— О, Гленард, Донрен, вы уже здесь, — Славий, спустившись по лестнице, занял место за столом. Рядом с ним забрался на стул король Тарстен. Адельхарт, Анжен, Берхард и Вилфрид заняли свободные места.

Слуги быстро принесли кубки и разлили в них вино из кувшинов. Адельхарт попросил себе пива.

— Ну, и что удалось узнать? — Славий посмотрел в глаза Гленарду.

— Госпожу Эрмелинду убили они, — рассказал Гленард. — Ольбрих предложил, а Ламмерт выстрелил. Тайный храм в горах и круг на Лисьем холме — это тоже их рук дело. Для отвлечения внимания стражников, и чтобы нас запутать.

— Как-то слишком сложно, — нахмурился Славий.

— Сложно, но, как видишь, сработало, — развел руками Гленард. — Если бы я случайно не натолкнулся на кадирцев, которые рассказали про укрытие цеховиков, возможно, мы бы и не узнали про всё это и ловили бы мифических альвийских мятежников.

— Хорошо, — кивнул Славий. — А Игвар?

— Его убийство они отрицают. Равно как и нападение на нас в лесу.

— И ты им веришь?

— Сложно сказать, — скривился Гленард. — С одной стороны, верить им причин нет. С другой стороны, с замком их ничего не связывает, кроме их имитации якобы сигналов с Лисьего холма. Внутри замка они не замечены. На двух сбежавших убийц они тоже не похожи. И фигуры не те, и одежды похожей мы у них не нашли. К тому же я точно зацепил по плечу одного из нападавших, причем, глубоко. А на этих ни царапинки. Ну, по крайней мере, не было ни царапинки, когда мы их схватили.

— А цель всего этого? — непонимающе потряс косичками бороды король Тарстен. — Убийство, тайные храмы, укрытие в лесу… Зачем?

— Они говорят, что узнали про переговоры с мятежными мастерами, и решили их сорвать.

— И откуда же они это узнали? — поднял брови Славий.

— Не говорят, — пожал плечами Гленард. — Ольбрих ссылается на Ламмерта, дескать, Ламмерт его во всё это втянул. Ламмерт рассказывает сказки о таинственном незнакомце, который ему и про встречу рассказал, и как нас отвлечь инструкции оставил. Но мне кажется, что он не всё рассказывает. Крепкий мужик, хотя и не железный. Нужно с ним еще поработать.

— Ну, и где эта сволочь? — нахмурился Император.

— Да! — Тарстен хлопнул металлом кубка о стол, расплескав вино — Где эта сволочь?

— Внизу, в подвале, — неопределенно махнул рукой Гленард — Привести?

— Да, приведи, — мрачно кивнул Славий. — Хочу посмотреть им в глаза.

— Крейган, — скомандовал Гленард, — возьми четверых стражников у ворот, спустись в подвал и притащи, пожалуйста, сюда арестованных.

— Сию минуту, Гленард, — Крейган, кивнув, поставил кубок на стол, поднялся и пошел к дверям.

Минут через пять солдаты втащили в зал едва держащихся на ногах пленников. По знаку Императора их усадили за стол, напротив Славия и Тарстена. Донрен и Адельхарт пересели для этого на другие места. Ольбрих тяжело уронил голову на связанные руки. Ламмерт, насупившись, оглядывал сидящих за столом из-под густых бровей.

— Знаешь, кто я? — Славий, проигнорировав Ольбриха, пристально смотрел в глаза Ламмерту.

— Да, Ваше Величество, — хрипло ответил Ламмерт.

— Слуги! — позвал Славий. — Налейте пива этому преступнику. Мне нужно, чтобы он нормально говорил, а не хрипел.

Приказ Императора был немедленно исполнен.

— Благодарю, Ваше Величество, — слегка поклонился Ламмерт, выпив из поданной ему кружки.

— Итак, мастер Ламмерт, — продолжил Славий, — ты убил госпожу Эрмелинду?

— Я, Ваше Величество, — грустно ответил Ламмерт.

— И зачем?

— Чтобы сорвать переговоры вот с этими, — Ламмерт кивнул головой в сторону Анжена и Берхарда.

— А откуда ты узнал о переговорах?

— Мне рассказал человек, о котором я ничего не знаю. Даже настоящего имени.

— И ты ему поверил? — удивился Славий.

— Сначала нет. Потом он назвал имена и я предположил, что это возможно. Но я не был уверен, пока не прибыл сюда. Поэтому поехал только вдвоем вот с этим.

— Интересно… — протянул Славий. — И как же он выглядел?

— Высокий, худой, — припоминал Ламмерт, — с аккуратной бородкой. Длинные темные волосы. Богато и со вкусом одетый. Впрочем, другие ко мне и не ходят. Говорил тихо и спокойно. Назвался Тиллуаном.

— То есть, по-альвийски — филин? — поднял бровь Славий. — Тебя это не насторожило?

— Я плохо знаю альвийский, — пожал плечами Ламмерт.

— Но, тем не менее, знаешь? — уточнил Славий.

— Я мастер-оружейник, — пояснил Ламмерт, — многие старые альвийские тексты по обработке металлов изучаются для того, чтобы достичь мастерства. Хотя некоторые и переведены на всеобщий, считается, что настоящий мастер должен иметь хотя бы базовое представление об альвийском языке. Вот ученики и подмастерья его и изучают. Я тоже. Давно это было, правда…

— Хм, понятно, — покачал головой Славий. — И как же ты хотел сорвать переговоры?

— Сначала я хотел просто посмотреть и послушать. Но потом мы с Ольбрихом решили помешать. Убить, кого удастся.

— И меня тоже? — усмехнулся Император.

— Нет, Ваше Величество, что вы! — испугался Ламмерт. — Только мастеров. Только не благородных господ.

— И чем же тебе так переговоры не угодили? — Славий отпил вина из кубка и задумчиво посмотрел на Ламмерта. — Понимаешь ли ты вообще их суть? Отвечай!

— Я полагаю, — Ламмерт боялся поднять глаза навстречу взгляду Императора, — что вы, Ваше Величество, хотите разрушить цеха и дать возможность кому угодно открывать мастерские. Так мне сказал Тиллуан, и, как я знаю, именно этого хотят те мастера, которые встречаются с вами.

— И почему, как ты думаешь, я хочу это сделать?

— Я не могу знать помыслов Вашего Величества, — Ламмерт смотрел на свою кружку, стоящую на столе. — Возможно, потому, что Ваше Величество желает пополнить свою казну деньгами цехов. Или потому, что Вашему Величеству нашептывают плохие советники.

— А тебе не приходило в голову, мастер Ламмерт, — Славий начал закипать, — что я делаю это ради блага Империи? Ради развития. Ради прогресса! Ради нашего с тобой выживания в итоге. Ты знаешь, что сейчас происходит в Империи?

Ламмерт промолчал.

— А я тебе скажу — что, мастер Ламмерт, — продолжил Славий. — Цеха монополизировали рынки. Те структуры, что раньше задумывалось для помощи начинающим мастерам и подмастерьям, превратились в мощные преграды на пути тех же самых начинающих мастеров, ради которых они создавались. Цеха теперь обслуживают интересы только определенной группы мастеров, близких к цеховым советам и цеховым старостам. Чтобы стать мастером, недостаточно быть хорошим ремесленником. Если у тебя нет родственников и друзей в совете цеха, или если ты, вдобавок к изготовлению шедевра, не заплатил огромную сумму совету и не накрыл роскошный стол — ты никогда не станешь мастером, как бы ты ни старался. Цеха устанавливают дурацкие и непреодолимые правила, чтобы отсечь неугодных подмастерьев от возможности стать мастером. Подмастерья вынуждены всю свою жизнь работать на мастеров, которые уже не трудятся, а только руководят ими. Зато если ты сын мастера, входящего в цеховой совет — можешь быть уверен, что ты и сам мастером станешь легко. И не важно, что есть десятки и сотни подмастерьев талантливее и достойнее тебя. Дошло до того, что цеха стали вмешиваться во все аспекты жизни своих мастеров. В некоторых городах цеха даже решают, как будто сеньоры, когда и на ком женить подмастерьев. Кое-где пошли разговоры и о праве первой ночи для цеховых старост!

— При всем моем великом уважении к Вашему Величеству, — глухо отозвался Ламмерт, не поднимая глаз, — я не понимаю, как это касается Империи и ее выживания. Это внутреннее дело цехов. Мы не пытаемся влиять на жизнь тех, кто не относится к нам.

— Думаешь? — Славий раскраснелся от злости. — Ну, во-первых, ты лжешь. Лжешь своему Императору прямо в лицо. Цеха давно и целенаправленно влияют и на жизнь многих, почти всех, городов, вводя в их магистраты цеховых старост, и на местных баронов, графов и герцогов, попросту подкупая их. Поэтому не надо мне рассказывать о том, что это всё внутреннее дело цехов. А далее, Империя сейчас начала отставать от других стран в плане технического развития. От того же Кадира, например. Пока это не слишком сильно заметно, но уже через десять-двадцать лет различия станут ощутимыми, и мы окажемся в опасности. И в экономическом плане и в военном.

— А при чем тут мы? Я не против прогресса. Вон там лежит мой арбалет, я его сам придумал. И как сделать лук из металла, и натяжной механизм. Вот вам прогресс, как раз в военной области. Берите, покупайте, пользуйтесь.

— Не пытайся лукавить, мастер Ламмерт, — Славий допил вино и сделал слуге знак наполнить кубок снова. — Ты говоришь об одном конкретном случае, а я тебе говорю обо всей Империи. Не держи меня за идиота, я собираю информацию изо всех герцогств. И я тебе скажу, что количество жалоб на то, что старые мастера запрещают молодым мастерам и подмастерьям применять и разрабатывать новые технологии, огромно. Иногда дело доходит даже до рукоприкладства и до физического разгрома мастерских. Вы панически боитесь конкуренции. Все ваши цеха сейчас превратились исключительно в систему ограничения конкуренции. Вы давите всех, кто угрожает вашему монопольному положению. Положению, которое приносит вам деньги, статус, спокойствие. Вы сидите на своих сундуках с золотом, как драконы, оберегая их от любого посягательства и от любой опасности. Вы создали искусственные препоны, чтобы вам за преодоление этих преград приносили взятки. Вы уничтожили конкуренцию, чтобы ваши бездарные сынки могли еще долго наживаться на этой системе. Вы даже создали в некоторых городах свои собственные боевые отряды, не подчиняющиеся баронам, а иногда и вступающие в открытые конфликты с баронами. А Империи плевать на ваше обогащение. Империи нужны талантливые мастера, нужны новые технологии, нужно развитие, нужна внутренняя конкуренция, нужны свободные рынки. Вот, что нужно Империи, и вот почему я вашу прогнившую систему хочу разрушить.

— Ваше Величество забывает о том, что цеха не только усложняют подмастерьям и мастерам жизнь, — мастер Ламмерт резко поднял голову и взглянул Императору прямо в глаза. — Мы еще и являемся гарантом того, что в лавках, на рынках и у купцов будут появляться товары высокого качества. Раз за разом, год за годом. Цеха, хоть и ограничивают в чем-то мастеров и подмастерьев, здесь вы правы, но при этом пристально наблюдают за тем, чтобы качество товаров полностью соответствовало ожиданиям покупателей. И именно этим, в том числе, объясняется наше настороженное отношение к новым непроверенным технологиям и материалам. Ваше Величество считает, что если разрушить цеха и открыть возможность для каждого открывать свои мастерские, то на рынке тут же появятся горы хороших, новых, современных товаров. Но этого не будет. Дешевые низкокачественные товары производить и легче, и дешевле. И спросом они, из-за цены, пользоваться будут значительно большим. Через пару лет в Империи не останется хороших товаров, потому что рынки захватят бездарности с низкокачественными поделками, а у по-настоящему хороших мастеров не будет покупателей и, соответственно, денег как на то, чтобы содержать мастерские, так и на то, чтобы развивать технологии. Вы хотите прогресса, но своими руками бросаете нас назад, может быть, на века. Да, цеха не идеальны, порой они тяжелы и неповоротливы. Однако цеха, в том числе, поддерживают по-настоящему талантливых мастеров, помогают им открыть свои мастерские, одалживают сырье, помогают с продажей товаров. Что же касается взяток, да, порой они случаются, но мы же все делимся ими, делимся честно, как указано. И не Империи говорить о взятках, если честно.

— Да как ты смеешь, смерд, спорить с Императором! — заорал Донрен. — Как смеешь его в чем-то обвинять?!

— Спокойно, Донрен, — Славий предостерегающе поднял руку. — Я сам могу за себя ответить. Не считай меня дураком, мастер Ламмерт. Я прекрасно понимаю всё, что ты говоришь о качестве. Но этого не будет. Точнее, будет, но это пойдет на пользу Империи. Увеличится количество товаров. Снизятся цены на простые вещи для простых людей: одежду, посуду, инструменты. Да, качество будет так себе, но для крестьян и мелких ремесленников оно будет вполне подходящим. И они будут рады тому, что могут покупать и больше, и дешевле. А более талантливые мастера найдут своих покупателей среди богатых горожан, купцов и знати. Да, пару лет нас, возможно, потрясет. Однако по прошествии этой пары лет рынок успокоится и сегментируется естественным путем. Плюс мы поможем талантливым мастерам и деньгами, и возможностями, и покупкой их товаров, скажем, для армии. Империя поможет. Поэтому просто смирись со своей судьбой. Империя пойдет по пути развития, золотой век цехов закончился, а ты, мастер Ламмерт, отправишься в петлю за убийство госпожи Эрмелинды, вместе со своим подельником.

— Моя жизнь, действительно, закончена, Ваше Величество — Ламмерт продолжал смотреть в глаза Славию. — Посему, мне не страшно говорить. А скажу я то, что вы, Ваше Величество, переоцениваете свои силы. Вы надели на голову корону и считаете, что судьбы людей вам подвластны. Пусть так. Но Император вы без году неделя, а цеха строились веками. Не вы их создавали, и не вам их разрушить. Вы можете попробовать забрать у нас то, что есть, разогнать цеха, забрать наши деньги и наши дома, перебить цеховых старост. Но не ожидайте, что это будет легко. Вы хотите запалить костер, пламя которого возгорится по всей Империи. Ради вашей глупой и непродуманной мечты о будущем Империи, таком, каким вы его хотите видеть, и таком, каким оно в реальности никогда не будет, вы хотите бросить всю Империю с миллионами ее жителей в огонь, который пожрет и их, и вас. Я человек конченый, со мной всё ясно, меня запытают, а потом я попляшу на веревке на потеху столичной толпе. Но за мной придут другие, которые из любви к Империи сделают так, что вы, Ваше Величество сто раз пожалеете о своем решении. Вы не бог для нас. Вам корону на голову положил народ, и народ же может эту корону забрать назад. Может, это будет непросто. Может, огонь поглотит нас всех. Но рано или поздно вы, Ваше Величество, умрете, сами или с чье-то помощью, что весьма вероятно. А цеха как стояли, так и будут стоять. Ибо не дано одному человеку разрушить то, что строили веками тысячи людей с благословения Богов.

— Достаточно! — заорал, пойдя красными пятнами, Славий. — Вот, Тарстен, посмотри, кого ты собирался поддерживать вместо нас. Посмотри, на своих партнеров. Посмотри на свои многовековые деловые связи. Посмотри, как мастер-оружейник, цеховой староста, наверняка покупавший много твоего металла, сидит здесь и в глаза угрожает Императору! Угрожает революцией, угрожает убийством, угрожает бросить всю страну в огонь, лишь бы сохранить свою возможность грести взятки в свои сундуки и свою власть, благодаря которой он решает, кого осчастливить за деньги, а кого отринуть. И это он не просто свое мнение высказывает. Он говорит так именно потому, что так считают и многие, почти все, цеховые старосты. Они живут в своем мирке, где их все уважают и почитают. Мирке, который они сами же и создали на взятках, интригах и борьбе с инакомыслящими. Они не считают себя просто мастерами. Нет, они стали господами. Правителями своего мира. Феодалами ремесленников. Цеховые старосты мнят себя герцогами, советники считают себя графами, мастера полагают себя баронами. И всем им плевать и на Империю, и на народ Империи, и на Императора. Посмотри на них, Тарстен, и скажи мне, не враги ли они мне? Не враги ли они Империи? Посмотри и скажи, хочешь ли ты поддерживать их или меня? Хочешь ли ты поддерживать моих друзей или моих врагов? Ибо тот, кто поддерживает моих врагов, разве может быть мне другом? Скажи мне, король Тарстен, кем ты хочешь быть мне — другом или врагом?!

— Я вижу, Славий, — помолчав, кивнул король Тарстен. — Я вижу. И я тебя понимаю. Я готов помочь тебе. Всегда был готов, но теперь даже больше. Надеюсь, ты поможешь мне в ответ, чтобы моя помощь тебе не стала неподъемным грузом для моего народа. Мы договоримся, друг Славий?

— Думаю, договоримся, друг Тарстен, — кивнул всё ещё красный от злости Император. — Детали обсудим не здесь и не сейчас, но я хочу уверить тебя, что понимаю твои опасения и знаю способ их устранить.

— Хорошо, Славий, — Тарстен похлопал Славия по плечу. — Тогда договоримся.

— Что касается цехов, — Славий посмотрел на Донрена, — господин Великий Инквизитор, я принял решение. Я распускаю цеха. Жестко и строго. Я приказываю тебе, генерал Донрен подготовить в течение двух недель план ликвидации цехов силами Тайной Стражи при поддержке армии. Цеховые кассы подлежат полному изъятию и передаче в казну Императора в специальный отдельный фонд, который будет использован для помощи независимым мастерам. Здания, принадлежащие цехам, а также иное имущество, подлежат конфискации и охране до тех пор, как мы придумаем, как их использовать наилучшим образом. Цеховые старосты и советники, все, вместе с их семьями подлежат задержанию, мягкому и уважительному, с конфискацией и охраной имущества. После этого, с ними необходимо провести беседу с целью выяснения их лояльности нашему плану и Императору. Тех, кто не вызовет подозрений в лояльности, расселить в другие герцогства, предоставив им имущество равное тому, которое у них будет конфисковано. Те, кто проявит строптивость или нелояльность, подлежат заключению в Рогтайхе как государственные преступники. Я сам их буду судить. Те же, кто проявит активное сопротивление, особенно вооруженное, подлежат уничтожению на месте. Вам все понятно, генерал?

— Да, Ваше Величество, — помрачнев, тихо ответил Донрен. — Однако ж…

— Никаких споров, Донрен. И никаких обсуждений. Император дал тебе приказ, выполняй.

— Служу Империи, Ваше Величество, — Донрен стукнул себя кулаком в грудь. — Я только хотел спросить, когда приступать к реализации плана?

— Подготовь пока план, Донрен, — Славий начал успокаиваться. — Подробный план, где, кто, когда, и прочее. На это у тебя две недели. Потом представь план мне, и мы вместе выберем лучшее время для начала. Нам еще здесь надо переговоры завершить, да и не только здесь.

— Служу Империи, Ваше Величество.

— И еще, Донрен, — поднял руку Славий, — я хочу, чтобы, когда мы этот план реализуем, каждый цеховой староста и советник знал, что я принял это решение под влиянием слов мастера Ламмерта. Пусть благодарят его и его семью. Пусть его имя запомнится в веках.

— Хорошо, Ваше Величество, — кивнул Донрен. — А что с ними делать сейчас?

— Доставь их в Рогтайх и пытай. Они явно еще не всё сказали, пусть напрягут память.

— Слушаюсь, Ваше Величество. Позволено ли мне будет использовать для этого солдат гарнизона капитана Бальтасара? Мне не хотелось бы ослаблять вашу охрану — поблизости бродят, как минимум, двое убийц.

— Разрешаю, генерал, — кивнул Славий. — Гленард, прошу тебя, дай распоряжения. Нужно подготовиться к похоронам госпожи Эрмелинды и мастера Конрада завтра. Король Тарстен и эдльунг Вилфрид также согласились провести здесь похороны посланника Игвара и посланника Джерриха. По их собственным обрядам, конечно.

— Сделаю, Ваше Величество, — кивнул Гленард.

— И иди спать, Гленард, — махнул рукой Славий. — Ты усталый до невозможности, на тебя смотреть страшно. Иди, наконец, спать.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — Гленард встал и поклонился. — Спасибо, Славий.