АНДРЕЙ НИКОНОВ
ПО УЛИЦАМ СЛОНА ВОДИЛИ...
А мамонты сами гуляли по территориям нынешней Москвы и Петербурга!
Недавно мои хороший знакомый, специалист по радиоуглеродному датированию Леопольд Дмитриевич Сулержицкий рассказал, что в двадцатых-тридцатых годах прошлого века во время земляных работ на одной из столичных улиц обнаружили кости слона.
Они попали в Палеонтологический музей, и за обработку костного материала взялась известный специалист по ископаемым млекопитающим М.
Павлова. В результате появилась публикация, где обосновывалось открытие новой формы древнего слона Paleoloxdon.
Кости остались в фондах Палеонтологического музея, а обогащённая палеонтологическая наука продолжала развиваться. И вот недавно, три четверти века спустя, рассказчик, специализирующийся на определении возраста именно по костным останкам, взял кости на анализ. И обнаружил, что слон новой формы окончил свои дни всего двести лет назад. Не иначе, как по улицам Москвы в середине XVIII века водили индийского слона, возможно, одного из тех, которых персидские шахи посылали российским императрицам и которые следовали в Питер через Первопрестольную.
Вспомнил я этот рассказ в связи с другой находкой, о которой когда-то прочёл в научно-популярном журнале "Природа". В заметке сообщалось, что осенью 1941 года в Ленинграде при рытье оборонительных траншей автор заметки нашёл в земле череп и кости носорога. Он спрятал носорожьи останки в ближайшую трансформаторную будку, а после войны, вскрыв её, обнаружил на месте только череп. Фотография черепа и была воспроизведена в журнале. Судя по всему, автор материала ни палеонтологом, ни геологом не был. Однако определил, что носорог принадлежал к виду Coelodonta antiquitatis шерстистому носорогу. Они жили в ледниковом периоде и исчезли на Русской равнине вместе с собратом мамонтом около 10 тысяч лет назад. Но в заметке говорилось, что кости выкопаны с глубины 1,5 метра, на углу Суворовского проспекта и 9-й Советской улицы. Территория же Петербурга лежит над Финским заливом на высоте всего нескольких метров и после стаивания последнего материкового оледенения (15 тысяч лет назад) практически непрерывно покрывалась обширными водными бассейнами. Ну не по морям же и озёрам плавал носорог!
Обложившись справочниками, я провёл небольшое расследование. Выяснилось, что Суворовский проспект располагался на высоте 3 метров над ординаром Невы и на небольших глубинах сложен глинистыми и супесчаными осадками очень молодого возраста, дельтовыми или морскими последних тысячелетий. Поблизости от Смольного монастыря они покрываются сверху ещё более молодым торфяником. Таким образом, траншею на Суворовском копали в минеральных отложениях, и найти костяк шерстистого носорога в столь молодых осадках совершенно невозможно.
Не менее любопытным оказалось обращение к старым названиям петербургских улиц. Суворовский проспект ещё в середине XIX века назывался Слоновьей улицей.
Слоновья улица значится в городском кадастре 1792 года.
В книге ленинградских филологов К. С. Горбацевича и Е. И.
Хабло "Почему так названы?"
отмечено, что неподалёку от Знаменской площади (Восстания) находился Слоновий двор. Именно там размещали прибывавших из Персии слонов. В 1744 году персидский шах особенно расщедрился на подарки и прислал четырнадцать особей. Чтобы содержать такой зверинец, русским царям пришлось организовать целое предприятие. Выгуливали слонов по отведённым улицам, прохожие же забрасывали слонов и служителей разной дрянью. Почти как у И. А. Крылова:
По улицам слона водили,
Как видно, напоказ.
Известно, что слоны
в диковинку у нас.
Так за слоном
толпы зевак ходили.
Про носорогов Иван Андреевич, к сожалению, ничего не сообщает. Но почему бы и им не жить на Слоновьем дворе или поблизости? Скорее всего в те времена трупы падших животных закапывали поблизости от слоновника. Возможно, несчастный носорог погиб во время страшных наводнений 1777-го или 1824 года, когда погибли тысячи людей и животных. И оставался он в петербургской земле до тех пор, пока незадачливый любитель древностей не наткнулся на его останки в траншее, а столь же незадачливый редактор журнала не опубликовал фото современного африканского носорога под именем вымершего шерстистого.
А что же всё-таки известно о действительно древних животных на территории российских столиц? Говорить здесь надо о фауне ледниковой эпохи - мамонтах, шерстистых носорогах, бизонах, овцебыках и других.
Ледниковая эпоха - это период длиной в первые миллионы лет, когда происходило глобальное охлаждение и на разных материках образовывались ледниковые шапки, подобно нынешней антарктической. Ледниковые покровы надвигались на Европу с севера, а затем отступали. Животным неоднократно приходилось мигрировать перед ледником, сначала к югу, а затем в обратном направлении. На Русской равнине остатки мамонтовой фауны весьма многочисленны. В пределах только собственно Москвы останки мамонта обнаружены в шести местах. Сходите в Палеонтологический музей Российской академии наук - увидите целый череп травоядного гиганта, найденный в Сокольниках. В Историческом музее увидите кости конечностей и зубы мамонтов и носорогов. А вот о скелете мамонта из-под бывшего села Троицкое и о костях из котлована под храмом Христа Спасителя, увы, можно только прочесть.
Москва отличалась ещё и тем, что в её земле находили мамонтового прародителя, так называемого трогонтериевого слона.
А чем может похвалиться северная столица? Если верить вышедшей в 1995 году базе данных по фауне бывшего СССР, то на всём северозападе России вообще нет никаких находок фаунистических остатков, которые бы датировались в пределах последних примерно 150 тысяч лет. Знаменитый скелет огромного мамонта с закрученными под потолок бивнями, который встречает посетителей при входе в Зоологический музей Санкт-Петербурга,это не местная достопримечательность, его привезли за тысячи вёрст из Сибири. А что вокруг города?
В 2001 году мне пришлось работать на карьере в верхнем течении Невы. Песчаные карьеры - это кладезь палеонтологических находок.
Конечно, я не упустил случая расспросить местных старожилов о костях. Выяснилось, что в шестидесятых годах экскаваторщик Андреев поднял ковшом с глубины 8- 10 метров кости мамонта.
Находку забрали в Ленинград, и о ней, как говорят, писали газеты. К сожалению, дальнейшая судьба костяка неизвестна. Судя по указанию места находки и глубины, мамонт гулял по Приневской равнине вскоре после таяния материкового льда не раньше 17 и не позже 9 тысяч лет назад. Точно узнать это вряд ли удастся до тех пор, пока его бренные останки не обнаружатся в каком-нибудь музее. Пока же можно ориентироваться на другую недавнюю находку. О ней поведал опять-таки Л. Д. Сулержицкий. Ему сообщили из Череповца, что в котловане обнаружены останки волосатого колосса. Результаты исследований очень удивили Леопольда Дмитриевича.
Считалось, что 10-9 тысяч лет назад ареал распространения мамонтов уже сдвинулся далеко на север, куда отступил ледниковый покров. Но время гибели череповецкого мамонта 9,7 тысячи лет назад.
Исследователь допускает, что часть популяции ушла вслед за отступившим льдом, а другая часть сохранила позиции на широте Петербурга по южному берегу Финского залива.
Недавно мамонт оказался в центре ещё одной научной проблемы. С начала XX века в Хельсинкском музее хранилась случайная находка - фрагменты костей мамонта.
Недавно один из фрагментов удалось датировать по новой совершенной методике. Результат кажется невероятным. Животное погибло 15,5 тысячи лет назад, а по всем научным канонам считалось, что Скандинавия в это время была покрыта мощным ледниковым панцирем толщиной не менее километра. Многие учёные до сих пор считают, что в это время окрестности современного Финского залива и бассейны рек Луги, Ловати, Волхова и других ещё были под ледником, а от долины Невы край ледника отступил 12-11 тысяч лет назад.
Что же - менять всю хронологию и устоявшуюся схему?
Одной датировки для этого мало. Но появились другие датировки по растительным остаткам, вполне согласующиеся с этими данными. Беда, однако, в том, что в период отступления края льда растительность была очень разреженной и скудной, соответственно и остатки в слоях этого времени редкие и мелкие. Это очень затрудняет прямые и косвенные способы определения времени и условий сокращения льда.
В этой ситуации ледниковая (мамонтовая) фауна оказывается ключом к разрешению вопроса. Вот почему важно, есть ли в Петербурге и вокруг него остатки мамонтовой фауны. Или иначе - находили ли в Петербурге кости доисторических животных? С таким вопросом я пришёл в Зоологический институт РАН к хранителю фондов Геннадию Фёдоровичу Барышникову. Оказалось, никто этим вопросом в академических учреждениях Петербурга не занимается, публикаций нет, и за время его двадцатилетней работы в институте не было никаких поступлений в фонды музея.
Для большей уверенности Барышников рекомендовал просмотреть журналы поступлений, благо они велись аккуратно по каждому виду животных. Мы выбрали для начала мамонта, и мне была выдана коробка с надписью "Mammuthus primigemis Blum".
Углубившись в изучение, я был потрясён. Конечно, я надеялся кое-что найти. Но столько?! И в самом Петербурге!
Первая запись относилась к 1828 году, последняя - к 1969-му. А всего по СанктПетербургу и области - 17 записей. И это только по мамонту и только в одном музее.
Находили и зубы, и обломки бивней, и трубчатые кости конечностей. Обозначились места концентрации находок.
Шесть находок сделано на Васильевском острове и ближайших к нему, то есть в дельте Невы. Все они сделаны на небольшой глубине, в приповерхностных отложениях дельты, куда они, судя по всему, попали при размыве более ранних отложений выше по течению реки. Косвенно это подтверждается находками у южного берега Ладоги и близ Колпино.
О возрасте останков легче всего судить по многочисленным находкам в карьерах у станции Шапкино в сорока километрах к юго-востоку от Петербурга. Здесь ещё с довоенного времени кости обнаруживали в отложениях, накопившихся при таянии края последнего в этих местах ледникового покрова, приблизительно 17-16 тысяч лет назад. В долине Невы ледниковые животные могли обитать и позже, уже после освобождения территории ото льда. И всё же большая часть вопросов ждёт своего ответа.
Когда мамонт и его спутники гуляли по тундростепям будущих долины Невы и Ленинградской области? Когда покинули их пределы? Ушли ли вслед за отступающим краем ледникового покрова или вымерли здесь на месте?
Этими вопросами российские специалисты не занимались. О сибирских мамонтах нам известно гораздо больше, чем о близких, московских и петербургских.
История изучения мамонта в России насчитывает двести лет. Когда-то наша страна лидировала в этих исследованиях. Но, к сожалению, в последние десятилетия инициативу перехватили западноевропейские исследователи.
Кости же в хранилищах российских музеев будут молчать до тех пор, пока молчат русские учёные.