Главной песней на балу, естественно, была «Под сенью деревьев тебя отыщу». Все ее просто обожали! Организаторы буквально поняли слова и первые две недели апреля старательно сооружали деревья из папье-маше, превращая спортивный зал в лес. Можно подумать, нам тут настоящих лесов недостаточно!

Вскоре наступил день бала. Колин погиб через месяц после Джонаса, столько же времени прошло с момента его смерти. По-видимому, Дженнифер снова пора кормить демона. Скорее всего, она выберет кого-нибудь на балу, Чипа, например, мне назло. В начале спортсмен, потом гот, сейчас самое время для ботаника.

Я одевалась в своей комнате. Неделю назад мама принесла мне с работы странное платье в стиле 80-х — ей его отдала сотрудница. Оно переливалось всеми оттенками пурпурного и включало множество интересных деталей: пышные рукава, на бедре большая розетка, на спине кружева, спереди короткая кружевная юбка с тюлем, сзади — длинная. Чипу бы платье понравилось. Жаль, я иду на бал одна.

Под ногами крутился Спектр, он то и дело обнюхивал болтающийся тюль. Над моими волосами колдовала мама, вооружившись раскаленными щипцами для завивки.

— Ты — красавица! — сказала она.

Я взглянула на себя в зеркало.

— А по-моему, я выгляжу глупо.

— Да ну что ты! — возразила мама. — У тебя талия, как у модели. Я всегда считала, что ты похожа на Синди Кроуфорд.

— Это еще кто?

— Самая красивая женщина современности! У нее даже родинка, как у тебя, правда, на лице…

Щипцы обожгли мне шею.

— Ай! Осторожно! Не так близко к коже!

— Если у тебя останутся следы от поцелуев Чипа, говори всем, что это я тебя обожгла.

— Мам, ты же знаешь, мы с Чипом расстались.

— Тем более ты должна быть великолепна! Замри! — Мама накрутила на раскаленные щипцы еще одну прядь мышиного цвета.

— Что ты там делаешь?

— Развратную прическу!

— Мама!!!

— Ну, у тебя же много сама знаешь чего, и волос тоже должно быть не меньше.

Мамиными стараниями я стала похожа на нечто среднее между пуделем и невестой Франкенштейна. К счастью, мама забрала мои очки: сил больше не было на себя смотреть! И на золотое сердце «ЛП» тоже. Я решила, что буду носить его до конца.

Мама достала цифровой фотоаппарат и сняла меня в гостиной на фоне клетчатого кресла. Затем встала рядом, вытянула руку и запечатлела нас вместе. Мама получилась с закрытыми глазами, а у меня вид был несчастный. Видимо, потому, что мне было жутко грустно. Казалось, это мои последние снимки.

От декораций зарябило в глазах. Деревья напоминали зелено-фиолетовые синяки, в самом зале как будто взорвался магазин аксессуаров для вечеринок: повсюду шарики и обрезки лент. На огромном плакате было написано: «Под сенью деревьев тебя отыщу — Весенний бал».

С диджеем в этот раз не повезло. Песни резко сменяли одна другую. Явно не хватало плавных переходов.

Неподалеку шли «Мертвячки». Хлоя протыкала шарики иголкой. Когда они лопались, она приговаривала что-то вроде:

— Это мое сердце!

Хлоп!

— Моя душа!

Хлоп!

— Все, во что я верила.

Хлоп!

Какие-то болваны посмеялись над моим платьем, но мне было все равно. Я сюда не развлекаться пришла. Нужно найти Дженнифер. Пока что не пришла ни она, ни Чип. Я налила в пластиковый стаканчик клюквенный сок и облокотилась о стену. Если надо, прожду всю ночь. Интересно, Дженнифер одна придет?

По залу скользили пары, время шло очень медленно. Я взглянула на свои часы со стрелками в виде Микки Маусов: что-то друзья опаздывают.

Мистер Роблевский подошел к рубке диджея и взял микрофон. На учителе были смокинг в стиле 70-х и голубая гофрированная рубашка. Искусственная рука блестела в лучах дискотечного шара. Музыка затихла.

— Можно минутку внимания? — начал Роблевский. Все недовольно притихли. — Добро пожаловать на Весенний бал! Надеюсь, вы успели насладиться печеньем и фруктовым соком, которые нам так любезно предоставил родительский комитет. — Взрослые вяло захлопали. — Но главное угощение еще впереди. Сегодня у нас необычные гости. Они прервали гастроли по стране, хотя билеты были распроданы уже давным-давно, и приехали к нам, чтобы выступить бесплатно! — толпа загудела, а Честити радостно вскрикнула. Я же чуть не подавилась любезно предоставленным соком.

Мистер Роблевский выдержал эффектную паузу, а затем поднял искусственную руку и радостно прокричал:

— Юноши и девушки, встречайте! «Опасная обочина»!

Зажегся свет, и зазвучала новая версия все той же песни, а на сцене появились придурки-музыканты. Сзади виднелся их символ, и наконец я поняла, что съехавшая машина — это дорожный знак «Опасная обочина». Что за чушь?

Чип и Дженнифер так и не пришли. Неожиданно меня осенило, и от ужаса я чуть не запачкала себе все белье.

— Чип!!! — прокричала я и бросилась к выходу, спотыкаясь на высоченных каблуках, которые мама заботливо покрасила в цвет платья.

Выскочила на улицу и вдохнула свежий воздух. Было немного туманно, и уличные фонари отбрасывали зловещий свет. Я сбросила пурпурные атласные туфли на парковке и устремилась в парк Маккалма.

Никто и не догадывался, что я умею быстро бегать. На легкую атлетику никогда не ходила, потому что плохо выгляжу в шортах. Да и Дженнифер всегда считала, что бег хорош для лесбиянок. И все же я умею. В смысле, бегать, и очень быстро. Даже в праздничном платье. Асфальт горел под ногами, но я бежала. Бежала, чтобы спасти ему жизнь.