— Ну, что? Как ты? — Славий, улыбаясь, присел на табурет около кровати Гленарда.

— Не так плохо, как я думал, — Гленард приподнялся, усаживаясь и опираясь спиной на подушки. — Что там Миррард говорит?

— Говорит, что физически с тобой практически всё в порядке. Порез на плече — это всего лишь царапина. Рана на ноге глубже, но ничего опасного, артерия не задета. Раны чистые, Миррард их еще раз промыл, пока ты спал. Нагноение маловероятно. Кровь ты, конечно, потерял, но ничего опасного. Но у тебя просто глубочайшее истощение по какой-то неведомой причине. Расскажешь, что там было? Мы с Крейганом, когда тебя нашли, перепугались жутко.

— Что так? — усмехнулся Гленард.

— Ну, представь: всё залито кровью, трупы, ты лежишь без чувств весь в крови. У меня так сердце и упало. Потом посмотрели, вроде, всё в порядке: дышишь, теплый, кровью не истекаешь. Перевязали тебя, отнесли к коням. Ты там даже в сознание пришел. Помнишь?

— Помню, — Гленард кивнул. — Попросил поискать Донрена. Нашли?

— Нашли, — кивнул в ответ Славий. — Побегать, правда, пришлось — ручей его тело далеко унес. Так что там было то? Мы, как ты просил, подождали полчаса, прежде чем следовать за вами. Прости, если бы я только знал, что там такая битва была, прибежали бы сразу. Но весь шум заглушал водопад.

— Всё нормально, Славий. Не переживай. Донрен просил меня отказаться давать тебе советы. Не хотел, чтобы я на тебя влиял. Ну, а я в ответ ему рассказал о своих подозрениях относительно его участия во всех этих событиях.

— И что он?

— Позвал своих помощников, приказал меня убить. Опознали их, кстати?

— Да, они были в числе тайных стражей, прибывших вместе с Донреном. Все остальные его стражи временно разоружены и заперты. Они пока ни в чем себя не скомпрометировали, но на всякий случай пусть будет так.

— И кто тебя охраняет? — обеспокоился Гленард.

— Лейтенант Крейган, сержант Варнер, капитан Бальтасар и его люди. И еще из Рогтайха должен прибыть новый эскорт. Но ты так и не рассказал о сражении.

— Ты знаешь, Славий, — Гленард задумался, — всё прошло… Странно. Видимо, снова дар Моррель. Точнее, дар Вселенной. Я обезоружил всех пятерых, ударив их своей яростью. Это странно звучит, но как будто моя ярость превратилась в какое-то сияние, свалившее их с ног. А потом время словно остановилось. Я их рубил, а они почти не двигались. Получается, что я их всех порубил за считанные секунды.

— Ух ты! — восхищенно воскликнул Император.

— Не всё так просто, — Гленард помрачнел. — Это полностью высосало из меня все силы. Словно я десять часов сражался, а не несколько секунд. Когда в дело вступил сам Донрен, я едва мог обороняться. А он понимал это и не спешил. Получал удовольствие от процесса. И я всё слабел и слабел… А потом что-то случилось.

— Что?

— Сам не знаю… — пожал плечами Гленард. — Внезапно появились силы, и я проткнул Донрена. Он меня схватил, держал, пытался утащить за собой в водопад, и у него почти получилось. К счастью, не совсем. Вот и всё. Сколько я спал-то?

— Весь день, всю ночь и всё утро. Посмотри в окно, уже за полдень. Отдохнул? Как себя чувствуешь?

— Нормально. Отдохнул. Есть еще слабость, но, думаю, что всё обойдется. Можно уже вставать.

— Ну, и прекрасно, — Славий улыбнулся. — Тогда держи кубок, у меня есть кувшин Крови Демона. Тебе как раз пригодится для восстановления сил.

— Спасибо, друг, — Гленард подождал, пока Славий нальет в кубок вино. — Не каждый день тебе наливает вино Император.

— Ты это заслужил, Гленард. Кто, если не ты?

— Спасибо. Знаешь, мне теперь немного страшно.

— Страшно? — удивился Славий. — Всё же как раз закончилось.

— Я не про это, — Гленард отпил вино. — Если при каждой стычке из меня эта сила будет переть, она же сожжет меня. Опустошит и растопчет.

— Ну, — пожал плечами Славий, наливая вино себе, — могу порекомендовать избегать стычек. Однако, с учетом твоей натуры, полагаю, что это будет непросто. Посему советую поговорить с Ролленом, пусть он тебя научит это контролировать. А если не сможет сам, пусть кого-нибудь попросит. Да хоть отправляйся в страну вархов, от тебя же недалеко.

— Разумная мысль, — согласился Гленард. — Спасибо, воспользуюсь советом при первом же визите в Рогтайх.

— Кстати, о Рогтайхе, мне нужен твой совет.

— Какой, Славий?

— Нужно как-то объяснить это происшествие в столице. Донрен погиб, а он фигура очень известная. Нужно объяснить его предательство и обстоятельства его гибели. И двору, и советникам, и Тайной Страже. Как думаешь, что лучше сказать?

— Не говори о предательстве, — подумав минуту, посоветовал Гленард. — Если рассказать всё, то получается, что Донрен проворачивал массу неблаговидных дел у тебя под носом и под носом всего двора. Это подорвет уважение и к тебе, и к Тайной Страже. А Тайная Стража тебе еще очень сильно понадобится, Славий, поверь.

— Разумно, — задумчиво проговорил Славий. — И что посоветуешь сказать?

— Скажи, что мы с Донреном отправились искать остатки банды, пытавшейся убить Императора. Напоролись на засаду, преступники убиты, но, к несчастью, Донрен героически погиб, а я… — Гленард грустно усмехнулся. — А я легко ранен. Слава великому Донрену! Почетные похороны, память, можно даже статую во дворце поставить. Или даже на площади в Рогтайхе.

— Не слишком? — Славий задумчиво почесал подбородок.

— Не слишком, — Гленард сделал глоток вина. — Те, кто в курсе дел Донрена, послание поймут. Те, кто не в курсе, ничего не заподозрят. А потом можно и предателей поискать в Страже и при дворе. Постепенно заменить людей Донрена на своих. А пока — траур, печаль и вечная слава Великому Инквизитору Империи.

— Пожалуй, так и сделаем. Я хотел тело Донрена где-то сжечь по-тихому, но ты прав, почетные похороны будут более правильным решением. Да и, в конце концов, он так долго был нашим другом. Мы оба многим ему обязаны. Фактически всем, что сейчас имеем. Тогда решено, похороны через два дня. Ты не возражаешь, если мы сделаем это здесь?

— Давай, — кивнул Гленард. — На Лисьем холме. Только у нас здесь священника сейчас нет, а хорошо бы полноценный ритуал провести.

— Это не проблема, — махнул рукой Славий. — Пошлю гонца в Слотсквен за их священником. Заодно и Брайна с Влеской позову.

— Ну, тогда я сейчас встану, и отдам все распоряжения.

— Нет уж, Гленард, лежи, набирайся сил. Я к тебе сейчас Миррарда пришлю, дашь ему все команды. Он у тебя умный, всё организует.

На верхушке Лисьего холма снова был сложен высокий костер. Промасленные бревна, сухие ветки, запальные снопы соломы. На вершине костра на подушке из полевых цветов и еловых веток головой на восток лежало тело Донрена, одетое в парадный черный дублет, расшитый золотыми узорами, бархатные черные брюки и длинный черный плащ. На круглом лице Донрена, казалось, застыла его вечная добрая милая улыбка. Закатное солнце окрашивало костер и лежащее на нем тело в немного зловещие багряные оттенки.

Одетая в зеленую мантию священница Аннарель, приехавшая из столицы герцогства — замка Слотсквен, мечом очертила круг вокруг костра, незримой, но непроницаемой чертой отделив костер от собравшихся вокруг. В первом ряду у круга стояли: Император Славий ан Андерриох, барон Гленард ан Кратхольм, герцог Брайн ан Сидлерд, герцогиня Влеска ан Сидлерд, капитан Бальтасар, лейтенант Крейган, сержант Варнер и стюард Миррард. За ними собрались многие жители баронства Кратхольм, солдаты гарнизона, стражи Тайной Стражи — холм был заполнен народом.

Аннарель взяла метлу и символически промела почву вдоль границы круга, прошептав заклинания, закрывающие круг от мира людей и открывающие его миру Богов.

Положив метлу, она взяла с небольшого алтаря черный шелковый мешочек.

— Силы земли! — выкрикнула она. — Придите к нам, чтобы проводить этого человека по его Пути! Ему предстоит долгий путь, помогите и поддержите его!

С этими словами, она высыпала землю из мешочка на костер, рядом с телом Донрена. То же самое она повторила еще трижды: призывая силы воды, она положила на костер рыбью чешую, призыву сил огня соответствовали угли, а призыву сил воздуха — птичьи перья.

Потом она обратилась к телу Донрена — нужно было объяснить душе умершего, что происходит, чтобы облегчить ей ее путь:

— Герцог Донрен ан Верверриг, я взываю к тебе! У тебя была славная жизнь, но она закончилась. Теперь ты мертв. Ты оставляешь этот мир, чтобы соединиться с Богами. Они ждут тебя, чтобы принять тебя в своем доме и дать тебе новую дорогу на твоем Пути. Твои друзья скорбят о тебе, твоя семья скорбит о тебе, весь мир скорбит о тебе. Наши сердца наполнены скорбью. Но также в наших сердцах и радость. Ибо смерть — это не конец, а начало твоего нового путешествия, новой жизни. Новый шаг на твоем великом Пути ждет тебя, и мы рады, что ты можешь теперь сделать этот шаг. Иди с миром, и помни тех, кто тебя любил и любит. Пусть эта любовь придаст тебе сил. Пусть эта любовь ведет тебя. Пусть эта любовь хранит тебя во всех твоих перерождениях.

Аннарель, широко раскинула руки и запрокинула голову.

— Великая Богиня! — воскликнула она. — Мать наша, сестра наша и дочь наша! Прими душу этого человека, и будь к нему добра и милосердна. Возьми его за руку, как сына и брата твоего, проведи его по Пути и дай ему хорошее перерождение! Великий Бог! Отец наш, брат наш и сын наш. Судьба этого человека теперь в твоих руках. Прими его душу и будь к нему справедлив. Дай ему тот Путь, которого он заслужил в этом мире! Проведи его по Пути и дай ему достойное перерождение!

— Брат наш! — священница снова обратилась к Донрену. — Ты покидаешь нас. Счастливого пути тебе! Пусть это наполняет печалью наши сердца, но у тебя больше не будет ни печали, ни страданий. Иди же к добрым Богам нашим! Обними их, как отца и мать, как брата и сестру, как сына и дочь. Прими их решение и пройди с ними по Пути к твоему новому перерождению. Счастливого тебе Пути и хорошего перерождения!!

— Счастливого Пути и хорошего перерождения! — отозвались люди вокруг.

Священница взяла факел, подожгла его от стоящей на алтаре пылающей чаши и, высоко подняв факел, подошла к костру и опустила его вниз, к вязанкам соломы. Последний луч заходящего солнца скользнул по костру и исчез. Аннарель пошла вокруг костра, поджигая его со всех сторон. Пламя мгновенно вознеслось высоко в небо, скрыв в себе Донрена, и ярко осветило стоящих вокруг, борясь со сгущающимися сумерками.

Люди начали понемногу расходиться. Сначала крестьяне, потом солдаты и стражники, за ними обитатели замка. К моменту, когда костер, уже в полной темноте, глубокой и душной, осел и начал затухать, постепенно распадаясь на миллионы пылающих углей, на вершине холма остались лишь трое: священница Аннарель, Славий и Гленард.