3 день IX месяца 579 года После Падения Звезды

— Ты уверен, что мы не сбились с пути? — Гленард озадаченно огляделся.

— Да, вроде бы, нет, ваша милость… Дело к полудню, а солнце у нас за спиной. Значит, едем на север. А что вас беспокоит, ваша милость?

— Да, как-то странно. Я понимаю, что дорога не слишком популярная, но мы с утра никого не встретили. И вообще, никаких следов вокруг — ни конского навоза, ни обрывка ткани, ни уголька от костра. Словно здесь вообще никто не ходит. Вчера и позавчера по-другому было.

— Ну, может быть, сегодня просто день такой, ваша милость. И места более глухие.

— А, кстати, про места. Я думал, что мы по самому краю пустыни пойдем. Ну, как вчера — кочки с сухой травой, кусты. А здесь, смотри, вообще растительности нет, голая земля. А там, впереди, что? Песчаные холмы?

— Их называют барханы, ваша милость.

— Ну, хорошо, барханы. Я про них читал. Но они же, как я понимаю, должны быть совсем в центре пустыни. Или далеко на юге. А мы же на краю. Откуда они здесь?

— Не могу знать, ваша милость. Я, как и вы, впервые здесь. Может, так и должно быть? Может, пустыня продвигается на запад? Говорят, пустыни разрастаются в сухие сезоны.

— Ну, может, и так…

— В одном я уверен, ваша милость: идем мы на север, не сворачивая, и сегодня весь день, и вчера, и позавчера. Разве что солнце на другие стороны света поворотилось, тогда только можно сказать, что идем не туда. А если солнце на своем месте, то и мы идем правильно.

— Странно всё это… Я с тобой согласен, но странно. Да и жарче сегодня. Еще полудня нет, а дышать уже тяжело.

— Так то ж пустыня, ваша милость. Жара и песок. Песок и жара. Но, ваша милость, нам бы в тени какой самую жару-то переждать бы, а? И нам полегче, и скакуны наши, смотрите, совсем уже из сил выбиваются. А печёт всё сильнее…

— Да я бы рад, — Гленард пожал плечами. — Только где же мы тень-то найдем? Ни деревьев, ни кустов. И барханы впереди пологие, от высокого солнца за ними не спрячешься.

— А вон там, ваша милость, присмотритесь, слева. За барханом, над верхушкой его. Это не скала торчит?

— А и правда. Откуда она здесь? А, это, наверное, остатки старого южного отрога старика Башрайга. Ветер и песок почти сравняли низкие горы с землей, но часть скал, видимо, осталась. Давай, доберемся до них, поищем какое-нибудь укрытие. И сами передохнём, и животинкам нашим отдых дадим.

До рыжих, почти красных, скал, изъеденных ветром, они добрались где-то через полчаса. Еще минут двадцать ушло на то, чтобы найти удобную расщелину, где в тени удобно укрылись и Гленард с Витаном, привалившись спиной к каменной стене и утомленно передавая друг другу бурдюк с водой, и лошадка с осликом, жадно погрузившие носы в налитую в кожаные ведра воду.

— Что-то действительно жарковато, ваша милость. Я не помню, чтобы кто-то мне рассказывал, что в этих местах бывает такая жара. Ну, ничего, отдохнем часа три, а потом станет прохладнее, и сможем ехать, хоть до темноты.

— Я бы и в темноте поехал, чтобы время не терять, но, боюсь, Витан, что мы заблудимся с непривычки.

— А чего заблуждаться-то, ваша милость. Небо чистое, звезды хорошо видны. Можно и ночью. Другое дело, что в темноте дорогу плохо видно. Того и гляди, попадет копыто в какую ямку, и останемся мы с одной лошадью на двоих. Тогда совсем медленно пойдем. Впрочем, вы, конечно, можете меня бросить, я потом вас догоню.

— Ой, Витан, глупости-то не говори. Я тебе за преданность и самоотверженность, конечно, благодарен, но бросать тебя точно не буду. Надеюсь, и ты меня тоже. Ладно, будем ехать, покуда дорогу хоть как-то видно. И завтра пораньше проснемся, лучше днем где-нибудь выспаться в жару.

— Спасибо, ваша милость. Пустыня — дело непростое, но нам нужно только немножко потерпеть. Чем дальше на север, тем ближе к горам и к реке. Неделю пережить, а там будет полегче.

— Ничего, прорвемся, и не в таких передрягах бывали… Что это?

— Что, ваша милость?

— Ты почувствовал, Витан? Словно земля дрогнула…

— Нет, ваша милость.

— Вот, снова, — Гленард вскочил, беспокойно озираясь, и машинально положил руку на рукоять меча. — Что-то не нравится мне это…

— И правда, ваша милость, — Витан встал рядом с хозяином. — Не к добру это…

Низкий, тягучий, раскатистый рев раздался из глубины расщелины, в которой они прятались. Лошадь испуганно заржала, отшатнувшись от ведра с водой. Осел заорал.

Рев повторился, и в темноте, в глубине трещины в горах, они увидели какое-то движение. Огромная тень, которую они принимали за выступ скалы, отделилась от стены и двинулась на путников. Гленард замер, не понимая, что ему делать. Тень приблизилась, снова заревела, чуть не оглушив их, и Гленард увидел на черной туше два ярко пылающих огонька.

— Ой, жопа демона… — прошептал он. — Да это же сам демон и есть. Витан, очень медленно, бери наши пожитки, до чего дотянешься. И по коням. Это же Каркаданн…

— Тот самый единорог?

— Ага… Бежим, Витан! Быстро!

Они бросились к своим скакунам, подхватив то, до чего смогли дотянуться. Каркаданн снова заревел и прыгнул вперед, выбежав на свет. Он широко открыл пасть, обрамленную густым черным мехом, и Гленард смог воочию убедиться, что легенда не врала: и клыки вокруг ярко-красного языка, и сизый дым из пасти — всё было на месте. Как заказывали.

Они рванули галопом, вылетев из пещеры, и, свернув налево, помчались вдоль скалы. Позади раздавались тяжелые удары — зверь выскочил из расщелины и бросился вдогонку. Гленард обернулся и изумленно оглядел огромную черную тушу, размером чуть ли не с дом, бегущую за ним с такой скоростью, какой никак нельзя было ожидать от таких толстых ног и такого массивного тела. Громадный острый рог, действительно, единственный, на самом кончике носа, блестел на солнце, словно был из чистой стали.

Лошадь под Гленардом хрипела и дрожала, изнемогая от скачки. Но чудовище всё равно неотвратимо их догоняло. Витан начал отставать, и Гленард был вынужден чуть придержать свою лошадку, чтобы не бросать своего спутника одного.

— Сюда, Витан! — крикнул он, указывая на узкий проход между двумя большими камнями. — Может, он не пролезет.

— Хорошо, ваша милость!

Они влетели в еще одну расщелину и помчались по узкому полутемному коридору. К сожалению, зверя это не остановило, хотя и замедлило. С грохотом падающих камней, обтираясь о стены, он неуклонно продвигался вглубь трещины.

В глубине проход расширился и закончился. Гленарду сначала показалось, что они в ловушке в этом каменном мешке, и его сердце упало, похолодев. Но через несколько мгновений он заметил еще более узкий проем за большим камнем, и направил свою лошадь туда.

Это было верным решением. Монстр смог только протиснуть в щель свой чудовищный рог и дико заревел от бессилия и досады, заставляя камни содрогаться.

Гленард с облегчением выдохнул, а потом обернулся на удивленный возглас Витана.

— Ух ты… — только и смог прошептать он.

Они оказались в крохотной долине, окруженной красными скалами. На дне долины пышно росли деревья и кустарники. Стволы были обвиты толстыми лианами, листья огромные и ярко-зеленые, как весной. За деревьями слышался шум воды и переливы птичьих песен, между листьями летали огромные разноцветные бабочки.

— Красота-то какая, ваша милость! — прошептал Витан.

— Невероятно, — поддержал его Гленард.

Сзади снова раздался рык Каркаданна. Чудовище убрало свой рог из трещины в скале, но никуда не уходило, злобно смотря огненными глазками на ускользнувшую добычу.

— Ну, что, — Гленард спешился, — назад нам нельзя. Пойдем вперед. Заодно и воды наберем, и животинки наши отдохнут после такой скачки.

— Как-то всё странно это, ваша милость.

— И не говори. Странно и подозрительно. Но другого варианта у нас нет. Разве что сидеть и ждать, пока этот единорог уйдет. Но я бы не рассчитывал, что это будет скоро. Пойдем, Витан. Только оглядывайся вокруг почаще и будь настороже.

Они пошли по пологому спуску вниз, ведя лошадку и ослика за собой. От спуска сквозь заросли вела едва заметная извилистая тропинка. Гленард настороженно оглянулся, прислушался — всё было тихо и спокойно. Переложив повод в левую руку и положив правую на рукоять меча, он двинулся вперед, аккуратно раздвигая листву.

Через несколько минут тропинка вывела их на заросшую мхом каменную площадку. Вокруг нее цвели огромные красные и желтые цветы, похожие на лилии. У дальнего края площадки по потемневшей каменной стене спадали в маленький прудик струи водопада, журча и переливаясь на солнце. А у большого плоского камня, перед прудиком, спиной к ним стояла светловолосая девушка в легкой белой накидке, раскладывая на камне цветы и травы. Услышав шаги, она обернулась.

— Лотлайрэ? — изумленно выдохнул Гленард.

— Здравствуй, солнышко, — она улыбнулась такой знакомой нежной улыбкой.

— Вы что, знакомы с ней, ваша милость? — изумился Витан.

— Это моя жена…

— Я скучала по тебе, Гленард.

— Но, поскольку, ее не может быть здесь, — Гленард потряс головой, отгоняя морок, — то это не она, а кто-то, или что-то, принявшее ее облик.

— Почему же сразу «не может быть»? — Лотлайрэ снова улыбнулась. — Может быть, я соскучилась и решила тебя найти, а альвийская магия привела меня к тебе?

— Не припомню, чтобы Лотлайрэ увлекалась альвийской магией. Судя по тому, что рядом источник, ты, вероятно, водная перия. Хотя копия получилась очень похожей, поздравляю.

— Ну, так, может быть, копия и лучше оригинала? Может быть, я могу то, чего не может Лотлайрэ? Может быть, я могу быть не такой, как она, а такой, какой ты хотел бы ее на самом деле видеть, Гленард? Разве не соблазнительно?

— Или такой, какой могла бы быть Миэльори в твоих мечтах, — раздался нежный голос справа, и к источнику из-за кустов вышла альвийка с такими знакомыми Гленарду чертами.

— А это кто, ваша милость?

— Миэльори. Альвийка, бывшая моим врагом, ставшая моим другом и желавшая стать моей возлюбленной.

— И ты отверг меня, Гленард, — грустно покачала головой девушка. — Почему? Из-за нее? Из-за того, что подумает Лотлайрэ? Ну, так вот, ты можешь решить эту проблему. Можешь любить и меня, и ее сразу. Мы можем даже с ней любить друг друга. И мы можем заниматься все вместе любовью так страстно и так сладко, как ты никогда и помечтать не мог.

— И со мной, — мелодичный голос слева.

— Артана, — констатировал Гленард, бросив взгляд на белокурую варханку. — Ну, конечно, я всё ждал, когда же появишься ты.

— Три больших любви твоей жизни, — улыбнулась третья девушка. — Три огня, которые ведут тебя по Пути, сопровождают на нем и берегут тебя от несчастий.

— Это Артана, — пояснил Гленард Витану. — Она варханка, одна из самых сильных вархских магов-знающих. У нас был короткий, но очень запоминающийся роман пару лет назад.

— И на память о нем остался чудесный малыш, — улыбнулась Артана. — Ты же не забыл своего сына Винфреда, Гленард?

— Откуда они всё это знают, ваша милость?

— Из моей головы, конечно. Копаются в прошлом, в мыслях, в эмоциях, в желаниях. Но вопрос не в этом, а в том, для чего они это делают.

— Чтобы тебе было хорошо, конечно, — рассмеялась Лотлайрэ. — И чтобы ты остался с нами.

— Ага, точно, — Гленард усмехнулся, — навсегда.

— Конечно, навсегда, любимый. Иначе какой смысл? Настоящая любовь должна быть только вечной. Разве не так, милый?

— Несомненно. Но моя настоящая любовь, милые мои красавицы, ждет меня далеко на севере. И, пожалуй, мне пришла пора двигаться дальше. Спасибо за ваше гостеприимство и приятные слова, желаю вам всего наилучшего, счастья, здоровья, хорошего настроения, а мы, пожалуй, пойдем. У нас впереди долгий путь.

Гленард развернулся и, не оборачиваясь, направился к тропинке.

— Не так быстро! — прошипел голос за спиной.

Из зарослей, нервно размахивая огромными хвостами, похожими на скорпионьи, вышли три красные львицы, преграждая дорогу Гленарду. Вместо морд у них были сморщенные лица, отдаленно похожие на человеческие или, скорее, на обезьяньи. Они остановились, не пытаясь напасть на Гленарда, но очевидно донося до него мысль, что с поляны он не уйдет.

Гленард развернулся. Лотлайрэ улыбнулась и провела рукой перед собой. Одежда соскользнула с тел всех трех девушек, оставив их обнаженными — и прекрасными. Витан ахнул.

— Время для любви, милые, — Лотлайрэ улыбнулась, но ее улыбка была неестественно широкой. Она приоткрыла рот и продемонстрировала клыки, растущие прямо на глазах. Две другие девушки тоже преобразились. По подбородкам потекла кровь из губ, разорванных собственными клыками, черты лиц исказились, сморщились, глаза загорелись зеленым пламенем.

— Иди к нам, Гленард, — прошипели они хором. — Иди к нам! Мы ждем! Люби нас!

Гленард выхватил меч. Перии зашипели. Центральная девушка зачерпнула рукой горсть травы с камня позади нее и бросила в Гленарда. В воздухе травинки превратились в стальные клинки, летящие прямо ему в лицо. Гленард упал, уворачиваясь, перекатился, попытался встать, поскользнулся и рухнул на камень, выронив меч. Он снова попробовал встать, зацепился за острый камень поясом, рванулся. Наконец, поднялся.

Шипение вдруг прекратилось. Гленард замер.

— Что это? — спросила центральная девушка, вновь приняв человеческий вид, но уже не похожий на Лотлайрэ. Просто красивая незнакомая девушка. Она указывала куда-то под ноги Гленарду.

Он опустил глаза и увидел, что в пылу боя кошелек на его поясе развязался, и из него на камень площадки выпало ожерелье с изумрудом — прощальный подарок Хиссы.

— Это подарок от одной из ваших, перий, — Гленард наклонился и подобрал ожерелье.

— Откуда он у тебя? — спокойно и как-то чуть печально спросила девушка.

— Мы встретили ее и гулей прошлой ночью. Посидели, поговорили, я рассказал о своей жизни, спел песню. Видимо, ей понравилось, и она решила меня не убивать.

— Что ж, это всё меняет. Как ее звали?

— Хисса.

— Хисса, — кивнула девушка. — Я помню ее под другим именем. Когда-то, сотни лет назад мы дружили. Ну, раз одна из наших сестер нашла правильным вас благословить, то вы под ее защитой. Мы не можем причинить вам вред. Напротив, мы поможем вам. Наберите воды из источника, и от одного глотка вы не будете хотеть пить полдня в самой жаркой пустыне. Сорвите вон тех фруктов, и от каждого из них у вас будут силы на целый день пути, и никакая жара не будет вас беспокоить. Возьмите вот этой травы для ваших лошадей, им тоже понадобятся силы.

— Спасибо, — Гленард и Витан последовали ее советам.

— Спасибо вам еще раз, — поклонился девушкам Гленард, закончив собирать припасы. — Как вас зовут?

— Аиша, — ответила центральная перия. — Моих подруг зовут Вуруд и Тамира. Когда-то у нас были совсем другие, гораздо более красивые имена. Но то время прошло, и теперь у нас есть то, что есть.

— Спасибо, Аиша. Благодарю вас, Вуруд и Тамира. Вы прекрасны и очаровательны, но боюсь, мы должны вас покинуть.

— Идите, — кивнула Аиша. — Я открою вам путь.

Она провела рукой в воздухе, и деревья справа от Гленарда расступились, открывая широкую тропинку. Мантикоры отступили в тень листвы и исчезли.

— Прощайте, девушки, — Гленард поднялся в седло.

— Прощай, Гленард, — улыбнулась Аиша. — Желаю тебе найти то, что ты ищешь.

Они, не торопясь, спустились по каменистому склону и без труда нашли дорогу. Оказавшись вновь на пути, Гленард обернулся назад. Как он и ожидал, никаких следов волшебного оазиса позади не осталось. Лишь легкий горячий ветерок гонял песчинки между сухих камней у подножия рыжих скал.

— Если бы я был героем книги, — мрачно проворчал Гленард, ёрзая в седле, — то у меня было бы очень много вопросов к ее автору. Мне кажется, что свой лимит опасных приключений я уже давно исчерпал, а они всё валятся и валятся на меня. Хотел бы я встретиться с этим автором и поговорить с ним серьезно.

— И что бы вы ему сказали, ваша милость?

— Ничего хорошего, Витан. Поверь, ничего хорошего.