, что выбираю.

Перед глазами зажглась точка, подросла, превратилась в голубую капельку. Из капельки выстрелили четыре линии - одна, ведущая вниз, закончилась красной капелькой, другие, под углами в 120 градусов - оранжевыми. Из новых капелек, тех, которые сверху, стали тянуться такие же линии, и через некоторое время передо мной выросло пушистое деревце - красные, зеленые, оранжевые и голубые узелки вперемешку. Навскидку было порядка десяти уровней, но много веточек было короче, а несколько обрывались уже после третьего узелка. Зеленых было совсем немного, навскидку где-то сотня, а вот оранжевых и красных - почти все. Голубой узелок был всего один.

- Супер, - совершенно искренне сказал я. Деревце и вправду было очень красивое, прямо новогодняя елочка. Я попытался дотронуться пальцем до самого нижнего, красного узелка, но получил электрическим разрядом по пальцу. Блин, больно! Но значит, я все-таки существую, раз боль чувствую. Кстати, и зрение нормальное, свечения от деревца хватало, чтобы разглядеть себя. Руки-ноги на месте, ожогов вроде нет, и даже МК-22 в неплохом состоянии. Пощупал карман - джедайский меч на месте, я ведь его даже применить тогда не успел. Вытащил из кармана, попробовал активировать -нет, не работает.

- Активация оборудования блокирована, - подсказал голос.

Ладно, не доверяют мне. И вообще где я? Замуровали, демоны!

- Эй, как вас называть?

- Преждевременный вопрос. Перед вами интерфейс пользователя нулевого уровня. Красные узлы - недоступны, оранжевые - опасность, не соответствующая уровню пользователя. Зеленые - миры, рекомендованные к переносу. Голубые - посещенные. Пока все понятно?

- Дайте-ка догадаюсь. Это какой-то межмировой портал.

- Не портал, а интерфейс. Еще раз повторяю - красные узлы недоступны...

- Понял, понял, - перебил я. - Может быть я задам пару вопросов?

- Да.

- Где я сейчас нахожусь?

- В блоке интерфейса, - любезно пояснил голос. Чисто по-женски информативно.

- Хорошо. - С женщинами все просто, главное, задать правильный вопрос. - Когда в прошлый раз я проходил через портал, то пользовался каким-то амулетом. А сейчас как это произошло?

- Модуль переноса внедрен в тело пользователя, - обрадовал меня голос. - История предыдущих переходов не сохранена.

Ладно, нет, так нет.

- Этот интерфейс - это доступные миры?

- Да.

- А есть справка по интерфейсу?

- Нет.

- Так как же мне им пользоваться? - не выдержал я.

- Интерфейс предназначен для пользователя нулевого уровня. Красные узлы - недоступны, оранжевые...

- Стоп. Это я понял. А почему они недоступны?

- Перенос невозможен.

Ну вот невозможен, и все. Как с операционисткой в сбербанке разговариваю. Или с техподдержкой провайдера - там такие же девочки-индиго сидят, им что на бумажке написали, то и повторяют.

- Хорошо. Я выберу красный узел - переноса не будет?

- Нет.

- А если у меня будет первый уровень и я выберу красный узел, будет информация, почему он недоступен?

- Эта информация доступна только пользователям уровня один и выше, - мне показалось, или в голосе звучало злорадство?

- Ладно. А есть информация о том, что мне будет доступно на первом уровне, кроме информации о том, что мне будет доступно? - на такой вопрос я бы сам не ответил.

- Два вида интерфейса, настройка внешнего вида системной области, модуль хранения, выбор справочной системы, выбор точки переноса в мире назначения в пределах, допустимых для первого уровня.

Вау! Так, надо пробовать дальше.

- При переносе мои вещи сохранятся?

- Некорректный вопрос.

Ну вот, пойди догадайся. А если так?

- Если я выберу зеленый вариант, сохранятся мои вещи в точке переноса?

- Неизвестно.

- Хорошо, - я уже понял, что мне тут ничего не обломится. - Как получить первый уровень пользователя? Нет, другой вопрос! Сколько мне осталось сделать переходов до первого уровня?

- Один.

Да, угадал! Посмотрел на дерево. Так, если голубой узел - это так называемый мир ноль, то красный, который в самом низу, видимо - мир минус один, которого якобы нет. Дальше идут узловые миры первого разделения, о котором я читал, и так далее. Зеленые начинаются где-то с пятого яруса, причем их больше всего на одной "ветке". Продолжаем разговор.

- Доступен ли мне исходный узел?

- Нет.

- Будет ли он доступен?

- Посещенные ранее узлы доступны на первом уровне пользователя и выше.

И на этом спасибо. Значит, обратно я смогу вернуться, только для этого мне нужен модуль переноса. Вернее, он у меня уже есть, только надо научиться им пользоваться, и желательно до того, как он понадобится.

- А есть справка по модулю переноса? - поинтересовался я, в принципе, не особо надеясь на ответ.

- Справка по модулю доступна в интерфейсе модуле переноса, - сообщил голос.

Блин, ну как так то! И где этот модуль мне искать. Хотя, если этот модуль во мне, надо попробовать. Я напрягся, представил, что соединяюсь с модулем, и произнес - "Справка".

Результат был нулевым. И мое воображение вдобавок нарисовало красочную картинку ржущей обладательницы голоса - по пространству расходились эманации веселья. Меня тут троллят, а вопрос жизни и смерти, между прочим!

- Модуль переноса доступен только в узлах переноса, - смилостивился голос. Точно, веселится. - Доступен еще один вопрос. Время аренды системной области заканчивается, в течение минуты вы должны выбрать узел переноса. В противном случае выбор будет сделан за вас из числа зеленых пунктов назначения.

Ну и ладно. На самом деле, тоже неплохо, сам я точно выберу бяку какую-нибудь.

- Когда я смогу снова активировать модуль переноса? - как можно конкретнее спросил я.

- Таймер готовности модуля будет доступен после переноса, - добил меня голос.

- Ладно, - махнул я рукой. Чего ждать-то. - Доверяю тебе выбор пункта назначения.

- Правильный выбор, - отозвался голос. - Зажмурьте глаза, согните ноги и выставьте руки вперед - возможен перепад высот. Сразу после вспышки активируйте щит. До переноса осталось - десять.. девять.. восемь...

Вспышка. Вот тварь, и тут подьебнула.

Щит я активировать не успел, грохнувшись с высоты где-то в полметра на лесную поляну. Прямо в лужу. Мерзкий моросящий дождь, прохладная погода, где-то градусов 10-12, деревья все вроде знакомые. Есть знатоки, которые навскидку отличат тополь от ясеня или липы, но для меня они все практически одинаковы. Ну понятно, березу там, дуб, клен, елку с сосной можно от яблони и вишни отличить - по наличию плодов, в дебри ботаники я никогда не забирался. Так, вроде у нас в лесу все то же растет, значит, занесло недалеко.

Никаких плит, языческих идолов или развалин строений не наблюдалось, выбросило меня в совершенно случайном месте.

На пробу активировал заклинание, огненный шарик завис у меня над ладонью. Или меня так хорошо приложило этим протоколом уничтожения, или чем-то в воздухе тут пахнет, но шарик получился раза в два больше, чем обычно, и чувствую - это не предел. Запустил его в небо - он там самоликвидируется. И запоздало подумал, что если вдруг надо мной самолет будет пролетать, то зря вот это я сделал.

На мысленное обращение пси-модуль не ответил. Ни на первое, ни на десяток еще после этого. Как растворился, что и следовало ожидать. При переносе все несовместимые с миром девайсы или не работают, или просто исчезают. Я пощупал за ухом - шарика не чувствовалось. Руками кое как отчистил костюм.

Такт-броня тоже видимо сдохла вместе с пси-модулем - системы не отзывались, без управления это просто не слишком модная, но очень прочная синтетическая тряпка. Достал из кармана верный мультикинжал, понажимал кнопку включения, без толку.

Вокруг вроде опасности нет, никто не пытается меня сьесть или подстрелить, сел прямо на мокрую траву в позе лотоса, вдруг поможет, и попытался сосредоточиться. Первым делом постарался вызвать интерфейс пси-модуля, тот не откликался, хотя вот чувствую, когда кастовал, какая-то поддержка внутренняя была. Так то, может быть, он рассосался, но не полностью, хотелось бы на это надеяться. Главное, что магия в этом мире есть, и я могу ей пользоваться в меру своих скромных возможностей.

Вспомнил сообщения о поглощениях, так что может быть пси-модуль никуда не делся, а наоборот - усовершенствовался. Или усовершенствовал, тут уж кому повезло. Попробовал достучаться до модуля переноса, не знаю, может быть причина неудач в том, что они увлеклись взаимным поглощением, но отклика не было.

Хотя, помнится, первый раз я вошел в пси-интерфейс, нажимая на модуль за ухом. А камень, который, видимо, и является модулем переноса, у меня впитался в правую ладонь. Ну да, прямо на линии жизни, ближе к началу, образовалась складочка, так и не заметишь ее, если специально не приглядываться. Что с ней сделать - лизнуть, поцарапать? Для начала просто нажал ногтем.

И ведь получилось. Резкая боль пронзила руку, заорал, не беспокоясь даже, что кто-то услышит, настолько острыми были ощущения. Почувствовал, как что-то тянет в руке, постепенно расходясь по всему телу.

"Пиздец", - подумал я. Похоже на тромб, инфаркт мышцы, тенектеплазы с аспирином нет, вызов скорой тоже наверное затруднен, как в лес она проедет, только вертолетом вывозить. Или космолетом. Попробовал себя лечить, не помогло. Просто лег на землю, закрыл глаза и постарался медленно выдыхать воздух сквозь сомкнутые губы, гипоксия должна расслабить сосуды. Как ни странно, помогло, ощущение стянутости прошло.

В воздухе на уровне глаз появился экран с менюшкой из четырех строк и оповещением о том, что у меня нулевой уровень. Но я как-бы привык уже к этому.

В первой строке таймер отсчитывал секунды. Учитывая его показания - 2671-23-55-41, до следующего перехода мне оставалось каких-то семь с половиной лет, отличная новость. Без информации, денег, жилья и прочего протянуть это время в неизвестной стране легче легкого. Если не помру - привыкну.

Тапнул на него, появилось понимание зарядки маяка.

Необходимую энергию он получал напрямую от меня, то есть от моего внутреннего резерва. Скорость поглощения зависела от размера этого резерва и от моего уровня, кто бы сомневался. Модуль можно было подпитывать кровью, для этого необходимо было войти с жертвой в полный контакт. Причем если на роль жертвы годились любые существа, можно было, к примеру, пойти работать на скотобойню, то отдача была разной. Сколько-нибудь существенной она была от разумных существ, к которым модуль относил исключительно людей, хотя я бы поспорил. Так что если уж припрет, устроюсь местным палачом. Одной жертвы хватало, чтобы восполнить примерно сутки таймера, так что подумаешь, всего ничего надо было - грохнуть две с половиной тысячи человек. Своими собственными руками. И желательно, чтобы их смерть была мучительной. Вот такой девайс мне достался, не для нежных созданий.

Следующей строкой была справка, очень короткая. Скорее даже предложение. Для разблокировки базовых функций портального модуля мне предлагалось перейти на первый уровень, а это возможно было сделать при первом же следующем переходе.

Ну и следующей, последней строкой шла ссылка на интегрированный пси-модуль. Полюбовался на красочные и совершенно неинформативные графики напряженности внешнего магического поля и заполнения пси-ядра, узнал, что за последние сутки это ядро увеличилось в три раза, и мне стали доступны новые заклинания, которые я смогу выучить, как только моя базовая прошивка обновится с ученической на обычную. Я даже представлял примерно, когда это может произойти - через семь с половиной лет, вариант с убийствами меня как-то не привлекал. А ведь не увеличилось бы ядро - все двадцать тут сидеть. Также модуль порадовал меня отсутствием местной инфо-сети, сделав оговорку - из известных. Выдал список интеграции заклинаний в нервную систему, лидерство принадлежало адаптивному щиту с результатом в 22 процента, так что еще работать и работать мне над собой.

В иконке лечащего заклинания появились две направленные друг к другу стрелочки, означающие свободный режим. Теперь я мог кое-как лечить других, взамен разблокировалось внешнее лечебное воздействие. Где бы мне сейчас найти хорошего, знающего мага-доктора?

И как вишенка на торте, модуль предоставил мне доступ к информации из памяти смартфона, которую мне пытались занести в пси-чип, но так полностью и не смогли. Точнее говоря, занеслась, но доступ был запутанным, а вот теперь я получал виртуальный экран смарта в привычном виде. Правда, практического значения номера телефонов, архив переписки, галерея с сотнями последних фотографий и видео и небольшая фильмотека не имели, но как ниточка, связывающая меня с родным домом, годились. Хоть на фото родителей посмотреть смогу. И сериал посмотреть на досуге, какой-нибудь Брейкинг Бед.

Раз нет инфосети, нет и карты. Помнится, я был на полпути к столовой, когда все началось, значит, по времени сейчас должно быть часа два-три, тут Солнце уже перешло через зенит и приближалось к закату. Если верить всему, что я прочитал про перемещения, стандартная погрешность была километров триста-четыреста, а максимальный разброс между точками пять тысяч километров, так что я по-любому где-то в Европе, или что тут ее заменяет. Рассуждая логически, это не мой мир, у модуля был доступ к моему смарту и его частотам, так что в интернет бы я вышел, если бы правильно попал.

Напоследок проверил еще раз выкидушку, к моему удивлению новый модуль, или что там в симбиозе получилось, ее распознал. Обозначил полный разряд и необходимую замену батареи. Ну что же, надеюсь, в ближайшем магазине кварковые зарядные модули не в дефиците, как-то уже привык к продолговатому предмету в правой руке.

Броню, раз уж такая пьянка пошла, тоже проверил, и ожидаемо получил тот же результат.

А линк с правой руки вообще исчез. Наверное, система переноса посчитала, что он мне тут без надобности. Как и кредиты на нем, действительно, зачем путешественнику деньги, тем более их тут навряд ли можно обменять на местную валюту. Встал, попрыгал, подражая солдатам из фильмов, рукоятка меч-кнута чуть не вывалилась из кармана, но раз не выпала - значит я молодец, правильно экипирован. Пора в путь.

Куда идти - известно. Слоны идут на север. А мы пойдем тоже примерно туда, пусть солнце светит в затылок. Тем более что в той стороне и что-то вроде тропинки имеется, значит кто-то шастает, места не безлюдные. Возьму языка. Или сдамся в плен - по информативности сейчас это примерно одинаково.

 

2.

- That's one small step for man, one giant leap for mankind, - пробормотал я, ступив на тропинку. Из всех видимых путей отступления с поляны это было единственное, которое я обнаружил, забравшись на высокое дерево, и, подобно всем путешественникам, как это описывается в книгах, оглядев окрестности. Но разве настоящего русского человека могут испугать какие-то трудности и неудобства, если даже цель не видна, надо просто идти. И на пути попадется золотая рыбка с Василисой Прекрасной как бонус - это ведь основной сюжет всех русских сказок. Идти не знаю куда, найти не знаю что, в конце стать царевичем и спокойно лежать на печи тридцать три года. В моем случае - восемь лет.

Погода, поначалу огорчившая дождиком, постепенно исправлялась, солнце уже полностью выглянуло из-за облаков и немного припекало затылок. Есть почти не хотелось, спасибо плотному обеду, а вот попить не мешало бы. И желательно чего-нибудь без вредных бактерий и микроорганизмов, а для этого надо выбираться к жилью, или хотя бы найти родник. Или ручей. Или даже речку, согласен на вариант с всякой растворенной в воде гадостью, попробую убить там всех микробов.

Тропинка явно была человеческого происхождения, случайно я даже знал, как отличить ее от звериной. Только на первый взгляд между ними никакой разницы, ну кроме пластиковых бутылок и пустых сигаретных пачек, которых тут все равно не наблюдалось. Надо посмотреть на ветки - на звериных тропах они мешают ходьбе, бьют по лицу, груди и даже по коленям, в зависимости от того, какого роста звери тут топают. Раз идти комфортно, то значит не я тут первый представитель хомо, ну или звери тут - мутанты-великаны, с меня ростом.

Вот что интересно - других тропинок на поляне я не заметил, и обрывалась она прямо по краю роста деревьев, значит, люди ходили именно туда зачем-то. Но вроде ничего интересного я там, валяясь в луже, не обнаружил, хотя и не искал особо. А раз они доходили, потом поворачивали и шли обратно, жилье должно быть недалеко, так мне мои аналитические способности подсказывали.

Хоть я и был изнеженным городским жителем, но на рыбалку, охоту и по грибы выезжал регулярно, так что пройти километров десять-пятнадцать для меня не было такой уж невыполнимой задачей. Таймер зарядки портала отлично заменял секундомер, я просто запомнил, что вышел на "тропу здоровья" в 23-35 по портальному времени, и периодически проверял часы. Быстрым шагом по накатанной земле можно идти километров пять в час, если особо не глядеть по сторонам, так что по прикидкам я прошел километра три, когда лес начал редеть и тропа расширилась до размера узкой грунтовой дороги, стали попадаться отводки от нее, следы колес. Замедлил шаг - попасться на глаза местным жителям не хотелось бы вот так, без подготовки, старался идти по краю тропы, чтобы, если что, успеть спрятаться за дерево.

Бубнеж я услышал, не доходя до перекрестка с дорогой метров двадцать, два мужских голоса о чем-то спорили, судя по интонации. Спрятался надежно, как мне показалось, за разлапистым дубом, но голоса не удалялись и не приближались, собеседники стояли на месте, загораживая мне проход. Прислушался - язык вроде как на русский похож, отдельные слова можно было понять, но вот смысл от меня ускользал. Да они еще и окончания проглатывают! Но слышно было отлично, акустика здесь такая замечательная что ли, или мой слух улучшился. Порадовало возникшее в голове сообщение - "Обнаружен неизвестный язык. Проводится анализ".

Пока забравшийся в мой мозг прибор работал и анализировал, даже просто так некоторые фразы я начал понимать, а с ними и общую нить разговора. А тут еще встроенный переводчик порадовал, сообщил, что анализ завершен, и подключился к расшифровке беседы.

- Ты, Серко, от слова своего не отходи, - невидимый мне мужик, тот, что по голосу был старше, надменно отчитывал другого, - зачем брал, если отдавать не собирался. Знаешь ведь, что тебя ждет. В закуп пойдешь, и семья твоя вся.

- Так ведь отдам, Велий Силыч, вот чтоб мне на месте провалиться, отдам - невидимый Серко не сдавался, хотя интонации явно были просящие.

- Да чем ты отдашь, голытьба, - старший, судя по характерному звуку, сплюнул. - Если тебя, твою семью и все хозяйство твое продать, и половины не наберется. Вот ведь связался с голодранцами, даже Роська, а у него тоже неурожай, рассчитался же, все отдал с процентами. Пришлось его брата булгарам продать на десять лет, зато смотри, чист он теперь перед словом. А с тобой что делать, ума не приложу. С одной стороны, жалко тебя, а с другой, если я тебе долг спущу, неправильно будет. Не по обычаям.

Собеседники некоторое время молчали. Но не ушли - тяжелое дыхание было слышно даже от меня. Наконец Серко разродился.

- Знаю я, где клад зарыт. Мне Ждан рассказал, он собирался сам его выкопать, но не успел, сгинул.

- Врешь, - припечатал старший. - Знал бы, давно откопал.

- Слово даю!

- Знаю я цену слову твоему, да и откуда тебе Ждан стал бы доверять. Он человек пришлый, тут всего ничего, только вот к уборке урожая трактир купили. И вдруг такая откровенность.

- Как брат он мне был, вот тебе правеж, - запричитал молодой.

- Ну да, ты и Ждан прям братья, на одно лицо. И где этот клад? - насмешливо произнес старший.

- Карта тайная есть, точно говорю. Он, подлюка, на переметной бумаге чернилами невидимыми карту нарисовал. Тайным заклинанием заклял, чтобы не понял никто. А бумагу эту, значит, в управу отдал, вроде как передаточную на сестру его, на трактир.

- Так, тихо, - старший, судя по звуку шагов, направился в мою сторону. Неужели обнаружил?

Сквозь ветви я увидел, как на тропе появился высокий, почти двух метров ростом, мужчина в синем, расшитом золотом кафтане и низких кожаных сапожках, с надвинутой на глаза кепкой. Мощный нос под густистыми бровями, казалось, обнюхал все вокруг, водянистые глаза обшарили тропу. Не удовлетворившись обнюхиванием, он достал из кармана какое-то стеклышко и еще раз осмотрел все вокруг, потом только вернулся назад.

- Нет никого, - послышался его голос. - Показалось. На работах все, но осторожнее надо быть, придурок, когда о таких вещах говоришь. Откуда прознал?

- Так сам Ждан мне и рассказал, когда я его раненого волок до дома. Ну когда людишки лихие на него напали. Я ж ему помог, на себе тащил, так бы он помер в лесу. Вот он в благодарность и поведал мне, где сокровища спрятаны. Да еще и клятву взял, что не скажу никому, только сестрице его, она как раз в отьезде была, за долю малую. За десятину.

- И что ж не рассказал? Ждан уже полмесяца как помер, откопали бы с сестрицей.

- Не нравлюсь я ей, эта гадина нос воротит, говорит, что лучше в девках останется. Да и метка на кладе том стоит колдовская, Ждан говорил, кто чужой раскопает, помрет в муках страшных. А копать надо, когда луна на небе в полную силу входит, три дня до и после, иначе спрячется клад под землю так, что никогда не достанешь.

- В муках страшных ты помрешь, если там денег будет меньше, чем твой долг, - усмехнулся старший. - Что там не так с этим кладом, кроме проклятья?

- Еще, - молодой понизил голос, пришлось напрячься, прислушаться, интересно же, клады, проклятья, - просто так клад не найти, колдун нужен, тогда сундук откроется. А если простой человек его раскопает, то исчезнет, будто и не было ничего. Ждан говорил, много там зарыто, и золото, и камни зарядные, и черное серебро, и даже пыли красной чуток.

- Даже так, - задумчиво протянул старший. - Давно подозревал, что Ждан якшался с... Так, Серко, а ты не боишься, что я все себе теперь заберу? Ты ведь мне все рассказал, пойду с колдуном и клад этот откопаю. Или тебе есть еще что рассказать?

- Как же так, Велий Силыч, не по-людски это. Долг отдам, с прибытком, а остальное поделим по-братски, - залебезил младший. - Вы же большого ума человек, не станете обижать верного слугу. Все как есть рассказал, а вот что Ждан на бумаге нарисовал, не ведомо мне, сказал только, что кровь его нужна, чтобы надпись эта появилась. Он же при жизни прям как колдун был, слова нужные знал, даже раны заговаривал.

- Понятно, почему ты ко мне пришел, - старший захохотал. - Все вы у меня вот где. - Я представил, как он показывает сжатый кулак. - Ладно, ты с колен встань, а то испачкаешься да ноги проморозишь. А ведь Ждан еще и в городе в долг брал, чего ты туда не пошел?

- Так ведь обманут, Велий Силыч, там нравы в городе какие, обманщик на обманщике, им товар привезешь, так ведь обсчитают, еще и должен останешься. А тут вы важный самый человек, милостивец наш, кому еще довериться, тайну открыть.

- Хоть и дурак ты, Серко, а соображаешь. Ободрали бы тебя в городе как липку, оставили бы ни с чем. Вот как я. Но я-то добрый, поделюсь с тобой, ладно, так и быть. Сейчас в село поедем, на поляне предков мы побывали, землю там взяли, так что если кто чего подумает, почему вместе вдруг ехали, причина есть.

- И еще Ждан сказал, - Серко начал откровенничать и его было не остановить. К сожалению, или от волнения, или от чрезвычайной секретности информации он перешел на шепот и я, как ни вслушивался, ничего расслышать не смог.

- Ладно, - через некоторое время сказал старший. - Я понял. А насчет карты никому. Ни единого слова. Особенно сестрице его. А то сойдет с ума от радости раньше времени.

- Могила, Велий Силыч, как есть могила.

- Ну раз могила, пойдем. Давай, Серко, шевели ногами, вон повозка стоит, у меня еще дел полно, ты не один такой умник, что деньги берет, а потом не отдает, глаз да глаз за вами нужен.

Послышался звук удаляющихся шагов, потом неожиданно - падающего тела.

- Могила, значит, - старший закряхтел, будто поднимал что-то тяжелое. - Будет тебе могила, дурак.

Раздался хруст веток, Велий кряхтел, волоча своего собеседника, видимо, в сторону от дороги, по подлеску. Я не удержался, тихонько подошел поближе к повороту, надеюсь, предполагаемому убийце сейчас не до меня. Через лес были видны очертания человека, так что рисковать не стал, перешел на другую сторону дороги и спрятался уже там. Через некоторое время старший вышел на дорогу, отряхивая ладони и колени, огляделся. Тропа была безлюдной, только телега какая-то пустая стояла, так и хотелось крикнуть, мол - "Давай, Велий, не очкуй, никто не заметил. Пора домой".

Но мужик не успокоился. Достал из кармана какую-то палочку, пошептал над ней что-то, сломал и бросил на обочину.

- Ну вот, еще минут десять-пятнадцать, и волки прибегут, а там уж кто разберет, зарезали его, или загрызли, - пробормотал он. - Был дураком, дураком и помер.

Подошел к телеге, забрался на нее, и та тронулась. Без лошади! Прям Емеля местный, правда ехала телега так себе, где-то раза в два быстрее идущего человека, но раз тут есть местные средства механизации, значит, общество не очень отсталое.

Я подождал немного, пока телега с убийцей скроется за очередным поворотом, надо было решить, что делать. Если этот Велий волков позвал, судя по его словам, у меня есть всего несколько минут, чтобы свалить отсюда. Вот только обратно идти не вариант, волки-то в селе не живут, прибегут из чащи, наверное, так что мой путь - к людям, и как можно быстрее. И не то чтобы я волков боялся, если что, отобьюсь, плазма живое тело прожигает враз, но зря рисковать - это не мое.

Вышел на дорогу, но не удержался, пошел вглубь леса, на труп посмотреть.

Серко лежал на спине, с открытыми глазами, на лице сохранилось удивленное выражение. В руках был зажат нож, чуть больше столового, с ржавым лезвием, видимо достал в последний момент, умер не сразу. Место удара не было видно, но крови под ним натекло порядочно.

Я отломал длинную ветку от сухостоя, потыкал тело, вдруг живой еще, но нет, немного крови вытекло изо рта, но та не пузырилась, похоже, не дышит. Покойник как покойник, и не таких навидался, когда мы с Пашкой и двумя медичками коньяк в морге распивали, в этом отношении страха у меня нет. А уж последние события и вовсе отучили меня мертвых бояться.

Правда, если здесь магия, может и зомби всякие водятся, хотя ан Траг утверждал, что это все выдумки. Интересно, как он там, выжил ли, вроде как с дядей уезжал куда-то? Шанс проверить у меня появится, судя по всему, только через несколько лет.

Уже уходя, заметил, что пола кафтана у Серко откинута, и на ней лежит какой-то мешочек. Подтянул его себе, уже примерно представляя, что в нем.

Покойник одарил меня десятью серебряными монетами, горсткой мелкой меди и пятью ассигнациями, разглядывать я их не стал, положил обратно в мешочек половину меди и две серебряные монеты и бросил его обратно, не завязывая - волкам деньги не нужны, значит, их должны найти, хотя бы часть.

Выйдя обратно на дорогу, я поспешил в том направлении, куда уехал убийца - а то волки, они звери быстрые, может, уже рядом где, и хватит ли им бедняги Серко, неизвестно, вдруг захотят продолжения банкета. На всякий случай активировал щит, мало ли кто со спины нападет, на удивление заклинание щита скастовалось на раз, и удалось почти полностью защитить спину, ноги и голову. Щит держался в пассивном режиме, я был уверен, что и небольшую битву с незащищенным противником смогу выдержать, диаметр плазмы увеличился раза в полтора, соответственно и мощность возросла. Не скажу, что сравнялся с Тодином, но уровень повысился, это точно. А ведь есть еще шаровая молния, она по влажной земле отлично работает.

Прикрыл на всякий случай щитом правую кисть, та привычно окуталась легким туманом, модуль исправно визуализировал заклинание - вроде к труду и обороне готов, точнее говоря, только к обороне, пусть только сунется враг, получит по щам. Жаль, выкидушка сломалась, внешний вид с ней куда внушительнее.

Грунтовка метров через триста влилась в мощеную камнем, но изрядно загаженную грязью дорогу, метров семь шириной, со следами конских подков и узких колес. Значит, тут не только передовые технологии, но и традиционный гужевой транспорт имеется. Типичная русская глубинка, у нас тоже чуть подальше от города отъехай, и все прелести эко-цивилизации в наличии, и уютные домики для раздумий на улице, и лошади, и керосинки вместо электричества, правда, сотовая связь почти везде. А тут нет.

Выглянув на дорогу, разглядел широкую спину трясущегося на телеге лесного татя, подождал пару минут, пока он не перевалил за горку, хоть и неуютно чувствовал себя, щит-то есть, но вот желания подраться с волками нет, а визг и рычание в том направлении, откуда шел, уже слышно.

Похоже, волки занялись находкой всерьез, судя по звукам, целая компания прибежала, и была такая мысль, что одного Серко им не хватит, захочется добавки, а из всех добавок самая доступная - я.

Так что, как только оказался вне зоны видимости водителя телеги, пошел в сторону селения. Может быть, разумнее было бы пойти в другую сторону, но очень уж хотелось пить, и немного - есть. Да и с местом для ночлега пора определиться. Семь лет в одном селе я не просижу, но определиться с местом, куда я попал, стоило. Раз есть управа, есть центральная власть, наверняка и трактир есть, или гостиница. Надеюсь, местное общество уже освоило подогрев воды и центральную канализацию, как-никак двадцать первый век на дворе.

Дорога шла вверх, на небольшой уклон, не слишком замедлявший темп ходьбы. В обе стороны никого не было видно, хотя вроде день-то рабочий, понедельник, какое-то сообщение между населенными пунктами должно быть, дилижансы там, или омнибусы, двадцать первый век на дворе от Рождества Христова. Или тут тоже нехристи живут?

Быстрым шагом меньше чем минут за десять оказался на вершине пригорка, откуда открылся вид на местный жилой массив, первый из встретившихся мне в этом мире.

 

3.

Когда я еще маленьким был, дед мне объяснял, чем до революции отличалось село от деревни. В селе есть церковь, а в деревне - нет. Стародворье по размерам тянуло на небольшой город, а вот культовыми сооружениями даже на село - никак. Сколько не вглядывался, ни крестов, ни минаретов не увидел. Но все равно, официально - село. Так местные утверждали. Хотя, по правде сказать, когда про конкретного человека говорят, что он "село" или "деревня", особой разницы нет. Нет какого-то преимущества первого перед вторым.

В этом селе на вскидку было никак не меньше нескольких сотен дворов, стеной оно обнесено не было, что указывало или на беспечность местных жителей, или на их уверенность в том, что защитные сооружения бесполезны и в принципе не нужны. Мощёные брусчаткой центральные улицы переходили в засыпанные щебнем, а то и вовсе просто утоптанные грунтовые переулки. Дома, самый высокий из четырёх этажей, в центре были в основном каменные, а по окраинам - бревенчатые - пригорок возвышался над селом метров на двести, и оно было видно все как на ладони. По краям села раскинулись поля, уже убранные, и какие-то строения, явно сельскохозяйственного назначения. Слева текла река, на пристани крохотные человечки разгружали корабль - что характерно, без мачт. Возведеный возле пристани арочный мост продолжался на другом берегу мощеной дорогой, там стояли какие-то дома, явно местной элиты - красного кирпича, с колоннами и эркерами, обнесенные оградами, с территориями почти в гектар каждая. Разглядел я и своего заочного знакомца - он был на вьезде в село, так что пришлось ещё несколько минут постоять на обочине, подождать, пока он не скроется где-то в центре.

Под горку было идти легко, но все равно далеко - километра полтора, не меньше, так что к перекрёстку перед селом я подошёл уставший и голодный.

На перекрёстке стоял указатель, на котором на латинице было написано - Стародворье, на дощечке, указывавшей в ту сторону, откуда я пришёл - Кирполь/Славгород, а на той, что показывала направо - Чумаровка. Налево была речка, а за речкой, видимо, ничего настолько важного, чтобы быть отраженным на указателе.

Первым местным жителем, которого я встретил, был дворник в телогрейке и поношенных сапогах, с пропитым лицом и папиросой в зубах. Он увлеченно махал метлой, не обращая на меня внимания, так что пришлось подойти самому.

- Эй, отец, невесты у вас в городе имеются? - не удержался я.

- Кому и овца - невеста, - мрачно сказал дворник и сплюнул вязкой желтой слюной, почти попав на мой ботинок.

Не стал ему предлагать вина выпить, перебьется.

- Где тут перекусить можно? - судя по всему, мой внешний вид ни удивления, ни уважения не вызвал.

- По улице иди прямо, в трактир уткнешься, - дворник окончательно потерял ко мне интерес, и бормоча что-то о понаехавших, принялся мести дальше.

За то время, пока следил за Велием с пригорка, рассмотрел и пересчитал добычу.

Мне достались медные монеты разным номиналом, от 1 до 10, без названия, на аверсе цифра, арабская, на реверсе очень схематичное изображение зайца. В сумме выходило около сотни.

Еще серебряные монеты, восемь штук. На трех, размером с пятирублевую, латинская единичка, на реверсе какой-то мужик в лавровом венке и надпись CAESAR. Еще пять штук поменьше, с оскаленной пастью рыси на реверсе и арабской цифрой 1 на аверсе.

И три бумажки - с надписью "Рубль", цифрой 2, изображением какого-то мужика в фуражке и бороде, и все той же картинкой с рысью на обороте.

Серко, судя по разговору, жил небогато, так что особых иллюзий насчет своей платежеспособности я не испытывал.

До трактира пришлось идти минут пять, не меньше, по дороге попадались магазинчики, стоявшие отдельно на частных участках, со входом в разрыве забора, затейливыми вывесками и даже одним зазывалой, чуть было не утащившем меня внутрь торгового заведения. Но я сдержался, решив сначала обустроиться с жильем, а потом уже тратить остальные нечестно нажитые богатства.

Большую часть улицы занимал длинный, тянущийся по обе стороны дороги забор, разделенный через почти равные расстояния воротами. Судя по этим расстояниям, фасадная часть участков была в длину метров тридцать-сорок, не меньше. Народу на улице было мало, одинокие прохожие, косясь на меня, шагали прямо по проезжей части, поскольку о тротуарах тут либо не знали, либо сознательно забыли. Несколько раз меня обгоняли конные повозки, особого измождения у лошадей я не заметил, и вообще, народец был опрятный, с виду здоровый, по всему - зажиточный.

Местный трактир "Белый сад" был под стать городу - такой же немноголюдный. За стойкой женщина, на вид лет тридцать, с тусклым, невыразительным лицом и светло-русыми, почти белыми волосами, одетая в непонятного цвета накидку, плохо скрывавшую плоскую грудь, сидела на высоком стуле, читая книгу. Еще один плюс в копилку местной цивилизации. Равно как и за освещение, пусть и не похожее на электрическое, но явно не свечное и не газовое. Светящиеся стеклянные шары висели под потолком, разгоняя полумрак, создаваемый задернутыми шторами.

- Закрыто, - женщина даже глаз не подняла.

- Мне бы комнату снять, - пошел я с козырей, к постояльцам всегда иное отношение.

- Четыре рыси в день, - трактирщица подняла наконец на меня глаза. Ей бы за собой поухаживать, вон глазки ничего такие, голубенькие, не сочетаются со всей этой блеклостью. - С завтраком, обедом и ужином. Три блюда без выбора, какие будут, вино за свой счет. Номер с горячей водой, других нет. Стирка входит в цену.

Я достал деньги, высыпал их на стойку, предлагая самой выбрать сколько нужно - как в супермаркете, когда мелочь надо дать, протягиваешь ладонь с монетами, а кассирша уже берет, сколько там насчитала.

Женщина пододвинула себе пять монеты с рысями, две латинских монеты, посчитала что-то в уме и подвинула себе еще несколько медных.

- На два дня. Пять рысей, два солида и двадцать восемь зайчиков.

Сгребла все это на черную пластину, та засветилась зеленым. Пододвинула остальные деньги мне обратно, я положил их в карман.

- Номер 3 на втором этаже. Если есть что стирать, служанка зайдет через полчаса. Ужин в семь, и лучше не опаздывать, в половине восьмого мы откроемся, мест может не быть. - Хозяйка ссыпала деньги с пластины в ящик, пододвинула ее мне и выжидательно посмотрела.

Я посмотрел в ответ. Это что, она чаевые с меня еще требует?

- Ладонь приложи, - раздраженно сказала она. - Откуда такие дурни берутся.

- Не местный я, - приложил ладонь, пластинка вспыхнула красным, потом зеленым и сразу погасла. - Издалека.

- На деревенского вроде не похож. Ладно, иди, некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать.

- Последний вопрос, - я как мог широко улыбнулся, - через сколько ужин? Понятно, что в семь, сейчас сколько?

Женщина махнула мне рукой за стойку, где висевшие прямо на видном месте часы показывали половину шестого.

- Значит, через час. Спасибо, хозяюшка, и тебе хорошего дня, - под фырканье поднялся скрипучим ступеням на второй этаж.

Ровно через час я сидел внизу, выбритый и чистый - спасибо модулю за встроенные лечебные заклинания, и такт-костюму за носкость, служанка не понадобилась. Горячая вода и вправду наличествовала - два медных крана над медной же небольшой ванной, ведерко с жидким мылом и мохнатое полотенце. Неплохо для средневековой деревни.

Номер - комната с кроватью и отдельным санузлом, оказался тщательно вычищенным, прямо-таки отдраенным, ни пылинки, и в чем-то даже уютным, не выходи окна на какую-то мастерскую, где кто-то что-то строгал, варил, ругался и вроде как дрался. Вонь, звуки и запахи в открытое окно проникали беспрепятственно, так что какое-то время пришлось обходиться без свежего воздуха, закрытое окно не спасло. Когда уходил, пустил несколько электрических разрядов, комната наполнилась запахом озона, за полчаса должен разложиться. Что интересно, вход в комнату был без ключа - на двери была нарисована ладонь, куда я приложился, и дверь открылась. Подергал за ручку - замок не заперся, пока я еще раз не дал двери петюню.

На ужин местные боги в образе молоденькой хорошенькой служанки в фартуке и чепчике послали мне наваристые щи с небольшим кусочком мяса и сметаной, жареную рыбу не меньше чем на кило, вареный картофель, щедро посыпанный укропом, и кисель. Мягкий ноздреватый хлеб, еще теплый, был вкусен сам по себе, а уж со сливочным маслом, да под щи, просто зашел на ура.

В полчаса я почти уложился - часы за стойкой показывали двадцать пять седьмого, когда двери распахнулись и в зал зашел мой старый знакомый Велий Силыч. За ним, почтительно пропустив Велия на шаг, семенил сутулый молодой человек в очках, с жиденькими серыми волосами, в сером приталенном кафтане и ботинках на шнурках. Парочка плюхнулась через стол от меня, улыбающаяся и даже слегка от этого помолодевшая хозяйка подлетела едва ли не раньше, чем их задницы опустились на стулья.

- Велий Силыч, - запричитала она, словно прям отец родной посетил. - Как угадали вы, сегодня ваш любимый расстегай с кабанятиной.

Вот стерва. Мне расстегая не досталось, видимо, рожей не вышел.

- Неси, - Велий шлепнул хозяйку по попе, отчего та радостно взвизгнула, - да вина захвати, кряжского кувшин. А это кто такой? - он кивнул в мою сторону.

- Постоялец новый. Сегодня заселился, - не смущаясь моим присутствием, ответила трактирщица. - На два дня.

- Не прощелыга какой?

- Заплатил вперед, - успокоила его хозяйка, выхватив у служанки поднос и расставляя блюда на столе.

- Ну ладно, пусть тогда живет, - хохотнул Велий и на время потерял ко мне всякий интерес. А вот его сутулый друг нет-нет, да и поглядывал, морщился что-то.

- Ты колдуна выписал? - прожевав кусок расстегая, облизнув жирные пальцы и отхлебнув из стакана, местный олигарх строго посмотрел на спутника. Кстати, на того приборы не принесли, и вина ему тоже не досталось, так и сидел голодный.

- Через декаду обещал быть.

- Чего так долго-то? Сколько хочет?

- Требует тридцать медведей, золотом. Сказал, что дела срочные, как сможет, так приедет, но раньше никак.

- Ты бы ему больше предложил.

- Давал, не соглашается.

- И что, никого другого нет? Он один такой колдун у нас в княжестве?

- Ну что вы, Велий Силыч, - сутулый подобострастно изогнулся еще больше, - скоро проверка у них из столичного приказа, вот и заняты все. Но Мелий Гисович как узнал, что вы его зовете, так дела готов все отложить и через декаду быть здесь. Уж очень он вас уважает.

- Ладно, - Велий стукнул кулаком по столу, немного, на мой взгляд, переигрывая, тем более что зрителей набралось немного, человек двадцать, все они ввалились в трактир ровно в половине восьмого, но увидев, в чьей компании им предстоит откушать, тихо расселись по местам и о чем-то перешептывались. - Но чтоб через декаду был здесь. Кто будет капище упокаивать да обряды проводить, измененные совсем страх потеряли, на людей нападают. Третьего дня, вон, стражника моего чуть не погрызли, лошадь им оставил, еле убежал. И это прямо рядом с селом. А местная власть не чешется, приходится все самому, сколько уже писал им, все без толку. Вон даже колдуна за свои деньги нанимаю.

- Благодетель, отец родной, - донеслось с соседних столов. Не знаю, сколько эти люди были ему должны, но видимо немало.

- И Серко вот пропал, жена его ищет, - вставил свою реплику сутулый.

- Ну этот дурак небось опять напился где-то, - Велий махнул рукой, из-за столов донеслись подобострастные смешки. - Валяется в канаве, не денется никуда, найдется, чай не в первый раз. Что ты в его сторону все косишься, - прикрикнул он на сутулого, опять поглядевшего на меня исподлобья.

- Да странный он какой-то. Все вино пьют, а он кисель.

- И вправду, странный. Эй, Шуш, иди-ка сюда.

От двери отодвинулся амбал больше двух метров ростом, с шириной плеч в два меня, и вопросительно посмотрел на местного олигарха.

- Смотри, хмырь какой-то сидит. Не пьет ничего, может разбойник, а? Честный человек в это время уже набрался бы, да, парни?

- Точно, - массовка откликнулась. - И одежа не наша. Рожа уж слишком бритая. Волосы стрижены, как есть вор.

Шуш тяжело вздохнул, посмотрел на хозяйку, та кивнула головой. Ну тварь, ответишь мне, нельзя так с клиентами. Меж тем охранник подошел ко мне, снова вздохнул и положил пудовую руку мне на плечо. Ну как положил, на щит облокотился, до плеча там еще сантиметр.

- Велено вас вывести.

- Чего ты телишься, - Велий развеселился, - выкинь его за дверь, подлеца такого, нечего ему с честными людьми в одном зале сидеть.

Посетители, почуяв новое развлечение, загоготали, затоптали ногами. Массовка отрабатывала.

- Прошу вас, идем, - пробасил Шуш, внимательно глядя на меня. А парень-то неглуп, сообразил, что рука его не совсем плечо сжимает. Вон как напрягся, но видимо хозяйку боится больше, чем непонятного меня.

- Вот тюфяк, - из-за стола в углу вылез мужик чуть поменьше охранника, в сером кафтане, гордо поглядывая вокруг и зарабатывая себе очки перед олигархом, - отойди-ка, сейчас я сам его выкину.

Шуш облегченно вздохнул, но остался стоять на месте.

Неужели драться придется? Проверил заряд выкидушки и брони, на всякий случай, но нет - все так же по нулям. Скольких я могу свалить, с учетом подросшего резерва, так, чтобы наверняка? Человека три-четыре точно, все в цивильной одежде, такую плазма на раз пробьет. Тех же шаровых молний я могу создать десятка полтора за минуту, пусть маленьких, с копеечную монету, но для обычного человека больше и не нужно, просто держать взгляд на его переносице, с выжженым глазом долго не побегаешь. И разрядом бить тех, кто приблизится.

С Велием может быть проблема. У этого гада амулет на груди, по одному на руках и ногах, два на животе и серьга непростая. С такого расстояния не видно, что за схемы там, но кажется мне, что это защита висит, и при попадании раскроется, недаром амулет так светится, накопитель там стоит. Если его первым вырубить, то на остальных может пси-энергии и не хватить. Эх, не хватает мне хапу, сейчас лежал бы Велий налево, Силыч направо.

Ну а потом плазмой тут все пожечь, чтобы неповадно было одиноких путников обижать.

Ладно, самолюбие потешили.

- Пойдем, Шуш. Только я обопрусь на тебя, что-то ноги после киселя не держат, - я поднялся, на всякий случай накладывая щит, мало ли кому что в голову взбредет, и, практически повиснув на здоровяке, под гогот и свист толпы проковылял на улицу. Громко, чтоб прям внушало, хлопнув дверью.

А темнеет тут быстро, восемь только, а уже звезды на небе. И небо чистое такое, ни облачка. И луна - почти созревшая. Самое время клады копать, только вот бы выяснить еще, где они зарыты.

- Спасибо, барин, - тихо сказал Шуш, бережно ставя меня на землю.

- За что спасибо-то?

- Что вышли. - Поглядел на меня исподлобья.

- Выйти мало, войти еще надо, в комнату. Тут вход другой есть?

- Как ни быть, барин. Налево поворачиваете и идете вдоль здания. Там крыльцо будет с резным соколом, заходите и сразу лестница на второй этаж. А я пойду, если позволите, а то хозяйка ругаться будет.

- Погоди. Скажи мне еще, тут вечером магазины работают какие-нибудь?

- Только Мойши Одноглазого, он до десяти лавку держит. Идите дальше по улице, второй переулок направо, еще указатель будет - Соломенный тупик. Лавку его сразу увидите, она подсвечена красиво.

- Держи, - протянул ему горсть оставшейся меди.

- Спасибо, барин. Вы поосторожнее, Велий Силыч просто так не отстанет.

- Учту. Соломенный тупик, значит?

Магазин - это хорошо. Не в смысле масштабных покупок, тут у меня пока возможности небольшие, но вот посмотреть, что сколько стоит, мелочь какую купить да за жизнь парой слов перекинуться - в плане информации самое сейчас нужное место. Тем более Мойша Одноглазый торговлю держит, евреи - они всегда в курсе того, что происходит.

 

4.

На удивление, дороги села были неплохо освещены и убраны. Перед каждыми воротами или калиткой висел фонарь на высоком столбе, продуктов лошадиной и прочей жизнедеятельности не наблюдалось, молодец местный мэр, или кто тут есть, следит и бдит.

А жаль, по законам жанра мне бы бандитов каких повстречать в темном переулке, и отобрать незаконно нажитое, а то денег маловато для привычного уровня жизни. А где здесь заработать, я пока не придумал.

Один вариант - добраться до клада раньше, чем этот Силыч, но понимаю сам, что это только мечты, можно проследить за ним, а потом экспроприировать незаконно найденное, отобрать часть клада в пользу меня.

Ну и второй - определиться, насколько тут маги да колдуны востребованы, как-никак месячный курс чародейства и волшебства я прошел, встроенная волшебная палочка имеется.

Магазин Одноглазого Мойши я сразу увидел, как только завернул в Соломенный тупик, кстати, таблички с названиями тут на каждом углу висели, очень цивильно - на вывеске ярко светился глаз, выпуклый, как настоящий - со зрачком, серой радужкой, припухшими веками и кровяными прожилками на роговице. Дверь была призывно открыта, несмотря на поздний час, а вот покупателей не было, словно меня ждали.

Небольшой зал был разбит на две части прилавком. Причем товаров за прилавком было как бы не в несколько раз больше, чем в общей части. Обычный магазинчик, каких и на моей Земле полно в деревнях - от консервов и чая до веников и пластиковых бочек. Тут две такие бочки тоже стояли, только из дерева, с широкими железными обручами, из одной характерно пахло квашеной капустой.

За прилавком молодой человек, рыжий, в очках на выдающемся носу, читал газету. При виде меня он слегка поклонился.

- Доброго вечера, господин. Что желаете?

- Доброго. Так просто зашел, я человек приезжий, вроде все есть с собой, а как в магазин попадешь, оказывается, что всегда что-то нужно.

- Верно, - рыжий засмеялся, - смотрите, спрашивайте. Если чего нет на полках, можно поискать на складе или в кладовой.

- Простите, я правда только сегодня приехал, и может быть, не то спрошу. Одноглазый Мойша - это вы?

- Нет, что вы, - эмоционально замахал рыжий руками. - Мойша - мой дядя, и совсем не одноглазый, а очень даже мертвый уже десять лет. Когда он открывал магазин, то в городе распродавались вывески, и самая дешевая была вот эта, с глазом, никто не хотел ее покупать, сглаза боялись. Дядя купил, повесил, за это его и прозвали - Одноглазый Мойша. А я Лейба, и не стоило ко мне обращаться на "вы", я обычный приказчик, хозяин лавки мой отец.

- Извини, не представился. Я - Марк. Наверное, ты уже устал эту историю рассказывать?

- Нет, - Лейба улыбнулся, - тут приезжие редко бывают, а свои знают уже, так что спасибо, что дали повод вспомнить дядю Мойшу добрым словом. Хотите кофе?

- А почему бы и да, хороший кофе и хорошая компания - это то, что мне нужно. А то в "Белом саду" сегодня шумно и неуютно.

Меж тем Лейба достал кофейник на подставке, что-то понажимал на ней, и через десяток секунд аромат кофе заполнил магазинчик. Две фарфоровые чашечки заняли свое место возле вазочки с тонким песочным печеньем и плошки с коричневым сахаром.

- Сейчас будет готов, - он улыбнулся. - А в трактире вы наверное Вилия Сылыча повстречали?

- Его, - кивнул я. - Что, так вот всегда с ним?

- Нет, - Лейба пожал плечами, разливая кофе. С крепкой пенкой. Как только он умудрился за минуту его приготовить. - Вилий Силыч человек неплохой, пока у него в долг не возьмешь. А там уж он не терпит, чтобы против него слово сказали. Вот и ходят за ним подпевалы, он им вроде как может иногда срок набавить, или даже часть процентов скостить, так они на все готовы. Тут полсела ему денег должны, так что поддержка у него солидная. На выборах местного головы только за него и голосуют.

- Ну а вы-то как? - Отхлебнул - горячо, но вкусно. - Отличный кофе.

- Спасибо. Родственники присылают из Лузитании. А нас эта печаль обошла, мы у гоев в долг не берем, свои Силычи есть.

- А Вилий Силыч значит богатей местный?

- Он не только богатей, он еще и голова. Глава сельской управы, вот уже несколько лет. Как говорил уже, каждый год только его и назначают.

- Так это он за порядком следит? Я, признаться, о нем хуже мнения был. А так на улицах чисто, разбойников вроде нет. Я от трактира шел сюда, так не то что бандитов, людей не повстречал.

- Так строгий час после наступления темноты, - Лейба отломил печенье, пододвинул вазочку поближе ко мне, мол - угощайся, - стражники как кого увидят на улице - сразу проверяют, не лихой ли человек, и если что, сразу в кутузку. Своих-то всех в лицо знают, а приезжих тут немного, только если вот с лодок речных кто спустится, если разгрузку не успевают к темноте сделать. Да и те обычно на лодках ночуют, тут хоть и дешево, глубинка, так сказать, но у стружников лишних денег не бывает.

- Надо же, - я опешил, - это и меня так могут в каталажку замести?

- Так вы же в "Белом саду" живете, хозяйка должна была отпечаток ваш взять. У стражи амулет, они сличат и отпустят. Поэтому у нее жилье и самое дорогое в селе, что постояльцу о регистрации думать не нужно. А так если по дворам селиться, то да, могут и замести.

- Так значит, безопасно тут ходить?

- В самом селе - да, а вот если в лес пойдете, или к деревням ближе, там и ограбить могут, если не похуже чего. Сегодня вот, Серко с поляны предков домой не пришел. Человек он пропащий, пьяница, но все равно, завтра поисковый отряд пойдет искать. Хотя по мне - сбежал он, много Вилию должен был. Опять же, измененные появились, то о них не слышно по несколько месяцев, то вдруг приходят и на скот нападают, а то и похуже - на людей.

Про поляну я спрашивать не стал - и так палюсь незнанием местных реалий. Вон про регистрацию - даже не задумался.

- Но откуда-то они появляются?

- Тут капище старое, - Лейба отхлебнул из чашки, блаженно сощурился. - Лет шестьсот ему уже, село-то позже появилось, вот и успело место проклятое в силу войти. Забредет туда кто, вот и получаются твари всякие. Уж сколько раз упокаивали, и все без толку. Вон, говорят, Велий опять колдуна выписал из города, так-то они должны раз в год появляться и обряд на капище проводить, но кто ж в нашу глушь за просто так поедет.

Это он на меня намекает? Грубовато как-то.

- В это время только ваш магазин открыт? - откусил печенье. Суховатое, и слишком сладкое.

- Да, остальным-то нельзя. Еще раньше галлы держали лавку на вьезде, но два года как сьехали, места тут глухие, торговля вяло шла, вот они в город и подались. А так тоже - до полуночи открыты были. Но они все больше книгами торговали, тканями, имперскими товарами. У нас же больше местные, да то, что с юга везут. Продукты, разная мелочь, амулет подзарядить - что человеку понадобится, когда остальные закрыты. Вином не торгуем, - зачем-то строго предупредил он.

- Логично, - я прошелся вдоль полок. Сладости, бакалея всякая. За стеклами окорока и круги сыров. Вязанки чеснока и перца висят вперемешку с полотенцами и чашками.

- А там у вас хамон? - я ткнул пальцем.

- Вы пробовали? - Лейба подскочил ко мне, приоткрыл витрину, достал почти нетронутую ногу.

- Приходилось, - я пожал плечами.

- Приятно встретить знающего человека. У нас тут никто это не просит, вот прислали несколько штук иберийских, так уже полгода стоит. Сами-то мы есть не можем, для нас это дорого, да и религия не всем позволяет, а отрезать по кусочку - испортится.

- И почем нога?

- Пятьдесят рысей. Дешевле никак. - Лейба прижал руки к груди.

- Нет, - подумав, сказал я. - Целиком я не сьем, холестерин вот высокий и печень пошаливает, а так брать - не повезу с собой, без вещей езжу.

- Не вы один, - Лейба со вздохом закрыл витрину. - Колдун городской, когда в последний раз приезжал, купил одну ногу, так то же самое сказал - мол, не домой бы ехал, не взял. Но ничего, еще постоит, и в Кирполь отправим, там наши родственники ресторацию держат, у них уйдет быстро. Только вот нам прибыли никакой не будет.

- Лучше не найти, чем потерять, - философски заметил я. - А вот скажи, Лейба, оружием вы торгуете?

- Только обычным, - быстро ответил приказчик. - На магическое у нас разрешения нет. Заряжать можем, это да, для этого вот лицензия имеется. - Он махнул рукой в сторону стены, где, действительно, висели какие-то бумаги.

- Ну вот посмотри, - я вытянул из кармана А-4960-5, положил на прилавок. - Оружие у меня есть, батарейки кончились. То есть магический накопитель сдох. Ну в общем, не заряжается оно, - пояснил я в ответ на недоуменный взгляд собеседника.

Лейба повеселел.

- Это другое дело, сейчас брата позову, он хоть и не настоящий колдун, самоучка, да и не одаренный почти, но что касается амулетов - разберется. Миха, иди сюда, - заорал он, открыв дверь в смежное помещение. - Сейчас, этот охламон от книг оторвется, и посмотрит, что там у вас случилось.

Мы успели допить кофе, когда дверь отворилась, и в помещение ввалился белобрысый пацан лет четырнадцати-пятнадцати. Длинные волосы, заплетенные в косички, висели на щеках.

- Ну че орал, - мрачно поглядел он на нас, отобрал чашку у брата, долил себе кофе и одним махом выдул, - че нужно?

- Миха, будь повежливее с клиентом. А вы простите молодого невежу, он всегда такой.

- Да ничего. Смотри, -я протянул парню выкидушку. - Тут кристалл сдох, не работает.

Миха равнодушно повертел в руках хапу,

- А как раньше работал?

- Раньше работал хорошо, - ох уж мне эти юные гении. - Сам сможешь батарейку достать?

- Что достать, - Миха почесал затылок и зевнул.

- Ну амулет такой, который энергию накапливает.

- А.. зарядный кристалл. Так бы и сказал. Щас, - он повертел девайс в руках, нажал на основную кнопку, как и следовало ожидать - безуспешно, потом нащупал что-то, повернул, и на стол вывалился стержень чуть больше мизинчиковой батарейки.

Молодец, прям юный гений, я минут десять в первый раз на это потратил.

- Так, что тут у нас, - он достал из кармана гогглы, не надевая, через один окуляр осмотрел батарею. - Странно, не видел такой модели. И эта штука не магическая. Она точно работала?

- Просто защита хорошая, - не стал интриговать я парня. - Чтобы поля не накладывались.

- Это может быть, - Миха кивнул авторитетно, - особенно если вы на руку другие амулеты цепляете, то да, в разнос могут пойти. А как из корпуса кристалл достается? Или он внутрь впаян? Никогда такого не видел. Имперская работа?

- Кто бы знал, - я улыбнулся. - Мне эта вещь уже почти разряженной досталась. А потом сдохла окончательно, но прежний хозяин говорил, что только целиком этот стерженек менять.

- В нашей глуши такого нет, - парень скривился, - в Кирполе тоже, в столицу надо вам, да не нашу, а великого княжества. Там все есть. Но если подождете, я за неделю-две разберусь, что к чему.

- Столько, боюсь, я здесь не выдержу, - мы с Лейбой синхронно улыбнулись, - а насчет столицы ты прав, - я отобрал у парня батарейку, вставил обратно, убрал хапу в карман. - Вот что мне нужно, Лейба. У тебя есть карта княжества?

Миха мрачно посмотрел на меня, и бормоча что-то о всяких гоях, которые не дают честным евреям чуть-чуть заработать, ушел обратно к себе.

- У нас разные матери, у меня еврейка, а у него из Кирполя, местная, обе уже умерли, отец нас один воспитывал, - Лейба устало улыбнулся, - не знаю от чего, так парень хочет быть иудеем больше, чем нужно. Нашел какую-то книжку старую, и читает - все обычаи оттуда берет, не поверите - в субботу не работает, даже ест левой рукой, и нас пробовал заставлять. Это в шаббат, в стрибогов день, когда люди хотят сделать покупки, и мы должны им помочь потратить деньги! Да тут полная лавка народа, приходится мальчишек нанимать, чтобы помогали. А продукты! Мало того, что не все ест, так еще и требует, чтобы мы как-то по особенному их делали и готовили. В доме ходит в платке. Я бы еще понял, если бы мы жили в эрец-исраель, но мы-то здесь, на славянских землях. Если будем жить не так, как местные, нас же возненавидят, и так вон разговоры идут, что честных людей обворовываем, младенцев в жертву приносим, лавку держим открытой в строгий час, не по обычаям.

Он наклонился за прилавок и достал три книжечки.

- Вот карты. Смотрите, простая - на бумаге, стоит одну рысь. Тут все удельное княжество и сопредельные есть. Вторая - масштаб намного меньше, но все земли от Урала до Карпат обозначены, в основном столицы княжеств, славянских и булгарских, крупные города и дороги между ними. Стоит четыре рыси или три солида. Если еще имперскую такую прикупите, то можно их сложить, и считай, все обитаемые земли по эту сторону Урала у вас будут. И еще вот эта, магическая, показывает, где вы есть сейчас, может проложить путь по дорогам, и даже посчитает, сколько это времени займет на коне или самодвижущей повозке, можно менять масштаб, показывает вплоть до каждого дома, загружать новые карты можете в столицах. И стоит она недорого, всего два золотых медведя или шесть ауреев, как вам удобнее. В столице, если новую покупать, в три-четыре раза дороже будет, эту года два назад проезжий боярин оставил, поиздержался, обещал выкупить, но уже все сроки прошли. Заряжается как обычно, кристалла, что внутри, на три года хватает.

Я достал одну банкноту, протянул.

- Давай самую простую. До Урала я не поеду, а про Лузитанию и так знаю.

Лейба понимающе покивал головой.

- И орехов еще возьму. Вон на полке фундук жареный вроде?

- Да, рысь за либру. Только не настоящий фундук, лещина местная, но по вкусу не отличается почти, помельче немного. Обжарка средняя, чуть солью присыпан для вкуса.

- Давай две.

Люблю орехи, ничего с собой поделать не могу. К тому же, если из гостиницы сьезжать придется, сытный и вкусный перекус, а в том количестве фундука, что я взял, две дневные нормы калорий.

- И еще мне нужно что-то из белья. А то знаешь, в дороге поиздержался, вещи опять же украли, нужен сменный комплект.

- Да, - Лейба подошел к полке, достал с верхней полки коробку, оттуда бумажный пакет, - у нас много таких, стружники покупают, у них тоже с этим проблемы. А в чистом все хотят ходить.

В пакете оказались две пары семейников спокойной серой расцветки, такие же носки, тоже две пары, и майка-алкоголичка неожиданно красного цвета.

- То что нужно, - кивнул я головой.

- Три рыси за комплект.

Хорошо, - я протянул еще две бумажки.

Лейба подхватил деньги, кинул их на черную пластину, довольно улыбнулся, на весах с медными гирьками отмерил почти семьсот грамм орехов, сноровисто упаковал все, кроме карты, в аккуратный бумажный кулек, перевязал бечевкой, достал из-под прилавка небольшую сумочку с изображением глаза, уложил в нее кулек.

- Сумка за счет заведения, чтобы если что, сразу к нам.

- Обязательно, - пообещал я. - Тем более что кофе у вас отменный. И печеньки во рту тают.

- И это тоже за счет заведения, - торжественно сказал Лейба.

Ха, стал бы я за это платить. Кто наливает, тот и расплачивается. Вслух, конечно, этого не сказал, только в благодарностях рассыпался, за что получил картонный прямоугольник с адресом лавки родственников Лейбы в столице удельного княжества, с обещанием хорошей цены и самого лучшего обслуживания, надо только эту карточку там хозяину лавки показать. Знаем мы такие штуки, про рефералов.

Выйдя из магазина, бросил несколько орешков в рот и зашагал обратно в "Белый сад". Неплохо освещенные улицы, бандитов нет, денег тоже - что еще надо для роскошной жизни. Хоть и темно, но фонари над каждым домом освещали мостовую, свежий, почти летний ветерок освежал, но не холодил. Прогулка до трактира обещала быть приятной, то, что надо перед сном - пройтись на свежем воздухе.

- Стой, - послышался сзади голос, и я почувствовал, как что-то уперлось мне между лопаток.

 

5.

- Пять медведей. Это ж почти пятнадцать золотых ауреев. Рожа не треснет твоя?

Мы сидели с Велием в управе и торговались. В одном медведе получалось почти четыре грамма золота, а сама монета весила чуть больше пяти граммов. Я прикинул - один медведь получался где-то под сто пятьдесят долларов, как-то не очень щедро получалось, хотя начинали мы вообще с сорока рысей. А это хоть сто шестьдесят грамм серебра, но все равно меньше половины медведя. Видимо, считалось, что возможность провести 10 ночей в местном отеле категории "одна звезда", правда, с полным пансионом - достойная плата за мои услуги.

Тем более что ту цену, которую запросил за свои услуги неизвестный мне колдун, он же любитель хамона, я знал, и до какой планки можно торговаться, тоже представлял.

- Ты, Велий Силыч, за рожу мою не беспокойся. Давай окончательно определимся - ты хочешь, чтобы я отправился с тобой на место, где твой отец зарыл незначительные семейные ценности, которые дороги тебе исключительно как память, с завязанными глазами, потом снял с заговоренного места охранное проклятье, и все это где-то в лесу ночью, среди всяких опасностей?

- Именно так. Хотя ценности, это слишком громко сказано. Так, кое-какое барахлишко отец зарыл, а бумагу эту я только недавно нашел. Плюнул бы, оставил в земле, но нехорошо, память все-таки, какой же я сын после этого. А насчет глаз завязаных, сам понимаешь, не могу я чужого человека на секретное место просто так отвести. Вдруг тебе вожжа в одно место попадет и ты своевольничать начнешь? Знаю я вас, латинян, как злато почуете, никакая магическая клятва не остановит. Медведь и шестьдесят рысей.

- Ты сам посуди. Четыре медведя и пятьдесят будут в самый раз. И это за то, чтобы я жизнью рисковал. У вас в лесу, сам говорил, измененные водятся. А если их там толпа?

- Ты хочешь сказать, стая? - поморщился Велий.

- Какая разница. Стая, толпа, я же тебе не могучий волшебник, и вообще моя специализация - ловушки. Если что, один я не отобьюсь.

- Так не один ты пойдешь. Со мной еще звезда воев, не в первый раз. Отобьемся, ребята на такое дело натасканы. Тут из измененных один вид водится - волки. Как прокляли старое капище волхвы пятьсот лет назад, да обратно не упокоили сразу, так вот там в округе такие твари и рождаются. А с волками справиться легко, после смерти они не поднимаются, ядом не травят, только зубы и когти у них, хоть и побольше, чем у простых. Ну а с этим любой воин справится, подумаешь, что с теленка размером, на медведей вон в одиночку ходят. Нападают эти твари парами, большим числом не обьединяются никогда, так что стаи не будет, пока одна пара с нами не разберется, другая не нападет, такое у них правило. К тому же я с вами иду, значит, особо не беспокоюсь, моя-то жизнь подороже твоей стоит. Так что измененные в договор не входят, два медведя с полтиной - как раз за то, чтобы на месте постоять, руками поводить. Ты вот что лучше скажи, проклятие сможешь снять?

- Тут гарантировать не могу, - развел руками. - Как пойдет. Я ж сказал, опыта мало, если ловушка какая наложена несложная, смогу снять, а вот если что мудреное, тут гарантий не дам. Я колдун еще неопытный, сразу говорю, чтобы потом претензий не было.

- Поэтому три медведя, - припечатал олигарх. - Отдам, когда склад достанем. Не достанем, не получишь ничего. Да ты не бойся, Марк, там дел на час-два. Прогуляемся по лесу, ночь будет лунная, это местный колдун обещал, стражники убьют несколько волков, страсть их сколько развелось, поганцев, я ж о сельчанах беспокоюсь. Ну и заодно, добро достанем из-под земли, ты заклятье снимешь, и все - получай свои денежки, гуляй, веселись. Копать тебе не придется, для этого подлый люд есть. Но, как договорились, чтобы к завтрашнему вечеру и духу твоего тут не было, мне лишние разговоры не нужны.

- А что местный колдун, почему он не хочет помочь? - задал я вопрос, на который уже знал ответ.

- Да ну его, гордый больно. Не по чину дворянскому простым людям помогать, посадили его сюда, так вообще толку нет, а попробуй что скажи, так сразу своим сородственничкам жаловаться побежит, а они люди знатные, связываться с такими себе дороже. И вообще, этот вопрос тебя волновать не должен. Больше трех медведей не дам, и точка.

- Почему бы одному благородному дону не помочь другому благородному дону в беде, - задумчиво произнес я.

- Чего? - Велий помотал головой. - Какому дону?

- Не обращай внимания, Велий Силыч, это издержки воспитания имперского.

- А, ну да, все вы там в империи на голову ушибленные, любите вон завернуть такое, что нормальному человеку не понять. Вот, держи, - он протянул мне бумагу.

- Контракт? Это правильно, на берегу надо договариваться.

Хорошо, что в гостинице успел карту почитать, в книжечке не только схемы были, но и описания разных мест, и практически без помощи пси-модуля я стал локально грамотным. Латинские буквы, которыми тут пользовались, я и раньше знал, и даже несколько выражений крылатых, спасибо знакомому травматологу. И вообще, хорошо, что место это ближе к Европе, чем к Азии, а то намучался бы с иероглифами.

Существовал тут, правда, какой-то другой алфавит, для жрецов, черточки какие-то, точки, кружочки, но обычный люд давно и прочно перешел на латиницу. Адаптировав под себя написание характерных для славянских языков шипящих и йотированных гласных с помощью надстрочных точек и черточек.

А контракт что, его главное внимательно прочитать, тут вроде до мелкого шрифта еще не додумались, а ведь еще и магическими линиями можно от себя что-то дописать.

In iudicando criminosa est celeritas..

Вчера, ощутив что-то неприятно острое между лопаток, я остановился. Ну как тут пойдешь дальше, если тебя внезапно окружат шесть человек, все вооруженные холодным оружием, а один из них так даже стрелковым - двустволкой калибра не меньше 12-го.

- Ручки-то вверх подними, господин хороший, - ласково попросил человек с ружьем. - А то выстрелю невзначай.

- Уверен? - я послушался, и чьи-то не слишком нежные руки похлопали меня по бокам.

- Чистый, - раздался голос сзади, и колющий предмет убрали.

- Вообще ничего?

- Не, только рукоятка какая-то, Миха сказал - не работает.

Хороший мальчик растет. Правильный, с понятиями. Сам не заработал - дай заработать другим.

- Грабить будете? - поинтересовался я. В принципе, шесть человек, ружье в лавке можно толкнуть, да еще за наводку пощипать, думаю, немного денег подниму. - Так нечего взять у меня. Вот, орешки только, трусы. И четыре рыси. Как делить будете?

- Ты нас за татей держишь? - человек с ружьем развеселился и какую-то блямбу показал. - Мы стража местная, покой села на улицах охраняем, чтобы незнамо кто не шлялся. Подошли к тебе, проверили, и шел бы дальше по своим делам. А вот ты сейчас нас оскорбил, считай, при исполнении, за обиду людей служивых знаешь что будет?

- Нет, - я пожал плечами. Тут прям кого не встречу - актер малых и средних театров.

- Штраф. Десять рысей. Есть чем платить?

- Денег нет, - твердо сказал я. Спорить бесполезно - если решили зачем-то долг навесить, хоть какие аргументы приводи, только хуже будет.

- Тогда пройдемте, милчеловек, до охранного дома, там на тебя грамотку сыскную составим, а потом уже пойдешь обратно домой, если дознаватель отпустит.

Странно как-то. Мы двинулись всей толпой, никто за руки меня не держал и не вязал, и можно было просто убежать, но даже как-то интересно стало, как тут местная полиция устроена. В крайнем случае, не думаю, что местный околоток похож на Алькатрас, и оттуда смогу уйти. Амулетов на стражниках нет, все таки какие-то беспечные они, не простого человека схватили, могли бы и поберечься.

Торжественная процессия прошла Соломенный тупик с вывеской лавки предателей, свернула направо и, пройдя еще два переулка, свернула в третий. Местный пункт охраны порядка - трехэтажное здание с решетками на окнах, сложенное из необработанных камней, внушало уважение и трепет. И еще желание оторвать местному архитектору руки и засунуть их туда, откуда они и росли. В задницу. Окна по фасаду были разбросаны безумным сеятелем в хаотичном порядке, или здесь так этажи устроены, что у каждой комнаты разный уровень пола, или кто-то смотрит в окно на уровне своих коленей, а кто-то - и подпрыгнув не сможет ничего разглядеть. Размер окон был где-то 40 на 40, так что зачем там еще и решетки, непонятно. Я бы, наверное, не протиснулся.

Тяжелая, окованная толстым листом железа дверь громко скрипнула, принимая ночных посетителей, и мы оказались в маленьком холле. За столом сидела толстая молодая девица с пшеничного цвета косой и двумя подбородками, с бородавкой на носу, не слишком привлекательная даже с учетом моего многодневного воздержания. Видимо, каким-то женским чутьем она догадалась об этом, и взгляд визави не сулил мне ничего хорошего.

- Вот смотри, Любава Вельевна, - льстиво запричитал тот, который с ружьем, - нарушителя привели. Значит, гулял в строгий час, и ругал нас последними словами. Разбойниками обзывал.

Любава грозно нахмурила густую монобровь.

- Ты, Фаня, не части, по порядку давай рассказывай всеп. Проверили его?

- Так точно, жилец из "Белого двора". Ох и злой на взгляд, зыркал на нас, убить хотел. Оружие вот только выбросил.

- Точно, - прогудел один из стражников, протягивая ржавый нож с треснутой рукоятью, - вот. Нашли на этом... как его..

- Месте преступления, - подсказал Фаня.

- Да, - обрадовался стражник, - прямо в этом самом месте и нашли. Выкинул, падлюка. Чтобы мы не догадались что он тать.

- Так и запишем, - толстая девка застрочила палочкой по бумаге. - Ночью гулял, с оружием, честных стражей порядка обзывал. Как он вас обзывал?

- Татями. Сказал, грабим мы его.

- Ага, - эта дрянь аж язык высунула, сосредоточенно что-то излагая на листе. - Как имя?

- Ну стражников вы наверное знаете? - я уже понял, что хорошего тут ждать не придется ничего.

- Твое имя, тать поганый?

- Марк Львович Травин, - представился я.

- Откуда?

- Путешествую, - не стал конкретизировать я, да и не потребовалось этого.

- Так и запишем, Марк, бродяга. - Любава пододвинула ко мне лист бумаги, разделенный на две части. Сверху непонятным, практически врачебным почерком были накорябаны строк десять, а внизу нарисован кружок. - Ладонь сюда приложи.

- Нет. - Сроду ничего такого не подписывал.

- Значит, отказывается. К дознавателю его, на третий этаж, - монобровая махнула рукой, и Фаня со товарищи, подхватив меня и бумагу, поволокли по коридору, а потом и по узкой темной лестнице.

- Вот не стал штраф платить, - втолковывал мне Фаня по дороге, - и смотри, как попал. Сознался бы сразу, приложил ладошку к документику, записали на тебя десять рысей, да еще тридцать за оружие незаконное, и лежал бы уже у себя на кровати, а там отработал бы неделек шесть-семь и дальше себе бродяжничал. А теперь вот Рокша Мелентьич тобой займется, а это такая ситуация, что... Не повезло тебе, братец, ох не повезло.

- Нехорошо так к приезжим, - попенял я.

- Какой же ты приезжий. Ты голодранец, - заявил Фаня. - Денег нет, нечего шастать, дома надо сидеть, работать. Вот, пришли. Ты перед его милостью спину гни, не любит он гордых слишком.

Подобострастно постучав в дверь, Фаня приоткрыл ее и просунул внутрь свою бороденку.

- Ваша милость, татя тут привели, оружия нет.

- Какого вы сюда приперлись, хороняки, делать мне больше нечего, как со всякой голытьбой на ночь глядя разбираться. Брось его в застенок, завтра займусь, сейчас недосуг, - раздраженно ответили ему.

- Любава Вельевна распорядилась. Сказала, чтоб к вам, уж не осерчайте.

- Ладно, давай его сюда.

Меня втолкнули в комнату. - Кланяйся барину, собака.

В небольшом кабинете за столом, покрытом газетой, немолодой одутловатый мужчина с обширной лысиной развалился в глубоком кожаном кресле, глядя в нормального размера окно. На газете стояла початая уже бутылка с чем-то прозрачным, стакан, тарелка с нарезанной колбасой и несколько огурцов. Свежих. У них небось и теплицы есть, в это время огурчики только если с юга возят.

Не глядя на меня, хозяин кабинета наполнил стакан, выпил, хрустнул огурцом, наколол двузубой вилкой кружок колбасы и зачавкал. Стражники аж сглотнули дружно.

И только потом повернулся. А мужик-то непростой, если Велий себя амулетами точечно защитил, то у этого вон - прям всю фигуру они охватывают. Непроизвольно поставил щит - мало ли что алкоголику в голову придет.

И точно - привстал, глаза кровью налились.

- Идиот, - заорал дознаватель, куски колбасы из его рта вылетели прямо на меня и стражников. Местных околоточных забрызгало, и передо мной на мгновение повисли и упали несколько обьедков. Тьфу, чуть не стошнило. - Ты кого мне привел?

- Так Любава Вельевна...

- В жопу твою Любаву Вельевну, - колбаса кончилась, и в стражников полетели непережеванные кусочки огурца, - туда всех вас засунуть, в эту сраку тупую.

- Ну как же так, - бормотал Фаня, пытаясь спрятаться за меня и вычесать куски колбасы из бороды. - Ведь Лю..

- Где знак порядка?

- Да вот же, - Фаня, которому доставалось больше всего, зашарил по карманам, имитируя поиски.

- Опять в караулке валяется? - уже тише поинтересовался лысый, налил еще стакан и махнул не закусывая.

- Прости, ваша ясность, - Фаня плюхнулся на колени. - Не губи.

Мужик вдруг рассмеялся.

- Они не понимают, - ткнул он в меня огурцом. Я согласился с ним, поскольку тоже ни хрена не понимал.

- Ты, Фаня, колдуна ко мне привел. И жив до сих пор, везунчик.

Стражники охнули и дружно подались из кабинета. Одновременно впятером просочились через одну дверь, фокусники. Фаня тоже попробовал уползти, но тут уж я перехватил его за воротник и слегка пнул ногой.

- Марк Львович Травин, - слегка поклонился я.

- Рокша Мелентьевич Пырьев, - в ответ наклонил голову хозяин кабинета и приглашающе указал на стол. - Не желаете ли трахнуть по маленькой?

- Это ж никогда не помешает, - согласился я, отпуская Фаню, бодро уползающего за дверь.

С Рокшей мы посидели не меньше часа. Почти пустую бутылку он заменил другой, с коричневым содержимым, заметив, что негоже двум хорошим людям всякую паленую дрянь пить. Ага, а одному в самый раз, значит. Вместо немудреной закуски дознаватель достал мандарины и пирожки с вишней, в бутылке оказался неплохой бренди, и мы ее неспешно уговорили под неторопливый разговор. Хозяин кабинета оказался местным колдуном, главным и единственным.

- Ты видишь, с дураками какими работать приходится, - Рокша бренди пил не спеша, в отличие от водки или что там было в прежней бутылке. - Дал ведь им на всякий случай амулет, чтобы могли нашего брата сразу отличить, а то ведь я нас знаю, сам такой, как что не по мне - могу и полсела сжечь. Или вон ураганом разнести здесь все.

Я вежливо покивал. Силен мужик, мне до такого еще расти и расти.

- Вижу, что ты молодой еще, неопытный, сил маловато. Но им разве много надо, а стражников беречь приходится, иначе грабители расплодятся. А мне за ними бегать не с руки, дел и так много.

И тут я полностью с колдуном согласился.

- Ты, Марк, как сюда попал - своим ходом или через портал?- заставил меня задуматься Рокша. Значит, тут про порталы знают.

- Через портал, - вздохнув, согласился я.

- Небось магистр портал открывал, - завистливо протянул Рокша. - Да не морщись, научишься еще, у нас в княжестве мало какой колдун умеет порталы открывать без привязки. Ты куда попасть хотел?

- В Славгород, - выдал одно из немногих знакомых географических названий, - там знакомые у меня. Потому и денег не взял, там ждут и помогут.

- Фу, это нормально, - пьяно качнул головой Рокша. - Обычно триста верст для портала хорошая точность, а тут почти в точку попал.

- Случайно, - повинился я. - Просто повезло.

- Давай за то, чтобы всегда везло, - мы чокнулись и выпили. - Значит ты, Марк, из Империи?

- Не совсем, - пожал я плечами. - Мы рядом живем.

- В пограничных землях, - понимающе кивнул Рокша. - И как у вас там на Севере?

- Денег нет, - пожал я плечами. - Но держимся.

Видимо, я пошутил, потому что Рокша расхохотался.

- Да уж, держитесь. Небось на безграничной торговле неплохо живете, без таможни-то. На красной пыли. Но-но, шучу, кто ж такие противоправные дела делает.

- Никто, - согласился я, вызвав новый взрыв смеха.

- Меня ведь сослали сюда, - вдруг пожаловался новый знакомый. - Фоминские, сволочи, только прямую родню примечают, а нас за своих не держат.

И почему-то внимательно на меня посмотрел.

- Не держат, - видимо я прошел какой-то тест, потому что колдун довольно улыбнулся каким-то своим мыслям.

Ну а остальную часть разговора шли откровения о том, что сослали умного и хорошего человека в жопу мира, к грязным неотесанным крестьянам, и все за какую-то невинную шалость. И восхваления себя любимого, такого талантливого колдуна, аж выпускника столичного университета, которого с руками оторвут, вот только вернется он в стольный град, недолго осталось. По местной власти тоже прошелся. Как я и понял, стражники работали на городского главу, поставляя ему дешевую рабочую силу из числа приезжих. А тот уже в закуп отдавал или себе оставлял, ненадолго, месяц-два, чтобы из города проверяющим уцепиться не за что было. Подумаешь, человек долг отрабатывает, так не в рабстве же, не на всю жизнь, а что пару месяцев на свежем воздухе тяжести потаскал или на поле поработал, так это только для здоровья на пользу. Особо досталось Любаве, которая, тварь такая, не дает до свадьбы. А он еще не совсем тут осиволапился, чтобы не пойми с кем кровь смешивать. И вообще, не с кем ему тут даже словом перекинуться, вот только иногда удается с приличным человеком посидеть, выпить для души. В общем, почти никакой полезной информации я от него не получил, и сам не поделился, как он не пытался что-то выведать. Дознаватель, епт. Хоть и пьяный.

- Как будешь в Жилине, заходи, особняк Пырьевых все знают. Я через месячишко отсюда уеду, милости просим.

Расстались мы практически друзьями.

- Ты если что, ко мне иди, - Рокша в обнимку со мной прошел мимо притихшей Любавы, распахивая входную дверь.- Мы этих вот где держим, - и он показал сжатый кулак. - Фаня, ну-ка проводи его милость обратно в "Белый двор".

Хороший все-таки мужик этот Рокша. А про гостиницу-то я ему ни слова не сказал.

Мы обнялись, почти как братья, и я в сопровождении Фани, бормочащего - "сюда, барин" и "пожалте, барин" дошел наконец почти до трактира, и отпустил провожатого.

Утром хозяйка, словно и не было вчера ничего, подала мне завтрак - густую овсяную кашу на молоке, рассольный тягучий сыр и мягкий хлеб с сливочным маслом. Сама принесла, угодливо улыбнулась и спросила, не останусь ли я подольше. Нет уж, спасибо.

Так и сказал ей, нет, мол, уеду завтра, ибо - дела. И присланная мне ночью служанка, которой пришлось отдать еще одну банкноту, на это решение почти не повлияла - только что выспаться нормально не дала, и оставила почти совсем без денег. А нет денег - нет и этих вот незначительных удобств.

Но спокойно позавтракать мне не дали.

Первым ко мне подсел Лейба. Поздоровавшись, пожелав доброй еды и пораспросив о здоровье, он пододвинул мне сверток.

- Что это?

- Это мои извинения, Марк. За братца моего, вот ведь подлая душа. Знал бы, вот этими руками придушил. - И рыжий потряс в воздухе тощими конечностями. Ну да.

- Ладно, - я развернул сверток, там лежала тоненькая пачка ассигнаций номиналом по десять и та самая интерактивная карта. - Значит, недорого твой братец стоит. Может его того, как вывеску?

Лейба потупился, поклялся, что лучше сам убьет гнилого продажного родственника, и что вот больше ста сорока рысей этот подлец не стоит, а эта чудесная карта - просто подарок приезжему покупателю в благодарность за разговор и совместное распитие кофе. И пусть этот покупатель заходит почаще в лавку к бедным Герцелям, но больше не портит вывеску, потому что новую заказать ой как дорого, а просто покупает хорошие вещи с большой скидкой. Очень большой. И обязательно заходит к ним домой, просто так, по-простому, старуха-мама будет очень рада.

Ну да, вчера ночью не поленился и перед сном сходил, долбанул файрболлом по зрачку одноглазой вывески, теперь там опалённая дыра, а вывеска крепкая оказалась, не слетела. Ну и выжег на двери, что еще вернусь. Айл би бэк, типа. Думаю, они на этой надписи и вывеске еще бабла поднимут, как-никак, а какая-то новая местная достопримечательность. Паленый глаз.

Выпроводив беспрестанно кланяющегося Лейбу и пообещав обязательно зайти, от чего он слегка сбледнул с лица и начал кланяться еще чаще, вернулся к завтраку, но не надолго.

За столом уже сидел следующий посетитель - сутулый помощник олигарха. Пришел сказать, что Велий Силыч хочет видеть меня, мол, чтобы извиниться. За вчерашнее. Единственно потому, что во вверенном ему селе происходят такие досадные недоразумения, хотя и стража, и сам сельский глава только и пекутся о благе жителей и особенно приезжих. Особенно тех, кто вот такие, как я - мирные, спокойные, непьющие колдуны. Или волшебники. Или маги, парень плавал в этом предмете и в терминологии был не силен, но твердо знал, что ошибка вышла и они ко мне со всей душой.

Управа располагалась неподалеку, на соседней улице, в доме с номером 13. Похоже, местный глава тердекафобией не страдал. Так же как и те, кто выбирал место для дома московских генерал-губернаторов, впоследствии - мэрии.

Зато Велий страдал отрыжкой и видимо болезнью почек, одутловато-сероватое лицо никак не хотело выдавать улыбку.

По контракту мы договорились. Рукоположили, так сказать, бумажка вспыхнула, но не сгорела, лишь поменяла цвет, и буквы на ней слегка светились. По подписанному сторонами договору я должен был сопроводить нанимателя в лес, найти захоронку на обозначенном месте размером 10 на 10 метров, причем место описывалось довольно точно, с координатами и приметами, потом снять с захоронки наложенные проклятья и чары, не больше двух и сложностью не выше средних, и получить свои три золотых. После чего покинуть это место и не меньше полугода в село Стародворье Славгородского уезда Жилинского удельного княжества не возвращаться. А лучше вообще никогда. Отдельно шли клятвы друг другу вреда не причинять и злобы не таить.

Потом Велий разорвал договор на две части, одну отдал мне, вторую - оставил себе, и наказал к обеду быть у него в поместье, на другой стороне реки.

- Поедем, когда стемнеет, но лучше, чтобы ты не мелькал перед глазами сельчан. Сам понимаешь, зависть - плохое чувство, если эти чудесные люди узнают, что я чего-то нашел, могут подумать невесть что. Мол, откопал богатства несметные.

- Например, что можно еще взять денег в долг?

- Ну! - Велий толкнул меня легонько кулаком в грудь. - Все понимаешь. Ладно, собирайся. Возьми вещи из гостиницы, если есть что брать, по лавкам пройдись, посмотри, что нужно для короткой вылазки в лес, и потом тебе еще до Кирполя добираться, на дорогу мы тебя выведем, а там верст десять по прямой. Не заблудишься. А чтоб по лавкам долго не ходил и к поместью моему вышел, с тобой Луций пойдет, - кивнул на сутулого. - Луция не обижать, он мне еще пригодится! Вот держи, аванс тебе, один медведь. Потом вычту, если что найдем. А не найдем, вроде как вот добротой моей пользуйся.

Он кинул мне пачку банкнот. Потолще той, что Лейба принес, но и номиналом поменьше.

- Спасибо, Велий Силыч, отец родной, - поклонился я.

- Но-но, только сынков мне тут не хватало. Давай, иди, да пообедать не забудь, заодно Луция покормишь. У меня дома тоже, знаешь, продуктов лишних нет, дармоедов всяких приваживать.

 

6.

Луция я покормил. Сказал хозяйке, что вечером не приду, дела, и мой ужин сьел человек Велия. Как говорится, обед - поделись с другом, а ужин - отдай врагу. Другом мне сутулый не был, а врагом вполне мог стать, хоть и прикрывался угодливостью, но чувствовал я, не слишком хорошо ко мне этот Луций относится. И вообще какой-то мутный, опять же, один глаз косит.

Так что все мои капиталы были со мной, те, которые после шопинга остались.

Деньги мы тратили в определенных местах, на мои попытки зайти куда-то в непредусмотренное культурной программой заведение сутулый начинал канючить, что там ворье одно, обвешивают, обманывают и вообще все, что он сам там когда-нибудь покупал, в первый же день рвалось, тухло и прокисало. Зато вот лавки, которые он мне показывал, по его словам славились самым качественным и дешевым товаром, от которого только здоровье и румяный вид лица..

Денег у меня оказалось не то чтобы много, Лейба занес четырнадцать рысей бумажками по десять, и пачка бумажек по пять рысей перепала мне в качестве аванса. К тому же я не знал, чем экипироваться. В лавке с оружием с моими капиталами мало что мог себе позволить. Купил неплохой, по словам продавца, кинжал в ножнах, лавочник при мне согнул лезвие, уперев его в кирпичную стену, почти под прямым углом, достал ржавую трубу, отпилил от нее кусок, потом тем же ножом нарезал мягкий хлеб и в конце предложил опробовать острие пальцем - мол, ничего от стены не сделалось.

Я все эти маркетинговые штуки по телевизору раньше видел в Магазине на диване, но ножик взял. Стоил он всего тридцать рысей вместе с кожаными ножнами, удобно севшими на предплечье.

Огнестрельное оружие стоило дорого, от трех медведей и дальше, так что я даже прицениваться не стал. И это простая двустволка, вроде той, что у стражника местного была. А двуствольный пистолет с серебряными накладками на рукояти, с откидными стволами, вроде дерринджера, обошелся бы в два раза больше.

Ну да ладно, я сам себе пистолет многозарядный. Взял швейный набор из ниток и иголок, еще две смены белья, теплые кожаные перчатки с накладками на фаланги пальцев, флягу для воды литра на полтора и небольшую кожаную же сумку через плечо. Все это обошлось еще в полторы десятки.

На Велия надежды в плане еды мало было, так что в бакалейной лавке взял полкило орехов, галеты и соленый сыр.

Обед в трактире отличался от вчерашнего ужина - мне перепал небольшой кусок мяса на косточке с рассыпчатой кашей, наваристый борщ со сметаной, вместо киселя - неплохое пиво, хлеб я мазал отличным свежим сливочным маслом, да еще пирожки с требухой к борщу были такие, что пальчики оближешь. Никакого ол инклюзива не надо, наелся от пуза. Да и Луция покормили неплохо, он даже косить меньше стал.

Вещей у меня не было, вчерашние покупки разместились в купленной сумке, так что в поход я отправлялся практически налегке.

К местной Рублевке на десяток домов вела мощеная плоским камнем дорога, не слишком ровная, но и не убитая совсем. Идти пришлось пешком, никаких экипажей мне не подали, ну и ладно, пешие прогулки способствуют правильному перевариванию пищи, подумаешь, полчаса быстрым шагом. У сутулого на этот счет было другое мнение, он кривился, обходя немногочисленные лужи, и что-то бормотал себе под нос. Все попытки установить с ним хоть какие-то коммуникации потерпели крах, за жизнь разговаривать он не хотел, на вопросы о хозяине отвечать отказывался. Послеобеденное благодушие с сутулого давно уже слетело, так что он стал еще мрачнее и неразговорчивее. Все, на что Луция хватало, так это на перечисление достоинств хозяина и попытки убедить меня в том, что мне несказанно свезло работать на Велия Силыча. Стоило мне в ответ поинтересоваться, почему, собственно, повезло - Луций замыкался в себе. Когда мы дошли, я рад был, что отвяжусь от него.

Велий жил в небольшой крепости. Примерно гектар земли, обнесенный каменной, из необработанных булыжников, стеной высотой метра три, со сторожевыми башенками на углах и при входе, вмещал господский дом и несколько хозяйственных строений. От кованых ворот до крыльца с мощными мраморными колоннами и такими же помпезными ступенями шла дорога, выложенная пиленым плитняком. Возле дома стояли две деревянные повозки с толстыми шинами, без какой-либо упряжи. На одной из них я Велия на дороге уже видел.

На небольшой площадке несколько человек с оружием пытались друг друга зарубить, заколоть и зарезать. Велий стоял неподалеку и что-то кричал сражающимся, видимо, требовал хоть какого-то результата, непорядок, когда такое количество режущих предметов впустую используется. Увидев нас, махнул рукой, сутулый дернул меня за полу куртки и потянул в сторону площадки.

- Вовремя, - Велий знаком приказал дерущимся остановиться. - Марк, скидывай свои вещи, сейчас покажешь, на что способен. Ребятам надо знать, на что рассчитывать.

Надо, значит надо. Сбросил сумку, кучка народу расступилась, открывая вид на мишени - на Г-образной подставке висело чучело, обряженное в потрёпанную железную броню.

Я сосредоточился, и под ободряющие выкрики выдал редкую серию файрболов с мелкую монету. Броню они не прожгли, но подпалили немного. Те части, что могли гореть, затлели. Судя по выражениям лиц зрителей, не слишком-то я преуспел.

- Н-да, хиленько, - выразил общее мнение Велий. - А как же ты вывеску сжег?

- Так ведь один удар, потом восстанавливаться надо, - пояснил я. - Подождете минут пять, могу еще раз попробовать со всей силы вдарить.

- Да отличный результат, - влез под общий хохот один из дружинников, - вон как завоняло, если по волку попадет, то тому кирдык от страха придет. Или обгадится от запаха.

- Ладно, с этим понятно, - Велий остановил веселье. - Давай теперь твой щит проверим.

Со щитом было получше. Я выдержал не меньше двадцати попаданий копьем, правда по строго определенному месту. Когда били двое или трое, меня хватало ударов на пять-шесть, и потом несколько минут перерыв.

- Что-то мне подсказывает, что переплатил я, - олигарх, сидя в роскошном кресле прямо на площадке, устало зевнул, - ну да ладно, давай попробуй ловушку обезвредь. Вот там, видишь, около куста. Найди ее и развей. Потом руку в нее сунешь, чтобы убедились мы, что хоть на что-то годен, достанешь, что там лежит. Не получится, уйдешь без руки и денег.

Я огляделся - выражения лиц окружающих не оставляли сомнений, что просто так я отсюда не уйду. Даже без денег и руки.

К кусту подходил осторожно, но уже шагов за пять заметил небольшой туман из переплетения тонких линий бору, клубящийся над участком земли примерно сантиметров в двадцать в поперечнике. Для верности обошел несколько раз вокруг куста, вроде только одна ловушка. Дружинники, вот ведь хорошие ребята, подбадривали меня всякими необидными выкриками и ценными советами, вроде - "Давай, парень, на животе поползай, как хер оторвет, найдешь ее, родимую". Ну такие способы я и сам знал. На один раз они.

Присел около ловушки, чтобы осмотреть ее, а не потому что живот прихватило, как предположил Велий под дружный хохот, надо же, мужику все шутки удаются, всегда аншлаг. Стендапер местный.

В этом месте трава была чуть увядшей, и почти невидимый глазу дымок скручивался в нити, образовавшие цилиндр без верха. На дне лежала серебряная монета, диаметром сантиметров в пять. Вспоминать, что и как обьяснял ан Траг, не было нужды, пси-модуль подрисовал точку узла заклятья, оставалось только выбрать, какую из четырех нитей, выходящих из этого узелка, прервать первой.

Вытянул руки прямо над цилиндром, одна из нитей дернулась ко мне, но, упершись в щит, отвалилась, частично впитавшись. Отлично, теперь структура стала видна еще лучше. От узла шла нить прямо к монете, подпитывалось заклятье от нее, значит, как говорил наставник, оно наведённое, а не самостоятельное, а с таким проще - надо только разрядить источник, и конструкция схлопнется. Аккуратно сформировал вокруг монеты небольшой цилиндр щита, отсекая ее от внешнего заклятья, и пальцем ткнул в узелок.

Эффектная вспышка могла только ослепить, я предусмотрительно поставил себе на лицо отсекающий лишнее излучение щит, но дружинники-то этого не знали, двое самых любопытных сейчас терли себе глаза, на ближайшее время выбыв из строя, остальные просто отошли подальше и отмаргивались. Велий привстал с кресла и внимательно вглядывался, что же я буду делать.

А чего там делать-то. Структура нарушена, подпитки нет. Сама по себе монета если и содержала какую-то энергию, то почти вся она ушла в землю - вон как трава почернела, и запах пошел гнилостный. Но на этом все, я поднял тяжелую монету и сунул себе в карман, десять рысей, они вот так редко на дороге валяются.

- Молодец, - Велий похлопал меня по спине, даже соизволил ради такого с кресла подняться, - ну-ка, Луций, иди погляди.

Сутулый подбежал, достал из кармана монокль с изломаной линзой, вгляделся в место ловушки, в монету, которую пришлось достать из кармана.

- Заклятье ушло, остаточные эманации еще есть. Но не больше трех процентов, в пределах допустимого.

О как, значит в норматив местный уложился.

- Ну вот, - хозяин, так и не получив монету назад, не расстроился совершенно. - Это тебе к авансу.

Скупердяй поганый. Были у меня такие клиенты, за каждую копейку удавятся. Но, как ни странно, именно они аккуратнее всех платили, и долги практически не приходилось выбивать.

- Выдвигаемся ближе к ночи, ты пока тут с ребятами посиди, хочешь, с мечом попрыгай. Да, самострел колдуну не давать, не нужно, - один из дружинников, видимо старший, кивнул, Велий повернулся к нему. - Инвар, за новичка отвечаешь, по саду чтоб не шастал, сидел тут рядом с вами. В половине девятого по коням, и двинем к месту. Луций, за мной.

И вместе с сутулым ушел. Кресло тоже унесли, так что остались пара скамеек и земля. где хочешь, там и отдыхай. Выбрал скамейку.

Ребята на меня внимания особо не обращали, занявшись своими делами - продолжали друг дружку рубить и колоть, но стоило мне привстать со скамьи и сделать пару шагов, все понимающий Инвар тут же возник рядом, показал на неказистое строение.

- Облегчиться там можно. Заодно и умыться.

Строение только с виду было неприглядным, внутри все было устроено как надо - отдаю Велию должное, о своих людях он заботился. Умытый и облегченный, я больше не порывался самостоятельно исследовать окружающий пейзаж, а уселся обратно на скамейку и достал еврейскую дань. В смысле - карту.

Лейба не был бы Лейбой, если отдал бы мне действительно работающий девайс. Карта включалась, на толстой пластине, сделанной из материала, похожего на пластик, послушно отображалось село, метка со мной, видимые отметки приближались и удалялись, вот только все окрестности покрывал т.н. туман войны. При попытке поглядеть, что же еще есть на белом свете, ничего не происходило. Бракованная, наверное.

- Лейба карту продал? - не заметил, как Инвар ко мне подошел. У ребят образовался шот-брейк, они расстелили на соседней скамье скатерку и поедали нехитрую снедь.

- Да. Вот только не работает что-то.

Инвар расхохотался, потом пояснил, что эта карта у Лейбы давно уже валялась, а он все никак не мог ее кому-нибудь приткнуть, дураков-то нет, ну кроме некоторых приезжих колдунов.

Для полноценной работы необходимы были кристаллы с топографией актуальных областей, и стоили они раз в десять дороже, чем сама карта, и это только за одно удельное княжество, а их от Карпат до Уральских гор было несколько сотен, входящих в два десятка великих княжеств, и это не считая приграничных районов, свободных городов и измененных областей. Что касается Империи, то тамошние карты ставили только магам на императорской службе, так что ценность этой карты была нулевой. Вот сволочь, обязательно в гости зайду, поправлю вывеску, дверь починю, чтобы не скрипела.

Я сунул бесполезный девайс в карман, все равно местная карта у меня есть, и задача сейчас просто добраться до ближайшего города, обосноваться и оглядеться. Тех денег, что мне достались и еще перепадут, на первое время хватит, а там что-нибудь придумаю. Смотрю, маги и волшебники тут в почете, вон как уважительно обращаются, словно к благородному. И Велий, как узнал, что я колдун, почти как с равным со мной разговаривал. Ну не совсем почти, но все равно, тот же сутулый, по моим впечатлениям, находился на гораздо более низкой социальной ступеньке.

Когда смотришь, как другие работают, время летит незаметно. За те несколько часов, что я просидел на скамейке запасных, узнал всех ребят.

Инвар - командир бойцов, был мастер на все руки и ноги. Лучше всех рубил, колол и бил в прыжке коленом в челюсть. Десантник прям, краповый берет. И статью подходил - ростом под два метра, косая сажень в плечах, кулачищи почти как моя голова. Другие вояки к нему относились с видимым уважением, команды выполняли сразу и беспрекословно. Но особо ловко он управлялся с мечом - изогнутым, с круглой гардой, наподобие катаны. Очень похожим на тот черный клинок, с которым ходил Арраш.

Среди дружинников выделялась тройка братьев - Моня, Стриж и Горий, низенькие, но верткие, явно южных кровей - смуглые и черноволосые. Эти особо в первые ряды не лезли, когда звезду эту боевую на две команды разбивали, держались по возможности всегда вместе. У парней вместо мечей были длинные кинжалы, пользоваться ими братья умели, но основным оружием у них были двухствольные самострелы. В мишень размером с монетку они попадали с двадцати шагов - неплохой результат без нарезного ствола, правильной пули и лазерного целеуказателя. Порох тут был бездымный, если это вообще был порох, небольшое облачко вылетало при выстреле, не слишком шумном, почти как с глушителем. Небольшие свинцовые пули, круглые, больше похожие на картечь чуть меньше сантиметра диаметром, прошивали чучело волка и взрывались внутри. Хорошая штука, вот только в руки мне ее не дали и попросили держаться от огнестрела подальше. Не доверяли, видимо.

Другая тройка - Веся и Гиря, мощные ребята, русые, кровь с молоком, выше меня на полголовы, в основном рубились мечами с Инваром, а Тум - ловко обращался с копьем. Иногда они менялись, и рубился с Инваром Тум, а Веся и Гиря ловко обращались с острыми палками, кидая их в чучело волка и друг в друга, так что какое-то разнообразие в их тренировке было.

К счастью, никто никого не убил и даже не поранил, так что до ужина мы дотянули полным составом.

До темноты ребята хорошенько размялись и два раза перекусили, но понемногу, чтобы, как Инвар обьяснил, не потерять легкость перед возможной стычкой, а по мне - так чтобы не уснуть, потому что, стоило поесть, как потянуло в сон. Меня тоже угостили, еда была простой - сыр, хлеб, луковицы, кусочки подвяленного и подкопченого мяса и моченые яблоки. Запивали все это простой водой из родника, бившего прямо на участке, вкусная вода, ледяная - аж зубы сводило, и после нее ощущение бодрости возникало, что, впрочем не помешало мне лечь на скамейку, положив сумку под голову, и вздремнуть.

Парни, как только солнце совсем зашло, куда-то ушли, обещав меня разбудить к назначенному времени, так что я особо не волновался. Говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти, но я почему-то чувствовал себя достаточно спокойно.

Над площадкой зажглись фонари - все таки магия великое дело, не надо тянуть провода, заморачиваться с подключением к сетям, или вон кварковые батареи, они вроде как почти вечные, а надо поменять, и нет их.

Так что я с легким сердцем, свободной от тяжелых мыслей головой и душой как у ангела продрых до самого выезда.

- Ну ты здоров спать, - первое, что сказал Инвар, растолкав меня. - Ребята и то вон волнуются, а ты словно на простую прогулку идешь.

Вот после этих слов легкий мандраж меня и пробил.

А тут и Велий подошел.

Приказал рассаживаться по повозкам.

 

7.

В первую повозку уселись Велий, Моня, Веся с Гирей и я.

Остальные разместились во второй, к ним еще присоединился непонятно откуда-то появившийся Шуш.

Велий что-то там пошаманил над передним бортом, и телега неожиданно тронулась. И вторая за ней. При этом олигарх гордо посмотрел на меня, мол - во как мы можем. Я тоже посмотрел, только не на Велия, а на саму телегу.

Знакомая дымка линий окутывала весь передний борт, тонкие жгуты одним концом уходили в ящик, стоящий в ногах у водителя телеги, другим - окутывали рукоятку, с которой, словно джойстиком, ловко управлялся Велий, и от нее - вниз, видимо к передним колесам. Надо же, чудо местной техники, Тесла стародворского разлива. Дизайн, правда, подкачал, как и удобства, сидели мы на обычных деревянных скамьях, покрытых какой-то дерюгой, но сам факт существования пусть магических, но двигателей и аккумуляторных батарей сразу передвигал местную цивилизацию на век-два дальше по историческому пути.

Меж тем телеги набрали ход и разогнались до скорости неторопливого дорожного велосипеда. Бодро переехав мост, мы выехали на улицы села и, распугивая немногочисленных ночных прохожих и двух непонятно откуда появившихся кур, понеслись вон из населенного пункта. И что характерно, в горку местные болиды шли так же бодро, как и по ровной местности, значит, запаса мощности хватало с лихвой. Наверное, ограничение было в самой конструкции - на скорости в шестьдесят км в час, если у машины треснет деревянный обод колеса или того хуже - ось из того же материала, можно серьезно пострадать. Тут скорость была не слишком опасной, но ребят прям перло от нее, если по селу они ехали с серьезными лицами и молча, то, выехав за околицу, вояки развеселились и стали громкими криками подбадривать Инвара, который рулил вторым экипажем и чуть отстал. Только Шуш сидел насупившись и крепко держал двумя руками лопату.

Велий вел телегу прям как блондинка, только недавно купившая права. Одной рукой он рулил, дергая рычагом, а в другой держал бумажку и смотрел то на нее, то на дорогу, причем бумага перекрывала ему обзор.

Но местных гаишников видно не было, ехали мы по прямой и вот почти ни разу даже не вьехали в лес на полной скорости, проехали то место, где я буквально позавчера выбрался на большую дорогу, и отмахав еще километра два в направлении Кирполя, свернули налево на лесную дорогу.

Впрочем, и она кончилась буквально метров через двести, на небольшой поляне.

- Приехали, - сказал Велий. - Дальше пешком.

Я скинул сумку в повозку, достал только фляжку, выпрыгнул наружу.

Меж тем зачинщик турпохода открыл ящик, достал оттуда какой-то небольшой продолговатый предмет, потом проделал то же самое с другой телегой - я предположил, что это он стартеры снял, и спокойно, не оглядываясь, потопал по узкой лесой тропинке. Впереди него Моня раздвигал ветви, чтобы хозяину не попало по лицу. Для нас такой сервис не предусмотрели, так что раздвигать заросли пришлось самостоятельно. Шли мы минут сорок, не меньше, спускались в какие-то овраги, прыгали через канавы и перелезали через упавшие стволы деревьев. Но все даже самое хорошее когда-нибудь заканчивается, и мы, все в грязи, паутине и еловых иглах, выбрались на открытое место.

Практически ровный круг поляны, диаметром метров двадцать пять - тридцать, покрывала трава. Росла она как ковер - одинаковой длины, сантиметров пятнадцать, и густоты, словно неоднократно стриженый газон. Велий посмотрел на небо - облаков не было, и над кронами деревьев, если стоять в центре поляны, уже виден был отблеск восходящей луны. Мои часы показывали почти десять местного времени, основательно стемнело, и если бы не светильники, зажжённые парнями и расставленные по периметру поляны, и бесконечная россыпь звезд, ничего мы бы не разглядели.

- Вроде пора. - Глава экспедиции поглядел на луну, потом на меня - мол, только вас двоих и ждем, вышел на середину поляны и капнул на землю из какого-то флакончика - Так, все приготовились. Инвар, ждём волков, смотрим в оба, как только появятся, отрабатывайте, но не спеша, чтобы другие не подтянулись.

Инвар кивнул и короткими приказами разогнал бойцов по краю поляны. Тройку братьев он загнал на деревья, трое оставшихся заняли каждый свое место, образовав равносторонний треугольник.

Меж тем из того места, куда упала капля жидкости, начал подниматься едва заметный дымок. Он быстро сгустился, по земле пробежали всплески огня, трава в радиусе одного метра сразу почернела и увяла, обнажая грунт.

На нем то здесь, то там вспыхивали огоньки, постепенно складываясь в какой-то знак. Знак весь покрылся огнем, пополз в сторону, оставляя за собой выжженный след, и переместившись так метра на три, вспыхнул и погас.

- Ну вот, - Велий удовлетворённо хмыкнул, - само нашлось. И за что только деньги плачу. Давай, колдун, посмотри, есть там что под землей.

Я подошел, поворошил ботинком пепел, оставшийся от травы, принюхался - пахло какими-то духами. Вот что парфюм местный делает. Пригляделся.

В земле явно что-то было. Сквозь толщу грунта, словно подсвечивая его, на поверхность пробивались тонкие желтые линии.

- Видишь что-нибудь?

- Да, вроде как светится что-то. Сейчас.

Я отошел подальше, потом походил вокруг, то подходя вплотную к знаку, то отходя метра на два, судя по углу, источник излучения залегал в полутора метрах от поверхности.

- Метра два, - так и сказал я.

- Ты мне имперскими словами зубы не заговаривай, - строго сказал Велий, - давай нормально говори.

- Вот на такой глубине, - я показал ладонью на себе выше макушки.

- Сажень, - прикинул Велий. - Немного. Я думал, глубже будет. Давай, Шуш, отрабатывай закуп.

Бугай поплевал на ладони, вздохнул и начал копать.

У меня как-то на даче копали яму под компост. Так вот, эти мастера по сравнению с Шушем были так, гавно на палочке. Впрочем, и яма у них такая же получилась тогда, переделывали потом. Шуш вгрызся в землю как экскаватор, лопата мелькала в его руках, вынося в сторону грунт. Буквально за несколько минут он врылся ниже колен и продолжал выкидывать суглинок, ничуть не снижая темп.

- Еще с полчаса будет копать, - оценил производительность труда Велий. - Шуш, как упрешься в доски, начинай вокруг них откапывать. Крикнешь тогда колдуна, пусть лезет, расколдовывает. А я пойду, а то еще волки налетят раньше времени.

Велий отошел к краю поляны и полез на дерево. Страхуется, гад.

А как и вправду волки налетят, что тогда? Ну, огневая поддержка у нас есть, тем более что если эти твари парами нападают, народу на них хватит. А если пар будет несколько? Такая вот свингер-кулинарная вечеринка. Надеюсь, что сил у бойцов хватит, с виду опытные.

Я постарался отрешиться от звуков, издаваемых Шушем, и послушать, что творится в лесу, но кроме сморкания доблестных стрелков и перекрикивания мечников-копьеносцев, ничего не услышал. Парни меж тем чувствовали себя вполне комфортно, видимо, не впервой им было вот так, ночью, санитаров леса истреблять, и только иногда ругались, когда комья земли долетали и до них. Я так постоянно перемещался, чтобы не оказаться под земляным обстрелом, и между делом утоптал немного вынутый грунт, перепачкав ботинки.

Шуш действительно управился за полчаса, выкопав яму два на два и почти два метра вниз в самой глубокой части. По советским нормативам он перевыполнил норму в двадцать раз.

- Доски, Велий Силыч, - крикнул он, макушка парня виднелась над землей. - Обкопал вокруг на вершок.

Я помахал Велию рукой, поставил ботинок на подставленные Шушем руки и кое-как спустился в яму по сделанным земляным ступенькам, постучал каблуком по земле. Да, явно лежат доски.

- Ну что там, - глава экспедиции с дерева слезать не спешил.

- Сейчас посмотрю, - я пригляделся, источник излучения был точно под досками. Квадратный настил со стороной не больше полуметра был обкопан по периметру.

- Вскрываем, - прокричал я.

Шуш наклонился и подцепил край доски лопатой.

- Закопают здесь нас, барин, - тихо сказал он. - Чую, не уйти нам живыми.

- Прорвемся, - я подмигнул парню, - ты, Шуш, как начнется что, или в лес беги, или тут затихарись, голову не высовывай, я тебя прикрою. Давай, отрывай их помаленьку, - уже в полный голос сказал я. - Только вот эти две, дальше уже не трогай.

Две крайние доски были, можно так сказать, чистые, а вот остальные - перевиты какой-то гадостью. Если в ловушке, которую мне так эффектно удалось разрядить в поместье Велия, энергетические нити были белесыми, то эти отливали синевой, по-нехорошему смахивавшей на виденную мною ранее. И на третью слева доску явно было что-то завязано - на ней нити сплетались не хаотично, а в упорядоченный узор.

Верхние доски служили крышкой для деревянного ящика, внутри которого лежала цель нашей ночной прогулки. И если их и опутал кто-то заклинаниями, то вот с боковыми стенками решил не заморачиваться.

- Так, Шуш, смотри. Аккуратно копаешь вот здесь, в ширину на лопату, в глубину сантиметров шестьдесят.

- А сколько это, барин?

- Вот темнота-то. На два штыка лопаты копай, потом посмотрим. А я посвечу тебе, - и зажег над ладонью светлячок.

Пока Шуш докапывал, освобождая одну из стенок со стороны оторванной доски, приблизил светлячка поближе к крышке. Синеватая нить дернулась и словно напряглась, отодвигаясь от света.

С чего бы это? Вроде обычный холодный свет.

Я попробовал изменить цветовую температуру, постепенно повышая и понижая ее, и получил ожидаемый эффект. Нить словно отодвигалась от источника света только в определенном, очень узком диапазоне, наверное, буквально несколько кельвинов. А к остальным была совершенно равнодушна.

- Эй, Шуш, у тебя есть светильник какой-нибудь?

Парень разогнул спину, тяжело вздохнул и протянул мне палочку.

- Только она эта. десять медяков стоит.

- Отдам, только из этой норы вылезем. Чего с ней делать-то?

- Так ведь эта - ломать.

Ладно, я сломал палочку, та засветилась неярким неоновым светом. Поднес к нити - никакой реакции

- Так, давай докапывай, посмотрим, что там внутри.

- Все, барин, - Шуш оттер грязным руковом пот со лба, став похожим на коммандос. - Скопал.

- Молодец. Давай теперь потихоньку, отламывай эту боковину.

- Э, нет, барин. - Шуш отодвинулся и даже спрятал грязные руки за спину. - На это я не согласный. Мож помрем, а мож и нет, а вот так, своими руками, смерть на себя накладывать не буду.

Вот так, дали работничка, придется все самому. Достал кинжал, просунул его в щель и попробовал раскачать доску. Та на удивление легко пошла, выдирая гвоздь из ребра. Халтура.

Таким же макаром отковырял еще три доски, осмотрел их - никаких следов магических воздействий на них не было, и отшвырнул подальше, крикнув, - Доски не трогать, опасно!

Надо иногда подбавить значимости своей работе. Народ любопытствовать не стал, так и сидели на деревьях, оттуда было кое-как видно то, что происходит в яме.

Внутри ящика, ну прям как в японском подарке, лежал еще один - густо опутанный все той же синей паутиной, словно коконом. От крышки маленького ящика к верхним доскам шли четыре толстые нити. Как там в фильмах про Джеймса 007 - надо перерезать красный? Так они все синие были, возможно, их количество ничего не значило, но что-то подсказывало мне - порвись одна нить, и последуют неприятности.

- Ну что там? - подал голос Велий с дерева.

Я распрямился и вылез наружу, огляделся - четыре стражника сбились в кучку и стояли возле начальства.

- Все в порядке, - заверил я. - Первую оболочку открыли, сейчас решаем, что делать со второй.

- Ты мне зубы не заговаривай, - недовольно прокричал Велий. - Какие еще оболочки?

- Ну ящика там два, - я устало вздохнул. - В одном второй, во втором третий. Наверное. Первый только приоткрыли, еще на полчаса где-то работы, наверное.

- Поторопись, - Велий махнул рукой, и дружинники, опасливо обходя доски, рассредоточились по краям поляны, - мне тут всю ночь сидеть неохота.

- Сам не хочу, - заверил работодателя. - Айн момент, разочек курну, и дальше полезу.

Прошелся по поляне, размахивая руками - все-таки мышцы немного застыли, пока там у ящика сидел. Народ поглядывал на мои шаманские пляски с недоверием.

- Заклинание там сильное, - решил подогреть Велия, - голубые нити.

- Справишься? - всполошился тот.

- Не знаю, добавить бы надо.

- Ладно, три медведя под расчет, и то что уже взял, остается у тебя, - махнул рукой Велий, чуть не свалившись с дерева.

Плохо. Не торгуется, гад, может и вправду решил меня тут оставить навсегда, яму-то мы себе выкопали. Спрыгнул вниз и пихнул Шуша, задумчиво сидевшего на земляной ступеньке.

- Эй, - прошептал, - ты-то как здесь оказался?

- Да в закупе я, - в ответ зашептал Шуш. - Хозяйка приказала, вот и пошел.

- Чего, много должен?

- Девяносто пять рысей осталось, еще полгода, и отдал бы, - парень поморщился и сжал кулаки. - Чую, что и не отдам уже.

- Все образуется. - Я пихнул Шуша в бок. - Не дрейфь, и на твоей улице перевернется машина с бухлом.

Шуш понял общий смысл, покачал головой.

- Ладно, сиди здесь, у этого края, тогда из огнестрела в тебя не попадут. А я пока посмотрю, что там спрятано, - и наклонился над ящиками.

Практически завернул левую руку в щит, в пассивном режиме почти не сжиравший мои невеликие ресурсы, и зажег светлячка между большим и указательным пальцем. Как же все-таки удобно с пси-модулем, представляю, как настоящие колдуны мучаются.

Выбрал температуру, при которой синяя нить дрожала как можно сильнее, и приблизил огонек к кокону.

Первое время ничего не происходило, а потом синие нити начали отодвигаться. По чуть-чуть, по миллиметру буквально я освобождал бок ящика от паутины. Некоторые нити, слишком натянутые, чтобы отползти, плавились и рвались, но вроде без особых последствий. Минут за пять мне удалось расчистить одно ребро ящичка полностью, но стоило убрать светлячок, как нити вернулись обратно, даже оборванные восстановились.

Глубоко вздохнул, и решил поступить по-другому. Скрючившись, опустился на бок, как заправский сантехник, запустил обе руки в ящик, благо размеры позволяли, и расчищая каждый стык, потихоньку раскачивал и освобождал его ножом. Велий что-то кричал, Шуш кричал ему в ответ, что, мол, барин работает не покладая рук, а я так увлекся, что даже счет времени потерял.

Наконец, освободив всю боковую грань, я ножом скинул ее на землю. Паутина мигом протянулась от верхней грани до откинутого ребра, образуя треугольную призму, но теперь уже со свободными основаниями, куда я осторожно просунул левую руку, держа светляк над ладонью и постепенно увеличивая его в размерах.

- A mule is an animal with long funny ears, kicks up at anything he hears, - тихонько напевал я, подражая одному киногерою, - His back is brawny and his brain is weak, he's just plain stupid with a stubborn streak...

Расход энергии повысился, но незначительно, все же это не шаровая молния.

Зато паутина выгнулась, словно парус, освобождая дополнительное пространство, куда я и залез не торопясь с другой стороны правой рукой, подцепил ножом какой-то небольшой сверток, благо он был просто веревкой завязан, потянул и аккуратно, и начал вытягивать наружу.

- But if you don't care a feather or a fig, - покачивал я в такт головой, - You may grow up to be a pig.

Сверток несколько раз срывался и падал на дно ящичка, я почти испугался, что веревка порежется, но нет, мне везло. Для сокровищ сверток маловат и легковат, если там золото, то только в каком-нибудь мифическом подпространственном кармане, похоже, мы действительно влипли. Но сначала дело.

- And all the monkeys aren't in the zoo, - правая рука застыла и слегка дрожала.

- Every day you meet quite a few, - сверток показался краем из-за паутины.

- So you see it's all up to you, - вот уже почти половина вылезла, от дрожания руки он начал раскачиваться.

- You can be better than you are, - я замер, успокаивая руку. Потом рывок, и я выдернул эту почти упавшую в последний момент с лезвия ножа хрень из окружавшего ее кокона, а заодно и левую руку со светляком.

- You could be swingin on a star. - Есть!

- Five thirty two. I just got out of another world yesterday, - подмигнул я опешившему Шушу, убирая сверток за пазуху и доставая оттуда фляжку.

Привстал на колени, поднял ее над головой и закричал, - Вот оно.

Раздался треск - Велий, видимо, решил по такому случаю спуститься с дерева, like а monkey, и лично принять работу. Я приказал Шушу держаться за мной, активировал щит, полностью закрывший меня от огнестрелов, и начал подниматься по ступенькам.

Стоило мне высунуть голову из ямы, как ухо чуть не оторвало, фляжку вырвало из рук и она, пронзенная стрелой, отлетела метра на два.

 

8.

Лучшим решением в этой ситуации было залезть обратно. Странно, что в ход пошло легкое вооружение, помнится, пуля из огнестрела разносила чучело волка на кусочки. Кстати, вот и они - пули.

Три выстрела прогремели почти слитно, но что интересно, мишенью были не мы. Звук разорвавшихся снарядиков был немного правее. Следующий залп лег туда же, значит, на перезарядку еще несколько секунд.

Хотя, похоже, я поторопился, и третья сторона решила не играть в поддавки.

Три стрелы с перерывом буквально в доли секунды свистнули над нами, три тела с громким треском упали с деревьев. Надеюсь, это были стрелки, в случае гибели Велия денег я гарантированно не получу, а что ждать от новых действующих лиц, пока неизвестно.

Решил рискнуть. Нацепил щит на голову и аккуратно выглянул наружу.

Велий стоял за деревом, только плечо было видно. Инвара и его холодновооруженых товарищей видно не было, возможно, они совершали сложный тактический маневр, заходя врагу в тыл. А может быть, им уже было не до маневров, вон как новые уверено себя чувствуют.

На земле возле соседнего с Велием дерева валялись три тела. Они стонали и матерились, но не пытались подняться, в искусственном свете подробности было плохо видно, но кажется, у одного стрела торчала прямо из задницы. И как он умудрился такую рану заполучить, сидя на дереве лицом к врагу, непонятно

А вот с другой стороны поляны все было гораздо интереснее.

Рослый мужчина в черной кожаной куртке, белых лосинах и высоких кавалерийских сапогах без шпор, совершенно не по сезону и не по обстановке одетый, стоял, вытянув левую руку открытой ладонью вперед. Перед ним мерцал силовой щит. Незнакомца можно было бы назвать гламурным, если бы не жесткое уверенное лицо с пересекающим его наискось едва заметным шрамом. С внешностью я бы смирился, а вот что особенно неприятно, щит был за гранью моих возможностей, и держал его незнакомец уверено. Или мои способности так развились, или тут был совсем другой уровень заклинаний, но я ясно видел структуру щита - мощные переплетеные меж собой нити, образующие красивый узор, несколько узловых точек, с особой тщательностью прикрытых, магическим взором щит смотрелся шикарно.

Он растянулся больше чем на два метра вширь и в высоту, прикрывая не только незнакомца, но и его спутницу. Затянутая в черную блестящую кожу от шеи и до самых пяток, словно персонаж БДСМ-фильмов, с броненакладками на груди, плечах и животе, с луком в руках на поляне стояла хозяйка "Белого сада". Я ее сразу узнал, хотя по сравнению с той серой мышкой, которая сидела еще сегодня днем за стойкой, эта была королевой.

"А ничего так у нее фигурка", совершенно не к месту подумалось мне. "И прическа эта ей идет. И вообще она не такая страшная и угрюмая, как на работе. И лет ей совсем не тридцать-сорок, а как бы ни двадцать всего".

Действительно, выглядела трактирщица при неярком свете значительно лучше. Даже грудь подросла, и отливающие при искусственном свете платиной волосы, перетянутые в хвост, смотрелись просто потрясающе.

- Вот и встретились, Велий, - подал свою реплику незнакомец. - Надо же, ты все таки достал это. И записку мою нашел.

- Это не я, это все Серко, - как-то совсем несолидно начал оправдываться Велий. И куда его спесь девалась. - Ждан, ты же знаешь, мы всегда были друзьями. Я думал, ты погиб. Вот решил достать этот клад, отдать твоей сестре. А Серко влез, хотел тебя обмануть. Все он виноват, но не бойся, я за тебя отомстил, прирезал этого предателя. Волки падаль сожрали.

- Ты слышала, Мила, этот твой ухажер хотел тебе подарок сделать свадебный. А те ребята, что убить меня хотели, они вроде как сватами были.

Ждан и трактирщица рассмеялись. Видимо, сила была на их стороне. А Велий наверняка время тянул, Инвар не просто так пропал куда-то.

Я тем временем нырнул обратно, у меня тут пятая колонна окопалась, проверять степень преданности Шуша хозяйке не хотелось. Но надо было, удар в спину я бы мог и не пережить, не только в моральном смысле.

- Так, Шуш, - торопливо сказал я, пока там наверху верные друзья выясняли отношения, - давай проясним. Жить хочешь?

- Хочу, - закивал головой здоровяк, косясь на светлячок в моей руке. Надеюсь, он не слишком разбирается в колдовских штучках.

- Хозяйка прикажет на меня напасть - нападешь?

- Да, - Шуш решительно качнул головой. - Долг на мне, даже не захочу, нападу. Клятва заставит, знаете же, барин, что в этот момент с человеком творится.

- Погоди, - я пошарил в кармане. Ага, вот и носовой платок, который я в лавке купил. - Сколько ты ей должен?

- Девяносто две рыси.

- Держи, - я протянул платок ему.

- Что это? - Шуш опасливо отодвинулся.

- Кидай хозяйке.

- Не могу я ей вреда причинить.

- И не причинишь. Кидай, говорю. Она вон где, а я здесь. Живо!

Шуш с видом смертника, которому дали в руки топор и велели отрубать голову самостоятельно, забрал у меня платок, потерявшийся в его мощной лапе, и бросил в сторону трактирщицы.

Разговор наверху смолк.

- Что это еще? - раздался женский голос. Я выглянул - суровая девушка с нежным именем подняла платок и вертела его в руках.

- Скажи - отдаю долг, - толкнул я Шуша в бок.

- Отдаю долг, - раздалось из ямы, вылезать Шуш не спешил.

Девушка развязала платок, пересчитала деньги.

- Тут даже с лихвой, - насмешливо произнесла она. - Ты никак поумнел, Шуш? Уверен, что хочешь расплатиться?

- Уверен, - не совсем твердо пробасил парень.

- Ладно, долг принят.

- А кто это там с тобой? - трактирщица подошла чуть ближе, не вылезая из-за щита, постаралась заглянуть вниз.

- Это колдун, - радостно крикнул Велий. - Он ничего не умеет, я проверял. Все он виноват, сам полез за кладом, обещал все достать. А на самом деле обманщик, вон и закупного твоего сманил. Дай мне только возможность, я с ним разберусь.

- Ну не сам полез, а за вознаграждение, - решил я подать голос. Нехорошо, когда в третьем лице о присутствующих говорят, невежливо. - С вас, Велий Силыч, три медведя золотом.

- Неизвестно еще, что ты достал, мошенник, - Велий, как я и предполагал, платить не хотел.

- Действительно, - Ждан включился в беседу, - давай-ка, колдун, вылезай. И подай нам то, что ты тут достал, кажется мне, что это и не захоронка вовсе. Иди-иди, не бойся. Слово даю, не трону тебя пока.

Я посмотрел на Шуша, тот закивал головой - мол, да, не тронет.

- Ты там вроде не один.

- Тоже слово даю, не будешь дергаться и глупить, не трону, - раздался голос девушки.

Ладно, раз такое дело, кое как вылез, но динамические щиты не опустил. Пси-модуль отслеживает угрозу, может, хватит сил отразить нападение.

Я подошел к фляге и пнул ее ногой в сторону парочки родственников.

- Что за шутки? - Ждан подтянул силовым жгутом флягу поближе к себе. - Не дури, парень. Слово-то я дал, но терпение мое небезгранично.

Интеллигентно излагает, гад. Я вытащил из-за пазухи сверток.

- Клад. Начальная цена - три медведя.

- Дам пять, - рассмеялся Ждан. - Честно говоря, и пять мало за такую вещь, я и не думал, что удастся это достать. Велий, твой колдун молодец. А ты дурак, зачем вот полез.

Велий что-то пробормотал, и мне показалось, что он даже улыбнулся. Пригляделся в направлении его взгляда - со стороны леса прямо за спинами Ждана и его спутницы неслышно возник Инвар с двумя меченосцами. Копейщика, видимо, они оставили в резерве.

Инвар подмигнул Велию, взял двумя руками свою катану поудобнее.

Олигарх юркнул за дерево, проорав - Руби их.

- Одного пришлось убить, - Инвар меж тем подошел к Ждану и пожал протянутую руку. - Мутный он. Никогда мне не нравился. Рад тебя видеть живым и здоровым, командир. Что будем с этими делать? - он кивнул в нашу сторону.

- Этих двоих пока оставь, - Ждан внимательно посмотрел на меня, потом на высунувшего голову Шуша, - а Велия.. Эй, друг мой ситный, слышишь меня?

Из-за дерева раздалось злобное бурчание.

- Даю тебе пять минут форы. Успеешь убежать, считай, с горошиной во рту родился. Ну а нет - так значит под несчастливой звездой. Начинаю отсчет. Раз, два..

Послышался хруст сучьев и топот, грузное тело спешно удалялось от поляны.

- На повозках приехали? - Ждан повернулся к улыбающемуся Инвару.

Тот, ни слова не говоря, протянул раскрытую ладонь. На окраине поляны тем временем Веся и Гиря прирезали троих валяющихся стрелков.

- Не теряешь сноровки, - рассмеялась трактирщица, обняла мечника и поцеловала.

Блин, и тут какая-то Санта-Барбара, а мы с Шушем чужие на этом празднике жизни.

Инвар меж тем, не прекращая прижимать к себе девушку, достал из кармана палочку и одной рукой разломал пополам. Где-то в лесу что-то сверкнуло.

- Ну вот, - Ждан свернул щит, - теперь у волков есть цель.

- Эй, Ждан, - тот повернулся на мой голос, я бросил ему сверток. - Пять, как договаривались?

В глубине леса послышалось завывание, треск сучьев, а потом жуткий вопль.

- Пять, - разворачивая сверток и доставая оттуда какую-то тряпку, подтвердил Ждан. - Вот, держи, - он протянул мне небольшой мешочек. - Можешь себе еще одну повозку Велия взять, которая попроще, нам все равно некуда ее девать. Шуш, ты с нами?

Парень угрюмо молчал, переминаясь с ноги на ногу. А что, я теперь при деньгах.

- Ко мне пойдешь, сколько за неделю хочешь получать?

- Двадцать рысей с едой и ночлегом, - здоровяк оживился.

- Идет, нанимаю, - я достал золотой, полученный от покойного уже Велия, протянул Шушу. - Держи, на три месяца вперед, остальное ты уже получил.

Потому что не верю я этим ребятам, а в заварушке лишняя пара рук не помешает.

- И еще одно ружье.. Огнестрел, - повернулся к Ждану.

- Ну ты и наглец, - тот откровенно веселился. - Но это все!

- Ладно, - я пожал плечами. - Ну мы пойдем.

- Нет, погоди. Огнестрел и повозку получил, в обмен покажи, как ты этот сверток достал.

Я пожал плечами. Почему бы и нет, повозка небось золотых сорок стоит, да огнестрел с десятку. А тряпочка эта, которую нашли, по законам жанра должна быть картой с пещерой Али Бабы, только по тем же законам того же жанра оказывается она обычно пустышкой. Так что я вроде как еще и должен.

Мы залезли в яму, и я показал Ждану, что и как делал. К сожалению или к счастью, паутина без охраняемого обьекта практически исчезла, а те нити, которые остались, поблекли и ни на что не реагировали.

- Голубая, говоришь? - переспросил Ждан, выбираясь из ямы. - Повезло тебе, парень. Это заклятье убивает и более опытных колдунов, не чета тебе. Покажи-ка еще раз светляка.

Я опять зажег над ладонью маленький светильник. Ждан поводил над ним рукой.

- Ничего особенного, обычный светляк. Но теперь уже не проверишь. Ладно, будем считать, что не врешь, остаточное поле там есть, и вправду Синяя смерть тебе попалась. Инвар, проверил?

- Да, командир.

- Все забрал?

- Ага.

- Тогда уходим, - крикнул он своим соратникам. - Марк, тебя ведь так зовут? Ты здесь подожди минут пять, потом уходи. Помнишь куда?

Я помотал головой.

- Вот, смотри, - он протянул мне цилиндрик. - Умеешь пользоваться?

Я снова помотал головой.

- Положишь на ладонь, чуть силы поддай, он тебе покажет направление к повозке. Или, если что, Шуш тебя проведет, он и править умеет. Да, Шуш?

- Да, ваша милость, - здоровяк быстро закивал головой.

- Молодец. Прям жаль тебе такого парня отдавать, но раз выкупил, значит выкупил. Огнестрел вон оставили тебе, сам возьмешь.

И отряд скользнул в ночную темень. Растворился, мелькнув напоследок круглой попкой трактирщицы, оставив нас одних на лесной поляне, ставшей сразу несмотря на светильники неуютной. Антуража добавляли слышные отсюда звуки рвущейся материи, чавканье и тихонькое порыкивание. Первая перемена блюд подходила к концу.

- Ну что, Шуш, волков бояться - в лес не ходить? - подмигнул я парню.

Здоровяк осторожно кивнул.

- А потому в лес мы не пойдем. Я вон на то дерево полезу, ты сам себе выбирай поудобнее, время к полуночи, так что до рассвета может и вздремнуть успеем, - говорил я, пошарив рядом с покойниками и забираясь на ветку метрах в четырех от земли, - ну а если не боишься, можешь внизу меня посторожить.

Шуша не пришлось долго уговаривать. С неожиданной для его комплекции сноровкой он зацепился за нижнюю ветку толстого дерева, перебирая ногами, добрался до нее, потом то же самое проделал еще несколько раз и в итоге оказался как бы не повыше меня.

Я уселся на скатанный кафтан одного из братьев, обмотал завязку от штанов вокруг одной кисти, попробовал перекинуть ее вокруг дерева - пустая затея. Просто обхватил дерево руками, привязал себя основанию соседней ветки - если вдруг буду падать, надеюсь, в нужную сторону, и натянутая веревка не даст грохнуться на землю, и прикрыл глаза.

И понял, что все равно уснуть не смогу.

Шуш тем временем так же уселся на основание ветки, прижался к стволу и даже вроде как похрапывать начал. Хотел было окликнуть его, как на поляну, осторожно обходя тускнеющие светильники, вышли два волка.

Не заметил бы в них ничего необычного, ну может, чуть крупнее, хотя я волков только на охоте видел, они ж за добычей бегают все время, а этим вон, приносят. По шерсти словно искры пробегают.

Волки обнюхали трупы, но есть их не стали. Несвежий продукт, видимо, им парное подавай, которое еще шевелится. Один из волков подошел к моему дереву, поднялся на задние лапы, опершись передними на ствол, и поглядел на меня. Нехорошо так поглядел, оценивающе. В его глазах, хотя мне могло просто показаться, светился узелок примерно такого же цвета, что и паутина из клада.

Второй волк улегся под деревом с Шушей и зевнул, наблюдая, что делает первый. Шуш уже проснулся и с ужасом смотрел вниз.

- Хорошая собачка, - протянул я, - давай просто каждый пойдет по своим делам.

Мой волк коротко рыкнул и пошкрябал дерево, оставляя глубокие борозды, аж кора отлетала. Потом присел на задние лапы и лениво как-то, без напряга прыгнул. Сантиметрах в двадцати от моих поджатых ног лязгнули зубы. Приземлившись на землю, волк уселся и выжидающе посмотрел на меня.

Ага, типа он свои возможности показал, предлагает мне сделать то же самое?

Вытянул руку и запустил небольшую молнию прямо ему в морду. Исчезнувший у пальцев и материализовавшийся у морды волка сгусток энергии впечатался тому прямо в нос. И растекся по морде, не причинив хищнику никакого вреда. Мне даже показалось, что волк усмехнулся.

Я выругался. Надо было ружье с земли брать. Ладно, есть еще другие заряды.

Огонь и сосулька не причинили волку никакого вреда. Он не нападал, просто сидел на своей волчьей попе ровно, наблюдая за моими потугами, словно ждал, когда же мой арсенал подойдет к концу. В глазах его танцевали веселые синие искорки.

Реально танцевали. И определенно синие, не показалось мне. Как там Ждан говорил, Синяя смерть, значит, с паутиной одного поля ягоды они. Но ведь как-то убивают же этих волков.

Я достал из кармана серебряную монетку, швырнул в волка. Та вреда ему не причинила, но по шкуре вниз не стекла, подобно заклинаниям, а щелкнула волка в ухо. Тот недовольно заворчал, видимо, откупиться не удалось. Подошел к дереву, опять привстал на задние лапы, потянулся, зацепился передними за ствол и чуть подтянулся. Он еще и залезть решил, на что тогда Велий со стрелками рассчитывали?

Хищник не торопился, бежать мне все равно было некуда. Можно было отползти подальше по ветке, но в лучшем случае я бы свалился на землю раньше волка - весил он наверное почти как я, а с его стороны ветка была бы по любому толще. Я встал на ветку ногами, попробовал зацепиться за следующую, но как назло это была последняя более-менее толстая ветка, неудачное дерево выбрал. Второй волк меж тем подошел поближе.

Первый залез уже метра на три и продолжал потихоньку, не торопясь продвигаться, вот уже его пасть показалась на уровне моих ботинок и мощные челюсти рывком ухватили стопу.

Тактические ботинки не так легко прокусить, их атомарный меч-то с трудом берет, и это с выключенной подпиткой. Так что ногу бы он мне не прокусил. Основной опасностью было то, что он просто сбросит меня с дерева, а четыре метра лететь вниз - не самое лучшее испытание для меня. На этот случай оставалась веревка, за которую я вцепился правой рукой, надеюсь, если что - выдержит. А вот волку падать придется.

Но мой противник легких путей не искал, а может просто развлекался. Он, обхватив челюстями ботинок, пытался откусить мне стопу.

Ну до ботинка ему еще сантиметра два, не меньше оставалось, когда он решил поудобнее перехватить ногу, силовой щит сработал, в отличие от атакующих заклинаний, и не позволял волку достать до меня зубами. Вот только сколько я такой щит смогу держать, он же под нагрузкой, а значит, в активном режиме работает.

- Ну что, голубоглазый, не получается? - отчаянно просипел я и вдарил по морде волка светляком. Того же цвета, что синие волокна раздвигал.

Вопль Велия и визг волка были явно одной тональности. Хищник, моментально разжав челюсти, грохнулся вниз, и визжа, стал кататься по земле, лапами пытаясь что-то соскрести с морды. Второй волк отбежал и глухо рычал, глядя то на меня, то на Шуша, но напасть не решался. Я запустил светляка и в его сторону, заставив хищника отбежать, поджав хвост.

Меж тем первый кое-как оклемался и поднялся, шерсть на его загривке стояла дыбом, рычание вкупе со стекающей из пасти слюной выглядели жутко. Я пригляделся - один глаз был абсолютно темным, синяя искра пропала. Зажег еще одного светляка, побольше.

Волки плечом к плечу, рыча и скаля зубы, попятились в темноту, вышли за пределы поляны, развернулись и умчались в лес.

Больше до утра нас никто не беспокоил, я даже вздремнул, приказав Шушу, если что, будить, тот спать не собирался, сказав, мол, как можно-то, барин. Но когда первые лучи солнца, пробившиеся сквозь листву, разбудили меня, то рассвет встретил громким храпом с дерева напротив.

Я спустился с дерева, огляделся, с ночи не изменилось ничего. Три трупа валялись неподалеку, яма для них уже была вырыта, так что захоронить есть куда. Я потыкал мертвые тела носком ботинка, пошарил в кустах, найдя огнестрел, вот где он был, оказывается. Оттащил от братьев оставшиеся мешки, вывалил на землю.

Тот, что я брал с собой на дерево, был практически пустым, а вот в двух других обнаружились фляга, небольшой мешочек с деньгами - несколько монет серебром, пакет с едой, свертки со сменным бельем, две запасные упаковки патронов и обрез двустволки с пистолетной рукоятью. Точнее говоря, изначально это был пистолет, вроде дерринджера, такой же, как я видел в лавке - с откидывающимися стволами. Это у нас кулаки такое мастрячили из нормальных ружей, а тут явно изначально делали, ствол без следов спила. Померил - патроны подходили, убрал их и пистолет к себе в рюкзачок.

Зарядил огнестрел, снял с одного из трупов оставленный патронташ, в ячейках набралось полтора десятка патронов, с учетом заныканных упаковок почти семьдесят зарядов. Можно начинать небольшую войнушку. Эх, найди я раньше пистолет, не пришлось бы так рисковать, до сих пор потряхивает. Это ночью вроде как кураж пошел, а сейчас понимаю, что от смерти был не то что на волосок, а вот на толщину лезвия моего бесполезного оружия.

Проверил по привычке уровень заряда хапу. И даже головой покрутил ошеломлено - батарея была заряжена на какие-то мизерные доли процента. Но ведь это уже не ноль. Нажимать на кнопку не стал, такого уровня хватит наверное на кратковременную материализацию лезвия, а потом снова в ноль, нет уж, надо разобраться, с чего вдруг кварковый элемент питания ожил. Или из-за естественного фона, или мои потуги магические его так растормошили, причина пока не ясна. Кстати, заодно и костюм проверил, но тот показал стабильное отсутствие зарядки.

Еду братьев есть не стал, как-то это непривычно пока - обшмонал трупы, что нашел, сожрал. Нет уж, обойдусь своей едой. Быстренько перекусил, и решил, что пора бы уже и в путь.

- Эй, Шуш, - позвал я выводящего рулады спутника. - Давай уже, вставай.

Храп смолк, раздался треск веток и сто пятьдесят кило, сметая все на своем пути, грохнулись на землю.

- Что ж вы, барин, - укоризненно просипел Шуш, вставая и отряхиваясь, вот ведь бугай, хоть бы хны, - я не сплю.

- Вижу. Давай, труба зовет.

- Какая труба? - Шуш помотал головой, счищая с волос налипшую листву и веточки.

- Фаллопиева. Быстро собираемся и уходим. Трупы - в яму, не засыпай ничем, оружие и вещи собрать. Все что найдешь - твое.

Шуш быстро обшмонал трупы, собирался даже раздеть их, но я не дал.

- Барин, тут добра на две сотни серебром, что, так и бросим?

- Так и бросим, - кивнул я. - Не хватало еще запалиться на дешевке. Только вещи бери, по которым нельзя узнать, чьи они.

Шуш кивнул и стащил с трупов сапоги, запихнул их в один из мешков, порадовался мелочи серебряной, правда, перед этим выжидательно на меня взгянув, я кивнул, мол, забирай, сказал же, что все твое, оттащил братьев к яме, спихнул вниз, подхватил мешок и двустволку и замер, пожирая меня глазами. Прям даже какая-то выправка проявилась военная.

- Там еще ваш копейщик валяется, но его мы искать не будем, и так барахла набрали. Утром волки как, не нападают?

- Никак нет, барин, как солнышко взойдет, они, значит, по норам своим прячутся.

- Ну и хорошо. А то хватило мне сегодняшней ночи. Давай повозку искать.

Я достал из нагрудного кармана цилиндрик, положил на ладонь, представил, как часть энергии заполняет его. То же самое я уже проделывал с батареей меча, и особого эффекта не ожидал. Но цилиндрик неожиданно приподнялся над ладонью, и словно стрелка компаса, выровнялся, указывая в направлении восходящего солнца. А и вправду, когда шли вчера, солнце нам почти в глаза светило.

Идти нам предстояло не в ту сторону, куда убежал Велий, но проверять, не осталось ли чего ценного от сельского олигарха, совершенно не хотелось. И мы с Шушем пошли через лес на восток. Искали повозку не меньше полутора часов, постоянно сбиваясь, но наконец нашли.

Местная самоходка стояла на том же месте, где мы вчера выгрузились, Ждан и его товарищи вкупе с круглопопой Милой забрали ту, что получше, а нам оставили повозку, на которой ехали солдаты - тут даже дерюги на лавках не было.

Шуш, взглядом испросив моего разрешения, открыл крышку ящика и вставил цилиндр в держатель. От ящика вниз к колесам стрельнули нити, налились светом.

- А если заряд кончится? Как ты определяешь?

Парень почесал затылок, - Дык не знаю, барин. Водить доводилось, а вот чтобы что еще делать - не привелось. Наш сельский колдун обычно раз в неделю ящик менял.

Я посмотрел карту - до Кирполя было пятнадцать верст, а до более крупного Славгорода - почти сорок.

- В Кирполе есть кому зарядить этот агрегат?

- Лучше в Славгород, барин, уж очень повозка заметная, опознать могут.

- И то верно, - кивнул я. - Доедем до Славгорода?

- Это уж как повезет, - Шуш уселся на переднем сидении, положил рядом с собой двустволку, потер руки, готовясь к поездке. - Тут не меньше двух часов ехать.

- Да, кому-то точно повезет,- достал пистолет, взвел курки и нацелил Шушу в живот.

 

9.

- Ты чего это, барин, - Шуш вытер рукавом нос, поерзал на скамье, пододвигаясь поближе к двустволке. - Чего задумал?

- Да так, Шуш, кое-что проверить хочу. Эй, Ждан, Мила, Инвар, выходите, не прячьтесь. Пристрелю сейчас вашего дружка, - крикнул я.

- Нет их, - мрачно поглядел на меня парень, - ушли они давно.

- Давно - это когда?

- А вот как вы, барин, волков-то отогнали, так они немного подождали и ушли.

- Ты-то чего остался тогда?

- Так ведь на службе я теперь, нельзя уйти. Деньги взял.

- Надо же, честный, - я взял пистолет поудобнее. - А скажи-ка мне, честный человек, почему волки тебя не тронули?

- Так ведь вот, - Шуш осторожно достал из-за пазухи флакон на веревочке. - Зелье это сторожное, если выпить, не трогают измененные, главное не злить их.

- Но мне ты его не дал.

- Никак нет, барин, хозяйка запретила.

- Ты прям как Труффальдино, один хозяин и одна хозяйка. Как так, Шуш?

- Дак я ж вам служу, а хозяйка она, с рождения. Не могу я ей отказать. Чего уж там, стреляйте, барин, - Шуш обреченно зажмурился.

- Ну убить я тебя всегда успею, - задумчиво протянул я. - А Велию вы значит флакон подменили?

Шуш кивнул.

- Уж не колдун ли ваш сельский это устроил?

- Он.

Ну Равшан Джумшутович, или как тебя там, чувствую, еще аукнутся мне эти посиделки.

- Что дальше должен делать?

- А ничего, - Шуш развел руками, чуть приоткрыв один глаз, видимо, поняв, что пока стрелять в него не собираются. - В город отвезти, приглядывать, денег больше не брать, а как срок пройдет, обратно возвращаться.

- Значит, на три месяца ты мой, - я кровожадно ухмыльнулся, заставив Шуша вздрогнуть.- Давай, чего расселся. Вперед, извозчик. Вези меня по пыльной мостовой.

Демонстративно повернулся к нему спиной, разглядывая природу. Повозка тронулась, надо же, не шмальнул, даже не попытался. Правда, со стреляными патронами особо не разгуляешься, я же не дурак ему со снаряжёнными двустволку отдавать. Хотя щит на всякий случай нацепил, ружье-то и как дубинку можно использовать.

Но Шуш на провокацию не поддался, вывел повозку на дорогу и втопил по мощеной проезжей части прочь от Стародворья. Мы набрали крейсерские двадцать километров в час, значит, как раз за час, если ничего не изменится, должны добраться до Кирполя. Мимо проносились уже пожелтевшие деревья, погода для конца октября стояла отличная, даже ночью холодно не было, градусов десять, наверное, а сейчас распогодилось, хоть и раннее утро, а солнце немного припекало, обещая по-летнему теплый день. В такую погоду да в кабриолете рассекать по свежему воздуху, пахнущему прелой травой и грибами, очень приятно.

Шуш молчал, мне тоже как-то говорить не очень хотелось, больше - спать, но вот не решался я. То, что в спину он не выстрелил, еще ничего не значит, может, просто боится, а спящего спокойно прирезать может. Доедем до города, придумаю, что с ним делать. В местных обычаях по линии хозяин-холоп я пока слаб. Если все так же, как в прежнем месте, то вспоминая моего оставшегося на той стороне раба, геморрой для владельца тот еще.

Пока еще раз углубился в местную карту.

Если на Земле-0 я смог кое-как определить местонахождение, хорошо что на смарте офф-лайн карты оставались, так что просто наложением контуров материков все решалось, то тут без ориентиров даже сложно было представить, куда я попал.

Удельное Жилинское княжество было небольшим. Столица - город Жилин, находилась в левой его части, западной, а Стародворье - близко к восточной границе. Дорога, по которой мы ехали, шла на север от самой границы до города Кирполь, обходила его с запада, где и сворачивала на запад прямо в Жилин, и судя по масштабу, расстояние от села до столицы составляло где-то восемьдесят километров. Ну или верст, почти одно и то же. Славгород находился прямо на тракте километрах в двадцати после Кирполя. После Жилина дорога уходила дальше на запад, к столице великого княжества Северского. Ничего, в городе куплю карту, наложу ее на то, что есть, и тогда буду уже знать, где нахожусь.

В княжестве было семь городов, не считая Жилина, обозначенных щитом, подобно Славгороду, и полтора десятка с весами, в их числе Кирполь. Я уже подумал было, что зря мы в Кирполь не заехали, уж больно значок говорящий, но телега его проскочила, свернула к Славгороду, а возвращаться - примета плохая.

За все время, пока мы ехали, навстречу попались несколько таких же повозок, как у нас, и гораздо больше телег на конном ходу. Несколько таких телег мы обогнали, благо ширина дороги позволяла, лошади недовольно ржали, видимо, до сих пор телега, едущая без их участия, рвала лошадиный шаблон.

По обеим сторонам дороги виднелись деревеньки, шли убранные поля, на них уже чего-то даже проросло, трава наверное, или даже модные в последнее время сидераты, это мать у меня земледелием занималась, клубнику почти круглый год выращивала, а мне только дай чего посадить - обязательно не взойдет. Даже сорняк. Вспомнив родителей, я приуныл - как они там, надеюсь, дядя Толя передал им мое письмо, фотографии. Его ведь в поместье не было, когда все это случилось, надеюсь, жив-здоров. А мне тут еще восемь лет торчать, пока не вернусь, и еще неизвестно, вернусь ли. А все Пашка, гад. Хотя, несмотря на его роль во всем этом, злиться я на брата не мог, но вот попадись он мне сейчас - убил бы.

От мрачных мыслей меня отвлек Шуш.

- Приехали, барин. Вьезд в город.

Дорогу преграждал шлагбаум - покрашенная черной и белой краской палка, лежащая на двух стойках, со стоящей рядом будкой где-то два на три метра. У шлагбаума зевающий стражник с пропитым лицом, в зеленом кафтане с гербом города и высокой шапке смотрел в нашу сторону, не делая попыток подойти. В руках у него было ружье, которое он видимо просто не знал, куда деть, ружье Шуша лежало на виду, так что если бы мы действительно представляли угрозу, город бы он не спас.

- Подорожную надо платить, барин.

- Сколько?

- Три рыси с повозки и по одной за нас.

- Однако, - я полез в карман за деньгами, достал банкноту. - Дорого тут на телегах кататься.

Стражник меж тем все так же лениво сунул бумажку в карман, поднял шлагбаум и махнул рукой, мол - давай, проезжай.

- А бумажку какую-то он не дает, что деньги взял?- тихо спросил я Шуша.

- Должен, но не допросишься. А то еще привяжется к нам, или колеса не того размера, или ширина повозки слишком большая, чтобы в город вьезжать, да что там, может и купчую на повозку спросить. Так что, барин, не с руки нам связываться с ним, себе дороже будет.

- Это точно, поехали, - улыбнулся я и помахал стражику, тот вытянулся, шутливо ударил кулаком в грудь, взвалил ружье на плечо, держа за дуло, и пошел в будку - дальше спать.

От шлагбаума буквально в нескольких десятках метров пошли дома - небольшие, с огородами, с нарядными черепичными крышами. Побеленные стены, резные наличники и кованые ворота указывали на определенный достаток владельцев. Постепенно дома становились выше, доходя до трех-четырех этажей, а дорога обзавелась каменными плитами, на стыках телега подпрыгивала и потрескивала, того и гляди развалится.

- Ну что, Шуш, бывал тут?

- А как же, барин, доводилось. Предместье городское мы уже проехали, а то, что перед шлагбаумом мы видели, так это выселки. Сейчас вот в сам город вьехали.

Я пошарил в карманах, достал имеющуюся наличность. Выходило немногим больше семи местных золотых, негусто. Оставалось надеяться, что город провинциальный, и цены тут не дерут.

- Дорого?

- Так ведь уездный город, знамо недешево, - разочаровал меня Шуш. - Цены вдвое от стародворских. Дерут, сволочи, в три шкуры.

Я огляделся. Особой роскошью город не блистал, дома шли сплошной стеной, крыша к крыше, практически как в европейских столицах, прерываясь на перекрестках, тротуаров не было, люди шли прямо по проезжей части, к счастью, достаточно широкой, чтобы мы свободно могли разминуться с такой же телегой, и еще место для пешеходов оставалось. Правда, скорость пришлось снизить, так что тащились мы чуть быстрее прохожих. То там, то здесь какие-то вывески обозначали местные центры торговли и досуга, но пока надо было решать что-то с финансами. И с жильем. Пару дней перекантуемся в какой-нибудь гостинице, а там посмотрю, может тут на месяц-два останусь, надо вжиться в местную среду, а то каждый раз дураком себя чувствую, как с местными реалиями сталкиваюсь.

Главный вопрос - с жильем. Не думаю я, что тут бродяг любят и в городском парке для них выделены скамейки и бесплатные завтраки..

- Гостиницы знаешь недорогие? - и дождавшись кивка, приказал, - вези. Только чтобы место спокойное было, горячая вода и все остальные удобства.

Шуш свернул на перекрестке, потом еще раз, неплохо ориентируясь в городе. Надо же, а на вид деревенский парень, лопух лопухом, как внешность обманчива. Минут через пять мы вьехали во двор четырехэтажного кирпичного дома, с фасадом окон на пятнадцать. Над воротами была какая-то вывеска, но я ее не разглядел, да и копия ее уменьшенная висела возле входной двери.

Во дворе стояли еще несколько повозок, подобно нашей - были совсем небольшие, на трех-четырех человек, и одна побольше раза в два, все они были разной степени комфортности - в одной из повозок, к примеру, вместо скамей стояли кресла, с резными спинками и бархатной обивкой, впрочем, потертой и даже рваной кое-где.

Для тех, кто, видимо, предпочитал жизнь а-ля-натюрель, в глубине двора стояло стойло с несколькими лошадьми, лениво что-то жевавшими. Кучки конского навоза, облепленные мухами, и отсутствие таковых возле самодвижущих повозок создавали инсталляцию превосходства эволюции над традициями.

Мы припарковались в цивилизованном ряду, Шуш вытащил из ящика цилиндрик, протянул мне.

- Оставь у себя, - махнул я рукой. - Тут точно недорого?

И, не дожидаясь ответа, подошел к входной двери.

"У рыбака Боба". И четыре лошадки нарисованы почему-то. Ладно, надеюсь, тут не только рыбу подают и конину.

Холл украшала шикарная хрустальная люстра - первый предмет роскоши, увиденный мной здесь. Такой только в дворцах висеть, а не в дешевой гостинице. И хоть огоньки в люстре были тоже явно магического происхождения, сюда подошли бы лучше свечи, все равно смотрелась она великолепно. Пол покрывали чередующиеся мраморные плиты черного и белого цвета, изрядно потертые, но смотревшиеся весьма стильно. За белой стойкой с черной столешницей миниатюрная рыжая девица, хорошенькая, слегка пухловатая, с веснушчатым лицом, полировала себе ногти. При виде нас она на секунду оторвалась от своего занятия, но почти сразу вернулась к нему. Впечатления обеспеченных постояльцев мы не производили. Ну еще бы, оба перепачканы в земле, волосы нечесаны, рожи немыты, таких только на задний двор канализацию прочищать.

Шуш подошел к стойке и покашлял, но угроза заражения на девицу никак не повлияла. Тогда он деликатно кашлянул еще и еще. Вот же попался мне интеллигент деревенский. А я жрать и спать хочу, причем в любой последовательности, мне уже все равно.

Подошел к стойке.

- Шуш, - говорю, - смотри какая красивая девушка. Хочешь с ней познакомиться?

Парень посмотрел на меня обреченно, а девушка на него - заинтересованно, от ногтей оторвалась.

- Можешь пока с ней тут постоять, полюбезничать. А я в номер пойду. Мне чтобы вода там была горячая и кровать нормальная, и вещи кто-то чтобы почистил.

- Девятый на третьем этаже, - протянула девушка массивный ключ с брелоком в виде слона, не отрывая взгляда от Шуша. - Восемь рысей за ночь, стирка входит в цену.

- С едой? - уточнил я.

- Завтрак через полчаса внизу, одна серебряная монета с каждого. Обед и ужин - по три рыси на человека, если только обед или только ужин, то по две, - произнесла она томным голосом, глядя на пунцового парня.

Ну вот это я понимаю, сервис. Не то что ладонями шлепать по стене, ключ есть ключ. Вещественное доказательство права пользования. Кинул на стойку пять бумажных пятерок.

- Нам два номера на сутки, завтрак и ужин. Сдачу оставь себе. Или парня к себе поселишь?

И подхватив ключ и свой рюкзак, насвистывая, пошел к лестнице. Каменной, между прочим, с дубовыми перилами и затейливыми коваными балясинами. Оставив за собой двух молодых людей - одного молчащего и красного как свекла, а другую - хихикающую.

Завтрак я проспал, как зашел в номер, даже не раздеваясь, упал на кровать и уснул.

Вниз спустился, когда солнце уже стояло в зените, свежий и отдохнувший. Горячая вода в номер доставлялась без перебоев, а медная ванна вмещала меня целиком. Остальное оборудование санузла тоже было на уровне, даже шампунь имелся, и отдельно от мыла.

За стойкой стояла немного постаревшая, похудевшая и подросшая копия утренней девушки.

- Привет, - я помахал рукой. - Заселились с утра, тут еще девушка молоденькая стояла.

- Моя дочь Кеси, - женщина откинула прядь рыжих волос. Морщины у глаз и немного отвисший овал лица выдавали возраст ближе к сорока, так-то она была еще ничего. - А я - Лина Месова, хозяйка этой гостиницы. Вы заселились в номер три девять?

- Да. Я - Марк Травин. Со мной еще мой водитель был, - не стал я называть Шуша слугой. Пусть парню повезет в личной жизни. - Куда его заселили?

- Прямо рядом с вами, номер три семь. Позвать его?

- Нет, пусть отдыхает, мы всю ночь в дороге. Завтрак закончился уже?

- Да, но мы можем разогреть то, что осталось. Или дождитесь обеда, через час-полтора.

- Нет, я поем сейчас, это быстро - разогреть?

- Да, буквально пять минут. Кеси вас не регистрировала, вот сюда ладонь приложите, - она протянула черную пластину, и после моего касания убрала ее обратно. - Вы из Империи?

- Нет, приграничные районы.

- А.. Холодно у вас сейчас, наверное.

- Да, вот приехал искать теплое местечко.

Мы посмеялись над немудреной шуткой. Через открывшуюся дверь было видно, как в обеденном зале мне сервируют стол. Зал был подстать холлу - черно-белые квадраты на полу, черные столы с красными скатертями, везде изображения коней и слонов. Прям не гостиница, а зоопарк.

- Красивое сочетание - черного с белым и красным, - похвалил я хозяйку. - У вас отличный вкус, Лина.

- Это не я, - смутилась та. - Это брат бабушки, он из Реции, долго мотался по свету, а потом вот тут осел. Игра шатрандж была его страстью, из-за нее он так и не женился, в разных турнирах участвовал, как в Империи, так и в Махаджанападах. Долго путешествовал, но потом что-то произошло, и ему пришлось бежать в княжества. А здесь уже выкупил эту гостиницу и переделал ее на свой лад, только хватило его на первый этаж, да он по сути и не занимался делами, выписал сюда нашу бабушку, свою сестру, она уже все здесь устоила. Дедушка умер десять лет назад, и мы из Империи переехали сюда, сначала я, а потом и моя сестра.

- Тоже из Реции?

- Нет, из Галлии. Там у нас родители и брат остались, у них виноградники и оливковая роща. Иногда ездим в гости, сейчас, слава богам, дорога безопасная, если через Пограничье не соваться. Вино свое сюда привозим, масло - тут такого не делают.

- Далековато вас забросило.

- Да, сначала боялись ехать, но бабушка настояла, чтобы мы ее одну не оставляли. Она тоже уже умерла, так до самой смерти вспоминала Галлию, поля лавандовые, апельсиновые рощи, да и тепло там, не то что здесь. А мы вот привыкли уже. У меня муж местный, - как бы невзначай сказала она, повернулась, посмотрела в сторону ресторана. - Ну вот, все готово, столик ваш уже сервирован.

- Спасибо, - я слегка поклонился и прошел в обеденный зал.

После плотного завтрака настроение мое еще более улучшилось, даже Шуша не стал будить, тот еще не спускался. Предупредил хозяйку, что пойду прогуляюсь, и что водитель мой пусть здесь ждет, никуда не отлучается, и вышел на улицу.

 

10.

Вернулся часа через три, уставший, но точно могу сказать, что провел время с пользой.

Во-первых, я наконец-то купил карту, да не просто карту, а атлас, всего за 20 рысей.

На четырех страницах шли - упрощённая карта славянских княжеств, карта Великого княжества Северского, Жилинское удельное княжество и славный город Славгород, все карты формата где-то А3, так что удалось определить, где я нахожусь. Тут мне помог Балтийский берег - очертания Рижского залива идеально совпали с соответствующей областью офф-лайн карты Прибалтики. Граница между Империей, на карте практически не предствленной, и славянскими княжествами проходила примерно от современного Гданьска по территории Польши до Пшемысля, дальше по Украине через Черновцы и Кривой Рог к Ростову-на-Дону и заканчивалась чуть южнее Астрахани. С востока княжества были ограничены территориями чуть восточнее Уральского хребта. Великих княжеств было семнадцать, каждое разделено на удельные.

Столица Северского княжества находилась на том месте, где в моем мире существует Белгород, город Жилин - чуть в стороне от Россоши. Так что река, протекавшая через Стародворье, видимо - Дон. Если учесть, что поместье дяди Толи было в районе Курска, то отнесло меня больше чем на триста километров.

Я попросил лавочника отметить на карте, где находится моя гостиница, эта лавка и базар, и получил примерный маршрут - не слишком протяженный, чуть больше трех километров на все.

Теперь и интерактивная карта мне не очень-то была нужна, такая же вполне была доступна через пси-модуль. Тем более что на обновление карт денег мне точно не хватало - в книжной лавке запросили десять золотых за карту Жилинского княжества, а оно и так более-менее подробно было в атласе. Поэтому с магическим девайсом я расстался за полтора золотых, это больше недели в гостинице можно жить.

Гостиница и вправду оказалась недорогая - почти в такой же возле базара с меня запросили двенадцать рысей за номер, и это без стирки. Да еще и комнат свободных почти не было.

Во-вторых, я приценился к повозкам - самая дешевая стоила пятьдесят золотых, за эти деньги предлагали телегу со скоростью в десять км в час, а почти такая, как у нас, стоила под полторы сотни, но это новая. Хотя не знаю, как тут с подержанной техникой, может она, как в СССР, с годами только дорожает. Продавец готов был выкупить повозку, но цену соглашался назвать только после осмотра, обещал прислать к обеду оценщика, тот посмотрит мое транспортное средство и примерно скажет, сколько оно может стоить, услуга такая стоила всего двадцать рысей. Я решил не торопиться с продажей, пока есть немного денег, можно прицениться и выбрать самое выгодное предложение, в любом случае, продажа телеги позволит существенно поправить бюджет, Даже на сто золотых тут вполне год можно жить, хоть и скромно, но ни в чем существенном себе не отказывая. Еще семь таких телег, и никуда можно было бы не уезжать, тупо сидеть восемь лет и ждать перезарядки портала. Или сдохнуть от скуки, какое событие наступит раньше.

Город был продвинутым в культурном плане, и театр были в наличии, и библиотека, и даже музей. Вот только отсутствие церквей меня немного смущало - что тут с религией, непонятно. Но для этого я в книжной лавке чуть больше чем за золотой, а точнее говоря, по бартеру на маго-карту приобрел несколько толстых книг - по истории, юриспруденции и какой-то роман имперского автора, местной литературы тут практически не было.

В гостинице внизу меня уже ждал Шуш, чистый, накормленный - идеальный слуга. Рядом с ним стоял невысокий человек, в опрятном камзоле и брюках, заправленных в короткие сапоги, лет шестидесяти, осанку держал ровно.

- Оценщик пришел, - пробасил Шуш. - Уже и повозку осмотрел, все обнюхал. Я, барин, за ним приглядел, чтобы не стащил чего.

Оценщик снисходительно улыбнулся, мол, что с вас убогих, брать.

- Милослав Драгошич, - представился он. - Все осмотрел, даже проехался немного. Давайте присядем.

Мы уселись тут же за столик, оценщик открыл черную папку, пошелестел бумагами.

- Вам говорили о стоимости моих услуг?

Я протянул несколько монет.

- Да, все верно, - пересчитал он деньги. - По вашей повозке что могу сказать, состояние хорошее, ездили на ней много, но ухаживали. Зарядный ящик в порядке, треснувших кристаллов всего четыре, так что если дальше сами будете пользоваться, неплохо бы заменить, это недорого. Оси новые, заменены недавно, колеса тоже. Сам корпус старый, лучше поменять, на бездорожье долго не выдержит. Так что моя оценка - сто сорок пять золотых медведей. При перепродаже вам надо будет заплатить налог в пять золотых, еще двадцать возьмет перекупщик, если через него будете продавать. Напрямую золотых десять все равно придется уступить, а то есть такие, кто за цену цепляется, так у них телеги месяцами стоят, не продаются. Но тут уж вам решать. Перекупщика рекомендовать не буду, - он положил на столик лист бумаги, прижал к нему перстень, появившаяся печать вспыхнула, - но все примерно одну цену дают. Если захотите меня вознаградить, обращайтесь к Гору Смолову, да вы были у него, он же меня и позвал. От него я получу золотой за оценку. Давно у вас эта повозка?

- Да сколько себя помню, - уверил оценщика я.

- Если нет купчей от старого владельца, это еще в десять золотых обойдется, - Милослав мило улыбнулся.

- Какие купчие, - я развел руками, - это ж, считай, фамильная ценность. Так что за пять золотых вполне воспользуюсь вашими услугами.

- Торг здесь не уместен, - веско произнес оценщик.

Я вздохнул. - При расчете с перекупщиком?

- Сойдет. Но если хотите, прямо сейчас документы оформлю. Деньги у меня с собой. А пока держите, вот акт оценки, цена там указана, давайте впишу ваше имя.

- Марк Травин.

Милослав аккуратно вписал мое имя на свободное место, достал еще один лист.

- Продавать будете, или повремените?

- Буду, - я пожал плечами. - От старья надо избавляться, пока не поздно.

- Очень верно подметили, - оценщик быстро заполнил бумаги, протянул мне лист, - приложите ладонь.

Я пробежался по тексту - да, поручаю продать телегу за сто сорок пять золотых. Внизу расписка в получении ста тридцати пяти, и налог пять золотых, который также поручаю за меня заплатить. Везде все одинаково, каждый зарабатывает как может. Приложил ладонь, бумага привычно полыхнула и разделилась на две одинаковые. Одну оставил себе, другую пододвинул Драгошичу.

- Ваши сто десять золотых, - оценщик тем временем махнул хозяйке, та принесла черную подставку, он одна за другой выложил на нее двадцать две восьмиугольные монеты, толстенькие, по полсантиметра, и диаметром сантиметра три.

- Благодарю, - я кивнул оценщику, потом Шушу, тот отдал цилиндрик, и Милослав, раскланявшись, подхватил свой экземпляр, бодро для его пожилого возраста вскочил на телегу и уверенно вывел ее со двора.

- Ну что, Шуш, теперь мы безлошадные, - я сгреб монеты в мешочек, убрал его в карман. А монеты-то непростые, метки на них стоят, интересно, для чего, на других такого не было. - Давай до банка прогуляемся, ты тут все знаешь, покажешь, а потом где-нибудь перекусим. И приодеть тебя надо, а то теперь ты уже не водитель.

- А кто? - озадачился парень.

- Я повышаю тебя до охранника, - торжественно сказал, поднимаясь. - Двустволка у тебя есть, тело для охраны - тоже, так что будешь соответствовать. Быстро дуй в номер, бери оружие, патроны, и вниз. Жду тебя

Хватило двух минут, пока я любезничал с замужней хозяйкой, увидевшей во мне состоятельного клиента, чтобы Шуш стоял внизу с ружьем. Я проверил, попенял ему, показав стреляные патроны, которые тот тут же, весь красный, заменил, распрощался с Линой и направился в банк, как раз возле местного базара.

В банке я оставил сто золотых и еще два за обслуживание на год. Взамен я получил браслет чуть выше локтя, который ко мне привязали, надрезав руку - теперь якобы никто, кроме меня, не сможет им воспользоваться, продемонстрировали, что браслет невозможно снять даже при моем желании, иначе как в специальной комнате в банке, и отметили на моем атласе на карте Великих княжеств, в каких из них есть отделения банка, и на карте Северского - в каких городах. Также я мог беспрепятственно класть до тысячи золотых и снимать со счета. Если вдруг мои накопления будут больше тысячи, заплатить придется десятку в год. Заверил ладонью несколько бумаг, разменял оставшиеся деньги на банкноты - ассигнации по одному медведю-гривне и по десять рублей-рысей, получилась толстая пачка, бумажные деньги, как заверили меня, имели достаточную магическую защиту и заверялись личным колдуном Великого князя и самим Великим князем. Так и представил, как они сидят в комнатушке и в режиме 24/7 печатают деньги, бедолаги.

Шушу я минут двадцать подбирал одежду в ближайшей одежной лавке, кафтан отмел сразу, уж очень они были неудобные, на мой взгляд. Прям наряд стрельца из фильма "Иван Васильевич меняет профессию". Парень переминался с ноги на ногу, и на мой взгляд, готов был на любой прикид, лишь бы пойти пожрать, но пришлось ему потерпеть, тем более что его мнения никто не спрашивал.

Наконец мы подобрали ему случайно оказавшийся в лавке комплект охотника на измененных, только с испорченной магической подпиткой, для использования по прямому назначению он уже не годился, а вот как повседневная одежда - вполне. Современного для меня вида куртка, толстая, как пуховик, с меховой подстёжкой, отлично держала тепло, штаны из того же материала, и тоже с подстёжкой, высокие ботинки на застежках и шапка с козырьком. При необходимости подстежка снималась, так что это был вполне осенне-зимний вариант. А к весне я верну Шуша прежнему владельцу, пусть тот, точнее говоря - та, сама на него тратится.

На куртке и штанах были крепления для пластин, которые заряжались магией от встроенного в костюм накопителя, но отсутствовали. На их место лавочник предложил вставить обычные броненакладки из металла, я, подумав, отказался, мы же не на войну идем. А в городе от ножа накладки не спасут.

Также на куртке имелись ремешки, с помощью которых закрепили двустволку, для того они и были предназначены, и ячейки для двух десятков патронов.

Весь комплект обошелся в три золотых, впридачу Шуш получил три комплекта белья и кожаные варежки-перчатки с обрезанными пальцами, чтобы удобно было стрелять.

- Ну красавец, - хлопнул я парня по спине, - теперь женишься на дочке хозяйки гостиницы, а я буду у вас жить бесплатно. Или ты с меня деньги будешь брать?

Шуш покраснел и заверил, что денег брать не будет. Шуток не понимает, что ли?

Для себя я взял теплую меховую куртку, штаны на коротком меху, шапку и такие же перчатки, как у Шуша, несколько маек, теплый вязаный свитер с высоким горлом, и обычные тонкие кожаные перчатки - все это обошлось ещё в два золотых. С тактическим костюмом я расставаться не собирался, но предстоящая зима заставила утеплиться. И еще неплохой нож присмотрел себе в дополнение к тому, что уже был, в лавке предлагался широкий выбор, начиная от совсем небольших вариантов, наверное, у местного криминала пользуются спросом, до гигантов размеров мачете.

Взял себе экземпляр, очень похожий на классический Боуи - с такой же наборной кожаной рукоятью, двадцатисантиметровым лезвием с полуторной заточкой. Не знаю, зачем он был мне нужен, с ножами я исключительно во время рыбалки или сбора грибов упражнялся, но мне показалось, что с этим вариантом вероятность порезаться самому меньше. К ножу взял ножны на предплечье, из красной кожи - видимо, предполагалось, что это оружие больше декоративное, чем прикладное, хотя хозяин лавки уверял, что металл лезвия укреплен магически, и даже для демонстрации разрезал подкову, будто бы случайно валявшуюся у него за прилавком.

Вещи, за исключением комплекта, который Шуш сразу же напялил на себя, правда, отстегнув подстежку, упаковали и обещали доставить в гостиницу часа через два.

- Ну что, перекусим, и искать жилье, - я направился к ближайшей забегаловке, сопровождаемый недовольно пыхтящим слугой. А что поделать, деньги важнее любви. Тем более не моей.

За столом, пока Шуш насыщался, я пролистал местную газету. Про ночное происшествие ни слова не было, рано еще, да и не такая фигура этот сельский староста, чтобы в газетах о нем писали. Зато писали о других людях, мне неизвестных, так что и читать-то особо нечего было. Никаких аналитических статей или обзоров я не нашел, а изучать биографию женящегося на дочке уездного воеводы какого-то родственника удельного князя мне было неинтересно. На последней странице, зато, нашлись обьявления о сдаче жилья.

- Смотри, одинокая вдова сдает две комнаты на втором этаже на улице Шляпников неподалеку от управы, всего один золотой в месяц, завтраки, водопровод и отопление входят в цену, - прочитал я вслух. - Женим тебя на вдове, золотой сэкономим.

Шуш протестующе замычал, пытаясь пережевать кусок мяса.

- Не хочешь на вдове, вот еще - семейная пара сдает флигель из двух комнат и кухни, пятьдесят рысей в неделю, отопление и водопровод включены. Потянешь семейную пару?

- Все бы вам смеяться, барин, - парень прожевал кусок и тяжело вздохнув, отхлебнул кваса.

- А чего грустить, Шуш. Деньги есть, одежду купили, сейчас жилье подберем, и вообще все шоколадно будет, кстати, не видел я тут шоколада, надо будет в бакалейную лавку зайти. Я думал, город большой, а тут обьявлений-то раз-два, и обчелся. Так, комната, комната, отдельный дом.. Нет, нужно чтобы хозяева рядом жили, за жильем ухаживали. Пожалуй, флигель будет самое оно. И смотри, от гостиницы в двух шагах.

Флигель мне понравился - небольшой одноэтажный домик, где-то десять на десять, с основной спальней, кабинетом и двумя маленькими комнатками для прислуги. Что удобно, два раздельных санузла - один для нанимателя, другой - для слуг. В доме также была большая гостиная-столовая с камином и нишей под кухню, и кладовая.

Он стоял в одном саду с основным домом - двухэтажным, и размерами раза в два побольше, но отделялся от него живой хвойной изгородью высотой метра в три, что создавало ощущение уединенности. От калитки к флигелю шла отдельная мощеная дорожка, возле домика стояла беседка со скамейками и столом.

Рыжеволосая хозяйка, чем-то напоминавшая Лину, только помоложе лет на десять и ростом пониже, и назвавшаяся Тиной Куровой, посетовала, что муж на службе, показала домик, обьяснила, как разжигается плита. Готовили на угле, но хозяйка была готова предоставить плитку на кристаллах и холодильный ящик, только вот подзарядка каждый месяц выходила в половину золотого. Я махнул рукой, мол, разберусь сам, для того, чтобы чайник вскипятить и яичницу пожарить, вполне угля хватало, а зимой холодильник не нужен, в доме был небольшой подвал с устроенным там ледником. Отопление тут, кстати, тоже было технологичное, без всякой магии - на угле, вполне неплохое, медные трубы вели от котельной к домам, поставляя горячую воду и в медные же батареи, и в ванные комнаты.

Перезимую, а там видно будет. Надо научиться заряжать эти все вещи, ан Траг меня уверял, что это не имеет особого смысла, и такого заклинания в списке пси-модуля не было, но это на той Земле, где обычная энергия дешевая, а тут даже электричества я не увидел, кто знает, может получится небольшой гешефт. Вон плитку и холодильник зарядил -неделя аренды домика.

- Ну что же, сниму на три месяца, а там посмотрим, - сказал я, запивая вкуснейшую плюшку чаем. - Это получается тринадцать недель по пятьдесят рысей. Правильно?

- Да, Марк, все так.

- Убираетесь как часто?

- Два раза в неделю, на Марс и Венеру, будет служанка приходить, убирать, платите за три месяца вперед, уборка войдет в цену. Если хотите, чтобы она стирала вещи ваши, белье постельное - где-то двадцать серебряных монет будет в месяц стоить, но она хорошо все делает, старательная. Еще чуть доплатите - и завтрак может приготовить. Ну а если что дополнительно надо, то уж сами с ней договаривайтесь, - Тина подмигнула.

Я отсчитал шесть банкнот по медведю, добавил пять десяток, подвинул Тине. Та достала из кармана палочку, поочередно прикоснулась к каждой банкноте, протянула мне два ключа.

- Это вам и вашему..

- Охраннику.

- Да, охраннику. Здесь надо убраться, к ночи все будет готово.

- Давайте так поступим, - я встал, пододвинув чашку и пустое блюдце из-под плюшек, - мы сегодня ночуем в гостинице, она тут рядом с вами, а завтра утром заселимся.

- Это в рыбаке? - хозяйка всплеснула руками.

- В нем.

- Моей сестры гостиница, - рассмеялась. - Могли у нее спросить, она бы сама сюда вас направила. Прежний постоялец уже дней пять как сьехал.

- Ну кто ж знал. Видите, как удачно получилось. Так что завтра утром ждите, пусть хорошенько все уберут.

На улице обрадовал Шуша, что тут родственники его ненаглядной живут, и что тетя тоже ничего так, если племянница не даст, то есть запасной вариант. На что парень обиделся, насупился и до самой гостиницы, впрочем, идти-то тут было всего ничего, со мной не разговаривал. Интересно, тут слуг можно пороть?

 

11.

Первый месяц моего пребывания в этом мире выдался спокойным, не чета первым двум дням. Пораспросив местных, аренду флигеля я продлил сразу до полугода, кое-как дороги просыхали только к маю, а по колено в снегу или грязи путешествовать совершенно не хотелось.

Славгород - небольшой даже по местным меркам городок с населением около пятнадцати тысяч человек, можно было пройти из конца в конец за час-полтора. Мне повезло, что вьехали в город мы с восточной стороны, наименее застроенной - тут было много частных домовладений, практически поселок. Ближе к центру шли многоквартирные дома, иногда доходящие до шести этажей, а дальше на юго-запад - пролетарские кварталы. Там стояли сталелитейный завод, мастерские по сборке какой-то техники для сельских работ, швейная и мебельная фабрики.

Так что я жил, можно сказать, в привилегированном районе, хоть не в самом его центре, иначе бы двумя золотыми в месяц мне не отделаться, но и не совсем на отшибе.

Кроме Восточного рынка, на который я попал в первый же день, были Северный и Южный, ради интереса я по ним прогулялся, но особых отличий не нашел.

Хозяин флигеля, Мефодий Филыч Куров, служил в приказе по делам торговли, и по всему видно - не бедствовал. Его повозка была отделана сафьяном и кожей, со сменными зимними опциями для бездорожья - колеса менялись на гусеничный ход, а дети от первой жены, почившей несколько лет назад, учились в дорогой гимназии в столице княжества. Подозреваю, что жалования помощника стольничего на все это не хватило бы, но по большому счету, меня это не касалось.

С Мефодием мы в первый же вечер хорошо выпили, поговорили об оружии, бабах и рыбалке, что еще нужно для крепкой мужской дружбы. К полуночи мы практически побратались и поклялись друг другу в вечной дружбе - в частности, он поклялся, что не будет поднимать мне арендную плату, а я - что не спалю его флигель. Вообще у нас было много общего - мы оба предпочитали бренди, стройных женщин и лапту, правда, что это значит, я узнал немного позже. Но по правде говоря, после двух бокалов янтарного, отличного качества, напитка, слово лапта звучало неплохо.

- Живем тут, работаем, нет простора для души, - выйдя на крыльцо, чиновник развел руки в стороны и схватился за стойку, чтобы не упасть в сугроб. - Вот веришь, я два года.. два года на рыбалке не был.

- А я недавно был.. да.. вот такую щуку поймал, - я тоже развел руки в стороны и показал, какую.

- Мо-ло-дец. - Мефодий за меня порадовался. - Как эта поганая зима пройдет, поедем на рыбалку. Я такое место знаю.. там осетра - во! - он махнул рукой где-то над головой, - взрывной кристалл кинешь, рыбу подводами увозить можно.

В общем, пожелай я лавку открыть или место взять на рынке, взятка для меня за это была бы в два раза меньше, это лендлорд мне клятвенно пообещал. Правда, потом слово свое забрал, но десять процентов скидки гарантировал. Хороший человек.

В кладовой дома обнаружился очень ценный предмет, оставшийся от прежнего постояльца - глобус. Его я поставил на самое видное место - во-первых, этот глобус был с секретом, он открывался, разделяясь на две половины, и внутри помещались несколько бутылок и стаканов, так что звал я обычно гостей не выпить, а изучать географию, с кристаллами правды этот повод пошел на ура. А во-вторых, на глобусе довольно подробно была представлена география местного мира.

Империя со столицей в Риме, о которой так часто упоминали, занимала всю Европу, кроме совсем Восточной, Турцию, Северную Африку, Ближний восток и Крым с Кавказом.

Славянские княжества с юга и запада граничили с Империей, с севера - с норманскими королевствами, а на востоке шли Пустые земли севернее до Байкала и до самых океанов.

Норманские королевства занимали, применительно к привычной мне карте, территорию Скандинавии, Британии, Канады и северных штатов США, и Канады, а все что южнее, в Америке было под властью коренных народов. Ацтеки занимали оставшуюся часть США и север Мексики, Центральную Америку и Карибы подгребли под себя майя, а всю Южную - инки.

Африка, похоже, тут особо никого не интересовала - ближе к экватору и дальше на юг стран не было, Индия так и была сама по себе, а Азия напоминала лоскутное одеяло, из очень мелких лоскутков - даже на территории маленькой Японии было несколько отдельных государств.

Мой интерес к географии носил скорее теоретический характер, дольше положенного времени я тут задерживаться не собирался, пускаться в рискованные путешествия - тоже, найти бы дело по душе, и время пролетит незаметно.

К тому же у меня появилась цель.

Мало того, что меч зарядился на какую-то мизерную, но долю процента, так еще и время перезарядки портала уменьшилось почти на минуту. И с тех пор, как я выбрался из леса в город, этот показатель не менялся.

Значит, что-то я такое сделал, что позволило хоть чуточку, но зарядить девайс. Два. А может и три, такт-костюм принимал в битве с волком участие, так что мог и разрядиться. Меч, кстати, я тоже разрядил - того заряда, который накопился, хватило на несколько ударов кнутом по стенкам подвала.

Магический фон, который исправно наполнял мой внутренний источник, на зарядку техно-оборудования не влиял никак.

Первое, что я сделал - воспроизвел свои действия, не со стопроцентной достоверностью, но приближенно к ней. Вышел в лес, благо идти было не так долго, покидал файр-болы, льдышки, молниями посбивал несколько шишек, создавал светляков разной цветовой температуры - но все без толку. Портал не уменьшил время зарядки ни на секунду. То есть отсчет шел, и время убытия неумолимо приближалось, но все с такой же скоростью.

Следующей, вполне логичной мыслью было то, что время перезарядки как-то связано с заклинанием Синей смерти. Ради проверки этой версии можно было вступить в группу охотников на изменённых, но подумав, я решил пока не торопиться с этим. Вполне возможно, что именно заклинание Синей смерти заряжает портал, вот только усилия не будут стоить результата. С кладом я возился не меньше десяти минут, потом сражался с волками - у них тоже что-то такое в глазах было, и за все это получил всего минуту в плюс. То есть, даже если я буду распутывать эту паутину в режиме 24/7, это даст мне всего несколько месяцев форы. Ну и существенную вероятность того, что до момента, когда портал зарядится, я просто не доживу.

Но все равно, этой версией я занялся плотно.

Сначала выяснил, что в местной библиотеке книг по магии нет, и не предвидится. Это знание обошлось мне в один золотой за абонемент на полгода. К золотому, если бы мне захотелось взять какую-нибудь книгу домой, добавлялись пятерка залога и по две рыси за каждую неделю чтения. А мне захотелось - не каждый же вечер пить, иногда надо и почитать что-нибудь кроме глобуса.

В лавках книг по магии тоже не было, даже популярных, типа "Шмагия для чайников". Вообще. На вопрос, где купить, продавцы разводили руками - сроду тут такого добра не продавалось. Но раз была магия, где-то ведь должна быть информация по ней. Пришлось слегка рискнуть и пораспросить новых знакомых, благо, в них недостатка не было. Наличие глобуса и отсутствие жены ставило меня в местном рейтинге людей, с которыми не грех и выпить в сатурнову ночь, прямо таки в топ. Мефодий в ближайший выходной, интеллигентно поинтересовавшись, не буду ли я против расширения нашей дружной компании из двух любителей рыбалки, и получив согласие, привел местного околоточного надзирателя - нечто вроде начальника над участковыми, лысеющего уже, но вполне крепкого мужчину лет сорока, владельца магазина одежды - брюнета с мощным носом и таким же здоровьем, позволяющим изучать географию хоть ночь напролет, товарища столоначальника почтового приказа, вальяжного, с необьятным пузом и таким же самомнением, и старшего распорядителя музея.

Вот с этими людьми каждую субботу мы собирались, играли в местный аналог покера, с колодой в девяносто две карты и костями-икосэдрами, по маленькой, чтобы не обидеть друг друга, суммы, переходящие из рук в руки, за весь вечер едва все вместе составляли золотой, вели разговоры ни о чем, вроде рыбалки, охоты и баб.

В первый же вечер знакомства я, словно случайно, разжег камин, коснувшись дров. Гости переглянулись, но потом вели себя так, словно ничего и не было. Первую неделю я ждал вторжения магической полиции, или колдовского спецназа - под боком у них могучий волшебник жжет дрова наложением рук, надо ведь прийти, проверить. Но нет, никто не появлялся.

Тогда я решил пожертвовать половиной золотого и зарядить плитку - уж колдуна, пришедшего, чтобы показать свой класс, я бы разговорил. Оказалось, что зарядные блоки этих вещей нужно сдавать в колдовской приказ, и потом получать - в порядке общей очереди. Появилась ниточка.

Колдовской приказ в центре города занимал небольшое двухэтажное здание, окруженное забором. Небольшая калитка вела к постройке, в которой молодые люди в жилетах и с белыми нарукавниками принимали блоки - от ящиков размером с почтовую посылку для самоходных телег, до небольших коробочек, как раз такие были в холодильной установке и плите. Выдавалась квитанция, на коробочку ставился номер, через два дня можно было приходить, забирать. Я даже пожалел, что уехал из села - там-то колдун сидел в зоне доступа, здесь же все происходило через третьи руки.

В один из вечеров, бросая кости, я поинтересовался у надзирателя, не нужно ли мне явиться к местному магическому начальству и встать на учет, на что тот похлопал меня по плечу и сказал, что никуда идти не надо, то, что я в городе, уже знают, и при необходимости сами придут. Успокоил. На вопрос, нужно что-то платить, если зарабатываешь деньги магией, он удивился, сказал - как везде, спросил, есть ли у меня диплом княжеского университета, и, получив отрицательный ответ, посоветовал настоятельно без диплома ничем таким не заниматься, иначе даже он за большие деньги не сможет ничего сделать. А вот начальник сыскного приказа может, но не при моих капиталах. Из чего я сделал вывод, что и мое материальное положение здесь кому надо хорошо известно.

Так что к середине второго месяца неспешная местная жизнь начала меня изрядно бесить. Даже служанка заметила, натягивая панталоны, мол, че то вы смурной, барин. Может, мол, подружку привести, втроем все веселее будет, хоть и добавить чуть придется. Я отмахнулся, уже жалея, что не уехал в Жилин, там хоть и дороже, но не такое сиволапое зажопье.

Театр, центр местной культурной жизни, тоже не вдохновлял - ставили в нем спектакли римских авторов, как древних, так и современных, игра актеров была на высоте, но вот сами тексты были скучны до невозможности. Или, если хочешь что поизящнее - балет. Настоящий, классический. Два раза я выспался, и больше в театр не ходил - спать на кровати или в кресле у камина куда как удобнее, чем в ложе в окружении десятка таких же театралов.

Шуш все так же бегал к своей ненаглядной, судя по всему, она ему не давала, да и тетя ее как-то сказала, что девочка ждет принца на белом коне, а под Шушем любой конь сдохнет. Но погулять, за ручку подержаться, даже в театр сходить по контрамаркам, которых друга Мефодия, музейного босса, было всегда много, и стоили они в несколько раз дешевле обычных билетов, хоть и на приставные места. Может он и еще куда бегал, не знаю, за слугой своим я особо не следил, все равно до весны со мной тут проторчит, а потом пусть идет к своей ненаглядной хозяйке, толку от него никакого нет, только если для антуража - верзила с двустволкой и злобным выражением лица. Вот только, падла, краснеет, как чего ни скажи. Видели краснеющих телохранителей? Вот и я такое - нечасто.

Правда, когда я в лес ходил, тренироваться - а внутреннее ядро хоть и на малые доли, но росло, Шуш нес мои вещи, кипятил воду на костре и бутерброды делал. И пьяных гостей доносил до повозок, я бы не смог, а он взвалит на плечо - и несет, будто это не человек, а сверток легкий. Несколько раз его пытались переманить, но нет, ни в какую. Чувствую, будет мне его не хватать.

Слова надзирателя натолкнули меня на мысль. Каждый день я пытался зарядить плиту самостоятельно, первое время не получалось ничего, но в один из дней я почувствовал, что какой-то результат есть. Взглянул на батарею - она еле-еле светилась белесой дымкой. За неделю усилий я наконец-то зарядил кристалл внутри батареи настолько, что плитка разогрелась и вскипятила чайник, и еще заряд остался.

На очередной встрече любителей географии Шуш варил кофе на плитке. Получалось у него не то чтобы хорошо, но для шестерых нетрезвых мужиков и такой сойдет. Увы, демонстрация новых возможностей также не принесла результата, гости выхлебали кофе и переключились обратно на алкоголь. Только владелец лавки заметил, что вот его служанка варит кофе еще паршивее, с чем все согласились, видимо, было что сравнить.

В один из дней Меркурия, или проще говоря - в среду, я сидел у камина с чашкой кофе в руках - Шуш по моему требованию прошел курс молодого барристы у хозяйки гостиницы и таки научился варить более-менее приличный напиток, - и читал историю Пограничья, моей вероятной родины. Пограничье, разбитое на сотни мелких боро, шло неширокой полосой по западной границе княжеств, захватывая Прибалтику, Ленинградскую область, Карелию и вплоть до Архангельска, и отделяя княжества от норманнских королевств. Я сам родился в Суоярви, правда, через год мы переехали, но по всему вполне мог вести свою родословную из Пограничья. Барон Травин. Звучит!

Дрова потрескивали в камине, половина огромного пирога с дичью из соседней булочной практически дождалась своего часа, удобное кресло и скамеечка для ног с подушкой предлагали прямо тут и уснуть.

За окном еще было ясно, но скоро стемнеет, ранней зимой ночь наступает уже практически днем. Так что я никуда не собирался вылезать из своего кресла, резонно считая, что достаточное количество пирога и чая можно растянуть от обеда и до самого сна.

- Барин, тут это, - Шуш просунул голову в дверной проем и усиленно ей мотал.

- Шуш, - благодушно произнес я, - ты тупеешь с каждым днем. А все от недоеба, давно бы уже эту Кеси завалил. Ну что там?

- Там Есей Филентич пожаловали.

- Так зови, видишь, я тут один, разве может мне господин околоточный надзиратель помешать.

- И то верно, - сбросив шапку и шубу на руки Шушу, в комнату ввалился местный участковый. - Только помочь.

- Предлагаю начать с пирога, - я покосился на столик, куска должно было хватить на двоих.

Есей плюхнулся в подвинутое Шушем кресло, схватил тарелку с пирогом и откусил кусок.

- Вот ведь Тихон, зараза, хорошо печет. Я даже закрываю глаза на то, что мясо он у браконьеров покупает.

- Так ведь у них лучше и дешевле, - резонно ответил я. - Где сейчас лосятину нормальную на рынке купишь. Кофе?

- Давай. Только чашку побольше, и с лузитанским бренди. Прям холодрыга сегодня, зима как всегда внезапно началась.

Он отхлебнул из литровой кружки, поднял ее в воздух, - Твой Шуш прям с каждым днем растет. Продашь или может в карты?

- Так он человек вольный, в закупе пока, но обещал отпустить, как время выйдет. А в карты я тебя послезавтра обыграю, и статуэтка твоя, которую ты чуть ли не целуешь, не поможет.

- Но-но, - надзиратель чавкнул пирогом, - над Симарглом смеяться нельзя, иначе удача отвернется. Но я тут вот по какому делу.

Я хохотнул и махнул рукой, мол, не обращай внимания, это о своем, о девичьем.

- У нас околоток спокойный, но представляешь, сегодня обокрали оценщика, Драгошича. Да ты ведь с ним знаком.

- Да, - не стал скрывать я, - золотой человек. Помог старую фамильную телегу продать.

- Ну так вот, скоро Сатурналии, мы хоть честные славяне и не признаем имперских богов, но неделя праздников никогда лишней не бывает. А у меня кража нераскрытая, жена Драгошича, дура, крик подняла, дело в ход пошло. Начальство проклясть обещало, если не смогу ничего до сатурнева дня сделать, грозились из столичного приказа прислать колдуна-дознавателя, а мне он тут совершенно не нужен.

- Помочь - я всегда готов. Только скажи, чем? В розыске я как свинья в померанцах.

- Там или колдун все сделал, или с амулетом обокрали. Через магическое стекло смотрю - нет ничего. Может ты что увидишь.

- А разрешение?

- Так ты не за деньги, добровольно. А Драгошич всегда отблагодарит, тут уж не сомневайся. Собирайся, повозка рядом с крыльцом, и ехать тут чуть.

Я кивнул, быстро переоделся в зимний комплект - и правда, холодно, градусов пять мороза, не больше. Или не меньше?

 

12.

Санная самоходка околоточного за десять минут домчала нас почти до границы с центром города, мы заехали в большой двор и остановились у портика с резными колоннами и статуей.

Хозяин уже поджидал нас около двери, нервно комкая платок в руках.

- Сюда, - он приглашающе кивнул, поднимаясь почти бегом на второй этаж.

- И чего так спешить, - Есей успел скинуть одежду проворному слуге и еле поспевал за хозяином. - Третий раз уже смотрю, а толку нет.

Я тоже скинул меховую куртку с капюшоном и варежки, коврик возле входа моментально впитал всю жидкую грязь с ботинок. А неплохо оценщики живут - картины на стенах, расписные витражи, двери ценных пород дерева, я себе в квартиру такие не поставил, жаба задушила, а этот вон весь трехэтажный дом ими обустроил. На полу мрамор чередовался с паркетом, хрустальные люстры свисали где надо и не надо, и как только такой честный человек до сих пор, и на свободе.

Возле двери кукольная брюнетка, заламывая руки, что-то там причитала, стараясь не морщиться, чтобы не смазать макияж.

- Заткнись, дура, не до тебя сейчас, - рявкнул Драгошич, распахивая дверь и пропуская нас в небольшое помещение. - Это приемная, тут обычно секретарь сидит, но его уже три дня как нет, уехал навестить какого-то умирающего дядюшку, вроде как за наследством, проводит с ним и день и ночь. За дверью - мой кабинет, в нем шкаф схоронный, вот из него украли.

На месте секретаря сидел невысокого роста человек со стертыми чертами лица, в очках и тоненьких усиках. Уши еще у него смешно топорщились. Зализанные волосы придавали человечку вид слегка придурковатый, но вот глаза за толстыми линзами выдавали личность весьма незаурядную, взгляд такой пронзительный, до глубин просвечивает. И это без всякой магии, а то мой пси-помощник уже бы тревогу бил.

- А это дьяк из городского сыскного приказа, Феодор Анисович Тушин. Познакомься, Марк Львович Травин, заезжий колдун, мой хороший знакомый.

Очкастый привстал и слегка поклонился.

Я в ответ наклонил голову и посмотрел на надзирателя.

- Мы тут уже все осмотрели, - он, испросив взглядом разрешения у Драгошича, приоткрыл дверь. За ней раскинулся квадратов на восемьдесят кабинет, со столом, креслом и застекленными шкафами красного дерева, заполненными книгами и стопками бумаг. Один из шкафов был распахнут и пуст. - Вот тот открытый шифоньер и есть схоронный ящик.

- Что-то хлипкий какой-то, - поделился я своими сомнениями.

- Обереги второго круга, шесть штук на дереве и по два на каждом стекле, со звуковым и световым сигналом, активной защитой и распознаванием хозяина. Чужого ближе чем на метр не подпускает, на испытаниях трех ватажников убило насмерть, - с гордостью в голосе поделился техническими характеристиками серванта оценщик. - В триста золотых мне обошелся.

Я присвистнул и уважительно покачал головой.

- Ко всему система охраны, - Есей кивнул хозяину, тот подошел, приложил ладонь к двери. В комнате от стены к стене и от пола к потолку протянулись еле заметные белесые нити. - Ставил колдун из столичного колдовского стола, из бояр Тятьевых. В магические окуляры не видна, так что просто поверь на слово, она там есть.

Он сделал знак рукой, дьяк подошел к двери, поводил тросточкой перед собой, задев одну из нитей.

Тотчас браслет у Драгошича на руке запищал и завибрировал, а через несколько секунд примчались несколько охранников с саблями наголо и ружьями наизготовку. Убедившись, что все в порядке, учебная тревога, отправились обратно.

- Поражен, - честно сказал я. - Столько всего из-за пустого шкафа.

Есей было хохотнул, но под вглядом хозяина осекся.

- Мы позвали вас, чтобы вы посмотрели, не осталось ли каких-то магических следов в шкафу. - оценщик отключил сигнализацию и пригласил нас в кабинет, недоверчиво глядя на меня, видимо, мои предполагаемые умения оптимизма не внушали, вид несолидный, наверное.

Я подошел к шкафу.

Обычный сервант красного дерева, стекло матовое, на дверцах даже замка нет, только защелка. На дерево нанесены какие-то знаки, видимо те самые обереги, я пригляделся - небольшая дымка в них была, но совсем на грани восприятия

- Обереги разряжены, - пояснил Есей.

- Вижу, - кивнул я и приоткрыл дверь пошире.

Три полки, все пустые. Вот только на стенке между второй и третьей что-то виднеется. Я создал светляка, самонадеянно протянул руку к еле видной клубящейся массе и получил слабым разрядом по пальцам.

- Упс. Вон там лежало, да?

- Как ты угадал? - озадаченно спросил хозяин.

Я не ответил, продолжая при свете исследовать полку. В клубке явно что-то было, и это что-то только что пробило мой щит.

- Господин Тушин, а не одолжите ли мне трость?

- Только с возвратом, - очкарик протянул мне тросточку с серебряным набалдашником, что он с ней зимой делает, интересно. Тут посох нужен, как у деда Мороза, чтобы через сугробы пробираться.

- Тут я ничего обещать не могу, как дело пойдет, - обнадежил я дьяка, защитил кисть чем-то вроде полусферы, как гардой, обращенной ко мне выпуклой стороной, и ткнул тростью прямо в клубок.

Нас спасло то, что дверцы у шкафа были распахнуты, а основные действующие лица заглядывали мне через плечо из-за спины. Сервант просто разорвало. Стекла вылетели, они шрапнелью прошлись по кабинету, изрезав обивку на стенах и мебели, вырвав куски дерева из стола и срезав люстру, которая грохнулась на то место, где мы стояли. Но нас уже там не было - той же волной меня вынесло прямо на спутников, и мы вчетвером отлетели на середину комнаты.

Я очнулся от того, что кто-то мне лил воду прямо на голову. Не лучшая идея, если учесть, что мне еще по морозу обратно ехать.

- Что тут произошло, - рядом мотал головой Есей, стоя на четвереньках. Догадливый.

Дьяк тормошил Драгошича, я оттолкнул доброжелателя и посмотрел на него. Точнее на нее. Симпатичная девушка лет восемнадцати - двадцати, в передничке и кружевной блузке, со светлыми волосами и выпирающей на твердый третий размер грудью, перестала увлажнять меня и уставилась на хозяина, который как раз что-то замычал.

- Вот его полей, - посоветовал я девушке.

- Нет, дядя этого не любит, ругаться будет потом, - пролепетала незнакомка, прижимая к себе графин с остатками воды.

- А я значит люблю и не буду, - кое как поднялся на ноги, озираясь вокруг. - Ничего себе чихнула.

- Что? - девушка уставилась на меня голубыми глазищами.

- Да так. Это я о своем. Дьяк, как тебя, мозги отшибло, не помню, что произошло?

- Так бомба колдовская, - тот помог Драгошичу подняться и усаживал его в чудом уцелевшее кресло. - Мы тут с утра все перерыли, никто ничего не заметил, даже в линзах колдовских. И тут вы с тростью моей.

- За трость прости, новую тебе куплю, - поморщился я. - Ну что, дело раскрыто?

- Наоборот, - казалось, дьяк лучится от счастья, - еще все запутаннее стало.

- Так может, расскажешь, что произошло-то?

Дьяк поглядел на Есея, тот помотал головой.

- Не велено.

- Да чего уж там, - Драгошич махнул рукой, морщась и нервно моргая, - я сам расскажу, тем более что ничего такого тут нет. Кто-то ночью, когда я спал, прокрался в мой кабинет и украл дорогую мне вещь. Охранная система была включена, я специально проверил, обереги в прошлом месяце заряжали, и на вещи лежало заклятье невидимости. Теперь оказывается, что похититель не только отключил систему и потом включил ее обратно, разрядив охрану схрона, но и закладку колдовскую оставил, видимо чтобы меня, пошарь я в шкафу, разорвало. Жена, дура, свояку своему сообщила в удельную канцелярию, а мне тут сыскари из столицы не нужны, так что вот Феодора Анисовича позвал, он в частном порядке это расследует. Ну и Есей Филентич для порядка, если вдруг татя найдем, а мне с ним не с руки разбираться будет. В шкаф до вашего приезда мы не лезли, да и что там смотреть, пустой и пустой. А теперь и вовсе не полезем - некуда.

- Тут понять надо, как он сигнальную систему отключил, - включился в разговор Есей.

Отключил. То ли от удара головой, то ли просто показалось, но мне в голову пришла мысль. Неожиданная.

- Давайте проведем следственный эксперимент, это недолго, - предложил я.

- Что?

- Это по-нашему розыск шутейный, - пояснил дьяк надзирателю.

- А.. ну если хозяин не возражает.

- Хозяину все равно уже, хуже не будет, - оценщик махнул рукой.

- Тогда давайте пройдем в приемную, - начал распоряжаться я. - Так, холопы, тащите отсюда барина и товарищей его, и меня заодно, а то слаб ногами пока.

Охрана, топтавшаяся на месте, сделала точь в точь, как ей было сказано - вытащила нас из комнаты, рассадило по креслам и стульям, подперла своими телами, чтобы мы на пол не грохнулись.

- Милослав, - вспомнил я, как зовут оценщика, - включите еще раз охрану.

Тот пожал плечами, мол - чем бы я не тешился, с помощью охранников пододвинулся к двери и приложил ладонь.

Есей уставился через свой монокль на нити, но явно ничего не видел. А я встал перед дверью и пригляделся.

В движении нитей была своя система. Они не стояли на месте, а перемещались, но не хаотично, а повинуясь какому-то алгоритму.

- Погоди, - я поднял руку на какую-то реплику дьяка, покачался на ногах. - Три раза влево, один вправо, шаг вперед, два влево, шаг вперед, два вправо, назад, качнулся, шаг вперед.. Поворот..

На меня смотрели как на сумасшедшего, но процесс настолько захватил, что я не обращал внимания.

- Ага, вот та.. нет, я бы не прошел, если наклониться, то справа - нет, а если слева, тоже не прохожу.. нужен кто-то.. - и я показал себе на подбородок .- Вот такого роста.

- Какого еще роста, - раздраженно бросил Драгошич.

- Сейчас покажу. Только не отключать ничего. - Я перешагнул через порог.

Три раза влево, один вправо, пропускаю нить на уровне груди, она идет влево, делаю шаг вперед и сразу два шага влево, кажется, что нитей много, но когда находишься между ними, промежутки довольно большие. Так, еще шаг вперед и два шага к шкафу, шаг назад, две нити проходят почти впритык к левой руке, качнулся, прогибаясь вперед и пропуская нить над собой, сделал шаг, повернулся.

И очередная нить коснулась меня на уровне носа. Браслет на руке хозяина дома заголосил и завибрировал, охранники были уже тут, смотря на меня прямо-таки анимешными глазами.

- Отключайте, - скомандовал я, и дождавшись, когда нити исчезнут, вернулся в приемную.

- Что это было, - Есей поморгал, помотал головой.

- Полагаю, что Марк Львович каким-то образом видит охранную систему, - поделился результатом логического построения дьяк.

- Хорошо, предположим, - Драгошич поднял ладонь. - Но почему она включилась.

- Марк Львович хотел сказать, что дальше не смог пройти, потому что слишком высок, - опять влез дьяк.

- Точно, - я кивнул. - Ваш вор должен быть меньше ростом. Максимум мне по подбородок, но не слишком низким - я два раза перешагивал, а человеку маленького роста это было бы затруднительно.

- И еще он должен видеть эту сеть, а даже с нашим магическим окуляром это невозможно, - продолжил дьяк, - значит, ограбление готовилось, такой окуляр стоит никак не меньше трех сотен золотых, а то и пяти.

- Не пойму, - Драгошич развел руками, - вещь та стоила медведей сорок, может чуть больше, но никак не дороже пятидесяти, рядом, в других шкафах, лежат бумаги, которые, укради этот тать, ему удалось бы продать за гораздо большие деньги. И ради этого привлекли одаренного...

- Ну не совсем, - Тушин достал платок и высморкался. - Чтобы бомбу поставить, достаточно ее в защитную ткань завернуть, а потом в ней же и ко.., - он закашлялся, - кошель вынести. Так что мы имеем татя, ростом два аршина и два-четыре вершка, гибкого, с магическим окуляром явно имперского производства, предположительно в защитном маскировочном костюме с антимагической обработкой, и перчатками защитными. Этот самый тать проник к вам в дом, дошел до кабинета, открыл дверь, глядя в окуляр, дошел до схронного шкафа, разрядил обереги с помощью гнилой воды, ценой в сорок золотых за флакон, поставил колдовскую бомбу стоимостью еще в двадцатку, хотя я бы по силе взрыва сказал - и на тридцать тянет, вытащил охраняемый предмет, спрятал его под одеждой и вышел. На все потратил пятнадцать минут и порядка семисот золотых, чтобы выкрасть предмет стоимостью в сорок.

- И какие выводы, - Есей что-то пометил себе в записной книжке.

- Скажу, что если кто-то потратил столько денег, чтобы украсть какую-то мелочь, то значит, поймать его будет стоить гораздо дороже. И согласится ли на это хозяин... - дьяк покачал головой.

- Да, вы правы, - Драгошич кивнул, - видимо, вещь действительно дорогая, но я даже не знаю, в чем ее ценность. В нашей семье она всего второе поколение, шурину моему принадлежала, а ему по наследству перешла, я, как оценщик, имел возможность к разным людям обратиться, никто ничего, кроме такой стоимости, не назвал, и никто этой вещью не интересовался. И думаю, Феодор Анисович совершенно прав, искать этого грабителя будет себе дороже. Так что, Есей Филентич, есть у вас на примете какой-нибудь шаромыжка, на которого можно будет повесить это дело? Дам пять золотых и столько же вам.

- Найдем, за пять золотых тут очередь выстроится.- Есей усмехнулся.

- А вам, Марк Львович, я могу предложить работу. На следующей неделе приедет Тятьев из столицы, вы уж поспособствуйте, чтобы он тут получше систему мне установил. А я отблагодарю, не сомневайтесь. И за сегодня тоже.

Мы втроем вышли на улицу и уселись в возок надзирателя.

- А все же кто это мог быть? - Есей поморщился, стряхивая снег с бортика и поправляя шубу, которая стала тяжелее на десять золотых.

- Так многие подходят. Если бы попроще было, десяток татей назвал, да хоть Рында Кривой, или Малыш Тютя, - пожал плечами дьяк. - Только, во-первых, им никто такое снаряжение не даст, и во-вторых, не пойдут они на такое дело, с Драгошичем связываться, тут гастролер какой-то, прямо по цели шел, так что его тут уже нет. Если только Слепая Син, но про нее лет пять уже ничего не слышно, говорят, в Булгарское царство подалась, а то и совсем в Империю. И вообще многие считают, что ее и не было, легенда это просто. А вещица что, Драгошич цены на драгоценности знает, сам небось и оценивал. Так что крали под заказ, больше своих денег может стоить, только если кому в коллекцию нужна, сейчас новая мода из империи пришла, всякие безделушки коллекционировать. Люди с ума сошли, всякую дешевую дрянь скупают вдесятеро. Не поверите, приятель мой в столице старую пивную кружку за три золотых продал.

- Отчего же не поверить, дураки всегда есть, а то как заработать-то, - подтвердил Есей, дергая рычаг. - И все же, какой-то смазанный образ татя получается, как выглядит он, так никто и не видел, молод ли, стар, нос большой или маленький, глаза какого цвета.

- Ты сам-то как думаешь?

- У Малыша Тюти карие, - усмехнулся Есей. - Тем более вышел только что из тюрьмы местной, а есть-то хочется. За два золотых он не то что в краже повинится, он стольному дознавателю все в деталях расскажет и покажет, и амулет истины, пройдоха такой, обманет. Особенно если ты, Феодор Анисович, будешь рядом сидеть и трость свою в руках держать. Ой, прости.

- Набалдашник остался, а трость сделать недолго, - дьяк усмехнулся. - Вон Марк Львович опять же обещал новую купить.

- Отчего же не купить, - кивнул я головой. - Вы, как закажете, со счетом ко мне присылайте, заплачу. И заодно на Малыша Тютю можно повесить порчу имущества, он же бомбу подложил.

- Тютя может. Помнишь, как он в позапрошлом году у казначея торгового приказа, который проворовался, двадцать золотых украл, так и не нашли, куда дел. Так когда из дома вылезал, все цветы перетоптал. На том и повязали. Ботинки-то грязные.

- Ну да, еще октябрь холодный стоял, слякотный, - согласился дьяк.

- И все же, - дьяк нахмурился, - примет мало, нужна конкретика. Наверняка в окно видел кто эти русые вихры и характерный нос картошкой.

- Уверен, что видели, - согласился Есей, - свидетелей полон дом.

Местные полицейские рассмеялись. Вот ведь сыск, веников не вяжут.

Я-то точно знал, что тать - рыжий. На средней полке в углу, там, где тень падает, волос лежал, завитой такой, длинный, при свете огонька аж горел.

 

13.

Домой я вернулся уже затемно, уселся на свое любимое место перед медленно прогорающими дровами, вытянув ноги и накрывшись пледом.

И незаметно уснул.

Жизнь продолжалась своим чередом, вот только служанка куда-то пропала, кажется - заболела от трудов тягостных, теперь в доме убиралась Кеся из гостиницы под строгим присмотром хозяйки. Так себе убиралась, не следи за ней Тина, заросли бы грязью. Строгая хозяйка лично проверяла, как племянница выполняет свои временные обязанности, и даже показывала ей, личным примером, как именно надо все делать. Я на такое издевательство смотреть не мог и уходил куда-нибудь подальше.

Дел особо не было, Шуш к своим обязанностям относился спустя рукава, все куда-то пытался убежать. Крепостник из меня никакой, это я еще на предыдущей Земле понял. Так что если вдруг обзаведусь тут поместьем, сожрут меня крестьяне с потрохами, отдам все и пойду, как Лев Толстой, с котомкой.

Днями шлялся по городу, просто так, только вот в среду все-таки сьездил за город, вволю напулялся магическими снарядами, так что новая полянка образовалась. После чего сказал скорее себе, чем зрителям в лице Шуша, что от такого напряжения здоровье может пошатнуться, и теперь до следующего понедельника отдых, камин и хорошее питание. И никакого колдовства.

Под это дело приказал Шушу за ужином сбегать в соседний гостиничный ресторан, лень было идти куда-то. Шуш, несмотря на свои размеры, двигался быстро, так что через двадцать минут я уже выдавливал лимон на кусок запечёной с раками и спаржей осетрины. На копошащегося в кухонном уголке слугу я внимания почти не обращал, и тот, видимо подумав, что мне скучно, решил развлечь меня беседой.

- А правда, барин, что татя вы нашли?

Я махнул вилкой, пережевывая кусок, вот ведь личность любопытная, все время что-то выспрашивает, и вообще ж этот, крепостник, по сути, надо пороть его. Или еще как-то воспитывать, чтобы под руку не лез.

- Не, не поймали, а чего ты вдруг об этом заговорил? - хорошенько отхлебнул илирийского, что-то вроде портвейна, только покрепче. Как приехал, почти бутылку уговорил, видимо с холода, Шуш еще неодобрительно головой кивал, глядя на то, как быстро содержимое уменьшается.

- Так вот ведь, в ресторации повар сказал, что вы с надзирателем за татем ездили, из самострела в него стреляли, он убег, а вы, барин, значит потом его схватили силой своей колдовской. А разносчица рассказывала, что вы просто руки вытянули, а из них два орла - и набросились на поганца этого, заклевать насмерть хотели, но вы, добрый человек, отозвали их и велели только глаза выклевать. Чтобы неповадно было нечестивцу на честных людей и их имущество смотреть.

Надо же, как слухи быстро расходятся. Значит, Малыша Тютю уже "поймали".

- Брешут, - я подманил к себе Шуша и понизил голос, - только ты никому. Это тайна.

- Могила, барин, - пообещал здоровяк.

- Татя-то мы поймали, да не того. Понимаешь, тут новые улики обнаружились, ну обстоятельства новые. Не подходит тать этот под них.

- Как же так, ведь поймали же. И что, невинный человек будет сидеть? - возмутился Шуш.

- Ну не невинный, он и за другие свои проделки попался, а вот настоящий тать на свободе ходит. У полиции, ну у приказа розыскного, конец года, им этот тать ох как нужен, сам понимаешь, премии там, то да се, а пока суть да дело, они другого, настоящего татя отыщут. А я им помогу, правда, - я пьяно хихикнул, - они не знают пока, что не того поймали.

- Да как так, барин?

- Улика! - я поднял указательный палец правой руки, левой вытаскивая из нагрудного кармана волос и показывая Шушу. - Вот, волос татя. А по этому волосу мы найдем его, никуда, голубчик, не денется.

- Так чего вы сразу не отдали это надзирателю, - удивился слуга.

- Нет, пусть сами пробуют, без меня. Этот тать, он же не делал ничего, они быстро поймут. А потом, как соберемся на сатурнову ночь, я им волос покажу, еще приедет розыскник этот, дьяк, как там его. Тихий, Тихвин. Не помню. Но не человек, а зверь, зубами в улику вцепится, не оттащишь. Амулет у него есть, предмет в него кладешь, который татю принадлежал, а лучше часть какую, палец, например. Или вот волос. И амулет этот прямо показывает, где этот гад скрывается. Вот мы тогда охоту и устроим, не все же в карты играть.

- Вот ведь вы какой молодец. Эти околоточные супротив вас просто дети малые.

- А то, - важно покачал головой. - Гордись, что у тебя такой барин. Самый умный и красивый. Или умный. Короче, что-то мне спать охота, я тут посижу немного, и пойду баиньки. А ты сегодня можешь быть свободен, вот, - я вытащил из кармана монету в десять рысей, протянул ее Шушу, но нечаянно уронил. - Иди, нажрись за мое здоровье, и трахни наконец эту девку свою, тут должно хватить.

Сквозь прикрытые веки отблески огня до вспыхивали, то утихали, Шуш погремел посудой, в звуках этих слышылась гордость за такого мудрого меня, потом дверь хлопнула, шаги поскрипели по снегу, удаляясь от домика.

Ну и мне пора.

На следующее утро встал как огурчик - бодрый, отдохнувший. Как раз слуга Драгошича принес приглашение на понедельник, Тятьев должен был прибыть часам к 11, и Милослав просил меня подойти чуть раньше, чтобы поговорить перед встречей со столичным колдуном. Шуш, узнав, какие знакомства мне предстоят, задумался, похоже, как задержаться у меня на службе и после зимы.

Мы с ним походили по лавкам, я подобрал несколько необходимых дома вещей, которые давно хотел прикупить - пару кастрюлек, плитку-то я мог заряжать, вот взял, чтобы без дела не стояла. Новую скатерть на стол, старую игроки в покер засрали так, что мама не горюй. Ну и там по мелочи - молоток, отвертку, гвозди, скобянку всякую - дом хоть и хозяева содержали, но иногда мелкий ремонт можно самим делать, не все же ждать, пока сподобятся лендлорды свои косяки поправить. Бечевку - а то сушить белье, и нет ее.

И свечи купили, хоть лучше магического освещения нет ничего, но вдруг мне романтизма захочется, вот у Драгошича племянница очень даже ничего, в понедельник увидимся, может, встречаться начнем, а там любовь, романтизм, прогулки при луне и ужины при свечах. И это дало повод для очередных шуток над Шушем, у которого, несмотря на все старания, даже до второй базы, похоже, не дошло.

На рынке встерили Лину, хозяйку гостиницы, и мелкую Шушину любовь, они тоже за покупками отправились. День Юпитера, как же - считается, что торговцы не такие внимательные, как в день Меркурия, и более великодушные, можно у них купить что-то выгодно. По мне, так эти сволочи никогда своего не упустят, в любой день постараются обмануть и обсчитать.

Ну и приодеться решил, раз уже в свет выхожу, прикупил себе скромный такой, с серебряной вышивкой, черный камзол и такие же бархатные штаны, удобные низкие сапожки на меху и гетры. На камзоле приказал пушку вышить и над ней четыре пятиконечные звезды - я ж капитан, хотя тут никто этого и не знает, но на рисунке, который быстро накидал портной, выглядело неплохо, а уж серебром по черному - будет очень стильно, надеюсь. Лина, выбиравшая тут же платье, рисунок одобрила, спросила только, почему именно пушка. На что я ответил, мол - тут звезды, колдовской знак, над обычным оружием, это значит, что колдовство выше обычной силы.

Кеси еще хихикнула, стрельнула в меня глазками, отчего Шуш засопел недовольно, и тоже так поинтересовалась, невзначай, почему ствол у пушки такой длинный. На что я ответил, что рано ей еще это знать, получив заинтересованный взгляд уже от ее матери.

К обеду вернулись домой, Шуш на вечер отпросился, видимо, ободренный встречей, будет прорываться по полю вперед, артиллерию в бой вводить. Под это дело скатались за город, где я попытался что-то колдовское изобразить. Заставил-таки себя. Но после вчерашнего выходило не то что не очень - вообще никак.

- Все, устал, - через пять минут, выпуская из ладони жалкий маленький огонек, почти тут же погасший, пожаловался я Шушу. - Пора домой, отдыхать. А тебе отдыхать некогда, да, шалун, - я подмигнул снова покрасневшему парню, забираясь в нанятый возок, все удовольствие двадцать рысей за день, тем более что водитель у меня свой, на это тратиться не нужно. Смолов, торговец местным автопромом, даже залог с меня перестал требовать, а повозки у него всегда были в наличии, запас на продажу держал.

Пока ехали домой, я старательно пытался не думать о том, что где-то там, на другой Земле, папа и мама через силу верят, что с их сыном все хорошо. Тоска накатила, но слезами делу не поможешь. Все в моих руках, только надо вырваться из этого болота. И боярин столичный мне в этом поможет.

Раскрасневшийся с мороза, я плюхнулся в привычное кресло, потребовал у Шуша, чтобы тот разжег дрова, мол, барин устамши с дороги. Прибрался - служанка уже второй день не приходила, что-то случилось у нее.

- Пойду я, барин?

Посмотрел на часы - уже семь, как быстро время летит.

- Давай, иди, потискай крошку. Можешь на ночь задержаться, я тут если что сам управлюсь.

- Спасибо, барин. К полуночи вернусь.

- Да чего уж там, дело молодое.

Пока пересматривал сериал про семейку наркоманов, извращенцев, матерей-одиночек и гомиков с биполяркой, меня чуть не сморило. Подумалось еще, что девятый сезон мне не увидеть. Вот ведь какие мысли в голову приходят от безделья.

Ровно в полночь дверь хлопнула, и тяжелые шаги обозначили пунктуального слугу. Шуш заглянул в комнату, снимая валенки, я сидел все там же, развернув кресло от камина - дрова все-таки припекали, и теперь тепло шло на спину, а не на ноги, рядом стояла пустая бутылка - вторая за день, и книжка валялясь, какой-то пустой, без особого смысла роман, тут своих не сочиняли, все авторы были имперские.

- Как развлекся, девочка дала тебе?

В отблесках камина, и то было видно, что парень краснеет.

- Эка вы барин, пить стали, - парень неодобрительно покачал головой, в полумраке было видно, как он пытается снять тулуп. - Раньше не были таким.

- Это потому что девки меня уже третий день не любят, - пожаловался я. - Ну и чтобы мысли умные в голову шли, - поднял я стакан, покрутил, на дне оставалось несколько капель. - Тут знаешь что я подумал.

- Что, барин?

- Вот этот тать, с рыжим волосом. Он ведь мелкий, юркий, чем-то Кеси твою напоминает. Уж не она ли эта воровка? - и я рассмеялся, потом закашлялся, уронил бутылку и книгу и пошарил по полу, пытаясь поднять.

- Экий вы неловкий, барин, - странным голосом произнес Шуш, переступив порог. Лицо его было серьезным и напряженным, даже какая-то борьба отражалась на нем. Бобра с ослом?

- Зато умный. Знаешь, не буду я до завтра ждать, надо сейчас к Есею сьездить. Он поди не спит еще, возьмём дьяка, да проверим твою ненаглядную. Да ладно, шучу, шучу. - Я попытался встать, покачнулся и упал обратно в кресло. - Завтра поедем. С утра. Ты чего это?

Парень достал из-за спины топор и мрачно на меня смотрел.

- Правильно, иди дров наруби. А то я камин растопил, там остатки были.

Шуш сделал еще шаг ко мне.

- Дрова в другой стороне, Шуш.

Еще шаг. Так он до меня дойдет скоро. Размахнулся, бросил бутылку, парень легко отбил ее топором, под звук разбивающегося стекла дрова в камине вспыхнули ярче.

Шуш дернулся и застыл на месте, недоуменно глядя на пол. Сзади послышалось шуршание, кто-то завизжал.

- Сороковка, - пожал плечами я. - Для строительства не годятся, а для ремонта - самое то.

Шуш застонал, выронил вспыхнувшее топорище,

Сзади раздались шипение и ругань. Надо же, я таких слов не знаю, пси-модуль обновлял словарь. По затылку что-то ударило, упало на пол. Так они весь дом разнесут, а мне за ремонт плати. Подвесил к потолку светляк, огляделся.

Тщательно ставя ноги на свободные от гвоздей места, держа в руке пистолет - на всякий случай, прошел к тлеющему топору и залил его из чайника. Жаль, такой красивый паркет испортили.

- Надеюсь, - повернулся я, - вы понимаете, что это результат вашего вторжения, и не я виноват в порче имущества?

Рыжеволосая хозяйка дома в сливающейся с обстановкой накидке, наброшенной на обтягивающий ее как перчатка черный кожаный костюм, злобно сверлила меня глазами.

Быстро прошелся по комнате, доставая гвозди из высверленных отверстий и считая. Вроде сходится.

- Все очень просто, - обьяснил я, подходя к женщине и поправляя ей растрепанные волосы, - да, вот так лучше будет. Антимагическая защита, как мне подумалось, при контакте заряженного предмета с телом работать не будет. А для того, чтобы пробить ее, достаточно, чтобы давление на единицу площади было максимальным. То есть острый предмет, - я наклонился, поднял с пола гвоздь и показал нежданной гостье. - Гвоздь. Сороковка, как и сказал, я же не изверг. Ну и пришлось дополнительно заточить, чтобы уж наверняка.

Тина бешено пялилась на меня, не говоря ни слова. Значит, ловушка действует, еще минут десять у меня есть.

- А если бы не сработало? - раздался голос от двери.

Я улыбнулся. Раздался грохот и вскрик.

- Ну почему сразу нельзя было зайти, милочка, пришлось ждать вас, вроде все в сборе. Я не держу удачу за хвост, но вот сейчас прям поперло.

Подошел к Тине, упер ей ствол в подбородок.

- Не дергаемся, да? - и дождавшись кивка, стянул с нее аккуратно накидку и перчатки, свернул, положил на кресло. Похлопал по стройной фигурке, не обходя вниманием попу и грудь, снял с шеи маленькие аккуратные гоглы с регулируемым ремешком. - Все в дом, все в дом.

Приготовленной бечевкой крепко ее связал, приподнял, высвобождая стопу от гвоздя, перенес к кухонному столу и усадил на стул. Маленькая, а тяжелая, зараза. Поводил рукой возле пятки - вроде кровь течь перестала, но до конца заживлять не стал, нефиг, пусть похромает, мне резвый противник в тылу не нужен.

Обходя Шуша, благо он сделал достаточно шагов, чтобы освободить проход к двери, высунулся в прихожую.

Мила валялась на полу. Ну еще бы, электрический разряд от двух заряженных кастрюлек - тут только диэлектрик спасет, на ручки кожу надо было надевать, а не на сиськи. Но что с нее взять, она же девочка.

Кстати, о девочках. Заткнул ей на всякий случай рот, связал, оставил пока валяться на месте, прокрался к двери, выглянул в окно.

Один силуэт в повозке виден при свете садового фонаря, может и нет больше никого, на всякий случай закрепил дверь заранее приколоченными скобами, проделал операцию размещения и лечения с трактирщицей, подошел к Шушу.

- Дернешься или закричишь - убью и тебя, и этих двух дур, а начну с блондинки, - честно предупредил, зажигая на ладони искрящийся шар. - Мы поняли друг друга?

Шуш кивнул.

- В повозке кто, Гиря?

Парень моргнул.

- А остальные где? - я достал из кармана статуэтку Симаргла, протер ее рукавом.

Молчит, как партизан.

- Давай так, - предолжил я ему, - не отвечаешь на вопрос - отрубаю твоей хозяйке палец. Топор ты, правда, испортил, но я и ножом для мяса могу, как раз наточил сегодня, пока бездельничал. Или тебе приказ от нее нужен?

Парень кивнул.

Отвязал одну руку Миле, оставив другую притянутой к телу, прибил ее скобой к столу, положил рядом нож.

- Начну с большого пальца, им все равно тебе в носу ковырять не надо, - предупредил напрягшуюся девушку, вытащил кляп изо рта, поставил рядом статуэтку.

- Кровавые жертвы, - наставительно произнес, - старые боги очень любили. Так что давай, по-быстрому, продавай Шуша.

Мила усмехнулась.

- Деньги-то есть купить?

- Больше серебряной рыси этот предатель не стоит, - я подсунул ей под ладонь бумагу с заранее составленным договором, поставил на нее статуэтку. - Ну?

Блондинка сначала попыталась убить меня взглядом, потом, поняв, что моя броня круче ее гипноза, нажала на бумагу, та вспыхнула, разделяясь на две, статуя местного божка полыхнула зеленым. Я повертел в руках монетку, оттянул ворот водолазки, полюбовался, уронил серебряный кружочек прямо в ложбинку между грудями.

- Мой брат тебя убьет, - пообещала Мила.

Я повернулся к Шушу, в принципе почти все что хотел, я от этой платиновой стервы получил. Кивнул головой, мол, отвечай.

- Гиря, барин. Один. Их милость и Инвар с Весей в Жилине, с боярином Тятьевым приедут. Они и должны были все сделать, но вот напугали вы их, барин, с этим волосом.

- С волосом, - я достал из кармана нитку, повертел, - ну да, похоже. Если через сжатые ногти провести, начинает виться. Это тебе на будущее, вдруг пригодится.

- А волос? - подала голос хозяйка флигеля.

- Сгорел, - я пожал плечами. - Там взрыв такой был, ничего не осталось.

- И зачем? - спросила Мила озадаченно.

- Скучно, - честно ответил я. - Ну и неправильно это, когда меня используют. Иудей тут один решил на мне денег поднять, откупался потом, Велия волки сожрали. Ждан вон смотрел, как эти твари и меня чуть не сьели. Ладно, повозку можно считать компенсацией. Но вот слугу-то я за свои кровные деньги нанял, а вы его обманывать заставили.

- Я не хотел, хозяин. Но клятва... - прогудел Шуш.

- Знаю-знаю. Хуже честного дурака только инициативный.

- Так эта, хозяин, мне за Есеем бежать?

Я повернулся к столу, улыбнулся, подбрасывая на ладони блестящий предмет.

- Вот еще, не люблю делиться.

Когда Гиря наконец-то прорвался в дом и подлетел к двери в гостиную, сжимая саблю, его удивленному взору предстали мы с Милой, сидящие на полу.

- Не понимаю, - она откинула прядь платиновых волос и провела пальцем по паркетине, - это же надо восемьдесят отверстий сделать.

- И я рисковал, - пожал плечами. - По хорошему, тут уйдут две с половиной тысячи, ну минус кухня и мебель. Но мне нужно было только кресло окружить. Вся надежда была на то, что на месте стоять не будете. И она - за креслом, а Шуш - от входа три шага сделает. А отверстие - не так сложно, оно же мелкое - плазменный стержень появился в щепоти пальцев, прожигая паркетину на сантиметр, я вставил гвоздь и залил расплавившимся парафином.

- Но почему Тина не наступила на них раньше?

- Повезло, - пожал я плечами, - тем более что она через окно спальни влезла и через дверь коридора вошла, а там гвоздей нет. Тина, - окликнул я девушку, сидящую за столом, - я тебя вылечил полностью, необязательно так дезинфицироваться.

- Имею право, - та отсалютовала бутылкой, - первый раз пью вино за пятьсот золотых.

Да, Тина выкупила у меня обратно плащ, перчатки и гоглы. За пятьсот золотых, обязательство для банка с домом в залоге лежало у меня. Маленькая брошка с бриллиантами в виде короны, спрятанная у нас в кладовке, обошлась Миле в те же пять сотен, благо она привезла деньги для подельницы. Я решил не жадничать, раз обещала той двести за кражу и сто за меня, накинул всего ничего. Тем более что это были все деньги, которые блондинка взяла с собой. Ну и Шуш в придачу, не знаю, плюс это или минус, его ведь кормить надо, а жрет парень будь здоров. Зато теперь я не просто барин, а хозяин, обзавелся закупным.

Для чего нужна брошка, спрашивать я не стал - меньше знаешь, крепче спишь. Хотя тут бы не навсегда уснуть, но что поделать, если эта семейка прям как спонсоры для меня.

Когда я обьяснил, что никто искать вора не будет, не в интересах это оценщика, Шуша чуть не сожрали, но я собственность в обиду не дал.

- Кстати, - Мила нахмурилась, - а почему ты решил, что должна прийти Тина? Шушу ты про Кесю говорил. И почему вообще они.

- Отдаешь повозку, и я обьясняю.

- Кольцо устроит? - Она стащила с пальца перстенек с изумрудом, протянула.

- Сойдет, - камень мелковат, больше двух золотых не стоит. Ну да ладно, бонусом пойдет.

- Ну все началось с того, что у Фроси есть подружка, которая в трактире через две улицы раздатчицей работает. Так она мне сказала, что Фросю хозяйка на другое место перевела. И тут я подумал - а вот зачем? Да еще Тина с рыжей мелочью сюда зачастила. Так что брошь я быстро нашел, а раз Драгошич ее обратно брать не захотел, то решил тоже пока не трогать. Оставался вопрос - кто из них вор. Сначала я тоже подумал на Кесю, хотя она ж тупая. Да, Шуш, не надо рожи строить, тупая твоя зазноба как пробка.

- Подтверждаю, - Тина пьяно икнула. - Позор семьи. В шатрандж играть не умеет, дура полная.

- Я правда думал, что она прикидывается так, но сомнения были. Так что пришлось Кесе и ее матери подсадить жучков, - я достал из кармана и положил на стол бусинки, - по ним можно понять, где человек находится.

- Следящее зерно, - кивнула Мила. - Ждан такие делать умеет. И ты понял, что они были в гостинице. А Шушу ты тоже сегодня это зерно подсадил, и понял, что он туда не пошел.

- Нет, - покачал я головой, - он с этим зерном уже полтора месяца ходит.

Мила расхохоталась.

- Не завидую я твоей жене, Марк. Налево ей сходить не судьба. Приглядел уже кого тут? Если что, колечко у тебя есть.

Я достал из кармана кольцо, дыхнул, протер камень о рукав, кинул перстенек Шушу.

- Пойдешь к своей зазнобе, подари. И она твоя.

- Точно, - Тина кивнула, - такую шлюху еще поискать. Только покажи, сама в койку прыгнет.

Парень вообще пунцовым стал. Ну а мне не жалко, хоть до четвертой базы наконец доберется, да и кольцо такое, с узелком непонятного заклинания внутри, мне нахрен не сдалось.

- А если бы Ждан сюда приехал? - спросила Мила. - Он бы от тебя мокрого места не оставил.

- Риск был, - признался я. - Но ведь вы решили, что на выдохшегося колдуна и тебя одной хватит, правда?

На пороге Мила приобняла меня, приблизила свои губы к моим и томно произнесла, - Надумаешь жениться, я, возможно, подумаю.

- Непременно, - отобрал я у нее купчую на Шуша, практически уже вытащенную из моего кармана, развернул лицом к повозке и шлепнул по заднице. - Just whistle.

Удостоверившись, что повозка выехала из ворот, вернулся в дом, проверил - вроде все на месте, пачка банкнот по десять медведей, расписка на дом, флакон с гнилой водой. Шуш в комнате. Стоит столбом, пялится на меня.

- Что мне с тобой делать, - вздохнул. Обрастаю ненужным имуществом.

- Что хочешь делай, хозяин, - имущество бухнулось на колени, - хочешь казни, хочешь милуй. Буду верно служить, не за страх, а за совесть.

- Понять и простить, - кивнул я. - Вали отсюда. И чтобы до завтрашнего утра тебя не было. Кольцо с собой? Направление знаешь? Вперед.

Парень поднялся, неуклюже поклонился, пятясь, оделся и вышел за дверь. Ничего, спермотоксикоз вылечит, может поумнеет.

Из хозяйского дома доносились вопли и звуки бьющейся посуды. Мефодий, видимо, выяснял, откуда в два часа ночи приперлась нетрезвая жена, и, судя по доносившимся звукам, претензии были взаимны. Ну да, каждая счастливая семья счастлива одинаково.

Закрыл окно в спальне - хватит, два дня было открыто, свою роль оно отыграло, прошел обратно в гостиную, сел в кресло, открыл книгу. Слишком гладко все прошло. По-хорошему, валить отсюда надо, лучше всего в соседнее княжество, например, в Смоленское, а то и подальше, в Империю, там с деньгами можно затеряться.

Но в понедельник, или как тут говорят - в Лунный день, надо познакомиться с Тятьевым, колдуном из столицы, и посмотреть на реакцию Ждана. Интересно, что он делает в свите этого боярина? Хотя увиденного на лесной поляне было достаточно, чтобы понять, что Ждан - колдун посильнее меня, а колдуны тут птица редкая и ценная, вон, на весь город семь человек в приказе сидят, и те большей частью батарейки заряжают. И это на пятнадцать тысяч населения. Даже если предположить, что в столице все шоколаднее, то получается не больше одного-двух на тысячу. Так что даже я со своими невеликими умениями тут ценный кадр.

Да еще неясно, как в империи с этим дела обстоят. Может, там каждый второй. А может, всего два. Местные газеты политикой не заморачиваются, и жителей она совершенно не интересует, княжество вроде на западе, но границы общей с Империей нет, вот и живут люди местническими интересами - кто что собрал, сжал и поимел. Даже музей местный - и тот исключительно истории воеводства посвящён, а что мне за дело, кто был тут бугром триста лет назад.

Нет, надо валить. Повозку быстроходную я уже присмотрел, с продавцом почти договорился, так что об этом кто надо узнает, а я своим ходом, через рабочие кварталы, пусть Шуша пытают, куда хозяин делся, что-то мне не понравилось, как они с этой Милой переглянулись, когда купчая уже у меня была, хотя может показалось мне, но паранойя тут - не болезнь, а условие выживания. Про бусину, которая зерно, они знают, а вот про метку магическую - нет, Шуш во сне даже не дернулся, болезный, спасибо ан Трагу за науку. Пойди среди волос на макушке ее отыщи, обычному взору не видна, только через стекло магическое, не думаю, что у дочки хозяйки гостиницы такой есть.

 

14.

Ночь на удивление прошла спокойно, и следующий день тоже.

Утром хозяйка, трезвая, причёсанная и с фингалом под левым глазом, занесла деньги в обмен на расписку - ворох бумажек и горсть монет, даже медные для ровного счета попадались. Пересчитал, и вправду пятьсот медведей, сто семьдесят три в бумаге, остальное в драгметалле. В качестве бонуса подлечил ей глаз, послушал про тяжелую жизнь замужней женщины, которой нет простора для занятия любимым делом, вежливо покивал и выпроводил, еще раз пересчитав деньги и заставив вернуть сотню. Как цыгане прям, что за народ.

Сходил в банк, положил на счет золотые и крупные серебряные монеты, четыреста медведей по местным меркам - не ахти какое богатство, так что не должен мой счет вызывать какой-то интерес, и прогулялся в северные районы, в одной из лавок, торгующих одеждой, купил что-то вроде жилета с карманами, для рыбаков. Все таки придется с собой почти семь сотен в местной валюте таскать, хорошо Мила тонкую пачку дала, а эта рыжая принесла как для грабителей банка - мелкими купюрами. Кстати, в банке заодно и пластину для проверки денег приобрел, проверил каждую купюру - надо же, не обманули. Только три бумажки по пять медведей оказались фальшивыми. Оставлю их Шушу, когда буду уходить, пусть ни в чем себе не отказывает, тем более что вольная на него у меня в кармане, зашел к стряпчему, он мне по всей форме составил всего за пятнадцать серебром.

На мой взгляд, рисунок нитей, образовывавших чей-то портрет, для каждого номинала свой, и несколько узелков в определенных местах каждой купюры были совершенно одинаковы что на настоящих банкнотах, что на фальшивках, но пластина упорно помечала именно три пятерки красным контуром. Хреновый из меня маг, да.

Вечером дружная компания собралась у меня. Про мои подвиги все были наслышаны, и про Есея, которому городской приказ благодарность обьявил в виде трех серебряных монет. Лицо Мефодия украшали следы ногтей, боевые шрамы вызвали огромное количество шуток и предположений в неверности помощника стольничего, тот отнекивался, но вяло, намекая, что дыма без огня не бывает. Знаю я этот рыжий огонь, квасила тут вчера.

Я с легким сердцем проиграл пятьдесят серебра, потом еще столько же, рассказал, как обезвреживал сервант, причем три раза - и если первый рассказ еще хоть как-то был правдоподобен, то в третьем Есей прикрывал меня грудью, шкаф был размером с небольшой дом, который разнес при взрыве полгорода. Все три рассказа зашли на ура. Особенно восхищался владелец магазина, Агамир Балсанов, убравший крапленые карты сразу после того, как Есей сравнил мои способности с магическим стеклом. Жаль, пришлось первый раз за все время в темную играть.

Несмотря на дружескую беседу, скорее всего эти посиделки в любом случае были последними, одно дело панибратствовать со слабым колдунишкой, который кроме как мелкого светлячка ничего сделать не может, и другое - с обладателем ценных навыков разглядывания чужих секретов. Если раньше при мне никто особо не стеснялся, и вон Агамир - про контрабанду, и Есей про свои делишки с законом, даже Мефодий - и тот мне сдавал флигель по бумагам в десять раз дороже, то как вести себя со мной дальше, они понять не могли, а значит, первая реакция - отойти в сторону и посмотреть. Сдается мне, что и Драгошич позвал меня просто заплатить за молчание, хотя, учитывая его знакомства, навряд ли я буду ему хоть как-то опасен.

Шуш, видимо, добрался до девичьего тела, лицо его в утро пятницы было мечтальным и одухотворенным, вечером он прислуживал, явно рассчитывая после нашей попойки опять улизнуть и еще раз пройтись по местам половой славы. Я-то отпустил его, но дверь запирать не стал, и правда - через час пришел, сопел, ходил по своей каморке, за завтраком горестно вздыхал и смотрел на мир полными вселенской печали глазами.

- Что, любовь прошла? - вот из-за чего о Шуше я буду жалеть, так из-за кофе. Навострился, подлец, варить.

Тот покивал головой, и опять вздохнул.

- Ты колечко-то небось сразу отдал?

Снова кивнул.

- А почему, понял?

- Нет, хозяин. Я ж со всей душой, а она...

- Вот дурень. Надо колечко было показать, а отдать всегда успел бы. А теперь жди, когда новое обломится. И не смотри на меня так, я твою личную жизнь оплачивать не собираюсь. Вон, к служанке нашей подкати, три серебра, и она твоя на всю ночь.

- Как вы так можете говорить. Я же думал, у нас любовь, - Шуш аж взвился, глаза горят, прям герой-любовник.

- Много думать вредно тебе, - я допил кофе, отбросил газету - ничего там нет интересного, - вот готовить ты научился, а думать плохо выходит. Делать надо то, что получается хорошо. Все, я пойду прогуляюсь, а ты прибери пока, похоже, до вторника нам тут в грязи сидеть.

Оставив потенциального предателя дома, вышел на улицу, дошел до перекрестка и позвонил в висящий на веревке колокол. Морозы, только вчера еще доходившие до десяти градусов, сменились оттепелью, и под ногами ощутимо хлюпало. Буквально через минуту подьехали сразу две повозки, в одну я помог забраться пожилой женщине, живущей в соседнем с гостиницей доме, заодно уронив в ее огромную сумку, не иначе как на базар собралась, зернышко, обнаруженное мной в кармане меховой куртки сразу после ночного происшествия. Не знаю, кто постарался, то ли Мила подсуетилась, то ли Шуш с кривой дорожки так и не сходил. Хотя, казалось бы, зачем им теперь за мной следить, брошь у них, деньги у меня. Все по-честному.

Вторая повозка промчала меня с ветерком до колдовского приказа. Нужный мне человек жил как раз по соседству. Зашел в пристройку, где сдавали на зарядку магические батареи, потолкался там, поздоровался с малознакомыми людьми, отдал зарядный блок холодильника вместе с двадцаткой, шумно посетовав на дороговизну, и получив порцию одобрения очереди, дошел до соседнего переулка, где прямо на углу стоял небольшой двухэтажный домик с балконами и пилястрами.

- Ну так что, Феодор Анисович, удалось что-то узнать? - я выложил на стол две банкноты, сначала одну, потом вторую.

- Что касаемо слуги вашего, тут все просто, - дьяк пододвинул к себе первую банкноту. - Вы же знаете, мы рабов, крепостных и прочих сами не регистрируем. Отпечаток слуги вашего в наших списках отсутствует, а значит, на делах разбойных он не попадался, один, без хозяев, не путешествовал, и никаким имуществом не владел. Но это что касаемо нашего Великого княжества, ежели он откуда еще приехал, никто вам этого не скажет, хоть союз великих княжеств и существует, но вот сведений никто нам не даст. В то же время купчая наличествует, и признана здешним колдовским приказом, значит у прежних хозяев все основания для владения были, и вам насчет этого беспокоиться совершенно резона нет.

- Значит, если я дам вольную ему, вопросов не возникнет?

- Никаких, - дьяк кивнул. - Стоит вам активировать бумагу, и он - свободный человек. Сам за свои грехи отвечает, ваша ответственность за него прекращается сразу, как только копия появляется в колдовском приказе. Ну да и сами вы это все знаете. Даже не любопытствую, как вам удалось купить его всего за одну рысь.

- Секрета никакого нет, это подарок, - махнул я рукой. - Сами понимаете, налоги платить не хочет никто.

Мы посмеялись.

- А вот со вторым вопросом, - Феодор подвинул вторую бумажку, - все гораздо сложнее, не сказать больше. То, что Драгошич за татем бегать не будет, до нужных людей уже доведено, и если возможность такая возникнет, кому надо передадут. Но насчет вас я бы поостерегся. Уж больно ловко вы планы преступника нарушили. Они, - он показал пальцем вниз, - к вам никаких претензий не имеют, да и вы человек разумный, просто так болтать и что-то вынюхивать не будете. К тому же они и сами в растерянности, кто и по чьему заказу это сделал, но почему-то узнать не очень-то стремятся, значит, определенные догадки есть. И они, - он снова показал пальцем вниз, - просили передать, что сам тать, если воспылает жаждой личной мести, при его ловкости и отчаянности может у них разрешения и не спросить. Это получаются личные дела между вами и им. Поэтому та сумма, о которой говорили - можете оставить себе. И мой совет, если хотите исчезнуть из города, не торопитесь. Вашему вероятному мстителю будет гораздо удобнее свести с вами счеты в другом месте, а не здесь, где на него зуб точит воровская братия. К тому же в понедельник у вас есть возможность с боярином Татьевым познакомиться, а он свойственник окольничего Северского колдовского приказа княжича Хапилова. Такой человек не только в Жилинском, но и в Великом Северском княжестве вопросы решает.

- Не с моими капиталами, - усмехнулся я.

- Бедность - не порок, - сверкнул перстнями дьяк.

До района, прилегающего к рабочим кварталам, я добрался на двух извозчиках. Квартира в конце длинного коридора на втором этаже пятиэтажки пустовала, владелица сдавала ее всего за двадцатку в месяц, бедная, но чистая обстановка вполне меня устраивала. Там я устроил небольшой склад на случай, если рвать когти придется сразу - теплая одежда, спальник, охотничьи принадлежности и лыжи, все это продавалось в лавке, облюбованной браконьерами, сдававшими мясо знакомому бакалейщику.

На лыжах десятку пробежать вполне можно даже с небольшим рюкзаком, населенные пункты тут часто понатыканы, княжество небольшое, так что даже и на природе ночевать не придется. Да и всегда можно к попутке прицепиться, я видел, тут так многие ездят, закинут веревку с крюком, монетку вознице дадут и едут по тракту. Главное, чтобы запас серебра был.

Закинул холодильный блок, его при нужде можно обратно на нагрев перенастроить, походная печка получится, еще раз проверил все вещи, уложил рюкзак. И исключительно ради конспирации посетил прижавшуюся к дому пристройку, где располагался местный бордель, вполне неплохой, многие чиновники местные сюда захаживали, нескольких даже встретил.

Вся эта игра в конспирацию отлично разбавляла скучные будни. Да и не было никакой уверенности, что мои дилетантские потуги смогут кого-то обмануть, скорее, делал все это для самоуспокоения.

Выходные получились насыщенными, но вроде все дела, которые наметил, я сделал, даже с лихвой. Если что случится, не со смертельным исходом, выпутаюсь.

В понедельник, в белом почти плаще с рыжим лисьим подбоем, в шикарном черном камзоле с серебряной вышивкой, я подходил к аляповатому крыльцу оценщика. Шуша с собой не взял, тот хоть и не дергался в выходные, дома сидел или к зазнобе, теперь уже видимо бывшей, сходил, ну и в лавку за продуктами, но все равно, особого доверия ему не было, если с Жданом хочет увидиться, то своими силами.

Перед крыльцом стояла повозка, возле нее прохаживался Инвар. При виде меня он ничуть не удивился, приветливо улыбнулся, я тоже похлопал его по плечу, делами поинтересовался, получил дежурный ответ.

- Все уже внутри, тебя ждут, - Инвар особо своей информированности не скрывал. - Ну прям красавец, а таким пентюхом казался. Говорят, ты тут обжился, имуществом оброс. В гости позовешь?

- Рожей ты не вышел, в гости ко мне ходить, - пояснил мечнику. - Я вон с боярами дружбу вожу, не с руки мне со всяким сбродом лузитанское распивать.

- Только аквитанское белое пью, - ничуть не обиделся Инвар. - Дешевку не предлагай.

Я помахал ему рукой, в холле сбросил плащ на руки слуге и по лестнице поднялся на второй этаж.

- Его милость Драгошич просили проводить вас в кабинет, - знакомый охранник распахнул дверь приемной, пропуская.

Я, помнится, в квартире ремонт полгода делал, и знакомые говорили, что это я слишком быстро управился, а тут буквально за несколько дней после того разгрома, который я невольно учинил, все восстановили, будто и не было ничего. Точнее говоря, все как было.

Мирослав сидел за столом, на диване сбоку от него развалился элегантно одетый молодой человек, абсолютно лысый, надменно рассматривающий свои ногти, видимо приезжий боярин, а в кресле с другой стороны стола сидел мой старый знакомый. Судя по наличию мебели, мне предлагали постоять.

- А вот и наш местный колдун, - Драгошич приподнялся, махнул мне рукой. - Извините, Марк, мебель пока всю не восстановили, садиться некуда.

- Ничего, постоит, - хлыщ с дивана даже глаз не поднял, Ждан усмехнулся.

- Постою, - легко согласился я.

- Позвольте представить, Марк Львович Травин, - Драгошич сам встал, вышел из-за стола.

- Это из каких Травиных, - лениво произнес хлыщ.

- Из самых что ни на есть, - уверил его я. Фамилия распространенная, Травиных - хоть жопой ешь. Пойди определи, из каких я.

- Ну-ну, - боярин поморщился. А вот Драгошич напрягся. - Травины из Смоленского княжества не ваши родичи?

- Я родился в Пограничье, - честно ответил, улыбаясь на сообщение пси-модуля о том, что мой мозг подвергся атаке. Пусть попробует, заодно проверю, насколько моя ментальная устойчивость тут котируется.

- Так это рядом с тобой, - хлыщ кивнул Ждану. - Твой удел ведь рядом там?

- Удел деда, ты же помнишь, наследство мне не светит, - Ждан хохотнул. - Ладно, давай это все на потом оставим, быстро закончим то, зачем мы здесь, и по бабам пойдем. Ты уверял, что в этой глуши девки красивые.

- Да, - хлыщ поднялся. - Мирослав, суть твоих претензий понятна. И все же, говорил я тебе - не экономь на оберегах, заказал бы мне, и... Хотя нет, молодец, что сразу не заказал. И ты понял свою ошибку, и я на девок заработаю.

- Как есть понял, - Драгошич приложил руки к груди.

- Ну давай, пойдем посмотрим, где тут у вас дыра в защите оказалась.

Мы вышли в приемную, Драгошич активировал паутину. Гоглы боярину не понадобились, он внимательно смотрел на нити, Ждан пялился в окно, то ли его это все не интересовало, то ли сам ничего разглядеть не мог.

- Значит, Марк Львович Травин, - задумчиво произнес боярин, что-то такое там себе рисуя пальцем в воздухе. - Я боярин Тятьев Север Вельминович, а это мой друг, столбовой дворянин Ирий Боркович Белосельский.

Я поклонился.

- И вот что ты, Марк, сейчас видишь? - поинтересовался Тятьев. - Хотя нет, лучше так сделаем. Сделай несколько шагов по кабинету так, чтобы защита не сработала.

Я присмотрелся - линии были бледнее, чем раньше. Варианта два - или напороться на защиту, и тогда прощай столичное знакомство, или показать свои возможности, и привет, риски. Подошел к двери, подождал, пока очередная нить не проплывет мимо меня, сделал шаг. Увернулся от другой, третьей, потом вернулся обратно.

- Может, мышечная память, - задумчиво блестнул чужеродным для этого города термином боярин. - А ну-ка так..

Он развел руки в стороны, меж ладоней появились четыре нити.

- Сколько их?

- Четыре.

- А так, - нити поблекли слегка, две прибавились.

- Шесть.

- Ладно. Смотри, как только нити исчезнут, скажешь, - он оставил одну, та начала блекнуть, пока не стала по яркости раза в три меньше первоначальной.

- Исчезла, - сказал я, отметив интенсивность в модуле. Теперь этой версии будем придерживаться.

- Уф, - Тятьев достал из кармана гогглы, протянул Ждану, - а ну, погляди. - И снова растянул нить между ладонями.

Тот натянул линзы, пригляделся.

- Нет.

- Смотри туда, - боярин показал на кабинет. - Подашь знак, как пропадет все.

Нити начали блекнуть, через какое-то время Ждан махнул рукой, - Все. Дальше не вижу.

- А ты, - боярин повернулся ко мне.

- Да, видно не очень, но отдельные нити различаю.

- Ладно, на этом остановимся. Теперь покажи, докуда ты дошел.

Я добрался до того же места, что и несколько дней назад, Тятьев щелкнул пальцами, нити остановились

- Да, верно, был бы ты ниже, прошел. Надо же, глазастый. Иди обратно. Так, тут мы добавим, отсюда уберем, - Тятьев махал руками, повинуясь ему, линии выстраивались совершенно в другой узор. Минут через десять он закончил, вытер пот со лба.

- Готово. Милослав, смотри, - надел на хозяина гоглы, тот зацокал языком. Ну прям деревенщина-деревенщиной. Хотя стоит признать, новую защиту я бы не прошел. Боярин сделал нити разной интенсивности, некоторые были гораздо слабее, чем те, которые я "различил". Значит, если предложит мне испытать, придется напороться на них.

Но то ли боярин притомился, то ли решил, что качество работ и потраченные усилия соответствуют оплате, только хлопнул Драгошича по плечу и посоветовал нанять нормального ведуна, чтобы новые обереги не повторили судьбу старых.

Мы вышли на крыльцо, слуга накинул мне на плечи плащ, в кармане которого я нащупал несколько новых бумажек, Тятьев морщился от падающего на лицо снега.

- Сколько тебе этот старый сквалыга заплатил? - произнес он, глядя на серое небо.

Я достал из кармана две десятки.

- Негусто.

Лихо подкатила повозка боярина - крытая, ну чистая карета, только без лошадей, с двумя дверьми с каждой стороны. Ждан, или Ирий, как его, уже сидел в своей повозке, кутаясь в тулуп.

- Марк, со мной поедешь, - бросил Тятьев, залезая в переднюю дверь.

Соскочивший с козел бравый молодец распахнул заднюю дверь, помог мне протиснуться в довольно тесный возок, потом почему-то полез за мной. Я дернулся и почувствовал на руках холод железа.

- В приказ гони, - скомандовал боярин. Сидящий рядом с ним стражник дернул рычаг, и возок тронулся.

 

15.

Мы неслись по улицам городка, распугивая прохожих, встречные повозки, собак и, уже выезжая из предместья, кур со свиньями, что только они в такую погоду делают на улице. Моя надежда на то, что поездка окончится в местном колдовском приказе, не оправдалась, мимо него мы проскочили, не снижая скорости. Проехали мы и мимо моей конспиративной квартиры, я, вздохнув, попрощался со своими вещами. Переход пастора через германо-швейцарскую границу откладывался.

Ну а что? Хотел попасть в местную магическую каталажку, моя мечта исполнилась. Надо быть осторожнее в своих желаниях, они имеют обыкновение исполняться в самый неподходящий момент и самым извращенным способом.

Тятьев какое-то время сидел в пол оборота, то ли контролируя меня, то ли ожидая вопросов, но поняв, какой кремень ему попался, повернулся, откинулся на сиденье и засопел. Для отсталой промышленности возок развивал неплохую скорость, где-то километров пятьдесят в час, не сказать, что деревья мелькали за окном, но для деревянной кареты скорость была запредельной. На перепадах высот мы подпрыгивали, в горку чуть замедлялись, под гору разгонялись сильнее, но все равно уверенно перли на северо-запад - выехали через рабочие кварталы, стражник даже шлагбаум не успел открыть, снесли. И зачем так торопиться?

Наручники, а скорее даже кандалы - широкие браслеты, соединенные толстой короткой цепью, жали и натирали руки. Я попытался создать между ними и кистями щит, мой гибридный модуль выдал что-то о магическом сопротивлении и анализе.

Через некоторое время появилась надпись - "На пользователя оказывается антимагическое воздействие. Проанализировано. Создан алгоритм противодействия. В доступе отказано, необходимо обновить версию до стандартной, уровень - до первого". Спасибо тебе, дорогой модуль, за заботу.

Радует то, что когда я на этот первый уровень перейду, то смогу такие наручники щелчком ресниц снимать. Не радует то, что могу и не перейти.

Тряска наконец сморила и меня на тридцать пятой минуте Побега из Шоушенка - ну а что еще смотреть, когда на кичу везут, там свои порядки, надо морально подготовиться. Проснулся я от того, что кто-то выталкивал меня с насиженного места.

- Ты смотри, сопротивляется еще, - чья-то усатая рожа недовольно ощерилась. - А ну, вмажь ему дубинкой.

Сильный удар едва не отсушил мне руку.

- Ты смотри, проснулся, - осклабился усатый. - Давай, ногами шевели, а то и их переломаем.

Два мордоворота затолкали меня в помещение, пристегнули наручники к крюку под потолком и оставили так стоять. Цепь натянулась и больно сжала запястья, руки зашарили у меня по карманам.

- Смотри, Ерема, что тут у нас, - усатый достал пачку денег, пересчитал. - Пятьдесят золотых. Живем.

- Ну-ка дай я пошарю, - второй присоединился к поискам. - Где ж ты их прячешь, падла...

Сильный удар дубинкой по ребрам заставил меня закашляться. Даже через щит чувствовалось.

- Ищи лучше, дурак, - проскрипел старческий голос. - Фифа сказала, у него семь сотен должно быть. В обувке посмотри.

Меня тут же разули, вытащили стельки из ботинок.

- Нет ничего, - как-то жалобно сказал Ерема, без замаха ударив дубинкой мне по ноге.

- Идиот, - невидимый старик захихикал. - Он же щиты ставит, забыл, что колдуна привезли? На, держи. Вот этим бей.

От нового удара я заорал, в глазах потемнело. Жуткая боль пронзила бок, аж слезы из глаз полились.

- Вот так, - дедок захлопал в ладоши. - Давай, ребята, этот колдунишка нам все расскажет. Давай, поведай, как ты нам отомстишь, как на кусочки резать будешь. Все вы одинаковые, как до боли дело доходит, ноги мне целуете. Лупи его.

Следующие несколько минут слились для меня в один долгий кошмар. Удары дубинкой, казалось, не оставили живого места на теле, на грани потери сознания я успевал заживлять только самые тяжелые повреждения, селезенка точно была разорвана, почки отбиты, сломан нос. Один глаз заплыл полностью и не открывался, ухо раздулось так, что казалось, сейчас отвалится под собственным весом.

- Ну хватит, - старик наконец показался в поле зрения, тощий, в каких-то обносках, с бородавкой на носу, косым глазом и родимым пятном на лысине. - Ну что, будешь говорить? Где деньги?

Я замычал.

- Ерема, придурок, ты ему что, горло разбил?

- Не, ну а чо, - усатый повертел светящуюся колдовским огнем дубинку и врезал мне по колену, я еле удержался, чтобы не заорать, замычал надсадно, закашлялся.

- Точно разбил. Так мы у него ничего не узнаем. Давай в камеру его к Карасю, пусть под присмотром посидит.

Меня отцепили от крюка и поволокли по коридору, стараясь приложить головой об углы, сзади семенил дедок, подбадривая тюремщиков. Наконец они дотащили меня до двери, открыли и бросили внутрь на пол.

- Полежи тут, подумай, - проскрипел старик. - Карась, пригляди за ним, чтоб не помер, мы через два часа вернемся.

Дверь хлопнула, перед глазами, точнее говоря перед одним, появились чьи-то ботинки, пропали, и я ощутил сильный удар по животу.

- Что за падаль? - раздался чей-то голос.

- Не знаю, Меченый сказал приглядеть. Пусть валяется, сдохнет, не наша забота. Я в коновалы не записывался за всякой швалью приглядывать.

Я прикрыл здоровый глаз, попытался сосредоточиться. Пси-ядро было пусто наполовину, но постепенно восстанавливалось, это хорошо. Значит, наручники не отсекают меня от местного эфира. Просканировал организм, похоже, два ребра были сломаны, почки отбиты и селезенку я не смог заживить. Я мог лежать более менее спокойно, значит, разрыв если и есть, то небольшой и пока смерть от кровопотери мне не грозит. С почками все было хуже, поддерживающее вливание энергии почти не приносило результата, все таки мои знания о лечебной магии были не то что поверхностными, практически никакими. Ан Траг предупреждал, что даже легкие повреждения я смогу залечивать с трудом, что уж говорить о тяжелых.

Колено было раздроблено, при попытке согнуть ногу я чуть не потерял сознание от боли, сращивать кости я даже не пытался.

С глазом дело обстояло лучше, отек я смог уменьшить, и хоть почти все силы уходили на поддержание почек и селезенки, глаз уже открывался, к счастью, удар не попал по самому глазному яблоку.

Через два часа эти уроды придут и закончат то, что начали.

Может зря я перед оценщиком заехал в банк и положил все деньги на счет, доплатив десятку за обслуживание и усиленную привязку, вместо браслета мне вживили в предплечье пластину. Ее точно не вытащить, распадается в труху, без пластины мне отдадут деньги только в Северске, в центральной конторе, управляющий уверил меня, что даже с отрубленной и пришитой другому рукой у злоумышленников ничего не получится.

Так что выжить, по большому счету, у меня шансов особо нет.

За мной пришли не через два часа, а через час, боли в брюшине нарастали, я пока гасил их как мог, но сил оставалось мало. Проще всего будет, когда совсем уж станет невмоготу, закупорить затылочную артерию, она достаточно тонкая, думаю, на это меня хватит.

Знакомые тюремщики поволокли по коридору, молча сопя, что-то не в духе они. Закинули меня в темное, с низким потолком помещение, прицепили крюк к цепям, подвесили к потолку. Я повис на руках, разбитое колено, если не опираться на ногу, не так сильно болело.

Дверь отворилась, в комнату вошли новые и старые знакомые - боярин Тятьев, Ждан и старичок.

- Ну что, Нипифан, молчит он? - Тятьев махнул рукой, зажигая по комнате светляки, встал напротив меня, переваливаясь с ноги на ногу.

- Так гортань ему Ерема повредил, - старичок мерзко захихикал, - неопытный еще, всему приходится учить.

- Ну и учи, - Тятьев протянул руку, словно гладя пальцами, горло стянуло, потом начало отпускать, я зашелся кашлем, выхаркивая кровь. Даже получилось на боярина попасть, тот брезгливо сморщился, оттирая платком крохотные пятнышки.

- Теперь можешь говорить?

- Могу, - прохрипел я.

- Смотри, какой ловкий, - Тятьев повернулся к Ждану, усевшемуся в кресло. - Денежки твои в банк положил, привязку на пайцзу сделал, теперь к Хапилову на поклон идти. А может ты нам их принесешь? Да, готов? Видишь, головой кивает. Сейчас он пообещает что угодно, а потом обманет ведь. Обманешь? Головой мотает.

- Так может его это, голову мороком, - влез Нипифан.

- Дурак ты, хоть и старый уже. Думаешь, не пробовал я? У этого шаромыжника защита стоит, не знаю, откуда. Я даже поверхностно не смог его прочесть. Нет, тут другой подход нужен.

Я рассмеялся.

- Надо же, смешно ему. У тебя теперь есть два пути. Или ты ведешь меня в банк и отдаешь деньги, или я веду тебя к судье. Ты ведь выбираешь суд?

Я кивнул. А что, гордость у меня есть, в банк из принципа не пойду, все равно убьют, а так хоть помру обеспеченным человеком.

- Ну вот зачем тебе это надо? - ласково сказал Ждан. - Отдай наши деньги, и гуляй на все четыре стороны. Ты хоть знаешь, что тебе грозит по суду? Север, обьясни.

- Для начала, - Тятьев загнул один палец, - ты разгромил лавку честного торговца Лейбы сына Меера, испортил его имущество. Потом, нанятый сельским старостой Велием, сыном Силы, подло предал его, нарушив договор. Ну и наконец, за деньги, но без приказного разрешения оказывал услуги колдовством честному торговцу Милославу Драгошичу. И все это прикрываясь чужим именем. Порча имущества - двадцать золотых монет, колдовские услуги без приказного разрешения - каждое на пятьсот, итого тысяча, и за нарушение магического договора с смертью нанимателя - десять лет в камере, где ты и года не выживешь. Все, что тебе нужно - отдать тысячу золотых. Выгодная сделка, ты так не считаешь?

- Тысячу, брошь и слугу, - в комнату ворвалась Мила, злобно глядя на меня.

- Что? - Ждан подскочил с кресла. - Ты же ее забрала.

В ответ Мила кинула брату блестящую безделушку.

- Ну и, - Ждан пригляделся, - нет, не понимаю.

- Дай-ка сюда, - Тятьев протянул руку, забрал брошь, поднес к глазам. Расхохотался.

- Этот парень обманул вас всех. Вот как ты подменил брошь, когда успел?

- Что там, - Ждан вытянул шею.

- Он сделал где-то копию и зарядил похожим узором. Но сейчас узор слез, теперь это простая безделушка. Сколько ты за нее заплатил?

- Один золотой, - мог бы пожать плечами, пожал. - Камни - стекляшки обычные, металл - железка с золотым покрытием. Ювелиру сказал, что надо знакомую в койку затащить, тот за двадцать минут управился.

- Ты дура, - заорал Ждан на сестру. - Кого ты вообще наняла, кто додумался прятать брошь в доме?

- Сам дурак, - Мила не собиралась сдаваться, - а кто придумал Шуша к нему приставить.

- Я лично, - Ждан сжал кулаки так, что они побелели, - лично запорю это тупое бревно. Сгною.

- А, ты не знаешь! Этот.. этот.. на волю твоего Шуша отпустил, попробуй достань его теперь.

Раздались хлопки.

- Браво, - Тятьев, улыбаясь, апплодировал. - Браво. Ab aqua silente cave. Вас выставил идиотами какой-то заезжий мошенник. Нипифан, все готово?

- Ваша милость, там второй тиун. Окольничий вызвал.

- Вот гад, - Тятьев скривился, - все неймется ему, старому дураку. Ладно, может даже к лучшему, теперь этот не отвертится.

- Так что, впустить?

- Ты собрался княжьего посланца остановить? - рявкнул Тятьев на сжавшегося старика. - Пригласи. Стой! На коленях ползи.

- А вы заткнитесь. - Боярин строго посмотрел на брата с сестрой, поводил руками вдоль моего тела, я почувствовал тепло в раздробленных костях и отбитых внутренностях.

- Считай, что это жест доброй воли, - сказал он. - Надеюсь, мы договоримся.

Я кивнул, что-что, а договариваться я всегда умел.

- Вот что сейчас будет, - Тятьев доверительно наклонился ко мне, дотронулся пальцами до горла. - Сейчас второй тиун проведет дознание и обьявит приговор. Сделаешь все правильно, и потом мы тебя оправдаем, от свидетельства я откажусь. Обманешь, и не вернешь нам наши деньги и вещи, до казни будешь жить долго, но несчастливо, каждый день Нипифан и его подручные будут тебя пытать, а вечером я буду тебя подлечивать. Как тебе такой расклад? Что молчишь? Ах, да, не можешь говорить, так молчание золото. Он думает, что шутки шутим мы тут. Нипифан!

- Здесь, ваша милость.

Первым в комнату вошел сутулый невзрачного вида и неопределенного возраста человек в красной хламиде до пола, с унылым лицом, увенчанным очками, и жезлом с голубым камнем в навершии, за ним семенили двое практически одинаковых молодых человека с прилизанными прическами, пытаясь поддержать его под руки. Сутулый одергивал их, но нехотя.

Он кивнул Тятьеву, получив в ответ глубокий поклон, уселся в подвинутое молодыми людьми кресло и сложил руки на тощем животе. Один из молодых людей уселся на полу у него в ногах, разложив на коленях папку и готовясь записывать, другой - установил в углу стойку со странным ажурным прибором.

Следом за ними в комнату зашел мой старый знакомый и собутыльник, Рокша Мелентьевич, обменялся сдержанными поклонами с Тятьевым, низко поклонился унылому и сел в углу, держа в руках что-то, завернутое в черную ткань.

- Приступим, - проскрипел унылый. Видно было, что все происходящее не слишком ему интересно. - Боярин Тятьев, прошу.

- Ваша светлость, обвиняется вор, мошенник и убийца, потребовавший княжьего суда.

- Надеюсь, это недолго? - поджал губы унылый.

- Нет, ваша светлость.

- Кто остальные люди? - молодой, сидевший на полу, что-то строчил в папке, другой возле ажурного прибора регулировал какое-то колесико.

- Я, стольник колдовского приказа боярин Тятьев, свидетели - столбовой дворянин Белосельский, рода бояр Белосельских Великого княжества Белозерского, и дворянин Рокша Мелентьевич Пырьев, семьи Пырьевых рода князей Фоминских Великого княжества Смоленского.

- Обвиняемый, - соизволил обратить на меня внимание унылый, - ты должен отвечать только когда тебя спросят, кроме как Да или Нет ничего не говорить. Обвиняемый сознался?

- Нет, злокозненно отрицает все.

- Ну тогда начнем по порядку. Я, боярин Росошьев из рода удельных князей Жилинских, второй тиун удельного княжества Жилинского, полномочный судить от имени князя, обьявляю княжью волю - виновного казнить, с обращением всего имущества в княжью казну. Сколько там у него нашли, сто золотых? Князю любая мелочь сгодится. Теперь вы, господа, должны будете подтвердить обвинения. Порядок знаете, подтвердится - воля князя исполнится. Нет - милость его светлости велика и безгранична. Давайте начнем с малого.

Тятьев поклонился.

- Порча имущества. Свидетель - дворянин Пырьев.

- Свидетельствую, - Пырьев махнул рукой.

- Принято, - судья взмахнул жезлом, тот сверкнул.

- Нарушение магического договора со старостой села Стародворье. Свидетели - дворянин Пырьев и столбовой дворянин Белосельский.

- Свидетельствуем, - дружно сказали оба.

Опять взмах, вспышка камня на жезле. Охренеть, похоже, меня никто вообще спрашивать ни о чем не собирается.

- Оказание колдовских услуг без приказного разрешения. Свидетель в одном случае - стольник колдовского приказа боярин Тятьев, в другом - дворянин Пырьев.

- Подтверждаю, - Тятьев махнул рукой.

- Свидетельствую, - присоединился сельский дознаватель.

- Слово благородного человека - закон, - важно сказал унылый. - Что, все обвинения?

- Еще одно, - влез Пырьев.

- Ах, да. А то наговорили на десять лет, что мы, зря здесь собрались, - под сдержанные смешки проскрипел унылый. - Последнее обвинение - выдавал себя за Травина Марка Львовича, семьи Травиных княжьего рода Фоминских, из князей Смоленских от Рюрика, с ношением поддельного герба. Свидетели - дворянин Пырьев и боярин Тятьев.

- Подтверждаю. Да что там, камзол с гербом на обвиняемом, - махнул рукой Тятьев.

- Свидетельствую, - Рокша важно поднялся, развернул ткань, достал оттуда латную перчатку. - Я, Рокша Пырьев, рода Фоминских, предьявляю семейную копию Пырьевых родового амулета князей Смоленских от Рюрика, подлинность подтверждена его светлостью князем Иушем с отпечатком родовой метки.

Он осторожно поднес латную перчатку унылому, тот прикоснулся жезлом, вспыхнувшим всеми цветами радуги.

- Княжеская метка подтверждена, - устало сказал судья. - И давайте быстрее. Да поосторожнее, не надо касаться, а то княжья воля не исполнится, помрет еще этот доходяга. Кстати, почему он в кандалах?

- Буйный, - Тятьев покачал головой. - Чуть надзирателей не убил.

- Ну это деяние ненаказуемое, раз не убил, - унылый встал, пригляделся. - Он что, колдун?

- Нет, что вы, ваша благость, эти дураки по ошибке не те кандалы надели, он так кидался, что просто что было, тем и связали.

Я замычал, задергал руками. Давай, чмо унылое, это же антимагические браслеты, раскинь мозгами.

- А, ну ладно, - махнул рукой Росошьев. - Давай, Рокша. Что там, - он обернулся к парню со стойкой.

- Еще есть место на кристалле.

- Хорошо. Свидетель дворянин Пырьев, подтвердите свои обвинения.

- Свидетельствую, - Пырьев с довольным лицом подошел ко мне, помахивая латной перчаткой, - что неназванный обвиняемый представлялся подложным именем.

Он поднес к моему лбу перчатку, не дотрагиваясь, остановил в десятке сантиметров. Побледнел, отодвинул ее, поднес еще раз.

Раздался смех. Скрипучий, неприятный.

- Ох прав был Минька Разумовский, - унылый встал, вырвал перчатку у Рокши, поднес сам к моему лбу.

Тятьев дернулся к двери, но остановился - проход загораживал здоровый, выше двух метров воин в доспехах.

Росошьев тем временем уселся обратно, усмехнулся.

- Подтверждаю, что малый амулет семьи Пырьевых от князей Смоленских признал носителя родовой крови Рюрика. Дело передается в канцелярию князя. Все записал?

Парень у стойки кивнул.

- Слово благородного против благородного. Расковать.

- Но как же так, - Пырьев растерянно осматривал амулет.

- Идиот, - тихо сказал Ждан, - не приперся бы со своими претензиями к фальшивому родственнику, уже бы все закончилось.

- Сам идиот, - Пырьев не отставал, - твоя идея-то была.

- И то верно, - Росошьев смотрел записи помощника, но за процессом следил. - Мельчают семьи, все больше всяких недоумков появляется среди благородных, ученые говорят - алкоголь что-то в мозгах повреждает. Я сказал - расковать. Вы что там, спите?

- Он опасен, ваша светлость, - склонился Тятьев.

- Для меня? - Росошьев усмехнулся и вскинул жезл. Хорошо, что я был привязан к потолку - волна магии разлилась во все стороны с такой силой, что даже с браслетами ядро пополнилось процентов на десять. От такого магического удара я бы на ногах не устоял. Да и не только я - Пырьев свалился без чувств, Мила блевала в углу, а Тятьев, хоть и на своих ногах, но бледный как смерть, пятился к выходу. - Клавдий!

В комнату, наклонившись, чтобы не задеть притолоку, зашел воин как бы не на голову выше Шуша. Мне показалось, или ему действительно пришлось повернуться боком, плечи не проходили в дверной косяк.

Эта гора мышц с нежным именем Клавдий пальцами раздавила браслеты, бросив их на пол и подхватив меня подмышки. Ядро тут же начало наполняться, ощущения насыщения продублировал модуль. Я висел на руках стражника и блаженно улыбался.

- Зря лыбишься, - прошипел Тятьев, поглядывая на тиуна, - с нами вышло бы дешевле договориться.

- В канцелярию, за мной, - Росошьев что-то пометил на листах. - И вы тоже. Все.

Где-то под столом выругался Ждан.

 

16.

Клавдий невозмутимо тащил меня по коридору - один поворот, потом еще, прошли мимо трупов усатого и Еремы. Рядом лужей крови, натекшей из-под них, прохаживался тщедушный паренек с выступающими из-под губы передними зубами. Увидев Клавдия, он отсалютовал обнаженным мечом.

- Что, безобразничали? - человек-гора даже шаг не замедлил.

- Оказали сопротивление представителю власти, - ничуть не смутившись, парень вложил короткий меч в ножны и побежал за нами. - А где его светлость?

- Следом идет. С ним Демид и Феофан.

- И Паулюс с Поркиусом?

- Куда без них, - усмехнулся Клавдий, протискивая нас через очередной дверной проем. - Пашка с Прошкой без мыла сам знаешь куда пролезут. Старика нашел?

- Ага, - довольным голосом ответил парень, - чуть не убег, гад. Только от нас не убежишь.

- Все отдал?

- Четыреста золотых.

- Эй,- меня тряхнули, - сколько у тебя отобрали?

- Сотню, - проскрипел я.

- Точно? Ни монетой больше?

- Хоть кто спросит - больше сотни не взяли, неоткуда было.

- Понятливый, - заржал парень. - Ну что, по сто пятьдесят?

- А если боярин спытает?

- Будто он не ведает, что мы себя не обидим. Зато ему служим честно, да и не нужна такая мелочь их светлости. К тому же все равно половину в общую казну вносить, так что на круг не так уж и много останется.

- И то верно, - согласился Клавдий, вынося меня на улицу. - Но ребят нельзя обижать. По полста охране и оболтусам. Ты там живой, парень?

- Ага, - ответил я, - но это недолго. Почки мне отбили и селезенку, а может еще чего.

- А сам чего не лечишь? Вроде как колдун?

- Слабоват я для этого, кровь могу остановить кое-как, а вот такие повреждения не под силу, - обьяснил я. - Так что к доктору мне надо.

- Это сейчас. Десять минут продержишься?

- Откуда мне знать. Но если помирать начну - увидишь.

- Шутник, - Клавдий поморщился. - Эй, Филя, давай-ка к Мирону его, а я его сиятельство дождусь. Не нравится мне это место, была б моя воля, камня на камне не оставил.

Он усадил меня в повозку, парень сел на место водителя и двинул рычаг.

То ли время подошло, то ли от тряски, но сама поездка в памяти не отложилась, и в себя я пришел только лежа на жесткой кушетке. Сначала просто ощутил себя - вроде живой, руками-ногами подвигал, на месте, носом подергал - запах еще тот стоял, густой и больничный. Потом только глаз открыл, правый.

Напротив меня на маленькой табуреточке сидел Филя и что-то жевал. Видно было, что делиться не собирается. Слева чувствовалось какое-то шевеление, так что пришлось и второй глаз открыть и чуть повернуться.

Взгляд мой уткнулся в чью-то грудь. Красивую, налитую, белую грудь, прямо-таки разрывавшую ткань блузки, плавно переходившую в тонкую изящную шею, пухлые красные губы и чуть на выкате зеленые глаза. Аж тряхнуло, служанка-то не приходила на прошлой неделе, и весь складировавшийся во мне тестостерон чуть через уши не полез.

- А больной-то на поправку идет, - раздался еще дальше слева молодой мужской голос. - Любушка, оставь нас. Больному вредно волноваться, иди ко мне в кабинет.

- А то вам полезно, - игриво сказало небесное создание, повернулось ко мне круглой задницей и задорно ей покачивая, удалилось.

- Я бы сказал, выздоровел, - с чавканьем облизал ложку Филя. - Что скажете, Мирон Ипатич?

Вместо шикарной задницы появилось молодое улыбающееся лицо. Вот когда замена только вредит.

- Больной, сколько пальцев показываю? - и сунуло мне под нос фигу.

- Пять.

- Хорошо, и шутить может, - молодой парень похлопал меня по животу. - Ну внутренние разрывы я залечил, там кроме правой почки и селезенки еще и с поджелудочной были нелады, но я поправил. Все рубцы убрал, на трех ребрах трещины - в стадии восстановления, мозоль костная уже есть, дальше само заживет. С гортанью ничего страшного, там хрящик один надломился, я его срастил. С головой непонятно что, вроде изменений нет физических, но нервные каналы перевозбуждены. Недельку не бегать, не прыгать, вино больше стакана в день не пить, по девкам лазать осторожно, лучше пусть они трудятся, но без фанатизма. В первый день моча может быть с кровью, но это то, что в мочеточниках осталось, выйдет - и будет как раньше. По утрам мочой обтираетесь?

Я сел на кушетке - и вправду, ничего не болело. Встал, несколько раз присел, наклонился,

- Нет, не занимаюсь такой херней.

- И правильно. А то некоторые взяли моду, даже и пьют ее. Не поверите, из-под диабетиков по пять литров в день продаю, для некоторых эстетов, говорят, сладость в ней и букет какой-то. Вы, надеюсь, не из этих?

- Нет, доктор, я из тех. Бифштекс, литр пива каждые шесть часов, прогулка и в 11 вечера в кровать.

- Вот так и продолжайте. Не знаю, кто вам дал такой рецепт, но этот человек отлично разбирался в медицине. Ну а на этом мы с вами закончим, знаю, их светлость ждет вас очень, а таких людей нельзя заставлять ждать, это и болезни провоцирует, а даже иногда со смертельным исходом.

- Спасибо, Мирон Ипатич. На самом деле отлично себя чувствую. Сколько с меня?

- Я у боярина на службе, так что не обижайте меня подношением малым.

- Десять золотых не обидят?

Доктор улыбнулся, - В самый раз.

- Филя, - повернулся я к попутчику, - моя сотня у тебя?

Тот одобрительно кивнул головой, вытащил из кармана пачку.

Я отсчитал три бумажки, протянул врачу.

- Примите от благодарного пациента. И вот пятьу золотых вашей помощнице.

Врач рассмеялся.

- Ох Любушка. Тут корячишься над трупом почти, вправляешь все, в говне и соплях тонешь, а она пришла, жопой повертела и все - больше не надо ничего. Ладно, шучу, она тоже тут и в говне и в соплях, и простыни меняла всю ночь, так что заслужила.

Сунул бумажки в карман и вышел, что-то насвистывая.

- За такое лечение и пятерки обоим бы хватило, - Филя подтолкнул меня к двери. - Но тут ты прав, Мирона обижать нельзя, он, если что, с нами и забесплатно возится, как с детьми малыми, ну кто там пальчик порежет или руку ему отхватят.

Ехать никуда не пришлось. Больница находилась на одной территории с личными покоями боярина Россошьева, а те, в свою очередь, примыкали к княжеской канцелярии, которая, как и другие местные службы, находилась неподалеку от княжьего дворца, но отдельно от него, чтобы не отвлекать князя пустыми заботами. Это мне Филя обьяснил, быстрым шагом пролетая паутину коридоров. На мои вопросы отвечать отказывался, мол, придешь, сам все увидишь, только подгонял.

Когда мы, практически в мыле, влетели в небольшую комнату, где сидели два знакомых мне по допросной молодых человека, Филя спросил, - Ну что, успели?

- Почти, - один близнец показал на часы, показывавшие семь утра, - их сиятельство десерт вкушают, так что еще немного, и опоздали бы.

- Уф, - Филя вытер лоб, - уж торопились как, но успели. Садись, чего там, пока их сиятельство десерт не умнут, нам тут ждать.

И подтолкнул меня к стульям, а сам подсел к помощникам боярина-тиуна. Под их бормотание, сначала оживленное и весьма продуктивное, судя по звуку монет и шелесту купюр, а потом просто скучное, обсуждали какие-то совершенно неинтересные мне темы, вроде кого казнят на следующей неделе и почему князь до сих пор не подписал указ о каких-то фалерах, я задремал. Проснулся только от чувствительного пинка, Филя тянул меня вверх.

- Вставай быстро, засоня, боярин идет.

Я уж хотел сказать, куда этому боярину идти, но вовремя спохватился. Не поймут тут такие шутки, не для той аудитории юмор. Встал, даже более-менее ровно.

- А вот и наш подсудимый, - меланхолично сказал боярин, маша в мою сторону рукой с зажатой в ней обкусанной вафлей, какому-то длинному господину в тоге, с золотым поясом и собольей шапкой на головое. Смотрелось очень смешно. Особенно с валенками на ногах.

Еле удержался, чтобы не хохотнуть, запоздавшая пара прошествовала в покои, куда за ними на полусогнутых проследовал один из сладкой парочки, впрочем, он был там недолго, вышел, аккуратно придерживая дверь, - Зовут.

- Иди, - Филя подтолкнул меня в спину, и на мой взгляд пояснил, - нам не по чину в светлых покоях рассиживать, мы тут подождем.

Покои действительно были светлые - окна во всю стену, с потолка до пола, за приоткрытыми шторами был виден двор, на котором челядь убирала снег, попутно играя в снежки. Снега было много, челяди не то чтобы очень, и развлечение грозило продлиться долго. Несколько повозок с закутанными в тулупы возницами, которых выдавал только идущий откуда-то из глубины одежды пар, немногочисленные ели, по-новогоднему снежно украшенные, и пара собак, затеявших догонялки.

Сами покои были оббиты кремовой тканью, судя по блесткости, как бы даже не шелком, расшитой бисером, и деревянными панелями с развешенными светильниками и картинами. Четыре хрустальные люстры свисали с высокого потолка прямо над длинным столом, за которым на высоком кресле, а скорее - троне, восседал боярин. Справа от него на кресле поменьше примостился товарищ в валенках и шапке, с которой он расставаться не собирался. А слева стояла низкая табуреточка, на которую примостился позвавший меня прилизанный молодой человек. Вдоль стола стояли лавки, и я уже было приглядел себе одну, не слишком затертую, как боярин махнул мне рукой.

- Иди-ка сюда. Да, вставай здесь. Прошка, сферу истины давай.

Прошка вскочил, подбежал рысью к шкафу, стоявшему у стены, распахнул зеркальные дверцы, достал что-то похожее на глобус и так же рысцой допрыгал до стола, куда и водрузил искомый предмет.

- Так, чтобы нам время зря не тратить, клади левую руку на сферу и скажи, как тебя зовут.

Я послушно подошел, положил руку на глобус.

- Марк Львович Травин.

Глобус полыхнул зеленым.

- Смотри, не врет, - сказал боярин высокому. - А ты говорил, не может быть.

- Так это не доказательство, - проскрипел высокий, - он может верить в то, что говорит, вот сфера и отзывается.

- Резонно. Дальше сам спросишь?

- Да, - высокий повернулся ко мне, одновременно перебирая какие-то бумажки с каракулями. - Руку держи на сфере, отвечай четко и только по делу. Понял?

- Да.

- В каком году родился?

- Погоди, - боярин поднял руку, мол, не торопись. - По какому летоисчислению? По римскому, ханьскому или нурманскому? Или иудейскому? У нас же все года перепутаны.

- Хорошо. Сколько тебе лет? - спросил высокий, боярин одобрительно кивнул.

- Тридцать шесть.

- А был среди твоих предков Сергей Олегович Травин?

- Ага, - кивнул я. - Как есть был. Прадедушка мой.

- Хорошо. - Высокий расслабил ворот камзола, наклонился ко мне поближе. - А вот теперь сосредоточься. Твой прадед жив?

- Нет, умер давно.

- А если бы он был жив, сколько бы ему было лет?

Я прикинул. Если прадед девяносто девятого, значит ему бы сейчас было..

- Сто девятнадцать, - ответил под зеленый свисток глобуса.

Высокий поглядел в свои записи, потом на боярина.

- Ну что, сьел, - тот хлопнул руками по коленям, рассмеялся, повернулся к Прошке, - пошел вон.

Прилизанный пулей вылетел из покоев.

- Значитца так, Марк, познакомься. Это княжич Фоминский, Ратибор Всеволодович. Возможно, повторю - возможно, твой родственник. Хоть ты и уверен в своем имени и предках, но кто знает, может, обманули тебя, лишнее придумали. Смекаешь?

Я покачал головой.

- А смотри-ка, умным казался. Ладно, поясню. Сергей Олегович Травин, столбовой дворянин боярского рода Травиных, действительно родился примерно тогда, когда ты и сказал. И пропал через двадцать лет с небольшим. А поскольку ветвь его пресеклась за отсутствием более сорока лет, после смерти отца его Олега Всеславича все права на земли перешли к роду - князьям Фоминским. До появления наследника, который правильно этим имуществом распорядится.

Я кивнул головой.

- И что ты смекнул?

- Прадед мой, насколько я знаю, имущество свое роду завещал, потому как решил осесть в Пограничье.

Сфера было налилась красным, но боярин успел выхватить у меня ее из-под руки.

- Так, сначала оберег тебя опознает, а уж если опознает, то повторишь то, что ты сказал? Да?- грозно посмотрел на меня княжич.

- Да, - легко согласился я. Только земель мне тут не хватало. А под наследство можно выбить что-нибудь.

Боярин широко улыбался, видно было, что все происходящее его вполне устраивает. Вот только понять бы, какой его здесь интерес. Тем временем высокий княжич в валенках достал из сумки серебряную статуэтку ворона, поставил на стол.

- Семейный оберег Травиных. Признает тебя по крови, считай, и мы тебя признаем, - многозначительно посмотрел мне в глаза Фоминский.

Ну да, чего тут непонятного. Из этой двери у меня только два выхода - либо я им отдаю наследство, либо они сносят мне голову, потому как если оберег меня признает, мое слово против их равное, я местные законы кое-как изучил. То, что их слово ровнее моего, понятно, но формально буду вправе на наследство претендовать. Рискнуть?

Я поискал глазами что-нибудь режуще-колющее, потом просто ткнул подушечку ладони клювом ворона. И вроде на вид не острый, а проступила кровь. Пси-портальный модуль высветил какую-то кракозябру, потом появилась красная полоса с отсчетом времени до десяти, каждую секунду меняя частью цвет на синий, и через десять секунд, когда вся полоса наконец стала синей, Ворон начал меняться. Сначала почернели глаза, потом кончики крыльев, хвост, и вот уже буквально через минуту статуэтка стала иссиня-черной, того и гляди - каркнет и взлетит.

- Надо же, признал, - ахнул боярин. - А ведь ты, Ратька, рисковал сильно, не признай его амулет, так бы и сидел с выморочными землями. Или ты еще чего там приготовил?

Княжич усмехнулся, вытащил из сумки точно такой же амулет, провел над ним ладонью, тот тоже стал черным.

- И какой настоящий?

- Вот тот, - Фоминский кивнул на стоящий на столе, - ладно, признаю.

Он подошел ко мне, крепко обнял и трижды поцеловал, потом отодвинулся, держа меня руками за плечи - цепко так.

- Так ты готов решение свое на амулете повторить?

- Готов, - словно сомневаясь, протянул я. - Так ведь дед только про земли и дома на них, да про людишек говорил, а про вещи свои...

- Получишь, - скривился Фоминский под ржач Россошьева. Может на этот смех, а может еще как-то, но Прошка просочился через дверь и снова сидел на своем месте, чиркая в блокноте.

- Так что говорить?

- Повторяй. Я, Марк Львович Травин, из семьи бояр Травиных рода Фоминских, наследник и прямой потомок боярина Сергея Олеговича Травина, признаю выморочное его имущество за родом князей Фоминских как старшего по Лествице.

Я повторил. Боярин засвидетельствовал. Прошка записал. Потом я по знаку княжича приложил лапу ворона к листу бумаги, тот вспыхнул и разделился на две части. Фоминский схватил свою половину и поморщился.

- Вот ведь птица поганая.

- Что там, - сунул нос в бумагу Россошьев.

- Да про земли отписала, а вот имущество движимое и дом в Смоленске за молодым Травиным оставила. Ну да ладно, не так его там и много, имущества этого, не лыбься, Марк, хотя и не без сожаления, но отдам. Денег там нет, уж извини, то малое, что было, все истрачено давно, а вот вещи прапрадеда и дом в Смоленске получишь. И вот еще, - он протянул мне простой золотой перстень, на печатке над выгравированной пушкой схематично изобразили летящую птицу. - Носи, родственничек.

- Спасибо, - я взял перстень, оглядел - вроде великоват, ну да ладно. - А если мы родственники, то кто я - племянник, внук или может дядя?

Высокий задумался.

- Я тридцать восьмое колено, прадед твой был тридцать седьмым. Так что я тебе вроде как дед.

- Деда, - я обнял высокого ровесника, отчего тот дернулся и поморщился. - Так что там с домом?

- Ай да молодец, - смеялся Россошьев, хлопая себя по ляжкам, и куда унылость делась. Впрочем, смешливое настроение испарилось так же быстро. - Свояк, у тебя все?

Княжич пожал плечами, - Да вроде. С родственником повидался, дела с наследством утряс. Оберег...

- Пусть, деда, пока у тебя будет, так сохраннее, - под одобрительный кивок боярина заявил я.

- Дозволяю тебе звать меня по имени, - с кислым выражением лица проскрипел княжич и уточнил, - Ратибор. А с домом вопрос решим, там на нем долги кое-какие висят, как бы цену дома не перекрыли. Да это оценщик смотреть будет.

- У меня есть, - обрадовал я родственничка.

- Драгошич, - добил того, судя по еще более скривившейся роже, боярин.

Фоминский махнул рукой, приказал приложить перстень к ворону, после чего и перстень почернел, а будучи надет на палец, и размером подошел, смахнул свои вещи в сумку и чуть прихрамывая вышел. Повинуясь взмаху руки Россошьева, Прошка тоже нас покинул. Боярин кивнул мне на лавку.

- Ну что спросить хочешь?

Я сел, поерзал - жесткая, зараза.

- Вот в толк не могу взять, боярин, зачем вокруг меня такие сложности? Тысяча золотых - деньги не маленькие, но не настолько, чтобы целую операцию вокруг меня разыгрывать. Да еще это наследство. А вдруг бы я не боярин Травин оказался, а просто однофамилец?

- Ну ты и не боярин, - успокоил меня Россошьев. - Если кто из твоих предков и был, ты отношения к боярскому чину не имеешь, боярство твое великий князь должен подтвердить, а это дело дорогое и долгое. А насчет остального, были у меня свои резоны. Как ты, вижу, понял, выморочное имущество это не наследство, триста лет ждать надо, пока продать можешь, а ну вдруг владелец обьявится. И тут такой случай, грех было не использовать. Ну а если бы ты жуликом оказался, ну что же, удавили бы тебя тут. Ты наследство-то свое видел?

Я покачал головой.

- Смотри, - он провел рукой над столом, и на поверхности дерева начали проступать линии, сложившиеся в рельеф. Вязь дорог раскинулась от края до края, пересекаясь в узлах, где даже некоторые дома можно было рассмотреть.

- Вот княжество Смоленское, - часть стола окрасилась бледно-желтым. - Тут удел Фоминских.

На самом краю княжества подсветился маленький кусочек земли.

- Удел невеликий, да и князья захудалые. Не чета Вяземским. Но за земли свои держатся крепко. А вот тут Травино.

И на подсветившемся участке зажглась яркая звездочка.

- Когда прапрадед твой, Олег, помер, там оставалось пятнадцать дворов, остальные холопы да закупь разбежались. А дед Ратьки был человек рачительный, не посмотрел, что выморочная земля, и как-то добился, что дорога из Смоленска в Тверь через Фоминское прошла, а по всему оказалось, что Травино ближе всего к дороге. Так что сейчас село разрослось, город почти, пять тысяч жителей. Но по праву, если бы ты на него позарился, пришлось бы судиться с Фоминскими да их расходы возмещать. Так что они еще с тобой по-честному поступили. И дом в Смоленске они содержали, ну да оценщик это учтет, все росписи у них наверняка есть.

Я поморщился, - Как бы в долгах не остаться.

- Тут уж как повезет, - рассмеялся боярин. - Сам решил за дом ухватиться, потом не жалуйся.

- Хорошо, а почему вы меня у Тятьева отобрали? В тюрьме я бы и посговорчивее был, лишь бы свободу купить.

- А вот тут ты не прав, если ты дворянских кровей, то колдовское правило тебе не нужно, и все обвинения Тятьева впустую будут. А если нет, то и мне ты неинтересен. Но ведь надо было проверить, уж очень у тебя способности специфические, прям как у прапрадеда твоего, Олега. Тот, правда, от синей смерти не уберегся бы, но вот знаки и нити колдовские почище тебя видел, у смоленского воеводы в приказных дьяках ходил с молодых лет, с самим князем великим дружбу водил одно время, не сгинул бы, может и князем стал.

- И вот теперь все, могу идти куда хочу? - я привстал.

- Идти-то ты можешь, - Россошьев серьезно посмотрел на меня, - свободный человек. Только враги у тебя теперь, один раз я тебя вытащил, ну а потом уже как хочешь. Лети, пока летается.

Сел обратно.

- Слушаю вас, ваше сиятельство.

- Поступаешь к князю Жилинскому на службу, на полгода, - боярин достал серебряное кольцо, пододвинул ко мне. - Жалования не даю, сам заработаешь. Считай это платой за покровительство. Ну а нет, можешь к Фоминским метнуться, вроде как родственники.

- Согласен, - мотнул головой. - Меня доктор ваш вылечил, на ноги поставил, люди ваши из темницы вытащили, так что, - пододвинул к себе кольцо, - полгода отслужу.

- Правильно выбрал, - одобрительно кивнул Россошьев. - Княжья канцелярия, это не то место, где мясо солдатское нужно, тут каждый на особом счету. Время выйдет, захочешь уйти, неволить не буду - проще тебя будет нанять, если нужда какая случится. А не захочешь, остаться решишь, людей я не обижаю, вижу, запас твой колдовской невелик, но всякому применение найдется,

Я надел кольцо, пригляделся - по серебру шла бирюзовая вязь.

- На любом посту покажешь, пропустят. Ты теперь княжий человек, ни подьездных, ни постоялых платить не надо, любой приказной в помощь. Даю тебе две недели на дела личные, а потом будь любезен, чтобы сюда явился. Дело есть, и участие твое надобно.

Встал, вытянулся.

- Готов служить.

- Молодец, хоть и кривляешься. А может тебя дураком к князю определить? Говорят, у цезарей раньше и патриции шутами ходили, так что дворянину вместно, - задумчиво протянул боярин.

- Не отошел еще головой, - пояснил.

- Так отходи. Тут придурочные не нужны, все дела серьезные. Уяснил? Ну все, Филя тебя до постоялого двора проводит, что хочешь спросить - спросишь у него, портала до твоего Славгорода нет, так что сам повозку наймешь. Ну что еще?

- Да вот хотел узнать, - замялся я. - Раз уж я в таком солидном месте служу, нет ли книг каких по колдовским наукам, или доступ в библиотеки? А то куда ни ткнусь, нет такого в обычных лавках.

- А у вас что, в Пограничье, по-другому? - удивился Россошьев.

- У нас там с книгами вообще плохо.

- Ну да, слыхал. Ладно, будет тебе допуск, когда вернешься, и наставника найдем. Все, иди.

Филя, все еще что-то жующий, приказ отвести меня к наемным повозкам воспринял как должное, покосился на серебряное колечко, ничего правда не сказал. А у самого кольцо медное, так что я, если логически рассуждать, вроде как начальник его. Правда, в его отношении ко мне это никак не проявилось, ну да ладно, не то время, чтобы права качать, да и потом навряд ли у меня такое желание возникнет, положение мое в этой структуре шаткое и непонятное. Я ему несколько вопросов задал, получил ответы и советы, в моем положении не лишнее. Солнце уже взошло, пора было назад ехать, задерживаться я не хотел.

- Вот здесь, - пройдя несколько десятков метров от подворья, мы остановились возле небольшой площадки, где стояли несколько повозок, одна самоходная и четыре - запряженных двуоконь. - Ты как хочешь ехать, побыстрее или пошикарнее?

- Лошадей не очень люблю, - сообщил провожатому, кутаясь в отобранный у кого-то тулуп, - они, падлы, когда бегут, срут на пассажиров.

- Ой ты прав, - Филя чуть не рухнул со смеху. - Ну тогда выбирать не из чего.

Я оглядел повозку. Там уже сидел один пассажир, видимо ждал попутчика.

- Давай правую.

Филя подошел, что-то сказал вознице, из груды одежды вырвалось облачко пара.

- Двадцатка на двоих. Устроит?

- Вполне. - Я распрощался с Филей и залез в повозку. - Давай, извозчик, гони в Славгород.

- Вестимо, барин, - гора тряпья приобернулась ко мне, повозка тронулась, набирая скорость. - Вы там дохой укройтесь, а то проморозит.

- Делайте, как извозчик говорит. Ветер прямо до костей пробирает, - наклонившись ко мне, посоветовал второй пассажир.

Надо же, знакомый голос. Я пригляделся, собеседник скинул капюшон.

На меня, ухмыляясь, глядел Инвар.

 

17.

Надо же, какой я предсказуемый. И ветер в лицо бьет, хотя едет повозка километров тридцать в час, на таком холоде не то что разговаривать - просто смотреть на дорогу не хочется, возок открытый, за что только деньги берут. Я поплотнее завернулся в сшитое из шкур покрывало, прикрыл глаза и задремал.

Проснулся уже в Славгороде, возле рынка - возница пытался меня растолкать.

- А попутчик мой где?

- Так убег уже, - тщедушный парень с бородавкой на носу перестал раскачивать сверток со мной, помог распутаться. - Сказал, вы за все заплатите.

- Это он фигурально, - зевнул я. - А ты чего остановился, где дом Куровых, знаешь?

- Это по Горшечной и направо, красные такие ворота? Их благородия Мефодия Филыча дом?

- Их, - кивнул головой. - Давай, братец, довези меня туда, там и рассчитаемся.

Бородавчатый вздохнул, залез обратно на скамейку, и уже через несколько минут мы вьезжали в ворота частично арендуемого мною имущества, провожаемые вытаращенными глазами привратника. С чего бы это он?

Я протянул вознице бумажку, проводил его взглядом и уже собирался провести время с пользой, а именно напиться и пересмотреть вторую часть Крестного отца, как увидел, что какой-то хмырь заносит в мой флигель вещи. По морде и телосложению - явно не Шуш, так что сдается мне, домовладелец решил по-тихому пересдать мои апартаменты кому-то еще.

Подошел, похлопал по плечу остановившегося передохнуть и раскуривавшего трубку пожилого господина в модной волосатой шапке и расшитой тужурке.

- Чего тебе? - тот невежливо скинул мою руку.

- Вы арендуете флигель у некоего Курова Мефодия Филыча? - и колечко так вскользь продемонстрировал, сняв и надев рукавицу.

Хмырь в тужурке подобрался, чуть трубку не проглотил.

- А что произошло?

- Да пока ничего, вот только слухи тут ходят, что господин Куров флигель свой за одни деньги сдает, а в договоре другие пишет. И еще, мошенник, нескольким сразу сдать пытается. Так что ведем расследование. Вы уж извольте, предъявите-ка свой договор. Да поскорее, - рявкнул я, заметив, что собеседник дернулся, будто собираясь сбежать. - И не советую тут!

- Да, конечно, - с визави слетел весь лоск, он рысью метнулся в дом и вынес лист бумаги, - вот пожалуйста, все честь по чести, договорились на семь золотых за две недели, и расписочка есть.

Я зажег на ладони светляк, вгоняя собеседника в беспросветную тоску, и прочитал вслух, - Ермолай Жариков, торговец рухлядью, подданный Великого княжества Северского. Наемная плата - три с половиной золотых гривны ассигнациями в неделю.

- На две недели значит приехал, Ермолка, - грозно посмотрел на конкурента.

- Истинно так, - закивал тот, вопросительно глядя на меня.

- Ваше благородие.

- Истинно так, ваше благородие.

В воротах показалась хозяйка дома, Жариков с надеждой уставился на нее. Тина уверенным шагом прошла до середины пути в нашем направлении, я снял шапку, она, увидев меня, повернула строго на девяносто градусов и, печатая шаг по снежной целине, напролом через живую изгородь скрылась из глаз.

- Значит так, любезный. Гостиницу возле базара знаешь?

Торговец быстро закивал головой.

- Берешь свои вещи, и чтобы через пять минут духу твоего здесь не было. Это я оставлю себе, - оборвал я движение руки собеседника к листу бумаги, - для расследования. Сидишь в гостинице, два дня никуда не уезжаешь. Подорожная где твоя?

Тот трясущимися руками пошарил по карманам, протянул клочок бумаги.

- Шутить решил?

Добавил медную бляху.

- Сейчас бегом, и чтобы здесь я тебя не видел, дознание устраивать буду. Возможно, с пытками, - добавил я ускорения собеседнику. Что-то жидковат он для торговца, сразу поплыл, небось контрабанду возит. А это мысль, кстати. - Басланова, торговца галантерейного, знаешь?

- Нет!

- Ваше...

- Никак нет, ваше благородие. - А глазки бегают.

- Проверю, - отдал ему бляху и клочок бумаги, - это пусть у тебя будет, там теперь метка колдовская, я тебя из-под земли достану, если надо. Встань с колен, ты пока даже не подозреваемый, - рявкнул я на Жарикова. - Не задерживай княжьих людей.

Через минуту мешок и сумка были закинуты на стоявшую неподалеку повозку, и перепуганный торговец вылетел со двора. Думаю, через полчаса его в этом городе не будет. А если останется, значит, дурак, таким в торговле не место.

Зашел в полутемную прихожую, скидывая меховой плащ, чудом сохранившийся после всех приключений, огладил изрядно потрепанный камзол и прошел в гостиную. В камине весело трещали дрова, давая отблеск на круглую задницу, вертевшуюся вокруг кресла. Я походя хлопнул ее, обладательница внушительной пятой точки засмеялась.

- Ой вы шутник, Ермолай Данилыч.

- Теперь я тут шутник, - популярно разьяснил служанке изменившуюся политическую обстановку.

Та завизжала, выпрямилась, щетка выпала из рук.

- Ой, барин, а сказывали, вы больше не появитесь.

- Кто это тебе сказывал, Фрося? - я повернул кресло к камину, уселся, вытянув ноги. - Уж не хозяин ли твой?

- Он, - сдала Курова с потрохами служанка. - Вы же знаете, я к вам, барин, всегда с открытой душой.

- И не только с душой, - отметил я. - Где пропадала, хозяева велели не появляться?

Служанка потупилась, кивнула, игриво качнула крутыми бедрами.

- Скучала я, Марк Львович, ох как скучала, - томным голосом произнесла она, теребя прядь волос, спадающих прямо на высокую грудь. - Сегодня все тут прибрала, перестирала, будто знала, что вы приедете, сердце чувствовало.

- Молодец, стараешься, - я протянул две пятерки, которые она смахнула, будто и не было. - Вещи мои на месте?

- Все на месте, все, - служанка уже накрывала столик. - Этот торговец ворвался, договором тряс, руки распускал, я хотела его осадить, подлеца такого, но тут вы пожаловали, спасли меня от охальника.

- А то бы ты... - я откусил кусок печенья, что-то, а готовить всякие сладости у нее неплохо получалось. - Так, ладно, раз все на месте, приму ванну. Один. И потом отьеду. А вечером как уберешься - приходи, - хлопнул ее по заднице, вызвав еще один радостный визг. Хорошая женщина, всем радуется одинаково. - Где слуга мой бывший, знаешь?

- Да как не знать, - Фрося встала чуть поодаль, руки на передничке сложила. - В каталажке он. Как раз вчера его в холодную и посадили, и правильно. Нечего было к рыжей сучке бегать, а на приличных девушек внимания не обращать. Ой, - поняв, что сказала что-то лишнее, прикрыла рукой рот.

- Все вы тут хороши, - я улыбнулся, показывая, что не сержусь. Такие нравы, что возьмешь с неравномерно развитого доиндустриального общества.

Через полчаса я выходил из дома, инструктируя Фросю, - Хозяева спросят, куда пошел, скажешь - очень сильно барин гневался, грозил, что полгорода сожжёт. Поняла?

- А вы и правда? - охнула служанка.

- Сначала пообедаю, потом решу, - успокоил ее. - Ты где живешь?

- Так вот дальше к заставе, на выселках, - растерянно произнесла она.

- Выселки оставлю.

Росошьев дал мне две недели, но, подумалось, дольше нескольких дней тут оставаться не стоит. Надо было решить несколько проблем, дела доделать, и потом можно ехать в Жилин, там срока дожидаться. Одно из дел как раз подлетело к воротам, не успел я из них выйти.

- Ох, во время я, - сыскной дьяк Тушин перегнулся через сиденье, открывая мне дверцу, - пожалуйте, господин хороший, уважьте.

А повозка-то у дьяка богатая, не хуже, чем у домовладельца. И крыша имеется, и мехом салон обит, и до стекол на окнах местные додумались, а там ведь до кондиционера с подогревом сидений рукой подать. Мне тут лет на двадцать задержаться, ох и размахнулся бы с прогрессорством, построил цивилизацию стали и пара. Или, что более вероятно, сидел бы у камина с книжкой в руках, или кино смотрел, и так вон сколько телодвижений, при том, что на восемь лет спокойной жизни я уже заработал.

Отчего же не уважить такого человека, тем более он-то как раз мне и был нужен в первую очередь. Как говорится, на ловца и зверь.

- Окажите честь, подвезите, Феодор Анисович. А если еще обедом накормите да наливочкой своей знаменитой напоите, так в ножки поклонюсь, - уселся рядом с водителем на мягкую, оббитую рогожкой скамью, накрывая ноги меховым пледом.

Тушин усмехнулся, трогаясь, и вырулил прямо на середину улицы, не обращая внимания на встречное движение. То ли стиль вождения впечатлял, то ли повозка была такая приметная, да только дорогу нам все уступали. К скромному особнячку возле колдовского приказа мы доехали без задержек.

- Тут столько слухов про ваше благородие, - дьяк, развалившись в кресле, цедил рябиновую настойку. Полезно и вкусно. - Не знаю, чему и верить.

- А ничему, - я отсалютовал ему стаканом и тоже пригубил настойку, крепкая, зараза, градусов пятьдесят. Но вкусная, ключница его делает, не женщина, золото. - Все врут людишки, знаете ведь как - хорошее дело сделаешь, а перевернут, и ты уже злодей.

- Ну так княжеская служба - она не каждому под силу, - типа подольстился дьяк. - Вот колечко у вас, Марк Львович, новое, приметное, и размахиваете вы им не таясь, значит, и вправду теперь у боярина Росошьева на службе, поздравляю. Лаврентий Некрасович - человек в удельном, да и в великом княжестве уважаемый, абы кого к себе не примет.

- Надеюсь, Феодор Анисович, на наши отношения это не повлияет?

- Никоим образом, - дьяк открыл ящик стола, достал оттуда кожаный мешочек, пододвинул ко мне.

Я развязал тесемки, наклонил, выпуская на свет искрящуюся в рассеяном солнечном свете брошь.

- Драгошич обратно брать отказался, ну его понять можно, с Тятьевым связываться не хочет. Хоть и не доказана вина боярина, да и кто супротив говорить будет, себе дороже. Где мы, а где княжий розыск, - дьяк вздохнул. - Так что теперь это ваше. Милослав просил передать, что претензий никаких не имеет, наоборот, благодарит, и теперь в долгу. Так что если у вас дело какое есть, что можно поручить оценщику, не стесняйтесь, в счет долга сделает.

Вот зараза, похоже, этот Феодор тут все знает. А с другой стороны, кому как не ему.

- А что насчет других заинтересованных лиц? - отхлебнул еще настоечки.

- Тут тоже проблем никаких не вижу. Похищенную вещь вы вернули, хозяин сам от нее отказался, исполнитель так и не появился, претензии только к нему, - ухмыльнулся один из теневых хозяев Славгорода. - Наоборот, если какая нужда возникнет, обращайтесь, помогут чем смогут. Репутация, она важнее слов и денег, как кто себя поведет, так и с ним будут обращаться. Вот вы, милейший Марк Львович, человек рассудительный, не жадный, но и не расточительный, обещаниями не разбрасываетесь, но слово свое держите, поэтому к вам со всем уважением и отзывчивостью. Да и помочь друг другу сможем, если что.

Я улыбнулся. Местный криминал протягивал мне руку дружбы. С одной стороны, лишних друзей не бывает, а с другой - есть друзья, с которыми и враги не нужны.

- И то, что теперь я княжий слуга, не смущает вас? - еще раз уточнил, перекатывая брошь с боку на бок и любуясь искрами света в бриллиантах. И переливом магического узора - всех трех слоев, первый просто было подделать, а вот на второй я бы уже не решился.

- Жилинское княжество - маленькое, все на виду, с утра слух пошел, так к обеду уже всем известно. Семьи местные все корнями из великого княжества, сам князь удельный родней не велик, правит, потому как обычай такой. Удел под семьей его много веков, а все потому что к выбору слуг своих разумно подходит, в спорных случаях с авторитетными людьми советуется. Вы вот могли на Тятьева поставить, и прогадали бы. Он человек знатный и влияние на князя имеет, да и Хапилову свойственник, но против Лаврентия Некрасовича ни он, ни начальство его не пойдут, у того связи к самому великому князю уходят. Хоть и худороден боярин, но семья богатая и родственниками со знатнейшими фамилиями повязана. Я к чему это говорю, какое важное событие происходит, княжья канцелярия о том ведает.

- Да и вы тоже, Феодор Анисович, руку на пульсе держите уверенно.

- Руку на пульсе, - дьяк рассмеялся, - хорошее выражение. Да, работа у нас такая, у розыскного приказа, все обо всех знать, и опорой воеводе быть, а уж Ирасий Карпович - верный княжий слуга.

- А вы...

- А я человек маленький, чин небольшой имею, зато и спрос с меня никакой.

- Выпьем за это, - мы с дьяком чокнулись.

- Ну с этим вопрос решили, - Феодор кивнул на брошь. - Теперь она ваша, без всяких. Теперь по слуге.

- Ну формально он теперь человек свободный.

- Да, это был отличный ход. Барыня Белосельская вчера с обеда в управе городской хлопотала, чтобы, значит, договоры ваши признать подложными, но хорошо, что подьячий заболел внезапно, слег с лихорадкой, и вести некому было дело. А сегодня, как прознали о вашем новом назначении, так и решилось все само собой. Попался ваш свободный человек на фальшивых ассигнациях. Вы сами-то знаете, что произошло?

- Я вообще-то еще утром без сознания лежал от дел таких, - пожал плечами, - Только случайно узнал, что его забрали.

- Представьте, пришел к своей зазнобе свататься, - дьяк плеснул нам еще настоечки, - а как ему от ворот поворот дали, мебель сломал, и окно выбил. И ладно бы он просто имуществу вред нанес, так нет, решил возместить, так сказать, ущерб, швырнул деньги прямо хозяйке гостиницы. А та возьми их и проверь, и оказалось - фальшивки.

- Дурак, - резюмировал я.

- Точно, - согласился дьяк. - И вот что интересно, пытали его, грозили карами всякими, или наоборот - прощением за признание, где он эти бумажки взял, говорит, на улице нашел. Обещали, если сдаст того, кто ему эти фальшивки подкинул, отпустить на волю, стоит на своем. Только винится, что за вами не углядел, прям трогательно.

- А Белосельские что?

- Приходил от них человек, обещал, если обратно к хозяйке пойдет, та его из тюрьмы вытащит, так этот ваш Шуш его даже слушать не стал, плюнул.

- Как плюнул?

- Слюной, - дьяк рассмеялся. - Прямо в глаз попал, паразит. Метко так.

- Может знал, что за ним наблюдают?

- Нет, не того склада этот парень, чтобы так играть.

Я положил на стол две бумажки. Дьяк покачал головой и пододвинул деньги поближе ко мне.

- Того, что вы оставили, вполне достаточно. И мне хватило, и приказные довольны. Те, что в допросной лежат, вам вернуть?

- Да на что они мне, фальшивки, - я пододвинул бумажки обратно. - Думаю, что в вашем приказе лучше знают, как их использовать. И у вас как обычно - извиняются, если преступник вроде как и не преступником оказался?

- Только что могут без пинка обойтись, когда выгонят, - Феодор сгреб деньги и кинул все в тот же ящик. Вот бы в его содержимом порыться.

- Ну и правильно, нечего баловать. Тогда завтра пусть еще посидит, подумает о своем поведении, заодно успокоится, а вот послезавтра с утра и выпускайте, хватит ему без дела груши околачивать. И пусть скажут ему, что с гостиницей я все уладил, а то пойдет еще снова расплачиваться.

- Думаете, не сбежит с такими деньжищами? - Дьяк хитро прищурился.

- А если и сбежит, - пожал я плечами, - не велика беда, хотя жалко парня, пропадет без меня. Но всех жалеть - жалейка отвалится. Значит, договорились?

- Да, - дьяк встал, протягивая мне руку. - Приятно иметь с вами дело, Марк Львович.

- И не одно, - подмигнул я ему. - Поеду, заодно может быть навещу нашего общего друга.

- Привет Милославу передавайте и племяннице его, - дьяк подмигнул в ответ и расплылся в доброй, радостной улыбке. Вот ведь зараза.

Показалось видимо, но, уходя, спиной почувствовал, как на его лице появляется презрительно-настороженная усмешка, и почему-то был уверен, обернись я, и все та же добрая и радостная улыбка будет на лице у дьяка. Паранойя? Ну да, лох не мамонт.

 

18.

Жизнь вроде налаживалась. И денег немного поднял, побывал в застенках местного гестапо и благополучно оттуда вышел, поручкался с самим тиуном, или кто он там, местной рейхсканцелярии, наследство вот почти получил. Как говорил д'Артаньян, - "Дождь продолжается. Подставим ладони".

Так что ночью, большей ее частью, я спокойно спал аки младенец. С утра, после полудня, вышел на улицу - погода стояла отличная, солнце, легкий морозец, ветра почти не было. Погулял по базару, прикупил всяких мелочей, заодно сходил в место тайное, а проще говоря - в сьемную каморку, там отсортировал то, что нужно, упаковал для переезда

По дороге к оценщику в банк зашел погреться, и заодно оставил брошь в сейфе, под опись, опечатанную семейным перстнем, с наказом перевезти вместе с остальными ценностями и хранившимися деньгами в столичное отделение. Управляющий банка аж расцвел, то ли ему премию платили за клиентов, то ли я был слишком беспокойным вкладчиком, но провожая меня, этот колобок в черном сюртуке и оранжевой бабочке рассыпался в пожеланиях и чуть не ноги мне целовал.

До дома оценщика я добрался на санях. Не люблю лошадей, особенно зимой - снег из-под копыт летит прямо в возок, правда, больше всего достается извозчику, но и мне несколько снежных плюшек перепало, хорошо что без видимых включений, а то потом не только от грязи отчищаться, но и от запаха.

Зато возле дома оценщика все было расчищено, холопы с лопатами и метлами разбрасывали снег на дорогу, где проезжающие повозки утрамбовывали его до состояния льда.

Нежданный гость хуже татарина. Тут, кстати, татар как таковых не было, Булгарское царство собрало на своей территории не только тюркские племена, но и финноугров, готов, славян, бежавших из Империи лангобардов и вестов. Кто-то предпочитал называть себя булгарином, кто-то держался семейных и родовых ценностей, но как-то без фанатизма. Гостей с монгольских степей там тоже не оказалось, по всем описаниям места те были вполне цивилизованные и спокойные, восточным соседям хватало собственных разборок на своей территории.

По-хорошему, Драгошич вполне мог и на порог не пустить, приличные люди о своем приходе предупреждают заранее, но видимо, слухи неслись впереди меня, так что приняли с распростертыми обьятиями.

- Дядя ждет вас, - милая девушка с третьим номером груди улыбнулась мне чуть печально. Везет мне на улыбчивых людей.

Проводила меня, задев невзначай выступающими частями девичьего тела, покраснела мило.

- Марк Львович, очень рад, - хозяин кабинета чуть не задушил меня в объятьях, впрочем, тут же извинившись за фамильярность, - Беляночка, быстренько распорядись, чтобы нам кофий принесли, вы ведь не откажетесь, ваше благородие, чашечку ароматного напитка испить?

- Не откажусь, - согласился я. Вот, значит, как зовут ее. Беляночка. А что, подходит, стройная блондинка, фигурка что надо. Лицо как у порочного ангелочка, черты тонкие, высокие скулы, большие голубые глаза, пухлые губы. Жаль, что уезжаю уже. - Я ненадолго.

- Время в компании хороших людей бежит незаметно, - философски заметил оценщик, приглашая меня присесть в удобное, хорошо знакомое мне кресло, и сам усаживаясь за стол. - А если его еще скрасить хорошим напитком, то пролетает так, что и не заметишь.

- Золотые слова, Мирослав... как вас по батюшке?

- Да просто по имени, мы люди маленькие, на отчество не претендуем.

- Ну и меня тогда просто зовите как раньше - Марк.

- Премного обязан, ваше благородие.

Я вздохнул. Посмотрел на стройную фигурку девушки, расставляющую на столе чашки с кофе, и вздохнул еще раз.

- Да будет вам. Я благородием себя недавно ощущаю, еще не привык. Так что уж помогите мне.

- Потараюсь. Так что привело вас, Марк, к скромному оценщику?

Окинув взглядом кабинет, приметил несколько новых украшений, еще более великолепную хрустальную люстру и золотую инкрустацию на столе.

- Вот скажите, Мирослав, я тут человек новый. Если в этом городке так скромно живут, что мне в столице ждать?

Драгошич усмехнулся.

- Городок как городок. Дома повыше, да мостовые погрязнее, а так все одинаково. Наш хоть и древний удел, на не у дел, как, впрочем, и все Северское княжество. А вот если в Смоленское переберетесь, к родственникам вашим, там народ побогаче живет. Опять же, Империя ближе, и Пограничье.

- А стоит ли?

- Это уж вам решать. Но вот что скажу, - оценщик хитро улыбнулся и чуть наклонился ко мне, - говорят, смоленский князь уж очень лют, не чета Северскому. Людишек своих, кто дела мимо казны княжеской мутит, на кол сажает, и не смотрит, кто там - боярин ли, или холоп. Для Смоленских князей, почитай, все вокруг холопы, хоть и говорят, что все Рюриковичи равны, а есть те, кто ровнее. Недаром они Пинское княжество, прабабкой нынешнего князя в приданное принесенное небольшой частью, так и не отдают, уж на что Туровские рядились, и в Княжий ряд жалобу слали, и отвоевать пытались, а все без толку. А Северский князь, да продлят предки его годы, хоть и скромен, да людишкам своим щедр, на торговцев как на грязь под ногами не смотрит, а уж колдунам в княжестве почет да уважение, почти как в Империи.

- Спасибо за совет. Так вот, прямо по вашей части к вам с этим и пришел. Хочу прицениться, вроде бы наследство мне досталось в Смоленске.

- Неужто Травинское подворье? - не слишком натурально изумился оценщик.

- Оно самое.

- А вы стало быть действительно из боярского рода...

Я достал из кармана кольцо с печаткой, повертел у оценщика перед носом, убрал обратно.

- Да, - вздохнул Драгошич, полез в ящик стола, достал распечатанный конверт. - Вот, только сегодня утром от брата пришло из Смоленска. Я уж думал, совпадение, но чем леший не шутит, а тут, оказывается, правда.

- А брат ваш?

- Служилый дворянин Кирилл Феофилатович Драгошич, тоже оценщик, - улыбнулся Милослав. - У князя Вяземского служит, они с Фоминскими не очень ладят. Так что, думаю, цену хорошую он у вас выбьет.

- Так вот почему князя так перекосило, когда я фамилию вашу упомянул, - мы вместе рассмеялись.

- Точно хотите продавать? - оценщик разложил передо мной листы бумаги, занявшие почти треть его немаленького стола. - Смотрите, от чего отказываетесь.

Я пригляделся к местным аналогам фотографий.

Трехэтажный кирпичный дом, обветшалый и неухоженный, в окружении заросшего сада. Окна большей частью выбиты, а те, что остались, с трещинами. Черепичная крыша заросла травой, потеки воды на стенах говорили о косяках в системе водостока. Основательный такой геморрой, это сколько денег надо, чтобы в порядок его привести.

Однако, судя по выражению лица оценщика, у дома и положительные стороны были. Настолько, что примиряли и с неряшливым внешним (и наверняка внутренним) видом, и с загаженным садом, и с начинающими разрушаться стенами.

- Насчет продажи наверное рано говорить, только на словах пока мне эта развалюха досталась. Смоленский князь небось еще ни сном ни духом про нового подданного, а без его разрешения, да без решения думы боярской я наследник только в мечтах, - блеснул знаниями местного права.

- Что касаемо процедуры самой, тут верно - неизвестно, как еще дело повернется. Хотя раз брат прислал мне это все, значит, считает, что шансы у вас есть. А насчет дома вы, ваше благородие, поторопились. Дом тут не важен. Место, место и еще раз место, вот что главное в недвижимости, - многозначительно кивнул Драгошич. - Старый дом можно снести, разрешение на три этажа остается в силе, а вот десятина земли в серебряном поясе города стоит дорого, а от дома землица по указу 760-го года, который до сих пор действует, не отделяется. Раньше-то дом в медном поясе стоял, но столица растет, границы сдвигаются, князей все больше, а земли все меньше, вот и превратился домишко рядовой в лакомый кусочек.

- Насколько лакомый, - поинтересовался я. Гектар земли в городе - это неплохо.

- А сейчас прикинем, - оценщик достал лист бумаги, толстую книгу и, сверяясь с ее содержимым, стал что-то быстро писать. Ему понадобилась буквально минута, чтобы сделать рассчеты. - Пожалуйста.

Он протянул мне лист бумаги, где много цифр со стрелочками создавали впечатление цифрового хаоса.

- Обьясните тупому наследнику бояр, сколько это будет в гривнах. Или хотя бы в ауреях.

- Можно и в ауреях, - оценщик улыбнулся, забрал лист обратно. - но лучше в местных медведях, в центральных княжествах ауреи не в ходу, патриотизм, понимаете ли, а гривны - они везде разные. Вот смотрите, главное ваше достояние - земля. Она и пять тысяч золотом может стоить, и семь, как повезет. Налог за нее платился исправно, потому как дом к удельному владению приписан был, из его доходов, собственно, и погашалось все. А вот обслуживание дома на владельце было, а поскольку имущество выморочное, никто особо им не занимался, у Фоминских своя десятина есть, поближе к княжьему дворцу. Так что налог не вычитаем. Дом можно не считать, он под снос, думаю, что могли украсть из него, все вытащили давно. Да и что там тащить, доски пола, двери, если их оставили, остальное ваш предок на хранение отдал родственникам, так что и люстры, и картины, и даже обивку стен вы получите.

- Было бы что обивать.

- Ну это найдете. Так что дом - он, считай, только в убыток, раз сносить надо. Это лучше сделать самому, стоить будет недорого, до пятидесяти золотых с вывозом мусора строительного, и еще столько же ремонт фундамента. Ремонт стены обойдется вместе с садом в сотню, но если вы все это как скидку покупателю обозначите, втрое дороже встанет.

- А разве оценщик цену на вещь не устанавливает, - спросил я.

- Так на вещь - да, а вот на дома и участки, это только через торги. Мы минимальную сумму прописываем, и следим, чтобы на торгах не обманули, а еще цену, за которую могут до торгов купить по княжьему изволению, вот как раз в этом случае шесть триста будет. Но на торгах больше можно получить, может быть даже восемь - восемь с половиной, хотя есть риск получить меньше - бывало, что и по минимальной цене никто не покупал, хотя это редкость, мы перед оценкой всегда учитываем, есть ли покупатели. Но опять же, вам решать. Сами торги стоят сто золотых. С торгов князь берет десятину, с прямой продажи - двадцатую часть, ну а если сам решит выкупить, чтобы наградить кого, то тут вычета не будет, получите полную оценочную стоимость. Советую приложить список вещей, которые вам не нужны будут, старинные люстры со светильниками колдовскими сейчас хорошо идут, по двадцать, а то и тридцать золотых.

- А ваш интерес?

- Оценщик получает двадцать золотых за каждую полную и неполную тысячу при продаже, так что и на эти деньги рассчитывайте.

- Итого пять пятьсот пятьдесят, - прикинул я.

- Пять пятьсот сорок пять. И еще за сорок пять золотых мы рабочих наймем, чтобы сумму округлить, да проследим, чтобы лишнего не взяли и сделали все по совести.

- А аукционом не ваш родственник заведует? - поинтересовался.

- Тесть брата. Кстати, и артель, что ремонтом занимается, тоже одному из наших родственников принадлежит, не переживайте.

Я расхохотался, хлопнул рукой по столу.

- Согласен. Может и покупатель у вас есть уже?

- Как не быть. Сродственник князя Вяземского, Пал Тимофеича, Модест Проклович Мусоргский. Он хоть из рода захиревшего, почитай один остался, но человек не бедный, дом содержать сможет. Готов сумму сразу выложить. А не он, так другие найдутся. Да вы не беспокойтесь, ваше благородие, если мы оценку не так сделаем, да слух об этом пойдет, наша семья больше потеряет. А то и на кол князь посадит, хотя вот брата моего, как дворянина, четвертовать могут. Да и продавец вы такой, кого обмануть себе дороже, - оценщик кивнул головой, показывая на мои руки, - колечко такое приметное, что аж страшно становится.

Я усмехнулся. На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь...

- И сколько по времени, дорогой мой господин Драгошич, по-вашему, будет занимать эта сделка?

- А всего ничего, - оценщик убрал свой гроссбух, потер крылья носа ладонями, с сожалением посмотрев на пустую чашку кофе. - Вот зима закончится, бездорожье начнется, и в апреле по имперскому календарю князь делами заняться соизволит. Загадывать не будем, но вдруг и определит вас в наследники, потом дума соберется, утвердит вас, проверку поляной предков пройдете, и все, законный наследник древнего рода. Если уж Фоминские вас признали, наверняка на амулете семейном проверку учинили, так что препонов я не вижу. Да и князю лишний колдун в подданных не помешает. А как все утрясется - вот тогда и договор составим.

- Не слишком большая сумма получается, как думаете, не набегут другие желающие под себя подгрести?

- Что-то, - усмехнулся оценщик, показав глазами на потолок, - подсказывает мне, что вопрос тут почти решенный, так что, уважаемый Марк Львович, если к лету названная мной сумма вас устроит, и ничего в ваших планах не изменится, то милости прошу.

- А вот сейчас просто поговорили, - хмыкнул я.

- Ну с умным человеком чего не поговорить. Тут кто первый в очередь встанет, тому и достанется, а как с наследством ситуация ваша определится, так от разных предложений отбоя не будет. И еще...

Он пожевал губами, будто думая, говорить мне или нет.

- Смелее, - подбодрил я актера малых и больших театров.

- По слухам, любят же некоторые болтать, кое-кто из Вяземских, говорят, не очень доволен, что Фоминским Травино досталось за просто так. Уж очень лакомый кусок, да и родни развелось, на всех не то что уделов - деревенек не напасешься. Но сами Фоминские в фаворе у великого князя, его троюродная племянница замужем за удельным князем. А вот Вяземские больше к великим князьям Северским тяготеют, родственники, как-никак, опять же, Жилинские местные - из их рода. Да вы это и сами могли бы узнать, в столице вам и не такое порасскажут. Так что, возможно, будут вас склонять передумать насчет села родового. Так вы примите совет - не гонитесь за большим.

- Я учту. Кстати, отличный кофе.

- Беляна делала, - хитро усмехнулся оценщик. - Не девушка, а золото. И готовит, и шьет, а поет как, заслушаешься!. Приданное не очень, отец был хоть и из благородных, но бедных, за матерью ее, моей сестрой, много получил, но потом ввязался в одну авантюру, сначала все деньги ушли, а в конце вместе с сестрой и сгинули. Одна деревенька осталась хилая, на пять дворов, брошь вот, которую украли - матери ее подарок от свекрови был, да сиротинушка. Отца ее родичи, Заболоцкие, от девочки отказались, мол, породой не вышла, так мы с братом за девочкой следим, и если что - поможем, да и у меня детей нет, и лекарь говорит - не будет уже, так что ей все достанется. Семнадцать лет, замуж уже пора, женихи тут строем стоят, ан нет, учиться хочет, едет в университет этой весной, в Смоленск.

- Приданное - дело наживное, вот ум не наживешь, как ни старайся, - философски заметил я. - К тому же поет, танцует и кофе варит. Но ведь вы, Милослав, меня не сватаете?

- Нет, - оценщик серьезно посмотрел на меня, вздохнул. - Вы, Марк, практически из достоинств состоите. И возраст подходящий, и дар есть колдовской, и покровитель не из последних, и деньги, стоило вам тут появиться, неплохие завелись, и рода не последнего, и Беляна на вас засматривается, мы видим, да и вы вроде на нее, но...

- Но? - покрутил я пальцем, улыбаясь. Девушка хорошая, но жениться в моей ситуации...

- Уж очень жизнь у вас беспокойная. Как вверх идет, так и вниз может упасть, уж не обижайтесь. Беляне кто понадежнее нужен, чтобы делом одним занимался да жену берег.

- Хорошо, - пожал плечами.

- Что, вот так сразу, не повозмущаетесь, плетей всыпать не пригрозите, за отказ не попросите ничего? - Драгошич говорил вроде смеясь, но смотрел серьезно, даже с каким-то вызовом.

- Нет. Я вас услышал. Девушке голову крутить не буду, обещания пустые давать - тоже. А насчет просить, Драгошич, тут вы палку-то не перегибайте, - я холодно взглянул на него.

- Простите, ваше благородие. Оговорился. Впредь не повторится.

- То-то, - я встал, останавливая вскочившего из-за стола оценщика. - Провожать не надо, сам дорогу найду.

На лестнице столкнулся с Беляной.

- Уже уходите, Марк Львович? - мило опустив глазки, проговорила красавица.

- Для тебя просто Марк. Ухожу, Беляна, дела срочные.

- Увидимся ли мы с вами?

- Кто знает, - забрал я у прислужки плащ. - Уезжаю через несколько дней в столицу, служба. Хотел бы остаться, но не принадлежу себе, теперь княжий слуга. Но буду скучать.

И выскочил за двери, послав покрасневшей девушке воздушный поцелуй.

Спустившись по ступеням, обернулся, посмотрел вверх - Драгошич стоял у окна, глядя мне вслед. Помахал ему рукой, пусть теперь думает, как дальше себя вести со мной - то ли быдло благородное, то ли жених обиженный. Хотя оценщик не дурак, а я актер не из великих, так что напускное возмущение мое вполне мог раскусить, ну и ладно. Завтра еще одно важное дело сделаю, и - жди меня, стольный град Жилин.

 

19.

Погода стояла отличная, как-никак, юг средней полосы, уже стемнело, но фонари над каждыми воротами освещали дорогу в корелляции с материальным положением владельца. Легкий морозец, буквально три-пять ниже нуля, практически не чувствовался, я даже плащ не стал застегивать, так и шел до пока еще дома расхристанный, как тут не говорят. Кстати, Христа тут вообще стараются не вспоминать, что-то такое произошло с церковью, о чем в книгах не пишут, а обсуждать - отказываются. Но судя по отсутствию храмов, с верой в том виде, в каком я к ней привык, здесь не заладилось.

От дома оценщика до подворья Куровых было почти рукой подать, минут двадцать неспешным шагом. Края дорог были завалены снегом и мусором, приходилось идти почти по центру проезжей части, пропуская нечастые повозки, но снег был слежавшийся, подошва у сапожек - ребристая и нескользящая, попадающиеся навстречу мальчишки с пирогами отдавали свой товар за пару медяков, так что до своего флигеля я добрался сытый, довольный и не замерзший.

Хоть Росошьев и дал мне две недели, но особо в этом городишке мне делать нечего. Можно было даже контрабандиста не сгонять, в гостинице пересидеть пару дней, но такие вот наезды спускать нельзя, не оценят тут мой мирный нрав. Так что завра Шуш откинется с кичи, определюсь, что с ним делать, вещички заберу из квартиры в рабочем районе, да и свалю отсюда, надо в Жилине еще место подыскать для комфортной жизни, да с будущими коллегами по работе выпить, пусть расскажут мне про свое житье-бытье, как и чего там делается. Судя по тому, как лихо они тятьевского старичка кокнули и обшмонали, чувствуя себя в своем праве, эти полгода будет веселым.

Плюс скоро весна, как там Драгошич сказал, князь делами заняться изволит, на наследника славного рода посмотреть. Пусть смотрит, это удовольствие пока бесплатное, имуществом обрастать не собираюсь, нет такой прям надобности накопления тут делать, золото с собой не возьмешь, а ассигнации эти в других мирах не нужны никому. Знания и только знания, вот что ценится. Нематериальные активы в информационный век куда ценнее материальных. Так что все эти игрища вокруг наследств мне не интересны, надо будет отдать - отдам. Тут лучше быть бедным и здоровым, чем богатым и мертвым.

Да еще Ждан с мутной компанией где-то здесь притаился, чувствую. Не просто так Инвар со мной до городишка прокатился, показал, что следят за мной. Ну да и пусть, особо умениями своими я не светил, найду, чем удивить боярина Белосельского, или кто он там - дворянин столбовой? Надо будет - столб для него найдется, и для всей его гоп-компании, я хоть и слабый, но колдун.

Беляночка беспокоит, видно, что девушка ко мне неравнодушна, да и у меня сердце нет-нет, да ёкнет, как ее увижу, да пустое это, нечего голову морочить. Мой удел - недолгие и без всяких обязательств отношения. Вон дядя, семью создал, считай больше тридцати лет друг с другом прожили, а потом исчез, и все, трагедия.

Не успел я отогреться горячим чаем, как пожаловала хозяйка - стоит у дверей, глазами хлопает, прям девочка-припевочка, руки сложила перед собой.

- Тина, рад тебя видеть, - вскочил, подвел к стулу, усадил.

- С чего бы это? - домовладелица была грустна. Фингал, теперь уже под другим глазом, результат очередной семейной бдсм-сцены, еще проглядывал, совсем обленились местные лекари.

- Долг принесла? Ну те три бумажки, которые ты решила мне под видом настоящих подсунуть, - обьяснил я в ответ на удивленный взгляд.

- А... отдам, - Тина поморщилась. - Не будь таким мелочным, я и так с тобой только теряю все.

- Ну не все еще, - я демонстративно оглядел ее фигуру. Хоть и не девочка уже, а очень даже ничего. - Вот ты мне обьясни, не могу понять, не складывается.

- Что?

- Один раз ты прокололась, на деньги попала. Потом зачем-то торговца этого решила сюда заселить, а ведь пока я здесь живу. Фальшивки мне вон подсунула. Ты - мазохистка?

- Кто? - собеседница решила ограничиться односложными вопросами.

- Это такие люди, которые находят проблем на свою задницу, и получают от этого наслаждение.

Тина с сомнением посмотрела на свою пятую точку.

- Погоди, - я подошел к ней, поводил ладонью перед лицом. - Вот так гораздо лучше. В счет нашей дружбы и взаимной симпатии - бесплатно.

Без желтого пятна под глазом она и вправду лучше смотрелась. Хотя грустно-задумчивое выражение так и не сошло с ее лица. Вот чего ей от меня надо? Пришлось доставать бутылку наливки, стаканы.

Вот что соединение водорода, кислорода и углерода делает - чудеса, щечки порозовели, в глазах какой-то осмысленный блеск появился. Того и гляди, я наконец пойму, что ей надо от меня.

- Мефодий пропал, - наконец разродилась она.

Я налил ей еще наливки, она залпом выпила. Маленькая женщина, куда в нее столько бухла влезает, и ведь ни в одном глазу.

- Я тут ни при чем. Знаешь ли, не до этого было, столичные дела.

- Знаю, - Тина мрачно посмотрела в окно. - Потому и пришла.

- Мефодий был замечательным человеком, - проникновенно так сказал, - тебе никто не сможет его заменить. Даже такой замечательный мужчина, как я.

Тина протестующе икнула.

- Но ты такая молодая, привлекательная и богатая женщина, уверен, найдется человек, который подставит тебе свое плечо.

- Вот ты спросил, почему мы все время на тебе обламываемся, - неожиданно перевела стрелки лендлордша, - а в зеркало посмотри, вид придурковатый, взгляд наивный, да еще добрый до тошноты. Такого обмануть просто вот мимо не пройти. Все так думают. Ну и купились, идиоты. А на самом деле ты не такой, ты хитрый и пронырливый, я-то насквозь тебя вижу. Ик...

И пальцем еще мне погрозила. За что люблю пьяных, у них что на уме, то и на языке. Может, не дожидаться горничной, хозяйка-то посимпатичнее будет, а алкоголь за меня всю работу по обольщению уже сделал.

- Ближе к телу, как говорил Мопассан. Так что с твоим мужем?

- Ушел. И не вернулся.

- Грустная история. И главное - краткая, - посочувствовал я. - На этом все? Тогда иди, жди мужа дома. Борщ свари, или что ты там умеешь.

- Ты должен мне помочь, - упрямо заявила слегка окосевшая Тина. - Из-за тебя все мои беды, тебе и ик...

Потрясающе. В любом мире женская логика одинакова. Что бы ты не делал, как бы не старался, всегда будешь виноват. Если девушка бросила, потом отравила твою собаку и переехала тебя машиной, после чего сожгла твой дом и заодно любимую коллекцию марок, то это только от того, что все ее беды - от тебя. И ПМС тоже придумали мужчины. И женский алкоголизм. Тут бесполезно апеллировать к логике и фактам, решение вынесено изначально и обсуждению не подлежит. Спорить бесполезно.

- Хорошо, - согласился я. - Обязательно помогу. Но - завтра. Приходи с утра, часа в два, а лучше в четыре, чтобы обед усвоился. И сразу все решим.

- Ты думаешь, ты самый ик.. умный, - помахала пальцем у меня перед носом собутыльница, - Неееет, фигушки, не пройдут со мной эти твои, как их.

- Хитрости и пронырливости, - напомнил о своих качествах.

- Не важно, - мотнула она головой. - Будем сейчас искать.

- Ладно, - не стал спорить я, - пойдем.

Встал, схватил ее за руку, стащил со стула, провел по всем комнатам. Везде заглянули - и в шкафы, и под кроватью, и под ванной пошарили, на антресоли ее подсадил и держал за круглую попку, пока она, стоя на стремянке, там смотрела, нигде ее мужа не нашли. Так что я с чувством выполненного долга накинул на Тину полушубок, обул ее стройные ножки в сапожки и выставил за порог.

Не успел даже отойти, как в дверь забарабанили. Снаружи раздавались вопли вроде "Открой, гад" и тому подобное, минуты две я подождал, вдруг успокоится и уйдет, но нет, не суждено было сбыться моим надеждам, пришлось открыть, все равно отдохнуть не дадут. К тому же наверняка дорожка через окно не забыта, а его потом вставлять - стекольщик, он на ночь глядя работать не будет, ему дела до сумасшедшей бабенки и ее прихотей нет.

Из сбивчивого и полного ненужных подробностей о сложных взаимоотношениях рассказа нетрезвой женщины я понял следующее.

В понедельник, когда я уехал к оценщику и оставил бедных поругавшихся супругов одних, сволочь такая, Мефодий с утра встал, натянул подштанники и все остальное и уехал в приказ. Там он целый день пробыл, по словам его сослуживцев, отобедал в трактире расстегаем и ухой, а в четыре часа поехал на служебной повозке проверять торговца, снявшего лавку в предместье. Обычно после таких поездок на службу не возвращаются - нет здесь обычая взятки в общий котел складывать, а потом делить, только слюнявь половину начальству, остальное тебе княжество на хлебушек оставляет.

Так что на службе Мефодия никто не ждал.

Тина, думая, что сложные семейные отношения заставят мужа подольше задержаться на работе, тоже не особо волновалась. И спокойно легла спать. Утром проснулась поздно, повозки мужа не было около дома, так что она решила, что тот уже уехал на службу. Сходила к сестре, посплетничала о племяннице и с племянницей, полюбовалась колечком самградным, обсудила с родственниками буйного дурака-слугу, причём Кеси хихикала чуть не громче всех над своим дружком. И только к вечеру вернулась домой.

Во вторник события понедельника повторились точь в точь - только что пришедшая служанка спросила, когда ей выдадут жалование, и согласилась прийти на за ним через день.

В среду, то есть сегодня, с утра заявился к Тине торговец с договором аренды на флигель. Здраво рассудив, что прежнего жильца не вернуть, а деньги лишними не будут, домохозяйка велела Фросе мои вещи вышвырнуть, а нового жильца - вселить. А вскоре моего победного возвращения и последовавшего отъезда прибежал служка из приказа, выяснить, отчего это Мефодий Куров, собака такая, второй день на службе не показывается, и не растратил ли он подношение торговца на свои никчёмные цели.

Ни друзья его, ни собутыльники в трактире о Мефодии ничего не знали, не видели и не слышали, а поскольку до пятницы времени ещё было много, то и не беспокоились. Так что с этой стороны поиски никаких результатов не принесли.

Сунулась было к местной мафии, но там прямым текстом ей заявили, что дел никаких с ней иметь не хотят, помогать не будут, но и мешать тоже, мол, дорожки их идут параллельно и лучше для всех, чтобы не пересекались. И что в конторы наемников, к трактирным вышибалам и охране торговцев, случайно свободным в этот день и вообще в любые дни, ей тоже лучше не обращаться.

Стольничий приказа только руками развел недоуменно, да дал адрес торговца, к которому Куров в понедельник вечером поехал. Пообещал, что пока места лишать пропавшего сотрудника не будет, но и затягивать с поисками не советовал, желающих на хлебную должность много, только намек дай, очередь выстроится. А за Мефодием еще должок.

А разбойничий приказ от поисков отказался. Вот если бы товар пропал, заявили там несчастной брошенке, или кто из важных людей, или времени бы прошло достаточно, месяц там, или два, то бросились бы искать что есть мочи, а так нет, не могут, устав у них не позволяет ценных работников по всяким мелочам гонять. За деньги - пожалуйста, хоть завтра, но сегодня нет на ночь глядя дураков по темным углам шариться.

Ну что тут сказать.

Я лапшу разгреб руками на ушах своих мясистых...

И спросил почти вдову, чем я-то могу ей помочь.

- Мы должны срочно найти Мефа, - Тина посмотрела на меня жалобными глазами, нет, такому взгляду я не мог отказать. Еще лет пятнадцать-двадцать назад не смог бы - второй мозг не позволил. Но с тех пор много чего произошло, приоритеты в организме расставлены, так что я посоветовал ей отправиться спать, мол, утро вечера мудренее, а завтра по ранее сказанному графику я полностью в ее распоряжении.

Но если женщине что-то взбредёт в голову, или ей кажется, что туда что-то забрело и бьется в пустоте, бесполезно пытаться ее переубедить. К тому же, самому стало интересно, куда меня с таким упорством собираются затащить. То, что не в постель, печально, хотя на этот вечер у меня уже был вариант.

Я сделал последнюю попытку - спросил Тину, откуда она знает, куда нам вообще надо ехать, если никто не согласился ей помочь. Как оказалось, от физической и материальной помощи действительно, все отмазались, а вот информацией начальник мужа поделился. Эта служебная повозка, на которой Мефодий отважно отправился за мздой, имела встроенную функцию автопилота, еще один кирпичик в скудную постройку моего понимания здешней цивилизации. Повозка обладала способностью возвращаться в служебное стойло, отмечая, где именно ее оставил последний водитель. И этот адрес не совпадал с адресом торговца, который уже был у Тины, то есть хотя формально ничего ей столоначальник важного не сообщил, но фактически подтвердил две вещи - во первых, место поездки и место пропажи не совпали, и после торговца Мефодий, или его бездыханное тело, поехал еще куда-то, а во-вторых, начальство действительно не стремилось искать одного из своих сотрудников, хотя все возможности для этого имело.

Отправил Тину домой - собираться, договорились встретиться через пятнадцать минут у мужниной повозки, которую она пригнала со служебной стоянки домой. Предусмотрительная женщина, муж мужем, а имущество на чужой территории и заиграть могут.

Безутешная женщина очень торопила меня, словно не она тут почти час сидела и грузила меня ненужными подробностями, но опять же - спорить я не стал. Некогда. Спросил только, потянет она сто золотых за помощь, или мне лучше заняться ужином. А как иначе, я же хитрый, пронырливый и еще жадный.

- Десять, - отрезала покинутая жена, - если не найдем или если этот гад жив-здоров и просто прячется от меня. А вот если что опасное найдем - сто.

Поскольку названная сумма возражения у сторон не встретила, выставил нанимательницу за дверь и занялся экипировкой.

Натянул такт-костюм, он хоть и разряжен, но пассивная броня тоже броня. Проникающее действие выстрела или удара ножом остановит, ну а переломы или гематомы я уж как-нибудь подлечу. Накинул сверху полушубок, пожалел, что хапу оставил в схроне, пришлось взять Боуи с парадными ножнами, пока враги будут смеяться и любоваться, я им улыбку и восхищенный взгляд плазмой прижгу, чтобы навсегда зафиксировать эти чувства.

Надел инореальные ботинки, они все-таки гораздо удобнее местных изделий, а сейчас удобство куда важнее внешнего вида. Они только с виду легкие, а так в них в мороз совсем не холодно.

Раз Тина согласилась на такую сумму, за которую разбойничий приказ перерыл бы половину города, значит, считает, что отдавать ничего не придется. Вон колдун у старосты покойного, готов был в ночь ехать за десятку, а тут считай как десять колдунов я стою, если вдруг война. Даже приятно. Везут меня на убой? Можно отказаться, не ехать, не такой уж я камикадзе. Но все равно поеду, стоит определиться, кто хочет меня достать. Не так уж тут много людей, которым я перешел дорогу. Команда Белосельские-Тятьев-Пырьев на первом месте. Вяземские на втором, нет наследника, нет проблемы, хотя тут спорно - уж очень мало времени прошло. Но Драгошичей со счетов не сбрасываю. Ну и сама Тина тоже на меня зуб имеет, не знаю как тут по понятиям живут, да и вообще об этом смутное представление имею, это Гуревич с криминалом на той Земле все возился, адвокат дьяволов. Но сдается мне, что в воровском мире не принято спускать такие вещи всяким лохам и терпилам.

Был еще четвертый вариант - а вдруг как Мефодий действительно пропал, случилось что с человеком, например, от размера взятки впал в радостный экстаз и из него не вышел. Но по-серьезному, не бывает такого, чтобы человек жил-жил на откатах, а потом вдруг взял и потерялся. Некуда тут бежать, границы все магическими барьерами перекрыты, порталы - только для одаренных, а в таких сомнительных качествах служащий торгового приказа замечен не был.

Так что сьезжу, посмотрю, риск есть, но не такой уж большой, захотели бы убить, пристукнули в флигеле - тут место тихое, полог тишины для знающего мага поставить, так раз плюнуть, и вообще завтра Шуш откидывается, а друг он мне или враг, не знаю пока. Спокойнее будет, если за спиной пустота. Или ховер-танк охраны, но тут с этим не очень сейчас.

 

20.

Тина была готова через пятнадцать минут - ровно секунда в секунду, под меховой шубейкой угадывался все тот же сексуальный кожаный костюм, в котором она растопила мое сердце еще недавно и отдала за это повреждение организма много-много золотых монет. Эх, червончики, мои червончики... Возможно, сегодня их станет еще больше, или те, которые уже есть, так и не дождутся своего владельца, отойдя или к князю Жилину, или к Фоминским, кто проворнее и убедительнее окажется. Тут уж как карта ляжет, кому-то из нас троих точно повезет.

Воровка снарядилась по-полной, был в наличии и плащ с антимагией, и такие же перчатки, и гогглы на всякий случай, на заднем сидении валялась сумка, в которой что-то позвякивало, думаю, из этого можно стрелять или этим можно резать. Вид у женщины был сосредоточенный, завязаные в хвост роскошные рыжие волосы, поджатые губы, строгий взгляд прекрасных глаз. Влюбился бы, вот только погода не располагала и вообще у меня на сегодня другие планы были изначально.

Тина села за руль, нажала на кнопку возле рычага, ворота распахнулись, и мы выбрались на улицу. Удобно, мне такого пульта не дали, только для себя, значит, держат.

Мефодий толк в местных автомобилях знал, повозка его была чуть ли не лучше сыщиковой, кожаные сиденья с меховыми накладками, усиленный двигатель, позволявший мчаться со скоростью аж в 40-50 км/час. А главное - металлическая рама, утяжелявшая экипаж, но зато придававшая ему необходимую прочность и осадку, с ней по укатанному снегу повозка уверенно держала курс. За это приходилось платить мощным двигателем и увеличенным количеством кристаллов в батарее, но видимо скромный чиновник мог себе такое позволить, он же еще и рантье, квартирку сдает. Слуги народа, они такие - себя не забывают, глядишь, скромный чиновник, а у него и дом в три этажа, и поместье в европах, и десяток машин премиальных марок. Везде все одинаково.

Народ по вечерам дома сидел, в это время мало кто по улицам шлялся, так что через десять минут мы выбрались из пятна основной застройки и покатили к выезду из города. Нужный нам торговец жил за околицей, в предместьях, что само по себе было странно, деловые люди старались селиться ближе к центру, так и солиднее, и к власти ближе, а власть - она не просто так сидит, она подскажет если надо, подсобит в нелегком коммерческом деле за долю малую.

На полном ходу, обгоняя ветер, мы выскочили за дорожный пост, бедолага, дежуривший в такую холодину, даже не вышел на улицу. Возле шлагбаума стояла корзинка для монет, для верности на приколоченной доске была нарисована стрелка и стилизованная серебряная монета в один рубль - так и написано было, один рубль, для грамотных. А для неграмотных нарисовано чудовище, долженствующее изображать рысь. Можно было бы выйти, помахать колечком заветным, но вылезать из теплой машины, тащиться по снегу и орать на ни в чем не повинного солдата не хотелось. Да и не те расходы, чтобы из-за них переживать. Едва монета звякнула, шлагбаум поднялся, и мы помчались дальше, по кое-как вычищенной дороге, освещаемой через каждые сто метров светящимися шарами. Они скорее выполняли роль ориентира, чтобы мы направление не потеряли, фонарь с отражателем на премиальном авто освещал дорогу на полсотни метров вперед.

Славгородско-Жилинская трасса уходила вдаль, я уже нацелился через час увидеть столицу, но тут повозка резко повернула влево, так что меня прижало к борту повозки, и покатила по едва заметной дороге. От города мы отьехали не меньше чем на три-четыре километра, либо Тина так хорошо знала окрестности, либо уже не раз тут бывала.

- Знаю я эти места, - подтвердила она мои догадки. - Родственники мужа живут неподалеку, деревня Куровка родовая, иногда, пару раз в год, по праздникам, выбираемся к ним.

- Так может он у них и остался?

- Может быть, - с сомнением протянула Тина, - учитывая, что Меф их терпеть не может. Не те у них отношения, чтобы ночевать, сколько помню, всегда в тот же день возвращались

Не сдержавшись, я рассмеялся. Это вот "Меф" звучало прикольно, если толстячок жив, так и буду его звать. "Эй, Меф, сегодня день квартплаты. Денег нет, но вы держитесь там"...

Меж тем Тина остановилась, сверилась с бумажкой, потом со знакомой мне картой-навигатором, поводила пальцем, пробормотала что-то и уверенно поехала дальше. Недолго. Метров через двести свернула к строениям, обнесённым длинным забором, чуть ли не в километр длиной, к ним вела широкая чищеная дорога, хорошо освещённая, видно было, что за подьездными путями ухаживают и присматривают. И за путями, и за путниками, мы уже два сигнальных барьера проехали.

- Склад купца Перфильева, - обьяснила она мне. - Тут он перевалочную базу держит, в городе дорого такое помещение под товары снимать, а здесь считай бесплатно, помещения огромные, это он в ширину поменьше, чем туда дальше идет. Тут ночью только охранники сидят, если они что видели, поспрашиваем.

Наивная галльская девочка. И это ночной ужас Северского княжества, воспитанница Слепой Син, о которой легенды ходят. О Син, не о Тине, но все равно показатель.

- А охранников много?

- Да не очень, может человека три-четыре, - Тина пожала плечами, - красть тут особо нечего, уголь, масло в бочках, ткани навалом, металл, из глиняных и стеклянных изделий много чего есть, все тяжелое, на руках не вынести. Дальше вокруг целина, на подводах не подобраться, это единственный путь, так что если кто подьедет из татей, охрана только знать даст, вот тогда отряд перфильевский сюда примчится, сам-то купец тут неподалеку живет, в Куровке. Это Мефодия родни деревня, они из дворян, но худородных, прапрадед удельного князя деревеньку пожаловал за какие-то заслуги, ну и дворянство заодно. Очень Мефодий этим гордился. Перфильев сам из крестьян, старостой был, а потом вон как развернулся, считай, часть торговли местной держит для славгородских заводов и мелких ремесленников.

Все это она рассказывала, мастерски паркуя повозку. Они тут и задним ходом могут.

Вход на территорию преграждала невысокая изба - рубленая из толстых бревен, с черепичной крышей и маленькими окошками. Она была встроена в забор, так что кирпич прерывался бревнами - на мой взгляд, аляповато, волне можно было бы кирпичное строение сделать. Но раз сделали деревянное, значит, какой-то смысл в этом есть.

Тина подтвердила, мол, в этой избе документы хранятся по товару. И если что, проверка какая нагрянет или конкуренты решат выкрасть ценные бумажки, заклятья огненные избу поджигают, и все улики сгорят. Так уже несколько раз было, деревянное строение восстановить быстро, а вот с каменным намучаешься.

Я усмехнулся, надо же, аналог жесткого диска и действия при проверке полицией. Подать напряжение и сжечь.

Перед избой, на большой площадке, стояло еще две повозки, одна большая - метров шесть-семь длиной, с таким же прицепом, а другая поменьше. В повозках никого не было, и судя по наметенному снегу, стояли они уже давно, не меньше нескольких дней.

- Выходим? - она недоуменно посмотрела на меня.

Я пока из повозки вылезать не собирался, развалился на сидении.

- В чем дело-то? Марк, нам пора идти, вылезай.

- А нахрена ты меня сюда притащила, - резонно заметил я, - если это склад твоих родственников. Шла бы, ты тут своя, все тебя знают. Тут охрана, я только мешать буду.

- Страшно мне одной,- призналась слабая женщина в черной кожаной одежде, держа в одной руке гоглы, а в другой дерринджер, такой же прям, как у меня. - С родичами мужа я не очень лажу, а самого его нет, он бы с охраной договорился. Но, как понимаешь, мы тут именно его и ищем, когда найдем, тогда и будет договариваться, а пока самим придется. Перфильев уже две недели как в Северск укатил на сатурналии, и будет только после коляд, дней через пять, не раньше, каждый год уезжает, и отряд его почти весь вместе с ним, обычно деньги везет, все через банк не переправишь, разные делишки тут делаются. Склад закрыт с самого Карачуна, до Турицы никто новые материалы завозить не будет, а основные покупатели только после Интры пойдут. Я забыла, что ты неместный, таких простых вещей может и не знаешь. Вы что там, в Пограничье, традиции не блюдете?

- Еще как блюдем, - заверил я уроженку Империи. Читал же про эти праздники, вместо рождественских и новогодних, что прям до 7 января длятся, да как-то из головы вылетело. Точнее говоря, выбили, спасибо тятьевским прихвостням.

- Поэтому тут кроме охраны нет никого. А посторонних звать не хочу, и так разговоры пойдут, что муж от меня сбежал, стыда не оберешься. Ты же человек пришлый, сейчас здесь, потом уедешь далеко. И вообще, десять золотых на дороге не валяются, иди уже, отрабатывай.

- Ладно, - пришлось вылезти на холод. Хорошо быть недоверчивым, время для отдыха появляется. - Пойдем, пнем твоих охранничков, спят небось. Вон, окна темные, никто встречать не выбегает.

По мягкому снегу, тонким слоем покрывавшему площадку, мы дошли до избушки. Света в окнах и вправду не было, я приложил глаз к стеклу, вгляделся вовнутрь. Свет от горевшего над площадкой светильника, хоть и освещал все еле-еле, но мешал своим отблеском. Я приложил ладони к стеклу, закрылся от света, все равно ничего не видно.

Дверь отворилась легко, словно и не учили местных запираться. Зашел в большое помещение - аналог нашей проходной из него одного и состоял, где- то восемь на восемь метров, лавки по стенам, шкафы на противоположной от входа стене, посреди комнаты каменный столб, диаметром меньше метра, невысокий, мне по грудь. От столба ощутимо тянуло теплом, видимо, какой-то аналог печки, только без дров. И точно, пригляделся, внутри чувствовалась магическая энергия, не иначе как кристаллами обогреваются, что-то как-то слишком шоколадно для охранной братии, даже Куровы вон, дома углем топят.

Четыре стола, по два друг напротив друга, с табуретами, видимо, предназначались для отсутствующей охраны. Или для приказчиков, гадать смысла не было. Между шкафами находилась еще одна дверь, наверняка ведущая внутрь, на территорию.

Зажжённый светляк осветил большую часть комнаты, я сделал яркость побольше, развесил еще четыре по углам, одного на такую площадь не хватало. Вроде тихо, не спрятался никто в шкафах и под столами, специально нагнулся, проверил, посветил направленным светом. Если кто и притаился, то в костюме-невидимке.

- Никого нет, - повернулся я к вошедшей вслед за мной Тине. У нее был шикарный момент напасть на меня, пока я стоял, повернувшись спиной, но почему-то этого она не сделала. Наоборот, сейчас я занимал ее меньше всего. Она сидела на стуле, вчитываясь в какой-то листок бумаги, валявшийся на столе. Некоторое время молча шевелила губами, школа тут явно не на высоте, не учат читать про себя, потом бросила лист обратно на стол, распахнула один из шкафов и со знанием дела начала перебирать бумаги. Полки были заполнены на половину, и если она вот так все решит просмотреть, мы тут до утра проторчим, это ведь только первый шкаф, еще три таких же.

- Посвети-ка мне, - приказала она. Ого, кто-то тут пытается доминировать.

Ладно, помочь было нетрудно, подошел, подвесил один светящийся шар прямо над ней на потолок, другой, поменьше - на дверцу шкафа благо схема работала автономно. Той энергии, что я в них вложил, хватит минут на тридцать, на мой взгляд, достаточно, да и энергия тоже денег стоит, а мне за нее не платят.

Меж тем дамочка увлеклась. Она выхватила несколько листов, отнесла их к столу и начала двигать в одном ей понятном порядке, подсветка у стола включилась сама, так что моей помощи не требовалось. Оставалось только сесть на лавку и наблюдать, как гибкая фигурка мечется от шкафа к столу, покрывающемуся бумажными листами. Судя по цифрам, это явно были какие-то расчёты или отчеты.

Как там один аксакал говорил? "Так выпьем же за кибернетике". Отхлебнул из фляжки.

- И мне дай. - Не глядя протянула руку.

Босс всегда прав. Тем более что абрикосовый бренди на горьком миндале - он не только согревает, но и хорошо прочищает мозги, все таки шестьдесят градусов. Может вспомнит кое-кто тогда, зачем мы сюда приехали. А что там сенильная кислота, так мне легкие отравления не грозят, а другие пусть сами следят за своим здоровьем.

И что в таких общественных местах навряд ли хранят важные бумаги.

Но Курова так не думала. Она натаскала бумаг, нашла несколько, наверное самых важных, достала стилус из стола и начала что-то помечать. А потом и считать.

Помню, в первый же день в Славгороде меня поразил калькулятор у торговца. Не привычная коробочка с кнопками и экраном, а пластина, на которой писалось выражение, и она выдавала ответ. Вот этим Тина и занималась. Она достала калькулятор вслед за стилусом и начала что-то там выписывать, складывать, вычитать и делить. Получающиеся ответы она записывала на полях бумаг, сравнивала с тем, что уже есть, и очень сильно хмурилась.

По моим прикидкам, прошло минут пятнадцать, не меньше, прежде чем Тина отвлеклась от разложенного на столе пасьянса и проверки работ служащих мужниного бывшего холопа.

- Вот сволочь, - повернувшись ко мне, заявила она.

- Да не ты, - махнула рукой на мой недоуменный взгляд, сложила разрисованные листки в аккуратную тоненькую стопку, свернула и спрятала. - И тебя это не касается. Наши семейные дела.

- Хорошо, - согласился я. И решил напомнить о других семейных делах. - Мужа будем искать? Или все что надо, уже нашли?

- Мужа... да... - словно только что вспомнила, зачем мы тут вообще находимся. - Обязательно. Идем, он наверняка на территории где-то. И когда я его найду...

Я не стал выяснять, что она с ним сделает, женщины на этот вопрос отвечают однотипно. Или просто убьют, или сначала отрежут яйца, потом убьют. Второй вариант предпочтительнее - чтобы помучился перед смертью, осознал свою ошибку и больше так не делал. До самой смерти.

- Но ведь это опасно наверняка. Да?

- Нет тут ничего опасного. Охранники, я уверена, пьяные валяются, эта мразь вместе с ними напился вдупель, так что справишься одной левой.

- Тогда давай я тут посижу, - предложил я. - Раз никаких причин волноваться нет, то чего там толкаться-то вдвоем, неудобно. Иди и сделай сама то, что нужно.

- Пятнадцать.

- Ладно, - поднялся я. - Умеешь найти нужные слова. Двадцать, и идем.

Тина смерила меня презрительным взглядом, кивнула и подошла к двери. Выжидательно на меня посмотрела, мол, давай отрабатывай пайку.

- фальшиво пропел я, пытаясь открыть дверь. Взорвать бы ее к чертям собачьим, но нет, чужое имущество, так что только обычное физическое воздействие.

Однако дверь была заперта на совесть, я ее и потолкал, и подергал за ручку, и постучал - вдруг кто снаружи держит, нет, без толку. Дор клозет, туалет закрыт. Логично, не должен склад напоминать проходной двор, а то растащат все, халява, она облегчает вес переносимого груза в несколько раз.

- Погоди, тут не так надо, - Тина отпихнула меня, порылась в своей сумке, достала кольцо с нанизанными на него проволочками, крючочками и стерженьками, что-то там повернула в замке тонкой спицей, нажала на рукоять.

Дверь все равно не желала открываться, что-то ее держало, или кто-то. Навалившись вдвоем, мы с трудом, кое-как отодвинули препятствие, подпирающее дверь снаружи.

Тело в черном кафтане, лежащее в засохшей уже луже крови, вытекшей из разорванного горла.

 

21.

Меня слегка замутило, не каждый день вижу трупы. Даже пришлось на себя схему антипохмелина наложить, хотя она на это не рассчитана, но справилась.

А вот Тина, казалось, такие вещи каждый день наблюдает. Она присела возле трупа, поводила рукой по одежде, практически приказала подсветить рану и что-то там рассматривала, нацепив гогглы.

- Больше суток лежит, - сообщила она мне.

Поводов не доверять спутнице у меня не было, так что я только кивнул, нервно озираясь по сторонам.

Дверь избушки выходила к группе строений с системой проездов и надземных переходов. Между строениями и забором во всю его длину было свободное пространство шириной метров в двадцать, похоже, никто не заморачивался с его уборкой. Если наружные подьездные пути были расчищены, то здесь намело сантиметров двадцать-тридцать снега, и только тропинка от проходной до центрального входа в строения была протоптана, неширокая, но ходили по ней регулярно. Тропинка тоже была занесена тонким слоем снега, нападавшего в эти дни, на ней четко были видны следы, ведущие от забора. И не было следов, ведущих в обратную сторону.

Вокруг трупа было натоптано, снег примят примерно в круге диаметром метров пять, словно тут боролись и катались по земле несколько человек. Потом почти все поднялись, потоптались и ушли. Но это не обьясняло разорванного горла, такую рану человек нанести бы не смог, ткани были вырваны, ошметки мяса и хрящей свисали по бокам раны. Даже на мой дилетантский взгляд, причиной смерти стало нападение какого-то животного. Хотя..

Я пригляделся, зажег еще один светильник прямо надо лбом умершего, искаженное гримасой ужаса лицо стало еще страшнее. В центре лба торчал тонкий металлический стерженек, возвышающийся над кожей не больше чем на сантиметр. Вокруг стерженька еле заметными линиями бору был нарисован квадрат со странными символами на каждой стороне.

- Погоди, - я остановил Тину, потянувшуюся рукой к игле. Она же в гогглах, неужели не видит, что с этим что-то не то.

- Что еще?

- Вокруг иглы что-то есть. - Я, как смог, описал ей то, что увидел.

- Нет, не знаю такое, - спутница мотнула головой, не переставая следить за окрестностями, - тут колдун нужен, настоящий, не такой как ты, хотя спасибо, что предупредил. Трогать не будем, идем по следам, тут уже давно все закончилось.

- Опасно тут, - поежился я. - Может, стражу вызвать?

- Что, так просто готов отказаться от сотни золотых? - не отводя взгляд от входа на склад, тихо проговорила Тина.

- Жизнь дороже стоит.

- Надо же, вспомнил. Никто не будет здесь сидеть и ждать несколько дней именно тебя. Смотри, тело давно закоченело, те, кто его убил, сбежали. Нам надо только зайти внутрь и кое-что забрать, и потом сразу обратно. Тебе сотня, мне - прогулка, все честно.

Ну да, про Мефа уже речи нет. Я еще раз нагнулся к лицу трупа, что-то мне в этом квадрате показалось знакомым. Бывает такое - видишь рисунок, и кажется, что похожий доводилось рассматривать раньше. На дежа вю не тянет, просто на уровне ощущений. Хорошо, что память у меня теперь почти фотографическая, сбоит еще, но запоминание на уровне.

- Насмотрелся? - насмешливо осведомилась напарница.

- Да, - я поднялся с колен, отряхнул штаны от налипших кровяно-снежных комочков. Показалось мне или нет, но прямо в центре стерженька горела маленькая синяя искорка. Может быть, отблеск от светляка, а может и то самое, что я уже встречал ночью в лесу. Проверять не хотелось, и заранее пугать спутницу - тоже, тут этой Синей смерти, как смерти боятся.

- Тогда идем.

Тихо, озираясь, мы подобрались ко входу. Дверь была заперта, но для опытной взломщицы открыть ее не составило труда, я даже и помогать не пытался.

Длинный коридор уходил вглубь здания, прерываясь метрах в сорока поворотом, по обеим сторонам шли двери, на потолке тускло горели светильники. Пол, покрытый какой-то мягкой тканью, отлично скрадывал шум шагов. Тина, похоже, отлично знала, куда идти. Мы прошли несколько закрытых дверей и остановились перед четвертой слева.

- Комната охраны, - шепотом пояснила напарница, - обычно тут сидят.

Она толкнула дверь, та легко поддалась и со скрипом открылась.

В просторной комнате стояли диван, высокий, до потолка стеллаж, шкаф с резными дверцами и два стола с креслами. На диване лежал мешок, а вот оба кресла были заняты.

Трупами.

Двое в таких же кафтанах, как у виденного уже мертвеца, сидели, откинувшись на спинки, практически в одинаковых позах. Хорошо хоть у этих шеи были целые, а вот во лбу торчали такие же иглы. Тина подошла к одному, потрогала за руку.

- Эти тоже уже больше суток.

И принялась рыться на стеллаже. А я подошел к правому столу. Сначала осмотрел охранника, тощий парень с удивленным лицом сидел, словно заснув в кресле. Внимательно рассмотрел иглу, торчащую посреди лба. Видимо, на улице мне показалось, тут никаких синих искорок не было.

Всю столешницу размером два на два метра занимала карта. Там была и дорога из Славгорода в Жилин, и ответвление на Куровку, и дорога к самому складу. Ну, собственно, и сам склад занимал большую часть площади карты. Изображение было накрыто стеклом, и в его толще светились огоньки. Я даже мог сказать, что они означают. Вот эти красные - это те магические барьеры, через которые мы проезжали. Я дотронулся до одной из меток, она поменяла цвет на зеленую. Ага, вот значит как тут охрана следит за порядком.

Зеленых меток на карте было много, красные - только по ходу нашего с Тиной продвижения. Я погасил их одну за другой, теперь, если кто чужой двинется по нашему следу, и я в это время буду здесь, смогу отследить.

- Молодец, разобрался, - Тина бросила взгляд на карту, - только это бесполезно, будем уходить, они снова зажгутся.

Резонно. Я вернулся к изучению плана местности.

Мы находились в основном здании, оно занимало большую часть территории. Вход в него находился в левой части здания, шедший от него коридор, доходя до половины длины строения, расходился в разные стороны - совсем короткий аппендикс влево и длинный, до наружной стены - вправо. Двери, которые мы прошли, и помещения были прорисованы - шесть комнат с одной стороны, шесть с другой, мы находились в четвертой от начала, две красных метки в нашей комнате я попытался превратить в зеленые, не получилось. Подсадил еще моргающую оранжевую искорку, теперь видно, где мы.

За стеной после развилки находился собственно склад, разделенный на шесть частей, внутренних стен в каждой секции не было, или они на карте не обозначались. А вот боковые коридоры вели в другие небольшие помещения.

По периметру главного здания расположились еще восемь, поменьше, каждое делилось на две неравные части.

Я попробовал приблизить изображение, но оно оставалось статичным, местной цивилизации еще работать и работать над удобными техническими решениями.

Кроме нас, никаких двигающихся отметок на карте не было, двигающихся - потому что когда Тина ходила по комнате, что-то перебирая и перекладывая, одна из красных искорок перемещалась. Беспокоило только то, что охранники не обозначались никак, значит, либо мертвецы не получают собственных маркеров, либо дружественные владельцу цели на карте не видны.

- Ага, вот оно где, - радостно воскликнула взломщица, ткнув пальцем в лист бумаги, - нам нужен склад 6. Доступ в него... так, где же доступ.

Она подошла к столу, что-то там подвигала под столешницей, по краю стекла засветились стрелки и цифры. Тина нажала на цифру 2, изображение поменялось - теперь часть помещений показывалась как-бы в фоне. Второй этаж привнес в план надземные коридоры, и почти скрыл подьезд к складскому комплексу. Но все метки остались на месте, только цвет стал более приглушенным. Меж тем моя спутница дошла до цифры четыре, и на этом остановилась. Или этажи кончились, на первый взгляд высота зданий была метров десять, или цифры с номером этажей никак не кореллировали.

- Нам нужно подняться на третий этаж, пройти по коридору, выйти в переход и оттуда уже в уголовое здание. Ты как хочешь, красавчик, но на улицу пока лучше не выходить.

Ого, я уже красавчик. Ну да, за сотню золотых всяких там невзрачных личностей нанимать не будут. Хотя скорее всего просто имя забыла. И по моему мнению, нам вообще лучше никуда не выходить, три трупака - это как раз вся охрана, неизвестно, кто теперь шляется по складу кроме нас. Я бы гораздо увереннее чувствовал себя, если бы тут был отряд стражи из разбойничьего приказа, человек так в пятьдесят. Именно это Тине и заявил.

- Что ты такой пугливый? Посмотри на карту, тут нет никого, если бы кто чужой еще на территории, был, тут красные огоньки горели. А так только мы. Ночь, пустое здание, мы вдвоем. Романтично, правда? Не будь я замужем, уж ты бы не отвертелся.

Хорошая шутка про пропавшего мужа, правда?

Тина порылась в карманах охранников, ничуть не смущаясь их состоянием, достала небольшой цилиндрик с синим камушком.

- Общий ключ, - пояснила она, - взламывать все замки слишком тяжелое занятие для хрупкой беззащитной женщины.

- Ну отчего же беззащитной, - парировал я, - сто золотых за охрану.

- Получишь ты свои деньги, получишь, - напарница наконец перестала перебирать бумаги и какие-то куски камней, даже в мешок, тот что на диване валялся, залезть не поленилась, но вроде все нашла, судя по ее удовлетворенному виду. И вправду, надо идти, а то мы тут как в дешевом боевике разговоры разговариваем. Лучше уж хоть какая-то определенность.

- А мужа твоего искать будем? - уточнил я под конец.

- За ним и идем, - Тина ткнула в уголовое строение, по диагонали от нас, там мерцал крохотный, не замеченный мной зеленый огонек. Я пригляделся - не один,там два огонька было, и как я их пропустил?

А, ну да, наши-то отметки почти исчезли, а эти ярче сияют. Значит, обьекты на последнем этаже.

- А нельзя так сделать, чтобы сразу все было видно, - я тянул время, не хотелось вот так сразу и в неизвестность

- Можно, - нанимательница пожала плечами, - только такая карта будет стоить дороже, чем этот склад. Откуда у Перфильева столько золота, он же часть Куровым отдает, закуп. Все, не бойся, глубоко вдохни и пойдем. А то я уже сомневаться начала, стоило ли тебя брать. В прошлый раз ты посмелее был.

Вот так. Репутация сыграла против меня.

У охранников было оружие, но при беглом осмотре я решил остаться при своем дерринджере, благо зарядов хватало, и при скромных способностях, которые всегда со мной. Монструозного вида ружья, каждое с небольшую пушку, и сабли не вдохновляли. Сравнив параметры оружия и тщедушное телосложение охранников, я уж было подумал, что странно это, но мощный пинок в пятую точку вышвырнул меня в коридор.

За время нашего отсутствия ничего не поменялось, коридор был пуст, светильники исправно горели, кровавых следов на полу и на стенах не прибавилось, никаких отпечатков ладони или пятен крови в виде прошедшего сквозь стену человека.

Мы прошли по коридору, свернули налево и оказались перед однопролетной лестницей на следующий этаж.

- Ты вперед, я прикрываю сзади, - оборвала мои сомнения Тина.

Выставил щит - и спереди, и еще сзади затылок и позвоночник защитил, ранения в мягкие ткани я кое-как переживу. Напарница ничего не сказала, гогглы она уже сняла, видимо в них ходить было неудобно, только на магические ловушки смотреть хорошо. Первые несколько ступенек дались мне тяжело, но потом, когда голова высунулась из уровня межэтажного перекрытия и я смог осмотреться, дело пошло быстрее.

В пределах видимости никого не было, планировка - та часть, которую я видел, полностью повторяла первый этаж, только покрытие на полу изменилось - вместо мягкого, поглощающего звуки покрытия лежали обычные доски, странная логика, или здесь больше боятся проникновений с верхних этажей?

- Нам в противоположный конец здания, там еще лестница, - тихо проговорила Тина, выглядывая из-за моего плеча. - Вроде нет никого?

- Надеюсь, - я ухватил поудобнее пистолет, приготовился вызвать схему плазмы у левой ладони. - Или кто-то прячется за углом. Сходи, посмотри.

- Нет уж, в нашей стране принято пропускать мужчин вперед.

- Хорошая традиция, - согласился я, по стенке подходя к Т-образному перекрестку. Мне показалось, или там какая-то тень промелькнула? Барьеры, которые мы пересекали, я даже замечать перестал, обычные горизонтальные нити от стены до стены, на высоту в метр через каждые тридцать сантиметров, видимо, чтобы крысы пробегали беспрепятственно. Тот, кто видит, попытается перепрыгнуть, или, если достаточно худой, вот как моя спутница, к примеру, то может попробовать подлезть под нижнюю нить, ничего сложного.

Доски поскрипывали под моими ногами, как бы я не пытался идти осторожно. Наступать сразу на две, перекатываться с ноги на ногу, не дышать. Вот Тина, та шла тихо, но она и легче меня килограмм на тридцать, а то и сорок, за последний месяц я немного прибавил от спокойной сытой жизни.

Первый след я заметил, не дойдя до развилки буквально два шага. А там и остальные увидел. Кровавые следы, начинаясь прямо от перекрестка, уходили вправо, по коридору, и заканчивались у одной из дверей. Третья направо от поворота. Прямо над тем помещением, откуда мы вышли. На отпечатки ступней они походили мало - скорее, просто кляксы темно-красного цвета.

- Направо пойдешь - коня потеряешь, - не к месту заметил я.

- Что? - прошипела Тина

- Я говорю - пойдем куда? Направо или прямо?

Спутница задумалась, забавно сморщив носик. Я невольно залюбовался - смотреть на симпатичную женщину было приятно, и к тому же, отвлекало от нехорошего предчувствия. Направо меня совершенно не тянуло, а налево была глухая стена. Только прямо.

Это я и предложил. Как оказалось - зря.

- Нет, - решила Тина. - Надо проверить, что там в комнате творится, оставлять за собой неизвестно что нельзя. Иди вперед, я прикрою.

Осторожно, отчаянно скрипя половицами и стараясь не наступать на пятна крови, я приблизился к нужной двери и остановился напротив. Взял пистолет наизготовку, направив его на уровень моей груди, и резким ударом распахнул дверь.

В комнате было темно, не просто сумрак, а кромешная тьма, казалось, свет от лампы, висящей в коридоре, обрывается прямо на пороге. Словно конденсат Бозе-Эйнштейна. В обычных условиях это, вроде бы, физически невозможно, но кто говорит о возможностях в мире, где есть магия.

Я создал над ладонью светляка и подтолкнул его в сторону дверного проема. Шарик подлетел к границе комнаты и коридора, пересек ее и беспрепятственно продолжил путь, вот только сразу же начал тускнуть, и через секунду-две погас совершенно. Но и этих двух секунд мне хватило, чтобы разглядеть, что твориться в помещении.

Следы крови обрывались прямо по порогу - кляксу словно разрезало на две части. Метрах в трех от двери что-то большое и темное лежало на полу и шевелилось, при виде вторгшегося обьекта оно начало подниматься.

- Что за дерьмо тут творится, - прошептала Тина, прижавшись к стене и наблюдая, как в темноте загораются две красные искры.

- Это я тебя должен спросить, - попытался сьязвить, осторожно отходя от двери. Красные огоньки придвинулись к порогу и остановились. Послышалось урчание, словно большую кошку кто-то гладил по усам.

Стоило мне сделать шаг назад, как в урчании появились недовольные нотки. По крайней мере мне так показалось. Вернулся обратно - тональность вернулась к довольному урчанию.

- Стой здесь, не шевелись, - Тина начала осторожно отходить. Казалось, урчащее существо совершенно не обращает на нее внимания, сосредоточившись только на мне.

- Эй, ты куда? - прохрипел я, не отводя взгляда от красных точек.

- Тихо. Не спугни это. Дойду до конца коридора, посмотрю, что там, и вернусь за тобой, - успокоила меня напарница, пятясь к развилке. - Ты главное не дергайся, видишь, оно спокойно, когда ты просто стоишь на месте.

Тина добралась-таки до пересечения проходов и скрылась в дальнем коридоре, частый скрип половиц, внезапно исчезнувший, подсказзал мне, что она не вернется.

Меж тем красные искры придвинулись почти вплотную к двери, оказавшись где-то на уровне моего живота. Урчание перешло на более низкие тона, я представил, что за порогом стоит кошка, и даже улыбнулся. Хоть пятна крови и указывали на очевидную опасность существа, убивать его совершенно не хотелось.

- Киса-киса, - позвал я, проверяя, не развеялись ли щиты, легко ли выходит из ножен Боуи и все ли патроны заряжены в стволы дерринджера.

Словно в ответ на мои заигрывания, на тьме дверного проема появилась выпуклость. Стой я прямо перед дверью, ни за что бы ее не заметил, но чуть сбоку она была отлично видна - небольшой такой выступ, с мандарин. Я был готов в любую секунду сорваться и убежать, но выпуклость то появлялась, то исчезала, урчание стало недовольным.

И каким-то жалостным.

Мне показалось, что кто-то или что-то пытается выбраться, но пелена мрака на проеме его не пускает. От этой мысли даже повеселел. Подошел поближе к двери, сел на корточки так, что мои глаза оказались прямо напротив красных огоньков, и осторожно приблизил ладонь к выступу.

Урчание затихло, за проемом кто-то жалобно мявкнул. Ого, ничего себе кошечка, кто же тебя запер, бедняжку. Я поднялся, оглядел дверной косяк. Ну да, по контуру шла оранжевая линия с нанесенными символами, такими же, как на лбу первого трупа. А прямо за ней, сантиметрах в пяти, толстой, с провод для смарта толщиной нитью шла синяя вязь.

За порогом опять мявкнули.

- Щас, киса, погоди, слегка не до тебя, - задумчиво произнес я, разглядывая меню модуля. Зарядка такта была нулевой, отлично. Будем ставить смертельный эксперимент.

На этот раз пришлось потрудиться, под действием света синяя нить истончалась, но потом отползала куда-то внутрь и возвращалась совершенно неповрежденная. С паутиной, помнится, было гораздо проще, те тоненькие ниточки слипались и уже не восстанавливались, тут же я минуты три провел над одним участком, но толком ничего не сделал, только в одном месте сплавил узор в бесформенную блямбу.

За порогом терпеливо ждали.

На самом деле, надо было чуть подумать, и решение пришло. Что-то держит внутри свет и вот это существо с красными глазами. Предположим, именно синие линии - они свободно проникают за полог и возвращаются. Тогда получается, что цепочка символов на энергокаркасе была нанесена, чтобы не дать пологу выйти наружу.

И я стал светить на синюю нить под углом, так, чтобы она уходила ближе к охранному контуру. Нить сопротивлялась, шла волнами, но стоило ей прикоснуться к оранжевой линии, и от участка синей вязи ничего не осталось. Дальше дело пошло гораздо быстрее, разорванный контур охотно сжимался, сьеживался, пока не превратился в шарик диаметром в сантиметр, висящий, словно капля, на верхней планке притолоки. Осталось его только подтолкнуть.

Синяя капля упала прямо на один из символов, начертанных на оранжевом барьере, и лопнула вместе с ним, заставив зажмуриться от яркой вспышки, меня отбросило назад.

Полог исчез. Потирая ушибленный затылок, я прижался спиной к стенке, чтобы в случае чего обороняться было легче, и взял проем на прицел.

За дверью сидел большой черный кот. Такой здоровый котяра, размером с дога, тер лапой ухо, потом облизывал ее, снова тер, не обращая на меня внимания, даже обидно стало.

- Киса, - позвал я. - Можешь выходить.

Словно поняв человеческую речь, кот поднялся, зевнул и не торопясь вышел из комнаты. Не обращая внимания на расставленные щиты, потерся о штанину, вильнул хвостом и лизнул языком пистолет.

И я все это почувствовал - и прикосновение к ноге, и шершавый язык, задевший запястье, хотя вот доски пола, дверной проем - все это просвечивало сквозь тело кота. Осмелел до такой степени, что погладил его по голове, по туманным вибрисам, вызвав очередной приступ урчания. Кот еще раз обтер мою ногу, посмотрел прямо в глаза своими красными угольками и растворился в воздухе.

Вот уж точно говорят - дуракам везет. И какого я вообще полез эту кису спасать?

Для поднятия самооценки залез в меню - предположения подтвердились. Такт зарядился на тысячные доли процента, эквивалент трем-четырем прямым попаданиям, или терморегуляции в течение десяти минут, негусто. А вот время до возврата уменьшилось почти на два дня по сравнению с расчетным.

Пустил светляка в комнату, сам заходить не стал - в дальнем углу валялся труп с разорванным горлом. Не такая уж безобидная киса мне руку облизала. Каждый раз, когда что-то делаю на эмоциях, потом вздыхаю, обзываю себя идиотом, думаю, что в который раз повезло и обещаю в следующий раз уж точно думать только головой, только логика и факты. Сколько так уже было, пора, пора взрослеть. Принимать взвешенные решения.

Вот как сейчас, когда я стою на развилке - в прямом смысле. Слева от меня лестница вниз, мимо уже кажущихся такими безобидными трупов, справа - лестница наверх, вслед за нанимательницей. Слева - местное транспортное средство, которое можно прихватизировать, толкнуть через знакомого оценщика и стать богаче на две-три сотни золотых, недолгая дорога до дома и теплое женское тело в кровати. Справа - никем не гарантированная сотня и непонятный риск ради лживой твари, бросившей меня здесь на сьедение непонятному зверю, маскировавшемуся под кота, бессонная ночь и стресс. Выбор очевиден. Я вздохнул и выбрал.

 

22.

- Все выше, и выше, и выше, - напевал я, поднимаясь по скрипучей лестнице. Звук собственного голоса, безжалостно перевирающего мотив и темп, успокаивал. Тем более что и не пел я особо, так, скорее бубнил себе под нос.

Насколько я помнил маршрут, мне предстояло подняться на третий этаж главного здания, перейти в складскую часть, там спуститься на второй уровень, добраться до надземного перехода в углу, перейти в другое помещение и там снова подняться на третий этаж. Ничего сложного, вспоминался Семен Фарада, бегающий вот так же по коридорам НИИЧАВО.

До лестницы вверх я добрался без приключений, что там идти, несколько десятков метров, вдоль ряда дверей, проверять которые на возможность открывания-закрывания совсем не хотелось. Кровавых следов не наблюдалось, я делал несколько шагов, останавливался и прислушивался. Половицы ведь не только подо мной скрипят, но и под возможными противниками, так что подобраться ко мне будет сложно. И вообще, лучше дружить, чем воевать, для крепкой дружбы у меня есть набор смертоносных (нулевого уровня) заклинаний, пистолет и нож Боуи.

Сразу на лестничной площадке небольшая дверь вела в складское помещение, оказавшееся огромным однообьемником в десяток метров высотой, уставленном штабелями с бочками, свертками, тюками и упакованными в ткань предметами непонятного назначения, но правильной прямоугольной формы. Все свободное от штабелей и грузовых механизмов пространство на уровне третьего этажа было пронизано висящими в воздухе переходами, пересекающимися друг с другом в одной плоскости. Что интересно, перила для этих переходов предусмотрены не были, не то чтобы я страдал акрофобией в тяжелой форме, но идти на высоте семи метров по дорожке шириной не больше метра было не очень приятно. Заклинание левитации мне доступно не было, увы, и вообще есть ли такое, неизвестно. Падать не хотелось.

В длину склад был под сотню метров, и шириной раза в два меньше, на моем пути до противоположной стенки предстояло пересечь три перпендикуляра, большая часть которых была скрыта за штабелями, что там на них находилось, я не видел, и это немного нервировало. Вот что стоило сделать переход по контуру, с одной хотя бы опорной стенкой, так ведь нет, по краям стояли стеллажи, и до них от висящей в воздухе дорожки было метра три.

Тихо, шаг за шагом, я преодолевал воздушную тропу, постоянно оглядываясь и сканируя пространство под собой. Тусклое освещение бодрости не прибавляло, любая тень заставляла замирать и приглядываться, что же там такое - просто игра воображения или кто-то, ожидающий именно меня.

Последний шаг к стене, в которой была дверь в надземный переход, я сделал со вздохом облегчения. Развернулся, прижался спиной, постоял, оглядывая пройденное пространство, прислушиваясь к звукам ночного помещения. Кое-где поскрипывал материал, какие-то капли ритмично падали, за минуту, которую я дал себе на отдых, чужого вмешательства в тишину обнаружить не удалось. Оставалось надеяться, что моя нанимательница уже прошла этот путь, не сорвалась вниз, и вообще вошла в эту дверь на склад, только сейчас я подумал, что с ее любопытством станется проверить остальные двери, и может быть, я бегу впереди рыжего паровоза.

А вот, кстати, и он.

За дверью, метрах в двух от нее, стояла Тина. Спиной ко мне. Неподвижно. Ее стройная фигурка замерла, будто рыжая играла в "море волнуется раз" и как раз услышала команду "замри", делая шаг.

Посмотрел на пол, ну да.

Сразу за порогом на пол была нанесена ловушка - сетка из линий с шагом в тридцать сантиметров, замыкающаяся диагональю, не простой сигнальный барьер, коих попадалось уже несколько, а настоящее препятствие, при срабатывании сверху должна была падать металлическая клетка, а сама ловушка - на некоторое время обездвиживать жертву, чтобы та не могла ускользнуть.

Тина, видимо, с легкостью ее преодолела, волшебные очки должны были помочь.

Вот только эта ловушка была обманкой, а висящая наверху клетка - декорацией. Сразу после нее еле заметными нитями была нанесена еще одна, такую я видел у Драгошича в кабинете, почти невидимое даже пси-взглядом переплетение, судя по всему, задерживающее попавшегося уже надолго. И рисунок похож на тот, что я наносил на гвозди, значит, не только конечности обездвиживает, но еще и парализует связки. Хорошо хоть не полный паралич, а то бы был здесь еще один труп, но нет, пытается освободиться, вон как дергается.

Ловушку эту я тревожить не стал, аккуратно прошел мимо, оказавшись лицом к лицу с нанимательницей.

Полюбовался на дикое вращение глаз, попытки что-то сказать, махнул рукой и сделал вид, что ухожу. Хватило на несколько шагов. После чего вернулся, провел рукой возле горла.

- Ты где был, - возмущенно прохрипела Тина, когда ей наконец-то удалось откашляться, трудно это сделать, когда конечности отказываются двигаться. - Где шлялся, я спрашиваю! Да я тебя в порошок сотру, ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю. Немедленно освободи меня, а то прикончу на месте, ты, ублюдок. Чего пялишься? Делай, что тебе говорят, отрыжка осла. Дай мне только тебя достать, пожалеешь, что вообще появился на свет.

Один литературный герой, Бертрам Вустер, утверждал, - "Не обращай внимания на то, что говорит девушка в гневе. Это как Шекспир -- звучит страшно, но ничего не значит".

Так что я стоял и любовался рыжей красоткой, ожидая, когда она закончит. Надо отдать должное местному воспитанию молодых леди, Тина быстро справилась с собой и теперь просто стояла, буравя меня глазами.

- Поговорим? - предложил я.

- О чем? - попыталась принять негодующую позу собеседница. Только и смогла, что попкой вильнуть.

- Как ты могла бросить меня на сьедение чудовищу? А если бы меня там сожрали?

- Придурок, все, что надо было тебе сделать, это оставаться на месте и подождать меня.

- Вот и ответ на твой вопрос. Я не шлялся, сидел, ждал тебя. А когда надоело, пошел следом, - дал ей повод сменить напускной гнев на милость. - Чем представления закатывать, лучше бы стояла тихо. А то мало кто на звуки прибежит.

- Я слабая женщина, мне можно, - парировала рыжая. - Ладно, освободи меня.

- Нет, - я демонстративно покачался с пятки на носок. - Нам надо обсудить важный вопрос.

- Сто пять, - вздохнула Тина.

- Сто двадцать. И не торгуйся. - Я освободил ей руки.

- А дальше?

- А перчатки на что?

Тина снова вздохнула и смахнула остатки ловушки с ног. - Нет, не отпускает.

Пришлось вернуть стройным ножкам чувствительность. Для этого слегка поводил ладонями по бедрам, кое-где их стискивая, где-то просто поглаживая, похлопал по тугой заднице - хоть какая-то компенсация за ждущую где-то там, в городе, горничную.

- Обязательно так было делать? - равнодушно спросила напарница. - Давай, ты первый, раз глазастый такой.

Да уж, инициатива наказуема. По пути нам встретилась еще одна такая ловушка, ее я разрушать не стал, мало ли кто соберется за нами пойти, это станет для него неприятным сюрпризом. Наказал Тине ступать мне след в след, обошел препятствие и распахнул дверь в шестой склад.

Мы остановились на входе.

- Так что с чудовищем? - ни с того ни с сего спросила Тина, и я прямо почувствовал нацеленный мне в спину самострел. От правильного ответа зависело, пойдем ли мы дальше вместе, или заряд, ударившись в мой щит, не причинит мне особого вреда, а вот с нанимательницей придется что-то делать.

- Не было никакого чудовища там, полог мрака стоял на периметре. Я снял ловушку, зашел внутрь, а там еще один труп с разорванным горлом и иглой во лбу, - успокоил я ее.

- А красные глаза, которые мы видели с тобой вместе?

- Там их внутри с десяток было, какие-то искорки летали, пришлось загасить.

- Так что тогда там шевелилось?

- Вот ты дотошная. Труп там лежал, полог шевелился, вот и казалось, что тело шевелится.

- Ладно. Чего встал, нам сейчас направо, дальше будет спуск на второй ярус, и до середины.

В отличие от главного склада, сектор 6 был разделен на этажи, без внутренних перегородок, огромное такое помещение в тысячу наверное квадратов, уставленное стеллажами, с узкими проходами между ними. Вот где раздолье для желающих устроить засаду, помещение практически не освещалось, так что пришлось подвесить над нами светляк. С одной стороны, он помогал понять, куда мы вообще идем, а с другой - отлично нас демаскировал.

- Пустяки, - Тина даже улыбнулась, - нет тут никого, и ловушек тоже быть не должно, замучались бы обновлять каждый день. Сюда даже охрана не заходит, так что муженек мой безлюдное место выбрал. Предложила бы тебе расслабиться, но вижу, ты и так не особо напрягаешься, за что только такие деньги плачу.

- За мой чудный характер, - пояснил я.

- Да, кстати, двадцать пять. Раз не было никакого чудовища. И не благодари.

Ну что сделать, только руками развел. С этого момента любые приключения - только по полной предоплате, совсем расслабился в этих вероятностях, хватку деловую потерял.

Каждый ряд стеллажей мы преодолевали, словно линию Мажино, осторожно приближаясь, высылая вдаль светящийся шар на разведку и отвоевывая еще один ряд. Так мы добрались до лестницы, все происходящее настраивало на какой-то несерьезный лад. Опасности ненастоящие, ловушки бутафорские, даже кот из мрачной комнаты прозрачный. Люди с разорванным горлом уже не казались такими страшными, трупы и трупы, давно лежат.

Второй ярус почему-то был совершенно свободен, стеллажи стояли только по краям, образуя периметр из полок. А вот в центре помещения что-то было, не разглядеть сразу, все-таки двадцать пять метров - расстояние немаленькое для такой темноты. Я пригляделся - на полу шевелились два тела.

- Эй, - тихо позвал я Тину, - они что там, трахаются?

- Щас я им устрою дополнительный оргазм, такой, что запомнится навсегда, - так же тихо пообещала она, доставая метательные ножи. И чего только нет у этой замечательной женщины. Кроме совести.

Разьяренная обманутая жена решительно шагнула к совокупляющейся парочке.

- Погоди, - удержал ее я. - Что-то тут не так. Не могут же они два дня без перерыва тут валяться.

- Да, - согласилась Тина. - этот козел не может. Его на три минуты раз в месяц хватает. Хотя если в лавку к Драхле-лекарю зашел за мазью, то может и на четыре.

Меж тем на полу союз двух тел перешел к активным действиям, послышались стоны, больше похожие на мычание, фигуры на полу задергались, словно пытались добраться друг до друга и задушить.

- Нет, пора это прекращать, - Тина решительно отодвинула меня и зашагала к беспокойной парочке.

Еле успел ее перехватить - вокруг копошащейся на полу парочки был очерчен оранжевый круг со знакомыми уже символами. Даже обьяснять ничего не стал, ткнул пальцем в гогглы.

На полу лежали Мефодий, он же Меф, и какая-то женщина, оба связанные, рты забиты куском материи. Парочка явно пришла сюда не для торговых дел или логистических исследований, на полу рядом стояли корзинка с едой, рядом - салфетка со стоящей на ней бутылкой вина и двумя бокалами. От парочки несло нечистотами, сколько они тут уже валяются, интересно.

- Падалью воняет, - заявила Тина, аккуратно перешагнув барьер, подойдя к валяющимся телам и ткнув ногой в бок неверного мужа. - И что они здесь делают?

- Узнаем сейчас, - я наклонился к домохозяину, предварительно заблокировав рецепторы обоняния насколько мог, и выдернул тряпку у него изо рта.

Мефодий что-то прохрипел.

- Что этот подлец говорит? - словно не слыша, спросила Тина.

А тот действительно что-то важное хотел сказать. Я пригляделся - руки обоих были прибиты к полу металлическими стержнями, похожими на те, что оставались в головах охраны. Поводил ладонью над горлом связанного мужика.

- Бегите, - прохрипел Меф.

- Что? - Тина тоже наклонилась.

- Он говорит, что это ловушка, - я поднял голову, наблюдая, как энергетический каркас пришел в движение. Символы ярко зажглись, появились новые, между ними, этот разрисованный обруч начал поворачиваться против часовой стрелки все быстрее и быстрее. - Поздно.

- Эй, ты же колдун, - рыжая завертела головой, разглядывая помещение. - Сделай что-нибудь.

- Попробую.

Я поднял с пола подсохшее яблоко, бросил. Оно вспыхнуло, едва долетев до барьера, рассыпалось в пыль. Кинул еще одно, повыше, почти до потолка, оно тоже сгорело, осыпавшись оранжевыми хлопьями. Скастовал плазму, отправил чуть под углом.

Переливающийся огненными нитями шарик отрикошетил от невидимой стены раз, другой, поднимаясь все выше, и наконец вылетел наружу через потолок, проделав там отверстие. Значит, барьер создает вертикальную стену до самого потолка, а может и выше.

Попробовал проделать то же самое с полом, плазменный шарик отскочил от него, словно каучуковый мяч, и умчался вверх. Но сам пол не ощущался каким-то каркасом, сколько я ни вглядывался, никаких линий не увидел.

Подошел к барьеру, попробовал дотронуться рукой до предполагаемой границы. Рука в перчатке свободно касалась ощутимой гладкой поверхности, вот только место касания словно бритвой срезали, прямо до кожи. Когда защитил кисть щитом, барьер не дал приблизить руку вплотную, оставляя зазор сантиметров пять до границы. И схема обезвреживания ловушек не работала, каркас просто растворялся, не причиняя барьеру никакого вреда.

Мы в стакане, - обьяснил я остальным, освобождая Мефодия и его даму от стержней и веревок, - и если вы, веселые пузырьки, расскажете, как здесь оказались, то может быть что-то и удастся придумать.

Как оказалось, история была банальна до определеного момента.

Чиновник торгового приказа после удачной сделки с торговцем решил посетить даму сердца, живущую во владениях родственников, да вот незадача - у той не было места для встреч. Где они раньше шлялись и почему не пошли туда же, я спрашивать не стал, а Тине не дал, не важно это сейчас. Хотя она ну очень хотела узнать. Так вот, Мефодию пришла в голову гениальная мысль воспользоваться положением торгового партнера бывшего холопа семьи и провести встречу в уютном и очень уединенном месте, если в главный склад еще кто-то заходил, то вот в эти периферийные - только если вдруг грабители бы проникли. Сам Перфильев уехал, охрана своего теневого хозяина знала хорошо, так что с местом проблем не возникло. Я не совсем понял, чем их не устроили комнаты, которых просто полно в главном здании, но видимо какой-то резон у парочки был.

Так они мило развлекались, пока не потеряли сознание от охвативших их чувств, хотя я подозреваю, что кто-то им помог. Или ревнивый муж подружки Мефа - самый оптимальный для нас вариант, или кто похуже. Пришли в себя вот в таком положении, прибитые к полу. Узнав, что прошло уже два дня, Мефодий расстроился, мол, место может уйти.

Не о том он печалился. Видимо, не проникся еще серьезностью ситуации. И про мертвых охранников не знает, боюсь, удар его хватит от таких новостей.

Дама мефиного сердца меж тем молча присосалась к запасной бутылке вина и выпила ее в одно горло под злым взглядом Тины. На мой взгляд, вполне хорошенькая, миленькая такая, если отмыть и накрасить, но по сравнению с рыжей не очень, и чего этому Мефу не хватало, спрашивается.

Пустая бутылка ушла вслед за первой - да, никакого отличия, барьер исправно уничтожал все, что пересекало его контур.

- Может, он только бутылки не пропускает, а человека пропустит, - Тина недвусмыслено показала на подружку мужа.

- Это на крайний случай, - кивнул я.

Меж тем символы на полу слились, образуя вращающуюся полосу, кое-где стали проскакивать яркие искорки.

То ли от такого мельтешения, то ли от мерцания мне показалось, что тени по периметру комнаты начали сгущаться. Нет, не показалось, действительно в комнате стало темнее, словно кто-то приглушил немногочисленные светильники.

Заскрипели половицы, кто-то поднимался по лестнице.

 

23.

- Ох горюшко, ох мои старые косточки, опять по лестницам шастать вверх-вниз, что ж за напасть такая, - бормотал появившийся на лестничной площадке незнакомец. Лица его видно не было, в тусклом освещении едва просматривалась высокая фигура в мешковатой накидке. - Не спится на ночь всяким подлецам, ходють куда не надо, нос свой суют.

Он подошел поближе, вгляделся.

- Надо же, была парочка, стало две. Вот уж улов так улов. Эй, Мефодий, кто это к тебе пожаловал?

Мефодий молчал, сжав зубы до скрежета. Я толкнул его в бок.

- Кто это?

- Знакомый голос слышу, - незнакомец подошел еще ближе, зажег светильник. - Ух ты, никак его милость княжий человек пожаловали. Грозный колдун. Ну раз внутри сидишь, не такой уж грозный, да. Извини, дружок, не стал я в гостиницах засиживаться, городишко дорогой и грязный, на природе все лучше.

Мой мимолетный знакомый Жариков сплюнул на пол.

- Удача-то какая, и жена, и полюбовница, и колдунишка. А, Мефодий, повезло тебе, прям полную руку собрал.

Жариков сделал пасс рукой, какой-то мешок со стеллажа рывком переместился ему под зад.

- Что там, рухлядь? Удобно. Что за народ пошел, пропал самый ценный сотрудник торгового приказа, и никто не почесался. Только жена прискакала с хахалем.

Он пригляделся.

- Не с хахалем? Ну это неважно. Где разбойный приказ, где стража городская, воеводская десятка? Должны уже тут быть. Эй, колдун-недомерок, может ты подкрепление вызвал?

Я кивнул.

- Врешь... А жаль. Ладно, придется вас тут четверых попользовать. Ну чего молчим-то? Не знаете, что я с вами тут делать буду?

- Да как-то не очень интересно, - подал я голос. - Ты лучше расскажи, зачем бедного Мефа к полу прибил?

- Ну не дурак? - Жариков визгливо рассмеялся, - можно сказать, одной ногой за гранью уже, а вопросы пустые задаешь. Ладно, скажу тебе сказку. Жил на свете подьячий. Не то чтобы бедный, но и не богатый вовсе, и родственнички у него были все как на подбор - дрянь дрянью. Склочные и завистливые. А почему? Потому что рода захудалого, не было сроду в их семье богатства, деревенька паршивая одна, и та ничего не давала. И решили они эту ситуевину поправить. Посмотрели вокруг, есть у них закуп, на вид солидный, говорит складно, а у самого ни кола, ни двора, не откупиться вовек ему. И решили чего добру пропадать, сделаем из Перфильева - купца. А главным будет племяш нелюбимый, Мефодьюшка. Да?

- Ну это понятно было с самого начала, закупной так бы не развернулся, - пожал я плечами. - И что? Ты тут бизнес решил отжать?

- Чудные слова говоришь, - Ермолай поерзал на мешке, усаживаясь поудобнее. - Ты дальше слушай. Мефодий этот никому не мешал, со всеми делился, так что дело его в гору пошло. А чтобы шло оно быстрее, поднималось, как на дрожжах, решил он красной пылью поторговать.

Тина ахнула и отодвинулась подальше от мужа. Что за пыль такая, заразная, что ли? Я на всякий случай тоже подальше отсел.

- Во, вижу, поняли. И гонял он эту пыль из ханьских земель прямо в Империю. А обратно, значит, вез всякие безделушки, которые у ханьцев и особенно у манджу большую ценность имеют. Про те дела никто понятия не имел, Перфильев - тот вообще валенок, у него под носом можно что угодно делать. А семейка жадная - ей только долю отдавай, и остальное не интересно. А ведь не догадывался наш подьячий, что не по сеньке шапка, не по силам своим ношу на себя взвалил.

- Не на ту гору замахнулся, - меня больше интересовало, что там Жариков с собой принес. От небольшой сумки, которую он небрежно кинул на пол, тянуло чем-то нехорошим. - Я понял, Мефодий - гад тот еще, так прибей его. Мы-то зачем? Смотри, жена его терпеть не может, я за квартиру должен, мы на твоей стороне, Ермолай. Может даже поможем тебе, а вот эту шалаву я вообще в первый раз вижу, хотя и ее бы ты отпустил, что девка тупая сказать сможет.

- Хорошая попытка, - лже-купец погрозил мне пальцем. - Вы мне даже очень зачем. Сейчас я расскажу, а лучше - покажу.

Жариков поднялся, кряхтя, отпихнул ногой мешок и полез в сумку. Из нее он достал горстку желтеющих в неярком свете шариков, какой-то брусок и связку перьев.

- Можно просто было бы этого выскочку убить, - задумчиво проговорил он, - но ведь это слишком просто. А вот если тут такое получится, что все вокруг говорить будут, то совсем другое дело.

Он стал пересчитывать шарики, что-то там напевая.

- Ты меня во что втянула? - повернулся я к Тине.

- Не знаю. Взяла тебя с собой для подстраховки, подозревала, что этот гад контрабандой занимается. Ну и девок водит. Но одно дело амулеты возить для ханьцев, а другое - красной пылью мараться, - женщина чуть не плакала. - Надо было сразу обратно ехать, как только первый труп нашли.

- Баба дело говорит, - Жариков одобрительно кивнул, подбрасывая шарики вверх. Те зависли на секунду в воздухе, а потом разлетелись по кругу. - Бежать вам надо было за подмогой. Уж они бы тут чего только не нашли, и тварь проклятую, и синюю смерть, и красную пыль. И подлеца этого с его сестрицей двоюродной. В Куровке бы пошуровали, там тоже чего только нет. А что теперь делать? Все самому, все самому. И барьер не остановить, вот зачем активировали, из-за вас четырех столько ценного материала перевожу, убирать просто так нельзя.

Он то же самое сделал с перьями. Те разлетелись по воздуху, выписывая светящиеся символы, потом вспыхнули и опали пеплом. Символы остались висеть в воздухе.

- Теперь придется тут такой выброс сделать, чтобы канцелярия да колдовской приказ зашевелились, - Ермолай взял брусок в руки, с усилием сжал его так, что тот согнулся. - Что, колдун, страшно?

- Не так чтобы, - признался я. - Больше на представление какое-то похоже. Хотел бы убить, давно тут уже мертвые валялись. А ты и перья кидаешь, и в воздухе пишешь что-то. Теперь вон - тренируешься.

- Ты что, правду не понимаешь? - Жариков удивился, даже брусок перестал сжимать, от чего тот распрямился. - Ну что за день, на неуча попал. Как ты вообще колдовать-то можешь, или только светляков зажигать умеешь? Сожгу я вас в призрачном огне.

Тина ахнула еще громче, чем когда узнала о красной пыли. Мефодия затрясло. Только подружка его лежала молча и без эмоций, не баба, кремень. Хотя нет, пригляделся - без сознания валяется.

- Ну вот, - Жариков разломил брусок на две половины, расстегнул накидку, обнажив грудь, и приложил к коже отломанный кусок. Тот начал медленно погружаться вовнутрь. - Больно. Но ничего, сейчас вы поймете, что такое боль.

Половинка бруска погрузилась в лжекупца без остатка, он бросил вторую половину на пол и простер над ней руки, что-то бормоча. Твердый на вид предмет начал растекаться в лужицу.

- Обратите внимание на сплав тарквиста, - лекторским тоном обратился Ермолай к нам. Он даже чуть преобразился, став выше и солиднее. - Применяется для запрещенных обрядов, прямые поставки с Ледяного острова. За половину грамма, найденного у колдуна, развоплощение и смертная казнь. Да-да, для тебя, колдунишка, рассказываю, а то ведь так неучем и помрешь. Для тарк-обряда нужно два грамма тарквиста в смеси с любым упругим материалом, я вот заморский тягун взял, семнадцать цзи-шань, - он показал рукой на летающие шарики, - и пучок перьев любой птицы. Даже курица подойдет.

Меж тем от лужицы начал подниматься легкий дымок.

- На тарквист можно воздействовать только тарквистом. Поэтому маг, или колдун по-вашему, должен поглотить половину, дело это несложное, но неприятное. Когда кровь насытится металлом, можно будет воздействовать на остальной.

Дымок начал собираться в шар.

- Перьями пишем обычные для таких случаев заклинания - серого праха, источения, я вот добавил ломки поганой - от нее хорошо кости ломаются, когда мышцы скручиваются, в общем, всего, чтобы вы подольше и посильнее помучались. Тут не надо бояться переборщить. Тем более что народу маловато, так хорошо бы человек тридцать в круг загнать и одновременно их...

Жариков медленно сжал кулак, показывая, что бы он сделал с этими тридцатью людьми.

- Вот этот круг, в котором вы стоите, не даст эманациям смерти и боли вырваться наружу. Сразу. А в конце, когда сожмется до размеров ореха и взорвется, тут такое будет, - он опять визгливо засмеялся. - За сотню километров почувствуют, что тут произошло. Это не втихую резать ради синей смерти.

- А синюю смерть тоже так же добывают? - поинтересовался я.

- Все, молчи, - Жариков замахал на меня руками. - Стыдно даже с тобой разговаривать, не знаешь ничего. В общем, дорогие мои, ждут вас муки страшные и смерть нехорошая.

Меж тем шарики какие-то-цзы закончили болтаться в воздухе бесцельно и собрались возле черного облачка, в который целиком превратилась половина бруска. И начали втягивать в себя черный дым.

- А почему семнадцать, если нас только четыре?

- Ох, тебя ко мне в учебную группу, ты б из Университета в два счета вылетел, - обнадежил Жариков. - Это же просто. Четыре внизу. Четыре вверху. Двенадцать по ребрам. И один в середине, по центру.

- Это получается двадцать одно, - посчитал я.

- Молодец, хоть тут соображаешь, - колдун одобрительно кивнул. - Четырех не хватает. Где же они?

И голову так наклонил, чуть вперед выдвинув, мол - угадай!

- Не знаю, - честно признался я. - Академиев не кончали, все больше своим умишком скудным.

- Сейчас увидишь, - Жариков подмигнул. - Начнем с наименее ценного члена вашего коллектива. Которая сейчас валяется и мертвую из себя изображает.

Остатки черного дыма разделились на четыре части. Одна из них спокойно проникла через барьер и медленно подлетела к лицу подружки Мефодия. Та уже передумала изображать из себя покойницу и широко раскрытыми глазами смотрела на клубок дыма, даже не пытаясь отодвинуться. Дым, распавшись на тонкие прозрачные волокна. неторопливо втянулся в ее лицо.

Девушка закашлялась, глубоко вдохнула и замерла, не в силах ни слова сказать, ни выдохнуть. Лицо ее исказилось, руки часто затряслись, она попыталась вскочить на ноги, но те ее не слушались.

- Минут на пять ее хватит, - Жариков авторитетно рубанул рукой. - Слабовата.

Девушка наконец судорожно выдохнула, потом вдохнула и завыла. Мерзко, громко, словно что-то жрало ее изнутри. Она сидела на полу, ноги ее тряслись, а руки царапали пол. Не знаю, как у нее выходило, но ногти, те, что не вырвались с корнем, оставляли в досках глубокие борозды. Жариков добавил света, чтобы нам лучше было видно. Пальцы девушки почернели, пошли язвами, чернота распространялась на кисти, шла выше под одежду. Я уже видел как-то раз что-то подобное, только, помнится, там цвет был немного другой. Девушка уже не выла - хрипела, изо рта вылетала темная кровь, притягиваясь барьером. Ее всю трясло, слышался звук ломающихся костей.

Я попытался ее подлечить, но слабенькие схемы растворялись в пожирающей жертву мага черноте, и словно еще добавляли мучений.

- Ну ты и сволочь, - маг подтвердил мою правоту. - И так мучается, так ведь нет, добавки ей. Нравишься мне, напоследок тебя оставлю, на сладкое.

Оставалось только отползти подальше и наблюдать, как девушка превращается в склизкую черную массу, одежда от контакта с ней начала растворяться, под конец цельный практически кусок черноты, где не было ни костей, ни мяса, только склизкий, противный комок.

Тина закусила руку от ужаса, но глаз не отводила.

Мефодий, тот, кажется, сознание потерял по-настоящему.

А комок начал сжиматься, собирая отлетевшие кусочки, стискиваться, пока не превратился в такой же, как остальные, желтый шарик, перелетевший через барьер на другую сторону.

- Кто следующий? - Жариков сделал приглашающий жест рукой. - Тебя, колдунишка, не спрашиваю, ты в очереди последний. Вот из этих - кого бы выбрать? Жена-воровка или муж-взяточник? Оба вроде чистенькие. Нет, проглядел, у этой рыжей кровь на руках есть. А ты знаешь, колдун, что когда убиваешь человека, вся его боль переходит на тебя? Ты это не чувствуешь, не догадываешься, но она всегда в тебе, в момент убийства впитывается. Надо только помочь. Когда таких убитых много, то и цзи-шань не нужны, достаточно тарквиста. Давайте-ка я вас посчитаю.

Он подошел поближе, вытянул вперед указательный палец.

- Эна бэна рес, Квинтер финтер грец, Эна бена каба, Квинтер финтер жаба.

Палец указал на Тину.

- Не повезло тебе, бедняжка, - погрозил он тем же пальцем белой как полотно женщине. - Третьей будешь. Мефодий, просыпайся, пора страдать.

Подьячий неожиданно бодро для потерявшего сознание вскочил, заорал и бросился на барьер. Но тот его просто отшвырнул назад, на пол, не причинив вреда.

- Хитрый какой, - Жариков рассмеялся, - попробуй еще.

И сделал пасс рукой, отправляя второй комок дыма через барьер. Мефодий засучил ногами, отодвигаясь от приближающегося клубка, по-бабьи заскулил, размазывая слезы по лицу.

- Нет, я не хочу, не надо. Я все отдам, пожалуйста, я скажу, где все лежит. Флигель, надо отодвинуть шкаф в каморке, пощади, пощади меня. Все покажу, там секрет, без меня не открыть.

- Тьху, - Жариков сплюнул на пол. - Каждый раз одно и то же. Да не нужны мне ваши гроши, сколько ты там накопил.

- Семь тысяч, - Мефодий загородился от зависшего перед ним облачка, - все отдам. Остальное в товаре, распродам и тоже отдам, только пощади. Их убей.

Жариков задумался, Мефодий оживился. Он выкрикивал все новые и новые обещания, сулил золотые горы. Говорил, что многие ему должны, он все соберет и отдаст. А потом будет работать для Жарикова, ноги ему целовать.

- Ладно, - Ермолай махнул рукой. - Убедил.

Комок дыма выплыл обратно.

Мефодий поднялся, горделиво и презрительно глядя на нас, и шагнул к барьеру, бухнулся на колени.

- Только скажи, и я их своими руками придушу, отдай приказ, все сделаю, родню в закуп возьми, деревенька твоя будет, - бормотал он, протягивая к собеседнику руки.

Тот покачал головой.

- Ты что, купился? Дурень, пошутил я, - и резко взмахнул рукой, отправляя дымный шарик прямо в лицо подьячему.

Мефодия корежило несколько минут, он и выл, и стонал, пока связки еще действовали, руки уже размягчились и стекали вместе с рукавами вниз, обнажившиеся кости крошились, а он еще дергался, пытался грызть пол, ломая зубы, оставляя ошметки.

Как и в прошлый раз, кровь впиталась в барьер, а то, что осталось от мужа Тины, собралось в желтый шарик цзи-шань.

Лжекупец выстроил шарики в воздухе - теперь они образовывали куб, не хватало только одного посредине и одного на боковой грани.

- Вот видишь, - обратился он ко мне, - половина дела сделана. Берешь тарквист, замешиваешь с чем-то густым, потом половину впитываешь в себя. А жертв превращаешь в цзи-шань, на куб от двух до тринадцати, вершины должны быть обязательно чистые, они все держат. В центр самый тусклый шарик, лучше всего от колдуна подойдет, на худой конец от какого-нибудь маньяка-убийцы. Запомнил? Хотя что это я, забыть точно не успеешь.

- Ты как лекцию читаешь, - не выдержал я.

- Будь у тебя побольше времени, взял бы в ученики, ты парень способный, вон, даже в обморок не грохнулся, а наоборот, рассматривал все. Но тут так сложилось, прости. Помирать тебе скоро. Вы пока подготовьтесь, а я сейчас вернусь.

Он закряхтел, спускаясь по скрипящей лестнице, слышались удаляющиеся шаги.

- Интересно, куда это он?

- Молчи, - Тина подвинулась ко мне поближе, схватила ткань куртки в горсть, горячо зашептала, - Марк, я не хочу это чувствовать. Я не вынесу этого, я не хочу вот так же, как они. Пожалуйста, сделай это, ты можешь, я знаю.

- Могу. Точно?

- Да, - она обняла меня.

- Хорошо, - я приложил руку к ее затылку, тело женщины, обмякнув, кулем свалилось на пол. Сколько мы здесь, два часа уже, наверное.

Несколько минут посидел в тишине, думая, правильно ли сделал. С совестью как-нибудь разберусь.

 

24.

- Вот зря ты это, - вернувшийся колдун рассматривал валяющееся на полу тело Тины. - Что теперь делать-то?

Я пожал плечами, показывая, насколько мне это до лампочки.

- Она хоть живая? - Жариков пригляделся, - ну да, без сознания валяется. Вот скажи, зачем тебе нужно это делать было, я же сказал - двух шариков достаточно. В сумке еще лежат. Погоди, сам догадаюсь. Ждешь кого? Ждешь! Вот паразит, я еще когда тебя в городе увидел, подумал, смотри-ка, дурак дураком, а глаза хитрые.

И чего все цепляются к моим глазам. Мама всегда говорила, что они у меня добрые. Так ему и сказал.

- Ты маму не приплетай, или думаешь на жалость взять? А то что позвал, молодец, заберу шары с собой, лишний не лишний, как говорят... Где говорят, забыл. Ладно, давай, буди свою красавицу, будем ее превращать, чего добру пропадать.

Покачал головой, мол, тебе надо, ты и буди.

- Ладно, - вздохнул колдун, - не хочешь, не надо. Сама проснется. Или ты не знал, что дымок этот человека не то что из сна, из смерти воскрешает, если не больше четверти часа прошло, тут ведь здоровье-то не важно, важно, чтобы нервы не отмерли - мучения, они в голове, для тебя пять минут проходит, а для темнеющего - годы, он все это в себе переживает, поэтому и расползается так. Представь - годы постоянных страданий и мучений. Хотя чего это я говорю, на себе узнаешь.

Он направил шарик дыма внутрь барьера. То приближал его к Тине, то отдалял. Игрался, гад.

Я пробовал ставить на пути клубочка щиты, тот преодолевал их совершенно свободно.

- Не то ты делаешь, - колдун только посмеялся над моими потугами, - тут без синей смерти не обойтись, только она может задержать.

Идея. Зажег светляк, если уж он мог эти синие линии уничтожить, то и с дымом справится. Но нет, для черных клубков дыма свет любого диапазона был совершенно безопасен.

- А ты прям увлеченный, - колдун даже залюбовался переливами света, - смерть рядом стоит, а все получше рассмотреть пытаешься. Что это?

Я отвлекся от черного клубка, колдун тоже что-то всполошился.

- Кто здесь? Ты кого позвал? Все метки на месте, даже мышь бы не проскользнула.

Он напряженно вглядывался в полумрак, вращая головой в разные стороны.

- Ты ведь из города кого-то вызвал, из канцелярии, да? Они бы так не подобрались, я этих неумех знаю. Что здесь такое?

Тень в одном из углов сгустилась, до нее было метров тридцать - тридцать пять, понять, что же там такое, на таком расстоянии было трудно.

Колдун запустил в появившееся темное уплотнение огненной плетью, та пролетела насквозь, один из стеллажей загорелся. Тень между тем уплотнялась, принимая знакомые мне очертания. Лжекупцу они тоже явно были знакомы, он перестал создавать ярко светящиеся в магическом зрении схемы, и наоборот, начал гасить символы вокруг барьера.

Тень заурчала, два красных уголька зажглись в воздухе.

- Киса, - не выдержал я.

- Какая киса, - колдун погасил последний знак и начал продавливаться через барьер, - крышка нам всем. Призрачная рысь на свободу вырвалась, как она смогла, там же все правильно сделано, и еду ей оставил. Ну давай же.

Барьер потихоньку поддавался. На глаз не видно, но чувствовалось, что он истончается там, где колдун пытается пролезть. Прямо к нам.

Кот меж тем подошел поближе, сел на пол и мяукнул.

Это вполне невинное действие заставило колдуна действовать еще активнее. Он начал сражаться. Вот только не с котом, а с барьером. Заклинания сыпались на окружающие барьер символы, заставляя их тускнеть. Я отошел к центру и оттащил Тину туда же.

- Что стоишь, давай помогай, - практически визжал Жариков, разбрасываясь заклинаниями такой мощи, я даже залюбовался, - для нее же колдун - самая вкусная еда. А во мне еще тарквист, что делать, что делать! Она и тебя сожрет. Ломай барьер, ей через линии не пройти

Ага. Она. Я-то точно знал, что это - кот.

Коту, видимо, тоже не понравилась гендерная несправедливость. Мол, если рысь, то кошка. Он подобрался и прыгнул.

Размытая тень смазанным движением пролетела по воздуху и впилась колдуну в грудь. Тот страшно заорал.

Даже не так, криком это было назвать нельзя. Скорее, утробный рев, такой силы, что у меня заложило уши. Колдун меж тем катался по полу, пытаясь сопротивляться. Я видел, как он накладывает сам на себя заклинания, останавливая кровь, возвращая нормальный цвет темнеющим конечностям. На какое-то время ему даже удалось вернуть контроль над горлом, и он звал меня на помощь, но связная речь быстро перешла в хрипы.

Я подошел к краю барьера - нет, выйти не получалось.

Колдун слабел. Руки уже не слушались, пальцы почернели и дымились, он уже не катался по полу, а просто дергался. Пока не замер. И я уже думал, что все закончилось, как тело поднялось. Колдуном оно уже не было - черная кожа, дымящаяся материя, отросшие когти на руках, абсолютно белые глаза.

Существо вытянуло руку, показывая на меня искривленным когтистым пальцем, что-то прохрипело. Материя, некогда служившая одеждой, втянулась в тело, по нему пошли волны, словно тысяча червяков ползала под кожей. Очень неприятное зрелище, хорошо хоть быстро закончилось.

Тело колдуна рассыпалось хлопьями, они собрались в два красных шарика.

- Мяу, - раздалось слева от меня.

Я обернулся - кот сидел возле барьера. Подошел, сел на корточки.

- Ну что будем делать?

Вместо ответа кот махнул лапой, барьер лопнул. Беззвучно, без всяких спецэффектов, просто испарился, символы, образовывавшие его, налились красным. Вместе с барьером исчез и кот.

Посмотрел на Тину - та еще валялась без сознания. Ну и хорошо, женщинам, детям и лицам с неустойчивой психикой на такое смотреть не рекомендуется.

Меж тем два красных шарика поднялись в воздух и встали в куб, на незаполненные места. Вот тут и грохот, и вспышка, все было.

Валяющийся на полу игральный кубик, небольшой, с ребрами в два сантиметра, словно выплавленный из серебристого металла, я положил себе в карман. Вовремя. Лестница уже скрипела, люди в серых камзолах разбегались по разным сторонам, беря меня в кольцо.

Следом за ними по лестнице поднялся мой старый знакомый. Боярин Тятьев подошел ко мне, посмотрел внимательно, ничего не сказал, встал за спиной, рядом с валяющейся на полу Тиной. Пора бы ей просыпаться уже.

Серые камзолы подобрались, чуть ли не по стойке смирно вытянулись, от лестницы неторопливо, заложив руки за спину, шел невысокий лысый человечек в пенсне, в аккуратном, явно недешевом камзоле темно-синего цвета с серебряной вышивкой, такого же цвета мешковатых штанах и коротких сапожках. На лице его играла меланхоличная улыбка, словно вот вышел по парку погулять, посмотреть на птичек. За ним семенил мой старый знакомый Фил - на цыпочках почти.

Лысый подошел ко мне, посмотрел снизу вверх, пожевал губами, словно принюхиваясь.

- Кто такой?

- Травин Марк Львович.

- Из канцелярии он, - влез сзади Фил.

- Разберусь, - лысый отмахнулся, Фила словно сдуло. - И что же здесь произошло, Марк Травин, что ты весь колдовской приказ столичный на уши поднял?

Тятьев подскочил к нему с другой стороны и зашептал что-то на ухо.

- Пусть сам скажет, - отмахнулся и от Тятьева лысый. - Говорят, язык у него как надо подвешен.

- Разрешите с самого начала доложить, ваша светлость.

- Давай, голубчик, только не растекайся, как говорят, мысью по древу, кратко и по существу, - одобрительно кивнул лысый, усаживаясь в откуда-то взявшееся кресло.

- Сегодня вечером ко мне пришла жена подьячего торгового приказа Мефодия Курова, Тина, - я кивнул на лежащую на полу женщину, - и попросила о помощи. Ее муж Мефодий пропал как два дня, на службе его искать не пожелали, а разбойничий приказ на ночь глядя ехать никуда не захотел.

- И правильно, ночью только тати шастают, - кивнул лысый, - продолжай.

- У Куровой был адрес места, где ее муж оставил служебную повозку. Сюда и приехали. В охранной избе никого не было, так что решили проверить, что внутри. Во дворе наткнулись на труп с разорванным горлом. Еще два трупа обнаружили в комнате охраны, там же увидели зеленые метки, две, и жена Курова предположила, что это ее муж с полюбовницей.

- Хорошо, - лысый протянул руку, Тятьев вложил в нее какой-то листок, - сколько трупов обнаружили?

- Четыре. Один во дворе, два на первом этаже и один на втором.

- Странное что заметил?

- Да. Хоть у двоих и было горло разорвано, но умерли от попадания металлической иглы в лоб. На место раны у всех была нанесена колдовская метка.

- Дальше.

- Дальше мы поднялись сюда и обнаружили Курова с женщиной, связанных и прибитых к полу, вокруг колдовской барьер. Стоило нам его пересечь, и обратно уже пройти не смогли. Символы на барьере повторяли те, что на лбах убитых.

- А куда делись Куров и его любовница?

Я рассказал о появлении Жарикова, о желтых шарах и обряде, красной пыли, которую он искал, и о рисующих в воздухе перьях.

Лысый внимательно выслушал, покивал.

- А вас он почему не тронул?

И так же невозмутимо отреагировал на рассказ о призрачной рыси и смерти колдуна. Повертел в руках кубик с шестерками, отдал обратно. Повернулся к Тятьеву.

- Совпадает?

- В общих чертах - да.

- Хорошо, - благодушно кивнул лысый. - А скажи, Марк, когда тебе пришло в голову вызвать подкрепление?

- Так когда синюю смерть увидел.

- Давай-ка подробнее.

О своей роли в освобождении странного существа я распространяться не стал, просто сказал, что смог увидеть синий контур, уже поврежденный. Услышав о комнате с барьером, лысый мотнул головой, и тут же три серых кафтана сорвались и побежали вниз. Вернулись через несколько минут, в течение которых я стоял, а лысый сидел и молча изучал меня. Прям дыру протер.

Один из вернувшихся серых долго что-то шептал ему на ухо. А Тятьев в это время шептал на другое. Сразу видно, этот, в пенсне, выдающийся человек.

- Довольно. - Лысый поднялся. - Марк, твои действия признаются правильными и своевременными. Раз ты еще к службе не приступил, отправляйся домой. И постарайся, пока в столицу не приедешь, ни во что не влипать. Дальше это уже дело колдовского приказа. Тебя проводят. Курову до повозки донесете, до тех пор пусть спит. Справишься? А как доедешь, все подробно на бумаге изложишь, и Росошьеву передашь, ты же ему служишь, негоже через голову что делать.

Он кивнул головой Филу, тот угодливо поклонился, двое серых подскочили, взяли Тину за руки - за ноги и понесли вслед за нами.

- Знаешь, кто это был? - Фил подмигнул мне.

- Откуда. Я кроме Росошьева из этих кругов не знаю никого.

- Это сам окольничий колдовского приказа Еропкин.

- Ну и ладно, ты мне скажи лучше, друг ситный, чего вы так долго ехали? Я все как ты сказал сделал, три раза кольцо повернул, нажал, три раза в другую сторону.

- Да мы сразу и собрались. Пока доехали, пока сигнал твой ловили, время прошло, а потом Кувалда увидел первый труп с разорванным горлом и решил колдовских вызвать, что-то такое в свои окуляры увидал. От колдовских порталом двое прибыли, хорошо, что у нас с собой переносной есть на всякий случай. Просто так не стали бы его активировать, все-таки пятьсот золотых, за такое нам бы головы сняли, а тут вон как - серые все оплатят. Потом мы внутрь прошли, а там уж увидали этих двоих, у одного что-то такое во лбу было, что серые всполошились и подкрепление вызвали. А там уж как долбануло, так что их амулеты аж взвыли. Ну тут и Тятьев с Еропкиным прискакали, видать, что-то очень серьезное, чтобы окольничий сам куда появлялся, раза три на моей памяти было. А правда, что ты призрачную рысь видел?

- Вот как тебя.

- Ух ты, повезло тебе, мало колдунов, которые в живых остаются, они ведь только одаренных любят, простых людей могут и пощадить. А как ты от нее отбился?

- У меня с собой туманное молоко было, отдал, рысь отстала. Только молчок, это секрет.

- Могила, - пообещал Фил. По глазам было видно, что версия ему понравилась, и завтра об этом будут знать все его знакомые. По глазам серых, несущих вдову, было видно, что и их знакомые тоже будут знать о туманном молоке. Осталось только зарегистрировать бренд, наладить выпуск и выставить в лавках - от покупателей отбоя не будет.

Возле драндулета почившего Мефодия прохаживался Кувалда. Увидев нашу процессию, он без слов отобрал Тину у колдовских, погрузил на заднее сиденье и уселся рядом.

- В Жилин не поеду, - предупредил я. - Дел еще полно в Славгороде, так что, ребята, рад бы подвезти, но ночь на дворе. Да и вы, как я понимаю, не безлошадные.

- Чего за дела-то, - Фил передал серым какую-то бумагу, похлопал их по серым плечам, - может, зазноба какая?

- Откуда. Я одинок как Робинзон.

- Врет он, - как всегда влез Фил. - Сказывают, что девки вокруг него так и вьются. Особенно одна из Белозерских.

- Красивая? - Кувалда поглядел на Тину, с улыбкой, потом на меня - с сомнением, мол, а эта чем тебе не угодила. - Из дворян?

- Из них.

- Знамо что не из прислуги, - Фил хохотнул, выставив зубы, ну прям сурок.

- С прислугой хлопот меньше, - авторитетно заявил Кувалда. - С благородными всякие разговоры надо разговаривать, да подарки дарить, а тут дал бедной девушке пару рысей раз в месяц на пудру, за пиво сам в трактире заплатил, и все, она твоя.

- Ладно, тогда чего ты в повозке-то делаешь? Или влюбился в спящую красавицу?

- Нет. Да. Запутал. Лаврентий Некрасович приказали, чтобы я тебя сопроводил и пару дней с тобой пожил, мол, слишком часто ты во всякие дела влипаешь, пригляд нужен.

- Чур я сплю на правой половине кровати, - предупредил я, залезая за руль. Насмотрелся на местных водителей, ничего сложного нет, один рычаг, педаль и руль, коробка - автомат, ибо отсутствует. Ключ Тина не вынимала, так и торчал кристалл в рычаге.

Кувалда только засопел, Фил подмигнул и пошел к своей повозке. А мы вырулили со стоянки, повернули налево к автостраде и понеслись. Рычаг - своеобразный круиз-контроль, увеличивал с каждой позицией скорость примерно километров на семь - в час, всего при предельной скорости в пятьдесят, позиций было восемь - от нуля до пятидесяти. Педаль тормоза работала исправно, окованные цепями колеса четко держали дорогу, руля повозка слушалась хорошо, привод передний, так что я даже вошел в управляемый занос на повороте, Тину бросило на Кувалду, тот вроде даже не против был, хотя и побледнел чуток.

- Ну ты и лихач, Марк Львович, - заявил он, когда мы лихо зарулили во двор куровского особняка. - Если запор будет, с тобой прокачусь, враз полегчает.

Кувалда понес Тину к ней домой, крепко держа в могучих руках, я еле поспевал за ним. Согнал Фросю с кровати в ее каморке, она сначала сопротивлялась, но как услышала, что случилась, бросилась хлопотать. Я велел ей за хозяйкой присмотреть, по моим прикидкам вдова должна была очнуться часов через пять, как только схемка разрушится от времени.

Пошел за служанкой сам, проверил, как там Тина, здорова ли. Фрося хлопотала возле нее, подтыкала одеяло, подушки поправляла. Как узнала, что прежнего хозяина нет больше, так бросилась очки зарабатывать, как я понял, до этого отношения с хозяйкой у нее не очень были, а место хорошее, жалко терять.

Бледность и прерывистое дыхание Тины мне не понравились, о чем Кувалде и сказал. Подержал ее за руку, померил пульс, заодно запустил в многострадальный женский организм еще одну магическую фигню, чтобы она, когда проснется, не все вспомнила. Все-таки слабый пол, гормоны, ПМС и эмоции через край, не уверен был, что получится, но попробовать стоило.

Кувалда, очарованный аристократичной бледностью и синюшностью губ, клятвенно заверил меня, что от кровати не отойдет. Фрося тоже кивала головой, мол, поможет, и если что, вдвоем справиться куда легче, ну а вдруг совсем отходить начнет, тогда они меня позовут. Я их заверил, что еще три часа минимум бедная женщина в себя не придет.

По тому, как Кувалда и Фрося переглянулись, было ясно, что время они проведут с пользой, заботясь о больной, и мое присутствие здесь скорее навредит. Чтобы удостовериться, предложил им еще полчаса понаблюдать, вдруг женщине станет хуже, но оба заверили меня, что глаз не сомкнут и не отведут, будут бдить, и вообще Кувалда в таких делах опытный, не раз приходилось за ранеными ухаживать, пока до лекаря их довезут. Так разошлись в своем благородном стремлении поработать сиделками, что чуть ли не вытолкали меня из дома.

 

25.

Крепкий сон - залог здоровья. Поэтому я стараюсь отдавать ему не меньше восьми часов в сутки. Правда, с тех пор, как меня загнали в капсулу с лечебными целями, а потом научили всяким полезным заклинаниям, беспокойства о здоровье стало меньше. И тем не менее, поваляться в кровати у меня получалось отлично. Некоторые люди ворочаются, если не могут заснуть, подтыкают одеяло, проветривают комнату, считают овец и деньги. Нам, магам, такие сложности ни к чему. Захотел спать - заснул. Решил, что надо встать через восемь часов - встал. Но старые-то привычки остались, понежиться в кровати под теплым одеялом, когда комната наполнена рассеянным солнечным светом, с прикрытыми глазами, подумать ни о чем, это же просто кайф. После этого только чашечку кофе выпить, сьесть плюшку с корицей и вяленой вишней, и дальше, по жизни с гордо поднятой.

Запах кофе проникал в спальню. Галлюцинации? Обонятельные рецепторы настолько прониклись благостным настроем организма, что подыгрывают сознанию?

Почувствовав себя достаточно бодрым и отдохнувшим для того, чтобы позавтракать, я вышел в гостиную.

- Ну вы и здоровы спать, барин, - приветствовал меня здоровяк.

Два здоровяка.

За столом сидели Шуш и Кувалда, пили мой кофе и жрали мои плюшки. Хотя надо сказать по справедливости, едва завидев меня, бывший слуга вскочил и поставил перед моим креслом чашку кофе и тарелку с выпечкой. Так что я только благодарно кивнул головой и отхлебнул глоток.

Отличный кофе, вот буду скучать по нему, когда эта неблагодарная скотина уйдет искать себе другого хозяина.

Меж тем неблагодарная скотина бухнулась на колени и попыталась поцеловать мне руку - после тюрьмы, где эта рука неизвестно в чем пачкалась, так себе развлечение.

- А ну встать, - грозно рявкнул я, пригрозив плюшкой. - Не позволю становиться в моем доме ни на какие колени!

Шуш послушно вскочил.

- Сядь, - благодушно разрешил я, за кофе можно многое простить. - Отпустили тебя?

- Как есть, барин, - Шуш покивал головой. - И деньги вернули, говорят, обознались. Только уверен я, без вас не обошлось.

Тут он был абсолютно прав.

- Не обижали ли тебя?

- Нет, барин. И кормили, и гулять выводили, только вот в первый день все пытали, от кого я эти бумаги получил. Но я ни слова не сказал.

- Ну и молодец. Больно пытали?

- Пальцем не тронули. Только уж больно пронырливый дознаватель, прям всю душу вытянул, чуть было все не рассказал ему. Но сдержался. А потом оказалось, что все понапрасну, как проверили еще раз деньги, так и отстали от меня. Вот они.

И протянул мне три бумажки.

- Оставь себе, твои, только в следующий раз не буянь, видишь, что вышло.

Шуш пригорюнился.

- Вы уже познакомились? - кивнул я на Кувалду.

- А чего нам знакомиться, - Кувалда подмигнул мне. - Это ж братец мой троюродный по матери, я его еще пацаном голозадым помню. Говорил я его родителям, выкупайтесь у Белосельских, деньги давал, а та ни в какую, как мол, если уже почитай двести лет служат верой и правдой. Вот и довели мальца, навнушали всего с детства.

- Проклянет мать сыночка? - невинно поинтересовался я под горестный стон парня.

- Может, - Кувалда хлопнул того по спине, - но мы парня в обиду не дадим. Раз он у тебя служит, то теперь считай под княжеской опекой.

- Ну во-первых, он человек свободный, на то и документ есть, а во-вторых, с чего это он под опекой-то?

- А то ты не знал? - Кувалда вытаращил глаза. Слегка ненатурально. - Раз ты у князя на службе, все твои личные холопы вместе с тобой переходят. А про бумагу не знал, можно посмотреть?

Шуш вытащил откуда-то из-за пазухи бережно свернутый рулон, отдал Кувалде, тот быстро прочитал, грамотный, значит, поглядел на меня.

- Ну и жук ты, Марк Львович. Как знал, что тебя на службу возьмут, уж не провидец ли? Теперь считай у тебя личный слуга.

- Охранник, - поправил я.

- Даже так. Ты же понимаешь, что этот, - он кивнул на Шуша, - теперь от тебя никуда не денется.

- Скорее, я от него, - поглядел на покрасневшего парня, отодвинул пустую чашку. - Ты, Шуш, подумай, может тебе лучше домой, к сохе и курям? Нет, не хочешь? Или женись, вон, гостиницу унаследуешь потом, в шахматы... или как там - шатрандж научишься играть, будешь настоящим Фишером. Рыбаком по-имперски. А?

- С тобой он будет, уже обговорили все, - Кувалда стукнул кулаком по столу. Потом понял, что переборщил, и смиренно добавил, - если ты, ваше благородие, не против.

- Ладно, - поднялся я, - дам тебе испытательный срок в три месяца. По золотому в неделю. Помнишь, что я про колени говорил? Сиди, пойду вдову проведую. Молодая-то уже не молода, здоровье слабое, надо осмотреть.

На удивление, Тина была бодра, хотя не сказать что весела. Но особого расстройства я не заметил. Фрося хлопотала на кухне, а за столом в гостиной хлопотал незнакомый мне мужчина, представившийся местным подьячим подворного приказа Хлюповым. Он как раз вводил бедняжку в курс дела.

А дела у Тины были так себе - Куровы всей семьей шли по делу о контрабанде, так что с той стороны на имущество надежды не было. Оставались только дом в городе, не этот - другой, этот, оказывается, Тине по наследству от дяди-шахматиста достался, и один в Жилине, с мебелью, список которой как раз зачитывал подьячий, когда я вошел, и всякая мелочь вроде столового серебра и рухляди - три листа лежали, дожидаясь своего часа.

Имущественные разборки меня совершенно не касались, но подьячий, увидев на моем пальце колечко заветное, и неверно истолковав мое появление чуть ли не в исподнем, возбудился и чуть ли не клещом вцепился, видимо, пытаясь выслужиться. Так я узнал, что собственно все недвижимое имущество, предусмотрительно записанное взяточником на Тину, вероятно, ей останется, а вот куровское, оставшееся за городом, будет под следствием и, скорее всего, отойдет князю.

Лежащие в банке Жилина деньги в сумме почти тысячи золотых составляли часть приданного покойной первой жены, с них оплачивалось обучение детишек, и присвоить эти деньги никак не удавалось.

Ну а других средств у бедного Мефодия, жившего на одну зарплату, и не было.

Кое-как выставив подьячего, уверявшего, что все бумаги будут готовы на днях, за дверь, благодарная женщина прижалась ко мне и попыталась отблагодарить. Еле отбился, совсем позабыл о побочных эффектах от схемы, вырубающей сознание. Зато долг свой исполнил, хоть клятву Гиппократа не давал, но теперь какой-никакой, а врач, значит, о пациенте должен заботиться.

Пациент был в полной, даже сказал бы - в переполненой норме. Розовые щечки, красные губки, бодрый взгляд, уверенные движения, словно не вчера ее муж превратился в кучу черного дерьма и помер в жутких муках, и не валялась она без памяти на полу.

В таком возбужденном состоянии Тина потащила меня в мои аппартаменты, не уставая повторять, как она меня поблагодарит. Выгнала Кувалду с его вновь обретенным родственником, чтобы, мол, шли помогли Фросе, крепко заперла дверь, еще и стулом подперла, и плотоядно посмотрела на меня.

- Ну давай, - хриплым голосом сказала она.

Если изнасилования не избежать, нужно хотя бы получить удовольствие. Я расстегнул пару пуговиц на рубашке.

- Ты чего, жарко тут что ли? Давай, отодвигай шкаф.

Это только сказать просто - отодвигай. Мощная деревянная конструкция была надежно прикреплена прикипевшими болтами к полу и стене, я было предложил позвать Кувалду, уж он бы справился за раз, но Тина была против, мол, нечего посторонним в семейные дела лезть. Так что пришлось срезать болты плазмой, в общем-то, ничего сложного, внедряемая в толщу металла схема легко плавила сталь, оставалось только сковырнуть прогоревший крепеж. Двадцать болтов, и как Мефодий их отворачивал.

Оказалось, надо было только подумать. И вправду, не стал бы этот не слишком могучий с виду чиновник каждый раз с полной разборкой заморачиваться. Всего то и делов было, открыть дверцы, снять заднюю стенку на четырех защелках, и нажать на четыре рычага в определеной последовательности. И тогда кусок стены просто уходил вовнутрь, открывая небольшую нишу.

С рычагами мы провозились минут десять, пока подбирали последовательность. Приходилось каждый раз возвращать заклинание, навешанное на схрон, в первоначальное состояние, подозреваю, если это не сделать, после какой-то по счету попытки сокровища пропали бы. Удачная попалась на восьмом десятке - два нажатия на левую клавишу, одно на правую и одно на среднюю правую. Помогла женская интуиция, которая, как известно, основана не на логике, а на других, неподвластных разуму вещах, или благоприобретённое мастерство воровки, не знаю, но Тина жала на рычаги без всякой понятной мне системы.

Союз мага и взломщицы дал результат - блок стены размером полметра на метр уехал вглубь, в толще нижнего блока был устроен тайник.

В тайнике лежали семь пачек ассигнаций по десять мишек-гривен, одна пачка с пятерками, чуть тоньше, небольшая кучка золота россыпью и какие-то бумаги, которые Тина внимательно тут же на месте изучила, довольно хмыкая.

Я скромно стоял поодаль, ожидая, пока вдова вступит в наследство.

Первым делом Тина проверила, нет ли еще чего, повазюкала палец в пыли, прикидывая, сколько она копилась. Месяц, не меньше, по ее словам. Простукала все стены, вдруг еще какая заначка есть, заставила меня зорким магическим взгядом оглядеть строительные конструкции и элементы интерьера. Наконец, дотошно пересчитала богатства, разделила пачку пятерок примерно пополам, подумала, выдохнула, соединила обратно и протянула мне.

- Это тебе, сто двадцать как договаривались, и остальное за помощь. И вот еще, - с торжественным видом, словно вручая герцогский титул, протянула мне кристалл и лист бумаги, - это повозка Мефодия, он очень ее любил. Тут купчая, впишешь свое имя. Не благодари, ты очень-очень много для меня сделал, никогда этого не забуду.

Она припала губами к моей щеке, покидала деньги и бумаги в сумку и, не прощаясь, выскользнула за дверь.

Я пересчитал бумажки. Триста десять медведей, за вычетом честно заработанных ста двадцати будет сто девяносто. Плюс повозка еще двести с лишним, итого четыреста золотых. Про повозку подьячий ни слова не сказал, значит, в наследство она не входит, и князь вполне мог наложить на нее свою лапу. А так нет ее и нет, взятки гладки. Прям хочется известную цитату припомнить - "Ничто не стоит так дешево, как уже оказанная услуга". Могла ведь вообще ничего не дать, ей еще пасынков растить. Думаю, детишки скоро узнают, чем отличается злая мачеха от доброй.

На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош...

А с другой стороны, я сьезжаю, после такого щедрого подарка и не заикнешься о возврате уплаченных денег, там почти четыре золотых остается. Ладно, оставлю ей на поминки. И вот что люди говорят, будто хитрый. Каждый старается обмануть простака. А все моя доброта и незлопамятность, был бы поупрямее, остаться верной жене вместе с мужем на складе в виде сгнивших трупаков.

В купчую на повозку имя Курова записано не было, предыдущий владелец, боярин Левашов, записью обозначил переход собственности, а вот кому, не написал, так что оставалось только посоветоваться с Драгошичем, как лучше все обставить.

Новоиспеченый повозковладелец, накинув на плечи меховую куртку, вышел знакомиться с движимым имуществом. На пороге топтались Шуш и Кувалда, видимо размышляли, стоит ли заходить после визита домохозяйки, или дать мне отойти от сексуальных битв. Подмигиваниями, покашливаниями и кивками головы родичи дали мне понять, что полчаса в компании одинокой женщины - это нормально. Но мало. Вид растрепанной и раскрасневшейся Тины, выскочившей на улицу, как бы намекал, чем мы тут занимались, пришлось подтвердить, мол, да - утешил вдову, отвлек от грустных дум.

Переход права собственности тоже был воспринят как должное, Кувалду я оставил на хозяйстве, отдав под его командование Фросю - порядок наводить во флигеле, хоть и уезжаю, но все равно, еще одну-две ночи тут провести придется. А сам вместе с Шушем отправился собирать вещи.

Заодно заехал к оценщику, тот куда-то торопился, но совершенно бесплатно, по старой дружбе, внес мое имя в купчую, заверил своей подписью, поздравил с удачным приобретением. Узнав, что переезжаю, посоветовал купить прицеп, стоили они недорого, в крайнем случае всегда можно было продать с небольшим убытком. И очень хвалил мое намерение переехать в столицу удельного княжества как можно быстрее, даже вызвался помочь с поиском недорогого жилья.

Казалось, Драгошич был рад, что я вот так сменил гнев на милость и приехал к нему после недавнего разговора. Или причина радости в другом была, Беляночку я увидел мельком, когда садился в повозку. Она стояла у окна, прильнув к стеклу, и смотрела на меня. Послал ей воздушный поцелуй, надеюсь, не поймет превратно.

Весь день мы с Шушем бегали как белка в колесе, сначала на конспиративную квартиру, собрать и забрать вещи, которые заняли весь грузовой отсек, хотя по-хорошему половину из них можно было бы выбросить. Например - лыжи, смешно вспомнить, как я готовился к побегу.

Прошлись по лавкам, прикупили всяких мелочей, посетили знакомых, с которыми попрощались, договорившись обязательно увидеться в стольном городе. Знакомые горячо уверяли в своей дружбе, но расставались с видимым облегчением.

Зато никого не обидел. Даже к родственникам рыбака Боба заехал, отдал Лине два золотых за порушенную гостиницу, дал Шушу время с Кесей пошептаться, вот уж влюбленный остолоп, ему все от ворот, а он в окно лезет. Впрочем, Лина была не против шушуканий парочки, надеялась, наверное, что больше их этот здоровяк не побеспокоит, и дочка сможет наконец сосредоточиться на поиске нормальной партии.

Прикупил прицеп, дешево, всего за десять золотых, еще за половину золотого мне приладили прицепное устройство, установили обмотки на колеса, чтобы не сьезжал с дороги, так что к переезду я был готов.

Оставалось только отметиться в местном колдовском приказе, да зарядить заодно повозку, индикатор на зарядном ящике показывал, что оставалось там меньше половины.

Так что утро пятницы я встретил полным энергии и готовностью к переезду.

Как оказалось, поторопился.

Шуш с Кувалдой огорошили меня новостью, что вот именно сегодня, а также завтра они никуда не поедут. И вообще никто никуда не поедет, потому что совсем скоро наступит самая длинная ночь, все должны надевать вывороченные наизнанку тулупы, днем - поздравлять с колядой всех знакомых и незнакомых, плясать прямо на улицах, задирать прохожих и драться на кулачках. Ну а как стемнеет - шляться по дворам, выпрашивать угощение, совращать девок и пьянствовать. И так до утра, пока не наступит рассвет.

И вот тогда только можно будет выспаться, потом обязательно посетить всех, кого задирал и снасильничал, попросить прощения, подарить подарки, опять выпить, и только потом, на следующий день, когда все проспятся, можно ехать.

- Это у вас, в Империи, сатурналии уже закончились, - прогудел Кувалда. - А мы люди простые, как предки завещали, так и празднуем.

За воротами меж тем уже раздавались чьи-то вопли, хохот и пение. По виду троюродных братьев было видно, что им не терпится принять во всем этом участие. Выдал по золотому, в качестве подарка, выпроводил их со двора, а сам принялся собирать вещи, вот что есть слуга, что нет, разницы никакой. Сам не сделаешь, так и будет все валяться.

В обед не удержался, прошелся по городу, то там, то здесь веселые компании зазывали совершенно незнакомых людей выпить, закусить и побороться. И выпил, и закусил, и нос разбил кому-то, сам получил в глаз и в ухо, пришлось подлечиваться. Улицы были чисто выметены, до блеска, с начала зимы такого не видел, уж постарались дворники. И колдовской приказ расстарался, день был солнечный, тучи обходили город стороной.

Возле рынка из огромного котла наливали всем желающим горячее вино с пряностями, желающих было много, не пробиться, зато перехватил вкусных горячих пирожков с зайчатиной, с осетриной и в придачу кружку сбитня получил, никакие рестораны не сравнятся со свежеприготовленной простой едой, сьеденной на морозном воздухе. Бросил серебряную монету нищему, пообещавшему по прямой связи с богами выпросить для меня бонусов, покатался с длинной ледяной горки, в общем, влился в общее веселье. А как стемнело, уселся в флигеле с бокалом бренди, икоркой и свежим ноздреватым хлебом, студнем со стерлядкой. Бережно достал судок с приготовленной в шахматной гостинице селедкой под шубой, повара сначала не могли понять, что я хочу, потом распробовали и долго плевались, утверждая, что за порчу продуктов меня проклясть надо. Надо, не надо, а традиция - на новый год селедочку с картошкой, свеклой и майонезом сьесть под мандарины и шампанское.

Над городом гремел салют, я вышел на крыльцо посмотреть - местные колдуны расстарались, пускали огненных драконов, птиц и зверей сказочных, под конец в небе разыгралась целая битва между силами добра и зла, наши, как принято, выиграли, под восторженные возгласы горожан, и шумные компании разбрелись выпрашивать еду, совращать девок и далее по утвержденной программе.

Уже собирался спать ложиться, как в дверь осторожно постучали. Подумал, что братьям надоело шляться, приперлись обратно, чужие бы просто барабанили в ворота. Ворча, что могли бы и погулять, дома все равно делать нечего, открыл дверь.

На пороге, кутаясь в серебристую шубку, стояла девушка с длинными светлыми волосами и пронзительно голубыми глазами.

И это практически конец 1 части. Но дальше - интерлюдия, которая могла бы стать прологом ко 2 части, но там уже есть свой.

 

Интерлюдия

Приглушенный свет люстры богемского хрусталя выхватывал из полумрака трех мужчин, сидящих в глубоких кожаных креслах вокруг низенького столика черного дерева.

- Отличный бренди, - один из сидящих пригубил янтарно блеснувший напиток, - вот умеют же имперцы делать. Посмотришь на виноград, ягода бесполезная, одна кожура, вода да косточки противные, куда там до нашего крыжовника, а вот поди какое чудо из нее готовят. Придумали штуку, в дубовых бочках выдерживать самогон. А у нас что - репа. Ее сколько не гони, все равно одно и то же получается, хоть в какую бочку залей.

- И не говори, наловчились эти западные друзья. Подсадили нас на это пойло, и знай только цены повышают. Еще три-четыре года назад бочонок десять золотых стоил, а теперь двенадцать, куда это годится. А деваться некуда, не растет у нас виноград.

- Растет, - первый собеседник поглядел на свет сквозь искрящуюся жидкость, - вот только колдуна нанять, чтобы вызрел нормально, стоит дороже, чем купить в Империи уже готовый, выдержанный.

Первый потянулся, взял с блюда белого металла плошечку, зачерпнул из нее серебряной ложкой, - мы тоже не лыком шиты, лучшая закуска для этого напитка у нас в Волге плавает.

- Истинно, нет ничего лучше белужьей малосольной икорки.

- На золотой тарелке, - добавил третий, - или вон как у тебя, из звездного металла.

- Имперцы называют его иридиум.

- Да ну и пусть их. Что там с нашим делом? Слыхал, у Криния сложности.

Второй рассмеялся.

- У Криния больше сложностей нет. Как и самого Криния. Кто бы мог подумать, что такой колдун и облажается. Но нам это не помешает, проклятый кубик все равно собрался.

- Сказывают, голову ему призрачная рысь откусила?

- Может да, а может нет, - пожал плечами третий. - Источник больно ненадежный, болтун известный, а у очевидца, сам знаешь, спросить не получается. Тень тоже не знает ничего. И вообще откуда там призрачной рыси взяться, на простом складе, может выдумки все, хотя с другой стороны, что-то ведь Криния убило. Но главное, результат тот же.

- Да, удачно получилось, - второй кивнул, - вместо одного колдуна - подменный. С одной стороны, Криний много умел, да и не чужой человек, полста лет, почитай, с нами, к такому не захочешь, привыкнешь, а с другой, много о себе думать стал, силу почувствовал, дерзить пытался. А ведь на пустом месте такое не появляется, значит, все это время себе на уме был, нам не очень-то доверял, а как почуял, что вырваться из-под крыла может, то и норов стал проявлять. Так что удачно все прошло.

- Значит, пять предметов уже есть, - первый допил бренди, повертел бокал с блестящей дорожкой стекающих по хрусталю последних капель напитка, - печать они нашли первой. Ну как нашли, у деда своего украли, вместе с казной. А с ней свиток, и с этого все началось.

- Потом карта, печать же точно на нее показала, в свитке все прописано было, как найти, приметы, и что можно делать, а что нельзя. И все равно почти полтора года они ее искали. Может, надо было другим подкинуть свиток?

- Поздно об этом говорить, - третий взял со стола красный шарик, проглотил. - К тому же у Белосельского он уже давно был, а свиток сам выбирает, кому открыться. Вот нам, ты же знаешь, не показал ничего.

- Третий предмет - брошь, теперь у нашего подкидыша. Карта все точно определила, и мы можем быть наконец-то уверены, что все это не сказки. - Первый важно поднял палец. - Надо же, сто лет почти ждали, и сподобились. Честно говоря, если бы не вы, я и думать об этом забыл, а тут на старости лет такое развлечение.

Третий усмехнулся, промокнул лоб платком. - Подкидыш меня удивил, эдакая темная лошадка, неизвестно откуда взялся, а теперь на всех парах к финишу бежит, того и гляди обгонит других. А может он действительно правнук Сергея?

- Откуда, - второй взял такой же шарик, аккуратно положил в рот, - в Пограничье о них и не слышали, сам же ездил искать и самого Травина, и невесту его, если только на север забрались, ближе к чухне, но там болота непролазные и твари с Битвы еще не вывелись. И вообще, если бы не сгинули, отец его, Олег, знал бы, амулет родовой не соврет.

- Не важно это, - первый покачал головой, - раз Фоминские считают, что он Травин, и мы будем этого придерживаться. Может, Ляна разродилась перед тем, как их твари того, схарчили... Чего только в жизни не случается.

- Получается, - второй поерзал в кресле, - этот пришлый Травин собрал три предмета. Фамильяр - Фоминские ему поднесли на блюдечке, я так понял, он пока не знает, что это вообще такое. Может, поможем ему?

- Нет, ты знаешь правила. Оступимся, и не видать нам клада.

- Брошь. Тут вообще смешно, он ведь пытался ее Драгошичу вернуть.

- Причем брошь - Заболоцких, - третий усмехнулся, - смотри, как все складывается. Травинский фамильяр, брошь жены Игоря, которая ей от её прабабки, той еще колдуньи, досталась. Все вокруг смоленских вьется.

- И кубик, - подытожил второй. - Тут уж ничего не скажешь, мы сделали что смогли. Но раз так случилось, не нам с судьбой спорить. Проклятый кубик хозяина не поменяет.

- Так что подкидыш пока выигрывает, - кивнул первый. - Осталось всего два ключа, найдет хоть один, считай, победил. Ему второй свиток и достанется.

- Втемную играем?

- Так даже интереснее. Тем более что свиток все равно прочитать не можем, сколько лет пытались, таких букв и нет нигде.

- Ну до Великой войны много что было, - сказал второй. - Сколько народов сгинуло, два материка в руинах, одного вообще считай больше нет, сколько сотен лет должно пройти, чтобы туда сунуться было можно. Может, оттуда?

- Что теперь гадать, сказано же было - свиток собравшему откроется. Этот Марк, он пытался выяснить, зачем Белосельские ключи ищут?

- Нет, - третий покачал головой, - они вроде как на ножах. Да и навряд ли он вообще осознает, что за чехарда с этими предметами.

- А не прогадаем с этим новеньким?

- Не знаю, бойкий он. - Второй поднялся, прошелся по залу. - Как он про карту прознал, неизвестно, старосту не спросишь теперь, даже труп не поднять, измененные постарались. Один из людей Белосельских говорит, что парень случайно в нужном месте оказался. Потом опять же, с брошью этой - ловко все обставил. И сразу видно было, что хоть не понимает, зачем она нужна, но рисковать не хочет. С фамильяром этим вообще непонятно, если и вправду признали его на Смоленщине, нам только на руку, колдун, да еще с кровью изначальной. Правда, что ключ этот только сейчас проявился?

- Да, - первый улыбнулся. - Сергей же тогда увез часть находок, оставил отцу, а потом сбежал в Пограничье, да сгинул. А оказалось, он каким-то образом ключ на фамильяра перепривязал. Да это и к лучшему, копайся там, ищи, куда все разошлось, а так вот - все в семье и осталось.

- Да, Сергей был колдуном сильным, самым сильным в нашей команде. Может и вправду выжил, тогда ему сейчас лет сто двадцать должно быть.

- Если только в Империи осел, но раз за столько лет не открылся, не сообщил ничего, то навряд ли.

- Последние ключи тоже неясно какие?

- Нет, пока рядом что-то из уже нашедшего не окажется, не узнаем. Но шесть подскажут, где седьмой. Помните, что этот жрец сказал перед тем, как мы его сожгли?

- Он все больше плевался, хотел в тебя попасть.

- Паразит, - первый дотронулся до глаза, - попал-таки. Но проклятие сказать успел, так что те, кто найдут, на них все и падет, как предсказано. А мы схрон заберем. Так что следим и ждем.

- И все равно мне покоя этот Травин не дает, - третий сморкнулся в носовой платок, - уж очень вовремя появился, и получается, все на него завязано. Как бы кто в нашу игру против нас не сыграл.

- Может ты рассказал кому? - первый улыбнулся.

- Знал бы чего рассказывать. Вон, первый-то свиток случайно обнаружили, не укради его внук Нестора, так бы и считали, что все это жрец придумал, чтобы помереть побыстрее.

- А что с красной пылью?

- Да ничего. На складе одну коробочку нашли, пусть теперь землю роют, куда да откуда она шла. Кое-какие следы мы оставили, в ближайшее время им будет не до нас, так что груз должен дойти без осложнений.

А вот теперь - конец 1 части.

2-я часть пишется, а пока читайте "На другом берегу осени" - о событиях в реальности Марка, происходящих одновременно с этой книгой. А перед этим советую освежить в памяти содержание книги "Билет в один конец", - второстепенные герои еще проявят себя, а незначительные события, описанные в ней, как раз дождались своего часа и логического продолжения.