Два парня на ринге методично избивали друг друга. Сначала один делал шаг вперед, затем шел джеб, нырок и жесткий удар справа в живот. Второй защищался. И повторял то же самое, а защищался первый. Потом шел низкий нырок с наклоном в, джеб по корпусу и удар в голову справа. И так уже почти тридцать минут. Пот тек по их красным лицам, майки можно было выжимать.
- Достаточно, - сидящий на стуле тренер хлопнул в ладоши. – Хорошо. На сегодня достаточно. Молодцы. Послезавтра жду в это же время.
Парни синхронно кивнули, молча отправились в душевую.
На улице подмораживало.
- Ну что, такси вызовем? – спросил первый.
- Да ну, ждать его. Руку подними, и первый же остановится.
Они так и сделали. Пару минут пришлось подождать, потрепаный логан резко затормозил у входа в спортклуб.
- В Ховрино, - сказал первый, оба забрались на заднее сиденье, водитель газанул и прямо на ходу забил место высадки в навигатор.
Несмотря на поздний уже час, дороги были забиты, сказывалась гололедица, ночные температуры перевалили через ноль и осадки кое-где образовывали тонкую корку льда на дорогах. Водятлы, привыкшие переобуваться в последний момент, из-за теплых выходных такую возможность просрали, и теперь отчаяно маневрировали, вытаскивая машины из заносов. Не всем это удавалось, ночь жестянщика вступила в свои права.
Логан постоял в пробке, сначала одной, из-за неработающего светофора, потом в другой – там двое любителей летней резины нашли друг друга. И через полчаса подьехал к обшарпанной хрущевке во дворах. Парни молча расплатились, оставив немного сдачи на чай, вылезли, зашли в подьезд.
Через полчаса из подьезда вышли четверо мужчин. Они по двое донесли два больших баула до черного микроавтобуса, сгрузили их в салон, сели туда же. Автомобиль аккуратно вырулил из дворов на улицу и умчался в ночь
- Проходи, - Майер не поленился подойти к двери и самому ее открыть.
В палате была большая прихожая, скорее - маленькая гостиная, с двумя креслами, журнальным столиком и письменным столом. Прямо от двери был вход в санузел, а налево – в саму палату, с многофункциональной кроватью и диагностическим оборудованием. Туда Артур не попал, пациент предложил занять ему одно из кресел, а сам уселся в другое. Положил ногу на ногу, руки на подлокотники.
- Многие думают, что лучше лечиться за границей, - проскрипел он. – И они правы. Тамошние врачи образованнее, всегда в курсе последних достижений медицины. Но они как роботы, а я уже слишком стар, мне важно человеческое отношение. Скажи, ты когда последний раз видел своего отца?
- Года полтора назад, - подумав, ответил Артур. – Он привез мне кое-какие бумаги и деньги, и больше я о нем ничего не слышал.
- Полтора года, значит, - старик пожевал губами. – А твоя мать, она чем занималась?
- Химик.
- Это хорошо. – Майер хлопнул по рукоятке кресла. – Мы с твоим отцом знакомы больше тридцати лет, он тогда еще курсантом был в этом своем училище, и я тоже там работал. Складом заведовал. У нас хоть разница была в двадцать пять лет, а что-то я разглядел в том юнце. Ну а потом пошло-поехало, кооператоры, лихие девяностые. Но мы связи не теряли, хоть и виделись редко. А потом вот иногда встречались, подружились. Только о тебе он не рассказывал.
Артур пожал плечами, улыбнулся.
- Чем ты собираешься заниматься дальше? Не все время же медбратом работать?
- Еще не знаю. Может быть, как и отец, поступлю в военное училище, стану комвзвода, потом комбатом, а там может быть и генералом.
- Генералом, - старик засмеялся, зашелся кашлем. – А что, ты молодой еще, успеешь генералом стать. Танкистом?
- Летчиком, - улыбнулся Артур. – Летать люблю.
- Это хорошо, - Мейер улыбнулся в ответ. – У одного моего хорошего приятеля есть аэродром частный, он его только в прошлом году купил. Тоже военный летчик, летать любит до безумия. Так у него есть курсы, на Цесснах летают. Я тебе дам его телефон, позвони. Поучишься.
Старик помолчал минуту. Кашлянул.
- Ты, говорят, местный экстрасенс?
- Говорят, - легко согласился Артур. – Хотите узнать, чем больны?
- Болен я старостью, это такая болезнь, Артур, от которой гарантированно умирают. Ты так легко согласился, неужели и вправду можешь определить, от чего человек страдает?
- Могу, - кивнул парень.
- Надо же, - старик качнул головой, - вот отец твой, Толя, тоже таким был. Помню, вывихнул я руку на охоте, неудачно через упавшее дерево перелез, так он руку мне вправил, а потом боль снял. А ты, значит, дальше него пошел?
- Ну куда мне, - поскромничал Артур. – Так, по мелочам. У вас вот, смотрю, кроме этой старости, и болезней-то почти нет. Ну по мелочам, печеночка пошаливает, в легких фиброз небольшой, ну про простату сами знаете, оболочки почек тонкие, но еще продержатся, сосуды в порядке, забиты умерено, сердце тоже в пределах возрастной нормы. Остеопороз слабо выражен. А так ничего серьезного. Еще жить и жить.
- Да? – внимательно посмотрел на парня Майер.
Артур ничего не ответил, улыбнулся.
- А скажи, ты к Пименову зачем ездил? – внезапно спросил старик.
- Отец мне бумаги оставил, наказал один лист Пименову передать, а другой – одной женщине, вы ее наверное не знаете.
- И что Пименов?
- Передал. Тот обещал денег дать, но что-то к телефону не подходит. Правда, отец говорил, что так может быть, и чтобы я насчет этого не нервничал, так что, - Артур пожал плечами, - я уж и забыл.
- Нехорошо, за обещанное надо платить. Здесь, - Майер показал на пакет, лежащий на столе, - все, как вы договаривались. Шестьдесят, да?
- Сорок, - поправил его Артур.
- Там шестьдесят, - старик посмотрел куда-то вдаль, - за беспокойство. А теперь извини, сейчас врачи придут, они почему-то думают, что меня еще можно вылечить.
- Да, конечно, - Артур встал, забрал пакет и вышел.
Майер поднялся, легко для своего возраста, прошел в палату, подошел к окну, прижался лбом к стеклу. На улице дворники в ярко-оранжевых жилетах сметали последнюю листву в черные мусорные мешки. Полтора года. Одно из двух, или парень врет, или не врет. Теория вероятностей для блондинок. Вытащил смартфон из кармана, набрал номер.
- Подьезжайте к шести на стоянку.
В ноябре темнеет рано, поэтому черный микроавтобус, заехавший под вечер, и оставшийся стоять в дальнем углу парковки, был практически незаметным. Охрана сменялась в восемь, и на стоящую машину никто не обращал внимания. Да и не с чего было, Соболь, занявший место неподалеку, не выезжал уже четвертый день. Раз стоит машина по пропуску, подписанному главврачом, значит, так надо.
Внезапно завелся двигатель, и микроавтобус, не включая фар, подьехал к одной из неприметных дверей. Из двери вышли двое, подошли к боковой двери.
- И что за сюрприз ты мне приготовил?
Вместо ответа Майер постучал, дверь открылась, он сделал приглашающий жест. Собеседник залез внутрь, сразу вылез.
- Ну, два баула. Зачем они мне.
- Подарок внутри.
- Не темни, - Лейбмахер поморщился, - знаю я твои штучки. Что там, стриптизерши?
- Лучше. Это те парни, которые твою Машку избили.
Главврач на секунду задумался. Обнял Майера за плечи.
- Со мной пойдешь?
- Нет, - старик помотал головой, - это уж ты сам. И не беспокойся, никто их не хватится. Они сейчас в отключке, но..
Он вопросительно посмотрел в сторону открытой двери машины. Оттуда вылез бритоголовый парень в джинсах и куртке, посмотрел на часы.
- Еще полчаса, и очухаются.
- Хорошо, - Лейбмахер кивнул, - давайте в третий гараж, вы знаете, где. А я сейчас подойду.
Из микроавтобуса достали инвалидное электрокресло, бритоголовый помог Майеру усесться в него. Машина тронулась и все также не включая фар, скрылась в лабиринте улочек больничного комплекса. Главврач проводил Майера, рассекающего по коридору на самодвижущей сидушке, до лифта, перепоручил его медсестре, а сам ушел по переходу. Не доходя метров десять до входа в третий корпус, он открыл ключом ржавеющую техническую дверь и оказался в небольшом помещении, заставленном старой аппаратурой. Еще одна такая же дверь вела в отключенную резервную котельную. Пройдя сплетение труб и вентилей, Лейбмахер по винтовой лестнице спустился в подвал, к заваренной по контуру двери. Сверху послышались шаги – и через десяток-другой секунд появились двое, один – высокий, тощий брюнет с брезгливым выражением лица, и другой, маленький толстенький живчик лет сорока, с ашановским пакетом, обьемным, но судя во всему легким. Дождавшись, пока они подойдут, Лейбмахер приложил карточку к косяку. Дверь заскрипела, открываясь вместе с плинтусом.
- Так, клиенты в третьем гараже. Кто у нас там?
- Слава, - сказал тощий. – Еще прозектор тут крутился из института, но он ушел.
Лейбмахер кивнул, зашел в образовавшийся проем, тусклый свет лампочки на потолке освещал небольшой коридор с грязными стенами и потрескавшейся плиткой на полу. Следующая дверь, деревянная, открылась легко, без всякого шаманства, главврач с попутчиками оказались в квадратной комнате с железной двустворчатой дверью, ведущей в гараж. Точно такая же дверь вела дальше, в местный морг.
- Выгружаем, - сказал Лейбмахер, приоткрыв створку.
Четверо парней занесли два баула, уложили на две подвезенные каталки и тут же скрылись. Толстый и тонкий впряглись в медицинские повозки, и потащили сумки обратно тем же путем, которым пришли. Они миновали деревянную дверь, потом – якобы заваренную, прошли дальше по подвалу и уткнулись в лифтовые створки. Лейбмахер приложил карточку к стене, створки лифта разошлись, брюнет и живчик споро завезли каталки и встали у стены.
- Когда делали профилактику? – Лейбмахер дотронулся той же карточкой до панели лифта, тот дернулся и пошел вниз.
- Сегодня, как и положено, - ответил живчик, они с напарником вывезли каталки из лифта и по коридору закатили их в светлое помещение, с тремя металлическими столами, совмещенными с раковинами. По бокам стояли высокие металлические шкафы, из секционной вели две двери – одна в подсобное помещение, другая, судя по термометру – в холодильник.
Напарники скрылись в первой двери, и через две минуты вышли уже переодевшиеся – в свободной одежде, фартуках и масках.
- Так, архангелы, распаковывайте, - распорядился Лейбмахер.
Тощий и тонкий раскрыли первый баул, сноровисто достали связанного по рукам и ногам человека с кляпом во рту, уложили его на стол из нержавейки, ногами к раковине, развязали ноги, тут же вложили их во встроенные фиксаторы, то же самое проделали с руками и головой. На все это у них ушла пара минут. Минуту постояли, и принялись за второго гостя.
- Одежду сразу снимать?
- Ну да, - Лейбмахер тем временем доставал из шкафа ножницы, пилки, долота и молотки. Отдельно – чемоданчик со скальпелями и мелкими приспособлениями.
Два брата-акробата ловко, с помощью канцелярского ножа и ножниц, освободили зафиксированные тела от одежды, свалили ее в отдельный пакет. В этот момент в секционную зашел еще один человек, в рабочей робе и тяжелых ботинках.
- Это в топку, - распорядился Лейбмахер.
Рабочий кивнул, молча подхватил мешок и ушел.
- Вот Слава жук, вечно ему все самое легкое достается, - живчик щелкнул одного из парней по носу. – Эй, просыпайтесь.
- Нашатырь нужен, - недовольно сказал тощий. – Шеф, кляпы вынимать?
- Только у одного.
- Которого?
- Давай начнем вот с этого, который в черных кроссовках.
- А и верно, - живчик противно захихикал, - обувку-то мы не сняли.
Он метнулся к шкафчику, достал оттуда склянку, открутил черную крышечку и вылил часть содержимого на ватку.
- Просыпайся, птенчик, - пропел, не обращая на недовольные взгляды напарника и шефа.
Кирилл проснулся от ужасного запаха, обжигавшего нос. Попытался отодвинуться, головой было трудно пошевелить. С трудом разлепил глаза. Он находился в какой-то операционной, справа стоял человек в маске и фартуке, держа в руке ватку, слева – какой-то старый еврей в халате и галстуке. Голова отчего-то не поворачивалась полностью, только слегка влево и вправо, руки и ноги были чем-то зажаты, левая рука затекла, Кирилл подергал ей, но ничего не вышло, он скосил глаза – металлические крепления охватывали бицепс и предплечье. Можно было только пальцами пошевелить. Меж тем спутанность сознания отступила, но все, что он помнил, как они с другом после тренировки уехали домой на частнике, поднялись на второй этаж. А дальше – все. Но судя по всему, рядом врачи, если что с ним плохое, они спасут.
- Где я? - хрипло вытолкнул он слова через саднящее горло.
Старик молча стоял и смотрел, а вот живчик кинул ватку куда-то за поле зрения, и радостно улыбнулся.
- Как тебя зовут?
- Кирилл, - ответил парень.
Старикан исчез, потом появился с книжицей паспорта, полистал.
- Кирилл Новленко, 1994 года рождения.
- Да, это я, - подтвердил парень.
- Освободи ему голову, - распорядился еврей.
Живчик кинулся, нажал что-то, фиксаторы раскрылись. Кирилл поднял голову, осмотрелся. Он лежал на холодном, как уже успел почувствовать, металлическом столе, где-то в ногах был виден смеситель с душевой лейкой, слева – какие-то шкафы, столешница с разложенными инструментами, а справа…
Там точно на таком же столе лежал Колян. Только у того во рту торчал кляп. Колян не двигался, то ли мертвый уже, или накачали чем-то.
- Что вы делаете?
- Ты не захочешь это узнать… - начал живчик, но замолк, повинуясь жесту старика.
Тот подошел поближе, схватил парня за волосы.
- Меня зовут Иосиф Соломонович, я – дед той девушки, которую вы избили две недели назад. Помнишь?
Еще бы Кирилл не помнил. Он дернулся, затравленно огляделся, спросил:
- И что вы с нами сделаете?
- Понимаешь, - вздохнул старый еврей, - я врач. Я должен спасать жизни хороших людей. А вы – человеческий биоматериал, и в этом мне будете помогать. Вот, например, твой глаз, - он поднес скальпель к лицу Кирилла, - у тебя ведь хорошее зрение? Так вот, такая роговица стоит около 50 тысяч долларов, а у тебя их две. Еще две почки, печень, поджелудочная, и многое другое. Ты ведь спортсмен, наверняка не пьешь, не куришь, дурью не балуешься. Целиком ты бесполезный кусок дерьма, опасный для общества, а в разобранном виде – почти под полмиллиона долларов стоишь. А может и больше. На двоих миллион, хорошие деньги. Правда, это для, так сказать, конечного покупателя, мы-то едва четвертую часть получим, но все равно, запчастями ты гораздо дороже стоишь, чем целый. Так что у тебя есть выбор, Кирилл. Ты мне рассказываешь все, что было той ночью, ведь вспомнил, правда? А я тебе введу в кровь препарат, чтобы ты ничего не чувствовал. Уж извини, с мертвого тела органы ценятся гораздо меньше.
Кирилл четко понял, что старик не шутит. И громко, надрывно заорал. Он кричал с полминуты, а старик смотел на него и улыбался.
- Проорался? Тебя никто не услышит, не ты первый.
- А он, - Кирилл кивнул головой на Коляна, - с ним что будет?
- То же, что и с тобой. Разбудим, поговорим, у каждого из вас своя версия, вот ее и послушаем. Ну что, готов рассказывать? Нет? Веня, он не хочет.
- Понял! – Живчик подскочил к столешнице, взял пилу, полюбовался на нее, так же быстро вернулся назад, подмигнул парню и деранул ногу возле колена.
Киря заорал еще сильнее. Он кричал, умолял, захлебывался слезами, обещал убить или сделать все что угодно. Даже не заметил, как появился еще один человек в маске и фартуке и вколол ему что-то в ногу. Через минуту боль в ноге утихла, болела только голова.
- Это только начало, - успокоил его старик. Показал ему предмет, похожий на ложечку для мороженого. – Вот этой штукой я буду доставать твои глаза. Их надо сразу помещать в раствор, так что придется тебя снова зафиксировать. Но ты будешь чувствовать все, как моя внучка, когда вы, скоты, издевались над ней. Будешь говорить?
И Киря все рассказал. И про долги, и про то, как они работали в борделе охранниками, и как совершенно внезапно им позвонил Денис, предложил часть долга погасить, если они в этот же вечер приедут на одну вечеринку и отомстят за него одной девушке. Та тоже что-то была Денису должна, но не отдала. Девчонку надо было только припугнуть, но Колян, это, по словам Кирилла, сущий зверь, сначала избил девушку, а потом полез насиловать. Та умоляла прекратить, но Колян не останавливался, только через полчаса их кто-то спугнул, они ничего не взяли, ни машину, ни деньги.
- Изнасиловал, значит, - сквозь переходящий в неразборчивое мычание рассказ парня протянул Лейбмахер. – А ведь ты не все откровенно нам рассказал. Так что придется тебе потерпеть. Веня, фиксируй голову, и кляп на место верни.
Рядом на столе лежал Колян. Он уже проснулся, сначала с ужасом выслушал концовку рассказа приятеля, потом слушал его жуткое, утихшее вскоре мычание, чавканье плоти, звук распиливаемых костей. короткие команды врача, названия извлекаемых органов. Узнал, что у его приятеля слегка увеличена печень, а почки отличные, и легкие чистые. Колян хотел бы потерять сознание, но не смог. Только лежал, обделавшись, и тихо подвывал. Он твердо решил все рассказать, ведь он знал то, чего не было известно Кириллу – фамилию Дениса. Денис Бушаров. Он даже знал, где работает его отец. Колян надеялся, что хоть это поможет ему умереть безболезненно, вырваться отсюда он уже и не думал. И через полтора часа пришел его черед.