1

Между нами говоря, все делается для того, чтобы получить одобрение со стороны окружающих тебя людей. Можно истошно дискутировать на эту тему, ведь утверждение, право, небесспорно, однако трудно его и убедительно опровергнуть.

– Мне не нужен никто для того, чтобы самосовершенствоваться, – скажут меланхоличные сторонники одиночества.

И позабудут разве что об одном факторе: что человек-то, по метким словам Аристотеля, существо социальное. А как сказал не менее известный мыслитель, – пусть и считают его в определенных кругах мерзавцем и мошенником, – Владимир Ильич Ленин, живя в обществе, нельзя быть от него свободным. Золотые слова, хоть и с социалистическим душком. С другой стороны, истина, проговоренная пусть и коммунистом, пусть и фашистом, пусть и маньяком, пусть и извращенцем, оттого истиной перестать быть не может. В конечном счете, придется отказываться от употребления большинства слов на том основании, что их когда-то произносил и Гитлер.

Итак, мы живем в обществе… А если бы жили в пустой квартире, в гордом одиночестве, и неустанно творили, то, пожалуй, об этом бы просто никто не узнал. А стало быть, и результаты творения – как, впрочем, и любой работы, – канули в небытие.

Мы настолько привыкли иметь дело с людьми, вступать в социальные связи, или, как сказали бы ученые люди, коммуницировать, что просто этого не замечаем. Мы рождаемся в мире, в котором прочно распределены роли. То есть человек не был бы человеком – с его бурной природой, его эгоистической душой, – если бы он не стремился свою роль изменить.

Так впервые появились люди, которых принято с пренебрежением называть тщеславными. Они стремятся наверх, они ищут признания людей, они питаются похвалой и уважением. Вампиры наших дней, и при этом совершенно реальные.

Должно быть, найдется такой философ, который заявит, что все люди от природы тщеславные. Намекая в религиозном духе на то, что в человеческой натуре есть врожденные пороки, они совсем забудут о главном: о зыбкой природе самого порока. Тщеславие зиждется на песке.

Представьте, что вы от рождения обладаете каким-нибудь талантом! Скажем, виртуозно владеете мастерством заплетать косички. Хотя нет, что это еще за талант? Возьмем уровень выше – умеете вышивать крестиком. Этому многих учат, но не многие научаются. Опять же, тут талант нужен.

Время от времени вы приходите в гости к друзьям, где они в паузах между вакхическими удовольствиями и интеллектуальными беседами, вперив в ваше искусство взгляд, наслаждаются умением вышивать. Делают это без зависти, запальчиво, рукоплеская. В этот момент к вам приходит мысль: «Я добился своего».

С этого момента вы – в центре внимания. Вас обсуждают, вас боготворят, а когда вы не приходите, начинают скучать. Это ли не признание вашего веса в обществе?

Что и говорить, многие мечтают добиться подобных высот. И не обязательно для этого вышивать крестиком. Но, забравшись высоко, мало кто резонно опасается упасть, ведь жизнь не стоит на месте: она, собственно, состоит из триумфальных подъемов и болезненных падений.

Человек – не только существо двуногое и без перьев (по утверждению Аристотеля), но еще и очень непостоянное. Сегодня он хочет пиццу в итальянском кафе, а завтра становится идейным вегетарианцем. Как бы то ни было, но симпатии весьма переменчивы. А если это касается общества, то эффект вдвойне сильнее. Хорошо, когда ты на вершине славы, но как быть, когда твой, простите за ругательство, рейтинг фатально падает?

Правители это хорошо знают, ибо в политике без тщеславия нечего делать. Политика – это концентрация тщеславия. И именно политикам небезызвестно, что народ сегодня с такой же силой боготворит тебя, с какой завтра отправит на гильотину. Миленькое дело – расстаться со светлой головой, которая привела тебя к власти. История не любит слишком умных и слишком выделяющихся – подобно Джордано Бруно, они в скорости отправляются на костер. «И все-таки она вертится», – в гордости произнес Галилей, обвиненный инквизицией в ереси. «И все-таки она вертится» – фраза всех тех, кого отправил на смерть невежественный народ, живущий предрассудками и суевериями. Хочешь настоящей славы? Потворствуй этим животным инстинктам. Гадай, пророчествуй, исцеляй. Так и рождается громкая репутация магов и гадалок.

 

2

Снискать одобрение толпы – это своего рода искусство. Нужно много лицемерить и обманывать. Говорить ровно то, что желают от тебя услышать.

Это Калигуле простительно было привести в сенат коня и уронить репутацию демократии у всех на глазах. Он был единовластный правитель! Французский философ Монтескье по такому случаю бросил фразу: «У короля Франции нет золотых рудников, как у его соседа, короля Испании, но он богаче последнего, потому что извлекает золото из тщеславия своих подданных, более неисчерпаемого, чем рудники».

Впрочем, даже у государей временами возникают трудности с уважением со стороны народа. Не случайно знаменитый Николло Макиавелли, автор прославленного философского труда «Государь», в котором, кажется, каждый порок выставлен в виде добродетели, дает свои советы на тот случай, если люди вдруг засомневаются. Нужно вести победоносные войны, быть жестоким и конечно же иногда приносить дары. Ах, как люди падки на подарки – ради них они с радостью готовы обуздать свой гнев.

Верно ведь он заявляет: «о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива – пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества, – но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернутся». Поэтому с ними нужно быть поосторожней, отпускать вожжи в таком деле только себе во вред.

А как быть простому человеку? Без голубой крови, дворянского титула, кастового рождения? Как быть, если хочется попасть сразу в короли? А общество так предательски неблагонадежно? Помогают лишь лесть, обман и опять-таки подарки!

К обману прибегают подлинные умельцы. Например, в среде воров обладает авторитетом лишь тот из них, который лучше всех владеет своим воровским ремеслом. Злодей, но каков злодей! Тщеславия ему в таком случае не занимать. Но ежели обман вскроется, пеняй на себя.

Поэтому для гордого подъема по карьерной лестнице нет ничего более эффективного, чем подлая лесть и коррупция.

К коррупции принято относиться плохо, с осуждением. Однако все, что осуждается публично и прилюдно, как правило, пользуется большим употреблением в частном порядке. «Курить – очень вредно, никогда не позволю это делать своим детям», – пророческим голосом скажет девушка с сигаретой во рту. И как бы она ни распиналась, что никогда бы не взялась курить, будь у нее шанс начать все сначала, что она грешна, что ни в одном храме ее не простят, все равно она палец о палец не ударит, дабы изменить что-либо в жизни. Самобичевание – порок с привкусом удовольствия.

И вот, когда политики, общественные деятели, да и простые граждане во всеуслышание бранят коррупцию, это выглядит весьма комично. Ведь что, как не коррупция, является двигателем личностного роста. Заплатил за институт – иди учиться. Дал взятку чиновнику – решил проблему. А как важны подарки!

Трудно завоевать признание среди коллег по работе, будучи скупым. Тебя так и прозовут за спиной – жадиной, что, в общем, поставит крест на репутации. Щедрость – вот путь к успеху. «Какой он вежливый, всегда обходительный, как хорошо воспитан и умен», – будут повторять подкупленные голоса. Удивительно, как легко достигается вес в обществе. И видимо, лишь очень скупые люди совершенно не обладают тщеславием. Быть им поносимыми в обществе!

И разумеется, лесть – куда без нее? Это как в любви: говори красивые слова, и ты добьешься своей цели. Тешить тщеславие ближнего своего едва ли не самый эффективный ход на пути к своей популярности. Законы бизнеса и тут работают: чем больше вложишься, тем больше будет отдача. Главное, вкладываться с умом и не расточать слов понапрасну. Иначе произойдет девальвация, и сказанное быстро упадет в цене. Ведь все же люди желают казаться вежливыми и воспитанными – кроме разве что скупцов, за что мы их по-прежнему порицаем, – так почему не стать хорошим продавцом на этом богатом рынке? Находишь свою аудиторию, определяешь ее вкусовые предпочтения, определяешь бюджет, минимизируя расходы, и вперед – к славе!

 

3

Тщеславные люди обладают еще одним распространенным качеством – ложной скромностью. Трудно, если ты не Александр Македонский, выставлять твои заслуги напоказ. Это как-то пошло, некультурно, да и отдает хвастовством. Можно в глубине души наслаждаться своим могуществом, но прибедняться на людях. Об этом Жан де Лабрюйер, тот еще обличитель общественных пороков XVIII века, проницательно написал: «Ложная скромность – самая утонченная уловка тщеславия. С ее помощью человек тщеславный кажется нетщеславным и завоевывает себе всеобщее уважение, хотя его мнимая добродетель составляет противоположность главному пороку, свойственному его характеру; следовательно, это ложь. Ложное чувство собственного достоинства – вот камень преткновения для тщеславия. Оно побуждает нас добиваться уважения за свойства действительно присущие нам, но неблаговидные и недостойные того, чтобы выставлять их напоказ; следовательно, это ошибка».

Иногда своей скромностью человек просто выпрашивает комплимент, словно говоря: «Я немного сомневаюсь в своей безупречности». Эта позиция вдвойне выигрышна: во-первых, человека никто не посмеет назвать заносчивым бахвалом, во-вторых, тотчас найдутся сожалеющие. А как известно еще с древних времен, слабость сильного – это не слабость слабого. Если угодно, обе слабости приготовлены по разным кулинарным рецептам.

Ну кто из нас, право слово, не прибегал к ложной скромности? Слова о личных недостатках сопровождаются внутренней уверенностью в своем неповторимом совершенстве. Ваше картинное тщедушие так и кричит: «Ты согласен с моим мнением, что я слаб и жалок? Еще скажи мне тут, что согласен! Давай же, смелее, я хочу услышать возражения. Есть возражения? Я не слышу! А, вот у вас нашлись возражения. Как неожиданно, в самом деле!»

Судя по всему, недалек от истины был Гегель со своей диалектикой, когда противоположности не столько разводил в стороны, сколько сводил к единой точке. Вот и филологи пришли к выводу, что слова «начало» и «конец» имеют общий корень. Говоря проще: сколько бы ни пыталась скромность возвыситься среди прочих добродетелей, по сути, она лишь маскирует человеческое тщеславие. И еще не очевидно, какой из этих пороков – открытый или скрываемый, – хуже!

 

4

Есть люди, которых нельзя любить. Ведут они себя дурно, беспардонно, преступно по отношению к общественному мнению. И что им ни говори, они все равно не перестанут этим заниматься. Знаете почему? Потому что им нравится находиться в центре внимания. Быть ненавидимым другими – это тоже вид тщеславия, самый грязный, самый инфернальный. Они наслаждаются ненавистью, поскольку понимают: такие люди в обществе нужны. А кто, если не они? Кто будет умножать эмоциональный фон без их помощи?

Вышеупомянутый Лабрюйер говорил в «Характерах, или Нравах нашего века»: «Человек тщеславный равно получает удовольствие, говоря о себе как хорошее, так и дурное; человек скромный просто не говорит о себе». Скромность после нашего анализа уже не звучит столь благодетельно, однако в данной фразе ее следует воспринимать символически – как все хорошее, что есть в человеке. То есть человек, положительный во всех отношениях, не говорит о себе ничего. Тщеславный – говорит много и желает слышать много.

Быть в тени для тщеславного человека – удел мещанского времяпрепровождения, которое ничем не отличается от хомячкового: спать, есть и временами размножаться. Жизнь без тщеславия – это жизнь без полета фантазии. И слышать про себя гадости – тоже своего рода удовольствие.

 

5

В мире, где одним волевым решением с помощью пиар-технологий милую мышку можно превратить в безобразную крысу, стать популярным отнюдь не сложно. Ведь черный пиар, как известно, тоже пиар. Распространение слухов о своем непристойном поведении в каком-то смысле обеспечивает тебя репутацией романтического мерзавца. А поскольку романтическими бывают лишь авантюристы (просто невозможно себе представить романтического семьянина!), они быстро наживают себе славу. Как часто можно услышать фразу о Сталине: убийца, но убийца гениальный. И так сразу не поймешь, на чем зиждется популярность Иосифа Виссарионовича: на его благих делах во имя государства или на его злом образе палача?

Так устроена человеческая психология: к критикуемому объекту невольно цепляется внимание. И если еще в недавнем прошлом едва ли не самыми желанными к прочтению книгами становились те, которые шли благодаря не то общественному, не то политическому мнению на костер, то сейчас это явление можно отнести к чему угодно, и к личности в том числе. Она тоже товар на рынке. Хотите создать себе образ? Начните с чего-нибудь нетривиального – ну, скажем, ведите себя нетривиально, одиозно, вызывающе. И вас сразу заметят.

Судя по всему, хорошо работала тактика авангардистских поэтов, своим эксцентрическим поведением привлекавших к себе немалое внимание. Не важно, хороша была их поэзия или нет (впрочем, будем справедливы – в основном хороша), – важно то, каким образом они ее преподносили массам. Поэзия ушла на улицы и превратилась в театральное зрелище. Подходите все, кому скучно этим вечером! Хотите услышать дюжину нетривиальных слов, обогатиться духовно и вместе с тем посмеяться вдоволь? Что же вы стоите? Проходите смелее!

«Пощечина общественному вкусу» – знаковое название манифеста футуристов. Они ж не только жаждали революции в области поэзии, они ж еще и талантливо хамили публике. Высасывали из нее ненависть. Тщеславные поэты – их совесть давно уже не здесь.

Но можем ли мы их осудить, если сама публика выбирала и любила подобные сеансы саморазоблачения? Может, людям нравилось получать серию пощечин и раздражаться? Необходимо ж иногда вымещать злость. Пусть это будет лучше на незнакомом поэте, политике, шоумене, чем на своей жене или детях!

И славно, что практически в каждой стране есть сборная по футболу, на которой можно оттачивать свое злоязычие. «У нас в футболе все специалисты, начиная от домохозяйки и заканчивая сантехником», – с недовольством скажут критики. Однако они не выставляют себя специалистами, они выставляют себя как раз подлинными зрителями. Специалист холоден и непред взят. А зритель (читай – болельщик) просто не может быть не эмоциональным. В противном случае он ошибся дверью!

И как без болельщиков не подогревается тщеславие футболистов, так и футболисты не живут без ежедневной брани в свой адрес. Это норма вещей. В результате все довольны: футболист если и прислушается (что, в общем, случается крайне редко), то только себе на пользу (будет знать, какие умения развивать), болельщик же выпустит пар, а после будет учтив со своей семьей и, возможно, даже устроит романтический ужин.

Тщеславные люди, точно вампиры, высасывают людское внимание. Посмотрите на художников – эту богему, ставящую себя выше всех, называющую себя «не такими, как все». Богема, быть может, и ведет автономное существование, но не может совершенно прожить без одобрения со стороны «тех, кто как все». Иначе кто будет смотреть на их произведения искусства?

Вкуса они, мол, лишены, весьма вульгарны в своих пристрастиях, недалеки в рассуждениях и, вообще говоря, ведомы модой. Но великие мастера кисти вынуждены работать на них, ибо они – единственный потребитель их продукта. Как ни странно, сама богема у богемы картины не покупает – по самым, впрочем, житейским обстоятельствам: отсутствию денег.

Хотя конечно же деньги здесь ни при чем, скажут они. Вечность – вот кто станет им судьей. Но публичный интерес, появляющийся вокруг их произведений, надо признать, очень вдохновляет.

И после этого разве не очевиден ответ на вопрос: какой нахлебник (пардон, художник) лишен тщеславия? Верно. Никакой.