Офис компании «Побелка Интернешнл» располагался в двухэтажном каменном доме дореволюционной постройки практически в центре города. В 1916 году купец второй гильдии Якимушкин, потеряв двух сыновей на русско-германском фронте, с горя запил и помер, оставив здание дальним родственникам. Те слишком долго готовились вступить в наследство, сначала грянула Февральская революция, а потом Ленин, картавя от волнения, произнес свою речь на броневике, и пути назад уже не было – имущество отошло горпромхозу. Лепных ангелов на фронтоне сбили, вместо них фасад здания украсили пятиконечные звезды и табличка какой-то госконторы. Контора эта пережила индустриализацию, войну, хрущевскую оттепель и брежневский застой, и даже перестройку. При новой власти контору акционировали, превратили в ГУП, после чего она захирела и была распродана по частям. Самые лакомые кусочки ушли с аукционов в нужные руки, а здание держалось на балансе города аж до кризиса 2008 года, и было продано единственному покупателю – компании со странным названием. Тогда же странным образом в документах исчезла надпись об исторической ценности дома купца Якимушкина, и новые хозяева, а точнее говоря - хозяин, с энтузиазмом взялся за возвращение зданию прежнего облика.

Откуда у вчерашнего выпускника взялись деньги на выкуп и ремонт недвижимости, никто интересоваться не стал. И новый владелец, он же директор, всего через полгода после покупки вьехал в здание с легкомысленного вида ангелами на полукруглом фронтоне, с белыми колоннами, тяжелой деревянной дверью с бронзовыми заклепками, за которой стояла другая - сейфовая, и новыми окнами с защитными жалюзи.

Сначала у подьезда стоял старенький Пассат, быстро сменившийся подержанным Паджериком, который, в свою очередь, был заменён на новенькую Ауди Q5. Дела на фирме, судя по всему, шли в гору, молодой директор купил себе в городе квартиру, а родителям – чуть ли не поместье в десятке километров в область, и считался у областной власти своим человеком. Чем занималась эта фирма, никто не интересовался, даже налоговая. В госзаказы компания не лезла, налоги платила исправно, рабочие места обеспечивала, причем с хорошей зарплатой.

Идиллия кончилась через несколько лет, когда фирма отошла к сыну чиновника областной администрации. В клуарах шептались, что не обошлось без рейдерского захвата, стрельбы и мордобоя, но на удивление старый и новый директора оказались не только погодками – старыми школьными друзьями, и на их отношения переход имущества никак не повлиял. А вот на работу конторы повлиял, и серьезно – вместо мутной и никому не понятной коммерции, компания активно впряглась в госзаказ, охватывая все новые и новые виды деятельности, начиная от строительства, и заканчивая поставками компьютерной техники и созданием программного продукта. Штат фирмы вырос, но здание было большим, просто переделали зал для игры в сквош в полуподвале и столовую на первом этаже в кабинеты, да уменьшили директорский кабинет вдвое – со ста до пятидесяти метров, посадили эффективных менеджеров и юристов, в тесноте да не в обиде.

Господин Милославский работать не то чтобы любил, но умел, с понедельника по пятницу двухэтажное здание напоминало улей, работники сновали по коридорам, перенося бумаги – муниципальные заказы требовали бюрократического подвига. К субботе активность стихала, но не прекращалась, и даже в воскресенье часть кабинетов и опенспейсов была занята, хоть и сидела компания под крылом чиновника, но обязательства свои выполняла в срок.

Алексей потер виски, плеснул кальвадоса в стакан, чокнулся с монитором, отхлебнул немного, подержал на языке, впитывая фруктовый привкус, проглотил. Отставил стакан в сторону – пусть постоит, отдаст спирт. Повертел в руках лист бумаги, сверился с таблицей на экране, поморщился. Шоколадная жизнь постепенно превращалась в рискованную операцию, в 2013-м, когда он только выкупил у Марка эту фирму, деньги шли легко, с проверками никто не заморачивался, а он все равно работал, старался, и что? До нового года им дадут спокойно досидеть, а там придет новый глава области, и все, что было сделано за прошлые годы, просто похерят. Посадят своих людей, надежд, что отец останется на своей должности, почти нет. Уйдут или в пенсионный, или на пенсию, куда согласится. Или в лучшем случае ГУПом каким дадут порулить, но это если с новой властью договорится, а значит, денег там не будет почти. Даже сестра не спасет, уж слишком много у Милославского-старшего скопилось грешков.

За себя Леха не беспокоился, перемены назревали давно, и все, кто был предупрежден, озаботились заранее подушками безопасности. Фирма перейдет другим людям, об оплате речь не пойдет – просто дадут закончить дела, вывести деньги, закроют все вопросы, это в идеале. Или как получится. Вот людей повыгоняют, это да, жалко. Почти сотня человек, столько времени срабатывались, и тут к новому году такая радость. Кто поумнее, уже заранее положил на стол заявление об увольнении и держал в планах переезд в Подмосковье, кто поусидчивее, рассчитывали получить компенсацию при смене власти. Ну а совсем дураки ждали у моря погоды, не факт, что им повезет меньше всех, фирма с историей, замечаний у областного начальства нет, так что будет здесь сидеть новый директор, кто-то же должен на него работать.

Даже и пил-то Милославский совсем по другому поводу – в пятницу вечером раздался неожиданный звонок с номера, который он отлично знал, на экране высветилось лицо пропавшего месяц назад Марка. Сердце чуток екнуло, как раз ехал с работы в область, в сауну, и тут такое. Чуть в столб не врезался, затормозил, скомандовал ответить на звонок.

Вот только голос в телефоне был совсем не похож на голос пропавшего друга.

Некто, представившийся сыном Анатолия Ильича, пропавшего два года назад в Южной Америке, сказал, что у него для Алексея есть важная информация. Не по телефону. Предложил встретиться в воскресенье утром, будто бы знал, что Милославский будет на месте. И адрес офиса назвал. Так что вот-вот должен будет появиться.

В коридоре послышался шум, в кабинет ввалился Жора Богданов, как всегда румяный, пышущий здоровьем. И это несмотря на жену и трех ребятишек, и вот как ему удается с таким счастьем жить, да еще и на свободе.

- Ну чего? – не поздоровавшись, с порога спросил он.

- Нет еще, - Милославский поморщился, поднял стакан. – Хочешь?

- В воскресенье с утра?Ты охренел в конец, бухать по утрам? Это из-за фирмы?

- Не-а, - Леха сделал еще глоток, отставил стакан. И правда, чего это он. – С фирмой вроде все решено, договоренность подтвердили, спасибо твоему отцу и Светкиному мужу.

- Не кисни, - Богданов обошел стол, треснул другу по плечу. Когда сто пятьдесят кило шлепает ладонью рядом с шеей, это серьезно и чувствительно. – Не все на государственных харчах сидеть, свой бизнес замутишь. А этот парень точно появится?

- Точно, - раздался голос у двери.

Друзья повернулись – у входа стоял парнишка, на вид лет шестнадцати, невысокий, белобрысый, с несочетающимися с цветом волос восточными чертами лица, в черной кожаной куртке и белых кроссовках.

- Привет, я Артур, - он помахал рукой. - Это я звонил.

- Проходи, присаживайся, - Милославский показал на одно из гостевых кресел. Оба были свободны - Богданов уселся на край жалобно скрипнувшего стола.

Артур сел в кресло, достал смартфон.

- Это телефон Марка, - утвердительно сказал Богданов.

- Его, - легко согласился гость, разблокировал экран, включил видео, развернул телефон к друзьям.

Ролик шел три минуты, с перемотками назад, стоп-кадрами и повторами просмотр занял пятнадцать. Все это время Артур сидел, скромно глядя в окно. Он умел ждать, к тому же принес радостную новость людям, а вдруг то, что говорят про карму – правда, и он записал на свой счет несколько очков, которые ему когда-нибудь очень понадобятся.

- Он еще на словах просил передать, - увидев, что телефон отложен, сказал Артур.

- Что?

- Алексею Милославскому он оставляет коллекцию бутылочных пробок, всех, кроме последней.

Леха криво усмехнулся. Никаких коллекций у Марка отродясь не было. Этот код они давно придумали, когда нужно было договориться, кто будет ухаживать за понравившейся обоим девушкой. В ее присутствии. Последней девушкой Марка была Катя. Кажется. С этим убежденным холостяком ни в чем нельзя было быть уверенным

- А тебе, - Артур повернулся к Богданову, - что нашел покупателя на бусю. За ту цену, которую ты хотел.

- И кто же это? – скептически усмехнулся Жора.

- Я, - скромно ответил Артур.

Гараж находился прямо в здании – Милославский отдал под службы все, кроме этого подвального помещения, куда заехать можно было разве что по доскам, положенным на ступени, благо высота проема позволяла. Его Гелик стоял во дворе, там же примостилась Тундра Богданова, а вот мотоцикл хранился здесь.

- Ты на год выпуска не гляди, - втолковывал Артуру Жора, - тут на сам агрегат смотреть надо, видишь какой выхлоп стоит? Акрапович. А система подачи закиси азота? Движок форсированный, только жми. Гелевая сидуха, хоть до Владика отсюда поедешь, ничего с задницей не случится. Даже ручки подогреваются. От сердца отрываю.

- Да понял я, - Артур сел на мотоцикл, покачался. – Меня все устраивает. И даже вот этот дракончик нарисованный в тему. Перчатки, шлем где можно купить?

- Погоди, - Милославский махнул рукой, вышел, вернулся, неся в руках красный шлем с таким же дракончиком, как на боку мотоцикла. – Тебе купил, Жорик, но видать не судьба. Продал ты свою бусю, зато вот с Марком этот парень нас порадовал. Так что, Артур, это тебе подарок. Мотоцикл, прости, отдать просто так не можем, Жору жена сожрет, если узнает, что он такое учудил.

- Без проблем, - Артур достал из кармана куртки две пачки пятитысячных, отсчитал сто двадцать штук. – Я же говорю, все нормально. На мой взгляд, даже дешево.

Втроем они вывезли мотоцикл во двор, Артур нацепил шлем, надел перчатки.

- Ты аккуратнее, - предупредил его Жора, - сезон почти закончился, завтра, говорят, заморозки, так что на неделе обязательно заехай в сервис, лучше в фирменный, залей масло, свечи зажигания для зимы есть специальные. Ну и вообще, лучше бы ты машину купил. Не сезон сейчас.

- Ничего, - успокоил его Артур, - я до снега покатаюсь, потом в гараж к Пашке поставлю.

- Точно, - Жора кивнул, - про Пашку-то мы и забыли. Ты привет ему передавай, пусть приезжает, а то вон без Марка совсем вместе не собираемся, нехорошо это. И мы к вам приедем, готовьтесь. На новый год точно. А может останешься? Обмоем все это.

- Не могу, - улыбнулся Артур. До Нового года еще надо было дожить, и не факт, что будет к кому приезжать, уж не к Пашке – точно. – Завтра с утра в больницу, надо доехать до дома, еще со стоянкой решить. Так что в следующий раз.

Он завел мотоцикл, помахал на прощание друзьям рукой, вырулил со двора - на небольшой скорости ехалось уверенно, Артуру нравилось новое приобретение – даже такой архаизм обладал собственной грацией и мощью. Не важно, что вместо кварковой батареи и антиграв-решетки здесь бензин и широкие колеса, сидеть было удобно, мотоцикл отлично держал дорогу. И прохладный ветер не мешал – для мага такие мелочи несущественны. В кармане куртки лежала визитка с неровно обрезанным краем, пропуск, по словам Милославского, позволял проходить в казино в определенные дни недели, именно эта карточка была сделана для пятницы. Артур усмехнулся, прям как дети малые, развели таинственность. Хотя это скорее ему на руку.

Остановился возле светофора, подождал, пока женщина с ребенком перейдет дорогу. Тронулся, повернул направо, и тут же был остановлен той самой женщиной, перегородившей ему путь. Хорошо хоть мальчика на тротуаре оставила.

Артур аккуратно обьехал девушку справа, припарковался с краю дороги, заглушил двигатель, вопросительно посмотрел на препятствие. Хорошенькое. Ростом выше него сантиметров на десять, длинные черные волосы, тонкие аристократичные черты лица. Стройная, с небольшой грудью под расстегнутой курткой, и красивыми ногами, обтянутыми джинсами.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался.

- Это мотоцикл Богданова, откуда он у тебя, - девушка здороваться была не намерена. – А ну стой здесь. И не вздумай уезжать, один звонок, и тебя из города не выпустят.

Она набрала номер, сделав знак ребенку стоять на месте. Тот послушно сел на корточки.

- Алло, Жора? Тут какой-то шкет на твоей бусе сидит. Остановила сейчас. Что? Ты продал? Только сегодня? Да ладно, ему шестнадцати еще нет. – Она прервалась, слушая собеседника. – Ага, ясно. Никуда он не денется.

Посмотрела на Артура.

- Значит, ты брат Пашки Громова, да?

- А вы – Катя, -Артур улыбнулся своей самой шикарной улыбкой.

- Откуда ты меня знаешь? У Пашки вроде фоток моих нет.

- Мне ваши фотографии Марк показывал.

Катя помрачнела.

- Кстати, он передавал вам привет.

- Знаешь, - лицо девушки стало злым, - не надо шутить такими вещами. Может ты купил мотоцикл, но право над мертвыми издеваться ты не покупал.

Она повернулась, чтобы уйти.

- А давайте позавтракаем, я со вчерашнего дня ничего не ел, - предложил Артур. – А я вам новые фотки Марка покажу. Свежие.

На Катю было больно смотреть. С одной стороны, она была твердо уверена, что этот наглый прыщ над ней издевается, а с другой стороны, он говорил настолько уверено, что вдруг… может быть… Марк…

- Хорошо, - решилась она, - мне надо Кольку к няне забросить, а потом все расскажешь. Тут недалеко, довезешь нас.

- А разве так можно, втроем на мотоцикле? – засомневался Артур.

- Мне – можно, - твердо ответила дочка заместителя начальника областного УМВД.

Мальчик лет десяти, белобрысый и тощий, сидел на борту катера возле большого удилища, толстая леска уходила далеко в океан. Сам катер двигался бесшумно, скользя над морской поверхностью, раздвигая пласты воды. Скорость была небольшой, свежий ветер трепал волосы мальчишки, а он неподвижно смотрел на леску. И на то место, где она исчезала под воду. Рядом в плетеном кресле сидел полноватый молодой мужчина в белом халате и шлепанцах, черноволосый, с толстым крючковатым носом и толстыми же пальцами. Он прикрыл глаза, откинувшись на спинку, подставив лицо соленому ветру и заходящему солнцу, можно было подумать, что он спит.

- Не торопись, - вдруг сказал он. – Это дело не любит суеты. Рыба должна поначалу чувствовать себя в безопасности в родной стихии. Она плывет, мощно рассекая миллионы тонн воды, хозяйка океана, другие обитатели глубин спасаются бегством. Никакого сомнения, мощные челюсти созданы, чтобы убивать и сьедать. Акула в десятки раз тяжелее тебя. Опаснее. Ее реакция сравнима с выстрелом из метателя, броня позволяет отразить пси-воздействие, а мозг заточен на убийство. Ты же всего лишь забрасываешь в море наживку и крючок. Или несколько крючков. Позволяешь ей сьесть приманку. Акула догадывается, что ты хочешь ее поймать, такой маленький и слабый, она даже может поддаться, но все равно проглотит все, что ты ей кинешь. Она не может по-другому, инстинкты не дадут. Хищник не боится тебя – ведь ты слаб, все, что у тебя есть, это тонкая леска и много вкусной наживки, которую он собирается сьесть, – и это практически правда. Ты даешь ей информацию настолько лживую, что она неотличима от правды. Так что ты ждешь, когда хищник сам приплывет к тебе и схватится за леску. Потому что он сам так захотел. И потом он будет в твоей власти, неожиданно обнаружив на другом конце лески не слабого мальчишку с удочкой, а достойного соперника, почти повелителя потоков.

- Не пойму, дед, ты же можешь эту рыбину вытащить одним движением руки из воды, где бы она не была. – Мальчик нахмурился, перекидывая искрящийся шар из ладони в ладонь. – Или заставить ее вылезти на берег, просто внушив это. А получается, что мы – одаренные, фактически встаем с акулой, с тупой рыбиной, на один уровень. Просто чтобы поймать и выпустить обратно. Для чего все это?

Мужчина встал с кресла, потянулся, с наслаждением вдохнул свежий, вкусный воздух, пахнущий немного йодом, немного озоном, и немного – бездной, которой океан притягивает людей, потрепал мальчишку по вихрам, заодно развеял шаровую молнию. Улыбнулся и сказал:

- Ради удовольствия.