Маша восприняла приход Артура настороженно, и в то же время с надеждой - не иначе как Павел к ней его послал, извиниться. Правда, за что извиняться Павлу, девушка сформулировать не смогла бы, но точно знала, что есть за что.

Медбрат меж тем прикрыл за собой дверь, сел около кровати, с улыбкой посмотрел на Машу. Молча. Первые несколько секунд это просто раздражало, а потом стало безумно злить.

- Ну что еще, - девушка не выдержала, нервно дернула рукой.

- Дело есть, - сделал серьезное лицо Артур, - на сто рублей.

Не дождавшись ответа Маши, продолжил.

- Ты когда-нибудь думала о самоубийстве?

- Что?! – девушка чуть не вылетела из кровати.

- Спокойно. Я не просто так пришел – люди волнуются, что ты руки на себя наложишь.

- С чего это? – Маша демонстративно скрестила эти самые руки на груди, уперлась взглядом в точку на стене.

- Ну, мол, братец мой дурак, пришел, посмотрел на некрасивую девушку, а та его любит.

- Ты бы не лез не в свое дело, Артур, - Маша в упор поглядела на парня, - и вообще иди, успокой своих людей, ничего я делать не собираюсь.

- Ну и ладно, - Артур приподнялся. – Но если вдруг захочешь шрам убрать, скажи.

- Так, стопэ. Что значит шрам убрать?

- Если вдруг ты решишь не ждать полгода, а убрать шрам и синяки, скажем, сегодня, я могу помочь, - терпеливо разьяснил медбрат.

- Ага, волшебник. И как ты это сделаешь? – с одной стороны, продолжать разговор не имело смысла, а с другой, этот мелкий прыщ ее слишком раздражал, чтобы отпустить вот так, без последнего слова с ее стороны.

- Дай руку. Давай-давай, не бойся, не укушу, - Артур взял в ладонь нехотя протянутую Машей руку. – Видишь синяк? Желтый, некрасивый. Смотри, сейчас будет фокус-покус.

Он положил ладонь на гематому, даже не дотронулся толком, через секунду убрал, повторил:

- Смотри.

Мог бы этого не говорить. Маша уставилась на руку, где за несколько секунд до этого наливалось всеми оттенками от желтого до синего пятно размером с пятирублевую монету. Вот только сейчас его там не было. Вообще. Ровная кожа, если не знать, где была гематома – не показала бы.

Маша нажала на это место пальцем – никакой боли не было. Надавила сильнее. Посмотрела на широко улыбающегося Артура.

- Как ты это сделал? Ты что, волшебник?

- Немного, - тот скромно кивнул, - рейке. Японское искусство врачевания. Только учусь пока, но вот такие косметические вещи могу сделать.

- Ах-ре-неть! – Сказала Маша. И добавила еще кое-что. В отдельности эти слова значили не совсем то, что вместе, но в общем выражали изумление. – И шрам так можешь?

- Могу.

- Ну так давай.

- Нет, - Артур серьезно посмотрел на девушку, - сначала мы договоримся. Я уберу тебе шрам и синяки, доделаю колено и лучевую кость, а ты мне за это, во-первых, никому ничего не рассказываешь, а во-вторых – с тебя желание.

- Нет, - Маша посмотрела не менее серьезно. – Спать с тобой я не буду.

- И не надо. Просто в один момент ты должна будешь выполнить одну мою просьбу – без дополнительных условий, точно то, что я скажу.

- Бред какой-то, - Маша поежилась, - как в низкопробном детективе. Но это не будет во вред мне и моим родным?

- Нет, - Артур кивнул. – Принимается. Ну как, договорились?

- И Павлу.

- И Павлу, - снова кивнул Артур.

- Да, хорошо, договорились, - Маша усмехнулась. Происходящее ее начало забавлять. Словно она в сериале каком-то.

- Закорой глаза, - скомандовал парень.

Маша послушалась, некоторое время ничего не происходило, она подождала еще, и еще. И совсем уже собиралась возмутиться, как ее собеседник попросил открыть глаза.

- Не получилось? – ехидно спросила девушка.

- Ну почему же, - Артур встал, открыл дверь в туалет. – Иди, посмотри.

Маша вскочила, привычно уже поджав правую ногу.

- Смелее наступай. Колено у тебя здоровее, чем было до этого.

Девушка осторожно перенесла вес тела на правую ногу. Действительно, ничего не болело, даже сустав от долгой фиксации в одном положении.

- Прыгать можешь, - улыбнулся Артур, глядя, как Маша рванула в туалет.

Оттуда раздался радостный вопль. Один, второй, полураздетая девушка выскочила из санкабины, подхватила парня, закружила по комнате, откуда только силы взялись.

- Я не знаю, как ты это сделал, но ты лучший, - остановившись, проговорила она. – Желай что хочешь.

- Не сейчас, - Артур внимательно посмотрел на лицо девушки – даже следа шрама не было, только небольшая красная полоска. Конструкт, внедрившийся в плоть, сейчас растворял келлоидные ткани в глубине. – Краснота пройдет через несколько часов. Вот, держи.

Он достал из кармана баночку, протянул Маше.

- Это цинковая мазь, она плохо смывается. Нанесешь по всей длине, и дня три подержишь, чтобы люди привыкли. Постарайся сегодня выписаться, на рентгене будет виден перелом лучевой и разрыв мениска еще две недели, но в действительности их уже нет, завтра можешь снять гипс и ортез, спокойно ходить, зарядку делать. Ясно?

Маша с готовностью кивнула.

- Зубы, прости, восстановить не смогу. С дядей и дедом сама поговоришь, не знаю, как обьяснишь им все это, но про меня ни слова, да?

- Да! – девушка была согласна на все.

- Ладно. Пойду, дела, - Артур подошел к двери. – Мог бы сказать – выздоравливай, но ты уже здорова, не так ли?

Он подмигнул Маше и вышел. Кто говорит, что понедельник – день тяжелый? Нормальный удачный день.

Маша зевнула, и неожиданно для себя уснула.

Лев Иосифович Лейбмахер не считал себя одним из лучших пластических хирургов столицы, но вот коллеги считали иначе. Хоть звезды не ломились в очередь у дверей его клиники – штучным товаром он не занимался, зато там стояла очередь из других людей, готовых расстаться с сотней-другой тысяч за увеличение груди, губ, удаление морщин. Операции были поставлены на поток, четыре других, не таких известных, не слишком опытных, но и не слишком жадных хирурга трудились не покладая рук, вставляя силикон, филеры, отсасывая жир и подтягивая овал лица. Два врача-косметолога без перерыва кололи ботекс, делали лазерный пилинг и эпиляцию. Пусть цены в клинике были невысокие, но Лев Иосифович брал обьемом.

Иногда, в сложных случаях, он сам вставал к операционному столу, но большей частью был занят организаторской работой. Умения, приобретенные во время работы в других клиниках, постепенно деградировали, но все равно – опыт не пропьешь. Уж что-что, а пластику лица он делал всю жизнь, и как долго проходит шрам от рваной раны, с оторванными частичками эпидермиса и подкожного жира, отлично представлял.

Он пощупал Машину щеку, растянул немного кожу, глядя на красную полоску, растягивающуюся одновременно с окружающими тканями, аккуратно салфеткой вытер остатки цинковой мази.

- Что там, дядя Лева?

- Не знаю, - дядя Лева был в замешательстве. Пусть даже не полгода, но вот до такого состояния щека должна была дойти за три-четыре месяца, нет, не до такого – рубец все равно бы остался, тут на несколько операций, после каждой из которых нужно восстановление. И вот какой-то пацан приходит и за несколько минут, как утверждает его племянница, залечивает шрам на триста-четыреста тысяч. Пусть рублей, но все равно обидно.

- Что он тебе сказал?

- Сказал, что занимался рейки, я погуглила, это действительно такое японское…

- Да, знаю, - Лев Иосифович поморщился. Несмотря на конвейерность клиники, операции там делали добросовестно, шарлатанов хирург не любил. В волшебство, как и любой другой врач, он тоже не верил. В астрологию, бога – да, возможно, но все эти экстрасенсы, шаманы, хилеры и прочая шелупонь - для специалиста все их потуги лечить людей выглядели жалко, хоть и красочно. Да, были случаи непонятного излечения, Лев даже знал нескольких пациентов, которым повезло излечиться от рака, но это не то что доли процента – единичные случаи, иначе как внутренними резервами организма не обьяснимые.

- Не веришь?

- Нет. Но тут факт, против него не попрешь, - а ему очень хотелось против, чтобы хоть как-то обьяснить. – Да, я бы такое сделал только через несколько месяцев, причем ты бы ходила большую часть времени с опухшим лицом. Сколько он с тебя взял? И кто он?

- Кто – секрет, - Маша сделала серьезное лицо, потом расхохоталась. Сегодня вечером ей все казалось замечательным. – Если скажу – все обратно вернется.

- Ладно, не говори, - камеры наблюдения в коридоре, время – все это можно было сопоставить. – Увидишь его снова, обещай любые деньги. Дай мой телефон, пусть звонит в любое время.

На записи с камер белобрысый паренек зашел в палату, через десять минут вышел.

- Это он?

Иосиф Соломонович кивнул.

- Новый медбрат, точнее говоря просто брат – Паши Громова. Работает у нас недавно. Про него болтали, что пациента со шрамом вылечил за день. Вера, зам мой, после этого сама не своя ходила дня два, потом вроде выяснилось, что у больного был брат-близнец, розыгрыш такой.

- Не розыгрыш, - Лев внимательно посмотрел на отца, - ты понимаешь, что это золотая жила, и Максиму его отдавать нельзя?

- Меня другое беспокоит, - Лейбмахер-старший встал, прошелся по кабинету, - парень молодой, такие вещи делает, и не старается на этом заработать. Взял с Машки слово, что она не разболтает, и все сделал для того, чтобы мы узнали. Что он добивается? И не забывай, он – сын Толи Громова, а это был человек ох какой непростой.

- Твой соперник? – Лев подмигнул.

- Ага, и ты туда же. У нас были деловые отношения, тебе лучше во все это не лезть. Просто на слово поверь, эта семейка просто ядерная бомба. Что папаша, что жена его, ведьма ледяная, теперь сыночек этот новый. Марк вон тоже тот еще был махер, когда не ленился, мне иногда казалось, что из нас двоих еврей – он.

- Ты из-за этого ему Машку сватал?

- Сестра твоя – дура набитая. Тухес себе нарастила, а мозгов нет. Давила на девку, нет чтобы тонко, по чуть-чуть. Ладно, дело прошлое, где теперь этот Марк. Так вот, насчет Артура – я к нему присмотрюсь. Насчет Максима и его гоп-компании не беспокойся, разберусь, ты лучше подумай, если этот парень действительно так хорош, чем его завлекать будешь?

- Дам половину, - подумав, сказал Лев. – Даже если раз в неделю такое делать будет, это три-четыре ляма в месяц, денег жалко, но лучше получить эти, чем ничего. А потом можно будет в Европу вывезти, в Швейцарии, у Меерсонов, совсем другие деньги пойдут.

Артур тем временем подьехал к гаражу, заглушил двигатель, не торопясь достал ключ, поковырялся в замке, демонстративно не глядя за спину. Уж очень хотелось узнать, что там делают три человека – один так громко сопел, что, казалось, даже с заведенным движком его было бы слышно.

Троица никак себя не проявляла, пока он завозил мотоцикл в гараж, закрывал сначала ворота, потом калитку. За агрегат Артур не беспокоился – метка на сузуки позволяла отслеживать его лучше всякого GPS.

Повертев на пальце ключи, он неторопливо направился к будке охраны. Гараж Павла находился почти в самом конце ряда таких же – кирпичных, с зелеными металлическими воротами, с односкатными крышами, крытыми по большей части рубероидом. Гаражный кооператив существовал еще со времен СССР, его давно уже пытались снести, но часть гаражей занимали бывшие работники комитета, а бывших комитетчиков не бывает, особенно если дети идут по стопам родителей и готовы в любое время вступиться за обиженного отца-пенсионера.

До охранника было метров сто пятьдесят, так что Артур не торопился, как раз попался участок, где фонарь не горел, и едва он зашел в темное пятно, как троица преследователей активизировалась. Один из них рванул вперед, обходя парня, другой пристроился позади, а третий, самый низкий и дохлый, вылез прямо перед Артуром.

- Эй, пацан, - развязано начал он, - дай позвонить.

Артур протянул слегка офигевшему гопнику смартфон, даже помог разблокировать.

- Звони.

- Не, я передумал, - гопник убрал телефон в карман. – Хотел денег у другана попросить, а тут ты. Одолжишь ведь пару соточек?

- Да, без проблем, - Артур достал из кармана пачку денег, порылся, протянул бумажку. – Извини, сотен нет, только тысячные. С разменом не будет проблем?

- Не, - улыбнулся гопник щербато, - не будет. Только вспомнил я, тысячи маловато. Сколько там у тебя?

- Восемьдесят пять, - поделился Антон. – И прикинь, мне на них еще до зарплаты жить.

- С такими запросами не доживешь, - философски заметил тот, что ушел вперед, а теперь вернулся.

Тот, что был сзади, ничего не сказал, ему было некогда – резкий замах, и кистень летит прямо в затылок жертве. Если ей, жертве, повезет, и он промахнется – отключится, потом будет блевать, один зрачок станет больше другого, но это не смертельно. Месяца через три, если не сядет на инвалидность, очухается и дальше будет небо коптить. Ну а если не промахнется, а такое иногда бывало, то тут уж как карта ляжет, инвалидное кресло или гроб. Виталя старался никого не убивать без серьезных причин, но кистень – оружие непредсказуемое, так что пару раз случались на производстве несчастные случаи. На этого парня им просто дали наводку, мотоцикл и деньги – неплохой навар должен был получиться. А ключи у бессознательной тушки отнять всегда легче, чем у парня в шлеме.

Он умер сразу, от легкого удара в грудь – жертва ушла с траектории грузика, переместилась чуть правее, позволяя свинцовой блямбе свободно пролететь вперед, развернулась немного, вытянула вперед руку. Разряд в несколько тысяч вольт вызвал фибрилляцию желудочков, сердце, подорванное употреблением алкоголя и наркоты, не выдержало, остановилось.

Первый противник еще только схватился за грудь, не понимая, что дальше он в драке не участвует, как Артур переместился за спину того, что спереди, впечатывая оставшуюся без сдерживающего фактора свинчатку в переносицу, ломая хрящи и кости. Обычный человек из такого положения ничего бы не сделал – слишком маленькое расстояние для замаха, но Артур смог, скорость удара груза перед столкновением с нападавшим возросла в десятки раз, свинчатка буквально вдавилась в череп.

Третий противник попытался сбежать. Однако внезапно перед лицом оказались ворота гаража, он врезался в них и сполз вниз. Костян был в сознании, вот только в пояснице что-то хрустнуло, и ноги отказывались подчиняться.

Артур поморщился. Утром полиция, расследование, вызов в качестве свидетеля – все посещения гаража были тщательно запротоколированы бдительным охранником, который наверняка, если парень не появится у входа в ближайшие пять минут, будет обеспокоен. Он подошел к третьему, наклонился. Тот попытался отодвинуться, бормотал что-то внезапно почти пропавшим голосом, но Артур не слушал – он положил голову нападавшему на лоб, подержал некоторое время, усмехнулся.

- Ну-ну, - произнес он, оттаскивая третьего к его товарищам. Пошарил у него по карманам, достал свой телефон. Сложил из нападавших кучу, отошел на пару шагов, вытянул ладони вперед.

Первое время ничего не происходило, потом над телами появился небольшой дымок. Однако и он быстро исчез. Тела начали расползаться, превращаясь в желе, оно растворяло в себе кости, кожу, одежду, в конце концов образовалась однородная, слегка колышущаяся масса. Артур хлопнул в ладоши, негромко, и масса начала впитываться в землю. Сначала она немного осела, потом процесс пошел быстрее, земля впитывала то, что осталось от нападавших, с каким-то чавканьем, словно поедая что-то вкусное и вязкое. Через минуту на поверхности не осталось и следа от трех гопников.

Артур поковырял щебенку носком кроссовка, вздохнул, дошел до будки охраны.

- Что-то ты долго, - охранник, дедок лет семидесяти, недовольно поглядел на парня. – Я уже идти хотел, проверить. А тот тут одного недавно подрезали, какая-то шпана. Перебираются через крыши, уж и проволокой колючей обмотали, без толку.

- Все нормально, спасибо, - Артур забрал у охранника пропуск, - фонарь вот только не горит.

- Третий день, - подтвердил дедок. – Ты в следующий раз ручной фонарик бери, и свети. Если что, кричи, я хоть и один, но кое-что могу.

И в подтверждение кивнул на двустволку, лежащую прямо на столе.

- Обязательно, - пообещал Артур. – Но фонарь все-таки почините, мало ли что.