Глава 1

Знание – сила?!

Жизнь меняется, когда тебе известно будущее. Когда это знание происходит не просто из житейской логики, а когда вот так – ты знаешь, потому что перед тобой волшебным образом приоткрыта туманная завеса грядущего.

Учась в школе, все мы знаем, что одним летним днем закончим ее: кто-то хуже, кто-то лучше, но закончим все, – вот эти шумные ребята, девчонки и мальчишки, которые ходили в один класс долгие десять лет. Мы знаем, что отзвучит музыка выпускного вечера – и мы разлетимся кто куда. Поступив в вуз, мы опять же знаем, что закончим и его, преодолев непреодолимые, как казалось вначале, гранитные стены науки. А потом найдем работу – кто по душе, кто по соображениям финансовой выгоды. Будем трудиться на своем месте и каждый день мотаться на работу и обратно домой. И, наверное, будем уставать и жаловаться друзьям и родным на несправедливость начальства. А еще мы видим в воображении свою свадьбу, когда невеста в белом платье, и рядом самый близкий человек… И дети будут… и совсем уж в отдаленном будущем – внуки.

Обычная логика жизни, обычные мечты обычной девочки Маши, каких тысячи. А если размеренная жизнь этой девочки вдруг взрывается и превращается в клубок событий, которые со скоростью звука сменяют друг друга? И неизвестно, что ждет ее завтра, а утром она не представляет, чем закончится день. Вот тут самое время задуматься…

После предсказания гадалки я пыталась так и этак прикинуть на себя обещанное будущее. Отбросим эмоции (хотя это ой как нелегко). Есть факт – мне обещано две жизни с двумя мужчинами. Что это может значить? Вариант, что мы будем жить дружной шведской семьей, я отмела сразу, даже не обдумывая. Во-первых, представить этих двоих хотя бы просто живущих в одном пространстве, не говоря уж о таких подробностях, как наша троица в постели, я в принципе не могу. А во-вторых, гадалка сказала «один здесь, а второй…». Не договорила, но этого уже достаточно. Значит, второй будет где-то «не здесь». Самый логичный вариант, что Дэн уйдет в свой мир и у меня будет возможность проходить туда. Здесь я выйду замуж за Мишку, как бы смешно и нелепо это ни звучало, но допустим, что это случится. Там – за короля. Стану королевой? Ага, и королева будет тайком сбегать из дворца, чтобы навестить своего земного мужа. Три ха-ха! Бред и дурдом. Ладно, другой вариант. Дэн уйдет, и я буду видеться с ним во сне, в Даан’Элии (не забываем, что здесь я буду замужем за Мишкой). Исполнив супружеский долг с реальным мужем, я буду переноситься в магический сон и там, хм-хм, заниматься тем же самым с королем. И все в одну ночь!

…Боже мой, о чем мои мысли?! Да я таким манером скоро сойду с ума. И два мужа мне будут грезиться под успокаивающий говор психиатра.

…А может, я сначала за одним побуду, а потом за другим? Все лучше, чем за обоими одновременно.

…Вот черт! Не хочу я замуж за Мишку! Никак – ни вначале, ни потом. Ни одновременно, ни по очереди. Почему, почему она мне это сказала?!

…А может, не Мишка? С чего такая уверенность? Ну высокий, ну русый, да мало ли таких!

…И голос еще…

…Это тоже не показатель…

…А может, и второй не Дэн? Идешь на рынок и выбираешь любого кавказца. Или китайца. Все как один черноволосые и черноглазые. А уж какие непростые!

Тьфу! Я опять мысленно спорю сама с собой. Разгулявшееся под заклинанием абсолютной памяти воображение чертит картины одна пикантнее и невероятнее другой. Все! Не могу больше.

– Дэн, снимай заклинание! Иначе я сейчас свихнусь.

– Поговорим? – Король снял заклинание и остался сидеть напротив меня в кресле. Я решительно кивнула. – Ты в последние дни сама не своя. Расскажи, что тебе наговорила гадалка?

И я поняла, что язык присох к горлу и я опять не пророню ни слова. Не могу. Не могу говорить об этом. Думаю постоянно, но говорить с ним на эту тему не в состоянии.

Уже на следующее утро после посещения гадалки я поняла, что что-то изменилось. Мы с Дэном кидали друг на друга настороженные взгляды. Тайком, по очереди рассматривали друг друга, но разговор по душам не клеился. Стоило кому-то завести речь о предсказании, и оба отводили взгляд. Я подозревала, что Нэль открыл мне лишь малую часть из предсказания Дэна, а на самом деле там все гораздо сложнее. И теперь король сопоставил известные ему факты с последними событиями и пришел к каким-то важным выводам, возможно, относительно меня. Но молчал. Так же как и я. Мы оба что-то знали и мучились каждый про себя. Единственное, на что я решилась, это попросить Дэна показать свою руку. Он не отказался, и я полюбовалась на его линию жизни, раздваивающуюся, как у меня. Тоже двойная жизнь. Одна – со мной, а вторая… с кем-то? От этой мысли сердце приостановилось, а горло сжал спазм.

Я все еще была под впечатлением от посещения гадалки, когда пошла на встречу с Наташкой. И надо же было такому случиться, что за ней опять увязался Мишка. Честное слово, хотела сбежать, как его увидела.

– Что же ты без Ольги? – атаковала я без предисловий.

– А она вся в подготовке свадьбы, у невесты пропадает целыми днями.

Я сердито зыркнула и… смирилась с его присутствием. Что со мной делается? Кошмар. Мишка мой давний друг, а я шипеть и плеваться ядом готова. Особенно как представлю свое замечательное будущее. Зато до меня наконец дошло, что он ведь давно на меня так смотрит, еще с тех пор когда мы в музыкалку оба ходили. А я не замечала. Считала, что это признаки настоящей дружбы. Да еще хвастала всем подряд, что люди не верят в дружбу между мужчиной и женщиной, а зря. Вот вам живой пример – мы с Мишкой. Только что же он, и теперь будет мне намеки кидать? А Ольга? Он ведь с ней… встречается. Подождите-ка. Двойная жизнь! А вдруг и он?

– Миша, дай руку? – вынырнула я из своих мыслей.

Он покосился на меня и протянул ладонь:

– На. Ты сегодня совсем странная, Маша, витаешь в таких облаках, мы уж отчаялись твое внимание привлечь. Ладно бы, со счастливой улыбкой, я бы это понял, так ведь с таким выражением лица идешь, как будто тебе до четверга надо спасти мир.

Я подняла на него растерянные глаза:

– Почему до четверга?

Мишка с Наташкой хихикнули. А я только сейчас заметила, что мы в магазине бытовой техники и мои друзья нацелились на покупку чайника. Схватила протянутую руку и впилась взглядом в Мишкину ладонь. Уф! Нету двойной линии. Только вот какая-то странная черточка присутствует.

– Вот это что у тебя? – ткнула я пальцем.

Мишка сглотнул и уставился на меня:

– Маша, ты не заболела, часом? В хиромантию, никак, ударилась? – Я представила себя со стороны и согласилась с его мнением. – Что ты там узрела-то?

– Да ничего! Наташ, покажи свою. – Подруга хлопнула глазами, но руку дала. Я подозрительно всмотрелась в линии на ладони. Вроде все нормально, но тоже есть ответвление. Или паранойя у меня. Или я такая гадалка. А может, это у всех так? И это нормально?

Так ничего и не поняв, я потащила друзей в отдел посуды. Мне давно нравился шикарный сервиз из французского темного стекла. Сорок пять предметов. Его я и предложила купить от нашей «дружной» компании. Ребята взглянули на цену и сказали, что нам разве что на две чайные пары из этого сервиза хватит.

– Кончайте прибедняться!

На самом деле примерно половина суммы у нас была. Я помахала у них перед носом недостающей частью денег, которые отвалил от щедрот души король, и сказала, что лучшего подарка не найдем. Мишка подозрительно сощурился, а Наташка понятливо подмигнула.

– Откуда деньги? – не выдержал наш гордый кавалер. – Кто-то еще с нами идет?

– Кто-то идет, – согласно кивнула я. – А Ольга не скидывалась?

– Да она им свадьбу бесплатно проводит, какие подарки?! – вскинулся Мишка. Защищает, однако. – Кто идет?

– Данил! – Я прямо взглянула в глаза другу. – А что?

– Ты его с собой притащишь?! – В этом возгласе проявилось все Мишкино отношение к данной ситуации. – С братьями же на свадьбу…

– Ходят, и еще как! – отрезала я. – Слишком ему не понравилось мое состояние, в котором я от Ольги тогда вернулась. Боится, до дому не доберусь. Сказал, лично проследит. – Подразню немного. А не фиг соваться в мои дела!

– Ты соображаешь, что делаешь? – тихо поинтересовался Мишка. – Там же куча народу из нашего города будет. Смотри, донесут родителям.

Об этом я действительно не подумала.

– А я ничего предосудительного делать не собираюсь. Общаться с людьми у нас не запрещено. Думаю, что он даже танцевать не выйдет. – Сказала и мысленно стукнула себя кулаком по лбу. Вот балда! Он ведь правда танцевать не будет. Под нашу-то попсу. И я постесняюсь. Так и просидим весь вечер как два дурака?

Сплавив Мишку с тяжелой коробкой до Ольгиного дома, мы с Наташкой наконец смогли свободно говорить. Но я, стольким желавшая поделиться, поняла, что не могу рассказать одно, не затронув другое. В результате похлопала глазами, прикидывая так и этак, и поведала подруге лишь, что Дэн согласился идти со мной на свадьбу, правда, мы при этом чуть не поругались. Причину разногласий внятно объяснить не смогла (еще бы, как тут объяснишь королевские закидоны), только промямлила, что он требует с меня хорошего портного. А я понятия не имею, в какое ателье сунуться, чтобы не ударить в грязь лицом.

– Слушай, Ольга говорила, что Маринке по ее наводке шикарное платье на свадьбу сшили. Давай у нее и спросим.

– На, звони, – протянула я телефон подруге.

– А сама что?

– Я… это, лучше ты, – отчего-то замялась я. Ага, отчего-то. Аж мороз по коже от всей этой ситуации. Интересно, я теперь постоянно коситься буду на всех действующих лиц из моего предсказания и иже с ними?

– Слушай, что с тобой происходит? Я тебя не узнаю. Что-то случилось у вас с Данилом?

– Если я тебе скажу, ты посчитаешь это бредом.

– Ну, попробуй, я лояльно отношусь к людским сдвигам, особенно, если дело касается моей подруги. – Наташка внимательно посмотрела на меня. – Тебе надо выговориться, иначе получишь нервный срыв. Я же вижу, что ты на взводе. И на Мишку таким волком смотрела, как будто примерялась, каким способом его удобнее убить. Неужели приревновала?

В ответ я невесело усмехнулась:

– Ладно, звони, а потом расскажу что смогу.

Перезвонив Дэну и передав ему адрес искомого ателье, я поведала подруге историю о гадалке. Та, как ни странно, внимательно меня выслушала и совсем не смеялась.

– Вариант, что это пустая брехня, можно не рассматривать, как я понимаю?

– Правильно понимаешь.

– А с чего такая уверенность?

– Ну есть причины. Описание мужей хотя бы. И потом, моя рука. – Я продемонстрировала раздвоение линии жизни. – У Дэна точно так же.

– А ему ты говорила?

– С ума сошла? Что я ему скажу? Дорогой, готовься к свадьбе? Только имей в виду, что у меня будет гарем. Но тебя я, так и быть, назначу любимым мужем, – пропела я жеманным голоском. Казалось, моя голова готова лопнуть от свалившегося знания. Я сжала виски пальцами.

– Не переживай ты так, – коснулась моего плеча подруга. – Это же не конец жизни. Может, ты поняла неправильно. А куда ходила, говоришь?

– Да тут недалеко, – углубившись в свои мысли, я не сразу врубилась, к чему Наташка это спрашивает. А сообразив, испугалась. – Ты что, к ней собралась? Не ходи.

– Почему это? Мне тоже интересно о своем будущем узнать. – Подруга рассматривала свои ногти. – Сколько мне еще своего принца ждать? Девятнадцать лет, а парня нет как нет.

– Как нагадает чего, не до смеха будет.

– Я ж не ты. Двоих мужей быстро к делу пристрою, – засмеялась она. – Одного на заработки отправлю, а второго… – Она мечтательно улыбнулась. – Тебе жалко, что ли? Хочу посмотреть на твою гадалку. С чего это ты так безоговорочно ей поверила.

– Она дорого берет, – только сейчас я вспомнила, что сдачу мне гадалка не отдала.

– Гулять так гулять. Один раз живем.

Выдавив-таки координаты гадалки, Наташка потащила меня в парикмахерскую, заявив, что специально дома полгода не стриглась, чтобы тут сделать хорошую стрижку. Я сникла. Просидеть сиднем в обществе модных журналов больше часа мне не улыбалось, но подруга строго заметила, что надо кому-то следить. Когда рядом находится заинтересованное лицо, стригут лучше и аккуратнее. А потом ненароком кинула:

– Ты ж сама недавно на прическу жаловалась. Вот и постригись за компанию. А то от твоих хвостов все потенциальные мужья разбегутся.

Я открыла рот, чтобы отмахнуться, но тут в моей переполненной впечатлениями голове мелькнула злорадная мысль, что лучшей мести королю за все нанесенные им обиды не придумать. Победно усмехнувшись, я решительно перешагнула порог парикмахерской.

Дура, дура, дура! Боже, какая дура! Я подозревала, что Дэну не понравится, на что и был мой расчет, но такой реакции все же не ожидала. Увидев, как я снимаю шапку, он поперхнулся вином и минуты две кашлял, покрывшись красными пятнами и судорожно пытаясь вдохнуть, так что я даже испугалась. Потом кинул на меня убийственный взгляд и рявкнул:

– Что ты натворила?!

– А что такое? – Я потихоньку начала пятиться обратно в прихожую. Было ясно – грозы не миновать. Попытка сделать хорошую мину при плохой игре не удалась. – Тебе не нравится? А все сказали, что мне идет.

В парикмахерской мне и впрямь объявили, что новый имидж просто потрясающе хорош. И Наташка показала большой палец: мол, класс!

Дэн стремительно приблизился ко мне и рывком развернул к зеркалу:

– Что ты с собой сделала?! Посмотри, тебя же узнать невозможно!

Я вздрогнула, встретив его взгляд в зеркале, но изобразила на лице улыбку:

– Хорошая прическа. Модная. Давно о такой мечтала.

Вывернувшись из рук парня, я отступила в комнату.

– Маша! Ты состарила себя лет на десять! – пошел он на меня, сверля горящими глазами.

Жуткое зрелище – взбешенный король. Я подняла в воздух палец и поинтересовалась:

– От моего биологического возраста или от того, на сколько я выгляжу?

Дэн, не ожидавший такого вопроса, приостановился, а я воспользовалась его заминкой и проскользнула за кровать. Пусть хоть какая-то преграда будет между нами. А то маг все-таки и себя в данный момент не контролирует. Шандарахнет еще какой-нибудь молнией и испепелит на месте.

– От того, на сколько ты выглядела. Но это дела не меняет!

– Это значит, мне сейчас можно дать лет двадцать пять? Вот и прекрасно! Всю жизнь хотела выглядеть постарше.

– Ты соображаешь, что говоришь? Как я теперь должен смотреть на тебя?! Стала похожа на… на… – Дэн выдал длинную фразу на своем языке, в сердцах плюнул себе под ноги и вышел.

Со страшным треском хлопнула входная дверь, заставив дрогнуть и жалобно зазвенеть подвески на люстре. По квартире промчался шквал ледяного ветра, пробрав меня до костей. Невольно зажмурившись, я слышала звуки массовых разрушений вокруг. С кухни донесся звук бьющегося стекла, а в коридоре что-то грохнуло и зашуршало. Портьера рухнула, не иначе. Приоткрыв глаза, я еще полюбовалась на разлетающиеся по комнате белые листы бумаги, обычно аккуратно лежащие на столе у Дэна.

Шмыгая носом, присела на кровать. Ноги не держат. Доигралась. Подразнить хотела и чего добилась? Ох, а если он вовсе не вернется? Дура!

Надо бы встать и оценить масштаб разрушений. На слабых ногах я поднялась и принялась собирать разлетевшиеся листы…

Ликвидация последствий «аварии» заняла несколько часов. В зеркало, где неизменно отражалась моя теперь темноволосая, стриженная по моде голова, старалась не смотреть, но взгляд как будто сам притягивался каждый раз, как я проходила мимо. И стрижка теперь казалась уродливой, и цвет неподходящим. Что я наделала? Не исправить. Кляня себя последними словами, я собирала осколки бокала (хрусталь бьется к несчастью, как известно, хотя я в приметы никогда не верила). Черт! Порезалась. Больно-то как! Подставляя под раненый палец ладонь, чтобы не закапать кровью пол, я поднялась и отправилась в ванную промывать ранку. Кровищи! Можно подумать, вену вскрыла. Ой, не люблю я вид крови. Чем бы замотать? Бинта нет, это точно. О, должен быть пластырь. С лета остался. Стертые пятки у меня вечная проблема. Прижав к пальцу полотенце и поморщившись от пульсирующей боли, пошла рыться в недрах сумочки. И главное – кровь, зараза, не сворачивается никак. Отчаявшись найти пластырь одной рукой, вывалила содержимое сумочки на кровать и начала перебирать гору неизвестно почему оказавшихся там предметов. За этим увлекательным занятием меня застал вернувшийся король. Я так и застыла – с окровавленным полотенцем в одной руке и все-таки найденным пластырем в другой.

– Перекрашивайся. Сейчас! – В мою сторону полетела какая-то коробочка. Рефлекторно дернувшись поймать ее одной рукой, уронила на пол. Мрачно глядя на меня, Дэн поднял ее и упорно сунул мне в руки: – Немедленно!

Я продемонстрировала все еще кровоточащий палец:

– Не могу. Порезалась.

– Нужно промыть. – Тон голоса короля был сухим.

– Уже промывала, кровь все не сворачивается.

– Дай сюда! – Дэн потащил меня в ванную, сунул под воду мою руку. Я прикусила губу, чтобы не шипеть от боли. Он отмыл кровь, осмотрел ранку. – Не дергайся, сейчас вытащу.

– Что? – не поняла я.

– У тебя здесь торчит осколок стекла. Прямо в сосуд угодил, потому и кровотечение не прекращается. Ходячее несчастье какое-то.

– Сам такой, – огрызнулась я и не удержалась от вскрика. – Ай! – Палец дернуло болью, которая неожиданно быстро стихла. Дэн наконец освободил мою руку, и я изумленно наблюдала, как прямо у меня на глазах ранка затянулась и покрылась розовой кожицей.

– Скажи спасибо, что стекло в ране не сломалось, а то бы еще пришлось ковыряться, доставать его.

Я сглотнула, представив веселенькую перспективу:

– Спасибо.

– А теперь берешь краску, и чтобы больше я тебя с этим жутким цветом не видел! Хоть немного исправишь то, что натворила. Жаль, отрастить тебе волосы быстро не получится.

– Слушай-ка, а чего это ты вдруг раскомандовался? Мне моя прическа нравится, так что ничего я не буду перекрашивать. Это вредно. Два раза за день покраситься, да я облысею! И неизвестно еще, что в результате смешения двух красок получится.

– Не будешь?! – подозрительно ласково спросил Дэн.

– Нет. Я не враг своему здоровью.

– Я, видимо, враг. Ты же это нарочно сделала? Мне назло?!

– Тебе, значит, можно было стричься, а мне – нет?

– Я сделал это по необходимости! – вскричал он. – Думаешь, я в восторге от своего теперешнего облика? Но ты! Девушка! Как можно добровольно отказаться от своих великолепных, красивейших волос?! Изуродовать себя! Вместо душистых, густых локонов что мы наблюдаем?! Дурно пахнущие! Неестественного цвета! Огрызки! – Дэн чувствительно дернул меня за свисающую прядь. – Вместо привлекательной девушки, прекрасной в своем естестве, я вижу перед собой вульгарную особу, одну из многих, коими заполонен ваш мир! – Он выплевывал слова, скривив лицо в зло-презрительной гримасе. Я стояла, не смея шелохнуться, как провинившаяся ученица перед грозным директором. Никогда не думала, что он может так орать.

Высказав все, что думает обо мне, моем поведении и внешнем виде, король удалился на кухню, оставив меня наедине со своими мыслями. Я вертела в руках коробочку с краской для волос тона «светло-русый» и предавалась невеселым раздумьям. Мало мне предсказания, еще и разругались вдрызг. Промучившись около часа, не выдержала и пошла к нему. Вход на кухню загораживала толстая, основательная дверь. Заперто. Подняла кулак, поколебалась и неуверенно стукнула:

– Дэн, открой, пожалуйста.

Дверь тихо отворилась, и я вошла. Король с мрачным видом сидел перед полыхающим камином. На меня он не посмотрел. Я встала рядом с креслом, нервно сжимая кулаки и царапая ногтями ладони. Сейчас сглотну комок в горле и начну говорить. И еще один. И этот. Боже, как трудно произнести первое слово.

– Зачем пришла? – не поворачивая головы, равнодушно спросил Дэн.

– Я… хотела сказать… – наконец прорвались слова из моего горла.

– Можешь сесть, – величественным жестом указал он на второе кресло.

– Спасибо, ваше величество! – моментально вспыхнула я. – Вы так добры! – И развернулась на выход, но Дэн схватил меня за руку и в один миг оказался рядом:

– Ну почему с тобой всегда так сложно? – заглянул он мне в глаза.

– С тобой тоже нелегко! – выдернула я свою руку и отодвинулась. Еще одного поцелуя, после которого он скажет, что это была досадная случайность, я не переживу. – Стоит мне шагнуть в сторону от твоих представлений о жизни, ты начинаешь брезгливо морщиться и выговаривать. Дошло до того, что я оглядываюсь в твою сторону каждый раз, как собираюсь хоть что-то сделать. Что тебе до моих волос? Ни одного комплимента по этому поводу я от тебя не слышала! Мне в голову не приходило, что кому-то может нравиться этот мышиный цвет! С шестого класса мечтала перекраситься, чтобы не видеть его каждый день в зеркале. Да что там волосы? Весь свой облик ненавижу. Моль бледная – вот как меня называли в школе! Кто ж знал, что у тебя такие экзотические вкусы? Нравится – надо было сказать. А если нет – молчи! И не лезь в мою жизнь. Мне плевать, что сказала гадалка, свою судьбу я буду строить сама! Завтра пойду к визажисту и подберу макияж поярче! – Боже мой, что я говорю? Я ж совсем не это сказать хотела.

– Ты не посмеешь!

– Посмею!

– Не надо, Маша. Я прошу тебя. – Голос Дэна дрогнул и изменился, ни одной королевской нотки в нем не осталось. – Ты мне нравишься такой, какая есть от природы. В этом вся твоя прелесть. Не убивай ее. – Ну давай же, Дэн, скажи мне. Подтверди, что видения гадалки относительно нас с тобой не сон, а реальное будущее. Где они, те чувства, которые должны привести к браку? – Я не могу видеть, как ты растворяешься в ярких красках вашего мира. Их и так здесь слишком много. Что тебе наговорила гадалка? Из-за нее ты себя так ведешь?

Я сникла и опустила глаза. Не то. Не сказал.

– При чем здесь гадалка? – Не хотелось продолжать этот бессмысленный разговор. Все равно не смогу признаться, что она увидела в моем будущем. Я махнула рукой: – Наложи заклинание, пойду учить.

– Я не смогу сосредоточиться, глядя на тебя сейчас. Давай вернем твой природный цвет волос.

– Сказано тебе, нельзя два раза за день покраситься. Это очень вредно. Как ты вообще нашел эту краску?

– Догадался, где искать, – мрачно усмехнулся Дэн. – Не хочешь красить, давай попробуем магически. Я, правда, не уверен в своей победе над вашим красителем, но постараюсь не навредить.

– Валяй!

Мне уже было все равно. Получусь в крапинку, сам будет виноват. Может, тогда умолкнет? Над моей многострадальной головой он колдовал с полчаса. Сначала молча, а потом что-то злобно шипя сквозь зубы.

– В мой адрес выражаешься? Хоть бы переводил, что ли? – флегматично спросила я. От возни с волосами клонило в сон.

– Просто размышляю, что за извращенный ум у вас придумал такой способ издевательства над женщинами. Ты серьезно подпортила здоровье своих волос. Нарушена структура. Вот и попробуй вернуть все обратно.

Потом он повел меня в ванную, включил душ и показал: мол, наклоняйся.

– Я сама в состоянии намочить голову. Король мне для этого дела не нужен.

– Вот упрямая. Я что, из-за стенки буду магией воздействовать? Самый ответственный момент.

– Интересное дело. А как я раздеваться буду? Или предлагаешь так, в одежде? Все вымокнет.

– И не только вымокнет, еще и краской запачкается. Знаешь, как она сейчас побежит? – злорадствовал Дэн. – Решать тебе. Если не забыла, я все это уже видел, – выразительным жестом указал он на мою грудь. Ах ты гад! – Шутка! Не хочешь раздеваться, давай в одежде, постараюсь аккуратно. – Нет, вы на него только гляньте! Да надо было в синий цвет покраситься! – Ну извини, неудачно пошутил. Давай уже наклоняйся.

Оскорбленно сверкнув глазами, я склонилась над ванной.

– Ниже! – Приказ был подкреплен давлением на шею сзади. Струйки теплой воды защекотали мою кожу. – Стыд-позор! Девице на носу восемнадцать лет, кланяться не умеет.

– Все шутим? Сейчас нарвешься, – хотела сказать я, но вместо этого пробулькала что-то нечленораздельное.

– Разговаривать не советую, наглотаешься этой гадости, придется еще промывание желудка устраивать, – последовал комментарий. Я приоткрыла один глаз. Ужас! Потеки багрово-коричневой краски забрызгали ванну и мощным водоворотом уходили в слив.

Прополоскав меня как следует, Дэн накинул сверху полотенце и вышел со словами:

– Вот теперь можешь сама. Отмывай кожу. А то краситель въестся. И ванну вымой!

После купания я намеревалась завалиться спать, но оказалось, что рано радовалась. Король не собирался оставлять меня в покое. Проинспектировав результаты своего колдовства, он расплылся в удовлетворенной улыбке и предложил свои услуги по скорейшему отращиванию волос до приемлемой длины. В ужасе представив, что завтра проснусь с косами по колено (а кто знает, что в его понимании значит «приемлемая длина»?), я максимально вежливо отказалась, аргументировав это тем, что окружающие заподозрят неладное, не говоря уж о Наташке, которая стриглась вместе со мной. Судя по тому, что настаивать он не стал, но ухмыльнулся нехорошо так, кое-что уже было предпринято и без моего согласия. Ладно, поглядим, если что, я его самого заставлю меня стричь или пригрожу вообще под мальчика в следующий раз обкорнаться. Чтоб знал.

На этом инцидент был вроде как исчерпан, и больше мы к этой теме не возвращались.

Учебные будни потекли ручьем. Наташка, встретившись со мной на следующий день, первым делом поинтересовалась:

– Ну как?

– Никак, – мрачно ответила я.

– Что, совсем плохо? Не отреагировал?

Я только хмыкнула:

– Отреагировал. Видела бы ты, как он орал!

– Как орал? Почему?

– Орал, хлопал дверями и ругался на чем свет стоит. До сих пор вздрагиваю.

– Да, интересная реакция. Ну не расстраивайся. Отрицательный результат тоже результат. Главное – неравнодушен.

– Да мы чуть не передрались! Какие дифирамбы он мне пел про мои шикарные волосы, которые я, дура, испортила.

– Так и сказал – дура?

– Откуда я знаю, он половину на своем языке говорил. Но общий смысл и так ясен. Я уж повиниться хотела, а вместо этого сама орать начала.

Наташка удивленно уставилась, когда я сняла шапку и продемонстрировала результат нашей «беседы».

– Если бы вчера с тобой не была, сказала бы, что ты вообще не красилась. – Я только рукой махнула, пусть думает, что мне пришлось перекрашиваться. – А я ведь сходила к твоей гадалке, – понизила она голос.

– Да ты что? И… как? Не томи, говори уже! – затормошила я ее.

– Ну что тебе сказать. Двоих мужей мне как своих ушей не видать, – притворно вздохнула она. – Но один точно будет!

– Расскажи дословно, что она сказала?

Наташка напустила на себя важный вид и продекламировала:

– Спасая близкого человека, обретешь ты свое счастье.

– И это все?!

– Ну-у я у нее еще всякие подробности выспрашивала. Как клещами тянула. Такое ощущение, что, кроме главного, она ничего говорить не хотела. Короче, высокий и здоровый. Вот и ищу теперь, кого бы такого красивого и здоровенного спасти поскорее. Может, я утопающего вытащу, плаваю вроде неплохо. Брр, из ледяной воды зимой! После такого любой обязан жениться. – Наташка вроде смеялась, но в глазах ее что-то было. – Знаешь, под конец она вообще в себя ушла и всякую чушь пороть начала. Во-первых, сказала, что и спасать мне никого не обязательно, в любом случае за него выйду. А во-вторых, она что-то бормотала про то, что не к добру появился у нас черноглазый человек. Мол, много путаницы и неразберихи принесет в наш мир! Вот тут-то, Машка, я и поняла, что все это фигня! – Подруга усмехнулась и развела руками. А я только больше встревожилась. Последняя фраза гадалки – это ж явно про Дэна. Что она там еще про него увидела?

На этой неделе я два раза была в Даан’Элии. Одна, без Дэна. Потому что он со мной пройти не мог. Как он с досадой пояснил, я слишком напряжена и отталкиваю его, едва засыпаю. Я даже догадывалась почему. Как и он, впрочем. Еще бы, мне укладываться-то рядом с ним теперь было до жути стыдно и неудобно. А все гадалкины слова, которые постоянно крутились в голове.

Оба раза во сне был только Нэль. На мою новую прическу он посмотрел почти таким же взглядом, что и Дэн, но озвучить свое мнение не успел, потому как я поспешила заверить его, что все, что он имеет мне сказать по этому поводу, уже выслушала от короля. Хранитель пожал плечами и рассмеялся:

– Трудно пришлось?

– Нелегко. А вообще-то он мог бы и промолчать. С короткими стрижками у нас ходит половина женщин, и он это видел, знает.

– Его можно понять. В Лаэнтере короткие волосы носят только женщины из низших слоев общества.

Я чертыхнулась про себя. Такой аспект мне в голову не пришел. Получается, что я в глазах Дэна упала к самому подножию социальной лестницы. Король и нищая, ага.

Вздохнув, пояснила Нэлю, что у нас аристократии нет как таковой. А внешний вид и прическу каждый выбирает себе по вкусу. Он живо заинтересовался нашей модой и попросил продемонстрировать ему женскую одежду, объявив, что менять наряды по своему вкусу в магическом сне проще простого. Особого настроения для забав у меня не было, но он так умильно смотрел на меня. И потом… кто же откажется научиться колдовать? Хотя бы во сне. Как объяснил Нэль, все пространство там свито из магических потоков. Управлять ими в полной мере могут только хозяин и Хранитель. Но для гостей предусмотрен механизм поверхностного воздействия. Например, можно выбрать наряд по своему желанию.

– Закрой глаза и почувствуй дуновение ветерка. Чувствуешь?

– Так нет же ветра?

– Ты глаза закрой. Расслабься.

– Я же не маг, вряд ли…

– Расслабься. – Нэль положил мне руки на плечи. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула. Ну раз он говорит… и правда, ветерок, как будто гладит по щеке. – Ага, первый шаг есть, теперь смотри, не открывая глаз, на этот ветер.

– Как это – не открывая глаз? Что я могу увидеть с закрытыми глазами?

– Маша, ну что ты, в самом деле? Головой-то подумай. Твоя телесная оболочка осталась там, в твоем мире, а здесь только разум. Ты во сне. Магическом сне. Здесь же все нематериально. Почувствуй магический ветерок и следи за его перемещениями.

– О, правда вижу. Ветерок… как колебания воздуха в жаркий день.

– Что он рисует?

– Подожди, не пойму. Ягоды! Вишню?

– Открывай глаза.

Моргнув, чтобы глаза привыкли к свету, я обнаружила себя стоящей перед кустом, усеянным спелой вишней на длинных черешках. Я такую ела только в детстве у тетки в Поволжье и в магазинном компоте.

– Можешь попробовать, – предложил мне Нэль. Я сорвала вилочку с двумя тугими, налитыми соком ягодами. Вкусно! Только это оказалась не вишня, а черешня. – А теперь ты. Гость легко может менять то, что касается его самого. Представь себе одежду, в которой хотела бы оказаться, и направь на себя ветерок, только не переусердствуй, а то… ладно, промолчу.

Я зажмурилась, представляя себя в своем деловом костюме. Для затравки, так сказать, и чтобы Нэля сильно не шокировать. Ветерок легко окутал меня своим теплым дыханием.

– Ух ты! – раздался рядом изумленный голос Хранителя. – Это и есть ваша одежда? Женская?

Я оглядела себя. Да, мой костюм серо-зеленого цвета. Классические брюки и приталенный пиджак. Блузку под него можно и не надевать, потому как вырез у него довольно скромный.

– Да, это женский деловой костюм. Я в нем хожу на экзамены. Но одежда у нас очень разная бывает.

– Кхм. – Нэль поедал меня глазами, оглядывая сверху вниз и снизу вверх. – Первый раз вижу женщину в… э-э… покажи еще что-нибудь.

– Хорошо, только ты в обморок не падай. – Я решила продемонстрировать ему свой летний костюмчик из топа и юбки выше колен. Чего уж теперь. Король же пережил, значит, и этот переживет. Приоткрытый рот и подозрительно блестящие глаза были достаточно красноречивым выражением его мнения. Хранитель обошел меня вокруг.

– У вас прямо так ходят… по улицам?

– Летом еще и не так ходят. А сейчас зима, одежда все же скорректирована по погоде.

Потом я показала ему джинсы с футболкой, спортивный костюм и кроссовки, свою длинную юбку с разрезами… Глаза Хранителя разгорались все ярче. Пожалуй, хватит ему впечатлений. Последний раз закрыла глаза и вернула себе белое платье. Нэль шумно выдохнул:

– Да-а! Прямо завидно. Я б на месте Даанэля не спешил возвращаться. Где еще встретишь такие чудеса? И таких девушек, – подмигнул он мне. Перед нами появился столик с огромной вазой, полной черешни. Другого приглашения мне не требовалось, так что я смело приступила к вкусной трапезе.

– Чего-чего, а чудес у нас полно. Только не в вашем понимании этого слова. Нэль, а в реальном мире магия выглядит так же?

– Полагаю, да. Как ты понимаешь, мне в реальный мир хода нет. Точнее, есть, но лучше этого не делать.

– Почему?

– Чувствовать себя неполноценным калекой не очень приятно. А у меня было именно такое ощущение от посещения реальности. Давай не будем об этом. Тебя же что-то другое интересует.

– Да. Я вот о чем. Если я тут так легко обходилась с этими магическими ветерками, то и у себя теперь смогу колдовать?

– Э-э, нет. Здесь сила настроена на то, чтобы ею мог пользоваться любой гость, независимо от того, маг он или нет. В реальном мире магию видит только магически одаренный человек. Что касается тебя, поговори об этом с Даанэлем. Пусть обучит, хоть самым азам. Раз уж у тебя обнаружился магический талант – ты играючи преодолеваешь границу защищенного от подобных вторжений магического сна, значит, его можно развить. Странно, что он еще ничего не предпринял. Элию, например, он почти всему учил сам.

– А скажи мне, только честно, кто из вас придумал для меня это платье?

– Он, – не раздумывая, ответил Нэль. – Это в его духе, отправить девушку сюда в платье по своему вкусу.

– И… много их тут было?

– Ну, – покосился на меня Нэль и потер кончик носа, – были.

– А он ведь говорил, что отправлял меня в другое место.

– Какая разница? Принципы магического сна одинаковы. Думаю, он создал для тебя временный сон, а ты каким-то хитрым способом пришла сюда. Меня это ставит в тупик: как ты нашла дорогу, не бывая здесь раньше?

– Не знаю, честно. А что, если бы Дэн не выбрал мне это платье, я бы оказалась здесь в том, в чем заснула?

– Нет, что ты, – рассмеялся Нэль. – По-твоему, все, кто ходят в магические сны, ложатся спать одетыми? Просто, когда магом, создающим заклинание, одежда не оговорена, выбор оказывается случаен. Скорее всего, ты бы пришла в том наряде, в котором чаще всего ходишь в жизни. А может, наоборот, которого у тебя никогда не было, но ты очень о нем мечтала. Это подсознание решает, как и в обычном сне.

– А он оказался в том, в чем ложился.

– Видишь ли, – задумался Хранитель, – с ним странная история. Возможно, это из-за перемещения в ваш мир, ведь у вас там что-то с магическим фоном не то, как я понял. Но сейчас Даан’Элия выталкивает его как чужого, враждебного мага. Он больше не хозяин здесь. Каждую возможность как-то манипулировать магическими потоками ему приходится отвоевывать. И я ничем помочь не могу. Мне жаль, но это так.

– Почему же тогда я…

– А ты коренной житель своего мира, для тебя все его странности естественны, а потому легко преодолимы. Ты приходишь сюда как обычный человек, гость. Только необычным путем.

На следующий день, вернее ночь, когда я опять пришла без Дэна, никого не было. Я послушала звуки природы: шум ветра в кронах деревьев, щебет птиц, плеск воды, позвала Нэля, но он не откликнулся. Тогда я решила немного подождать, потому что Дэн явно беспокоился и ясно дал понять, что его прежде всего интересуют новости с родины. Может, его сестра придет? Чтобы не терять времени зря, я решила воспользоваться своим одиночеством и поплавать в реке. Потрогала воду – теплая, как парное молоко. Когда еще будет лето и доберусь ли я до воды, а тут вот она, купайся не хочу. Оглядевшись, точно ли никого нет рядом, зажмурилась и вспомнила свой черный закрытый купальник. Если увидят, все же лучше не сверкать бикини. Выбрала тихую заводь, осторожно ступила в воду. Под ногами песок. Боже, какое блаженство! Что особенно приятно – вода чистейшая и никакого мусора на дне. Опять же, на бутылочные осколки не наступишь, что не может не радовать. Просто рай. Добредя до глубины по грудь, оттолкнулась и поплыла. Кайф. Далеко не стала забираться, а то я же не знаю ни течения, ни глубины. Сон сном, а не такой уж я великий пловец, чтобы в незнакомом месте рассекать по реке вдоль и поперек. Интересно, тут утонуть можно? Громкий всплеск неподалеку отвлек меня от таких своеобразных мыслей. Я огляделась вокруг: что это было? Странно, никого.

– Привет, – раздалось позади меня. – Ты и плавать умеешь?

Я тут же чуть и не пошла ко дну. Топориком.

– Нэль! Больше так не шути.

– Извини, я думал, ты меня видела. – Хранитель встряхнул мокрыми волосами, откидывая их назад, и расплылся в улыбке. – А в чем это ты?

– Купальник обыкновенный, – поучительным тоном ответила я. – А у вас в чем… – я осеклась, потому что… – Нэль, ты что, без ничего?!

– Я всегда так плаваю. А что?

– Ну знаешь! – Я лихорадочно начала выгребать к берегу.

– Мне казалось, в твоем мире границы дозволенного гораздо шире. – Хранитель играючи нагнал меня в пару взмахов руками. – Взять хоть твой купальник. Я бы сказал, что ты очень красиво в нем раздета.

– Что-о?! Я на тебя Дэну пожалуюсь, так и знай!

– Хо-хо, напугала, я даже знаю, что бы он сказал, поглядев на тебя в подобном виде. Примерно то же, что и я.

– Он не как ты. Приличный человек.

– Он?! – Хранитель со смехом ушел под воду. Я испуганно посмотрела на то место, где он скрылся, но ничего под водой не увидела. Так, эти шутки не по мне, надо выбираться на берег. Только подумала, как снизу меня обхватили руки. Я аж взвизгнула:

– Отпусти меня! – Терпеть не могу подобные игры в «утапливание» друг друга. Но Нэль не думал тащить меня под воду. Он вынырнул впереди, настойчиво прижимая меня к себе, так что мы оказались лицом к лицу, видимо, прочел панику в моих глазах, медленно разжал руки и демонстративно поднял их вверх:

– Все. Я тебя не трогаю.

Надо же, какой понятливый. И до чего он сейчас похож на Дэна.

– Это ты правильно придумал. А теперь изыди, испарись! А я возвращаюсь домой! – Мое продвижение к берегу как-то затянулось. Полоска светлого песка маячила все еще вдалеке. Что за чертовщина?

– Эй, не злись! – Нэль вновь оказался рядом, но на этот раз он был одет, и еще как! Какие-то кружевные манжеты на длинных рукавах рубашки и вычурное жабо на вороте, на ногах тоже что-то кружевное, в воде не разберешь. Парика с буклями для полноты образа не хватает. – Давай и тебе сделаю подходящий наряд, раз уж ты ратуешь за приличия.

Я не успела и пикнуть, как почувствовала, что меня потянуло ко дну. Потяжелевшие ноги запутались в складках ткани моментально намокшего платья, рукам здорово мешали пышные рукава, а бока сдавило чем-то тесным, так что толком не вздохнуть.

– Вам помочь? – любезно предложил Хранитель, подставляя свое плечо. И как он так легко на воде держится в подобной одежде?

– Иди ты лесом! Сама доплыву.

– Не доплывешь, спорим? Эта одежда не предназначена для плавания. В ней разве что на мелководье плескаться.

– Тогда какого черта ты мне это наколдовал? – задыхаясь и из последних сил держа голову над водой, спросила я.

– Такого… хм, черта, что это единственно принятая форма одежды для купания в приличном обществе.

Не слушая больше моих возражений и слабых попыток сопротивления, он буквально на руках вынес меня на берег, приблизившийся как по волшебству. Впрочем, почему как?

– Нэль, изверг! Сними с меня этот чертов корсет! – пытаясь устоять на ногах и отдышаться, простонала я.

– Снять? С удовольствием, – подступил он ко мне с радостной улыбкой.

– Ох, Нэль! Отстань, Христа ради!

– Кого ради?

– Тебе этого не понять. Ты даже не человек, какого черта тебе от меня надо?

Сама себе напоминая мокрую курицу, я побрела в том направлении, где, помнится, была беседка с выходом. Мокрый Хранитель, с которого откровенно капала вода, не отставал ни на шаг. Пряди волос прилипли к лицу, но он, казалось, не замечал их. Что это у меня на ногах, ботинки, что ли? Пришлось присесть на весьма кстати попавшийся пенек, руками сгрести прилипшую к ногам длинную юбку. Правда ботинки, и конечно же полные воды. А они-то для чего в купальном наряде приличной дамы?

– У тебя такая своеобразная речь, но мне нравится. – Нэль изящным движением опустился на одно колено и принялся расшнуровывать на мне ботинки. – Ты так и уйдешь, даже не узнав новости? Вчера приходила Элиа.

– Почему ты сразу не сказал? Дэн там извелся весь! – возмутилась я. Нэль внимательно оглядывал меня. Было такое ощущение, что он выбирает место, куда бы впиться поцелуем. – Что ты на меня уставился? Говори, и я пойду.

– Да вот любуюсь на мокрое платье, в котором ты так соблазнительно выглядишь, и все жду, когда же ты догадаешься сменить его на сухую одежду.

– Ах ты! Бездушное существо! Хоть бы напомнил! – стукнула я его по плечу. А он искренне рассмеялся и мановением руки организовал рядом уютный костерок.

– А лучше не переодевайся. Сохнуть у костра да в приятной компании – так здорово. Давай греться, и я попутно расскажу тебе новости. – На моих плечах оказалось то ли полотенце, то ли плед. Я, уже зажмурившись, чтобы сменить одежду, недоверчиво открыла глаза. – Не бойся, я тебя пальцем не трону. Неприятие ситуации так и хлещет из тебя во все стороны. Мне этого достаточно, чтобы держаться на расстоянии.

Пока мы сохли и попивали горячее вино, Нэль поделился следующей информацией.

Оказывается, суточное время в наших с Дэном мирах диаметрально противоположно. Когда у нас ночь, в Лаэнтере день. Поэтому принцесса может приходить сюда лишь урывками, во время дневного отдыха, который выдается ей не так часто. А в ее ночное время у меня самая учеба. Да и ночью она не всегда может сюда прийти, потому что в ее покоях теперь дежурит куча придворных дам, якобы полагающихся по статусу единственной наследнице престола, и выдворить их получается крайне редко. Поэтому Элиа, придя где-то через час после моего вчерашнего ухода, успела рассказать Нэлю лишь то, что лорд Дэйтон вернулся во дворец и со дня на день ожидается прибытие эльфийского посольства.

Хранитель говорил, а я смотрела на него и пыталась понять, в чем же заключается то неуловимое отличие его от Дэна. Моложе? Да, но разница некритична. Ведь те же глаза, губы, линия подбородка. У Дэна нет морщин и его лицо не полнее и не суше. Так почему он выглядит настолько серьезнее и взрослее? Вот разве что улыбка. Скупая она какая-то у него по большей части и не касается глаз. А Нэль, если уж улыбается, так во все тридцать два зуба, и в черных глазах пляшут веселые искорки. Неужели и Дэн когда-то был таким, веселым и беззаботным? И тут мне в голову пришла мысль, от которой я застыла, не донеся кубок с вином до рта. А ведь Нэль точно так же подходит под описание гадалки, как и Дэн. Но, в отличие от короля, внимание ко мне он проявляет, и совершенно открыто, не стесняясь. И ее слова, что это будет где-то… Все, я точно схожу с ума.

Выбравшись из сна, я рассказала Дэну новости. Услышав их, он до утра ходил по кухне, отправив меня досыпать.

Поскольку началась сессия на заочном, в свою очную группу я не ходила – и была этому только рада. Встречая меня в коридорах, ребята спешно опускали глаза и смущенно здоровались. Стало быть, заклинание работает. Интересно, надолго ли?

Среди недели у меня случился интересный разговор с Пашкой. Сначала Танька Герасимова потихоньку сообщила мне, что после пятницы Звонок ходит мрачнее тучи, но доставать всех перестал. Как отрезало. Пихнув меня могучим локтем в бок, она хихикнула:

– Хорошо его твой Данил воспитал. – Подружка осеклась и закрыла рот рукой. – Ой, прости, Маш, что я так сказала – твой.

Я только махнула рукой. А расставшись с Танькой, и забыла о разговоре. На следующий день Пашка подкараулил меня около нашей аудитории и, как-то странно глядя, потащил в соседнюю пустующую «поговорить». Я, недоумевая и, честно говоря, побаиваясь, неохотно плелась за парнем. Чего ему от меня надо?

– Машка, ты вообще представляешь, с кем связалась? – начал он, едва за нами закрылась дверь.

– О чем ты? – посмотрела я невинными глазами.

– Знаешь? Ты знаешь, кто он!

– И кто?

– Я не могу сказать! Он… он что-то со мной сделал! Как только я хочу это озвучить, жуткая боль скручивает.

– Так тебе и надо! Если по-другому ты свой язык придержать не умеешь. Получил по заслугам! Сколько людей ты достаешь? Слов не понимаешь. Ведь из-за тебя, урода, хорошие люди страдают!

– Маша, я все уже понял. Клянусь тебе, никогда больше! Только попроси его снять наказание. – Пашка смотрел на меня лихорадочно блестящими глазами.

– Ты теперь не в состоянии гадости говорить, да? Ничего, со временем привыкнешь, что можно по-человечески с людьми общаться. Это только вначале трудно. А потом ломка кончится, глядишь, даже нормальным человеком станешь. – Я не собиралась давать Звонку спуску. Слишком свежи были воспоминания о прилюдных оскорблениях, особенно жгли слова Дэна, что Пашка за один день отнял у меня три года жизни!

– Я не об этом, душа ты невинная. Знаешь, что он со мной сделал? Он же меня… – Пашка зажмурил глаза и даже сжал кулаки, силясь выговорить следующую фразу: – Не могу сказать, – выдохнул он наконец, смахивая пот со лба трясущейся рукой. – Ладно, это фигня. Прошу тебя, поговори с ним, скажи, что я поклянусь чем он захочет. Пусть только снимет наказание!

В дверь кто-то толкнулся, Звонок испуганно обернулся, увидел, что это студенты, и гаркнул:

– Дайте поговорить!

Дальше, видимо, должны были последовать маты, но Пашка только бессильно разевал рот, из которого не доносилось ни звука. Ни фига себе Дэн его обработал! Звонников опять обернулся ко мне, припер спиной дверь и лихорадочно зашептал:

– Я на выходных в ночном клубе такую девчонку склеил! Привел к себе, ну понимаешь, то, се… а-а, не понимаешь, откуда тебе знать! – махнул он на меня рукой. – Так вот… и не смог! Машка, что я теперь делать буду? Он сказал, на пять лет! Я не поверил сразу, а теперь верю. Я ж чокнусь за это время! До двадцати трех лет монахом жить?! Поговори с ним, попроси. А я для тебя что хочешь сделаю!

Пашка вцепился в мои плечи, умоляюще глядя в глаза. До меня с трудом доходило, о чем это он. А когда дошло, стало жутко неудобно, и в то же время хотелось хохотать в голос. Покраснев от сдвоенного чувства, я отступила и замотала головой:

– Нет, Паша, не проси. Раз он так сделал, вряд ли изменит свое решение. А у нас с ним не те отношения, чтобы говорить о таком.

– Маша, я тебя умоляю!

– Сам с ним говори, – отрезала я.

– Я его боюсь, – потупился Звонок.

– Ха, а я, значит, не боюсь? Да с чего ты вообще взял, что он меня слушать будет?

– Будет, он за тебя вон какой разгон устроил, вся группа пришибленная ходит, друг на друга смотреть стесняются, а уж на тебя подавно. Никто не понимает отчего. Машка, откуда он такой?

– Издалека, Паша, издалека. Давай закругляться, а то на пару опоздаю.

Звонников, опустив голову, отошел от двери, потом вскинулся:

– Надеюсь, он тебя… не обижает?

Я фыркнула в ответ – тоже мне защитник.

– Обижает. И я его. Только и делаем, что ругаемся.

– Ты еще с ним ругаешься? – тихо спросил он. – Смелости хватает?

– Куда ж мне деваться? Не думай, он хороший человек.

– «Хороший», – хмыкнул Пашка. – Какая ты наивная. Видимо, не все знаешь.

– Это ты не все знаешь. А мне моего знания уже вот. – Я чиркнула пальцем по горлу, имея в виду сейчас и гадалкино предсказание.

А вечером этого же дня, когда я попросила Дэна экстренно снять заклинание памяти, он в очередной раз попытался разговорить меня на тему предсказания. И я, уже вроде набравшись смелости выдать все как на духу, опять сдулась и, нахохлившись, молчала как партизан на допросе. Ну не могу я ЭТО ему сказать!

– Маша, я вижу, тебе тяжело. Предсказание снова вызвало утечку Силы. Ты пятый день фонишь. Так не может продолжаться. Позволь помочь тебе. – Я испуганно сжалась, ожидая, что он опять полезет целоваться. Ага, по-черномагически. Не хочу! Мне не нравится, страшно до жути! – Не буду я тебя целовать! Как бы я твою Силу собрал, без посредника? – Мне захотелось завопить: «Ты мои мысли читаешь?!» Читает, читает, читает! – Не читаю я твои мысли, успокойся. Это очень сложно и крайне редко используется. А в твоем случае абсолютно не нужно. У тебя все всегда на лице написано. И в глазах.

– Ладно, поверю. Так как ты мне помочь хочешь?

– Помнишь, как усталость снимал? Вот приблизительно так. Тоже род лечения усталости, но не телесной, а умственной.

Успокоенная, я кивнула. Если мне полегчает, пусть колдует. Дэн улыбнулся мягкой, чуть грустной улыбкой и зашел за мое кресло. Я откинулась на спинку, постаравшись максимально расслабиться, уже зная, что это непременное условие для любого магического воздействия. Руки парня осторожно обхватили мою голову…

Очнулась я, лежа на кровати. Рядом сидел Дэн, с грустью глядя на меня:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Что случилось, почему я здесь?

– Потеряла сознание. Ты работала под заклинанием, устала и попросила снять его. Пока я снимал, упала в обморок. Ненадолго. Переутомление. Ничего страшного, сейчас хорошо поужинаешь, и все будет в порядке.

Я пыталась восстановить в памяти предшествующие события, но все помнилось как-то смутно. Зато почти физически чувствовала, как будто с плеч свалилась тяготившая меня ноша. На душе было легко-легко.

– Дэн, я не помню, что было до того, это плохо?

– Не помнишь? Может, я случайно задел не тот центр? Давай проверим. Что ты последнее учила?

Я напрягла память – и тут же послушно всплыли сведения из учебника. Билет восьмой, второй вопрос: «Создание и причины возвышения Московского княжества в XII–XIV веках». Князь Данила Александрович, Иван Данилович Калита… все помню. Схватилась за листок – действительно, последний обведенный кружком билет. Уф, вроде все на месте. Я благодарно улыбнулась Дэну:

– Зря переполошилась. Ничего не забыла.

– Это хорошо. Но все равно, больше не перенапрягайся, – улыбнулся он в ответ.

– Добрый вечер. Это Данил Иванов. Да, тот самый. Могу я поговорить с Наташей? Всего пара минут. – Пауза. – Наташа, здравствуйте. Это Данил. У меня к вам большая просьба. Маша рассказывала вам, что ходила к гадалке? Не беспокойтесь, спрашивать о том, что она ей наговорила, я вас не буду, все равно не скажете. Знаю, что ничего хорошего. Она вбила себе в голову, что все это непременно сбудется. Пожалуйста, не напоминайте ей больше об этом. Ни одним словом. Я поговорил с ней, убедил, что это обман, она успокоилась и вспоминать об этом больше не хочет. Но тема для нее болезненная в любом случае. Так что я вас очень прошу, если вы любите свою подругу, никаких разговоров на эту тему. Договорились? Я на вас надеюсь, не подведите. Всего доброго.

Сквозь шум льющейся воды я слышала голос Дэна. С кем-то он разговаривает, что ли? Закутавшись в новый махровый халат (я еще и костюмчик для сна новый купила), вышла из ванной, заглянула на кухню. Дэн встретил меня улыбкой и вопросом:

– Ужинать будем? Я вспомнил замечательное блюдо, которое любил в детстве. Кажется, получилось его воссоздать.

Мой мобильник, громко требующий подзарядки, почему-то был включен на телефонной книге. Пожав плечами, закрыла ее и воткнула зарядник в сеть.

За ужином Дэн торжественно откупорил бутылку какого-то экзотического вина и провозгласил тост:

– За успех в накоплении Силы! – Каюсь, я ничегошеньки не поняла, поэтому он, пригубив из своего бокала, сверкая глазами, объяснил: – Я преодолел блокировку Раэл Танна. Смотри. – Он с заговорщическим видом продемонстрировал свой перстень. В середине абсолютно черного камня появилась серебристая искорка. – Вот когда весь камень станет серебряным, можно будет попытаться открыть Магические Врата. Теперь ни одна капля Силы не пропадет даром! – с торжествующей улыбкой закончил он.

Мне было радостно и грустно. Я радовалась за него. Печально было видеть, как Дэн сидит вечерами и ночами, задумчиво глядя в окно, или устраивает тренировки с самим собой. Если я заставала его, он неизменно напускал на себя равнодушный вид или вымучивал улыбку, но я чувствовала, что ему плохо. В такие моменты мне было до ужаса жаль его, но выказывать свое сочувствие я не решалась. Мужчины такие гордые, а уж он подавно.

А грустно… понятно, отчего мне было грустно. День нашего расставания начал приближаться, и теперь я буду отсчитывать минуты и секунды, оставшиеся мне рядом с ним. Зачем мы ругаемся, каждый упрямо отстаивая свою точку зрения? Почему мир нас не берет? С волосами этими натворила. Ведь из чистой вредности. Так нельзя, надо как-то сдерживать себя. Решено, с завтрашнего дня буду смирной и послушной. Думаю, он это оценит.

Мне показалось, я только закрыла глаза, как Дэн принялся тормошить меня. Поскольку я полночи не спала, ждала его возвращения с охоты, но, так и не дождавшись, уснула как была, в халате поверх покрывала, то долго не могла сообразить, чего он от меня хочет. Оказалось – разобрать постель и погрузиться в магический сон. Король был уверен, что сегодня мы пройдем вместе, и надеялся на личную встречу с сестрой. Сонно покивав в ответ на инструктаж, я уснула со счастливой улыбкой на устах, чувствуя себя на вершине блаженства в объятиях короля…

Ура! Мы все-таки это сделали! Оказавшись на зеленой лужайке, Дэн искренне улыбнулся и, на секунду прижав к себе, чмокнул меня в висок:

– Спасибо, Маша, ты молодец!

У-у, жадюга, а в прошлый раз мне достался поцелуй в губы! Я уж надеялась… Обиженно шмыгнула носом и вспомнила о нашем разговоре с Нэлем и своих новых умениях:

– Дэн, а ты мог бы научить меня пользоваться магией в реальности? Нэль сказал, что мой дар, ну-у, проходить сюда, можно развить. – Я засмущалась под недовольным взглядом короля.

– Так. Что еще сказал этот умник? И сделал? Очень надеюсь, что он не пытался пробудить твои магические способности.

Честно говоря, не ожидала такой резкой негативной реакции. Мы мало общались на этой неделе – и в основном на другие темы. А разговор о магии все откладывался. Вообще прошедшие дни местами вспоминались как-то смутно. Я грешила на побочные эффекты заклинания абсолютной памяти. Может, это вроде отката? Работаешь под заклинанием, а после его снятия мозг отдыхает и фиксирует происходящее лишь наполовину. Наверное, поэтому, да. А как я дергалась, находясь под его действием, это нам обоим уже хорошо известно. Вот мы и старались не накалять атмосферу.

– Ну, он меня учил менять одежду, – промямлила я. В ответ мне достался только тяжелый вздох. – А что… нельзя?

– Меня тоже интересует этот вопрос, – вышел из-за дерева Хранитель и, прищурившись, уставился на короля: – Почему ты даже не попытался обучить ее? Да еще выражаешь недовольство тем, что я посвятил ее в самые элементарные вещи!

– Вы двое, похоже, уже спелись. Сейчас меня выслушаете, и больше мы к этой теме возвращаться не будем. Только не надо так смотреть, Нэль. Ты ничего не знаешь о мире, в котором живет Маша, а ты, Маша, ничего не знаешь о магии. Я не буду тебя обучать и тебе, Нэль, строжайше запрещаю это делать. В мире Земли магии нет. А при обучении магической Силы тратится на порядок больше, чем при использовании опытным магом. Тебе ли этого не знать.

– А где же ты ее берешь? – с ехидцей в голосе осведомился Хранитель. – Или, может, скажешь, что не колдуешь?

– Где ее беру я? – Дэн прямо взглянул в глаза Нэлю, а тот уставился на него. Просто поединок взглядов. Парни смотрели друг на друга, не говоря ни слова, минут пять. Лицо короля оставалось холодно-спокойным, а выражение его младшей ипостаси сначала стало недоверчивым, а потом растерянно-испуганным. – Ты хочешь, чтобы и она так же? – наконец тихо промолвил Дэн.

– Нет, – понурился Хранитель. – Но это же… отвратительно! И вне закона! Как ты можешь?! Ты, верховный судья своего королевства!

– Ох какой ты правильный! Великий моралист. Лучше вспомни свои ощущения и мысли, когда я брал тебя в Лаэнтер. И представь, что тебя туда не на сутки загнали, а на неопределенный срок? Без права возврата. А вокруг столько соблазнительно беспомощных людей… Что, устоял бы? Вот и молчи! Без тебя тошно.

Я стояла, переводя взгляд с одного на другого. А мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?

– Маша, тебе и впрямь нельзя учиться магии. Где ты возьмешь Силу для заклинаний, если ее у вас в природе нет? – нехотя промолвил Нэль.

– Очень жаль. А я думала, что хотя бы малость какую, на крайний случай. Есть же внутренний резерв.

– Даже не думай об этом! – шагнул ко мне Дэн. – Нельзя использовать жизненный резерв магии на творение заклинаний. Ты же видела, что со мной было в первый день?!

– А если вопрос жизни и смерти? – сделала я последнюю попытку. Ну так обидно знать, что я способна сотворить чудо, но оно все равно недоступно, как если бы было на Луне.

– Чтобы суметь в критический момент что-то исправить с помощью магии, нужно обладать большим арсеналом заклинаний, а на их отработку понадобится немалое количество Силы, которой ни у тебя, ни у меня нет. И потом… творя чудеса, входишь во вкус, так что жизни без них уже не представляешь. Послушай меня, Машенька, ты без магии жила спокойно, не мучай себя мыслями об упущенных возможностях. Сейчас у тебя нет никаких способностей, на этом и остановимся. Договорились? Воспринимай то, что здесь происходит, как сон. Потому что это сон и есть. Можешь менять одежду сколько душе угодно, здесь это тебе ничем не грозит.

Ну я и сменила. Вспомнила свой летний сарафан, который очень любила, но прожил он у меня недолго: в первое же лето я испачкала его голубикой. А отстирать фиолетовые пятна со светлой ткани так и не удалось. Дэн с Нэлем посмотрели на меня одинаковыми взглядами, так что мне жутко захотелось показать обоим язык, еле сдержалась, честное слово. А они снова уставились друг на друга, пока я уже не занервничала.

– Мы тут обсуждали, не пойти ли искупаться, – наконец соизволили обратить на меня внимание. – Вопрос в соблюдении приличий.

– Я вот только «за», – невинным тоном заметил Нэль. А у самого глаза смеются. – И к черту эти приличия, правда, Маша?

Дэн перевел взгляд с одного на другого, приподнял бровь:

– Я вижу, много интересного пропустил.

– О да! – сверкнула я глазами на Нэля. Ну если он ему рассказал, что здесь устроил в прошлый раз!.. – Только больше с твоим Хранителем я купаться не буду. Такого нахала еще поискать!

Нэль фыркнул себе в рукав, Дэн серьезную мину удержал, но предпочел отвернуться. Видимо, трезво оценивает способности своего бесшабашного духа.

– Смешно тебе, а я чуть не утонула в этом дурацком платье, корсете да еще ботинках на ногах!

На этот раз откровенно смеялись уже оба:

– Маша, это в самом деле купальный костюм, принятый у нас.

Тут уже фыркнула я, представив соревнования по плаванию. И пловчих в подобных нарядах.

Но искупаться нам все же было не судьба. В эту минуту всеобщего непринужденного веселья появились двое: Элианель и с ней молодой человек, высокий, статный, с открытым лицом. Оба как с картины сошли. Или только что с бала. Разряжены в пух и прах, а мужчина и при оружии. Я бы полюбовалась ими и роскошную одежду не отказалась рассмотреть повнимательней, но они воззрились на нас такими взглядами, что я тихо ойкнула и предпочла спрятаться за спину Дэна. Он незаметно пожал мне руку и сделал шаг вперед:

– Здравствуй, Элиа. Дэйтон, дружище! Как я рад встрече!

Молодой человек склонился в почтительном поклоне:

– Ваше величество! Рад видеть вас живым и в добром здравии.

– Брось. Здесь все свои, не перед кем ломать комедию.

Тот, видимо, сомневался, что тут только свои, но перечить не посмел и, кинув на меня странный взгляд, протянул руку королю. Ухватив друг друга за кисти, на манер армрестлинга, двое мужчин подтянулись ближе и хлопнули друг друга по плечу.

– Данэй, везучий колдун! Ты себе не представляешь, как я рад, что ты живой!

– Я почему-то тоже рад, – усмехнулся Дэн. – Правда, без потерь не обошлось, – показал он на свой облик.

– Да, серьезно изменился. Но это все ерунда, когда речь о жизни и смерти. Я ведь видел, что стало с твоими телохранителями.

– Они… все? – Голос Дэна дрогнул.

– Да. Кто это был?

– Подземный дракон.

Дэйтон только присвистнул:

– Однако! А я тебя предупреждал, что нельзя пренебрегать своей безопасностью! Ты уже давно не младший ненаследный принц, никому не интересный и не нужный!

– Да, я уже дал себе зарок, что отныне буду прислушиваться ко всем твоим советам. Кстати о советах. – Дэн понизил голос и почему-то оглянулся на меня. – Леди Оэсту… под наблюдение, аккуратно, чтобы не спугнуть.

– Уже.

– И что?

– Пока ничего.

– Ладно. Хватит об этом. Думаю, времени у вас немного.

– Совсем немного. Я не могу надолго задерживаться. Сам знаешь, дневной сон в мой распорядок не входит, – подала голос принцесса.

– Догадываюсь. Будь предельно осторожна, Элиа. Маша, – обернулся Дэн ко мне, – подойди, пожалуйста.

Я бочком выбралась из-за Нэля, невольно поведя плечами под внимательным взглядом Дэйтона, да и Элии тоже, вложила пальцы в протянутую ладонь короля.

– Дэйтон, позволь тебе представить эту девушку. Соколова Мария Анатольевна. Мое доверенное лицо… и даже больше. Запомни хорошенько это имя и облик. На будущее. Машенька, это Дэйтон, граф Брау, мой давний и единственный друг.

Тот изящно склонился и поцеловал мне руку:

– Рад знакомству.

Я в ответ пролепетала нечто на тему, что безумно счастлива.

– А что с твоими… – повернулась ко мне Элиа и показала на свою прическу. Ах да, она же меня еще со стрижкой не видела.

– Элиа, – внимательно посмотрел на нее Дэн, – у них мода на короткие волосы. Этот вопрос мы с Машей уже обсуждали, так что тема закрыта. Для всех, – обвел он взглядом честную компанию.

Я не сдержала кривую усмешку. Да, неплохое было «обсуждение». Надолго запомнится, мне точно.

– А… – Взгляд принцессы переместился на мой сарафан до колен длиной и ниже – на голые ноги в легких босоножках.

– И одежда по их моде, – предварил вопрос сестры Дэн. – Так же как и моя. Знаю, что выглядит вызывающе, тем не менее…

– Э-э… оригинальная мода, – облекла Элиа в вежливую форму свое впечатление.

– А мне нравится, – впервые подал голос Нэль. – Особенно одежда для купания. Очень… практично, – выразительно взмахнул он рукой. – А твой купальный наряд, Элиа, Маша не одобрила.

– Нэль! – хором воскликнули мы с принцессой. И так же синхронно зарделись.

– Данэй, твой Хранитель все такой же, – улыбнулся Дэйтон.

– Да уж, не считает нужным меняться. Кстати, чтобы реабилитировать в ваших глазах Машин наряд, скажу, что мой охотничий костюм она тоже сочла не подобающим мужчине.

– Разве я такое говорила? – воззрилась я на него.

– А нет? Кто сказал, что на мне женские аксессуары?

Под ошарашенными взглядами я стремительно покраснела. В упор не помню, чтобы я такое ему сказала.

– Чулки. Забыла? – Дэн выразительно смотрел на ноги друга. – Украшения опять же.

Да, память у короля оказалась хорошая. Видимо, я тогда здорово его задела.

– Я сказала, что ты отлично выглядишь, но у нас такое не носят.

– Да не в этом суть. Я к тому, что еще неизвестно, кто в чьих глазах выглядит более нелепо и неприлично.

Нэль захохотал первым, спугнув птиц с ближайших веток. Через минуту мы все дружно оглашали окрестности веселым смехом. Первым опомнился Дэн:

– Однако давайте о делах. Тема моды разных миров, конечно, весьма занимательна…

Когда Элиа и Дэйтон ушли, Дэн печально вздохнул им вслед. Новости ему не понравились. Эльфийское посольство уже прибыло, но по непонятным причинам прием был отложен на несколько дней. И это при том, что, услышав об исчезновении короля, эльфы едва сразу не повернули восвояси. Однако все же согласились провести переговоры – при условии непременного участия в них наследной принцессы, хотя по законам обеих сторон она еще несовершеннолетняя, а соответственно права голоса не имеет.

Инструкции короля были однозначны – любыми способами Элиа должна встретиться с послами кулуарно и желательно до официального приема. И привести их сюда, в Даан’Элию, предварительно уведомив нас о дате и хотя бы приблизительном времени встречи. Принцесса было заикнулась об огласке новости, что его величество жив-здоров. Но Дэн заметил ей, что не желает встретить отряд убийц, снаряженных по его душу, поскольку он сейчас практически беззащитен, а они придут во всеоружии. В том, что отправившие короля в чужой мир враги осведомлены о такой его особенности, как отсутствие магии, Даанэль не сомневался. Пусть пребывают в убеждении, что монарх погиб при переходе либо надежно отрезан от своего мира. И да, светить магические способности обоих членов королевской семьи нельзя никак.

Однако Нэль быстро избавил хозяина от грустных мыслей. Он предложил устроить соревнование по стрельбе из лука, а потом бой на мечах. Дэн согласился без колебаний. На предложенный ему лук он скривился как от кислого яблока:

– Ты издеваешься? Это что, лук? – потрогал он тетиву.

– Откуда же мне знать, ты всегда сам себе оружие делал, – пожал плечами Хранитель.

– Ну-ка дай свой, – протянул руку король. – Так. Все ясно. Не будет нормального лука, я не по мишени стрелять буду, а по тебе, понял? Вместо уколов совести. Потому что с таким оружием и такими стрелами только бессовестных Хранителей и учить. – Дэн вытянул из колчана стрелу, оперенную красными короткими перьями.

– Это ты из попугаев надергал? Или петуха у мельника ощипал?

– На него не угодишь, – доверительно обратился ко мне Нэль. – Эти короли такие капризные.

– И слух у меня тоже хороший.

Соревнование по стрельбе выиграл Дэн. Вчистую. Ничуть не расстроенный, Хранитель шепнул мне:

– Стрелок он отменный. А вот мечник… смотри, что сейчас будет, – и подмигнул.

– Нэль, твои шепотки меня раздражают. Будь добр, соблюдай хоть элементарные правила вежливости.

– А вы не зарежете друг друга? – занервничала я, глядя, как он рубит воздух, разминаясь перед боем.

– Мы не настолько кровожадны. И вообще, возможность смертельного исхода здесь исключена.

Первый раунд не продлился и минуты. Нэль на мгновение исчез и появился позади короля, приставив меч к его шее:

– Убит.

– Ты сегодня превзошел себя! – восхитился Дэн. – По-моему, когда поединок с применением магии, мы оговариваем это заранее.

– Спорим, я сейчас сделаю то же самое без магии, – похвастал Хранитель. И в самом деле, через пару минут он неожиданным движением ушел из-под меча противника и вновь оказался за спиной короля. – Убит!

– А теперь покажи мне, как ты это сделал? – нехорошо прищурился тот. Похоже, рассердился не на шутку. – Мухлюешь? Думаешь, я потоков вообще не вижу, да?!

Нэль отодвинулся подальше и на всякий случай материализовал в другой руке небольшой щит. А Дэн, раздувая ноздри, пошел вперед, обрушивая на него град ударов. Хранитель отступал в сторону реки. Вот это да! А даме что в таких случаях полагается делать? В обморок падать? Он же его сейчас…

Не успела я додумать, как парни оказались на краю косогора, обрывающегося в воду. Дэн сделал обманное движение сверху, Нэль поднял щит, закрывая голову, а король пинком в живот отправил его вниз с обрыва.

– Убит! – констатировал он, отбросил меч и прыгнул следом. Красиво так, как с вышки прыгают.

Ох, елки-палки! Я взлетела на то место, откуда можно было их увидеть, и заметила только две черноволосые головы, удаляющиеся вниз по течению. Кажется, они там друг друга решили добить, то есть утопить. Ну ничего себе игры у них!

Парни вернулись минут через двадцать, когда я методично объедала куст с какой-то крупной ярко-красной ягодой. На вид вроде клубники, а на вкус больше на морошку похоже. Решив, что ядовитого здесь не водится по определению, я нервно срывала ягоды и одну за другой отправляла в рот. А если отравлюсь, откачают. Искусственное дыхание сделают. О том, что при отравлении вообще-то делают несколько иные процедуры, я благополучно забыла.

Весело переговаривающуюся парочку я заметила издалека. Ладно, живы оба, и за то спасибо. И кстати, судя по всему, они уже помирились, потому что идут чуть ли не в обнимку, то и дело склоняясь друг к другу и над чем-то хохоча. И, судя по мимолетным взглядам, кидаемым ими по очереди в мою сторону, возникает подозрение, что говорят они обо мне. Я занервничала еще больше, так что чуть не искрошила венок, который мне было поручено сплести для победителя. Плела я его с той мыслью, что если оба претендента утонут, то все равно сгодится – на могилку.

– Ну кому вручать награду? – неласково поинтересовалась я. Играть на моих нервах, даже во сне, – дело неблагодарное.

– Отдай ему, – кивнул Дэн, стягивая мокрую рубашку и выжимая ее. – Он сильно страдает, что твой венок у него засох, несмотря на все приложенные усилия. – Король увернулся от удара и засмеялся. – Тем более что прием был не таким уж нечестным. Коварство в поединке тоже требует известной доли мастерства.

Я покосилась на Дэна и протянула венок Нэлю:

– Держи, благородный рыцарь!

Тот недовольно скривился:

– Все должно быть по правилам. Где мой кубок вина и поцелуй алых уст со вкусом элиники?

– Не смущай девушку. Нет таких правил, – вмешался Дэн, видя, что доблестный «рыцарь» уже протянул свои загребущие руки ко мне. – Радуйся тому, что дают. У самого ни коня, ни стяга… Но элинику, Маша, ешь с осторожностью, а то уста и впрямь станут слишком алые, даже в реальности. У нее воздействие… специфическое.

Я схватилась за свой рот:

– Перепачкалась, да?

– Нет. Все нормально, – засмеялись оба.

В таком духе они продолжали дурачиться. Я подыгрывала по мере сил, удивляясь про себя, как меняется Дэн, когда мы в Даан’Элии. Здесь он больше похож на Нэля. Его мокрая рубашка сушилась над костром, а сам он щеголял голым торсом, ничуть не стесняясь своего непрезентабельного вида. Пока Нэль ходил за рыбой, оставленной ими где-то ниже по течению, мы пошли за глиной на склон речного берега.

– Глина у нас здесь, ее ласточки на гнезда таскают. Давай вон те лопухи, в них и завернем всю конструкцию, лучшей приправы не найдешь.

Пока я рвала указанные большие листья, любовалась, как Дэн, сидя на корточках, сосредоточенно копает глину. Как мальчишка в песочнице.

– Удивляешься мне? – не поворачивая головы, спросил он. – Я тебе открою секрет. Это место – моя вторая родина, а может, даже первая, та, которая уходит вместе с детством. Я прихожу сюда отдыхать – от проблем, от людей, от окружающей действительности. В последние годы такая возможность выпадает мне нечасто. Поэтому я стараюсь использовать каждое мгновение здесь, чтобы побыть в гармонии с самим собой. Когда я просыпаюсь, послевкусие этого уютного сна держится какое-то время. Потом наваливаются заботы… сейчас не хочу о них думать.

– А Нэль?

– А Нэль – частица моей души. Ты не смотри, что мы с ним постоянно переругиваемся. Просто… скучно же во всем друг с другом соглашаться и поддакивать друг другу. Вот мы и разнообразим общение насколько хватает фантазии. Это все цветочки, вот был бы я тут в роли хозяина… можно было бы и по облакам побегать. Любимая игра Элии – прятки в облаках.

– Дэн, – засмеялась я, – облака же – водяной пар.

– Это в реальном мире, а у меня тут облака из чего надо, из того и будут, хоть из незабудок. А когда их накапливается много, они выпадают в виде осадков…

Уже перед самым уходом, когда мы валялись в траве, наевшись запеченной в глине рыбы, Дэн вдруг спросил:

– Маша, у вас на праздники в перчатках ходят?

– Нет.

– Это хорошо, – сонно продолжил он. – А то приличных перчаток у вас шить не умеют.

 

Глава 2

Мишка

Последний день перед свадьбой. Даже у меня какой-то мандраж. Что ж тогда сейчас с молодыми делается?

После пар сегодня куча дел. Еще на репетицию надо успеть. А я так и не примерила свое платье с новыми туфлями и бижутерией. Почему-то последние дни настроения не было. Завтра придется пропустить занятия. Мы с Наташкой решили зайти сегодня на кафедру к преподавательнице, чья пара будет завтра и которая, по слухам, не прощала прогулов. Объясним все по-человечески, должна понять.

Я чистила зубы и планировала день, чтобы ничего не забыть, когда раздался звонок в дверь, заставив меня застыть со щеткой во рту. Кто бы это мог быть? Ой-ей! Кто бы ни был, я уже заранее жду неприятностей.

– Это ко мне. – Дэн прошел в прихожую. Скоренько умывшись, осторожно выглянула в коридор, оттягивая заслоняющую обзор портьеру. Король с кем-то разговаривал у двери. Зашелестел полиэтилен, щелкнул замок. Непохоже, что у нас проблемы. А что тогда? Заметив меня, Дэн загадочно улыбнулся, пронося в комнату что-то довольно объемное в непрозрачном чехле.

– Костюм привезли, – сообщил он. Жгучее любопытство захлестнуло меня с головой. Я сунулась следом, рассчитывая на демонстрацию. – Не подсматривай. Завтра увидишь.

– Так неинтересно. Завтра будет не до рассматривания костюмов. А я хочу убедиться, что заказ в ателье того стоил. – Когда Дэн озвучил затраченную сумму, у меня глаза на лоб полезли. Он, правда, пояснил, что пришлось доплатить за срочность, но все равно сумма была астрономической. Что я и высказала. Он в ответ только плечами пожал: «Главное, чтобы мне нравилось».

– Не стой надо мной, все равно не покажу.

– Фу, какой ты. Тогда я тебе свое платье не покажу. Вот так. И вообще, уеду собираться к девчонкам.

– Прекрасная идея. А встретимся на свадьбе.

На том и порешили. Я взяла на учебу сумку с платьем, туфлями и прочими аксессуарами, которые надену завтра. Возвращаться днем через весь город в квартиру мне не хотелось.

– Как настроение? – первым делом поинтересовалась Наташка при встрече. Настроение было приподнятое. Как я люблю праздники! С любопытством поглядев на меня, подруга вдруг кинулась обниматься: – Молодец! Так и надо! И Данил твой молодец.

– Ты о чем? – недоуменно спросила я.

– Ни о чем, – улыбнулась она. – Давай обговорим все детали завтрашнего дня.

После учебы мы с Наташкой поехали к ней. Нужно было приготовить платья, обдумать прически, макияж, чтобы на завтрашнее утро остались только непосредственные сборы. Я наконец смогла свободно покрутиться перед зеркалом, походить в новых туфлях на высоких шпильках, прикидывая, выдержу ли целый день на них. Горестно оглядела волосы, в очередной раз кляня свою глупость: наверх их теперь не соберешь, а платье рассчитано на открытую шею. Если стричься, то надо было уж после праздников. В повседневной жизни мне длинные волосы ни к чему, только мешают, а вот для торжественного случая как раз бы сгодились. А впереди еще день рождения и Новый год. Наташка утешила меня и сказала, что будем делать укладку вместе и обойдемся без высоких причесок. Получится не хуже. Потом, понизив голос, сообщила, что сегодня утром Ольга устроила ей настоящий допрос на тему моих отношений с Мишкой.

– С чего это? – опешила я.

– Ну, странная ты. Ревнует она. Он же под любым предлогом к тебе бежит. Вот вчера, например, помнишь?

– Так случайно же встретились?!

– Не будь такой наивной! Какое там случайно. Сама подумай, велик шанс на такую случайность? Чтобы он проходил мимо нашего факультета, как раз когда мы с тобой выходили.

– Наташка, ну скажи мне, дуре, как это возможно? Ты же говорила, что он у Ольги…

– Ночует, правильно. А как только она из комнаты, он ко мне и про тебя спрашивает. Меня уже напрягает эта ваша Санта-Барбара. Хоть бы вы поговорили, что ли?

– Да я объяснила ему! Все по-честному.

– Значит, плохо объяснила. Что ты ему про Данила сказала?

– Как есть, так и сказала, – угрюмо отозвалась я.

– «Как есть», – передразнила меня подруга. – Только дразнишь Мишку. Нет бы прямо объявила: да, люблю, да, живет у меня. И все. Сразу бы отстал. Побесился и смирился.

– Я так не могу, – убито прошептала я.

– Эх, Машка. Ребенок ты еще. Какие тебе мужики? Один рядом на кровати спит, другой круги наворачивает, а она своими испуганными глазищами на обоих смотрит и никому ничего сказать не может.

– Наташка, прекрати. Ты меня в краску вгоняешь. Я что, в любви должна признаваться человеку, который упорно демонстрирует свое равнодушие?

– Да где ты видишь равнодушие? По-моему, он просто тебя боится, больше, чем ты его. Думаешь, мне не рассказали, что он на факультете устроил с твоей группой? Да ты представь только – в одиночку выйти против толпы придурков! Не побояться, что тебя осмеют и оплюют. Более того, так на них наехать, что уже неделю ходят как в воду опущенные. И все ради тебя!

– Да не ради меня, а ради себя! Ему не понравилось, что его имя полощут.

– Тьфу на тебя. Вот упертая! Козерог, блин.

– Так что ты Ольге сказала?

– Так и сказала, что у тебя уже есть парень, а на Мишку тебе плевать с верхней полочки.

– Ну прямо плевать, это ты загнула.

– Машка, тебя стукнуть? Это я ей должна была сказать? Она в тот момент аж тряслась вся.

– Ладно, молчу.

– Вот это правильно. И приедешь сейчас на репетицию, тоже молчи о том, что я тебе рассказала.

Выпив напоследок чаю, я поехала в театральное училище на генеральную репетицию. Наташка ехать отказалась, сказала, что будет учить билеты.

– Ты, я гляжу, времени не теряешь. Постоянно на лекциях что-нибудь да ввернешь. Уж все преподы тебя заметили. Как, оказывается, любовь благотворно действует на людей. Я думала, у тебя сейчас совсем не учеба в голове, а в присутствии Данила тем более.

Мне стало неловко перед подругой. Она думает, что я упорно тружусь не покладая рук. И развеять этот миф нельзя.

– Все наоборот. С него и беру пример. Сам постоянно занимается, и мне на его фоне не хочется выглядеть бездельницей. – Между прочим, чистая правда. Я не переставала удивляться, с каким упорством Дэн часами сидит за книгами. Правда, над чем он там работает, подсмотреть мне ни разу не удалось, сам он ни о чем не говорил, а спросить я стеснялась, уж больно серьезный вид он имел в такие моменты. К стеллажу же с его книгами я подступиться не могла, что-то как будто мешало.

Вспомнилось, как на днях моя душа не выдержала и я в категоричной форме потребовала снять иллюзию с квартиры для проведения уборки. Дэн, сидевший за письменным столом, поднял голову и удивленно поинтересовался, какую такую уборку я собралась делать. Пришлось просветить его в теории накопления пыли, мусора и беспорядка в жилых помещениях. Король потер нос и предложил, если уж мне так неймется, проверить правильность этой теории на практике, при условии наличия магической иллюзии на подобном жилом помещении. Взмах руки – и стены вокруг значительно сузились, явив истинный облик квартиры. Поднявшись со своего места, он широким жестом обвел помещение:

– Если найдешь хоть какую-нибудь грязь, я уберу ее лично. Клянусь.

Святая клятва короля возбудила во мне запоздалые подозрения, что дело тут нечисто, но упрямство не позволило сдаться без боя. Через пять минут активного лазанья под мебелью, проверки поверхностей с помощью белого платка и прочих извращений (я даже на шкафы заглянула, уж на верхотурах пыль всегда в наличии) пришлось признать свое поражение. Вздохнув, повернулась к Дэну:

– Магия, да?

– Она самая. Я могу вернуть иллюзию? – После моего подтверждающего кивка он с облегчением, как мне показалось, выполнил обратное превращение.

Этот случай позволил заметить два момента: первый – к секретеру Дэн меня не подпустил. Просто встал перед ним, вроде как невзначай, и, улыбаясь, наблюдал за моей возней. Если бы я была не в курсе, что там у него лежит, на полочке, ничего бы даже не заподозрила – столь естественна была его поза. И второй. Книги, которые стопкой лежали на журнальном столике (видимо, из него в иллюзии получался письменный стол), имели вполне себе современный вид, хотя пять минут назад это были старинные тяжелые фолианты. Близко к ним я также не смогла подойти. Но могла бы поклясться, что на листе, исписанном Дэном, был нарисован самолет. В разрезе. Из чего я сделала неутешительный вывод, что мой король имеет от меня тайны.

Оказавшись вновь в дворцовом интерьере, я не удержалась:

– Тебе, наверное, и горничные не нужны? Или ты не рискуешь светить такими заклинаниями у себя дома?

– Тут и светить ничего не надо. Подобное заклинание было наложено на дворец задолго до меня. А горничные все равно есть. Кроме уборки у них и других обязанностей полно. Менять цветы, свечи, белье – в общем, поддерживать общий порядок.

– Красивые?

– Кто?

– Горничные, кто ж еще. Интересно, по какому принципу нанимают прислугу во дворец?

– Отчего тебя вдруг так заинтересовал этот вопрос?

– Да как тебе сказать… – Действительно, как ему сказать, почему это меня интересует внешность его служанок. Придется обратить все в шутку. – Не представляю себе жизни с прислугой. Сидишь вот так, работаешь, и тут вваливается какая-нибудь девица с ведром и начинает шваброй махать у тебя под ногами. Или приляжешь отдохнуть, а тебя сгоняют с кровати, потому что им, видите ли, приспичило белье менять.

Дэн беззвучно затрясся от смеха, закрыв глаза рукой:

– Маша, откуда такие буйные фантазии?

– Не знаю, – пожала я плечами. – У нас с уборщицами при исполнении никто не связывается, они даже директоров гоняют, со словами «ходют тут всякие, а потом мой за ними».

– В этом я с тобой согласен. Не терплю посторонних в своих покоях. Любая уборка у меня производится только в мое отсутствие. И все довольны: я не стесняю их, они – меня. Так что ответа на твой вопрос дать не могу, увы.

– Совсем горничных не видишь? Ну-ну!

– Что еще за «ну-ну»? Тебе Нэль что-то наговорил?

– При чем тут Нэль? – Так-так, очень интересно.

– Ни при чем. Закрыли тему.

И такие разговоры происходили постоянно. Меня несло в какую-то неправильную сторону, и сейчас я сама не могла понять почему. Как будто считала себя вправе задавать личные вопросы и требовать на них ответа. А еще я злилась на Мишку, словно он в чем-то виноват передо мной или должен мне. Просто помешательство, ничем не объяснимое. И Наташка на меня сегодня так странно смотрела…

В холле училища меня встретил Мишка:

– Чего опаздываешь, давай быстрее, – и потащил по лестницам и коридорам в какую-то дальнюю аудиторию. Там нас уже ждала Ольга, которая первым делом спросила, где Наташка, почему не со мной. Услышав, что она дома, учит билеты, нахмурилась и почти бегом куда-то умчалась, кинув на ходу:

– Сейчас приду, – и впрямь вернулась через минуту, приведя какого-то худосочного студента. – Вот, это Ростик, он вам музыку будет включать, и ему ключи потом отдадите. А я ушла, не успеваю все доделать. – Ольга кинула на Мишку мрачный взгляд и показала кулак: – Смотри у меня, понял?

Я деликатно сделала вид, что ничего не заметила и не услышала.

Тихий Ростик послушно включил нам музыку, мы начали петь, но мне не понравилась Мишкина поза, точнее, как он склоняется ко мне, когда требуется петь в два голоса.

– Стоп! – скомандовала я. Музыка стихла. – Мишка, чего ты весь согнулся? Что за спина? Выпрямись!

– Нормально я стою.

– Нет, не нормально. Я стою прямо, а ты сутулишься. Ростик, скажи, что я права?

– Просто он высокий, а ты небольшого роста. Вот он и наклоняется, чтобы быть поближе к твоему уровню, – рассудил тот. – С высокими парнями так часто бывает. Они себя некомфортно чувствуют, значительно возвышаясь над собеседниками. Вот у меня есть друг…

– Я понял. Не надо тут нам про твоих друзей, – раздраженно перебил его Мишка. – Если я не буду наклоняться, не будет нужного эффекта. Мы песню о чем поем? О любви. «Когда два сердца бьются вместе!» А у нас они где бьются? Про твое умолчим. А мое на уровне твоей макушки. Их рядом не стояло. Ну разве что тебе прислониться к моей груди и послушать. – Он нежно приобнял меня и потянул на себя.

– Мишка, прекрати паясничать! – вывернулась я. – Лучше спину выпрями. Вот так. – Мне пришлось привстать на цыпочки и руками придать ему нужное положение. – Я каблуки купила повыше. Ради тебя, между прочим. Цени!

– Ценю. И вовсе я не паясничаю, Маш. – Мишка оглянулся на Ростика: – Слушай, чего ты с нами будешь тут торчать? Иди занимайся своими делами. Мы ж не маленькие, музыку сами включим, и куда ключ сдать, я знаю.

– Подожди, – встревожилась я. – Ты зачем его отправляешь?

– Иди-иди, – небрежно махнул Мишка Ростику, одновременно шикнув на меня: – Цыть! Пусть идет человек. – И уже тише: – Маш, ну чего ты испугалась? Я тебя не съем. Поговорить хочу. Не при нем же.

Я опасливо отступила: блин, что-то сейчас будет. Мишка пошел к двери:

– Давай закроем. Чтоб не мешали.

– Нетушки. Если репетиция окончена, я пойду домой. Надо пораньше лечь, а то вставать завтра в пять утра. – Схватив шубу в охапку, как единственное прикрытие, направилась на выход, но друг перехватил меня по дороге:

– Стой. Ты куда?

– Миш, это плохая идея. Оля и так косилась на нас. Ей скажут, что мы тут вдвоем оставались. Я не хочу с ней из-за этого ссориться.

– Ну давай пойдем куда-нибудь. В кафешке посидим.

Я лихорадочно раздумывала, как бы так аккуратно отказать ему, чтобы не обидеть. Видя мои колебания, он торопливо добавил:

– Маш, я уезжаю скоро. А мы с тобой даже не пообщались нормально.

Весь облик Мишки выражал такую печаль, что мое сердце дрогнуло:

– Ладно. Но сначала честно репетируем. И не сутулься, ради бога. Совсем забыл, что ли, чему нас учили?

Поскольку аппетиты Ольги с первой репетиции возросли, наше выступление пополнилось несколькими песнями из старого репертуара. Забытые, казалось бы, сценические тонкости легко вспоминались и естественным образом вплетались в памятные ритмы. Одну песню я застолбила для себя. Если представится подходящий момент, спою. И предназначена она будет для конкретного человека. Даже дурак поймет неприкрытый намек этой песни. А откреститься, если что, и спихнуть все на особенности нашей культуры я всегда смогу.

Через час активной репетиции мы сидели в небольшом, уютном кафе неподалеку. Мишка рассказал, что сценарий немного изменился по просьбе невесты. Теперь мы будем выступать не вначале, как планировалось. Первый танец молодых будет вальсом, а мы пойдем в середке. Очень уж хотелось Маринке послушать наш дуэт. Блин, мне перед ней прямо стыдно. Я со своими делами в последнее время даже не звонила ей, все некогда. А ведь перед свадьбой, наверное, куча дел, помочь надо было да просто поболтать, поддержать. Все-таки не чужие.

Я уже решила, что на этот раз пронесло и Мишка удержится в дружеских рамках, но, видно, не судьба. После особо смешной его реплики, когда я хохотала во весь голос, он вдруг накрыл мою руку своей ладонью. Меня как водой окатили. Я попыталась высвободить свою кисть, но он удержал ее.

– Маш, – его тихий голос вызвал мурашки на коже, – я хотел тебя спросить. – Ну все, мне конец. Сейчас он задаст мне вопрос, и я потеряю друга. Захотелось зажмуриться и заткнуть уши. – У тебя с этим Данилом… серьезно?

Я облегченно выдохнула: уф, не тот вопрос. Можно ответить честно:

– У нас никак вообще-то.

– Не надо меня обманывать. Я не ребенок. Скажи как есть.

– Я не обманываю. Это правда. Он меня один раз поцеловал, а потом извинился и сказал, что его занесло и больше такого не повторится. А в остальном мы друзья, и с ним мне гораздо тяжелее, чем с тобой, например.

– Но это не все, да? Он тебе нравится?

С полминуты я молчала, собираясь с духом. Вспомнила слова Наташки, что лучше честно все сказать, чтобы Мишка не питал напрасных надежд, и, обозвав себя тряпкой, выпалила:

– Да. Очень! – Душа ушла в пятки, как будто я сиганула со скалы. Затаив дыхание, я ждала реакции друга.

– Понятно, – протянул он и замолк. – А знаешь, чего Ольга так косилась на нас? – «Не знаю и знать не хочу», – проговорила я про себя скороговоркой. – Я ее твоим именем назвал. Сегодня ночью. – Мишка пытливо вглядывался в мое лицо, цепко держал мой взгляд, не давая опустить глаза. Потом выдохнул и отпустил мою руку. – Когда ты на меня так затравленно смотришь, удавиться хочется. Я навсегда опоздал, да? Сам ведь виноват, дурак. Больше месяца уже тут, все думал, надо с тобой увидеться, и все не до того было – пьянки-гулянки. Столько знакомых, и всех сто лет не видел. А потом с Ольгой в одной компании встретился. Она сразу на мне виснуть начала, в гости приглашала, звонила постоянно, я уж пожалел, что свой телефон ей дал. И тут она звонит и предлагает с тобой спеть. Я когда тебя увидел, сразу и пропал. Все вспомнилось – и наши песни, и как нас женихом и невестой дразнили, и как мы за руку на речку бегали, ведь не стеснялись друг друга никогда. И все в тот вечер так хорошо складывалось. Ты не помнишь? Народ в магазин ушел, за добавкой, и Ольгу я с ними сплавил, а мы с тобой на кухне сидели. Я тебе предложил встречаться, и ты… согласилась. Как мы целовались! Ты… совсем не помнишь? – Я тихо покачала головой. Хотелось сквозь землю провалиться. – Раз пять ведь спросил: точно парня нет? Ты скривишься так зло и головой мотаешь – нет. А потом этот хмырь у подъезда… Сразу в голове все сложилось. Я бы в драку полез, но ведь он спокойный как удав был. Ты меня поцеловала у него на виду, а он даже не дернулся. И в глазах холод и заведомое превосходство. Меня такая досада взяла, что я психанул и к Ольге поехал. Решил, что убиваться не стану. А к пятнице понял, что конкретно попал… Тебе на меня наплевать, да? Ольга так сказала. Что ты молчишь?

– Миш. Мне не плевать. Ты единственный, с кем мне всегда было легко, с кем не надо было задумываться, как себя вести, можно было быть собой. Но… я не могу любить двоих.

– А если бы его не было? У меня был бы шанс? – Мишка напряженно замер, ожидая моего ответа. Воздух вокруг, казалось, сгустился, а сверху еще и придавливал меня. Почему, почему я не могу просто солгать? Почему обязательно надо заниматься самокопаниями, пытаясь отыскать правду? А какова она? Я знаю? Ни фига я не знаю. Мишка мне нравится, он симпатичный, веселый, я знаю его как облупленного. Мне льстит его внимание, и поцелуи не были неприятны. Но перед глазами мелькнет Дэн – и Мишкин образ тускнеет и отодвигается далеко-далеко, на задний план.

– Я… не знаю… наверное… да.

Мишка просиял:

– Спасибо, Маш.

– За что?

– За надежду.

Вот черт! Дура! Я поумнею когда-нибудь или нет?

– А как же Оля?

– Я больше к ней не поеду. Честно. Злился на тебя, вот и… Хочешь, прямо сегодня все ей скажу.

– Ты что? Мне не нужны такие жертвы! Не бросай ее! Ты же все равно уедешь. Время лечит. Может, все само уладится.

– Я ей ничего не обещал. Она знала, на что идет.

– Как ты так можешь?! К тому же ей завтра свадьбу вести, представь, в каком состоянии она будет? Запорет же праздник. Как потом Маринке в глаза всей компанией смотреть будем?

– Ладно. Не буду говорить. Пока.

По дороге до остановки Мишка спросил, поеду ли я летом на каникулы.

– Я так далеко не загадываю. Вообще собиралась. – И подумала, что в последнее время вообще перестала что бы то ни было планировать. Жду завтрашнего дня, а что послезавтра будет, одному Богу известно.

– А я после диплома приеду на лето, потом буду на работу устраиваться. Приезжай. Купаться будем, на пикники ездить. О, я научился вкусные шашлыки жарить.

Из моего горла вырвался невольный смешок. Вспомнилось, как Мишка однажды «пожарил шашлыки», и мы остались в лесу голодные, а вся толпа еще долго поминала его «добрым словом».

Когда подошел автобус, парень склонился для поцелуя. Я дернулась, чтобы отвернуться, но он меня успокоил:

– Я только в щечку. – Мягкое, теплое прикосновение через мгновение сменилось пятнышком стылой влаги. Мишка снял перчатку и вытер мне щеку. – А то замерзнет.

Я влезла в автобус, встала на задней площадке и помахала ему в окно. Он поднял руку в прощальном жесте и так стоял, пока автобус не завернул за угол. Было грустно и паршиво на душе.

Дэн встретил меня с укором:

– Опять на автобусе?

– Да. – Я молча разделась и прошла с пакетом на кухню. Достала бутылку пива и вяленую рыбку и начала шарить по шкафчикам в поисках открывашки.

– Это еще что? – раздался недовольный голос короля.

– Пиво. Будешь? – Не дожидаясь ответа, я взяла бутылку и, примерившись, одним точным движением сбила крышку о край каминной полки. Надо же, получилось, не зря учили, стало быть.

– Не стоит это употреблять, – неприязненно покосился он на мои приготовления. Я тем временем достала из королевской посуды высокие стаканы. Сгодятся.

– Дэн, мне плохо. Не хочешь, не пей, но, ради бога, не мешай мне.

– Что-то случилось? – внимательно посмотрел он на меня.

– Так тебе наливать?

– Может, все же я?

– Давай, – передала я ему бутылку «Балтики». Мне что, жалко?

– Вообще-то я хотел предложить тебе горячего вина… – Дэн осторожно разливал пенящееся пиво, а я принялась терзать рыбешку. – И нормальный ужин.

– Не хочу. Можно я просто посижу погрызу эту сорожку? – Король отхлебнул пива и мужественно проглотил его. – Знаю, что гадкое. А ты раньше пиво пил?

– Пил. Причем разное. И отменного качества, и вроде этого. Так что случилось? Ты пришла довольно поздно, а хотела пораньше лечь спать.

– Да ничего не случилось. На репетиции была, – воспоминания о моем времяпрепровождении тяготили.

– Ты совсем не умеешь обманывать. Когда хочешь убедительно солгать, нужно смотреть собеседнику в глаза.

– Может, научишь?

– Не стоит. Лицемерия мне и в своем мире хватает. Подожди, не пей, – остановил он мою руку.

Я покосилась на его ладонь, лежащую поверх моей. Полтора часа назад меня похожим жестом касался Мишка, и мне это было неприятно. А сейчас? Приятно? Я отпугнула синицу, сидевшую у меня в руке, а вот он, журавль. Прекрасная птица, высоко в небе. Очень высоко. Не ошиблась ли я с выбором?

Дэн убрал свою ладонь, поводил ею над стаканами и бутылкой:

– Если уж пить пиво, так нормальное. Я не пивовар, но процесс представляю. – Он взял свой стакан и посмотрел его на просвет. – А вот это лишнее. Из чего ж оно сделано-то? – На дне стакана появился белый осадок. Лицо короля перекосила брезгливая гримаса. – М-да.

Через пару минут магия все же победила передовые технологии пивоварения. Результат мне понравился. Напиток стал гуще и насыщеннее на порядок. Мы прихлебывали из своих стаканов и молчали. Я упорно жевала костлявую рыбу, Дэн за мной наблюдал.

– Маша, у тебя вновь утечка Силы. Ты переживаешь. Что произошло? Тебя обидели?

Мне захотелось расплакаться, как маленькой девочке.

– Я потеряла друга.

– Погиб?

– Нет.

– Вы поссорились?

– Хуже. Он, кажется, признался мне в любви.

– О! – Лицо короля дрогнуло. – И кто это?

– Мишка.

– Мишка, – вслед за мной повторил Дэн. Одним словом выразил все эмоции: презрение, понимание, издевку. – Все понятно.

– Что тебе понятно? – обозлилась я. – Мы дружим со школы, а знакомы еще с тех пор, когда я ходила в детский сад. Мы вместе пели. У меня воспоминаний о нем вагон и маленькая тележка! И никогда я не думала, что все так закончится. Обидно и горько.

– Ты его отвергла? Зачем, если он тебе так дорог?

– Он мне дорог, но сердцу не прикажешь. А врать, как ты уже заметил, я не умею! – Я с досадой сгребла со стола недоеденные остатки рыбы и швырнула их в горящий камин. – Пойду спать.

– Маша, тебе надо успокоиться. Во-первых, ты теряешь Силу. Во-вторых, завтра праздник, – голосом профессионального психолога проговорил король.

– Я не умею успокаиваться волевым усилием. К королевской семье не принадлежу.

– Ну что ты ершишься? Я же хочу помочь. Тебе плохо, и я это чувствую. – Дэн подошел сзади и неожиданно заключил меня в кольцо рук. Простым и таким естественным движением. Я замерла на месте, боясь спугнуть наваждение. – Просто не думай о случившемся. Переключи мысли на что-то более приятное. Подумай о завтрашнем празднике. Ты его так ждала. Если твой друг достаточно умен, напролом идти не станет. Предпочтет сохранить то, что у вас есть. Это ведь немало. И гораздо лучше, чем ничего. Ложись спать, а завтра тебе полегчает. Вот увидишь. Утро вечера мудренее – так у вас говорят? Правильно замечено.

– Дэн, я не знаю, что и сказать. – От ласки и нежности в душе, казалось, распустился цветок. Такой голубенький мохнатый подснежник – проклюнулся сквозь ледяную корочку.

– Ничего не надо говорить. – Король осторожно отпустил меня и отступил вбок. – Полегчало немного? Иди спи. – На прощание он коснулся моих волос надо лбом и кивнул: – Иди.

На пороге комнаты меня догнал его голос:

– А кудри у тебя все же завиваются.

Я обернулась. Дэн смотрел мне вслед со счастливой улыбкой. Глупо улыбаясь в ответ, я легла и уснула спокойным сном без сновидений.

 

Глава 3

Свадьба

Дзы-ы-ынь!!! Сонный мозг не успел еще проснуться, а рука на автомате принялась шарить вокруг в поисках маленькой кнопочки. Рядом что-то свистнуло, и на кровати произошло стремительное движение. Я подскочила, испуганно озираясь в темноте. Рядом громко выражался Дэн. Вспыхнуло пламя свечи, в свете которой я разглядела короля, сжимающего в руках меч. Направлен он, кстати, в мою сторону.

– Дэн, ты что?

– Что это за звук? – тяжело дыша и широко раскрыв глаза, спросил он. Вид встревоженный и испуганный.

– Будильник, сейчас выключу. – Я потянулась вниз с кровати, сжала в руке мой из дома привезенный будильник – старинный, советский, звенящий ого-го как. Не чета китайским пиликалкам. Продемонстрировала его ошарашенному парню, нажала на кнопку. Воцарилась тишина, в которой громко прозвучало ругательство. Смысл его был ясен без перевода, а уж в адресате сомневаться не приходилось.

– Ваши технические решения сведут с ума любого. – Дэн откинулся на подушку, шумно выдыхая и не выпуская меча из рук. – Мне приснилось, что трубит рог. Общая тревога. Вокруг паника, а из-за горизонта надвигаются полчища дроу.

– Извини, я привыкла к его звонку. Но предупреждала же еще вчера утром, что поставлю будильник, чтобы не проспать.

– Стоило продемонстрировать мне это чудовище в действии. После такой побудки точно не уснешь.

Я криво улыбнулась, сползла с постели и потащилась в ванную – умываться. Иначе глаза не продеру.

После душа Дэн заставил меня проглотить пару бутербродов с холодным говяжьим языком, хотя аппетит отсутствовал напрочь (какой, на фиг, аппетит в начале шестого, да еще в предвкушении праздника?), и настоял на вызове такси по причине раннего времени (транспорт выходил на маршруты не раньше шести). Краситься я не стала, все равно сейчас с девчонками будем собираться по полной программе, придется смывать. А общение в ненакрашенном виде с одним таксистом как-нибудь переживу.

– До встречи во Дворце бракосочетаний, – попрощался Дэн.

– До встречи. Цветы купишь, ага? Я весь день у невесты на виду, отлучаться некогда будет. А таскать их с самого утра – замерзнут.

– А как у вас вообще цветы зимой дарят? Думаешь, у невесты они не замерзнут?

– Ой, не знаю. Я… мне… как-то не доводилось.

– Тебе раньше не дарили цветов?

– Нет. – Мне отчего-то стало стыдно.

– А что ты вдруг засмущалась? – удивился он. – Стыдиться должны мужчины, которые были рядом с тобой эти годы. Не расстраивайся, я уверен, у тебя все впереди. – Дэн ободряюще улыбнулся. А потом добавил: – Знаешь, я буду рад сопровождать тебя на этот праздник.

Транспорта на дорогах почти не было, так что я на такси приехала даже раньше, чем рассчитывала. На мой звонок в дверь долго никто не открывал. «Это они еще дрыхнут?» – возмущенно подумала я. Наконец послышались шаги:

– Кто? – раздался сонный Ольгин голос.

– Олька, это я. Открывай. – Наконец меня впустили. – Ничего себе, вы спите?

– Я сплю, – ответила всклокоченная подруга. – Легла поздно. Мне же на выкуп не надо. Наташка в ванной полощется.

Я хотела спросить, нет ли здесь Мишки случайно, не хотелось бы сейчас с ним встретиться, но решила, что мой интерес может быть истолкован превратно.

– Ты пока располагайся, а я сейчас встану, минут через десять. – Ольга удалялась, сверкая голыми ногами. Надета на ней была футболка, едва прикрывающая зад. – Натаха, вылезай, Машка приехала, – стукнула она по пути в дверь ванной.

– Вот счастливая, – пробормотала я. – И никто ей морали не читает о неприличности подобного вида.

– Что ты говоришь? – обернулась она.

– Везет тебе, говорю, можешь ходить по дому в чем хочешь.

– А ты не можешь?

– Нет.

– Ничего себе. Твой, что ли, не разрешает? – позевывая, поинтересовалась подруга. Я чуть не ляпнула, что никакой он не мой, но вовремя опомнилась. Скажешь – опять возникнут подозрения насчет Мишки. Конфликтовать нам сейчас никак нельзя. Потому только буркнула нейтральное «угу». – Строгих правил, значит. Кто ж его такого воспитал?

– Мама с папой, – отозвалась я и продолжила про себя список: «А также мамки, няньки, гувернеры, воспитатели, наставники и кто там еще полагается принцу по статусу».

Через три часа Наташка удовлетворенно оглядывала меня с головы до ног. Я уже надела свое голубое платье с тонкими бретелями, перекрещенными на спине, белые замшевые туфли на высоких шпильках, серьги и колье на шею. Наташка, высунув кончик языка, долго наносила макияж, а потом тщательно завивала и укладывала мне волосы. Ей надо было в парикмахеры пойти, так здорово она обращается с волосами. Я ей только подкрутила волосы сзади, где у нее не доставали руки. А вот накрасила ее не хуже. В итоге обе мы остались довольны друг другом. Только на мои ногти она цокнула языком: мол, могла бы хоть к празднику отрастить. А я виновата, что не могу с длинными ходить? Они мне мешают. И так последнюю неделю не подстригала. Поэтому по совету подруги вместо лака только отполировала их слегка и нанесла прозрачный блеск.

– Ой, Машка, ну какая хорошенькая! Как фарфоровая куколка.

– Тоже мне комплимент. С куклой сравнила, – надула я губы с напускным недовольством. В кои-то веки сама себе в зеркале понравилась.

– Не кукла, а куколка. Чуешь разницу? Кукла – это нарочито искусственная. А куколка – аккуратная, нежная и хрупкая. Ну если Данил к твоим ногам не упадет, прямо и не знаю. У меня возникнут нехорошие подозрения о его сексуальной ориентации.

– Дурочка. Ты это ему не скажи. Я один раз ляпнула, чуть на месте не прибил.

– Так, пора сматываться, скоро Мишка придет, он обещал Ольге помочь утащить все необходимое и подарок наш. А встретишься сейчас с ним, станет таращиться как пить дать. Сама понимаешь, чем кончится.

Ольга еле встала час назад, сообщив нам, что это первый и последний раз, когда она взялась бесплатно проводить свадьбу. Когда мы уходили, подруга оценивающе оглядела нас, задержав взгляд на мне, и велела передать невесте, чтоб та не дрейфила и не вздумала разреветься в ЗАГСе. От такого пожелания я слегка опешила. Обычно невесте в день свадьбы желают чего? Счастья. Крепкой любви. Ну чтобы не волновалась. Но чтобы не ревела?! Что-то не припоминаю, чтобы наша Маринка страдала особой чувствительностью. Пожав плечами, мы вышли.

В квартире невесты происходило броуновское движение. Сама она закрылась в комнате с парикмахером, и туда пока никого не пускали. На выкуп подтянулись Маринкины одногруппницы и еще пара наших одноклассниц, которых я со школы не видела. Мы не особо раньше дружили, но сейчас школьные дела давно остались в прошлом, а потому все кинулись обниматься, рассматривать друг друга и расспрашивать о делах. На ехидный вопрос, шарахаюсь ли я, как прежде, от парней, Наташка громко фыркнула и сказала, что каждой бы такого парня, как у меня. Я пихнула ее в бок:

– Ори громче! Маринкина мать услышит, потом моей расскажет. – Родители невесты курсировали по квартире, суетясь и переругиваясь.

– Ну да, ну да. А ты его весь день будешь своей широкой спиной закрывать, чтобы никто не увидел, не дай бог?

Явление торжественно и как-то неестественно улыбающейся невесты вызвало бурную реакцию. Девчонки кинулись к ней с охами и ахами, так что даже рассмотреть толком не дали. А платье у нее и впрямь шикарное. Сразу видно, что не магазинское. Я махнула издалека и отошла к окну.

– Эй, а это не жених едет? – Во двор заруливала вереница украшенных машин. По комнате прокатился дружный вздох, и толпа кинулась сначала к окну: всем непременно нужно было самолично убедиться, что я не ошиблась, а потом одеваться, и на выход – держать оборону у подъезда. Как сказала свидетельница, этот жених может и без выкупа пройти – нахальства хватит. А ключики от подъезда у него есть.

Я вызвалась остаться посидеть с невестой. Ей, поди, скучно будет одной, да и у меня к ней дело. Другого случая поговорить не представится. Полюбовавшись сверху на выгружающегося жениха и сопровождающих его парней с какими-то предметами в руках (не иначе подъезд будут брать штурмом), слегка пожалела, что пропущу это незабываемое зрелище, но отмахнулась от таких крамольных мыслей. Выкуп потом и на видео можно будет посмотреть.

Невеста не выглядела счастливой. Вместо того чтобы нетерпеливо ожидать своего жениха, она безучастно сидела, даже не поинтересовавшись происходящими внизу событиями.

– Марин, ты чего загрустила? – присела я рядом. – Сейчас девчонки их с полчаса помурыжат, и придет твой Андрей.

– Машка, я не хочу замуж.

Вот тебе и здрасте. Кажется, сейчас заплачет.

– Э, э! Ты мне это брось! – строго поглядела я на нее. – Макияж весь потечет. Да что с тобой? Не, я понимаю, конечно, ты волнуешься и прочее… – Тоскливый взгляд подруги окончательно сбил меня с толку. – Нет, кажется, не понимаю. Ты же его любишь! – Я вспомнила, как Маринка со светящимися глазами рассказывала, какого парня встретила. Какой он классный, машина, квартира, как ухаживает за ней! Какая неземная у них любовь! Как бегала на свидания, все больше времени проводя с ним. Как окончательно перебралась к нему жить, и даже со стороны родителей возражений не последовало: кандидат в зятья показался им подходящим. И вот тебе на! Не хочу замуж.

– «Любишь». А если нет?

– Не поняла. Ты сомневаешься? Зачем же тогда соглашалась? Поздновато отказываться в день свадьбы.

– Машка, ты совсем слепая, что ли? Посмотри на меня внимательно.

– Посмотрела. И что? Прекрасна, как лепесток розы.

Подруга и правда выглядела шикарно. Красивая укладка, каждый локон на своем месте, фата спускается с темно-русых волос, оттеняя их своей белизной. Личико просто сияет чистотой и нежностью. Платье чуть лилового оттенка, явно ручной работы, расшитое невероятно красивым узором. Просто загляденье.

– Да ты не на лицо смотри. Ниже. – Я окинула подругу внимательным взглядом и замерла:

– Маринка. Так ты что?.. – У меня был шок. Не может быть!

– Вот именно – ты что. Залетела. А ты думала, на кой мы свадьбу посреди зимы играем? Летом хотели, после того как я колледж закончу.

Снизу донеслись крики.

– Марина, я тебя люблю! – кричал жених, потом скандировала толпа.

– Надо в окно выглянуть, по сценарию, – скривилась невеста, помахала ручкой и отвернулась. – Счастливые вы, девки, еще учиться и учиться, а я, как дура, дома с ребенком сидеть буду. Даже не знаю, успею ли выпускные экзамены сдать. Мать говорит, могу еще до лета родить. Ты прикинь, колледж, и все. Никакого высшего. А я на тот год хотела в универ поступать. И ходить сейчас на учебу с пузом.

– Маришка, ты будешь мамой, – прошептала я, смотря на подругу новыми глазами. Не могу представить ее беременную, а потом с ребенком. Наша Маринка станет мамой! – Это же, наверное, здорово.

– Здорово? Еще бы меня кто-нибудь спросил, хочу ли я. Носятся как с писаной торбой. Всей родней с обеих сторон. Я, дурочка, вначале к матери бросилась: мамочка, родненькая, спаси. А она меня отругала: мол, даже не думай об абортах, да еще сама же Андрею и рассказала. Такой жених! Серьезный, состоятельный, как за каменной стеной будешь.

– Но ведь ты же любила его!

– Любила. Только одно дело – по ночным клубам встречаться, а другое – с дитем нянчиться, когда все друзья-подружки – студенты. У них жизнь продолжается, а у меня кончилась.

– Маринка, что ты говоришь? Не конец, а начало новой жизни. Потом на заочном выучишься. Это у тебя нервное. Про беременных такое говорят, что перепады настроения бывают.

– Мне об этом уже все уши прожужжали: мол, не дури, девка. Сама своего счастья не понимаешь, потом оценишь. А я не хочу! Мне восемнадцать, я жить хочу. Вот сейчас все гулять будут по полной программе, а мне и выпить нельзя. Андрей сказал, даже шампанского не разрешит.

– Маришка, Мариночка, ну не плачь. Сейчас народ придет, а ты в слезах. – Я обняла подругу, соображая, как же ее успокоить. Ну разве можно выходить замуж с таким настроением? – Послушай-ка меня, возьми платочек, аккуратненько промокни глазки, а я тебе что-то скажу. – Я усадила ее и внимательно взглянула в глаза. – Вот ты подумай, неужели совсем его разлюбила? Так не бывает.

– Да как тебе сказать. У нас все хорошо было, пока я не залетела. А теперь вообще о нем думать не могу. Все мысли о моей несчастной судьбе.

– Вот и ладушки. Все же любишь. Просто не готова оказалась к такому повороту дел. Значит, все уладится. И я тебе в этом помогу. Вернее, не я, а друг мой. Он придет сегодня на свадьбу.

Подруга подняла на меня заинтересованный взгляд:

– Ольга делала какие-то туманные намеки, что кто-то у тебя появился. Так это правда? Когда ж ты успела? Вроде виделись недели три назад, ничего не говорила. А тут типа и живете уже вместе.

Я чертыхнулась про себя. Все же слухи расползаются с удивительной скоростью.

– Ну не одна же ты такая шустрая. Не совсем так, да это и неважно. Мы сейчас о тебе говорим. Вот послушай, только не смейся, это очень серьезно. Он иностранец и хотел бы вас по-своему поздравить. У них по традиции молодых благословить нужно, чтобы было в доме счастье. И он умеет это делать. Маришка, это точно твой случай. Тебе нужно вернуть твою любовь, и вы с Андреем будете замечательной парой.

– Благословить? Э-э, он священник, что ли? Старый?

– Ничего не старый, молодой он. Да сама увидишь, он в ЗАГС приедет, интересно ему на церемонию посмотреть. А насчет священника не совсем так, трудно тебе объяснить. Просто не отказывайся, ладно? Он при всех не хочет этого делать, понимает, что культура другая и людям непривычно. Но сказал, что это очень красиво и здорово. Ты, главное, Андрея в нужный момент убеди. Ты-то трезвая будешь, а он навеселе, еще заартачится.

– А что он делать будет?

– Не знаю, самой любопытно. Но думаю, ничего страшного и ужасного. Может, по какому амулетику подарит. Главное – верь, что все будет у вас хорошо. Сегодня твоя свадьба! Об этом же все девчонки мечтают! Улыбайся, и чтобы больше такого похоронного настроения не было. Вон уже жених под дверью. – Из подъезда действительно слышался шум, раскаты хохота и голоса. Что-то там взрывалось, кажется, лопались шарики, взвизгивали девчонки – в общем, веселье было в полном разгаре. – Ну веришь мне? Я тебя убедила? Хоть в такой день поверь в чудо, и оно обязательно случится. Данил, он знаешь какой молодец! Своих слов никогда-никогда на ветер не бросает. И раз сказал, что его благословение вам пойдет впрок, значит, так и будет.

Маринка наконец слабо улыбнулась:

– Ты уже заинтриговала меня. Что же там за Данил у тебя? Кстати, а почему Данил, раз иностранец?

– Да это я его имя адаптировала к русскому языку.

– Ой, а чего мы сидим? Мне же спрятаться надо! Сейчас Андрюха зайдет! – В комнату вихрем ворвалась свидетельница, шикнула на Маринку, чтобы та пряталась за штору, а меня посадила на стул перед этой самой шторой:

– Садись, сейчас мы тебя под невесту замаскируем.

– А? Как это?

Она уже вытащила из шкафа какой-то плотный тюль, накинула его на меня.

– Сиди тихо, молчи, а то по голосу сразу опознает, он должен сначала с тебя тюль снять, а потом уж невесту найти.

– Так платье же другое!

– А он знает, какое у нее платье? Кто ж ему показывал?

Комната внезапно наполнилась шумом голосов. Я чуть не задохнулась под этой тряпкой, пока над женихом все издевались. Наконец свидетельница прекратила его терзать, и Андрей отправился по мою душу. Со словами:

– Мариночка, я тебя люблю, – он откинул мне с лица тюль, при этом явно намереваясь поцеловать, недолго думая. Облом. Я полюбовалась на изумленно-растерянное лицо жениха, удостоившегося ехидного замечания свидетельницы:

– Ай-яй-яй! Какой скорый! Да с чужой девицей-красавицей! Невеста-то, поди, сбежала.

На жениха уже было жалко смотреть. Он со стоном закатил глаза, произнес себе под нос (но я-то услышала):

– Да когда же этот цирк кончится, – и затравленно огляделся в поисках невесты. Я скосила глаза: мол, там она, за мной. Благодарно улыбнувшись, Андрей подскочил к шторе и сгреб в охапку Маринку, которая стояла, зажимая себе рот руками, чтобы не засмеяться. Ну слава богу, улыбается.

На этом первая часть действа закончилась, открыли шампанское, а Маринке налили газировки. Все шумели, кто-то попытался вручить подарок, но был остановлен свидетельницей, которая сообщила, что все подарки только после ЗАГСа. Пора было выезжать, жених неожиданно всполошился, что забыл кольца, свидетель успокоил, что кольца у него, как договаривались. Наконец все собрались, невесту бережно упаковали и одели, вручили ей свадебный букетик, и процессия двинулась. Я еще успела подать Маринке знак: мол, держись, – все расселись по машинам и двинулись на регистрацию. Я сама волновалась: сейчас приедет Дэн, как-то он на меня посмотрит? Даже в зеркало заглянуть не успела.

– Наташка, у меня ничего нигде не размазалось?

– Машка, ты как невеста трясешься, – хихикнула она. – Будто едешь навстречу судьбе.

Я и впрямь себя чувствовала, как будто от предстоящей встречи зависит вся моя жизнь. Дрожали руки и коленки.

Во Дворце бракосочетаний невесту проводили в специальную комнатку, чтобы привести в порядок себя и свои мысли. До регистрации еще оставалось время. Я вместе с девчонками сходила разделась, внимательно оглядела себя в зеркало, поправила прическу. И опять меня взяли сомнения: не зря ли я надеюсь на сегодняшний день?

Мы прохаживались по холлу, гости прибывали, спрашивали, где наши молодые, мы отвечали, что настраиваются перед ответственным шагом. Мне перепало несколько комплиментов, в том числе и от старшего поколения, но я их, откровенно говоря, пропустила мимо ушей, лишь рассеянно поблагодарив. Вокруг перешучивались, а я нервничала все больше: ну почему Дэна еще нет? Он никогда не опаздывает. Тут кто-то из девчонок хихикнул:

– Смотрите, чей-то жених потерялся. Невесту найти не может.

Народ начал оглядываться, высматривая, куда показывает говорившая. Я тоже обернулась и застыла на месте. Мастерски лавируя и посматривая по сторонам, между людьми двигался мужчина в ослепительно-белом костюме с великолепным букетом в руках. Был он настолько элегантен и красив, что в первый момент я его просто не узнала. Вокруг раздался дружный вздох и восхищенные комментарии, общий смысл которых сводился к трем словам: «Девки, лови жениха!»

В следующий момент наши глаза встретились, он широко улыбнулся и направился в мою сторону. Сердце зачастило, и я поняла, что фраза «земля ушла из-под ног» имеет полное право на существование. Что говорили рядом, я уже не слышала. Кажется, все еще раз дружно выдохнули, когда Дэн подошел ко мне. Мы стояли друг против друга, и мира вокруг не существовало. Все застыло в этом ослепительном миге.

– Машка, закрой рот, – прошептала мне на ухо Наташка. Я подчинилась на автомате и почувствовала, что по лицу расползается ненормально счастливая улыбка. – И ты тоже, Данил, – продолжила подруга. Наваждение схлынуло, и я наконец смогла двигаться. Дэн легко тряхнул головой, окинул взглядом девчонок вокруг меня, изобразил любезную улыбку:

– День добрый, дамы. Вы просто великолепны. Наташа. – Фирменный поцелуй руки. – Машенька. – От прикосновения его губ вверх по руке прошла теплая волна. Лица присутствующих вытянулись в немом изумлении. Наташка смотрела на свою руку, будто на нее села экзотическая бабочка. Даанэль выпрямился и второй рукой сделал жест, вроде как протянуть цветы, но тут же опомнился: – Извини, это невесте. Но для тебя тоже кое-что есть. Девушки, разрешите украсть вашу подругу. Ненадолго.

Мы выбрались из толпы и примостились у окна. Дэн положил цветы на подоконник и взял меня за обе руки, рассматривая восторженными глазами:

– Должен сказать, ты превзошла все мои ожидания. Прелестна. Восхитительна! – Я смущенно потупилась. – А с таким румянцем еще краше.

– Дэн!

– Это чистая правда. Говорю от всей души.

– Ты тоже здорово выглядишь. Признаю, твой костюм стоит своих денег!

Сейчас, стоя в шаге от Дэна, я вспомнила его слова о том, что вещь, сшитая на заказ, совсем не то что купленная. Да-а! Абсолютно, полностью согласна! Костюм ладно и в меру облегал фигуру. Ничего нигде не торчало, спина и лацканы не оттопыривались, как это часто бывает с пиджаками. Белая, в тонкую полоску ткань переливалась при движении, рисунок жилета и галстука был другим, серо-стального цвета, но замечательно гармонировал с основным фоном. На манжетах рубашки, кажется, запонки. И даже туфли белые. Черные глаза и волосы на этом фоне особо выразительны. Все вместе нереально, потрясающе ему идет, создавая сказочно прекрасный образ.

– Тебе бы белого коня – и готов принц из сказки.

– Вот спасибо! Понизила меня в должности? – рассмеялся он.

– Ой, в самом деле, что это я? – невольно засмеялась я в ответ.

– Этот этап уже пройден. Каюсь, был у меня белый конь, давно. Теперь вороной, с серебряной гривой и хвостом. Королевской породы. Будем в Даан’Элии, покажу. А сейчас тебе маленькое утешение за прожитые без цветов годы. Большой букет мешался бы в руках, а этот в самый раз: – Жестом фокусника он достал из внутреннего кармана с правой стороны крохотный букетик – бутоньерку, вызвав у меня восхищенный вздох, еще раз окинул внимательным взглядом мою фигуру, будто примеряясь, куда лучше приладить украшение. – Вот сюда отлично подойдет. – Дэн ловко пришпилил цветы булавкой, блеснувшей жемчужной головкой, лишь легко коснувшись моей груди кончиками пальцев. Но и от этого касания во все стороны по коже побежали мурашки. Потом он уставился на мою шею, да так скептически, что я занервничала:

– Что не так?

– Послушай, – наклонился он ко мне, – ты не против, если я сменю тебе украшения? Магически. Просится что-то более благородное.

– Как? Прямо здесь? – тревожно оглянулась я. На нас смотрели.

– Я потихоньку, никто не заметит. – Дэн поставил меня так, чтобы с одной стороны была штора, а с другой встал сам, заслоняя от глаз людей, повел ладонью над моим колье, и вместо уже нагревшегося металла я почувствовала холодное прикосновение чего-то перекатывающегося.

– Это что?

– Жемчуг. Тебе в самый раз. Давай и серьги тоже, – легкое касание волос, мочки уха. – Вот теперь образ полный. Можно портрет писать. Первая весна. Улыбнись еще раз, – попросил он и улыбнулся сам: – Замечательно! Ты как будто даже подросла. Подожди. Да не как будто, а точно.

– Дэн, – засмеялась я и приподняла край подола, продемонстрировав каблуки.

– Ну и ну! Хотя… должен признать, с эстетической точки зрения очень красиво. А ноги не устанут? В твоем повседневном гардеробе нет таких каблуков.

– Придется терпеть. Мне с Мишкой выступать. Ты ж его видел! На две головы меня выше. Такая разница в росте выглядит смешно.

– Так это ради него?

Ответить, что это чтобы не позориться, я не успела.

– Ребятки, жаль вас прерывать, но пора идти, иначе пропустите то, ради чего сюда приехали, – подошла Наташка. Гости уже находились в зале регистрации, выстраиваясь по команде распорядительницы на две стороны – жениха и невесты. – А то, может, и вас зарегистрировать, не отходя от кассы? Я думаю, такую красивую пару возьмут без очереди. – Мы синхронно отвели взгляды. – М-да, – философски протянула подруга, поглядев на нас. – И куда весь энтузиазм девается, едва речь заходит о браке?

– Ваши слова, Наташа, бестактны и абсолютно неуместны. – Голос Дэна был спокоен, но лицо помертвело, и сразу стало ясно, что продолжать эту тему не стоит. Я кинула на Наташку убийственный взгляд: нашла о чем пошутить.

– Дэн, не сердись. Это у нас популярная шутка. И Наташа сейчас извинится.

– Не нужно извинений. Сказанная глупость не имеет ни малейшего значения для принятия решения о моем браке. Ты же это понимаешь? Идем, а то и в самом деле пропустим церемонию.

Дэн предложил мне руку, взглядом показав, чтобы я положила ладонь поверх его. Отрицательно качнув головой, я просто сжала его кисть, и мы вошли, держась за руки. Народ в зале дружно уставился в нашу сторону. Ой, сколько глаз! И половина из нашего города. Кажется, нас приняли за молодых, потому что сбоку подскочила какая-то тетка и прошептала, что еще рано, что идем мы неправильно – почему жених держит цветы и где свидетель? Сзади прыснула Наташка:

– А я вам говорила!

Разъяснив недоразумение, раздраженная тетка быстренько пристроила нас со стороны невесты, и через пару минут заиграл свадебный марш.

– У вас всегда такой бардак на свадьбах? – тихо поинтересовался Дэн.

– Не думаю. Просто ты перестарался с одеждой.

– Как это можно перестараться с одеждой?

– Вообще-то взгляды должен притягивать жених, а ты оглядись, все же на тебя пялятся. Я себя как на горячих углях чувствую. Куча знакомых.

– А ты внимания не обращай. Смотрят – и на здоровье.

– Тебе хорошо, ты привык быть в центре внимания, а меня это нервирует.

В зал вошли молодые, и взгляды от нашей пары наконец переместились, куда им положено – на жениха с невестой. Я вздохнула было с облегчением, но вспомнила о проблемах Маринки.

– Ой, Дэн, чуть не забыла, – быстро зашептала я, пока не затихли фанфары. – Я с невестой утром разговаривала. Предупредила ее по возможности, что ты их благословить хочешь. Желательно это сделать как можно быстрее. У нее настроение кошмарное, говорит: не хочу замуж.

– Да, по ней видно. А как же восхваленные тобой браки по любви? – приподняв брови, поинтересовался он.

– Дэн, у нее… это… проблема.

– Вижу я эту «проблему».

– Она тебя… не смущает?

– Ну если это даже тебя не смущает, чем я хуже? При ваших свободных нравах вполне закономерно. Ладно, понял, постараюсь выбрать момент.

К концу регистрации мать и бабушка невесты, да и жениха тоже, всхлипывали. Блин, придумали тоже, сейчас же Маринка сама не выдержит и разревется.

Когда мы подошли поздравить молодых, Дэн пожал руку жениху, вручил цветы невесте, а когда целовал ей руку, то подозрительно надолго задержал ее в своей ладони, пристально что-то рассматривая.

– Кхм! – одновременно кашлянули мы с женихом.

Дэн улыбнулся:

– Простите. Красивые у вас кольца. Тонкая работа. – Кольцо у Маринки было не обычное, гладкое, а из двух разных металлов и с какими-то камушками. Когда я обнимала невесту, она вцепилась в меня и горячо зашептала:

– Вот это да, Машка! Я в ауте! Где ж ты такого парня взяла? Махнем не глядя?

– Совсем сдурела?! Где взяла, там больше нет! Что за мысли? Ты невеста или кто? Быстро мужа под руку взяла и улыбнулась. И про то, что я утром говорила, не забудь. Он ждет, когда с вами поговорить можно будет.

– Да уж, теперь сама буду ждать. От такого не то что благословение, что хочешь примешь – хоть крещение, хоть шаманские пляски под тамтамы.

Тем временем у Дэна с женихом происходил свой разговор:

– У меня для вас есть подарок, по возможности я бы хотел вручить его как можно скорее.

– Подарок? – изумился Андрей. – Давайте позже, в ресторане – все будут дарить, и вы подарите.

– Лучше прямо сейчас. Маша рассказывала Марине, какого рода этот подарок. Нематериальный. Сейчас он необходим прежде всего вашей супруге. Единственное, нам нужно удалиться с чужих глаз. – Говоря, Дэн смотрел прямо в глаза жениха, и недоумение на лице того сменялось пониманием и легкой тревогой.

– Ну если это так важно, можно пойти в комнату жениха или невесты.

Мы не успели никуда пойти, потому что свидетели потащили молодых фотографироваться. На общую фотографию я затащила и Дэна, втайне надеясь потом раздобыть ее себе.

Когда все собирались, Наташка неожиданно спросила меня:

– Слушай-ка, а что это у тебя на шее?

Я схватилась за свое новое ожерелье. Совсем про него забыла.

– Дэн привез.

– Подарил? Это настоящий жемчуг?

– Не знаю. Вряд ли, – попыталась я отмазаться.

– Ей-богу, похож на настоящий, только… что ж тогда такое вот это? – ткнула она пальцем. Я опустила голову, пытаясь рассмотреть, на что она указывает. Мама дорогая! Ну Дэн, шутник! Внизу ожерелья была подвеска – крупный продолговатой формы прозрачный сверкающий камень в золотой оправе. – И на серьгах такие же.

– Да бижутерия, не видишь, что ли?

– Ну не знаю, не знаю. Чтобы стекло так блестело! Хоть с моими сравни. Разница очевидна. – Блин, выискалась внимательная на мою голову.

– Да говорю ж тебе, искусственное. Сама подумай, сколько бриллиант такого размера стоить будет?

– Да, эт точно! – согласилась она и вдруг невпопад сменила тему: – Какой же Данил у тебя все-таки! Краси-ивый! Дух захватывает. Будь начеку сегодня. Девки его так глазами и едят. Ох, Машка, не была б ты моя подруга, я бы и сама счастья попытала!

Я воззрилась на Наташку. Ни фига себе! От кого не ожидала, так это от нее.

– Да ладно, шутка. Прямо в лице изменилась. Можешь быть спокойна на мой счет. Я чужих парней не отбиваю. К тому же, сдается мне, он, кроме тебя, никого не видит вокруг. Все-таки не зря старались. – Подруга заговорщицки улыбнулась. – Ты бы видела девчонок, когда вы с ним отошли! Чуть от зависти не лопнули. Все сразу. Бах! – и нет у Маринки подружек. И надпись на братской могиле: «Пали жертвой обаяния Данила Иванова». – Мы дружно прыснули.

– Ой, не могу! Наташка, ты как чего-нибудь скажешь! – аккуратно стряхивая слезы, смеялась я.

– Как вы заразительно смеетесь. Над чем? – поинтересовался подошедший Дэн. Поверх костюма на нем было длинное черное пальто. Ох, красивый – не то слово! Мы переглянулись и захохотали еще громче. – Понятно. Девичьи секреты. Карета подана, милые дамы. Мы едем?

В машинах народу было набито битком, поэтому Наташку он пригласил ехать с нами в такси. Водитель показался мне смутно знакомым, но откуда, я так и не вспомнила. Оглядев нас, он шутливо попенял Дэну: мол, что ж ты с невестой из ЗАГСа – и без колец. Наташка честно пыталась удержать на лице серьезную мину. Король сжал зубы и уставился на мужика:

– Друг любезный, твоя работа какая? Баранку крутить! Еще одну реплику услышу – сменю машину. Усвоил?!

Водила смутился и потом всю дорогу молчал. Моя подруга при этой сцене сделала страшные глаза и одними губами прошептала «фигасе». На брошенный Дэном в мою сторону мрачный взгляд я только пожала плечами: кто из нас оделся как на свою свадьбу? Если бы он спросил моего мнения, когда заказывал костюм, я бы ему отсоветовала столь вызывающий наряд.

Свадебный кортеж двигался по согласованному маршруту, привлекая внимание прохожих громкими сигналами. Водители уступали дорогу, и приятно было чувствовать себя частью чего-то ярко-праздничного и значительного, противостоящего окружающим серым будням.

Наташка всю дорогу косилась на мои украшения, потом ее душа, видимо, не выдержала:

– Данил, мы тут с Машей поспорили. Вот это ожерелье настоящее или искусственное?

– Искусственное? – удивился Дэн. – Что вы? Разумеется, настоящее. Это легко проверить. – Мои сигналы он не заметил. Блин!

– Вот и я говорю. А Маша была уверена, что бижутерия. – Наташка выразительно глянула на меня. – А что за камень?

– Не узнаёте? Это бриллиант.

Мы с Наташкой дружно поперхнулись. Я от досады, она – от изумления. Ой, проколемся мы! Подружка моя совсем не дура.

– Дэн, ты пошутил, ага? – решила я вмешаться. – Какие бриллианты? Ты представляешь, сколько они стоят? – Только тут до меня дошло, что я на себе в данный момент таскаю целое состояние. Эта мысль меня почему-то совсем не вдохновила.

– Представляю, – вздохнул он. Ну понял наконец? Как теперь выкручиваться будем? – Вас интересует, где я его взял? Извини, Маша, я не уточнил. Это не подарок, к моему огромному сожалению. Это ожерелье и серьги из ломбарда. Их нужно будет вернуть.

– А в ломбарде можно что-то взять? – Глаза у Наташки были круглыми, но уже чуть поменьше, чем минуту назад.

– Можно, под залог и документы. И ежедневные проценты платить. Немалые. – Ну вот надо же так убедительно врать. Даже я почти поверила. После такого заявления Наташка крепко задумалась.

Мы побывали на Вечном огне, где король поинтересовался историей столь странного памятника. Когда я ему озвучила количество погибших на той войне, только с нашей стороны, он, по-моему, не поверил и совершенно обескураженно спросил: зачем молодоженам сюда приезжать?

– Дэн, даже для нашего мира та война была ужасна. Страх перед ней и благодарность солдатам, защитившим страну, живут в нас. Это в крови каждого. Мне порой кажется, что я на той войне погибла, и не раз. Может, это генетическая память или переселение душ, не знаю. Но без слез думать о ней не могу. Молодожены отдают дань погибшим, благодарят их за подвиг, благодаря которому мы сейчас живем. Посмотри, они кланяются. Много поклонов ты у нас наблюдал? – Моя речь получилась немножко напыщенной, но произвела на короля впечатление.

– Ваше общество открывается с совершенно неожиданной стороны.

После Вечного огня подруга, подмигнув мне и пожелав удачи, перебралась в машину, где ехали наши девчонки, а Дэн, испросив моего разрешения, сел вместе со мной на заднее сиденье. От его близости у меня сердцебиение открылось в каком-то совершенно новом месте. Мы ехали за город на культовое место всех молодоженов – Шаманскую гору, где надо было завязать веревочки на ветвях дерева – на счастье. Собственно, это был наиважнейший пункт маршрута для нас. Услышав о нем, Дэн решил перенести свое явление на свадьбу на более раннее время – в ЗАГС, а не в ресторан, как планировал изначально. По пути я рассказала ему подробности трагедии Маринки. Он задумался, а потом вкрадчиво поинтересовался, насколько я уверена, что ее ребенок от жениха?

– Как ты мог такое подумать?! Маринка неспособна на подобную подлость!

– Это первое, что приходит в голову. Иначе я решительно не понимаю, отчего она так несчастна. Не верится в столь сильное желание женщины учиться. Просто у тебя жизненного опыта мало, все люди кажутся добрыми и порядочными, а я мог бы рассказать и более некрасивые истории. Собственно, сейчас уже ничего не изменишь. Бракосочетание состоялось, как я понимаю. Но благословлять женщину, носящую чужого ребенка, я не стану! Это неэтично, да и счастья ей не прибавит.

– Это его ребенок!

– Очень на это надеюсь. В противном случае магическая Сила будет потрачена впустую.

– Дэн, ну ты же видишь, какие у нас женщины – свободолюбивые и стремятся к равенству с мужчинами во всем. Сейчас очень важно иметь высшее образование, иначе хорошую работу не найдешь. И потом, она жалеет об утраченной свободе, бесшабашной жизни, посиделках с пивом и дискотеках. Не готова она стать матерью. Морально.

– Да-а, беременная женщина, сожалеющая о посиделках с пивом, как-то сразу в голове не укладывается. Ваш мир круто меняет мое мировоззрение.

Наступило молчание. Дэн грустно чему-то улыбался, а я представила себе даму в кринолине и с бутылкой пива в руке, жеманно прикрывающуюся веером, – и впрямь дикое зрелище.

Мы свернули с основной трассы на проселочную дорогу, и водитель посоветовал покрепче держаться. Совет оказался нелишним. На первом же ухабе нас здорово тряхнуло, и я оказалась в объятиях Дэна.

– Я тебя придержу, от греха подальше.

Мой согласный кивок совпал с очередной кочкой, так что я сочла за благо лишних движений не делать, а тихо замереть, вдыхая его запах. Трясучий участок, впрочем, быстро кончился, но Дэн не спешил меня отпускать, и я совсем не возражала. Одна его рука лежала у меня за спиной, а второй он держал мою кисть, внимательно ее разглядывая. Долго смотрел на ладонь (интересно, что он там увидел?), потом повернул и большим пальцем начал проводить по моим ногтям, а у меня там полное отсутствие присутствия маникюра. Я аккуратно попыталась вытянуть свою руку. Даанэль замер:

– Тебе неприятно?

– Мне неловко. Я… с маникюром не дружу.

Дэн рассмеялся и вновь поймал мои пальцы:

– Замечательные ноготки. Очень аккуратные. По сравнению с некоторыми… жутких цветов! Женская рука – это шедевр природы. Каждая линия – идеал, каждый изгиб – совершенство. Именно поэтому мужчины целуют женщинам руки, каждый раз приобщаясь к великой тайне мира сего. – Он подтвердил действиями каждое свое слово, в конце надолго прильнув губами к моим пальцам и прикрыв глаза. – У тебя красивая аристократическая рука, узкая ладонь и тонкие пальцы. Изящное запястье. А ты утверждаешь, что среди твоих предков не было дворян. Одно из двух – или ты просто не знаешь свою родословную, или этот факт когда-то был намеренно скрыт.

– Ты это к чему?

– Так… размышления вслух. – Он снова повернул мою кисть ладонью к себе, провел по ней пальцем. – Вы отказались от аристократии как от класса, но, по сути, он никуда не делся. Всех ведь не перебили? Они живут в своих потомках, которые просто адаптировались к новой жизни.

– Кхм, – раздалось от водителя. – Приехали.

Оказалось, мы стоим среди большой поляны, обрамленной клонящимися к земле кустами и деревьями. Несчастные растения были густо увешаны тысячами разноцветных новых и вылинявших, старых ленточек. Народ уже повыскакивал из машин, спешно доставая водку, закуску и веревочки-ленточки. Дэн покосился на мои туфли, потом выглянул в приоткрытую дверь:

– Ты утонешь в снегу и замерзнешь за две минуты. Мороз никуда не делся. Уверена, что хочешь выйти?

– Я потихоньку, далеко не пойду. Что же, зря тащились в такую даль, надо хоть загадать желание.

Даанэль вышел из машины, протянул руку. Кажется, мне даже удалось выйти красиво. Навстречу уже спешила Наташка:

– Я тебе ленточку взяла. Пошли, пока не замерзли.

– Дэн, ты идешь?

– Вы привязывайте здесь, а я прогуляюсь вон туда, – махнул он рукой в дальний конец поляны, засыпанный практически нетронутым снегом. Желающих лазить по сугробам не было.

– Чего вы в машине сидели? – лукаво спросила Наташка, едва Дэн отошел. – Целовались?

– Нет, – мотнула я головой.

– Да ладно, колись. Я же видела – вместе сидели, в обнимку.

– Ну и что? Видишь, помада на месте, так что отстань.

– Тю, какие мы обидчивые. Два сапога пара. Про свадьбу им не скажи, про поцелуи – да вы что, мы о таком и не думали. Кого вы дурите-то? Сами себя, больше никого.

Идти по снегу было скользко. Нас сразу перехватили, заявив, что вначале полагается выпить водки, отлив на землю из стаканчика местному духу. Лишь после этого, так сказать, заручившись согласием высших сил, можно идти загадывать желание и привязывать ленточку. Я представила этого местного духа – да он давно тут спился, и ему дела нет до наших желаний.

Водку-то нам выдали, а вот до закуски мы так и не дотянулись. Оголодавший народ смел бутерброды моментально. С отвращением покосилась на стаканчик в руке. Больше половины налито. С такого количества, да на голодный желудок, да без закуски – я же окосею. Значит, будем поить духа. Щедро полила снег под ногами, стараясь не забрызгать платье. Зажмурилась, выпила залпом. Рот, горло и желудок обожгло практически одновременно. Брр! Ну и гадость! Аж передернуло всю. Наташка что-то сосредоточенно искала в кармане.

– О, нашла! – торжественно вытащила она «Чебурашку». – Напополам.

Мы зажевали конфетку, пытаясь перебить мерзкий привкус водки во рту. Желудок настойчиво напоминал, что последнее, что в него положили, были бутерброды полшестого утра. Пока мы доковыляли (другое слово тут трудно подобрать) по истоптанному месиву до ближайших веток, снега в туфли я, конечно, нагребла. С завистью покосилась на Маринку, которая с женихом на пару неподалеку привязывала свою ленточку. Ей для поездки предусмотрительно сменили обувь – белые остроносые сапожки ничуть не портили вид платья. Задувающий ветер сносил мой капюшон и норовил распахнуть полы шубы, выстужая и так невеликое тепло. Короче замерзла я, как собака. Надо скорее загадать желание и бежать в машину. Наташка уже унеслась, заявив, что еще минута – и она превратится в сосульку.

«Хочу, чтобы Дэн сказал, что любит меня». Окоченевшие пальцы не слушались, с трудом завязывая ленту. Сзади протянулись две руки в черных кожаных перчатках, помогая мне.

– Загадала желание? – На лице парня цвела искренняя улыбка. Я кивнула. – Какое?

– Не скажу, а то не сбудется.

– Твое сбудется обязательно!

– Откуда ты знаешь? – Ой, опять у меня подозрения, что он мои мысли читает. Дэн хитро прищурился, блестя на меня глазами:

– Знаю. Пошли в машину, что-то расскажу. – Глянув на мои ноги, качнул головой: – Давно не болела? – и подхватил меня на руки. Проходя мимо возвращающихся молодоженов, он кинул им:

– Надеюсь, у вас желание было одно на двоих? Бери пример, жених! – и прибавил шаг.

Задетый Андрей поднял жену и понесся вперед.

До машин мы добрались уже бегом. Устроили гонки по вертикали, блин. А если бы кто из них поскользнулся? Полетели бы мы с этой горы кувырком. Наши с Маринкой возмущенные вопли огласили окрестности дружным дуэтом. А эти двое удальцов стояли и ржали. Сила есть – ума не надо. Остальной народ уже уселся по машинам, веселясь над нами в тепле. Наконец Андрей не выдержал и, схватив Маринку в охапку, впился долгим поцелуем в ее губы.

– Горько! – раздался дружный рев из машин.

Я с завистью посмотрела на молодых. Дэн и не подумал последовать примеру жениха, только распахнул передо мной дверцу:

– Садись быстрее.

Вот так всегда. Раздразнит – и на попятную. Надувшись, я уселась в машину. Фиг с два когда исполнится мое желание. Дэн захлопнул за мной дверцу, обежал машину и уселся рядом:

– Маша! Они есть!

– Кто есть? – не врубилась я.

– Места Силы! Здесь было одно из них! Они есть, понимаешь ты?! – Он схватил меня за руки. – Да ты ледяная совсем. Включай отопление на полную! – скомандовал мимоходом водителю и, ругнувшись, махнул в его сторону рукой, возводя звуковую преграду. – Здесь все выбрано людьми, практически досуха, я собрал жалкие остатки. Но какое же счастье вновь почувствовать природную магию! Я уже забыл, какова она на вкус. Оказалось – пьянит! Снимай туфли, ноги все в снегу, мокрые и холодные.

До города мы ехали, укутанные по пояс пушистым меховым пледом. Дэн вытащил его буквально из воздуха, пояснив, что это всего лишь визуализация теплового заклинания, и на вид его можно сделать любым, а можно вообще оставить невидимым. Сам он тоже был весьма замерзший и в снегу, и мы резонно решили греться вместе. О, каким счастьем оказалось снять туфли, размять затекшие на непривычно высоких каблуках ноги и зарыться в пушистую шерстку одеяла. Наблюдая, как бережно Дэн укутывает мои ноги и сам устраивается рядом, вдруг вспомнила популярную в школе фразу, которую девчонки писали друг другу в анкетах: «Любовь – это четыре ноги под одеялом». Ну не дура, а? Оказавшись на критически близком расстоянии от меня, он вдруг повел носом:

– Ты пила водку?! – Выражение лица при этом у него стало как у моей мамы.

– А что было делать? Традиция, будь она неладна! Даже на закуску ничего не досталось. До сих пор в желудке жжет. Я и так больше половины этому духу вылила, – пожаловалась я.

– Какому духу? Что за бред?

– Местному. Который желания исполняет.

Дэн удивился, а потом рассмеялся:

– Вот он – народный фольклор. Ты что-нибудь ела сегодня?

– Только твои бутерброды, – смущенно отозвалась я. Желудок урчал, – видимо, водка на обед ему не понравилась. И в голове изрядно шумело.

– Почему-то так я и думал, – вздохнул он. – Вот, хоть немного утоли голод. – Дэн достал из кармана пальто так полюбившееся мне лакомство – орехи с сухофруктами в неизменно бумажном пакетике. – Ох, Маша, и когда ж ты повзрослеешь? Непременно надо было пить эту гадость?

– Так сказали же. Чтобы желание сбылось.

– А ты слушай больше. Что, и беременная невеста пила? Хотя… я уже ничему не удивлюсь. Нет там никакого духа. Возможно, когда-то давно достаточно сильный маг открыл этот источник Силы для людей. Так сказать, настроил его на использование теми, кто не владел магическим даром. С какой целью это было сделано – неясно. Но очень давно. С тех пор обычные люди получили доступ к чуду. А завязывание ленточки на ветви дерева – внешний ритуал. Вот только при чем тут водка – совершенно непонятно. Не знаю ни одного заклинания, где для активации потребовался бы алкоголь. Думаю, последние лет десять исполнение желаний здесь было крайне редким – магии почти не осталось. Но к твоей ленточке я привязал капельку Силы. Для активации этого достаточно, а будет мало, еще добавлю.

Про себя я подумала, что магии на мое желание совсем не нужно. Хотя… может, как раз наоборот, только она здесь и способна помочь.

– А как же остальные? И молодожены? Их желание не сбудется?

– Полагаешь, все искренне верили в исполнение своих желаний? Что-то я не заметил у вас большой веры в чудеса. А молодоженам я и так исполню их желание, персонально. Полученной Силы с избытком хватит на благословение и немало останется. – Серебристая звездочка в королевском перстне значительно подросла.

Дэн сокрушался, что не может прямо сейчас отправиться на прочесывание окрестностей. А когда он задал мне вопрос: «Ты понимаешь, что это для меня значит? Наконец надежда. Реальное доказательство, что я не зря ищу!» – меня как обожгло. Ведь могло статься, что Силы здесь еще много. И он бы сразу смог уйти! Не оглянувшись и не простившись. Неужели ушел бы? До самого ресторана я вздрагивала от этой мысли, не чуя ни рук, ни ног.

Когда мы подъехали, Дэн критически оглядел нашу мокрую обувь и недосохшие ноги и… быстренько высушил. Так-так, и зачем же мы тогда всю дорогу под этим пледом ехали?

 

Глава 4

А в ресторане…

На крыльце ресторана уже ждала делегация встречающих. Начиналась та часть праздника, где распоряжалась Ольга. Долго молодых (и всех нас вместе с ними) мурыжить не стали. Холодно на улице, поэтому первые испытания новобрачные легко и быстро преодолели, а внутри женщины во главе с невестой первым делом отправились приводить себя в порядок. Я с завистью покосилась на Дэна – его белоснежный костюм ничуть не пострадал от прогулок по сугробам, да и вообще он не растерял ни капли своей красоты. О себе я этого сказать не могла, потому мы разделились – он отправился узнавать насчет распределения гостей за столами, а мне требовалось подправить макияж и прическу и настроиться перед выступлением. Ох, сейчас с Мишкой встречаться! За весь день я ни разу не вспомнила о нем, опьяненная вниманием короля. Однако пора спускаться на грешную землю. Уф, чувствую, что будет непросто. С этого обормота станется что-нибудь выкинуть. Я же его знаю. И к тамаде надо подойти, уточнить время нашего выступления в общем сценарии. Так, значит, сейчас найти Дэна, осмотреться – и к Ольге.

Наташка, подкрашивавшаяся рядом со мной, пожаловалась на задеревеневшие ноги, и мне стало стыдно. Я-то в ажуре. Она попросилась подержаться за мое бесценное ожерелье и посоветовала далеко от Дэна не отходить, тем более на улицу, а то мало ли. Незнакомых гостей много.

– Отоварят по голове в темном углу – будет тебе небо в алмазах. Не разочтетесь потом. Сам надел, вот пусть и охраняет теперь.

Насчет не разочтетесь я как раз была спокойна. Думаю, эта иллюзия быстро развеется в чужих руках, а вот мое здоровье мне дорого как память.

– Ох, Маша, непрост твой Данил. Сдается мне, что у себя он непоследний человек. Дорогую одежду носить умеет. Смотри, все помятые из машин повылазили, а на нем ни складочки, ни пятнышка. На белом-то костюме! Опять же ожерелье это. И каким он голосом разговаривает порой! Один вопрос: что он в твоей квартирке забыл? Что ж вы там за тайны развели?

Так-так, а вот эти разговоры нам совершенно ни к чему.

– Наташ, не хочу я сейчас об этом думать и говорить. Лучше скажи, как мы вместе смотримся?

– Хорошо смотритесь, даже отлично, не переживай. Неравнодушен парень, только… как будто его что-то держит. Он точно не женат? А то смотри…

– Да не женат. Точно. Я боюсь, не играет ли он со мной. Никак не пойму, когда он серьезен, а когда шутит. Вот сегодня откровенно ухаживает, у меня уже сердце непонятно где бьется – в животе. Ты видела, как он меня на руках тащил? Я уж думала, поцелует, а он меня скорее в машину загнал.

– Еще бы не видела! Меня девчонки задергали: кто да откуда. Честно говоря, все подумали, что вы в машину затем и полезли, чтобы нацеловаться от души. И в тепле. А вы – нет?

– А мы, как всегда, нет. Он меня за водку распекал.

– М-да. Какое-то у него к тебе отношение… родительское.

– Не родительское, а братское, я ж рассказывала.

– Ну ничего, еще не вечер. А как тебе свидетель показался?

– Свидетель? Э-э… что-то я его не разглядела. А что?

– Да уж, нашла я, кого спросить. Мимо тебя сейчас президент пройдет – не заметишь. Посматривает он на меня. А я не знаю, какие у него со свидетельницей отношения.

– У Маринки спроси.

– Где мне ее теперь поймать, не подступишься. Ты заметила, странная она сегодня какая-то. Вроде и не рада.

– Это нервное, пройдет. Она ведь беременная.

– Да все уж об этом шепчутся. Странные люди, и чего теперь скрывать? Женятся же, что еще надо?

– Мы говорили с ней во время выкупа. Переживает она, что не выучится толком. И вообще, без настроения. Ничего, после сегодняшней свадьбы все наладится. Они будут очень счастливы, вот увидишь. – В силе королевского благословения я не сомневалась.

Мы вышли из дамской комнаты и пошли искать своих. Дэн у входа в зал разговаривал с каким-то мужиком из ресторанных служащих. Он показал наш стол, за которым я, кажется, узрела знакомое лицо. Наташка, радостно ойкнув, пулей полетела туда, под неодобрительное покачивание венценосной головы. Мне Дэн торжественно предложил руку, но я сразу предупредила, что сейчас пойду отметиться у тамады, поэтому мы лишь вошли вместе, а внутри я отправилась на поиски Ольги. Народу было туча. Ой, чую, трудновато нам будет молодых от общества увести для благословения. Их самих еще не было видно, а тамада, кажется, мелькнула среди родственников. Дойти я до нее не успела – меня перехватил Мишка. Загородил дорогу и стоит молчит. Смотрит сверху вниз и сглатывает. А в костюме он выглядит старше и солиднее. Вот сейчас они с Дэном примерно на один возраст тянут.

– Привет, – решилась я нарушить молчание.

– Привет. Ух, классно выглядишь! Ты одна? – с надеждой поинтересовался он.

– Нет, я же говорила.

– Жалко. Но ты хоть потанцуешь со мной?

– Не знаю, Миш, как получится.

Обещать мне не хотелось – и обижать его тоже. Вспомнилось, как мы танцевали раньше, оттаптывая друг другу ноги. Он ведь увалень еще тот был. Нас даже одно время Машей и медведем звали. Нам обоим такое прозвище жутко не нравилось, что только распаляло остряков местного пошиба.

– А я тебя искал, там Ольга нас ждет, цэу дать.

Мы прошли к небольшому подиуму, где расположилась тамада со своим хозяйством. В черном платье до колен, она выглядела официально и нарядно в то же время. Подруга заглянула в сценарий, сказала, когда нам готовиться на первую песню, а дальше будем действовать по реакции народа. Потом спросила, где я буду сидеть, чтобы не терять меня из виду. Я указала ей на противоположную сторону зала:

– Вон видишь, парень в белом костюме? Рядом с ним и буду сидеть.

– Это Данил? А губа у тебя не дура.

Мишка тоже посмотрел, куда я указываю, скривился, как будто лимон откусил, и процедил сквозь зубы:

– Пижон!

Мы с Ольгой недобро посмотрели на него. Он перевел взгляд с одной на другую:

– Что вы на меня уставились, словно сестры-близнецы? Как есть, так и сказал. Ты меня, конечно, прости, Маша, но вырядился он… хм, вот тот самый и есть.

– Знаешь что? Сдается мне, что хрен тебе сегодня будет, а не танцы! – рассердилась я. Развернулась и пошла к своему столу.

– Стой, Маша! – Мишка догнал меня в три шага. – Ты обиделась? Я не хотел. Само вырвалось.

– Миша, вернись, пожалуйста. Я тебе что-то сказать хочу. – От ледяного Ольгиного голоса Мишка прикусил губу.

– Иди. Слышишь, зовут. – Я повернулась к Ольге: – Надавай-ка ему по шее, и от меня тоже.

– Сговорились, да? – усмехнулся он и пошел обратно.

А я направилась к своему столику. И тут засада! Около сидящего Дэна стояли две великовозрастные девицы, годов так по тридцати, но одетые как девочки-подростки. Дикое сочетание. Смотрели они так откровенно, что мне аж поплохело! С постной миной король отправлял их куда подальше:

– …Вы ошиблись. За этим столом места распределены. Обратитесь к церем… персоналу, вам укажут ваше место, – махнул он на вход в зал. Правильно-правильно, пусть трясут своими обтянутыми телесами подальше отсюда.

Девицы смерили меня оценивающими взглядами, ухмыльнулись, и, проходя мимо, одна громко шепнула другой:

– И что такой мужик в этой пигалице нашел?

Шпилька, впрочем, не достигла цели, потому что я увидела улыбку Дэна и тут же забыла обо всем. Век бы любовалась. Он чинно усадил меня, сел рядом, снова встал, потому что откуда-то примчалась сияющая Наташка в сопровождении кавалера, спокойно прошедшего на свое место. Значит, не померещилось мне на входе. Дэн покосился на него, отодвинул для нее стул по другую сторону от меня, а тут подтянулись и остальные гости с нашего стола. В соседях у нас оказались двое наших одноклассников, один из них с девушкой, а второй тот самый кавалер, и я даже знаю, почему его посадили вместе с нами. В школе они с Наташкой симпатизировали друг другу, но отношения их за рамки школы не выходили. Они часто болтали на переменах, а иногда дружно сбегали с физкультуры под благовидными предлогами, но не более того. В общем, дружили, вроде нас с Мишкой, но у нас еще было общее увлечение музыкой и пением, а они встречались только в школе и спокойно расставались после уроков.

Кроме одноклассников были две пары постарше, видимо из родственников. Одна чета сразу напомнила мне моих соседей – так же вызывающе себя держат, демонстрируя окружающим свое недовольство зеленой молодежью. Но при этом мужчина сразу окинул взглядом присутствующих девушек, как вроде приценился, есть ли шанс кого склеить (и как это возможно при жене?), а дамочка, сверкающая, как новогодняя елка, уставилась на Дэна. Не обнаружив ответной реакции, она принялась сверлить взглядом меня. И чего ей надо? Потом уже я поняла, что пялится она на мои драгоценности. Ну да, на ней-то тоже что-то там поблескивает. Вот только вся красота украшений теряется на фоне блестящего платья, блеска на волосах и чересчур яркого макияжа.

Как-то так получилось, что все сразу стали знакомиться. Началось с того, что Вовка, наш одноклассник, представил свою девушку, которая и вовсе оказалась женой. Мы с Наташкой праведно возмутились, почему это нам неизвестно о сем факте. Вот тихушник! Женился, а никто даже не знает. Потом я представила Дэна, а потом все пошли знакомиться по кругу. При этом Дэн склонился ко мне и выразился в том смысле, что этикет у нас ни к черту. Оказывается, представляться друг другу люди должны в определенном порядке. Я ответила ему, что обиженных, кажется, нет, а значит, все нормально. Его пострадавшее королевское достоинство, увы, не в счет, потому как он здесь инкогнито.

Ресторанная кухня не вызвала нареканий со стороны короля, а вот отпробовав вина, он поморщился. Так что я временами замечала, как он якобы невзначай проводит пальцем по краю своего бокала – наверняка улучшает вкусовые качества напитка. Но этот жест почему-то каждый раз вызывал судорожное сглатывание дамочки, сидящей напротив. Я пить пока отказалась, по крайней мере до своего выступления. Не хватало еще на сцене шататься. Выпила только шампанского при первом тосте. Открывать бутылку Дэн категорически отказался, честно заявив, что никогда этого не делал и не желает залить всех окружающих фонтанирующим шампанским. Мужики поухмылялись, а потом сами же и проделали то, чего опасался король. Хлопнули две пробки, из одной бутылки плеснуло слегка, так что почти успели поймать, а из второй игристое брызнуло в стороны, так что все дружно шарахнулись от стола.

– Головы бы пооткручивал, – вполголоса прокомментировал Дэн, наблюдая, как официантка вытирает лужицы на столе.

Свадебная программа шла своим чередом. Один за другим провозглашались тосты, напутствия, прочувствованные (и не очень) речи. Надо отдать должное Ольге, подготовилась она как настоящий профессионал. В ходе праздника не повисало лишних пауз и в то же время не было неразберихи и чехарды. Собственно, это была ее стихия. Еще в школе она вела классные вечера, а в старших классах – и школьные мероприятия, часто выступала ведущей в музыкалке и всегда бралась за такие дела с охотой, а воплощала – с выдумкой.

Сейчас, не дав особо засидеться, Ольга объявила первый танец молодых. Маринка и Андрей с обреченно-решительным видом вышли в центр круга, образованного гостями. Что-то они мнутся. Поругались, что ли? Заиграла музыка из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», и я поняла, в чем дело. Вальс же. Не знаю, как жених, а Маринка точно его раньше не танцевала. Впрочем, они же знали, наверное, тренировались. Рядом встрепенулся Дэн:

– Этот танец мне знаком. Его танцуют на три доли, верно? Правда, у нас он… не принят в высшем обществе, но я его знаю. Выйдем?

– А? Нет.

– Ты не хочешь танцевать?

– Ну-у это танец для молодых. Видишь, никто не танцует, кроме них.

– Жаль. Просто я слышал вашу музыку и, честно говоря, в замешательстве. Даже не могу представить, как под нее двигаться. А тут что-то близкое. Этот танец у вас популярен?

– Вальс – из прошлого. Он просто оказался самым живучим из всех бальных танцев. Поэтому его можно видеть на подобных мероприятиях. А просто так его и не танцуют. Я бы не рискнула сейчас выйти хотя бы потому, что практически не умею.

– Практически не умеешь или не умеешь?

– А есть разница?

– Есть. Если ты знаешь основные движения, я бы тебя повел. И у нас все бы замечательно получилось. Пойдем? Смотри, люди начали выходить. – По краям круга действительно начали пристраиваться пары, в основном пожилые.

– Не думаю, что смогу.

Я вспомнила головокружение во время венского вальса и что центробежной силой партнеров так и норовит оторвать друг от друга. Соблазн выйти с ним на танец сразу пропал. Не-не-не! Вот так, без тренировки, в неизвестность? Позориться не буду. Те два года, что я ходила на бальные танцы в младшей школе, за опыт считать нельзя. Так что стоим дальше. Я упорно игнорировала руку, тянущую меня в круг танцующих, разрываясь от желания потанцевать с Дэном и боязни опозориться перед всеми, и в первую очередь перед ним самим.

Отзвучали последние аккорды вальса, и все зааплодировали молодым. Андрей и Марина улыбались окружающим. Все-таки молодцы! Старательно довели свой танец до конца.

В следующие пятнадцать минут я крупно пожалела, что не вышла на вальс с королем. Потому что, когда Ольга объявила небольшой танцевальный блок… уже через пару песен стало ясно, что я попала. Первую композицию он наблюдал со снисходительно-скучным выражением лица.

– Забавно, – был его комментарий.

На второй в глазах у него появились смешинки, а уголки рта начали подрагивать в тщетной попытке скрыть веселье. На третьей, ультрамодной мелодии, под которую танцевала в основном молодежь, его прорвало…

Я была готова провалиться под землю. От злости, стыда и жгучего желания поубивать всех вокруг. А первого – Дэна. Он смеялся! Схватив со стола салфетку и прикрывшись ею, не мог совладать с собой. Я-то боялась, что извивающиеся девчонки повергнут его в шок и смущение. Что он начнет говорить о приличиях. А он, выдавливая слова сквозь смех, рассказал, что однажды побывал в далекой отсталой стране и наблюдал там пляски полудиких кочевников.

– Так вот это, – махнул он рукой в сторону танцующих, – больше всего похоже на те пляски. И это у вас! Людей, которые так гордятся высотами своей цивилизации!

Я моментально вспыхнула и возблагодарила Господа, что не пошла сейчас танцевать с девчонками, хотя Наташка звала, да и сам он меня отправлял с ними:

– Ну что ты будешь сидеть? Ведь тебе хочется пойти, я же вижу. А мне хочется посмотреть на тебя в танце.

О, как же мудро я поступила! У меня были подозрения, что вид танцующей молодежи короля не вдохновит. Потому и решила подождать его реакции. Ну вот дождалась. Теперь я точно знала, что танцевать сегодня не буду. Настроение моментально упало.

Дэн извинился и почти бегом выскочил из зала, якобы подышать свежим воздухом. Я сидела в самом мрачном расположении духа, глядя на изгибающихся девчонок и парней, и думала, что по большому счету он прав. Какой же это танец, если танцуется он на чистых инстинктах? Дикари и есть. Но было обидно, и я даже придумала, что скажу ему, когда он вернется. Предложу станцевать какой-нибудь придворный танец, а мы дружно посмеемся над ним. Уверена, что реакция народа будет именно такой – все от хохота просто загнутся.

Следующим был медляк. Оглядевшись по сторонам, ко мне подошел Мишка и неуверенно пригласил на танец. А я подумала… и согласилась. Дэну было очень смешно смотреть на наши танцы? Вот теперь пусть посмеется, глядя на нас с Мишкой. Мой друг, довольный неожиданным успехом, повел меня за собой. Среди пар я заметила Наташку со свидетелем, которые оживленно разговаривали. Она многозначительно приподняла брови, узрев меня с Мишкой. Поскольку все были еще практически трезвые, то танцевали довольно прилично, а то ближе к концу гулянок народ не столько танцует, сколько целуется под музыку. Правда, Миша решил развить свой успех и положил было обе руки мне на талию, но я вежливо так одну его ручку отлепила от себя и предложила с этой стороны держаться за руку. Мы поговорили о том о сем. Мишка интересовался, чего это мы не выходим танцевать и чего это меня бросили в одиночестве. Я сердито пояснила, что Дэн такие танцы не танцует.

– А какие же он танцует?

– Бальные. Вот какие.

– Хм. Долго вам ждать следующего вальса. А можно тогда я тебя приглашать буду на медленные? Или не отпустит?

– Не знаю, пойду ли я сама. Погляжу на ваше поведение. Обоих двух. Кстати, не вздумай напиться. А то я с тобой петь не выйду.

Музыка закончилась, и Мишка ушел на свое место. А я повернулась к нашему столу и сразу наткнулась на взгляд Дэна. Веселым он не выглядел.

– Маша, я должен извиниться за свое поведение, – встал он мне навстречу. – Это недостойно, и… я тебя обидел. Прости. Хваленая королевская выдержка меня подвела. Я вообще стал замечать за собой много новых, не самых лучших черт. Ты можешь танцевать сколько угодно, я не буду смеяться.

– А как тебе наши медленные танцы? Смешно смотрится?

– Нет. Откровенно и очень… чувственно. Куда там вальсу, который у нас в приличном обществе не принят из-за слишком близкого соседства партнеров.

– Да? У вас вальс считается неприличным? Хм. А королю вменяется в обязанность уметь танцевать все танцы: и приличные и нет?

Разговаривая, я рефлекторно поближе наклонялась к нему, чтобы окружающие не услышали, о чем таком интересном мы тут беседуем. Хотя Дэн сразу заявил, что говорить мы можем спокойно, заклинание незначительности – наше все. А шептаться за общим столом неприлично.

– Что ты! Король – оплот нравственности своего государства, пример для подданных. Не то что танцевать, даже знать не положено. Ну это в теории. На практике же король когда-то был младшим принцем и со своими приятелями бывал и на крестьянских гулянках, и на мещанских праздниках. Вольная жизнь учит чему угодно, только не придворному этикету.

Тем временем началась дарительно-поздравительная часть. Гости задвигались, спеша преподнести свои подарки. Первым на полу был расстелен красивый ковер – подарок от коллег Андрея. На него встали молодые, и вокруг них складывались и ставились остальные подарки. Когда дошла очередь до нас, Мишка поспешил подхватить коробку, чтобы Дэн, не дай бог, не опередил его. Король на это лишь снисходительно усмехнулся и сказал, чтобы мы шли без него.

– Но это подарок и от тебя, – попыталась я восстановить справедливость. Ведь почти половина суммы была вложена им. – Так будет нечестно.

– Маша, не смеши меня, пожалуйста. Ты знаешь, каков будет мой подарок. А это так – дань вашим традициям.

Я прикусила губу, радуясь втайне, что на открытке были подписаны все, от кого мы вручаем подарок. И Дэна я заставила там расписаться тоже. Широким жестом он начертал одно слово на своем языке. Я уже знала, что это его имя – подпись, которой он скреплял королевские указы. Что автоматически возводило наше поздравление в ранг государственного документа, хи-хи. А-ля дипломатическая нота от королевства Лаэнтер.

Дэн терпеливо дождался, когда отзвучит последнее поздравление и начал действовать. Народ уже был готов разойтись по своим местам, родители спешно упаковывали конвертики с валютой, молодые, переглянувшись, собрались за свой стол. В этот краткий момент зыбкой тишины раздался его голос:

– Я бы хотел красиво завершить церемонию дарения подарков.

Новобрачные подняли заинтересованные взгляды. Маринка напряженно замерла, Андрей тоже. Судя по его виду, она рассказала ему, что хочет делать Дэн.

– Вам преподнесли множество разнообразных даров. Я уверен, все они пригодятся в семейной жизни и будут верой и правдой служить долгие годы. Но материальные блага невечны. Я хочу преподнести молодым то, что будет сопровождать их всю жизнь, даря радость и помогая преодолевать невзгоды.

Народ после такого предисловия ждал оригинального подарка, который можно будет принять с веселым смехом.

– Увы, показать его всем я не могу, он предназначен лишь для новобрачных. А потому предлагаю нам пройти в соседнее помещение, где и состоится торжественная его передача.

Ольга принахмурилась, гадая, не пьяная ли это выходка и не пора ли прервать оратора. Я просигналила ей, что все нормально.

– Особо любопытные по нашем возвращении могут осведомиться, понравился ли мой подарок молодоженам.

Я еще колебалась, проситься ли мне с ними, как вдруг увидела… Спешно приблизившись, встала так, чтобы заслонить от людей его левую руку:

– Дэн, закрой перстень, он у тебя светится.

– Спасибо за предупреждение. Трудно сдерживать выброс Силы, который сейчас произойдет. – Он повернул печатку камнем внутрь.

– А мне можно? Я не помешаю? Очень хочется посмотреть.

– Разумеется, тебе можно. Да всем было бы можно, если бы ваш мир был нормальным.

К нам подошла Наташка:

– Я тоже хочу с вами. Что за секретный подарок?

– Извините, Наташа, нет. Может быть, позже вы узнаете, что это было. Простите, сейчас у нас мало времени. – Дэн обернулся к молодым: – Нам нужно поспешить.

Мы протиснулись сквозь толпу. На выходе из зала король обратился к тому самому мужику, с которым я его уже видела. Тот заговорщически взглянул на нашу четверку:

– Новый обычай придумали? Похищение обоих молодых сразу?

– Давайте скорее, мы торопимся. – Дэн сунул ему в руку свернутую купюру.

Нам открыли небольшую комнату, похоже гримерную или что-то в этом роде. Дэн оттеснил мужика и прихлопнул дверь. Я заметила, что уже вся ладонь у него окутана мягким серебристым свечением.

– А что… – начал было Андрей, но был остановлен властным жестом:

– Сейчас я все сделаю, а поговорим после. Едва успели. Процесс уже запущен. Я не в состоянии контролировать его. Если потом у вас останутся вопросы, постараюсь на них ответить.

Молодые в ответ удивленно заморгали. А потом их удивление стало еще больше, потому что Дэн поднял левую руку, светящуюся уже по локоть, повернул перстень в нормальное положение и начал колдовать. Я тихо пристроилась у стеночки так, чтобы был виден весь процесс. Король что-то напевно произносил на своем языке, свечение перстня становилось все шире и ярче и вскоре охватило уже всю его фигуру. Из всей речи я выхватила лишь знакомые слова «Сатта-Раэнн», которые частенько проскакивали среди его ругательств. Молодые стояли не в силах пошевелиться и круглыми неверящими глазами наблюдали за разворачивающимся действом. Один раз только Маринка кинула изумленный взгляд на меня, я в ответ приподняла брови и улыбнулась. Свет из просто серебристого стал искрящимся разноцветными огоньками, как снег в яркий солнечный день. Господи, красота необыкновенная! Потом свечение стало концентрироваться в левой руке короля, он свел ладони вместе, и на каждой из них оказался ослепительно яркий шарик света.

– Склоните ваши головы, – приказал он, приподнял руки повыше, и искрящиеся шарики легко слетели с них, коснулись фигур жениха и невесты, свет разлился по поверхности тел, стал расширяться, пока две светящиеся фигуры не слились в одну. – Протяните руки, те, на которые надеты обручальные кольца. – Дэн коснулся вытянутых вперед рук, свет вновь разделился на две части и стал спиралью завиваться вокруг колец. Свечение фигур становилось все слабее и, наконец, погасло. Лишь в глазах молодых остался отблеск, придавая лицам выражение какого-то неземного счастья и восторга. – Отныне пред Создателем вы единое целое. Берегите и храните друг друга. Будьте счастливы.

– Что… что это было? – наконец смог произнести жених.

– Андрей, ты тоже это чувствуешь? – повернулась к нему Маринка. На лице ее цвела замечательная улыбка.

– Это благословение – дар моей семьи, который передается из поколения в поколение. Большего, к сожалению, сказать не могу. Благословение лежит на вас, но его сила привязана к вашим кольцам. Помните об этом и берегите их. Мера, увы, вынужденная, обычно этого не требуется. Ваш первенец во чреве матери также осенен Светом. Это будет талантливый человек, удача будет сопутствовать ему в жизни.

– Боже мой! Маша, Данил, как мне благодарить вас?! – Маринка кинулась к нам, порывисто обняв по очереди каждого.

– Э-э, по-моему, обнимать вы должны своего супруга, – слегка опешил Дэн.

– Извините, это я от избытка чувств. – Невеста со счастливым смехом кинулась к жениху, тот раскрыл свои объятия, и молодые слились в страстном поцелуе, кружась по комнате. Маринка, не замечая нас, шептала: – Прости, прости меня, любимый. Как я могла забыть? Как могла усомниться?

С трудом оторвавшись друг от друга, счастливые влюбленные переглянулись и низко склонились перед королем. Честно говоря, меня это малость смутило, а Дэн ничего, спокойно подождал, пока они выпрямятся, и заговорил снова:

– Пусть вашей благодарностью мне будет молчание обо всем, что здесь произошло. Сами понимаете, что непосвященным этого лучше не знать. Особенно это касается вас, юная леди. Ни подругам, ни матери. Если совсем невмоготу будет, можете поговорить об этом с Машей. За нее я спокоен. Чужие тайны она хранить умеет. – Дэн с улыбкой взглянул на меня, потом вновь обратился к молодым: – Я могу рассчитывать на вас?

– Не знаю, что это было и как такое возможно, но наша вечная благодарность с вами. То, что мы сейчас чувствуем, словами не описать. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, можете рассчитывать на нас, – серьезно заявил Андрей. Сбоку к нему прильнула Маринка, которую он бережно обнимал за плечи. Лица обоих сияли.

– Благодарю. Вряд ли вы чем-то сможете мне помочь, но отказываться не буду. Жизнь человеческая очень сложна. Никогда не знаешь, к чему придешь завтра. Сейчас нам пора вернуться к гостям, чтобы не возбудить ненужных подозрений.

В зале на молодых напали с вопросами, и они серьезно отвечали, что лучшего свадебного подарка и пожелать нельзя. Мы потихоньку выбрались из общей суматохи и направились к своему столу. Дэн оглянулся и вздохнул:

– Каждый раз завидую им – получившим королевское благословение. Король дарит счастье простым смертным, а кто подарит счастье ему? – Он окинул меня испытующим взглядом, и мы уселись, игнорируя вопросительные намеки. За столом он первым делом налил себе стопку водки, залпом выпил ее, закинул в рот ломтик огурца и откинулся на стуле: – Вот теперь можно расслабиться. И отдохнуть.

– Что вы там с ними сделали? – подсела Наташка. – Маринку прямо не узнать. Вся светится!

Ага, видела бы ты, как она перед тем светилась.

– Будешь замуж выходить, может, и тебе перепадет такой же подарок. Тогда узнаешь.

А что я еще ей могу сказать?

Наконец я услышала тот самый наказ молодым, после которого Ольга велела мне подтягиваться для исполнения нашей программы. Ух, что сейчас будет! Захотелось тоже тяпнуть водки – для храбрости. Все-таки давно я не выступала перед таким количеством народа.

– Час пробил. Мне пора! – объявила я. Наташка подбодрила меня взглядом, а Дэн начал устраиваться поудобнее:

– Жду с нетерпением.

Остальные за столом не поняли смысла наших действий. Хотя парни-одноклассники, Вовка и Славик, кажется, догадались.

Я пробралась между столами к месту тамады, где меня встретил сияющий Мишка (ой, не к добру он так предвкушающе улыбается) и хмурая Ольга:

– Начинаем с Алсу, смотрим на реакцию, если все пройдет, как задумано – продолжаем по порядку.

– Да не дергайся ты, Оля, мы помним, о чем договаривались, – влез Мишка.

Свидетельница тем временем зачитывала какой-то длинный список с перечнем прав и обязанностей новобрачных. Наверное, это было смешно, потому что все вокруг смеялись. Я же от волнения смысла совершенно не улавливала. Ой, руки дрожат. Микрофон же трястись будет. И что хуже всего – голос.

– Маш, ты чего, боишься? – приблизился ко мне Мишка. – Ну ты даешь! Совсем квалификацию растеряла. Да ты вспомни только, перед сколькими людьми мы выступали. Здешняя аудитория же просто тьфу!

– Я не из-за аудитории переживаю. Здесь Дэн сидит. Сейчас он будет на меня смотреть и слушать.

– Ах, Дэн! И чего ты его боишься? Помаши ему, вот так. – Мишка обернулся в сторону нашего стола, сделал ручкой и склонился ко мне, совершенно закрыв обзор. – Не трясись. Мы споем, как всегда, на отлично. По-другому просто не может быть. – Он взял меня за руки. – Ну-ка вспомни, что нам говорил Алексей Михалыч? «Нет никого и ничего. Только вы и песни». Все, прошел мандраж? – Я кивнула, хотя ничего у меня не прошло. – Тогда вперед, уже нас объявляют.

И впрямь о нас:

– …свадебный подарок. Для всех, кто помнит! Наш любимый дуэт: Мария Соколова и Михаил Орлов!

Ну да, фамилии у нас обоих птичьи. И за это мы тоже в школе страдали.

Дружные аплодисменты были ответом. И правда, помнят земляки. Приятно. От этой теплой мысли мне полегчало, и на сцену под первые аккорды я вышла уже спокойно.

Кинула взгляд на Дэна – непроницаемая маска на лице. Отчего? Неужели так плохо смотрюсь? При первых спетых мной строках его лицо начало проясняться. Ага, песня-то у нас подходящая:

Я улыбнулась шире, весь первый куплет с припевом – мои, могу смотреть на него. Знаю, что это неправильно, песня – прежде всего подарок жениху с невестой, но ничего не могу с собой поделать. Вот вступит Мишка, тогда буду честно делить внимание между ним и молодоженами. Так, Машка, кончай уже пялиться, Мишка вышел.

…Взгляд – досада – улыбка. Мы сработанный дуэт!

Маринка и Андрей, такие красивые в этот миг, держатся за руки и прижимаются друг к другу щеками. Глаза все еще сияют тем самым, божественным блеском. Неужели это счастье им – навсегда? Как я завидую!

…Поем в два голоса, и Мишка невзначай ловит мою руку. Это вне сценария, но приходится делать вид, что так и было задумано. И его глаза…

…Мелодия завораживает…

Зал, улыбаясь, смотрит на нас. Или нравится, или сейчас будут смеяться. Мои каблуки не смогли сгладить разницу в росте. Ловлю взгляд Дэна. Не пойму выражения лица. Вроде улыбается.

Дотягиваю последние ноты. Зал взрывается аплодисментами. Ольга делает знак – поем дальше. На следующей песне я не успеваю отступить, и Миша обнимает меня нежною рукою. И Дэн на это смотрит! В краткий миг, когда мы отворачиваемся от зрительного зала, я делаю страшные глаза и сжимаю кулак, а он в ответ расплывается в довольной улыбке. Поворот на сто восемьдесят градусов – и улыбающиеся Маша и Миша как ни в чем не бывало поют друг другу о любви.

Зрители в полном восторге.

Третья песня была шуточная, но все на ту же тему. «Зайка моя» была нашим хитом, еще когда мне было тринадцать лет. В конце, когда Киркоров пел: «Я для тебя сверну горы, ты Пугачева, но я ведь Киркоров», для нас придумали другую строку: «Я для тебя сверну горы, чтоб не завяли любви помидоры». Мы дружно угорали над этой композицией и оба ее любили. Сейчас этот паразит самовольно видоизменил концовку и, сияя как начищенный самовар, пропел: «Я для тебя принц из книжки. Ты моя Машка, а я ведь твой Мишка. Машка моя». А на последнем аккорде наклонился и быстрым движением поцеловал. В губы! Как я удержалась и не врезала ему микрофоном в лоб, сама не знаю. В зале аплодировали и свистели. Орали «Браво!» и «Бис!».

Кидаю взгляд в сторону Дэна. Лицо каменное. Наташка что-то жарко ему говорит.

С пылающими щеками я подскочила к Ольге. Громы и молнии! В смысле это мы так друг на друга посмотрели.

– Вы что устроили, вашу мать! Обнаглели вконец! – начала было она.

Я ее перебила:

– Разбирайтесь сами как хотите! Включай мою! Остальные я с ним петь не буду! Достал до самых печенок!

Резко развернувшись, улыбнулась зрителям и вежливым жестом показала, чтобы Миша проваливал со сцены. Несколько раз вдохнула и выдохнула. Честно говоря, не ожидала от него такой подлости. Ведь все продумал. Прекрасно знал, что бегать от него по сцене я не буду и прилюдно вырываться – тоже. Выступление на публике подразумевает, что личные отношения остаются вне сцены. Нам уже случалось выступать, разругавшись предварительно вдрызг. И никто этого даже не замечал. Потому что худрук хорошо вбил в наши головы, что звание профессионала накладывает серьезные обязательства.

Зазвучала нежная мелодия, и я выбросила из головы всю злость. Эту песню, которую в фильме «Чародеи» исполнял Абдулов, мы раньше тоже пели дуэтом. Но сегодня она только моя. И только для Дэна. Я нашла его глаза и взглядом попросила: «Послушай, что я хочу тебе сказать»:

В каждую песню я всегда вкладываю частичку своей души. В этой песне сейчас была вся моя душа. Я верила каждому слову, мне действительно не нужен мир без него. И он поверил в мою песню. Это было в его глазах.

По окончании музыки я хотела поспешить к нему, пока не рассеялись чары, навеянные песней. Пока в его глазах я могу увидеть то, что постоянно жду.

Грубый и бессовестный облом! Народ затребовал спеть на бис. Я кинула взгляд на переругивающихся Ольгу с Мишкой. Похоже, у них конкретный семейный скандал. Спустилась со сцены, проходя мимо, хлопнула Ольгу по плечу:

– Иди, тамада, объяви, что кина больше не будет. Хватит с них живой музыки, – и пошла своей дорогой. Ага, разбежалась. К нам с разных сторон с изъявлениями восторга направлялся добрый десяток старых знакомых. А за ними и не очень знакомые подтягивались на огонек. Довольный Мишка придержал меня:

– Улыбаемся и машем. Видишь, людям понравилось. Дай высказаться.

– Маша, Миша, какие вы молодцы! Так и поете вместе? А как вы вместе смотритесь! Да вам жениться надо! Давайте-ка чтобы следующую свадьбу вашу гуляли! – налетели на нас поклонники таланта и просто «доброжелатели».

– Спасибо, спасибо, посмотрим, – раскланивался Мишка, попытавшись прихватить меня рукой. А вот фиг-то тебе, друг ситный. Ты сегодня лимит обниманий на пять лет вперед исчерпал.

– Это вряд ли, – вставила я свои пять копеек.

– А ты, Машенька, присмотрись получше, какой парень! – подошла Маринкина бабуля.

– Вам, ребята, надо в артисты податься. Сколько сейчас бездарей, а тут такие таланты пропадают!

Угу, в артисты… цирковые.

– Спойте еще, у вас же столько песен было!

– Маш, ну что ты дуешься, – прошипел мне на ухо Мишка. – Я же так, пошутил. Импровизировал. Ну что, первый раз, что ли?

Целоваться на сцене? По-моему, первый. И уж точно последний.

Ответом я его не удостоила, высматривая возможность сбежать. Среди людей мелькнул белый костюм. Дэн! Спаси меня отсюда!

– Позвольте и мне выразить восхищение замечательным талантом. – Тяжелый взгляд уперся в Мишку, потом переместился ко мне, губы парня тронула улыбка. – Маша, я восхищен! И ты скрывала такой голос?! – Дэн склонился, целуя мне руку. Я шагнула навстречу:

– Спасибо, Дэн. Я так рада, что тебе понравилось!

Он выпрямился и, глядя в глаза, тихо спросил:

– Мне вмешаться и поставить его на место?

Прикусив губу, я покачала головой:

– Не надо. Здесь куча народу. Пойдем?

Обернувшись, заметила, как сразу поскучнел Мишка. Народ, видя, что я твердо намерена уйти, зашумел, но расступился. Последняя услышанная мной фраза принадлежала добросердечной бабуле:

– Эх, Мишаня, что ж ты смотришь? Из-под носа увели.

Едва мы отошли, я встревоженно заглянула в лицо короля:

– Дэн, ты не думай. Это совершенно вне сценария! Я сама не ожидала от него. Честное слово, на репетициях даже разговора о таком не было!

– Я так и понял.

– Правда? Ты не сердишься?

– Маша, я уже хорошо знаю, когда и отчего ты краснеешь. Если бы заранее знала, то не убежала бы с таким лицом со сцены. Что касается его… похоже, вчера он тебя плохо понял. А способ, которым решил добиться взаимности… у меня нет слов. – Дэн взмахнул рукой, будто и впрямь все слова у него кончились. Мы помолчали, потом взглянули друг другу в глаза. – Пойдем куда-нибудь, где народу поменьше.

Крепко ухватившись за руку Дэна, я пыталась так же легко и непринужденно обходить препятствия в виде встречных людей. Получалось почему-то хуже. Вопрос: почему перед ним народ расступается, а передо мной как будто нарочно смыкается, образуя стену из локтей, плеч и других выступающих частей тела?

– Почему ты отстаешь? – нетерпеливо оглянулся на меня Дэн. А я как раз пыталась проскользнуть мимо двух теток, стоящих полу… хм, задом. – Уважаемые дамы! Разрешите нам пройти? – обратился к ним Дэн. Те от удивления отшатнулись, и я шмыгнула в образовавшийся проход. Ой, мама!

– Теть Люба, теть Вера. Здрасте!

Две тетки, родные сестры Маринкиной матери, расплылись в улыбках:

– Машенька! Какая ты сегодня красавица! А спела-то! И как у вас с Мишей все естественно выходит. Вы с ним так смотритесь!

Словоизвержение разговорчивой тети Любы было прекращено тычком могучего локтя сестры:

– Маша, ты нам своего кавалера не представишь?

– Знакомьтесь, это Данил, мой… друг. Данил, это Любовь… мм… Ивановна и Вера Ивановна, – с трудом сообразила, как их по отчеству, никогда же так не называла, – родные тети нашей невесты.

Я правильно соблюла порядок знакомства? Кого тут надо первым-то представлять?

– Рад знакомству, – склонился над ручками «дам» король. Ой, зря это он. Как ни странно, тетушки не выразили безмерного изумления, весело так переглянулись, и все.

– Какой галантный молодой человек. Что ж вы молодоженам подарили такое особое? Марину нашу прямо как подменили.

– Простите, я не могу сказать. Да и разве это важно? Главное – они счастливы.

– Да, это главное. Маша, матери привет-то передать? – подмигнула мне тетя Люба и многозначительно кивнула в сторону Дэна. Я совершенно растерялась и в замешательстве опустила глаза.

– Люба! Что ты ее смущаешь? Вижу, мы вас задерживаем? Так идите, ребятки.

Выбравшись наконец из толпы, Дэн потянул меня к выходу из зала.

– Мы куда?

– Там свободнее, можно спокойно поговорить. Ты не против?

– Пить очень хочется. Всегда после пения на полную мощность горло пересыхает.

– Прости, не подумал. Не хочу возвращаться к столу, можно в баре купить.

Мы вышли в предбанник, Дэн взял мне стакан сока, который я жадно выпила, не отходя от кассы:

– Спасибо, спас от обезвоживания, но все равно скажу: ты транжира и мот! Покупать сок втридорога, когда на столе бесплатный стоит, только ты и можешь.

– Какой есть, – рассмеялся Дэн, потом огляделся вокруг. – Пойдем там посидим.

В углах холла стояли диванчики, на один из которых мы и сели. За раскидистой пальмой.

– Маша, твоя песня, откуда она?

– Из одного фильма, под названием «Чародеи».

– Чародеи? – удивился он.

– Ага, так и называется, – улыбнулась я. – Там героиню околдовали и она забыла своего жениха, а он хотел снять чары и пел эту песню.

– У тебя потрясающий голос! Чистый, сильный, очень красивый! У меня просьба: споешь мне дома?

Спеть дома? Вот так, наедине?

– Дэн, я… не пою дома. Ну могу напеть мелодию за работой, но не во весь же голос.

– Маша, очень прошу. Я впечатлен! Твои песни задели меня за живое. Ты знаешь, я и так очень хорошо к тебе отношусь, но это… – Дэн нежно провел ладонью по моей щеке, а потом медленно склонился ко мне близко-близко…

– Ой! Тут занято, – раздался над нами голос. – Извините.

Дэн резко отпрянул от меня и выпрямился, глаза полыхнули синим огнем. Перед нами стояла парочка. Наверняка подумали, что мы тут… то самое. А мы и есть то самое! Он хотел меня поцеловать, а эти! Мои глаза, наверное, полыхнули не хуже Дэновых. Парочка поспешила ретироваться. Но момент был упущен! Король дернул щекой и вновь повернулся ко мне:

– Ну как, споешь мне дома?

– Спою! – решилась я. – Только в обмен.

– На что?

– На портрет, – склонила я голову. – Это будет честно: я тебе свой талант, ты мне – свой. Идет?

– Нужны краски, кисти, холст, мольберт – целое дело!

– Мне карандашного хватит, – настаивала я.

Дэн помедлил, прежде чем ответить, потом рассмеялся:

– В тебе есть деловая хватка. Обмен равноценный. Согласен. Но как тебя рисовать, я выберу сам. – Дэн протянул руку для скрепления договора, я неуверенно подала свою в ответ:

– Э-э, только чтобы все прилично.

Король вцепился в мою ладонь, сжал пальцы:

– Настоящее искусство, Маша, неприличным не бывает! – И поднес к своим губам. Ой, и на что я сейчас подписалась?

Дэн уже встал и потянул меня за руку:

– Вернемся за стол.

Едва открыв двери зала, мы услышали, как Ольга выкликает добровольцев, видимо на игру. Попытались незаметно пробраться на свои места, но тут нас настиг ее голос:

– Вот и первые желающие. Маша, Данил, прошу! Аплодисменты самым смелым!

Мы испуганно обернулись в сторону тамады, я замотала головой и замахала руками, но она уже подходила к нам, приглашая следовать за собой.

– Оля, Оля, мы не пойдем! – зашептала я.

– Давай, нечего отлынивать. Как раз Миша полюбуется – ему полезно, скотине!

– Ты не понимаешь! Данил, он…

– А что – Данил? – кинула она насмешливый взгляд на Дэна. – Очень скромный и боязливый? Мне он таким не показался.

– Дамы, может, хватит обсуждать меня в третьем лице? – недовольно скривился король. – Пойдем, Маша.

Наша процессия двинулась в центр зала. Удовлетворенная Ольга отправилась искать следующие жертвы, а я развернулась к Дэну:

– Зачем ты согласился?! Кто ее знает, что она задумала?

– Ну ты же сама говорила, что страшного ничего у вас не бывает. А играть я люблю.

Тамада нашла еще одну пару и начала объяснять правила. Все просто, как пять копеек: парням завязывают глаза, и в таком виде, на ощупь, они должны снять с девушек прищепки.

Не самая худшая игра, но как ее воспримет король? Я покосилась в его сторону. Дэн прикрыл глаза и сглотнул, когда услышал, что надо делать, но спокойно дал завязать себе платок на затылке, а потом криво улыбнулся. Ольга тем временем поставила меня на стул и под хихиканье зала цепляла прищепки. Волосы, бретелька на плече, грудь, спина, бок, зад, на подоле штуки три. Последнюю, под мое возмущенное шипение, приладила на ноге сзади, повыше коленки. Ага, под юбкой.

– Так нечестно! Как он ее найдет? – попыталась я возразить.

– Ниче-ниче, пусть старается.

– Ты мне колготки порвешь!

– Не порву, прищепки гладкие.

– Ну он порвет, когда снимать будет.

– Не бухти, порвет, скинемся тебе на новые колготки.

– Но это нечестно! У нее, – кивнула я на свою соперницу, – платье короткое.

– Не боись! Ей тоже прицеплю, радуйся, что оно у тебя длинное!

Ой! И впрямь надо радоваться. Потому что ей она приладила прищепку на заду, как и мне, только под юбкой.

На старт, внимание, марш! Дэн в секунду оказался рядом.

– Это ведь игра? – осведомился он с озорной улыбкой.

– Игра, – буркнула я.

– Ну тогда извини. – Жестом опытного мужчины он провел руками по моему телу. Наткнувшись на первую прищепку, ощупал ее. – Так, размер искомых предметов теперь известен.

После этого прикосновения стали более легкими, почти невесомыми. Разговаривать с партнером Ольга строго запретила, так что приходилось молча ждать и терпеть. Под хохот и поощрительные выкрики из зала парни активно лапали нас. Надо сказать, ощущения те еще. Мурашки бегают во всех направлениях – вслед за руками Дэна. Вот снято шесть, семь, восемь прищепок. Девятая, с попы, бережно передана мне в руки. На десятой оба парня споткнулись. Когда до Дэна дошло, что прищепка находится ПОД юбкой, он прикусил губу, но, не колеблясь, запустил руку мне под подол. Ползущая вверх по ноге рука вызвала у меня приступ тахикардии. Не дойдя до коленки, она остановилась, Дэн отпустил ногу и звонко щелкнул пальцами. Оп! И последняя прищепка продемонстрирована тамаде.

Бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Народ-то готовенький. Это я трезвая, как стекло, а все уже душевно приняли не по разу и не по два.

Возвращаясь к столу, я сказала Дэну, что заметила, как он смухлевал в конце:

– Это не очень честно.

– Нечестно, это когда правила объясняют после того, как вызвали на игру. Радуйся, что я магическое зрение не включил. Иначе бы там вообще делать было нечего, подошел и молча снял. Но это же прежде всего забава для гостей, я решил, что не стоит ее портить. А у тебя тонкие чулки, не хотелось их повредить.

– Это не чулки, колготки.

– А, да, забыл.

– И как общие впечатления? Очень неприлично?

– Так, средне.

– Да?! – изумилась я. Думала, он скажет: стыд, срам и позор на венценосную голову до конца жизни.

– Ну как король я бы это не одобрил, но как мужчина скажу, что у моего народа есть гораздо более неприличные забавы. Я их видел и даже участвовал.

– Как интересно! И что за забавы?

– Например, игры с раздеванием. Прилюдные, вот так же, на празднике. Говорят, переняли их у эльфов. Только у Перворожденных это возведено в ранг высокого искусства, а люди, сама понимаешь, опошлили донельзя.

– И сильно раздеваются?

– Это как получится. Иногда донага.

– Ничего себе. А правила какие?

– Я тебе потом расскажу. Когда-нибудь. Может быть.

Свадебное веселье вокруг шло полным ходом. За столами звучали взрывы смеха, за нашим тоже дружно над чем-то хохотали. Крики «горько» то и дело перекатывались по залу.

– Хорошо выступили, – встретили нас.

– Так эротично, – выразительно приподняв брови, поведала Наташка. Уже хорошенькая. – Где вы были-то?

– Господа, да с нами за столом сидит звезда! А мы и не знали. За это надо выпить!

В общем, понеслось. Меня укорили, что я еще трезвая, и срочно велели догонять. Дэн, приметив, что на столе практически нет вина, стребовал оное с официанта, а когда принесли пару бутылок, покрутил обе в руках. Угу, значит, пить можно. Никого не допуская до ответственного дела, он сам подливал мне в бокал. Атмосфера была раскованная, и король, как ни странно, легко влился в компанию. Если какую-то шутку не понимал, то спрашивал у меня. В общем, было весело. Мы понаблюдали еще несколько игр, угорая над несчастными, попавшимися на коварство тамады. Запомнился мужской стриптиз со сниманием резинок под музыку. Жених, также танцевавший его, перещеголял всех, танцуя исключительно для своей невесты, за что удостоился особого одобрения и похвал со стороны гостей. Потом несколько пар танцевали разные танцы, каждая в одних огромных семейных трусах. Чего стоило одно влезание в эти трусы! От смеха все лежали. Дэн стряхивал слезы с глаз. Потом наши парни-одноклассники, перемигнувшись, пошли похищать туфлю невесты. Собрав несколько человек для отвлечения внимания, Вовка нырнул под стол. Ойкнула мать невесты, видимо попавшаяся на его извилистом пути среди ног гостей, еле сдержала улыбку Маринка. Але-гоп! Дело сделано. Выкуп туфли женихом стал отдельной комедией. А невесту так и не похитили. Жених не отходил от нее ни на шаг, а на все претензии, что так нечестно, заявлял, что никому ее отдавать не собирается. Кто сильно смелый и шустрый, пусть попробует сунуться.

Вернувшись из уборной, куда мы сопровождали Маринку (бедные невесты, доложу я вам, оказалось, это целое дело; а жених, не доверяя никому, караулил за дверью), я обнаружила за нашим столом напротив Дэна коренастого мужика лет под пятьдесят, с седым ежиком волос. Насмешливо глядя друг на друга, они откупоривали бутылку водки.

– Откажись, пока не поздно, – весело говорил дядька. – А то твоя девчуха тебя до дому не дотащит, – кивнул он в мою сторону.

– Ну ваша супруга могучей фигурой тоже не наделена, так что то же самое могу сказать и вам, – парировал Дэн. Из-за соседнего стола за приготовлениями тревожно наблюдала аккуратная женщина средних лет. Парни расчищали на столе место. Дэн снял пиджак, повесил его на спинку стула, подошел ко мне.

– Что происходит? Что вы собираетесь делать? – Я и сама встревожилась.

– Этот человек работает в военкомате. Разговорились, все начали хвастать воинскими званиями, он поинтересовался моим званием и припиской к военному округу. Ситуация понятна? Пришлось принимать меры. Я спровоцировал его на спор. Не бойся, перепить мага невозможно в принципе, – поведал Дэн. Поцеловал мне руку и вернулся к столу. Полюбоваться на пари подтянулась добрая половина гостей мужского пола. Меня вежливо оттерли от стола, и, отчаявшись что-то разглядеть из-за плотного ряда спин, я плюнула и решила воспользоваться ситуацией – сходить потанцевать. Раз он сказал, что вусмерть не упьется, значит, я спокойна.

Танцы на полупьяную голову пошли на ура. А потом подошел Мишка и испортил мне всю малину. Он пристроился танцевать неподалеку, а дождавшись медляка, попытался пригласить меня на него. Я сказала «нет» и оглянулась на наш стол. Толпа вокруг, по-моему, только поплотнела. И сбежать-то некуда. Молодые танцуют, Наташка тоже, на этот раз со Славиком. Я отошла в сторонку, Мишка – следом.

– Кончай за мной ходить. Иди Ольгу пригласи.

– А мы разругались. Так что я теперь свободен от обязательств.

– И не стыдно? Зачем ты устроил это на сцене?

– Слушай, чего мы будет тут стоять как дураки. Пошли танцевать, а ты меня будешь ругать. Так сказать, совместим приятное с полезным.

– Ну ты, Миша, нахал!

Так мы и стояли у стеночки. Мишка скалился, я вяло отбивалась. Ну вот как на него всерьез сердиться? Когда я ему говорю открытым текстом:

– Ты скотина, знать тебя не знаю.

А он, улыбаясь во весь рот, соглашается:

– Ага, скотина. А не знаешь, давай снова познакомимся. Здравствуйте, девушка. Меня зовут Миша, а как ваше имя?

Процедура «знакомства» прервалась неожиданным образом. Парень кинул взгляд через мое плечо, сказал: «Ну я пошел», – и сбежал. Я оглянулась – кого он там увидел, неужто Дэна? Нет. Через ряд танцующих протискивалась Ольга. Сжав губы, подошла ко мне:

– Что, смылся? Я ж его все равно выловлю, гада! А ты чего тут с ним стояла? – напустилась она на меня. – Так мило чирикали! Твой куда смотрит?!

Я показала ей на толпу вокруг нашего стола, где как раз происходило какое-то оживление:

– Занят слегка.

– Какого черта вы сидите, даже танцевать ни разу не вышли?! – Ольга была злая. Очень злая.

– А его твоя музыка не устраивает, – язвительно ввернула я. Чего это, ей можно на меня наезжать, а мне нет?

– Да ну? А что его устроит?

– Вальс, – брякнула я.

– Ха! Ну сейчас я на вас посмотрю. – Ольга круто развернулась и ушла к микрофону. Через пару минут раздался ее голос: – По просьбам трудящихся. Специально для Данила Иванова. Вальс!

Я испуганно оглянулась. Ничего себе подстава!

– Это ты попросила? – светло улыбаясь, подошел Дэн. От стола двое мужиков уносили практически бесчувственное тело. Вот и свяжись с королем.

– Да я не хотела. Мы тут повздорили слегка, и она нарочно решила припозорить меня – и тебя заодно.

– Ну если этот танец специально для меня… – Легкий полупоклон в сторону тамады, ехидно наблюдающей за нами. – Имею честь пригласить вас, сударыня. – Уже полный, очень красивый поклон мне. Зазвучали первые звуки мелодии из великолепной экранизации «Ромео и Джульетты» Франко Дзефирелли.

– Дэн, я же не смогу, – взмолилась я.

– Доверься мне. Просто расслабься и слушайся моих движений.

Мы стали в позицию: его правая рука под моей лопаткой, моя рука на его плече, а левой рукой он просто создал опору для моих пальцев. Я попыталась покрепче ухватиться за него, но была остановлена движением головы:

– Не напрягайся. Этот танец нужно танцевать легко. Тем более это медленный вариант вальса.

И мы поплыли вслед за музыкой. Боже, что это был за танец! Мои страхи обернулись восторгом, стоило перестать считать про себя такт. Поскольку на танцполе мы были не одни, другим парам пришлось потесниться, освобождая нам место. Медленные, тягучие движения и стремительные, точные повороты. Я растворилась в этих глазах, пропала в бережных и нежных руках и даже не сразу поняла, что музыка кончилась, когда Дэн склонился, целуя мне руку и благодаря за чудесный танец. Так мало! А я только вошла во вкус.

– Ну и что ты наговаривала на себя? Прекрасно движешься, тонко чувствуешь партнера.

– Так это с тобой, Дэн. Никогда ни с кем я так не танцевала. Ты так хорошо ведешь. Нет слов, одни эмоции, – улыбалась я.

Эмоции были не только у меня. Окружающие явно обалдели от нашего танца. Даже мужики, которые вначале были свидетелями алкогольного соревнования, а потом полюбовались на наш танец, качали головами, перемежая, по русской традиции, восторги с матами:

– Во дает! Сначала бутылку водки на грудь принял, а потом еще вальсировать ушел. Вот это я понимаю – настоящий русский мужик!

– Дэн, – хихикнула я, не удержавшись, – можешь начинать вербовать армию. Они все твои с потрохами.

– С чего ты так решила?

– Ну если уж тебя настоящим русским мужиком признали, это комплимент в высшей степени.

– Да уж. Комплименты у вас тоже весьма оригинальные. Велика заслуга – споить противника. Подойдем? – кивнул он на тамаду. – Я хочу выразить свою благодарность.

– Не нужна ей твоя благодарность. Она же хотела поиздеваться.

– Это не отменяет прекрасного танца, который ты подарила мне, во-первых. А во-вторых, для девочки будет урок: нельзя недооценивать людей.

Я все же отказалась идти к Ольге, а Дэн сходил, принес горячий привет и кивнул на Мишку, угрюмо сидящего в компании бутылки:

– Она удовлетворена, что он увидел наш танец. Думаю, сегодня он больше к тебе не подойдет.

После нашего вальса мы просто тихо сидели за опустевшим столом. Народ куда-то разбежался, так что мы получили несколько минут относительного уединения. Вроде ничего такого и не случилось за это время, но когда за стол вернулись наши соседи, задумчивый взгляд короля с таким сожалением оторвался от меня…

До конца вечера Дэн умудрился еще раз поучаствовать в игре. На этот раз он вызвался сам, добровольно, поведясь на слова тамады:

– Мне нужны двое настоящих мужчин!

Поскольку настоящим мужчиной он себя считал однозначно, а голос разума, видимо, был приглушен алкогольными парами, король смело шагнул вперед. Коварная улыбка тамады – и он провозглашен султаном. Брови Дэна взметнулись, запоздалое сожаление мелькнуло на лице, но отступать уже было поздно. Итак, игра состояла в том, что два султана должны были набрать себе как можно больший гарем, принеся каждую «жену» на руках. Мужики горячо поддержали новое начинание «настоящего вот такого (большой палец вверх) мужика».

– Давай, Данил! Тащи баб, да побольше!

А кто-то еще добавил:

– Можешь наших забирать.

После чего раздалась звонкая затрещина, вызвавшая дружный хохот.

Его соперником оказался здоровый такой мужичина, который с видом превосходства окинул хлипкую, по сравнению с ним самим, фигуру короля:

– Я тебя сделаю, пацан!

Король сверкнул глазами на фамильярное похлопывание по плечу, но ничего не ответил, а уточнил у тамады имеет ли значение качество или важно лишь количество?

Зазвучала знойная восточная музыка, и «братья во Аллахе» кинулись собирать себе гаремы. Первой Дэн подхватил кого? Правильно – меня. Донеся до условленного места, еще поцеловал кончики пальцев, скинул пиджак мне на руки и ринулся к ближайшему столу. Я быстро обрастала хихикающими соседками разных возрастов и комплекции. Король набирал себе гарем, абсолютно невзирая на внешность кандидаток.

– Дэн, Наташку принеси, – крикнула я ему после очередного пополнения. Уж быть в гареме, так пусть хоть подруга будет рядом. «Жены» горячо болели за своих новоиспеченных «мужей».

Соперничающий гарем содержал в себе кого помоложе, а мужик и впрямь был сильный и довольно шустрый. В его ручищах девчонки смотрелись куклами.

Наташка была предпоследней, кого принес Дэн. А последней он доставил, бережно опустив на пол, бабушку божий одуванчик, судя по восторженным воплям Андрея, его родственницу. Зал просто лежал под столами.

Придирчивая тамада подсчитала улов обоих «султанов». Численность нашего гарема оказалась на одного человека больше. Но тут возмутился наш соперник, заявив, что последняя «жена» Дэна засчитана быть не может, потому как проку с нее сами понимаете. Король спокойно переждал издевательский ржач окружающих и пояснил, что достойная и мудрая женщина в гареме будет управлять и учить уму-разуму остальных «жен». Тогда гогочущий мужик, приобняв каждой рукой сразу по две девчонки, заявил, что управлять своим гаремом, так же как и учить своих «жен» всевозможным премудростям (многозначительный взгляд) будет сам. Ольга, ехидно ухмыляясь, не вмешивалась, а, стоя в сторонке, наблюдала, чем кончится спор.

– Значит, ты все свое время собираешься проводить в гареме? – усмехнулся Дэн.

– Я ж «султан». Чем мне еще заниматься? – удивился тот.

– Государственными делами, например, – как малому ребенку пояснил король.

– Ну их к черту, дела! Когда такой цветник рядом!

– В таком случае, – окинул его презрительным взглядом Дэн, – я завоюю твой султанат за неделю! – Театральная пауза. – Ты отправишься на эшафот, а твой гарем присоединится к моему.

Зал просто грохнул. Под шквал аплодисментов и свист из зала Дэн был объявлен победителем.

– Игра удалась? – поинтересовался он, когда мы возвращались к столу.

– О да! – со смехом ответила я. – Подобного никто не ожидал. Всем понравился твой государственный подход.

– Вот беда, – почти серьезно посетовал он, – главную «жену» я назначил, а любимую объявить забыл.

– Кого? – встряла Наташка.

– Ту, которая была первой, – лукаво улыбнулся наш «султан».

Когда мы проходили мимо сидящего Мишки, тот даже не повернулся. Сидя за столом, я поглядывала в его сторону время от времени. По-моему, он тупо методично напивался. И вроде жалко его, но что я могу сделать? Ольга уже не подходила к нему, и его это, видимо, полностью устраивало.

В зале царила атмосфера разбитного веселья. Гости то и дело курсировали, пересаживаясь уже в произвольном порядке. К нам тоже несколько раз подходили новые «друзья» и знакомые короля, каждый из которых непременно желал выпить в нашей компании. Наверное, поэтому мы не сразу заметили и оценили потенциальную угрозу. Все соседи в очередной раз разбежались – кто танцевать, кто покурить. Слегка пошатываясь, к нам подошел Мишка и пригласил меня на танец.

– Извини, Миша, с пьяными не танцую, – отказалась я.

– Какая жалость, – цокнул он языком, огляделся и плюхнулся по другую сторону от Дэна. – Ну тогда давайте выпьем. За всеобщую дружбу и любовь.

Мишка взял первый попавшийся под руку бокал, плеснул в него красного вина и потянулся чокнуться. Ко мне потянулся. Через Дэна. Я поняла, что сейчас произойдет…

Сжавшись от предчувствия, я наблюдала сцену будто в замедленной съемке: тянущаяся Мишкина рука, оказавшись над королем, дрогнула и выплеснула содержимое бокала на белоснежный костюм…

– Ай-яй-яй, какая неприятность! – преувеличенно заботливо засуетился Мишка и попытался салфеточкой промокнуть пролитое, только развозя расплывающиеся кроваво-красные пятна. Дэн отодвинулся от него и медленно начал вставать.

– Мишка, ты что натворил! Ты же это нарочно! – схватила я друга за рукав.

– Он, конечно, случайно! – с пугающей улыбкой поднялся король. Вытащил из наружного кармана кружевной шелковый платок, встряхнул его, разворачивая, и медленными движениями начал стирать пятна. Вот прямо так – провел по пятну, оно исчезло. Сразу, без следа. Мишка от такого зрелища, по-моему, даже протрезвел. Как и я. От ужаса, что Дэн себя выдал с головой и что сейчас последует. – Ты что-то хотел сказать? Может, извиниться? – Последнее пятно он стер, пристально глядя в глаза противнику.

– Ты… ик… я…

– Продолжай, я весь внимание!

Поединок взглядов накалил атмосферу до взрывоопасного состояния. Я быстро шагнула и встала между ними:

– Дэн, не надо. Инцидент исчерпан. Пойдем лучше потанцуем. Хорошая музыка.

– Ты знаешь, я такое не танцую.

– Отойди-ка, Маша, – сдвинул меня Мишка в сторону. – Что-то сказать я хотел!

– Миша, уходи, – развернулась я в его сторону. – Хуже будет.

– Нет уж, сначала я выскажусь. И еще неизвестно, кому тут будет хуже.

– Дэн, он пьяный, не трогай его, – взглянула я в глаза королю. – Пожалуйста, не отказывай мне. Ведь я вышла на танец с тобой?

– Хорошо. Топтаться на месте под музыку – много умения не надо. Давай попробуем.

– Что, сбегаешь? Решил спрятаться за красивую Машкину юбку? Трус!

– Мишка, прекрати! – Мой взгляд метнулся от одного к другому.

– Что ты знаешь о настоящей трусости и храбрости, чтобы бросаться такими словами?! – буквально окатил презрением король Мишку. – Если думал, что своими выходками способен задеть меня, крупно ошибся!

С этими словами Дэн спокойно развернулся спиной к своему противнику и, не оглядываясь, повел меня на танцпол.

– Дэн, ты раскрыл себя!

– Нас никто не видел.

– Но Мишка!

– Он уже сомневается, не привиделось ли это ему, а завтра решит, что перепил. Если вообще вспомнит, в чем я лично сомневаюсь. Так что выкинь из головы и забудь.

– Спасибо, что не поддался на провокацию.

– Ты за него так переживаешь?

– Дэн, он был моим другом много лет. И я знаю, что ты его сильнее.

– Спасибо и тебе за веру в меня. Не будем об этом больше. Ну что, я готов учиться!

– Тут и учиться нечему. Ты же видишь, как все танцуют, кто во что горазд. Главное – в ритм попадать.

– А позиция?

– Исключительно по желанию партнеров.

Неподалеку девушка вообще прижалась к парню спиной, закинув руки ему на шею.

Сначала мы встали в стандартную закрытую позицию, но она как-то незаметно перетекла в не совсем стандартную, а потом и в совсем нестандартную. Мне захотелось тесно-тесно прижаться к Дэну и даже закрыть глаза, отдаваясь сладким, будоражащим кровь звукам музыки. Моя рука с плеча парня переместилась ему на шею, так что я могла коснуться его волос. Пальцы второй переплелись с его пальцами, потом он прижал ее к своей щеке и закрыл глаза. Склонившись ко мне, заговорил щекотным шепотом:

– Ох, Маша, что ж ты со мной делаешь? Твои глаза как звезды в ночном небе. Смотрю в них и уже ни о чем не хочу думать, только о тебе.

Один медляк сменился другим, а народ вокруг куда-то засобирался. Площадка стремительно пустела. Вот и хорошо, мы будем здесь одни. Дэн отпустил мою руку и коснулся подбородка:

– Пойдем?

– Куда? Я никуда не хочу! Давай еще потанцуем.

– Всех пригласили на фейерверк. Идем! – Ну вот опять рушится тот хрупкий мостик, что протянулся между нами. – Пойдем, Маша, хочу взглянуть на ваше огненное искусство.

Даанэль почти силой тянул меня на улицу. Бегом накинув на меня шубу, поспешил на выход, ведя за собой на буксире.

Небо, расцвеченное огненными росчерками, радостно орущая толпа народа, счастливые молодые…

– Как убого! – изрек король, взглянув наверх. – Ничего, сейчас мы сделаем красивее.

Следующий залп был выше и кроме красных звездочек взметнул золотой дождь, осыпавшийся, казалось, прямо на нас. Народ ахнул от восторга. Потом были распускающиеся цветы нескольких разновидностей, потом в небе танцевали две искрящиеся бабочки, потом раскрылся павлиний хвост вполнеба…

Обалдевший народ оглушительно орал, свистел и прыгал. Восторг был поистине детским. Молодожены кинули на нас быстрый взгляд и вновь обратили внимание на небо. Улыбающийся Дэн, обхвативший меня сзади руками, поднял вверх палец и начал что-то как будто писать, и спустя мгновение в небе начали проявляться огромные буквы: «Люблю тебя Ма…» Я поймала его взгляд, надпись в воздухе дрогнула и быстро завершилась: «…рина!»

Уши просто оглохли от того рева, который производила бушующая толпа. Я повернулась и приникла к Дэну, а он склонился ко мне и поцеловал. Долгим страстным поцелуем.

– Я люблю тебя, Маша, – шепнул он мне.

– И я тебя…

– Ничего сейчас не говори. Поехали домой, – приложил он палец к моим губам. Я согласно кивнула, и он тут же вытащил телефон и начал набирать номер такси.

Народ обступил молодых, интересуясь, где и почем купили такой шикарный фейерверк? И как сделать надписи в небе – на заказ?

Пока мы ждали такси, Наташка силком оторвала меня от Дэна, заявив, что дело государственной важности – невеста собралась бросать букет. Мы едва успели. Маринка кинула на меня заговорщический взгляд, отвернулась и кинула букет в мою сторону… А я его не поймала. Точнее, почти поймала, но соседка справа перехватила его на долю секунды раньше. Я взглянула на нее – да это та самая, из парочки, что спугнула нас с Дэном в холле, на диванчике за пальмой. Счастливо взвизгнувшая девица умчалась со своим трофеем, а я, пожав плечами на укоризненный взгляд невесты, поспешила к Дэну. Мне не нужны никакие букеты, мое счастье уже со мной.

Прибыло наше такси. Я предложила Наташке закинуть ее домой по пути, но она отказалась, сказав, что поедет с Ольгой, и поделившись важными новостями, что и Славик и Игорь-свидетель, пригласили ее на свидание. Теперь она в раздрае. Молодые, с которыми мы столкнулись в холле и которые тоже собрались уезжать, еще раз горячо поблагодарили Дэна – за фейерверк в том числе. И пожелали, чтобы наше счастье стало столь же реальным, как и их. На улице мы помахали друг другу и разъехались в разные стороны.

 

Глава 5

Долгие разговоры на ночь

В машине Дэн отгородил нас от водителя и, сводя с ума своими улыбками, принялся нежно поглаживать мех моей шубы. Под его пальцами пощелкивали разряды статического электричества, и в полумраке салона сверкали искры. Он поднял ладонь, и оказалось, что она вся покрыта такими искрами. Я протянула свою руку навстречу, желая прикоснуться и ожидая, что сейчас щелкнет электричеством. Вопреки ожиданиям, током меня не ударило, а искры заплясали меж наших ладоней, щекоча теплом и мягко отталкивая, не давая сомкнуть пальцы. Ласково и озорно глядя на меня, Дэн сдул их, и они разлетелись по салону, прикасаясь временами к коже и щекоча, как пушинки одуванчика. Завладев моей ладонью, он принялся за свое излюбленное занятие – перебирание моих пальцев. Одновременно начал медленно, как будто вспоминая, декламировать стихи:

– Чьи это стихи? – восхитилась я. – Твои?

– Что ты, я не поэт.

– Дэн, сознавайся, ты их так читал, будто сочинял на ходу, – не отставала я. Ну так хочется, чтобы это были стихи специально для меня и про меня.

– Я их… переводил. На русский, – загадочно улыбнулся он.

– Тогда прочти еще что-нибудь.

– Всенепременно, – пообещал он, но вместо стихов притянул меня к себе и поцеловал. Ох! На такое поэтическое продолжение я согласна. И чтобы побольше и подольше. Чуть отстранившись, еще легко касаясь моих губ, шепотом спросил:

– На чем мы там остановились?

– На стихах. Кажется.

– Ах да! – На его губах появилась лукавая улыбка.

А стрижку он мне так и не простил.

– Ох, Дэн. Это правда?

– Разве я могу обманывать девушку с таким взглядом? Твои глаза, Маша, – целый мир. Иногда в них бушуют бури гнева или плещет океан боли. Тогда мне становится плохо от одного твоего мимолетного взгляда. Когда в них лучится радость – будто солнце выглядывает, согревая и даря тепло. А сейчас в твоих глазах волны нежности и любви. Я в них тону…

Мы смотрели друг другу прямо в глаза, и наш мысленный диалог, честное слово, не был плодом моего воображения:

– Любишь?

– Люблю.

– И я люблю, очень-очень.

– Знаю это и без слов. Ты счастлива?

– Да. Ведь мое сегодняшнее желание исполнилось.

– Значит, я правильно догадался. – Улыбка в глазах. – И счастлив, что смог его исполнить.

– А мы правда разговариваем? Мысленно?

– Конечно.

– Но ты говорил, что это очень сложно.

– Сложно, да. Но когда между двумя людьми появляется сильная эмоциональная связь, это получается само собой. Волшебство любви – самое прекрасное и удивительное чудо в Большом мире.

Так мы и доехали, не отрываясь друг от друга. Я выслушала комплиментов больше, чем за всю предыдущую жизнь. Вот это и называется – на седьмом небе от счастья!

– Не хочу подниматься на лифте. Пойдем по лестнице? – предложил Дэн в подъезде. При мысли о перспективе тащиться пешком на девятый этаж у меня вырвался невольный стон:

– Дэ-эн! Я не дойду!

– Устала?

– Устала – не то слово! На ногах еле держусь.

Подозреваю, что выпитое вино еще действовало как анестезия, а вот завтра кроме похмелья мне будут обеспечены боли в мышцах ног. Все-таки высокие каблуки – издевательство над живыми существами (читай, женщинами). Это еще, спасибо Дэну, я почти не танцевала, а девчонки под конец веселья поснимали туфли и, поставив их внутрь круга, так и отплясывали босиком.

– Лучше на лифте. Ну что такого? Полминуты – и мы дома.

– Тогда я тебя понесу.

– Наверх?! С ума сошел! Мы упадем на лестнице.

– С тобой я не упаду. – Дэн подступил ко мне, намереваясь подхватить. Я со смехом отбивалась:

– Нет-нет. Тяжело же. Не надо.

– Это ты-то тяжелая? Да в тебе живого весу половина моего, не больше. Легкая как перышко.

Дэн сломил мое шутливое сопротивление и уже наклонился, чтобы ухватить поудобнее, как мы услышали наверху голоса и смех.

– Там кто-то есть. Нас увидят.

Он заколебался:

– Хорошо, твоя взяла. Поехали на лифте.

– Ты его так боишься?

– Не доверяю. Разумная предосторожность. Но с тебя компенсация.

– Какая?

– Вот такая. – Дэн поднял руку, нажимая кнопку этажа и одновременно склоняясь ко мне для поцелуя. – Для успокоения моей души.

Как жалко, что ехать нам всего ничего, до девятого этажа. И почему мы не во Всемирном торговом центре? Поцелуй длиной в сто этажей. Вот это я понимаю!

С сожалением оторвавшись друг от друга, мы чинно-благородно прошли до дверей, вошли в квартиру…

Ход дальнейших событий я запомнила лишь урывками. Целоваться мы начали прямо в прихожей, даже не сняв верхнюю одежду. Потом я почувствовала, что шуба соскальзывает с меня, поднялась на цыпочки, перешагивая через нее и одновременно избавляясь от пыточного сооружения под названием «шпильки». Блаженный стон каторжника, наконец избавившегося от своих кандалов, невольно вырвался из груди. Пальто Дэна удобно пристроилось по соседству с моей шубой. Обхватив меня сильной рукой за талию, вторую он запустил мне в волосы, крепче прижимаясь в поцелуе. В голове мелькнула мысль, что подобных чувств я еще никогда не испытывала. Ни с кем. Обычно попытка любого парня прижать меня к себе вызывала отторжение, а если переходила в более активную фазу – панический страх. Сейчас даже намека на такие ощущения не было. Наоборот. Я подалась ему навстречу, потянулась и душой и телом, чувствуя, что внутри разгорается пожар, имя которому – страсть!

Пуговицы на пиджаке Дэна были гладкие, удобно ложились в ладонь и легко проскакивали в петли. Всего четыре штуки – долой пиджак. Мы стали ближе на одну ступень. Теперь жилетка. Хочу чувствовать его тело под моими руками без всяких преград. Парень тряхнул плечами – жилетка полетела на пол. Оторвавшись от губ, он приник к ложбинке на моей шее, потом к плечу. Лихорадочное желание как можно скорее избавиться от одежды охватило нас обоих. Мелкие крючки на спине моего платья легко расстегивались под пальцами Дэна, давая мне возможность вдохнуть поглубже. Тихим, хриплым голосом он что-то говорил на своем языке. Может быть, это были стихи? Мне они слышались волшебным заклинанием – заклинанием любви и счастья. А может, это оно и было – наше любовное заклинание? Последнее, что я помню, как на пороге комнаты от легкого синхронного движения его пальцев с моих плеч слетели бретельки платья. Гладкий шелк скользнул по телу, к ногам.

– Божественно прекрасна, – услышала я, и мир перевернулся в горизонталь. Дальше я улавливала только сильный стук сердца, свои глубокие вздохи, его шумное дыхание, его губы и руки. Такие нежные, такие настойчивые. Прохладный шелк под спиной, горячее тело, прижавшееся сверху. Вот тут-то и пригодился кружевной голубенький комплект, тот самый, что покупала я еще в первый наш совместный выход в город. Точнее, не пригодился, но снимал он его с такой предвкушающей улыбкой! Последняя деталь одежды покинула меня. Теперь меж нами нет преград. Он на миг отстранился, окинул меня сияющими глазами, выдохнул:

– Как я тебя люблю! – обхватил руками и…

Все кончилось внезапно, в один миг. Я выждала несколько секунд, открыла глаза. Что случилось? Надо мной лицо Дэна, на котором написано выражение полного ужаса. Смотрит куда-то в сторону. Я проследила за его взглядом. Ох! Дыша, как загнанная лошадь, он медленно поднял глаза от постели на свою руку, с которой падали черные капли: кап, кап, кап. Что это? Кровь? Почему, откуда? Посмотрев на меня абсолютно диким, невменяемым взглядом, он хрипло простонал:

– Что же мы делаем?! Нет, что Я делаю?! – вскочил, резко накинул на меня край покрывала и кинулся из комнаты.

– Дэн! Ты куда? Дэн! – Только тут я почувствовала, что под боком у меня что-то металлически-холодное. Резко отодвинулась. Его меч! Проклятая железяка! Как я тебя ненавижу! Подхватив его одной рукой, я голышом, как была, кинулась к балкону, рванула на себя примерзшую дверь и швырнула его в темноту. Разделавшись с мечом, размашистым шагом прошла в коридор. Из ванной доносился шум воды. Наверное, промывает рану. Сильно порезался? Он же маг, сейчас залечит. И вернется ко мне. Я стукнула в дверь:

– Дэн. С тобой все в порядке? Открой мне.

– Маша, нет. Пожалуйста, не надо. Прошу тебя – оденься!

Он сказал – оденься? Посмотрела вниз. В голове начал проясняться идиотизм ситуации. Я стою посреди коридора абсолютно голая. И скребусь в ванную, где от меня скрылся мужчина. Закрылся изнутри. От меня! Тот самый, с которым мы две минуты назад были в постели. Которому я была готова отдаться без колебаний. О-о-о! Соколова Маша, ты даешь!

Вспыхнув запоздалым стыдом, я метнулась в комнату, накинула на себя халат и круглыми, как у совы, глазами уставилась в одну точку. Что это было только что? Мы с ним собирались заняться любовью?! И занялись бы, если бы не этот треклятый меч! Но он! Он сбежал от меня в последний миг! А говорил, что любит!

Нет, он порезался! Наверное, ему было очень больно.

Ерунда! Он маг, залечивал на себе куда более страшные раны, даже переломы. Оглядев интерьер, живописно украшенный нашей одеждой, решила, что подбирать ничего не буду. Я не собираюсь спускать на тормозах происшествие, имевшее место быть. Это уже будет чересчур. Закрыв лицо руками, терпеливо ждала на краешке постели, когда он вернется. А что мне еще остается?

Тихие, практически бесшумные шаги. Долгий тяжелый вздох надо мной. Отняла руки от лица. Бледный Дэн со смертельной тоской на лице опустился передо мной на пол, уткнувшись головой в мои колени:

– Прости меня, моя девочка. Знаю, нет мне оправдания. – Я вздрогнула от холодного прикосновения мокрых волос. Да он весь просто ледяной! Холодные руки крепко обхватили меня. – Ты вскружила мне голову. Я забыл обо всем на свете: кто мы, где и почему.

– Дэн, что ты говоришь? Зачем убежал? Ты сильно поранился, да? – Я отняла его руки, повернула их ладонями к себе. Поперек левой протянулся длинный глубокий порез. Едва свернувшаяся кровь вдоль кромки говорила о том, что заживлением тут и не пахло. – Ты же можешь вылечить его.

– Я не буду этого делать, пусть остается мне в назидание. Для человека, едва не сгубившего себя и самое дорогое ему существо, это еще очень слабое наказание. – Дэн поднял голову и взглянул мне в глаза. Во взгляде бесконечная боль. – Тот, кто презрел законы чести, ввергаясь в пучину преступной страсти, заслуживает более страшной кары.

– Дэн, не говори так. Ведь мы любим друг друга.

– Любовь, не освященная узами брака, преступна. Лишить девственности свою любимую, зная, что не женишься на ней, – преступно вдвойне. Ты полюбила подлеца, Маша. Я скажу тебе сейчас все, что должен, давно должен был объяснить, может, после этого ты изменишь свое отношение ко мне. Ты не простишь – и будешь права. Но лучше тебе ненавидеть меня, чем страдать, любя. – Он закрыл глаза и опустил голову. А когда снова поднял ее, это был уже не Дэн, но король Даанэль. Изменилось лицо, изменился голос. – Маша, мы никогда не будем вместе. Я не могу на тебе жениться.

Мир вокруг меня рухнул. Мне показалось, что я куда-то провалилась, а сверху на мои плечи опустился потолок, придавливая тяжестью бетона. «Мы никогда не будем вместе», – эхом металось в голове. Все слова застряли в горле. Все возмущение, протесты, обиды отступили перед ледяным холодом этих слов. Сегодня был самый счастливый день в моей жизни. Он обернулся самой несчастной ночью. Мы. Не будем. Вместе. Никогда. Страшные слова. Навстречу им устремился лишь один вопрос:

– Почему?!

– А ты не понимаешь? Я король. Короли не женятся на простых смертных. Ведь ты умная девочка, изучаешь историю, должна знать это не хуже меня.

– Ты просто не любишь меня. Так и скажи.

– Я бы не стал говорить о любви, если бы ее не было. Но в данном случае она не значит ничего.

– Если бы любил, искал возможности, боролся!

– Я искал возможности. Перебрал множество вариантов. Ни один из них неосуществим в реальности.

– Твоя корона тебе дороже меня. Ее ты любишь больше.

– Неправда. Я ее вовсе не люблю. На мне много грехов, но властолюбие к ним не относится. Ненавижу тех, кто убил моего брата. Сейчас бы он был королем, а у меня были развязаны руки. И клянусь – мы с тобой были бы вместе! Я бы добился от него разрешения на брак с тобой, любой ценой – верной ли службой, лестью, угрозами или шантажом. А если нет – ушел бы без сожаления. Увы, это лишь мечты.

– Что же тебе мешает уйти сейчас? Даже уходить не надо, ты и так здесь. Однако прикладываешь все усилия, чтобы вернуться в свой мир и на свой трон.

– Причин множество. Первая и основная – это, – ткнул он в свой перстень. – Пока на мне Раэл Танн – я король, хочу того или нет. Без короля, носящего этот знак, его королевство беззащитно. Даже отсюда я чувствую, что над моими землями нависла угроза. Если я не вернусь, мой народ будет порабощен. Погибнут сотни тысяч людей. Ты согласна, чтобы я оплатил наше счастье такой ценой? – испытующе взглянул он на меня.

– Я… не знаю. Даже не думала о таком.

– Конечно, не думала. Ты живешь в своем мире. И над твоей родиной не висит призрак страшной войны. Сегодня ты рассказывала о подвиге солдат, защитивших страну более полувека тому назад. Я не ожидал от тебя подобного патриотизма, потому что до этого момента вообще не видел его у вас. А ведь та война случилась еще до рождения твоих родителей. Представь, что ты одна могла предотвратить ее, спасти всех этих людей. А ты ушла. По зову сердца, вслед за своей любовью. – Взгляд пронзительных черных глаз прожигал мою душу насквозь. – Как ощущения? Кровь и слезы людей – и все на тебе. Не слишком приятно, правда? Вот это я и чувствую. Есть такое понятие – долг. А ты обвиняешь меня в любви к блеску золотой короны и аромату власти. Мое сердце кровоточит и разрывается на две части. Я не могу оставить свою страну, но как мне больно отказаться от тебя! Ночи напролет я смотрел на твой спокойный, тихий сон. Глядел на твои черты и не смел даже прикоснуться. Видел, что ты мучаешься своими чувствами, ощущал волны твоих страданий, но держался на расстоянии. Потому что не считал себя вправе давать тебе напрасную надежду. И думал, думал… какой найти выход? Рассматривал разные варианты и отбрасывал их один за другим как совершенно нереальные. Остаться в вашем мире? Даже не будь я королем, не смог бы жить здесь. Не хочу здесь жить, если уж быть откровенным. Кем я здесь стану, не понимая и не принимая смысла вашей жизни? Жажда денег правит у вас бал. Мне это не просто безразлично, но противно. Богатство должно быть средством для достижения какой-то цели. К чему мне стремиться в вашем мире? И это не говоря даже об отсутствии магии. Через пару лет той жизни, что я веду сейчас, во мне не останется ничего человеческого. Ты сама возненавидишь меня. Черная магия затягивает, засасывает в себя. Мне страшно, что когда-нибудь я могу стать истинным черным магом и получать от этого удовольствие. Нет, Маша. Будь ваш мир как все остальные, я бы принял эту версию в разработку и думал над ней наравне с остальными. Но так! Нет. Только не это.

– И ты не возьмешь меня с собой, – прошептала я. Это был не вопрос – утверждение.

– А ты бы ушла? – наклонив голову, прищурился король. – Давай рассмотрим этот вариант. Не умозрительно, где счастливые влюбленные уходят в сияющую даль, а применимо к реалиям жизни. Как ты представляешь себе мой мир? Сказочным королевством, где царит справедливость и доброта? Должен разочаровать тебя – во всех мирах правит человеческая сущность. А она почти всегда грязна и несправедлива. А королевский двор – квинтэссенция всего этого. Злоба, зависть, клевета, грязные сплетни и грызня за место поближе к трону. Вот что ожидает тебя во дворце. Разве могу я отдать тебя – тебя, такую ранимую и искреннюю! – на растерзание этой своре шакалов и лицемеров? Ты не выдержишь даже одного приема. Неважно, в какой роли ты там появишься. Если тебя заметят рядом со мной, накинутся всей толпой, забыв на время о собственных разногласиях и распрях. И я ничего не смогу сделать, чтобы защитить тебя от колкостей и язвительных реплик, скрытых под маской благожелательности и доброты. Даже если ты будешь сидеть на троне рядом со мной. Всю свою сознательную жизнь я прожил в подобной атмосфере и видел, что бывало с моей матерью после каждого приема. А ведь она родилась в моем мире, была воспитана в его традициях. Ты же совершенно иная.

Или, может, ты предложишь прятать тебя от общества? Это, кстати, осуществимо. У тебя будет целое крыло дворца, где ты станешь полноправной хозяйкой. Или можно поселить тебя в замке, который отец подарил мне на совершеннолетие. Но нужна ли она тебе – красивая, роскошная клетка? А это будет именно она – золотая клетка одиночества, куда я смогу приходить лишь тайком. Мы не сможем проводить вместе столько времени, сколько бы нам хотелось. Я в свои-то покои порой захожу лишь для того, чтобы вымыться и переодеться. И так сутками.

Но это еще далеко не все жертвы, на которые тебе придется пойти. Не смотри на то, что я спокойно принимаю ваш мир. Я пытаюсь приспособиться к окружающей действительности, не более того. Меня учили воспринимать чужую культуру, какова бы она ни была. Король должен быть дипломатом, которому приходится общаться с представителями самых разных народов и рас. И то мне тяжело, очень тяжело. А как воспримешь другие традиции ты? Тебе придется отказаться от всех благ твоего мира, от своих привычек, манеры речи и жестов. У тебя не будет друзей и подруг, все твои близкие останутся здесь. Ты не сможешь позвонить по телефону матери и включить телевизор, чтобы узнать последние новости с родины. Тебе придется ездить на лошадях, носить другую одежду и прическу и подстраивать свое поведение под окружающих. Улыбаться, когда хочется кричать в голос или расплакаться от обиды. Ты сможешь забыть об электричестве и автомобилях, магазинах, полных товаров, бытовой технике, привычной косметике, белье, о своей учебе, наконец? Ты это сможешь?!

Теперь о твоем социальном статусе. Допустим, я вернусь с тобой и заявлю о намерении жениться. Ты можешь себе представить, какую бурю вызовет эта новость? Мой отец женился на любимой женщине, да. Он смог продавить свою волю. Но все же ты не моя мать, а я не мой отец. К моменту свадьбы моих родителей отец правил почти десять лет и уже имел наследника. Я же на троне пробыл всего четыре месяца. Моя реальная власть крайне слаба. Я прекрасно сознаю это. Пока был послушен и верен традициям, все делали вид, что моя власть не ограничена никакими рамками. Но стоило мне подать голос против Государственного совета, как они вставали стеной. Одному против матерых политиков мне не выстоять. На данный момент это факт. И потом, даже отец не обрел счастья в браке с любимой женщиной. Бесконечная печаль, вина друг перед другом… они так много недоговаривали. Я был тому свидетелем. И не хочу повторить судьбу своих родителей.

И последний вариант – взять тебя любовницей. Думаю, тут даже обсуждать нечего. Вечный позор и презрение. И наши дети – бастарды?! – Даанэль затряс головой: – Нет! На подобное я никогда не обреку тебя. Рано или поздно мне придется жениться, на этом даже призрак нашего счастья растает.

Я сидела, сжавшись в комок. Уничтожена, раздавлена и растоптана. Перед лицом огромного страшного мира сама себе показалась жалкой мухой, жужжащей на своем пыльном окошке. Внутри зияла пустота. Хотелось умереть здесь и сейчас, чтобы никакого будущего не было. Чтобы не наступило завтра.

– Прости, мы дети разных миров, и этого не изменить. – Дэн замолк, сидя рядом со мной. Я боялась даже шелохнуться, повернуть голову и взглянуть на него. Неужели он думал обо всем этом в последние дни? Тихий шепот коснулся слуха. – Я даже уйти не могу, чтобы и дальше не мучить тебя. А должен был, давно должен был это сделать – сразу, как только понял, что мы неравнодушны друг к другу. – Шепот затих, и на нас опустилась давящая подушка неловкости. В звенящей тишине раздался звонок телефона. Я закрыла уши, чтобы ничего не слышать. Пиликает и пиликает. Сколько можно?! Уф, перестал. Только выдохнула, как снова заиграл «Полет шмеля». Да что же это такое?! Кому понадобилось трезвонить мне посреди ночи? Соскочила, перепрыгивая через нашу раскиданную одежду, опустилась на корточки перед валяющейся шубой, принялась шарить по карманам.

– Да?! – рявкнула в трубку, даже не взглянув на номер.

– Маша, прости, что так поздно. Я тут возле твоего дома… – Мишка. Можно сказать, трезвым голосом. – Можно я зайду? Хочу извиниться.

– Нет.

– Ты сильно сердишься? Прости меня, пожалуйста. Я напился как свинья. Мне очень стыдно перед тобой. Ты меня пустишь? Пожалуйста. Ненадолго. Мы поговорим, и я уйду. Честное слово, приставать не буду.

– Миша, это невозможно.

– Маша, очень прошу тебя. У меня билет на послезавтра. Я не хочу уезжать, не помирившись с тобой. Пожалуйста. – Я кусала губы, пытаясь не расплакаться. – Маша, не молчи.

– Ты не понимаешь. Я… не одна.

– Я… не подумал… все понятно, извини, – пробормотал он в трубку, и соединение прервалось.

– Мишка? Миша! – Слезы все-таки полились из глаз. Мой журавль улетел, а синицу я прогнала поганой метлой. Вот она – правда жизни. Это тебе не сказки про все побеждающую любовь и Золушку с ее прекрасным принцем.

– Маша. – Тихий голос за спиной. Я и не услышала, как он подошел. Быстро начала смахивать слезы с глаз, не церемонясь вытирая их двумя руками. – Ты жалеешь о том, что выбрала не его? Мне нельзя было вмешиваться в ваши отношения. Хочешь, я помирю вас?

– Что?! – Я забыла о своих слезах и развернулась к нему.

Дэн серьезно смотрел на меня.

– Я хочу сказать… мне больно видеть твои страдания. Чтобы искупить свою вину, я бы мог помочь тебе… и ему. Получив мое благословение, вы обретете счастье. Ведь ты не совсем равнодушна к нему. Этого достаточно.

– Ты… это серьезно?

– Да. Подумай над этим.

– И ты это сделаешь?! Своими руками? Благословишь нас?

– Я… готов на это, – сглотнул он. – Если ты будешь счастлива, моя тяжесть станет наполовину легче.

– Да любишь ли ты меня?!

Представила, что я добровольно отдаю Дэна другой женщине. Невольно вырвался истерический смешок. Маша, похоже, тобой играют, а ты принимаешь все на веру. Ничего не изменилось. Как он плевал на тебя, так и плюет. А ты-то, дура, навоображала себе черт-те что. Мужик душевно выпил на свадьбе, расслабился, его потянуло в постель, а ты просто оказалась под рукой. Вот и вся история. А его трагические россказни о том, что счастье невозможно, увы и ах! – лапша мне на уши. Как и сладкие речи в машине. Дура! Не слыхала, что ли, от подружек о том, чего только не говорят парни, ради того чтобы затащить девчонку в постель. Согласна, его истории гораздо интереснее и правдоподобнее, так ведь и он не студент. Может, это такие развлечения у королей? Играть окружающими как куклами. Одно только царапает: из постели-то сбежал он, не я.

– Ты разозлилась. Пусть так, все же лучше, чем я буду бессильно наблюдать, как ты страдаешь и теряешь при этом Силу рекордными темпами.

Я совершенно обескураженно взглянула на него. Ну что за человек?!

Высказаться я не успела. Опять зазвонил телефон. Молча взяла его, не отрывая взгляда от Дэна, нажала на прием вызова:

– Алло.

– Машка, скажи честно, он у тебя? – Ольга. Эта комедия когда-нибудь кончится?

– Кто конкретно тебя интересует? А то скажу «нет», а вдруг совру. – Я решила не церемониться. Они все мне надоели.

– Значит, у тебя. Ну ты бессовестная, Машка! – Голос отдалился, с кем-то она там говорит, с Наташкой наверное: – Слыхала? А ты говорила, что не у нее. – И снова мне: – Дай-ка ему трубочку, а то он на звонки не отвечает.

– На! – протянула я трубку Дэну. – С тобой Ольга поговорить хочет.

– Со мной? – удивился он. – О чем?

– Не знаю! Сам спроси. – Я прошла мимо него в ванную. Но сразу воду не включила, а решила послушать интересный разговор.

– Доброй ночи. – Пауза. – Нет, это не он. – Долгая пауза. – Да. Нет. С чего вы так решили? – Еще одна длинная пауза. – А вы как думаете?! – Раздраженная пауза. – Да! Всего хорошего!

Я слушала разговор двух идиотов и тихо истерично всхлипывала, перемежая слезы со смехом. Когда раздраженный Дэн повернулся в мою сторону, прихлопнула дверь, еще постояла, выплескивая нервное напряжение в истерике, и принялась умываться. А когда вышла, королевские покои были идеально убраны. Ничего не напоминало о кипевших здесь страстях. Интересно, с каким лицом он собирал мое белье? Наверное, магически. Кстати, колготки-то он мне все же порвал. В порыве страсти.

– Где меч? – была встречена я вопросом. Ох, черт, я ж про него совсем забыла.

– Выбросила, – буркнула я исподлобья. Подозреваю, что эта новость короля не обрадует. Он застыл на полушаге:

– Как – выбросила?

– Так. Открыла балкон и кинула.

– Ты… ты!

– Знаю. Глупая, невежественная простолюдинка. Которая не оценила благородства помыслов и поступков короля.

– Я никогда такого не говорил и не думал на твой счет! – Дэн метнул на меня оскорбленный взгляд и вышел на балкон. Сейчас он еще оденется и побежит шарить под окнами в поисках своей драгоценной железяки. Как говорится, Бог в помощь. А я буду спать. Как ни странно, он вернулся через пару минут, неся в руках свой меч. Даже обидно стало. Наверное, заклинание какое-нибудь, – призыва оружия. Так нечестно. Умела бы я колдовать – зашвырнула бы его на край земли. Или на дно океана.

– Что, нашел?

– Да. Это было несложно. Ты, когда в следующий раз будешь выбрасывать королевское фамильное оружие, хоть убедись, что оно упало с балкона. Гардой за прутья зацепился.

– Я была малость… неодета. Сам понимаешь, бродить в таком виде по балкону в мороз как-то неинтересно.

– Маша, этот меч сегодня спас нас обоих от страшного бесчестья! Ты должна быть благодарна ему.

– Я благодарна.

– Если бы не порез, я бы не остановился. – Дэн поднял свою руку и взглянул на нее. – Вот только… как он попал на постель? – Видя мое недоумение, король пояснил: – Это не я его туда положил. Когда собирался утром, и не предполагал, чем закончится день.

– Что ты хочешь сказать? – насторожилась я. – Ты уезжал последним. Меня сегодня с утра не было. Кто ж его мог положить, если не ты?

– У меня есть одно предположение. И оно мне не нравится.

– У нас проблемы?

– Если случилось то, о чем я думаю, то теперь нет. – Дэн окинул свой меч уважительным взглядом и бережно уложил на середину кровати. При этом почему-то заметно повеселел. – Знаешь что! Давай ложиться спать, иначе проспим полдня, а у меня планы на завтра. И я тебе, наверное, что-то расскажу. Не уверен, что ты должна это знать. Зато точно знаю, что это немного утешит и ободрит тебя.

Такое обещание меня заинтриговало, поэтому я безропотно улеглась под одеяло, честно отвернулась и зажмурилась, пока раздевался и ложился Дэн. В комнате осталась зажженной лишь одна свеча, создавая уютный полумрак. Самое то для очередной сказки на ночь.

– Несколько дней назад я совершил неблаговидный поступок. Из добрых побуждений, но все же… – Дэн замолк, поэтому я рискнула взглянуть в его сторону. Он с сомнением смотрел на меня. Заметив, что я повернулась, вытащил руку, ту, на которой был порез, и протянул ко мне. – Дай, пожалуйста, свою ладонь, я тебе что-то покажу.

Я робко коснулась его. Сердце жалобно дрогнуло, когда наши руки соприкоснулись. Пришлось безжалостно топтать любые сантименты, потому что иначе снова расплачусь. Ведь в памяти еще свежи наши объятия и нежные взгляды. Его слова, его губы, светящиеся любовью и счастьем глаза. Нет, не могу.

– Извини. – Я выдернула свою ладонь и отвернулась. Напряженная тишина воцарилась за спиной.

– Два дня назад я стер тебе память.

Слеза, катившаяся по щеке, замерла, не добежав до подушки.

– Что?

– Я стер тебе память о посещении гадалки. Потому что ее предсказание слишком сильно ударило по твоему душевному равновесию. Ты несколько дней ходила сама не своя, истекая Силой, но так и не призналась, что она нагадала тебе. Единственное, что я знаю, там что-то было обо мне, и мы выяснили тогда одну вещь. Смотри. – Дэн сел, взял свободной рукой подсвечник, поднося его поближе. – Дай руку, я не буду ее касаться.

Я тоже села, вытянула руку к нему.

– Что ты видишь? – спросил он.

– Глубокий порез.

– Не то. Смотри линии на руках.

– И что там? – Мне пришлось наклониться ближе, чтобы разглядеть, на что он показывал. – Ой! Одинаковые, что ли? Двойные линии жизни.

– Да. Практически идентичны.

– И… что это значит?

– Это значит, есть вероятность того, что мы с тобой будем вместе.

– Как? Ты сам говорил… – Сердце взволнованно зачастило.

– Не знаю. Я почти неделю задаюсь этим вопросом. А сегодня получил лишнее подтверждение. Обрати внимание, что край пореза угодил как раз в начало раздвоения. Двойная жизнь, Маша, началась для нас сегодня. Мне это не очень нравится. Но это единственная наша надежда.

 

Глава 6

Жизнь продолжается

Все же человек удивительно живучее существо. Даже когда к жизни не испытываешь ничего, кроме отвращения, приходится жить, потому что природа не наделила нас способностью умереть именно в тот момент, когда больше всего этого хочется. И на следующий день мне пришлось вставать и заниматься повседневными делами. Дэн еще спал, крепко обхватив подушку и улыбаясь во сне. Ему сейчас хорошо. А мне плохо. Потому что я уже проснулась. Робкая надежда, которую он заронил во мне под конец ночных разговоров, при свете дня казалась столь же призрачной, насколько убийственно логичными были предыдущие доводы. Он не может жить в моем мире, а я – в его. Наша любовь обречена на разлуку и страдания. Сердце ныло и болело, то замирало, то билось в истерике. Лучше бы оно совсем остановилось.

Полезла за бельем и обнаружила на полке свой вчерашний кружевной комплект, а рядом с ним – жемчужное ожерелье и серьги с бриллиантами! Не поняла, так это что, не морок был? Когда он их с меня снял – и не помню. Взяла в руки, внимательно всмотрелась. Выглядят как настоящие, но у него все выглядит как настоящее. Пес их знает! А где ж тогда моя бижутерия? И откуда он взял ЭТО?

Когда я умывалась, в голове вдруг мелькнул обрывок сна, заставив меня густо покраснеть. Мне приснилось продолжение нашей бурной ночной страсти. Кинув взгляд в зеркало, подивилась, каким неземным восторгом и счастьем блестят мои глаза. Сама себе не поверила. Счастье? Восторг? Это был сон! А вокруг реальность, где меня отшили самым бескомпромиссным образом. И теперь я уже точно знаю, что не смогу его забыть. Никогда. И так ясно представилось, как он уходит… а я остаюсь.

Дэн застукал меня, когда я самым натуральным образом ревела, мешая воду со слезами и вздрагивая спиной от рыданий. Беззвучных, ибо с детства запомнила непреложную истину: мужчины женских слез не любят. Еще в садике мама говорила мне, что мальчишки с плаксами не играют. И как-то по жизни пришлось убедиться в справедливости этих слов. Могут пожалеть, утешить, но больше любить или уважать от этого не станут.

– Ты плачешь? – раздался тихий голос от дверей.

– Нет, – шмыгнула я носом. Надеюсь, что в воде глаза не покраснели. – Умываюсь.

– Пытаешься научиться лгать? Не стоит. Искренность – одно из твоих главных достоинств.

От его прикосновения я вся сжалась в комочек. Так страшно теперь находиться рядом с ним. Дэн осторожно развернул меня, промокнул мокрое лицо льняным тонким полотенцем, глядя грустными-грустными глазами.

– Женщины – счастливые существа. Вам позволено открыто горевать, и слезы не осуждаются. Мужчины этого лишены. Нам остается переживать все внутри себя, бессильно сжимая кулаки и стискивая зубы.

Дэн прижал меня к себе, и мы так стояли, без движения и без слов. Если он не лгал мне вчера насчет своих чувств, ему больно не меньше моего. Когда Дэн разомкнул свои объятия, я почувствовала, что по крайней мере физическое состояние мое намного улучшилось. Голова перестала наливаться похмельной тяжестью и звоном бессонной ночи, а ноги перестали гудеть после вчерашних экспериментов с высокими каблуками. Значит, лечил. Молча, даже не спрашивая о самочувствии. Знал, что да, плохо мне. Может, чувствовал? Он ведь не раз уже обмолвился, что чувствует мое состояние, и знает, когда мне плохо. Значит, любит. Но больше об этом говорить не станет. А сердечную боль, видимо, так просто не вылечишь.

Жизнь вступила в свои права. Позвонила Маринка и тоном, не терпящим возражений, позвала на второй день свадьбы к ним домой. И непременно с Дэном. Пришлось с извинениями отказываться, сославшись на дела. Идти веселиться не было ни сил, ни малейшего желания. Подруга моментально почуяла неладное и подозрительно осведомилась, все ли у нас в порядке. Я заверила ее, что в полном, и спешно отключилась.

Дэн, видя, что я сторонюсь его и избегаю встречаться взглядом, решительно ухватил меня за руку и повел поговорить. Этого я и боялась, что сейчас мы продолжим выяснение отношений.

– Маша, я не могу уйти. Меня держит здесь связь с сестрой, которая без тебя невозможна. Поэтому нам придется общаться, и я не хочу, чтобы мы чувствовали себя врагами. У меня есть несколько предложений, ты их выслушаешь и скажешь свое мнение. Хорошо? Предложение первое. Я могу разделить комнату на две. Чтобы у каждого из нас было хотя бы минимальное личное пространство. Давно хотел это сделать, но все колебался, потому как получатся не комнаты, а клетушки, к тому же одна из них – без окна. Для меня тяжело будет находиться в подобном помещении. Но если ты пожелаешь, я это сделаю. Только… нам все равно придется вместе погружаться в магический сон. Как ты считаешь, делить?

– Я… не знаю. – Вот так решиться и отгородиться от него стеной? – Как хочешь.

– Хорошо, пока оставим это. Давай лучше решим вопрос наших взаимоотношений. Тебе тяжело, и мне не легче. Но я бы хотел сохранить то, что у нас было прежде. Пусть все останется как было. Соглашайся, Маша. Дружба ни к чему нас не обяжет. А физическая близость – разве это главное? – Дэн внимательно посмотрел на меня, потом взял мою руку, перевернул ладонью вверх. – Сегодняшняя ночь укрепила мои подозрения в том, что сбывается предсказание, данное мне давным-давно. Я устал гадать, что оно означает, и перестал ждать, когда оно сбудется. А вот сейчас… не хватает лишь одной детали, чтобы картина стала полной. И если это так, то я буду бороться за наше будущее, чего бы это мне ни стоило!

После нового признания короля надежда во мне вновь подняла голову. Я даже осмелилась взглянуть ему в глаза. И прочла в них…

«Видишь? Даже наша связь никуда не делась. – Мысленная улыбка, от которой повеяло ласковым теплом. – Мы ведь не станем врагами и не будем избегать друг друга?»

«Тебе не нужно подтверждение, правда? Ты и так уже увидел», – робко улыбнулась я в ответ.

«Увидел и почувствовал. И очень рад, что поднял тебе настроение».

«Это нечестно! Ты манипулируешь моим настроением как хочешь», – мысленно надула я губы.

«Работа такая. – Лукавый взгляд. – Ты сейчас похожа на маленькую сердитую девочку. Бант в волосы и тряпичную куклу в руки – сходство будет полным». Дэн откровенно рассмеялся – мысленно и вслух.

С возмущенным воплем я выскочила из кресла и кинулась в атаку. Ненавижу, когда меня называют ребенком! Он даже не встал со своего места, ловко прихватил поперек талии одной рукой и потянул на себя, так что я не устояла на ногах и приземлилась ему на колени. Зарывшись носом в мои волосы, он прошептал:

– И угораздило же влюбиться в такую девочку – непосредственную, не манерную, не кокетливую ни капли. Которая не скрывает ни чувств, ни желаний. Такая слабая и податливая. Такая сильная и упрямая. Как мне отстоять наше право на счастье? Ума не приложу. Но судьба любит посылать людям испытания. Лишь тот, кто выложит всего себя в борьбе, достоин идти предначертанным путем. – Дэн отстранился и посмотрел на меня таким взглядом… вчерашним, что я замерла не дыша. – Ты мне сегодня снилась. О, что это был за дивный сон!

Я еще посмотрела в его глаза, подернутые томной пеленой, и начала стремительно краснеть. Потому что вспомнила свой собственный сон. Разве так бывает, чтобы двум людям приснились одинаковые сны?

– Ты мне тоже снился. Это был один и тот же сон?!

– Что? Что тебе снилось?! – Дэн изменился в лице, побледнел и, подскочив, пересадил меня обратно в мое кресло.

– Я… мы…

– Говори толком! Я не требую подробностей, просто скажи, что тебе приснилось!

– Мне снилось, что мы… в общем… – Я сглотнула.

– Если это было, стесняться поздно! Мы занимались любовью! Да?! Или нет?!

– Да, – прошептала я. На лице парня отобразился вчерашний ужас, он метнулся к постели, схватил меч одной рукой, а второй откинул покрывало и одеяло…

– Ничего! – выдохнул, опустил плечи и положил меч обратно. Потом подошел ко мне, пристально взглянул в глаза: – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Низ живота? Кровотечения не было?

От таких анатомических подробностей я даже краснеть забыла. Чтобы он о таком заговорил?! С чего вдруг? Что с ним?

– Дэн, это был сон.

Король схватил меня за плечи, легонько встряхнул:

– Ты не ответила на мои вопросы. Маша, все серьезней некуда. Речь о моей судьбе. И твоей. Никогда не прощу себе!

– Ничего у меня не болит. Успокойся! Не было ничего. По-твоему, можно спутать реальность со сном?

– О-о! Ты себе даже не представляешь, насколько это возможно! В арсенале Мастера снов несколько десятков вариаций полусна-полуяви. Конечно, я не владею ими, но моих возможностей вполне достаточно, чтобы создать ложную память нам обоим. А еще прибавить к этому твои спящие способности… Я уверен, что при должном обучении из тебя бы получился полноценный Мастер снов. Маша, мы ходим по краю. Проблема в том, что меня слишком тянет к тебе. Пока я бодрствую, стараюсь контролировать свои желания, под воздействием алкоголя… сама помнишь, что было вчера, а во сне контроль практически невозможен. Я очень тебя прошу – не провоцируй меня. Отныне меч будет лежать здесь круглосуточно! И я приму дополнительные меры. Лучше перестраховаться, чем потом раскаиваться всю жизнь.

Дэн сидел, закрыв глаза рукой. Я рискнула присесть рядом, но он даже не пошевелился, поэтому на то, чтобы коснуться его, смелости уже не хватило.

– А кто такой Мастер снов? Почему ты думаешь, что я могла бы им стать?

– Мастер снов – достаточно сильный маг, который способен водить человека по своим иллюзиям всю жизнь. Магические сны – разработка таких вот Мастеров. Они могут вторгаться в чужие видения, незаметно подменять их и проецировать все это в реальность. В мире видений им нет равных. Я не встречал таких магов, потому что в нашем мире их нет, но знаю, что они есть в других мирах. А в тебе я вижу задатки Мастера снов. К такому выводу, по здравом размышлении, я пришел. В самом деле, кто еще может ходить туда-сюда в чужой стационарный магический сон, не особо напрягаясь при этом? А то, что нам приснилось, это просто так… извини, но в такие совпадения я не верю. Больше похоже на магическое творение. Тебя интересовало, что за двойная жизнь? Вполне возможно, что это она и есть. Вопрос в том, кто из нас сотворил этот сон? Если ты… Маша, это очень плохо. Ты уже знаешь, как выглядит магия, у тебя может случиться стихийный прорыв способностей. Это чревато смертельным исходом. Ты не заметишь, как истратишь свой жизненный резерв, а меня может не оказаться рядом, чтобы влить Силу. Поэтому, если увидишь потоки, исходящие от своих рук, не вздумай манипулировать ими! Наоборот, постарайся загнать их внутрь. Я попытаюсь объяснить как. И давай как раз поучу тебя замыкать эмоциональную оболочку, через которую идет утечка Силы в повседневной жизни. А потом мы позавтракаем… – Дэн наклонился назад и кинул взгляд за окно, – нет, пообедаем и поедем по делам.

Дэн взял бумагу и карандаш и начал быстро набрасывать схематичный рисунок:

– Вот ты, – женская фигурка с растрепанными волосами, – вот твоя магическая оболочка, вот эмоциональная оболочка, а вот здесь должен быть резерв магии для творения заклинаний. У тебя его нет, неоткуда взяться, он должен наполняться из окружающей среды. Поэтому взять Силу ты можешь только из своего жизненного резерва, что автоматически укоротит твою жизнь. Твоя задача – магическую оболочку держать при себе и наглухо закрытой. Она у тебя постоянно прорывается, цепляясь за эмоции. А потому держи эмоции в узде, не допускай, чтобы негативные чувства владели сознанием целиком и полностью. Знаю, что нелегко, но этому можно и нужно учиться. Подключай приятные воспоминания, фантазии, что угодно, лишь бы перебить поток негатива. Пример. Позавчера ты пришла с репетиции в расстроенных чувствах. Сила уже получила канал для выхода и сочилась из тебя. Как я закрыл канал, помнишь?

– Ты меня обнял.

– Только и всего. Приятное ощущение – и магическая оболочка закрылась.

А он хороший учитель, когда захочет. Я бы и дальше внимала его словам, но тут в дверь позвонили. Мы застыли на месте.

– Ты кого-то ждешь? – одновременно спросили друг друга. Все понятно. Закусив губу и поколебавшись, я пошла открывать. Когда по ту сторону двери мне ответили, захотелось громко ругаться матом. Хозяйка. Что делать-то? Беспомощно взглянула на Дэна, тот кивнул: мол, открывай – и скрылся в комнате. Следом лязгнул меч, входящий в ножны, а я потянулась к двери.

– Что так долго не открывала? В ванной, что ли, была? – изрекла хозяйка вместо приветствия. Как всегда, приторно-доброжелательно.

– Здравствуйте, Анна Николаевна. – Я не спешила впускать ее.

– Ты меня в квартиру не желаешь пропустить? – попыталась она шагнуть в прихожую. А Дэн даже иллюзию не снял. Мне так и кажется, что она сейчас увидит, что за моей спиной не ее квартира, а королевские покои. А если уж войдет в комнату… там и король имеется собственной персоной, разве что не на троне.

– Видите ли… у меня тут… я собиралась… – Ну ничего в голову не приходит.

– О-о! Вот чего ты мнешься! Гости у тебя, значит.

Я оглянулась. Сзади ко мне бесшумно подошел Дэн и спокойно рассматривал Анну Николаевну.

– Добрый день. Входите, – сдвинул он меня в сторонку и жестом пригласил хозяйку. И уточнил: – Это вы в гости зашли, а я на данный момент у Маши живу.

Та раскрыла рот, чтобы высказать свое мнение по поводу такой откровенной наглости, но он спокойно и уверенно остановил ее:

– Я желаю переговорить с вами. Машенька, ты не накроешь пока на стол? Обедать пора, иначе мы никуда сегодня не съездим.

– На троих? – обреченно спросила я.

– На двоих, разумеется. Анна Николаевна надолго не задержится.

– Маша! Что тут происходит?! – громко возмутилась означенная особа. – Ты мне должна объяснить, что это за…

– Я вам объясню, – резко ответил король. – Маша, эмоции! Помнишь? Переключись на обед. Вкусный и питательный. А проблему решу я. – И взглянул мне в глаза. Я кивнула и сбежала на кухню. А Дэн провел хозяйку в комнату, и я видела, как она, не заметив, прошла свисающую портьеру насквозь.

– Это иллюзия. Ее видим только мы, – бормотала я про себя. – Она ее не увидит, а Дэн сейчас все уладит. Мне не о чем беспокоиться. Обед. Я хочу накормить его вкусным обедом. А о чем они там говорят, меня совершенно не волнует.

Черт! Меня это волнует! Не могу я об этом не думать, когда из комнаты раздается визгливый голос хозяйки. Затихла, надо же. Так и тянет послушать, что он ей говорит. Маша, кончай ходить на цыпочках. Подслушивать и подсматривать нельзя. Это нехорошо.

Через пять минут моей нервной суеты на кухне хозяйка прошла в прихожую и молча вышла из квартиры.

– До свидания, – крикнула я ей в спину.

– А, до свидания, – отозвалась она уже с площадки.

– Маша, – укоризненно посмотрел на меня Дэн, – ты меня совсем не слышала?

– Я пыталась переключиться, честно. Не могу, – покаялась я. – Так испугалась, что руки дрожат и коленки.

Король взял мою протянутую подрагивающую руку:

– Действительно, дрожит. Что же делать-то с тобой?

– Дэн, о чем вы говорили? – не выдержала я.

– Ты не веришь, что я способен договориться с квартирной хозяйкой?

– Я тебе верю, но все равно переживаю.

– Пойдем обедать, за столом и поговорим.

Дэн рассказал, что заплатил за три месяца вперед, и хозяйка согласилась с его доводами, что ей в принципе все равно, кто у нее арендует квартиру, лишь бы не было жалоб от соседей (а мы и не шумим), в помещении поддерживался порядок (ха, у нас в обеих ипостасях идеальная чистота) и платили вовремя (уже заплатили, и сейчас на эту тему у нас будет бой).

Предвидя мои возражения на тему оплаты, король сразу оговорился, что слышать ничего не желает, и не хватало еще, чтобы я платила за его жилье. Вот как. А все мои возражения по поводу честности, порядочности и приличий он просто обсмеял, да еще напомнил:

– Ты забыла наш договор о финансах? Я оплачиваю совместные траты и не лезу в твои личные нужды. Разве я что-то нарушил?

– Нет, – пришлось согласиться скрепя сердце. – Но родители прислали мне деньги на квартиру! Что я им теперь скажу?

– А зачем им что-то говорить? Не поверю, что юная, привлекательная особа не найдет достойного применения свободным средствам.

Сказал он это таким тоном, что нестерпимо захотелось его стукнуть ложкой по лбу ну или хотя бы салфеткой хлестнуть. Издевается же! Переждав мое праведное возмущение, он серьезно заметил, что будет искренне мне обязан, если я окажу ему помощь в финансовом вопросе. Оказалось, его средства, вырученные у Саныча за монеты, подошли к концу.

Честно говоря, я была шокирована. Истратить за неполные десять дней такую огромную сумму – это надо умудриться! Да мне на год бы этих денег хватило, включая оплату квартиры, и я бы жила вполне сносно.

Я было дернулась все же вернуть ему деньги за квартиру, но была решительно остановлена:

– Не надо! Долговая яма мне пока не грозит. Твоей помощи с золотом будет более чем достаточно.

– Опять к Санычу пойдем? – вздохнула я. – Как раз завтра воскресенье, нумизматы собираются. А то можно и к кому другому обратиться.

– К нумизматам больше не пойдем. Во-первых, я дал слово не продавать свои монеты другим коллекционерам. А во-вторых, уже раскаиваюсь, что вообще засветил их. Жаль, что я тогда был не в курсе вашей системы контроля. Больше так рисковать не хочу. На этот раз план другой. Мы едем в ближайшее отделение государственного банка, где можно приобрести золотые слитки. Я со своим паспортом не могу купить золото, поэтому прошу тебя помочь мне и оформить сделку на твое имя. Противозаконного в этом нет, все абсолютно легально. Дальше я сам.

– Ты предлагаешь мне купить слиток? Зачем? – Каюсь, суть плана я не уловила.

– Уверена, что хочешь знать? То, что я буду делать, у вас незаконно.

– В подделке документов я уже участвовала, так что переживу.

– Маша, я тебе поражаюсь! Ты испугалась какой-то крикливой особы, а когда речь зашла о нарушении закона, даже глазом не моргнула.

– Ну такая я. Так зачем тебе слиток?

– Золото у меня есть, но у вас оно, видите ли, не в ходу. В виде монет я использовать его не могу, учитывая, что на них мой портрет. На мой взгляд, проще всего придать им форму слитков и в таком виде продавать ювелирам или перекупщикам. Мне нужен образец.

– А ты будешь делать иллюзию или по-настоящему переделаешь монеты в слитки? – деловито поинтересовалась я. Ну вся такая уже спец в магии. А что, с интересом понаблюдаю за процессом. Если покажет.

– Посмотрим. Хотелось бы обойтись без иллюзий, они имеют обыкновение развеиваться рано или поздно.

– Дэн, а ведь ты мог бы делать деньги, ну иллюзии, из обычной бумаги, – вдруг пришло мне в голову.

– Предлагаешь мне опуститься до уровня фальшивомонетчика? Нет уж. Хватит и тех деяний, что я уже совершил. Должны у меня остаться хоть крохи королевского достоинства? И так кошмары на всю оставшуюся жизнь обеспечены.

– А поддельные слитки, значит, можно? Нелогично.

– Это будут не поддельные слитки, я ж не из железа их делать буду. Ни одно государство еще не стало беднее от ввезенного золота. Так что по канонам любого мира преступления не совершаю. Но вы и в этом оригинальны. Я не виноват, что у вас вместо нормальных денег – бумажки!

Мы съездили в банк, где я купила два слитка – пять и десять граммов. Однограммовый Дэн решил не брать, больно уж мелкий, продавать их потом замучаешься. На меня покосились, когда я изъявила желание не ограничиваться получением на руки лишь сертификата, а забрать оба слитка. Мне что-то долго объясняли, но я уже не воспринимала информацию, сообразив, что где-то тут Дэн ошибся в своих расчетах и все не так гладко, как ему представляется.

Сев в машину, он сразу изъял мои покупочки вместе с прилагающимися к ним бумажками. Успокаивающе похлопал меня по руке:

– Разберемся. Не забывай об эмоциях. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Я весьма кстати вспомнила про ожерелье:

– Дэн, а где моя вчерашняя бижутерия?

Чуть смущенно он вытащил мой гарнитур из кармана пальто:

– Вот. Забыл отдать.

– Значит, вчера на мне были настоящие драгоценности? Не иллюзия?

– Настоящие.

– Если бы ты сказал мне это, ни за что не согласилась бы носить их на себе весь день. Я была уверена, что это иллюзия.

– Почему не согласилась? – удивился он.

– Страшно просто от осознания суммы, которую они стоят. Кстати, ты можешь продать этот гарнитур. Ну если золото кончится. И если он тебе как память не дорог.

– Если ты намекаешь на фамильные драгоценности, то нет. Это ожерелье и серьги изготовили по моему заказу. И с собой в вашем мире они оказались… случайно. Вообще, я тебе их хотел подарить в честь дня рождения. Тебе будет восемнадцать – знаменательная дата. Другого достойного подарка у меня нет.

– Что ты?! Я не возьму! Они же бешеных денег стоят! И тебе самому пригодятся.

– Эх, Машенька! Чистая душа. Другая девушка от короля бы такого подарка сама затребовала и еще примерялась, не маловаты ли камни.

– Не напоминай мне лишний раз, кто ты есть, ладно? Осознание этого факта меня счастливей не делает. Будь ты обычным человеком, не было бы столько преград между нами. – Я отвернулась, чтобы скрыть блеснувшие слезинки.

– Я король, и молчанием этого не изменить. Мне горько, что ты не хочешь принять подарок, сделанный от души.

– Сам подумай, что я окружающим скажу о происхождении таких украшений? И потом, куда я их надевать буду? Оставь, тебе они нужнее. Ты совсем не умеешь экономить. Живешь на широкую ногу, совершенно не задумываясь о деньгах.

– Это, по-твоему, на широкую ногу?! – возмутился король.

– Не знаю, как для тебя, а я бы на те деньги, что ты спустил непонятно куда за две недели, жила очень долго и ни в чем не нуждалась. Если не на год, на полгода безбедной жизни уж точно хватило бы.

– Все-таки мы с тобой очень разные, – окинул меня тоскливым взглядом Дэн. Культурный человек, однако.

– Да ладно, так бы и сказал, что я тебе не пара никаким боком.

– Маша, не надо. Меня твое происхождение интересует в самую последнюю очередь.

– Да? Почему-то мне показалось, что с точностью до наоборот.

– Не путай. Одно дело, как ты будешь выглядеть в глазах общества, и совсем другое – в моих собственных. Мне все равно, сколько денег ты тратишь и кто твои родители. Есть ты, и есть я. Остальное – шелуха, интересная лишь окружающим. Проблема в том, что не считаться с обществом я не могу.

– Дэн, я неспроста заговорила про экономию. Меньше всего мне хочется ссориться с тобой из-за денег. Я хотела дать тебе совет. Знаю, выглядит смешно, я младше тебя и опыта имею меньше, но все же послушай. Ты рвешься домой, потому что ты там нужен. И я понимаю тебя, хоть мне и больно знать, что ты уйдешь. Так вот, я все же скажу: тебе экономнее надо расходовать магическую Силу, иначе процесс ее накопления может растянуться на долгие годы. Неизвестно, найдешь ли ты действующее место Силы, а заполненного Раэл Танна хватит на открытие Врат, я ведь правильно поняла?

– На открытие Врат и переход между мирами. Само перемещение требует немалых затрат. Их можно свести к минимуму, но все же.

– Если Сила нужна тебе для главной цели, то надо ограничить до минимума ее расход в обычной жизни.

– Как ограничить? Я же говорил тебе, что не могу не пользоваться магией. У меня от этого ощущение, что я до конца вдохнуть не могу.

– Я не призываю тебя совсем бросить магию, но чем меньше ты ее истратишь каждый день, тем больше останется на Врата. Живи, помня об этом каждый миг.

– Забавно. Я учу тебя преодолевать твою чувствительную натуру и держать эмоции под контролем, а ты меня учишь ограничивать себя. В этом есть некая высшая справедливость. Давай попробуем преуспеть в обучении друг друга… Правда, я не уверен, что у тебя что-то выйдет, – грустно добавил он.

– Я тоже не уверена, что когда-то смогу контролировать свои эмоции.

Мы взглянули друг на друга, и обоим стало смешно.

Потом мы съездили на рынок за продуктами, где меня чуть не обокрали. Я стояла в движущейся толпе у рыбных рядов, когда почувствовала осторожное прикосновение к руке, подняла глаза на Дэна, он прижал палец к губам и взглядом показал куда-то мне на бок. Я посмотрела и обмерла: не каждый день обнаруживаешь в своей сумке чужую руку. Еле удержалась от вскрика. А король уже плавно обошел вокруг и схватил парня, стоящего с совершенно невинным видом. За ту самую руку.

– Ну что, голубчик, попался. – Сказано это было негромко, но очень многообещающе. Тот дернулся, но хватка была железной. Мой кошелек выпал из его пальцев. Я спешно наклонилась, подхватила его, а то пропадет среди множества ног. – Пошли!

Народ вокруг заинтересовался происходящим. Люди начали выражаться на тему карманников, давать советы, предлагать помощь в вызове милиции.

– Люди добрые! Что же это делается? Это не я! За что? Как же так? – включился вдруг парнишка. А с виду вполне нормальный, одет прилично. Не видела бы сама его руку, не поверила, что воришка. От милиции Дэн вежливо, но решительно отказался, пояснив, что ждать ее у нас времени нет. Но вор свое получит. Мы отведем и сдадим его страже… э-э, охране рынка. Проталкиваясь сквозь толпу, карманник дернулся и попытался сбежать, но тут же с воплем боли вернулся на шаг назад, потому что его рука была заломлена за спину и надежно зафиксирована в таком положении.

– Отпустите! Я больше не буду. Честное слово, – канючил парень на одной ноте, глядя несчастными и честными-честными глазами, а король выговаривал ему в ответ:

– Каждый получает по своим заслугам. Воровство – грех и уголовно наказуемое преступление. Радуйся, что ты живешь здесь и сейчас. В моей стране таким, как ты, отрезают уши, носы и отрубают руки, чтобы честным гражданам издалека было видно вора. А ты всего лишь посидишь в общей камере пару годков, тебя даже будут бесплатно кормить.

– Мне нельзя в тюрьму, – вдруг остановился наш воришка и тихим голосом продолжил: – У меня две сестренки. Их отдадут в детский дом.

– Неубедительно. Речи о несчастных сиротках я слышал тысячу раз.

– Они правда есть. Надя и Эля. Наде десять лет, Эльке семь. Мать померла.

При имени «Эля» Дэн дрогнул, приостановился, задумчиво наклонил голову:

– Кто думает о родных, тот идет не воровать, а работать.

– Кто меня на работу возьмет? Даже аттестата нет.

– А ты бы попробовал.

– Я пробовал, – опустил голову «задержанный».

Мне даже стало его жалко. Мы стояли совсем рядом с караулкой охраны, и он с ужасом косился в ту сторону. А по другую сторону от нас была дверь на улицу.

– Фамилия, имя, отчество. Год рождения, – вдруг отрывисто спросил Дэн, парень вздрогнул, но ответил:

– Котов Лев Юрьевич, восемьдесят второй.

Надо же, мой ровесник.

– Лев Котов, – усмехнулся король и… отпустил его руку. Карманник сорвался с места к дверям. – Стоять! – Тот замер на месте. – Я еще не отпустил тебя. Вернись!

Когда неудавшийся воришка опасливо подошел, Дэн пристально посмотрел ему в глаза:

– Я тебя запомнил, Лев, и при желании найду. Если не хочешь за решетку, завтра придешь сюда, в обед. У меня есть для тебя работа. – Дэн подхватил его под руку, вывел на улицу и негромко сказал: – Вот теперь свободен.

Других намеков парню не требовалось, он рванул от рынка со впечатляющей скоростью, а Дэн весело усмехнулся и неожиданно громко свистнул ему вслед. Тот вздрогнул на бегу и еще ускорился, хотя, казалось, куда уж бежать быстрее.

– На сегодня приключений хватит. Покупаем что хотели – и домой.

– Что это было? – ошарашенно спросила я. – С чего вдруг ты его отпустил? Он мне сумку порезал, между прочим. – Ровная длинная дыра в торце сумочки впечатляла.

– Ему и впрямь нельзя в тюрьму. Там он окончательно встанет на путь преступления и воровства, а так… я дам ему шанс.

– Да он не придет сюда.

– Придет, никуда не денется. Я ему ментальный блок поставил.

– Но зачем он тебе, ты собираешься его воспитывать?!

– Будет выполнять мелкие поручения. А я немножко платить ему за услуги.

– Платить?! Ты бы для начала свои финансовые проблемы решил! Еще неизвестно, сможешь ли ты продать свои слитки.

– Вот он и будет их продавать. Надеюсь, паспорт у него есть. Все, пойдем скорее.

– Дэн, – не отставала я, – ты собираешься дать в руки вору золото?! Ему нельзя доверять.

– Этот мальчишка не настолько испорчен. Это первое. Доверие – хорошее воспитательное средство. Это второе. Способы контролировать его я найду. Это третье. И последнее – кроме золота у меня есть другая работа.

– Например?

– Например, вооружившись картой, обойти автопарки и поговорить с водителями дальних маршрутов на тему культовых мест на различных загородных трассах, в которых принято обращаться к духам. А у меня освободится время на другие дела. Считай, что я нанял себе слугу. Все нормально, успокойся. Среди королевских слуг и не такие пройдохи встречаются. А если я помогу парню встать на правильный путь, мне это когда-нибудь тоже зачтется. Сумку твою, конечно, жаль.

– Еще бы не жалко, я ее осенью купила. Новая совсем.

– Давай купим другую, прямо сейчас, пока павильоны открыты.

– Не надо, – проворчала я. – Зашью декоративным швом и какое-нибудь украшение прицеплю. О, даже знаю, что сюда подойдет. Есть у меня одна вещица.

– Ну если ты умеешь шить… – Дэн осекся, взглянув на меня. За кого он меня принимает, я что, совсем безрукая?!

– Представь себе такую странность, умею.

– Не злись. Просто у нас все девушки занимаются вышиванием, а тебя я за такой работой не видел, и вышивки в доме у тебя нет.

– Вышивать не пробовала, не вижу в этом смысла, зато могу вязать. Этот шарф и рукавички сама вязала. А уж шить любая дура умеет.

Дома я взялась за починку сумки. Надо зашить два разреза покороче и один длинный и чем-то замаскировать это безобразие, чтоб не так в глаза бросалось. Вытащила деревянные бусы, подаренные мне когда-то в детстве. Носить я их никогда не носила, а в город брала, как четки, иногда тянет что-то перебирать руками, чтобы успокаивать нервы. Нашла кожаную заплатку от сумки и крошечную меховую – от шубы. Разложила все это добро на кровати и принялась мудровать, что бы соорудить этакое. Меч потихоньку отодвинула на край, Дэн все равно не видит, уселся на кухне в обнимку со слитками, что-то пристально изучает и колдует над ними. Сказал, если получится сделать точную копию, позовет меня, чтобы я попыталась отличить ее от подлинника, а потом и процесс продемонстрирует.

Высунув кончик языка, оглядела поле деятельности. Получилась композиция: пушистый котенок с остренькими кожаными ушками и лапками, а перед ним пара подвесок из бусин, с которыми он хочет поиграть.

– Неплохо, – раздался голос из-за плеча.

– Нравится? – обернулась я.

– Вообще-то я о тебе говорил. Неплохо устроилась. Но работа тоже прелесть. Очень мило.

Я огляделась вокруг. Да, моя поза далека от представления о благовоспитанной барышне с рукоделием в корзинке. Меч уже завис над краем, вот-вот упадет, а на всей остальной площади кровати мое хозяйство: содержимое сумочки, которое пришлось вытряхнуть, чтобы свободно вертеть ее в руках, нитки, обрезки и рассыпавшиеся бусы. В центре композиции гордо восседаю я, одну ногу поджав под себя, а на коленку второй, с которой сполз халат, опираясь плечом.

– Тебя так и тянет на эту кровать! – восхитился Дэн. – Неужели не нашла другого места?

– Какого другого? Стол занят твоими бумагами, на кухне ты колдуешь, а в кресле неудобно, разложиться негде.

– Нужно было сразу сказать, как пришли, я бы освободил тебе место за столом.

– Откровенно говоря, не люблю я такую работу делать за столом. Неуютно как-то, и сидеть приходится как истукану, а тут как хочешь, так и сядешь.

– Вот ты и села. – Дэн подошел и положил мне руки на плечи. – Только посмотри на свою спину. Это же не понять что такое, а не спина юной девушки. Выпрямись!

Какое там выпрямись, с поджатой-то ногой.

– Ой-й! Я ногу отсидела. Мурашки бегают.

Мое паралитическое сползание с кровати вкупе со старческим покряхтыванием вызвало бурное веселье короля. Смейся, смейся. Нет чтобы прийти на помощь девушке – помассировать ногу, например. Насупившись и прихрамывая, я собрала с постели свое добро. Ой, что у меня в сумочке-то лежало! Совсем не для мужских глаз. Остается надеяться, что он не знает, что это такое. Вот смотрит! Выразив свой укор взглядом, я попыталась уйти на кухню, но Дэн заступил мне дорогу:

– Не обижайся на меня, Маша. Я вовсе не собирался ругать тебя и с ногой бы помог. – Дэн покусал губу и вдруг просветлел лицом. – Но у меня же режим строгой экономии магии. А лишний раз прикасаться… твои ножки мне нравятся, они очень красивые и изящные, как и руки. Слишком большой соблазн.

От неловкого молчания нас спас звонок его телефона. Дэн прошел в прихожую:

– Слушаю. Добрый вечер, Ниночка. Как ваше драгоценное здоровье? Завтра? – Голос короля изменился, мед прямо-таки сочился из него. Проходя по комнате, он покосился в мою сторону и вышел на балкон, плотно притворив за собою дверь.

Однако услышанного мне уже хватило. Это та библиотекарша активизировалась! Сердце бешено колотилось, горло сжал спазм. Он пойдет к ней! Завтра! Боюсь, что к его возвращению от королевских покоев останутся лишь воспоминания. Потому что, когда у меня болит сердце, руки сами просят выместить злость.

Я умчалась на кухню, лихорадочно принявшись за приготовление ужина. Надо чем-то занять себя, иначе будет взрыв. А если он заметит, в каком я состоянии, не обрадуется точно. Дэн тихо подошел, принеся с собой кусочек морозного воздуха, молча понаблюдал, как яростно я режу мясо.

– Маша.

– Дэн, не надо. – Я старательно сдерживала свой голос. – У меня с памятью все в порядке. Я помню, что ты говорил мне, и прекрасно сознаю, что не имею права вмешиваться в твою жизнь. Ты идешь своей дорогой, я своей. Каждый живет так, как живет. Ты вот не голоден, а я есть хочу. И готовлю ужин. Вкусный, красивый, полезный. И других мыслей у меня в данный момент нет. – Мне пришлось замолчать, потому что голос задрожал-таки.

– Моя бедная девочка. Ничего у тебя не выходит с эмоциями. – Он прижался холодной щекой к моей щеке. – Эта девушка не значит для меня ни-че-го. Только трезвый деловой расчет. А ты единственный источник тепла и света в моем темном морозном окне.

В этот раз путь в Даан’Элию занял больше времени. На знакомом уже перекрестке я вдруг растерялась, ощущая, что в окружающем пространстве что-то не так. Сначала направилась по вроде известному пути, но поняла, что иду не туда, попробовала вернуться – и только больше запуталась. А потом ощутила, что меня тянет кто-то невидимый.

– …не сопротивляйся, я поведу… – донесся до меня обрывок голоса… или мысли.

«Это Дэн», – подумала я и сама удивилась – впервые осознала себя здесь как в реальности и вспомнила, что он со мной.

Мы ускорились, проносясь мимо смутных воздушных конструкций, уперлись в преграду, но обнаружили в ней дверку, спугнули какую-то парочку среди цветущих кустов, с извинениями проскочили мимо и, наконец, вынырнули около знакомой мне стены. Даан’Элия. Вот только теперь меня взяли сомнения в возможности прохождения сквозь стену. Слишком реально она выглядела.

– Твой черед, – передал мне Дэн бразды управления.

Попытка не пытка. Я зажмурилась (интересно, что я зажмуривала, учитывая, что тела у меня не было) и попыталась вспомнить свои прежние ощущения при прохождении стены. К моему удивлению, ткань границы расступилась, пропуская меня и моего спутника…

Даан’Элия встретила нас заснеженной тишиной. Бодрящий морозец и сверкающий в солнечных лучах снег потрясли меня до глубины души.

– Разве здесь бывает зима? – ошарашенно спросила я Дэна, безуспешно пытаясь поймать теплый магический ветерок и сменить одежду на более подходящую.

– До сих пор не было, – отозвался он. – Не иначе Нэль экспериментирует.

– Что-то сегодня сплошные новшества.

– А что еще нового? – прищурился Дэн.

– Я помню, как мы шли и что я сама не могла найти путь.

– Вот как? – задумался он. – Может, потому ты и заблудилась, что осознала себя в магическом пространстве? Хотя… нет, сегодня действительно все было не так. Ты помнишь, как мы в чужой сон попали? Где двое на скамейке были. Странно это. Может, твой мир вошел в противофазу?

Слава богу, Нэль появился раньше, чем мы успели конкретно промерзнуть. Одетый в шикарную длинношерстную шубу и шапку с хвостами, он весело приветствовал нас.

– Нэль! – вскричали мы хором. – Убери свою зиму!

– А что не нравится? – удивился он. – Я вам сейчас одежду сделаю, на санях покататься можно будет.

– Ничего не нравится! – прижал Дэн плечом замерзшее ухо. – Убирай, кому говорю! Мне морозов и так хватает, еще тут мерзнуть.

Хранитель обиженно вздохнул и, спросив, похоже ли вышло, устроил потепление и таяние снегов. Как оказалось, снег лежал поверх зеленой травы, цветов и плодоносящих деревьев. Чтобы не обижать его искренним отвращением к зиме, я сказала, что все очень убедительно и больше всего мне хочется согреться. Нэль тут же скинул с себя шубу и принялся закутывать меня в нее, делая это старательно и со вкусом, то прижимая теплые ладони к моим щекам, то дыханием согревая мне руки.

Дэн, усиленно делавший вид, что ему все равно, наконец не выдержал:

– Хватит.

– Что? – «не понял» Нэль.

– При солнце, стоящем в зените, Маша и без тебя согреется.

Дэн оттеснил Хранителя плечом, снял с меня шубу, выбрав местечко посуше, кинул ее на мокрую траву и потянул меня вниз.

– Можно посидеть здесь, на солнышке, быстро согреемся. А ты знаешь что, – обратился он к Нэлю, – будь добр, приведи Эола. Я обещал Маше показать его.

– Хотите остаться вдвоем, так бы и сказали, – хмыкнул тот.

– Останешься тут наедине, как же, – парировал Дэн. – Когда излишне заботливые Хранители так и вьются.

Нэль пристально посмотрел на меня, на него, задумчиво склонил голову:

– Вы сегодня другие.

– В смысле – другие? – насторожился Дэн.

– Во всех смыслах. Другой эмоциональный фон, другие связи, другой путь, – перечислил Хранитель. – Чувствую, что-то у вас произошло… очень интересно!

– Не смей ее читать! – вскочил король, загораживая меня.

Я вспыхнула. Если Нэль может заглянуть в мою память (а он может, сам говорил), он увидит, что произошло прошлой ночью… и на свадьбе и что нам снилось… Пожалуй, в этом вопросе я солидарна с Дэном: что было между нами, больше никого не касается. Пусть Нэль и не человек, но он мыслящее существо. Я не хочу краснеть перед ним. Хранитель кинул на меня взгляд, заметил мое смущение и отвернулся:

– Кроме прочего, ваш путь тянется не из того мира.

– Значит, не показалось, – вздохнул Дэн. – Мы тоже это почувствовали. Маша сбилась с направления, добирались кружным путем. А потом через блок прошли. Ничего подозрительного не было за эти дни? Что от Элии?

– Она вчера приходила, с эльфами еще не встретилась. Обещала заглянуть сегодня.

– Ясно, – тихо вздохнул Дэн. – Сходи, пожалуйста, за Эолом.

Нэль молча развернулся и зашагал прочь, на ходу растворяясь в воздухе. Мы проводили его взглядами, и я решила задать вопрос, чтобы заполнить паузу:

– Эол – это кто?

– Мой конь, про которого я тебе говорил. Красавец! – В голосе короля слышалась неподдельная гордость. – Вернулся ли он в конюшню? Надо спросить у Элии. Было бы жаль его потерять. Умнейшее существо, и породы редкой. Ты любишь лошадей?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Никогда близко с ними не сталкивалась. А откуда он здесь?

– Материализованный образ.

– А-а.

Мы посидели молча, слушая журчание воды в торопливом ручейке у наших ног, образованном растаявшим снегом. Дэн придвинулся ближе:

– Смотри.

Я проследила взглядом за его рукой. Он указывал в воду, где что-то посверкивало, поднимаясь вверх по течению. Похоже на золотую ленту.

– Что это? – невольно понизила я голос.

– Одна из первых забав для Элии – золотые рыбки. Давно я их делал.

– Красивые, – заметила я, рассматривая колышущиеся в воде хвостики, плавники и султанчики на головах.

– Красивые, – согласился Дэн. – Но это еще не все. Опусти руку в воду.

Я осторожно погрузила пальцы. Рыбки сразу оживились, окружив их.

– Надеюсь, они не с гастрономическим интересом?

– Маша, ты как что выдумаешь, – фыркнул он.

– А что они так смотрят?

– Ждут, когда ты их погладишь. Попробуй.

Шевельнув пальцами, потянулась к рыбкам. Те осторожно отодвинулись.

– Не хотят, – констатировала я факт.

– Рука незнакомая. Давай так, – Дэн погрузил свою руку, поймал в воде мою кисть и ею дотянулся до ближайшей рыбки. Та подалась навстречу, и я почувствовала щекотное прикосновение ее султанчика.

– Как кошка, – хихикнула я. – Здорово.

Вскорости уже вся стайка собралась вокруг моей руки, толкаясь под ладонь.

– А что они едят? – поинтересовалась я у Дэна, наблюдающего эту возню.

– Вообще-то насекомых, но Элиа в детстве кормила их цветочками, говоря, что для таких красивых рыбок это самая подходящая пища. А мухи – гадость.

Мы рассмеялись. Я сорвала пару цветков, чтобы посмотреть, соблазнятся ли золотые рыбки на такое подношение. Те набросились на угощение, будто сто лет не кормлены.

– Дэн, да они голодные!

– Голодные – это вряд ли, а вот что Нэль их цветами не кормил, это наверняка. Соскучились по лакомству, наверное.

– Что вы там меня склоняете? – возник за нашими спинами Хранитель.

– Рыбок голодом заморил, говорю! – возмущенно обернулась я. – Смотри, как набросились!

– Что ж ты делаешь? Всю дрессировку мне испортишь! – вдруг накинулся Нэль на меня. – Не давай им больше цветов!

– Что? – обалдела я.

– «Что», «что»! Они эти цветы получают только за хорошую работу.

– Ты дрессируешь… рыбу? – еле сдерживаясь от смеха, осведомился Дэн. – И что за команды они выполняют?

Вместо ответа Нэль щелкнул пальцами, рыбки суетливо заметались, выстраиваясь в две шеренги. Потом по взмаху руки чинно поклонились друг другу и… начали танцевать. По видимости это был какой-то придворный танец. И я бы искренне восхитилась его красотой, если бы Дэн не хохотал так громко. Он буквально согнулся от смеха, со стонами держась за бока. Нэль вторил ему. Так что невольно и я заразилась их весельем. Минут через десять, с трудом успокоившись и смахнув слезы с глаз, Дэн крепко пожал руку Нэлю:

– Спасибо, уморил. Главное – сходство потрясающее. Вон ту предлагаю назвать герцогом Тэо, – со смехом ткнул он пальцем в особо крупную. После этой фразы оба ржали еще минут пять.

– Это я Элии на день рождения готовлю сюрприз. Как думаешь, понравится?

– Думаю, она будет в восторге. А где Эол?

– Сказал, скоро будет.

– Кто сказал? Конь? – удивилась я.

– Почему конь? Кузнец. Он ему подкову меняет. Как закончит, сюда отправит.

Да, с ним не соскучишься. Я заметила, что наши маленькие артисты не уплыли, а вроде чего-то ждут.

– Ах да. Аплодисменты и цветы танцорам! – провозгласил Нэль, похлопал в ладоши, набрал в горсть цветов и бросил их в воду. Рыбки важно поклонились в ответ на аплодисменты. А цветы съели.

Лошадь и впрямь оказалась красивой. Высокая – выше меня в холке; с блестящей черной шкурой и серебряными гривой и хвостом. Сначала я любовалась встречей хозяина с конем, стоя в сторонке. В детстве лошади казались мне абсолютно непредсказуемыми животными, и, бывая в деревне, я старалась далеко обходить их стороной. Сейчас, глядя на Эола, мое мнение о лошадином роде менялось.

Дэн, видя на моем лице колебания в ответ на приглашение подойти ближе и познакомиться, улыбнулся и подвел коня ко мне:

– Не бойся, лошади – умные животные, а мой Эол поумнее некоторых людей будет.

Я уже совсем было согласилась прокатиться верхом и даже сменила платье на привычные джинсы, чтобы сесть в седло. Дэн сказал, что подсадит меня и будет страховать, на тот случай, если мне вздумается свалиться. Но тут пришла Элиа, так что волей-неволей затею пришлось отложить. Нэль, гарцевавший неподалеку на огненно-рыжем скакуне и то и дело поглядывающий в мою сторону – оценила ли? – тоже присоединился к нам, лихо соскочив на ходу.

С ужасом покосившись на мои джинсы, принцесса поздоровалась и сразу перешла к делу:

– Хорошо, что ты здесь, Даанэль. Мне очень нужен твой совет.

– Что эльфы?

– В том-то и дело, что ничего. У меня складывается впечатление, что я на осадном положении! Моя свита увеличилась вдвое.

– Это нормально, ты теперь…

– Они не оставляют меня ни на минуту! Все намеки игнорируют, а вчера отказались выполнять прямой приказ. Более того, я заметила среди внешней охраны покоев незнакомых людей.

– Плохо, но несмертельно. То, что ты постоянно на людях, играет на твою безопасность. А вот любые проявления непочтительности и неповиновения пресекать нужно сразу. Когда прием послов?

– Завтра.

– Значит, сделаем так… вы увидитесь, метка должна быть наготове. При первом прикосновении ставь. Сейчас не до соблюдения приличий. Разберемся уже здесь.

Потом Дэн начал сыпать пунктами уложений о престолонаследии, табелей о рангах и привилегиях членов королевской фамилии, и я в очередной раз поразилась количеству его знаний и отличной памяти. Подобную юридическую казуистику мне никогда не освоить. Правда, Элиа тоже слушала потупив очи долу.

– Права наследника престола ты должна знать наизусть! В сложившейся ситуации это твое главное оружие. Ближайшее окружение может быть назначено только с твоего согласия. Тебе присягал Гвардейский полк Наследника. Охрана должна состоять из гвардейцев. Любые спорные вопросы смело выноси на опекунский совет. Если свободно сможешь оперировать юридическими категориями, никто не посмеет возразить. Тебе до совершеннолетия меньше пяти месяцев. Если позволишь манипулировать собой сейчас, что будет дальше?

– Ты так говоришь, будто не собираешься возвращаться, – тревожно заметила принцесса. Дэн замер, а потом опустил глаза:

– Я вернусь, Элиа. – Он с горечью посмотрел на меня, перевел взгляд на нее: – Вернусь. Бежать от своего долга недостойно мужчины и короля.

Улучив момент, когда Дэн отошел к Нэлю, Элианель обратилась ко мне:

– Все хочу спросить: какие отношения у тебя с моим братом?

Будучи застигнута врасплох, я лишь беспомощно пожала плечами:

– Нормальные.

– Это не ответ. Ты знаешь, о чем я.

– Нет, не знаю.

– Хорошо, я уточню. Ты с ним…

– Хватит! Мне казалось, в вашем мире приличия на первом месте.

– Так и есть.

– Тогда почему ты решила, что вправе задавать мне такие вопросы? И что я на них буду отвечать?

– Он мой брат, я имею право интересоваться его жизнью.

– Вот у него и спрашивай! – отрезала я.

– Чем же ты привлекла его? Своей дерзостью? Не каждому дано обращаться к королю на «ты».

– Напоминаю, мне он не король, а дерзости во мне не больше, чем в тебе.

Мы посверлили друг друга взглядами… и обе опустили глаза.

– Да мне не жалко. Просто хотела предупредить, чтобы ты не рассчитывала на что-то большее. У вас монархии нет, и ты можешь не знать – с королем у тебя нет шансов.

– Спасибо за трогательную заботу, – отвернулась я, скрывая навернувшиеся слезы.

– Ты его любишь? – раздался тихий голос из-за спины.

Я шмыгнула носом, не зная, что отвечать.

– Элиа! – выручил меня голос Дэна. Как он вовремя! – Маша? Девушки, что случилось?

Видя, что мы молчим, он заглянул по очереди в лицо каждой, недоверчиво дотронулся до моей щеки:

– Ты плачешь? Элиа! Что это? Что ты ей сказала? Оставил на минуту! С собственной сестрой! – рассердился Дэн.

– Даанэль… я…

– Ничего она не сказала, – постаралась я взять себя в руки. – Интересовалась нашими отношениями. Знаешь, я, пожалуй, пойду домой.

– Постой, – перехватил он меня. – Не ходи одна, можешь опять заблудиться. К тому же вы должны помириться. Сейчас. Элиа, ты первая.

– Но, Даанэль!

– У тебя есть возражения? – уставился на нее Дэн. Нехорошо так смотрел. Буравил взглядом, а на губах расползалась кривая усмешка. – Не узнаю вас, принцесса Элианель. Вы ли моя сестра, которая всегда славилась своей тактичностью? Вы ли та девушка, которая мечтала о настоящей любви, более того, добивалась и добилась от меня обещания не выдавать ее по политическому расчету?!

Элиа побледнела, глядя на брата. А он после паузы взял мою руку, повернул ее ладонью вверх и продолжил говорить уже гораздо тише:

– Почему же мне вы отказываете в праве на мечту?

– Я же не знала… не предполагала… – начала оправдываться принцесса.

Жутко не люблю быть свидетелем семейных разборок, а уж их участником…

– Дэн, я пойду, ладно? – потихоньку отступила я. Он удержал меня за руку. – Не буду вам мешать. Нэль хотел показать мне свою лошадь.

Аккуратно высвободившись, ретировалась к реке, у которой Нэль поил коней. Теперь я воочию убедилась, что Дэн был тысячу раз прав, говоря, что его общество меня не примет. И каково будет мне, если придется выслушивать колкости и ловить на себе многозначительные взгляды. Если я при первом же, вполне естественном вопросе его сестры растерялась и испугалась как воровка, застуканная на месте преступления. Если у меня слезы на глаза сами собой наворачиваются от простого вопроса. Он встал на мою сторону – и это не может не радовать. А если бы его не оказалось рядом? То-то и оно, что надо обладать наглостью и хладнокровием в количестве на порядок больше, чем есть в моем арсенале. Претендуешь на короля – отрасти сперва острые зубки.

Нэль призывно махнул рукой, но я покачала головой и села на берегу, уткнувшись лицом в колени. Сзади слышались голоса – то короля, то его сестры. Что-то бурно обсуждают. «Кого-то», – поправила я себя. Подходил Нэль, звал купаться. Я отказалась, не поднимая головы. Тогда он что-то сунул мне в руку и ушел. Я посмотрела, приоткрыв один глаз: небольшой букет разноцветных… ягод. Ей-богу, всех цветов радуги, а сидят все на одной раскидистой веточке. Этот небольшой подарок вызвал невольную улыбку. Все же Хранитель – удивительно чуткое существо. Образ семнадцатилетнего принца Даанэля. Не стань принц королем, мог бы он так, в открытую, дарить мне свое внимание и любовь?

– Маша, как ты? – присел рядом Дэн. Наверное, и его сестра здесь. Я оглянулась – нет, один. – Не обижайся на Элию. Она совсем не такая. Просто сейчас постоянно на взводе. А вообще, у вас в характерах немало схожего. Уверен, вы станете хорошими подругами.

Я внимательно поглядела на него. Да нет, не шутит и не издевается. Ровным, спокойным голосом, так что сама удивилась, ответила:

– Ты ошибаешься. Мы никогда не станем подругами. Потому что никогда не встретимся в реальной жизни.

С той ночи мы больше не могли попасть в Даан’Элию. Потому что не могли ее найти. Каждый раз плутали, а в результате или вообще не могли нащупать направление, или упирались в преграду. А дверки, через которую мы проскочили в последний раз, больше не было. Дэн мрачнел с каждой новой попыткой. Встреча с эльфами не состоялась…

Тем активнее он искал выход в реальной жизни.

 

Глава 7

На истфаке

Неделя выдалась бурная. Как-то все сразу навалилось. Начало экзаменов. Неудачные попытки пройти в Даан’Элию. Мучения из-за взаимного вроде, но несбыточного чувства, которое усугублялось моей ревностью в отношении библиотекарши Ниночки. Дэн вновь зачастил в библиотеку. О подробностях он благоразумно умалчивал, а я благоразумно не спрашивала. И так в голове крутились такие картины, от которых в животе все скручивалось в один твердый, болезненный комок. Приходилось себя одергивать, глубокими вдохами-выдохами выравнивать пульс и с головой погружаться в очередную книгу.

Помимо этого было еще кое-что накалявшее атмосферу. Сны пикантного содержания теперь снились нам еженощно. Утром я открывала глаза, встречалась взглядом с Дэном, и все становилось ясно и без слов. Опять этот сон. Яркий, насыщенный, который запоминался мне во всех подробностях. Ему тоже, судя по всему. Когда это случилось во второй раз, утром вместо приветствия он тревожно поинтересовался:

– Ты тоже его видела?

Я лишь смущенно кивнула. Откуда бы мне, девушке, не знавшей мужчины, ощущать то, что я ощущала во сне? Там я была нереально счастлива – с ним. Мы тонули в океане нежности, любви и страсти, я принадлежала ему, а он – мне. Там мы засыпали, тесно прижавшись друг к другу, сплетя ноги и руки. И просыпались здесь – разделенные мечом.

Дэн каждое утро хватался за голову, сканировал меня, внимательно смотрел на мои руки, особенно кончики пальцев, и совершенно обескураженно качал головой:

– Не понимаю. Я пытаюсь отследить возникновение этих снов, обнаружить канал, по которому идет Сила, и ничего не нахожу. В моем накопителе Силы не убавляется, в твоем жизненном резерве тоже. Откуда же тогда они берутся?

Один раз утром мы проснулись совсем-совсем рядом, по обе стороны от меча. Сонный Дэн с улыбкой потянулся ко мне и тут же, шипя от боли, отдернул руку, подскочив на постели.

– Что с тобой?! – вскочила я следом.

– Все правильно. Защита сработала. Сейчас пройдет. – Король встряхивал рукой, сжимал и разжимал пальцы, угрюмо сидя на постели.

– Какая защита?

– Та самая, которая сработает и с твоей стороны, если границу нарушишь ты.

Это что-то новенькое. Просто железный занавес какой-то. Я осторожно отодвинулась от меча подальше, покосилась на него и решила уточнить:

– А если случайно или во сне?

– Защита срабатывает на определенный настрой и мысли.

– А пожалеть можно? Тебе же больно.

– Зная тебя, я бы сказал – можно, зная себя, скажу – нет.

Из-за этих снов ломалось хрупкое равновесие, которое устанавливалось между нами по вечерам. По утрам Дэн стал дерганый и раздражительный. Движения его в такие моменты были резкими, фразы – отрывистыми, а глаза… лучше в них было не заглядывать. Иногда мне становилось страшно, было ощущение, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не устроить погром или… не знаю, способен ли он ударить женщину – меня. А большую часть времени просто было тоскливо и сердце болело почти физически.

Я заметила тенденцию – со временем реалистичность видений стала угасать. Если первые пару-тройку снов я не могла вспомнить не покраснев, то дальше стало легче, подробности уже стирались, оставляя лишь ощущение невероятного счастья и правильности происходящего там. Когда двое любят, все так и должно быть. Наверное.

Общаться на людях было не легче. Приходилось изображать равнодушие. А поскольку моих актерских данных для этого было явно недостаточно, приходилось прикладывать просто титанические усилия, чтобы на переменах усидеть на месте и не отправиться бродить по коридорам в поисках его. Чтобы просто увидеть, ощутить, что он рядом. Мне было мало, катастрофически мало тех утренних и редких вечерних часов, что удавалось провести в его обществе.

Когда мы были дома, не могли оторвать друг от друга взглядов. Едва мы расставались, на меня обрушивался шквал черной тоски и депрессии. Каждый раз мне казалось, что Дэн не вернется, и при встрече я не могла наглядеться на него. Хотелось просто прижаться, застыть в его объятиях, вдыхать запах, чувствовать тепло крепкого тела. Мне безумно нравились его плечи, руки – сильные, надежные. Очень красивые. Я во всех деталях помнила его лицо, когда закрывала глаза. Я любила его голос, когда он рассказывал о своих делах, где побывал, что узнал. Я ловила на себе его взгляд, и в груди разливалось теплое чувство, которое временами становилось таким горячим, что хотелось выплеснуть его то ли в крике, то ли в песне. Мы вместе склонялись над его картой, и сердце сладко замирало, когда соприкасались наши руки или головы. Большую часть дня, после пар, я проводила за книгами, которые пачками таскала из факультетской библиотеки. Дэн помогал мне довезти очередную порцию книг, накладывал заклинание и уезжал. А я читала. Экзаменационные вопросы уже кончились, но я задалась целью получить от абсолютной памяти по максимуму. А вечером, когда Дэн возвращался, я ужинала, и мы подолгу сидели у камина, делясь впечатлениями дня или просто молча держась за руки. Это было мое маленькое счастье. Большего он все равно нам не позволял, вообще старался не касаться лишний раз.

На карте области постепенно появлялись красные значки – места, обозначенные Дэном, как потенциальные Места Силы. Их пока было немного, и он прикидывал примерный маршрут следования, чтобы за день-два объехать как можно больше. Не все они располагались вдоль дорог, некоторые на большом удалении, и добраться туда в зимнее время представлялось непростой задачей. Отдельно были выделены значительные площади – места экспедиций профессора Кротова.

Дэн упорно ездил на истфак, просиживал в читальном зале с его трудами и сборниками статей кафедры этнографии, где публиковались материалы и отчеты по экспедициям Кротова и его коллег. Более того, он неожиданно объявился на спецкурсах самого профессора, которые тот читал у старшекурсников. Как уж он договорился, тайна за семью печатями, но бомба была та еще. После «геноцида» второго курса, как шепотом обзывали ту историю студенты, в лицо его знали почти все, а мои одногруппники побаивались. Пашка, так тот вообще щемился по углам, лишь бы не встретиться с ним в коридоре, а при встрече со мной смотрел умоляющими глазами и все норовил снова поговорить. Такое его поведение вызвало новые толки, что Звонок влюбился в меня, но не был одобрен моей семьей в лице брата и огреб по полной программе. И откуда берутся такие идиотские слухи?

Когда Дэн объявил мне, что собирается сесть на студенческую скамью, я только рот открыла от изумления. Он, король, собирается ходить на лекции вместе со студентами?! Чего-то я в этой жизни не понимаю.

– Что ты так удивляешься? – поинтересовался он. – Учиться чему бы то ни было не зазорно и королям. А я сейчас был бы студентом второй ступени Университета магии, второкурсником, по-вашему, как и ты. Если бы не убили моего брата. Между прочим, я не оставляю надежды поучиться там, это значительно подняло бы мой уровень как мага. И потом, другого варианта я не вижу. Дело в том, что я неоднократно беседовал с профессором, пытаясь получить от него нужную мне информацию, но он замкнутый и подозрительный человек, чрезвычайно озабочен авторскими правами. В результате дал мне лишь список своих опубликованных трудов, а там кое-что есть, конечно, но я уверен, что он знает больше. И вот тут самое интересное. Я попытался ментально воздействовать на него и уперся в щит, грубый, кустарный, но непробиваемый. Как дубовая колода. Так что ваш профессор, судя по всему, обладает неким магическим талантом, которого, возможно, сам не осознаёт. И дар этот весьма выдающийся, потому что пробить защиту я так и не смог. Это наталкивает на интересные мысли относительно вашего мира. Сколько же у вас людей со спящими способностями? Причем способностями неслабыми, но не получающими реализации из-за отсутствия магии. Подозреваю, что этот профессор потому и занимается темой шаманизма, что интуитивно что-то чувствует. Вопрос в том, насколько он осознаёт свой дар. Если он был в действующем Месте Силы, мог набрать хороший запас магии. Не знаю… Мне важно заслужить его доверие. Если Владимир Андреевич Кротов способен привести меня к Месту Силы, я согласен ходить на лекции, семинары, конференции, быть его лаборантом – все что угодно, лишь бы он раскрылся. Я почти уверен, что он нашел то, что ищу я.

Я даже сам готов ему раскрыться, но пока рано. Его отношение к магии неясно. Как только у меня появится уверенность в его лояльности… со столь сильным магом можно горы свернуть, не то что Магические Врата открыть.

Наташка, с которой мы встретились на лекциях, вцепилась в меня как клещ и потащила в столовую перекусить и выведать новости. Я упиралась руками и ногами. Во-первых, вовсе не горела желанием бередить свои раны, а во-вторых, Дэн где-то неподалеку, если увидит, что я в столовке ем, начнет выговаривать. Но подруга была непреклонна и сказала, что ее голодная смерть будет на моей совести. Уговорила, в общем. Мы взяли по кофе и паре пирожков. Я хотела спрятаться в уголок, но уголки были заняты шумными компаниями, пришлось пристраиваться на середине. А дверь в читальный зал практически напротив столовой. Рискую, однако.

– Ну как?! Рассказывай! Что у вас? Вы признались друг другу?

Я огляделась вокруг, опустила глаза:

– Наташ, у нас все по-прежнему.

– Не может быть! – не поверила подруга. – Я же видела вас на свадьбе! И на второй день не приехали. Я вообще думала, что вы… Маша, ничего не случилось? – встревожилась она. – Надеюсь, ты не спасовала в последний момент? Еще второго Эдьки не хватало.

– Нет, все было не так. Я уже была готова, а он…

– Ну? – поторопила она меня.

– Это не я спасовала, а он.

– Ушам своим не верю. Почему?

– Он сказал, что не может жениться, а значит, ничего быть не может. Это против его моральных устоев.

– Вот те раз! – изумилась Наташка. – Да откуда ж он такой взялся?

– Потише ори.

– И как далеко вы зашли?

– Далеко, Наташа, далеко. До самой кровати.

– Разделись сильно?

– Совсем. Я мало что помню, пьяная изрядно была. А тут такой вихрь!

– Охренеть! Машка, он нормальный?! – выдохнула подруга. Я угрюмо молчала. – Ладно, это был риторический вопрос. И что теперь?

– Ничего. Все как было.

– Я бы на твоем месте озверела. Выгнала его на фиг!

– Вот когда будешь на моем месте, тогда я посмотрю, что ты запоешь.

– Любишь и простила?

– Люблю. Сейчас, когда осознала, насколько все безнадежно, поняла, как сильно люблю.

– А он-то любит?

– Любит.

– Сказал?

– Да.

– Вот дурак!

– Наташа!

– Что – Наташа? Не дурак, что ли? Что за идиотские понятия? Жениться – это вон где, а тут у вас кровать двуспальная, одна на двоих. И потом, что значит жениться не может, мы что, в девятнадцатом веке? Маменька с папенькой не разрешат?

– У него нет родителей. Отец умер, а мать… считай, что нет ее.

– Тем более! Что ему мешает? Погоди-ка. Он что, все-таки женат?

– Нет, не женат.

– Врет! Какие еще могут быть причины? Вера не позволяет?

– Считай, что да.

– Так, глянь-ка на меня. Маша, он кто такой?! Я же хорошенько посмотрела на него, понаблюдала. Эти его манеры, жесты, сама речь. А взгляд! Таких мужиков в природе не водится. А это его обращение к водителю: «Трогай!» Это что, откуда?!

– Наташка, угомонись. Кончай играть в мисс Марпл. Хватит факты собирать. Я не могу тебе о нем рассказать. Может быть, когда-нибудь потом, когда он уедет.

– Он все-таки уедет?

– Да, при первой возможности.

– А ты?

– А я ему буду помогать, чтобы эта возможность представилась как можно скорее.

– Вот дурочка!

– Наташа, у него страна на грани войны! Ты себе такое можешь представить? Не понарошку, не в кино, а по правде. Настоящая война, – взглянула я на подругу. Та задумалась, и я даже знаю о чем: прикидывает по карте мира, где у нас горячие точки.

– А он тут при чем?

– Он там нужен.

– Да кто же он? Военный? Дипломат? Погоди, а шаманы эти тут при чем?

– Это его основная забота сейчас.

– Блин, Джеймс Бонд какой-то. Агент ноль-ноль-семь.

Я только фыркнула. Куда там Бонду до короля Даанэля. Ему бы эльфы с дроу в страшном сне не приснились, и магия тем более. Хоть бы вновь в Даан’Элию попасть, узнать новости. А то Силу понемногу тратить приходится – на поиски, а толку чуть. Походим-полетаем, расстроимся – и на боковую. Смотреть эротические сны, на которые силы, по словам Дэна, никто из нас не тратит. И потом отводить глаза, чтобы не вспоминать, что было во сне.

– О, легок на помине! – неприязненно покосилась Наташка мне за спину. Я вздрогнула от прикосновения руки к плечу. Черт, все-таки попалась. Подняла взгляд. Дэн оглядел пестрое студенчество, поздоровался с Наташкой, изъял из-за соседнего столика стул и сел рядом.

– Проголодалась? Стоило потерпеть. После лекций я бы сводил тебя пообедать. Угостишь? – показал он на второй пирожок, лежащий на картонной подложке. Первый я почти доела. Король разломил пирожок надвое, внимательно осмотрел разлом, потом отщипнул крошечный кусочек и положил в рот: – Редкостная дрянь!

Дэн пристально взглянул мне в глаза, и я «услышала» его мысли:

«Больше ты сюда не придешь. Если перерыв между завтраком и обедом для тебя велик, будешь брать пищу с собой. Что – придумаем».

«Дэн, что ты меня как ребенка пасешь?»

«Ты считаешь, что я ограничиваю твою свободу? Давай расскажу, что за мясо в этом пирожке. Его в течение нескольких месяцев то размораживали, то замораживали. Примерно с лета. Из какой части тела и какого животного оно взято, боюсь предположить. И боюсь даже представить, как оно выглядело, перед тем как из него сделали фарш. Про муку, использованную в тесте, рассказать?»

Я сглотнула. Недожеванный пирожок встал комом в горле. Наташка с интересом поглядывала на то, как мы без слов уставились друг на друга.

– Пойдем, Наташ, – начала я вставать.

– Машка, в кого ты превратилась? Как собачка комнатная, – зашипела она мне в ухо, а вслух громко высказала: – Я еще не доела. Пирожки сегодня вкусные.

– Послушайтесь доброго совета, последуйте Машиному примеру. – Дэн поднялся, протянул мне сумочку: – Иди, у тебя пара через две минуты начинается.

Я страдальчески сморщилась. Подруга покосилась на мое выражение лица:

– Иди-иди, а я доем, потом приду, – демонстративно жевала она пирожок. – У меня же здесь нет «братьев». Слава богу.

Блин, идиотская ситуация. Если Наташка пошла на принцип, кричи караул. Я направилась к выходу, а Дэн с ледяным лицом развернулся в сторону буфетчицы. Ну все, что-то здесь сейчас будет.

Дойдя до аудитории, я обнаружила в своей сумочке бумажный пакетик с орехами. Ох, Дэн!

Назавтра столовая оказалась закрыта. На запертой двери красовалась табличка «Сан. день». Впрочем, она не открылась ни через два, ни через три дня. Весть о том, что в ней побывала какая-то комиссия, обнаружившая кучу нарушений санитарных норм, разлетелась по всему факультету. Голодные и злые студенты костерили «доброго человека», который устроил им эту подлянку. Мало кто догадывался, чьих рук это дело, но я-то знала. Наташка, впрочем, тоже. На Дэна при встречах она теперь смотрела очень задумчиво. Студенты приспособились бегать в столовку геологоуправления, которая находилась по соседству за углом. А в нашей затеяли ремонт. Декан радостно потирал руки, а один раз я наткнулась на них с Дэном посреди коридора. Игорь Васильевич уважительно пожимал руку королю, а тот, усмехаясь, от чего-то отказывался:

– Нет, благодарю. Вот в лабораторию к Кротову пошел бы. Я, знаете, больше наукой интересуюсь.

– Жаль, жаль.

Когда мы с Дэном отошли, он сказал, что походя дал пару советов, как добиваться лучшего финансирования факультета. А благодарный декан, который в этих делах полный профан, но вынужден заниматься, поскольку должность обязывает, звал его в замы по хозяйственной части: мол, побольше бы таких людей.

– Система распределения средств в разных странах принципиально не отличается и уж мне-то хорошо известна. Кто громче и убедительнее крикнет, того и будут слушать. И учитывать его интересы при планировании государственных расходов.

Среди студентов знакомство и дружбу король ни с кем не заводил. А все попытки заигрывания со стороны девушек встречал с такой презрительно-скучающей миной, что пыл «прекрасных дев» проходил мигом.

Один раз ко мне подошли две девчонки с четвертого курса, осведомились, я ли Соколова Маша, чей брат ходит в их группу на спецкурсы. Я кивнула, одновременно пытаясь не покраснеть. А потом они высказали свою просьбу, и мне стало не до смущения. Захотелось прибить обеих на фиг. Они меня просили… познакомить их с братом. Дескать, он с не представленными ему девушками даже не разговаривает. Я! Должна знакомить этих вертихвосток! С Дэном! Если бы рядом не было Наташки, честное слово, проводила бы их на матах. Подружка же сжала мой локоть, напомнив о конспирации, я посверкала глазами… и пошла знакомить. А что мне еще оставалось? Откажусь – начнутся долгие уговоры, которых я терпеть не могу. Откажусь категорически – прослыву гордячкой и упертой дурой. А так хоть его лишний раз увижу – легальный повод есть. И заодно посмотрю на морально устойчивого короля. Или неустойчивого: а вдруг не откажется от знакомства? Девушки-то ничего себе так, смазливые. Вот только обе с крашеными волосами, а королевское отношение к покраске волос мы уже знаем, плавали.

Дэн, заметивший меня, вскинул брови, и я едва не убежала восвояси – стыдно стало. Тоже мне проверяльщица. Но девицы, подпирающие меня с двух сторон и с вызовом глядящие на одногруппников, такой возможности мне не оставили. Вздохнула и решительно направилась к своему «братцу».

– Что-то случилось? – посмотрел он на меня. На девиц – ноль внимания. Что ж, это радует.

– Данил, познакомься. Это Ира и Лариса, – ткнула я в девиц. Обе сморщились, кажется, я их имена перепутала. – Они с тобой хотят пообщаться.

«Маша, – пробилась мысль Дэна, – зачем ты их мне представляешь?»

Я пожала плечами. Тоже мысленно:

«Они ко мне подошли, попросили. Что в этом такого? Ты им понравился. Обычно у нас обходятся без церемоний, но к тебе же так просто не подступишься».

«А ты была столь любезна, что согласилась им помочь? – Мысленная усмешка вышла добродушной. – Понятно».

«Зато тебя увидела», – улыбнулась я.

«Соблюдение своих интересов за чужой счет – качество интригана. Далеко пойдешь, моя любимая… сестренка».

«Это комплимент?»

«Да».

«Спасибо, мой любимый… братишка».

Перекидываться неслышимыми для всех фразами в таком теплом, дружеском тоне было невыразимо приятно. Я себя чувствовала на голову выше всех присутствующих.

«Возвращайся в свою аудиторию, я бы рад продемонстрировать тебе, что будет дальше, но сейчас будет звонок».

И уже вслух:

– Рад знакомству, Ира и Лариса.

Лицо у него при этом было такое, что можно было подумать все что угодно, кроме того, что он действительно рад. Целования рук не последовало.

– Лариса – это я, – представилась «Ира». – Можно сесть с тобой?

Так, девушка времени зря не теряет.

– Спасибо, Маша, ты иди, перерыв заканчивается. После занятий встречаемся внизу, как договаривались. – Дэн улыбнулся мне и повернулся к девушкам: – А мы с вами на «ты» не переходили. И сесть со мной нельзя. У меня обоняние чувствительное, а у вас духи очень… терпкие.

Смешки, прокатившиеся по аудитории, я услышала, уже закрывая за собой дверь. Какой добрый и любезный король!

– А ты знаешь, что Мишка не уехал? – Пара уже началась, но Наташке не терпелось поделиться новостью.

– Как – не уехал?

– Вот так. Приходил вчера, что-то у Ольги он оставил, забрать хотел. Рожа опухшая, глаза красные, небритый. Они там, кажись, подрались даже. Ну пару пощечин я точно слышала. А уж орали!

– И ты не вмешалась?

– Э нет. Сами со своими мужиками разбирайтесь. Они сегодня дерутся, а завтра опять сойдутся. Влезешь – потом еще виновата останешься.

– Как она?

– Хреново. Сама понимаешь. Учебу совсем забросила, с какими-то компаниями шляется. Правда, домой никого не водит, но у меня прямо сердце не на месте. Про тебя и про Мишку даже слышать не хочет.

У меня дыхание перехватило. Господи, ну почему жизнь такая?! Почему было Мишке не влюбиться в Ольгу, и быть с ней счастливым? А теперь все мучаются и ломают друг другу жизнь! Хорошо, хоть Наташка от этой истории не пострадала, а то мне впору было бы вешаться.

И все же без прощального аккорда не обошлось. Мишка не смог уйти по-английски.

Мы с Наташкой спустились в гардероб, и я тянула время, выжидая, когда появится Дэн. А его все не было. Зато появился тот, кого я совсем не ждала. Вошедший с улицы парень с высоты своего роста оглядывал толпу. Наткнулся взглядом на меня, на секунду замер, но решительно двинулся навстречу.

– О, какие люди! – заметила его Наташка. – Мне уйти или остаться?

– Наташа. – Эк мы с ним дружно. Только сдается, что просьбы, которые мы с Мишкой хотели высказать, были диаметрально противоположны.

– Ладно, я пошла. – Подруга все же решила ретироваться. Предательница! – Да не дрейфь, тут куча народу. К тому же Данил твой сейчас придет, – шепнула она мне.

– Этого я и боюсь.

– Ну прости, здесь я тебе не помощница.

– Здравствуй, Маша. – Мишка пристально разглядывал меня.

– Я думала, ты уехал.

– Проспал, вот и не уехал, билет поменял.

– Понятно. Какими судьбами?

– Вот пришел на тебя посмотреть. Попрощаться. Что-то не вижу счастья в глазах. Я думал, ты вся сияешь.

– Пришел, увидел. Все? – Изливать ему душу я не собиралась.

– У вас что-то случилось? Все нормально? – Мишка пытался поймать мой взгляд. – А. Вижу, что да, – вдруг сник он. Я оглянулась – в гардероб вошел Дэн. Ну за что мне это? Король скользнул по нас с Мишкой взглядом, подобрался и вопросительно взглянул на меня:

«Мне вмешаться?»

«Конечно, вмешаться, Дэн!» – хотелось закричать мне. Но он, почему-то услышал другое.

«Вот и я думаю, что не стоит». Дэн развернулся и ушел. Я беспомощно взглянула на Мишку.

– У тебя с ним ничего не получится. Он тебе голову дурит! – зло посмотрел тот вслед королю.

– Не хочу тебя слушать.

– Вы, девчонки, сами виноваты. Сначала свяжетесь с кем попало и ничего вокруг не видите, а потом слезы льете.

– Ольга тоже слезы льет, – вызывающе уставилась я на Мишку.

– Какое тебе дело до нее?

– А тебе до меня какое дело?

– Маша, – потер он лоб, – я ж не это сказать хотел.

– А что?

– Я только… если вдруг что случится, просто позвони мне. Ладно? Навязываться не буду, но помогу всегда. По старой дружбе.

Я не могла говорить. Горло перехватило. Он все правильно понял. А мне его прозорливость как нож по сердцу. Дэн уйдет. Уйдет! И я останусь совсем одна. Боюсь, что тогда мне Мишкино сочувствие будет просто противно. Хорошо, что он не в нашем городе учится.

Домой в тот день я вернулась в самом скверном расположении духа. Даже билеты не открыла, хотя на следующий день меня ждал экзамен. Вечером старалась не смотреть на Дэна, а утром мы оба старались не смотреть друг на друга.

Сдавала я на полном автомате, без каких-либо намеков на волнение. Одногруппники мне потом рассказывали, что удивлению препода не было границ. Я отказалась от времени на подготовку, отбарабанила как робот, ответила на дополнительные вопросы, и все с самой мрачной миной на лице и остановившимся взглядом. И в зачетку даже не глянула. В коридоре ее у меня отобрали и всей группой дружно выдохнули: «Отлично». Дэн, попавшийся навстречу, поздравил меня с отличной отметкой, улыбнулся своей неповторимой улыбкой… и моя депрессия растаяла как дым. Когда читаешь во взгляде любимого: «Люблю. Горжусь», сердце радостно подпрыгивает и поет. А что я могу сказать ему наперекор?

Как-то, сидя у камина, Дэн завел разговор о моем приближающемся дне рождения. Он уже понял, что предлагать мне дорогие подарки бесполезно. Я отказывалась наотрез, что немудрено. Стоило мне представить лица родителей, когда они увидят такой «подарочек», и всякое желание покрасоваться сверкающими брильянтами пропадало начисто. Я никогда не смогу объяснить им, от кого и за какие заслуги получила целое состояние в качестве подарка. Король задумался. Потом лицо его прояснилось.

– Я знаю, что тебе подарить.

– Что? – полюбопытствовала я.

– Не скажу, – завредничал он.

– Учти, если это будет нечто из ряда вон, не возьму. Уж не обижайся.

– Конечно, это будет необычный подарок. Но ты его примешь. Более того, ты с ним не расстанешься!

– Откуда такая уверенность? – Его тон меня насторожил.

– Это то, что тебе просто необходимо. В вашем мире таких подарков не водится, а у нас – довольно распространенная вещь. Я таких, правда, сам не делал, но, думаю, справлюсь.

Да уж, заинтриговал по самое не хочу.

– Ну скажи! – Я попыталась придать взгляду максимальную умильность, на какую только способна. М-да. Разжалобить короля – задачка не из простых. Он усмехнулся и сменил тему:

– Слушай, а что за великий праздник, к которому повально все готовятся? Только об этом и речь. Город украшается. На центральной площади возвели что-то очень красивое. Изо льда.

– Новый год скоро. Главный праздник в стране. Все его любят.

– Новый год? Это народный или государственный праздник?

– Народный, государственный, всемирный! Везде встречают Новый год. Ну, может, не совсем везде, но в половине стран точно. Как можно его не отмечать? Это же повальное веселье. Карнавалы. Дед Мороз – единственное чудо, в которое верят все дети. Подарки утром под елкой. Когда родители еще спят, а ты крадешься в пижаме к своему валенку, поставленному с вечера, и ждешь чуда. Ох, как я люблю Новый год! – начала я рассказывать взахлеб.

– Подарки под елкой? Подожди. Что-то я не улавливаю. Дерево – дома? Или это на улице? Как же тогда в пижаме? И оставлять на ночь обувь… не пропадет?

– Дома, Дэн, – засмеялась я. – Ставят елку, наряжают стеклянными игрушками, гирляндами, мишурой, дождиком. Все это сверкает и переливается. Для детей настоящее волшебство и сказка. Да и взрослые все становятся немножко детьми.

– Ты меня опять удивила. Приносить домой дерево и украшать его – совсем не вяжется с вашей цивилизацией. Из какого это культа?

– Понятия не имею. Какая разница? Это так здорово!

– У тебя прямо глаза горят. Ты очень любишь этот праздник, да?

– Очень! Давай поставим елку?

– Здесь?

– Ну да. Хоть маленькую. Я в прошлом году без елки справляла. Совсем не то настроение. А в этом году к тому же необычный Новый год. – Я хлопнула себя по лбу. – Дэн, слушай, ты же в историческое событие попал!

– Вот обрадовала! Мне дома таких событий хватает. Что ни сделаешь – все событие общекоролевского масштаба. Его величество король нанес визит графу N, запишем в скрижали истории, – скрипучим голосом произнес он. Явно кого-то спародировал. Я прыснула и торжественно заявила:

– Бьюсь об заклад, таких событий на твоем веку еще не было!

– Очень интересно, расскажи.

– А ты сам догадайся. Год у нас какой?

– Двухтысячный вроде, – машинально отозвался Дэн. – О-о! Кажется, понимаю. Смена тысячелетия? Действительно, выдающееся событие. А от чего идет отсчет?

– От Рождества Христова. У меня день рождения как раз на Рождество, только не наше, православное, а католическое – двадцать пятого декабря.

– Христианство, одна из мировых религий. За эту тему я еще не брался, – задумчиво протянул Дэн. – А ведь у вас множество христианских храмов. Надо бы заняться. Места для культовых сооружений часто выбирают необычные. Хотя… в городе у вас пусто, это точно, но внутри побывать не помешает. Ох, сколько мест нужно посетить! Не хватает ни рук, ни ног. И главное – в помощь никого не возьмешь.

– Почему? Я бы могла…

– И толку? Ты что, почувствуешь магию?

– Ой, верно, – смутилась я. – Не подумала. А знаешь, что я вспомнила? В церквях часто хранятся священные реликвии, которым сотни лет. Это не может быть как-то связано с магией?

– Запросто. В культах разных народов я встречал мощные артефакты, которые часто несут серьезную религиозную нагрузку.

– А у нас в городе хранятся мощи одного святого. Говорят, они нетленны вот уже больше двухсот лет.

– Интересная информация. Нетленность останков – серьезный признак. Где эти мощи находятся? Возможно ли на них взглянуть?

– В монастыре. Старом, почти ровеснике города. Поэтому он находится в черте города, так что можно съездить в любой день. Правда, я не знаю, что там и как. Честно говоря, в церкви не была ни разу, я некрещеная. – Мне отчего-то стало неудобно. Как вроде его могло задеть мое безбожие. А потом я вспомнила, что ему ни до христианства, ни до других наших религий нет никакого дела. – Мы в прошлом году рефераты писали про памятники города, я взяла тему про этот монастырь.

Весь остаток вечера я рассказывала про историю монастыря и епископа, который после смерти был канонизирован, а его мощи по сей день оставались нетленными. Дэн внимательно слушал, переспрашивал некоторые детали из жизни святителя, а в конце объявил, что мы непременно съездим в этот монастырь, как будет время.

Среди недели я выловила Лешку, который месяц назад торжественно сообщил всей группе, что в нашем корпусе появился Интернет (к которому мне как заочнице доступа все равно не было), и попросила устроить мне и Данилу пару сеансов общения со всемирной сетью. Чтобы Лешка сильно не удивлялся тому, что мы будем искать с его помощью (сама-то я с этим делом на «вы», в нашей школе Интернета не было), сказала, что это нужно для исследования по теме Данила. А что, по-моему, вполне логично. Раз он работает над шаманскими обрядами, значит, интерес к магии вполне легитимен, и Места Силы покатят в тему. Лешка обещал, что будет мне доступ к сети, он сообщит, когда можно будет поработать. Радуясь, что хоть чем-то могу помочь, я сообщила об этом Дэну. Особого энтузиазма он не проявил, пожал плечами и сказал, что, если я считаю, что там можно получить какую-то информацию, конечно, надо попытаться.

Эпопея с золотом была в разгаре. Меня Дэн теперь близко не подпускал к этому делу, говорил, что больно уж мутные личности занимаются скупкой золота и мне там делать нечего. Он попросил лишь мои серьги, чтобы рассмотреть клеймо и взять его за образец.

– Сложно, очень сложно, – покачал он головой. – Ювелирным делом я никогда особо не интересовался. Такая изящная была комбинация. Чего проще – изобразить прямоугольной формы слиток. А оказалось… – Дэн досадливо взмахнул рукой. – Едва ли не самая сложная сделка с золотом, которая у вас вообще возможна. Я логики не понимаю. Слитки монополизировало государство. Зачем, спрашивается, они нужны, если их в обращение не выпускают? Какая-то странная финансовая система у вас, разобраться бы в ней, но времени и так не хватает.

Монеты золотые только коллекционеры и собирают, остаются ювелирные украшения. Так ведь попробуй сделать что-то. Ювелирное дело у вас все-таки на высоком уровне. Мало того, еще и пробы странные какие-то. Вот ты говоришь, что это клеймо – обозначение пробы. Пятьсот восемьдесят три доли из тысячи. Что за издевательство над здравым смыслом? А половину сделать нельзя было? Еще с примесями возиться.

Что-то вертелось у меня в голове насчет происхождения проб, но я так и не вспомнила, а потому вынесла другое предложение:

– А ты не возись, какое есть золото, из такого и делай.

– Выдавать чистое золото за сплав? Это получится фальшивомонетчик наоборот. Я буду продавать свое золото за половину стоимости. Меня не устраивает такой курс. Да и глаз у них наметан. Ювелиры сразу определят, что дело нечисто – оно же по цвету отличается.

– Ну тогда иллюзии наводи, – рискнула я посоветовать.

– Да? Чтобы потом они начали развеиваться и у сотни людей оказалась сотня моих портретов? А если учесть, что за контингент занимается скупкой золота, немалая их часть может оказаться в руках милиции. Да даже если я просто обращу их в куски золота, а поверх наведу иллюзию. В любом случае эффект будет потрясающий. Как думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы поймать с поличным продавца таких интересных украшений? И крупными партиями не продашь. Большие деньги всегда несут большие проблемы. Просто кусками тоже не продашь – опять же нездоровый интерес гарантирован. Мне только вашего криминала и не хватает для полного счастья. Я теперь понимаю, что с твоим знакомым коллекционером мне нереально повезло. Хотя еще неизвестно, не аукнется ли моя беспечность.

– Дэн, а знаешь, какое самое простое ювелирное изделие? Вообще без наворотов, только клеймо.

– Не знаю.

– Ты только не смейся – обручальное кольцо.

– Я видел обручальные кольца на свадьбе. Не назвал бы их простыми, – насторожился Дэн.

– У Маринки с Андреем кольца были затейливые. А ты бы к людям присмотрелся, большинство носит простые гладкие кольца. По толщине только различаются, бывают совсем тоненькие, а бывают широкие, чуть не с фалангу.

– Это правда?

– Конечно. Зачем мне врать?

– Извини. Просто кольцо – это символ. – Он отвернулся, и выражения его лица я не видела. Знала бы, на что обрекаю себя, в жизни не стала советовать ему. Видеть впоследствии Дэна в окружении обручальных колец оказалось тяжко. – Где бы посмотреть на такое кольцо?

– Купи, – буркнула я. – Тонкое недорого стоит, наверное.

– Купить? Нет! – запротестовал он. – Я Льва на это дело подряжу. Вот он пусть и купит.

– Смотри, стащит чего-нибудь в ювелирном. Оба загремите.

– Пусть только попробует. На месте прибью. Но он знает, что второго шанса не будет, так что демонстрирует образцовое поведение. Я к нему даже в гости хочу наведаться, посмотреть на сестер. Присяга на верность подразумевает обратную связь. Пока он мне служит, я его защищаю. Будет возможность, и помогу кое-чем. Он ведь аттестат об образовании по глупости не получил.

– Он тебе… присягнул? – недоверчиво поинтересовалась я.

– А как бы иначе я его удерживал? В его душе столько всего накопилось – и злобы, и недоверия. А магическая клятва ему не даст ни сбежать, ни навредить мне.

– Я тебе поражаюсь. Слугой ты обзавелся. Профессора Кротова в соратники намечаешь. Что дальше? Соберешь армию?

– Была бы такая возможность – и армию бы нанял. Снаряженную по последнему слову техники. Да платить нечем. А воевать за идеалы другого мира желающих не найдешь. У вас своих-то идеалов не сыщешь, что уж о чужих говорить.

 

Глава 8

День рождения

Ну вот и мой праздник. Совершеннолетие.

Удивительное дело. Лет с тринадцати годы для меня начали лететь один за другим. Не успеешь оглянуться, щелк – и опять циферка сменилась. А вот последний месяц настолько был заполнен событиями, что я еле дождалась, когда же наступит мой день рождения.

Первоначальные планы по празднованию восемнадцатилетия с появлением в моей жизни короля Даанэля изменились самым кардинальным образом. Исчезло из них шумное застолье в кругу подружек, а может, и друзей. Пропало желание провести ночь на дискотеке в клубе. Хотелось общества лишь одного человека и слышать поздравления от него одного. Дэн. Моя любовь, моя печаль. Как много ты стал значить для меня. Как много места в моей душе занял за столь короткое время. Разве я смогу жить без тебя?

Утро началось с таких вот тоскливых мыслей. Впрочем, погрустить вволю мне не удалось. Дэн, уже при параде, заглянул в комнату:

– С добрым утром. Вставай. Негоже валяться в постели в собственный день рождения. – Король подошел ко мне, за руку стянул с кровати, подал халат, сам завязал пояс, а потом прижал к себе, двумя руками провел по моим волосам, посмотрел прямо в глаза: – С днем рождения, солнышко мое ясное. Собирайся, надевай что-нибудь подходящее случаю, завтрак на столе.

– Мы куда-то едем? – с надеждой поинтересовалась я.

– Конечно. Ты же не хочешь опоздать на учебу?

– На учебу? – протянула я. Энтузиазма в моем голосе не было.

– Тебе нельзя пропускать занятия перед экзаменами. А после пар будем праздновать. Годится?

– Годится, – расцвела я в улыбке.

За завтраком Дэн поинтересовался:

– Сон видела?

– Ага.

– А я нет. – Он сосредоточенно намазывал масло на булочку.

– Как это? – От удивления я даже жевать перестала.

– Очень просто. Спать не ложился – работал. Так что первая часть эксперимента удалась. Это не мои сны. – Дэн с аппетитом захрустел золотистой корочкой, пытливо взглянул на меня. – Остается понять, откуда ты тянешь Силу. Может быть, я зря бегаю как угорелый в поисках Мест Силы. Достаточно понаблюдать за одной прелестной девушкой – и секрет будет раскрыт.

– Дэн, это не может быть моим сном. – Я даже приборы отложила. Его взгляд меня нервировал: что он обо мне вообразил? – Ты же понимаешь? – Молчание. – Дэн! У меня бы фантазии на такое не хватило!

– Тише, Машенька, – накрыл он мою ладонь. – Что ты так разволновалась? Никто тебя ни в чем не обвиняет. Но разве тебе самой не интересно, откуда что берется?

– Ну вот что! Раз уж мы тут эксперименты ставим, сегодня я не буду спать. А завтра ты мне поведаешь о красочных сновидениях. Тогда и посмотрим, чьих рук это дело, – надулась я. Ничего себе, это он обо мне думает, что я транслирую порнуху нам обоим?

– Бессонная ночь не пойдет тебе на пользу. Впрочем, для чистоты эксперимента так и поступим. Но не сегодня. Сегодня твой праздник, а значит, дела подождут. Подарок, как ты и настаивала, будет скромным, но, надеюсь, тебе понравится. Все после занятий, – поднял он руку, заметив, как я нетерпеливо заерзала.

Подарок оказался и впрямь скромным, но с начинкой. А уж как он его преподнес, вообще ввело меня в состояние неописуемого восторга. Мы отсидели две пары, а на третью он явился собственной персоной, испросил у Наташки соизволения «украсть меня» и поманил за собой на заднюю парту. Подружка, как ни странно, не возражала, лишь многозначительно подмигнула мне. Пару вел Дмитрий Алексеевич. Моя «любимая» с некоторых пор история Средних веков. Нашего небольшого конфликта преподаватель так и не простил и норовил прицепиться на каждой лекции. Дэн, игнорируя мои вопросительные взгляды, внимательно слушал где-то с полчаса, потом тихим голосом начал комментировать ошибки преподавателя, который, разливаясь соловьем, пел о придворной жизни во Франции времен мушкетеров.

– Полный бред, – наконец вынес он вердикт. – Ни один уважающий себя король не допустит… Ладно, я тебе потом расскажу. Следующую пару ведет он же?

– Да.

– Можно прогулять. Толку с его лекций.

– Мне ему экзамен сдавать, он и так придирается.

– Прекрасно сдашь, ты же все выучила.

Остаток пары Дэн рисовал. Сначала я не поняла, что он изображает, а потом до меня стало доходить. Он нарисовал деревянную плоскую шкатулку где-то пятнадцать на пятнадцать сантиметров, внутри обитую мягкой ворсистой тканью. Должно быть, бархат. А на этой подложке остро отточенным карандашом начал тщательно выводить что-то мельчайшее. Я от любопытства даже преподавателя слушать забыла. Затаив дыхание наблюдала, как из-под карандаша звено за звеном появляется изящная цепочка. А потом… она начала материализовываться. Часть ее еще была нарисована, а с конца, который первым появился на рисунке, уже стала самой настоящей – серебряной. Я испуганно огляделась – никто не видит? Но король сел так, что мы оказались в углу, а он сам заслонял свой рисунок от взглядов с соседнего ряда и приподнял мою тетрадь, чтобы соседи спереди не видели, чем интересным он тут занимается. Со стороны могло показаться, что он добросовестно конспектирует лекцию. Дэн закончил круг, изобразил изящный замочек, потом бережно приподнял цепочку, которая уже целиком стала серебряной.

– Это тебе. Серебро ведь у вас недорого стоит?

– Спасибо! – Я не могла отвести восторженного взгляда от подарка. Мастер он на спецэффекты. А цепочка получилась очень красивая.

– Это первая часть подарка. А вторая, и главная, будет после этой пары.

До конца лекции Дэн нарисовал еще два портрета. Первый – мой, в профиль. Сердито шикнув на мою попытку повернуться и подглядеть, он увлеченно чертил на листе. Его лицо преобразилось: глаза сверкали, на губах блуждала улыбка. «А ведь он искренне любит это занятие», – подумалось мне. Наконец Дэн откинулся назад, разглядывая результат. А похожа.

– Это мне, да? – протянула я руки. Уже хотела поблагодарить. Но добрый король меня обломал:

– Нет, это я для себя рисовал. У тебя красивый профиль. – Он свернул портрет в трубочку и сунул себе во внутренний карман. Потом покосился на мое разочарованное лицо. – Будет тебе портрет. За песню, как договаривались. – Хитрая улыбка и приподнятые брови красноречиво говорили, что король никогда ни о чем не забывает, тем более о договорах. Так нечестно, у меня день рождения, мог бы и простить мне тот договор.

Буркнув неопределенное, я покосилась на часы: еще десять минут до конца пары. За это время Дэн крупными штрихами изобразил второй портрет. Судя по очертаниям, это был какой-то придворный. Себя рисует, что ли? Но когда появилось лицо, я фыркнула так, что соседи начали оборачиваться. Опустив голову и уткнувшись в рукав, я не могла успокоиться. Портрет оказался карикатурой. На ней был изображен наш Дмитрий Алексеевич в столь помпезном наряде, что удержаться от смеха было просто невозможно. Толкнув меня под партой ногой, Дэн показал глазами: мол, угомонись – и начал прорисовывать детали. Кружевные панталоны, меч такой длины, что волочится по полу. Камзол, из-под которого торчат кружевные манжеты ужасающей величины и пышности, металлические наплечники с крупными заклепками, три огромных ордена в ряд поперек груди, а за спиной гордо взметнулся плащ. Соседи спереди, в ответ на мое истерическое хихиканье, откровенно обернулись, посмотреть, отчего мне так весело. Парни вздрогнули от смеха, уткнувшись в свои конспекты. И за кого я теперь прятаться должна? С центрального ряда тоже вытянули шеи. Дэн любезно наклонил листок в их сторону, чтобы лучше было видно. Скоро наш уголок аудитории лежал на партах в полном составе, лишь король с невозмутимым лицом восседал среди этого безобразия. Препод, заметивший неладное, сначала выразительно посмотрел на нас, потом постучал по кафедре. Мы честно пытались успокоиться, но хи-хи, витающее в воздухе, сводило на нет все усилия.

– Что за веселье? – грозно вопросил Дмитрий Алексеевич. При этом его лицо стало точь-в-точь как на рисунке. Смешки стали громче. Наконец его терпение лопнуло, и препод направился к нам.

– Спрячь! – испугалась я. – Увидит же.

Но король остановил мою руку. Совершенно спокойно он наблюдал приближение мужчины. Тот подошел, смешки стихли. Сообразив, где эпицентр веселья, кинул взгляд на нашу парту. И застыл.

– Это что такое?! – вспыхнул он.

– Вы тут так красочно рассказывали о нарядах придворных короля Людовика, какого-то там по счету… э-э… спасибо, Маша, Тринадцатого. С ума сойти – тринадцать Людовиков! Они их коллекционировали, что ли? Вот, вдохновили. Неужели непохоже? – притворно огорчился Дэн.

– Вы! – задохнулся тот, поняв, что над ним издеваются. – По какому праву явились на лекцию и устроили черт-те что?!

– Я в своем праве, – отрезал Дэн, прожигая его взглядом. – У декана поинтересуйтесь. А вот по какому праву вы продолжаете распускать грязные слухи среди преподавательского состава? Знаете, при дворе для такого человека нашлась бы отличная должность. – Одновременно со звонком он несколькими штрихами дополнил рисунок. Теперь на нем был изображен человек в шутовском колпаке. – Дарю! Об остальном мы еще поговорим, но в другой раз.

Прозвучало это очень и очень многообещающе. Наш Дмитрий Алексеевич от такого наезда просто онемел. А у меня сердце ухнуло в пятки. Король встал, протянул мне руку и повел к выходу из аудитории. Проходя мимо Наташки, он обратился к ней:

– Мы вас ждем.

Гробовая тишина в аудитории сопровождала нас до дверей.

– Дэн, что ты натворил? – с ужасом вопросила я. – Как я теперь сдавать ему буду?

– Прости, не сдержался, – покаялся он. – Но случай с этим человеком просто вопиющий. Только не переживай. Ты сдашь. В худшем случае у вас еще двое преподавателей по этому предмету. Но до этого не дойдет, обещаю. Он примет у тебя экзамен как миленький. А в следующем семестре, я так думаю, его в университете уже не будет. Таким людям место не среди наставников молодежи, а среди уголовников в тюрьме. Те слухи, что он продолжает распространять про нас с тобой, самое невинное его деяние. Куда хуже шантаж и связи со студентками. Подозреваю, что повышенное внимание к твоей личной жизни он проявил неспроста. Боюсь, ты бы рано или поздно оказалась в числе тех девушек, которые могут сдать ему экзамен только при определенном условии… Все молчали до поры до времени, но сейчас он не на того нарвался. Так что свое получит. Все. Забыли и выкинули из головы. Бежим за второй частью подарка.

– А куда? – вяло поинтересовалась я. Переключиться с тревожной темы так просто не удалось.

– На реку.

– На реку? Что там? – изумилась я. Страшный призрак беды испарился. Умеет Дэн отвлечь мое внимание.

– Скоро узнаешь. Цепочку далеко не убирай, понадобится.

Я мучительно соображала, что же такого он может подарить мне на реке и почему там? Ведь мороз, ветер, туман, и вообще, только сумасшедшему придет в голову в конце декабря прогуливаться у реки, которая наперекор стуже гонит свои холодные, я бы даже сказала ледяные, воды мимо города. Делать нечего – парочка ненормальных почти бегом спустилась на набережную, а потом и к самой воде. Туман проглотил нас, заключив в надежный мягкий плен, мне даже показалось, что здесь, как ни странно, теплее. Мороз уже не обжигал лицо, и дышать можно было ртом, не боясь застудить горло. Градусов десять, я бы сказала, не ниже.

Выражение лица у Дэна было такое хитрое и озорное, ну точь-в-точь как у Нэля. Король съехал на ногах на лед, поймал меня в теплые объятия и за руку потянул к воде:

– Пойдем.

– Ты с ума сошел! Провалимся же. Тут, знаешь, течение какое и глубина! Лед неустойчивый совсем, видишь, только забереги, черт их знает, обломятся в любой момент. Не-не-не, не пойду, – запротестовала я.

– Не провалимся. Ты забыла, кто с тобой? Я же маг. Ну доверься мне, – протянул Дэн руку, видя мои колебания. Маг-то он маг, но идти навстречу парящей воде, как ежики в тумане… страшно.

– Ладно, я пойду первый, а ты подойдешь по проверенному льду, хорошо? Я тебя тяжелее, так что шагай мне вслед смело. Вспомни, мы сюда за подарком пришли, а не испытания на храбрость проводить.

Я кивнула, пытаясь унять свой страх. Может, я бы спокойно поверила ему, ведь он всегда говорит только то, в чем уверен. И моя вера в него сильна, огромна. Если бы не один случай из детства. Мне тогда было лет девять. Я увязалась за ватагой мальчишек, среди которых были и мои братья. А они после катания с горки пошли за реку. А дело было в апреле. На ту сторону мы прошли по проверенному льду, а вот обратно было лень возвращаться на переправу, и мы пошли напрямик… Как трещал тот лед под нами, до сих пор помню, аж сердце холодеет. Я было вцепилась в Юрку, но он отпихнул меня: «Дурочка! Я тебя вдвое тяжелее. Вместе провалимся. Иди после меня, где меня лед выдержит, там ты точно пройдешь. А Санек пусть за тобой идет». Юрке уже пятнадцать исполнилось, и нас с семилетним Сашкой он брал у родителей на поруки. На берегу мы, насмерть перепуганные, повалились в подтаявшие, почерневшие сугробы. Потные мальчишки неумело крестились трясущимися руками: «Фу ты, Господи, пронесло».

Вот и сейчас я с замиранием сердца наблюдала, как Дэн легкими шагами пробежался до края воды, все больше утопая в тумане. Я упрямо сжала губы и двинулась за ним. Долой страхи! Ближе к воде тумана почти не было, здесь он раздавался в стороны и поднимался вверх, оставляя на небе лишь бледный кружок солнца. Король остановился на самой кромке льда, обернулся убедиться, что я подошла ближе, улыбнулся и наклонился к воде. Дальнейшее волшебство я наблюдала с таким же восторгом, как двухлетний ребенок, которому в руки впервые дали воздушный шар, накачанный гелием. Надо ли говорить, что бояться я напрочь забыла. Дэн голыми руками зачерпнул полную пригоршню воды и подбросил ее вверх. Та разлетелась брызгами, а потом по его щелчку застыла прозрачными ледяными каплями в воздухе. Дэн прищурился, примериваясь, прикоснулся пальцем к одной, другой, отчего они загорались разноцветными бликами. Наконец, уже большая часть их была забракована покачивающим головой королем, когда он сделал выбор. Аккуратно взяв двумя пальцами крупную каплю, размером где-то с ноготь мизинца, он легко окунул ее в снег под ногами, обернулся ко мне:

– Давай цепочку.

Я вынула из кармана припасенную цепь:

– Вот.

Капля при ближайшем рассмотрении оказалась искусно ограненным камнем, в серебряной оправе там, где касалась снега. Продев в петельку конец цепочки, Дэн протянул ее до середины, сжал покачивающееся изделие в ладони и начал расстегивать на мне шубу:

– Это не просто украшение. Такие обереги дарят у нас близким и любимым. В мире магии они способны защитить владельца от многих неприятностей: сглаза, приворотов и прочего ментального воздействия. Но сочетание серебра и горного хрусталя имеет еще один эффект: оно надежно удерживает магическую Силу человека, не давая ей просачиваться через природную оболочку. То, что тебе нужно больше всего. Не умея сдерживать эмоции, ты постоянно теряешь Силу. Мне больно это наблюдать день за днем. Но прежде чем надеть этот амулет, я хочу наполнить твою магическую оболочку. Ты растеряла уже столько магии, что я не могу быть спокойным за твое будущее. А посему вот тебе еще один мой подарок. – Дэн склонился ко мне, взял лицо в свои ладони. – Смотри мне в глаза.

Сколько он вдохнул в меня Силы и сколько времени это продолжалось, не могу сказать. Потому что в какой-то момент я почувствовала, что это уже не магический поцелуй, а самый обыкновенный. Точнее, необыкновенный, потрясающе сладкий и желанный нами обоими! Дэн запустил руки мне под шубу и расстегнул куртку на себе, приглашая обнять его. «Чтобы руки не замерзли», – шепнул он мне. Ага, фиг-то с два. Когда оба в зимней одежде, такие объятия крайне неудобны. После нескольких неудачных попыток он наконец обнял меня поверх шубы, а потом аккуратно снял мою шапку, потому что она грозила свалиться в воду, и взъерошил волосы. Потом, с сожалением оторвавшись от меня, окинул нежным взглядом:

– Живи долго, Машенька. Любимая, единственная и неповторимая моя девочка. Пока я не могу дать тебе большего. Но очень надеюсь, что жизнь расставит все по своим местам. – С этими словами он надел на меня цепочку, застегнул ее сзади на шее. – Носи этот оберег не снимая – и ни одна капля Силы не покинет тебя.

– Спасибо, Дэн. Мне так приятна твоя забота.

– Как бы я хотел заботиться о тебе всю жизнь. – Дэн со вздохом вернул мне шапку, застегнул обратно пуговицы, поднял воротник шубы. – Пойдем. Долго удерживать тепло окружающей среды достаточно затратно в магическом плане.

На подъеме с реки я оглядела предстоящее нам веселье (а вы пробовали подниматься под углом сорок градусов по снегу, да еще на каблуках?), вопросительно взглянула на Дэна. Тот хмыкнул и пошел вперед. Снег под его ногами формировался в плотные ступени, по которым я уже легко могла подняться. Спрыгнув с парапета набережной, он протянул руки, чтобы спустить меня. Обернувшись, мы напоролись на взгляд. В пяти шагах стоял Пашка Звонников. Как он на нас смотрел, словами не передать.

– А ты здесь что забыл? – приостановился перед ним Дэн. – А-а! Понятно. С прошением. – Он обернулся ко мне: – Укутайся потеплее, сейчас опять похолодает.

И впрямь мороз настиг нас, накинувшись порывами ветра. Я спешно надвинула капюшон, натянула рукавички и сунула нос в шарф.

– Только кто ж с такими мыслями просить ходит?

– Какими мыслями? – испугался Пашка. – Я вообще ничего.

– Ну да, ну да, – покивал Дэн.

– Да мне фиолетово, че вы там делали!

– Полюбуйся, Маша, каков лицемер. Знаешь, что у него сейчас в голове? Он думает, что застукал нас, какой же я козел и как ему хочется мне по роже надавать. Жаль, силенок маловато.

Пашка съежился, глаза его забегали от меня к Дэну и назад.

– Добавить бы тебе, мил друг, да я сегодня добрый.

– Ты же говорил, что не можешь читать мысли? – шепнула я.

– Мысли-то я не читаю, но у него в эмоциональном фоне все это вот такими буквами написано, – показал мне Дэн размер тех самых букв.

– А че, неправда, что ли? – не выдержал Звонок. – Вы там целовались! И живете вместе. Кто над вами свечку-то держит?

– Придержи свой поганый язык! Любить и оберегать – совсем не то же самое, что… Маша, закрой уши… – Дэн взмахнул рукой, и следующую фразу я не услышала. – …Хочешь снисхождения – научись видеть в людях что-то кроме грязи и пошлости! Это первый вариант досрочного снятия наказания. Второй – если ты сам полюбишь кого-то настолько, что будешь готов находиться рядом совершенно бескорыстно! Если нет, этот мир ничего не потеряет от отсутствия твоих ублюдков. А сквернословие я отнял у тебя пожизненно. Тысячи людей прекрасно обходятся без этого, обойдешься и ты.

– По какому праву вы меня судите? – предпринял Пашка последнюю отчаянную попытку.

– По праву сильного. Разводить с тобой политес у меня нет ни времени, ни желания. Я все сказал. Еще раз побеспокоишь меня или Машу – пеняй на себя! – ткнул последний раз в него пальцем Дэн, и мы прошли мимо.

Я думала, поздравительная часть уже закончилась, ан нет. Дэн приготовил мне еще один сюрприз. Мы отправились в кафе, хотя я бы скорее назвала его рестораном. Судя по тому, как целенаправленно он вел меня, место было выбрано заранее. Там нас уже ждал стол, накрытый на несколько персон, и количество угощений было таким, что я заподозрила, что откармливать меня будут на год вперед. Ошиблась, слава богу. Едва мы разместились, появились гости – Маринка и Андрей. Вот уж сюрприз так сюрприз. Не ожидала. Посмотрев на их счастливые лица, снова по-доброму позавидовала. Похоже, семейная жизнь дарит им только радость.

– С днем рождения, солнце! Это тебе, – заключила меня подруга в объятия и протянула небольшой бумажный пакет. – Пригодится. Ты теперь девушка взрослая, тем более есть кому показаться, – лукаво взглянула она на короля.

Я заглянула внутрь. Что-то тонкое, кружевное нежно-персикового цвета. Дэн на намеки даже не нахмурился, что само по себе выглядело подозрительно. Чуть позже подошла Наташка, и с ней Лешка Михайлов. А эти-то двое когда успели сговориться?

Меня многократно поздравили, расцеловали и одарили. Дэн преподнес великолепный букет цветов. Вдвойне прекрасный, потому что это был первый букет в моей жизни. Где и когда он успел его раздобыть? Я счастливо взвизгнула и, не удержавшись, кинулась ему на шею:

– Спасибо, Дэн!

Он легко чмокнул меня в щеку и аккуратно отстранился, давая место другим.

Лешка подарил серебряную монету в капсуле, но мне даже рассмотреть ее было некогда. Он, смущаясь, говорил, что это подарок от группы, которая прознала о моих нумизматических пристрастиях. Хотели золотую купить, но денег не хватило. Народ вообще-то хотел делегировать Таньку – подружка как-никак. Но когда она узнала, что будет Дэн, стушевалась (это Танька-то!) и отказалась идти, сказав, что позвонит. Кстати, напомнили мне о выключенном телефоне. Едва я его включила, пришло несколько сообщений о пропущенных звонках. Оказывается, народ уже с утра пытается мне дозвониться. Одновременно пришло поздравление от Юрки. Вот что значит брат – никогда про мой день рождения не забывает.

Наташка торжественно вручила два билета в музыкальный театр на сегодняшнее число. «Иисус Христос – суперзвезда». Ну правильно, сегодня же католическое Рождество. Судя по лицу Дэна, он был в курсе этого подарка. Вау! Мы еще в театр с ним идем? Первый раз у меня такой классный день рождения. Правда, рок-опера – неизвестно, как он это воспримет.

Девчонки, видя, что кавалеры наши мнутся (точнее сказать, это Андрей и Лешка себя неловко чувствовали, Дэн имел вид спокойный и невозмутимый), принялись наперебой рассказывать разные случаи из школьной жизни с моим участием. Я им грозила кулаком из-под стола, но они не подумали уняться. Все смеялись, обстановка вроде начала теплеть. Понемножку выпили, все, кроме, само собой, Маринки – и Дэна. Я удивленно взглянула на него, но он лишь качнул головой и рукой прикрыл бокал. Потом плеснул туда минералки, но так и не притронулся, а из закуски съел ровно три маслины, фаршированные лимоном, я специально наблюдала. Ну да, мы же завтракали, так что голодным он себя не чувствует, а просто так набивать желудок никогда не станет. Эх, вот оно, королевское воспитание. Я при виде вкусной еды отказаться от нее просто неспособна.

Зато я периодически чувствовала на себе его взгляд. Один раз поймала его и попыталась первой наладить мысленную связь. Получилось!

«Ты что-то хочешь сказать?»

«Нет. Просто любуюсь. Смотрю на тебя в кругу друзей. Ты сейчас такая красивая».

«Я тоже хочу любоваться тобой», – осмелела я. И так все время молчу и отвожу глаза, а хочется кричать о своей любви и смотреть только на него.

«Тебе нельзя. Ты в центре внимания. Одногруппник заметит».

Собственно, на этом список приятностей закончился.

Я уже говорила, что в мой день рождения всегда случается что-нибудь жутко неприятное? С самого детства – то я болею, то что-нибудь теряю или ломаю. Мне подарили часы – я их разбила в тот же день, катаясь на санках. Один раз на елке в школе потеряла сапоги и жутко ревела, пока папа не приехал за мной, привезя валенки. В пятнадцать лет меня чуть не изнасиловали, а в шестнадцать я провалялась в постели с температурой под сорок. Вот в прошлом году глобальной гадости не произошло, но день прошел бездарно. В ночной клуб, как хотели, мы с девчонками не попали, и весь вечер скитались как неприкаянные, пока не вернулись домой в убитом настроении.

Сегодняшний день рождения исключением не стал. Видимо, высшие силы решили, что свою бочку меда я уже получила, пора подкинуть ведерко дегтя.

Дэн, казалось, чего-то ждал. Звонка, как оказалось. Дождался. При этом мне стало так досадно, что захотелось просто взвыть! Когда он доставал пиликающий телефон, из кармана выпало что-то маленькое, блестящее, упало на пол и, прокатившись под ногами, остановилось на самом видном месте. Обручальное кольцо. А-а-а! ЧЕРТ!

Мы одновременно метнулись поднять: Дэн с трубкой у уха и я, отчаянно молящаяся, чтобы мои друзья не поняли, что это. Надежда была напрасной. Кольцо исчезло в кармане, а девчонки с сияющими глазами расплылись в понимающих улыбках. Только не это! Ну что вы на нас ТАК уставились?

И это было только начало. Почетная обязанность объясняться со всеми выпала мне, потому что Дэн спешно покинул нас.

– Это Лев. Мне необходимо с ним встретиться. Я вернусь за тобой позже, и мы поедем в театр, хорошо? – Игнорируя взгляды компании, он начал одеваться.

– Не уходи. – Я торопливо перешла на мысленную речь:

«Неужели нельзя отложить дела?»

«Прости, мне действительно нужно идти. К тому же без меня обстановка станет более непринужденной. Я не вписываюсь в вашу компанию».

Дэн оглянулся на недоумевающих ребят и неохотно пояснил:

– Вы неправильно истолковали увиденное. Это кольцо не имеет к Маше никакого отношения.

– Ну пожалуйста, у меня же праздник! – взмолилась я.

Он остановился, приложил палец к моим губам и серьезно взглянул в глаза:

– Я же вернусь. Обещаю. А ты сможешь приятно провести время со своими друзьями.

Моя попытка удержать его с треском провалилась. Следом ухнуло настроение, будто душу вынули. Какое там приятно?! Я мрачно вернулась к осиротевшему столу и озвучила первую пришедшую в голову версию о происхождении обручального кольца в кармане моего, хм… друга (подозреваю, что таких колец у него там еще горсточка-другая имеется). С моей легкой руки назавтра Дэн собирался быть свидетелем на свадьбе друга, этого самого Льва, который сейчас звонил. Жених, боясь в спешке забыть кольца, заранее отдал их в надежные (как оказалось, не очень-то и надежные) руки. Андрей понятливо кивнул, а девчонки недовольно нахмурились. Предупреждая их дальнейшие намеки и расспросы, я махнула головой в сторону Лешки и посоветовала поинтересоваться у него, что бывает с теми, кто неправильно истолковывает поступки Дэна. Маринка откровенно растерялась, а Наташка нахмурилась еще больше. Лешка пожал плечами и сказал, что у него нет сомнений в характере наших с Данилом дружеских отношений.

А дальше – больше. Не успели еще девчонки выдвинуть контраргументы на тему «Маша плюс Данил», раздался звонок. Звонили родители. Шикнув, чтобы народ примолк, я поговорила с мамой и отцом. Оба сокрушались на тему «как быстро дети растут», желали мне счастья, здоровья, ума и головокружительных перспектив. Мама бодренько поинтересовалась, как нам живется с Наташкой. Напрягшись, я сказала, что нормально, вот она, рядом сидит. Нам все еще удавалось скрыть факт ее проживания совсем по другому адресу. Потом она спросила про Мишку. Скрипнув зубами, я сказала, что он уже уехал, на свадьбе виделись и даже пели вместе. Про свадьбу меня начали спрашивать особо дотошно, но я вовремя перевела тему на сессию, похвастала первой пятеркой и пообещала хорошую зачетку, по итогам которой меня даже, может, переведут на дневное отделение. Мама искренне порадовалась и пожелала мне ни пуха ни пера. А потом трубку взял Сашка. Звонко протарабанил:

– С днем рождения, сестричка! Желаю счастья в личной жизни, Пух! – а потом понизил голос: – Сейчас я в комнату уйду. – В трубке хлопнула дверь. – Машка, я тебя предупредить хотел. Тут такие разговоры ходят… что ты там на свадьбе с кем-то отсвечивала. И вообще… – Сашка посопел в трубку. – Типа ты вовсе не с Наташкой живешь, а с каким-то мужиком. И чуть ли не замуж собираешься. Короче, до матери уже дошло.

Наверное, я изменилась в лице, потому что все вдруг пристально уставились на меня. Я взялась одной рукой за горло и медленно встала из-за стола. Посмотрев сквозь ребят невидящим взглядом, чуть не бегом выскочила на улицу.

– Сашка… – Мой голос осип, пришлось откашляться. – Кто это сказал?

– А чего ты там охрипла сразу? Правда, что ли? Я думал – так, болтают.

– Да кто болтает, где? Ты можешь нормально сказать?! – Я уже почти кричала. Вечно от него толку не добьешься.

– Ну так, от знакомых слышал.

– И ты матери сказал?! – Он совсем чокнулся?

– Че, дура? Когда я тебя предкам сдавал? – Можно подумать, никогда. – Ей тетки какие-то наговорили. Ты мне зубы не заговаривай, признавайся, это правда?

– Понимаешь, Саша…

Ну как по телефону можно объяснить ситуацию?

– Так-так. Ну ты даешь. Не ожидал! От кого угодно, только не от тебя. – Голос брата был таким ядовитым, что мне прямо вживую представилось его ехидное лицо.

– Дурак! У меня с ним ничего нет! И вообще, он человек очень порядочный.

– Машка, ты что, сдурела, на морозе стоять? – В дверях кафе появилась Наташка. – Чего выскочила-то?

– Ну ладно, пока. Я свое дело сделал – тебя предупредил. Дальше сама разбирайся.

– Сашка! Погоди! – успела я крикнуть, пока он не отключился. Наташка уже втаскивала меня в кафе. – Ты не сказал, что мама с папой говорят.

– Ничего не говорят. Ты же батю знаешь. Он скорее этим теткам пойдет рожи начистит, чем в любимой дочке усомнится. Сказал: «Люда, не наводи панику. Не опускайся до бабских сплетен. У них самих девки с тринадцати лет таскаются, вот и остальных судят по своим чадам». Так, все. Мать идет.

В трубке раздался щелчок отбоя, а я стояла перед подругой, и мне было нестерпимо стыдно. Чувствовала себя двойной предательницей – перед семьей и перед Дэном. Задай мне сейчас родители прямой вопрос, я бы солгала, тем самым отказавшись от своей любви. Слишком разные два мира, между которыми я стояла, – мир детства и домашнего тепла и мир моей самостоятельной жизни. Их не свести, как ни старайся. Не поймут, не поверят. И ему – привыкшему повелевать – оправдываться перед моими родителями? Или, по своей привычке, это он поставит их на место? Господи, как все нехорошо получается. Только бы им ничего больше не сказали!

Победным аккордом прозвучал звонок Мишки. Я сунула телефон Наташке, сказала ей, что меня нет, и убежала в туалет. Что ж все так навалилось-то? Видимо, чтобы сразу добить.

Какая ж я была наивная, когда так думала. О, жизнь умеет преподносить сюрпризы!

Дэн, как и обещал, вернулся за мной, как раз чтобы успеть в театр. Но и там нас ждала неприятность. В холле было подозрительно тихо, а бабулька-гардеробщица удивленно вскинулась: «Что ж вы так припозднились-то?» Это при том, что до начала спектакля оставалось еще с полчаса, которые мы хотели посвятить изучению внутреннего убранства театра. А посмотреть там есть на что. Великолепные берестяные картины во всю стену на втором этаже, да еще художественная выставка, которую Дэн загорелся посмотреть, едва увидев афишу у входа. А тут нам – припозднились! Мы переглянулись, король строго поинтересовался:

– Что значит – припозднились?

И тут выяснился полный прикол. Оказывается, спектакль-то уже больше часа как идет. Из-за закрытых дверей зрительного зала доносились приглушенные звуки музыки, а мы стояли как полные дураки. С билетами, на которых черным по белому было указано совсем другое время, а я еще с букетом цветов, которые Дэн оберегал на улице от мороза.

– Ну знаете! – процедил он сквозь зубы и потребовал начальство. Все, сейчас он этот театр разнесет, к чертям свинячьим. Захотелось провалиться, испариться и сердечно поблагодарить Наташку за такой подарочек. Сбежались какие-то тетки-администраторы, вызвали кассира, начали выяснять, почему при штамповке билетов с указанием нового времени спектакля конкретно эти были пропущены. Скажу честно – будь я одна или с подружкой, плюнула бы на них, посоветовала подавиться своими билетами и ушла, напоследок хлопнув дверью. Но король был не таков. Прошипев в лицо старшему администратору:

– У девушки сегодня день рождения! Эти билеты ей подарили! Вы это понимаете?! – Он в категоричной форме потребовал немедленной встречи с директором. Подошел ко мне на минутку, поднял мою руку к своим губам. – Не расстраивайся. Я стрясу с них компенсацию.

Сказано – сделано! Пока он ходил вытрясать душу из директора, девушка-администратор с виноватым лицом пригласила меня к себе в кабинет выпить кофе. Я, конечно, отказалась. О чем мне с ней разговаривать? Вместо этого ушла в дамскую комнату, где были огромные зеркала, и принялась наводить марафет. Не, в холле тоже таких зеркал полно, но не буду же я крутиться перед ними на глазах работников театра.

Подкрасилась, причесалась. Оглядела себя в полный рост. Новая одежда, купленная специально ко дню рождения, меня несколько изменила. Черная блузка – ажурный верх и рукава, облегающий низ, обтягивающие брючки, на которые Дэн не ругался и даже не морщился. Более того скажу, я ловила на себе его весьма красноречивые взгляды. Ага, нравится! Не так уж плоха наша мода, стало быть. И цепочка с подвеской хорошо вписались в образ. Я даже выглядеть постарше стала как будто. Выйдя обратно в холл, обнаружила Дэна в компании какого-то солидного мужика. Мне облобызали ручку, приложившись усатым лицом и задержав мою ладонь в потной руке (фу, гадость какая! И вообще, где ему равняться в этом искусстве с королем?), а потом долго и пространно извинялись за досадную ошибку. Оказывается, мне в очередной раз «повезло» на день рождения. Некая солидная организация решила приобщить к высокому искусству своих работников и обратилась к руководству театра с убедительной просьбой сыграть спектакль специально для них. И именно сегодня. Радуясь дополнительному заработку, руководство театра сдвинуло расписание, включив в него второе представление на вечер. А нам достались «счастливые билетики», в которых время было указано по-старому. Виновные, конечно, будут наказаны, и прочее, и прочее… В общем, нам предложили лучшие места на этот самый корпоративный спектакль. Начало через час. О! «Юнона и Авось». Не видела, но много слышала о нем.

– Тебя устроит такая компенсация? – серьезно спросил Дэн. Сменить, что ли, гнев на милость? Я благосклонно кивнула и скользнула к нему поближе. Не нравится мне этот дядя. Зачем-то в кабинет к себе приглашает – время скоротать до начала спектакля. Еще один собрался кофеем поить. А если я кофе не люблю? Мы дружно отказались и все же пошли на второй этаж посмотреть выставку.

Едва поднялись, навстречу хлынула волна зрителей. Кто-то сразу направлялся на выход, а кто-то задержался, рассматривая картины. Выставка студентов художественного училища была… пестрой. По большей части мне не понравилось, и было стыдно перед Дэном за такое «искусство». Слишком все кричащее, какое-то модерновое. Напрочь убили инсталляции: набор кусочков из разных материалов – ткань, глина, металл, солома – и все слеплено воедино. Короче, выпендриваются как могут. Дэн с непонятным выражением лица переходил от одной работы к другой. Наконец я не выдержала и поинтересовалась его впечатлением. Он безмерно удивил меня, указав на несколько понравившихся работ – и что он в них увидел? Все какое-то растянутое, краски беспорядочно смешаны.

– Это мне кое-что напомнило, – изрек он, стоя перед изображением жуткого существа с тоскливыми глазами. Картина называлась «Лень». – Когда я начал учиться магии, пытался изображать ее на бумаге и холсте. Выходило нечто подобное. Похоже, человек ищет себя. Когда найдет, станет неплохим живописцем. – Дэн пошел, указывая на работы: – Этот бездарен, вон тот кого-то копирует, а этот, – усмехнулся он, указав на табличку с ценой в долларах, – самонадеян не по годам. А в целом хорошо отражает дух вашего мира и времени.

Две берестяные картины в торцах зала, каждая размером в стену, ему понравились настолько, что он долго не хотел уходить. Подходил ближе, прикладывал ладонь к поверхности, потом смотрел издалека.

– Удивительно теплая энергетика и радует глаз, – серьезно заметил он. – Эти картины я бы хотел видеть у себя во дворце.

У меня возникло ощущение, что он приценивается и что-то прикидывает в голове. Ой, мама. Что он задумал?

Наконец прозвучал первый звонок, и мы отправились в зрительный зал. На входе нас встретили, в качестве небольшого утешения бесплатно выдали бинокль и программку, проводили на места. Я, правда, полагала, что лучшие – значит, в первом ряду, а нас посадили где-то ряду в восьмом, но Дэн меня убедил, что с первого ряда будут слышны шаги актеров и заметен грим, так что сидим удачно. Хотя он, конечно, предпочел бы ложу, но здесь их нет.

Я хотела было потихоньку наблюдать за реакцией Дэна, как ему покажется наше театральное искусство, тем более в такой необычной форме, как рок-опера, но сама с головой ушла в спектакль. Музыка и голоса были великолепны. Ария Пресвятой Девы поразила до глубины души. Вот это да, на какой же ноте это поется?! Песня «Белый шиповник», в исполнении замечательного тенора, запала в душу. А говорят, у ленкомовцев ее поет женщина. Нет. Мужчина, и только мужчина! Надо будет найти слова. Эх, Мишке бы ее подсунуть. Но теперь – увы. Я ощутила укол совести за то, что не захотела сегодня поговорить с ним.

К концу представления в носу у меня свербело, на глаза наворачивались слезы, а в голове опять заворочались тяжелые думы. История, похожая на нашу. Она совсем девочка, он намного старше – пришелец с другой стороны Земли, можно сказать, из другого мира – холодной, пугающей России. Они встретились на краткий миг и расстались – навсегда. «Я тебя никогда не забуду – я тебя никогда не увижу». Вцепившись в руку Дэна, я не смела повернуться и взглянуть ему в глаза. Мне казалось, он думает о том же, о чем и я. Тем неприятнее было обнаружить на его губах саркастическую усмешку, когда герои встретились после своей смерти и вновь танцевали на балу.

– Вызываем такси? – спросил он, когда отзвучали последние овации. Зал аплодировал стоя.

– Давай пешком. Тут дойти-то минут пятнадцать.

На улице зрители быстро расселись по автобусам, которые один за другим выруливали со стоянки. «Авиазавод» – прочла я на боку ближайшего. Ясно, что за организация смогла наполнить немаленький зрительный зал театра.

Мне хотелось пройтись под руку с Дэном. Мы с ним практически не гуляем, погода не располагает, да и вообще, как-то не совпадает у нас ритм жизни. Обычно он возвращается поздно, откуда и от кого – стараюсь не думать. Но хоть сегодня-то я имею право на его внимание?

– Почему ты молчишь? – поинтересовалась я, когда мы вышли.

– Что ты хочешь услышать?

– Твое мнение о спектакле. Ты еще ни слова не сказал.

– Тебя интересует лестное мнение или честное? – уточнил он.

Я только вздохнула:

– Давай как есть.

– Во-первых, громко, – посмотрел он куда-то в сторону.

Да, звукоусиливающая аппаратура у них дай боже.

– А во-вторых? Договаривай, чего уж там.

– Во-вторых, пошло.

– Пошло? А мне понравилось. Хорошо играли и пели, и такой сюжет… мне показалось, что это о нас с тобой.

– А мне так не показалось, – довольно резко отозвался он. – Я не сорокалетний граф, который ради своей выгоды соблазнил пятнадцатилетнюю девочку. Очень благородно!

Вот так привет. Я изумленно уставилась на Дэна:

– Какой выгоды? Они полюбили друг друга!

– Спорить с девушками о любви бесполезно. Вы везде ее видите, даже там, где ее нет и следа. – Покосившись на меня, он смягчился: – Извини. Поступок этого графа меня покоробил.

– Но, Дэн! Это история любви. Она ждала его тридцать пять лет!

– Она – может быть. С его же стороны это политический шаг. Ему был нужен этот брак для укрепления влияния России на новых землях. Он для того и ехал, разве нет? А любил… любил он свою умершую жену. Все остальное – красивая фантазия, не более.

– А говорят, что это случилось на самом деле.

– Вот и узнай, как оно было на самом деле, ты же историк. Бьюсь об заклад, что я пр… – Дэн осекся на полуслове и продолжил напряженным голосом: – Прибавь шаг.

– Что там? – Мне нестерпимо захотелось обернуться.

– Не оглядывайся. Идем быстрее, – потянул он меня за руку. – Рраэнн! Впереди двое. И кажется, сзади кто-то есть.

Навстречу нам действительно шли двое. Я почувствовала, что сердце тревожно заколотилось.

– Эй, чувак, дай закурить! – с наездом обратились они к нам. Мама моя! Ну и рожи!

– Не курю и вам не советую, – спокойно ответил Дэн, смерив их взглядом.

– А че такой дерзкий?

– Я вижу здесь одного дерзкого – тебя.

– Опа-на! Че за наезд? – К нам подступили уже вплотную.

– Мы идем своим путем, вы – своим. Не будем мешать друг другу. – Дэн пристально взглянул обоим в глаза, шагнул вперед, и – о чудо! – мужики, загородившие нам дорогу, расступились. И мы бы спокойно ушли, но тут сзади подоспели несколько человек.

– Вы для чего тут поставлены, лошары, счастливого пути желать?! Чуть не упустили! – накинулись они на своих же. Меня неожиданно схватили, резко разворачивая на сто восемьдесят градусов, так что я еле удержалась на ногах и выпустила руку Дэна. Цветы со сгиба локтя полетели в снег.

– Далеко собрались? Какая цыпа! Да с цветами! – пнул букет один из напавших. – Богато живете. С бедными поделитесь? Предлагаем добровольно, глядишь, мордашки целее будут.

Я стояла ни жива ни мертва, совсем близко увидев руку с кастетом. При свете фонаря блеснул шип посередине, и мне явственно представилось, что будет с моим лицом, если по нему вдарят этой штуковиной.

– Отпусти ее, мразь! – внятно произнес Дэн. Я смотрела на него, поэтому видела, как он снял перчатки, разминая пальцы, а в глазах его зажглись синие огоньки.

– А то что?! – издевательски поинтересовался главный.

– Иначе я не гарантирую вам жизнь.

Вокруг заржали:

– Смотри-ка, не просто рыпается, он нас приговорил. Отчаянный фраер.

Вслед за этим все пришло в движение. С меня сорвали шапку и сумочку, Дэну на руки бросились двое, но, неожиданно поскользнувшись, рухнули под ноги остальным. Сам он с разворота въехал ногой тому, что уже тянулся к моим серьгам. Я не успела даже рук донести до головы, чтобы прикрыть уши. Еще один бросился вперед и тут же сложился пополам, хватая воздух ртом. Оставшиеся трое налетели одновременно. Дэн, который протягивал ко мне руку с сияющим перстнем, не успел на долю секунды. Мое лицо обожгла боль, из глаз посыпались искры, так что я потеряла ориентацию в пространстве. Почувствовала только, что по телу прошла теплая волна, и, схватившись за лицо обеими руками, осела на колени.

Произошедшее заняло всего несколько секунд.

Меж пальцев пробивались теплые струйки, а в голове вертелась мысль, как жалко будет залить кровью светлую шубу. Вокруг слышались сдавленные крики, густо приправленные матом, скрип снега и топот ног. Находиться в центре драки было очень страшно, настолько, что я даже крикнуть не могла – голос не слушался, а в голову не пришло отползти в сторону. Вскоре все стихло, и я услышала приближающиеся шаги. Невольно сжалась, ожидая удара.

– С тобой все в порядке? – Дэн аккуратно приподнял мое лицо, глухо выругался, сжал кулаки до хруста. – Твари! Убью!

– Дэн, не надо! Нельзя этого! – Глядя в его полыхающие темно-синим пламенем глаза, я испугалась еще больше.

– Идти можешь? – Он торопливо поднял меня, приложил к лицу платок. – Держи так. И бегом домой. Тут совсем близко. Накинь капюшон, твои вещи потом принесу.

– А ты?

– Я их так не отпущу. Они заплатят за твою кровь. Убивать не буду, себе дороже, но жить им останется недолго. Тебе не стоит это видеть.

– Ну все, урод, ты покойник! А телка твоя еще пригодится, обслужит нас по полной программе.

Нас вновь окружали, только теперь, после первой неудачной атаки, они были злые как черти.

– Уходи, Маша, – подтолкнул меня Дэн. – Круг Забвения тебя пропустит. – Он развернулся, закрывая меня от приближающихся отморозков.

Бежать пришлось напрямик через сугробы, потому что дорожки были заблокированы.

– Держи сучку! – раздался мне вслед окрик.

Я в ужасе обернулась. Две метнувшиеся ко мне фигуры пробежали всего несколько шагов. Снег перед ними вздыбился, и они ухнули в сугроб, скрывшись с моих глаз.

– Далеко собрались? – поинтересовался Дэн, растирая что-то меж ладоней. Его фигура стала стремительно темнеть. На лице все ярче выделялись горящие глаза. Даже мне от увиденного стало не по себе. – Приказываю. Здесь. Я.

– Это че за…

– Шухер, братва!

Грабители, сообразив, что дело неладно, отшатнулись от мрачной фигуры. Дэн наклонился к ладони, и к ним потянулся плотный, как вата, туман…

Это было последнее, что я увидела, продолжая пятиться спиной вперед. В тот же миг краем глаза заметила что-то слабо светящееся и шагнула сквозь него. Звуки со двора моментально отрубило, и сцена драки пропала. Двор был пуст. Ни Дэна, ни грабителей. Он куда-то перенесся вместе с ними или я вышла за границу? Как он там сказал: Круг Забвения тебя пропустит? И что теперь мне делать?

Я попыталась унять дрожь во всем теле (а колотило меня нешуточно) и привести мысли в порядок. Дэн отправил меня домой. Стало быть, моя помощь ему не нужна. Честно говоря, смешно думать, что я бы могла чем-то помочь. Только помешать. Разве что позвать на помощь? Оглянулась назад – ну и куда эту помощь вести? Милиция в данном случае тоже отпадает. Значит, возвращаюсь домой и жду Дэна.

Быстрым шагом направилась к дому, на ходу пытаясь понять, свернулась ли кровь и откуда она, собственно, текла. От боли онемела вся правая сторона лица. И морозом еще прихватило, так что без зеркала не разберешься. В голову лезли разные мысли: а если бы я шла одна? Ведь пять минут ходьбы от дома. Я по этому двору сто раз ходила, и вечерами в том числе. Не так уж сейчас и поздно.

Сжала края капюшона у подбородка, натягивая его поплотнее, но без шапки все равно было холодно. А могла остаться и без шубы. Что со мной могло еще произойти, додумывать не стала. Вот тебе и восемнадцать лет. Отпраздновала, называется. Цветы жалко до слез. Мой первый букет.

Уже подходя к подъезду, на автомате стала нашаривать сумочку, чтобы достать ключи. Ох, елки! Сумочка-то там осталась. И еще, мне очень тревожно за Дэна. Я видела, что он применил магию, но все же их семеро, а он один. Они ни перед чем не остановятся. Таким типам место в тюрьме.

Я бегом бросилась обратно, не задумываясь, как буду разыскивать место нападения, если оно скрыто от глаз. Пара встреченных прохожих подозрительно покосилась на меня. Представляю, как сейчас выгляжу: вся взъерошенная, местами в снегу, ветер то и дело норовит скинуть капюшон, шапка под которым отсутствует, у лица – окровавленный платок. Бомжа бомжой.

Подходя к месту, невольно выставила руку, боясь напороться на невидимую стену. Это было где-то здесь. Ага, вот мои следы – появляются, будто из ниоткуда. Осторожно шагнула вперед, готовая отпрянуть, если рядом окажется кто-то из грабителей.

Увиденная картина вогнала меня в ступор. Живописно раскиданные тела, лежащие в причудливых позах. Один застыл, откинувшись на невидимую стену, слабо светящуюся в местах соприкосновения с телом. Кровь тут и там. Господи, неужели он их убил?! Сбоку что-то шевельнулось, я повернулась. Черная, будто овеянная дымом, человекоподобная фигура низко склонилась над лежащим человеком, придавив ему коленом грудь и запрокинув голову. Это… Дэн? Что он делает? Он… он пьет кровь? К горлу подкатила тошнота, ноги ослабли. Это не он, это не может быть он. Тот, кого я люблю больше жизни.

– Дэн? – неуверенно позвала я. Фигура дрогнула и медленно обернулась ко мне, глядя горящими глазами. А потом это воплощение кошмара встало и двинулось в мою сторону. Перед глазами все поплыло, и я поняла, что сейчас упаду…

 

Глава 9

Одна

Утро. Просыпаться не хочется. И не потому, что не выспалась, но надо на учебу, а потому, что даже с закрытыми глазами я чувствую, что вокруг все изменилось. Во-первых, постельное белье. Привыкнув к невесомому, ласковому шелку, хлопок теперь ощущаю как наждак. Во-вторых, с улицы пробивается свет. При бархатных портьерах такого не было. В-третьих, и в-главных, – Дэна в квартире нет. И эта звенящая тишина давит на психику. И не дернешься. Я ведь сама этого хотела?

Тяжело вздохнув, села на кровати, огляделась. Я уже подзабыла, как на самом деле выглядит эта квартира. Что ж, придется вспоминать, поскольку чудеса кончились. Почти месяц, проведенный в сказке, окрылил меня и здорово избаловал. А с высоты падать всегда больнее. Мой принц на поверку оказался не таким уж и прекрасным, а его чудеса с изнанки густо запачканы отвратительной грязью.

Я честно пыталась не вспоминать случившееся, но память услужливо подсовывала картины вчерашнего вечера: черная фигура, склонившаяся над человеком, тревожное лицо Дэна надо мной и наш дальнейший разговор. Я догадалась, что он там делал, едва пришла в себя. Он не пил кровь, нет. Он забирал Силу того горе-грабителя. А как – я ведь знаю, потому что испытала действие черной магии на себе. Целых два раза. Точнее, три, если считать тот, первый раз во время моей болезни. Мне он давал Силу, у них забирал. Какая разница, происходит-то это одинаково – через поцелуй. Как он мог? Как он мог! И после этого он еще прикасался ко мне! А с женщинами! Моя соседка, та девушка в павильоне. Господи святый! Конечно, я догадывалась, не совсем же дура. Но догадываться – одно, а услышать от него подтверждение – совсем другое.

Дэн еще пытался отмолчаться и перевести тему. Сокрушался, что так напугал меня, и досадовал, что мне приспичило вернуться. Отряхивал от снега, укутывал теплее, потому что я уже закоченела на морозном ветру. Почти бегом вел домой, пояснив, что через десять минут после нашего ухода Круг Забвения развеется. Тогда прохожие увидят место нападения во всей красе. Грабители, конечно, обморозятся, пока не приедет милиция, но туда им и дорога. Мне было плевать на них, такие уроды не должны ходить по улицам моего города. Меня волновало другое – он не ответил на прямой вопрос, и всю дорогу до дома я страстно молилась, чтобы мои предположения оказались ошибкой.

Придя домой, Дэн первым делом принялся отмывать мое лицо от крови, аккуратно промокая мягкой губкой пострадавшее место. Сказал, ничего страшного, повезло, что удар пришелся вскользь, все кости (и зубы) остались целы. Разбитый нос, рассеченная губа и синяк на скуле сейчас исправим. А когда уже поднял руки, чтобы приступить к лечению, я не выдержала и потребовала объяснения.

– Что ты видела? – спросил он.

– Я хочу услышать это от тебя. Скажи мне, что я видела? Что ты делал с ним? Как ты забираешь Силу у людей?

– Ты не успокоишься, пока не узнаешь всю правду, да? Будешь изводить себя подозрениями, и мы оба будем мучиться этой недосказанностью. Что ж, пусть будет правда.

С застывшим лицом, бесстрастным голосом он прочел мне краткую лекцию по черной магии.

…Обряд черной магии под названием «Поцелуй смерти» – единственное заклинание из этого раздела, не требующее крови и тканей жертвы для получения магической Силы…

…Жертву предварительно «раскрывают», вызвав сильнейшие, устойчивые эмоции – ярость, ненависть, ужас. Самый эффективный способ в женском варианте – сексуальный контакт…

…Канал для доступа к магической оболочке получается через ротовое отверстие совместно со зрительным контактом, который не должен прерываться во время проведения обряда. Маг «раскрывает» жертву, перестраивает зрение на магическое, затем…

Я слушала, уткнувшись взглядом в пол, и думала, что никогда больше не смогу смотреть на него прежним взглядом. Человек, которого я считала идеалом мужчины, благородным, порядочным, более возвышенным, чем я сама, оказался вместилищем такой грязи, какую я вообразить себе не могла. Ненавижу! Все это время, что мы знакомы, мое сердце трепетало при одном только взгляде на него. А он в то же время целовал мужиков и трахал баб, которые готовы лечь с первым встречным! И все для того, чтобы творить чудеса. Такой расклад не для меня. Что же, радикальное, но весьма действенное лечение для моего больного сердца. Одна капля яда – и любовные муки позади. Идол пал с пьедестала.

Встрепенувшись, подошла к зеркалу. Да-а! Красавица, ничего не скажешь. Синяк здорово заметен, и губа теперь заживать будет неизвестно сколько. И болит еще. Не зря ли я отказалась от лечения? Нет! – сама себе сердито напомнила о том, что с чудесами покончено. До свадьбы заживет. Конечно, заживет. Такое событие, как свадьба, в моей жизни теперь вряд ли возможно. «Так тебе и надо, Машка! – сказала я сама себе. – Был Мишка – верный друг, так захотелось выпендриться. Скажите пожалуйста – настоящий король! Благородный рыцарь на белом коне. За что боролись, на то и напоролись. Мишка теперь на тебя и не посмотрит. А этот! – даже думать о нем не хочу. И не буду! И пусть только попробует присниться». Кстати, снился. Совсем смутный сон, сюжета не помню абсолютно, но Дэн там был точно.

На учебу в этот день я так и не съездила. Сначала долго уговаривала себя, что отсидеться до Нового года дома все равно не получится – на неделе два экзамена, один из которых история Средних веков. После учиненного вчера королем меня препод будет кушати, медленно и со смаком. И никуда не денешься.

Пересиливая себя, оделась, замазала погуще тональным кремом синяк. Результат, прямо скажем, так себе. Блин, и в кого я такая принципиальная дура?! Ведь предлагал вылечить! Нет же, мне вожжа под хвост попала. Я сказала, чтобы больше никакой магии рядом со мной и в моем доме. Хотела и подарок вернуть – цепочку с подвеской, но тут возмутился он:

– Не вздумай! Амулет останется с тобой.

– Нет, – покачала я головой. – Грязь на себе носить не буду.

– Если для тебя принципиальна чистота магии, он чист. Я сделал его из остатков той Силы, что собрал в день свадьбы на Шаманской горе.

Наврал, поди, что ему стоит? Но руку мою перехватил и держал до тех пор, пока я не пообещала, что не сниму оберег.

Короче, дошла я до места вчерашнего происшествия… и повернула обратно. Просидела дома, думая тяжкую думу. Этих уродов показали по местному телевидению. Да, уделал он их знатно! Ни одной целой рожи, а у некоторых и переломы в придачу. И полная амнезия. Диктор подчеркнул, что это уже – дцатый схожий случай за последние три недели.

На душе скребли кошки. Я разглядывала найденный в том дворе цветок из моего букета с противоречивым чувством. Букет наверняка забрали как вещдок. Мне было страшно, и мне было горько. Я боялась милиции. Да, боялась. Потому что кое-кто чхать хотел на наши законы, а мне в этом городе жить. А еще, глядя на эту несчастную, растоптанную, замерзшую розу-у-у… откровенно ревела.

Как я ни замазывала синяк, как ни прикрывалась ладонью, Наташка, конечно, углядела мою побитую физиономию. Некоторое время взирала молча, а потом поинтересовалась:

– Ну и что это у тебя такое? Только не говори, что упала!

– Надо же, с первого раза угадала. И правда упала.

– Не ври, Машка! – подозрительно прищурилась подружка. – Это тебя твой благоверный, что ли, «приласкал»?

– Нет! – Сама не знаю, что меня больше возмутило: то, что его назвали моим благоверным, или предположение, что он меня еще и бьет. – Не он. И вообще, не хочу о нем говорить и вспоминать.

– Ты, мать, сама себе противоречишь. Бил не он, а говорить о нем не хочешь.

– Сказано тебе – упала.

– Упала так упала. Болит?

– Болит, – осторожно притронулась я к синяку.

– А у вас что, прошла любовь, завяли помидоры?

– Вроде того, – вздохнула я.

– А что так? Это правда не он тебя? Смотри, такое прощать нельзя. Хотя по нему не скажешь. Хвостик тебе заносил, ручки целовал.

– Наташа, не надо, – попросила я. – И вообще. Что это мы все обо мне да обо мне? Ты-то как? Что твои ухажеры? Молчишь, ничего не рассказываешь.

– Да и рассказывать нечего. Со Славиком, сама знаешь, мы все больше поржать да поприкалываться. Встретились после свадьбы – веришь, нет, – даже поцеловаться не смогли нормально. На хи-хи пробило. Стоим ржем, как два придурка. Полчаса успокоиться не могли. Вот в компании с ним хорошо, интересно. А так не знаю… не мое, видимо.

– А свидетель? Крутился вокруг тебя, помнится.

– А, Игорь? – махнула рукой Наташка. – Мы с ним в кафешке посидели, так он за полчаса меня облапать успел и все к себе звал, поехали, мол, музыку слушать, чего тут сидеть. Я смылась по-быстрому. Сразу ясно, чего человеку надо.

– Что ты так? Может, правда, меломан.

– Угу, как же. Гляжу, разбаловал тебя Данил, ох разбаловал! Культурный, правильный, небось неглиже на тебя смотреть стесняется? Ты так скоро забудешь, что с мужиками ухо востро держать надо. Что ж у вас случилось, Маша? Только мне кажется, что все в нужное русло вошло, как ты меня опять огорошиваешь.

– Он меня обманывал. Даже не обманывал, а… в общем, я кое-что о нем узнала… очень неприятное.

– Женат! – Наташка даже рукой пристукнула.

– У тебя одно на уме, – махнула я на нее. – Будто кроме этого других прегрешений не может быть.

– Грехи у всех есть, – философски заметила она. – Даже у тебя. – Она задумалась на минутку и не слишком уверенно добавила: – Наверное. А у него есть главное достоинство – он тебя любит. Очень мне жалко будет, если у вас все ничем закончится. Глядишь на вас и думаешь – есть же любовь на свете. У него даже лицо меняется, когда он на тебя смотрит. Идет так по коридору, весь из себя небожитель, никого не замечает. А тебя увидит – ух ты! – и улыбаться умеет, оказывается, и взгляд совсем другой. Я бы даже позавидовала, вот только эта любовь тебе одни печали приносит.

Наташкины слова вызвали бурю в душе. Жутко захотелось оказаться дома и как следует выплакаться. Ничего у меня из сердца не пропало. Хочу его увидеть! Хочу и злюсь одновременно. Люблю и ненавижу. Стоп! Что это я? Нельзя, нельзя любить. Пусть проваливает в свой мир, быстрее забуду!

– Может, помиритесь еще? Встретитесь вечером дома, поговорите.

– Не встретимся, – усмехнулась я. – Он ушел.

– Как – ушел? Куда?

– Без понятия. Второй день отсутствует. И меня это полностью устраивает.

– Ну дела, – покачала Наташка головой. – Знаешь, я все время удивляюсь: почему влюбленные вечно ссорятся? Ругаются – мирятся. Какой в этом смысл? Вот будет у меня парень – мы с ним вообще ругаться не будем.

– Не зарекайся! – предупредила опытная я.

– Нет, правда. Как можно ругаться и кричать на любимого человека?

– А если он оказался не таким, как ты думала?

– И что это меняет? Или ты его любишь, или нет. Если да – принимай таким, какой он есть. Если нет – какой смысл быть с ним? И потом, большинство ссор возникают из-за недопонимания. Один не так сказал, другой не так услышал – и поехало. Сначала буря до небес, а потом ходят извиняются. Помнишь, как в том фильме? «Счастье – это когда тебя понимают». Вот уж верно, а в любовных делах – верно в кубе. И конечно, надо уметь прощать. Не на словах, а в душе. А то некоторые козероги надуются, – выразительно посмотрела она на меня. – И будут пестовать свою обиду себе же во вред.

– И в кого ты у нас такая премудрая? – всплеснула я руками.

– В маму с папой, – скромно потупилась она и вздохнула: – Только почему-то мне эти премудрости самой не помогают. Не везет в любви, и все тут. А так хочется.

Перед последней парой к нам заглянул Лешка Михайлов и сказал, что завтра-послезавтра можно будет поработать в Интернете. Я уже и забыла, что просила его. Вздохнула, извинилась и дала отбой.

– А разве Данилу уже не надо? – удивился он.

– Не знаю, – отвела я глаза. – Ну ты это… если его встретишь, сам ему скажи, ладно? А то мы не видимся. Он теперь где-то в другом месте живет.

Я сегодня ехала с трепетом в сердце – он же, наверное, на факультете. Но едва вошла в здание, поняла, что его нет. Пусто. Как я это определила – не знаю, но была уверена на сто процентов.

– Вот черт, а я вчера и не догадался ему сказать. Хотя там не до разговоров было.

– Он здесь был? Вчера?

– Ага. В курилке встретились.

Я чуть не подавилась: Дэн – в курилке?!

– Он туда с кучей девчонок пришел, да знаешь, таких вертихвосток, вроде Наташи нашей.

– Какой Наташи, Суворовой? – изумилась я.

– Да нет, – отмахнулся Лешка. – Нашей, которая «фотомодель-ноги-от-ушей». Еще эта, Лариса, с четвертого курса, Оксана… Ну ты поняла меня, что за контингент.

Я кивнула, чувствуя, что краснею.

– Ну вот, зашел, осмотрелся и говорит: «Все вон!» Лешка понизил голос. Мы на него посмотрели и поняли, что лучше не спорить и правда уйти, что-то тут сейчас будет. В коридор выходим, а там девчонки, мор… извини, лица решительные, а сами трясутся. Слышу сзади его голос: «А ты куда? Мы к тебе – экзамен сдавать». Оборачиваюсь, а это он на Дмитрия Алексеевича так уставился, что просто мурашки по коже, и девчонкам сигналит: «Дамы, входите и дверь закройте». Короче, мы по-тихому ретировались, а Наташка потом на пару явилась бледная вся, но, кажется, довольная. Что это было, я так и не понял.

Я же просто побоялась делать какие-то выводы относительно этого рассказа, поэтому молчала. Каким девчонкам он помогал с экзаменом и почему – подозрения были не из приятных. Достаточно вспомнить плотоядные взгляды, которые кидала на него та же Наташа или Лариса. А он постоянно нуждается в Силе.

– Что это у тебя с лицом? – вдруг невпопад спросил Лешка.

– Ерунда – упала, – прикрылась я рукой и поспешила распрощаться с ним.

На экзамен в четверг я ехала как на казнь. Купила и заранее выпила валерьянки, но это не помогло. Меня колотило, и в голове вместо знаний зияла пустота. Я не сдам, однозначно. Даже если отвечу на вопросы в билете, придраться к ответу и завалить можно любого. А в отместку за все королевские выкрутасы валить будут меня. От страха и волнения болел живот, и руки с утра были ледяные. Наташка, увидев меня, даже испугалась:

– Ты чего такая бледная?

– Н-наташа, – я даже заикаться стала, – я ему не сдам, завалит.

– Тихо, тихо, успокойся, – оттащила она меня в сторонку. – Ты сразу не ходи, иди ближе к концу. Он устанет, расслабится, глядишь – и проскочишь.

– Бесполезно. Ты ту карикатуру видела?

– Да, Данил тебе медвежью услугу оказал, конечно, но, вообще, это же ерунда. Подумаешь, карикатура. Все-таки доктор наук, что он, будет за какой-то рисунок мстить? Это как-то даже…

– Тут не только рисунок, кроме него кое-что есть.

– Первые шесть человек – заходим. Не задерживайтесь, сдавать будем быстро, – прошел в аудиторию Дмитрий Алексеевич. Мрачнее тучи. Я попыталась спрятаться за подружку, чтобы он раньше времени не вспомнил обо мне. Тщетно. – Соколова, вы тоже зайдите.

При упоминании моей фамилии я вздрогнула и с отчаянием взглянула на Наташку. Ну все, началось. Та решительно шагнула в аудиторию вместе со мной – в первую шестерку, стало быть.

– Зачетки на стол, тяните билеты, – распорядился преподаватель, не поднимая головы. Я робко положила свою зачетку на краешек стола, потянулась за билетом. – Дайте мне, – протянул он руку, – и сядьте здесь.

Я села за парту перед преподавательским столом, куда указал мне Дмитрий Алексеевич. А он в это время открыл мою зачетку и что-то в ней начал писать.

– Вы активно работали на лекциях, – видно, материал знаете хорошо. И контрольная ваша… на достойном уровне. Поэтому получаете автомат. – Преподаватель протянул зачетку, и я заметила, что его рука здорово дрожит. – Работайте, работайте. На подготовку десять минут, – кинул он остальным и подался вперед, наклоняясь ближе ко мне и переходя на шепот: – И передайте своему, этому, ну вы поняли… заявление на увольнение я подал… не надо иска.

Я изумленно уставилась на преподавателя. Чего угодно ожидала, но не такого. А когда он поднял на меня глаза, и вовсе испугалась – в его лице читалось бессильное бешенство.

– Идите уже… отсюда, – прошипел он, почти не разжимая губ, и я сочла за благо ретироваться.

Никто не ожидал, что первый выйдет так скоро, а потому я тихо беспрепятственно выскользнула за дверь, только в коридоре переведя дух. На меня тут же посыпались недоуменные вопросы, а когда сказала про автомат – завистливые комментарии: «Вот повезло, блин!»

А у меня в голове крутилась новая трактовка событий, рассказанных Лешкой. Иск! Ничего себе у нас преподаватель! Неужели я ошиблась насчет этих девчонок? Впрочем, если хорошенько подумать, одно другому не мешает.

Я осталась дожидаться Наташку с корыстной целью – уговорить ее поночевать у меня. Перспектива провести еще один тоскливый день в пустой квартире вызывала неприятные мурашки на спине. Какие только мысли не закрадывались в мою больную голову в одиночестве – от торжественных клятв себе, что «больше я никогда ни в кого!», до жгучего желания бросить все и уехать домой, чтобы никогда не возвращаться в этот город, где один вид проезжающего такси заставляет мучительно сжиматься сердце. А пару раз и вообще косилась на газовую плиту: вот открыть газ и лечь спать.

Так плохо мне еще никогда не было, казалось, что душа выворачивается наизнанку, стараясь исторгнуть из себя боль и страдания. Ежеминутно я возвращалась мыслями к своему несчастью: ну почему, почему это случилось со мной?! Зачем я вообще с ним встретилась? Если бы в тот день ушла из библиотеки пораньше или не зашла в магазин, ничего бы не было. А теперь сиди и думай: где он, что с ним? И как жить с этим клубком противоречий в душе – неизвестно.

Наташка вышла, сияя: пятерка!

– Он вообще никакой, – вполголоса делилась она с теми, кому еще предстояло сдавать. – Показалось даже, что пьяный. Не пьяный, но, по-моему, ему все параллельно. Если хоть как-то в теме шарить, по-любому сдать можно.

Народ воспрянул духом, а мы решили, что такое дело не грех отметить.

Взяв по Наташкиному наущению бутылку «Амриты» и кое-что на закуску (колбаса! как я по ней соскучилась!), забурились ко мне. Выпив по третьей рюмке травяного бальзамчика, я заподозрила, что с ним что-то не так. Глянула на этикетку: ого! Сорок пять градусов. А так и не скажешь. Подружка поинтересовалась, каким чудом я получила автомат вместо пары. Криво усмехнувшись, поведала ей о тайной любвеобильности нашего обожаемого доктора наук, на чем, судя по всему, и прищучил его Дэн.

Потом я, всхлипывая, жаловалась, что все короли – такие сволочи, а Наташка важно поддакивала мне, приводя примеры из сданной сегодня истории Средних веков. Еще мы, помнится, отбирали друг у друга телефон – она собиралась звонить Дэну, а я была категорически против. Зажмурив глаза и закрыв их еще сверху руками, напряженно прислушивалась к тихим гудкам, доносящимся из трубки.

– Абонент находится вне зоны доступа, – наконец объявила подруга. У меня ухнуло сердце: вне зоны! Все, он ушел. Навсегда!

Уже под конец наших посиделок она дико хохотала, утирая слезы и выдавливая слова сквозь смех: «И это твоя великая тайна?! Он маг! Ой, не могу! Машка, тебя надо сдать в детский сад». Я, конечно, обиделась и сказала, что докажу. Но оказалось, что, как таковых, доказательств-то и нет. А мое перечисление виденных чудес вызвало только еще более громкий и издевательский смех. Попытка позвонить Маринке, с тем чтобы она подтвердила мои слова, закончилась тем, что Андрей, почему-то ответивший на звонок вместо жены, вежливо послал нас, намекнув, что приличные люди в такое время уже спят, а звонить надо днем. Наконец я махнула рукой и ушла стелить постель. Перед тем как заснуть, Наташка пробормотала:

– Фантазия у тебя, конечно – позавидовать можно, но такими темпами ты скоро свихнешься. Надо что-то делать.

Утром я не сразу сообразила, кто это спит у меня на кровати и где Дэн. Пробившиеся сквозь похмелье воспоминания вернули меня на землю. Добредя до кухни и жадно выпив два стакана воды, схватилась за голову – это я ей вчера все рассказала?! Еще доказывала и обижалась, что не верит. Язык мой – враг мой. И что сегодня говорить? Потом вспомнила роковое «вне зоны доступа» и решила, что моя болтливость уже никому не повредит. Так что будь что будет. Начнет подружка расспрашивать – расскажу ей все, хоть будет с кем поговорить на эту тему. А спишет на пьянку, значит, не судьба. Пока она спала, я потихоньку еще раз набрала номер Дэна. По-прежнему недоступен.

Наташка меня огорошила – первым делом она велела проверить деньги и ценности:

– Если он тебе такими россказнями морочил голову, значит, неспроста. На шутника непохож, остается самый неприятный вариант – мошенничество.

– Брось, Наташ, – отмахнулась я. – Что с меня взять можно?

– Сказано тебе – проверь, – настаивала она на своем.

– Отстань, и так голова болит. Все на месте. Какие ценности – деньги только. Вот они, – вытащила я свою заначку. – Сама подумай, он за квартиру платил, за такси, еду – за все. Никогда копейки с меня не брал. Вначале только занимала ему, так он отдал, с процентами, – понурилась я.

– Слушай! – схватила она меня за руку. – А вдруг они фальшивые?! Ты проверяла?

– Ну что за паранойя? – вяло отбрыкивалась я. – Тебе сколько лет? Как старая бабка.

– Вот таких наивных и доверчивых, как ты, и обдирают как липку. Советую тебе позвонить родителям да предупредить, чтобы начеку были. Знаешь, какие махинаторы бывают? Он же про тебя небось уже все знает. Целую легенду сочинить может.

– Зачем?! – потеряла я терпение.

– Родню доить. А хоть бы и квартиру оттяпать. А что? Скажет: жениться, мол, хочу, давайте разменивать жилье. Или такой вариант: попала в беду ваша (то есть наша) Машенька, срочно деньги нужны, да деньги большие. А для убедительности из твоей жизни кучу фактов порасскажет.

– Говоришь тебе, говоришь – смотри меньше телевизор. Вот результат, – скривилась я от боли, держась за виски.

– Зато ты телик не смотришь. А там, между прочим, про такие случаи постоянно показывают. Я вот сейчас думаю – все же сходится! Ну прямо как по шаблону. Появился неизвестно откуда, напросился пожить, сам ходячая загадка, голову задурил, влюбил в себя и смылся. Я ж за тебя переживаю. Ну хочешь, сама позвоню твоим? Понимаю, что трудно тебе, это же обо всем рассказать придется – что жил тут столько времени и прочее… а я аккуратненько, вот увидишь, ругать не будут.

– Наташа, – тоскливо взглянула я на подругу, – он не мошенник. Давай я тебе все-все расскажу, с самого начала. Только не сейчас – вечером. Сейчас голова болит так, что ни черта не варит.

– И с чего это у тебя приступ откровенности? Раньше молчала как партизан.

– Я очень боялась за него. А теперь смысла молчать нет. Он уже далеко.

Мы договорились, что после пар Наташка быстро смотается к себе, переоденется да Ольгу предупредит – и опять приедет ко мне. Тогда и поговорим. Я вообще ее хотела попросить переехать ко мне насовсем – не так тоскливо будет. Ведь Новый год на носу. За всеми переживаниями я про него и думать забыла. Завтра после зачета мы решили пройтись по магазинам, накупить вкусностей да подарков – себе и друзьям. Свинство это – устраивать зачет в субботу, перед праздником. Но мнение заочников никого не интересует. Радуйтесь, что не тридцать первого.

После занятий я отправилась сдавать кучу книг в нашу библиотеку да взять новых – привыкла уже каждый день читать, пока под заклинанием работала. Главное – и усваиваю хорошо. Может, это какое-то остаточное явление? Хоть будет чем на праздники заняться. Ездить по гостям совершенно не хочется.

Странно, Наташка так и не приехала. Я уже и борщ сварила, и полы помыла. Вечером, часов в девять, полюбовалась на салют, который кто-то пускал в соседнем дворе. С тоской вспомнила свадебный фейерверк, устроенный Дэном, и как он тогда меня поцеловал. Нестерпимо захотелось, чтобы он оказался рядом…

Сжав в руке хрустальную подвеску на цепочке – единственную память, я забылась беспокойным сном. Мне снился Дэн, он звал меня, а я никак не могла понять, куда надо идти, и только бестолково металась по пустым улицам.

Следующий день прошел так же бессмысленно-тоскливо, как вот этот сон. Наташка, примчавшаяся перед самым началом зачета, только успела сказать мне, что Ольга загремела в больницу и она сейчас поедет к ней. На мой вопрос, что случилось, помолчала и пообещала рассказать потом. Я выразила желание тоже навестить больную, может, и помирились бы, но подружка замахала руками и сказала, что это невозможно, Ольга меня видеть не хочет. На душе стало еще паршивее. Особо не напрягаясь, сдала зачет, поболтала с Танькой, которая первым делом задала сакраментальный вопрос, что с моим лицом? Потом осторожно поинтересовалась, где Данил? Я буркнула: «Нету». Воспрянув духом, она позвала меня встречать Новый год к ним в общагу, пообещав, что будет весело.

Поход по магазинам не принес радости. Вокруг толкались люди, всех дома ждали – родные, друзья, любимые. Меня никто не ждет, и я никого не жду.

Купила Наташке красивые серьги с чароитом, она такое любит. А Таньке подарю необычную пряжу – «травку», она вязать любит, мы с ней на почве вязания и подружились когда-то. Во, знаю, чем мне занять руки и голову. Набрала журналов по вязанию, кое-какая пряжа у меня есть, а выберу, что вязать, потом куплю предметно. Вспомнив про Маринку, взяла по мотку белой, розовой и голубой пряжи. Вот и будет ей подарок.

На остановках были толпы, я посмотрела-посмотрела, да и пошла искать такси. А что? Денег у меня куча осталась, квартплата за три месяца проплачена, что мне их – солить?

Вечером пустота навалилась с новой силой. Всеобщее возбуждение перед необычным праздником – сменой века и тысячелетия – меня не затронуло. Везде счастливые лица, молодежь кучкуется, собираясь отмечать с размахом, а мне ничего не надо. Представила, что поеду в общагу, – передернулась от отвращения. Будет шум, музыка греметь, все пьяные, и я напьюсь… Не хочу! Даже домой не хочу, увидеть родных. Для них я по-прежнему ребенок, и обращение соответствующее, только думы у меня теперь недетские.

С удивлением отметила, покопавшись к себе, что злость и обида на Дэна почти прошли. Тихо растаяли и растворились в тоске. Вспоминались его слова, сказанные в тот вечер: «Я никогда не пытался показаться лучше, чем есть. Предупреждал тебя: девочка, нельзя меня любить. Рассказал про черную магию в первый день, поведал о своем к ней отношении и ощущениях. Ты не оттолкнула. И я был очень благодарен тебе за это. Лишь рядом с тобой отогревался душой, возвращаясь по ночам. Сравнивал тебя с современниками и удивлялся, как ты, живя в своем страшном, равнодушном мире, сумела сохранить этот свет и чистоту. Твой пример давал мне силы жить и надеяться, что и я не потеряю себя».

Тогда я осталась глуха к его словам, сейчас мне оставалось корить себя за черствость. В ответ на крик его души я отвернулась. Чувство омерзения и злость были так велики, что я не услышала его. А теперь уже поздно.

Опять захотелось плакать. Наверное, за эти дни я перевыполнила норму по слезам на годы вперед. Постоянно глаза на мокром месте. Вот вспоминаю сейчас тот несчастный торт, умопомрачительно красивый и, наверное, не менее вкусный. Когда я вошла в кухню, на нем вспыхнули восемнадцать свечей. Дэн сказал тогда, что утром думал, каким хорошим завершением замечательного праздника будет этот торт. А я ответила на латыни: «Errare humanum est». И перевела: «Человеку свойственно ошибаться». Вокруг торта мне виделись черные потоки магии, с помощью которых он был сотворен. И свечи с исполнением желаний даром не нужны, не говоря уже о том, чтобы торт попробовать. Да мне кусок в горло не полезет.

Салют за окном заставил встряхнуться. Надо же, опять в том дворе и в то же время. Кто-то тренируется перед праздником, что ли?

Я просмотрела журналы, выбрала, что буду вязать первым делом. Вот этот комплект Маринке понравится. Все крохотное, так что свяжу быстро. А поскольку неизвестно, кто у нее будет – мальчик или девочка, сделаю розово-голубым. Такая прелесть! Довязав к ночи пинетки, поставила перед собой и удивилась – неужели дети такие маленькие? Малыши никогда не вызывали во мне особых чувств. Наверное, оттого, что ни у кого из близких родственников маленьких не было. А чужие воспринимались как-то… никак. А сейчас рассматривала картинки в журнале, и что-то такое нахлынуло. Хотела бы я такого карапуза – смешного, маленького, беззащитного? С ясными глазками и крохотными пальчиками. А если бы он был похож на Дэна… я бы его очень любила. Не судьба.

Во сне я опять слышала зов. Но теперь мне показалось, что это не Дэн, а Нэль. У них голоса практически одинаковые. И направление, откуда он исходил, было совершенно ясным. Он звал сверху, с неба. Я поднимала голову к хмурым облакам и с отчаянием понимала, что мне никогда не попасть туда. У меня нет крыльев. «Нэль! Это ты? – кричала я. – Помоги мне взлететь!» А потом поняла, что могу подняться над землей, если очень захочу. Зажмурившись и напрягшись изо всех сил, раскинула руки и побежала. Еще чуть-чуть, сейчас, я смогу… никак. Что-то не дает, тянет к земле, каждый шаг дается все труднее. Опустив голову, я увидела на груди огромный амбарный замок, висящий на мощной цепи. Конечно, такая тяжесть. Но у меня же ключ в кармане. Сейчас достану его и сниму замок…

Я проснулась вся в поту, сжимая на шее цепочку с подвеской. Сердце бухало в ушах. Какой странный сон. А вдруг это правда был Нэль? Он что-то хотел сказать! Провертевшись без сна, задремала ближе к утру.

Меня разбудил звонок в дверь. «Это Наташка. А вдруг с Ольгой что?» – толкнулось в голове. Босиком и без халата я поспешила открыть. За дверью был Дэн.

– Здравствуй. Я так замерз. Пустишь… согреться?

 

Глава 10

Миллениум

– Дэн! – Я колебалась лишь секунду. А потом шагнула навстречу. – Ты вернулся.

От него веяло холодом, а я была в пижаме (той самой «детской») и без тапочек, но мне было все равно. Я прижалась к нему, чтобы окончательно убедиться, что это не сон. Не сон. Вот он – настоящий, живой. Мой любимый. Он нежно коснулся моих губ, улыбнулся и сказал:

– Я тебе елку привез. Давай занесем ее и закроем дверь. Иначе простудишься.

Вот теперь я наконец почувствовала приближение волшебного праздника. Чудесный запах хвои и счастья поселился в моем доме.

– Ты, наверное, голодный? – спохватилась я, когда он поставил лесную красавицу в комнате и снял верхнюю одежду. – А у меня ничего нет, только борщ.

– Годится, – кивнул он, проходя в ванную.

Господи, как приятно смотреть на любимого мужчину, доедающего вторую тарелку твоего супа. Со сметаной и сухариками. Памятуя о его неприятии праздных наблюдателей, я тоже села за стол завтракать. Аппетита не было, вообще ничего не было – ни эмоций, ни желаний, – кроме одной счастливой мысли: «Он здесь, он не ушел». Гордость и обида, всколыхнувшиеся было в первый момент, сдали свои позиции без боя. Потом еще будет откат, память о пережитой боли вернется. Но сейчас мне ни до чего не было дела. Хотелось жить одним мгновением, упиваться и наслаждаться счастьем. Я даже не спросила, где он был. Дэн сам рассказал, что объехал группу точек, сосредоточенную на карте к северу от города. Пустота и холод. Кроме больших трактов, дорог нет – только направления. Пришлось немало побегать и померзнуть, убеждаясь на себе, что ради большой цели человек способен выдержать очень многое.

И с чего я, собственно, решила, что он ушел в свой мир? Всего-навсего уехал за город, где сеть не берет. А телефон у него и вообще разрядился. Надо было видеть его удивленное лицо, когда он его включил, а там сообщение о восьми (!) звонках с моего номера. Это мы с Наташкой столько назвонить ему успели? Кошмар! От смущения я чуть не провалилась сквозь землю, то есть этаж.

– Иди сюда, – потянул он меня к окну, поднял мое лицо и начал всматриваться в него. – Я так соскучился, ты не представляешь. – Пальцы пробежались по щеке, губам. Я невольно дернулась и отстранилась, когда Дэн коснулся больного места. А он тихонько погладил и подул на него, как делала в детстве мама. И, как в детстве, от этого простого действия боль стала уходить. Подождите-ка!

– Дэн, что ты делаешь? Не надо! – запротестовала я.

– Я совсем чуть-чуть, чтобы шрама не осталось, – тихо ответил он.

– Все само заживет, уже почти прошло. Ведь просила обойтись без магии!

– Маша, упрямая ты девчонка. Ну подумай – нужен тебе шрам, да на таком видном месте? У тебя красивая линия губ, зачем обезображивать ее, если можно все исправить? Сейчас еще можно. Правильно сращивать ткани я умею. Убрать шрам не смогу. Тот подонок, что ударил тебя, заплатил за содеянное своей Силой. Он поднял руку на женщину и был наказан. Использовать его Силу для лечения – справедливее некуда. Ты с этим не согласна?

Спокойное объяснение, а пуще того слова о справедливости погасили мой протест. Это одно из понятий, ради которых я могу отступить от принципов.

– Дэн, я обещала себе, что больше не приму такой магии. Ты уверен, что останется шрам?

– Уверен. Травматология – единственная отрасль медицины, которую я изучил достаточно хорошо, чтобы лечить магическими методами. Сейчас я вижу, что шрам будет. Примерно вот такой, – показал он пальцами с сантиметр. Я ужаснулась.

– Ладно. Но только это, договорились?

– Конечно. Я помню твое условие – никакой магии здесь и вообще для тебя. Предлагаю внести небольшую поправку. Пункт первый: разрешить магию в случаях целесообразности ее применения, с твоего согласия, как сейчас. И пункт второй – если ты сама попросишь.

– Это ни к чему. Сейчас не считается, а в других случаях я сильно сомневаюсь в целесообразности и уж просить точно не стану.

– Правда? И ты знаешь наперед, что будет, скажем, завтра? – наклонил он голову.

– Не знаю. Но твоя любовь к договорам и стремление все регламентировать и расписать по пунктам меня… нервирует.

– Мне же нужно иногда тренироваться, – пожал он плечами. – Иначе растеряю квалификацию. И вообще – так проще жить. Встань здесь, закончим лечение.

Я послушно повернулась к окну, а он начал водить руками над моим лицом, что-то беззвучно шепча. Вскоре перешел к легким поглаживаниям, и не только с поврежденной стороны. Я терпеливо ждала, одновременно унимая заходящееся сердце. Он так близко, пальцы порхают по моей коже, будто рисуя, делая набросок. Губы, нос, брови, уши, овал лица, шея, волосы… поцелуй. Я почувствовала знакомую слабость в ногах.

– Дэн, это что, часть лечения? – Еле заставила себя оторваться.

– Конечно нет. Просто мне очень хотелось поцеловать тебя. Попутно вылечил, – ничуть не смутился он. И тут же помрачнел: – Тебе противно?

– Нет, – удивилась я и вспомнила, отчего мне должно быть противно. Торопливо добавила: – Давай не будем об этом.

Дэн сразу сник. На лице появилось несчастное выражение.

– Иногда я очень ясно чувствую твои эмоции. Как сейчас. Ты не забыла и не простила.

– Тогда ты должен чувствовать, что я искренне рада твоему возвращению и что пытаюсь примириться со своим знанием.

– Может быть, такое вообще нельзя простить. На днях мне снился кошмар, будто вместо меня к вам попала Элиа. И она вынуждена заниматься тем же самым. Я потом целый день не мог отойти, до того было страшно и гадко. Случись такое, лично бы явился сюда, чтоб добить всех ее «жертв».

– Дэн, – коснулась я его руки, – не думай, я все понимаю. Знаю, что тебе самому плохо. Ты не раз говорил об этом. Мне стыдно. Ты защищал меня. А я… даже не поблагодарила.

– Защитник, – горько усмехнулся он. – Тебя не уберег. Если бы раньше их заметил или догадался поставить на тебя защиту, ничего бы не случилось. Думал, успеем пройти. А потом все очень быстро произошло. Когда я дотянулся, было уже поздно. Вижу, ты падаешь. Сердце провалилось – так испугался. А потом… я был очень зол. Решил не церемониться, взять ужасом. У вас это самое действенное средство. Вызвать ненависть или ярость намного сложнее. Надеть личину посланника Хаоса куда проще. Небольшая иллюзия – и никто даже не пытается сопротивляться. Я так надеялся, что ты никогда не увидишь меня в такой момент!

Скривившись, как от боли, Дэн отвернулся, а я вспомнила еще один аспект, который обязательно нужно было упомянуть:

– Послушай, тут такое дело…

Господи, как же это сказать ему? Но предупредить-то надо. Нужно такими словами, чтобы… нет, а почему это я должна с ним об этом говорить? Нет, не смогу. Не смогу я ему сказать про предохранение от венерических болезней. Так и не набравшись смелости, решила перевести тему:

– Как будем елку ставить?

– Ты вроде что-то другое хотела сказать?

От его внимательного взгляда меня как ошпарило и тут же прорвало:

– Я хотела предупредить тебя о заразных болезнях, которых у нас полно! Начиная от чесотки и заканчивая СПИДом. Люди, от которых ты берешь Силу, из самой опасной категории в этом плане. А заразиться можно разными способами.

– Всё? – спокойно уточнил Дэн.

– Всё, – сердито буркнула я.

– Я рад, что ты переживаешь о моем здоровье.

– И о своем тоже.

– Похвально. Но тебе нечего бояться. Ваши болезни мне нестрашны.

– Это как? – изумилась я.

– Правило номер один путешественника по мирам – защититься от местных возбудителей болезней – вирусов, бактерий, грибов, клещей… что еще у вас есть?

– Не знаю, – ошарашенно отозвалась я. – Ты удивительно просвещен для человека из Средневековья.

– А кто тебе сказал, что у нас Средневековье? Я читал вашу историю. Такой эпохи, как у нас, в вашем мире не было. Да и быть не могло. Магия накладывает очень серьезный отпечаток. То, чего вы долгим трудным путем проб и ошибок добились технически, гораздо легче достичь магически. Чтобы быть магом, нужно изучить сопутствующие естественные науки. Как можно воздействовать на людей ментально, не имея представления о психологии? Работать с неживой материей, не изучив ее свойств? Невозможно лечить, не зная анатомии и биологии. Нельзя перемещаться порталами, не изучив географии. Я поставил хороший биологический щит еще при переходе сюда. Угробил кучу Силы из Раэл Танна, зато уверен в своей неуязвимости для ваших болезней. Теперь ты спокойна?

– Если дело обстоит так, то да.

– Тогда перестань хмуриться и улыбнись, – серьезно попросил он. – Ты что-то про елку говорила? Подозреваю, что нужных… аксессуаров у тебя нет.

– Нет, конечно. Я не рассчитывала, что у меня будет елка. Украшения нужны и подставка. Надо срочно бежать в магазин. Еще чего-нибудь вкусненького купить. Ингредиенты на пару-тройку салатов, огурцов-помидоров солененьких, сыра для острой закуски, икры и копченостей, яблок и мандаринов, компот обязательно – вишневый, конфет, а на горячее…

– Стой! – притормозил мое кулинарное вдохновение Дэн. – Ты собралась устраивать прием?

– Нет, но у нас на Новый год полагается богатый стол – чем больше блюд, тем лучше! – авторитетно заявила я.

Приподняв брови, мой король критически оглядел меня.

– Что ты так смотришь? – забеспокоилась я.

– Любуюсь напоследок твоей замечательной фигурой.

– В смысле?

– Ты же собираешься съесть все только что перечисленное? Дальше два варианта: или ты умрешь от переедания, или, если будешь есть постепенно, останешься жива, но значительно поправишься, – театрально вздохнул он.

– А если ты мне поможешь? – решила я уточнить.

– Не-не. Я пас. Твоего вкуснейшего борща мне до завтра точно хватит, – с сытой улыбкой похлопал он себя по животу. – А несвежую пищу, сама знаешь, я не употребляю.

– Так нечестно, – надулась я. – А как же традиции, праздничный ужин?

– Ну… мы от них отступим. Приготовь пару легких блюд. Этого будет более чем достаточно.

– Ладно, будем праздновать по-королевски, за полупустым столом, – не удержавшись, ввернула я.

– Праздновать за столом, просиживая за трапезой часами, вообще не самая лучшая традиция. У меня есть другое предложение.

– Какое?

– Думаю, тебе понравится, – уклончиво ответил он. При этом повел головой из стороны в сторону, как будто принюхиваясь или прислушиваясь к чему-то.

Я отправилась в ванную собираться в магазин, а когда вышла – обнаружила Дэна спящим в кресле. Он сидел, скрестив руки на груди и бессильно уронив голову на плечо. Первый раз вижу, чтобы он уснул днем.

– Дэн, – тихонько позвала я, – проснись!

Нет ответа. Да он же, наверное, устал. Еще бы – пятеро суток где-то в лесу, на морозе! Где, как ночевал – неизвестно. А и спросишь – не скажет. Гордый.

Сердце защемило от нежности и жалости. Так сладко спит. Нужно его разбудить. Пусть ложится на кровать. А в магазин я и одна схожу.

– Дэн! – наклонившись, провела ладонью по щеке. Ресницы дрогнули, являя мне сонные глаза.

– Что? – подобрался он, чтобы встать.

– Ты устал. Ложись поспи, – показала я на кровать.

– А как же… – В его взгляде читалась борьба желаний.

– Еды много не надо, а украшения на елку легкие. Сама справлюсь. – Видя, что он еще колеблется, я присела на корточки и заглянула снизу в его лицо. – Ты вообще-то спал за эти дни?

Притянув мою руку к себе, Дэн слабо улыбнулся:

– Хорошо. Но разбуди меня сразу, как вернешься. Хочу украшать елку вместе с тобой.

Я сделала уже две ходки в магазин, а он все спал. Придя в первый раз, сгрузила подставку для елки (неудобная, зараза, в сумку не влезла, пришлось в руке нести) и продукты. Тихонько заглянула в комнату. Судя по тому, как Дэн подобрал руки и ноги, ему холодно. Не заболел ли? Магические щиты, это, конечно, хорошо, но мог банально простыть. Осторожно пощупала лоб – вроде нормальный. А вот рука холодная. Достала одеяло, укрыла, полюбовалась мирной картинкой и вернулась к своим делам. Позвонила родителям, поздравила с наступающим. Предваряя расспросы, сказала, что мы с Наташкой разбежались по разным магазинам, чтобы все успеть купить. На вопрос, чего ж мы так припозднились с покупками, выпалила как на духу: «Некогда нам было, учили, вчера зачет сдавали!» Мои успехи в учебе порадовали маму. А я, уже отключившись, задумалась, сколько еще мне удастся скрывать правду о своих настоящих делах?

Предновогодний бум достиг пика. Ошалелый народ сметал с полок деликатесы и спиртное. Странные люди, чего тянули до последнего дня? Ну я ладно, ничего справлять вообще не собиралась, а другие? Уже месяц только и разговоров, что о миллениуме, а поди ж ты – закупаются тридцать первого числа. Кто-то торопливо тащит елку. А кто-то и сегодня работает – Деды Морозы разных мастей тут и там мелькают на улицах. Эх, даже на праздник мороз не спал, кабы еще не покрепчал. Очень холодно.

А компот я все же купила. Вишневый с косточкой. С детства обожаю. Конечно, не так давно меня Нэль черешней угощал, свежей и потрясающе вкусной, но это же было как бы не по-настоящему. И вообще, компот на Новый год – святое! Еще я купила подарок Дэну – механические наручные часы. Не знаю, что обычно дарят королям, но надеюсь, что подарок окажется нужным и памятным. Он ведь хотел часы, но так и не купил почему-то. А теперь каждый раз, узнавая время, будет вспоминать обо мне.

Придя домой, первым делом заглянула в комнату – Дэн спит мертвым сном. Ладно, пойду отогреваться горячим чаем. Подумав, решила не тревожить королевский сон. Все равно я сейчас готовить буду, пусть отсыпается. А елка еще немного подождет.

Закатав рукава и напевая себе под нос привязавшуюся дурацкую песню «Дискотеки «Авария» про Новый год, принялась за стряпню. Пусть будет всего два блюда, но все же праздничные. Куриные ножки с картошкой и зеленью, запеченные под сырным соусом, и салат «Нежность». Так, нож достаточно острый? Капусту строгать нужно очень тонко.

Дэн проснулся, когда начало смеркаться. Я к тому времени закончила все насущные дела: замариновала окорочка, чтобы потом только сунуть в духовку, и нарезала продукты на салат, так что осталось лишь заправить его майонезом. Стараясь не шуметь, протерла полы, включив телевизор на небольшую громкость. Показывали «Иронию судьбы». Все равно от соседей доносится музыка: кое-где народ уже празднует. С сомнением покосилась на елку: в одиночку мне ее не одолеть. Высокая, метра два, да и разлапистая. Пошла в душ, определив Дэну последний срок: если к моему выходу не проснется сам – разбужу. Освежившись, задумалась, что бы надеть. Стоя в сомнениях перед открытым шкафом с блузкой в руках, не услышала тихих шагов.

– Голубой цвет тебе очень к лицу, – раздался из-за плеча знакомый голос. По шее скользнула рука, легко коснувшись груди, остановилась на цепочке с подвеской. – Ты ее не снимала?

– Нет, – замерла я в объятиях. Очень уж они оказались волнующи. В памяти мелькнул сегодняшний сон. Мелькнул и пропал. Что-то там было связано с этой цепочкой вроде. Не помню.

– Ты молодец и умница, – поцеловал меня Дэн в висок. – Так и должно быть всегда.

Потом мы ставили и наряжали елку, смеялись, разговаривали. Я рассказывала о детских новогодних утренниках, где мне не раз приходилось бывать Снегурочкой, да не простой, а Снегурочкой поющей. Через это мой арсенал новогодних песен был велик. Я напела пару-тройку мелодий, а потом как-то само собой получилось, что спела песню про зиму:

Чтобы не смущаться и нормально петь в голос, спряталась за елку, запретив подсматривать, что буду там делать. Улыбаясь от пришедшей в голову идеи, я пела, а сама мастерила игрушку на елку взамен макушки, купить которую совершенно забыла. Взгляд Дэна, который я ловила сквозь ветки, лучился искренней радостью и смехом.

– Исключительно замечательная песня! А поешь ты просто великолепно! – шагнул он ко мне. – Вашу руку, сударыня!

Переложив за спиной недоделанную игрушку в левую руку, правую я подала ему. Мурашки от поцелуя добежали от пальцев до самого сердца.

– Песня исполнена, теперь с тебя портрет, – напомнила я наш уговор.

– С меня портрет, – согласился он. – Могу показать те, что есть, а ты выберешь.

– Если ты о тех, что лежат в секретере, ни один из них меня не устроит, – решила поддразнить я.

Его реакция была не совсем такой, как я ожидала. Дэн замер на месте, пристально уставившись на меня.

– Ты знала об этих рисунках? – наклонил он голову, будто что-то срочно соображая. – И давно?

– Давно. С того дня, когда приехала Наташка.

– И молчала? Знала – и молчала? Ни разу даже не обмолвилась!

– Вообще, я хотела закатить скандал. Но Наташка посоветовала молчать.

– Она тоже их видела?! – схватился за голову Дэн. – Просто шикарно! – Переведя дух, он взглянул на меня. – Скажи, как вы их нашли?

– Я хотела показать ей твою письменность, схватилась за бумаги… и вот.

– Подожди. Ты залезла в мои бумаги?! – вспылил он. – Маша! Так нельзя! Это…

– Неприлично? – подсказала я невинным голосом и для убедительности хлопнула ресницами.

Он посверлил-посверлил меня взглядом, а потом усмехнулся:

– Не более чем то, что там изображено. Ладно, мы квиты. Будет мне урок: личные бумаги надо лучше защищать. И все же я не понимаю, как вы могли увидеть их под иллюзией?

– Так иллюзии не было, ты ж ее снял, когда Наташка приехала, – вспомнила я.

– Болван! То-то она так на меня смотрит. Ну да что теперь говорить… Ты была очень шокирована?

– Когда их увидела, готова была тебя убить, – честно призналась я.

– Ох, я перед тобой со всех сторон в долгу. Давай в качестве компенсации нарисую тебе хороший портрет.

– Э нет. Портрет ты мне и так должен, – поспешила я не согласиться. Вот он, хороший случай высказать мою просьбу и надеяться, что он ее исполнит.

– У тебя есть другое пожелание?

– Да. Покажи свой перстень.

Дэн продемонстрировал черный Раэл Танн с серебристой капелькой посередине.

– Здесь сейчас много Силы? На сколько времени ее хватит?

– Смотря как использовать. Если экономно и только несложные заклинания, на месяц-полтора хватит. А что? – забеспокоился Дэн.

– В этом и состоит моя просьба. Пожалуйста, не занимайся черной магией без крайней необходимости. Ведь уже ясно, что так ты не накопишь Силу. Слишком медленно она прибывает. Уверена, что однажды ты найдешь природную магию, наполнишь ею перстень и сможешь вернуться домой. Не пятнай себя и не заставляй меня снова и снова переживать тот вечер.

После моих слов повисла тяжелая тишина. Наконец Дэн поднял голову:

– Обещаю.

– Тебе так сложно отказаться от этого?

– Бездействие убивает. Сложно отказаться хотя бы от иллюзии движения к цели. Кроме того, я хотел быть наготове, если Элии удастся найти достаточно сильного и опытного мага, который смог бы по описанию вычислить координаты моего местонахождения и открыть Врата с той стороны. Мне необходим запас сил на межмировой переход.

О таком аспекте я не подумала.

– Но тогда они сами могли бы прийти сюда за тобой!

– Ни один маг в здравом уме не сунется в безмагический мир. Даже рискни кто-то, он станет здесь лишь обузой.

– Но ведь можно прийти с запасом магии в каком-нибудь накопителе вроде твоего перстня.

Наши изумленные и непонимающие взгляды встретились.

– По-твоему, подобные артефакты валяются на дороге? Раэл Танн уникален в своем роде. Я таких колец знаю всего четыре. Все они принадлежат владыкам разных земель. Как думаешь, кто-то из троих оставшихся окажет посильную помощь?

В ответ мне осталось только вздыхать. Почему это я все время забываю, кто он? В результате с ним все всегда оказывается сложнее, чем кажется.

– Этот разговор бессмыслен. Я уже дал тебе обещание. Тем более что связи с Элией все равно нет. А что касается магии… я хотел позвать тебя выехать в город. Кажется, не зря у вас так почитается Новый год.

Отказавшись от объяснений и туманно пообещав, что лучше все увидеть самой, Дэн предложил поужинать и ехать.

Уже без особого вдохновения и веселья от задуманной проказы я залезла на стул и водрузила на верхушку елки собственноручно изготовленную из фольги и мишуры корону. Криво улыбнувшись, оглянулась на Дэна: не сочтет ли он эту шутку неуместной?

– Есть подозрение, что на этом месте должно быть что-то другое.

– Ага, раньше были звезды, а сейчас специальные макушки, но я забыла ее купить. Ты не обиделся?

– На что?

– Ну… корона, символ королевской власти…

– Вот это? – показал он на мою самоделку и расхохотался. – Это не корона и даже близко непохожа.

– Да? Выходит, зря старалась.

– Вовсе нет. Получилось красиво. – Дэн подхватил меня со стула и, покружив, с поцелуем аккуратно опустил на пол. – А тебе бы корона очень пошла. Никогда и ни за что я не откажусь от тебя. Так и знай!

Ужин прошел в потрясающе романтической обстановке. Мы расположились в комнате при свете включенной елочной гирлянды и пары свечей. Дэн, ужаснувшийся при виде бутылки шампанского, которую я купила, тем не менее открыл ее очень аккуратно. Он сказал, что у них игристого вина не делают, а увидел и попробовал его впервые у нас.

Разговор, который произошел за ужином, заставил меня забыть о еде и стремительном приближении Нового года и миллениума. Горячее остыло, салат сиротливо лежал на тарелочке, даже про компот я не вспомнила. Потому что услышала те самые слова. Впервые со дня Маринкиной свадьбы Дэн произнес, глядя мне в глаза:

– Я люблю тебя.

Держа меня за руку, он говорил, как плохо ему было в разлуке и как счастлив он теперь. Что щемящее чувство в груди не дает ему покоя ни днем ни ночью. Говорил, как хочется ему укрыть меня от всех напастей нашего мира. И никогда не разлучаться.

– Я все обдумал. Все взвесил. Я готов на борьбу и на жертвы. Один вопрос – готова ли ты? Если я позову, ты уйдешь со мной?

Честно говоря, услышав это, я испугалась. Столько дум было об этом, столько страданий и размышлений на тему «если бы…». И вот, вопрос задан, а я не знаю на него ответа. Броситься в омут с головой? Или отказаться – и жалеть всю жизнь?

– Дэн… я… – Говорить было неимоверно трудно. Его глаза, казалось, смотрели в самую душу.

– Тсс, – коснулся он моих губ пальцем. – Если у тебя есть хоть малейшие сомнения, не отвечай сейчас. Подумай. У нас будет возможность вернуться к этому разговору позже. А пока реши для себя, готова ли ты отказаться от своего мира ради меня. Я, кажется, уже готов.

– Готов… отказаться? Но, Дэн! Это невозможно. Ты король! Опять же ты ведь не можешь жить здесь?

– Это крайний случай. А кроме наших двух миров есть и другие.

Ох, верна народная мудрость. Бойтесь своих желаний – они могут исполниться. Сколько я мечтала, чтобы он взял меня с собой! И что теперь? Посмотрев на меня, Дэн вздохнул и подсел поближе. Притянув к себе, нежно поцеловал в уголки губ:

– Ну что ты так испугалась? Я же сказал – подумай. Потом сядем и все решим. Я расскажу, как вижу ситуацию со своей стороны и что могу предложить. Ты озвучишь свою точку зрения… или скажешь «нет».

Мы собрались в город уже в начале одиннадцатого. Дэн проследил, чтобы я надела самую теплую одежду, пояснив, что время до двенадцати нам предстоит провести на улице, а колдовать, согласно нашему договору, нельзя. Едем в места большого скопления народа. С момента пробуждения он время от времени закрывал глаза и вроде прислушивался, то хмурясь, то загадочно улыбаясь. А после ужина, не дав мне погрузиться с головой в раздумья над своим предложением, настоял на срочном выезде в люди. На все мои вопросы отвечал лишь: «Подожди. Будем на месте, все увидишь, рассказывать это не имеет смысла».

Проинспектировав, достаточно ли я уже похожа на кокон, и прокомментировав мой возмущенный протест словами: «Не стоит благодарности. Скажешь свое спасибо на улице», Дэн споро вывел меня к подъезду, где ждало такси. Представляю, каких денег стоит разъезжать в новогоднюю ночь. Водитель, знакомый уже мне дядечка, встретил нас поздравлениями с наступающим и подмигнул Дэну:

– Ну вот, а ты боялся. Я ж говорил – примет. Такая славная девушка да чтобы оказалась злюкой!

– Степаныч, однажды я точно укорочу твой длинный язык.

Дэн обернулся ко мне, посмотреть на реакцию. А я что? Я ничего. Сижу узоры в уголках стекла рассматриваю.

– Куда едем-то? – не испугался таксист.

Дэн прикрыл глаза:

– Давай в центр, там сориентируемся.

– Вы прямо как старые друзья, – не удержалась я от комментария, когда мы отъехали.

– Пара ночевок среди леса в мороз, пара эмоциональных лекций по устройству двигателей внутреннего сгорания… – начал Дэн.

– Да-да, и совместные пляски вокруг замерзшей машины, – откликнулся водитель. – Этот парень просто гений механики! Как он мою старушку отогревал! Ей теперь вообще морозы нипочем. А говорил, что ни черта не смыслит в технике.

– Я так не говорил. Про черта – это не мое выражение.

– Какая разница, как ты его обозвал? Главное, что заводится с полоборота. А тот кювет? Своими бы глазами не видел – ни за чтобы не поверил, что такое возможно.

– Сам загнал, сам и вытащил, – буркнул Дэн, отвернувшись к окну. – Всем ты, Степаныч, хорош. И водитель прекрасный, и человек неплохой. Одна беда – говоришь много. Помолчи, пожалуйста. Мне сейчас нужна тишина.

Таксист умолк, а король закрыл глаза, делая глубокие вдохи.

– Маша, пока мы в относительном тепле, расстегнись и вытащи цепочку.

– Зачем? – изумилась я.

– Сейчас мы выйдем, и ты ее снимешь.

Не открывая глаз, он начал командовать шоферу, куда сворачивать. Тот честно попытался следовать приказам, потом кинул недовольный взгляд в зеркало заднего вида и свернул к обочине:

– Может, проще озвучить конечный пункт? Не помнишь адреса, скажи приметы, я центр как свои пять пальцев знаю.

– Сейчас, – отозвался Дэн, помолчал несколько минут и продолжил: – Сложно определиться. Думаю, лучше всего на центральной площади.

Водила лишь хмыкнул и за пять минут вывез нас на площадь.

Из машины мы выскочили как на пожар. Дэн с лихорадочно блестящими глазами потянул меня в праздничную круговерть. Вот тут я вновь ощутила приближение часа икс. Несмотря на мороз, народу много. Все взбудоражены, вокруг смех, воздух сотрясается от взрывов хлопушек, бомбочек, запускаемых фейерверков, визга взмывающих ракет. Пар от дыхания людей смешивается с туманом и дымом от фейерверков. Сплошной людской поток вокруг огромной ледяной горки. Едут все в кучу – взрослые и дети, дамочки в норковых шубках и студенты в пуховиках.

За огромной елью, возвышающейся в центре площади, звучат веселые частушки под гармошку. Кто-то на ходу выпивает и закусывает. Дедов Морозов уже штук пять встретилось. Тут и там вспышки фотоаппаратов. Ледяные фигуры пользуются особой популярностью. В торце площади большие ледяные же ворота с цифрами наверху. Две тысячи первый год. Странно себя чувствуешь на пороге нового века и тысячелетия. Такое ощущение, что со сменой циферки действительно грядет что-то совершенно новое. Новая эпоха, новая жизнь. Время как будто сгустилось и приостановилось, давая возможность прочувствовать величие момента.

Дэн протащил меня по периметру всей площади. Я вертела головой по сторонам. Кого или что мы ищем? Как жаль, что у меня фотоаппарата нет. Такой момент просто грех не заснять. Особенно если учесть, что Дэн твердо вознамерился встретить миллениум прямо здесь.

Взгляды людей то и дело обращались к часам на ближайшем к площади здании, которые невозмутимо отсчитывали мгновения уходящего года. Вот уже одиннадцать. Всего час остался до Нового года. Мы наконец остановились.

– Ну как? – заинтересованно спросил Дэн.

– Что? – не поняла я.

– Как ощущения? – уточнил он.

– Праздник. Что-то такое в воздухе витает, – улыбнулась я.

– Ага! – поднял он палец. – Даже так ты это почувствовала. А теперь снимай цепочку. Только далеко не убирай. Мало ли. Реакцию твоего организма предсказать не возьмусь.

Я стащила рукавички, потянулась к пуговицам шубы. Да-а! А мороз-то знатный. И впрямь стоит сказать Дэну спасибо, что заставил одеться потеплее. Кинула взгляд на здание с часами. Минус тридцать восемь. С ума сойти! Люди все чокнулись, и мы вместе с ними.

– Постой, – остановил меня Дэн. – Надевай рукавички обратно. Я сам.

Аккуратно и деловито он отогнул воротник моей шубы, пошарив в складках одежды, вытянул замочек цепочки и медленно ее снял.

– И что? – полюбопытствовала я.

– Подожди немного.

– Все равно ничего, – выждав минутку, потопала я ногами. – Если будем стоять – замерзнем.

– Совсем ничего? – уточнил Дэн. – Не может быть. Эйфория, ощущение близкого чуда?

– Конечно, эйфория и ожидание чуда. Новый год же! Миллениум! Пошли с горки съедем.

Я потянула Дэна за собой. Мне было весело. Хотелось двигаться, дурачиться. Подпрыгнув на бегу и захватив с елки нечаянно свесившуюся мишуру, гордо повязала добычу себе на шею.

– Маша! – возмутился моим поведением король. Вместо ответа я широко улыбнулась и показала язык. Уже оказавшись среди людского потока, Дэн забеспокоился:

– Ох, не люблю я толпу. Давай не пойдем.

Однако свернуть в сторону уже не было возможности, поэтому он смирился с направлением движения, только притянул меня поближе:

– Держись рядом, не отходи ни на шаг.

Я думала, мы съедем на ногах, но на самом краю спуска нас подтолкнули сзади и, не устояв, мы рухнули вниз с горки. Мой испуганный возглас потонул в криках съезжающих соседей. Дух захватывает! Уже подъезжая к концу ледовой дорожки, я счастливо смеялась. Дэн, не выпустивший меня из рук, оказался подо мной. А его губы на соблазнительно близком расстоянии…

– Ой! – только успела я пискнуть, когда он резким движением перекатился вместе со мной на обочину. Вскочив сам, рывком поднял на ноги меня.

– Ты сумасшедшая! – со смехом выпалил он мне в лицо. – Нашла место для поцелуев! Когда на нас несется куча народа. Вы все тут сумасшедшие – со своими экстремальными развлечениями.

– Тебе же понравилось! Признайся! – ткнула я его в бок.

– Понравилось, понравилось. Главное – вовремя оттуда ретироваться, – махнул он в сторону кучи-малы, образовавшейся в конце дорожки. Ежесекундно еще кто-нибудь на полном ходу врезался в нее.

– Тогда требую законный недоцелованый поцелуй! – заявила я свои права.

– Главное – не примерзнуть, – ответил он, склоняясь ко мне.

Ох, как хорошо! И никто не примерз.

– Я люблю тебя, Дэн.

– Я тебя тоже очень люблю, Маша! Не жалеешь, что мы сюда приехали?

– Что ты! Так здорово!

– Вижу, отсутствие амулета подействовало, как я и предполагал.

– Правда? Как?

– Посмотри на себя – вся светишься радостью и бесшабашным весельем. Можно сказать – счастлива. Ведь так?

– Еще бы – такой праздник! Меньше часа осталось. Мы ведь не уйдем?

– Нет, конечно. Только отойдем в сторонку, где народа поменьше. Хочу показать тебе кое-что интересное.

– Что именно?

– Причину твоего бурного веселья. Думаю, ты вполне готова, чтобы ее увидеть.

Мы бегом добрались до ледяных ворот.

– Вот, отсюда картина будет хорошо видна. Слушай, нам сейчас нужно постоять на месте. Предлагаю воспользоваться тепловым заклинанием, иначе замерзнем.

– Ну… пока не замерзли, показывай, что хотел. А вообще… ладно. Давай свое тепловое, – сдалась я. Гулять так гулять.

– Спасибо, – отозвался Дэн и повел руками, вроде как очерчивая свод над нами. Мороз сразу перестал кусать лицо. – Готово. А теперь смотри и слушай внимательно.

Он развернул меня в сторону людей, а сам встал за моим плечом, одной рукой обнимая, а второй показывая, куда надо смотреть.

– Ответь сначала на такой вопрос: что объединяет собравшихся здесь людей?

– Праздник, – не раздумывая, ответила я.

– Верно, но нужно уточнить: праздник, выдуманный людьми для самих себя. Мирозданию никакого дела нет до вашего календаря и его событий. Но миллионы людей сегодня верят в чудо. Они искренни в своей вере и своем ожидании. А когда мысли миллионов устремлены в одном направлении, чудо становится возможным. Даже в мире, где магии нет.

– Как это?

– Очень просто. Каждый человек в эти дни выплеснул хоть каплю Силы. И каждый – по одному и тому же поводу – наступлению великого, как ему кажется, праздника. Концентрация людской Силы над городом такова, что я почувствовал ее еще при въезде. Она будоражит кровь всех. Чем больше человек увлечен идеей миллениума, тем больше Силы он рискует потерять. Здесь и сейчас это очень хорошо видно. Настолько хорошо, что даже ты это увидишь. Закрой глаза и скажи, где сейчас находится моя рука.

– Прямо перед моим лицом.

– А как ты это определила?

– Не знаю. Повеяло теплом, что ли.

– Прекрасно. Зафиксируй это ощущение. А теперь приоткрой глаза, смотри из-под ресниц, но не потеряй это теплое дуновение.

Я сделала как он сказал… и пропала из реальности. Мир оказался цветным. Все вокруг было окрашено яркими и не очень всполохами. И люди. Вокруг каждого было небольшое облачко. В основном белое с различными оттенками. Но присутствовали и другие цвета. Это эмоциональные оболочки людей, как пояснил Дэн. Или магические? Что-то я так сразу не разобралась. Чтобы читать их, нужно специально учиться.

– А почему я раньше этого не видела? – недоуменно обратилась я к нему. Прожить годы и не знать, что мир такой красивый!

– Ну… скажем так, сейчас я немного тебе помог. После некоторой тренировки ты сможешь видеть это сама. Это азы магического искусства. И лучше так, под моим присмотром ты познакомишься с магией, чем, случайно сняв амулет, израсходуешь жизненный резерв. Вот такого, – продемонстрировал он свою руку, на кончиках пальцев которой появились светлые лучики, – быть категорически не должно! Запомни это как следует и никогда не забывай. Теперь подними взгляд повыше. Видишь цветное облако? Это потерянная Сила людей. Сейчас она накапливается быстрее, чем рассеивается в атмосфере. Обидно… столько магии, и не взять.

– А почему?

– Мой дар не той направленности. Я всегда работал с природной магией, а она другая, имеет привязку к земле… а вот интересно, ты бы смогла манипулировать такой Силой? – оживился вдруг Дэн. – Попробуй дотянуться до этого облака. Для начала просто дотянуться.

Ага, не тут-то было. Стоило мне попытаться приблизиться, в лицо дунуло что-то цветное, так что я сочла за благо отступить.

– Знаешь, я пытаюсь, а мне что-то мешает. Вроде как встречный ветер.

– Встречный ветер? – удивился он. – Откуда бы? Постой, сколько времени? Без пяти минут. Феноменально! Ты посмотри, что делается!

– А? Что? – оторвалась я от созерцания клубящегося цветного облака и кинула взгляд на площадь.

– Коллективный оргазм какой-то, – буркнул Дэн себе под нос. Поскольку вокруг шумели, я усомнилась, правильно ли услышала.

– Что? – решила переспросить.

– Говорю, перестрой зрение и посмотри сначала обычным.

Закрыв и вновь открыв глаза, окинула взглядом всю картину. Народ суетился, веселясь уже как-то по инерции. На часах начался обратный отсчет, и люди поминутно оглядывались туда. В воздухе повисло напряженное ожидание, все даже как-то притихли. Фейерверки почти прекратились.

– Полюбовалась? А теперь смотри магическим зрением. Невероятно! Я такого еще не видел! Они раскрываются один за другим.

Перестроившись обратно на магическое зрение, я восхищенно замерла: это похоже на северное сияние. К облаку над нашими головами устремлялось все больше цветных потоков от людей. А сами люди… они, оказывается, тоже красивы, когда раскрыты. Все больше народа вместо светлого облачка окутывалось разноцветным сиянием. В целом зрелище было прекрасно. Я хотела поблагодарить Дэна за то, что он показал мне сегодня такую красоту! Увидеть мир новыми глазами и узнать, что он прекрасен, – о лучшем подарке и мечтать нельзя. Даже если я никогда больше такого не увижу, эта картина сохранится в моей памяти навсегда.

Пальцы Дэна вдруг стиснули мои плечи, так что мне стало больно. Подняв голову, я встретилась с застывшим взглядом короля. Он смотрел вдаль, потом перевел взгляд на меня.

– Маша, – каким-то деревянным голосом обратился он ко мне, – я знаю, как взять эту Силу.

– Что?

– Я смогу собрать эту Силу, – махнул он на небо. – И здесь ее столько, что мне хватит на открытие Врат и на переход. Я могу вернуться домой – сейчас!

В мое сердце воткнулась тупая игла. Больной комок в груди затрепетал вдвое или даже втрое быстрее, чем обычно.

– Ты мне поможешь? – вцепился он в меня взглядом и руками. А я смотрела в любимое лицо и ясно понимала, что вижу его в последний раз. Он уйдет и забудет меня. – Маша, Маша! – пробился голос Дэна. Он заговорил жарко и торопливо. – Ты слышишь, что я говорю? Нельзя медлить! Две минуты до Нового года. Потом волна схлынет и станет поздно. Послушай, я уйду один, но позже приду за тобой. Тебе нельзя идти так – без подготовки и в неизвестность. Решив насущные проблемы, я вернусь. Обещаю. Маша, верь мне. Жить без тебя слишком больно. Я вернусь! Слышишь?!

– Что мне надо делать? – сдавленно спросила я. Собственный голос показался чужим.

– Мне нужен лишь один поцелуй. Ты послужишь проводником Силы. Твою Силу я не трону, а они свою уже потеряли.

Чувствуя, что глаза застилают слезы, кивнула:

– Конечно, я помогу тебе.

Дэн решительно шагнул ко мне:

– Оставь магическое зрение, так намного проще.

Поцелуй был похож на тот, когда Дэн вливал в меня Силу. Только теперь я чувствовала, что Сила исходит из меня. Нет, проходит через меня. Вот эти разноцветные всполохи, что висели над площадью, теперь устремились ко мне, больно пронзали под лопаткой и выходили через рот. Это еще и физически неприятно. Параллельно я слышала, что народ на площади скандирует, отсчитывая последние мгновения уходящего года.

Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…

…двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Вместе с этим отсчетом я чувствовала, как уходит моя душа. Ненавижу миллениум! Он отнимает мою любовь.

…десять, девять, восемь, семь…

Боль в груди стала нестерпимой.

…пять, четыре, три, два, один…

– Ур-ра-а! – Многоголосый рев перекрыл слова, которые говорил мне Дэн. Его глаза отдалились, мир из цветного стал обычным – черно-белым. Пошатнувшись, еле устояла – неожиданно он отпустил меня. А у самого во взгляде тоска, отчаяние и… страх? Вокруг одновременно взмывали десятки фейерверков, расчерчивая небо цветным дождем. За плечом Дэна я заметила что-то багровое. Чуть выдвинувшись, обозрела картину: ледяная арка с номером наступившего года налилась насыщенным багровым цветом и полыхала как огненная.

– Ч-что это? – заикнувшись, показала я на нее.

– Уже ничего, – бесцветным голосом отозвался он. – Все кончено.

– Ты… остаешься?

Вместо ответа он отвернулся и посмотрел, как медленно угасает багровое пламя ледяной арки. Не нужно было быть магом, чтобы почувствовать боль и безнадежность, исходившие в тот момент от него.

– Как же так? Это из-за меня? – Страх потерять его еще не отступил, а сверху нахлынуло чувство вины: я что-то сделала не так, и он не смог уйти. – Не молчи. Скажи что-нибудь! Давай попробуем еще раз.

– Нет, – мотнул он головой. – Нельзя. Ничего не выйдет.

Дэн странно покачнулся, и мне показалось, что он сейчас упадет. Чтобы не допустить этого, я шагнула навстречу. Его руки обхватили меня, а губы начали лихорадочно целовать все лицо: мокрые глаза, щеки, виски, губы.

– Машенька, родная. Прости. Прости меня. Я причиняю тебе только боль.

Его объятия были сродни сладкой горечи. Он остался из-за меня. Но он так несчастен!

– Нет, это ты прости меня. Я виновата. Иди, пока не поздно. Пока есть Сила, ею нужно воспользоваться.

– Виноват я, и только я. Надо было быть полным идиотом, чтобы качать Силу через тебя. Как только радость твоя померкла, эмоции перестали быть созвучны общему настроению, канал закрылся. А хлынула волна черного горя! Как молния ударила. Я в первый миг и не сообразил, что это твоя Сила. Понимаешь? Что же мы медлим? Цепочку, быстро!

Спешно застегнув амулет, Дэн вновь прижал меня к себе:

– Я круглый дурак и эгоист. Думал только о невероятной удаче, выпавшей мне. Безумец! Стоило немного подумать головой, ничего бы не случилось. Зачем мне понадобилось строить портал прямо сейчас? Нужно было просто брать Силу и заливать ее в Раэл Танн. Ни тебе, ни мне теперь не было бы так больно. Какой был шанс! Бездарь! Неудачник! Дрянной маг и правитель не лучше!

– Дэн, – жалобно попросила я, – перестань себя ругать. У меня сердце переворачивается.

– Прости, не буду. Давай выбираться отсюда.

Мы начали сторонкой пробираться сквозь народ, изумленно уставившийся на ледяные ворота, внутри которых все еще играли всполохи багрового пламени. Где-то неуверенно воскликнули: «Пожар?!» – но, судя по разговорам большинства, люди приняли Дэново творение за какой-то новый спецэффект. Кто-то с видом знатока даже утверждал, что знает, как это делается. Передовые технологии. На Западе такое чуть не на каждом углу встретить можно.

– Дэн, Дэн, постой! – дернула его я уже на краю площади. – Выходит, ты совсем Силы не собрал?

– Такие крохи, что можно не считать. Вон на салют пустить разве.

Я схватила его за руку, накрыла перстень ладонью:

– Не надо! Давай лучше сделаем еще одну попытку. То облако Силы наверняка здесь.

– Даже не думай! Снять с тебя амулет было плохой идеей. А теперь и подавно. Так что забудь.

В машине он проверил, на месте ли моя цепочка, поправил подвеску и еще раз повторил, чтобы я не вздумала ее снять. А мне опять вспомнился давешний сон.

– Прошлой ночью мне снилось, что на груди у меня тяжелая цепь с замком, которая мешала подняться к Нэлю.

– Что? – удивился Дэн. – Расскажи подробнее!

– Да чего тут рассказывать? Я слышала, что он меня зовет откуда-то сверху. И понимала, что нужно взлететь, а цепь была очень тяжелая. Хотела ее снять, но проснулась.

– Ты слышала голос Нэля? Уверена?

– Не то чтобы… до того был еще один сон, где меня звал ты. Но вот теперь думаю, а может, это тоже был Нэль. У вас же голоса похожи.

– Я не звал тебя во сне. Сегодня попробуем пройти в Даан’Элию… если ты не против, конечно.

– Думаешь, это был не сон? Он правда звал?

– Полагаю, у тебя чувствительность во сне повышается. А цепь с замком – вот, – ткнул он в подвеску. Не будь ее, запросто бы опустошила свой жизненный резерв за пару таких снов. Не снимай ее на ночь. И вообще не снимай, пока я не придумаю, чем ее можно заменять.

 

Глава 11

Новый поворот

Дома Дэн тоскливо огляделся, вздохнув, посмотрел на меня:

– Праздничные блюда остались нетронутыми. Сейчас тебе нужно хорошо поужинать. Но я не в состоянии присоединиться, прости.

– Тогда я тоже не буду есть.

Первый раз я на Новый год осталась голодная. Обычно бывает наоборот – объедаешься так, что двигаться тяжело. Но в такую минуту даже думать о еде мне казалось кощунством.

Однако Дэн настоял на том, чтобы я села за стол и лично проследил, не мало ли пищи оказалось на моей тарелке.

– Первые магические занятия отнимают много сил, не только магических, но и физических тоже. Помню, когда я начинал учиться, бывал голоден круглые сутки. Отец, узнав, что я ночами таскаю с кухни провизию, счел это капризом и устроил мне выволочку, а когда придворный лекарь обнаружил истощение, крупно досталось уже моему учителю – за то что умолчал о таком аспекте. После этого в ночное время меня кормили вместе с Элией, в детской. Она тоже была любительница поесть ночью, да еще зубки резались. Частенько к нам заглядывала мама. Чудесное было время. – Дэн улыбнулся воспоминаниям. – Так что хорошо поешь, а я пойду в душ. После работы с человеческой Силой всегда хочется тщательно вымыться.

– Но… это же была не черная магия? – встревоженно обернулась я.

– Нет, но для меня все едино. Однажды я покажу тебе природную магию. Сразу почувствуешь разницу.

Стоило мне приступить к позднему ужину, из комнаты донесся какой-то подозрительный звук: не то вздох, не то стон. Я насторожилась, и тут из комнаты выскочил Дэн. Глаза по пять копеек, а в руках…

– Маша, что это?! – плюхнул он на стол мое вязание. Ох, мужчины! Все вы одинаковы, едва речь заходит о детях. В другой ситуации я бы не преминула приколоться, но не с ним и не сейчас. А потому сразу успокоила:

– Это я Маринке в подарок вяжу. Еще кофточка будет со штанишками. Красиво, правда?

На королевском лице выражение испуга медленно сменилось усталостью:

– Да, очень, – опустил он глаза. – Извини, я случайно. Иллюзию со шкафа снимал, вещи немного перепутались… Сегодня явно не мой день.

– У нас ведь ничего не было. Чего тебе бояться? – тихо спросила я. Его неприятие было столь очевидным, что меня кольнуло обидой.

– Мы так и не выяснили происхождение тех снов. А твоя беременность была бы наихудшим вариантом событий. Самым худшим из всех возможных.

– Понятно. – Отведя взгляд, я взялась за отложенную вилку.

– Ничего тебе не понятно, – подсел Дэн. – Думаешь, мне неприятна сама мысль иметь детей от тебя? Что ты, Машенька. Я был бы счастлив. Только, случись это здесь и сейчас, дорога домой была бы для меня закрыта. Лет на десять, а значит, навсегда.

Я во все глаза уставилась на него. Вот еще выясняются интересные вещи.

– Дело в том, что беременной женщине нельзя идти через Магические Врата. Это верная гибель ребенка и с большой долей вероятности – самой женщины. Детей до девяти-десяти лет также не перемещают между мирами. А своего сына я бы никогда не оставил. Это я уже молчу о том, что беременность вне брака безнравственна сама по себе. Подобный факт биографии не украсит ни одного мужчину, ни одну женщину.

Пока Дэн был в душе, мне позвонила Наташка. Услышав мой голос, она первым делом поздравила с наступившим, а следом выпалила:

– Ты где есть-то? Напугала меня! Мы к тебе приезжали, а тебя нет. И связь ни фига не работает. Линия постоянно перегружена.

– Я дома, спать собираюсь.

– Какой спать?! Ничего не знаю. Через полчаса чтобы была готова. Мы заедем. Придумала тоже – спать в такую ночь! Я у Славика. Тут замечательная компания. Маш, тебе обязательно надо в люди. Хватит грустить. Праздник, а ты одна.

– Я не одна. Дэн приехал. Мы уже отпраздновали, так что…

– Так-так. Значит, вернулся, блудный сын? Так это ты с ним где-то пропадала? Или… вы просто закрылись?

– Перестань! Мы в центре были, на площади. В самый Новый год. Незабываемые ощущения! – поведала я. Саму аж перекосило от наигранного энтузиазма. Хоть и не ложь, но…

– Ой, и мы там были. А вы видели огненные ворота?

– Да уж видели.

Еще бы мы их не видели! Можно сказать, у самых истоков стояли.

– Как оно? В самую полночь! Как вроде приглашение в новый век. Ну городские власти постарались! А вы через них проходили? Кто-то там сказал, что если пройдешь до того, как погаснут, сбудется желание. Толпа и рванула. Мы успели. А вы?

– Мы? Нет. Домой уехали.

Я подумала, как это символично. Люди, чьей Силой воспользовался Дэн, на ходу придумали, как использовать такое диво в своих интересах. Может, кому-то и правда удалось зачерпнуть из общего котла на исполнение своего желания. А мы остались не у дел. Потому что нельзя брать Силу людей. На ней не построишь счастья. Эту аксиому я вдруг осознала яснее некуда.

– Ладно, с тобой все ясно. Потом подробнее поговорим, – пообещала Наташка, так что стало понятно – промывания мозгов мне не избежать. Ох, зря я ей про Дэна растрепала тогда.

– Пока. Славику привет. Весело вам отпраздновать, – пожелала я напоследок.

И вновь знакомый сон. Какие-то серые улицы, где я брожу одна. И голос с неба. Он зовет меня.

– Нэль! Как мне попасть к тебе? У меня не получится взлететь! – вопрошаю я в надежде на ответ.

– Ты можешь. Попробуй.

Он сказал, я могу? Нет, вот здесь, в городе, нельзя. Что будет, если увидят, что я летаю? Мне нужно укромное место, желательно возвышенность. Какой-нибудь пригорок, чтобы взять с него разбег. О, кажется, знаю, что подойдет! Там светлый сосняк, а внизу река. Все жители моего родного городка ездят туда на отдых. Скорей, бегом! Меня ждут. Жаль, Дэна нет. У Нэля наверняка новости для него.

Уже в лесу меня окликнули:

– Постой, подожди!

Обернувшись, я увидела запыхавшегося Дэна.

– Да, ты времени не теряешь. Перемещаешься подобно ветру. Еле догнал. Куда бежишь-то?

– Нэль звал. Он ждет.

– Это я понял по изменившемуся ритму сна. Не понял, зачем ты куда-то направилась?

– Есть одно место. Мне там будет легче, ну… подниматься.

– Серьезно? Покажи цепочку.

Я вытянула из-за ворота амулет.

– На месте. Боюсь разочаровать, но ты бы все равно никуда не поднялась при ее наличии. Идем прямо отсюда. Ты настроишься на зов, а я послужу движущей силой.

– Дэн, давай дойдем, а? Тут совсем рядышком, – попросила я.

Мы вышли на поляну. Знакомые места. Вон кострище, которым пользуются все. Тут ставят палатки. А там мы запускали змея. С этой горочки я и хотела начать полет.

– Это мое любимое место отдыха. Сюда и с классом в поход ходили, и с семьей приезжали. И в речке такая вода теплая. Ой, получается, мы недалеко от моего города? Как домой хочется, хоть на минутку!

Дэн внимательно взглянул в мое лицо:

– Мне тоже, – серьезно ответил он.

И меня как током ударило – мы же во сне! Нас Нэль ждет. А вдруг не дождется? В последний раз окинув взглядом тихий лес, я обратила внимание на короля:

– Как мы пойдем? Полетим? А получится?

– Закрой глаза. Представь себе Нэля и зови его.

«Нэль! Ты еще здесь? Мы идем!» – начала выкликать я. Повторяла раз за разом, вслушиваясь в пространство.

«Ну наконец-то! Я уж отчаялся дозваться кого-то из вас, – обрадовался он. – Не отставайте. Я вас поведу».

«Веди. Идем», – послышался рядом голос Дэна. Открыв глаза, я обнаружила себя в знакомом пространстве между снами. Мы стремительно неслись, неожиданно меняя направление, проскакивая между воздушными конструкциями. Хотелось втянуть голову в плечи, чтобы ненароком не задеть за что-нибудь. А места совсем незнакомые. Тем не менее довольно быстро мы вынырнули у границы Даан’Элии.

– Ну как, в дверь войдешь или как обычно? – В голосе Нэля слышалась усмешка.

– А получится в дверь? – удивилась я. Как-то даже непривычно.

– Что-то мне подсказывает, что со мной получится, – снова с усмешкой отозвался Хранитель. – Хотя я бы посмотрел, как твое проникновение выглядит с этой стороны.

– Ну могу показать.

– Так, дети мои, давайте уже войдем хоть как-нибудь, – не выдержав, поторопил нас Дэн. – Нэль, если можешь нас впустить, хватит рисоваться, открывай дверь.

Неужели мы прошли? И даже в дверь, как белые люди!

– Куда вы пропали? – был первый вопрос Хранителя. – Пятнадцать дней от вас нет вестей. Мы тут с Элией с ума сходим, я уже сколько сам ищу, да все без толку. Ориентироваться по личностным привязкам, оказывается, очень сложно. Особенно если объект поиска живет в безмагическом мире-невидимке. Только на днях твою волну, Маша, нашел. Почему ты не шла на контакт?

– На ней защитный амулет. Немножко бы подумал – сам сообразил бы, к чему приведет твой «контакт». Хочешь, чтобы она свою Силу во сне израсходовала? – сердито ответил за меня Дэн.

– А ты на что? – неподдельно удивился Нэль. – Вы же там спите… э-э, – замялся он, узрев недобрый прищур черных глаз, – в одном пространстве. Сегодня же явился на зов?

– Мне еще отчитаться? Я отсутствовал, Место Силы искал! Вообще, это пустой разговор, – отрезал король. – Меня волнует, что там у Элии?

Хранитель сник, опустив глаза:

– Она сейчас придет. Я ей сообщил, что нашел вас. Там… плохо.

– Что с ней? – севшим голосом спросил Дэн. Молчание в ответ. – Что с ней?!

– Ничего… пока. Пусть сама расскажет. Все равно я ничем помочь не могу.

– Пока? Что значит – пока? Говори! – потребовал король.

– А вот и она. Вы тут говорите, а мы с Машей пойдем куда-нибудь – в сад или на реку, можно на Туманный мост посмотреть. Ты же его еще не видела? – увильнул от ответа Нэль и протянул мне руку.

– Никуда она с тобой не пойдет! – категорически заявил Дэн, заступая ему дорогу. Оглянулся на меня: – Не уходи, пожалуйста.

Я растерянно посмотрела на двух парней с двух сторон. В общем-то Нэль прав, мне и самой совсем не хочется присутствовать при обсуждении проблем королевской семьи. Но разве могу я уйти, когда в любимых глазах просьба остаться?

– Извини, в другой раз посмотрим, – обратилась я к Нэлю.

– Спасибо, – шепнул Дэн, почти невесомо коснувшись губами моего виска.

– У-у, что делается! – усмехнулся Хранитель и, враз посерьезнев, ответил: – Другого раза не будет.

– Не слушай его, все будет.

– Я слов на ветер не бросаю. Другого раза не будет! – отчеканил Нэль.

– Как тебя понимать?

– Понимай как знаешь, но Маша…

– О чем вы? – раздался рядом новый голос. Все дружно развернулись к принцессе, появившейся в двух шагах. Честное слово, я ее не узнала. Усталое лицо, прическа – простой пучок, невзрачное платье.

– Что с тобой? – ахнул Дэн.

– Давай поговорим наедине. Ситуация вышла из-под контроля. Я не вижу выхода.

– Маша останется. Говори.

– Воля твоя. – Готовая расплакаться принцесса вздернула нос и сухо начала рассказывать: – В ночь перед приемом эльфийских послов во дворце произошел пожар. Мои покои оказались окружены огнем. Была паника, страшная неразбериха… Если бы не лорд Дэйтон, я бы погибла.

– Пожар?! – ужаснулся Дэн. – Сколько людей пострадало? А сам дворец? Хаос и тьма! Послы! Они спаслись? Эльфы не простят…

– Я ничего не знаю. Меня сразу увезли в летнюю резиденцию. Вокруг сплошные незнакомцы, Дэйтон вернулся в столицу. Это был кошмар, а дальше все стало только хуже. Никто ничего мне не мог сообщить. От Дэйтона вестей нет до сих пор. Мне страшно, я чувствую себя пленницей. А три дня назад прибыла целая процессия во главе с несколькими членами Государственного совета. И с ними отряд дроу. Герцог Леант потребовал немедленной аудиенции, где сообщил… – голос принцессы прервался, – сообщил, что спустя несколько дней после пожара в столицу неожиданно прибыло посольство от дроу. С ультимативным требованием: либо я принимаю предложение руки и сердца от принца Шраттея, либо Владычица начинает войну. Переговоры не дали результатов, дроу стоят на своем. И вот сам принц пожелал засвидетельствовать свое почтение и лично объявить о помолвке.

На Дэна было страшно смотреть. Он побледнел, глаза безостановочно двигались, будто он искал опору в окружающем мире. Искал – и не находил. Дыхание стало судорожным, как если бы ему не хватало воздуха. Я робко коснулась его руки и еле удержалась от вскрика, когда железные пальцы сжали мою кисть.

– Я говорил, тебе лучше уйти, – выдохнул мне в самое ухо Нэль.

– Маша, останься. – Глухой голос Дэна я не узнала.

Элианель продолжала свой рассказ, ни на кого не глядя:

– Сам принц Шраттей очень любезен, обходителен. Клянется в своих искренних чувствах. Говорит, что, с тех пор как увидел мой портрет, не ведает покоя. А узнав о военных планах Великой Матери, твердо решился спасти меня. И предложил мирное решение – путем брака создать союз двух народов. Он очень мил и даже красив, но… я их всех боюсь. Что мне делать, как поступить? Срок ультиматума истекает послезавтра. Все вокруг требуют, чтобы я дала согласие.

– Союз?! О чем ты? Дроу не создают союзов! Они завоеватели по своей природе, люди для них – пыль! – вскричал Дэн. – Тебе нельзя выходить за этого дроу! Он исполняет приказ. Даже если не лгал насчет своих чувств, это ничего не меняет. Шраттей, если я правильно помню, из молодого поколения. Едва ли не мой ровесник. По их меркам – несовершеннолетний юнец. Один из сыновей Владычицы от одного из младших мужей. Он разменная монета в игре Великой Матери. Подписав брачный контракт, ты подпишешь себе смертный приговор! Не удивлюсь, если и принцу уготована та же участь.

– Но война, Даанэль!

– Тяни время! Это единственный шанс. Я буду собирать Силу всеми доступными средствами. Стоит мне вернуться, Раэл Танн укроет страну от вторжения. Мне нужно время!

– Как я могу тянуть? Ультиматум не предполагает отсрочек!

– Ссылайся на законодательство. Несовершеннолетний наследник не может вступить в брак без разрешения короля.

– Я уже пыталась воспользоваться этим законом. Регент тоже может дать согласие, совместно с опекунским советом. А они все трясутся как зайцы и уже заранее согласны отдать меня.

– Подобные решения могут приниматься только по факту смерти короля. Моя смерть что, доказана?! Срок давности в случае без вести пропавшего монарха – пять лет! И потом, если меня уже списали со счетов, разве ты не должна быть в трауре? Элиа, тяни время. Другого выхода нет. Только так мы сможем спасти страну.

– Я попробую, но… мне так страшно. И тебя нет. Пожалуйста, не оставляй меня одну, – все же расплакалась принцесса.

– Не плачь, малышка, – утешал ее Дэн. – Я приду так скоро, как смогу. Ты только продержись.

Принцесса спрятала лицо на груди брата, а он поверх ее плеча смотрел на меня. И этот долгий взгляд сказал мне больше, чем все возможные слова. Король отрекается от своей любви. По моей вине он сегодня остался. А мог быть уже там. Но теперь игры кончены. Все слишком далеко зашло, чтобы позволять себе слабости. И самое страшное, что я с ним согласна. Отпущу, помогу уйти, если это возможно. Судьба его страны висит на волоске. Что в сравнении с этим наша любовь?

Перед уходом Элиа отвела меня в сторонку:

– Может статься, что мы больше не увидимся. Слишком зыбко мое будущее. Просто знай, что выбор брата я приму всем сердцем. Он любит тебя. Значит, нашел достоинства, которых я не успела разглядеть за наше краткое знакомство. Если однажды ты окажешься у нас, тебе понадобится поддержка. Я буду на твоей стороне. Извини за мое прошлое поведение. Я была слишком поглощена своими проблемами, чтобы присмотреться к тебе получше. Все так неожиданно. Никогда не думала, что Даанэль способен влюбиться. Впервые он говорил о женщине так… вдохновенно. Кто бы мог подумать, что свою любовь можно найти в другом мире. – Принцесса замолчала, теребя кружевной платочек. – У меня только одна просьба. Не держи его сейчас. Если он не вернется, войны не избежать.

«Я не держу», – чуть не сказала, но вовремя опомнилась. Держу, и еще как. Судорожно вцепилась, так что без специальных усилий пальцы не разжать.

– Не буду, – тихо ответила я. – Не хочу быть виновницей ваших бед. Я помогу ему собрать Силу.

– Не понимаю, что там с вашим миром, но спасибо.

– Не надо меня благодарить. Я пока ничего не сделала.

Мы еще постояли, не зная, как лучше распрощаться. Позволительно ли у них обняться, выражая тем сочувствие и поддержку? Да черт с ними, с приличиями. Нам обеим несладко, и еще столько предстоит! Повинуясь порыву, я шагнула вперед и обняла принцессу:

– Удачи тебе. И быть такой же сильной, как твой брат. За что и люблю его.

– И тебе удачи. Верь, все еще будет. Плохо ты знаешь Даанэля, если решила, что он так просто от своего откажется.

Дэн с Нэлем дожидались окончания нашего разговора, деликатно стоя в сторонке и тихо переговариваясь о своем. Хранитель, тот вообще не отрывал от меня взгляда. Заметив прощальные объятия, оба подошли.

– Сейчас возвращаемся, – мимоходом коснулся моей щеки Дэн и отвел сестру для последних наставлений. Нэль остался рядом:

– Маша, я хочу сказать тебе кое-что.

– Говори.

– Только не здесь. Давай переместимся?

– Но мы уже собрались уходить.

– Потому и прошу. Пожалуйста.

– Дэн будет против.

– Не будет. Даанэль, мы на две минуты. До Туманного моста и обратно, – крикнул Нэль. Обернувшись на нас, тот лишь коротко кивнул:

– Не задерживайтесь.

Не давая опомниться, Хранитель подхватил меня под руку, второй рукой повел в воздухе, окружающее пространство заволоклось дымкой, и мы оказались на высоком берегу большой реки. Поперек ее течения висело компактное облако, от реки подсвеченное синевой, а от солнца – золотом. По очертаниям действительно напоминает мост.

– Это и есть Туманный мост. Пойдем? – предложил Нэль.

Оказавшись уже на краю берега, я настороженно взглянула под ноги – тут вообще-то есть твердая поверхность?

– Не бойся, он дракона выдержит, – улыбнулся мой спутник. Ступив на зыбкую конструкцию, я вгляделась. Туман был небесформенным, по бокам он складывался в причудливые узоры перил, дымчатые плиты мостовой скрадывали шаги. А сверху как ни в чем не бывало светило солнце. Другой берег терялся в туманном мареве. Стоило отойти на несколько десятков шагов – и ближний берег скрылся из вида. Воду внизу тоже было не разглядеть. Складывалось полное ощущение, что мы где-то среди облаков в небе. Я невольно придвинулась ближе, Нэль за плечи подвел меня к ограждению моста, махнул рукой, разгоняя клочья тумана, и указал вниз:

– Смотри.

У меня захватило дух. Далеко под нами раскинулась цветущая земля. Зеленые поля и рощицы, голубая лента реки, кое-где домики, а вдалеке шпили замка.

– Это мои владения, Даан’Элия. Неотъемлемая часть меня самого. Нравится?

– Очень. Я не думала, что здесь так много всего.

– Много… – Хранитель замолчал, не мешая мне рассматривать подробности.

– А тот замок, почему мы в нем не были?

– Он не завершен. Лишь издалека смотрится хорошо.

– Мы так высоко. Как будто смотрим с неба. Как это получилось?

– Здесь заложен пространственный сдвиг. Производит впечатление?

– О да!

– На то он и рассчитывал, когда создавал это место. Хотел произвести впечатление на одну девушку.

– А она?

– Она предпочла другого. С тех пор он здесь не бывал. А я люблю это место. Оно умиротворяет и придает уверенности в себе.

Затянувшаяся пауза подсказала мне, что пора возвращаться. В тот же миг я почувствовала теплое дыхание сзади на шее. Так, потихоньку отстраниться, вежливо распрощаться – и бегом к Дэну. Он ждет. Хранитель слишком похож на него, чтобы медлить и дальше.

– Нужно идти… – начала я.

– Не уходи. Останься со мной… навсегда.

Черт, так я и знала, что не стоит гулять по туманным мостам.

– Нэль… не надо.

– Я люблю тебя, милая девочка Маша. Моя необыкновенная, но самая любимая гостья.

Я замерла, боясь повернуться и встретить его взгляд. Нужно собраться с духом и твердо сказать ему «нет».

– Полюбил с первого взгляда. Там, на лугу, помнишь? Как ты была прекрасна в белом платье, с венком на голове. Твои губы ждали поцелуя, а глаза дарили счастье нечаянно заглянувшему в них. Мне подарили. Оставайся, наша любовь будет безграничной. Здесь я могу все. Моим свадебным подарком тебе будет вечная юность. Ты научишься всему, что умею я. Тебе нравится этот мир, он влечет тебя. Ты нашла его среди великого множества других, впервые оказавшись в магическом пространстве, и безошибочно находила каждый раз. А все это – часть меня. Я же знаю, что небезразличен тебе. Из-за него ты готова страдать, неужели со мной не хочешь счастья? Останься – и никогда не пожалеешь! Ни печали, ни горести не коснутся тебя. Лишь радость открытий и счастье любви.

– Ты знаешь, что я не могу. Это безумие – жить в мире грез.

Эх, зря я все-таки повернулась. Потому что в глазах Хранителя, таких родных и знакомых бездонных глазах в обрамлении черных ресниц, увидела неземную печаль.

– Я знал, что ты откажешь. А ведь это реально. Здесь уже живут люди, покинувшие бренный мир и обретшие все, чего не знали там.

– Тогда зачем ты все это сказал? Чтобы помучить меня?

Нэль замолчал, кусая губы. Но все же ответил:

– Я должен был сказать. Это наша последняя встреча.

– Что? Почему?

– Ты больше не придешь сюда, я это чувствую.

– Приду, хотя бы ради Дэна. Ему нужна связь.

– Ты не понимаешь. У меня предчувствие, что больше мы не встретимся. Или встретимся, но это будешь уже не ты.

Я подавленно замолчала. Что может случиться со мной, что он так говорит? Я буду не я? Как это?

– Последняя просьба. Подари мне поцелуй на прощание. Я ведь немного прошу?

Нэль подступил вплотную, а я не отодвинулась. И он поцеловал меня. Так же нежно, как в тот, первый раз.

– Прощай. Дойдешь до берега, там поймешь, куда идти.

– А ты?

– Я еще немного постою здесь. Сверху все кажется не таким безнадежным.

Не оглядываясь, я бегом бросилась по мосту. Глаза застилали слезы, но я сердито вытирала их. Нельзя показываться Дэну с мокрым лицом. Едва оказавшись на берегу, я увидела его самого. Он стоял, вглядываясь в даль. Дежавю. Та же напряженная поза, тот же отрешенный, тоскливый взгляд.

– А где Нэль?

Наваждение рассеялось при первых звуках голоса.

– Он остался там.

– Не захотел проводить? – удивился Дэн. – Странно. О чем вы говорили? Впрочем, дурацкий вопрос. О чем можно говорить в таком месте?

– Мы прощались, – поспешно ответила я. Чересчур поспешно.

После этих слов с неба упали первые капли дождя. Дэн пытливо вгляделся в мое лицо, но больше спрашивать не стал.

– Прощание на Туманном мосту. Нэль неисправимый романтик, – невесело усмехнулся он. – Нам нужно возвращаться. Ты все сегодня слышала и, надеюсь, поймешь меня. Я прямо сейчас отправлюсь за Силой. Новогодняя ночь еще не кончилась. Может быть, удастся собрать достаточное количество.

– Я постараюсь тебя не подвести.

– Нет, Маша, ты останешься дома. Собирать магию с твоей помощью невозможно. Настроение проводника Силы должно быть созвучно общему празднику. Разве в твоей душе сейчас найдутся подобные чувства?

Да уж, это вряд ли.

– Но тогда как? Опять черная магия?

– Обойдусь без нее. Есть другие варианты. Помнишь ту гадалку? Ох, нет, не помнишь. Но я тебе рассказывал о предсказании. Та женщина владеет бесконтактным способом получения человеческой Силы. Если удастся застать ее дома, может, что и получится… посмотрим. А у тебя будет время и возможность подумать над вопросом, который я сегодня задал тебе. Определись как можно скорее.

– Но… разве это еще актуально? – недоуменно спросила я. – Мне казалось, сейчас не до того, и вообще… что ты передумал.

– Я не меняю своих решений. Но, думая над одной проблемой, должен иметь в виду и дальние планы. От этого зависит, как я подам свое появление и освобождение королевства от угрозы вторжения. Мне нужно знать, за что бороться. Подумай, хорошо подумай. Легко не будет. Но при желании мы справимся.

Дождь поливал все сильней. Как ни пытался Дэн прикрыть нас обоих, мы промокли до нитки. Уже на пороге беседки с выходом он с сомнением покачал головой:

– Не иначе Нэль хандрит.

– Прости. Я не хотела, чтобы ты страдал, – тихо прошептала я, прежде чем шагнуть в туманную дымку. И кинула последний взгляд. Солнце выглянуло из-за туч, и ярчайшая радуга расчертила небесный свод. Такой я и запомню тебя, Даан’Элия. В безумии красок и неповторимой атмосфере радости и счастья. И твоего Хранителя. Его солнечная улыбка навсегда останется в моей памяти.

 

Глава 12

Поиски

Волосинка щекотала нос. Сначала я несколько раз сморщилась, чтобы убрать ее. Когда это не помогло, попробовала сдуть ее чуть в сторону, но проклятая мучительница упорно возвращалась на свое место. Не удержавшись, дунула от души.

– Ну и что ты сделала? – не замедлила последовать реакция Дэна. Отложив планшет и карандаш, он приблизился с самым недовольным выражением лица.

– Я устала, – пришлось подпустить жалостности в голос. – Все тело затекло, сил нет.

– Так легче? – осведомился мой любимый, подарив сладкий-сладкий поцелуй в губы.

– Ага… немножко, – улыбнулась я.

Любовно подправив мне волосы, которые он перед началом рисования тщательно причесывал и укладывал в одному ему ведомом художественном беспорядке (смочив прядки надо лбом и у висков и подкрутив пальцем ненавистные кудряшки), и чуть подтянув сползшую с плеча ткань, Дэн вновь засел за планшет.

– Еще минут пятнадцать потерпи, потом сделаем перерыв.

Тихонько вздохнув (тихонько – чтобы не сдвинуть последний клочок драпировки, и так едва прикрывающей грудь), я собрала остатки сил. Ладно, на пятнадцать минут меня хватит. Знала бы утром, на что подписываюсь, простила бы ему задолженный портрет. Ну на фиг! Такие мучения из-за рисунка. Могла и догадаться, судя по его злорадному взгляду. А что я такого сделала? Ну не накинула халат и прошлась перед ним в ночнушке…

– Так, кажется, пора перевести наши отношения в новую плоскость, – настиг меня вкрадчивый голос короля.

– Что?

– Раздевайся. Ложись.

– Что?! – По телу промчались мурашки, а щеки начали гореть.

– Что слышала. Чтобы неповадно было дразнить меня!

Насладившись моим замешательством и смущением, пока я тихо пятилась, а он медленно наступал, Дэн стремительно приблизился и тихо произнес, глядя мне в глаза:

– Никогда не показывайся перед мужчиной в подобном виде. Если, конечно, не собираешься соблазнить его. Я очень люблю тебя, Маша, и хочу, чтобы у нас все было правильно и по закону. Переступить грань легко, только обратного пути не будет. Вот почему раздевайся и ложись. Рисовать буду, – чмокнул он меня в нос. – Заодно рассчитаюсь со своим долгом. Будет тебе долгожданный портрет.

– Совсем раздеваться? – спросила я, видя, что он серьезен.

– Да, – твердо ответил он и предупредил возможные возражения: – По условиям договора я имею право выбрать, как тебя рисовать.

– Тогда… отвернись, пожалуйста.

– Вот еще, – фыркнул Дэн. – Может, и рисовать тебя я буду отвернувшись?

Ах так?! Ну получи! Сначала я сняла заколку, встряхнула головой и еще растрепала волосы рукой. Секунду подумав, следующими сняла трусики. Ночнушка целомудренно прикрыла творящееся безобразие. Кинула быстрый взгляд на Дэна. Делает вид, что занят приготовлениями. Ну-ну. И последним номером нашей программы… Захватила двумя руками подол и, выгнувшись, медленно стянула через голову полупрозрачную ткань.

– Доволен? – поинтересовалась, откинув ее на кресло.

– Очень! – улыбнулся он. – Мое юное весеннее божество. Ложись, задрапирую.

– Это еще зачем? – делано возмутилась я, в душе облегченно выдохнув.

– Будешь спорить – тебе же будет хуже, – коварно пообещал Дэн. И обещал еще не раз, пока укладывал меня, как ему надо, укрывал тканью, тоже как ему надо, и нахально усмехался в ответ на мои протесты против кудрей надо лбом. В результате я оказалась лежащей в не очень-то удобной позе. Под конец наших споров он вытянул мою руку и велел держать ее полусогнутой на весу.

– Зачем? – возмутилась я, сообразив, что за испытание мне предстоит.

– Здесь будет птичка, – злорадно ответил он и положил мне на ладонь свой мобильник. – Разве не ясно? Никогда не спорь с художником, которому собираешься позировать для портрета. Эту истину я уяснил еще в пять лет и с тех пор неукоснительно следовал ей.

Дэн выложил целую пачку карандашей, удобно устроился в кресле и приступил к работе. И если я изнывала, он себя чувствовал, похоже, превосходно.

В перерыве мы устроили обед за вчерашний толком не состоявшийся ужин. На этот раз никаких серьезных разговоров не было, и мы славно и по-домашнему уютно пообедали. А на десерт я с удовольствием прикончила в один присест полбанки компота. Дэн вежливо отказался, весело наблюдая, как ягод в вазочке убавляется, а горка косточек на моей тарелке растет. Я бы и больше съела, но стало уже неудобно: что он обо мне подумает?

– Восстановила силы? Сейчас они тебе еще понадобятся, – предупредил Даанэль, когда я отложила ложку. С сожалением покосившись на остатки компота, решительно встала:

– Можем продолжать. Я готова.

В комнате мне было предложено тихонечко посидеть в кресле, пока Его Величество Художник будет что-то подправлять на рисунке.

– Долго еще ждать? – не выдержала я минут через десять. В ответ он только неопределенно махнул рукой. – Тогда можно взять вязание?

– Да, конечно, можешь вязать, – даже как-то обрадовался он.

В результате через пару часов, так больше и не попозировав, я была немало удивлена (и обрадована, что там говорить) объявленным окончанием работ. Удовлетворенно потянувшись, Дэн протянул мне лист:

– Надеюсь, тебе понравится.

– Э-э… и это все?! – возмутилась я.

Портрет был хороший, спору нет. Но! Зачем я мучилась все утро, изображая томную красавицу, если на портрете лишь моя склоненная голова?!

– Ох, точно! Чуть не забыл, – спохватился он и вышел на балкон. А через минуту вернулся, на согнутом пальце неся… синицу.

– Ой, птичка! – подскочила я. – А как это ты? Они же не идут в руки?

– Тсс! Не спугни. Я пообещал, что мы ее согреем и накормим. И ничего плохого с ней не случится. Протяни руку.

Опасливо покосившись в мою сторону, синица спрыгнула мне на ладонь и замерла на все то время, что ее рисовали. Острые коготки царапали руку, но я мужественно терпела. Потом Дэн честно расплатился с ней горсточкой орехов. Правда, съесть она их предпочла на улице, каждый унося в клювике и упорно возвращаясь за следующим. Пришлось оставить подношение на балконе.

– Так-так! – начала я атаку. – Значит, мне одну голову на портрете, а все остальное…

– Мне, – закончил мой хитрый возлюбленный художник.

В ответ на требование получить честно выстраданный портрет, он привлек меня к себе.

– Ну зачем он тебе, сама подумай? Разве мало этого? – кивнул Дэн в сторону «моего» рисунка.

– А тебе зачем? – не сдавалась я.

– Странный вопрос. Зачем мне портрет любимой девушки? Смотреть и мечтать.

– Ну дай хоть взглянуть-то, интересно же, что получилось.

– Не дам. Это лишь набросок. Картина из него выйдет не раньше, чем я доберусь до своей мастерской. Давно мечтал изобразить тебя в образе Весны. Эта роль тебе очень подходит.

Подарив мне легкий поцелуй, он упрятал рисунок, и только я его и видела.

– Бессовестный обманщик, – буркнула я и принялась созерцать заработанный портрет. И странное дело, если с первого взгляда он мне не особо приглянулся, то чем дольше я на него смотрела, тем больше нравилось. Может, Дэн и прав. Этот рисунок можно показать кому угодно, даже родителям, а тот для узкого, ну очень узкого круга лиц.

– Маша… – отвлек меня от раздумий голос Дэна. Оглянувшись, я встретила его серьезный взгляд. – Давай поговорим. Боюсь, другого подходящего момента не будет.

Утром, когда я проснулась, его не было. И вернулся он не слишком веселым. Так что у меня не возникло желания узнавать, как его дела: нашел ли гадалку и сколько Силы смог собрать. Но раз сам предлагает…

– Хорошо. – Я села и приготовилась внимать.

– Ты приняла решение? Приходится торопить тебя, но мне нужно знать.

– Ты нашел достаточно Силы и собрался уходить? – ахнула я.

– Пока нет. И давай все по порядку. Ответь на мой вопрос – да или нет.

– Да.

– Да – ты решила или да – ты согласна на мое предложение?

– На все – да. Дэн, я люблю тебя и уйду за тобой, куда бы ты ни позвал! И кем бы мы там ни стали. Хочу быть с тобой всегда, будь ты король или нищий. Мне это неважно, правда! – выпалила я единым духом, потом помялась и добавила: – Если честно, мне не очень хочется, чтобы ты был королем.

Поцеловав мою руку и прижав ее к своей щеке, он закрыл глаза и улыбнулся:

– Я знал, что не ошибся в тебе. Спасибо. И если этот вопрос решен, тогда слушай меня внимательно. Сегодня последний день, когда мы можем спокойно посидеть и что-то неторопливо обсудить. Выходной, который я вынужден провести в праздности. У вас всегда так после Нового года? Город словно вымер. Ни людей, ни машин. Все закрыто.

– Да, есть такое дело. Но сейчас уже народ проснулся. Погоди, к вечеру все продолжат отмечать. Поедешь за Силой?

– Если будет за чем ехать. Пока фон практически на нуле. С утра так. Я потому и вернулся. В ближайшие дни меня вообще может не быть дома. Буду работать, искать. На методы сбора Силы и любой информации, уж прости, оглядываться не буду. Слишком многое поставлено на кон: свобода моего королевства и жизнь сестры. Все, чем я владел, что было смыслом моего существования, зависло над краем пропасти. Ты ведь взрослая, умная девушка, поймешь меня, я знаю. Ты наполнила мою жизнь новым смыслом и таким ярким, но в то же время нежным светом. Подарила мне любовь. И от этого я тоже отказаться не могу, не хочу! Хочу стать победителем и получить все. Вернуть то, что принадлежит мне по праву, и обрести счастье с тобой. Если удастся предотвратить военное вторжение темных эльфов, я получу значительно большую власть, чем имел прежде. Защитив подданных, заручусь их поддержкой. – Дэн вздохнул, вгляделся в мое лицо. – Я делюсь с тобой этими рассуждениями и планами, чтобы ты поняла мои мотивы. На сбор Силы мне отведено совсем немного времени. Боюсь, Элиа недостаточно сильна и опытна, чтобы долго вести игру против дроу. Уверен, их войска готовы к нападению по первому приказу Владычицы. А ей достаточно малейшего повода. Ситуация очень опасная. Поэтому, хорошая моя, сейчас я уйду туда один. Рисковать твоей жизнью мне совсем не хочется. А ты останешься и дождешься меня.

– И… долго придется ждать? – предательски дрогнул мой голос.

– Это и есть то главное, что я хотел тебе сказать. Не знаю, Маша. Пока наведу порядок на границах, пока проведу внутреннее расследование… К твоему появлению нужно подготовить хотя бы самое ближайшее окружение. Сколько потребуется времени, даже приблизительно сказать не могу. Это всецело будет зависеть от сложившейся обстановки на момент моего возвращения.

– Сколько? Месяц? Год? – прошептала я непослушными губами. Ужас всей ситуации начал доходить до меня.

– Возможно, и год, – не стал отрицать Дэн. – Ты же понимаешь, что дело предстоит очень непростое. Ведь понимаешь? – заглянул он мне в глаза. Я заставила себя кивнуть. – Но оно того стоит. Мы будем вместе. Я этого добьюсь.

Мне было трудно дышать, потому что жутко хотелось заплакать. Поэтому я заставляла себя вдыхать воздух через нос, медленно-медленно, и так же выдыхать. И уговаривала заходящееся сердце. Год – это не вся жизнь. Можно и подождать. Ради любви люди еще не то переживают. А я его люблю. Год без него – это много, долго и страшно. Но не смертельно. Я справлюсь и обязательно дождусь. Ждут же девчонки парней из армии. По два года ждут. Немного утешив себя такими доводами, решилась взглянуть на Дэна. Он внимательно смотрел на меня:

– Я люблю тебя. Безумно люблю твои черты и черточки. Твой характер и необыкновенный голос, глаза и волосы, непосредственность и бескорыстие, доброту и искренность. Все в тебе прекрасно. Другой такой не найти ни в одном мире. Твоя внешняя хрупкость обманчива – ты сильна духом. Такой и должна быть королева. Не огорчайся так, моя любимая. Не забывай – мой мир щедро наделен магией, и открыть Магические Врата в нем хоть и не пустяк, но вполне возможно. Хотя бы раз в месяц я смогу бывать здесь. Эта разлука станет проверкой наших чувств, а редкие свидания поддержат и утешат.

– Ты будешь приезжать в гости? – вскинулась я.

– Ну конечно. Думаешь, мне будет легко без тебя? Я смогу приходить, в крайнем случае отправлять кого-то с вестями, чтобы держать тебя в курсе дел.

– А как же возвращаться обратно?

– Об этом я позабочусь. Раньше просто надобности не было беспокоиться о подобных вещах. Уверен, можно решить эту проблему. А если бы найти здесь Место Силы… ох, я бы развернулся. Головокружительные перспективы!

– Какие перспективы?

– Да это так, задумки. Забудь. Места Силы нет, значит, и говорить не о чем.

– Дэн, – тихонько позвала я, – а если ты не сможешь их переубедить? Что тогда?

– Тогда… – Он помолчал и твердо продолжил: – Существует процедура отречения от престола. Магия Раэл Танна способна снять все обязательства с монарха при наличии очень сильного и, главное, искреннего желания. Я передам Раэл Танн сестре. Мы с тобой сможем жить в моих личных владениях. А если все обернется хуже, уйдем в один из миров, где к иномирянам относятся лояльно. Хорошие маги нужны везде.

Как и сказал Дэн, это был наш последний разговор по душам, после которого мы виделись лишь урывками. Я тогда вручила ему приготовленный подарок – часы, чем несказанно смутила короля. Он только что не покраснел.

– Спасибо! – прошептал он, пока я помогала ему застегивать браслет. – Не ожидал и… у меня нет ответного подарка. Прости. Буду должен.

– Да не надо, – засмущалась уже я. – Это же от чистого сердца. Ты как-то говорил про часы, вот я и подумала… а Новый год – лишь повод для подарка.

– Спасибо, любимая. Мне бы хотелось подарить тебе что-то столь же памятное. От всей души. Эх, будь мы в моем мире, ты бы получала от меня подарки каждый день, невзирая на праздники.

– Звучит заманчиво, но как-то чересчур. Мне бы некуда было их складывать, – улыбнулась я.

– Нашла о чем переживать, – рассмеялся Дэн. – Живя во дворце, ты никогда ни в чем не будешь нуждаться, в площадях в том числе. А подарки вовсе не означают нечто материальное.

С тех пор он стал дарить мне цветы, чаще всего белые розы. При встрече дома к ним прилагался поцелуй руки. Бывало, что я даже его самого не видела и не слышала его прихода и ухода, а утром обнаруживала рядом с подушкой нераскрывшийся белый бутон. И эти цветы каждый раз вызывали целую гамму чувств: и восторг, и щемящую нежность, и грусть.

Наши попытки пройти в Даан’Элию неизменно заканчивались неудачами. Во сне Нэль тоже не появлялся. После первого же раза пришлось рассказать Дэну, что напророчил мне Хранитель, и предложить пытаться пройти без меня. Он был ошарашен:

– Это не может быть правдой. Нэль никогда не обладал даром предвидения. И почему он мне об этом не сказал?

Так или иначе, но Даан’Элия оставалась недосягаемой, и после нескольких бесплодных попыток мы оставили надежду найти ее. Мне было так грустно, но, глядя на мрачного Дэна, я старалась не думать о своих печалях, а как-то поддержать его. Беда в том, что, кроме своей любви, я практически ничего не могла ему дать.

На третий день после Нового года Дэн вновь уехал за город. Как он сказал, выброса Силы, подобного произошедшему в ночь миллениума, больше не было, а околопраздничное настроение народа не приводило к накоплению людской магии. Она очень быстро рассеивалась в атмосфере. Я рассказала ему про ближайшие праздники – Рождество и старый Новый год. Возможно, в эти дни что-то удастся собрать.

Гадалку Дэн нашел, и она начала учить его бесконтактному способу получения Силы, но этот метод давался ему с трудом, требуя огромного напряжения сил физических и моральных, а результат не особо радовал. Сила в перстне прибывала крайне медленно. Поэтому он решил, что должен объехать хотя бы уже отмеченные на карте точки в надежде найти пресловутое Место Силы.

А однажды по моей вине ему пришлось серьезно зачерпнуть из неприкосновенного запаса магии. Собственно говоря, никто не был виноват. Мы стали свидетелями аварии на мосту, когда сошедший с рельсов на полном ходу трамвай, проломив бетонное ограждение и чугунную решетку, завис над водой и несомненно бы упал, если бы мой вопль ужаса не побудил Дэна «дернуть» обреченный вагон, полный народа, обратно. Постучав по плечу ошалевшего водителя, он нарочито вежливо напомнил:

– Что стоим? Поехали. Сейчас образуется затор, потом не выедешь.

Обняв меня, трясущуюся от пережитого шока, Дэн успокаивающе говорил:

– Все уже хорошо. Без травм, конечно, не обошлось, но они живы.

Я в ответ могла только кивать. Зуб на зуб не попадал. У меня на глазах едва не погибло несколько десятков человек! Я же все видела: как дернулся трамвай от удара сзади, как повело его, разворачивая поперек проезжей части и неуклонно приближая к краю моста, как швырнуло вперед толпу, плотно набившую салон. Теперь даже казалось, что я слышала крики людей, хотя за грохотом и скрежетом наверняка не было ничего слышно. Спустя какое-то время меня стукнуло – он же свою тщательно сберегаемую Силу потратил! Сразу и в голове прояснилось, и трясти перестало. Я резко выпрямилась:

– Дэн, много Силы ушло?

В ответ он только махнул рукой: «Какая теперь разница?»

Значит, много. А среагировал бы он, не закричи я как резаная: «Они сейчас упадут!» Не факт.

– Ты это из-за меня сделал? – угрюмо спросила я.

Пожав плечами, он уклончиво ответил:

– Жизни людей – всегда жизни. Что в этом, что в том мире. В любом случае Сила была истрачена не зря. Хранитель Мироздания тщательно взвешивает поступки людей. Может быть, другое чудо спасет моих подданных, если я не успею вернуться до начала войны.

Поскольку полноценных новогодних каникул у нас не предвиделось, встречи с Наташкой мне избежать не удалось. Посмотрев на меня взглядом прокурора, она потребовала отчета в подробностях:

– Что у вас, как? И вообще, ты, помнится, обещала все рассказать!

Чтобы как-то оттянуть момент объяснения с подругой, я совершила встречный выпад:

– Ты сама кое-что обещала. Что с Ольгой случилось?

Почесав шею, потом висок, потом еще поморщив лоб, она прямо взглянула на меня:

– Расскажу. Только никому. А вообще, она не хотела бы, чтобы ты знала. Ладно, понимаю, что ты болтать не станешь. В общем, она какой-то дряни наглоталась, хорошо, что я домой вовремя вернулась, «скорую» вызвала.

Я уставилась на Наташку, раскрыв рот. Ничего себе, дела!

– А-а…

– Вот тебе и «а-а». И это еще не все. Она, оказывается, беременная была.

– От Мишки?!

– Кто ее знает? Может, и от него. Ольга, по-моему, сама не уверена. У нее до Мишки был роман, и после тоже кто-то был. А может, и не один. Она в последнее время такая дурная была, ничего слушать не хотела.

– И что теперь?

– «Что», «что»… жить будет, спасибо врачам.

– А ребенок?

– Ребенок погиб. Она и не расстроена.

– Это ужасно. Как ее состояние?

Наташка пожала плечами:

– Средней паршивости. Я ей втемяшиваю, что ни один мужик не стоит, чтобы травиться из-за него. Вроде подействовало.

– Значит, все же из-за Мишки? Она его так любит?

– Ольга Мишку? Она его ненавидит. И тебя винит.

– Да меня-то за что?! Мне, кроме Дэна, никто не нужен! Давай я к ней схожу все объясню.

– Не ходи. Хуже будет. Может, потом как-нибудь. Лучше расскажи о своих делах.

– Что тут рассказывать? Приехал, помирились.

– Привет. То ты его порвать была готова, гадом-предателем называла – и так легко простила?

– Ой, Наташ, на фоне всех последних событий это уже как-то померкло. Ему и без того сейчас плохо.

– И где ж он был, голубь твой сизокрылый?

– В экспедицию ездил, сейчас опять уехал.

– Зимой?! Это куда?

– О, у него целая карта составлена, куда еще съездить надо.

– Маш, ну что ты все темнишь? Рассказала бы уже как есть, самой бы полегчало, может, и я бы чего посоветовала. А то грустная такая, что не поймешь, все у тебя в порядке или как?

– Наташ, он домой собирается, – вздохнула я.

– Отчаливает? Насовсем?! Так и разбежитесь?

– И меня с собой звал.

– А ты? – подалась мне навстречу подруга.

– Я сказала, что на край света за ним пойду и еще дальше.

– Так ты с ним уезжаешь?! За границу? А родители? Надо же сообщить!

– То-то и оно, что нет. Он сейчас один поедет. А потом вернется.

– Что же ты такая кислая? Раз у вас все решено уже?!

– У него там такие проблемы, что нам и не снились! – вздохнула я. – Очень мне страшно – за него, за себя. Что все это окажется сном. Что уедет и забудет. Что мы больше не встретимся. Как хочется все тебе рассказать! Устала держать в себе. И его почти не вижу. Приходит – уходит. Боюсь, найдет то, что ищет, и уйдет, не прощаясь.

– С такими сомнениями в его благонадежности как же ты эмигрировать собираешься?

– Я не в нем сомневаюсь, а… как бы тебе это сказать-то? Проблема в его окружении и… Черт! Ладно, проехали.

– Нет, не проехали. Что там с его окружением?

– В общем, большинство будет против меня. Сильно против.

– У-у, матушка. В таком случае я бы на твоем месте сто раз подумала, прежде чем ехать. Одной в чужой стране… Ты от него всецело зависеть будешь.

– Уже триста раз продумала. Я без него не могу. Умру от тоски.

– От тоски не умирают. Главное, чтобы ты, вон как Оля наша, не вздумала. И знаешь чего, ты родителям сообщить не хочешь?

– Нет, – покачала я головой. – Как будет что сообщать, так и озабочусь. А пока других проблем полно.

Я и правда думала, что посвящать родителей в мои дела пока рано. Официального предложения Дэн мне не делал, желания познакомиться с родней не высказывал. Так чего форсировать? Скажешь им – начнут выспрашивать, что я буду отвечать? Вранье тут не прокатит. А правду в моем случае вообще непонятно как озвучить. Разве что он им сам скажет.

Однако мой типично русский авось сделал финт ушами, какого я никак не ожидала. Дэн вернулся за день до Рождества и выразил желание совершить совместную поездку по православным церквям на предмет поиска магических артефактов среди наших святынь. Я должна была оградить его хоть от самых грубых ошибок при посещении храмов.

– Веротерпимость – один из главных постулатов моего отца, – сказал он. – Играть религиозными чувствами людей нельзя ни при каких обстоятельствах. Я стараюсь придерживаться этого правила. А ты выросла в православной культуре и, даже не будучи верующей, сможешь подсказать то, что мне и в голову не придет сделать или, наоборот, не сделать в храме.

– Боюсь, ты не того человека выбрал для сопровождения.

– Не думаю, что все настолько плохо. И я так соскучился. Хочу хоть какое-то время провести с тобой.

Пока мы собирались, я попутно пыталась воскресить в памяти элементарные правила поведения в храме. Женщина должна быть в юбке. И обязательно с покрытой головой. А вот мужчина наоборот – должен снять головной убор, едва ли не при входе в церковную ограду. Еще в храме нужно соблюдать тишину. На этом скудный запас моих знаний иссяк. Ну да надолго мы нигде задерживаться не планируем, может, и ничего.

И вот в разгар этих сборов, когда и настрой был религиозно-возвышенный, и немного волнительно, вдруг раздался звонок в дверь.

– Это может быть кто-то к тебе? – спросил Дэн.

– Вряд ли. Девчонки предупредили бы по телефону.

– Если это снова хозяйка, я ее просто выставлю! – решительно пообещал он и пошел открывать. Я захлопнула за собой дверь ванной и принялась спешно одеваться. Блин, от любого звонка дрожь в коленях. Дожила.

– Маша, ты можешь выйти? – раздался голос Дэна.

– Сейчас, почти оделась. Кто там был? – осведомилась я, застегивая последние пуговицы. Ответа не последовало, поэтому я распахнула дверь, да так и застыла на месте.

– Папа? – только и смогла я вымолвить.

– Здравствуй, доча. Вижу, я приехал вовремя, – ответил он таким тоном, что у меня мурашки по телу побежали. Не вовремя, ох не вовремя! Ну почему тебе было не приехать вчера? Я была бы тебе так рада! Когда Дэна нет – и вещей его в квартире не сыщешь. Это маленькое колдовство он позволял себе с моего молчаливого согласия.

Теперь же одного отцовского взгляда мне хватило, чтобы почувствовать себя последней дрянью. Столько там всего было, что словами не передать. Негодование, разочарование, боль… Что-то сейчас будет.

– Маша, – разорвал напряженную тишину голос Дэна, – представь нас друг другу, пожалуйста.

Вот самообладание у человека! На лице полное спокойствие, будто речь идет о чашке чая. Ну или он каждый божий день с моими родителями знакомится. И ничего такого нет, что вместо подружки в моей квартире папа обнаружил незнакомого мужчину.

– Да, познакомь… с молодым человеком, – жестко усмехнулся отец.

– Это Дэн… Данил, мой… друг, – пролепетала я и сама себе мысленно дала подзатыльник. Что я мямлю? Передо мной два самых близких человека, и больше всего мне хочется, чтобы они приняли друг друга такими, какие они есть. – Нет, подожди, – поспешила я поправиться. – Не так сказала. Его зовут Даанэль Раэл Лаэнтер, и он самый главный, самый любимый мужчина в моей жизни. Как и ты, папа. Дэн, познакомься. Это мой отец, Анатолий Владимирович Соколов.

– Ну и что мне с вами делать? – оглядел нас мой родитель. – Не ожидал я такого от тебя, дочь. Совсем не ожидал. Пойдем-ка поговорим.

Помнится, в школьные годы после этой его фразы не приходилось ждать ничего хорошего. Бить он меня никогда не бил, но наказание всегда придумывал достойное. Поэтому теперь я приготовилась к неминуемой расплате. Нет, сначала будет битва. Я от своей любви не откажусь. Хотя с папы станется и вообще забрать меня домой.

– Минутку, – остановил нас Дэн. – Я против, чтобы вы говорили с дочерью без моего участия. И вообще, предпочел бы объясниться с вами сам.

– А ты не робкого десятка, а, парень? – сузил глаза отец. – Не боишься, что с лестницы спущу? Тут этажей много, лететь кувырком до-олго!

Ох, не понравился мне отцовский тон. И выражение лица. И сжатые кулаки. Не то чтобы он любитель подраться, но съездить по физиономии может. Вскинув брови, Дэн оглядел его с головы до ног:

– Не думаю, что из вашей затеи что-то выйдет. И вообще, вы производите впечатление цивилизованного человека. Предлагаю сначала поговорить, а уж потом устраивать поединок. Если таково будет ваше желание.

– Поединок? Да ты нахал! – восхитился папа. – Доча, ты где этого цивилизованного индивида подцепила?

– Я понимаю ваши чувства, но оскорблять меня не советую. Тем более что я этого не заслужил.

– Не заслужил, говоришь? Ну давай потолкуем, как тебя, Даанэль? А ты, девушка, подумай пока, что скажешь матери. Я полагаю, она сильно обрадуется такому сюрпризу. Настолько, что твоя вольная жизнь на этом закончится!

– Маша тем более не заслужила подобного отношения. Обижать я ее никому не позволю, даже вам.

– Смотри-ка, защитник! Ты мне начинаешь нравиться.

– Это хорошо, – впервые улыбнулся Дэн. – Может, выпьем за знакомство? По бокалу вина. И поговорим заодно.

– Что ж, давай свое вино. Хотя лучше бы водки.

– Водки у нас нет. Маша, а вино где? Которое в тумбочке стояло.

– Ой, Дэн, оно в холодильнике, – засуетилась я на кухне. Хотелось чем-то занять руки.

– Это ты зря. Кто ж такое вино охлаждает?

– Давай я на стол накрою.

– Сами справимся. А ты знаешь что! Сходи-ка прогуляйся, – понизил голос Дэн и подпихнул меня в сторону дверей.

– Зачем?

– Затем. Без тебя быстрее найдем общий язык. Съезди к подруге. Ты же хотела ей подарок отвезти? Вот и случай подходящий.

– Я боюсь вас одних оставлять, – зашептала я. – К тому же он мой отец, и мне бы хотелось присутствовать. О чем вы будете говорить?

– О тебе, конечно.

– А если подробнее?

– Все будет хорошо. Приедешь, успеете пообщаться. Только сильно не торопись. Мне часа три нужно. Нам предстоит о многом поговорить.

– Ты ему все расскажешь?

– Так, молодежь, о чем шепчемся? – подошел сзади объект нашего бурного обсуждения.

– Маша хочет навестить подругу, пока мы будем беседовать. А потом я оставлю вас одних – для семейного разговора.

Дэн начал подавать мне вещи и знаками показывать, чтобы я одевалась в темпе. Отец пристально наблюдал за нашими манипуляциями и сигналами. А мы еще успели поспорить, на чем мне ехать – вечная тема. Обычно, если дискуссия заходила в тупик, Дэн хватал меня в охапку и целовал. После такого мне оставалось только согласиться с ним. Сегодня ему не повезло, потому что рядом находился бдительный родитель. Когда я сказала свое последнее веское слово, Дэн обернулся:

– Скажите, Анатолий Владимирович, ваша дочь такая упрямая спорщица в вас или в свою матушку?

– Сейчас узнаешь, – злорадно пообещал мой добрый папа.

Оскорбленно фыркнув на них обоих, я поспешно выскочила за дверь. Похоже, эти двое поймут друг друга лучше, чем мне показалось вначале. Потому что озвученный вопрос был тем самым, который родители периодически задавали друг другу после очередной стычки со мной.

Только на площадке я опомнилась, что не взяла телефон. Потопталась перед дверью, сомневаясь, вернуться или не надо, в итоге плюнула. Зато услышала кусочек разговора (оказывается, из-за дверей все хорошо прослушивается, ну… если старательно подслушивать).

– Зачем ты ее выпроводил?

– Маша – девушка очень ранимая и, что там говорить, очень юная. Не все, о чем мы будем говорить, предназначено для ее ушей. – Тон голоса Дэна изменился. Все, там уже не застуканный на месте «преступления» ухажер, а король. Бедный папа.

– Да, вижу, все уже далеко зашло. Давно вы знакомы?

– Чуть больше месяца.

– Шустёр, парень.

– Оставьте этот тон. Вы неверно истолковали ситуацию и меня принимаете не за того человека. Во-первых, у нас ничего не было, во-вторых, я ее люблю, в-третьих, рассчитываю на ваше понимание и на вашу помощь…

Я бы и дальше стояла, прижавшись ухом к двери. В этот момент мне было глубоко наплевать на глубину своего падения и степень собственной непорядочности. Там решается моя судьба, а меня выставили, будто ребенка, путающегося под ногами. Но увы мне. Я услышала, что выходят соседи, и со страху метнулась на лестницу. Опомнилась только на пятом этаже. Чего бегу-то? Никто меня не видел, а если бы и увидел – кому какое дело, что я у своих дверей стою? Может, у меня замок сломался или еще что.

Поездка к Маринке не смогла меня отвлечь. Подружка, с уже явственно обозначившимся животиком, весело щебетала о чем-то, но я лишь рассеянно поддакивала ей, мыслями пребывая в своей квартире. Почему Дэн не хотел, чтобы я присутствовала? Сумеет ли он убедить и успокоить моего отца до такой степени, что вскрывшаяся правда останется без последствий? Эти вопросы не давали покоя, так что я просидела в гостях меньше часа и, невзирая на возмущенные протесты подруги, двинулась в обратный путь.

Как назло, автобус попал в пробку. Двести метров перед мостом мы тащились черепашьим шагом минут сорок. Я только что пешком не отправилась, так не терпелось. И вместе с тем живот сводило от страха. Ой, боюсь я домой ехать. И еще больше боюсь неопределенности. Зря за телефоном не вернулась. Хоть бы позвонить можно было.

Наконец ни жива ни мертва уже в темноте я добралась до дома. Глубоко вдохнув и выдохнув, открыла дверь…

Отец был один.

– А где Дэн? – растерянно спросила я.

– Уехал твой благоверный.

– Куда?

– В церковь. Не иначе на всенощную. Верующий? Просил передать, чтоб не ждала сегодня.

Вид у отца был, как бы это сказать, озадаченный, что ли. В любом случае видно, что ругать не будет. Поэтому я бестрепетно приблизилась, когда он позвал. Долго, минут пять, он всматривался в мое лицо, потом со вздохом обнял и погладил по голове:

– Выросла наша девочка. Своим умом и своей жизнью живет.

Уткнувшись в папину грудь, я хлюпала носом и чувствовала себя, наоборот, маленькой и беззащитной.

– Ты сердишься?

– Что мне на тебя сердиться? Ты и правда уже взрослая. Вон какого жениха отхватила!

– Пап, вы тут… нормально? Он тебе понравился?

– Мне достаточно, что он тебе понравился, – подмигнул отец и, поцеловав в макушку, отпустил меня. – И я, кажется, понял, чем именно.

Родительское одобрение сняло с моих плеч неимоверный груз. Как же важна для нас поддержка близких людей! И как должно быть тяжело Дэну, если он заранее знает, что его выбор будет воспринят в штыки.

За разговором мы просидели до глубокой ночи. На мой осторожный вопрос, о чем они говорили, отец задумчиво потер подбородок:

– Озадачил он меня. То, что человек серьезный, не мальчишка-шалопай, видно сразу, и меня это радует. Так ведь сам признал, что не все так радужно. Сказал: решать вам. За тебя беспокоился, просил поддержать. Про Юрку спрашивал.

– Про Юрку? – изумилась я. – С чего это?

– Интересовался, скоро ли приедет. Чтоб тебя одну без присмотра не оставлять.

Я вспыхнула: заботушка королевская. С каких это пор мне нянька понадобилась? Не заметив моей реакции, папа побарабанил по столу пальцами и, наморщив лоб, изрек:

– Но больше всего меня насторожило его задание… просьба: покопаться в нашей родословной на предмет поиска дворянских корней. Ты мне не объяснишь, что это за блажь?

Я смутилась под отцовским взглядом и лишь пожала плечами: если Дэн не сказал всей правды о себе, мне тоже придется помалкивать.

– Нет, я понимаю, мода сейчас такая: чуть поднялся человек – сразу и кровь голубая и кость белая. Гербы рисуют, титулами щеголяют, но это же бред. Будь он хоть трижды важной птицей – какая в этом практическая польза? Сам же сказал, что отрицательный результат несмертелен, в любом случае он нарисует нам нужную бумажку, – так сказать, в благодарность за твою неоценимую помощь. А под конец все-таки напомнил, чтобы я тебе в поисках корней помог. Не по душе мне эта помешанность на титулах – реальных и тем более нарисованных на бумаге. И еще одно не понравилось – название своей страны он так и не сказал, пообещал лишь, что в свое время я первый узнаю. Ты и впрямь за границу собралась?

– Папа, пока речь об этом не идет.

– А все-таки? Пока не пока, а надо думать о будущем. Ты вот так сорвешься? Бросишь учебу, семью?..

В ответ я понурилась. Буркнула лишь, что могу и там университет закончить. Дэн как-то обмолвился, что хорошо бы нам с Элией вместе поступить в магический Университет, когда придет время. А возрастной ценз при поступлении туда – двадцать пять лет. Понятно, что сейчас я в такие детали не стала вдаваться.

– И чего неймется? Получила бы диплом, тогда уж думала о замужествах.

– Чего ж тогда мама защищалась уже после моего рождения? – съязвила я.

– Потому и говорю, – постучал мне пальцем по лбу папа, – что не понаслышке знаю, каково оно – сопливой девчонке, не доучившись, замуж выскочить. Думаешь, у нас все так гладко было? И слезы были, и ругань, даже расходились.

– Перестань. Я знаю, что вы с мамой и сейчас друг друга любите.

– Сейчас – конечно. Когда уж вы оба здоровые лбы стали. Можно оставить, да хоть в кино сходить или в отпуск рвануть. А тогда? Бабок-дедок рядом не было, вот и сидели с тобой по очереди. Вдвоем-то почти никуда не выходили.

– Так у нас речь о детях и не идет.

Папа только рукой махнул:

– У нас тоже не шла.

Можно было сидеть так, говорить до бесконечности, но я заметила, что он уже зевает, а потому отправила спать. Пока я стелила постель, папа критически оглядывал мое роскошное ложе, потом ехидно поинтересовался:

– А скажи мне, доча, где тут спит твой кавалер?

Хорошо, что я стояла отвернувшись, он не видел моего лица. Пожав плечами, равнодушно ответила:

– Вон на раскладушке.

Для убедительности я слегка подпнула упомянутую модель кровати ногой. Раскладушка и впрямь была, впервые я ее увидела, когда Дэн в памятный день моего рождения снял иллюзию с квартиры. Помнится, еще подивилась: когда это он успел обзавестись таким чудом и почему я об этом не знала? Потом он, смущаясь, рассказал, что от греха как-то решил отселиться с царской кровати, купил, притащил и даже провел полевые испытания, нашел ее жутко неудобной и, задвинув под кровать, махнул рукой. Я тут же предложила отселиться на нее сама, радостно разложила и улеглась для пробы. Под взглядом Дэна поерзала и вынуждена была признать, что да, жестковатая раскладушечка попалась, не помешал бы матрац. Протянув руку, за которую я крепко ухватилась, вставая, Дэн не преминул тут же приобнять меня.

– Ты что же думаешь, я способен выгнать тебя с собственной кровати и со спокойной совестью спать в мягкой постели, пока ты будешь мучиться на этом пыточном сооружении?

– Вообще-то я люблю раскладушки. В детстве с полгода на такой спала, категорически отказываясь возвращаться на кровать, да еще периодически воевала за нее с братом.

Поспорив с отцом (и таки выиграв спор), кому где расположиться на ночь, погасила свет, сказав, что скоро тоже лягу. На самом деле спать я и не думала, хотела проверить кое-что другое.

– Пап, ты не спишь? – заглянула я минут через пятнадцать, не дождавшись его ровного дыхания. – Скажи честно, что ты обо всем этом думаешь?

– Сказать откровенно? Не верю я, что это может сбыться, уж очень все зыбко. И тебе бы посоветовал забыть. Уедет он – навалятся заботы, и решимость поослабнет. А то и вовсе выяснится, что никакая это не любовь была. – Отец вздохнул, заложил руки за голову. – Только знаю, что бесполезно что-то говорить, предупреждать. Пока на себе не испытаешь, не верится, что жизнь-злодейка людям такие каверзы устроить может. Так что… будет так, как будет. Сердцу не прикажешь не болеть, тем более чужому. Ты, главное, глупостей не наделай. Не было ничего – и не надо. Он, конечно, клялся и божился, а ты сама головой думай. Вы сейчас все такие шустрые да ранние. Вот если вернется, тогда и разговор будет другой. Только учти, я тебя без свадьбы – здесь, у нас на глазах, никуда не отпущу.

– Значит, все-таки не одобряешь? – сникла я.

– Одобряю-одобряю. Только хочется донести до твоего ума, что жизнь в восемнадцать лет не кончается, даже с самой большой любовью. – Он замолчал, воцарилась неловкая тишина.

– Что ты маме скажешь?

– Не решил еще. Может, и вообще ничего. А то изведется. Пока человеку сам в глаза не заглянешь, трудно о нем судить.

Я тихо села на кухне, с горечью раздумывая над папиными словами. Он посоветовал забыть. Разве это возможно? Забыть того, о ком думаешь каждую минуту. Где-то он сейчас?

Наконец, удостоверившись, что отец уснул, я решила все-таки провести задуманный эксперимент. Рождество как-никак. Сняв подрагивающими пальцами цепочку, сунула ее в карман шубы и, спешно одевшись, вышла на балкон. Дэн говорил, что стены в некоторой степени задерживают проникновение и распространение магической Силы. А мне очень хочется ему помочь в сборе магии. Минут через десять мне наконец удалось расслабиться в достаточной мере, чтобы поймать ощущение, испытанное в ночь миллениума. Закрыв глаза, я мысленно потянулась к ускользающему теплому веянию. Осторожно, не шевелясь, посмотрела сквозь ресницы. Да! Я вижу магию! Сама, без помощи Дэна. Оглядев яркий мир под собой, перевела взгляд на небо. Пусто. Нет того чудесного цветного облака. Какие-то клочки тут и там. С другой стороны, и людей нет, глубокая ночь. А вот что там папа говорил про всенощную? На службу в церквах собираются верующие. Почитатели Рождества Христова. Интересно, в своей вере они тоже выплескивают Силу? Если так, понятно, где сейчас обретается Дэн.

Развернувшись, я устремила взгляд за линию домов. Тут у нас тоже есть церковь, не очень большая, деревянная. Мне кажется или в той стороне курится цветная дымка? Хоть беги туда проверяй. Распахнув глаза, всмотрелась, не мигая. Сознание сделало рывок – и неожиданно я окунулась в переливающееся перламутром разноцветье человеческой Силы. Как же ее собирать-то? Дэн выпивает, может, и мне попробовать? Приоткрыв рот, втянула в себя манящую субстанцию… и чуть не захлебнулась от омерзения. На «вкус» эта красота оказалась такой гадостью, какой я в жизни не пробовала! Волна тошноты поднялась, требуя немедленно избавить организм от наполняющей его дряни. Я каждой клеткой чувствовала присутствие этого чужеродного, гадкого, оно залепило кожу, осело на руках, волосах… Закашлявшись, резко, с силой выдохнула, еще раз, тряхнула руками, головой. Бесполезно. Оно здесь, вокруг и внутри меня. Изгнать его можно, только вычистив все. Изо всех сил зажмурившись, я раскрылась навстречу… и неожиданно поняла, что меня кто-то трясет.

– Ты что творишь?! Закрывайся немедленно! Где амулет?!

Ничего не соображая, я раскрыла мутные глаза. Рукой в карман удалось попасть далеко не с первого раза. Зажав деревянными пальцами гладкое, чистое серебро, сфокусировала взгляд на стоящем передо мной Дэне и еле выдавила:

– Избавь меня от этого.

– Дыши ровно, спокойно. Руки сожми в кулаки. Вот так. Скоро все пройдет. Сейчас встанешь под душ – полегчает.

Шеи коснулся ледяной холод цепочки. Мы ввалились в комнату, я почувствовала, что Дэн стягивает с меня шубу. И тут зажегся свет.

– Ты что, паршивец, с ней сделал?! – закричал отец. – Маша, доча, что с тобой?

– Папа, – непослушными губами произнесла я, – мне плохо, помоги.

Меня опустили на кровать, Дэн лихорадочно начал стягивать с меня одежду.

– Убери руки, ублюдок! «Скорую» вызывай! – оттолкнул его отец.

– Не лезьте! – рявкнул, разворачиваясь, Дэн. – Хотите помочь – наберите ванну теплой воды!

– Ванну? Какую ванну, ребенку врач нужен! Ты посмотри, какого она цвета!

– Помогайте или не вмешивайтесь!

Крики хлопочущих надо мной мужчин слышались как через вату. Я уже не понимала, кто из них кто. Меня выворачивала заполняющая мерзость. Подкатившая тошнота заставила вскочить, вырвавшись из двух пар рук, и опрометью броситься в туалет. Облегченный желудок не избавил от мути в голове. Мне было по-прежнему плохо. Я себя чувствовала, как если бы искупалась в канализации и еще хлебнула сточных вод. Да не просто попробовала, а напилась до одури, так что в животе булькает.

– Стоять можешь? Давай в душ, – подошел Дэн. Я и не заметила, как стихли крики в комнате.

– Коленки трясутся и руки тоже.

– Я помогу.

– Ч-что это было? – стукнула я зубами.

– Глупость маленькой девочки, которая не послушалась дядю короля. Зачем амулет сняла?! Я же предупреждал, что это не шутки! Мойся. Потом поговорим. – Дэн был сердит.

После душа мне ощутимо полегчало. Вымывшись три раза, я вроде оттерла покрывающую все тело «грязь». Внутренние ощущения хоть были не ахти, но уже можно было терпеть. Вот только физических сил не осталось. И халат я с собой не взяла. Надо попросить, чтобы кто-нибудь принес мне его.

Едва сдвинув шторку, я была схвачена и немедленно укутана до пят во что-то большое и мягкое. Из ванной Дэн вынес меня на руках, как спеленатого младенца. Опустил на кровать и дал выпить какой-то травяной отвар.

– Ну как, лучше? – осведомился он, дождался кивка, провел пальцами по моей щеке и встал. – Отдыхай. Выспишься – будешь как новая. В прямом и переносном смысле.

Отвернувшись, он со вздохом обратился к безмолвно стоящему отцу:

– Пойдемте поговорим.

«Вторая часть Марлезонского балета. По-моему, это сегодня уже было», – еще подумала я и начала погружаться в сон, а мысль сама потекла вдаль… «Мерлезонский балет написал и поставил король Людовик Тринадцатый. И сам танцевал в нем, вместе с королевой и кучей придворных…»

Мне снилось, что Дэн подпихивает меня на сцену, а зрительный зал наполнен разодетыми придворными. Ужас состоял в том, что предлагалось мне вовсе не спеть (что было бы полбеды), а станцевать в балете.

Просыпалась долго и тяжело. Вроде мне что-то втолковывал отец, а я пыталась осмысленно отвечать ему, но глаза упорно слипались, и несла я, по-моему, всякую чушь.

Окончательно проснувшись, обнаружила себя запутавшейся в простыне, а сверху укрытой одеялом. Под простыней ничего нет. В смысле я есть, а на мне ничего нет. Что сие значит? Голова побаливала, поэтому я судорожно попыталась вспомнить, что было вчера. Что-то праздновали? И почему я в таком виде? Неужели… Ох, вспомнила! Отец вчера приехал, говорил с Дэном, говорил со мной, а потом… черт, что это со мной было?! Я самостоятельно включила магическое зрение, а дальше на меня навалилось что-то жутко мерзкое.

Вспомнив, как мне было плохо, передернулась всем телом. Прислушалась к себе – состояние нормальное. Тошноты нет. Рядом лежал мой халат, и я поспешно натянула его.

– Папа? – позвала в тишину. Кто-то приближался легкими шагами, такими, которые угадываются скорее по отсутствию звуков, чем по наличию оных.

– Он уехал. – В комнату вошел Дэн, на ходу причесывая влажные волосы.

– Как – уехал? – не поверила я. – Совсем? И даже со мной не попрощался?

– Он хотел, но ты так крепко спала, что мы тебя не добудились.

– Дэн, что ты ему рассказал?

Внимательно посмотрев на меня, король сел, потирая рукой лоб:

– Поскольку визит случился внезапно, а вменяемой версии на такой случай у нас подготовлено не было, пришлось импровизировать. Да еще ты свой телефон оставила дома. Я даже не смог тебя предупредить, что говорить, о чем молчать. В целом все прошло более или менее нормально.

– И кем ты ему представился?

– Сказал, что я из другой страны и занимаю ответственную должность в правительстве. Сейчас мне необходимо уехать для решения неотложных проблем, но по возвращении мы будем иметь более серьезный и конкретный разговор.

– И зачем было выгонять меня?

– Видишь ли… Мне хотелось непредвзято оценить твоего отца. Хотя ему казалось, что все будет наоборот – я должен пройти испытание и получить одобрение. Только в данном случае мое мнение важнее. Не обижайся, но это так. Твоей семье необходимо получить дворянство – чем раньше, тем лучше. Мне нужно было удостовериться, что твой отец этого достоин.

– И как испытание? – насупилась я.

– Я уже сказал – более или менее нормально. Маша, мы ведь не будем ссориться из-за подобных вещей?

Исподлобья взглянув на него, я вздохнула:

– Конечно нет. Но… как-то это все коробит.

– Я лишь хочу повысить наши с тобой шансы. Тебе необходимо иметь титул. Если среди твоих предков найдутся дворяне (а что-то мне подсказывает, что они там все-таки есть), это упростит мою задачу. Высшая аристократия очень ревностно относится к данному вопросу. Приобретенный титул не то же самое, что исконный, родовой. Поэтому не затягивай с поисками.

– Постараюсь. А что ты сказал отцу про то, что было со мной ночью? Вы говорили на эту тему?

– Он был очень встревожен и зол, а тебе требовалась немедленная помощь. Объясняться с ним на тему магии при подобных обстоятельствах было бы… неумно. Первое негативное впечатление может привести к полному отрицанию. Чтобы непосвященный человек благожелательно воспринял наличие магии, нужно начинать знакомство с ней на самых добрых и положительных примерах. Поэтому… он не вспомнит, что было ночью. Сейчас твой отец уверен, что спокойно проспал ночь без сновидений. И уехал со спокойной душой.

– А вчерашний день? – спохватилась я.

– Честно говоря, был у меня соблазн вовсе лишить его воспоминаний за последние сутки. Но ложная память требует немалого расхода Силы. Не оставлять же человеку провал в памяти. Да и делать это всегда неприятно. Я прибегаю к такому лишь в крайних случаях. И хочу, чтобы нашу встречу твой отец запомнил. И не забыл о моей главной просьбе.

– Какой?

– Оберегать тебя, пока я буду в отлучке. Тем более что теперь появился дополнительный повод для беспокойства. С чем тебя и поздравляю.

– С чем? – не поняла я.

– С самодеятельной инициацией. Ночью ты зачерпнула человеческой Силы и кроме жизненного резерва обрела запас магии. Даже я бы так не смог. Видимо, бесконтактный способ – в крови у магов вашего мира, – грустно улыбнулся Дэн. – Ты имеешь полное право использовать заработанную Силу.

– Я теперь маг?

– Начинающий, необученный и пока не имеющий перспективы.

– Почему?

– А ты рискнешь повторить опыт, чтобы пополнить истраченную Силу?

– Нет! – передернула я плечами.

– О том и речь – не спеши использовать этот резерв. Ничего толкового все равно не выйдет, а увлечься и не заметить, что черпаешь уже из жизненного резерва, легче легкого. Но я все же рад, что так получилось. Чем раньше пробудишь в себе мага, тем большего сможешь достичь потом. К тому же теперь ты лучше поймешь мое стремление выбраться из вашего мира и страстное желание найти природный источник.

– Ты… испытываешь такое каждый раз?! – ужаснулась я.

– Не так остро. Я все же не раскрываюсь, как это сделала ночью ты. Но ощущения того же рода.

– Господи! Прости меня, Дэн! За все слова, что наговорила в свой день рождения. За то, что думала на твой счет. Я и представить не могла, как это отвратительно. И ты вынужден с этим жить! – Я сползла с кресла и уткнулась ему в колени. Прижалась поцелуем к руке. Однако мой порыв был прерван в самой категоричной форме. Отдернув руку, король схватил меня за плечи, неожиданно оказавшись на коленях рядом со мной:

– Никогда больше такого не делай! Никогда не опускайся передо мной на колени и не целуй мне рук. Это обязанность моих подданных, но не твоя. Лишь благодаря тебе я жив и сохранил рассудок. Не забыл, как улыбаться и смеяться. Так пусть это станет моей прерогативой – преклонять колени перед тобой.

Затихнув в объятиях любимого, я ненароком заметила, что от его левой руки исходит ровный серебристый свет. Повернув голову, изумленно воззрилась на перстень – капля света посередине разрослась и растеклась почти на половину печатки.

– Тебе удалось собрать столько Силы?

– Это мало, нужно еще как минимум столько же.

– Возьми у меня. Ту, которую я собрала ночью. Ты сам сказал, что толку с нее все равно нет.

– Не надо. Для твоего магического резерва это тренировка. Если способности не развивать, они могут угаснуть. А я хочу, чтобы ты смогла ими пользоваться в будущем. В любом случае мне этого недостаточно. Но! – поднял он руку, останавливая мой протест. – Я не откажусь от твоего вклада, если до нужного уровня останется совсем чуть-чуть. Договорились? Вот и прекрасно. А сейчас мне нужна помощь другого рода.

– Какая? – заинтересовалась я.

– Съезди со мной в библиотеку.

– Но сегодня праздник. Библиотеки закрыты.

– Для меня сделают исключение. Та девушка, библиотекарь. Она была со мной в монастыре в качестве проводника Силы, когда я сделал замечательное открытие. Ваш почитаемый святой, как я и предполагал, был магом. Его нетленные мощи до сих пор излучают Силу. Одна из монахинь любезно поведала о самых известных чудесах, связанных с именем святителя. Теперь меня интересует подробное описание его жизни. Где-то он должен был черпать магию. Я договорился с Ниной поработать сегодня в библиотеке. Она покажет мне нужные книги.

Я закусила губу. В сердце сотней крючочков впилась ревность. Он был с ней. Собирал с ее помощью Силу. Через поцелуй.

Посмотрев на меня, Дэн тихо промолвил:

– Я бы не стал терзать тебя и упоминать об этом, но мне нужна твоя помощь в библиотеке. Твое присутствие сдержит ее порывы. Я смогу спокойно поработать и не попасть в щекотливую ситуацию.

Выражение его глаз моментально отрезвило меня. Господи, о чем я? Какой поцелуй? Сегодня ночью я имела прекрасную возможность удостовериться, что контакт через рот, с помощью которого Дэн получает Силу, можно назвать как угодно, но только не поцелуем. Сомневаюсь, что он вообще способен воспринимать окружающую действительность в такие моменты. Во всяком случае, взбреди кому в голову поцеловать меня, когда я пила Силу, он бы пробудил во мне только рвотный рефлекс. Если бы я вообще заметила его присутствие. Успокоившись этими мыслями, деловито спросила:

– Ты уверен, что я не помешаю твоим планам?

– Абсолютно. Главное – попасть внутрь. Рада Нина, конечно, не будет, но от обещания уже не сможет отказаться. Скажу, что ты очень просила взять тебя с собой, так как не успела закончить контрольную, а сразу после праздников будет экзамен. О моей любимой сестренке, отказать которой я не в силах, она наслышана. – Дэн широко улыбнулся.

– Не уверена, что смогу спокойно видеть ее рядом с тобой.

– Ты во мне сомневаешься? Я уже говорил и повторю снова: к этой женщине у меня сугубо деловой интерес. Ее чаяния и надежды меня мало волнуют. Я поддерживаю это знакомство лишь для случаев, подобных сегодняшнему.

– Довольно жестоко. И не жалко?

– Ее? Нисколько. Этот сорт женщин мне хорошо знаком. За последние три года уже со счета сбился – столько пылких претенденток на мое сердце (и руку, конечно!) внезапно обнаружилось, с тех пор как меня официально признали наследником престола. Сначала это льстило, потом забавляло, потом стало раздражать. В конце концов я устал настолько, что перестал видеть в них женщин. Девушка Нина, как ни странно, оказалась из числа таких вот охотниц. Правда, у нее другой мотив. Эта старая дева решила, что я ее последний шанс. Ну хочется ей думать, что накануне тридцатилетия можно обрести любовь и мужа уловками, которыми она пользуется, – на здоровье. Уверяю, при тебе никаких поползновений не будет. Я же скромный и нерешительный молодой человек. А в присутствии обожаемой сестры эти качества автоматически удесятерятся. Поможешь мне проявить себя с наилучшей стороны?

– Да, но…

– Маша, вокруг меня всегда много людей. Как мужчин, так и женщин. Большая часть их от меня чего-то ждет и хочет добиться. Они льстят, поют дифирамбы, смотрят влюбленными глазами и готовы пасть к моим ногам. Ты столкнешься с этим явлением, едва попадешь в мой мир. Считай сегодняшнюю поездку маленькой тренировкой перед большим сражением. Если мы не будем друг другу доверять, никогда ничего у нас не сложится…

Нина в восторге не была. Судя по тому, как она сердито зыркнула, Дэн рассказал не все. И мое присутствие нарушило далеко идущие планы этого светила библиотечной науки. Актерское же мастерство короля меня просто убило наповал. Неизменно тихий голос, застенчивая улыбка, полуопущенные ресницы – никаких прямых взглядов и приказного тона. Пай-мальчик, рядом с которым я сама себе показалась продвинутой и нагловатой особой. Что уж говорить про эту грымзу, то есть девушку. Надо отдать ей должное, выглядит она моложе своего возраста. А вот повадки… м-да. Сразу становится понятно, кто тут проявляет инициативу. Один только вопрос: как он добился подобного эффекта? Это же надо суметь – так закинуть приманку, чтобы в одно и то же время держаться на расстоянии и поддерживать неослабевающий интерес к себе. Или все дело в магии?

Заполучив в руки вожделенное жизнеописание святителя, Дэн споро нашел нам обеим дело. Он предложил пойти покопаться в списках дворянских родов Российской империи дореволюционного издания, чем заслужил два многообещающих взгляда. На которые тут же ответил обезоруживающей улыбкой и пояснением мне в глаза: «Одним выстрелом убьем двух зайцев – и я спокойно поработаю под известным тебе заклинанием, не вызывая подозрений, и ты поищешь, не обнаружится ли в списках совпадений с фамилиями твоих предков. Может, какая зацепочка найдется».

Кстати, это вариант. Искать однофамильцев, а среди них – того, кого царь-батюшка за все хорошее мог сослать в Сибирь. Генеалогия – штука сложная. Поди-ка докопайся с ходу до предков дальше третьего-четвертого колена. А так будет движение навстречу.

Общество Нины не очень способствовало сосредоточению на задании, но я по крайней мере выписала литературу по теме, с которой потом можно будет поработать в спокойной обстановке читального зала. Пусть ко мне она приставала лишь с целью вытянуть информацию, я прекрасно поняла желание Дэна избавиться от нее на время работы. Наглость этой женщины переходила все границы. По ее словам выходило, что свадьба – дело уже решенное. Осталась маленькая деталь – уведомить жениха и его родню. Когда я уже дошла до ручки, откровенно неприязненно цедя, что познакомиться с родителями до лета никак не получится, наконец пришло мое спасение в виде охранника, указывающего на часы. Мол, пора и честь знать. И так приперлись в праздник, расположились тут по-хозяйски, еще не хватало после шести оставаться. А вот Дэна мы, кажется, оторвали от чего-то крайне интересного. Недовольно дернув щекой (этот его жест я знаю), он сказал, что с головой ушел в изучение жития святого, но раз надо, значит, надо. Озабоченно взглянув на меня, он вслух заметил, что я какая-то бледная, не иначе переутомилась, придется лично довести до дома, а то еще упаду в транспорте. Покаянно извинившись раз пять перед грымзой Ниночкой, что не сможет ее проводить, и пообещав позвонить ей завтра, Дэн наконец вывел меня на улицу, где я смогла вдохнуть полной грудью свежий воздух, не пропахший духами.

– Что ты так долго делал? – поинтересовалась я уже в машине. – Говорил, что работать будешь под заклинанием. Это же дело десяти минут – пролистать книгу.

– Знаешь, сколько я их пролистать успел? – многозначительно улыбнулся он. – Давно хотел остаться наедине со знаниями вашего мира. Хорошо, что не в редком фонде сидел, а в читальном зале. У меня там уже все по полкам замечено было, какие науки где. Ух, голова теперь чугунная, – устало откинулся он назад. – Надо сейчас по карте сверить те места, где ваш святой часто бывал.

Дома он первым делом расстелил на столе свою карту и, то и дело прикрывая глаза, внимательно изучал ее.

– Маша, – донесся до меня его голос, – в этот район два раза с экспедицией ездил Кротов. У меня предчувствие, что это не простое совпадение.

 

Глава 13

Уходя – уходи!

Ночью Дэн не спал, и его нетерпение передалось мне. Я слышала, что он ходил по кухне, потом вынул из тайника свой меч, вслед за чем до меня донеслись приглушенные звуки боя. Давненько он не тренировался, берег и экономил магическую Силу. Хотела подсмотреть, но подумала, что видеть его в двойном количестве будет слишком похоже на Даан’Элию… и Нэля. Что ни говори, я по нему скучаю. Как-то он там, в своих сказочных владениях, которых не найти ни в одном из миров?

Потом в голову полезли мысли: что, если на этот раз Дэну действительно повезет? Это значит, что он через день-два уйдет. Сердце сжало холодом, но желания заплакать не возникло. Я так давно и напряженно ожидаю этого, что эмоции, наверное, уже перегорели. Чему быть, того не миновать. Он уйдет за тем, чтобы вернуться. Готова ли я спокойно отпустить его? Да. Только надо взять с него обещание, что, если он найдет Место Силы, то приедет попрощаться.

С утра мы поехали на истфак. Вечером звонил Лешка Михайлов, сказал, что, если для нас еще актуально, пока выходные, можно спокойно посидеть в Интернете, тем более что администратор факультетской сети сам в этом году защищается у Кротова. Узнав, что какой-то приезжий очень интересуется смежной темой, он предложил встретиться на условиях равноценного обмена информацией. Дэн счел это добрым знаком. Даже поинтересовался у меня, есть ли у нас божество, отвечающее за удачу? Я рассказала ему о Фортуне.

– Надеюсь, теперь она не оставит меня, ваша Фортуна.

– Дэн, она слепая и удачу раздает наобум.

– Тогда буду надеяться, что полученной мною удачи хватит на насущные дела и еще немного останется на будущее.

На факультете нас и правда ждали. Невысокий парень – администратор – представился Димой. Дэн с ходу взял быка за рога, с видом знатока принявшись рассуждать о различии шаманских обрядов в южных и северных районах области. Честное слово, не знай я правды, решила бы, что он большой специалист в этой теме. Покрутившись без дела и не дождавшись ничего интересного от разговора, решила сходить поглядеть, не вывесили ли расписание на следующий семестр. Сессия на заочном закончится – и снова потекут учебные будни. Сзади задвигались стулья.

– Мы в интернет-центр, – предупредил меня Дэн.

Я обернулась:

– Хорошо. Подойду к вам попозже.

В непривычно тихом и пустом коридоре мне встретился Лешка, который звенящим шепотом (как будто нас могли подслушать) поведал сенсационную новость об увольнении Дмитрия Алексеевича. И выжидательно уставился на меня. Я ответила, что в курсе.

– Это же Данил руку приложил? – сверкнул на меня любопытными глазами староста.

– А вот этого я тебе не говорила!

Вместе мы дошли до стендов с информацией, где я убедилась, что нового расписания нет. Здесь разошлись – он пошел наверх, «еще разок в Кваку – и домой», а я направилась в комнату, которую в приличных местах принято называть дамской, но назвать ее так у нас на факультете язык не поворачивается, поэтому студентки окрестили ее секретной.

В интернет-центре я ни разу не бывала, знала только, что он где-то на четвертом этаже, потому шла медленно, читая таблички на дверях. Шум и крики стало слышно еще из-за поворота. Быстро приблизившись, нисколько не удивилась, обнаружив, что доносятся они из-за искомой двери. Раскрыв ее, узрела странную картину: трое парней сгрудились у одного из компьютеров, что-то бурно обсуждая. Из общего гомона доносились смешки Лешки, возмущенно-злые реплики Дэна и не менее возмущенные вопли админа Димы. Судя по фразам, общий смысл которых сводился к одному: «Что тут смешного?!» – двое последних находили веселье Лешки неуместным.

– Что тут у вас… – начала было я, подходя к ним. Стремительно обернувшийся Дэн, раскрасневшийся, видимо в пылу спора, увидев меня, переменился в лице, покраснел еще больше и тут же закрыл монитор растопыренной пятерней:

– Не смотри!

Этот поступок вызвал нервное похрюкивание Лешки в кулак и мрачный комментарий Димы:

– Че ты ржешь, придурок?! Завтра рабочий день. Если я эту дребедень не ликвидирую, мне башку открутят!

– Выключи ЭТО наконец! – рявкнул на него Дэн. Под ладонью у него что-то интенсивно двигалось, волей-неволей приковывая взгляд.

– Не могу! Вирус это, понимаешь?! А, сейчас. – Дима поспешно ткнул в кнопку на мониторе – и объект спора наконец погас. Обозленный и красный до корней волос, Дэн выдохнул и убрал руку, брезгливо встряхнув ею. Первый раз вижу краснеющего короля. Никогда бы не подумала, что он в принципе на такое способен.

– А что тут было-то? – задала я вертящийся на языке вопрос, одновременно прозревая. Ответ мне уже не требовался.

– Да порнуха вылезла, – криво усмехаясь, пояснил Лешка, – а Данил… – Парень осекся под красноречивым взглядом короля. Зато прорвало меня:

– Пор… порнуха? – Мне пришлось срочно закашляться, чтобы не засмеяться. Потому что выражение лица Дэна было неописуемым.

– Идем отсюда! – подскочил он, хватая меня под руку. На выходе обернулся и прочувствованно поблагодарил: – Спасибо за «Места Силы»! Снимут с тебя голову, и поделом. Мас-стер! – Последнее слово он скорее прошипел, чем сказал.

Я еле поспевала за быстро шагающим королем. Но отстать тоже не могла, так как он крепко сжимал мою руку. Отчасти была этому рада, потому что так он не видел моего лица, с которого я никак не могла согнать глумливую кривую усмешку. Понимала, что глупо, неуместно, но ничего с собой поделать не могла. Краснеющий от дикого смущения король – зрелище редкое. И не для моей впечатлительной натуры. На самом деле, увидь я откровенную порнуху в присутствии парней, сама бы была не хуже свеклы. А так моя реакция выразилась в неадекватном похихикивании. Ненадолго, правда. Ровно до тех пор, пока мы не вошли в кабинет, где оставили верхнюю одежду.

– Хороши ваши новейшие технологии! – гневно начал он, подавая мне шубу. И осекся, взглянув на меня. – Ты… тоже находишь это смешным?! Ты, Маша?!

Я поперхнулась смешком, улыбка с лица слетела в один миг. Поспешила оправдаться:

– Да нет же. Просто у тебя такой вид… А что там было, я даже не заметила.

– Хвала Высшим силам, что ты этого не увидела! Иначе не до смеха стало бы всем. Подобного оскорбления я бы так не оставил. Мне сейчас-то хочется вернуться, надавать им обоим пощечин.

– Дэн, да ты что? – испугалась я, хватая его за плечо. – Они не нарочно. Дима же сказал – вирус.

– Им было смешно! Надо мной! Я был в шоке, когда эта… мерзость появилась! До сих пор перед глазами стоит.

– Они просто не ожидали от тебя подобной реакции. Взрослый мужчина, а у нас ребята такое смотрят… специально.

– Зачем?! – пораженно ахнул Дэн.

– Ну-у… Да откуда мне знать?! – обозлилась уже я. Все, у меня щеки гореть начинают.

– Прости, я не должен был затевать этот разговор, – повинился он. – Идем. Не хочу больше медлить. Кое-какую информацию этот деятель все же подтвердил. Он участвовал в одной из экспедиций Кротова. Они действительно побывали в той местности, куда тремя столетиями ранее регулярно ездил ваш святитель для уединенных молитв. И вот совпадение – наш дорогой профессор тоже норовил уйти из лагеря и в одиночестве бродить по сопкам. Так что сегодня я планирую выехать по достаточно конкретным указаниям. Надеюсь, мое чутье меня не обманет.

Я думала, инцидент исчерпан, но в машине Дэн все же задал мне вопрос:

– Скажи, пожалуйста. Допускаю мысль, что они могли смеяться, сообразно своему воспитанию. Но почему улыбалась ты?!

Тяжело вздохнув, я взглянула ему в глаза:

– Отвечу честно, только ты не обижайся. Твоя обычная невозмутимость создает впечатление, что тебя ничем не прошибешь. И вдруг ты среагировал как девчонка или парень, который… ну… ни разу. Такой контраст выглядел необычно и забавно. Ведь у тебя были женщины? Отчего ты так смутился?

– Ну знаешь! Женщины – были! Но смотреть на такое со стороны мне еще не доводилось! Подобное и в голову не пришло бы. Я не святой, но это же переходит все границы!

– Говоришь, не святой, но со мной…

– Ты совсем другое дело. Тебя я люблю. Берегу, как хрупкий цветок, – улыбнулся он. Сердитая складка на лбу незаметно разгладилась, зато появился хитроватый прищур: – Твоя добродетель, правда, несколько иного свойства, чем у наших девушек. Но это только добавляет тебе привлекательности.

– А что с моей добродетелью? – насторожилась я.

– Машенька, благовоспитанная девица на твоем месте как минимум упала бы в обморок.

После обеда Дэн уехал. Сборы не заняли много времени. Строго говоря, они вообще не заняли времени. Он лишь переоделся в походную одежду, а необходимые вещи уместились в один небольшой рюкзак. Крепко обняв и расцеловав меня, он дал слово, что в случае удачи непременно вернется, чтобы попрощаться. На мою робкую просьбу взять меня с собой отрицательно покачал головой:

– Нечего тебе делать зимой в лесу.

– Ну пожалуйста! – взмолилась я. – Ты же сам сказал, что на этот раз недалеко от железной дороги.

– Это лишь одно место. Если оно окажется пустышкой, я двинусь вглубь. У тебя ни подходящей одежды, ни обуви. И выдерживать темп моего передвижения ты не сможешь.

Я вздохнула. Он прав. Быть обузой мне и самой не хочется. К тому же на неделе предстоят еще экзамены. Ничего не оставалось, как пожелать удачи и отправить его: «Иди». Коротко кивнув, Дэн вышел.

Вот и снова он уехал. А я осталась ждать.

На следующий день неожиданно потеплело. Собираясь на учебу, как обычно натягивая на себя сто одежек, я взглянула на градусник и не поверила своим глазам – минус двенадцать. Какая жалость, что Дэна нет. Можно было устроить после пар прогулку. Или сходить на каток.

Последняя мысль прочно запала в голову. Прошлой зимой мы с девчонками не расставались с коньками. Два раза в неделю стандартно бывали на стадионе. А нынче не то что на коньках, вообще на улице только пробегом. Надо Наташке и Таньке предложить.

Подруги были в восторге:

– Ой, это же отличное место, чтобы с парнями знакомиться! Пошли, пока потеплело.

– Знакомиться? Мне казалось, что на каток кататься ходят, – недовольно отозвалась я. Но в душе не могла не признать их правоту. Большинство молодежи идет на каток с целью покрасоваться перед противоположным полом. Кто круче, тот ловит на себе больше восхищенных взглядов.

Мой энтузиазм поугас. Идти с девчонками – означает участвовать в их играх по привлечению внимания парней. А оно мне надо? Лучше откажусь да дождусь Дэна. Вдруг морозов больше не будет? Тогда мы с ним вместе сходим. Вот ему я готова показаться во всей красе да поучить стоять на коньках. Еще одно экзотическое развлечение для короля. Но увы мне. Затея была моя, и отвертеться от участия в ней не удалось. Танька, которую я неосторожно позвала на коньки, уже все взяла в свои руки. Даром что катается еле-еле, но даже из своего неумения умудряется извлекать выгоду. То свалится кому-то буквально на руки, то врежется в кучу парней с визгом: «Ой, держите меня, мальчики!» Бесплатный цирк. Она так в прошлом году нас с компанией политеховских студентов познакомила. С которыми мы и катались до конца сезона. Был даже один, который мне приглянулся. Но после пары весьма сомнительных комплиментов я старалась держаться от него подальше. Тот покрутился, да и плюнул. Танька еще меня же и обругала: «Вот дура! Про задницу он тебе сказал. Ну и что? Похвалил же, радоваться надо, а ты?!»

В общем, договорились мы, что после пар разъезжаемся по домам, переодеваемся во что полегче и встречаемся на центральном стадионе. Скрепя сердце вытаскивала я пуховик. Может, позвонить да наврать, что голова болит? Вон и куртка мятая, пока я ее поглажу…

На улице настроение вернулось. Солнышко теплыми лучами нежно касалось лица. После полутора месяцев морозов приятно даже просто пройтись, не ощущая на себе тяжести зимней одежды. Вязаная белая шапочка, голубая курточка, перчатки, еще сапоги на катке снять – и будет полное ощущение весны. Как хорошо!

Кокетничать с соседями девчонки начали еще в раздевалке, пока шнуровали ботинки. Я снисходительно наблюдала за шуточной пикировкой. Смешно, ей-богу. Со стороны так глупо выглядит. Зато на льду я оторвалась. После первых десяти минут привыкания тело само вспомнило, как надо стоять и двигаться. Все же катание на коньках – сродни полету. И пусть я не фигуристка, но от немудрящих движений получаю истинное удовольствие. Подобные ощущения возникали у меня в детстве, когда я ходила в кружок бальных танцев. Жаль, недолго. Учителя и родители сочли, что мои вокальные данные развивать важнее, так что на танцы времени не осталось.

Уже зажглось освещение на стадионе, когда я почувствовала на себе взгляд. Огляделась. Девчонки в двух метрах. Наташка учит Таньку ехать спиной. На меня не смотрят. Еще пара кругов – и пора по домам. Черт, ну кто на меня смотрит-то? Я же чувствую пристальный взгляд, следит за моими перемещениями. Чуть не налетела на встречных девчонок, еле удержалась на ногах. И тут раздался звонок. Резко затормозив, вытащила пиликающий телефон из-за пазухи. Дэн!

– Здравствуй, моя радость.

– Привет! Ты откуда?

– Я у входа на лед. Любуюсь твоей красотой и грацией. И уже минут пятнадцать пытаюсь связаться телепатически. Все-таки амулет тебя серьезно экранирует.

Я активно завертела головой. Где он? Ой, вон там!

Несколькими сильными толчками набрав скорость, с размаху влетела в раскрытые объятия.

– Дэн! – Я повисла у любимого на шее, поджав ноги и целуя его лицо. Парень охнул, но устоял. – Так быстро вернулся! Как ты разыскал меня?

– Есть способы. Жаль, что я не успею обучить им тебя.

Проскользнувшая нотка грусти заставила меня отстраниться и более внимательно взглянуть в дорогое лицо. Я опустила ноги на снег, руки разжались сами по себе. Сердце екнуло в предчувствии.

– Ты… нашел?..

Он даже не кивнул, лишь прикрыл глаза. Вопреки опасениям, мир не разбился вдребезги и не перевернулся. Медленно опустив на мои плечи тяжесть бездонного неба, он устоял. Теперь устоять бы мне. Растянув враз задеревеневшие губы в подобии улыбки, я тихо сказала:

– Очень рада за тебя. Когда… уходишь?

– Завтра. Сегодня нужно завершить кое-какие дела. Идем.

В раздевалке Дэн взялся расшнуровать мои коньки, галантно опустившись на одно колено. Я смотрела на его склоненную голову и вспоминала, как в Даан’Элии снимал с меня намокшие ботинки Нэль. Те же движения, те же руки. С одним я уже распрощалась. Пришел черед второго. Скованное ледяным холодом сердце плакало. Я – нет. Не могу плакать. Мне слишком страшно и больно.

Только на улице я вспомнила, что не предупредила девчонок о своем уходе. А, неважно. Встретимся на парах, объясню.

Дэн показал свой перстень, до краев наполненный Силой. Серебристый большой камень сверкал, ловя малейшие лучики света. Его рельефная поверхность складывалась в замысловатую фигуру. Оправа камня и само кольцо по-прежнему оставались матово-черными. Теперь было хорошо видно, что это не безделушка, а, во-первых, вещь огромной цены и, во-вторых, обладающая невероятным магнетизмом. Я добрых пять минут не могла оторвать от перстня взгляда. Да, склониться перед носителем Раэл Танна не только не зазорно, но скорее почетно. И как теперь любить его, короля?

– Маша, – коснулся Дэн моей руки, возвращая тем самым назад, в реальный мир, – я знаю, как Раэл Танн действует на людей. Но граница не для тебя. Ты по эту ее сторону, рядом со мной. И так будет всегда.

– Мне страшно думать о будущем. Что там, у нас впереди? – затаив дыхание спросила я. Вдруг показалось, что он сейчас, как Нэль, скажет: «Мы расстаемся навсегда». Но он сказал другое:

– Завтра мы вместе едем к Месту Силы. Я боюсь оставлять тебя одну в этом мире, зная, что теперь ты имеешь доступ к чудесам. Боюсь за тебя. Тебе непременно захочется воспользоваться магией. Обещай, что, собираясь колдовать, никогда не будешь снимать цепочку. Иначе ты погибнешь во время своих неосторожных экспериментов и никто не поможет тебе. Знаю по себе, что противиться ширящемуся желанию творить волшебство невозможно. Потому даже не пытаюсь запретить тебе это. Но обещай, что амулет в такие моменты будет на тебе! Мне вовсе не улыбается по возвращении выслушать печальную весть о твоей безвременной кончине при загадочных обстоятельствах. Поклянись самым дорогим, и я покажу тебе одно из прекраснейших чудес вашего мира – Место Силы, где ты сможешь пополнять свой резерв.

– Клянусь мамой, что не сниму амулет, если буду колдовать, – серьезно пообещала я. Чай, не самоубийца. Одновременно с этими словами на мне засветилась хрустальная подвеска цепочки, а на Дэновой руке – Раэл Танн. Буквально на пару секунд, но Дэн удовлетворенно кивнул:

– Клятва принята. Теперь ты не сможешь нарушить ее. А я буду спокоен за твою жизнь.

– А это неопасно – колдовать без присмотра?

– Ну ты же умная девушка. Думай, прежде чем делать. Сложные заклинания без вербальной составляющей тебе недоступны. Боевая и разрушительная магия – тоже. А милые пустяки вроде иллюзий вреда окружающим не принесут. Главное – помнить о своей ответственности за сотворенное чудо. И… я все же надеюсь оставить тебя наедине с неизведанным, но таким манящим миром магии ненадолго. Кстати, как тебе природная магия в действии?

– О чем ты?

– О потеплении, конечно, – улыбнулся Дэн. – Мне до жути надоело мерзнуть. А под рукой впервые за долгое время было много Силы. Я решил проявить подобающее монарху великодушие и порадовать этот город – в благодарность за приют.

– Так это ты сделал?! – в изумлении уставилась на него я.

– Да, – смеясь, ответил он. – Вообще, я лета хотел, но решил, что вашей природе это не пойдет на пользу.

– И надолго нам внеплановая весна?

– До моего ухода. Потом заклинание развеется.

Я печально покивала. Он уйдет, опять наступят холода – и в моем сердце поселится вечная зима. Лишь до завтра мне дарована отсрочка. А потом – неизвестность. Ледяная стужа разлуки, разъедающая душу. Сегодня я его никуда не отпущу. Хочу смотреть, слушать голос, дарить поцелуи и чувствовать тепло рук.

– Скоро ты узнаешь, как она прекрасна – природная магия. После долгого перерыва мне не хотелось отрываться от источника даже на минуту. Я будто проснулся в прохладной комнате после долгого липкого кошмара.

Пока мы ехали домой, в голове сам собой созрел коварный план по соблазнению короля. Я решилась на отчаянный шаг. Знаю, что не удержу его таким способом, но для него это будет лишний стимул вернуться как можно скорее. А мне просто необходимо, чтобы знать, чувствовать, верить, что он мой, а я принадлежу ему отныне и навсегда. Так, вино у нас есть (на трезвую голову страшновато решиться на такое), предложу устроить романтический прощальный вечер, надену свое вечернее платье, по такому случаю даже спою. Что бы такое исполнить, чтобы за душу взяло?..

Дэн что-то говорил, но я не слышала, точнее, не воспринимала смысла произносимых им фраз. В голове крутились детали предстоящей операции. Холодели руки и замирало сердце. Самое стыдное – услышать от него отказ. Хоть это и смешно звучит. Но он ведь твердо намерен ждать до свадьбы. А когда она, эта свадьба? И будет ли вообще? Мне своей девственности ничуточки не жаль. Скорее наоборот. А если все будет как в наших снах…

– Маша, ты хоть одно мое слово слышала? – Дэн укоризненно смотрел на меня. Мы только что вошли в квартиру и раздевались в прихожей.

Вскинув глаза, я постаралась улыбнуться самой невинной и искренней улыбкой:

– Выполнишь мою просьбу?

– Я говорил, чего категорически нельзя делать с магией. Повтори эти правила, – потребовал он, – и я исполню любое твое желание.

– Пожалуйста, Дэн! – Я подошла вплотную и умоляюще взглянула на него. – Все запомню, все повторю, но давай за ужином? Хочется напоследок посидеть поговорить.

– Прости, у меня нет времени на ужин. Нужно еще собрать вещи и съездить кое-куда.

Я непонимающе уставилась на него. Одной фразой он обрушил громадье моих планов.

– Ты сейчас уедешь? – неверяще переспросила я. – А как же… и мы даже…

– Машенька, славная моя девочка, мне нужно закончить дела. Завтра поговорим по дороге. – Дэн обнял меня, ласково убрал волосы с лица и прижал к своей груди: – Честно говоря, не люблю долгих прощаний. Если бы не тревога за тебя и желание показать Место Силы, я бы ушел ночью, прямо из города. Раэл Танн полон, больше ничего не нужно. В качестве материальной основы для Врат можно использовать любую подворотню.

– Но…

– Маша. Неладно у меня на родине. Раэл Танн жжет мою руку. Пока я вне своего мира, он не может защитить страну. Я вернулся лишь по одной причине. Точнее, по двум. Попрощаться и проводить тебя к Месту Силы – это первая. Вторая… извини, оглашать вторую причину не стану. Не твое это девичье дело – знать о таких вещах.

Бог мой! О чем он говорит? Все мысли о несбывшейся ночи враз вылетели из головы. Их место прочно заняла тревога. Дэн уже отстранился, сжал мои плечи и ушел в комнату. Я потерянно побрела на кухню – ставить чайник.

Чуть позже, заглянув к нему, обнаружила разложенные на кровати оружие и вещи – те самые, в которых Дэн был при нашей первой встрече. Я их с тех пор и не видела. Страшный призрак разлуки приблизился, заглянул в глаза и обдал меня своим ледяным дыханием.

– А твоя одежда? То, что ты покупал, куда теперь это все? – спросила я, заметив, что с собой он ничего не берет.

– Кое-что возьму как образец тканей и кроя, – отозвался он из шкафа. – Остальное… хм… отдай бедным.

– Бедным? А не жирно им будет? – возмутилась моя практичность. Ни фига себе, почти неношеную одежду, недешевую (китайский ширпотреб он ни разу не купил), сдать в богадельню? Или, может, бомжам на помойку отнести? Хорош же будет кто-то в его белом костюме!

– Фи, как некультурно, ваше высочество! Следите за своим лексиконом! И стыдитесь подобных недостойных чувств! – посмеиваясь, высказал он.

Застыв с приоткрытым ртом, я похлопала глазами. Как он меня назвал? Высочество? Да еще на «вы»! Это не просто что-то новенькое, но вопиюще неправильное. Широко улыбнувшись моему изумленному выражению лица, король беззаботно пояснил:

– Я решил пожаловать твоей семье княжеский титул. Угодья есть. Князья, правда, у нас давно исчезли, еще во времена объединения земель, но твои заслуги стоят возрождения данного титула. Так что привыкай. Это будет одним из первых моих указов по возвращении.

– Мне кажется, это чересчур, – неуверенно возразила я. – Многие недовольны, наверное, будут…

– Ха! Посмотрю я в лицо тому, кто осмелится заявить, что моя жизнь стоит дешевле! Главное – как можно скорее оказаться в столице, – посмотрел он мимо меня. – Ты знаешь что? Ложись сегодня пораньше, чтобы хорошо выспаться. Как только управлюсь с делами, заеду за тобой – и немедленно выезжаем к Месту Силы. Там действительно от железной дороги не очень далеко, даже ближе, чем от автомобильной трассы. Но поездом не поедем. С моим-то грузом, – жестко усмехнулся король. – Я отведу тебя к сердцу Места Силы и провожу до станции. Ты ведь доберешься до города, правда? Возвращаться мне сюда некогда. Карту оставлю для подстраховки, чтобы ты не плутала, когда снег сойдет. Хотя главное – знать направление от станции, а дальше уже магия поведет. Выбросы Силы там хоть не самые мощные, но километр-полтора в радиусе встречаются. Ты, главное, до магического голодания себя не доводи. Как почувствуешь пустоту – сразу к Месту Силы! Дай-ка руки, наложу тебе сейчас абсолютную память, да все правила еще раз повторю, чтобы уж наверняка запомнила. Тебе бы в это место на неделю-другую съездить, чтобы почувствовать и привыкнуть к токам магии, но это уже по теплу.

В следующие полчаса Дэн читал мне лекцию по правилам безопасности при использовании магии. В основном стоя спиной или расхаживая по квартире. За это время он перебрал и упаковал в рюкзак свои бумаги, какие-то книги, вещи. Оружие уложил в спортивную сумку, сверху прикрыв сапогами, джинсами и кое-какой мелочовкой. Блеснувшее жемчужное ожерелье поспешно упрятал в карман. Так же как изрядно похудевшие замшевые мешочки из-под золотых монет. Вынул из одного свои перстни, придирчиво оглядел их, отложил пару, а еще три убрал обратно. Повернув оставшиеся кольца камнями друг к другу, что-то поколдовал над ними, нахмурился, накрыл их руками, закрыл глаза и беззвучно шептал минут пять. Когда он отнял руки, кольца изменились: стали не столь массивными и бросающимися в глаза. Потом одно надел себе на палец, а со вторым подошел ко мне:

– Однажды я подарю тебе другое кольцо. Опустившись на колени, буду просить твоей руки и затаив дыхание ждать ответа. Сейчас я могу лишь выразить свою признательность за все, что ты для меня сделала. Прими это кольцо на память. Пожалуйста, не отказывайся. Оно содержит в себе магическую защиту, которая активируется при непосредственной опасности. Заряд одноразовый, больше сюда не вместится, но при посещении Места Силы оно автоматически подзарядится. Не снимай его надолго. При длительном отсутствии контакта с телом начнет проявляться его истинный вид. Сама ты этот процесс повернуть вспять не сможешь.

Дэн взял мою правую руку, примерился к пальцам и надел кольцо на средний. Оно так удачно село, будто давно было моим.

– Второе я отдам человеку, который придет на помощь по зову кольца. Они взаимосвязаны. Увы, пока я не могу обеспечить тебе лучшей защиты. Но как мне страшно оставлять тебя наедине с этим миром! Хоть и знаю, что это твоя родина.

Мы стояли без движения в объятиях друг друга. И мне не надо было большего счастья. Как же я буду без него – без света этих глаз, тепла рук и тихого перестука сердец?

А потом он ушел, прихватив с собой еще одну сумку. На мой вопрошающий взгляд лишь предупреждающе качнул головой: мол, не лезь не в свое дело. Ох, как же мне это не понравилось! На душе заскребли кошки. Куда и зачем ему срочно понадобилось? Ведь торопится, беспокоится, в разговоре то и дело с одного на другое перескакивает. И что-то происходит в его королевстве… неужели война?! Страшно-то как! Тем не менее он жертвует драгоценным временем ради… чего?

Спать я не могла. Какое тут! Дэн уходит, фактически он уже там – взгляд отсутствующий, и все мысли о грядущем. А вдруг он передумает и не станет возвращаться? Наверное, ему сейчас дорога каждая минута, а возиться со мной – лишнее время. Ой нет. Тут же все его вещи остались. Мучаясь подобными мыслями, я не находила себе места. Открыла шкаф и ткнулась лицом в висящие костюмы. Пахнет Дэном. Никому не отдам. Мое!

Промучившись до двух ночи, все же решилась лечь спать. В подушку плачется легче. Но даже и этого не смогла. В глазах и горле было сухо. Да что же это? Где все мои слезы? Тщетно пытаясь извлечь влагу из глаз, как-то незаметно уснула.

Пробуждение было не из приятных. Кто-то где-то кричал. Снова. Женщина. Плач ребенка. Это с улицы? Странно, на девятом этаже, да при наглухо закрытых форточках с улицы шумов почти не слыхать. Сердце отчаянно заколотилось. А если убивают кого-то? Вызвать милицию? Крики неожиданно оборвались, когда я уже определила их источник – это соседи снизу, с восьмого этажа. Их через ванную иногда хорошо слышно. Что же там случилось-то? Муж пьяный вернулся? С трясущимися руками и ногами я встала, на цыпочках, будто меня могли услышать, прокралась к двери ванной и напряженно прислушалась. Воцарившаяся взамен диких криков тишина наполняла сердце ужасом. Молчат. Только что отчаянно вопили – и молчат! А потом я услышала шум с лестницы. Господи! Там кто-то есть. Какие-то неуверенные шаркающие звуки, два голоса. Мужских голоса. И кажется мне, что они приближаются. Мороз, пробежавший по коже, наконец заставил действовать. Не включая света, еще осторожнее прокралась в прихожую, нашарила сумочку, а в ней – телефон. Сняла блокировку… и встала как вкопанная. А номерок-то я не знаю! Помню только, что точно не ноль-два. Как-то там у моего оператора по-другому. Черт с ней, с милицией. Звоню Дэну. Прикусив губу, деревянными пальцами жала кнопки, со страху промахиваясь. Ну вот наконец-то! Пошел вызов. И тут я с ужасом поняла, что звуки из подъезда уже вплотную приблизились к моей двери! Неверные шаги, тихий голос, стон… и знакомая мелодия телефона. Одновременно с этим раздался звонок в дверь. От напряжения и ужаса я дернулась, больно ударившись об угол плечом. Мамочка! Дэн, ответь мне, пожалуйста, или я сейчас умру. И он ответил… из-за двери:

– Маша. От…крой.

Этот голос я узнаю из тысячи. Ничего не понимая, нажала на отбой и шагнула к двери. Он никогда не пользовался звонком. Так же как и ключами.

Картина, представшая моим глазам, вырвала задушенный всхлип. Прижав обе руки ко рту, я подавила дикое желание закричать и подалась навстречу. Дэн был не один, и тот, кто был рядом, буквально тащил его на себе. Первое, что бросилось в глаза, – кровь. Много крови. На полу, на одежде, руках – везде. Мама моя! Господи! Что же это?! Едва не упавшие на пороге парни навалились своей тяжестью на меня. Дэн начал тихо сползать вниз.

– Дэн, Дэн! – кинулась я к нему, пытаясь удержать от падения. Вместо ответа из его рта потекла струйка крови. – Бог мой! Что с ним?!

– Ранен. В него целую обойму разрядили, – с шумом переводя дыхание, ответил старый знакомец. Тот самый воришка, которого король взялся перевоспитывать. С необычным именем Лев.

У меня в голове помутилось. Случилось то, что я со злости предрекла еще в первые дни знакомства. В него стреляли! Кто? Почему? – Эти вопросы сейчас меня мало волновали. Он умирает!

– Надо «скорую»! – запаниковала я. – Срочно! Позвоню, и попробуем дотащить его до кровати.

– Нет. – Это слово скорее походило на стон. Сжав мою руку, Дэн отрицательно мотнул головой: – Нельзя врачей.

Отдав на речь последние силы, он закрыл глаза. Голова запрокинулась, и мне показалось…

– Нет! Дэн! Миленький, хороший мой. Только не умирай. Прошу тебя! – Я сама не понимала, что говорю. Опустившись на колени рядом с распростертым телом любимого, я отчаянно молилась, тряся его за плечи и прижимаясь к груди.

– Ты чего голосишь, дура! – дернули меня сзади. – Весь дом сейчас перебудишь!

– А ты что стоишь, урод?! – резко развернулась я. – Звони в «скорую». Он же умирает!

– Пошла ты со своей «скорой»! Он сказал – нельзя! Понесли его на кровать.

– Ты что, придурок? – зашипела я. – Или, может, врач? Посмотри, сколько крови! Да он истечет сейчас! Что мы сделать сможем? Я звоню. Где мой телефон?

– Только попробуй! – схватил меня Лев за руку. – Я тебе так врежу, сама рядом ляжешь!

От такого наезда я опешила. Да он не шутит. Глаза лихорадочно сверкают. А на сжатой руке блестит то самое колечко. Так это он мой защитник? Из горла невольно вырвался смешок. Сверля друг друга глазами, мы стояли по обе стороны Дэна.

– Да кто ты такой, чтобы мне угрожать? Вор! Он тебя на помойке подобрал!

– А тебя он где подобрал – на панели? Я ему присягал! И запрета не нарушу!

– Ах ты дрянь! Плевать мне на запреты! Он умрет без врача!

Тихий стон заставил нас забыть о споре. Бухнувшись на колени, я приблизилась к бледному лицу раненого. Что-то говорит.

– Нельзя… больницу. У меня анатомия отличается. Сам… сейчас. Помогите встать.

Дэн попытался приподняться, но, скривившись от боли, закашлялся, выплевывая ярко-алую пенистую кровь.

– Надо его раздеть и перенести на кровать, – распорядилась я.

Расстегнув пуговицы пальто, в ужасе уставилась на сплошное кровавое пятно, растекшееся по груди и животу. И свои руки, перепачканные красным. В глазах потемнело. Не выношу и боюсь вида крови. А когда ее столько!.. Нет, нельзя мне падать. Не до обмороков. Тряхнув головой, чтобы прояснилось зрение, попыталась стащить рукав. Резкий крик раненого остановил меня.

– Тащи ножницы. Или нож. Придется разрезать, так не снимем.

– Где? – метнулся Лев.

– Там, на кухне. А, черт! Я сама.

Впопыхах схватив первые попавшиеся под руку нож и ножницы, бегом вернулась обратно.

– Режь по рукаву! – скомандовала я, отдав ему нож, и сама принялась кромсать ткань пальто ножницами. Хреночки-то. Жуют и ни фига не режут. Со стороны Льва доносилось пыхтение, сопение и треск ткани. Отбросив бесполезный инструмент, бросилась к сумке Дэна. У него там отличные ножи, наверняка острые.

Наконец управившись с пальто и ботинками, мы рискнули поднять практически бесчувственное тело короля. Воздух с хрипами и каким-то бульканьем вырывался из его груди, с лица не сходила гримаса боли.

– На раз-два-три – давай!

Господи, какой же он, оказывается, тяжелый! Ухватившись с двух сторон за торс, пошатываясь и путаясь в заплетающихся ногах Дэна, мы повели-потащили его в комнату. Практически уронив на кровать, принялись дальше срезать одежду. Вид окровавленного тела заставил опустить голову и немного отдышаться. Маша, соберись! Ему нужна твоя помощь. Сначала перевязать. Он и так потерял много крови. Бинтов нет, надо достать простыню и порезать на полосы. Раны зажать. Где тут раны? Ничего от крови не видно. Промыть надо.

С этими мыслями я отстранилась и на дрожащих ногах отправилась к шкафу и в ванную. Если он переживет эту ночь, я лично объеду все церкви в городе и поставлю свечки. Нет, не «если». Он будет жить! Он же маг! Я только сейчас вспомнила об этом. Надо привести его в чувство. Тогда он вылечит себя. В прихожей я заметила, что у меня дверь нараспашку. Вот идиоты! Мы ничего не закрыли, и на площадке кровь. Выглянув наружу, заметила цепочку кровавых следов, ведущую с лестницы. Они что, пешком поднимались?!

Кровь надо вытереть, если кто увидит – еще вызовут милицию. А нам только ее не хватало для полного счастья. Закрыв дверь, вернулась в комнату. И застала судорожно сглатывающего Льва, зеленоватого оттенка и с безумными глазами, который с зажатым в руке ножом часто-часто кивал в такт словам Дэна:

– …Как увидишь, подденешь и вытащишь… сил не хватает…

– Т-тут от к-крови ничего н-не видно, – дрожащим голосом ответил он. Увидев меня, парень вскочил и с надеждой бросился навстречу: – Может, ты?

– А? Что? – отшатнулась я от окровавленного ножа.

– Он просит помочь ему вытащить пулю. А я не могу! Руки ходуном ходят.

И впрямь, с такой тряской он скорее навредит. Надрывный кашель с постели сподвиг меня принять нож. Внутри как-то сразу похолодело и успокоилось. Если не я, кто ему поможет? На ходу зацепив волосы крабом, твердо двинулась к Дэну. Ради него я все сделаю.

– А ты не стой столбом! Возьми в ванной тряпку да вытри кровь на площадке, – не оборачиваясь, кинула я Льву. Парень с готовностью подхватился и исчез из комнаты.

– Дэн, я здесь. Что надо делать? – склонилась я над моим любимым.

– Пулю… вытащить. – Мутные глаза закрылись, а открывшись, стали более осмысленными. Торопливые слова появились у меня в голове: «Чтобы регенерировать легкое и сосуды, нужно срочно ее удалить. Я хотел вытолкнуть ее обратно, а она уткнулась в пробитое ребро и застряла между краями. Очень больно. Не могу сдвинуть. Ты должна подцепить ее снаружи. Торопись!»

«Сейчас сделаю», – решительно кивнула я.

Сведенные судорогой губы парня шевелились, что-то беззвучно шепча, пенная кровь на губах продолжала выступать с каждым приступом кашля. Обтерев влажным полотенцем лицо Дэна, обратила внимание на предстоящее мне дело. Осторожно промокнув кровь на груди, увидела наконец пулевое отверстие. Ох, поторопилась я с обещанием! Рана, вроде и небольшая, но непрерывно сочащаяся кровью, выглядела ужасно. А сообразив, что она слева, стало быть в области сердца, и вообще испугалась. Одно неверное движение – и конец. Тут хирург нужен и операционная! А я собралась ковыряться в груди любимого человека грязным ножом. Если еще учесть, что страшнее разодранных коленок я в своей жизни вообще ничего не видела… Надеюсь, его биозащита действует как снаружи, так и внутри, иначе заражение раны обеспечено.

«Давай. У тебя получится! – Дэн пожал мое запястье слабыми пальцами. – Сейчас ненадолго остановлю ток крови, должна успеть. С трудом удерживаюсь в сознании. Тьма здесь, она манит…»

После этих слов на меня снизошло ясное понимание того, что его жизнь зависла над пропастью. Или я сейчас сделаю то, что нужно, или он умрет. Третьего не дано. Промокнув в ране кровь, заметила отблеск металла. И что-то белое, острая кромка. Кость. Шумно вдохнув, прицелилась и кончиком ножа коснулась пули. Вздрогнувшее тело и задушенный крик заставили отдернуть руку. Ему же больно! Такая маленькая дрянь, но приносит столько страданий.

– Ты можешь обезболить? – спросила я. Дэн кивнул, потом отрицательно мотнул головой:

«Нельзя, иначе не почувствую, куда ее двигать. Давай так, стерплю. Там еще осколки кости. Не медли. Время».

Он стиснул зубами уголок подушки и зажмурил глаза. Я смахнула с лица волосы и снова нацелилась на кусочек металла. Ну же! Есть! Едва нож подцепил пулю, она буквально выскочила из раны. Следом за ней появилось несколько мелких обломков кости. А потом хлынула кровь! Охнув, я зажала отверстие. Черт, еще пониже кровотечение. Значит, в животе тоже пуля. Боюсь, вторую мне не осилить. От одной-то дурно до потемнения в глазах.

– Дэн, тут еще рана! Что делать? – отчаянно вопросила я, двумя руками зажимая в двух местах.

«Эта сквозная. Пули нет, – не открывая глаз, прошептал он. В лице ни кровинки. – Холодно…»

– Подожди, сейчас укрою, только перевяжу.

Легко сказать, а как сделать? Тяжелый он, попробуй приподнять.

«Не молчи. Говори со мной. Твой голос как луч света. Везде тьма, одна ты – свет…»

И я начала рассказывать, почему он должен жить. Как я люблю его, как ждет его сестра. Как нужен он своей стране. Скольким людям принесет спасение и мир в их дома. Сколько предателей нужно покарать и сколько врагов одолеть. Каким справедливым, мудрым и великим монархом он станет в будущем. Нельзя умирать, находясь в одном шаге от заветной цели!

Я говорила, сглатывая слезы, сама не веря в действенность своих слов. Разве можно заговорить зубы смерти? Руки неловко пытались примостить перевязку. Одну свернутую простыню с горем пополам мне удалось подложить ему под поясницу. Надеюсь, весом тела она плотно прижимается к ране. Отверстия сверху пришлось зажимать сложенными из ткани и ваты тампонами и закреплять полосками пластыря. Покончив с этим и тщательно укрыв Дэна одеялом, села рядом, с тревогой вслушиваясь в его дыхание. Он наконец перестал откашливать кровь из легкого и теперь затих с закрытыми глазами. Грудь еле вздымалась при редких вдохах. Я держала его за руку и молилась богам всех миров. Он не может умереть. Иначе моя жизнь потеряет смысл.

Сколько я так сидела, не знаю. Усталость, навалившаяся на плечи, клонила в сон. А ведь надо еще встать и навести порядок в квартире. Собрать окровавленную одежду, вымыть пол да выйти на лестничную площадку – проверить, сделал ли хоть что-то Лев. Судя по всему, он уже по-тихому смылся. Да и черт с ним. Дотащил Дэна, и за то спасибо. Главное, чтобы у меня чего-нибудь не спер. Сейчас встану…

Меня разбудило прикосновение к руке. Вскинувшись, поморщилась от боли в затекшей шее. Поморгала, прогоняя тяжесть из головы. Дэн! Как же я так? Взяла и уснула. Со страхом наклонилась к нему и обнаружила, что он лежит с открытыми глазами. На бледном лице они смотрелись двумя черными озерами. Живой! Бескровные губы шевельнулись, и я скорее угадала, чем услышала: «Пить».

Принеся стакан воды, заколебалась:

– А можно?

В памяти всплывали фильмы, где несчастные раненые просят пить, но им не дают, коротко отвечая «нельзя». Увидев, что Дэн приподнимается навстречу, поспешила помочь ему. Жадно осушив стакан, он заговорил неожиданно ясным голосом:

– Уже можно. Принеси еще и сделай, пожалуйста, отвар.

– Как ты? – спросила я, когда он отдышался после второго стакана.

– Сейчас попробую встать.

– С ума сошел! – испугалась я, удерживая его за плечи. – Какой встать? И речи быть не может! Тебе лежать и лежать.

– Придется в любом случае. Если мне не пригрезилось, весь восьмой этаж сейчас погружен в транс. Нужно его снять.

– Что?

– Мы сюда порталом прошли. Только я высотой, кажется, ошибся. Попали ниже этажом, напугали семью. Пришлось срочно принимать меры. Силу было некогда рассчитывать. Вот и кажется мне, что я всех соседей захватил. Уже утро. Людей хватятся.

Получив подробные инструкции, я отправилась готовить зелье из семи трав, взяв с него слово, что без меня он не будет подниматься. Надо хоть раны осмотреть для начала.

Вернувшись, подозрительно оглядела комнату. Что-то тут изменилось. Ага, кровавые пятна с кровати исчезли и рваных простыней не видать. И сам раненый хоть и имеет вид бледный и измученный, но вполне себе живой. Даже улыбается, правда очень грустно.

Поколдовав над моим варевом, отчего то сменило три цвета, остановившись наконец на бледно-розовом, Дэн залпом выпил его. Полежал с закрытыми глазами, сам себе кивнул и сказал:

– Вот теперь совсем хорошо. Встаю.

– Подожди. Дай хоть раны посмотрю, – попыталась задержать его я.

– Что на них смотреть? Приятного мало, – отодвинул мои руки Дэн. – Ты и так насмотрелась и намучилась. Прости. По моей вине ты пережила кошмар.

– Ох, Дэн! Как ты меня напугал! – ткнулась я ему в руку. – Столько крови, и пуля в груди, рядом с сердцем! Я так боялась навредить!

– И совершенно зря. Нет у меня там сердца.

– Что? Как это?

– Оно у меня эльфийское – значительно сдвинуто в правую сторону. Слева у эльфов, правда, расположен не менее важный центр, средоточие нервных окончаний, отвечающий за силу, быстроту реакции, ловкость, но у меня его нет. У матери еще был, у нас с Элией уже нет. Хотя многое все же не как у людей. Гены эльфов очень сильны. Не думай об этом. Все уже хорошо. Никогда не забуду, что ты для меня сделала. Я твой вечный должник.

Обняв меня, он потерся щекой о мои волосы, и я почувствовала сбегающие с макушки на спину мурашки. Они забрали с собой и звон из головы, и тяжесть в руках и ногах. Тревога и напряжение наконец отпустили меня. Страшная ночь осталась позади.

Осторожно, поминутно замирая и прислушиваясь к себе, Дэн начал подниматься. Я с готовностью подставила плечо, чтобы подстраховать, если что, но он лишь усмехнулся и отстранил меня:

– Все равно не удержишь, если начну падать.

Прислонившись к стене и, морщась, подковырнув окровавленную повязку на груди, пробурчал:

– М-да. Теперь мне еще больше хочется получить это оружие. Если уж мой щит не устоял!.. Жаль, что все так вышло.

– Кто в тебя стрелял и почему? – задала я назревший вопрос.

Сморщившись, как от боли, Дэн угрюмо ответил:

– Все плохо.

– Что плохо?

– Все. Маша, нужно срочно убрать следы. Где Лев?

– Не знаю. Ушел, наверное.

– Ушел? Ты уверена?

– Я отправила его вытереть кровь в подъезде, и он не вернулся.

– Дай что-нибудь накинуть, пойду посмотрю, а ты сиди здесь, не выходи.

– Дэн, что случилось?

– А случилось, Маша, что у меня серьезные проблемы с милицией. Четыре трупа там точно было. И меня видели.

– Ты кого-то убил?! – испугалась я.

– Когда на меня нападают, я защищаюсь. А с пулей в груди контролировать себя довольно сложно. И уж тем более думать о законах и морали. Оставайся здесь, я скоро вернусь. Закройся на замок. Прибери все вещи, на которых есть кровь. Нужно их уничтожить. Приду – займусь.

Пока Дэн отсутствовал, я прибрала что можно и озаботилась завтраком. Вернувшись, он прошел в ванную, где в бауле была собрана его окровавленная, порезанная одежда. От еды отказался. Выпив еще отвара, добрел до кровати и лег не раздеваясь. Сказал, что будет набираться сил. Его странное равнодушие не вязалось в голове с тем, что он сказал насчет милиции.

– Посиди со мной, – попросил он.

– Мы не едем к Месту Силы? Тебе срочно нужно уходить.

– Нужно. Но я сейчас не дойду. Даже если отключу боль. А уровень Силы в Раэл Танне опять ниже необходимого. Придется переждать день-другой. До завтра от меня все равно не будет толку, так что не пугайся и не удивляйся, если до следующего утра я просплю.

Мне не хотелось вставать, даже когда он уснул. Две страшные подруги – смерть и разлука – стерегут свою добычу. И пусть первая отступила, вторая все еще рядом. Ждет своего часа. Вот потому я продолжала сидеть, перебирая его волосы и боясь скинуть руку, покоящуюся на моем бедре. Спи, любимый. Я рядом.

Нервное пиликанье телефона вырвало меня из состояния глубокой задумчивости. Придется подойти, иначе звонок разбудит Дэна. Это оказались девчонки.

– Ты почему на экзамен не явилась? – взволнованным голосом спросила Наташка. – Бегом дуй! Еще успеешь.

– Я не приеду.

– Что-то случилось? – сразу насторожилась она.

– Да нет. Просто мы тут… – заколебалась я. Правду сказать нельзя. Чем бы отговориться? Неожиданно подруга сама придумала мне отмазку:

– Вы там… того самого? – игривым голосом поинтересовалась она.

А почему бы и нет?

– Какая ты у меня догадливая. Именно. Только не распространяйся там сильно.

– Правда, что ли? Он тебя затащил-таки в постель? Или ты его? – Градус любопытства на том конце достиг наивысшей точки.

– Скорее я его.

При воспоминании, как мы ночью тащили Дэна из прихожей, меня передернуло. Брр!

– Вау! Ну поздравляю, подруга! Тебе понравилось? – выпалила она и поспешила поправиться: – То есть я хотела спросить, счастлива ли ты?

Я на секунду задумалась. Можно ли назвать счастьем мое теперешнее состояние? Пожалуй, да. Потому что после этой кошмарной ночи Дэн остался жив. Так что мой положительный ответ не погрешил против истины. И неважно, что говорим мы об абсолютно разных вещах.

– Ой, я помешала, наверное? – спохватилась она. – Тогда пока. Но с экзаменом ты, конечно, неправа.

– Потом сдам. И знаешь что. Я на этой неделе вряд ли появлюсь. Сама понимаешь. Так что не теряйте меня.

– Понимаю. Но ты смотри, совсем-то учебу не забрасывай. Послезавтра же еще экзамен.

– Ага, припоминаю. Посмотрю, как получится.

Я нажала на отбой со смешанным чувством. Не аукнется ли мне эта ложь во спасение? Наташка болтать не будет, но мы с Дэном и так были слишком на виду. Если с его уходом действие заклинания, наложенного на моих одногруппников, развеется, жизни мне не станет. С другой стороны, я тогда так злилась и отнекивалась, потому что у нас действительно ничего не было, даже намека на отношения. Сейчас все немножко иначе.

В любом случае, если бы потребовалось, я и при всех громко повторила бы эту ложь. Если Дэна ищут за убийство, алиби ему не помешает. Он был со мной – и точка. Неплохо бы включить телевизор, но я побоялась его разбудить. Куда же он влез?

Возможность узнать это представилась мне раньше, чем я могла подумать. В обед явился Лев. Нерешительный стук в дверь насторожил меня. Заглянув тихонько в глазок, я поколебалась, открывать или нет. Наверное, надо. Раз уж пришел… может, еще сгодится на что-то.

Первым делом он спросил, как Дэн. Я ответила, что все в порядке, и позвала его на кухню, где попыталась выведать о ночных событиях. Результаты меня не порадовали. Лев угрюмо молчал, как партизан на допросе, и отказывался отвечать на любые вопросы, ограничиваясь дежурными фразами типа «знать не знаю, ведать не ведаю». Видимо, не впервой отнекиваться. Единственное, что я выяснила для себя, – нападение не было случайностью, Дэн целенаправленно встречался с кем-то из криминального мира. В сердцах брошенное обвинение, что это Лев виноват – вывел его на каких-то уродов, принесло суть разгадки. Бывший вор так интенсивно замотал головой, что я всерьез испугалась, что она сейчас открутится. А он вдруг ляпнул в испуге: «Откуда мне торговцев оружием знать?»

Вот оно что! Я хотела было развить успех, но тут из комнаты вмешался Дэн:

– Маша, оставь его в покое. Если он нарушит мой приказ молчать, ему не поздоровится. Подойди ко мне, Лев.

Парень сорвался с места, то ли спеша избавиться от моего общества, то ли торопясь на призыв. Я прошла за ним и остановилась в дверях – послушать, о чем они будут говорить. С постели Дэн не поднялся, но даже лежа, казалось, возвышался над стоящим воришкой. Не говоря ни слова, он смотрел на него несколько минут. Лев сжался и поник. Легонько хлопнув ладонью по одеялу, отчего парень как подкошенный рухнул на колени рядом с кроватью, Дэн тихо проговорил:

– Как же ты мог уйти? Оставить меня… ее… одну. На кого мне теперь надеяться?

– Простите. Я испугался… эта стрельба… вы в крови, потом еще в ту квартиру зашел кровь вытереть, а они… как мертвые. У меня в голове помутилось. Даже не помню, как домой добрался. Больше никогда… честное слово… я не подведу. Заслужу! Только не прогоняйте! – Парень попытался поймать руку, очевидно намереваясь облобызать ее, но Дэн резко отстранился и неожиданно начал вставать:

– Хочешь заслужить? Вот тебе прекрасный шанс. Я ухожу, ты остаешься с Машей здесь. Никому не открывать, не высовываться, сидеть тихо до моего возвращения. И если проявишь к ней хоть тень неуважения… Лучше не показывайся мне на глаза!

– Дэн, ты куда? – забеспокоилась я. Он же собирался спать до утра.

– За мной милиция. Я выйду, пока они не поднялись на этаж.

– Что?! Милиция?! Откуда ты…

– У меня сигнальный круг на подходах к дому стоит. Нельзя, чтобы они вошли в квартиру.

– Подожди! Нельзя выходить! Тебя же арестуют!

– У них есть все основания для этого. Машенька, прости, времени совсем нет. Со мной все будет в порядке.

– Нет! Не ходи! Ты можешь уйти порталом, как вчера. Сразу за город. Идите вместе. Лев поможет тебе добраться до Места милы. Ты будешь на свободе и сразу вернешься к себе домой! А я скажу, что ничего не знаю. Дэн, пожалуйста! – взмолилась я, видя, что мои слова не остановили его. – Тебя посадят в тюрьму и никогда не выпустят. Зачем ты это делаешь?!

– Маша, поверь мне. Так надо. И я скоро вернусь. Может, даже сегодня.

Спешно меня обняв и едва коснувшись губами, он шагнул к двери. Я хотела кинуться за ним, но почувствовала крепкую руку на своем плече.

– Отвечаешь головой, – предупредил напоследок Дэн Льва, придерживающего меня.

Моя тихая истерика переросла в громкую, когда в окно я увидела, что он просто вышел навстречу милиционерам и сдался, не оказывая ни малейшего сопротивления. Его повалили в снег, несколько человек нависли над ним с оружием в руках… Наблюдать дальше мне не дал Лев, оттащив от окна. Переменившись в лице, он прошептал:

– Не выглядывайте, вдруг за окнами следят? Они сейчас сюда поднимутся. Знакомые в подъезде есть? Чтобы у них пересидеть.

Я его не слушала, вырываясь и крича:

– Пусти! Его сейчас убьют! А мы будем сидеть как крысы!

– Тише! Нельзя шуметь. Надо молчать, будто никого нет.

Напряженное ожидание выстрелов с улицы себя не оправдало. Вместо них раздался характерный скрип притормозившего уазика. Я все-таки вырвалась и бросилась к окну. Дэна, со скованными за спиной руками, как раз загоняли в машину с зарешеченным окошком. А бойцы с автоматами направлялись к подъезду. Он повернул голову к близстоящему человеку, что-то сказал на ходу, и тот без промедления скомандовал отбой. После небольшой заминки люди потянулись к машинам. На пороге уазика Дэн обернулся и взглянул на мои окна. И черт меня побери, но мне показалось, что на лице его была торжествующая усмешка! Через минуту на улице никого не осталось. Наверное, сцену ареста наблюдал весь дом.

Все. Это была последняя капля. Мои силы кончились. Я тихо легла на кровать, не обращая внимания на Льва. Нет у меня желания ни скандалить, ни слезы лить. Лишь одного хотелось – закрыть глаза и не просыпаться, пока этот кошмар не кончится. Или не просыпаться вовсе.

Встала я ближе к ночи. Апатия не прошла. Только пить хотелось. Если бы не это, я бы и не двинулась с места. На кухне сидел Лев. Несчастный, сгорбившийся. Что-то во мне шевельнулось.

– Ты еще здесь? Иди домой.

– Не могу. Он сказал остаться с вами.

– А ты его во всем слушаешься?

– Да.

– Тебя там сестры ждут. А мне от твоего присутствия ни холодно, ни жарко.

– Я останусь.

– Как хочешь, – пожала я плечами. Вспомнила: – Если голодный, возьми что-нибудь в холодильнике. Там жареные котлеты были. И макароны.

– А вы?

– Не хочу, – отмахнулась я, выпила воды из-под крана и пошаркала обратно.

– Вам надо поесть. Он вашему виду не обрадуется, когда вернется.

– Если вернется. Если нет, я сама завтра пойду в милицию. Может, узнаю что.

– Да вы что?! Нельзя вам в милицию! Сразу по делу привлекут. В лучшем случае как свидетеля, в худшем – как сообщника. Получится, зря он их увел. Не, я не пущу.

Ну это мы еще посмотрим. Грубой силы ко мне он применить не может. Зато я никому ничего не обещала. Случись конфликт интересов, буду драться на полном серьезе.

Но выяснять, кто станет победителем в случае открытого столкновения, нам не пришлось. Дэн вернулся под утро. Я, не раздеваясь, лежала на кровати, глядела в темноту, вспоминала все, что было у нас с первого дня знакомства. Льву предлагала раскладушку, но он отказался и, кажется, так и уснул на кухне за столом.

За спиной сверкнуло, потянуло странным запахом, а когда я обернулась, увидела шагнувшего из ниоткуда короля с большой сумкой на плече. Моему прыжку – с разворота из положения лежа – позавидовала бы чемпионка по гимнастике.

– Вот и я. Разбудил? – весело поинтересовался он, даже не пытаясь отлепить меня от себя. Больше он ничего не сказал, да и я не ответила. Лишь брякнула железом брошенная сумка. Мы были заняты. Поцелуй длился минут пять, а потом я жадно всматривалась в его лицо, гладила по щекам, волосам и изо всех сил прижималась к нему. Ой, про раны я забыла. Тихо отстранилась:

– Тебе больно, наверное?

– Ничего. Я уже в полном порядке.

– Дэн, Дэн! Я так за тебя боялась! Думала, умру, если ты не вернешься.

– Не говори так, любовь моя. Ты мне нужна живой. А где Лев? Опять сбежал?

– Нет, он на кухне. Честно караулил меня.

– У тебя изможденный вид. – Он провел пальцами по моим щекам. – Не ужинала, не спала…

Я согласно кивнула, не став уточнять, что и не обедала, и, кажется, не завтракала. А если вспомнить, то и позавчерашний ужин, будучи на нервах, я себе простила.

– И я зверски голоден. Доставай все что есть. Будем пировать. Победа!

– Тебя выпустили?

– Дело закрыто. К сожалению, ни улик, ни материалов не осталось, – притворно шмыгнул он носом. А у самого глаза весело блестят. – Правда, голова теперь раскалывается. Столько ментальной магии за один день для меня чересчур. Ну ничего. Еще одно маленькое дельце – и можно обо всем забыть. Накрывайте пока на стол, я скоро.

– Ты ку… – хотела испугаться я. Дэн закрыл мне рот ладонью и внимательно взглянул в глаза:

– В милицию звонили твои соседи, которые узнали меня по телевизору. Подобную любезность нельзя оставить без ответа, тебе так не кажется? Нанесу им визит вежливости и сразу вернусь. Убивать и калечить никого не собираюсь. Такое объяснение годится?

– Да, – кивнула я.

– Вот и славно.

– А что в сумке? – поинтересовалась я, запнувшись об оную. Внутри было что-то тяжелое, твердое и издающее металлические звуки.

– Боевые трофеи.

– Оружие? – округлила я глаза. – Ты ограбил милицию?!

– Я лишь забрал принадлежащее мне. Оплаченное сверх рыночной стоимости моей кровью. А потому практически бесценное.

– Из-за него ты задержался и едва не расстался с жизнью! – с ненавистью посмотрела я на сумку.

– Я заплатил высокую цену, но оно того стоит.

– Почему ты мне сразу не сказал, куда идешь?

– А зачем? Не думаю, чтобы тебя заинтересовали методы ведения войны в магическом мире и эффективные способы убийства, неизвестные у нас. И не сомневаюсь, что ты бы сделала честную попытку отговорить меня. Ну и к чему было тебя тревожить? В случае успеха ты бы не узнала о содержимом моего багажа. И могла спокойно спать.

– Зато теперь я слишком много знаю, и кошмары мне обеспечены, – проворчала я вслед закрывшейся двери.

Разбуженный мной Лев сразу засобирался, резонно заметив, что сестры его наверняка потеряли. Дождавшись возвращения Дэна и его разрешения удалиться, он тут же ретировался.

За столом Дэн в красках описал любезный прием, оказанный его персоне в милиции. Все прошло по плану, одно лишь ему категорически не понравилось – кроме коньяка из сейфа начальника и краковской колбасы с черным хлебом, ничего более съедобного предложить ему не смогли. Продержав под контролем местного подполковника несколько часов подряд, Дэн добился уничтожения материалов дела, изъятия улик, а также выборочного стирания памяти свидетелям, следователю и опергруппе, производившей арест. Особый упор был сделан на любые упоминания моего адреса, чтобы в будущем меня не коснулись неприятности, связанные с королевскими похождениями в нашем мире. Собственно, ради этого и был затеян демарш. Наручники, от которых Дэн избавился практически сразу по прибытии на место, он, кстати, прихватил на память, вместе с ключами.

– Удержишь ли подобной конструкцией воина дроу, конечно, вопрос, но если усилить магически… – задумчиво произнес он, вертя в руках металлический предмет.

Закончив завтрак и вместе с ним свой рассказ, Дэн не спешил подниматься.

– Мне пора, – наконец неохотно промолвил он, – дольше медлить нельзя.

Я с готовностью кивнула. Сейчас мне важно лично убедиться, что больше с ним ничего не случится и он благополучно вернется к себе домой. Видимо, время его пребывания в нашем мире действительно истекло, раз напасти начали сыпаться одна за другой. Значит – едем! Чем раньше, тем лучше.

 

Глава 14

Прощание

По дороге к Месту Силы ничего не приключилось. Я больше всего боялась, что произойдет еще что-нибудь и это помешает Дэну уйти. На мое предложение отправиться кратчайшим и надежным путем – через портал – он лишь вздохнул и терпеливо объяснил:

– Чтобы строить портал, нужно досконально знать место выхода из него, включая координаты по трем осям, и наличие свободного от любых посторонних предметов пространства. Расчеты требуют немало времени, а я был взволнован и торопился, когда нашел то, что искал. Без привязки идти нельзя. Это просто опасно для жизни.

– А как же ты в квартиру прошел?

– Не сравнивай. Я в этом доме месяц прожил, а в том месте провел несколько часов.

Прежде чем выдвигаться за город, Дэн настоял на посещении обувного магазина, где выбрал мне удобные ботинки с высокой шнуровкой. Нет, вообще-то выбирала я, прекрасно понимая, что в моих сапогах на каблуках по заснеженному лесу далеко не уйдешь. Перемерив десять пар и мучительно пытаясь найти модель посимпатичнее и чтобы не очень дорого, я окончательно запуталась в своих желаниях. Король взирал на это с беспристрастным видом, и после третьего равнодушного кивка: мол, годится – я поняла, что спрашивать его мнения бесполезно. Эх, была бы Наташка, мы бы быстро пришли к консенсусу. Наконец, отчаявшись и понимая, что сейчас возьму какую-нибудь туфту, нахваливаемую продавцом, я предприняла последнюю попытку:

– Дэн, тебе какие больше нравятся?

– Ты действительно хочешь знать мое мнение? – уточнил он и, дождавшись от меня кивка, показал на ботинки, скромно стоящие в уголке полки: – Возьми вот эти.

Я недоверчиво покрутила в руках невзрачную обувку.

– Кожа натуральная, а не этот, извиняюсь за выражение, дерм… кожезаменитель. Мех, – сунул он руку внутрь, – достаточно густой, тоже натуральный. Подошва толстая, пористая, обеспечит тепло и неплохое сцепление со снегом. Не забывай, куда мы едем. Шнуровка – самое то, молния в данном случае похуже будет, тебе низ брюк заправлять придется. Цена, – кинул он взгляд через плечо и будто невзначай заслонил от меня ценник, – себя оправдывает.

Через пять минут мы выходили из магазина с обновкой. Ботинки оказались чертовски удобными и на ноге смотрелись очень даже ничего, даром что коричневые, а я предпочитаю черную обувь. Заплатил Дэн, причем с таким видом, что я поняла – любое возражение он сочтет за смертельное оскорбление.

Спустя полчаса мы уже грузились в машину. Свою бесценную сумку король лично упихал в багажник. Поинтересоваться ее содержимым случая мне не представилось. Так что я могла только гадать, что за оружие, в каком количестве и комплектации в ней находится.

– Надеюсь, на очередном ухабе ничего не взорвется? – негромко поинтересовалась я перед посадкой в машину.

– Нет, – уверенно ответил он и обратился к водителю: – Степаныч, поведешь со всеми предосторожностями. Общение со службами ГИБДД не входит в наши планы.

…За окном тянулся заснеженный пейзаж. Серый от грязи у дороги, голубой в тени, искрящийся на солнце… Перед моим взором все сливалось в одну полосу, без конца и края. Две бессонные ночи сделали свое дело – как я ни крепилась, все же уснула, едва мы выбрались на загородную трассу. А ведь твердо была намерена бодрствовать, отчетливо сознавая, что это последняя наша совместная поездка. Теплые объятия, ровный шум мотора… и проснулась я (и то с большим трудом) лишь от настойчивых прикосновений к лицу. Что-то пощекотало мои брови, ресницы, переместилось на щеку, обвело крылья носа, губы. Пальцы Дэна «рисовали» меня, дразнили, заставляя вынырнуть из сновидения. Мне снилось, что мы в Даан’Элии, целуемся в чаше маленького водопада под россыпью радужных брыз, и любимые черные глаза лучатся счастьем…

– Просыпайся, почти на месте. – Эти слова были подкреплены касанием губ – настоящим, живым. Сладкая истома, прокатившаяся по телу, требовала продолжения поцелуя. Но, увы, реальность уже предъявила свои права. Дэн привел меня в вертикальное положение (спала я, оказывается, у него на руках), выдал огромный бутерброд с сыром, зеленью и копченым мясом, небольшую фляжку, судя по запаху – с вином, а сам зашуршал бумагой.

– Поешь, пока мы в тепле. Там еще пара бутербродов. Что не осилишь, доешь на обратном пути. В город ты вернешься довольно поздно. И заодно слушай. Это дубликат карты, специально для тебя. Вот эта отметка – Место Силы. Мы находимся здесь. Девяносто третий километр от города. – Он поставил красным маркером точку на ленточке трассы и надписал цифру. – Обратно я выведу тебя к железнодорожной станции, туда ближе. Да и, зная тебя, подозреваю, что на машине ты сюда вряд ли будешь ездить. – Еще одна красная точка появилась левее. – Расстояние здесь приличное, на несколько часов ходьбы, так что надо поторапливаться, иначе до темноты не успеем.

Я заглянула в карту, прочла название станции: «Темная падь». Да уж! Подходящее место.

Тепло распрощавшись со Степанычем и отказавшись от его предложения подождать нас, Дэн на всякий случай велел мне запомнить место. Дорожный знак в двадцати метрах, кривая старая сосна, приметный валун у дороги. Главное – километраж на карте отмечен.

– Мы двинемся туда, – показал он на скальный выход на вершине высокой горы. Железная дорога проходит по ту сторону гряды, а в распадке наше Место Силы.

Я украдкой попыталась приподнять сумку с оружием. Ни х…рена себе! Это он сейчас потащит в гору?!

– Давай-ка я что-нибудь понесу, – обратилась я к нему. – А то ты рискуешь не дойти.

Дэн обернулся, хмыкнул:

– Действительно, и что это моя дама пойдет негруженой?

Раскрыв свой рюкзак, он подозвал меня, развернул за плечи спиной к себе и что-то переложил в мой городской рюкзачок, специально взятый в поход. Кроме пары мелочей, практически пустой. И сейчас, судя по ощущениям, не особо наполнившийся.

– Кладу карту и сверток с провизией.

– И все? – удивилась я.

– Вот за что люблю тебя еще больше, так это за твои искренние порывы. Прямо горжусь, что неизменно оказываюсь лучше, чем ты обо мне думаешь. Идем, времени в обрез.

– Но…

– Твоя задача – идти вслед за мной, постараться не проваливаться в снег и не отставать.

Уже через полчаса мне стало жарко, хотя дорога оказалась легче, чем я предполагала. За Дэном оставалась плотная узкая тропинка, и если внимательно глядеть под ноги и не шагать в сторону, где запросто провалишься по колено в снег, можно было идти, почти не сбавляя шага. Сам он даже руку ни разу не сменил. И вообще, складывалось впечатление, что никакого груза король не несет – ни в рюкзаке, ни в сумке. Одна беда – говорить было неудобно. Дэну приходилось оборачиваться, чтобы переспросить или ответить, и я сразу бросила попытки развить беседу. Шла молча, чувствуя, как с каждым шагом нарастает волнение и ожидание чего-то. Мы ведь так толком и не попрощались. Все бегом. Очень уж он торопится. А хочется еще столько сказать!

Местность неуклонно повышалась и усложнялась. Снег бугрился крупными каменными глыбами, поваленными деревьями; такое ощущение, что тут регулярно происходят обвалы. Дэн предупредил об осторожности, но это уж я и сама поняла: шагнешь неудачно в сторону – и запросто заработаешь перелом. Ладно, если не шеи.

Не доходя до вершины, мы свернули направо и двинулись вдоль склона, не поднимаясь, но и не опускаясь ниже. И вот тут впервые появилось это ощущение. Легкое дуновение, которое принесло запахи грядущей весны и еще что-то невыразимо приятное и притягательное. От него выравнивался ритм сердца и ожидание близкой разлуки становилось не таким горьким. Этот ветерок хотелось вдыхать полной грудью, вновь и вновь наслаждаясь его умиротворяющим действием. Он то пропадал, то опять появлялся, не давая толком определить свою сущность. Я даже приостановилась, пытаясь распознать этот нежный аромат. Дэн обернулся и с улыбкой смотрел на меня:

– Нравится?

– Очень! А что это? Что-то такое, будто бы даже запах знакомый, никак не могу уловить… Ох, это она? Магия?

– То ли еще будет! – пообещал Дэн. – Ты посмотри магическим зрением.

Посмотрела. Ой! Вот эта мерцающая голубыми искорками субстанция, еле видимая при дневном свете, и есть магия? Достигая моих рук, искры просто таяли, как снежинки… или впитывались. Как мы прошли остаток пути, я и не заметила, поглощенная новыми ощущениями. Магическое зрение пришлось отключить, иначе я бы поминутно отвлекалась, как ребенок в снегопад, который ловит снежинки варежкой и рассматривает каждую. Но и без того настроение было не сказать что чудесным, но каким-то… торжественным. Поистине королевские проводы получились. Магический ветер сначала усиливался, потоки сталкивались, кружились вихрями, беспокоя природу и нарушая окружающее нас безмолвие. Потом порывы прекратились, слившись в единое течение. Как две рыбки, мы плыли против него, неуклонно приближаясь к своей цели – сердцу Места Силы.

– Как ощущения? – обернулся Дэн, когда мы спустились почти на дно распадка.

Сердце бешено колотилось: пришли. Магический ветер уже не дул, но единой массой свободно разливался вокруг, подобно океану в штиль. Магия! Везде – вокруг и внутри меня. И если в случае с людской Силой меня выворачивало от этого ощущения, то сейчас наполняло восторгом и желанием продлить волшебные мгновения. Казалось, произнеси слово – и чудо свершится само. Интересно, все люди здесь себя так чувствуют – пьяными от счастья?!

– Прекрасные, восхитительные! Пусть они продолжаются вечно! – воодушевленно начала я, рассматривая голубые переливы магическим зрением. И вздрогнула, вспомнив, зачем мы здесь. Голос как-то сам понизился до шепота: – Дэн, ты сейчас уйдешь? Не могу в это поверить.

– Сначала я провожу тебя до станции.

– Давай задержимся хоть ненадолго. Здесь так… так здорово. Ох, Дэн! – не выдержав, кинулась я ему на шею. – Ты скоро будешь дома, в мире, где волшебство повсюду и всегда. А я останусь и без тебя, и без чудес… как я буду жить?

– Ну что ты, любимая моя. Никакие чудеса не заменят мне тебя. Да и у нас Мест Силы не так много. А в обычной жизни магический фон почти незаметен. Только у вас я познал, каково оно, жить без него. Как будто из воздуха пропала какая-то компонента – вроде дышишь, но никак не надышишься, и чем дальше, тем острее чувствуешь ее нехватку. Сегодня я вернусь, и мне больше не нужно будет беспокоиться о магии. Но здесь останешься ты. И пустоту в груди мне будет нечем заполнить. Потому что мое сердце останется с тобой. Машенька, моя Машенька. Растерзаю и смету всех, кто захочет встать между нами! Мы будем вместе. Клянусь!

– Дэн, уходи скорее! И скорее возвращайся. Я все переживу, за меня не беспокойся. И с магией буду очень осторожна. Дождусь тебя, тогда и буду учиться, а пока обойдусь без нее. Главное – ты вернись.

Мы замерли в объятиях друг друга, перемежая слова с поцелуями. «Люблю», – шептали мы по очереди, не решаясь кричать о своих чувствах. Казалось, Место Силы смотрит на нас, читает в наших сердцах и соединяет нас в единое целое. Нарушишь хрупкую тишину – и все рассыплется по кусочкам.

Пока мы так стояли, мне чуть не удалось уговорить Дэна открыть Врата сейчас, при мне. Очень хотелось быть с ним до последнего его шага в этом мире и лично удостовериться, что он ушел, а значит, начался обратный отсчет до нашей новой встречи. В конце концов он тряхнул головой и решительно отверг мою просьбу:

– Нет. Одну посреди леса я тебя не оставлю. Не забывай, что заклинание тепла развеется с моим уходом. Идем на станцию.

– Дэн!

– Предлагаю компромисс. Раэл Танн полон, – значит, место открытия Врат не имеет значения. А на станции замечательный тоннель, очень удобно.

Предложенный вариант устроил нас обоих, поэтому мы двинулись в путь. Дэн показал мне свой и мой магические резервы, наполненные чистой природной магией. А у него поболее будет!

– Тренировки и занятия позволяют увеличивать его, – пояснил он. – Для неофита-самоучки твой резерв и так неплох.

К станции мы выбрались уже в потемках. Метрах в ста от платформы действительно виднелся тоннель, казалось уходящий в глубь горы. Промчавшийся с грохотом товарняк заставил пережидать в сторонке, спрятав от ветра лицо на груди любимого. «Боже, он сейчас уйдет! – думала я, ощущая толчки его сердца. – Как мне не разреветься? Не хочу, чтобы он в последние мгновения видел мои слезы. Я потом поплачу, когда останусь одна. А сейчас должна проводить его с улыбкой».

– Маша, скоро твой поезд, нужно торопиться, – осторожно отстранился Дэн, с тревогой глядя на часы. – Я сейчас буду строить портал, ты постой тихонько, хорошо? А лучше бы, конечно, посадить тебя в поезд и быть спокойным.

– Нет-нет, – поспешила отказаться я. – На электричку я сама прекрасно сяду. А Магические Врата когда еще увижу? Ты начинай, я отойду, не буду мешать.

– Тогда включай магическое зрение, будет интересно, – посоветовал он, разминая пальцы.

Первый импульс Силы был направлен вдоль рельсов в обе стороны.

– Поездов поблизости нет, – удовлетворенно кивнул Дэн. – Не хватало еще оказаться в пространстве между мирами по соседству с подобной махиной. Да и твои соотечественники вряд ли будут рады неожиданно провалиться в никуда.

Ручеек Силы, потянувшийся следом из Раэл Танна, приковал все мое внимание. Дэн встал перед тоннелем, и на камнях начали появляться багровые линии. Отдельные черточки сливались в единый рисунок, набирая яркости и глубины. Вскоре каменный свод целиком скрылся за проявляющимися очертаниями огненных Врат. В сгущающейся темноте зрелище выглядело внушительно. Казалось, тоннель пожирается огнем, и вскоре пожар распространится на всю гору. Я невольно прикрыла глаза рукой и попятилась назад – почудилось, что дохнуло жаром. Однако Дэн не сошел с места, тщательно выговаривая что-то, почти сплошь состоящее из согласных. Врата стали уже полностью трехмерными. Две огромные створки были покрыты огненными знаками, которые вздымались и опадали в такт произносимым словам: «Тхесс клахх тфен, Сатта! Цви, крат деш кро! Тхесс клахх тфен, Сатта!» Было жутко от этих повторяющихся фраз. Наконец Дэн замолчал, окинул взглядом свое творение и направился ко мне. Когда он подошел, я заметила, что лицо его все в поту, а руки заметно дрожат. Раэл Танн опустел почти полностью.

– Врата ждут. Я должен идти.

Вытащив платок, в кои-то веки оказавшийся в моем кармане, я отерла его лицо и поспешно кивнула:

– Да, конечно.

На большее не хватило сил. И так зубы стиснула, чтобы рыдания не прорвались.

– Прощай, Машенька. Я тебя очень люблю.

– И я тебя люблю, Дэн. Возвращайся скорее.

Крепко обняв меня, он торопливо расцеловал мое лицо, беспорядочно бормоча: «Мне пора, еще один поцелуй, и пойду. Любовь моя, мое сердце, моя жизнь! Не могу! Проще бросить и забыть все, что там, чем сейчас оторваться от тебя. Маша! Не хочу уходить, не могу! Одно твое слово!..» Дэн с надеждой смотрел в мои глаза.

– Иди. Так надо. Ты должен, – серьезно ответила я, не отводя взгляда.

«Я же правильно сказала, Дэн?»

«Да, все верно. Я король. Спасибо, моя королева. Спасибо за все. Помни одно – мое сердце остается с тобой».

Он отвернулся, подхватил сумку и пошел к багровым Вратам…

Я еще долго смотрела, как догорает магическое пламя, освобождая из плена каменный свод тоннеля. Вот и все.