Глава XXVI

12 день II месяца 579 года

12 часов 36 минут

Рогтайх, столица Империи. Нижний уровень подвала Дома Тайной Стражи.

Тяжелая решетка с лязгом захлопнулась у него за спиной. Стражник задвинул ржавый засов, навесил на него большой замок, повернул ключ. Гленард мельком осмотрелся, насколько позволял полумрак: мокрые замшелые камни, скособоченный рассохшийся табурет, куча гнилой соломы вместо постели, вонючее ведро в углу.

Гленард обернулся и встретился взглядом с герцогом Арсенном ан Аррикуммой, с усмешкой наблюдающим за ним из-за прутьев решетки.

— Ну, что, барон Кратхольм, — герцог тряхнул черной бородой, — нравится тебе твое новое жилище?

— Не так уж плохо, — Гленард пожал плечами и положил руки на решетку, пристально смотря на герцога Аррикумму. — Бывало в моей жизни и похуже.

— Не переживай, это ненадолго, — герцог хищно оскалился. — Очень скоро ты отсюда выйдешь. Пройдешься по свежему морозному воздуху. Но только, чтобы дойти до эшафота.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, Арсенн, — Гленард пытался прожечь герцога взглядом. — Его Величество вряд ли меня казнит, с учетом нашей с ним давней дружбы. Если уж Тадеш ан Зведжин и Юррен ан Глареан отделались изгнанием… Скорее всего, он отправит меня в мое баронство на север. Меня это, кстати, полностью устроит.

— Может и так, — прошипел Аррикумма, — а может, и нет. Мне, впрочем, и этого будет достаточно. Хотя даже если Славий тебя и помилует, то не советую тебе слишком уж расслабляться. Тайная Стража на многое способна, ты это знаешь, особенно в деле уничтожения врагов Империи. А Тайная Стража — это теперь я.

— Кстати, Арсенн, — Гленард сделал вид, что не заметил угрозу Аррикуммы, — мне по положению полагается не здесь, в подвале, сидеть, а наверху. Я же всё-таки благородный, барон.

— Ты? Благородный? — взвился герцог, брызжа слюной от возмущения. — Тебя мать, небось, в хлеву в навозе родила, говно ты безродное! Да как ты вообще смеешь себя к благородным причислять, крестьянская ты скотина? Не знаю, сколько уж мне удастся тебя здесь продержать, но, поверь, мудила, я сделаю всё, чтобы тебе это время запомнилось до конца всей твоей сраной жизни!

— Пойдемте, ваша светлость, — осторожно прервал герцога капитан Михал, стоявший в стороне. — Их светлости герцог Меддан и герцог Клафтхорд ждут вас. Да и Его Величество должен уже скоро прибыть.

— Хорошо, — герцог нехотя согласился, — пойдем. Но с тобой, Гленард, мы еще даже близко не закончили. Вот уедет твой дружок Славий, тогда молись всем богам — может, и отправишься ты в свое баронство, но уж далеко не целым и совсем не невредимым. Ни одной косточки на руках и ногах целыми тебе не оставлю. Запомни это, сученыш.

Герцог резко развернулся и широкими шагами направился вдоль по коридору к лестнице.

За полтора часа до этого.

11 часов 04 минуты

Рогтайх, столица Империи. Императорский дворец, Малый зал Совета.

— Ваше Величество, — Гленард поклонился, войдя в зал, и обвел взглядом присутствующих. — Герцог Меддан, ваша светлость, доброе утро. Герцог Аррикумма, герцог Клафтхорд, рад вас видеть. Не знал, что вы в столице. Что привело вас сюда?

— Садись, Гленард, — Славий печально вздохнул и указал Гленарду на место за столом.

Гленард сел. За его спиной в зал вошли несколько стражников и замерли у двери. Он обернулся и удивленно на них посмотрел, потом повернулся к Императору.

— Что случилось, Славий?

— Мне нелегко это говорить, Гленард, — Славий снова вздохнул, — однако их светлости открыли мне глаза на то, что в реальности происходит в Тайной Страже и в Империи. Мне очень жаль, Гленард, что после всего, что мы с тобой прошли вместе, после всех этих лет, после всего, что мы пережили, ты предал мое доверие. Я призвал тебя в столицу, назначил на самый ответственный пост в Империи, чтобы ты помогал мне делать Империю лучше. А ты вместо этого занялся тем, что только набивал свои карманы. Я понимаю, Гленард, большая власть и большие деньги развращают людей. Возможно, ты просто не был к этому готов. Я не виню тебя, это моя ошибка. Я знаю, что ты не хотел ехать сюда, что тебе было лучше в своем баронстве на севере. Я понимаю. Это и моя вина тоже. Но преступления есть преступления, Гленард. При всей моей к тебе любви, и несмотря на нашу дружбу и наше прошлое, я вынужден признать, что твои действия были преступными и причиняли вред Империи. Прости, Гленард, но я вынужден был принять это решение…

— Славий, позволь мне объяснить!.. — Гленард вскочил.

— Не надо ничего объяснять, Гленард, — Славий жестом приказал ему снова сесть. — Слова лишь слова, а дела говорят за себя. Прости. Всё уже решено. Барон Гленард ан Кратхольм, вы обвиняетесь в измене Империи ради личного обогащения и в попытке насильственного захвата власти в Империи. Вы обвиняетесь в предательстве Империи и, что для меня наиболее тяжело, в предательстве Императора. С этого момента вы отстраняетесь от должности Великого Инквизитора Империи и командира Тайной Стражи Императора. Вы будете взяты под стражу немедленно, допрошены и осуждены мной в соответствии с вашими деяниями, вашими преступлениями и вашими прошлыми заслугами. До момента назначения нового Великого Инквизитора обязанности командира Тайной Стражи будет исполнять герцог Арсенн ан Аррикумма.

— Служу Империи, Ваше Величество, — герцог Аррикумма вскочил и поклонился.

— Повинуюсь вашему решению, Ваше Величество, — Гленард, помрачнев, встал, расстегнул ремень с ножнами и положил саблю Эллеанару на черно-красную поверхность стола.

— Стража! — Император взмахнул рукой. — Арестуйте барона Гленарда ан Кратхольм.

14 часов 12 минут

Рогтайх, столица Империи. Большая допросная в подвале Дома Тайной Стражи.

— Никаких пыток, — Император резко отмахнулся. — Ты с ума сошел, Арсенн?

— Но Ваше Величество! — герцог Аррикумма воздел руки. — Речь же идет о государственной измене.

— Речь идет не только о моем друге, — Император был непреклонен, — но и о бароне Империи. Я понимаю, что ты еще и дня не командуешь Тайной Стражей, но законы всё-таки надо знать. Благородные люди могут подвергаться пыткам только с разрешения Императора. Император тебе своего разрешения не дает. Никаких споров. Или ты считаешь, что мне нужно было назначить на этот пост человека более сведущего в законах?

— Никак нет, Ваше Величество, — быстро ответил Арсенн и дал знак убираться палачам, раскладывавшим свой арсенал на столе рядом с сидящим на стуле Гленардом. Палачи пожали плечами, спешно собрали инструменты, залили огонь в маленьком горне и удалились.

— Давай, Арсенн, веди допрос, — Император сел на кресло и заложил ногу на ногу.

— Барон Гленард ан Кратхольм, — герцог Аррикумма важно прохаживался перед Гленардом, — признаете ли вы себя виновным в измене Империи?

— Нет, — спокойно ответил Гленард.

— Признаете ли вы себя виновным в измене Императору?

— Нет.

— Признаете ли вы себя виновным в преступном заговоре с целью похищения денег Империи и незаконного обогащения?

— Нет.

— Да как ты смеешь?!

Гленард промолчал.

— Ваше Величество, прошу вас, разрешите его пытать! — взмолился герцог Аррикумма.

— Нет, — Император покачал головой и встал. — Отойди, Арсенн, дай мне попробовать.

— Да, Ваше Величество.

— Гленард, мне больно, что до этого дошло. Я был уверен, что у нас впереди долгий путь вместе во имя величия Империи. Но ты вместо того, чтобы помогать, начал думать только о своем собственном благе. В такой сложный момент для меня и для всей страны ты занимался только тем, что забирал себе всё больше власти, всё больше контроля, всё больше золота, и всё ради того, чтобы набить свои карманы. Тебе что, золота в твоем Кратхольме мало или драгоценных камней? Ты бедствуешь? Я дал тебе всё, дал возможность разбогатеть, пригласил в Рогтайх, доверил тебе свою жизнь и спокойствие всей Империи, доверил тебе всё! И как ты мне отплатил? Ты предал меня, друг, и от этого мне очень больно.

— Меня оболгали, Славий…

— Я тебе больше не Славий!

— Меня оболгали, Ваше Величество. Всё, что я делал, я делал ради вас и ради Империи. Ради всех миллионов жителей Империи. Я рисковал своей жизнью, получал ранения, умирал и воскресал. Я спасал вашу жизнь и жизни десятков, сотен, тысяч людей. Я ничего за это не хотел. И мне тоже больно, что вы забыли мою преданность, поверив лживым наветам низких людей. Я ни в чем не виновен, Ваше Величество. Единственное, в чем моя вина — это в том, что я не смог вовремя рассмотреть и предотвратить тот заговор, который составили герцоги Меддан, Аррикумма и Клафтхорд.

— Это глупо, Гленард. Твоя вина очевидна, а ты врешь мне в глаза. Врешь в глаза своему старому другу. Бывшему другу. Ты обвиняешь других. Благородных людей, смелых людей, не побоявшихся раскрыть мне глаза, несмотря на всю мощь подчиненной тебе Тайной Стражи. Вместо того, чтобы помочь мне, ты бросаешься глупыми обвинениями. У нас полно доказательств. Вся твоя деятельность — это доказательства. Сотни и тысячи доказательств. Сотни и тысячи свидетелей. Счастье, что всё это удалось раскрыть так рано, пока ты еще не смог нанести серьезного вреда. Признайся, Гленард, и закончим на этом.

— Я не виновен в том, в чем меня обвиняют, Ваше Величество.

— Не глупи, Гленард. Ты всегда был умным, оставайся им и сейчас. Как я сказал, у нас хватает доказательств. Хочешь довести дело до суда? Тогда продолжай упорствовать. Будет суд, большой суд. Будут допрошены свидетели. Будут представлены доказательства. И я уверен, что я буду вынужден признать тебя виновным. Я помилую тебя, голову тебе не отрубят. Я помню, сколько раз ты спасал мою шею, спасу и твою. Но после суда, чтобы успокоить людей, я буду вынужден изгнать тебя. Изгнать вместе со всей твоей семьей. Я буду вынужден отобрать твой титул и всё твое имущество. Ты останешься ни с чем. Ты будешь скитаться и страдать где-нибудь в Кадире или в степях зорг даджидов за рекой Морайне. И вместе с тобой будут скитаться и страдать твоя жена, Лотлайрэ, твой сын, Славий, и твоя дочь, Аэринн. Если не заботишься о себе, подумай хотя бы о них. Если ты признаешься в измене здесь и сейчас, суда не будет. Ты больше никогда не появишься в столице, но я позволю тебе вернуться в Кратхольм и жить там. Всё твое имущество останется при тебе, даже твои столичные предприятия. Я не жадный. Твой титул тоже останется твоим, а потом перейдет твоему сыну. Ты тихо уедешь и избежишь публичного скандала. Люди будут шептаться, но какое тебе будет дело там, на севере, до того, какие шепоты бродят по столице? Выбирай Гленард. Я предложу тебе это только один единственный раз, поэтому подумай хорошенько. Только сейчас, больше такого шанса я тебе не дам. Итак, что ты выбираешь? Признаешься в измене сейчас, только нам, или будешь гордо ждать, пока тебя признает изменником суд? Ну?

Гленард молчал почти минуту, опустив глаза.

— Я признаюсь, — наконец выдохнул он.

— Громче! — заорал герцог Аррикумма. Император поморщился.

— Я признаюсь, — Гленард поднял глаза и посмотрел в лицо Славию. — Я признаюсь в измене Империи и в измене Императору. Я признаю свою вину. Ваше Величество, прошу вас меня помиловать и когда-нибудь простить, если вы сможете.

— Я помилую тебя, Гленард, — Славий тяжело вздохнул. — Я помилую тебя, но это последний наш с тобой разговор в твоей жизни. Завтра утром ты отправляешься в свое баронство. Мы больше никогда с тобой не увидимся. Я не держу на тебя зла, и я помню всё, что ты для меня сделал. Но твое предательство я не прощу никогда. Ты предал не только меня, не только Империю, не только своих друзей и то, во что мы верили. Ты предал нашу дружбу. Прощай, Гленард.

Император развернулся и вышел из комнаты, не оборачиваясь. За ним посеменил герцог Аррикумма.

Вошедшие стражники отвязали Гленарда от стула и повели его вниз, в его камеру.

15 часов 25 минут

Рогтайх, столица Империи. Кабинет Великого Инквизитора в Доме Тайной Стражи.

— Что ты злишься, Арсенн? — герцог Стеррен ан Меддан скривился. — И так было понятно, что Славий Гленарда под топор не отправит. Чего ты ожидал? Гленарда сошлют в этот его Кратхольм. Ты станешь Великим Инквизитором. Мне перейдут все эти великие проекты Славия, которые я спокойненько загублю со временем, неплохо с них покормившись. Для Геррига тоже найдем теплое место в Совете. Вон, хоть вместо этого варха, Роллена. Император теперь будет к нам прислушиваться. А не будет, значит, изберем другого Императора. Гленард теперь мешаться под ногами не станет.

— Он вернется, Стеррен, — Арсенн нервно дергал себя за свою окладистую бороду. — Как ты не понимаешь, этот Гленард, он изворотливый, как пиявка в масле. Он найдет способ вернуться и отомстить. Это же, мать его, Гленард. Пока он жив, он опасен. Нужно его убить. Лучшего времени, чем сейчас, не придумать. Скажем, что он попытался бежать, напал на стражу, изобьем до смерти. Как раз ночью можно сделать, у меня есть надежные люди.

— Ты дурак, Арсенн? — Стеррен схватился за голову. — Ты только что показал Императору живого и невредимого Гленарда. С чего бы ему бежать, если утром его так и так отпустят, причем с титулом и со всем имуществом? Да даже последней тупой портовой шлюхе будет очевидно, что его убили. Причем, не кто-нибудь, а именно ты. Славий на Гленарда, конечно, злится, но, думаешь, он тебе простит убийство своего старого друга? Если убьешь Гленарда сегодня, завтра до заката умрешь сам, причем в точности той же смертью, что и Гленард — это я тебе гарантирую.

— Но что-то же надо делать, Стеррен? Ты же сам понимаешь, что он не отстанет. Он придет мстить.

— Ну, так и делай! Выжди месяца три-четыре, а потом пусть твои тайные стражники организуют в Кратхольме несчастный случай. На охоте или где еще. Да пусть хоть весь замок спалят, только чтобы выглядело как случайность. У тебя под рукой целая куча профессионалов в таких делах, привыкай, Великий Инквизитор.

— Мы всё говорим о Гленарде, — вступил в разговор герцог Герриг ан Клафтхорд, — но вопрос с Гленардом уже решен. Всё, он вышел из игры, и нужно будет только не давать ему в нее вернуться, так или иначе. Но игра не закончилась, господа, напоминаю вам. По-прежнему существует Славий, и он по-прежнему горит этими своими безумными идеями. Сейчас, потеряв друга, он попытается заглушить боль предательства еще более высокой активностью. Да, возможно, нам удастся все эти процессы подмять под себя и саботировать, но это лишь полумеры. Мы должны идти дальше, до самого конца этой игры. Мы должны сместить или убить Славия, а затем избрать нового Императора — одного из нас. Арсенн, ты не о том думаешь. Тебе нужно как можно скорее поставить под контроль Тайную Стражу. В этом тебе помогут наши союзники — полковники. Кого нужно, привлеки на свою сторону. Кто не согласен — уволь или убей. Я займусь армией и маршалом Фьодмором. Он следующее большое препятствие на нашем пути. Слава Богам, у меня в армии сохранилось много друзей среди высших офицеров. Стеррен — тебе нужно заняться подготовкой герцогов и баронов. Мы должны действовать точно и совместно — у нас только одна попытка, второго раза не будет.

— Ты прав, Герриг, — Стеррен кивнул. — Наша следующая цель — императорский трон. Без поддержки Гленарда, Император существенно ослабнет.

— А может, мы всё усложняем? — Арсенн поднял мохнатые брови. — Мы теперь контролируем Тайную Стражу. Стража охраняет Императора. Нужно только постепенно заменить стражников во дворце на лояльных нам, и всё. Несчастный случай или просто неизвестный убийца-фанатик, которого героически зарубит Стража. Но будет уже поздно. Увы. Дочь Славия наследовать трон не может, вот вам и выборы нового Императора.

— Хм, этот вариант тоже стоит обдумать, — согласился Стеррен. — Но в любом случае нужно всё подготовить, чтобы быть уверенными, что на выборах победит наш кандидат.

— Тогда давайте действовать по обоим путям сразу и начнем подготовку, — предложил Герриг. — А там посмотрим, какой вариант будет удобнее реализовать.

— По-моему, мы слышали достаточно, — капитан Крейган оторвался от маленького окошечка, покрытого изящной деревянной решеткой, и обернулся к стоящим рядом с ним.

— Согласен, — кивнул Император Славий.

— Что ж, пойдемте вниз, — предложил Маршал Фьодмор.

— Пора заканчивать, — согласился Славий.

15 часов 47 минут

Рогтайх, столица Империи. Кабинет Великого Инквизитора в Доме Тайной Стражи.

— И снова здравствуйте, — Славий не скрывал широкой улыбки, входя в кабинет без стука и глядя на остолбеневшие лица троих герцогов.

За Императором в комнату вошли маршал Фьодмор, капитаны Крейган и Михал, Миэльори, Тарбен, Галхар и шестеро стражников. Последним вошел Гленард, при виде которого герцоги побледнели.

— Что ж, Стеррен, Арсенн, Герриг, я даже не буду спрашивать, признаете ли вы свою вину, — Славий смотрел на заговорщиков с презрением. — Я всё слышал своими собственными ушами. Всё, что вы здесь сейчас обсуждали. И как вы обвиняли Гленарда, и как задумывали его убийство, и как собирались сместить или убить меня. И это слышал не только я, но еще и свидетели. Так что отпираться нет смысла, всё и так ясно. Признаться, когда мне Гленард месяц назад рассказал о вашем заговоре, я отнесся к этому с сомнением. Но скоро вы сами появились и начали мне петь в уши именно то, о чем предупреждал Гленард. Он предложил поиграть с вами в игру, чтобы дать вам возможность самим раскрыться, и я согласился. Как видите, не зря. Гленард, давай.

— Герцог Стеррен ан Меддан, герцог Арсенн ан Аррикумма, герцог Герриг ан Клафтхорд, — Гленард вышел вперед, — именем Империи Андерриох и Его Священного Императорского Величества Императора Андерриоха, короля Мерфрайна, короля Зведжина, короля Фьотдайха, короля Глареана, короля Аррикуммы, короля Хортии, герцога Квитина Славия ан Андерриох, вы обвиняетесь в измене Императору и Империи, в заговоре с целью захвата власти, в заговоре против советника Императора, в заговоре с целью убийства Императора. Вы арестованы.

Стражники прошли по кабинету и встали по бокам каждого герцога.

— Ну, что, Арсенн, — Император усмехнулся, — что ты теперь думаешь о пытках?

Герцог Аррикумма побледнел и пропищал что-то невыразительное.

— Я думаю, мы не будем далеко ходить, — продолжил Славий, — и устраивать всякие суды на потеху народа Империи. Мы решим участь изменников прямо сейчас.

— Ваше Величество, — Гленард подошел поближе к арестованным, чтобы его было хорошо слышно, — как Великий Инквизитор Империи, предлагаю изменников казнить.

— Просто Славий, Гленард, — Император улыбнулся другу, — снова разрешаю. Что касается «казнить», честно говоря, мысль соблазнительная…

— Ваше Величество!.. — взмолился герцог Аррикумма.

— Однако, — Славий задумчиво осмотрел изменников, — Империя еще не оправилась от смены герцогов три-четыре года назад. Новые потрясения герцогствам не нужны. Поэтому я решил следующее. Вы трое незамедлительно покинете Рогтайх и не покажетесь в нем пять лет. Ваши герцогства на Совете Земель будут представлять представители, которых я изберу сам. Вы будете под постоянным наблюдением Тайной Стражи. В ваших замках будут жить усиленные отряды тайных стражников, и вы должны будете отчитываться перед ними обо всех своих передвижениях, делах и встречах. Командиры таких отрядов вправе запрещать вам покидать замок по их собственному усмотрению. Считайте, что фактически вы под домашним арестом. Кроме того, каждый из вас заплатит штраф в размере тридцать тысяч золотых.

— Невозможно! — воскликнул герцог Аррикумма.

— Не беспокойся, Арсенн, — Император бросил на него презрительный взгляд, — я прекрасно осведомлен о состоянии дел в ваших герцогствах. Эта сумма вам вполне по силам, хотя и неприятна для вас. Но в этом и смысл наказания — сделать вам неприятно. И потом, разве лучше отнять твою голову, чем тридцать тысяч?

— Нет, Ваше Величество, — поспешно ответил герцог.

— Итак, тридцать тысяч золотых с каждого. Причем из них десять тысяч вы заплатите в казну Империи, десять тысяч в казну Тайной Стражи за их труды, и десять тысяч лично Гленарду в качестве компенсации. Деньги должны быть внесены в течение месяца, до полуночи тринадцатого числа. Опоздаете хотя бы на минуту — отправитесь под топор палача за измену. Я не шучу. Я закончил.

— Славий, — Гленард остановил уже собравшегося уходить Императора, — а что делать с полковниками Тайной Стражи, которых они вовлекли в свой заговор?

— Мне нет до них дела, Гленард, — Император пожал плечами. — Они твои подчиненные, ты их и суди.

— Ну, ты же понимаешь, что фактически это означает смертный приговор?

— Как считаешь нужным, Гленард. Это твое дело. На моих руках их крови нет, в любом случае.

— Я понял, — Гленард кивнул и обернулся к стражникам. — Уведите пленников и сопроводите их домой. Убедитесь, что они покинут Рогтайх в течение часа.

— Господа, благодарю всех, — Император дождался, пока арестованных герцогов увели и улыбнулся. — Я думаю, что вы можете возвращаться к своим делам. Гленард, я хотел бы с тобой поговорить.

— Конечно, — Гленард кивнул.

Маршал Фьодмор и тайные стражники поклонились Императору и вышли из комнаты.

— Стеррен, конечно, изменник и предатель, — Император сел в кресло и задумчиво посмотрел на Гленарда, — но Казначеем он был неплохим. Теперь, когда я его выгнал, нужно найти кого-то не менее достойного, чтобы занять его место.

— Уверен, Славий, что стоит тебе бросить клич, как выстроится очередь. Кто же откажется присматривать за золотом Императора?

— В том-то и дело, друг, что золото людей манит и губит. Про воровство Казначеев Империи в прошлом ходят легенды. Мне нужен человек умный, достойный, верный и честный. И с большим талантом, естественно. Ты Великий Инквизитор и мой советник, ты знаешь многих людей. Кого бы ты порекомендовал назначить на эту должность?

— Хм, непростой вопрос, — Гленард задумался. — Тебе нужен именно человек?

— В каком смысле?

— Адельхарт ан Стеркокс.

— Глава столичных бьергмесов? — удивился Император.

— Умный, честный, верный тебе и Империи, пользуется уважением и среди людей, и среди нелюдей, благородного происхождения, всё-таки эдль. И в коммерческом таланте ему никак не откажешь.

— Интересная мысль, — Император задумался. — Он подданный Империи или короля Тарстена?

— Подданный Империи. Но это в любом случае не проблема. Роллена ты же в совет назначил.

— Это многим не понравится.

— Когда это тебя смущало, Славий? Ты Император, который хочет всё изменить в Империи ради лучшего будущего, а не ради недовольства в настоящем. Ты же сам хочешь, чтобы нелюдские расы играли большую роль в Империи. Так и будет. Императрица-альвийка, советник-варх, Казначей-бьергмес. Осталось только зорга назначить, скажем, Маршалом, и все расы представлены на вершине власти.

— Маршалом я и так доволен, — Славий улыбнулся, — а вот набрать зоргов в армию и Тайную Стражу, кстати, не повредило бы. Я подумаю над твоим предложением. Адельхарт хороший кандидат, хотя мне он до этого в голову не приходил. В любом случае, решение нужно принимать быстро.

— Если тебе потребуется любая моя помощь, я всегда рад тебе помочь, Славий. И спасибо, что помог в этой игре с герцогами.

— Я был убедителен? — Император рассмеялся.

— Даже я почти поверил, а Аррикумма съел всё, словно землянику. Железный Гленард отказывается признаваться, и только старый друг, взывая к его совести и благополучию семьи, добивается признания и раскаяния. Отлично получилось!

— Спасибо! Ладно, мне пора во дворец. Моя семья тоже нуждается во внимании. Заходи чаще, хоть каждый день.

— Обязательно, Славий! Привет Ниаре и Катарине.

— Передам, спасибо. И ты тоже своим передавай.

— Непременно.

 

Глава XXVII

3 день III месяца 579 года

Аркентар, столица герцогства Хортия.

— В кои-то веки, — заметила Миэльори, — мы не охотимся на чудовищ. Никаких тайн и загадок. Есть трупы, и есть человек-убийца. Пусть и титулованный.

— Погоди, принцесса, — Гленард усмехнулся. — Кто знает? Если мы в поисках чудовищ натыкаемся на людей-убийц, не наткнемся ли мы в поисках человека-убийцы на чудовищ? Да и с тем, кто является убийцей, и были ли вообще убийства, всё ещё совсем не ясно.

— Ну, как же, Гленард? Есть трупы, есть свидетели, есть очевидный подозреваемый. Даже мотив есть. Чего сомневаться?

— Когда хочешь кого-то обвинить в таком, сомневаться стоит всегда. Тем более, когда речь идет о герцоге Империи, и герцоге уважаемом. А что касается чудовищ… Весь мой жизненный опыт говорит о том, что порой чудовища ничем не хуже людей, а люди ничем не лучше чудовищ. Вот тебя, например, я в свое время тоже чудовищем считал.

— И справедливо, — альвийка помрачнела. — Я, оглядываясь назад, тоже себя считаю чудовищем.

— Люди меняются. Хорошие люди превращаются в чудовищ, а чудовища в хороших людей. И даже хорошие люди способны на чудовищные поступки в сложных обстоятельствах.

— Согласна. Это уже Аркентар? — она указала на город, лежащий в долине перед ними.

— Он, — кивнул Гленард. — Я был здесь всего один раз, много лет назад, но ошибиться невозможно.

Они, а вслед за ними и Крейган с Галхаром, спускались по широкой дороге, извивавшейся по склону высокого каменистого холма. Лошади ступали неспешно и аккуратно. То ли конец зимы, то ли начало весны — несмотря на это, солнце ощутимо пригревало, и Гленард давно скинул шерстяной плащ и наполовину расстегнул дублет.

Город внизу, окруженный невысокими стенами, походил на хаотичное нагромождение белых кубиков, покрытых рыжими черепичными крышами. Каменные дома, крашеные известью, теснились друг к другу, стремясь уместиться на довольно небольшом пространстве внутри городской стены.

На холме над городом, в окружении пальмовых рощ, возвышался замок Аркентар. Его стены с прямоугольными угловыми башнями без каких-либо украшений, сложенными из желто-серых камней, были значительно выше городских. Отсюда, сверху, были прекрасно видны и постройки внутри стен замка. Такие же прямоугольные, словно простые каменные блоки, массивные и высокие. К кубу главного здания, донжона, примыкали несколько кубиков поменьше — вероятно, хозяйственные постройки. Гленард помнил, как лучи закатного солнца окрашивали и сам замок, и его стены в разнообразные оттенки розового и алого. Отсюда и неофициальные народные названия крепости — Красный замок или Рыжий замок.

Вокруг города склоны менее высоких холмов, которыми изобиловала широкая долина, были покрыты виноградниками, апельсиновыми садами и оливковыми рощами. Долину перерезала небольшая, но полноводная речка, протекавшая под самыми стенами города. Торрида — Гленард вспомнил название реки. По берегам реки виднелись пастбища и маленькие прямоугольники крестьянских полей. Вдалеке, на горизонте, вздымалась в небо горная цепь Гилбеан, так хорошо знакомая Гленарду по годам службы в пограничном форте.

По бокам дороги и на склонах холмов росла высокая зеленая трава. Всё вокруг кипело жизнью, радуясь теплым лучам весеннего солнца. Гленард знал, что всего через пару месяцев солнце из друга превратится в безжалостного врага, трава высохнет и пожелтеет, а самым желанным подарком для всего живого вокруг станет маленький кусочек тени.

— Край выглядит цветущим, — Крейган, приставив руку ко лбу, осмотрелся.

— Так и есть, — обернулся к нему Гленард. — Здесь выращивают и пшеницу, и кукурузу, и рис, и инжир, и оливки, и апельсины. Много коз, свиней, овец, коров, но это или ближе к северной границе герцогства, или ближе к горам, где попрохладнее. А какое здесь вино! С квитинским, конечно, не сравнить, но очень достойное. А дешевые сорта, пожалуй, и превосходят квитинские аналоги, хотя Славий это никогда не признает. Ну, и главное богатство Хортии — серебро, в честь которого и получила название столица. Аркентар — значит «серебряный» на старом наречии южан.

— Это здесь ты служил?

— Нет, западнее, в Глареане. Здесь я был после войны. Вон там, справа, где сейчас поля, был временный гарнизон и распределительный лагерь. Мы там ждали — кто демобилизации, кто нового назначения. Отсюда я как раз отправился служить на границу.

Сразу за городскими воротами, потолкавшись между крестьянских возков, запряженных хмурыми осликами, украшенными разноцветными лентами на оглоблях, они очутились в лабиринте улочек, переулков и проулков. Изгибаясь в самых неожиданных направлениях, они, как трещины на эмали, формировали невероятно запутанную систему проходов между зажимающих их белыми стенами домов, украшенными вставками разноцветных керамических плиток и яркими цветами в синих горшках на подоконниках из рыжего кирпича. Большинство улочек было такой ширины, что едва вмещали одного всадника, а на некоторых и двоим пешеходам было бы трудно разойтись.

— Что им, места мало? — возмущался Крейган, пока они, спешившись и ведя лошадей в поводу, гуськом пробирались куда-то в северную часть города — такой путь им за медную монетку указал мальчишка-торговец у городских ворот. — Вокруг огромная долина, а они не могут улицы нормальной ширины сделать.

— Вторая самая ценная вещь здесь, на юге — это тень, — пояснил Гленард. — Когда улицы такие узкие, то даже в летнюю жару они тенистые и прохладные. Кроме того, думаю, что планировка города сложилась еще задолго до образования Империи, как только люди добрались сюда после Исхода. Этим домам не одна сотня лет, и простоят они еще лет пятьсот, минимум. Тогда все старались селиться внутри городских стен, так как набеги были не редкостью — здесь хотели поживиться и банды зоргов-кочевников, и свои же собственные соседи-люди. Но здесь и несколько относительно широких улиц есть. Над ними для тени натягивают парусину. Вон, как раз здесь, смотрите.

— А какая первая самая ценная вещь? — поинтересовался Галхар. — Золото?

— Нет, не золото. Вода. Без воды и без тени летом на юге долго не проживешь, сколько бы золота у тебя не было. В этом плане у Аркентара всё хорошо. Река Торрида, которую мы пересекали перед воротами, обеспечивает город водой с избытком даже в жаркие летние дни. Она течет с гор и аж до самой Морайне на востоке. Воды хватает и для питья, и для полива полей и садов, и для фонтанов в богатых домах. Здесь даже водопровод есть. Земля каменистая, морозов нет, поэтому глиняные трубы могут исправно служить многие десятилетия.

— Откуда ты так много знаешь про Аркентар? — удивилась альвийка. — Ты же, вроде, недолго здесь был.

— Я любопытный, — Гленард рассмеялся. — К тому же город и его особенности нередко описывались в книгах путешественниками и купцами. Аркентар, да и вообще герцогство Хортия, часто удивляли землеописателей своей организованностью, устроенностью и продуманностью. И живется здесь народу получше, чем в других южных герцогствах — в Глареане и в Аррикумме. Здесь уже многие сотни лет не было крупных войн. Даже Злая война и Третья альвийская Хортию почти не затронули. Последнее крупное военное столкновение было здесь как раз после создания Империи во время присоединения Юга, когда в Магнаде убили Императора Андера Великого. Но и тогда Хортия пострадала меньше, чем Аррикумма и, особенно, Глареан.

— Местные герцоги всегда предпочитали отсиживаться в стороне, выжидая, — фыркнула Миэльори.

— Твоя правда, принцесса, — кивнул Гленард. — Отдаленность герцогства давала его правителям время подумать о том, какую сторону поддержать, не вступая в прямой конфликт, а потом сделать верную ставку на победителя, дождавшись явного перевеса сил. Местные герцоги всегда были умны и хитры, чем и добились благополучия для герцогства. До Хортии никому никогда нет дела, а она тихо и спокойно растет и богатеет. Жаль, что теперь династия герцогов, похоже, прервется по прямой линии. Мы, кстати, уже пришли. Вон, смотрите, местный Дом Тайной Стражи.

— Хотите что-нибудь выпить? — предложил полковник Леонис ан Винембонум, глава Тайной Стражи Хортии.

— Королевскую кровь было бы неплохо, — улыбнулся Гленард. — Жарко на улице, несмотря на раннюю весну.

— Да, жарковато, — согласился полковник Леонис. — Но эта зима была у нас довольно суровой. Даже пару раз выпал снег ночью. Утром, правда, растаял. Поэтому все радуются раннему теплу. Вам тоже королевскую кровь, господа?

— А что такое «королевская кровь»? — поинтересовался Галхар.

— Это местный напиток, — пояснил Гленард. — Его делают из вина, апельсинов, виноградного сока, воды, меда, яблок. В каждом доме свой рецепт. Неизменны лишь красное вино и апельсины.

— В последнее время стало модным делать его и на белом вине, — полковник вздохнул и погладил лысину. — Я этого не понимаю, я предпочитаю классический вариант. Но всё меняется, что поделаешь.

— Всё меняется, — согласился Гленард. — Мои спутники тоже будут королевскую кровь. Уверен, полковник, она у вас замечательная. Классический вариант — это именно то, что нужно.

— Замечательно, — Гленард сделал большой глоток из своей кружки и блаженно зажмурился, — действительно замечательно. Итак, что у вас здесь происходит?

— Странные вещи происходят, господин генерал.

— Гленард, — поправил его Гленард.

— Странные вещи происходят, Гленард, — согласился Леонис. — Наш герцог Максис снова женился, уже в пятый раз. И в пятый раз случилось то, что случалось и раньше — его жена умерла при таинственных обстоятельствах.

— Герцог Максис, он же, вроде, не такой старый, Леонис? Сколько ему? Около пятидесяти?

— Пятьдесят три. Но выглядит он значительно старше, Гленард. Потеря четырех жен и двух дочек его состарила. Боюсь, что гибель пятой жены его совсем добьет. Ползут нехорошие слухи. И до этого они были, но после смерти Иллины… Иллина ан Папавер, единственная наследница большого и богатого баронства Папавер, обладательница огромного состояния, накопленного ее предками. Ее отговаривали от этого брака, желающих взять ее в жены было много. Но она решила, что хочет быть герцогиней. Да и, похоже, пришлись они с герцогом Максисом друг другу по душе. Он буквально расцвел, когда они поженились. Иллина тоже выглядела счастливой. Те три месяца, которые они были вместе, они буквально не отрывались друг от друга. И внезапно она заболевает и умирает буквально за пару дней. Ее врач рассказал мне, что она была беременна.

— И ты думаешь, что ее убил герцог Максис? Почему? Зачем ему это?

— В этом деле много непонятного… Единственный мотив, который можно предположить, который очевиден, золото. Герцог получил золото Иллины, а заодно и ее земли с доходом от них, и она стала ему больше не нужна. Но он не выглядит довольным, Гленард. Напротив, Гленард, он подавлен этим. Подавлен абсолютно.

— Тогда почему ты считаешь убийцей его?

— Я не могу сказать, что я так считаю. Но народ уверен в этом. Пять жен герцога умирают, одна за другой, при странных обстоятельствах. С первой женой, Мэделиной, они прожили двенадцать лет, родили двух дочек — Риджену и Сабрину. Она умерла от болезни. Герцог скорбел, но через два года женился снова на Эдите, красавице-баронессе из Зведжина, племяннице герцога Алджиса ан Зведжин. Через полгода случился несчастный случай на охоте. Егерь не уследил за дочками герцога, и их обеих разорвал горный медведь. Максис горевал страшно, но беременность Эдиты чуть успокоила его. Однако через месяц Эдиту нашли с перерезанными венами рук. Причин для самоубийства не было. По крайней мере, очевидных.

— Расследование было?

— Только поверхностное. Признали, что герцогиня обладала неуравновешенным характером, который наложился на сложности беременности.

— И что дальше?

— Через два года герцог женится на глареанской баронессе Паулине. Через три месяца ее находят обнаженной в постели с таким же обнаженным слугой герцога. Оба заколоты кинжалами. Вроде бы, они вонзили кинжалы друг в друга. В комнате были следы какого-то странного ритуала — свечи, непонятные письмена, разбросанные ветки и листья, мертвые кролики и вороны, кровь. Всё очень странно и страшно. Расследование проводилось, обыскали весь замок, но ничего подозрительного не нашли, и никакой вины герцога не установлено.

— А четвертая жена?

— Еще через год. Графиня Лорена, отсюда, из Хортии. Умерла через полтора месяца от скоропостижной болезни. И вот теперь еще и Иллина по точно такой же причине. Была еще баронесса Дэйна, еще до Лорены, но она умерла еще до свадьбы. Тоже по причине болезни. Впрочем, это было во время Багряной весны, тогда многие умирали, этому не придали значения.

— Что говорят люди?

— Шепчутся, что барон, дескать, не в себе. Сумасшедший, если говорить прямо. Что временами на него находит затмение, и он убивает своих жен. Кто-то даже говорит, что он только на людях добрый с ними, а наедине уводит их в подвал, где пытает, мучает и убивает. Говорят, что он платит нам и гарнизону, чтобы мы покрывали герцога, выдавая все смерти за несчастные случаи. Еще говорят, что герцог по ночам превращается в летучую мышь, прилетает в город и пьет кровь детей, от чего они умирают. Вариант той же истории — он прилетает к молодым красивым девушкам, усыпляет их и забирает не только их кровь, но и их девственность. Говорят также, что в предгорьях, в деревнях, живут страшные ведьмы, которые похищают людей, околдовывают их и привозят в замок герцогу, где он пьет из них кровь.

— Интересно… — Гленард усмехнулся. — Фантазия у людей богатая. А что, люди действительно пропадают?

— Это самое интересное, Гленард. Похоже, что да, действительно пропадают люди из предгорных деревень. Не знаю, ведьмы там какие-то завелись или еще что-то, но куда-то деваются и молодые парни, и девушки. Естественно, в головах у народа всё перемешивается, и вот уже во всём обвиняется герцог. Шутки шутками, Гленард, но дело идет к восстанию. Народ у нас горячий и не слишком умный, если честно. Чуть что, готовы глотку обидчику перерезать. Они разогреты этими слухами. Одна искра, и они пойдут жечь Красный замок. Взять его они, конечно, не возьмут, но тогда их гнев выльется на улицы Аркентара. Будут погромы, пожары и смерти, Гленард. Много смертей.

— Я понимаю, — Гленард задумчиво покачал головой. — Ситуация нехорошая. Итак, я вижу, что у нас целых два дела. Хорошо, что нас здесь четверо. Крейган и Миэльори, вы отправитесь на юг, в предгорья, искать местных ведьм и выяснять, что стало с пропавшими людьми.

— Стоит ли беспокоиться, Гленард? — усомнился полковник Леонис. — С этим мы сами можем разобраться.

— Понимаешь, всё не так просто. Это строго между нами, но люди пропадают не только здесь. По всему морскому побережью приходят сообщения о пропажах. Вдали от моря мы пока такого не встречали, но если это появилось и здесь, это может появиться и в Квитине, и в Танферране, и в Плодэне, и черт его знает, где еще. Мы пока не можем напасть на след. Вдруг, что-то здесь нам поможет?

— Тогда да, конечно. Я понимаю.

— Мы сами вдвоем с Галхаром отправимся в замок. Скажем, что это простая инспекция приграничных герцогств. Я еще раньше написал письмо герцогу, поэтому он должен нас ждать. Я не хочу пока делать никаких выводов и предположений. Осмотримся на месте, поговорим с герцогом, поговорим со слугами. Поживем несколько дней в замке. А там как раз Крейган и Миэльори вернутся с информацией, и будем решать. Мне не нравится то, что происходит в семье герцога. Возможно, конечно, что это страшное и трагическое совпадение. Но это может оказаться и чем-то еще — от какого-то проклятия до действительно скрытой второй, чудовищной, натуры герцога или кого-то из его окружения. Столько смертей в одной семье — это, безусловно, странно.

— Хорошо, Гленард. Мои стражники постоянно будут поблизости от замка на всякий случай. Вот здесь, на ферме, — полковник постучал пальцем по карте на стене. — Мы помогли как-то семье крестьянина, он рад помогать нам. Если что, мы сможем быстро прийти на помощь.

— Спасибо, Леонис. Надеюсь, что это не понадобится. Как вам королевская кровь, друзья?

— Очень вкусно, — ответил Крейган. Миэльори и Галхар согласно кивнули.

— Ну, и отлично, — Гленард встал. — Тогда, в путь.

Герцог Максис ан Хортия был пьян.

По словам Латия, его стюарда, он находился в этом состоянии уже много дней, благо обширнейшие винные погреба замка Аркентар это позволяли. Гленард нашел герцога сидящим в одиночестве за огромным обеденным столом в главном зале донжона замка. Перед герцогом стояла всего одна свеча, большой кувшин и серебряный кубок, до краев наполненный вином. Герцог молча всматривался куда-то в темно-кровавые винные глубины. Двое слуг замерли у колонн позади герцога, опасливо поглядывая на него.

— Ваша светлость, — Гленард сел напротив, не дожидаясь приглашения, Галхар остался стоять за его спиной. — Я барон Гленард ан Кратхольм, Великий Инквизитор Империи и командир Тайной Стражи Императора. Я писал вам письмо.

Герцог поднял на него глаза и с минуту молча смотрел, пытаясь сфокусировать взгляд. Выглядел он нехорошо. Лицо испещрено глубокими морщинами. Спутанные сальные длинные волосы, когда-то темные, а теперь почти седые. Красные слезящиеся глаза. Тонкая бледная кожа чуть желтоватого оттенка. Руки и губы дрожали. Стюард Латий успел рассказать Гленарду, что до смерти герцогини Иллины этот разбитый старик был полным жизни активным мужчиной, уже немолодым, но еще сильным и веселым. Сейчас Гленард видел перед собой развалину, которая одной ногой и сама была в могиле.

— Барон Гленард… — наконец, выдавил из себя герцог. — Как же, как же, помню. Сче… Сщемп… С чем пожаловали?

— Я совершаю инспекции приграничных герцогств, ваша светлость. С целью удостовериться, что границы Империи надежно охраняются и выявить места, где такую охрану надлежит усилить. Я посчитал необходимым нанести вам визит вежливости, раз уж я оказался на ваших землях, ваша светлость.

— Ах, ос-ставьте, барон… — герцог махнул рукой, едва не сбив кубок. — Будто я не… не знаю, зачем вы здесь. Я не дурак. Я з-знаю все слухи, которые обо мне… Которые обо мне ходят. Говорят… Говорят… Даже, вон, мои слуги за моей спиной. Шепчут, шепчут, шепчут… Все считают, что я ее убил. Иллину… И Лорену… И Паулину… И Дэйну… И всех… Всех… Всех!

Слезы потекли по его лицу. Он вытер их, высморкался в рукав и залпом выпил вино из кубка. Слуга тут же подбежал и наполнил кубок из кувшина снова.

— В-вы, ваша… Ваша милость, приехали меня посадить. В тюрьму, — герцог развел руками. — Что ж, сажайте. Вот он я…

— Так это действительно вы их убили? — Гленард смотрел в глаза герцогу.

— Нет, — герцог яростно замотал головой. — Нет. Нет. Не я. Но какая разница, барон? А? Какая разница? Все считают, что убил я… Ну, и пусть. Их это не вернет. И вот вы, я вижу, тоже считаете. И они… Они все… Я проклят, барон, проклят! — он стукнул кулаком по столу, все вздрогнули. — Да… Проклят. Я последний из своего рода… Я позор своего рода, ваша милость! Позор… Вот он я, позор, значит… Берите меня, ведите в тюрьму. Пусть так. Может, хоть это снимет проклятье с моего дома. Все… Они все умерли, ваша милость… Их призраки до сих пор меня беспокоят… Щаз, тока… Толь-ко допью… И заковвв… Заковывай… те… Меня…

Он вдруг зарыдал и рухнул лицом на стол, опрокинув кубок. Вино потекло по столу, растекаясь темной кровавой лужей. Герцог рыдал, обхватив голову руками, а потом вдруг захрапел.

— Отнесите его в спальню, — скомандовал слугам появившийся из тени стюард Латий. — Прошу прощения, ваша милость, за своего господина. Он тяжело переживает смерть жены. Мы все тяжело переживаем, но его светлость особенно. Госпожа Иллина оставила след в наших сердцах. Мы все успели полюбить ее за то недолгое время, пока она жила здесь.

— Как она умерла, Латий? — Гленард встал.

— Разве вы не знаете, ваша милость?

— Знаю, но мне хотелось бы это услышать от того, кто был здесь. Вряд ли герцог сейчас в состоянии мне это рассказать.

— Конечно, ваша милость. Ее светлость поехала на конную прогулку утром месяц назад. Было холодно, но ей хотелось подышать свежим воздухом. Мы понимали, с учетом ее положения, все уже знали о ее беременности. Мы все так радовались… Она вернулась веселая и бодрая, позавтракала, а потом внезапно почувствовала себя нехорошо. Прилегла, потом впала в жар, в лихорадку. С каждым часом становилось всё хуже. К вечеру она впала в забытье, а через два дня умерла, не приходя в сознание. Доктора считают, что она простудилась на прогулке, а ее организм не выдержал, с учетом ее положения. Трагедия, несчастное стечение обстоятельств, ваша милость.

— Кто готовил завтрак? Был кто-то новый на кухне?

— Нет, ваша милость. Повара у нас все те же. Если вы говорите об отравлении, то это маловероятно. Она завтракала вместе с его светлостью, ту же еду ели и мы, и доедали слуги на кухне. Никто ничего подобного не испытал. Всё было хорошо.

— Мне хотелось бы потом поговорить и с поварами, и со слугами, если вы не возражаете, Латий.

— Конечно, ваша милость. Вы желаете остаться в замке? Я прикажу подготовить комнаты для вас и для господина Галхара.

— Да, Латий. Если не возражаете, я бы пожил здесь несколько дней. Мне хочется помочь герцогу, прежде чем я отправлюсь на инспекцию границ. Возможно, разговоры со мной помогут его светлости облегчить груз на его душе. Кроме того, не скрою, Его Величество обеспокоен происходящим здесь и просил меня узнать больше о случившемся.

— Конечно, ваша милость. Я понимаю. Вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете, если только его светлость не будет против. Насколько я понял то, что он говорил, он не против. Я прикажу подготовить комнаты. И, ваша милость…

— Да?

— Если позволите, неофициально… Мы все очень любим герцога. Он хороший господин, добрый человек с очень сложной судьбой. Ему пришлось перенести много страданий и разочарований, он этого не заслужил. Возможно, здесь действительно происходит что-то странное, чего ни он, ни мы понять не в состоянии. Если вы сможете помочь ему… Это было бы просто замечательно. Вдруг, вы сможете разобраться в причинах?..

— Он говорил про проклятие. Вам что-нибудь об этом известно?

— Нет, ваша милость. Он иногда говорит об этом, но ничего конкретного.

— Знаете, кто мог его проклясть?

— Нет, ваша милость. Я не уверен, что такое проклятие вообще существует. Просто, когда случается череда таких трагических событий, невольно начинаешь думать о причинах. И проклятие — это одна из самых очевидных причин. По крайней мере, люди так думают.

— Вы правы, Латий, люди так думают. Спасибо вам.

— Спасибо вам, ваша милость. Дайте мне десять минут, чтобы подготовить комнаты. Я пришлю за вами.

— Хорошо.

— Что думаешь, Галхар? — Гленард, подойдя вплотную к стене со свечой в руке, с интересом разглядывал огромные гобелены, изображавшие батальные и пасторальные сцены.

— У герцога очень темно в душе. Но это тьма боли и отчаяния, не та тьма, которая бывает у убийц. Я не вижу в нем убийцу. Но нужно учитывать, что если он душевнобольной, и у него в голове расстройство из числа тех, когда его сознание замутняется, и проявляется какая-то другая личность, то я не почувствую это до той поры, как такое помутнение случится.

— Будем внимательно за ним следить. А стюард Латий?

— Он был искренен с нами. Он действительно беспокоится за герцога, и ничего не знает о том, что случилось с Иллиной. У него есть свои тайны, конечно…

— А у какого стюарда их нет? — усмехнулся Гленард.

— Да, возможно, он где-то немного нечист на руку. Но он предан герцогу, и искренне хочет ему помочь. Странно всё это, Гленард.

— Что именно?

— Вокруг так красиво: поля, виноград, оливы, пальмы. Никогда не видел таких чудесных растений и цветов. Замок и город сами по себе очень красивы и богаты. Но здесь, внутри, чувствуется какое-то мрачное ощущение. Трагическое, жуткое, ужасное. Какая-то постоянная угроза. Может, конечно, это из-за полутьмы и поведения герцога… Или просто я сам себя накручиваю, зная о том, что здесь случилось.

— Я понимаю, о чем ты. Я тоже чувствую что-то подобное. Ладно, разберемся. Первый раз, что ли?

— Надеюсь, Гленард.

— Пойдем отдыхать, Галхар. Будем разбираться. Утро вечера мудренее.

 

Глава XXVIII

4 день III месяца 579 года

Герцогство Хортия. Замок Аркентар.

Гленард проснулся чуть позже полуночи.

В комнате было темно. Свет полумесяца едва проникал сквозь узкое окошко. Гленард лежал, не двигаясь, стараясь понять, что его разбудило. Какой-то странный звук? Шепот? Движение воздуха?

Он прислушался. В комнате было тихо, но ему послышался какой-то шорох в коридоре. И плач? Да, женский плач, очень далеко, но на этом же этаже.

Гленард осторожно поднялся, нащупал ножны с саблей и направился к двери. Открыв ее, вышел в коридор, ступая босыми ногами по холодным камням. Кажется, шепот. Плач. Женский смех. Где-то в другой стороне коридора, где находится спальня герцога. Неужели герцог заглушает свою боль не только вином, но и обществом служанок?

Гленард осторожно пошел вперед, стараясь ступать неслышно, аккуратно перемещая вес с одной ноги на другую. Снова женский смех. И шепот, шепот. Но он слышится не из спальни герцога. Как будто отовсюду вокруг? С разных сторон…

Гленард осторожно толкнул дверь, она оказалась не заперта. Герцог спал. Его храп глухим рокотом разносился по комнате. Никаких следов женщин, кем бы они ни были.

Смех раздался из коридора. Гленард вернулся обратно. Вдруг в противоположном конце прохода, недалеко от спальни самого Гленарда, мелькнул огонек свечи. Он положил руку на эфес сабли и медленно, осторожно пошел к свету колеблющегося огонька.

Снова шепот. Он, кажется, усилился. Быстрый, быстрый шепот, прерывающийся истерическими всхлипами. Но слов не разобрать. И снова плач — откуда-то из конца коридора, где виднеется уже почти погасший огонек. Гленард пошел вперед.

— За что? — вдруг явственно произнес женский голос, буквально над ухом Гленард. Он нервно дернул саблю из ножен и отшатнулся, оборачиваясь.

Ничего и никого вокруг.

Он снова убрал саблю в ножны пошел дальше. Почти дошел до конца коридора, когда огонек вдруг исчез. Снова всхлип. Гленард подошел к месту, где был огонек, осмотрелся. Здесь коридор кончался, обрываясь у лестницы, ведущей вниз. Он присел и осмотрел пол. Никаких следов свечи или лампы. Никаких следов людей.

Снова шепот. Гленард поднялся, обернулся и замер. В другом конце коридора, рядом со спальней герцога, он увидел женскую фигуру в длинном белом платье. Волосы женщины были темными и закрывали ее лицо. Гленард видел только ее платье, колышущееся, словно на ветру. Странно, в коридоре почти не было движения воздуха.

Гленард собрался с мыслями и направился к женщине в конце коридора, не снимая руки с эфеса сабли.

— Почему я? — грустно спросила женщина, когда Гленард прошел примерно половину расстояния до нее. Едва он сделал еще шаг, как фигура колыхнулась, развернулась и исчезла.

Он бросился вперед, сознавая, что это, наверное, глупо. Остановился там, где стояла она, у двери в спальню герцога. Осмотрелся, снова заглянул в спальню владельца замка. Без изменений. Прошел вперед. Здесь коридор заканчивался небольшим расширением с окном в стене, но никаких очевидных возможностей скрыться отсюда Гленард не видел. Разве что, она вылезла в окно на голую стену. Или превратилась в птицу и улетела. Впрочем, зачем призракам во что-то превращаться? Для очистки совести он выглянул в окно, но ничего подозрительного не заметил.

Гленард пошел обратно в свою спальню. Снова шепот. На этот раз он разобрал несколько фраз: «Ты чужой… Уходи…». И через некоторое время: «Мне больно… Холодно…».

Ну, конечно, — вспомнил Гленард, — герцог сказал, что призраки его жен его до сих пор беспокоят. Тогда Гленард принял это за фигуру речи, но, похоже, здесь действительно есть что-то, что беспокоит герцога.

Гленард вернулся в свою комнату, закрыл дверь и сел на кровать, раздумывая, что делать дальше. С призраками ему сталкиваться раньше не приходилось. Честно говоря, он в них вообще не верил, хотя в вечерних солдатских байках у костров и не такое можно было услышать. И, тем не менее, что-то он видел. Что-то он слышал. Разыгралось воображение? Вряд ли, не тот еще возраст. Чем-то его опоили? Возможно. Впрочем, скромный ужин с вкусным вином не вызвал подозрения ни у него, ни у Галхара. Наркотический дым в воздухе? Гленард читал о таком, но никаких характерных запахов в воздухе не чувствовалось.

Хорошо, если предположить, что призраки на самом деле есть. Это не укладывается в голове, но эту теорию тоже стоит рассмотреть. Опасны ли они? Пока ничего плохого ни ему, ни, кажется, герцогу они не сделали. Только, кажется, предупреждали и жаловались. Да и вообще, что могут бесплотные призраки сделать человеку, кроме испуга?

Интересно, а заколдованная альвийская сабля с ними справится? Если Эллеанару вообще подвергалась какому-то волшебству, в чем Гленард сомневался. Все необычные свойства его оружия могли объясняться составом металла.

Похоже, нам недостает информации. А если информации мало, значит, надо ее собрать.

Гленард поднялся, не спеша надел штаны, обмотал ноги портянками и натянул сапоги. Накинул дублет, застегнул пояс, пристегнул к нему ножны с саблей. Что ж, нужно осмотреться поподробнее.

В коридоре было тихо. Шепот исчез. Гленард еще раз прошел до конца коридора, заглянул в спальню герцога — ничего не изменилось. Внимательно осмотрел пол и стены там, где исчезла женщина, ничего не заметил. Снова вернулся по коридору к лестнице. Услышал за спиной смешок, резко обернулся, но никого не увидел. Замер на минуту, прислушиваясь, но ничего больше не услышал.

Он подумал, не разбудить ли Галхара. Варх мог что-то почувствовать. Потом решил не беспокоить его и сперва осмотреться самому.

Гленард спустился вниз, прокрался по пустынному темному главному залу, внимательно вглядываясь в тени за обрамляющими его по периметру колоннами. Заглянул в кабинет герцога, в оружейную, на кухню — везде было тихо и пустынно.

Он вышел на улицу, чем немало перепугал пару стражников, стоявших рядом с входом в донжон и передающих друг другу большой кувшин с вином. Когда все успокоились, посмеялись, Гленард не стал отказываться от предложенного ему глотка кисловатого, но не такого уж и плохого вина.

— Вы слышали что-нибудь необычное? — Гленард вернул кувшин стражнику. — Шепот, смех, плач?

— Вы про мороков, ваша милость? А то, как же… Слышали, сталбыть. Почитай каждую ночь. То скребется кто, то вздыхает, то плачет, то шепчет, а то и всё сразу. Говорять, бабу мертвую здесь видели. Я не видел, врать не стану, но Аппис, дружок мой, говорит, что видел, значить. Платье белое развевается, волосы черные, рожа синяя, а глаза красные, горящие. Герцог-то, значить, тоже их видел. Теперь каждый вечер перед сном вусмерть упивается, чтобы они его, значить, не беспокоили.

— Откуда они приходят?

— Да кто их знаеть-то… Отовсюду.

— Призраки похожи на кого-то конкретного?

— Не скажу, ваша милость. Я сам здесь не так давно. Но Аппис, который бабу видел-то, значить, говорит, что похожа сильно на женку герцогскую первую, Мэделинку, сталбыть. Он здесь всю жизнь служит, знал ее…

— Понятно. Ну, спасибо за вино, друзья. Пойду еще осмотрюсь.

— Вы там осторожнее, ваша милость. Хто их знаеть, этих мороков-то…

— Спасибо, буду осмотрителен.

Итак, призраки, или что бы то здесь ни было, не плод воображения Гленарда. Их видят и другие. Призрак женщины, описанный стражником со слов своего друга, похож на то, что видел сам Гленард. Синего лица и красных глаз Гленард не рассмотрел, но он был далеко. Да и такие подробности вполне могут быть плодом фантазии этого Апписа.

Как бы то ни было, что-то тут происходит, и у этого может быть два объяснения. Первое: что-то плохое случилось с Мэделиной и она теперь в виде призрака навещает герцога и замок, ища возмездия. Возможно, приводит с собой призраки своих дочерей или призраки других жен герцога. Впрочем, а не стал ли призрак Мэделины виновником скоропостижной смерти всех последующих жен герцога Максиса? Что если это она помогла отправиться на тот свет Эдите, Паулине, Дэйне, Лорене, а теперь и Иллине? И как тогда с ней бороться? Докапываться до причин ее смерти? Герцог явно что-то знает, чувствует свою вину. Пытаться успокоить призраков? Интересно, как? Ни талантом, ни знаниями борца с потусторонними пришельцами Гленард не обладал.

Второе возможное объяснение: кто-то играет роль призраков, пытаясь свести герцога с ума или напомнить ему о чем-то. Объяснение самое логичное, особенно с учетом того, с чем Гленарду приходилось сталкиваться за последний год. Но как им удается так появляться и исчезать? Как удается создавать ощущение, что тебя окружает шепот и голоса, смех и плач?

Надо бы расспросить этого Апписа или самого герцога, когда это всё началось. Да и вообще надо собрать больше информации.

Гленард вернулся в донжон. Снова пройдя по пустынному залу — глухой звук шагов многократно повторялся эхом, отражаясь от стен, колонн и потолка — он спустился вниз, в подвалы. Подвал с продуктами был заперт. А вот винный погреб был открыт, и его никто не охранял. Не удивительно, что у стражников так легко оказался кувшин с вином. Вообще, кажется, что и местные слуги, и местная стража порядком расслабились без присмотра вечно пьяного герцога.

Гленард осмотрел подвалы, снова прошел по этажам, внимательно присматриваясь к деталям, но так ничего и не обнаружив.

Наконец, решил вернуться к себе в спальню. Войдя в комнату, резко остановился, почуяв знакомый запах. Сработал многолетний рефлекс — обнаженная сабля тут же оказалась в руке. Пахло свежей кровью.

Гленард осмотрелся, не двигаясь, прислушался. Никого. Ни движений, ни шепотов. Принюхался — кровью пахло от кровати. Осторожно обошел комнату вдоль стены, вгляделся в постель.

Так и есть. Большое темное пятно на белых простынях.

Гленард осторожно приблизился, постоянно ожидая нападения из засады. Пусть в комнате никого и не было, но кто его знает…

Провел пальцами по пятну, почувствовал влагу. Поднес пальцы к лицу, осмотрел, обнюхал. Кровь. Еще не свернулась, но уже не теплая. Ее взяли несколько часов назад, но разлили здесь недавно.

Кто это мог сделать? Призраки? Но кровь материальна, а они нет. Или?..

Если не призраки, если это те, кто только изображает призраков, то это возможно и объяснимо. Зачем? Хотели запугать, вынудить уехать. Глупо, конечно, надеяться испугать таким, но показывает, что те, кто это сделал, не знают ни Гленарда, ни Тайной Стражи.

В любом случае нужно будет потолковать и с герцогом, и с его слугами. И запирать на ночь дверь. Кто их знает, на что они способны. Сегодня просто кровью постель облили, завтра захотят Гленарда во сне чем-нибудь пырнуть…

Самое обидное, что, похоже, сегодня поспать не удастся. Не спать же в этой луже крови…

Гленард убрал саблю в ножны, подошел к окну и вгляделся в темное небо.

— Призраки? — герцог Максис был трезв и мрачен. — Вы тоже их слышали, ваша милость?

— Не только слышал, но и видел, — Гленард прожевал кусок сыра. — Прямо у двери вашей спальни. Высокая женщина с темными волосами в белом платье, а потом она исчезла.

— Да, это она, — герцог мрачно уставился в тарелку. — Я тоже ее видел. Но слышу я несколько голосов. Я слышу всех своих жен. И они говорят мне такое, что знаю только я и они.

— Они что-то делают, кроме этих разговоров, ваша светлость? Нападают? Угрожают?

— Угрожают иногда. Но нападать — такого никогда не было. По крайней мере, на меня. Так, иногда падают какие-то предметы, разбиваются горшки или кувшины.

— Кто-то залил кровью мою кровать этой ночью, ваша светлость.

— Да вы что? — изумился герцог. — Нет, такого раньше никогда не было.

— Вероятно, призраки или кто бы это ни был, хотели меня напугать и заставить покинуть замок. Это у них не получилось. Напротив, они пробудили мой интерес разгадать загадку до конца.

— Откуда взялась кровь? Она человеческая?

— Сержант Галхар утверждает, что, скорее всего, свиная. Он в таких вещах разбирается. Кровь была довольно свежая, но уже остывшая. В замке вчера забивали свинью?

— Латий? — герцог обернулся к стоявшему неподалеку стюарду.

— Да, ваша светлость. Свинью вчера действительно забивали. Кровь собирали, чтобы сделать кровяную колбасу. Я проверю, не пропала ли она или ее часть.

— Интересные призраки, — Гленард отрезал кусок яичницы, — смогли взять кровь, пронести ее через ползамка и разлить на моей кровати.

— Кто знает, на что способны обитатели потустороннего мира? — герцог пожал плечами.

— Вы, как будто, не удивлены, ваша светлость. Вас не удивляют призраки?

— То, что для вас новость, ваша милость, для меня обычное дело вот уже много лет. Чему удивляться…

— Когда появились призраки?

— Я стал слышать шорохи и голоса незадолго до гибели моей второй жены, Эдиты. С каждым годом они появлялись всё чаще, говорили всё больше. В последние годы я стал иногда ее видеть.

— Кого ее?

— Мэделину. Я не вижу ее лица, но узнаю ее фигуру, ее волосы. Она появляется и исчезает. Иногда мелькает во дворе, иногда в коридоре, иногда, когда я совсем напьюсь, появляется даже в моей спальне. Она никогда не подходит, только смотрит на меня, ждет, пока я начну просить прощения и исчезает.

— Просить прощения за что, ваша светлость?

— Ох… — герцог тяжело вздохнул.

Гленард ждал.

— Ладно, — герцог махнул рукой. — Дело давнее… Мне всё равно немного осталось, а вы, ваша милость, и так за мной приехали. Пусть лучше вы от меня узнаете, чем от кого-то еще. Я любил Мэделину. Она была настоящей южанкой: красивая, гордая, горячая до невозможности. Во всём — и в постели, и в ссорах. Любила заставлять меня ревновать, выводить меня из себя. Мы ссорились, ругались, били посуду, хватались за ножи, оба, заметьте, но потом оказывались в постели и всё забывалось после очередной бессонной страстной ночи. У нас подрастали две дочери, и Мэделина забеременела в третий раз. И тут у нее совсем испортился характер. Я любил ее безумно, старался ей во всем помогать, но она меня изводила и изводила по любому поводу. Я не оправдываюсь, ваша милость, но хочу, чтобы вы полностью понимали обстановку и причины.

— И что случилось?

— Я устал, напился. Она снова начала меня изводить, била по самому больному, дошла до того, что заявила, что ее ребенок не мой. Хоть я и точно знал, что она сказала это, лишь чтобы меня позлить, в тот раз я сорвался… В тот раз мы не смогли вовремя остановиться, и кровать не успела нас помирить. Я избил ее. Сильно, жестоко. Прямо на глазах у прибежавших на шум дочерей — они так и не смогли меня простить до самой своей гибели. Я никогда не бил жен, никогда до и никогда после. Раньше мы доходили лишь до криков, разбитой посуды, сломанной мебели и, максимум, легких толчков и хватания за руки. А тогда… Мэделина потеряла ребенка, и сама от этого так и не оправилась. Она умерла в горячке через две недели. Всем сказали, что причиной смерти стала внезапная болезнь. Кто поверил, кто не поверил, слухи ходили… Но постепенно всё сошло на нет. Это юг, ваша милость, здесь такими ссорами и таким их исходом никого не удивишь, ни в крестьянских лачугах, ни в герцогских замках. Формально, по закону, после того, как она сама заявила о своей неверности, пусть и в пылу ссоры, я имел право ее убить. Я не оправдываюсь, мне нет прощения, барон Гленард… Просто хочу, чтобы вы понимали, почему этот случай не привлек ничьего особого внимания тогда. Если бы не это проклятие, никто бы о нем сейчас и не вспоминал…

— Проклятие, ваша светлость?

— Я пришел ее навестить. Она лежала бледная, как мертвец. Черные волосы разметались по белой подушке. Щеки впали, губы посинели, глаза слезились, лоб был покрыт испариной. Я ужаснулся — она была лишь тенью той красавицы, которую я любил. Я упал на колени перед ее кроватью, схватил ее за руку, умолял ее простить меня. Говорил, что она поправится, что всё будет хорошо, что мы еще будем счастливы с ней. И тогда она сказала, я помню дословно, как сейчас: «Никогда ты не будешь счастлив. Ни с одной женщиной тебе не жить. Все умрут, как и я. Не будет у тебя ни детей, ни внуков, ни счастья, ни радости в жизни. Будь ты проклят, Максис». Она закрыла глаза и потеряла сознание. Больше она в себя не приходила, умерла меньше, чем через сутки. Так и получилось, всё, что она говорила. Сначала доченьки мои, Риджена и Сабрина, потом Эдита, Паулина, Дэйна, Лорена, Иллина… Одна за другой. Все до единой. Я думал, прервется это проклятие, каждый раз надеялся, что это всего лишь слова, глупые слова умирающей измученной женщины. Но сами видите, ваша милость… Иллина знала о проклятии, но не верила в него. Смеялась над ним, обещала сделать меня счастливым. Я поверил ей, просто воспрял духом, ожил… И вот, она теперь тоже мертва.

— Кто еще был там, когда Мэделина вас прокляла, ваша светлость?

— Только дочки и пара слуг. Никто никому ничего не сказал, если вы об этом, я позаботился. Слухи о проклятии стали ходить уже сильно позже, после Лорены. Да я уже и не скрывал ничего к тому моменту…

— Но, как я понимаю, Эдита и Паулина погибли не от болезни? Они покончили с собой.

— А какая разница, ваша милость? Если моя жена внезапно и без каких-либо причин решает лишить себя жизни, разве это не укладывается в проклятие? Ни Эдиту, ни Паулину я не бил. Даже голос не повышал на них, научен горьким опытом, уж поверьте мне. Они любили меня, я любил их. Мы даже не ссорились почти. И тут одна вскрывает себе вены, а вторую убивает ее любовник во время какого-то странного жуткого ритуала. Да чертовщина какая-то! Никто никогда даже не видел их с этим пацаном вместе. Ничто не обличало ни в нем, ни в Паулине любовь к тайным обрядам — никаких странных книг, никаких символов, татуировок, ничего. Но ведь случилось же…

— Вы не думаете, ваша светлость, что их могли убить?

— Я мог бы заподозрить это с Паулиной, ваша милость. Но все остальные умерли сами. Даже Эдита сама перерезала себе вены в закрытой изнутри комнате. Я понимаю, вы ищете причину, на то вы и Великий Инквизитор. Но вот она вам причина, на поверхности. Проклятие Мэделины, в нем вся история берет начало. Если бы я был посильнее духом, так давно уже последовал бы по пути Эдиты. Но я слаб, поэтому просто упиваюсь вином, чтобы забыться. Надеюсь, вскоре оно меня-таки убьет. Или Его Величество меня казнит раньше. Я всё-таки виновен в гибели этих несчастных женщин. Причиной их гибели является проклятие Мэделины, а причиной проклятия являюсь я. Везите меня в Рогтайх, барон. Заприте меня в самое глубокое подземелье и рубите мою голову. Вы в своем праве, я отдаю себя в ваши руки.

— Давайте подождем с этим пока, ваша милость, — Гленард задумчиво покачал головой и сделал глоток вина. — Сомневаюсь, что убийство путем создания причин для проклятия может стать причиной вашей казни. Возможно, у Его Величества были бы вопросы к наложившему проклятие, но ее светлость уже невозможно привлечь к суду. По крайней мере, в нашем мире. Если позволите, мне хотелось бы во всем получше разобраться. Вы не возражаете, если мы с моим коллегой поживем в вашем замке несколько дней, осмотримся, поговорим со слугами? Какой бы ни была причина этих событий, нужно что-то делать и с призраками, и с проклятиями. Даже если мы с Галхаром сами ничего не сделаем, собранная нами информация может потребоваться тому, кто придет после нас. Я честно скажу, ваша светлость, что у нас нет опыта изгнания призраков и снятия проклятий. Однако если мы придем к выводу, что призраки в замке реальны, и они вызваны проклятием Мэделины, то, клянусь вам, мы найдем лучших специалистов по борьбе с такими явлениями во всей многомиллионной Империи и привезем их к вам. Ваше спокойствие — это спокойствие Хортии. А спокойствие Хортии — это спокойствие Юга и, в конечном счете, спокойствие всей Империи. Поэтому для меня чрезвычайно важно раскрыть причины этих событий.

— Конечно, ваша милость, чувствуйте себя, как дома. Живите, сколько хотите, если вас не смущает соседство моих мертвых жен и меня, старого пьяного дурака. Мой замок, моя еда, мое вино и все мои слуги в вашем распоряжении. Латий, распорядись, чтобы все слуги и стражники искренне отвечали на вопросы наших гостей, сколько бы они здесь ни пробыли. Барон, я не уверен, что вы нам поможете, но я искренне и от всей души благодарен вам за желание помочь. Об одном только прошу вас, будьте осторожны. Похоже, наши призраки вас невзлюбили. Вся эта жуткая история с кровью в постели… Будьте осторожны.

— Конечно, ваша светлость. Спасибо вам. Мы будем предельно осторожны. Посмотрим, что мы сможем сделать.

 

Глава XXIX

7 день III месяца 579 года

Герцогство Хортия. Замок Аркентар.

Легкий ветерок лениво шевелил плотные темно-зеленые листья апельсиновых деревьев. Поздним утром сидеть в маленьком садике во дворе замка Аркентар было чрезвычайно приятно.

Журчала вода, текущая из небольших фонтанов между деревьями по желобкам в каменных плитах пола, покрытых разноцветной керамической плиткой с изощренными геометрическими узорами. Журчание помогало отгородиться от шума города за стенами замка и сосредоточиться на своих мыслях. Солнце пригревало, но плотно высаженные деревья давали достаточно тени. Сейчас это было просто приятно, а летом станет настоящим спасением от жары и палящих лучей.

Гленард размышлял, неторопливо потягивая сладкое белое вино из большого бокала из зеленоватого стекла. За прошедшие дни он не узнал почти ничего нового. Крейган с Миэльори были по-прежнему на юге, в предгорьях. Галхар помог Гленарду опросить всех обитателей замка, но ничего действительно интересного им не рассказали. Те или иные странные звуки слышали почти все, некоторые видели и призраков, и таинственные огоньки. Порой что-то пропадало, что-то оказывалось не на своих местах.

Слуг в замке было много, и через какое-то время Гленард окончательно запутался в именах и лицах. Даже его отличная натренированная память начала давать сбои — одни показания накладывались на другие, но какой-то общей картины так и не получалось.

Кое-кто из слуг служил здесь достаточно давно, чтобы вспомнить и Мэделину, и Эдиту, и последующих хозяек. Их Гленард с Галхаром расспрашивали особенно тщательно. Но опять же — ничего существенного, кроме нескольких малозначительных деталей, не выяснили. Про проклятие Мэделины слышали многие, в его реальности, как и в реальности призраков, не сомневались. Впрочем, и не опасались. Народ на юге был суеверный, но не из пугливых. В призраков и в проклятие верили, но также верили и в то, что они угрожают исключительно герцогу и его женам, прошлым и будущим. Хотя в возможности появления будущих жен все обоснованно сомневались. Вряд ли после смерти Иллины во всей Империи найдется хоть одна благородная девушка, настолько безрассудная, чтобы быть готовой связать судьбу с проклятым герцогом.

Гленард, впрочем, не сомневался, что пара сотен тысяч желающих рискнуть нашлась бы в бедных кварталах крупных имперских городов, но, похоже, и сам герцог Максис решил наотрез отказаться от новых матримониальных планов, дабы не подкладывать под топор проклятия Мэделины новых безвинных жертв.

Как бы то ни было, но дальше выяснения мелких деталей они не продвинулись. И это было печально. Гленард ожидал найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему или, хотя бы, какие-то подозрения относительно насильственной природы смерти герцогини Иллины месяц назад, но всё было тщетно. Впору было опускать руки и отправлять гонца в Рогтайх с просьбой найти лучших экзорцистов, или как там называются эти охотники за привидениями…

Впрочем, стоило проверить еще одну идею, которая пришла Гленарду в голову прошлым вечером перед сном. Замок был старый, очень старый. Он, конечно, не раз перестраивался, но сам донжон сохранился еще с доимперских времен почти нетронутым. Тогда это был королевский замок, и Гленард смутно припоминал рассказы об огромном количестве интриг и заговоров, бытовавших вокруг королевского трона Хортии.

Возникла мысль — если замок строился в такой сложной обстановке, неужели в нем не сделали каких-то тайных ходов или скрытых убежищ? Он читал у кого-то, что герцогский замок в Магнаде, столице соседнего Глареана, буквально насквозь пронизан такими секретными коридорами и комнатами. Строились Аркентар и Магнада примерно в одно время и при схожих обстоятельствах. Так не стоит ли поискать секреты и здесь?

Можно было бы, конечно, измерить размеры стен и коридоров в поисках несоответствий, но это заняло бы немало времени. Проще было спросить у герцога. Что Гленард и сделал за завтраком.

Герцог Максис, однако, ему помочь не смог. Ночью он снова слышал и видел призраков, а потому с раннего утра уже был серьезно пьян. Заплетающимся языком он смог только сообщить Гленарду, что, дескать, что-то такое слышал в детстве, но подробностей не знает. Выпив еще бокал вина, посоветовал поискать старые описания или чертежи замка в замковой библиотеке. Кажется, там что-то такое было. Туда Гленард и намеревался отправиться после этого часика утреннего безделья и размышлений в тени апельсиновых деревьев.

Бокал почти опустел. Сзади подошла миловидная юная служанка с кувшином. Гленард улыбнулся ей и протянул бокал. Она улыбнулась в ответ и наполнила бокал золотистым белым вином. Гленард поблагодарил ее кивком, и девушка, скромно улыбаясь, тут же ушла.

Итак, что мы имеем после четырех дней расследования? Практически ничего. Мы не можем сказать, что герцог является убийцей. Ну, кроме Мэделины, но там всё неоднозначно с точки зрения закона. Достоверных улик или свидетельств о его причастности к остальным убийствам нет. Впрочем, мы не можем и исключить его из числа подозреваемых, потому что есть обоснованные подозрения в том, что он, мягко говоря, немного не в себе, и мог быть причастен к убийствам в моменты помутнения. Из всех этих смертей наименее подозрительными, кажется, выглядят только смерти его дочерей. Что там с ними случилось? Несчастный случай на охоте? Надо будет, кстати, не забыть расспросить об этом. Просто для общей картины.

Что еще у нас есть? Призраки, проклятия и, возможно, тайные ходы. Тайные ходы объяснили бы появление призраков, но не объяснили бы ни причин, ни того, кто это делает. Всё очень… Очень… Загадочно?.. Что-то ускользает. Во всей картине что-то… Чего-то… Не хватает?… Что это?…

Гленард почувствовал головокружение. Мысли путались. Какая-то пустота возникла внутри. Он почувствовал холод в руках и ногах — они словно задеревенели. Голова кружилась всё сильнее. Мысли скакали, как бешеные олени. В глазах двоилось, всё вокруг было как будто в прозрачной дымке. Он чувствовал только биение своего сердца — оно билось сильно, громко, словно хотело вырваться из груди. Звуки пропали, остался только какой-то то ли звон, то ли свист, что-то странное…

Вино! — догадался он. Яд. И, кажется, прозрение наступило слишком поздно. В глазах стремительно темнело. Всё тело расслабилось. Бокал выпал из руки и, ударившись о камень, разлетелся на мелкие осколки — звука Гленард не услышал. Он начал сползать с кресла на камень.

Что ж, это была хорошая жизнь… Жаль не успел… Последнее дело не раскрыто. Боги?.. Вселенная?..

В глазах окончательно потемнело. Он понимал, что лежит на плитах, которыми вымощен сад, но не мог ни пошевелиться, ни даже просто что-то увидеть и услышать. Мир стремительно уплывал вдаль. Он почувствовал, что его руки и ноги непроизвольно дергаются — судороги, агония. Из темноты перед ним выплыли три знакомых лица: Лотлайрэ, Миэльори, Артана. Чуть позже дети — Славий и Аэринн. Затем друзья — Славий, Крейган, Галхар, Роллен, Адельхарт, Донрен, Аллеран. И множество врагов, побежденных и поверженных — сколько же их было, неужели так много?

Всё окончательно уплывало в темноту. Сердце перестало рваться на волю и теперь почти не билось. Он пытался дышать, но уже не мог. Он почувствовал, что засыпает. Засыпает навсегда.

Где-то в глубине темноты вдруг появилась искорка. Она разгоралась и приближалась, пока не выросла в огромную спираль, состоящую из миллиардов звезд, похожих на переливающиеся под солнцем бриллианты. Вокруг спирали стояли, взявшись за руки три женщины. Снова они — Лотлайрэ, Миэльори, Артана. Они посмотрели на него и хором тихо и одновременно громогласно попросили — живи!

Он потянулся к спирали. Не рукой, руки давно не двигались, уже целую вечность. Потянулся всем своим существом, всей душой. И спираль потянулась к нему, вытягиваясь, касаясь его.

Гленарда охватил свет, свет бесконечный, свет вечный, свет прекрасный. Он закружился в этом свете, в этой спирали, а свет, огонь звезд, казалось, выжигал его насквозь. Гленард вдруг оказался во тьме, с альвийской саблей в высоко поднятой руке, а весь невероятный вселенский свет звездной спирали, ее огонь — горячий, бесконечный, всепоглощающий, влился в саблю, в клинок Эллеанару, а через него в руку Гленарда.

Вокруг падали звезды, рушились и создавались миры, вздымались горы и падали под натиском морских волн, возникали и высыхали моря, рождались и погибали целые цивилизации. А Гленард стоял в центре всего этого, в центре Вселенной, окруженный тремя взявшимися за руки женщинами, держа обеими руками высоко над головой клинок, на кончике которого крутилась огромная и пылающая звездная спираль.

И так было вечно.

Ослепительный свет ворвался в его мир. Он почувствовал — и это было уже прекрасно. Он почувствовал твердость и холод камня под своей спиной. Почувствовал прикосновения ветра к своим щекам. Почувствовал боль в кисти правой руки, слегка порезанной об осколки бокала при падении. Он не мог еще пошевелиться, в ушах по-прежнему шумело, перед глазами по-прежнему была пелена, но он дышал, чувствовал, и его сердце билось. Он был жив.

Постепенно возвращались слух и зрение. Оставалась непередаваемая слабость во всем теле, но он уже мог пошевелить немного и руками, и ногами. Вокруг испуганно толпились сбежавшиеся слуги.

Подскочивший Галхар присел и положил одну руку на лоб Гленарда, а вторую на его грудь в области сердца. Гленард почувствовал, как от рук варха по его телу разливается тепло, придавая ему сил.

— Ты меня слышишь, Гленард? — испуганно спросил Галхар.

Гленард попытался кивнуть. Язык его не слушался.

— Сейчас станет лучше, — пообещал варх.

И правда, стало лучше. Гленард не мог еще встать, но и видел, и слышал, уже совсем ясно. Только в глубине тела еще сохранялись холод и беспомощная слабость.

— Яд… — наконец, смог прошептать он. — Вино… Служанка…

— Я слышу, — кивнул Галхар. — Я попробую найти, кто это сделал. Ты еще не восстановился, но всё уже хорошо. Я не вижу опасности для здоровья. И это не я. Ты что-то сделал сам, чтобы нейтрализовать действие яда. Я только добавил тебе силы. Как ты это сделал?

— Вселенная… — Гленард улыбнулся бледными губами.

Галхар посмотрел на Гленарда с уважением.

— Мы перенесем тебя в твою спальню, — сообщил варх. — Ты будешь слаб еще пару дней, но потом восстановишься. Твой мозг и твои органы немного повреждены, но не существенно. Через некоторое время, думаю быстро, твой организм полностью излечит повреждения, особенно с моей помощью. И с помощью Вселенной, конечно.

— Хорошо.

Галхар улыбнулся, поднялся и принялся давать распоряжения слугам.

Под вечер Гленард уже чувствовал себя значительно лучше. Не настолько, чтобы самостоятельно встать с постели, но достаточно для того, чтобы вернувшиеся Миэльори и Крейган выглядели лишь слегка озабоченными, а не смертельно испуганными, как Галхар утром.

— Ну, что? Как там поживают ведьмы? — Гленард постарался улыбнуться.

— Так себе поживают, — альвийка криво усмехнулась, присев на край кровати Гленарда, — по причине их отсутствия.

— Что, во всем герцогстве не нашлось ни одной завалящей ведьмочки? — удивился Гленард. — Или, как их здесь называют, брухи?

— Ну, в деревнях, конечно, есть и травницы, и целительницы, но вот таких ведьм, брух, которых рисует народная молва, с колдовством, с тайнами, с похищениями людей — такого нет.

— Вот, и ведьмы тебе не те, принцесса, — усмехнулся Гленард. — Не дотягивают, видишь ли, до твоего уровня.

— Я предпочитаю товары высшего качества, а не подделки, — альвийка широко улыбнулась.

— Так что, слухи о том, что ведьмы похищают людей и скармливают их герцогу Максису — полная ложь?

— И да, и нет, Гленард, — Крейган покачал головой. — Люди действительно пропадают, и немало, но ни ведьмы, ни герцог здесь не при чем. По крайней мере, нам не удалось установить такую связь.

— Тогда что же происходит?

— Разное говорят. Говорят о том, что осенью и зимой по деревням ходили вербовщики. Нанимали молодых парней и девушек на работу в Глареане и в Аррикумме. Обещали золото, многие соглашались. Говорят о торговых караванах, то ли из Глареана, то ли из Квитина, то ли вообще их Кадира. Караваны шли на юг, за горы. Нанимали погонщиков, охранников, помощников. Неплохая возможность временной подработки.

— Тогда что не так?

— Люди должны были уже вернуться. Но никто не возвращается. Ни письма, ни весточки.

— Не удалось найти никого из этих вербовщиков или караванщиков?

— Нет. Это прекратилось месяц назад, как раз после смерти Иллины. Мы поговорили с владельцами трактиров и постоялых дворов. Они говорят, что все люди приходили незнакомые и дважды не возвращались. Что странно, потому как обычно торговцы одними маршрутами ходят. Так и привычнее, и безопаснее.

— Интересно…

— Думаешь, смерть Иллины может быть с ними связана? — Крейган выжидающе посмотрел на Гленарда.

— Не знаю… — Гленард задумался. — Может, и связана, хотя связь не очевидна. А может, те, кто за этим стоит, поняли, что смерть герцогини привлечет внимание Тайной Стражи к этому отдаленному краю, и лучше выждать немного. Если это так, то за всем этим стоят люди очень умные. И не исключено, что со связями в Тайной Страже.

— Может, отголоски махинаций Донрена? Может, кто-то из полковников?

— Кто знает… — Гленард вздохнул. — Хотя нам, Крейган, вообще-то, уже пора бы это знать. Нужно бросить все силы на это. Сразу же после возвращения в столицу.

— Ну, а что у вас тут происходит? — Миэльори обвела рукой комнату.

— Если коротко, призраки и проклятье, наложенное первой женой герцога, которую он и убил. А теперь это проклятье убивает остальных жен.

— Ты шутишь? — альвийка изумленно подняла брови. — На тебя такие истории не похожи.

— Ну, яд в вино мне не призрак подсыпал. А значит, очевидно, что, как минимум, какая-то часть происходящего имеет вполне материальное объяснение. Я описал Галхару служанку, которая подала мне яд. У него хорошая память, но он не вспомнил никого конкретного. Он поговорил со стюардом, Латием, и со многими другими слугами, но никто не смог сказать ничего определенного. Вроде, видели такую иногда, даже имя называют, то ли Сирена, то ли Марта, то ли Мэгги, но ничего не могут сказать.

— Странно, — удивилась Миэльори, — уж служанки-то своих всех должны знать. Они разве все не здесь живут?

— Примерно половина приходит из города. Слуг много, и меняются они довольно часто. Стюард Латий строгий, и выгоняет слуг за малейшую провинность. А недостатка в желающих служить в замке нет.

— Нужно следить за ними пристальнее.

— Согласен. Меня больше другое удивило. Уж стражники у ворот точно должны были узнать отравительницу. Она должна была как-то прийти, и как-то уйти. Но никто похожий не уходил, и не приходил. Откуда она взялась и куда исчезла? Значит, она живет в замке — но где она тогда прячется?

— Или в замке есть потайные входы и выходы, — подхватила альвийка. — Но в любом случае, нужно искать связь этой сучки со смертями жен герцога.

— Верно, принцесса, молодец, — похвалил ее Гленард. — Еще, конечно, возможно, что убийство не связано с герцогом Максисом и с нашим расследованием. Она могла быть, скажем, кадирским агентом, посланным специально, чтобы меня устранить. Или агентом герцога Стеррена. Перелезла через стену, а потом также выбралась обратно. Но это уже совсем маловероятно.

— Хотя и исключать нельзя.

— Нельзя. Мне пришло в голову, что всё было относительно тихо, не считая попыток припугнуть меня, до того момента, как я спросил у герцога про потайные ходы в замке. Я как раз собирался их поискать, когда меня попытались убить. Возможно, это означает, что я на правильном пути. Мне самому сейчас до библиотеки не добраться, я слишком слаб еще, даже руку поднять не могу, но вы сходите, поищите, посмотрите. Если что-то найдете, завтра обсудим, что делать дальше. А сейчас, прошу прощения, я бы немного поспал.

— Конечно, Гленард, — Миэльори поднялась. — Мы поищем.

— Поправляйся! — улыбнулся Крейган.

— Спасибо! До завтра! — Гленард тяжело откинул голову на подушку.

Он ждал. Прикрыв глаза, стараясь не шевелиться, выглядеть глубоко спящим, он чутко следил за каждым шорохом и ждал. Стемнело. За окном завели песни цикады. Вдалеке ухали совы, лаяли собаки, громко выясняли отношения коты — весна ж всё-таки. Внутри комнаты было тихо. Но он ждал, терпеливо, минуту за минутой. И он, наконец, дождался.

Негромкий щелчок. Одна из деревянных панелей, которыми были отделаны стены спальни, почти неслышно отъехала в сторону. Сквозь сеть прикрытых ресниц он увидел две белые фигуры, появившиеся из стены. Две женские фигуры в длинных белых платьях. Неслышно они приблизились к его кровати.

— Он спит? — еле слышный испуганный шепот. Согласный кивок.

Одна из фигур, та, что повыше, подошла совсем близко к нему. Наклонилась, вслушиваясь в его дыхание. Блеснула сталь, молнией ударившая сверху вниз.

Гленард перехватил руку с кинжалом. Она была быстра, но Гленард был быстрее. Левой рукой схватив руку нападавшей, он вывернул ее и вскочил с саблей в правой руке. Вторая девушка вскрикнула и отшатнулась.

Высокая темноволосая девушка вывернулась и отскочила от Гленарда, высоко подняв кинжал. Ее глаза горели безумной злобой и яростью. Гленард узнал ее. Та самая призрачная фигура в коридоре — высокая, в белом платье, с темными волосами. Но она вполне материальна, и кинжал в ее руке тоже. Лицо серое — вероятно, измазанное золой.

Вторая девушка чуть ниже, с такими же темными волосами, но в ее глазах нет той злобы, которой горела нападавшая. Гленард узнал во второй девушке ту самую служанку, которая принесла ему отравленное вино.

— Аррр! — девушка с кинжалом зарычала и кинулась на Гленарда, он взмахнул саблей, она отшатнулась.

Еще взмах сабли, еще и еще. Гленард не хотел убивать нападавшую, только оттеснить ее в угол, а затем обезоружить. Но вторая девушка этого не поняла. Резко вскрикнув, она бросилась вперед, между девушкой и Гленардом, и попала под удар клинка.

Гленард успел остановиться. Сталь не нанесла существенных повреждений, лишь скользнула по ребрам, разрезав ткань платья и кожу. Но девушка этого не поняла. Она лишь почувствовала боль, схватилась за бок, ощутила тепло и влагу крови и с криком завалилась на пол, явно считая, что она умирает.

Девушка с кинжалом отпрыгнула в сторону, дико взвизгнув, несколько секунд стояла без движения, переводя бешенный взгляд с Гленарда на свою подругу и обратно, а потом бросилась бежать, скрывшись в той же дыре в стене, откуда они появились несколько минут назад.

Дверь распахнулась, на пороге появились Крейган, Миэльори и Галхар, все с оружием в руках. Гленард указал рукой на проход в стене, остановив Галхара — нужно было заняться раненой.

Крейган, а за ним и Миэльори кинулись в тайный проход. Гулкий звук их шагов по ступеням быстро удалялся куда-то вниз.

— Вот так всё и произошло, Леонис, — Гленард развел руками и налил себе в бокал еще «королевской крови» из кувшина. — Ребята догнали девушку внизу, она попыталась перерезать себе горло, но Миэльори быстро это пресекла. Они ее обезоружили, связали. Выяснилось, что, как я и предполагал, в замке полно и тайных ходов с выходом почти в каждую комнату, и слуховых отверстий, и труб, через которые можно и подслушивать разговоры, и передавать голоса и смех, изображая привидений. Да там целый большой тайный подвал был, где они и жили.

— И кто же это был?

— Риджена и Сабрина, конечно же.

— Дочери герцога? Но они же…

— Нет. Все думали, что они погибли, но нет. Когда погибла Мэделина, Риджене было двенадцать лет, а Сабрине десять. Можно давать разную оценку тем трагическим обстоятельствам, но они запомнили лишь то, что их отец убил их мать. И прекрасно запомнили ее предсмертное проклятие. Через пару лет герцог Максис решает жениться на Эдите. И женится, вопреки просьбам дочек. Девочки и Эдита сразу друг друга невзлюбили. Она хотела, чтобы наследником стал ее ребенок, они, естественно, этого не хотели. И не могли простить отцу ни убийства матери, ни новую мачеху. Но тогда ещё всё было довольно мирно. Ровно до тех пор, пока Эдита, доведенная девочками-подростками, не решает от них избавиться. И как достойная наследница зведжинских кровей, решает это сделать во вполне зведжинской манере. Она подговаривает егеря завести девочек в лес в горах и убить их там, инсценировав несчастный случай. В качестве подтверждения он должен был принести Эдите сердца девочек. Но Риджене удалось переманить егеря на свою сторону, пообещав ему то ли себя, то ли золото, то ли всё сразу. Возникает вопрос, что делать, чтобы убедить Эдиту? Этот вопрос Риджена решает легко. Они идут в деревню, выманивают двух девочек-крестьянок примерно похожих на них, а потом Риджена их убивает, изрезав их так сильно, что опознать их можно будет только по одежде. Всё сваливается на медведя. Сердца, естественно, достаются Эдите.

— Ужасно…

— И это только начало. У девочек возникает вопрос — что им делать. Бежать на край света они не хотят, всё-таки они здесь хозяйки. Искать, как в сказке, в лесу избушку с семью бьергмесами тоже представляется глупым. Но Риджена умна, как демон. Она была девочкой очень начитанной, всё время проводила в библиотеке. И там она еще совсем ребенком наткнулась на схемы и чертежи тайных ходов в замке. Они с Сабриной там играли постоянно, пугая слуг ради смеха. Еще одним развлечением Риджены были яды, которые она научилась варить сама и активно испытывала на животных из герцогских стад. Мы нашли сообщения о таинственных болезнях, поражавших скот, относящиеся как раз к тому времени. Итак, Риджена и Сабрина тайно возвращаются в замок.

— А что стало с егерем?

— Герцог Максис его хотел тут же казнить, но Эдита не позволила. Должен был состояться суд, но через три дня егеря нашли повешенным в его же комнате. Самоубийство на почве душевных страданий из-за гибели герцогских дочерей — так все решили. На самом деле, Риджена подлила ему яд, который оставил его в живых, но парализовал. А потом они вдвоем с сестрой подвесили его. Надо полагать, было непросто, но они справились. Кстати, почти такой же фокус они провернули через несколько лет и с самой Эдитой. Она любила принимать ванны в одиночестве и пила вино. Яд в вине лишил ее возможности сопротивляться, и она могла лишь с ужасом наблюдать, как появившиеся из стены падчерицы, которых она считала мертвыми, режут ее руки и с улыбками ждут ее смерти.

— Ну, Эдита ясно — это была месть. Но зачем убивать остальных?

— Они решили отомстить своему отцу. Они считали его виновником гибели матери и соучастником попытки их убийства. Они вспомнили проклятие Мэделины и решили воплотить его в жизнь. Нужно учитывать, Леонис, что Риджена полностью сумасшедшая, а Сабрина слаба и всегда следовала за сестрой, выполняя ее указания и во всем ей помогая. Им нужно было не только убить всех новых жен отца, но и свести с ума самого герцога Максиса. Что у них почти получилось, кстати.

— Следующая была Паулина?

— Да. К убийству Паулины они подготовились хорошо. Организовали подобие ритуала, убили кроликов и ворон, нарисовали знаки и символы, разбросали ветки. В остальном, то же самое, что и с Эдитой. Опоили Паулину и слугу, притащили слугу к ней в комнату через тайные проходы. Раздели обоих, зарезали, вложили кинжалы в руки жертв.

— А за что убили слугу?

— Он приставал к Риджене. Они обе временами появлялись в замке, играя роль служанок, а этот несчастный дурак не нашел ничего лучшего, как попытаться залезть к ней под юбку. Она запомнила.

— Неужели в замке их никто не узнал?

— Девочки в этом возрасте меняются быстро. Да и никто не ожидал увидеть их живыми. К тому же они были осторожны — не показывались на глаза тем, кто хорошо знал их раньше. Однажды едва не попались Латию, но обошлось.

— А почему остальные убийства прошли по другой схеме?

— Риджена вдоволь натешилась игрой в убийство Паулины, а для нее это была именно игра. Но оказалось, что такое убийство привлекло слишком много внимания. Она сумасшедшая, но не дура. Напротив, очень умная и хитрая девушка. Она поняла, что если привлекать слишком много внимания, то рано или поздно кто-то этим заинтересуется, и их раскроют. Что и случилось, кстати, в итоге. Поэтому всех остальных, включая Иллину, они тихо и неприметно отравили, имитируя болезнь, и, в то же время, продолжая сводить с ума герцога.

— Не проще ли было бы его убить?

— Он должен был мучиться, Леонис. А они должны были успеть вдоволь насытиться своей местью. Они рассчитывали, что после его смерти они появятся и расскажут какую-нибудь правдоподобную историю своего счастливого спасения, потребовав себе герцогство. Теоретически могло бы получиться, если бы они остановились одну жену назад. Но появилась бесстрашная Иллина, не верящая в пророчество. Она забеременела, и девочкам ничего не оставалось, как ее убить. Они не могли, естественно, предполагать, что это окончательно привлечет внимание Тайной Стражи и самого Императора. Об этом они не подумали. А когда я здесь появился с Галхаром, они запаниковали. Сначала попытались меня запугать, потом решили просто выждать, когда я уеду. Но я заинтересовался тайными ходами замка, и они испугались по-настоящему. Как только я сказал об этом герцогу, а они нас подслушивали, Риджена решила меня отравить. Сама она не пошла, опасаясь, что я ее узнаю, я же видел ее ночью в коридоре, послала Сабрину. У них почти получилось. Если бы не один эпизод в моем недавнем прошлом, я был бы уже мертв. Но я выжил. К тому моменту я понял, как они это делают, но еще не понял, кто они. Я решил сделать вид, что я слаб и беспомощен, рассчитывая на их нападение, пока я сплю. Так и случилось.

— Как им удалось отравить Иллину? Ведь больше никто не пострадал?

— Яд долгого действия. Иллина взяла с собой флягу с вином на прогулку, они ее подменили, а потом подменили обратно. Иллина сначала ничего не почувствовала, а потом, когда действие яда началось, было уже поздно. Иллина вернулась с прогулки уже мертвой, но она об этом еще не знала.

— А где они брали еду? Как жили?

— При всем моем уважении к стюарду Латию, в замке в хозяйственном плане творится бардак. Им ничего не стоило попадать ни на кухню, ни в подвалы. У них, в их тайном убежище, оказались неплохие запасы еды. Одежду они крали у служанок или у жен герцога, понемногу, не привлекая внимания. В общем-то, это вся история.

— А что с ведьмами, похищающими людей, Гленард?

— Ведьм нам найти не удалось. Я подозреваю, что кто-то, я пока не знаю кто, обманом уводил людей, предлагая им хорошую работу.

— И что с ними стало?

— Не знаю, Леонис, — Гленард мрачно покачал головой, — не знаю. И это, честно говоря, меня очень сильно беспокоит. На твоем месте, кстати, я бы присмотрелся к своим подчиненным. Я ничего не утверждаю, но у меня возникло подозрение, что кто-то из них рассказал таинственным похитителям о том, что ты позвал помощь из столицы. Сразу после этого все вербовщики и торговцы, уводившие людей, как испарились.

— Я проверю, Гленард, — Леонис помрачнел.

— Спасибо.

— А что будет с Ридженой и Сабриной?

— Галхар вместе с докторами провел осмотр. Риджена совершенно сумасшедшая, ее нужно будет лечить. Мы отправим ее в специальную тюрьму в Рогтайхе. Сабрина, вроде, мыслит нормально. Она оправдывается тем, что выполняла волю Риджены и не могла ей противостоять. Тем не менее, она соучастник преступлений и, к тому же, пыталась убить меня. Ее рана, которую она получила во время нападения на меня, не серьезная. Как только она чуть поправится, ее пошлют под домашний арест в дом герцога Максиса в Рогтайхе. Что будет с ней дальше — будут решать Император и герцог Максис.

— А что сам герцог?

— Шокирован, естественно, — Гленард развел руками. — Даже временно бросил пить. С одной стороны, он обрел давно потерянных дочерей, а с другой — дочери эти оказались чудовищами. Он пытается понять, как ему теперь жить. Одно ясно — ни призраки, ни проклятие Мэделины больше не будут преследовать ни его, ни его новую жену. Я бы рекомендовал тебе за ним присматривать и помогать ему. В интересах Империи было бы, если бы герцог пришел в себя и нашел бы счастье с новой супругой.

— Я постараюсь, Гленард.

— Ему сейчас нужна помощь и поддержка, Леонис. Стань для него такой поддержкой.

— Конечно. А вы как? Уже возвращаетесь в Рогтайх, или еще побудете у нас?

— Я бы, конечно, хотел задержаться здесь, — Гленард потянулся, — люблю я эти места. Но, увы, для командира Тайной Стражи всегда найдется дело в столице. Слишком много дел, если честно.

— Тогда счастливого пути, Гленард, тебе и твоим спутникам.

— Спасибо, Леонис. Спасибо.

 

Глава XXX

19 день III месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Ресторация «Сирень и крыжовник» в Белом городе.

— Ты уверен, что здесь безопасно встречаться? — Вернх арр Сабхар опасливо оглянулся на плотно закрытую дверь. Хотя ресторация «Сирень и крыжовник» и была наполнена почти до отказа, в кабинет для особо важных гостей шум не проникал.

— Абсолютно уверен, — Гленард улыбнулся. — Здесь нас никто не подслушает и не увидит вместе. Даже если за тобой и следили, что с того? Разве такой важный теперь человек не может просто зайти в одно из самых модных и дорогих мест столицы?

— За мной не следили, я уверен.

— Следили, — Гленард довольно усмехнулся. — Только мои люди. Они проверили, из твоих действительно никто тебе на хвост не упал.

— Они хороши, если я их не заметил, — кадирец смутился.

— Лучшие в своем деле. Других не держим. Ну, что, поздравляю тебя, Главный посланник Вернх арр Сабхар! Похоже, наши игры возымели эффект.

— Да. Его Высокопреосвященство оценил мою помощь в разоблачении предательства посланника Маджира.

— А что с Маджиром-то стало, кстати?

— Никто не знает, — посланник пожал плечами. — В последний раз его видели две недели назад входящим во дворец Галира Айзифа. Обратно он не выходил, и больше про него никто не слышал. Зная Его Высокопреосвященство, боюсь, мы больше никогда о Маджире не услышим.

— Галир круто берет.

— Ты даже не представляешь насколько. Если наши с тобой игры хоть немного вскроются, меня даже в подгорных королевствах бьергмесов, скорее всего, достанут.

— Не переживай, мы будем предельно осторожны. И не беспокойся, плохо тебе не будет. Ты уже усилил свое положение с моей помощью. А с той информацией, которую ты будешь получать от нас, ты для Айзифа скоро станешь совершенно незаменимым человеком.

— Ага, до тех пор, пока он не поймет, что информация ложная.

— Она далеко не вся будет ложная. Где-то не совсем полная, но ты же не всевидящий, чтобы знать абсолютно всё. И потом, не забывай и про золото, которое мы тебе будем платить.

— Кстати о золоте…

— Конечно, — Гленард небрежно кинул на стол тяжелый мешочек.

— Спасибо, — Вернх провел рукой над столом, и мешочек исчез в складках его просторной одежды. — У меня для тебя тоже кое-что есть. Так сказать, в благодарность за помощь в моем новом назначении.

— Интересно, продолжай.

— Ты просил разузнать о том происшествии с разрушенным домом и Анзаром арр Авифом, тело которого ты нашел в развалинах вместе с мертвыми бьергмесами. Я покопался в бумагах Маджира и кое-что нашел.

— И?

— Речь идет о каком-то оружии. Кто-то из ваших его придумал и решил продать тому, кто больше заплатит. Анзар должен был провести переговоры, договориться и с продавцами, и с бьергмесами, тоже претендующими на покупку.

— Что за оружие? — Гленард поднял бровь.

— Что-то чрезвычайно разрушительное. Ну, ты и сам видел последствия. К тому же, действующее на большом расстоянии, как арбалет а то и дальше. Переговоры зашли довольно далеко, но после происшествия с Анзаром продавцы исчезли, и все попытки их найти провалились. Маджир рассматривал разные варианты, вплоть до похищения создателей оружия и тайного вывоза их в Кадир, но не успел ничего сделать. А потом ему стало не до оружия, сам понимаешь.

— Хм, интересно… — Гленард задумался. — Что из себя представляло оружие?

— Неизвестно. Анзар сообщал, что предполагает, что для его изготовления использовалось большое количество чугуна, селитры и серы.

— Серы? Похоже на правду. На месте происшествия пахло серой.

— Вот документы, — Вернх протянул Гленарду стопку пергаментных листов, перевязанных кожаным шнурком. — Возможно, тебе удастся что-то в них найти. Я не буду искать это оружие.

— И правильно, — Гленард кивнул и придвинул документы к себе. — Спасибо.

— Как ты сам-то?

— Да как тебе сказать… — Гленард поморщился и махнул рукой. — Скандалы, убийства, интриги, расследования, заговоры… Всё, как обычно. Ездил на юг, там меня чуть не убили. Император в результате запретил мне впредь самому участвовать в таких расследованиях. Он прав, мои ребята уже вполне сильны и опытны, чтобы доверить всё это им самим. Готовимся к очередному Совету Земель, все герцоги уже съехались. Ну, или их представители. Я теперь официально Клафтхорд представляю вместо герцога Геррига. Не могу сказать, что я этим доволен, мне и без того дел хватает, но Славий настоял. Опять же бал по случаю весеннего равноденствия, праздника Истэры, юной Богини. Нужно всё продумать и за всем наблюдать.

— Ну, желаю успехов, Гленард.

— И тебе, Вернх тоже. Дальше связь будем держать через моих людей, ты знаешь через кого.

— Конечно. Хорошего дня, Гленард.

— Хорошего дня, Вернх.

Кадирец встал и вышел. Гленард некоторое время сидел, задумчиво стуча пальцами по столу. Потом тоже встал и решительно вышел из комнаты, но через другую дверь, скрытую за панелью стены из красного дерева.

Рогтайх, столица Империи. Императорское Казначейство в Императорском дворце.

— Ну, как, Адельхарт, обустроился? — Гленард обвел взглядом кабинет Казначея. — Поздравляю тебя, кстати. У меня сегодня такой день хороший — весь день поздравляю друзей с новыми назначениями.

— Спасибо! Как обустроился, говоришь? — бьергмес неопределенно махнул рукой. — Вроде обустроился. Но ты же сам понимаешь, в Казначействе все люди, и, к тому же, из благородных семей, младшие сыновья. Им, естественно, непривычно работать под началом какого-то недомерка-землекопа.

— Ну, ты и сам не из последних бьергмесов по знатности. Глава одного из древнейших и наиболее уважаемых кланов.

— Это ты им объясни, — Адельхарт усмехнулся. — Да будь я хоть королем под горой, для этих заносчивых барчуков я всегда останусь всего лишь бородатой пещерной крысой. Но ты не переживай, всё наладим. Где бьергмесов позовем, где просто талантливых ребят из купцов. Будет казначейство работать так же четко, как солнышко утром встает и вечером заходит, дай только немного времени.

— Даже не сомневаюсь в тебе, — Гленард улыбнулся. — Я к тебе не только с поздравлениями, но и по делу.

— Всегда рад тебе помочь. Уверен, что Его Величество Славий не просто так про старого бьергмеса вспомнил. Кто-то ему шепнул, и я даже догадываюсь, кто бы это мог быть.

— Всё может быть… — Гленард пожал плечами.

— И за Сабхайд тебе спасибо. Твои люди всё там лихо раскрутили. Слышал, один из них пострадал.

— Да, Тарбен. Бьергмес, кстати. Но я и сам всех подробностей еще не знаю.

— Не переживай, вылечим твоего Тарбена, будет как новый, даже лучше.

— Куда уж лучше, — Гленард рассмеялся. — Думаю, Заноза Тарбен и не из таких передряг выпутывался.

— Заноза? — усмехнулся Адельхарт. — Неужто тот самый Заноза? Ни фразы без ругательства?

— Ага. Знаешь его?

— Встречались как-то. Давно. Были у нас с ним некоторые, скажем, разногласия. Но если он теперь с тобой, то никаких вопросов к нему больше нет.

— Рад слышать, спасибо. Император просит нас с тобой обратить самое пристальное внимание на подготовку поддержки независимых мастеров. Подготовка на стороне самих мастеров завершена. Тысячи готовы активно заявить о выходе из цехов. Всё закрутится буквально на днях, сразу после Совета Земель. Ну, и цеха, думаю, тоже не дремлют. За полгода весть должна была широко разойтись. В общем, Адельхарт, мы должны с тобой как можно скорее запустить эту структуру по поддержке независимых мастеров. «Тирилльская казна», как мы со Славием ее называем. На моей стороне всё готово, я пришлю тебе вечером документы.

— Я займусь этим буквально сегодня и брошу на это все силы. Я знаю, что Стеррен что-то готовил, несмотря на его протесты. Надо проверить, что он там надумал, и всё завершить. Будем готовы открыть сундуки хоть послезавтра. Главное, проработать все процедуры, чтобы и не слишком усложнять, и не допустить мошенничества.

— С этим мы тебе поможем. Есть еще одна идея.

— Какая, Гленард?

— Что если помимо «Тирилльской казны» создать еще одну похожую структуру для поддержки самых прибыльных производственных и торговых предприятий, покупки паев в них и финансирования купеческих операций? Скажем, под названием «Морская торговая компания».

— А чем тебе Тирилльская казна не угодила?

— Тирилльская казна всем хороша, Адельхарт, кроме того, что ей владеет Империя, а не мы с тобой.

— Хм… — бьергмес задумался. — Хочешь приберечь самые сладкие кусочки для себя?

— Для нас. Никто не пострадает в итоге. Мастера получат свое финансирование, Империя получит развитие и прибыль. А мы получим немного дополнительного дохода.

— И откуда возьмется капитал Морской торговой компании?

— От меня, от тебя, от пайщиков, а их, если ты присоединишься, будет немало. Да и Тирилльская казна могла бы немного вложиться, так или иначе — предприятие-то будет ой какое выгодное. Выгоднее многих мелких мастерских.

— Интересно. И как ты планируешь продать эту идею Славию?

— На двух ногах стоять сподручнее, чем на одной, — Гленард пожал плечами. — Если мы увеличиваем конкуренцию среди мастеров и купцов, почему бы не добавить конкуренции и в вопросе их финансирования. Совершенно же не обязательно широко распространяться о нашей с тобой роли в Морской торговой компании. Славий ничего не потеряет, Империя ничего не потеряет, мастера ничего не потеряют — всем выгода.

— Ты гарантируешь безопасность предприятия, Гленард? Мне не хотелось бы на старости лет остаться без головы.

— Гарантирую, Адельхарт. Своей шеей и всеми силами Тайной Стражи. Ты будто бы воспринимаешь это как что-то плохое, как заговор или измену. Нет, нет и еще раз нет. Ничто из того, что я предлагаю, не идет в разрез с интересами Империи и Императора.

— Вопрос в том, как это будет выглядеть.

— А выглядеть, Адельхарт, это будет ровно так, как нужно нам.

— Думаешь, справимся с управлением сразу двумя такими предприятиями? — Адельхарт задумчиво теребил бороду. — У нас же еще с тобой и свои собственные дела есть, и немало.

— Фактически, это будут не два предприятия, а одно, только с двумя кошельками. Попробуем справиться. Ты подберешь толковых людей, а я прослежу, чтобы они хорошо работали и не воровали.

— Ладно, Гленард. Мысль мне нравится. Подготовь документы, я в деле, и даже знаю уже кого можно привлечь в пайщики без лишнего шума.

— Ну, и отлично. Слушай, есть еще вопрос.

— Какой?

— Скажи, — Гленард почесал затылок, — кто в столицу может поставлять в больших количествах чугун, селитру и серу?

— Дай подумать… — бьергмес помолчал некоторое время, полуприкрыв глаза. — Ну, допустим, чугун — это не такая редкость. Им много кто торгует. Стали хорошей мало, для ее выплавки умение нужно, а чугуна хватает. Сам знаешь, чуть больше угля при выплавке стали из руды положил, и уже чугун получается. Селитра используется иногда на севере в качестве удобрения на полях. Редко, но прогрессивные бароны учат этому крестьян. В Рогтайхе ей делать нечего, но иногда проездом привозят. С серой еще сложнее. Применение очень специфическое, прямо скажем. В основном, как побочный ингредиент при производстве металла и при разных химических реакциях — например, при обработке драгоценных металлов. В Империи серу не добывают, хотя есть где. Покупают ее у нас, а мы часть добываем сами, часть покупаем у вархов. На их землях большие месторождения.

— Так кто же?

— Если объединить всё вместе, то, с определенной степенью вероятности, я тебе назову только два имени. Оба бьергмесы, уважаемые, добропорядочные.

— Им ничего не грозит, клянусь, — Гленард стукнул себя кулаком в грудь. — Меня интересуют не они, а их покупатели.

— Хорошо, верю тебе. Айдж Краснобородый и Свенд ан Фроскдам. Знаешь таких?

— У Айджа, помню, лавка рядом с рыночной площадью в Белом городе. А Свенд?

— Он торгует большими партиями, торгует всем подряд. У него склад в северной части порта, рядом с Университетским проспектом.

— Хорошо, найдем. Спасибо тебе.

— Тебе спасибо, Гленард. Жду от тебя документов по всем нашим делам.

— Пришлю. Ну, бывай, Казначей, обустраивайся.

— Всего доброго, Инквизитор.

 

Глава XXXI

20 день III месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Дом Тайной Стражи.

— Доброе утро, господа! — Гленард стремительно вошел в кабинет и занял свое место за столом.

— Доброе утро! — отозвались Галхар, Миэльори, Элайна и Крейган.

— Миэльори, Галхар, для вас есть задание. Отправляйтесь к Айджу Краснобородому на рыночную площадь, а потом к Свенду ан Фроскдам в порт, рядом с университетским проспектом. Оба бьергмесы. Нужно с ними поговорить.

— А точный адрес есть? — переспросила альвийка.

— Вы тайные стражники или кто? Выясните. Айджа все на рынке знают, Свенд тоже не скрывается, ведет торговлю крупными партиями.

— Хорошо, найдем, — она кивнула.

— Поговорите с ними обоими, — продолжил Гленард. — Нам нужен список тех, кто закупал у них крупные партии чугуна, серы и селитры. Особенно если всё вместе. И особенно, если это кто-то из Рогтайха. Это по делу о таинственных разрушениях домов в столице. Всё может быть еще серьезнее, чем мы опасались. Есть сведения, что это связано с оружием огромной силы, которое кто-то недавно здесь создал. Это оружие должно достаться нам или не достаться некому. Интерес к нему с разных сторон уже появился. Мы о нем узнаем чуть ли не последними, и это стыдно. Но мы должны вырваться вперед, всех опередить и его перехватить.

— Откуда информация? — взгляд зеленых глаз Миэльори не отрывался от Гленарда.

— Секрет, — командир покачал головой, — но источник очень надежный.

— Хорошо.

— Отправляйтесь прямо сейчас. К вечеру у нас уже должен быть список подозреваемых, а завтра мы должны уже со всеми ними плотно работать.

— Так точно, ваша милость. Слава Империи! — альвийка встала и подмигнула Галхару, вызвав неодобрительный взгляд Элайны. Стукнув себя кулаками по груди, принцесса и варх скрылись за дверью.

— Ну, что, теперь с вами, — Гленард улыбнулся оставшимся Крейгану и Элайне. — Первый вопрос, как там Тарбен?

— Уже неплохо, — Элайна еле заметно улыбнулась. — Ранение было тяжелое и опасное, вилы есть вилы. Но, к счастью, Роллен оказался рядом и помог, ну и я тоже сделала всё, что могла. Он поправляется, жить будет. Скоро только шрам останется очередной. Ругается он, конечно, втрое больше обычного, но беззлобно. Доволен общим результатом расследования.

— Ну, расскажите мне об общем результате и о ходе расследования, — Гленард откинулся на спинку кресла, приготовившись слушать.

— Мелкие подробности я опущу, — начал рассказывать Крейган, — расскажу самое главное, тем более, что самое начало я пропустил. Элайна и Тарбен прибыли в Фьотдайх раньше, вместе с Ролленом, а я отправился туда, как только мы закончили дело с призраками на юге. Как тебе известно, прежний герцог Виллен ан Фьотдайх терпеть не мог бьергмесов и прочих нелюдей. Поэтому целенаправленно притеснял их общины в Фьотдайхе и, особенно, в столице — Сабхайде. Целью было полное уничтожение этих общин, которое в документах герцогства называлось мерзкой формулировкой «окончательное решение бьергмесского вопроса». Но герцог Виллен, как ты знаешь, погиб в Рогтайхе три с половиной года назад во время борьбы за трон.

— Помню, — Гленард поморщился, отгоняя нахлынувшие воспоминания.

— Герцогством стал править его сын, Дугал ан Фьотдайх. Человек молодой, совсем не глупый, и весьма прогрессивных взглядов. Он одним из первых откликнулся на призыв Императора помогать нелюдским расам и стал активно приглашать в Сабхайд и вообще во Фьотдайх бьергмесов, альвов и даже зоргов. Ему в этом с радостью помогали Императрица Ниара, Роллен и графиня Солли ан Веннедун, которая на этой почве с ним хорошо сошлась и в итоге, как ты знаешь, стала его женой.

— Но потом что-то пошло не так, — Гленард развел руками.

— Именно. Бьергмесские и альвийские общины стремительно увеличивались. Несмотря на то, что Дугал стремился перемешать их с людьми, они старались селиться отдельно, формируя свои районы. Далеко не всем людям нравилось присутствие нелюдей вообще, а уж разрастание их районов, так совсем возмущало. Начались мелкие ссоры и стычки по бытовым поводам. Кто-то с кем-то на рынке не договорился. Кто-то не на ту девушку не так посмотрел. Кто-то по пьяни подрался с бьергмесом. Это продолжалось долгое время, все эти годы, временами перерастая в довольно ожесточенные схватки. Тем более, что и бьергмесы, и альвы, и зорги, из которых формировалась охрана нелюдских районов, были вполне готовы за себя постоять. В итоге, это вылилось в масштабные погромы по всему Сабхайду и его окрестностям, после которых мы и Роллен срочно отправились туда разбираться.

— Подожди, — Гленард поднял ладонь. — Ты говоришь, что это продолжалось долгое время. Но мы ничего об этом не знали. Я смотрел, в докладах полковника Эйнсли ан Дуйллегана ничего о противостояниях на расовой почве нет.

— А вот здесь, Гленард, мы и приходим к самому интересному. К тому моменту, когда Роллен, Тарбен и Элайна, а затем и я, туда прибыли.

— Ну, рассказывай.

— Итак, сразу, как случился первый крупный погром, герцог Дугал послал письмо Императору с просьбой вмешаться. Письмо это Его Величество чрезвычайно удивило, Император считал, что в Сабхайде всё спокойно, и он тут же отправил туда Роллена разбираться.

— Да, и попросил меня отправить с Ролленом своих людей, — Гленард кивнул.

— Ну, да. Элайна и Тарбен, как принято, отправились сразу к полковнику Эйнсли узнавать подробности случившегося. А тот их встретил с непониманием — дескать, ничего страшного не случилось, было всего лишь несколько мелких незначительных стычек на бытовой почве. А герцог человек молодой, склонный преувеличивать.

— После этого мы присоединились к Роллену в герцогском замке, — подхватила Элайна. — Герцог нас принял очень радушно, но мне показалось, что он чем-то напуган. В своем кабинете он с нами говорить не стал, отвел нас куда-то на самый верх одной из башен. Шепотом рассказал, что боится, что его услышат. Роллен заверил его, что вокруг никого нет. Тогда Дугал поведал, что погромы всё-таки были, и весьма серьезные: с поджогами, разграблениями лавок, изнасилованиями, множеством погибших с обеих сторон. Он говорил о двух сотнях смертей, но позже оказалось, что было даже больше. Герцог рассказал, что ни армейский гарнизон, ни городская стража, ни тайные стражники не препятствовали нападению людей на нелюдские кварталы. А когда нападение было отражено, и бьергмесы с зоргами стали преследовать нападавших, армия встала у них на пути и жестоко отбросила назад. После чего снова отошла в сторону и дала людям-погромщикам снова напасть на нелюдей.

— То есть армия была заодно с погромщиками? — удивился Гленард. — А Тайная Стража?

— Нельзя сказать, что армия участвовала в погромах, — Элайна пожала плечами. — Но она им не препятствовала, а вот попытки ответных действий ополчения нелюдей тут же подавлялись. Тайная Стража с виду в событиях не участвовала никак, но всё было не так просто, я сейчас расскажу.

— Давай, расскажи.

— Из разговора с герцогом мы поняли, что рассчитывать на поддержку армии или Стражи в Сабхайде нам не стоит. Они не хотели разбираться с погромами, старательно их замалчивая. Ты правильно сказал, Гленард, полковник Эйнсли ни словом не обмолвился в отчетах о нарастании напряжения в городе. Городской совет и помощники герцога тоже не стремились с нами говорить. Тогда Роллен предложил отправиться к старостам общин бьергмесов и альвов. Там нас тоже поначалу приняли настороженно, но кое-кто Роллена знал, из тех, кто переехал в Сабхайд из Рогтайха. Да и Занозе при всей его грубости удалось найти общий язык с бьергмесскими вождями.

— И что вам рассказали?

— То самое, что рассказал Крейган пару минут назад. Нарастание мелкого напряжения, но более-менее мирное сосуществование на протяжении нескольких лет. Где-то через полгода после начала правления герцога Дугала в городе появилось людское движение, называющее себя «Чистые». Сначала это были просто пьяные разговоры и выкрики по тавернам, кабакам и трактирам. Потом у Чистых появились деньги, своя контора, тренировочный лагерь, оружие, доспехи. Откуда взялись деньги, никто не знал, но за полтора года количество Чистых очень сильно выросло — до пары тысяч человек, из которых примерно пять сотен были активными участниками, получавшими жалование, а остальные — сочувствующие на добровольной основе. Им тоже платили, но в основном, едой и спиртными напитками. Чистые превратились в отряд профессиональных наемников, которых стали нанимать в охрану купцы, цеха и гильдии. Они же время от времени устраивали массовые шествия через нелюдские кварталы, с факелами и криками, обещая уничтожить, как они выражались, «гнездо грязи в чистом Сабхайде». Нельзя сказать, что их в городе многие поддерживали, но сначала их не принимали во внимание, а потом стали бояться. Те, кто публично критиковал Чистых, погибали или оставались калеками после внезапных и очень жестоких нападений. Независимо от того, были они людьми или нелюдями.

— И мы обо всём этом не знали… — грустно констатировал Гленард. — Хотя про существование такой организации местная Тайная Стража просто обязана была сообщить Донрену, а после его гибели — мне.

— Это еще не всё, — продолжила девушка. — Через какое-то время среди нелюдей, в первую очередь бьергмесов, появилась идея создать общество самозащиты, которое противостояло бы Чистым. Это при том, что и так существовало местное ополчение, подчиняющееся старостам кварталов, и была еще нанятая охрана, преимущественно из зоргов. Старосты идею нового общества не одобрили, но оно появилось — под именем Скйольд.

— То есть, «щит» на языке бьергмесов, — перевел Гленард.

— Точно. В Скйольд вступали самые молодые и самые горячие ребята, и скоро оказалось, что Скйольд не только защищает нелюдские кварталы от Чистых, но и распространяет идеи превосходства бьергмесов и альвов над людьми, а также откровенную ненависть по отношению к людям. Старосты пытались утихомирить бойцов Скйольда, но те, неожиданно хорошо вооруженные и экипированные, показали, что они готовы к защите от подчиняющегося старостам ополчения. В итоге, старосты решили, что проще оставить Скйольд в покое, присматривая за ним, чем спровоцировать побоище внутри нелюдского района.

— О Скйольде я что-то слышал, — припомнил Гленард.

— Полковник Эйнсли писал о них в паре отчетов, — согласился Крейган, — но вскользь, как о чем-то несерьезном.

— А они оказались серьезными?

— Я бы так не сказала, — Элайна покачала головой. — Число бойцов Скйольда было не больше полутора сотен. Возможно, еще несколько сотен сочувствующих, но серьезной силой они не были. Однако и маленькая искра способна сжечь город. Такой искрой они и стали. В последние полгода произошло несколько мелких прямых стычек Чистых и Скйольда. В основном, Скйольд нападал на Чистых, которые по пьяни маленькими группами забредали на территорию нелюдей и начинали задираться. Также несколько стычек было на рынках, где Чистые охраняли торговцев-людей, а Скйольд — торговцев-нелюдей. Это были маленькие стычки, почти без кровопролития, но пара-тройка трупов с обеих сторон за полгода появилась. Чистые хорошо боролись с безоружными противниками, но вооруженный Скйольд старались обходить стороной. А потом случился большой погром.

— Что стало причиной?

— До конца мы так и не установили, Гленард, — девушка виновато развела руками. — Есть несколько версий. Возможно, и вполне вероятно, события наложились друг на друга. За пару недель до этого по всему городу появились проповедники, рассказывающие о том, какие бьергмесы и альвы мерзкие, и как Боги хотят, чтобы нелюдей из города выгнали. Охраняли проповедников люди из Чистых. Нелюдей, как обычно, обвиняли в похищениях детей, в ненависти к людям, в использовании человеческой крови в еде, во всяких мерзостях и извращениях. Потом, поздно вечером группа Чистых напала на семью молодых альвов-купцов, возвращавшихся в город с товаром. Товар разграбили, мужчину и мальчика убили, женщину изнасиловали. В ответ в ту же ночь Скйольд разгромил несколько лавок людей, совершенно непричастных к нападению. Другие говорят, что конфликт возник на рынке, после того, как торговец-бьергмес поймал за руку подружку одного из офицеров Чистых, пытавшуюся стащить что-то из его лавки. Чистые разгромили лавку купца и еще несколько нелюдских лавок. В ответ Скйольд стал нападать на людей. Третьи рассказывают, что всё началось после того, как Скйольд решил провести свое факельное шествие в людских кварталах по примеру того, что Чистые делали в нелюдских. Когда Чистые им помешали это сделать, Скйольд якобы начал громить лавки. Четвертые уверены, что людские лавки на границах с нелюдскими кварталами громили сами Чистые в отместку за то, что купцы продавали товары нелюдям. Как бы то ни было, случилось несколько стычек, было разгромлено несколько людских и нелюдских лавок и мастерских. Проповедники и Чистые за полдня на этой основе основательно подогрели народ, и вот, после обеда многотысячная толпа людей ринулась громить районы нелюдей.

— Они пытались защищаться?

— Конечно. Ополчение и вооруженная охрана встретили толпу на границе района. Но в первых рядах погромщиков шли хорошо вооруженные Чистые из бывших солдат. Они довольно легко разбили защитников, было много жертв. Толпа почувствовала кровь и рванулась вперед — грабить, насиловать и убивать.

— И как долго всё это продолжалось?

— Около часа. Район небольшой, но продвигались медленно — обыскивали дома, грабили и так далее. Не хочу об этом говорить, мы разговаривали с выжившими жертвами… Потом, из глубины района с разных сторон появились бойцы Скйольда. Без лишних разговоров, они начали убивать людей. Вооруженных Чистых избегали, нападали на простых погромщиков, убивали их и тут же отступали, чтобы ударить вновь в другом месте. Район они знали прекрасно, со всеми переходами, черными ходами и проходными дворами, поэтому могли нападать быстро и тут же убегать. Толпа запаниковала, бросилась бежать. Скйольд стал их преследовать, и наткнулся на подошедшие армейские отряды. Они легко разбили боевиков Скйольда, обратив их в бегство и многих уничтожили. Оставшиеся бросились бежать, а за ними кинулись Чистые и погромщики.

— И их теперь было некому останавливать?

— Да, но атака Скйольда дала время многим нелюдям сбежать из квартала, бросив всё своё имущество. Погромщики разграбили в итоге больше половины домов, жертв и пострадавших от их рук было очень много. Но если бы не Скйольд, было бы еще больше.

— И чем всё закончилось? — Гленард поежился.

— Через некоторое время армия всё-таки начала выгонять погромщиков из района. По рассказам, очень аккуратно, почти без столкновений. Арестовывали или убивали только тех, кто, озверев от безнаказанности, нападал на армейских. Остальных просто прогоняли. Армии, как ни странно, помогали Чистые. К закату всё закончилось, и нелюди стали понемногу возвращаться в разграбленные дома. Много слез, много крови, много проклятий и отчаяния. И никаких сообщений в Рогтайх, кроме письма герцога. В последующие дни напряженность сохранялась и нарастала. Мы застали город, бурлящий, как потревоженный медведем лесной улей и готовый к новому погрому.

— Почему сами бьергмесы и альвы не жаловались Роллену или напрямую Императору?

— Считали, что это бесполезно. Не доверяли, видя, как люди с ними обращаются.

— Понятно. Ситуация к вашему приезду ясна. Как проходило расследование?

— Несколько дней мы общались с пострадавшими с обеих сторон, пытались восстановить картину событий. Люди не очень хотели с нами общаться, бьергмесы и альвы говорили охотнее. Поэтому картина вырисовывалась немного односторонняя. Всё это очень тяжело, Гленард…

— Я понимаю, Элайна.

— Даже Тарбен притих после всех этих рассказов и подробных описаний. А Роллен, наоборот, пылал желанием мести. Я его просто не узнавала. Он развернул очень бурную деятельность — каждый день десятки встреч, пытался докопаться до тех, кто стоял за Чистыми и за погромами вообще.

— Удалось?

— То, что у Чистых есть очень серьезные покровители, было понятно сразу. То, что командование и гарнизона, и Тайной Стражи также симпатизирует Чистым, тоже было очевидно. Нам не было ясно только, насколько именно они связаны. И я убедила Роллена и Тарбена покопаться еще и в истории Скйольда. Они не хотели тратить на это время, считали, что Скйольд не при чем, что его появление — это естественная реакция на атаки Чистых. А мне ситуация казалась подозрительной. Не умом, а сердцем, словно какое-то предчувствие. Но потом Роллен и Заноза всё-таки согласились с тем, что появление двух хорошо вооруженных групп, которые неизвестно кто поддерживает, в одном городе в одно время выглядит подозрительно. Мы стали подбираться к командирам Чистых и Скйольда.

— Как именно?

— Роллен действовал очень жестко. Это, наверное, немного не похоже на вархов. Он не думал о тех, кого допрашивал, не думал об их чувствах. Просто копался в их голове, запугивал, угрожал, вытаскивал из них скрытые мысли. Я не одобряла, но ни я, ни Тарбен не могли его остановить — он всё-таки командовал расследованием. Когда появился Крейган, стало легче, он сразу дал Роллену понять, что мы не его подчиненные. Но к тому времени мы уже выяснили очень много. Мы брали рядовых членов Чистых, Роллен выяснял у них, кто их командиры, и где их найти, и мы проделывали то же самое. Так, постепенно, мы двигались по цепочке, звено за звеном. Нас пытались остановить. Было несколько стычек, довольно крупных, но Роллен и Тарбен в бою очень хороши. Мы почти подобрались к лидеру Чистых. Мы знали, что его зовут Кэмрон из Далоха, но мы не могли его найти. Мы также выяснили, что во главе Скйольда был бьергмес по имени Свен ан Томтонд.

— Скйольд не разбили полностью во время погрома? — удивился Гленард.

— Нет. Их потрепали, сильно. Но после погрома они стали еще сильнее. Многие ополченцы, кто выжил, стали переходить в Скйольд. Да и очень многие простые жители, увидев, что Скйольд действует лучше ополчения, а на защиту армии рассчитывать нельзя, стали записываться в Скйольд. Старосты пытались их удержать, называя, совершенно справедливо, Скйольд провокаторами, но их уже мало кто слушал. А в Скйольде, тем временем, всё громче говорили о необходимости нанести жестокий удар возмездия по людским районам. И даже о захвате замка и создании в Фьотдайхе независимого объединенного королевства нелюдей.

— Действительно, похоже на провокацию, — Гленард поморщился.

— Слушай дальше. Шаг за шагом, мы нашли одно из главных убежищ Чистых, неожиданно наведались туда и почти поймали Кэмрона из Далоха, но он сумел сбежать. Зато мы схватили его ближайших помощников Грира и Доброгоста. Мы начали их допрашивать, но тут появилась группа вооруженных людей. Мы приготовились отбиваться, а они вдруг заявили, что они из Тайной Стражи. Командир, капитан Стифэн, показал медальон. Мы тоже представились. Стифэн потребовал передать Грира и Доброгоста им, поскольку те обвиняются в различных преступлениях в Сабхайде, и их дела — это дела Тайной Стражи Сабхайда. Мы с Тарбеном начали ругаться с этим Стифэном, но Роллен неожиданно нас остановил и согласился передать арестованных капитану.

— Почему?

— Нас тоже терзал этот вопрос. Но когда капитан и его люди ушли, Роллен нам объяснил, что пока мы спорили, ему удалось пробиться в голову Стифэна, и он обнаружил в мыслях капитана, что дело гораздо серьезнее, чем нам казалось. Замешан и полковник Эйнсли, и командир армейского гарнизона генерал Рэдрих, и даже командир Тайной Стражи Абфрайна полковник Вислав ан Рован. Это не говоря о многих других: офицерах, баронах. Капитан Стифэн был правой рукой полковника Эйнсли, и он отвечал за координацию всего этого заговора. Стифэн человек исполнительный, но не самый умный. Он запаниковал, когда мы так быстро добрались до Грира и Доброгоста, и решил вырвать их из наших рук, пока мы ничего не смогли у них выспросить. К счастью, Стифэн не знал о способностях Роллена, иначе никогда бы не стал оставаться с разъяренным вархом в одной комнате. Более того, Роллену удалось выяснить, что Скйольд тоже связан с полковником Эйнсли, и Стифэн время от времени встречается со Свеном ан Томтонд.

— С ума сойти! — Гленард хлопнул ладонью по столу. — И что дальше?

— А дальше, — подхватил Крейган, — в самый ответственный момент появляюсь я. Мы обсуждаем то, что удалось узнать, и понимаем, что проще всего — арестовать и допросить полковника Эйнсли. Но как это сделать? Он окружен лояльными тайными стражниками. На его стороне армейский гарнизон. В его распоряжении и Чистые, и Скйольд. Любая попытка его арестовать грозит перерасти в побоище. Сначала мы хотели выманить его в столицу. Но потом решили, что это не поможет главной проблеме — даже если Эйнсли арестуют в столице, его подчиненные могут просто выйти из-под контроля. Нам была нужна поддержка. Сила, которая остановит беспорядки, если они начнутся.

— И что вы сделали?

— Воспользовались достижениями герцога Абфрайна в области передачи сообщений. Я послал воронов с письмами в Сидлерд, Мерфрайн и Плотхавт. Тайной Страже Абфрайна мы доверять не могли. Попросили срочно тайно прислать большие отряды и стражников, и армейских. Тем временем в городе назревало опять что-то нехорошее. Несколько дней происходили мелкие стычки, но их становилось всё больше и больше. Множество провокаций, совершенных и Чистыми, и Скйольдом. Теперь, когда мы понимали общую картину, мы также понимали, что полковник Эйнсли хочет расшатать ситуацию, чтобы нанести новый удар по нелюдям, а потом выгнать их из города. Пришлось побегать. Мы появлялись на местах стычек, успокаивали всех, убеждали не поддаваться на провокации, ловили провокаторов и отправляли их в подземелья герцогского замка. Несколько раз встречали крайне недовольного капитана Стифэна, который передавал нам возмущение полковника Эйнсли. Дескать, мы суем свои носы не в свои дела. Но никакого активного противодействия со стороны Тайной Стражи пока не было. А потом случился новый погром.

— Из-за чего?

— Восьмилетний мальчик по имени Герриг, сын богатого купца, состоявшего в Чистых. Исчез бесследно, а рядом с границей района нелюдей нашли его окровавленный рукав. Тут же нашлись свидетели, которые видели, как мальчика похищают бьергмесы и альвы. Жители города начали собираться и возмущаться, эти протесты всё увеличивались и увеличивались. Опять появились проповедники-провокаторы. Мальчик вернулся через два дня, рассказал и поклялся, что его похитили нелюди и всячески над ним издевались, а отпустили только потому, что нелюди испугались возмущения людей.

— И началось, — догадался Гленард.

— И началось. Мальчик, как потом оказалось, никуда не пропадал. Его отец отправил к родственникам в деревню, а те подучили его, что надо говорить. Но в тот момент всем было наплевать на явные нестыковки в его истории. Примерно пять тысяч человек, треть города, вышли на улицы с топорами, ножами, палками, мечами, у кого что было, и двинулись бить поганых нелюдей. Впереди, естественно, Чистые с военными песнями, скандированием и знаменами с надписями «С нами Боги!». Ну, и в полном вооружении, конечно. Пошли с разных сторон, чтобы не дать нелюдям сбежать, как в прошлый раз. Бьергмесы, альвы и зорги стали организовывать оборону, но их не хватало. В ополчении мало кто остался, а Скйольд отвел свои отряды вглубь района, под предлогом того, что выгоднее, якобы, ударить по погромщикам, когда они того не ожидают. Мы вчетвером стояли на главной улице района, Железном проспекте, за ополчением. Старосты бьергмесов предлагали нам уйти или спрятаться, но мы не стали. Все понимали, что схватка будет тяжелая и смертельная. Сдаваться никто не собирался. Так и получилось.

— Ополчение сдержало нападавших?

— Нет, конечно. На нашей улице стояло тридцать семь ополченцев. Когда они схватились с Чистыми, погибло тридцать пять из них. Двое были тяжело ранены, но выжили. Никто не побежал. Они, правда, и Чистых сильно потрепали. Не менее полусотни погибло, весь авангард, наиболее ретивые. Но остальные рванулись на нас. Мы стояли на баррикаде и защищались, как могли. Против нас, по большей части, были обычные горожане с топорами, ножами, кольями, вилами, но разъяренные боем. Роллен, Тарбен и я защищались с оружием в руках, отбрасывая нападавших назад, стараясь не слишком их калечить. А Элайна пыталась их пугать, показывая им какие-то страшные образы.

— Получалось плохо, — скривилась девушка. — В такой обстановке невозможно сосредоточиться.

— А потом, — продолжил Крейган, — милый симпатичный светловолосый юноша с криком «Бей уродов!» вонзил вилы в живот Тарбену. Бьергмес упал, а Элайна, увидев это, словно взбесилась. Заорала нечеловеческим голосом, вытянула вперед руки — и тут как будто волна огня по толпе пробежала. У многих загорелась одежда, волосы. А Элайна с новым криком как будто ударила толпу огромной невидимой дубиной, люди падали, спотыкались, давили друг друга. Она кричала, и люди кричали тоже — от ужаса. Толпа бросилась назад, давя и топча друг друга, сминая задние ряды. Они убежали, но на их место приходили новые, снова появились Чистые, и всё это надвигалось на нас.

— А Скйольд?

— Они так и не вступили в бой. Свен ан Томтонд потом оправдывался, что хотел ударить по людям, когда они займутся грабежами и рассеются по району, но Роллен вытащил из него, что он даже не собирался вступать в бой. У него был приказ от полковника Эйнсли и капитана Стифэна как можно дольше держать самых горячих нелюдей, а в Скйольде он собрал именно их, подальше от боя, а потом разделить их на мелкие группы, которые будет легко разбить Чистым.

— И чем всё закончилось?

— В тылу нападавших возник шум, послышались крики «Слава Империи!» и «Тайная Стража!». Наши коллеги из соседних герцогств, наконец-то, прибыли. Они быстро и довольно жестко разогнали толпу. Армейские, которые были здесь же, но не вмешивались, не решились вмешаться и теперь, не понимая, что происходит. Мы соединились с нашей подмогой, оставили мерфрайнцев и сидлердцев охранять район от погрома, а сами вместе с полковником Дугалом ан Лосгат, хорошо знакомым тебе по охоте на морских чудовищ, отправились к сабхайдскому Дому Тайной Стражи.

— Ого, сам полковник Дугал к вам прибыл?

— Он помнит твою прошлогоднюю помощь, и сам с радостью готов помогать.

— Я запомню.

— Итак, мы добрались до Дома Тайной Стражи и окружили его. Эйнсли и Стифэн забаррикадировались внутри, выставили лучников в окнах. Мы ломиться внутрь не стали, решили орать и объяснять местным стражам, что они выполняют приказ предателя, а, следовательно, если не сдадутся нам, прямым представителям Великого Инквизитора, то сами будут считаться предателями.

— А они?

— Сначала не верили, но потом среди нашей подмоги оказались ребята, знакомые с некоторыми из тех, кто был внутри. Тогда нам поверили. Мы поговорили, всё объяснили, пообещали амнистию тем, кто сдастся и арестует преступников. Через пять минут Эйнсли и Стифэн стояли перед нами связанные. А в следующие несколько дней всё было просто и скучно. Роллен, иногда отрываясь от помощи Элайне и Тарбену, помогал нам выискивать цели, а мы арестовывали и арестовывали: заговорщиков, командиров Чистых, командиров Скйольда. Полковника Вислава из абфрайнского отделения мы пока не арестовали.

— Я слышал, он исчез. Говорят, что сбежал. Мы его найдем.

— Уверен, что найдем. В общем-то, это вся история.

— Я правильно понимаю, Крейган, — уточнил Гленард, — что целью заговора было спровоцировать погромы, чтобы выгнать нелюдей из Фьотдайха? И, кроме того, увеличить влияние Эйнсли, чтобы фактически контролировать герцога Дугала.

— Именно так, Гленард. Кроме того, Эйнсли рассчитывал забрать себе все дома, которые бросят бьергмесы, альвы и зорги, а это целый район. Ну, и он хотел показать Императору убогость идеи совместного проживания людей и нелюдей. Он немножко идеалист.

— Идиот он, а не идеалист, — Гленард тяжело вздохнул. — Эта идея некоторым кажется убогой исключительно из-за действий таких уродов, как он.

— Что будем с ним делать?

— Суд. Потом, вероятно, казнь. Вряд ли Его Величество его помилует, — Гленард усмехнулся. — Если он его вдруг решит помиловать, боюсь, Ее Величество Ниара его на порог спальни полгода не пустит. Но это в любом случае не наше дело. Мы свое дело сделали. Спасибо вам! Тарбена навещу сегодня же. Надеюсь, Заноза как можно скорее снова присоединится к нашим расследованиям. И да, всех вас ждут награды. Моя благодарность много стоит, но золото стоит дороже.

— Спасибо, Гленард, — Крейган стукнул себя кулаком по груди. — Слава Империи! Есть еще кое что, что рассказать. Про наше с тобой дело.

Крейган выразительно покосился на Элайну.

— Элайна, большое спасибо, — кивнул ей Гленард. — Иди отдыхать. Нам тут немного нужно еще по личному вопросу обсудить.

— Конечно, — девушка, улыбнувшись, встала. — Хорошего дня! Слава Империи!

— Слава Империи! — хором отозвались Гленард и Крейган.

— Тебе что-то удалось выяснить о тайных операциях Донрена?

— Да, — Крейган довольно улыбнулся. — Более чем.

— И когда ты всё успеваешь? — Гленард покачал головой.

— Беру с тебя пример.

— Хороший пример, — Гленард рассмеялся. — Ну, рассказывай.

— Всё стало понятно после допросов полковников, участвовавших в заговоре герцога Стеррена ан Меддан. Много говорить они не хотели, но правильно подобранные методы любому развяжут язык. После допроса полковника Эйнсли всё окончательно встало на свои места.

— Итак?

— Итак, в операциях Донрена участвовали: Граф Джессон ан Донлайдир, командир отделения Тайной Стражи в Мерфрайне, Барон Эйнсли ан Дуйллеган — Фьотдайх, Граф Игнатис ан Септемколлис — Меддан, Барон Вэйлин ан Бейтдуб — Танферран.

— Ух ты, Вэйлин тоже? — удивленно перебил Гленард. — А казался таким хорошим человеком, я же под его началом служил пару лет. Но он ведь не участвовал в заговоре Меддана?

— Не участвовал, — согласился Крейган. — И нет никаких данных, указывающих на то, что он продолжил темные дела Донрена после его смерти. Но при Донрене, он был плотно завязан в этом.

— Хорошо, что с ним делать решим потом. Продолжай.

— Деррмид из Таргарана — Зведжин. Еще один полковник, хорошо относящийся к тебе, но запачкавший руки при Донрене. Барон Логан ан Шрутхан — Плодэн. Та же ситуация.

— Они что, все, что ли, были завязаны? — Гленард пораженно потряс головой.

— Не все. Скажем, барон Кейдан ан Хвидис, полковник отделения в Аррикумме, или барон Радомир ан Житнеполе, командир глареанского отделения, в делах Донрена участия не принимали, а вот в заговоре Меддана — в полной мере. В общем-то, всех я назвал. Остальные полковники, кажется, не при чем.

— Что за операции?

— Много всего. Контрабанда, поборы с цехов и гильдий, вымогательство, откровенные грабежи, скупка мастерских, предприятий, целых цехов, тайное ростовщичество, публичные дома, трактиры, ресторации, игры. Налогов со всего этого, естественно, не платилось. Кстати, еще одной «услугой» была помощь купцам и мастерам в избавлении от налогов. Плюс банальная коррупция — продажа должностей, титулов, внимания герцогов и Императора к той или иной проблеме, покупка выгодных судебных решений. Со всего этого Донрен и его подручные имели долю. Суммы операций неизвестны, но я бы их оценил в размере не менее десяти миллионов золотых в год.

— Сколько?! — Гленард аж вскочил. — Десять миллионов?

— Ну, да. Но это общий оборот. Не вся эта сумма шла Донрену. Многое оседало у его подручных в Страже и вне ее, у их помощников, и так далее, на всех этажах этих схем. Думаю, что сам Донрен получал порядка миллиона золотых в год.

— В любом случае, — Гленард потрясенно покачал головой и сел обратно в кресло, — это огромная сумма. Я не предполагал, что теневая империя Донрена имеет такой масштаб.

— Не всё из этого является незаконным, Гленард. Часть доходов шли от вполне честных предприятий. Обстоятельства их приобретения, конечно, почти всегда были сомнительными, а налоги с доходов, скорее всего, не платились. Но сами предприятия работают вполне честно.

— И кто всем этим владеет после смерти Донрена?

— Часть досталась Мари и их с Донреном сыну. Очень маленькая часть, хотя, я думаю, в сундуках у Донрена скопилось достаточно золота, чтобы хватило на богатую жизнь даже его правнукам. Частью завладели полковники. Часть перешла под контроль партнеров Донрена — цехов, гильдий. Я успел нарисовать множество схем и списков, целая стопка бумаги. Я тебе сегодня позже принесу.

— Принеси, будем разбираться.

— Что со всем этим делать, Гленард?

— Ну, что делать…. — Гленард задумался. — То, что явно преступно — грабежи, контрабанда, вымогательство, взятки — прекратить. Всех участников выявить и задержать, судить в соответствии с законом. Честные предприятия нужно собрать вместе и подчинить напрямую Тайной Страже. Не местным отделениям, а нам, главному командованию. Их доходы нам очень пригодятся для реформирования Тайной Стражи. Естественно, все налоги должны платиться честно. Тем, кто лоялен, можно так или иначе помогать в их работе.

— Что делать с теми, кто после смерти Донрена решил наложить руку на эти предприятия?

— Напомнить о том, кто их настоящий владелец. Сначала вежливо, потом, как потребуется. Неважно, как они были приобретены Донреном и его подручными. Важно, чтобы теперь они были нашими. Честно, открыто, в соответствии с законом, но это должен быть доход Тайной Стражи. Понимаешь?

— Понимаю. Сделаем. Это большая работа…

— Конечно. Но и результат себя оправдывает.

— Согласен. Ну, что ж, пойду выполнять.

— Подожди, Крейган.

— Да, Гленард?

— Благодаря нашим стараниям и глупости полковников, у нас освободилось множество полковничьих должностей. Твоя работа меня очень впечатляет. Как ты смотришь на то, чтобы возглавить одно из отделений Тайной Стражи в герцогствах? Только не подумай, что я тебя из столицы отсылаю — это повышение, награда, а не ссылка.

— Спасибо, — Крейган колебался.

— В чем дело?

— Понимаешь, Гленард… Я совсем не против полковничьего звания и, тем более, полковничьей зарплаты. Но мне хотелось бы остаться пока здесь, с тобой. Учиться, присматриваться, помогать тебе. Я понимаю, что тебе нужны надежные люди в герцогствах, но давай я тебе лучше помогу найти надежных людей, а сам останусь пока с тобой? Лет через пять, я с удовольствием возглавлю какое-нибудь отделение, а пока…

— Понимаю, — Гленард улыбнулся. — Спасибо тебе. После того, как запустишь работу по возвращению империи Донрена под наш контроль, поручаю тебе проехаться по всем герцогствам и по всем отделениям и оценить их работу. Также прошу тебя составить список достойных и лояльных кандидатов на должности полковников. На твоем месте я бы обдумал включение в него Тарбена и капитана Михала.

— Хорошо. А Миэльори?

— Ее нет. Пока нет. Она, возможно, была бы неплохим полковником, но пока я не могу быть полностью уверен в том, что если на ее пороге появятся эмиссары мятежных королей, она их выгонит. Здесь это вреда не причинит, но если она будет возглавлять Тайную Стражу целого герцогства… Впрочем, есть одна мысль. Хм… Я подумаю над этим, потом расскажу. А пока что я тебя, капитан Крейган, произвожу в полковники Тайной Стражи и назначаю своим заместителем и инквизитором по особым поручениям. Будем работать пока вместе, полковник Крейган.

— Спасибо, господин генерал! — Крейган вскочил и стукнул себя кулаком в грудь над сердцем. — Слава Империи!

— Слава Империи! — Гленард повторил жест Крейгана. — Ты, кажется, даже превысил мой рекорд по скорости роста от капитана до полковника.

— Спасибо, Гленард.

— Тебе спасибо. Теперь иди. Принеси мне, пожалуйста, схемы и списки, о которых ты говорил. У нас много работы, полковник Крейган. Каждый день и каждую минуту.

 

Глава XXXII

21 день III месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Имперский университет.

Высокие белые ажурные башни делали Имперский университет, возвышающийся на холме к северу от города, похожим, скорее, на замок сказочной принцессы, чем на обитель серьезных седых профессоров и вечно не выспавшихся студентов.

Всё утро Гленард провел в подготовке к большому балу по случаю весеннего равноденствия. Бал, который в этот раз давала семья Маршала Рэнальфа ан Фьодмор, обещал быть пышным, по-весеннему веселым и должен был собрать весь цвет имперской знати во главе с Императором и Императрицей. Гленард очень надеялся закончить все свои дела в Университете быстро и успеть к его началу.

Солнце уже клонилось к западу, Гленард спешил, и Миэльори едва поспевала за ним по аллеям университетского сада между рядов аккуратно постриженных кустов, идеально прямоугольных клумб и высоких фонтанов. Студенты недоуменно провожали их взглядами.

Войдя в здание университета, Гленард потребовал проводить его к Ректору Стиррену. Седой дряхлый привратник недовольно оторвался от свитка, который он изучал, поднялся, кряхтя и, шаркая по мраморному полу, не спеша, повел их вглубь храма науки. Затем последовал долгий подъем по лихо закрученной винтовой лестнице. Старичок не спешил, и Миэльори всерьез начала опасаться, что изнывающий от нетерпения Гленард сейчас их провожатого просто придушит.

Но обошлось, и, наконец-то, они вошли в большой и светлый кабинет Ректора, занимавший целый этаж почти на самом верху центральной из пяти башен Университета. Стены здесь были заставлены стеллажами с книгами. В редких промежутках между ними висели картины, изображавшие важные события из истории Империи. Половину левой стены занимала большая карта Империи и окружающих земель.

— Барон Кратхольм? — Ректор Стиррен удивленно поднялся и вышел из-за стола. — Госпожа ан Бролон? Доброго вам дня. Удивлен увидеть вас здесь. Что-то случилось?

— И вам доброго дня, барон Райфинголь. Похоже, что да, случилось, — Гленард замер на секунду, обдумывая, что сказать. — Мы расследуем причины нескольких случаев трагической гибели людей в Рогтайхе. У нас есть основания полагать, что следы этих печальных событий ведут сюда.

— Вы хотите сказать, Гленард, что кто-то из моих коллег убийца?

— Пока я не могу быть уверен в этом, Стиррен. Я иду по следу, а след привел меня сюда. Но кто знает, заканчивается ли он здесь или уходит куда-то дальше?

— Если речь идет о смертях, то это важное дело, Гленард, в любом случае, — Ректор покачал головой и указал на несколько кресел, стоящих в правой части кабинета. — Присаживайтесь, давайте обсудим.

— У нас не так много времени, Стиррен, — Гленард покачал головой, но всё-таки прошел к креслам и сел, Миэльори заняла место рядом. — Нужно еще подготовиться к балу. Вы же там будете тоже?

— Да, конечно. Так что случилось? Что вы расследуете?

— Несколько странных происшествий. Погибли люди. У нас есть информация, что причина этого каким-то образом связана с большим количеством серы, селитры и чугуна. Не такое частое сочетание. Мы поговорили с торговцами и выяснили у одного из них, здесь, недалеко, в порту, что большие количества вышеупомянутых ингредиентов, всех вместе, он доставлял сюда, а оплачивал их Университет.

— Это серьезное обвинение, Гленард, — Ректор задумался. — Вы хотите сказать, что я могу быть причастным к убийствам?

— Нет. Я знаю, что Университет часто оплачивает исследования своих ученых. Вероятно, просто эти вещества были приобретены за счет Университета, но предназначались кому-то из ваших коллег или студентов. Мне нужно выяснить, кому именно предназначались эти товары. У меня есть точная дата и время доставки, это должно отразиться в ваших учетных книгах.

— Вы же знаете, Гленард, — Ректор почесал затылок, — что вас и вашу организацию в наших стенах не очень любят. Мне не хотелось бы, чтобы студенты и преподаватели считали, что Великий Инквизитор контролирует их исследования…

— Стиррен, речь идет об оружии. Чрезвычайно разрушительном оружии, которое, попав не в те руки, может вызвать войну, в которой погибнут миллионы. Я не собираюсь вмешиваться в ваши исследования до тех пор, пока они не угрожают Империи и ее жителям. Напротив, я горячий сторонник независимости университетов и науки в целом. Вы знаете, как я уважаю и вас, и вашу работу, и науку вообще. Но эта независимость и свобода не должны стать причиной гибели огромного числа людей. Ради безопасности Империи и спокойной жизней ее жителей частью свободы можно пожертвовать.

— Это очень опасный тезис, Гленард, — Стиррен вздохнул. — Вы даже не представляете, насколько опасный, и сколько всего можно им оправдать. Животные в зверинце, например, в полной безопасности, им ничего не угрожает. Они сыты, довольны. Но они в клетке. Вы хотите построить клетку для каждого из нас ради нашей же собственной безопасности?

— Стиррен, сейчас не время для философских дискуссий. Не нужно преувеличивать. Я с радостью побеседую с вами на эту тему потом, в любой день. Ваша идея поистине заслуживает обдумывания и обсуждения, особенно применительно к Тайной Страже и к ее целям и задачам. Уверен, что этот вопрос будет обсуждаться еще не одно столетие. Но сейчас у нас есть только простые факты — в этих стенах есть убийца, он уже погубил нескольких людей и может своими неосторожными действиями вызвать лавину, которая погубит миллионы. Этот убийца покупал товары, которые доставлялись на склад Университета. Мне просто нужно знать, кто их оттуда забирал. Мы поговорим с этим человеком, и если он невиновен, а виновен кто-то другой, то с ним ничего не случится. Речь идет не о покушении на свободу Университета, а о банальном преступлении и поиске виновного.

Ректор Стиррен надолго задумался, скользя отрешенным взглядом по корешкам книг на стеллажах.

— Хорошо, — наконец, кивнул он. — Пойдемте на склад, поговорим с хранителями, посмотрим записи в книгах.

— Профессор Альбер, — полистав книги, сообщил старичок, как две капли воды похожий на того, кто провожал Гленарда и Миэльори в кабинет Ректора. — Вот, точно он. Ящики и мешки предназначались для его лаборатории.

— Спасибо, Вицек, — Ректор благодарно кивнул старому хранителю и поманил Гленарда и Миэльори за собой.

— Кто такой профессор Альбер? — поинтересовался Гленард, когда они вышли наружу.

— Заместитель декана факультета алхимии и металлов, — Ректор пошел по утрамбованному песку дорожки в сторону трехэтажного кубического здания, скрытого за высокими деревьями. — Собственно, поэтому нет ничего удивительного в том, что эти ингредиенты приобрел именно он.

— Вас не смущает количество?

— Смущает. И поэтому мы идем к Альберу, чтобы прояснить этот вопрос. Я доверяю Альберу, как себе, но он человек науки, его иногда просто обмануть. Уже бывали случаи, когда кто-то из студентов просил профессоров закупить большую партию каких-то реактивов или заготовок за счет университета, якобы для опытов, а потом продавал их на сторону и клал деньги в свой карман. Такие случаи жестко преследуются, но всегда находится кто-то, кто считает себя умнее остальных.

— Думаете, это именно такой случай?

— Кто может знать? — Ректор на ходу пожал плечами. — В любом случае, мне приятнее думать о том, что дело идет о банальном воровстве, чем об убийствах.

— Согласитесь, Стиррен, история о том, что кто-то из ваших ученых или студентов, особенно с кафедры алхимии, изобрел потрясающее новое оружие — это не из области фантастики. Чистая наука, технический прогресс. Вы должны гордиться.

— Вы правы, Гленард. Я был бы рад, если такое исследование было бы совершено в этих стенах, и если бы его результаты должным образом были бы представлены мне и ученому совету, а потом послужили бы на благо Империи. Но то, что речь идет об убийствах и об угрозе Империи, не дает мне возможности радоваться.

— Вы же, Стиррен, вроде бы, не слишком любите Империю. Я помню, что вы поддерживали республиканские взгляды Ардэна и Роллена во время борьбы за трон.

— И я до сих пор их поддерживаю. Но как научный абсолют, как идею. Когда-нибудь мы до нее дорастем, через много сотен лет. Но пока Империя и ее народ не готовы к этому преобразованию. Вы же сами меня и Роллена в этом и убедили тогда. Я много думал над вашими словами, Гленард. Я даже планирую написать об этом работу, где я обязательно упомяну и поблагодарю вас.

— Спасибо, Ректор, — Гленард улыбнулся. — Уверен, что этот труд получится замечательным, как и все остальные ваши книги. Я читаю и перечитываю их с большим удовольствием.

— Спасибо, — Ректор слегка покраснел от смущения, но выглядел очень довольным. — Мы уже пришли. Кабинет Альбера находится вон там.

— Почему я вообще должен говорить с этими ищейками, Стиррен? — возмущался профессор Альбер: высокий, лет за сорок, лысеющий и очень худой. — Что, теперь они меня с моими учениками на костер поволокут за колдовство? Теперь Тайная Стража определяет, что мне можно исследовать, а что нельзя?

— Успокойся, Альбер, — Ректор поморщился. — Гленард только хочет нам помочь. Просто расскажи, зачем тебе столько чугуна, селитры и серы. Я опасаюсь, что кто-то из твоих студентов мог сыграть на твоих чувствах и продать…

— Да как ты можешь, Стиррен? — взвился профессор. — Ты меня идиотом считаешь? Думаешь, я не могу понять, что требуется моим студентам, а что нет? Полагаешь, что я совсем из ума выжил, и не могу определить, врут мне студенты или нет? Если мы закупили что-то, то для исследований. А каких именно — это я тебе и научному совету расскажу, а не этим тайным.

— Профессор, прошу вас, успокойтесь, — Миэльори подошла вплотную к Альберу, положила ему руку на плечо и улыбнулась, приблизив свое лицо к лицу профессора. — Мы не хотим никого наказывать или преследовать. И на костер точно никого не потащим. Просто есть одна загадка, которая нас очень волнует, и которую мы хотим отгадать. Помогите нам, Альбер, пожалуйста…

— Ну… — профессор покраснел и попробовал отстраниться. — Это вам не поможет… Все эти женские чары на меня не действуют…

— Пожалуйста, Альбер, помогите мне… — альвийка погладила его по щеке. — Помогите Империи. Вы же хороший человек, Альбер, я вижу. Вы заботитесь о своих учениках, они вам как дети. Мы тоже заботимся о них. Мы боимся, что плохие, очень плохие и опасные люди могут навредить им. Могут похитить результаты их работы. Вы же знаете, Альбер, как это больно?.. Мы хотим это предотвратить. Мы только хотим помочь, и вам, и им. Защитить их и их изобретение. Прошу вас, помогите мне.

— Ээээ… Хорошо, — Альбер, весь красный, резко повернулся и отошел на другую сторону комнаты, подальше от Миэльори. — Я помогу. Но пообещайте, что не причините вреда моим студентам.

— Я клянусь, профессор, что если ваши студенты не будут угрожать Империи или Императору, то им ничего не грозит, — Гленард стукнул себя кулаком в грудь. — Мы действительно хотим помочь. Исключительно по секрету: за вашими студентами охотится кадирская разведка, охотятся бьергмесы, охотятся преступники. Они в смертельной опасности, но мы можем их защитить. Нам только нужно полностью разобраться в том, что происходит. Что происходит, профессор? Кому потребовалась сера и селитра в таких количествах?

— Моим студентам, — Альбер задумчиво переводил взгляд с Гленарда на Стиррена, избегая встречаться с игривым взглядом альвийки. — Группа Грэйхэма.

— Кто такой Грэйхэм?

— Мой студент. Очень талантливый. Его группа разрабатывает что-то в области повышения эффективности обработки металлов, добычи руды, облегчения горнопроходческих работ.

— Вы знаете подробности, профессор?

— Нет. У меня на кафедре принцип свободных исследований. Талантливые студенты сами выбирают тему для работы, я обеспечиваю им поддержку и советую, кого привлечь к разработкам. В сам процесс исследований я не вмешиваюсь, но помогаю советами, если меня попросят. Потом результат представляется на научном совете кафедры, а затем, если результат выдающийся, то и на научном совете Университета. Грэйхэм как раз должен представить результат через месяц.

— Кто еще входит в группу Грэйхэма?

— Лан, Ирфлет, Эванд и Галисса.

— Расскажите о них, пожалуйста.

— Грэйхэм очень умный, схватывает всё на лету. Отличный лидер в свои двадцать один. Серьезен, спокоен, уравновешен, смел, может видеть вещи нестандартно и рождать гениальные идеи. Из него получится прекрасный путешественник-исследователь, но вот профессор вряд ли, не любит он кропотливую и однообразную работу. Вырос в Рогтайхе, сын небогатого купца, поступил в Университет исключительно благодаря собственным способностям. Его обучение оплачивает кафедра. Лан, Ланнис ан Гленгелег, почти полная его противоположность. Невысокий, худой, застенчивый. Вырос в Мерфрайне в семье бедного барона, младший сын из четырех сыновей, с детства буквально жил в книгах. Очень способный мальчик с большим интересом к науке, особенно во всем, что касается металлов. Пожалуй, самый умный из всей группы Грэйхэма. В чем-то похож на меня: ему гораздо больше нравится общаться с книгами, пробирками и механизмами, чем с людьми. Хорошо владеет альвийским и бьергмесским, с удовольствием читает старые книги. Есть у него мечта — научиться древним альвийским секретам работы с металлами.

— А Ирфлет?

— Ирфлету больше нравится гулять и пьянствовать, чем учиться, — Альбер поморщился. — Веселый парень, пользуется большим успехом у девушек, несмотря на невысокий рост. Не слишком талантлив в науках, но иногда и у него бывают светлые мысли. К тому же он сын богатого купца из Сидлерда, и его деньги помогают исследованиям Грэйхэма. Хотя сам Ирфлет и не слишком любит свою семью, но от ее золота не отказывается. Не знаю, что Грэйхэм находит в Ирфлете помимо денег, но, кажется, они действительно очень дружны. Эванд другой. Высокого роста с длинной черной бородой. Из всех них он самый старший, ему уже двадцать четыре. Немного медлительный, красивый, но очень застенчивый. На него девушки засматриваются, но он их боится. Тихий, спокойный, рассудительный, умный, даже мудрый не по годам. Он из Аррикуммы, старший сын главы гильдии купцов Лангделена. Богатая и известная семья. Но домой Эванд возвращаться не собирается, торговля ему отвратительна. Зато он со временем может стать хорошим профессором здесь. Прекрасно работает руками. Видели бы вы, какую он литейную печь на кафедре изготовил! Загляденье!

— А Галисса? Много девушек среди ваших студентов?

— Среди моих мало. Девушки в Университете есть, но они больше на кафедрах литературы, истории, теологии, юстиции, медицины. Для нашей металло-химической пещеры девушки редкость. Но она очень умная, много читает. Веселая, активная, практичная, циничная, немного жесткая, даже жестокая. Алхимия у нее как будто в крови. Такие реакции, которые придумывает и делает она, никто не мог даже и предположить. Если она не бросит науку, то со временем она может стать одним из величайших алхимиков всех времен, я серьезно. Вполне возможно, что о ней будут писать в книгах и через полтысячи лет. Если кто и будет способен превратить свинец в золото, то это она. Совершенно гениальная девочка и красавица, к тому же. Есть у нее, правда, один недостаток…

— Какой?

— Скажем так, любвеобильность. Это, конечно, слухи, но, говорят, что в ее спальне побывала половина университета обоих полов. Мы как-то с ней говорили об этом, намеками, она сказала, что это ей необходимо для того, чтобы сосредоточиться на науке, а усиление течения крови в теле, вызванное постельными утехами, помогает придумывать новые идеи. Ну, это ее дело, я в замочную скважину подсматривать не хочу. Ее дело.

— Вы поэтому опасаетесь, что она может бросить науку?

— Нет, это-то, скорее, ей помогает. Она так говорит, по крайней мере. Но она единственная дочь барона из баронства в Квитине. Где-то рядом с границей с Плодэном и Хортией. В отличие от всех остальных студентов в группе, она очень близка с родителями, помогает им управлять баронством советами и контактами в столице. Я боюсь, что управление семейным феодом для нее может со временем оказаться важнее науки.

— Каких интересных людей вы собрали вместе, профессор, — Гленард уважительно покачал головой. — Поздравляю. Вы молодец.

— Они сами собрались — Альбер развел руками. — Я только немного помог. У нас Университет, ваша милость. Лучший в Империи, да и во всем мире, что бы там ни говорили эти зазнайки из Кадира. Не интересных или не талантливых людей здесь не бывает.

— Я в этом уверен, — согласился Гленард. — Ну, давайте познакомимся с этими талантливыми ребятами. Я уже просто в нетерпении. Нельзя, чтобы такие таланты пострадали от рук наших врагов.

— Хорошо. Пойдемте, господа, я провожу вас в их лабораторию, она в отдельном строении, рядом с нашим зданием. Сами понимаете, огонь, химикаты — мало ли что…

— Здесь никого нет, — удивленно констатировала Миэльори.

— Где они все? — добавил Гленард.

— Не знаю… — растерянно протянул профессор Альбер. — Должны быть здесь.

— Но их нет, — подтвердил очевидное Великий Инквизитор. — Давайте посмотрим, ради интереса, здесь ли сера и селитра. Это должно быть немалое количество мешков, а я их не вижу. Здесь есть подвал?

— Нет, — развел руками Альбер. — Вообще многого нет на месте. Я заходил на днях, здесь были и какие-то бочки, и литейная печь вон там стояла. А сейчас ничего нет…

— Мы опоздали? — предположила альвийка.

— Альбер, я удивлен, — Ректор осуждающе смотрел на профессора. — В твои обязанности входит знать, где и чем занимаются твои студенты.

— Я понимаю, Стиррен, — Альбер виновато втянул голову в плечи. — Прости, я всё выясню.

— Здесь таскали что-то тяжелое, — Миэльори, присев, рассматривала следы на полу. — Причем, недавно.

— У входа есть следы тяжело груженой повозки, — сообщил, в свою очередь, Гленард. — Стиррен, экипажи и телеги на территорию Университета могут попасть только через главные ворота или как-то еще?

— У нас только одна дорога, пригодная для экипажей, — подтвердил Ректор. — Только через главные ворота.

— А привратники ведут учет въезжающих и выезжающих телег?

— Конечно. Более того, сюда, к внутренним помещениям, могут проехать только извозчики Университета. Все остальные дальше площади и складов не имеют права заезжать.

— Это замечательно. Значит, будет несложно выяснить, кто из извозчиков вывозил всё отсюда? Мне нужно знать, куда он это отвез.

— Конечно, Гленард. Сейчас выясним, мне самому это уже становится чрезвычайно интересно. Пойдемте к воротам, там есть все записи. А с тобой, Альбер, мы еще об этом поговорим, позже.

— Ну, дык, я возил, да, вчера, значить, — возница Вессер почесал затылок. — Но у них разрешение было, точно. Самим, значить, Ректором подписанное.

Ректор Стиррен закатил глаза.

— А что именно возил? — продолжал допытываться Гленард.

— Да, пес его знает… Какие-то бочки, ящики. А внутре — кто ж того знает-то? Тяжелые, щуки. Я аж думал, что, значить, ось у меня поломается. Но ничего, сдюжили.

— И куда ты это всё отвез?

— Да, в город, значить. В Белый, так-то его, город.

— И куда именно? — Гленард проявлял чудеса терпения.

— Да, в дом какой-то… На углу, значить, Осенней улицы и этой, Каштановой.

— Что с тобой, Гленард? — испугалась Миэльори, увидев, как беднеет застывшее лицо командира.

— Жопа демона… Осенняя и Каштановая. Там находится…

— Дом Фьодмора… — догадалась альвийка. — Да не может быть…

— Дом Фьодмора, где сегодня будет бал с участием Императора! Вессер, куда именно возили груз? Куда выгружали?

— Ну, там… Дом, значить, сад. В калитку сзади носили. Но там много было повозок, все тоже с бочками, ящиками. Пришлось, щука, почти час ждать.

— Значит, всё-таки дом Фьодмора, — Миэльори от ужаса закрыла лицо руками.

— Быстро, пойдем. Стиррен, простите нас, у нас срочное дело. Спасибо вам.

— Конечно, Гленард, всего доброго, — Ректор непонимающе смотрел им вслед.

— Нужно найти Крейгана и Галхара, — Миэльори бежала вслед за Гленардом.

— Нет, слишком долго. Нужно спешить к Фьодмору.

— Думаешь, мы вдвоем справимся?

— Почему вдвоем-то? Там Михал и куча стражников.

— Нужно всё отменить, Гленард. Нужно всех выгнать и обыскать дом.

— Посмотрим. Если успеем до прибытия Императора, то, может быть, обойдется без этого. Если они хотят что-то устроить, они дождутся приезда Славия.

— Думаешь, они разрушат дом?

— Ну, пока что они показали, что это они умеют лучше всего, — Гленард открыл дверцу экипажа. — К дому Маршала Фьодмора! Гони быстрее ветра!

— Осторожнее! — прошипела Миэльори: Гленард в темноте сада наступил ей на ногу.

— Извини, принцесса. Итак, Михал, то, что мы ищем, должно быть, скорее всего, где-то в подвалах. Это или какое-то непонятное устройство, или группа неизвестных людей с ящиками и бочками. Им удалось затащить всё это внутрь во время подготовки к балу под видом вина и еды. Они должны быть где-то рядом, чтобы активировать устройство. Нужно действовать быстро. Если не успеем, есть вероятность, что весь дом будет разрушен, а все, кто внутри, погибнут. Масштаб последствий ты представляешь.

— Представляю, — голос бывалого стражника немного дрожал.

— Из подвала два выхода наружу. Мы с Миэльори и несколькими твоими ребятами пойдем отсюда. Ты с другой группой обойдешь дом и зайдешь с другого входа. Пошли еще нескольких охранять вход в подвал из дома. Никого не впускать и не выпускать, пусть скандалят, если хотят. Пошли кого-то предупредить графа Рэнальфа и обыскать дом, но аккуратно и без паники. У нас есть минут двадцать-тридцать до приезда Императора. Думаю, они хотят дождаться именно его. Они нужны мне живыми, Михал. Их обязательно нужно взять живыми и не искалеченными.

— Хорошо, Гленард, — Михал кивнул и тихо отдал подчиненным короткие команды. — До встречи в подвале.

— До встречи. Пошли, Миэльори. Ребята, за нами. Не шуметь, смотреть в оба, быть готовыми к нападению. При нападении защищаться, но не убивать. Они нужны нам живыми, отвечаете головой.

— Так точно.

Они спустились в подвал, отворив тяжелую дубовую дверь в цоколе фундамента дома. Пологая лестница под низким кирпичным сводом вела глубоко вниз. Они шли, не зажигая факелов или свечей, боясь спугнуть противников. Однако сам подвал внизу был хорошо освещен факелами — сегодня здесь нужно было много света, слугам предстояло постоянно вытаскивать из подвалов новые запасы, чтобы радовать гостей весь вечер.

В первом помещении никого не было. У стены были свалены какие-то хозяйственные принадлежности — лопаты, грабли, другой садовый инвентарь. У противоположной стены находился верстак с инструментами. Вероятно, это помещение использовалось садовником. Следующее помещение было уставлено ящиками и мешками. Гленард пощупал мешок — картошка. В следующей коморке оказался дровяной и угольный склад.

Они свернули за угол и оказались в большом полутемном помещении. Гленард уловил движение справа. В свете свечи, стоявшей на низком ящике он разглядел очертания четырех фигур.

— Тайная Стража! — выкрикнул Гленард. — Встать и поднять руки!

Они вскочили. Несмотря на тусклый свет, Гленард узнал их по описанию профессора Альбера. С мечом в руке, наверное, Грэйхэм. Худой юноша с кинжалом, возможно, Лан. Белобрысый с топором — Ирфлет? Бородатый брюнет-исполин с мечом в руке, несомненно, Эванд. А где же Галисса? Или ее здесь нет?

— Взять их! Живыми! — скомандовал Гленард.

Стражники во главе с Миэльори бросились на студентов, те, заорав, кинулись на нападавших. Гленард с саблей в руке дернулся было вперед, но краем глаза заметил мелькнувшую у двери в другой стене тень. Он бросился за ней.

Выскочив за дверь, он оказался в длинном коридоре. Тень — невысокая стройная фигура с темными волосами, в мужской одежде, но явно девушка — убегала от него. Гленард побежал за ней.

— Стой!

Она открыла дверь справа и исчезла за ней. В другом конце коридора показался Михал со своими стражниками, но они были слишком далеко. Гленард рывком открыл дверь и вскочил внутрь комнаты, инстинктивно отскочив в сторону — арбалетная стрела лишь слегка разорвала одежду на его плече.

Девушка стояла метрах в пяти от него, тяжело дыша и пытаясь перезарядить арбалет. Они были в большом винном погребе — вдоль стен в два ряда высились огромные винные бочки. В дальнем углу, метрах в пятнадцати за спиной девушки, Гленард различил в полутьме нагромождение небольших бочек и ящиков — в таком виде их здесь быть не должно было.

— Брось арбалет! — скомандовал он. — Сдавайся! Я не причиню тебе вреда.

— Ага, конечно, — она встряхнула облаком темных волос и, отбросив арбалет в сторону, выхватила саблю. Альвийский новодел — машинально отметил про себя Гленард.

Он бросился на нее с Эллеанару в руке. Первый удар она отбила, отскочила, ударила сама. Гленард парировал, отклонил ее клинок, скользнул по нему, сближаясь с ней, ударил ее мыском сапога в колено.

Девушка взвыла, пошатнулась, открываясь — Гленард легко мог бы убить ее сейчас, но не стал. Он лишь обрушил со всей силы удар на ее саблю, сверху вниз, у самой гарды. Она не удержала клинок в руке, и он упал на кирпич пола, жалобно звякнув.

Оставшись без оружия, она поколебалась мгновение, а потом развернулась, схватила со стены факел и бросила его вперед. Факел упал на пол, а она вызывающе повернулась к Гленарду и засмеялась.

Сначала он ничего не понял. Чему она радуется? Или это просто шок? Но потом он увидел на полу длинную веревку, которая заканчивалась как раз там, где упал факел. И по ней теперь от факела быстро полз огонек. Как раз к бочкам, сложенным в углу.

У Гленарда была секунда на решение. Броситься вперед и попытаться затушить или перерубить горящий фитиль? Но на пути Галисса с кинжалом в руке. Она не пропустит его быстро. Скорее всего, он легко убьет ее, но время он потеряет.

Гленард скользнул взглядом вниз. Решение пришло — решение странное, глупое, но в тот момент оно показалось ему правильным.

Он выпустил саблю из рук, схватил брошенный девушкой арбалет, упер ногу в зарядное стремя, резко потянул тетиву, распрямляясь, снова наклонился, наложил на ложе валяющуюся у его ног стрелу и поднялся, прицеливаясь.

Это заняло время, и огонь уже почти подобрался к бочкам. Он увидел, что фитиль поднимается на уровень примерно полутора метров и исчезает внутри одной из бочек. Галисса, увидев арбалет у него в руках, перестала смеяться, ее глаза удивленно раскрылись.

Гленард почувствовал знакомую теплую волну внутри его тела. Спасибо Роллену и Галхару — теперь он мог ее контролировать. Время замедлилось, почти остановилось. Он прицелился. От наконечника стрелы до веревки, чуть выше уже начавшего подниматься огонька, протянулся луч света. Гленард нажал на рычаг.

Он давно не стрелял из арбалета. Да и вообще никогда не был самым метким стрелком из этого оружия. Арбалет дернулся под действием мощной отдачи, стрела медленно и неохотно полетела — куда-то в сторону, далеко от желаемой цели.

Но Гленард повел взглядом, луч света сдвинулся, и стрела сдвинулась вместе с ним. Она летела, летела, летела, и, наконец, с глухим стуком вонзилась в дерево стенки бочки, перерубив фитиль как раз над подобравшимся огоньком. Сгоревший фитиль беспомощно упал вниз.

Галисса обернулась, увидела это и разочарованно вскрикнула. Время снова вернуло для Гленарда свое нормальное течение. Отбросив арбалет и подхватив с пола саблю, он двинулся к прижавшейся спиной к стене девушке. Он чувствовал усталость, в ушах шумело, но всё-таки он твердо стоял на ногах.

За спиной распахнулась дверь. Михал ворвался в подвал во главе своих стражников. Гленард отступил в сторону, пропуская их вперед. В доли секунды они смяли Галиссу, обезоружили ее, повалили на пол, заломили ее руки за спину и связали девушку.

Гленард мысленно зааплодировал — своих бойцов Михал тренировал отменно.

— Ты как? — спросила у Гленарда вошедшая следом Миэльори.

— Всё хорошо. А у вас?

— Всех задержали. У двоих легкие ранения, ничего серьезного. Остальные целы. Это последняя?

— Похоже на то. Но обыск подвала и дома всё равно закончить нужно. А вон там, в углу то, что мы искали.

— Везем их всех в Дом Тайной Стражи и допрашиваем?

— Стражники Михала отвезут их. До утра допрос подождет. Не забывай, принцесса, у нас бал. Нельзя же пропустить такое событие. Славий с Ниарой не поймут, да и Лотлайрэ тоже. Нам есть, что праздновать, Миэльори. Мы спасли Императора и Империю. Мне кажется, что для Тайной Стражи лучшего повода для праздника просто не найти. Поэтому пойдем, попросим у графа Рэнальфа и графини Виаллы какую-нибудь достойную одежду для нас с тобой, приведем себя в порядок и будем праздновать. Никому пока не говорим о том, что произошло. Зачем пугать гостей?

— Согласна. Ну, что же, пойдем праздновать, Гленард! Ты прав — у нас есть для этого повод.

 

Глава XXXIII

22 день III месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Дом Тайной Стражи.

— У меня болит голова, — Гленард устало потер лоб, поморщился и обвел тяжелым взглядом студентов. — Во многом, это ваша вина, господа. Вы заставили меня вчера понервничать, и я, чтобы успокоиться, немного перебрал с вином и с виски.

Закованные студенты молча наблюдали за Гленардом. Грэйхэм спокойно, Лан испуганно, Ирфлет насмешливо, Эванд настороженно, Галисса вызывающе.

— Поскольку мне сейчас не до долгих задушевных бесед в попытках вас разговорить, — продолжил Гленард, — предлагаю простую сделку. Вы просто мне всё рассказываете, подробно и честно, а я не буду отдавать полковнику Крейгану приказ испытывать на вас вон те железяки, лежащие на столе. Полковник большой мастер по этому делу, и, как мне кажется, соскучился по практике.

Арестанты промолчали, но в глазах у них появилась тревога.

— Ну что ж, как хотите, — Гленард пожал плечами и обернулся к Крейгану, внимательно наблюдающему за тем, как ученик палача разогревает щипцы в горне. — Давай, Крейган. Только не слишком сильно, не заигрывайся. Они нужны мне в здравом уме и со всеми пальцами. У тебя примерно час. А я пока пойду завтракать.

Гленард, не оборачиваясь, удалился. Крейган усмехнулся. Студенты помрачнели, но продолжали хранить гордое молчание.

— Итак, продолжим, — Гленард откусил кусок от булки, запил вином из бокала и сел на стул перед арестантами.

Пахло горелым мясом и потом. Студенты были почти раздеты. На лицах и телах набухали синяки и краснели ожоги. На посеревших лицах ясно виднелись дорожки от слез.

— То, что сейчас делал полковник Крейган, — Гленард, наклонившись вперед, пристально всматривался в лица преступников, — это всего лишь небольшая демонстрация. Уверен, что он не задействовал и десятой доли своих способностей и возможностей. Мне после завтрака стало значительно лучше, и я готов провести с вами, дорогие мои, хоть весь день. Мне спешить некуда. А вот для вас этот день будет длиннее всей вашей прошлой жизни. И не надейтесь на смерть под пытками или забытье. Нет, так материал портят только дилетанты. А у нас здесь профессионалы из профессионалов. Лучшие из лучших. Устанут одни, придут другие, потом третьи. А вы так и останетесь на этом самом месте. Только с каждым часом целых мест на ваших телах будет становиться всё меньше и меньше. Вы поняли? Не слышу?!!

Лан с трудом кивнул, закашлявшись.

— Реакция есть, — констатировал Гленард. — Уже хорошо. Однако у меня к вам есть предложение. Я не пытаюсь выведать у вас все ваши секреты, и даже секрет вашего оружия. Могу, но не хочу. Почему? Потому что мне нет толку от вашего рассказа. Никто не помешает вам немного напутать в нем, например, с пропорциями вашей демонической смеси, а мои люди потом пострадают. Оставим ваши секреты пока в стороне. Давайте поговорим о том, что я и так уже знаю в целом. Но не знаю в подробностях, а вот подробности мне как раз и интересны.

Грэйхэм вопросительно поднял брови.

— Я знаю, что вы изобрели некоторое оружие чрезвычайно разрушительной силы, — Гленард пристально смотрел Грэйхэму в глаза, тот не отводил взор. — Я знаю, что в его составе используется… А впрочем, об этом я как раз обещал не спрашивать. Ладно. Я знаю, что вы пытались договориться о продаже оружия с бьергмесами и с кадирцами. Нашли с кем, конечно. Я знаю, что с ними договориться вам не удалось, и вы их убили. Потом вы, вероятно, попытались продать оружие кому-то из преступного мира. С бандой Хромого Загрева. Еще одна замечательная идея, уж извините мой сарказм. Не договорились. Его ближайший помощник Выдроглаз погиб, но Загрев и его люди похитили Галиссу. Вы пришли, всех поубивали, отбили подругу и сбежали. Потом вы исчезаете на довольно долгое время. Это как раз разумно. Но потом вы совершаете абсолютно идиотский поступок, пытаясь убить Императора и кучу других людей. Зачем? Ради чего? Зачем, Грэйхэм? Объясни мне как умный человек умному человеку.

— Ради свободы для народа Империи, — Грэйхэм ухмыльнулся и сплюнул себе под ноги.

— Свободы? — Гленард задумался. — Ты знаешь, я уже слышал что-то подобное. Я был знаком с одним человеком, чуть постарше тебя. Он тоже мечтал убить и Императора, и всех герцогов, а потом устроить в Империи власть народа. Его звали Ардэн ан Рогтайх, называл себя «херцогом». Говорил, что у герцога большой замок, а у него большой хер. Когда его убили, впрочем, оказалось, что хер у него не такой и большой, вполне обычный, ну, может, чуть больше среднего для такого коротышки, каким был Ардэн. Ты не знал его, случайно?

Гленард внимательно вгляделся в реакцию Грэйхэма.

— Ага, всё-таки знал! — догадался Гленард. — Я пытался разубеждать Ардэна, но он был фанатиком. Не слишком умным, но упертым до невозможности, сумасшедшим. Я говорил ему, что народ Империи не готов к этому, не готов править сам. Сначала нужно дать ему образование, гордость, желание взять власть и свою собственную судьбу в свои руки. А потом уже разрушать старый мир до основания и строить новый. То, что хотел сделать он, и то, что хотели сделать вы, привело бы только к невероятному кровопролитию, к жертвам, каких не было со времен Исхода. Вы не дали бы народу свободу. Ваши действия привели бы только к всеобщему хаосу — войне тысяч мелких, но кровожадных, как волки, хищнических банд за влияние над разоренными деревнями. Кровь, огонь, трупы и слезы — вот, что получили бы вы. Этого ты хотел, Грэйхэм?

— Ты можешь думать, что хочешь, — хрипло выдавил из себя Грэйхэм и отвернулся, насколько мог.

— Или ты думал прийти и сказать: «люди Империи, я освободил вас от ваших угнетателей, вознесите же меня на трон»? Неужели? И все бы побежали славить неизвестного сопляка, отнявшего у них то, чем они все так дорожат — чувство домашнего спокойствия и уверенности в завтрашнем дне? Ты же умный человек. Да, ну и хрен с ним. Я не собираюсь с тобой спорить, и не собираюсь тебя ни в чем убеждать. Вырастешь, поймешь. Ну, или не поймешь, мне плевать, Грэйхэм. Ты мне вот что скажи: почему вы хотели продаться бьергмесам и кадирцам, но даже не подумали прийти ко мне? Я мог бы вас озолотить, мог бы вознести вас на самый верх имперской иерархии. Вы могли бы защитить народ Империи от врагов, вместо того, чтобы становиться самим врагами Империи. Почему? Почему, Грэйхэм?

— Мы бо-бо-боялись, — ответил вместо Грэйхэма Лан.

— Молчи, Лан, — огрызнулся Грэйхэм.

— Хватит, Грэйхэм, — глухо остановил его Эванд. — Ты и так нас уже завел сюда.

— Разумное замечание, Эванд, — согласился Гленард. — Давайте, как взрослые люди, обсудим причины ваших действий, и никто больше не пострадает. Вас накормят, напоят, полечат. Всё будет хорошо. И, заметьте, вам не придется никого и ничего предавать. Давай, Лан, расскажи, почему вы не пришли ко мне.

— Мы бо-бо-боялись, что Империя всё за-за-заберет. И мы не з-знали к кому идти. Мы п-п-предложили идею не-нескольким це-цехам, а они о-тказались. То-то-тогда по-по-появились бе-бе-бьергмесы и кадирцы.

— Мы сначала думали прийти к герцогу Донрену, — добавил Эванд, — но слышали про него много нехорошего. Поэтому боялись, что он нас посадит в тюрьму, и все наши наработки заберет себе. Когда мы почти решились, он уехал с Императором и погиб. Мы предлагали идею цехам оружейников, но они над нами смеялись. Нас, вроде, послушал только цеховой староста Ламмерт из Таргарана, оружейник. Мы писали ему, он заинтересовался, хотел встретиться с нами, но он тоже погиб.

— Знаю, — кивнул Гленард. — Но вот он, скорее всего, как раз бы попытался отобрать ваше изобретение. Не слишком приятный человек был. Я его знал мало, но не сказал бы, что с хорошей стороны. Впрочем, его убийцу как раз я и убил. А почему не пришли ко мне?

— Мы вас не знали. Никто ничего о вас не знал. А мы к этому моменту уже договаривались с кадирцами и бьергмесами. Они хотели всё купить, обещали заплатить гору золота, но в последний момент мы поняли, что они просто хотят нас захватить и выпытать секрет. Мы взорвали машину и сбежали.

— А Хромой Загрев?

— Это была моя идея, — Эванд тяжело вздохнул. — Мы были в отчаянии, а у меня в банде Загрева был приятель Выдроглаз, познакомились случайно в порту. Но Выдроглаз тоже захотел нас просто забрать, и мы его убили, он был глуп. А потом Загрев и его люди напали на Галиссу, похитили ее и…

— Изнасиловали, — закончил за него Гленард. — А вы пришли, отбили ее, убили оставшихся участников банды и разрушили дом. Так?

— Так.

— Затем вы поняли, что идти вам больше не к кому, — продолжил догадываться Гленард. — А сдаваться мне было уже поздно, так как за вами тянулся след убийств. И тут Грэйхэм, вероятно, вспомнил идеи херцога Ардэна, и решил их воплотить в жизнь. Вам нужно было время подготовиться, и вы залегли на дно. А потом выбрали очень удачное время и место, чтобы нанести удар. Глупо. Я бы смог вас защитить, если бы вы ко мне пришли. Такими мозгами не разбрасываются. А теперь вы на себя повесили не только убийство никому не нужных мудаков, но и попытку убийства Императора, Императрицы и полусотни высших лиц Империи. От этого мне вас так просто не отмыть.

— Как вам удалось нас найти? — Галисса заинтересованно взглянула на Гленарда.

— Кое-кто из ваших несостоявшихся покупателей был не так глуп, как вы думали. Он выяснил, что вам требовался чугун, селитра и сера, и оставил записи. А мы после долгих поисков их нашли.

— Кто-то из бьергмесов? — предположила девушка.

— Неважно. Я всё равно вам не скажу.

— Они же всё равно все мертвы.

— Они да. Но живы другие, и они могут пострадать. Когда мы выяснили примерный состав, нашли торговца. Товары редкие, тем более в таком сочетании. Так мы вышли на Университет, а дальше всё было только делом времени. Но вы молодцы, по-своему. Если бы не стечение обстоятельств, я бы, скорее всего, проморгал ваше покушение на Его Величество. Никогда себе этого не прощу.

— Но вы же нас поймали, — Галисса пожала плечами.

— Не я вас раскрыл. Так сложились обстоятельства. Если бы я вас поймал хоть на неделю раньше, всем было бы легче. На вас бы не висело такое страшное обвинение, а мне не пришлось бы себя корить за то, что я чуть было не разрушил Империю из-за того, что не уделил должного внимания этим происшествиям. Честно признаюсь, за сотнями всех других дел, я вам не придавал значения. И чуть было не поплатился.

Гленард вздохнул.

— Ладно, — он встал и махнул рукой, прошелся в задумчивости по допросной. — Теперь нужно решить, что делать с вами. Вы обвиняетесь в заговоре с целью захвата власти Империи, в предательстве Империи, в измене, в сотрудничестве с потенциальными врагами Империи, это я про кадирцев, и в попытке убийства Императора, Императрицы и кучи герцогов, баронов, графов, должностных лиц. Наконец, в попытке убийства меня, а также, как ни крути, в убийствах подданных Империи. Это я про бандитов Загрева, какими бы ни были обстоятельства. Император Славий человек добрый, порой, излишне, но даже он вряд ли помилует вас за то, что вы хотели сделать с ним и с его близкими. Вас повесят. Думаю, где-то в течение недели. Пытать вас больше не будут, смысла нет. Поэтому предлагаю вам провести эту неделю в спокойных размышлениях о смысле ваших жизней и о том, что вас к этому привело. Надеюсь, что в следующих жизнях вы будете умнее. Да смилуются над вами Боги.

Гленард помолчал, вздохнул, и снова сел на стул, задумавшись. Студенты мрачно молчали. Из глаза Галиссы по щеке скользнула одинокая слеза.

— Впрочем, — Гленард скрестил руки на груди, — Славий мой давний друг, и я в чем-то, возможно, смогу его убедить. Пожалуй, я могу попробовать выторговать пожизненное заключение для вас. Для всех, кроме Грэйхэма. Его казнят. Но вы должны мне дать что-то важное, что я могу предложить Императору как причину для помилования.

— Что вы хотите? — Ирфлет вскинул голову. — Наши тела? Наши сердца?

— Ага, а еще и кровь, печень, и почки, — усмехнулся Гленард. — Ничего себе у нас со Славием репутация, да, Крейган?

— Он говорит о нашем изобретении, идиот, — Галисса повернула голову к Ирфлету. — Весь этот спектакль для того, чтобы получить наше изобретение, сначала напугав нас, а потом предложив ложку меда.

— Ну, почему же спектакль? — Гленард пожал плечами. — Ваша казнь вполне реальна. И как бы мне ни хотелось получить ваше изобретение, я не особо горю желанием прощать вас из-за него и тем более умолять вас поделиться знаниями о нем. Не забывайте, вашими стараниями к нам в руки попала большая часть ваших наработок. У Тайной Стражи сейчас золота просто завались, спасибо Его Величеству, и мы можем позволить себе купить лучших мастеров Империи. А они, уверяю вас, изучив то, что у нас есть, найдут способ восстановить утраченное, а то и сделать лучше. Мне не нужно ваше изобретение, оно у меня уже есть. Мне не нужны ваши тела, мне нужны только ваши умы. Согласитесь работать на меня и будете давать отличные результаты, я обеспечу вам очень комфортную тюрьму и любые материалы и книги. Ваша жизнь будет не хуже, чем у многих баронов. Не согласитесь, найдем других, а ваши шеи раздавят веревки. Ещё раз повторюсь, что предложение не касается Грэйхэма. Он будет казнен.

— Бе-бе-без Г-грэйхэма мы не со-согласимся, — покрутил головой Лан.

— Да, — кивнул Эванд. — Или все, или никто. Без Грэйхэма мы не согласны. Отмените его казнь, и мы согласимся.

— Поддерживаю, — бледный Ирфлет облизал высохшие губы. — Нам нужен Грэйхэм. Мы согласны, но только с ним.

— А вы молодец, Гленард, — Галисса покачала головой. — Сначала напугать, потом поманить, потом кинуть притворный отказ. И вот мы уже спорим не о том, согласиться ли на ваше предложение, а о том, спастись самим или настаивать на спасении Грэйхэма вместе с нами. Умно.

— Ты умна, Галисса, — Гленард улыбнулся. — Я такой тебя и представлял. Ну, так что, будешь настаивать на спасении Грэйхэма, рискуя собственной шеей, или согласишься на предложение?

— Я бы послала вас в жопу, Гленард, — усмехнулась Галисса, — со всеми вашими играми, но я хочу жить. Не ради себя, а ради своих родителей, они не переживут моей казни. Даже не уверена, что они переживут мое заточение, но я слышала, что у вас есть хорошая традиция прощать преступников после их деятельного раскаяния. Тем не менее, игра есть игра, и я требую спасти от казни Грэйхэма тоже, как и нас. Он часть нашей команды, он нам нужен, и вы это знаете, Гленард. Если он спасется вместе с нами, вы получите мой ум. Вы знаете, чего он стоит.

— Ты играешь с огнем, девочка. Ты, конечно, умна, но ты переигрываешь. Тебе сейчас страшно до усрачки, я вижу в твоих глазах. Но ты не хочешь предавать своих друзей. И ты надеешься, всей душой надеешься на то, чтобы то, что ты сейчас сказала, было бы правдой. Прекрасная демонстрация твоих умственных способностей и твоей наглости. Ты думаешь, что, оценив твой ум, оценив, как ты меня раскусила, я пойму, какой ты ценный кусок золота, и тебя-то уж точно спасу. Я оценил. Но еще я оцениваю, насколько я смогу тобой управлять. Мне не нужен в команде неуправляемый гений, от таких одни неприятности. Поэтому, давай, смири свою гордыню, и подумай вот о чем. Вы чуть было не ввергли миллионы невинных людей в кровавую мешанину. Ты не видела сгоревшие деревни? Не чувствовала запах тлеющих бревен, соломы, разлагающихся трупиков детишек? Не слышала плача старух, потерявших всё и всех? Нет, Галисса, нет. А я всё это видел, слышал и нюхал на Злой войне. И это была только довольно небольшая война, по меркам всей Империи. Ты же, девочка, чуть было не устроила такой вот хаос по всей территории двенадцати герцогств. Тайная Стража справилась бы с этим, не сомневайся, но сколько слез и крови бы к этому моменту пролилось? Впрочем, я бы этого уже не увидел, потому что я, как и моя жена, остались бы под развалинами дома Маршала Фьодмора, как и все гости вчерашнего бала. Ты сейчас торгуешься с человеком, которого ты чуть не убила. И чуть не убила самых близких ему людей. Ты умна, Галисса, не сомневаюсь. Но хватит ли тебе ума на то, чтобы перестать задирать твой красивый носик, и направить свой ум на помощь Империи? Потому что если тебе насрать на Империю, то мне насрать на тебя и на твой великолепный ум. Ты могла своим умом заставить миллионы людей рыдать. Хватит ли у тебя ума на то, чтобы заставить их радоваться? Что ты придумаешь для этого, Галисса? Убить кого-то, уничтожить что-то — это просто. Сложно что-то создать. Что ты создашь для меня, красивая умная девочка, для меня и для всей Империи, чтобы уравновесить то, что ты совершила и что собиралась совершить? Подумай очень хорошо. Потому что если тебе плевать на Империю, то лучше уж пляши в петле вместе с Грэйхэмом и отправляйся в жопу к демонам. Потому что такая умница с умом, направленным не на помощь, а на вред, мне, как говорит мой друг Заноза, на хер не упала.

Галисса молчала, пристыженно опустив голову и покраснев. Гленард встал и пошел к двери. На пороге он обернулся.

— Мое последнее слово. Я попрошу Славия за всех, включая Грэйхэма и Галиссу, если они возьмутся за ум. Ничего не обещаю, решать Императору. Я встречаюсь с ним через три дня, в полдень. Перед этим я зайду к каждому из вас, и вы мне расскажете, чем вы будете полезны народу Империи, если вас помилуют, а я передам это Императору. Если мы с ним решим, что ваши намерения достойны, я вам помогу. Голодать и страдать не будете, обещаю. Я своих слов на ветер не бросаю. Если нет — отправлю на виселицу без малейшего сожаления. Вы все умные, умнее меня. Так что воспользуйтесь своим умом хорошенько, чтобы сделать тот выбор, который считаете правильным для себя, каким бы он ни был. Крейган, отведи их в камеры. Позаботься о том, чтобы они не могли между собой общаться. На сегодня всё.

 

Глава XXXIV

17 день IV месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Дом Гленарда в Белом городе.

— А у тебя здесь уютно, — Фионхаор, устроившийся в удобном кресле, с интересом оглядел кабинет Гленарда. — Я, честно говоря, думал, что у тебя будет больше всякого оружия, доспехов.

— Это тоже есть, но не здесь, — Гленард махнул рукой в сторону, — в коридоре, например.

— Зато книг у тебя здесь много, — альв уважительно покивал, — и неплохих, я смотрю. Идихчин дарлен Альвен?

— Ид, ирвифнейд. На альвийском читаю и говорю неплохо. И на древнем языке, и на современном. Бьергмесские книги тоже читать могу, но на традиционном наречии, конечно. Наречия отдаленных племен даже сами бьергмесы понять могут с трудом.

— И всё же это впечатляет. Ты молодец. Я сам, например, на классическом альвийском почти не говорю, хотя у меня и острые уши.

— Всему можно научиться при желании, — Гленард пожал плечами. — Вообще, если честно, здешний уют — это заслуга Лотлайрэ. Я человек простой, для меня идеальный дом — это большой пустой сарай безо всяких украшений. Ну, пара книжных шкафов никогда не помешают. А Лотлайрэ любит уют, и умеет его создать. И я совсем не против, наоборот. То, что я могу довольствоваться малым, не мешает мне наслаждаться плодами созданного ей уюта.

— Я тебя понимаю. Хотя я сам всегда стремился окружать себя красивыми вещами. Их созерцание облагораживает жизнь и дает ощущение того, что я не зря проживаю свою длинную и беспокойную жизнь.

— Боюсь, что у нас в тюрьме тебе особо много красивых вещей увидеть не удастся. Но если ты будешь мне хорошо помогать, то я вполне готов принести тебе пару симпатичных вещиц для уюта и созерцания.

— Лучше пару симпатичных шлюх приведи, — альв криво усмехнулся. — И для уюта, и для созерцания.

— Не вижу ничего сложного в твоей просьбе, — Гленард усмехнулся в ответ. — Однако всё нужно заслужить.

— Понимаю, — Фионхаор вздохнул. — Так кого мы ждем?

— А вот сейчас и увидишь, — Гленард прислушался к шагам в коридоре.

Через несколько мгновений дверь открылась, пропустив богато одетого немолодого уже бьергмеса с длинной седой бородой. Слуга, открывший дверь, тут же бесшумно закрыл ее за спиной гостя.

— Познакомьтесь, — Гленард встал, приветствуя бьергмеса, — это Казначей Империи, эдль Адельхарт ан Стеркокс. А это мой, хм, гость и консультант Фионхаор.

— Фионхаор ан?.. — переспросил Адельхарт.

— Просто Фионхаор, — альв встал и приветливо кивнул бьергмесу, — или Фионхаор из Вартина. Как вам будет угодно, ваша милость. Барон Кратхольм немного преувеличил про гостя и консультанта. Я просто мошенник, плут и заключенный его гостеприимной тюрьмы.

— Не прибедняйся, Фионхаор, — Гленард покачал головой, — не просто мошенник, а мошенник хитрющий и практически гениальный, если правда хотя бы треть того, что о тебе известно в шести юго-восточных герцогствах. За это я его и ценю, Адельхарт. У него рождаются порой очень разумные мысли. Присаживайтесь, господа, разговор может быть долгим. Простите, что не предлагаю вина, нам нужны светлые головы.

— Согласен, — Адельхарт сел на свободное кресло, удивленно косясь на альва. — Что ты хотел обсудить, Гленард?

— Как всегда, — развел руками Гленард, облокотив локти на стол из красного дерева, — угрозы Империи. И способы их устранения.

— А почему ты это обсуждаешь с нами, а не с Императором или с кем-то из твоих стражников?

— Потому что верю, что именно вы способны мне помочь.

— Ну, рассказывай, — Адельхарт улыбнулся и потрепал пятерней бороду.

— Если помните, была такая графиня Мисси ан Треудан, — начал рассказ Гленард. — Она погибла во время грызни за трон три с половиной года назад. Увы, должен честно признаться, что в ее гибели была частично и моя вина. Я подверг ее опасности, пообещав защитить, но обещания не сдержал. До сих пор себя за это корю. Но разговор не об этом.

— Похоже, я понимаю, к чему ты клонишь, — задумчиво проговорил Адельхарт.

— Не сомневаюсь. Речь идет о наследстве графини Мисси, а точнее о той его части, которую она оставила герцогу, на тот момент, Славию, который теперь именуется Его Священным Императорским Величеством Славием ан Андерриох.

— Торговая компания, — кивнул Адельхарт.

— Торговая компания, — подтвердил Гленард. — Крупнейшая в Империи. Сотни кораблей, складов, лавок и перевалочных пунктов, с десяток карманных купеческих гильдий в разных герцогствах, виноградники, мастерские, и даже замки. Поскольку Славий такого наследства не ждал и не желал, а потом просто не мог им заниматься, став Императором, Донрен нашел управляющих для этой компании. Не знаю точно, как они работали при Донрене, но после его смерти они окончательно вышли из-под контроля. Мои ребята провели ряд проверок, и обнаружилась куча тревожных фактов. Прибыль разворовывается, имущество компании закладывается по личным долгам управляющих или попросту тайком распродается. Более того, у меня есть серьезные основания подозревать, что часть работников и управляющих завербованы Кадиром, альвийскими мятежными королями, да и хрен его знает, кем еще. Эта ситуация тревожная, если не сказать угрожающая. И не только потому, что расхищается имущество Императора и моего друга, но и, в первую очередь, потому, что крах такой крупнейшей структуры или ее переход под контроль врагов Императора может стать катастрофой для всей Империи и ее жителей.

— Что ты предлагаешь? — не стал тянуть Адельхарт. — Выгнать всех воров и поставить на их место надежных людей? Правильно, давай так и сделаем. Ну, разогнать шайку ты и сам сможешь, а поскольку пригласил меня, значит, хочешь, чтобы я тебе помог найти надежных людей на их место. Так?

— Так, — согласился Гленард.

— А зачем здесь уважаемый гениальный мошенник? Ты хочешь поставить его наблюдателем над торговой компанией? Или даже назначить управляющим? Не советую, если честно. Простите, ничего не имею против вас, — Адельхарт, не вставая, слегка поклонился альву, — но ставки в этой игре чрезвычайно высоки, как правильно отметил Гленард, а я не могу доверяться человеку, то есть альву, с которым я не знаком. Кроме того, есть и проверенные и надежные кандидаты.

— Это должны быть люди, Адельхарт, — предупредил Гленард. — Пойми меня правильно, я ничего не имею против бьергмесов, ты сам прекрасно это знаешь, но люди насторожатся, если во главе поставить бьергмесов. На средние должности назначай бьергмесов и альвов, сколько хочешь, пожалуйста.

— Да не проблема, Гленард, — Адельхарт усмехнулся. — Сам всё прекрасно понимаю. Но всё же, какова роль нашего собеседника в этом процессе?

— Всё дело в том, — Гленард потянулся, — что этот процесс является только началом. Без сомнения, нам надо взять в свои руки первичный контроль над компанией как можно скорее. Однако это только временное решение проблемы. Славий не занимается компанией и не будет, он ее не понимает. При этом он сам осознает, что наследству Мисси стоит уделять больше внимания, и готов продать ее надежному человеку.

— Например, тебе? — бьергмес вопросительно поднял бровь.

— Например, мне, — согласился Гленард.

— Ну, и прекрасно. Так в чем же тогда проблема?

— Ты сам знаешь. Проблема в деньгах. По самым скромным подсчетам текущая стоимость торговой компании Мисси, то есть Славия, составляет тринадцать-пятнадцать миллионов золотых. У меня же, если даже поднапрячься, найдется всего лишь каких-то тысяч триста золотых.

— Каких-то?! — ошеломленно перебил Фионхаор. — Это же огромные деньги… Ты настолько богат?

— Не бедствую, — пожал плечами Гленард. — Сумма немалая, согласен, но по сравнению с требуемой — это капля в море.

— Ты хочешь занять эту сумму у Империи? — предположил Адельхарт. — Не думаю, что это разумно в такой момент. У нас сейчас каждый золотой на счету со всей этой поддержкой мастеров.

— Нет, — Гленард покачал головой. — Славий не поймет, если я отберу деньги у Империи. Да и ты мне не дашь это сделать, и будешь прав. Нам нужно найти способ найти деньги на покупку у Славия торговой компании, не залезая в карман Империи. Поэтому ты здесь, поэтому здесь Фионхаор с его талантливыми мозгами. Кроме того, я не хочу покупать компанию один. Мне нужна твоя поддержка, Адельхарт, и я хочу, чтобы ты тоже стал совладельцем.

— Не уверен, могу ли я себе это позволить… — Адельхарт задумался.

— Тебе не обязательно покупать половину. Достаточно какой-то меньшей, но весомой части. Кроме того, мы же здесь собрались для того, чтобы придумать, как купить компанию без существенных расходов.

— Я тоже хочу долю, — вставил Фионхаор. — Думаю, десятая часть меня полностью устроит.

— И не мечтай, — Гленард усмехнулся. — Максимум сотая, а то и двухсотая или трехсотая. И даже она сделает тебя одним из богатейших альвов этого мира. Но сначала докажи свою полезность. Расскажи, что ты придумал.

— Хорошо, — кивнул альв. — Я предлагаю провернуть примерно ту же задумку, на которой вы меня арестовали, только в большем масштабе.

— Поясни.

— После того, как торговая компания окажется под вашим контролем, она выпустит векселя, дающие право, например, на получение десятитысячной или стотысячной доли прибыли компании через три года. Сами по себе эти векселя ничего не будут стоить, прибыли то еще нет, и мы сможем их скупить за бесценок. А потом пустим слух, что компания внезапно должна разбогатеть, скажем, на золоте, на новом алмазном месторождении или на тюльпанах. И будем эти слухи поддерживать. Это даст нам возможность продать векселя всем желающим значительно дороже, чем они нам достались. Ведь люди будут покупать не бумагу, они будут покупать ожидание большого богатства.

— Но это всё равно не даст нам нужных денег, — возразил Адельхарт.

— Это только начало. Продавать векселя будем понемногу, создадим ажиотаж. И потом объявим, что мы каждую неделю мы будем покупать и продавать те же самые векселя дороже, чем на прошлой неделе. Тогда люди бросятся покупать эти бумажки не для того, чтобы разбогатеть когда-нибудь через три года, а чтобы заработать прямо на следующей неделе. А выплачивать деньги мы будем желающим продать бумаги за счет тех, кто будет хотеть их купить. Поверьте мне, я уже проворачивал это пару раз. Если люди увидят, что их соседи богатеют, ничего не делая, они все побегут к нам. Важно только поддерживать пламя азарта.

— А потом? — Адельхарт нахмурился. — Не может же это продолжаться бесконечно.

— Конечно, не может, — гордо кивнул Фионхаор. — Когда мы раздуем стоимость этих векселей до такого уровня, что у нас на руках окажутся нужные деньги на покупку компании, думаю, месяцев через шесть, мы просто перестанем скупать векселя обратно. У нас останутся деньги, у людей останутся бумаги, по которым они через три года честно получат долю прибыли компании. Увы, скорее всего, эти деньги будут значительно меньше, чем они заплатили за свои бумаги, но ведь никто ничего не гарантировал, так?

Повисло молчание. Гленард и Адельхарт напряженно думали, уставившись на темные балки потолка.

— Мне это не нравится, — наконец, сказал Гленард. — Схема сама по себе может сработать. Скорее всего, сработает. Однако для того, чтобы собрать нужную сумму, потребуется вовлечь в нее огромное количество людей. Если нам нужно пятнадцать миллионов золотых, плюс расходы, то миллионов пять-семь человек, минимум, нам придется вовлечь в эту игру. Люди будут продавать имущество и залезать в долги, надеясь на сиюминутный заработок. Когда вся схема рухнет, и они останутся на руках с бесполезными бумажками, начнутся бунты. Люди будут искать виноватых, а виноватыми окажутся, как всегда местные власти, бедняки и нелюди. Мы рискуем расшатать Империю настолько, что будем собирать ее обратно десятилетиями.

— Ну, ты же хотел эффективный способ собрать деньги.

— В оценке его эффективности необходимо учесть и возможные последствия, — Гленард вздохнул. — А они могут быть слишком страшными и непредсказуемыми. Но твоя идея навела меня на мысль.

— Какую? — Адельхарт посмотрел на Гленарда.

— Допустим, мы выкупим компанию не за золото, а за векселя, выпущенные надежным и уважаемым должником. Тогда Славий сможет эти векселя сразу же вложить туда, куда ему нужно. На покупку земель для альвов, бьергмесов и зоргов, или в оборот независимых мастеров. Важно, чтобы надежность этих бумаг была не меньше золота. А такие бумаги могут выпустить только две институции в Империи: Императорское Казначейство и Тирилльская казна. Казначейство мы к этому привлекать не можем, а вот Тирилльская казна вполне может такие векселя выпустить.

— Есть одно возражение, Гленард, — покачал головой Адельхарт. — Указ Императора запрещает нам выпускать такие бумаги без надежного обеспечения.

— А мы дадим им обеспечение, — Гленард пожал плечами.

— Какое же?

— Векселя надежной и уважаемой компании. Не такой уважаемой, как Тирилльская казна, но тоже вполне себе. Я говорю о нашей с тобой Морской торговой компании.

— С ума сошел, Гленард? — взвился Адельхарт. — Хочешь и нас с тобой, и наших пайщиков под топор подвести? Мы же не можем выпустить ничего не значащие бумажки, чтобы получить взамен векселя, считай, обратной стороны Имперской Казны. Это мошенничество. Твоя собственная контора нас за такое и кинет в тюрьму, а потом подвесит. И хорошо, если за шею.

— А почему ничего не значащие? — усмехнулся Гленард. — За нас поручится по этим векселям не менее уважаемая компания. Поручится реальным золотом, а не деньгами.

— И кто же? Власлав ан Вежис, что ли?

— Нет. За нас поручится торговая компания Мисси ан Треудан, руководство которой мы к тому моменту будем полностью контролировать.

— Ох… — только и выдохнул Адельхарт.

— А потом мы откажемся платить по этим векселям, — торжествующе завершил Гленард, — и законным ответчиком по ним станет торговая компания Мисси.

— То есть, — догадался Фионхаор, — фактически ты хочешь выкупить компанию Мисси у Славия за деньги самой компании Мисси? Так в чем же тогда смысл, если вся прибыль будет уходить на выкуп самой компании.

— А в том то и дело, что не вся, — догадался Адельхарт. — Гленард хочет, чтобы этот долг выплачивался долгие годы понемногу, а деньги, то есть полуобеспеченные векселя, крутились бы и работали уже сейчас. Не могу сказать, что это гениально, но это может сработать, если подшлифовать некоторые углы. Но мне это всё очень не нравится…

— Почему, Адельхарт? — удивился Гленард. — Формально всё по закону. Никто не в обиде, каждый получит свое. В тюрьму никого не потащат. А с учетом того, что мы с тобой контролируем все институции и компании, участвующие в этой сделке, то и сорваться что-то тоже не может. Нужно просто переложить бумажки с одного края стола на другой.

— Я понимаю, Гленард, понимаю… — Адельхарт задумчиво теребил бороду. — Всё по закону. Но меня не покидает ощущение, что то, что ты предлагаешь, не пойдет на пользу Империи. Мы наводняем страну ничем не обеспеченными векселями. Подменяем золото бумагой. Как это отразится в будущем? Не рухнет ли всё это? Не взлетят ли цены?

— Ты не прав. Вон, посмотри в окно, Адельхарт. Вот оно, это обеспечение. Не золото обеспечивает нашу финансовую систему. Золото всего лишь бесполезный металл, так же как векселя — бесполезные бумажки. Это всего лишь эквивалент нашей земли, нашего моря, продуктов труда миллионов жителей Империи и самого их труда, в конечном счете. Будут деньги металлическими или бумажными — это не имеет значения, покуда всё находится в балансе, и никто не наводняет рынок фальшивками. За первым следишь ты, второе предотвращаю я. Мы всё равно к этому придем рано или поздно, так почему бы нам не стать первопроходцами?

— Я понимаю, понимаю… — Адельхарт почесал затылок. — Но Фионхаор, кстати, поднял правильную мысль. При той схеме, которую ты предлагаешь, значительная часть прибыли будет уходить на погашение долга перед Тирилльской казной. В чем тогда выгода?

— В оставшейся прибыли. В контроле над компанией и возможностями ее развития. И в возможной последующей продаже торговой компании. Может, Казначейству, может, Тайной Страже, а может, и паре сотен богатейших жителей Империи, примерно по той схеме, которую предлагал Фионхаор, через векселя под будущую прибыль. Только без искусственного раздувания стоимости таких векселей. Мы свои деньги получим, Адельхарт, не сомневайся. Вопрос только в том, получим ли мы много, очень много или невероятно много.

— Угу, — бьергмес не выглядел довольным.

— Что тебя смущает, Адельхарт? Давай откровенно.

— Не знаю, Гленард. Вроде всё выглядит хорошо. Должно пройти, как по маслу. Но в то же время что-то мне не нравится. Как будто мы чем-то обманываем Императора и Империю. Пожалуй, это сомнение в том, что то, что мы делаем, на самом деле, соответствует интересам Империи.

— Знаешь, — Гленард вздохнул, встал и вышел из-за стола. — Меня поначалу тоже такие мысли посещали. Но потом я подумал: «Какого демона?». Никто же в итоге не пострадает. Славий получит свои деньги и возможность их потратить на свои проекты. Тирилльская казна получит свои деньги, пусть и не сразу. Казначейство и Империя продолжат получать налоги, даже больше, чем раньше. Даже сама компания Мисси станет лучше, оздоровится и получит лучшее руководство. Так почему бы мне, тому, кто, почитай, каждый день рисковал, буквально, собственной головой за Империю и Императора, не заработать немного на этом? Если не заработаю я, заработает кто-то другой и, возможно, гораздо более болезненным для Империи способом. Кто-то всегда будет наживаться за счет Империи, и если не мы, то другие. Так почему же не мы? Нет, Адельхарт, отбрось сомнения. Пусть с первого взгляда, только с первого, то, что я предлагаю, и выглядит необычно и даже подозрительно, на самом деле это к лучшему. И ни интересы Империи, ни интересы Императора не пострадают.

— Пожалуй, ты прав, — вздохнул Адельхарт. — Не могу сказать, что все мои сомнения развеялись, но… Ладно, можно попробовать.

— Ну, и хорошо. Тогда я к тебе пришлю завтра Фионхаора, чтобы вы согласовали детали. Договорились?

— Договорились, Гленард, — Адельхарт встал и решительно тряхнул бородой. — Почему бы и нет, в конце концов?

 

Глава XXXV

5 день V месяца 579 года

Деревня Айрбен к юго-востоку от Рогтайха. Строительство нового Дома Тайной Стражи.

— А неплохо ты здесь развернулся! — Император восхищенно присвистнул, оглядывая строительство с холма.

Внизу суетились сотни людей. Плотники стучали топорами и молотками, шуршали пилами. Каменщики укладывали камни и кирпичи, поторапливая подмастерьев, замешивающих глиняный раствор. Озабоченные архитекторы и главные мастера прохаживались между строящимися зданиями, внимательно следя за тем, чтобы качество работ было высочайшим.

— С твоей помощью, — улыбнулся Гленард в ответ. — И это только первая часть. Строим крепко, с расчетом на то, что простоит века.

— И что именно будет в этих зданиях?

— Вон там, справа, казармы для новобранцев и гражданских. Рядом домики сержантов. Там, дальше, дома для офицеров и их семей. Слева тренировочный зал, рядом с ним еще будет плац. Вон там будет архив, рядом здание, где сотни стражников будут разбирать и фильтровать информацию, поступающую со всех сторон Империи. Впереди, вон там, где только фундамент заложен еще — тюрьма. Переведем сюда всех из нынешнего Дома Тайной Стражи. Негоже врагам Империи жить в самом ее сердце. Ну, а вон там, по центру, собственно, новый, большой, Дом Тайной Стражи.

— Впечатляет. Особенно если это только первая часть. Ты тоже сюда переедешь?

— Пока не знаю, — Гленард пожал плечами. — Я нужнее в Рогтайхе, рядом с тобой. Пока останусь там. Но почти все мои помощники, Крейган, Миэльори и остальные, скорее всего, переберутся сюда. Главное, наладить быструю связь между дворцом и новым центром Тайной Стражи.

— Это хорошо. Мне приятнее знать, что ты рядом, и можешь прийти на помощь в любой момент.

— В любое время дня и ночи, Ваше Величество, — Гленард поклонился.

— Спасибо тебе! — Славий похлопал друга по плечу. — А что будешь строить потом?

— Хочу построить отдельные здания для отдела заграничных операций, для разного вида расследований. Мы будем расти, и логично разделить команды по разным зданиям, чтобы они не мешали друг другу. К тому же нам нужны мастерские, конюшни, кузницы, мастера подделки документов и печатей, переводчики. Для всех них будут отдельные здания.

— А вон там что? Неужели корабль?

— Почти, — Гленард улыбнулся. — Полностью во всех деталях воспроизводить, конечно, не будем, но форму и размеры соблюдем. Я хочу, чтобы тайные стражники тренировались захватывать корабли. Торговый оборот увеличивается, а вместе с ним и пиратство. Если мы хотим уметь с ним бороться, мы должны тренироваться.

— Разумно, — согласился Император. — Как дела с остальными твоими начинаниями?

— Потихоньку, Славий, — Гленард тяжело вздохнул. — Очень много всего требуется сделать. Не так всё просто. Нужно нанять сотни людей, обучить их, завербовать тысячи гражданских. И их тоже обучить, хотя бы немного. Всё, о чем мы договаривались, постепенно реализуется. Но на полное воплощение всех задумок уйдут годы, если не десятилетия. Я сейчас прекращаю сам участвовать в расследованиях. Все эти поездки отнимают кучу времени, сил, да и просто опасны. Мои ребята уже достаточно умелы, пора дать им самостоятельность и собственные команды. А я всё свое время посвящу крупным вопросам, в том числе реформированию Тайной Стражи.

— Это правильно. Я сам хотел тебя просить прекратить рисковать головой.

— Вы с Лотлайрэ сговорились что ли?

— Нет, но мыслим, видимо, в одном направлении, — Славий усмехнулся. — Твое место рядом со мной, Гленард. Я серьезно. Мне нужна твоя помощь. И твоя защита, если честно. Я уже сбился со счета, сколько раз ты меня выручал, и с каждым днем мой долг перед тобой увеличивается. Я не хочу, чтобы глупая стрела или яд какой-нибудь очередной сумасшедшей девчонки прекратили нашу дружбу. Ты нужен здесь.

— Я понимаю, Славий. Я здесь.

— Ну, и отлично, — Славий широко улыбнулся. — А что у нас с разрушением цехов?

— Всё не так просто, но это было ожидаемо, — Гленард пожал плечами. — В целом, всё по плану. Мастера, кто поактивнее, стали выходить из цехов и пытаться открывать свои мастерские. Всё идет медленно, но к новому надо привыкнуть и им, и покупателям, и поставщикам. Тирилльская казна активно предлагает мастерам деньги на открытие мастерских, но пока существует некоторое недоверие. Знаешь, человеческая натура такая, что когда кажется, что что-то дают бесплатно, то в чем-то подвох. Вот они и боятся.

— Так ты же им не даром деньги даешь, а в обмен на часть их доходов.

— Конечно. Но они еще эту мысль не поняли, вот и боятся.

— Я слышал про заговор цеховых старост. Это правда?

— Правда, но мы его раскрыли. Зачинщики арестованы, сейчас копаем глубже, выискиваем помощников. Слушай, как раз по этому делу, я хотел тебя спросить.

— Что?

— Я знаю, что у тебя доброе сердце. Но я уверен, что нам сейчас нужен один очень жесткий судебный процесс, одна, так сказать, показательная порка. Разреши мне поступить с этими цеховыми старостами, затеявшими заговор, максимально жестко. Их казнить, причем мучительно и отвратительно, семьи пустить по миру, цеха разорить. Нужно раз и навсегда показать серьезность наших намерений, чтобы другие цеховые старосты бледнели и дрожали от одной мысли противодействовать нам.

Император задумался больше чем на минуту, сложив руки на груди и опустив глаза.

— Хорошо, — наконец, решительно кивнул он. — Разрешаю. Со всеми, кто активно противодействует реформе цехов, можешь поступать, как тебе вздумается. Равно как и с теми, кто устраивает погромы нелюдей, и вообще выступает против равноправия рас в Империи.

— Спасибо, Ваше Величество.

— Кстати, спасибо тебе за решение проблемы с погромами в Сабхайде. Ты прав в том, что крайне важно показать сейчас всем серьезность наших намерений. Иначе мы не изменим Империю. Многим это не понравится, конечно, но…

— Всем угодить никогда нельзя, Славий. Всегда кто-то будет чем-то недоволен. Поэтому, если ты хочешь что-то действительно изменить, нужно действовать так, как ты сам считаешь нужным, не оглядываясь на мнение других. Неважно, меньшинство или большинство составляют эти другие. Порой, приходится действовать очень жестко.

— Кстати, — Славий поморщился, — про то, чтобы действовать жестко. Нельзя ли, наконец, убрать тела твоих мятежных полковников с Рыночной площади? Я понимаю, ты должен был всем продемонстрировать, что случается с врагами Империи и Императора, но вид гниющих безголовых четвертованных тел, развешанных вокруг… Сам понимаешь, не способствует торговле.

— Понимаю, — Гленард кивнул, — уберем. Уже пора, согласен. Думаю, все те, кому было адресовано послание, его получили. Пора и убрать трупы. Сама казнь стала для жителей столицы знатным развлечением, конечно, но нельзя его затягивать бесконечно.

— Люди любят жестокие зрелища, — Славий развел руками.

— Это напоминает им об иллюзии, что они хоть в чем-то лучше тех, кто стоит на эшафоте. Впрочем, когда они сами там вдруг оказываются, они почему то не так радуются.

— Не увлекайся, Гленард, — Император покачал головой. — Не увлекайся.

— Есть один вопрос, который я хотел с тобой обсудить, Славий.

— Говори.

— Твоя торговая компания, которую ты получил от Мисси. Мы провели инспекцию, и…

— Всё плохо?

— Гораздо хуже, чем ты можешь представить. Сплошное воровство. Хуже того: явно видны попытки Кадира, мятежных альвийских королей и бьергмесской оппозиции проникнуть в компанию и поставить ее под свой контроль. Все сразу накинулись на этот пирог, каждый со своего конца. Это уже не просто вопрос денег, это ставит под угрозу всю торговлю в Империи. Нужно срочно менять почти всё руководство — и на самом верху, и в отделениях.

— Действуй. У тебя есть грамотные и надежные люди на примете?

— Есть. И Адельхарт поможет.

— Тогда действуйте. Вам с ним я доверяю. Мне это предприятие как рыбная кость в горле. Особенно когда оно почти перестало приносить деньги.

— Ну, так продай его.

— Кому? Кто его купит?

— Я. И мои партнеры. Продашь?

— Тебе продам, — Славий задумчиво почесал подбородок. — У тебя хватит на это денег? Пойми меня правильно, я дам тебе хорошую цену, но совсем за три медяка уступить не могу.

— Я и не прошу. Я заплачу справедливую цену. Мои партнеры мне помогут.

— Хорошо. Займитесь этим вместе с Адельхартом. Мне как раз сейчас не помешают деньги для поддержки всего того, что мы задумали.

— Тогда по рукам.

— По рукам, — кивнул Славий. — И не забудь сделать скидку за каждый раз, как ты спасал мою жизнь. Особенно за тот последний случай с этим таинственным оружием на весеннем балу. Чем всё закончилось, кстати?

— Как я и ожидал, эти ребята согласились работать на меня. Скоро у Империи появится оружие, которого нет ни у кого в мире. Представь себе силу, которая может послать большой камень или чугунный шар на многие сотни метров с огромной скоростью. Представь силу, которая крушит скалы, рушит стены, разносит дома в щепки и в щебень. Представь арбалет, стреляющий огнем на сотни метров и пробивающий щиты и доспехи так же легко, как стрела пробивает лист бумаги. Мир уже никогда не будет прежним.

— Невероятно… — Император восхищенно вздохнул. — И что мы будем делать с таким оружием?

— Мы пока можем произвести его не так много, чтобы не поставить секрет под угрозу. Пока мы будем производить его для Тайной Стражи и испытывать. А дальше тебе решать. Стены замков больше не преграда. Стена щитов больше не поможет. Одна искра теперь может разнести на мелкие куски целый дом. Несомненно, осада замков и городов с таким оружием станет совсем другой.

— Как и защита. Если его поставить на стену и посылать эти чугунные шары вниз на подступающую армию.

— Точно, — согласился Гленард. — Моя задача состоит в том, чтобы довести это оружие до ума. И в том, чтобы пока что не дать другим завладеть этим секретом. Рано или поздно все о нем узнают, принцип простой, но пока у нас преимущество.

— Как оно работает? — поинтересовался Славий?

— В основе лежит смесь простого толченого древесного угля, селитры и серы…

— Я помню, Моррель упоминала про серу и про ее роль в твоей жизни.

— Провидица Моррель была права, — Гленард кивнул. — Смесь эта загоняется в закрытое пространство, скажем, в запаянную с одной стороны чугунную трубу, с одной стороны которой закатывается чугунный или каменный шар. Потом смесь поджигается через фитиль. Первой загорается сера, от нее загораются селитра и уголь. Селитра, сгорая, дает воздух для чрезвычайно активного горения угля. А тот, в свою очередь, в этих условиях сгорает так быстро, что от производимого дыма и теплого воздуха чугунный шар стремительно выталкивается из трубы. Там всё, кажется, немного сложнее, но, в общем, принцип действия такой.

— Действительно просто. Но ведь надо же до такого додуматься!

— Ребята гении. А девушка, Галисса, гениальна вдвойне, хотя остра на язык, как змея. Я рад, что они, в итоге, взялись за ум. Сначала хотели дружно идти в петлю.

— Ты молодец, что их переубедил.

— Уверен, что они еще смогут очень сильно помочь и Тайной Страже, и Империи. Они уже создали то, чем, чувствую, будут пользоваться жители этого мира и через пятьсот лет, и через тысячу. А они всего лишь юнцы. Что они успеют создать за свою жизнь? Подумать страшно.

— Страшно, — согласился Император. — Главное, чтобы они делали это для нас, а не для наших врагов.

— О чем я и говорю.

— Думаешь, это их изобретение действительно проживет столько лет?

— Я боюсь, что оно полностью изменит облик войн. Особенно когда им станут обладать все, а это случится лет через сто, максимум. Схватки на мечах и топорах, копья, доспехи, щиты — всё это исчезнет. Все правила благородных поединков нашего времени станут не нужны. Каждая армия будет сидеть за высокими валами и толстыми стенами и перебрасываться этими чугунными шарами. И войны будет выигрывать тот, у кого этих шаров больше, а не у кого его собственные шары крепче, уж прости за эту шутку.

— Прощаю, — Славий рассмеялся. — Интересно, как при нас меняется мир.

— Не мир меняется, Славий. Мы его меняем. Точнее ты. Хотя вокруг нас и происходят разные события, но наш с тобой мир и его изменения, по крупному счету, направляется тобой.

— Не прибедняйся, Гленард, — Император усмехнулся. — Если бы не ты, то направлять эти изменения давно уже было бы некому.

— Я всего лишь твой меч, командир, — Гленард стукнул себя кулаком по груди. — И твой щит.

— Щит и меч, — задумчиво произнес Славий. — Ну, что ж, в этом случае мне повезло, что именно ты являешься моим вооружением. Но береги себя, еще раз тебе говорю. Ты уже повоевал достаточно, пора и поберечь себя.

— Не рановато щит с мечом на стенку-то вешать?

— А я не на стенку. Будь рядом, под рукой, но воюют пусть другие. Твои собственные мечи и щиты. Договорились?

— Договорились, Ваше Величество, — Гленард вычурно поклонился. Славий не менее вычурно ему ответил встречным поклоном. Оба рассмеялись.

— Ладно, пошли, — отсмеявшись, махнул рукой Славий. — Полюбовались на твою великую стройку, и хватит. Пригласишь меня на новоселье.

— Обязательно. Есть еще один вопрос, который меня очень беспокоит.

— Какой?

— С некоторых пор по всему побережью пропадают люди. Теперь выяснилось, что исчезновения эти случались даже далеко от моря, в Хортии, например. И мы до сих пор не знаем ни причины, ни того, кто за этим стоит.

— Думаешь, что-то серьезное?

— Масштаб пугающий.

— Есть зацепки?

— Сложно сказать, Славий. Прямых следов нет, только намеки и косвенные свидетельства. И…

— Что?

— Похоже, следы ведут в Кадир.

— Думаешь, Галират причастен к похищениям людей в Империи? — Император обеспокоенно посмотрел на Гленарда. — Думаешь, Галир Айзиф в курсе?

— Не знаю… С одной стороны, это только догадки. С другой — масштаб похищений такой, что невольно начинаешь думать, что Его Высокопреосвященство просто обязан быть в курсе.

— И что ты будешь делать?

— Как всегда, — Гленард пожал плечами. — Искать следы, ставить ловушки, искать злоумышленников.

— Только сам в пекло не лезь.

— Постараюсь, Ваше Величество. Очень постараюсь.

— Постарайся, Гленард. Ладно, пошли. Держи меня в курсе всего этого, хорошо?

— Обязательно.

 

Глава XXXVI

19 день V месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Дом Тайной Стражи.

— Ты можешь гордиться, Гленард, — Крейган широко улыбался, — первый крупный успех твоей идеи о сборе и анализе информации, поступающей от гражданских.

— Ну, не зря же мы всё это затеяли, — Гленард улыбнулся в ответ.

— А всё началось с одного ничем не примечательного подмастерья.

— В этом и смысл, Крейган. Искать большие тайны, открывая всю картину, мазок за мазком, мелкими и, казалось бы, незначительными фактами. Ну, рассказывай.

— Итак, два месяца назад мы получили ежемесячное донесение от недавно завербованного агента — трактирщика Бойда на границе Меддана и Фьотдайха. Он сообщал, помимо прочего, что в его трактире несколько раз останавливался некий Брин из Сабхайда. Подмастерье одного из сабхайдских мастеров-оружейников. В пьяных разговорах этот Брин хвастался трактирным девкам, что его хозяин, мастер, скоро станет одним из цеховых старост, а сам он станет полноценным мастером и разбогатеет. Деньги у него, кстати, и так при себе были. Трактирщика удивили две вещи. Первое: подмастерье, который несколько раз за пару месяцев курсирует из Фьотдайха в Меддан и обратно. Конкретно из Сабхайда в Байлур. Можно было бы предположить, что он ездит продавать товар или закупать сырье в обход купеческих гильдий, такое не редкость. Однако, и это вторая вещь, удивившая трактирщика Бойда, путешествовал этот Брин налегке, без воза, с одной лошадкой. Ни образцов оружия, ни иных товаров при нем не было. Зато была сумка с какими-то бумагами. Одной из шлюх удалось мельком взглянуть на них, но она была неграмотная, а потом Брин проснулся и ее прогнал.

— Интригующее начало.

— Интригующее, — согласился Крейган. — Однако само по себе это всего лишь одно из множества донесений. Нам повезло — сержант Карвин, изучавший его, буквально перед этим изучал другой отчет, в котором говорилось о небольшом снижении производства и продажи оружия в Байлуре и в Сабхайде. Такое совпадение: два одинаковых города, оружие, бросилось в глаза. Карвин заинтересовался и стал изучать другие отчеты из архива. Оказалось, что за последние месяцы продажи металла ни в Байлуре, ни в Сабхайде не снижались. Напротив, увеличились и довольно значительно. Получается, что металла кузнецами и оружейниками закупалось больше, а оружия производилось меньше. Почему?

— Или они уклоняются от налогов, или придерживают оружие для себя, — догадался Гленард.

— Правильно. И в том, и в другом случае это вызывает интерес Тайной Стражи. Карвин полез изучать дальше, в других герцогствах. Оказалось, что подобная ситуация была также в Мерфрайне, Танферране, Абфрайне и Сидлерде. Более того, изучив отчеты трактирщиков на основных торговых путях этих герцогств, сержант Карвин нашел еще несколько интересных случаев повторения имен постояльцев-подмастерьев. Не все были оружейниками — кто-то шорником, кто-то плотником, кто-то ткачом, но факт был в том, что все они посещали соседние герцогства несколько раз за пару месяцев.

— И Карвин, сопоставив факты, пришел к выводу, что к этому стоит присмотреться повнимательнее.

— Именно так. Тем более, что все наши ребята, и сержант Карвин, конечно, тоже, были предупреждены о возможных заговорах в цехах. А здесь творилось что-то странное. Еще не заговор, но достаточно для возбуждения подозрений. Карвин сообщил своему начальнику, а тот сообщил мне. Я решил установить наблюдение за всеми, кто вызывал подозрения: замешанные подмастерья, их мастера, старосты их цехов, старосты цехов оружейников в вышеупомянутых герцогствах. Что-то происходило, и нужно было понять, что именно.

— И наблюдение помогло раскрыть заговор, — Гленард облокотился на стол, заинтересованно наклонившись вперед.

— То, что заговор существует, я на тот момент уже не сомневался. Вопрос был только в том, кто в нем участвует, и как это доказать. Почти вся Тайная Стража пяти герцогств работала над ответами на эти вопросы. Мы наблюдали и устанавливали связи. Примерно через три недели мы поняли, какие цеха задействованы, кто именно из цеховых старост, как осуществляется связь.

— Каким образом?

— Мы следили за мастерами и подмастерьями, приходящими к цеховым старостам всех основных цехов. Разделили их на несколько категорий. Слабо подозрительные — те, чьи визиты нерегулярны и их легко объяснить, например, когда один их мастеров того же цеха посылает одного из учеников один раз к цеховому старосте с образцом товара. Подозрительные — например, нерегулярные визиты подмастерьев и мастеров одного цеха в несвязанные с ними напрямую цеха. Ну, что оружейнику делать у краснодеревщика? И сильно подозрительные — визиты подмастерьев и мастеров из других городов и герцогств, особенно регулярные. Вся информация о результатах слежки стекалась ко мне, а я уже оценивал, кого в какую группу определить, и как все эти люди связаны между собой.

— И в результате?

— В результате выявились несколько подмастерьев и мастеров, которые постоянно ездили между городами. Кроме того, определились цеха, участвующие в заговоре. Я предположил, что эти подмастерья играют роль гонцов, впоследствии это подтвердилось. Но при этом мы зашли в тупик. Мы знали, что происходит, и кто в этом участвует, но у нас не было ни деталей, ни доказательств. Нужно было найти что то, что позволило бы сделать большой шаг вперед.

— Просто перехватить гонцов было слишком опасно, можно было всех спугнуть, — предположил Гленард.

— Точно, — Крейган кивнул. — Но я решил посмотреть, что гонцы возят с собой. Подкупил нескольких девок в трактирах, где эти подмастерья обычно оставались по пути. Девочки подсыпали им снотворное, а мои люди ознакомились с содержанием документов. И ничего особенного не нашли. Простые договоры, письма о поставках материалов и готовых товаров, частные письма ни о чем. Из серии «как твои дела — хорошо — мои тоже». Это нас не обескуражило, я предположил, что основная информация должна была передаваться на словах, а бумага только для отвода глаз. Тем временем, выяснились интересные подробности.

— Какие?

— В двух герцогствах нам удалось найти секретные склады с оружием. Оружие, которое не попало на рынки, хранилось для заговорщиков. Кроме того, в трех герцогствах нам удалось зафиксировать контакты цеховых старост с представителями отрядов наемников, а еще в одном — с главами местных преступных организаций. Но я всё равно считал, что этого недостаточно.

— И что стало прорывом?

— Миэльори, — Крейган усмехнулся. — Я решил посоветоваться с ней, и она узнала одно имя. Мастер Симидх из Ламраха, глава совета цеха оружейников Танферрана. Шесть лет назад, во времена хорошо известного тебе Заговора Роз, он был просто мастером, хотя и уважаемым. Он помогал Креидирну достать оружие и договориться с Тайной Стражей и с купцами Танферрана. С Миэльори они однажды виделись, но о том, что она сотрудничает со Стражей, он не должен был знать. Миэльори тут же отправилась в Ламрах и встретилась с этим Симидхом. После короткого разговора они договорились встретиться вечером наедине за ужином. Альвийка рассказала ему, что, когда Креидирна арестовали, ей, якобы удалось сбежать. После этого она вернулась на юг, к мятежным королям, и там скрывалась всё это время. Она убедила Симидха в том, что она возглавляет новый заговор, и за ней стоит несколько тысяч прекрасно обученных бойцов. Однако им откровенно не хватает оружия, и они готовы за него хорошо платить.

— И он клюнул? — Гленард недоверчиво покачал головой.

— Еще как, — усмехнулся Крейган. — Разве можно отказать прекрасной златоволосой альвийке, которая смотрит на тебя в упор своими большими зелеными глазами и призывно улыбается?

— Можно, — Гленард улыбнулся, — у меня получалось.

— Ну, а вот цеховой староста Симидх оказался не таким твердым. Он дрогнул и растаял. Смог только вымолвить, что свободного оружия на продажу у них, дескать, нет. Всё требуется им самим. Но в его голове зародился хитрый план — использовать альвов в заговоре. Он предложил Миэльори сделку: альвы помогают мастерам бороться против реформ Императора Славия, а цеха снабжают их оружием и всем необходимым. Миэльори сначала поупиралась для вида. Говорила, что не для того пришла, чтобы быть наемницей у людей. Но потом, естественно, согласилась, чем несказанно обрадовала Симидха. Единственное условие, которое поставила принцесса — она должна встретиться с главой заговорщиков, чтобы убедиться, что всё серьезно. Симидх согласился, предложив Миэльори привести на встречу и командиров ее отрядов, чтобы убедиться и в серьезности самой альвийки. Она согласилась и ушла, а Симидх был вынужден вымещать свое неудовлетворенное возбуждение в постели своей уже немолодой жены, которая и близко не так прекрасна, как наша альвийская принцесса.

— И что, главарь заговора согласился на встречу и на альянс с альвийскими мятежниками?

— Нет, конечно. Но нам удалось проследить письмо, которое написал мастер Симидх. Его адресатом, как мы и предполагали, был староста Эйдред из Байлура, очень уважаемый и влиятельный человек, цеховой староста сразу двух гильдий Меддана — оружейников и кузнецов. Он тут же написал ответное письмо и отправил его Симидху с его подмастерьем Хевом, доставившим первое письмо. Ночью мы усыпили Хева, нашли письмо и аккуратно вскрыли. Мастер Эйдред наотрез отказывался встречаться с альвийскими мятежниками. Мы подменили письмо, срезали печать с настоящего письма и прикрепили ее к поддельному. Симидх подмену не заметил.

— И в вашем письме Эйдред, конечно, соглашался на встречу.

— Да. Он предлагал Симидху встретиться в тайном месте недалеко от Байлура вместе с альвами. К этому моменту мы уже были довольно хорошо информированы о том, кто участвует в заговоре. Мы всё ещё не знали планов заговорщиков, но обратили внимание на то, что в затронутые заговором города начали стекаться наемники, часть из которых была замечена в контактах с заговорщиками. Мы поняли, что открытое выступление скоро, а значит, медлить нельзя. Мы таким же образом подменили следующее письмо Симидха Эйдреду. В оригинальной версии Симидх просто подтверждал встречу, мы же просили о встрече в том же тайном месте якобы для обсуждения чрезвычайно важных и тайных обстоятельств. Целью письма было убедить Эйдреда в том, что в его окружении есть предатель, и ему необходимо срочно встретиться с Симидхом втайне, чтобы выяснить, кто это.

— Как я понимаю, мастер Эйдред согласился. Вы хотели выманить Эйдреда подальше от его охранников?

— Именно так.

— А где вы нашли альвов для эскорта Миэльори?

— В Рогтайхе и в Долгополе, среди лояльных Империи альвов. Выбрали десяток ребят покрепче. Мы их, кстати, позже привлечем к постоянному сотрудничеству со Стражей. Свою роль они сыграли прекрасно.

— Эйдред, должно быть, удивился их появлению.

— Мягко говоря. Изумился и устроил ничего не понимающему Симидху скандал. Он понял, что попал в ловушку, и попытался сбежать, но мы хорошо охраняли место встречи. Симидху почти удалось уйти, воспользовавшись суматохой, но его догнали и схватили альвы во главе с Миэльори.

— Молодцы.

— Дальше мы в тот же день начали аресты в Меддане и Танферране, а в последующие дни — и в Фьотдайхе, Мерфрайне и Сидлерде. Мы знали, кого хватать, но на всякий случай арестовывали вообще всех членов советов цехов, замеченных в участии в заговоре. Действовали быстро и жестко. Врывались в дома ночью, задерживали всех, включая женщин и детей, не давая одеться и собраться. Забирали все ценности и из цеховых советов, и из частных домов. Всё свозили в местные отделения Тайной Стражи. Наша цель была запугать их и как можно быстрее сломить волю к сопротивлению. Дальше начались допросы. Без пыток, но жестко и грубо. Через три дня у нас было достаточно желающих признаться в заговоре, рассказать о планах и выдать всех участников, которых мы еще не задержали. В том числе и тот же Симидх, который сразу же согласился свидетельствовать против Эйдреда, и вообще предоставил нам кучу интересной и полезной информации в обмен на замену виселицы тюрьмой.

— И что они планировали?

— С помощью наемников и своих охранников напасть на независимых мастеров. Захватить их как можно больше, вместе с их семьями. Потом потребовать от Императора отменить реформы, угрожая убить заложников. В случае отказа Императора они хотели захватить власть в столицах герцогств, а потом поднять восстания в каждом из пяти герцогств и потребовать отделения от Империи и создания независимого государства.

— Чрезвычайно глупый план, — Гленард изумленно покачал головой. — Как только они попытались бы отделиться от Империи, их бы предали все наемники. Главные их работодатели — герцоги Империи. Да и воевать с армией Империи они не стали бы. Научены уже горьким опытом. Те, кто пытались, во время Злой войны, давно уже превратились в прах. Заговор был изначально обречен на провал, но сумятицу он мог бы посеять знатную. Да и крови бы пролилось немало. Хорошо, что ты вовремя арестовал заговорщиков. У меня есть разрешение Императора на максимально жесткие наказания в отношении их. Поэтому замеченных в заговоре цеховых старост нужно пытать, а потом казнить. Долго и мучительно. Думаю, четвертование или сожжение на медленном огне будет в самый раз.

— Не слишком ли, Гленард? — Крейган нахмурился.

— Не слишком. Важно не просто их казнить, а объяснить людям, за что мы их казним и именно так. Не только за то, что они хотели выступить против Императора, хотя и за это тоже. В первую очередь, за то, что они, сопротивляясь реформам, хотели обокрасть каждого жителя Империи, их детей, их внуков и их пра-пра-правнуков. Семьи не казним, но отбираем всё имущество и вывозим в другие герцогства — их ждет нищета. Всё конфискованное имущество направить пополам в казну Тайной Стражи и в Имперскую Казну. Нужно вознаградить тайных стражников, которые особо отличились в этом деле, да и гражданских агентов тоже. За этот год мы много раз показывали им, что мы умеем карать наших врагов, пора показать, что мы умеем щедро награждать тех, кто умел и верен Страже. Нужно донести эту мысль до всех стражников и агентов, чтобы усилить их лояльность.

— Обязательно, Гленард.

— Продолжай допрашивать мастеров и подмастерьев. Но тех, кто не участвовал напрямую в организации заговора, казнить не будем. Особо упорных в тюрьму или пороть. Остальных, особенно тех, кто хочет сотрудничать, отпусти. Цеха, в которых состояли заговорщики, распустить и не восстанавливать. Про цеховые кассы я уже сказал.

— Будет исполнено, — Крейган кивнул. — Миэльори и альвы, на мой взгляд, тоже заслужили награду.

— Альвов награди. Выбери сам тех, кто поумнее, пригласи на службу в Тайную Стражу. Вообще, нужно провести набор и альвов, и бьергмесов, и зоргов вместе с первым широким набором людей. Сразу, как достроим тренировочный лагерь в Айрбене. Я хочу поручить тебе организацию этого первого набора. Это очень важно.

— Сделаю. А Миэльори?

— Миэльори, — Гленард усмехнулся, — получит свою награду в форме звания капитана Тайной Стражи и своей собственной команды. Уверен, что поручаемые ей расследования будут быстрыми и чрезвычайно эффективными.

— И жестокими.

— Не исключено. Но она умеет вовремя остановиться, поверь мне. Мне показалось, что у вас с ней что-то намечается. Да? Прости, если лезу не в свое дело.

— У нас с ней что-то было… — неохотно признался Крейган, вздохнув. — Во время наших поисков ведьм на юге, в Хортии, пока ты развлекался с привидениями в замке. Но мы оба сошлись на том, что это останется только приятными воспоминаниями, и не будет иметь продолжения.

— Жаль, — Гленард развел руками. — Вы с ней были бы красивой парой.

— У нас обоих немного другие планы на жизнь, Гленард, — Крейган пожал плечами. — Мы оба ищем того, чего нам не хватает — стабильного и уважаемого положения в обществе. Высокая должность в Тайной Страже такое положение придает, но всё равно не настолько. Ты сам знаешь.

— Знаю. Потому в свое время и отказался от Тайной Стражи в пользу баронства. Не могу обещать титула ни тебе, ни ей, но если хочешь, могу поспособствовать в поиске хорошей партии для брака. Мое слово в столице, как оказалось, значит теперь намного больше, чем я ожидал.

— Спасибо, Гленард. У меня, похоже, уже есть один вариант. Познакомились с Адерин, дочкой Клэдвина ан Койтуир. Помогали ее отцу избавиться от бандитов, грабящих его склады.

— С дочкой третьего советника купеческой гильдии Рогтайха? Владельца пивоварен? — удивился Гленард. — Неплохая партия. Нужна помощь?

— Было бы неплохо. Ее отец и так ко мне неплохо относится, но твое поручительство за меня сыграло бы дополнительную роль.

— Я поговорю с ним. Съезжу к Клэдвину послезавтра в гости. Я, кажется, помню Адерин. Красивая, хороший выбор.

— Спасибо.

— А что она думает об этом?

— Ей нравится идея нашего союза. Но для нее очень важно мнение отца.

— Клэдвин производит впечатление человека хмурого и крутого, но в душе он добрый и романтичный. До сих пор безумно влюблен в жену, вот уже двадцать лет. В единственной дочке души не чает, поэтому абы кому не отдаст. Но ты не абы кто. Только ты должен понимать, что Клэдвин ищет не только зятя, но еще и преемника себе в его торговых предприятиях. Поэтому если ты женишься на Адерин, то должен быть готов глубоко погрузиться во все эти торговые дела и во все вопросы пивоварения. Но я тебе помогу и советников найду хороших. Правда, надеюсь, что хоть лет пять-десять ты в Страже прослужишь, прежде чем в купечество уходить.

— Обязательно, Гленард. Ты же сам знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. Спасибо тебе огромное!

— Не за что. Ну, и замечательно. Как всегда, жду официальный рапорт обо всем. И о судьбе арестованных заговорщиков тоже. Хорошего дня, Крейган. Не бойся, про свое обещание помочь тебе с Адерин и Клэдвином я не забуду.

 

Глава XXXVII

5 день VI месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Дом Тайной Стражи.

— Доброе утро, господа! — Гленард взмахом руки поприветствовал Михала и Крейгана. — Вы хотите со мной поговорить о Богах?

— Почти что, — Михал улыбнулся. — О Блистающем Короле и о Владычице Озера.

— Разве это не одно и то же? Вон, Первый Священник мэтр Латий уверен, что это просто новое молодежное прочтение старых традиций.

— Мы тоже так думали, но всё немного сложнее.

— Ладно, давайте серьезно, — Гленард устроился поудобнее в кресле за столом и налил себе немного вина из маленького золотого кувшинчика кадирского происхождения с ажурными украшениями на нем. — Что вам удалось узнать?

— Как ты нас просил, — начал рассказ Михал, — мы пригляделись повнимательнее к этому новомодному увлечению. Сам культ Блистающего Короля появился в Рогтайхе около года назад и стал стремительно распространяться среди благородной и купеческой молодежи. Ребят и девушек привлекал как антураж, замешанный на таинственности и красивых обрядах, так и возможность решать какие-то свои дела без сложностей и официоза. Для тех, кто был не благородного происхождения, это был шанс прикоснуться к элите и ее жизни. У каждого, конечно, были свои мотивы, но в целом и в общем ситуация была такой. Ты попросил нас побольше узнать о Блистающем Короле, и мы готовы тебе рассказать то, что узнали.

— Рассказывайте, — Гленард кивнул.

— Сам культ построен вокруг поклонения некому Блистающему Королю и его спутнице Владычице Озера.

— Это какое-то новое прочтение Двух Богов?

— И да, и нет, Гленард, — ответил Крейган. — Несомненно, что-то от Двух Богов в этом есть, но весь антураж, обряды и идеи отличаются. В первую очередь тем, что наши Боги открыты сердцу каждого, а милость Блистающего Короля и Владычицы озера доступна лишь избранным.

— Понял. Продолжай, Михал, пожалуйста.

— Как я сказал, поначалу на новый культ никто не обращал внимания. Был эпизод с самоубийством Готреда ан Эала, но молодой человек и до того был немного больной головой. Он слишком буквально воспринял идею Владычицы Озера и утопился, чтобы воссоединиться с ней. В остальном, тайное, условно, конечно, молодежное общество к себе никакого внимания не привлекало. Родители его участников не жаловались. Более того, многие считали, что участие в обществе полезно, поскольку его участники, называющие себя рыцарями, давали обеты благопристойного поведения, отказа от пьянства и воздержания от беспорядочных связей.

— Меня насторожило быстрое усиление его влияния на молодежь Империи, — заметил Гленард. — Может быть, влияние было и позитивным в чем-то, однако полная неизвестность командиров этого рыцарского ордена и их целей вызывала беспокойство.

— Нам удалось выяснить, — продолжил Михал, — что орден состоит из четырех частей. Как бы ступеней к наивысшему блаженству. Сначала человеку, еще не состоящему в обществе, рассказывают красивые легенды о том, что миром когда-то, еще до Падения Звезды, правили Блистающий Король и Владычица Озера, и везде были мир и изобилие. Причем откровенно подчеркивается, что это легенды, красивые сказки, но тут же дается намек, что за этой легендой стоит нечто большее. Потом якобы люди отвернулись от Короля и Владычицы, оставив лишь их бледную тень в своей вере в Двух Богов. За это люди были наказаны Падением Звезды и Исходом. Но нескольким верным почитателям Блистающего Короля удалось пережить Исход и сохранить истинную веру до нынешних времен. Более того, говорят, что сам Блистающий Король до сих пор спит в подземной пещере, скрытой на Яблочном острове посреди таинственного озера Нимвах, где его покой охраняет Владычица Озера. И если истинно благородный рыцарь найдет чашу Санкраль, спрятанную в заоблачном замке Корвен где-то в горах Башрайг и даст Блистающему Королю из нее выпить вина, то Король пробудится и в мире снова настанет благоденствие и всеобщее счастье. Мне, если честно, Гленард, пришлось потрудиться, чтобы заучить все эти названия.

— У тебя неплохо получилось, — Гленард улыбнулся.

— Первые собрания, — подхватил рассказ Крейган, — проходят как обычные вечеринки. Еда, вино, красивые девушки, театральные представления, музыка, красивые легенды. Потом заинтересовавшихся приглашают поприсутствовать на каком-нибудь красивом обряде. Но когда начинается самое интересное, их просят выйти, так как обряды только для посвященных. Если они высказывают желание стать посвященными, а хотят почти все, так всё устроено, чтобы возбудить это желание, то их приглашают изучить историю Блистающего Короля и Владычицы Озера более подробно. Они приглашаются на собрания, где, опять же, в сочетании с вином и вкусной едой, они узнают основные идеи и сущность первых обрядов. Потом, через месяц или больше, их посвящают в первый круг ордена и они становятся Странствующими рыцарями. С этого момента их допускают к обрядам. Позже они могут стать Рыцарями Круглого стола, это второй круг посвящения. Рыцари второго круга обучают учеников, проводят обряды для рыцарей первого круга и изучают веру в Короля и Владычицу глубоко, чтобы получить возможность войти в третий, высший круг посвященных. Для ускорения перехода из первого круга во второй и дальше рыцарь может дать какой-нибудь благородный обет и строго его соблюдать. Что происходит на третьем круге, мы точно не знаем, поскольку собрания его участников охраняются очень хорошо. Официально объявляется, что рыцари третьего круга, которых называют «Рыцари у Трона», получают возможности, знания и способности, которые могут помочь им найти замок Корвен и чашу Санкраль. Также рыцари третьего круга управляют всеми рыцарями второго и первого круга. Нам удалось внедрить в орден нескольких агентов, а также завербовать нескольких рыцарей ордена. У нас даже есть двое агентов, вошедших во второй круг. Но никто из наших пока не смог добиться посвящения в третий. Более того, у нас создалось впечатление, что в третий круг не посвящают вообще никого. По крайней мере, пока. Рыцари третьего круга, известные нам, были в ордене еще до его появления в столице.

— Расскажите мне об их обрядах, — попросил Гленард.

— Если говорить в общем, — Крейган устало потянулся, — то все обряды связаны так или иначе с почитанием мужского начала, Блистающего Короля, и женского, Владычицы Озера. На больших праздниках кто-то из главных Рыцарей у Трона, мужчина и женщина, переодеваются, соответственно, в Короля и Владычицу, чтобы персонифицировать поклонение. Также у них есть семь ближайших рыцарей-советников, обоих полов, то есть всего их девять в высшем круге. Частично обряды первого круга похожи на праздники: танцы, распитие вина из одной чаши, передаваемой друг другу, музыка, пение. Обряды второго круга уже более сложные. Их участники движутся как бы по спирали, проходя по трем кругам, начерченным на полу: сначала воздавая хвалу девяти стихийным силам, потом, на втором круге, говоря о девяти воплощениях реального мира, а на третьем круге — о девяти сторонах человека. Знаешь, мне это напомнило то, что ты мне тогда рассказывал в той пещере в Кратхольме, где мы нашли поддельное альвийское святилище.

— Постой, — Гленард поднял ладонь и наклонился вперед. — Ты хочешь сказать, что культ, который был, по словам его иерархов, создан до Падения Звезды, строит свои обряды на основе альвийских ритуалов? Но почему? Это же бессмыслица какая-то.

— Возможно, потому, что обряды альвов кажутся более зрелищными и таинственными, чем старые человеческие ритуалы. Мне вообще кажется, что это какая-то сказочная придумка для вытаскивания денег из богатой молодежи. Они собирают неплохие пожертвования, хотя и ничего разорительного пока.

— Вероятно, ты прав. Можно, конечно, предположить некоторые контакты людей и альвов задолго до Падения Звезды, равно как и происхождение обрядов из единого источника, но это было бы слишком смело. Не будем преумножать сущности без необходимости. Самый простой ответ — кто-то начитался всяких старых человеческих и альвийских историй и создал на их основе этот странный культ Блистающего Короля для того, чтобы обогатиться за счет доверчивых юнцов и девиц.

— Всё может быть не так просто, — возразил Михал. — Один из моих агентов, который наблюдал снаружи за домом, где проходило собрание третьего круга, сообщил, что собрание посещали несколько незнакомцев. Было темно, и мой стражник был далеко, чтобы не привлечь внимания, но он считает, что, как минимум, один из посетителей был альвом.

— Вы же сказали, что не смогли проникнуть в третий круг? — удивился Гленард.

— Не смогли, — кивнул Михал, — но где и когда проходят его собрания мы знаем. Рыцари остальных кругов, где у нас есть свои люди, помогают организовывать такие собрания: от уборки и свечей, до доставки вина и еды. Поэтому мы очень часто точно знаем, где и когда происходят эти встречи. Более того, наблюдая за домами, где встречаются Рыцари у Трона, нам удалось выяснить и личности семи из девяти рыцарей третьего круга. Мы не знаем лишь точно, кем являются командиры — те, кто играет самого Блистающего Короля и Владычицу Озера.

— А личности посетителей, особенно альва, удалось установить?

— Нет, Гленард. Мы даже не уверены, что он был именно альвом. Мой человек хороший наблюдатель, но он был далеко. Было темно. Он сам не до конца уверен.

— Хм, если в этом деле замешаны альвы, — Гленард задумчиво разгладил бородку, — то в совокупности с полу-альвийскими ритуалами это выглядит подозрительно. Кто-то приучает имперскую молодежь к альвийским ритуалам? Кто? Зачем?

— Почему-то в голове сразу всплывает фраза «мятежные короли», — Крейган пожал плечами.

— Это как-то слишком тонко для них, — Гленард с сомнением покачал головой. — К тому же, если я что-то о них и знаю, то они людей ненавидят и презирают. С чего бы им учить нас своим тайным обрядам? Такое впечатление, что кто-то хочет помирить людей и альвов, хочет пробудить интерес к альвийской культуре и жизни, не выпячивая до поры до времени альвийское происхождение этих идей. Интересно.

— А это не может быть тайным проектом Его Императорского Величества или Роллена? — предположил Крейган. — Как раз согласуется с их идеей повышения взаимопонимания между людьми и альвами.

— Вряд ли… — Гленард задумался. — Они бы мне об этом рассказали. Хотя… Впрочем, гадать смысла нет. Я спрошу у них напрямую, а пока давайте попробуем узнать побольше об этом рыцарском ордене.

— Так что мы делаем? — Михал вопросительно поднял брови.

— Прямой угрозы Империи я пока не вижу, — Гленард откинулся на спинку кресла. — Напротив, то, что происходит, в целом идет на благо тем процессам, которые осуществляет Император. Однако неопределенность и таинственность этого культа вызывают опасения. Пока мы не выясним всё о нем — кто им руководит, в чьих интересах, какие у них цели, как они согласуются с нашими — мы должны продолжать наблюдение. Первая наша задача: узнать, что происходит на собраниях Рыцарей у Трона. Нужно продолжать внедрять наших людей в орден, вводить их в высшие круги посвящения. Попытайтесь завербовать кого-то из третьего круга, из тех, кто нам известен. Вы знаете как — соберите информацию, установите наблюдение, ищите точки, на которые можно нажать. Продолжаем наблюдать и за собраниями, нужно усилить наблюдение. Если появятся те посетители, альвы они или нет, нужно за ними проследить. Крейган, дай Михалу больше людей на это.

— Хорошо.

— Продолжаем наблюдать. Хотя…

— Что? — Крейган удивленно посмотрел на задумавшегося Гленарда.

— Мы знаем, когда будет следующее собрание Рыцарей у Трона?

— Да, послезавтра. А что?

— Давай-ка я сам посижу там в засаде и понаблюдаю. И Миэльори с собой возьму. Вдруг она кого-то узнает из своих старых приятелей. Мне хочется убедиться, что мятежные короли к этому отношения не имеют.

— Хорошо, но вы там будете не одни. Люди Михала вам помогут.

— Конечно. Нам бы еще как-то к ним поближе подобраться, послушать… Надо будет попробовать на одном из следующих собраний спрятать нашего агента, чтобы он подслушал разговоры. Непросто, я знаю, но нужно подумать об этом.

— Подумаем, — кивнул Михал. — До послезавтра уже не успеем, но потом можно попробовать.

— Хорошо. Тогда продолжаем наблюдать и собирать информацию.

 

Глава XXXVIII

7 день VI месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Где-то в Белом городе.

Улица опустела еще до заката. Узкая Липовая улица, действительно обильно усаженная этими деревьями, находилась в стороне от шумных и широких проспектов, в самом северо-восточном уголке Белого города. Надвигающиеся сумерки приносили с собой тишину и спокойствие. Где-то вдалеке слышался многоголосый лай собак. Изредка доносился отдаленный цокот копыт по мостовой и стук колес экипажа по камням. Но ни всадники, ни экипажи, ни даже собаки не сворачивали на Липовую улицу. Время здесь, казалось, застыло.

Гленард и Миэльори лежали на пологой крыше сарая, покрытой старой черепицей. Лежать было неудобно и прохладно, но зато, выглянув из-за конька крыши, они могли видеть и интересующий их дом напротив, и добрый кусок Липовой улицы, включающий все подходы к зданию, где должно было состояться собрание. Было не холодно, но раннее лето еще не успело согреть черепицу как следует, и ее холод чувствовался даже через толстый шерстяной плащ, который Гленард подложил под себя. Лежащая рядом альвийка прижималась к Гленарду — то ли от холода, то ли просто, чтобы его подразнить.

Михал рассказал им, что ритуалы начинались ближе к полуночи. Рыцари третьего круга начали собираться сразу же после заката. Стук подков издалека возвещал о прибытии очередного гостя. Высадив его, возницы тут же уводили экипажи, чтобы вернуться к рассвету. Гленард не видел, но знал, что за каждой из карет незримо следует один из стражников Михала.

Уже совсем стемнело и изрядно похолодало, когда к воротам, наконец, подъехал большой экипаж, запряженный парой рослых темно-гнедых лошадей. Из него вышла пара — высокий плотный мужчина и такая же высокая стройная молодая женщина в длинном темном сюрко. Гленард напряг зрение, пытаясь рассмотреть их лица, но было уже слишком темно. Ему показалось лишь, что ее волосы, скрытые по большей части под платком, светлого цвета. Ни один из прибывших не был альвом.

— Знаешь кого-нибудь из них? — прошептала Миэльори.

— Двоих, которые приехали раньше. Один из них барон Казмир ан Свидвин из Плодэна. Он больше времени проводит в столице, чем в своем баронстве, мы пару раз общались на балах. Еще один Гвилим из Нокдеарга, это городок в Мерфрайне. Купец, довольно известный в Рогтайхе. Не из самых богатых, но в третий десяток купцов входит.

— Чем торгует?

— Чем придется. Холст, ткани, одежда, дерево, мебель, белье. В основном, закупается в Рогтайхе и продает в Мерфрайне и в Плотхавте в маленьких городках. В золоте не купается, но и не бедствует. С десяток кораблей имеет, правда, небольших.

— Откуда ты его так хорошо знаешь?

— Пересекались как-то пару лет назад. Он хотел с нашими ювелирными мастерскими работать, но мы в цене не сошлись.

— А остальные?

— Лично их не знаю, но, судя по списку Михала, там тоже мелкие бароны и купцы средней руки. Непонятно, что их могло объединить. Тех двоих, которые приехали последними, тоже не видел раньше.

— Они одни в доме? — альвийка всмотрелась в отсветы в окнах, проникающие сквозь щели между закрытыми ставнями.

— Там должен быть десяток слуг. Когда они всё подготовят, их выгонят наружу, и они будут исполнять роль охранников всю ночь в саду и у ворот.

— Может, подкупить кого из них?

— Можно, конечно, но какой смысл? — Гленард пожал плечами, насколько позволяла его поза. — Секретов они не знают, подслушать ничего не могут, имена и планы этих рыцарей тоже наверняка им не известны. Есть мысль лучше.

— Какая?

— Вон, видишь, там в саду напротив, рядом с домом этих рыцарей Блистающего Короля, сарайчик, такой же, как этот.

— Да.

— Окно рядом с ним видишь? Утром я туда пробрался и сломал запоры ставень и оконной рамы. Ближе к полуночи я туда прокрадусь и попробую залезть внутрь.

— А охрана?

— Придется вспомнить военные навыки. Постараюсь остаться незамеченным.

— Это опасно, Гленард. Я пойду с тобой. Если с тобой что-то случиться, Лотлайрэ мне глаза вырвет.

— Ты со мной точно не пойдешь, принцесса. Ты, конечно, альвийка, дочь лесов и лугов, так сказать, но бесшумно передвигаться мимо часовых никогда не училась. С тобой мы точно спалимся. Поэтому ты будешь ждать меня снаружи. Но если меня заметят, и поднимется шум, я буду тебе очень благодарен, если ты отвлечешь на себя как можно больше охранников, пока я буду оттуда выбираться. Договорились?

— Договорились, — неохотно пробурчала альвийка.

— Ну и славно.

— Я слышу шаги, — прошептала она через несколько минут.

— Я тоже, — одними губами ответил Гленард.

Незнакомец пришел пешком. Закутанный в теплый, не по погоде, плащ и с широкополой шляпой на голове, он медленно шел, осторожно ступая, стараясь держаться правой стороны улицы, временами оглядываясь по сторонам.

Путник, поравнявшись с сараем, на крыше которого притаились стражи, остановился. Гленард замер, стараясь сдержать дыхание. Ему показалось, что незнакомец взглянул ему прямо в глаза.

Он был альвом. Высоким, стройным и, похоже, с мощной фигурой, рассмотреть которую в деталях, впрочем, не давал плащ. Цвет глаз в темноте было рассмотреть невозможно, но Гленарду показалось, что они должны быть светлыми — серыми или голубыми. Альв замер на мгновение, вслушиваясь и всматриваясь в темноту. Гленарду показалось, что его собственное сердце заглушает все звуки в округе и его удары разносятся на полгорода.

Но ничего не случилось. Альв их не заметил и пошел дальше, прошел через калитку ворот и исчез в саду дома, где должно было состояться собрание.

— Лазаинар… — выдохнула альвийка.

— Знаешь его? — Гленард повернул к ней голову.

— Знаю, — она кивнула. — Мы были друзьями в детстве. И в юности. Но это было очень давно.

— Он из свиты твоего отца?

— Он старший сын Фанаира, одного из ближайших помощников моего отца. Более того, мать Лазаинара, Феррувьель — младшая сестра отца. Лазаинар мой двоюродный брат. И он когда-то был влюблен в меня, даже хотел свататься.

— Разве такое близкое родство не преграда для этого? — удивился Гленард.

— В былые времена, несомненно, было бы преградой. Но нас так мало осталось, там, на юге, — она вздохнула, — так что некоторые условности смягчаются. Как бы то ни было, мнение моего отца мы так и не узнаем, потому что как раз тогда начался Заговор Роз и Креидирн со своими безумными, но красивыми идеями, оттеснил Лазаинара от меня. Он так и не решился мне признаться в любви, хотя я и так всё понимала.

— Какие у него взгляды? — Гленард всмотрелся в темноту сада напротив. — Он может замышлять что-то плохое против Империи? Он поддерживал ваш Заговор Роз?

— Не поддерживал, — она помотала головой. — Поэтому мы и отдалились друг от друга. Он умный, очень талантливый. В чем то похож на тебя, Гленард, всё время вычитывал что-то в книгах. Но всё меняется, и я не знаю, о чем он думает сейчас. Он сын своего отца, а его отец был одним из самых ярых мятежников. Может, Третья альвийская война и не случилась бы без Фанаира Пылающего.

— Так это он? Я слышал о нем. Я думал, он погиб.

— Был весь изранен, искалечен, но выжил. Потерял руку, изуродован шрамами, но когда я уходила на север был всё так же горяч.

— Лазаинар похож на него?

— Раньше не был, больше похож на свою мать. Тетя Феррувьель была тихая и разумная, только она могла охладить ярость Фанаира. Она умерла от болезни за несколько лет до моего ухода. Лазаинар очень сильно переживал.

— Винил в этом людей?

— Нет, но такие мысли изредка проскакивали. Фанаир винил людей. А Лазаинар без влияния матери стал прислушиваться к отцу. Так что я не знаю, что он сейчас может думать. Не знаю, может ли он здесь затевать очередное восстание против Империи, если ты об этом.

— Об этом.

— Не знаю, Гленард. Но, — она тихо рассмеялась, — весь этот спектакль с рыцарством, обрядами, посвящениями, прекрасными озерными девами… Если Лазаинар в этом замешан, то это многое объясняет. Этот романтический бред вполне в его духе.

— Ну, почему же бред, принцесса, — Гленард усмехнулся. — Все эти сказки, танцы и обеты всё лучше, чем резать друг другу глотки на дуэлях или в бессмысленных войнах из-за куска приграничной земли. Как бы то ни было, присутствие эмиссара мятежных королей всё усложняет. Нужно выяснить, что там происходит. Я пошел.

— Будь осторожен.

— Буду. Прикрой мою задницу, если что.

— Не сомневайся.

Гленард соскользнул с крыши сарая, дошел до стены сада и перелез стену по заранее приставленной лесенке. Тенью метнулся через улицу, прижался к ограде сада дома рыцарского ордена. Прислушался, огляделся, и, не обнаружив угрозы, полез наверх по плотно обвившему стену плющу.

«Стареем, да и жрать надо меньше», — Гленард не без труда перевалился через вершину забора и, повиснув на руках, спрыгнул на землю в темном углу сада. Присел, замер, прислушиваясь. Всё было тихо. Полночь еще не наступила, слуги были в доме, заканчивая последние приготовления. Лишь один охранник замер далеко, в другом конце сада, у входа в дом.

Гленард встал, осторожно наступая, обогнул белую мраморную беседку с увитыми плющом колоннами и, пригнувшись, прокрался к дому, скрываясь за рядами аккуратно постриженных живых изгородей и пышными кустами роз.

Незамеченный, он скользнул в узкий проход между домом и хозяйственной постройкой. Еще днем он приставил к стене пустую бочку, чтобы было удобнее забираться. Снова замерев на мгновение, прислушиваясь, залез на бочку и, подтянувшись, забрался на крышу сарая.

Здесь следовало быть осторожнее. Крыша старая, могла с грохотом провалиться в любой момент. К тому же, выглянувшая из-за облаков луна, совсем не облегчала задачу скрытного проникновения в дом. Осторожно наступая, Гленард на четвереньках пересек крышу и оказался на углу, рядом с подготовленным им окном. Он прислушался — всё было тихо. Поднялся, наклонился вперед, рискуя свалиться, дотянулся до ставни, потянул ее на себя. С легким скрипом, от которого Гленард похолодел, ставня отворилась.

Он замер, присев, ожидая в любой момент появления охранника. Сабли с собой не было, но Гленард был уверен, что и с кинжалом он справится с местным стражем легко. Однако это означало бы провал задачи. Выждав с минуту и убедившись, что скрип не привлек внимания (увольнять надо таких растяп-стражников безжалостно), Гленард снова выпрямился и, дотянувшись до рамы окна, потянул ее. Окно открылось, даже не заскрипев.

Теперь предстояло туда попасть. Окно находилось примерно на том же уровне, что и крыша, но где-то в метре от нее. Он наклонился вперед, уперся в стену, растопырившись между крышей сарая и стеной дома, а потом, ухватившись за нащупанный подоконник, оттолкнулся ногами и повис, прижавшись к стене дома.

В очередной раз посетовав про себя на вкусную и не совсем здоровую пищу, обильно поглощаемую им, Гленард, с трудом подтянувшись, всё-таки смог забраться в окно и, перевалившись через подоконник, сползти на пол. Нет, определенно надо меньше есть и больше тренироваться. Ну, или посылать на такие задания кого-нибудь другого. Очень привлекательная мысль, кстати.

Он оказался в пустой спальне. Кроватью, похоже, давно не пользовались, да и пыль в этой комнате убирать не спешили. Гленард подошел к двери, открыл ее и осторожно выглянул. Выйдя за дверь, постоял, прислушиваясь. Внизу хлопнула входная дверь — видимо, слуги покинули дом.

Расположения комнат он не знал, но, побывав во множестве столичных домов, мог догадаться, что второй этаж занимали спальни и большой кабинет хозяина дома. Устроить ритуал Рыцари у Трона могли или в кабинете, или внизу, в большом зале-гостиной. Был еще вариант столовой, они располагались обычно на первом этаже, рядом с кухней, но Гленард предположил, что столовая будет востребована для ужина после ритуала. Впрочем, в данном доме могли быть еще какие-то скрытые подвальные помещения или специально оборудованный под проведение обрядов чердак. Крыша, вроде, была высокой, а значит, места там достаточно.

Ну, дайте мне знак, пошумите что ли…

Раздалось тихое женское пение, которое тут же подхватили несколько голосов. Гленард пошел вперед по коридору. Звуки доносились, похожу, откуда-то сверху. Значит, всё-таки чердак. Шаги, громкие, ритмичные. Танец?

Что они поют? Слов не разобрать, но мелодия знакомая. Где он слышал ее?

Это же колыбельная! Ее Лотлайрэ пела и сыну, маленькому Славию, и дочери, Аэринн. Старая альвийская песня, похоже, переделанная из какого-то ритуального песнопения, посвященного древним девяти альвийским богам. Кажется, здесь используется как раз старая версия. Общество тайных поклонников альвийских богов? К этому готовят юношей и девушек на первых двух кругах посвящения?

Гленард, крадучись, пошел вперед, туда, откуда раздавалось пение. Он почти дошел до лестницы, ведущей наверх.

— Нет, это невозможно, — произнес резкий мужской голос прямо над ухом. Гленард вздрогнул от неожиданности и резко развернулся. Никого рядом не было.

— Это необходимо, — тихий голос другого мужчины. Они в комнате рядом — догадался Гленард.

Подкравшись к двери, он приложил к ней ухо и прислушался.

— Послушайте, господин Лазаинар, — продолжал громкий голос, — я всё понимаю, но нам становится всё труднее их контролировать. Ещё немного, и мы потеряем их внимание. Надо дать им что-то, что их заинтересует надолго. Какую-то приманку. Давайте пошлем их искать Санкраль или что-то еще. Либо давайте откроем карты и превратим-таки их увлечение королем в реальную любовь к Древним Богам.

— Еще не время, ваше сиятельство, — возражал Лазаинар. — Подержите их еще чуть-чуть. Они пока не готовы нас принять, а покинув столицу и отправившись на поиски несуществующего Санкраля, они очень скоро потеряют свой пыл. А мы потеряем контроль над ними. Мы ещё не готовы к открытому выступлению. Наши друзья в шести герцогствах только начали работу, а в остальных герцогствах мы ещё ничего не сделали вообще. Мы строим большое дело, граф, нельзя его потерять из-за поспешности.

— Я понимаю, ваша милость, понимаю, — мужчина чуть снизил тон. — Но и вы меня поймите. Это молодые люди, девушки, горячая кровь. Им нужно действие. Они нетерпеливы, они любят Короля и Владычицу, но их любовь может быстро остыть. Кое-кто уже начал подумывать о том, чтобы отделиться от нас и основать свой собственный орден. Они не понимают, что делают, но думают, что всё понимают.

— Скоро праздник летнего солнцестояния, ваше сиятельство. Предложите им красивый и большой ритуал, который их заинтересует. Расширьте второй круг и начинайте присматриваться к тем, кого можно переместить в третий. Дайте им какую-нибудь игру, особенно нетерпеливым. Пусть поедут куда-то не слишком далеко и что-нибудь привезут. Встретьте их обратно с почетом, а остальные пусть им завидуют. Это повысит заинтересованность и конкуренцию.

— Кстати, на празднике можно устроить большую оргию, — заметил граф. — Это еще больше их заинтересует. Я знаю травы, если их подмешать в вино, они настолько распалятся, что просто начнут с себя срывать одежду.

— Оргию? — голос Лазаинара звучал озадачено. — Вы имеете в виду массовое совокупление? Я не уверен, что Древние Боги это одобряют… Скорее, совсем напротив.

— Послушайте, Лазаинар, я ищу способ заинтересовать этих юнцов. Заинтересовать и привязать к нам так крепко, что они и не подумают никуда уйти. Мы с вами договаривались. Вам нужно свое, мне нужны их деньги. Я не обещал вам сделать из них последователей ваших Древних Богов. Давайте найдем баланс наших интересов и будем его придерживаться. Если вы хотите, чтобы я держал этих благороднейших рыцарей и прекраснейших дам на поводке еще какое-то время, вам нужно будет пойти на уступки.

— Хорошо, ваше сиятельство, — помолчав, ответил альв. — Делайте, как считаете нужным, но подержите их еще на вашем поводке, как вы говорите. Пока мы не будем готовы.

— Ну, и славно, ваша милость. Нам, кстати, потребуются еще деньги.

— Опять?

— Наши декорации дороги, а наши зрители привыкли к самому лучшему.

— Так соберите эти деньги у них самих. Я дам вам еще денег, но пора бы уже организовать и приток золота от ваших благороднейших рыцарей.

— Не всё так просто, ваша милость. Как только мы начнем доить наших коровок по настоящему, их папочки и мамочки возмутятся, а тут и Тайная Стража объявится. Они и так вокруг нас вьются.

— Что-то серьезное? — забеспокоился Лазаинар.

— Пока нет. Ходят вокруг, вынюхивают. Но не кусаются и не лают.

— Смотрите, граф, чтобы они к вам своих людей не привели.

— Да куда им. Мы всех своих знаем. Всех подозрительных отсеиваем еще на стадии ученичества.

— Я верю в ваши таланты, ваше сиятельство.

— И я в ваши, ваша милость. Ладно, пойдемте наверх, к остальным. Они уже, наверное, начали обряд. Пора и Блистающему Королю к ним присоединиться.

Гленард метнулся к соседней двери, толкнул ее. Она, к счастью, подалась, и он исчез за ней, оказавшись еще в одной спальне, как раз вовремя, чтобы не столкнуться с теми, чей разговор он слушал. Он услышал, как открылась и закрылась дверь, тяжелые шаги, удаляющиеся в сторону лестницы, за которыми следовала легкая, почти неслышная поступь.

В доме делать больше нечего. Подобраться поближе и наблюдать за ритуалом, конечно, интересно, но это ненужный риск. Гленард и так узнал немало полезной информации. Похоже, заказчиком всего этого спектакля является Лазаинар, а точнее — мятежные короли. Ну, здравствуй, новый альвийский заговор. Соскучились по Четвертой альвийской войне? А она, похоже, на пороге.

Гленард вышел в коридор и добрался до той спальни, через которую он попал в дом. Осторожно прикрыв за собой дверь, подошел к окну, выглянул, осмотрелся, залез на подоконник и прыгнул вперед, почти бесшумно приземлившись на угол крыши сарая. Замер, подождал минуту. Снова поднялся, протянул руку и осторожно прикрыл за собой створку окна, а потом и ставню, поморщившись от небольшого скрипа.

Соскользнув с крыши сарая вниз, Гленард начал свой путь назад. Он прокрался между кустами роз, свернул за угол высокой зеленой изгороди, и чуть не уткнулся в спину слуги-охранника. Гленард замер, огляделся, а потом, как атакующая змея, распрямился и схватил стражника, крепко зажав его горло сгибом локтя правой руки, а пальцами левой пережимая ему артерию на шее. Охранник захрипел, задергался, попытался вырваться, но Гленард знал, чего ожидать, поэтому держал крепко. Годы войны пронеслись перед глазами, как одно мгновение. Тело еще помнило рефлексы, пусть и не приходилось ему заниматься устранением часовых уже долгое время. Через несколько мгновений стражник затих и обмяк. Гленард осторожно положил его на песок дорожки. Жить будет, только немного поспит.

Он продолжил свой путь, пригибаясь и перебегая из тени в тень. Зайдя в темноту за беседку, он распрямился и немного расслабился. И тут же столкнулся нос к носу с другим стражником, зашедшим за беседку отлить.

Рефлексы сработали быстрее разума. Гленард с размаху пнул слугу сапогом между ног. Попал точно, и охранник тут же согнулся, схватившись обеими руками за поврежденное достоинство. Короткий удар левой рукой в висок, голова стражника дернулась, и он ударился другим виском о мраморный выступ беседки. Охранник рухнул.

Гленард наклонился над ним, выхватив кинжал. Жопа демона, похоже, мертв. Он не хотел его убивать, жаль. Ну что ж, так получилось. Не в том месте, не в то время. На мраморе беседки осталось немного крови в месте удара. Возможно, будет выглядеть как несчастный случай. В любом случае, прятать тело сейчас времени нет, а через забор его не перетащить в одиночку.

Гленард вздохнул. Озираясь, подкрался к забору и поднялся, цепляясь за ветки плюща.

Спустившись с другой стороны, он замер в тени, оглядывая улицу. Миэльори была тут, в тени арки ворот напротив. Слилась с темнотой она великолепно. Гленард нашел ее только потому, что знал, что искать. Перейдя улицу, он прижался к ней, прячась в той же тени.

— Всё хорошо? — прошептала она ему прямо в ухо. Ее дыхание было горячим и приятным в эту прохладную ночь.

— Да, — прошептал он в ответ, почти касаясь губами ее кожи. — Пришлось одного стражника убить, но сойдет за несчастный случай. Поскользнулся, ударился о камень.

— А что в доме?

— Обряд. И я подслушал разговор Лазаинара с этим Блистающим Королем. Тот, похоже, какой-то граф, но я его не знаю.

— И что?

— Всё масштабнее, чем кажется. Помимо Рогтайха, они есть уже в шести герцогствах, и пытаются проникнуть во все остальные. Они готовят что-то большое. Похоже, мы имеем дело с новым заговором твоих родственников, а то и с подготовкой к войне.

— Что ты будешь делать? — она чуть повернула голову. Их губы почти соприкасались.

— Нужно проследить за Лазаинаром и остальными, а потом всех арестовать, одного за другим. Впрочем, можно захватить их и здесь, но боюсь, что пока мы будем сражаться со слугами, Лазаинар убежит. Остальные меня интересуют меньше.

— Подожди, — она прижалась к его груди своей грудью и положила ему руку на плечо. — Лазаинар всегда был разумным альвом. Даже слишком разумным и рассудительным. Дай мне с ним поговорить. Не сейчас, сначала нужно выяснить, где он скрывается. Но я думаю, что я смогу его убедить отступиться.

— Он зашел далеко. Вряд ли он бросит всё это сейчас.

— Если он поймет, что всё раскрыто, он бросит. Он не будет биться лбом о стену. Ты же хотел договориться с мятежными королями. Договоренность с Лазаинаром может быть первым шагом к этому. Сколько уже можно воевать?

— Хорошо, — поколебавшись, согласился Гленард. — Но ты должна привести его ко мне. Если он попытается сбежать, или сделает какую-то глупость, его тут же убьют.

— Хорошо, спасибо, — Миэльори подалась вперед и поцеловала Гленарда. Ее губы были горячи, а ее нежный язык, скользнувший к нему в рот, обещал райские наслаждения.

— Нет, принцесса, — он отстранился и грустно улыбнулся, покачав головой. — Не сейчас и никогда. Эту страницу мы уже перевернули.

— Мы ее даже толком не прочитали… — она выглядела расстроенной.

— Согласен. Но мы ее всё же перевернули. Боги и демоны видят, как я хотел бы ее прочесть, но не судьба…

— Как хочешь, — альвийка разочарованно пожала плечами. — Расскажешь Лотлайрэ? Она обещала устроить мне много веселого, если я снова на тебя позарюсь.

— Не расскажу. Наша секундная слабость не повод устраивать скандалы в стилистике древних саг и легенд. Ничего не было. И ничего не будет.

— Не было и не будет, — отозвалась она, снова пожав плечами.

— Пойдем, капитан Миэльори, найдем Михала. Нужно, чтобы он организовал отличную слежку за твоим другом детства.

— Пойдем, — она хмуро кивнула и скользнула в тень вдоль стены.

 

Глава XXXIX

8 день VI месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Подвал доходного дома рядом с Речным проспектом в Буром городе.

Короткий стук в дверь.

Он открыл не сразу. Несколько долгих мгновений колебался, но всё-таки решился. Осторожно приоткрыл дверь, готовый ко всему, держа за спиной кинжал.

Оказалось, что готов он был всё-таки не ко всему. Уж точно не к тому, чтобы увидеть ее. Когда они виделись в последний раз? Лет шесть назад или больше? А она почти не изменилась — альвийки стареют медленно. Лишь какая-то грусть поселилась глубоко в больших зеленых глазах. Но волосы, по-прежнему золотые, всё так же завораживающе стекали по ее плечам, спадая на зеленый шелк платья, а улыбка была такой же теплой и манящей.

— Ты?.. — только и смог прохрипеть он. Горло как будто свело судорогой.

— Ты как будто привидение увидел, Лазаинар, — Миэльори усмехнулась, покачав головой.

— Так и есть, — его голос дрожал, — я думал, что ты давно погибла.

— Как видишь, нет, — хитрая улыбка. — Можешь даже потрогать, чтобы убедиться. Только слишком не увлекайся.

Трогать ее он не стал. Лишь отошел в сторону, открывая дверь и впуская ее. Кинжал незаметно скользнул обратно в ножны за его спиной.

— Небогато, — она переступила порог и осмотрелась, потом закрыла дверь за собой. — Но мне случалось бывать и в гораздо худших местах.

— Как ты меня нашла? — Лазаинар смутился, поняв, что этот вопрос для него далеко не главный. — Где ты была всё это время? Как ты выжила? Что случилось с Креидирном? И с остальными? Почему ты здесь?

— Сколько вопросов… — она вздохнула и села на единственный в маленькой комнатке табурет. Жестом пригласила его тоже присесть — на узкую кровать, грубо сколоченную из старых досок, больше было некуда.

— Прости, — он сел, не отводя от нее широко раскрытых глаз. — Просто всё так неожиданно… Слишком много вопросов, ты права.

— С чего начать?

— Что с тобой произошло? Что случилось с Розами?

— Заговор был раскрыт, — она пожала плечами. — Большинство погибли. Остальных, и меня тоже, схватила Тайная Стража. Креидирна казнили, жестоко. Я провела всё это время в тюрьме. Я до сих пор осужденная преступница в Империи.

— Ты сбежала? — догадался он. — Тебе нужна помощь? Я помогу!

— Нет, — она улыбнулась. — Помощь мне не нужна, но я ценю твою готовность помочь, Лаз. Меня выпустили год назад. Под честное слово и в обмен на мою помощь. Я теперь в Тайной Страже, Лазаинар.

— Ты? — он побледнел, рука снова потянулась за спину, к кинжалу. — Но как же так? Они же убили столько наших? Столько твоих друзей? Почему ты теперь с ними? Я не понимаю…

— Всё непросто, Лаз, всё очень непросто. Но не обвиняй меня понапрасну. Я никого не преда… А, демоны, Лазаинар! Да, я предательница, я глупая дура, из-за самонадеянности и глупости которой и был раскрыт весь заговор. Я предавала наших друзей, предавала наше дело, предавала всё, во что я верила и всё, чем мы жили. Но не спеши меня обвинять. Ты не знаешь, что со мной было. Легко обвинять других в трусости и предательстве, похваляться своей смелостью, сидя на своей постели. Совсем другое — пытаться сдержать свой язык в окружении огня и железа в подвалах Тайной Стражи. Там никто не выдерживал, Лаз. Никто. Даже Креидирн заговорил, а он, сам знаешь, был смелее и тверже всех нас вместе взятых. Хочешь, я разденусь и покажу тебе шрамы на своем теле, чтобы ты понял, через что я прошла? Хочешь увидеть своими глазами, почему я решила, что быть одной из тайных стражников лучше, чем продолжать оставаться их пленницей? Хочешь?

— Нет, Золото Степи, — он смутился, назвав ее детским прозвищем. — Я верю тебе. Я понимаю тебя. Я помню, какая ты решительная. Если так случилось, значит, другого выбора не было.

— Хочешь совсем правдивую правду, Гусенок? — она тоже вспомнила его детское имя. — Я согласилась не только ради иллюзии свободы, и не чтобы прекратить то, что со мной делали в тюрьме. Я согласилась ради одного человека. Потому что он попросил. Ради Гленарда. Того Гленарда, который сейчас возглавляет Тайную Стражу.

— Ты его любишь? — он не сдержал вздох.

— Это сложно объяснить, Лаз, — она опустила голову, покраснев. — Это не любовь, что-то другое. Сложное чувство, как будто восхищение пополам с ненавистью. Желание быть с ним и одновременно мечта больше его никогда не видеть. Такое чувство испытываешь к строгому и кровожадному богу, богу войны. Это не любовь. Да это и неважно. Мы никогда не будем с ним вместе, и ни ему, ни мне это не нужно. Наше знакомство началось с того, что мы друг друга едва не убили, буквально. Но мы выжили, а потом он вернул мне мою жизнь, а я спасла его от смерти.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — он тепло улыбнулся. — Почему ты здесь, Миэльори? Что я могу для тебя сделать? Только скажи, я сделаю всё, что угодно.

— Я хочу, чтобы ты выжил, Гусенок, — альвийка подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза. — Я здесь из-за Блистающего Короля и Владычицы Озера.

— Но… — он вздрогнул.

— Тайная Стража всё знает, Лазаинар. Они глубоко проникли в твой рыцарский орден, придуманный тобой по мотивам старых сказок и легенд. Они знают каждого из твоих рыцарей и учеников. И здесь, и в шести остальных герцогствах. Они знают о твоей роли, и, как видишь, знают, где ты скрываешься.

— Ты пришла меня арестовать?

— Я пришла тебя спасти, — она покачала головой. — Убери руку с кинжала, ты всё равно не сравнишься со мной в бою, а заколоться я тебе не позволю. Ты знаешь, что я быстрее тебя. Из тебя тот еще боец. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

— Ладно, — он положил обе руки на колени, облизнул пересохшие губы. — Что дальше?

— Они готовы тебя арестовать. После этого тебя обвинят в заговоре против Империи. Будут пытать, мучить. Поверь, они профессионалы, поэтому сладкие объятия смерти тебя не спасут, хотя ты будешь об этом мечтать всё время. Поверь мне, Лаз, я сама через это прошла. Я пришла предложить альтернативный вариант.

— Предать всех? — альв усмехнулся. — Сбежать?

— Поговорить.

— Поговорить?

— Я упросила Гленарда дать тебе шанс. Ты не знаешь его, а я знаю. Он строгий, но справедливый. Жесткий, но умный. Он прекрасно знает альвийскую культуру и восхищается ей. Во всей Империи, возможно, это единственный человек, который готов тебя выслушать и понять.

— Мне не о чем с ним говорить, — он презрительно усмехнулся.

— Есть. Хочешь ты того или нет, но то, что ты делаешь со своими балаганными рыцарями, прекрасно согласуется с тем, что Император Славий и Гленард хотят сделать с Империей. Они хотят помирить наши расы. Хотят, чтобы альвы и люди жили вместе. И были бы действительно равноправными, а не как сейчас. Как было между Первой и Второй войнами, и даже лучше. То, что делаешь ты, вполне укладывается в рамки этой идеи. Гленард хочет, чтобы мятежные альвы вернулись. И не как пленники, не как изгои, а как равноправные подданные Империи. И ты сам знаешь, что нам это необходимо. Мы вымираем. Я давно не была на юге, но, если ничего не поменялось, то лет через пятьдесят-семьдесят от нас останется горстка сумасшедших оборванцев, которые станут легкой добычей зоргов или кадирцев. Или за эти годы жизнь там стала лучше?

— Не стала, — Лазаинар мрачно покачал головой.

— Тогда ты понимаешь, что я права. Поговори с Гленардом. Не ради меня, не ради своей свободы, а ради будущего нашего народа.

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда, Лаз, — она грустно усмехнулась. — Но, боюсь, этот выбор тебе не понравится.

— Что если мы не договоримся с твоим приятелем?

— Зависит от того, как пройдет встреча. Ордену Блистающего Короля в любом случае конец. Всех арестуют до конца этого дня. Главарей отправят в тюрьму, рыцарей первого круга и учеников передадут их семьям с порицанием. Рыцарей третьего круга, вероятно, казнят. А может, и нет. Всё зависит от того, что ты будешь говорить. И что будут говорит они.

— Я хочу свободы для всех, — он резко встал, Миэльори положила руку на эфес сабли. — Я готов принести себя в жертву. Пусть меня пытают, мучают, казнят, но эти люди не должны пострадать. Они шли за мной, и я несу за них ответ.

Альвийка расхохоталась. Лазаинар удивленно посмотрел на нее.

— Всё тот же Гусенок! — воскликнула она, смеясь. — Потрясающе. Благородный, умный, смелый, но настолько идеалист, настолько оторванный от реальности, что даже смешно. Неужели ты думаешь, что кого-то интересуют твои жертвы? Неужели действительно веришь, что от твоего слова, от твоей готовности принести в жертву себя, кто-то снимет вину с твоих соратников? Так бывает только в благородных легендах, записанных в старых книгах, Лаз. В реальном мире каждый получит по заслугам. Уж точно никто не собирается прощать твоего графа, да и восемь остальных Рыцарей у Трона тоже получат свое.

Он сел обратно на кровать, явно смутившийся.

— Но их участь действительно зависит от тебя, Лазаинар, — продолжила Миэльори. — Договорись с Гленардом, и их наказания будут минимальными. Никаких казней, никакого пожизненного гниения в мокром подвале темницы. Даже, возможно, пыток им удастся избежать. Ссылка, лишение титула, может быть, пара лет заключения в комфортных условиях, максимум. Гленард суров, но милостив к тем, кто не является ни его врагом, ни врагом столь любимой им Империи. К тому же Гленард близкий друг Императора и обладает на него колоссальным влиянием. Только подумай, какие возможности открываются перед тобой! Ты получаешь возможность не только спасти и себя, и своих людей, но и обсудить свои идеи с единственным человеком, который готов их выслушать. И единственным человеком, который способен донести эти идеи до ушей Императора. Как можно не воспользоваться этим шансом?

— Хорошо, — он решительно встал. — Я согласен. Пойдем.

— Оставь кинжал здесь, пожалуйста, — попросила она, также поднимаясь. — И второй тоже. Не могу тебе гарантировать свободу, но обещаю, что до Гленарда ты доберешься в безопасности и без оков.

— Садись, Лазаинар, — Гленард указал на стул перед своим столом. Альв молча сел, настороженно наблюдая за собеседником.

— Ты оставишь нас, Миэльори? — попросил Гленард. — Нам с твоим другом надо кое-что обсудить с глазу на глаз.

— Конечно, — альвийка, кивнув, удалилась.

— Я рад, что мы можем мирно поговорить, — Гленард приветливо улыбнулся. — Я впечатлен, тем, что ты сделал. Очень качественная работа. У меня здесь как раз есть книга…

Гленард начал рыться в груде бумаг на столе. Лазаинар внимательно за ним наблюдал. Внезапно альв закрыл глаза и обмяк, сползая с кресла.

Гленард покачал головой и встал, вопросительно смотря на Галхара, появившегося из-за ширмы в углу комнаты вместе с Элайной, которую он держал за руку.

— С ним всё хорошо? — обеспокоенно спросил Гленард.

— Всё хорошо, — кивнул Галхар, приближаясь. — Он просто спит. Спасибо, что ты его отвлек. Сейчас я покопаюсь у него в памяти.

— Он будет помнить это?

— Я постараюсь, чтобы он ничего не помнил. Для него пройдет одно мгновение. Работа вместе с Элайной очень усиливает мои способности.

— И мои тоже усиливаются, когда я с Галхаром, — подтвердила девушка.

— Я ожидал, что будет как-то эффектнее… — Гленард посмотрел на спящего альва.

— В каком смысле? — переспросил Галхар.

— Ну, громы, молнии, эффекты, — Гленард, улыбнувшись, пожал плечами.

— Если хочешь, — усмехнулась Элайна, — в следующий раз я постараюсь тебе внушить удар грома, или вспышку молнии. Да хоть явление демона. Всё, что пожелаешь.

— Пожалуй, обойдусь, — Гленард, усмехнувшись, откинулся на спинку кресла.

— Я не смогу его держать долго, — предупредил Галхар. — Если вы хотите, чтобы я из него что-то вытянул, не мешайте, пожалуйста.

— Конечно, извини.

Несколько минут прошло в молчании. Галхар, присев, положил одну руку на лоб лежащего на полу альва, не выпуская руку Элайны из другой руки. Закрыв глаза он, казалось, к чему-то внимательно прислушивался.

Наконец, он поднялся и кивнул.

— Главой рыцарей третьего круга является граф Мареш ан Доброжитье из герцогства Плодэн. Его главная помощница Меган ан Лагган, младшая дочь барона Гвинфора ан Лагган, из Сидлерда.

— Барона я знаю, — кивнул Гленард, — но с его дочерью никогда не встречался. В каких герцогствах еще готовится заговор?

— Меддан, Плодэн, Квитин, Глареан, Хортия, Мерфрайн. Я тебе составлю список всех участников.

— Запомнишь все имена?

— Я же варх. Запомню. Что еще тебя интересует?

— Цель заговора?

— Приучить знатную молодежь Империи к альвийским богам и принципам жизни. Потом аккуратно привести их к мысли, что сущность их главной цели, Санкраля, и, соответственно, всеобщего благополучия сокрыта в альвийских королевских династиях. Так постепенно заменить идею о поиске Блистающего Короля на идею призвания в Империю альвийских мятежных королей или их потомков.

— Бредовая идея, — Гленард вздохнул.

— Но красивая, — возразила Элайна.

— Красивая, — согласился Гленард. — Если мы из него вытянули всё, что нужно, надо его аккуратно будить.

— Хорошо. Только посади его на стул, чтобы он ничего не понял. Потом мы с Элайной уйдем, и он проснется.

— Что? — Лазаинар потряс головой.

— Ты, кажется, немного задремал, — Гленард участливо посмотрел на альва. — Бессонная ночь?

— Да, — альв настороженно озирался по сторонам, — я поздно лег.

— Я знаю. Ты посещал графа Мареша. Я тебя видел, а потом и сам слышал, о чем вы говорили в кабинете. Я был за дверью.

— Как ты туда попал? — изумился альв.

— Мне это кресло не за красивые глаза дали, — Гленард пожал плечами. — И вопреки распространенному мнению не только потому, что я друг Императора. Хотя и это, конечно, сыграло свою роль, но если бы я был плох в своем деле, Славий меня бы сюда не позвал. Ближе к делу. Мы знаем всех твоих рыцарей, начиная с графа Мареша и госпожи Меган и заканчивая всеми рыцарями в трех кругах твоего ордена. Они все будут арестованы, каждый получит по заслугам. То же самое будет в Меддане, Плодэне, Глареане и везде, где вы уже начали свою работу.

— Тогда зачем я здесь? Если всё уже решено.

— Я хочу понять, Лазаинар, для чего тебе всё это. Я подозреваю, что конечная цель в том, чтобы вернуть твоих сородичей в Империю. Но в каком качестве? Хотите ли вы возглавить Империю, свергнув Императора? Хотите ли вы развязать очередную Альвийскую войну? Или вы просто хотите вернуться и жить, как все остальные подданные Империи?

— Как получится, — альв развел руками. — Нам хотелось бы, конечно, править этой землей, как это было сотни лет назад, до вашего прихода сюда, да и после него. Но я понимаю, что это уже несбыточная мечта. Вас слишком много, а нас слишком мало. Поэтому мне хотелось хотя бы преодолеть застарелую вековую ненависть людей к альвам и сделать возможным наше возвращение. Потому что…

— Потому что вы вымираете, — закончил мысль замявшегося собеседника Гленард. — Я служил на юге, Лазаинар, и знаю, какой сложной может быть жизнь в степи Мархфир. Говорят, вы там обустроились, даже построили что-то вроде города, тайно торгуя с Хортией и Глареаном. Я мог бы это пресечь, но не хочу. Я хочу донести до тебя мысль, что я тебе не враг, и не враг твоим сородичам. Я уважаю вашу историю и вашу культуру, которую я очень хорошо, для человека, знаю. Я знаю, что мы можем жить в мире. Мы уже так жили, рука об руку, после Первой альвийской. И если бы не идиот Астингар с его глупым восстанием, развязавшим Вторую альвийскую войну, возможно, жили бы так до сих пор. Я согласен, что между Второй и Третьей войнами люди вели себя с альвами по-скотски. Но их подталкивала к этому обида и горькие воспоминания о том, что творили шайки Астингара. Вторая альвийская стала великой трагедией и для людей, и для альвов, а Третья война завершила катастрофу.

— Ты хорошо знаешь историю.

— Я знаю историю. Но этого мало. Я хочу творить историю и исправлять ее ошибки. И, слава Богам, я сейчас имею такую возможность. Император хочет жить в мире с альвами, как и со всеми остальными расами. Я хочу мира с альвами и хочу исправить несправедливости, которые сотворили и мои предки, и твои. Мы сейчас вместе можем решить все проблемы и прекратить все взаимные обиды. Но для этого нужна воля обеих сторон. Мы готовы вас принять, но готовы ли вы смирить свою гордыню и вернуться в Империю? Не как отдельное автономное общество, но как верные подданные Империи и Императора?

— Если ты говоришь правду, Гленард, это можно обсудить, — Лазаинар задумчиво смотрел в пол. — Не все из нас хотят вернуться, но я вижу в этом нашу единственную возможность. Наша молодежь погибает в бессмысленных схватках с бандитами и кочевниками-зоргами. Наши женщины почти перестали рожать. Наши вожди из-за этого стали брать по нескольку жен сразу. Немыслимая ранее вещь! Если ты разбираешься в нашей культуре, то понимаешь.

— Понимаю.

— От безысходности умами овладевают глупые и опасные идеи. Как восстание, в котором участвовала Миэльори, например.

— Или как твой заговор?

— Или как мой заговор, — согласился Лазаинар. — Но я никого не собирался убивать.

— И я это учту. А откуда взялись деньги на оплату графу Марешу и остальным?

— Это наследство моего отца. Его последние остатки. Несколько драгоценностей, оставшихся еще со старых времен. Мне было безумно жалко их продавать, но другого пути не было.

— Сочувствую. Скажи, это была только твоя идея или идея ваших королей? Они вообще знают об этом? Ты сейчас со мной говоришь от себя, или и от них тоже?

— Я говорю от себя, — признался альв. — Идея с рыцарским орденом была моей. У меня есть несколько соратников среди альвов, но немного. Многие из нас до сих пор не хотят знать про Империю ничего, кроме злобы за прошлые обиды. А ты, Гленард? Ты говоришь от себя?

— Я говорю за Империю. Я знаю мнение Императора, поэтому могу говорить то, что говорю. Если мы договоримся, Император поддержит наш уговор.

— Ты позвал меня сюда, хотя, похоже, и так всё знаешь и о нашем положении, и о моем заговоре. Зачем я здесь? Что ты хочешь предложить?

— Миэльори говорила, что ты умный и пользуешься определенным уважением среди альвов. Она права?

— Я, скорее, начитанный, чем умный, — Лазаинар грустно усмехнулся. — Но и глупым себя назвать не могу. Что касается уважения — в последнее время, после смерти отца, его стало больше. Хотя такого влияния, каким обладал мой отец, у меня нет.

— Я хочу, чтобы ты передал послание. И королям, и простым альвам. Просто послание, я не собираюсь никого уговаривать.

— Какое?

— Скажи им, что все, кто вернется в Империю и будет готов преклонить колено перед Императором и стать добрым и верным подданным Империи, будут приняты. Их никто не будет преследовать. Всё, что было во время Третьей альвийской войны, уже давно история. Император поможет им с землями — небольшими, но достаточными для сытой жизни тех, кто эти земли будет обрабатывать. Ремесленники получат возможность открыть мастерские в любом городе Империи и деньги, чтобы эти мастерские открыть. От вас требуется не так много — перестать задирать голову и научиться жить и работать рядом и вместе с людьми. Мы не будем преследовать тех, кто не захочет вернуться, но ты сам понимаешь, что долго они в степи не протянут. Хотя мы готовы организовать цивилизованную торговлю и с ними. Хватит уже наживаться бандитам и контрабандистам.

— Многие посчитают такое предложение предательством. Побоятся, что, живя рядом с людьми, мы потерям и свою историю, и свои обычаи, и свою культуру.

— Так, скорее всего, и будет, — Гленард пожал плечами. — Живя рядом с нами, вы, особенно ваши дети, будете всё больше проникаться людской культурой. Но мы можем что-то придумать и в этом направлении. Если уж ты придумал Блистающего Короля и Владычицу Озера, то сможешь предложить что-то, что поможет сохранить вашу самобытность. Особенно, если мы будем работать над этим вместе.

— Я хочу еще раз подчеркнуть, что многие посчитают такое предложение предательством.

— Увы, — Гленард тяжело вздохнул, — это так. Однако если посмотреть в историю, то самыми большими предательствами по отношению к вашему народу были как раз выступления ваших упертых националистов. Без Астингара, без мятежных королей вас сейчас было бы в сотни, в тысячи раз больше. Настоящий предатель сейчас тот, кто слепо отстаивает старые глупые бредни, вместо того, чтобы думать о будущем выживании вашего народа. В конце концов, в Империи живет сейчас множество альвов. Не всё проходит гладко в их отношениях с людьми, но мы каждый день пытаемся изменить это и меняем это. Лично я, мои люди, сам Император. Да что далеко ходить, моя жена, Лотлайрэ, на четверть альвийка. Одна из моих лучших помощниц, твоя подруга Миэльори, альвийка. Другие мои помощники, Тарбен и Галхар — бьергмес и варх. Мои деловые партнеры, Адельхарт и Фионхаор — бьергмес и альв. Адельхарт ан Стеркокс, кстати, к тому же Казначей Империи, как ты, наверное, знаешь. Сам Император Славий женат на чистокровной альвийке Ниаре, и его дочь, Катарина, наполовину альвийка. Следующий Император, надеюсь, будет наполовину альвом, если у Славия с Ниарой родится-таки сын. Всё меняется. Пока что эти изменения даются непросто, но люди постепенно привыкают. Внуки ныне живущих людей и дети ныне живущих альвов будут жить уже совсем в другом мире. Надеюсь, мире гораздо лучшем, чем наш. И сделать его лучше — это в наших силах. Более того, это наша задача и обязанность.

— Ты прав, — отстраненно согласился Лазаинар, погруженный в обдумывание слов Гленарда. — Мне нравится, что ты говоришь. И ты говоришь правильные вещи. Но их надо обдумать.

— Обдумай. Отдохни, поспи. У меня этажом выше есть прекрасные комнаты для обдумывания важных вопросов, — Гленард усмехнулся.

— Я пленник? — понял Лазаинар.

— Скорее, гость. Пленники здесь живут, в основном, в подвале. Наверху комнаты для знатных арестантов, и обставлены они получше, чем комнаты на многих постоялых дворах. Но тебя не будут охранять, и запирать твою дверь я тоже не буду. Твой заговор закончен, а существенного вреда ты не принес. Ты волен уйти в любой момент. А вот уйдешь ты моим врагом или моим другом — это тебе решать. Честно скажу, другом моим быть выгоднее.

— Не сомневаюсь, — альв усмехнулся. — Что будет с Марешом и остальными?

— Головы им отрубят, и всего делов, — Гленард пожал плечами.

— Как? — Лазаинар остолбенел, выпучив глаза.

— Шучу я, извини. Никто им ничего рубить не будет. Рыцари первых двух кругов не замышляли против Империи ничего плохого. Они были обмануты, и не знали, что участвуют в заговоре. Им ничего не будет. Хотя разочарование, конечно, их постигнет серьезное. Возможны даже попытки самоубийства из-за разрушенных надежд, но я попрошу хороших священников и священниц со всеми поговорить, и постараться всё объяснить и помочь. С третьим кругом сложнее — они знали, что делают, и на кого работают.

— Что с ними будет?

— Тюрьма, — Гленард развел руками. — Закон есть закон. Допускаю, что их могут вскоре помиловать или, как минимум, заменить их заточение изгнанием. Особенно это вероятно, если случится какое-то большое и радостное событие. Например, возвращение, мятежных альвов в лоно Империи.

— Я тебя понял, — Лазаинар кивнул.

— Что касается Мареша и Меган, то они будут приговорены к казни, — Гленард поднял ладонь, останавливая готового возражать альва. — Но казни не будет. Мы не можем просто закрыть глаза на заговор против Империи. За это по закону положен смертный приговор, и они его получат. Но тут же получат и помилование, правда, с лишением всех титулов и имущества. Дальше пусть Его Величество решает, что с ними делать — заточить, изгнать или просто сослать на окраину Империи. По хорошему, ты тоже должен разделить их участь, но ты не подданный Империи, и клятву верности Императору пока не давал, а значит — и не нарушал. Поэтому формально я имею право тебя просто выслать, не приговаривая к смерти, поскольку никаких преступлений против подданных Империи ты не совершил.

— И ты меня вышлешь?

— Я отправлю тебя домой, — Гленард пожал плечами. — Если ты решишь вернуться назад, хоть в тот же день, и принести клятву верности Империи и Его Величеству, все твои прежние преступления будут забыты. Я хотел бы видеть тебя в Империи, если честно. Мне кажется, что нам с тобой будет, что обсудить за кувшином хорошего вина. Но решать тебе. Касательно возвращения твоего народа в Империю — решать тоже тебе, и каждому из альвов, естественно. Я свое предложение сделал — возвращайтесь в любой момент, если хотите быть нашими друзьями. Мы понимаем ваше бедственное положение, и всегда поможем тем, кто хочет дружить с нами и мирно жить вместе с нами. Не хотите возвращаться — не надо. Хотите торговать и тем самым облегчить себе жизнь в степи — мы готовы. Больше добавить нечего.

— Мне хотелось бы, чтобы это случилось, Гленард. Честно, хотелось бы. Но всё очень непросто, и ты сам это понимаешь.

— Понимаю, — Гленард кивнул. — Но нужно же с чего-то же начинать. Ты согласен?

— Согласен, — альв кивнул в ответ.

— Ну, и прекрасно. Думаю, на сегодня всё. Миэльори ждет тебя за дверью, она проводит тебя наверх и позаботится, чтобы у тебя было всё необходимое, включая еду и вино. Она же поможет тебе добраться до границы, когда ты решишь уехать. Я не буду вам мешать — думаю, вам с ней есть, что обсудить и что друг другу рассказать. Ты мой гость, можешь уйти в любой момент, а можешь оставаться столько, сколько пожелаешь.

— Спасибо, Гленард, — Лазаинар встал.

— Удачи, Лазаинар. Было приятно с тобой поговорить. Надеюсь, эта беседа станет началом чего-то хорошего.

 

Глава XL

20 день VI месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Императорский дворец, дворцовые сады.

Гленард нашел Императора на балконе верхнего яруса садов. Славий стоял, заложив руки за спину, в окружении изящных белых мраморных статуй девушек и смотрел вниз. С этой высоты открывался прекрасный вид и на ряды аккуратно постриженных кустов, и на изобилие цветов, как раз зацвели пионы, и на мраморные чаши журчащих внизу фонтанов.

Еще дальше толпились рыжие черепичные крыши домиков Белого города, за ними, за стеной — мрачные и в чем-то величественные кирпичные здания Бурого города, соответствующего цвета. А за ними, украшенное ажурным кружевом парусов, входящих и выходящих из гавани, бескрайнее темно-синее море.

Было жарко и солнечно. Небо над дворцом было высоким и завораживало чистотой синевы. Однако духота и начавшие собираться вдалеке над морем облака говорили о том, что к вечеру улицы Рогтайха зальют струи теплого, но обильного и жестокого летнего ливня.

Гленард кивком поприветствовал застывших в некотором отдалении от Императора стражников и склонившихся в поклоне слуг.

— Красиво, — он остановился рядом со Славием, плечом к плечу, вглядываясь в даль.

— Красиво, — согласился Император. — Как ты?

— Устал немного. Много всего.

— Но ты неплохо справляешься, — Славий улыбнулся. — За этот год ты многое сделал.

— Слишком многое… Уже год ведь прошел, да. А я и забыл совсем.

— И как твои ощущения после года на посту Великого Инквизитора и командира Тайной Стражи?

— Устал я, Славий, — Гленард вздохнул. — Сотни дел, тысячи указаний. Так мало этого, еще и убить кто-то постоянно пытается, то меня, то тебя. Устал я.

— Сочувствую, но на почетную отставку можешь даже не рассчитывать. Так что держись и собирайся с силами. Я же справляюсь, хотя тоже устаю невероятно…

— Так я не жалуюсь. Просто констатирую. И я действительно стал намного лучше понимать и сколько всего мы с Донреном на тебя взвалили, и как ты сам устаешь.

— Устаю, — согласился Император. — Но справляюсь. И ты справляешься, причем просто великолепно. За этот год столько угроз Империи устранено, столько преступлений раскрыто, столько врагов Империи, как ты их называешь, поймано и наказано. Тайная Стража становится лучше. А вместе с ней становится лучше и Империя.

— Стараемся помаленьку, — Гленард улыбнулся.

— Так что, Империя будет жить долго и счастливо? — Славий повернул голову к другу и улыбнулся в ответ.

— Нашими с тобой стараниями, — Гленард развел руками. — Если удастся всё воплотить в жизнь, то будет тебе и долго, и счастливо. Ну, или хотя бы что-то одно из этого.

— Альвы, бьергмесы и даже зорги начинают переезжать в людские кварталы. Роллен сообщает о снижении количества жалоб на притеснения и об общем улучшении взаимоотношений между людьми и нелюдскими расами.

— Несомненно, со временем накопятся взаимные претензии, и возможны столкновения и даже погромы. Но мы будем за этим следить.

— Несомненно, — согласился Славий. — Никого так люди не ненавидят, как своих ближайших соседей. Потребуется пара поколений, прежде чем люди научатся жить вместе с теми, кто отличается от них ростом или формой ушей.

— И прежде чем нелюди научатся относиться к людям без злобы, настороженности и пафосного презрения.

— И это тоже. Как думаешь, многие из мятежных альвов захотят вернуться в Империю?

— Сначала немногие, — Гленард пожал плечами. — Но если продолжать работу с ними, то таких будет всё больше и больше. Стоит назначить там, если не посланника, то хотя бы агента для представления наших интересов. Возможно, даже открыть торговое представительство. Это будет непросто, но я могу этим заняться вмести с Миэльори и Лазаинаром. Ну, и с Ролленом и Адельхартом, конечно.

— Да, это было бы хорошо. А как обстоят дела с цехами?

— Процесс пошел. С каждым месяцем мастеров и подмастерьев, желающих выйти из цеха и открыть свою мастерскую, становится всё больше. Многие из них обращаются в Тирилльскую казну за поддержкой. Не везде, конечно, всё идет гладко, но после нашего разгона заговора цеховых мастеров открыто выступать против реформы или сговариваться между собой цеховые старосты теперь боятся.

— Это хорошо, — кивнул Император.

— За подозрительными мы следим. С каждым днем у нас всё больше агентов. Масштабного набора в Стражу пока еще не было, но гражданских агентов, наших глаз и ушей, становится всё больше. И это уже принесло свои плоды. Тот же заговор цеховых старост мы раскрыли благодаря анализу информации, поступившей от гражданских агентов.

— Это здорово. Дальше будет лучше?

— Надеюсь. Мы работаем над улучшением системы. Не всё получается, не всё удается сделать хорошо сразу, но со временем будет становиться лучше. Это одно из важнейших среди тысячи моих дел.

— Всё получится, — Славий улыбнулся и похлопал Гленарда по плечу. — Если у кого и получится, то именно у тебя.

— Спасибо, Ваше Величество.

— А как идет строительство нового Дома Тайной Стражи в Айрбене?

— Заканчиваем первоочередное строительство. До конца лета надеюсь завершить полностью. Скорей бы уже. Но мы в любом случае проводим реформирование, создание новых направлений деятельности, о которых я тебе говорил, не дожидаясь конца стройки. Только у нас становится немного тесновато. Мы даже арендовали несколько складов и жилых домов в Буром городе. Неофициально, конечно.

— Вот как? В согласованное финансирование укладываетесь?

— Укладываемся, — Гленард решительно кивнул. — Возможно, даже скоро начнем приносить доход твоей казне. Не в этом году, конечно, но в следующем — вполне может быть.

— Ну, и замечательно. А что с пропажами людей?

— Здесь такая штука… — Гленард замялся и почесал затылок.

— Что?

— Следы ведут в Кадир. Похоже, похищенных или нанятых в Империи людей увозят и уводят именно туда. Мы следим за побережьем, в том числе, с помощью рыбаков, но нам не хватает ни людей, ни кораблей. Тем не менее, похоже, похищения на берегу почти прекратились. Пришел тревожный сигнал от Стражи из Глареана, Тарбен отправился туда выяснять.

— Как он, кстати? Выздоровел?

— Заноза-то? Да, конечно. Только ругаться еще больше стал. Новое ругательство освоил — «Вилы мне в сраку».

— Своеобразный персонаж, — Славий поморщился.

— Но дело знает, — возразил Гленард. — Равно как и понятия верности и чести ему близки. Да и в бою он троих стоит.

— Ну, как знаешь. Твой же человек. Так, говоришь, Кадир?

— Кадир. И всё не так просто. Я встречался с нашим источником в посольстве Галирата, ты знаешь, о ком я.

— Знаю, — Император кивнул. — Что он сказал?

— Его младший брат служит командиром морского гарнизона на севере Кадира. Это крепость и несколько военных кораблей. В основном, охотятся на пиратов и контрабандистов. Несколько недель назад они захватили корабль, идущий из Империи на юг. Судно потрепало бурей и отнесло к берегу, где его заметили, догнали и взяли на абордаж. На судне обнаружили несколько десятков закованных рабов. Все сказали, что они из Империи, и их похитили.

— Их вернули назад?

— Захваченное судно отвели к берегу. Команду посадили под арест. Пленников тоже, отправив командиру в Кадир запрос, что с ними делать. Через несколько дней прибыл отряд из дюжины бойцов Корпуса Стражей Галирата. Это кадирский аналог Тайной Стражи, мои, так сказать, коллеги.

— Знаю. И что было дальше?

— Черные стражи, их так еще называют, привезли приказ — корабль и команду освободить, пленников вернуть на корабль.

— И приказ исполнили?

— Конечно. Ты не представляешь, какой властью Корпус Стражей обладает в Кадире. Даже моя власть лишь бледная тень по сравнению с ними.

— Завидуешь?

— Не особо, — Гленард покачал головой. — Мне это не нужно.

— Получается, — Славий задумчиво посмотрел на блестящие внизу струи фонтанов, — что в похищениях моих подданных замешан сам Галир Айзиф?

— Не обязательно. Такое тоже возможно, но это может быть и кто-то из родственников Айзифа. Черные стражи охраняют всю семью Галира. Также это может быть кто-то из ближайших советников Айзифа или кто-то из командиров самого Корпуса. Ну, и никак нельзя исключать вариант, что кого-то из этих командиров просто подкупил тот, кто проворачивает эти грязные дела, а сам он никак не связан с Айзифом.

— И что ты планируешь со всем этим делать?

— Я еду в Кадир, — развел руками Гленард.

— Ты?! В Кадир? — изумился Славий. — Это исключено. Слишком опасно.

— Ну, а кто еще, Славий?

— Пошли Крейгана или того же Тарбена. Кого-то из полковников. Ну, или пусть Брайн со всем этим начнет разбираться. Он же всё-таки Посланник Императора. Он как раз давно Галира Айзифа арр Кадир не посещал.

— У Брайна нет опыта расследований, — возразил Гленард. — А для кого-то из моих людей это будет слишком опасно. Тарбен точно отпадает, в Кадире с бьергмесом никто даже разговаривать не будет. Нелюди там считаются даже не вторым сортом, а чем-то лишь чуть лучше свиньи, но хуже барана. Послать кого-то еще будет практически убийством. Если в деле замешан Корпус Стражей Галирата, то их с большой вероятностью просто убьют, едва они начнут расспросы.

— Вот поэтому ты никуда и не поедешь, — настаивал Император. — Ты нужен мне живым.

— Я единственный, у кого есть шанс раскрыть это дело, Славий! Я могу провести расследование, а причинить мне вред черные стражи не посмеют. Я же не просто какой-то шпион, я Советник Императора, друг Императора и, как говорят шепотом в гостиных Белого города, то ли третий, то ли четвертый по влиятельности человек в Империи. Меня не посмеют тронуть. Особенно если ты мне дашь какой-то официальный статус. Скажем, отправишь меня как своего посланника с особой миссией к Галиру Айзифу.

— Это слишком рискованно, Гленард. Так нельзя.

— Ты думаешь, мне хочется рисковать своей шкурой, бросая беременную жену?

— Лотлайрэ ждет третьего ребенка?

— Да.

— Поздравляю!

— Спасибо, друг. Если бы был другой надежный метод, я бы воспользовался им. Я и так уже передал все расследования Крейгану, Миэльори, Галхару, Элайне и Тарбену. Каждый из них будет со своей группой выискивать заговоры и раскрывать преступления. Мне остается только сидеть в кабинете и выслушивать доклады.

— И поэтому твое неугомонное шило в заднице тащит тебя на юг на верную смерть?

— Нет. Но я не вижу другого решения. Можно усилить морские патрули в Аррикумме, полностью перекрыв проход на юг и досматривая все корабли. Мы это сделаем буквально на днях с помощью моряков из Зведжина. Купцы будут возмущаться, но что делать. Однако эта мера не позволит вернуть тех, кто уже пропал. А это сотни людей. Может, даже тысячи.

— Думаешь, их можно вернуть?

— Можно, как минимум, выяснить, что с ними случилось, и кто в этом виноват. Если повезет, захватить виновного и притащить его в Империю, чтобы наказать. Если совсем повезет, то найти похищенных и вернуть их домой. Для этого потребуется помощь Галира Айзифа, и я как раз намерен ее получить.

— А если виновен он сам?

— Тогда я вернусь домой и постараюсь не развязать войну с Кадиром. В любом случае, рисковать собой я не собираюсь. Это дипломатическая миссия с элементами поверхностного расследования и целью только присмотреться. Поняв, что к чему, я вернусь и попробую действовать через агентов.

— Так действуй через них сразу, — Император раздраженно всплеснул руками.

— Не могу, — Гленард пожал плечами. — Я еще не присмотрелся.

— Понятно, — Славий вздохнул. — Тебе просто хочется побывать в далеком и сказочном Кадире, а для этого есть такой повод.

— Не только. Расследование важно, речь идет о сотнях и тысячах судеб. Но и побывать в Кадире мне, конечно, тоже хочется. И лучше всего, с официальным статусом и дипломатической неприкосновенностью.

— Знаешь такую поговорку: «Любопытство кошку сгубило»?

— Знаю. Но если бы не мое любопытство, то мы бы с тобой сейчас не стояли бы здесь, во дворце. Да и были бы уже давно мертвы, скорее всего.

— Ох, да чтоб тебя, Гленард… — Император вздохнул. — Ладно, получишь ты свой официальный статус и поездку в гости к Галиру Айзифу. Только вместе с Брайном и с надежной охраной. И если пообещаешь не рисковать.

— Обещаю.

— Когда отправляешься?

— Чем скорее, тем лучше.

— Хорошо, я прикажу приготовить корабль.

— Спасибо тебе.

— Не за что, — Славий покачал головой. — Если с тобой что-то случится, Лотлайрэ мне голову оторвет, несмотря на всю мою стражу. А Миэльори, Солли, да и Ниара тоже, ей помогут. Поэтому постарайся вернуться как можно скорее — целым и невредимым.

— Это и в моих интересах, Ваше Величество, — Гленард улыбнулся. — Кстати, о Миэльори.

— Что?

— Мне кажется, что она в достаточной мере искупила свою вину перед Империей.

— Тебе виднее, — Император пожал плечами.

— Я прошу тебя ее помиловать.

— Она не моя пленница, — Славий снова пожал плечами. — Ее приговаривала Тайная Стража, поэтому приговор вполне можешь отменить и ты сам. Если твой вопрос о моем мнении, то я не возражаю. Не могу сказать, что я всё ей забыл, но ты прав, она сделала немало для Империи за последний год.

— И для нас с тобой тоже, — напомнил Гленард. — Мы оба живы, благодаря, в том числе, ее помощи.

— Согласен. Она получит помилование. Если захочет, может вернуться на юг. Если захочет остаться в Империи и продолжить службу в Тайной Страже, я не возражаю. Если, конечно, она станет подданной Империи и принесет клятву верности.

— Спасибо. Думаю, она останется. И я как раз об этом хотел с тобой поговорить. Она всё-таки принцесса, какая бы то ни была…

— Титул? — догадался Славий.

— Точно.

— Ох, — Император задумался. — А что если такой вариант? Юному герцогу Анжену ан Плодэн сейчас сколько? Лет четырнадцать?

— Вроде того.

— Что если через пару лет поженить их с Миэльори? Для альвийки с ее двухсотлетней жизнью пара лет — это почти ничто. Останется такой же юной и прекрасной. А так, получит и титул герцогини, и земли. Причем, в том числе, и те, которые ее отец и его соратники потеряли во время Третьей альвийской войны. Мне кажется, что это будет хорошим символом для объединения людей и альвов и для прекращения старых обид.

— Не уверен, что это хорошая мысль… — Гленард с сомнением покачал головой.

— Почему?

— Пожалей герцогиню Аксану. Мало того, что она потеряла мужа и старшего сына во время борьбы за трон, так ты еще хочешь женить ее младшего сына, последнего оставшегося любимого человека, на альвийке, к тому же бывшей преступнице. Кроме того, никто не знает, сможет ли Миэльори иметь детей, после всего, что с ней Донрен вытворял. У альвиек и так с этим непросто, а уж в этом случае… Было бы жалко прервать династию плодэнских герцогов.

— Уж кто-кто, а я про сложность с детьми у альвиек знаю прекрасно… — Славий вздохнул. — Катарина чудесная девочка, но мне нужен еще и сын, наследник. Кто знает, когда это случится. Это не значит, что я жалею о свадьбе с Ниарой, просто беспокоюсь. Донрен, конечно, предупреждал, но я его не послушал тогда и не послушал бы и сейчас.

— Ты можешь узаконить кого-то из своих внебрачных детей. Миллеша, сына Весницы. Или Тэлфрина, сына Моррель.

— Сына Моррель? — встрепенулся Славий. — Я не знал, что она была беременна.

— Она родила от тебя ребенка, — подтвердил Гленард. — Как и Артана родила сына от меня. Твоего сына зовут Тэлфрин. Моего — Винфред. Ни Артана, ни Моррель ни на что не претендуют и, кажется, даже не горят желанием знакомить нас с детьми. Однако если ты решишь избежать очередного потрясения для Империи, всегда можно попробовать договориться с Моррель и узаконить ребенка.

— Думаешь, посадить на трон ребенка-бастарда от варханки будет меньшим потрясением для Империи?

— Сложно сказать. Это, конечно, тоже будет непросто принять. И это может вызвать заговоры и восстания, как среди знати, так и среди простых людей. Есть еще вариант: изменить порядок престолонаследия. Пусть девочки наследуют наравне с мальчиками. Или хотя бы при отсутствии у Императора сыновей. Во многих герцогствах девочки могут наследовать, хотя в реальности это происходит редко. Введи такой же порядок в остальных герцогствах, в том же Зведжине, например, а потом и относительно императорского трона. Ты Император, ты вполне можешь это сделать. Особенно с моей помощью.

— Надо подумать, Гленард, — Император задумчиво вгляделся вдаль, туда, где небо на горизонте встречалось с морем. — Это тоже будет немалым потрясением. Нынешний порядок наследования трона Империи установлен самим Императором Андером, и изменить его — это ударить топором по одной из опорных колонн Империи. Хотя это, возможно, наиболее мягкий вариант того, что может произойти.

— Мы уже столько всего в Империи меняем. Одной колонной больше, одной меньше. Начни пока с уравнивания в правах дочерей-наследниц в герцогствах. А там, постепенно, все или привыкнут к этой мысли, или у тебя сын родится, и ничего менять не придется.

— Согласен, — Славий хлопнул ладонью по мраморному парапету ограждения балкона. — Я в любом случае умирать пока не собираюсь. Может, мои опасения и не подтвердятся, и у меня с Ниарой сыновей вдоволь народится.

— Могу только от всей души пожелать удачи.

— Спасибо, друг. Ладно, вернемся к Миэльори. Твои возражения против моей идеи с юным герцогом Анженом понятны и принимаются. Что ты сам предлагаешь?

— Есть одна мысль…

— Ох, Гленард, не тяни! — Славий расхохотался. — Я же знаю, что ты ко мне не приходишь с просьбой, не имея готового решения. Давай, рассказывай, что ты придумал для Миэльори.

— Хорошо, — Гленард улыбнулся в ответ. — Как ни странно, нас обоих посетила мысль про Плодэн и про то, что неплохо было бы вернуть Миэльори часть земель, на которых жили ее предки до Третьей альвийской.

— Ну, что тут странного после стольких наших лет вместе… И что предлагаешь?

— Фактическим руководителем заговора Блистающего Короля был граф Мареш ан Доброжитье. Его земли — это плодэнское графство, частично совпадающего с довоенной территорией альвийских земель. Граф арестован и ждет суда. Его измена Империи предполагает, что он должен лишиться и своего титула, и, если так решишь ты, всего своего имущества. Я предлагаю передать графство Доброжитье Миэльори. Она сможет править им вместе с Лазаинаром, к которому она, кажется, испытывает романтические чувства, и это взаимно. Обладая своей землей и определенной независимостью, которую дает графский титул, им будет легче убедить мятежных альвов вернуться в Империю.

— Ну, не знаю… — Император задумался. — Идея не идеальна. Я бы, честно говоря, лучше бы тебе это графство передал.

— Мне пока и Кратхольма хватает, — Гленард развел руками.

— Я бы предпочел, чтобы мятежные альвы селились где-нибудь в столице, а не в Плодэне.

— С чего-то надо начинать. В Плодэн им будет проще вернуться, а потом будут и по всей Империи расселяться. К тому же, как ты сам сказал, это будет хорошим символом примирения.

— А Тайная Стража? Мне казалось, что ты хочешь, чтобы Миэльори продолжала там служить.

— Хочу. Она действительно неплохо справляется. Далека от идеала, но растет. Если она переедет в Плодэн, назначу ее командиром плодэнского отделения Стражи. А полковника Логана переведу, скажем, в Аррикумму. Там как раз место пустует после казни полковника Кейдана.

— Ну, естественно, — Славий развел руками, — у Гленарда всё продумано.

— За это ты меня и держишь на моей должности.

— Не только за это. Но и за это тоже. Слишком много вопросов с Миэльори, которые пока надо обдумать. И про ее отношения с этим Лазаинаром, который, кстати, тоже не подданный Империи, тоже ничего не понятно. Романтика романтикой, но если он из мятежных, то и тридцать лет за ней может ухаживать, прежде чем дело до свадьбы дойдет.

— Подумай, конечно. Ты же Император.

— Со стороны может показаться, что ты от меня отстанешь, — со смехом заметил Император.

— Не отстану, конечно, — Гленард, смеясь, развел руками. — Но и давить тоже особо не буду. Дело не такое срочное.

— Я подумаю, правда, — пообещал Император. — А кстати, о делах. Я готов продать тебе торговую компанию Мисси. Все бумаги, кажется, готовы. Можем всё подписать послезавтра. Как раз Солнцестояние, по случаю праздника и ударим по рукам.

— С удовольствием.

— Ну, и замечательно. Есть у нас еще что-то обсудить по делам? Пойдем, перекусим, выпьем. Разговоры о делах на свежем воздухе возбуждают аппетит.

— Да, вроде, ничего срочного и нет, — Гленард пожал плечами. — Самое срочное — это Кадир.

— Это мы уже обсудили.

— Ну, и я про то же. А так, всё своим чередом. Заговоры, шпионаж, слежка, убийства, чудовища, погромы, восстания, загадки, расследования, тайные ритуалы, призраки и прочие рутинные вопросы повседневной жизни Тайной Стражи.

— Смотри, не заскучай от такой рутины, — рассмеялся Славий.

— Это вряд ли, — рассмеялся в ответ Гленард. — Враги Империи скучать мне не дают. Каждый раз поражаюсь и изобретательности и, одновременно, глупости человеческого разума.

— Враги Империи подождут, пока мы с тобой пообедаем и поднимем пару тостов?

— Думаю, пару тостов все враги Империи точно подождут.

— Ну, тогда пошли, — Император хлопнул Гленарда по плечу и направился к дверям дворца.