ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Время: 04:55, 23 сентября 2552 (по военному календарю) / Неизвестные координаты, пространство скольжения, Захваченный флагман ковенантов.

Джон стряхнул с крышки криокапсулы облепившую ее изморозь и увидел за стеклом закованную в зеленую броню фигуру.

Спартанец-058, Линда.

Она получила смертельную рану во время операции на станции «Гамма» незадолго перед тем, как был потерян Предел. Джон доставил обгоревшее безвольное тело на «Столп осени», и врачи поместили ее в глубокий криосон за несколько минут до прыжка.

Должно быть, когда крейсер совершал аварийную посадку на Гало, капитан Кейз отстрелил капсулы — стандартная процедура.

Они заморозили ее, не вынимая из доспехов. Это было к лучшему, поскольку броня скрывала всю тяжесть увечий, полученных Линдой, но Джон многое бы отдал за то, чтобы хотя бы еще раз увидеть ее лицо.

Линда была уникумом даже среди спартанцев. Ее темно-рыжие, напоминающие цветом запекшуюся кровь волосы и изумрудно-зеленые глаза навсегда врезались в память, но не они делали ее особенной. Никто не мог сравниться с Пятьдесят восьмой в умении управляться со снайперской винтовкой. Никто не мог поражать цели на столь большой дистанции. И если остальные спартанцы предпочитали держаться вместе, то Линда всегда стремилась к одиночеству и больше любила действовать скрытно. Заняв позицию, она могла по нескольку дней выжидать возможности произвести единственный точный выстрел, способный изменить весь ход сражения. Хотя снайперов ККОН обычно тренировали работать парами, Пятьдесят восьмая была исключением из правил. Время показало, что она намного более эффективна, когда оказывается предоставленной самой себе. Если кого из спартанцев и можно было назвать «одиноким волком», так это ее. И — во многих смыслах этого слова — Линда была сильнее всех остальных спартанцев.

И видеть ее в этом состоянии…

Джон провел рукой по стеклу, убирая пленку конденсата, мешающую разглядеть закрытое шлемом лицо спартанки. Она была не живая и не мертвая. Линда застряла в пограничном состоянии.

И эта неопределенность терзала Сто семнадцатого даже сильнее, чем вид ее изуродованного тела на палубе станции «Гамма». Мастер-Шефу казалось, будто кто-то вспорол ему грудь.

Но жизненные показатели Линды были стабильными. Двум другим обитателям криокапсул не удалось уцелеть. Какой-то энергетический всплеск повредил устройства, и десантники навечно погрузились в свой ледяной сон.

Кто-то осторожно постучал по корпусу «Длинного меча», и в люк вошел сержант Джонсон.

— Мастер-Шеф, — спросил он, — вы раздобыли воздухоочистители? Или радиостанцию? Поласки говорит, что практически разобралась в устройстве десантного челнока чужаков. Пора подниматься на борт и приступать к работе.

Джон поднялся и кивнул в сторону заднего люка, где сложил снятые с «Длинного меча» воздухоочистители и систему связи.

Сержант взвалил ношу на спину и вместе со спартанцем побрел к выходу. Шеф остановился и оглянулся на крио-капсулу.

— Не беспокойтесь о ней, — сказал Джонсон. — Проклятие, да мне и серьезнее доставалось, а она куда круче меня. Она прорвется.

Джон запечатал люк, не произнося ни слова. Ему часто доводилось слышать, как подобные фразы звучат над умирающими солдатами. Вот только почему бывалые десантники могут встретить собственную смерть не моргнув и глазом, но когда речь заходит о гибели их товарищей, они отворачиваются и начинают лгать сами себе?

Вместе они молча прошагали по ангару. Его расчистили от тел и обломков, и уорент-офицер Поласки уже шесть часов копалась внутри уцелевшего десантного челнока. В качестве демонстрации она развернула U-образный корабль вокруг центральной оси, сместила его влево, приподняла над палубой и приземлилась.

Джонсон прищурился, оценивая ее достижения, и одобрительно кивнул.

— Говорит, что сумела разобраться и в оружии. Но здесь, конечно, это не проверить.

— Понятно, — ответил Мастер-Шеф. — А как продвигаются дела у остальных?

— Мне удалось запереть все двери отсюда и до моторного отсека, — сказал сержант. — И если те сигналы, что отлавливала Кортана, хоть что-то значат, ковенантам придется очень постараться, чтобы пробраться сюда. Локлир, — пожал плечами Джонсон, — прилег чутка вздремнуть. Ему это необходимо. Но он оправится; из ребят с УВОД можно гвозди ковать. Лейтенант тоже немного поспал, потом поднялся и долго беседовал с Кортаной. Теперь он погрузился в изучение базы данных ковенантов. Похоже, все ровно настолько хорошо, насколько это возможно.

— Хорошо, — произнес Мастер-Шеф. — Кортана? Докладывай.

— До прибытия к Пределу примерно двадцать минут, — откликнулся ИИ.

Джон сверился с хронометром.

— Ты же говорила про тринадцать часов? По моим подсчетам, нам лететь еще не меньше двух.

— Подлетное время оценивалось, исходя из известных мне характеристик генератора пространства скольжения, которым пользуются чужаки, но… — Ее голос вначале стал тише, а затем смолк.

— Кортана?

— Прошу прощения. С движением в пространстве скольжения связан любопытный эффект растяжения времени. Впрочем, технически говоря, понятия движения, ускорения да и самого времени ничего не значат в условиях измерения Шау-Фудзикавы. Странно, мне казалось, что я все это уже объясняла.

В голосе ИИ прозвучало явственное раздражение. Джон перевел взгляд на сержанта, но тот только покачал головой и пожал плечами.

Кортана казалась сейчас очень рассеянной, но ведь она просто не могла что-либо забыть. И это был дурной знак. В полете они рассчитывали только на нее, и если она начала распадаться на части, всему отряду грозили большие неприятности.

Мастер-Шеф включил переговорное устройство.

— Внимание, наши планы изменились. Будем возле Предела через девятнадцать минут. Объясню позднее. А сейчас хватайте свое снаряжение и бегом возвращайтесь на мостик.

Несколько секунд ему никто не отвечал, но затем в шлеме спартанца зазвучал голос лейтенанта Хаверсона:

— Вас понял, Мастер-Шеф. Мы с Локлиром уже на месте.

Люк десантного челнока ковенантов распахнулся, и на палубу спрыгнула Поласки. Втроем пилот, сержант и Джон поспешили на мостик.

Мастер-Шеф открыл выделенный канал связи с Кортаной.

— Есть еще что-то, что мне следовало бы знать?

Молчание ИИ затянулось на добрых десять секунд.

— Мне удалось вычислить принципы управления формой плазменных торпед, — ответил он. — Так что, оказавшись возле Предела, мы сможем некоторое время обороняться, если это понадобится. Во всяком случае, мне так кажется.

— А остальные системы корабля работают?

— Да, — сказала Кортана. — Прости, Шеф, но эти расчеты довольно… сложные.

Связь прервалась.

Поведение ИИ тревожило Джона, но он решил все же довериться. Да и был ли у него выбор?

Они остановились возле массивных бронебойных дверей, ведущих на мостик; те были заперты.

— Лейтенант? — окликнул Мастер-Шеф. — Мы на месте.

Двери разошлись в стороны. Хаверсон и Локлир стояли в проходе, нацеливая винтовки в коридор. Они расслабились, только увидев, что перед ними и в самом деле друзья.

— Прошу простить за «теплый» прием, — сказал лейтенант, опуская оружие. — Кортана отмечает неустойчивые враждебные сигналы по всему кораблю. Рано или поздно нам придется разобраться с ними… И лучше бы сделать это, пока они не решили разобраться с нами.

— Согласен, — ответил Сто семнадцатый.

Поласки подошла к лейтенанту, отсалютовала и доложила о своих успехах в работе над челноком ковенантов.

К Джонсону и Мастер-Шефу приблизился Локлир.

— Сержант, скажите… — прошептал он, бросая косые взгляды в сторону Поласки, — насчет нее… Да, конечно, все эти разногласия между флотскими и десантом… Но для меня они ничего не значат. Как думаете, у меня есть шансы? Я хочу сказать…

— Шансы у тебя примерно такие же, как если бы ты прыгнул сейчас в космос и попытался добраться до Предела пешком, — оборвал его Джонсон. — И при этом — в одних трусах.

— Дайте мне десантную капсулу, сержант, и я рискну. — На обветренном лице Локлира возникла улыбка, и он повернулся к спартанцу. — Ладно, я все понял. Но она не пыталась бы казаться такой неприступной, не будь я близок к цели. Ведь не бывает дыма без огня, верно?

Мастер-Шеф посмотрел ему прямо в глаза и медленно покачал головой.

Ухмылка Локлира угасла, но не до конца.

— Да ладно вам, парни, вы просто ревнуете, — произнес он, проведя пальцем по шраму на подбородке. — Я же красавчик. Все девчонки будут моими.

Настроение «адского ныряльщика» явно улучшилось. Хотя характер Локлира оставлял желать лучшего, Мастер-Шеф видел этого солдата в деле. Тот не предавался панике и обладал достаточным опытом и везением, чтобы выжить на Гало, — и эти качества были очень нужны отряду, чтобы вернуться на Землю.

— Выходим из пространства скольжения, — объявила Кортана. — Три… две… одна.

Джон сверился с часами. С момента последнего предупреждения прошло только восемь минут, в то время как ИИ говорил про двадцать. Неужели эффект искажения времени оказался еще более сильным, чем он предполагал?

Свет на мостике потускнел, по экранам вдоль стены разлилась чернота. Затем в ней замерцали звезды, а по направлению на три часа появился теплый желтый шарик — Эпсилон Эридана.

— Мы вышли в семистах тысячах километров от центра системы, — сказала Кортана. — Я постаралась оказаться достаточно близко, чтобы выяснить обстановку, и в то же время достаточно далеко, чтобы успеть перезарядить генераторы и вновь уйти в пространство скольжения, если возникнут проблемы. Фиксирую сигналы. Это корабли ковенантов. Их много. Начинаю расшифровку… Ждите.

Хаверсон щелкнул по поверхности одного из экранов, увеличивая изображение.

— Боже мой, — прошептал лейтенант.

На дисплее возникла планета. Хаверсон задержал дыхание, увидев, что вся поверхность мира, от полюсов до экватора, затянута дымом. Материки были охвачены бушующими пожарами, а в атмосфере кружились черные вихри.

У Мастер-Шефа что-то екнуло внутри, как если бы корабль резко сбросил скорость. Спартанец сжал кулаки.

Он лично отправил на планету большую часть своей команды, искренне полагая, что это будет простым заданием. Без всяких сомнений, он сам убил своих людей.

Погибли ли они, сражаясь? Или просто сгорели, не имея возможности ничего изменить?

— А мы точно не ошиблись? — пробормотал Локлир. — Это Предел? — Он снял с головы кепку, сдавил ее в руке и прошептал: — Бедные засранцы.

На других экранах возникли боевые суда ковенантов, зависшие на орбите планеты. Вокруг сновали малые корабли, а в отдалении маячила огромная конструкция, используемая, скорее всего, в качестве центральной стыковочной станции.

— Что это? — спросил Мастер-Шеф, подходя ближе. Он постучал пальцем по центральному дисплею, делая максимальное увеличение участка поверхности в районе средних широт.

В отличие от непроницаемой черноты и ослепительного оранжевого цвета, покрывавших остальную планету, этот участок пятнали зеленые, коричневые и белые заплаты.

— Похоже, этот кусочек они пропустили, — сказал сержант.

— Ковенанты никогда и ничего не пропускают, — возразил ему Джон. — Я тысячу раз видел, как они выжигают миры. Это не может быть случайностью. — Спартанец повернулся к Хаверсону: — Сэр, надо подобраться поближе и выяснить, что происходит.

— Мастер-Шеф, — мягким тоном произнес лейтенант, поднимая руки, — я прекрасно понимаю, что вы хотите выяснить, какая судьба постигла остальных спартанцев, но это… — Он махнул в сторону планеты, а потом нахмурился и устремил пристальный взгляд на уцелевший участок поверхности. — И в самом деле, — забормотал Хаверсон, — на это стоило бы посмотреть поближе… если бы еще и суметь потом убраться…

Лейтенант уменьшил увеличение, сфокусировал камеру на верхних слоях атмосферы. В поле видимости возникла сотня вражеских кораблей.

— Над уцелевшей зоной курсируют малые суда. Забудьте все, что я сказал, — прошептал Хаверсон. — Если ковенанты настолько в ней заинтересованы, то и нам не следует воротить носы, во всяком случае, пока наша маскировка действует. Кортана, подведи корабль ближе.

— Слушаюсь, лейтенант, — отозвался ИИ.

Флагман начал плавно набирать скорость, входя в звездную систему.

— Они нас приветствуют, — доложила Кортана. — Формирую подходящий ответ.

Джон попытался подсчитать количество вражеских кораблей. Их здесь курсировало несколько сотен. В большинстве своем размерами они были не больше десантного челнока, но спартанец увидел не менее дюжины крейсеров и два титанических корабля-носителя, на борту каждого из которых размещались три эскадры «Серафимов». Противник располагал огневой мощью, более чем достаточной, чтобы в секунды превратить флагман в оплавленную груду металла.

Многочисленные малые корабли сгоняли в одну кучу обломки, оставшиеся после сражения, — общее дрейфующее кладбище флотилий ККОН и ковенантов.

— Вы это видите? — Мастер-Шеф указал на это поле космического мусора.

— Похоже, — протянул лейтенант, наблюдая за происходящим, — они собираются остаться здесь на некоторое время и делают уборку.

— Удалось, — объявила Кортана. — Их флот, конечно, удивился появлению флагмана, но пока они не проявляют достаточного недоверия, чтобы решиться нас проверить. Переводить с языка ковенантов непросто, но судя по длинной цепочке титулов, присовокупленной к их посланиям, нашим кораблем командует очень высокопоставленный аристократ. Среди прочих титулов встречается и «Хранитель Лучащегося Ключа».

— Удивительно глупое прозвище, — пробормотал сержант Джонсон.

— Кортана, а ты можешь понять, что они ищут? — спросил лейтенант.

— Еще нет, — ответил ИИ. — Их язык невозможно дословно перевести на наш, каждое слово в нем может обладать множеством смыслов. Речь идет о какой-то священной реликвии, поскольку в разговорах о поисках в десятки раз больше религиозных аллюзий, чем в типичных переговорах. Подождите… Принимаю новый сигнал. Он намного слабее остальных. Это не частота ковенантов. Канал «Е», силы ККОН.

Лейтенант Хаверсон облизнул губы.

— Выведи на динамики, — велел он.

На мостике зазвучало поступающее послание: шесть нот, двухсекундная пауза, и опять все сначала.

Мастер-Шеф словно окаменел.

— Вот и все, — сказала Кортана. — Только шесть нот, проигрываемые по кругу. Источник сигнала здесь. — На уцелевшем участке планеты появился треугольник навигационного маркера.

— Это не код Морзе, — заговорила Поласки. — Да и вообще не напоминает известные мне шифры. Может быть, просто тест-сигнал? Какая-нибудь автоматика — вроде маяков для регулирования воздушного сообщения?

— Это не автоматика, — произнес Мастер-Шеф. — Всем приготовиться. Мы идем на посадку. Там, внизу, спартанцы. И они еще живы.

И он тихо просвистел — так, что услышать его могла лишь Кортана, — «Топор-топор, не сиди, как вор».

 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Время: 10:02, 14 июля 2523 (по военному календарю) / Система Эпсилон Эридана, планета Предел, тренировочная база спартанцев. Двадцать девять лет назад.

Джон пополз вперед и осторожно выглянул из-за края холма. Внизу простиралась пышная зеленая долина. Вдалеке сверкала серебром змеящаяся по густому лесу река Большой Рог. Если не считать стайки птиц, круживших над деревьями, все было спокойно. Он прижался к почерневшему пустотелому кедровому пню и забрался внутрь.

Там уже прятались Фред и Линда. Дерево приглушало их разговоры и защищало от тепловизоров, которыми были экипированы солдаты.

— Пока все чисто, — прошептал Джон.

Через мгновение в темноте огромного пня возникли прятавшиеся до того Сэм, Келли и Фхаджад. Они выползли наружу и встали на страже, чтобы успеть заметить приближение патруля.

С расстояния их вполне можно было бы принять за солдат, отправленных на военно-полевые учения. Каждый из них был высок, подтянут и ловок, физически соответствуя возрасту около двадцати лет. Но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что спартанцам не больше двенадцати.

— Проверить оружие, — приказал Джон Фреду и Линде. — Нельзя допустить ошибки, и особенно в том, что касается винтовок.

Его товарищи разобрали и тщательно осмотрели каждую деталь SRS99C-S2 — снайперских винтовок, позаимствованных у двух стрелков роты Танго, которых послали охотиться на спартанцев два дня тому назад. Что ж, если солдаты их все-таки не поймают и не изобьют до потери сознания, молодым воинам предстояло здорово повеселиться.

Джон проверил состояние своего пистолета. Это оружие ему вручил старший инструктор Мендез. Оно при помощи баллончика со сжатым воздухом стреляло усыпляющими дротиками. Эффективная зона поражения составляла двадцать метров, а удар заряда мог свалить с ног и носорога.

Вот только двадцати метров для предстоящей работы явно не хватало, поэтому Фхаджад немного доработал 114-миллиметровые патроны APFSDS от снайперских винтовок, удалив смертоносные бронебойные пули и заменив их дротиками со снотворным.

Сделав пару проверочных выстрелов, Линда пообещала Джону, что с гарантией поразит цель на расстоянии сто метров. Эти заряды достаточно глубоко погружались в тело, но убить не могли, если, конечно, не стрелять по глазам или в висок.

— Ладно, — сказал Джон, — это должно быть учебное задание, но наставник Мендез уже в седьмой раз заставляет нас играть с ротой Танго.

— Да, должно быть, они уже очень устали проигрывать, — с кривой усмешкой заметил Фред.

— И это нехорошо, — добавила Линда, убирая с лица прядь рыжих волос. — Они вряд ли захотят играть честно. Вы же слышали, что сказал снайпер. Их капитан приказал победить, даже если для этого придется пустить кому-то кровь.

— Именно, — кивнул Джон. — Так что мы отплатим им той же монетой и пойдем на все ради победы. — Он подобрал ветку и прочертил квадрат на покрытой листьями земле. — Я возглавлю Красный отряд: Сэма, Келли и Фхаджада. Линда, ты поведешь Синий отряд.

— Какой еще «Синий отряд»? — возмутился Фред, неожиданно помрачнев. — Остался же только я. Почему я должен пропускать все веселье и играть в снайпера?

Фред сжал кулаки, и Джон просто физически ощутил, насколько тому не терпится принять участие в настоящей драке.

— Потому что ты наш второй по мастерству стрелок, — объяснил Сто семнадцатый. — И лучший разведчик. Сейчас все зависит от снайперов. Так что просто выполни приказ.

— Хорошо, сэр, — согласился Фред. Затем он кивнул и прошептал: — Значит, лучший разведчик? Здорово.

— Давайте повторим еще раз. — Джон провел полосу в центре квадрата. — Красный отряд проникает на базу и устанавливает оглушающие заряды на ноль-пять ноль-ноль. Это позволит устранить большую часть роты Танго и отвлечь внимание остальных. — Сто семнадцатый поднял взгляд на Линду. — Убедитесь, что все, кто охраняет флаг, были обезврежены.

— Можешь на это рассчитывать, — заверила спартанка, бросая на него пронзительный взгляд темно-зеленых глаз.

Джону всегда хотелось узнать, какие они, эти глаза, когда смотрят на тебя через прицел снайперской винтовки. Казалось, она никогда не моргает; Линда всегда побеждала в игре в гляделки.

— Захватив флаг, — продолжил Джон. — Красный отряд эвакуируется. Отслеживайте все вероятные цели и прикрывайте нас. Встречаемся возле точки выхода и надеемся, что нас не обнаружат раньше.

Фред кивнул, а Линда взвесила в руках тяжелую, слишком большую для нее винтовку, приложила к плечу и взглянула в прицел.

— Не беспокойся, вы будете в хороших руках.

Джон прикрыл глаза и еще раз проиграл в голове свой замысел. Да, все детали были подогнаны друг под друга; шансы казались достаточно высокими. Он знал, что спартанцы должны победить.

— Не выходите к точке сбора, пока я не подам сигнал, что все чисто, — напомнил Сто семнадцатый. — Нас могут поймать… и заставить говорить.

Остальные кивнули. Они прекрасно помнили, что произошло с Джеймсом. Он «случайно упал с лестницы», когда его переводили из камеры в камеру в одноэтажной тюрьме. Джеймс не был сломлен, во всяком случае психически. Впрочем, Джон тогда подумал, что было бы лучше, если бы его товарищ все-таки не выдержал. На восстановление Джеймса ушла целая неделя.

Но юный командир спартанцев заставил себя вспомнить те события. Он был рад, что друг не сдался. На его месте он и сам бы старался держаться до последнего.

Джон просвистел шесть нот мелодии, которой их научила Дежа, — сигнал «Все чисто». Затем он поднялся, убрал в кобуру пистолет и проверил, насколько надежно закреплены на его поясе три светошумовые гранаты.

— До встречи на месте.

Он поднял вверх сжатый кулак, и Линда с Фредом ударили по нему своими.

— Будь осторожен, — прошептала Пятьдесят восьмая, опустив на руку Джона изящную ладонь.

— Я всегда осторожен, — ответил тот.

Он выполз наружу. Сэм, Фхаджад и Келли уже ждали его. Их лица были вымазаны грязью, а одежду маскировали ветки и листва.

— Вопросы? — спросил Джон.

Спартанцы покачали головами.

— Хорошо. Проверьте зеркала.

Каждый извлек из кармана свой осколок зеркала, захваченного в уборной роты Танго прошлой ночью. Обломки обмотали сзади и по краям клейкой лентой, чтобы было удобнее держать их в руках и уменьшить риск того, что они разобьются. Сейчас успех миссии зависел от каких-то хрупких кусочков стекла, и Джона это серьезно беспокоило.

— С этой секунды соблюдать полное молчание, — приказал он. — Выдвигаемся.

Они пригибались и прижимались к земле, пробираясь по лесу, и вскоре достигли двух огромных валунов на склоне, скатили их вниз, перегораживая дорогу, а затем укрылись в кустах, выжидая.

В темноте возник свет фар, и возле завала, завизжав тормозами, остановился грузовик снабжения. Наружу выбрались два солдата.

— Думаешь, засада? — проворчал один из них, крепче стискивая винтовку.

— Ты про мелких психов из Третьего отдела? Господи Иисусе, понятия не имею, — отозвался водитель. — Эта игра у меня уже в печенках сидит. Но, как бы там ни было, я бы не хотел поймать в задницу одну из их иголок. Прикрой меня.

Солдат, вооруженный дробовиком, осторожно обошел машину.

— Похоже, все чисто, — прошептал он. — Давай быстрее.

Водитель выбрался из грузовика и направился к камням, чтобы откатить их с дороги.

Джон выбежал из кустов и быстро скрылся под машиной. Он прижался к ее днищу, и в нос ему ударил запах новых шин. Секунду спустя рядом спрятались Сэм и Келли, последним появился Фхаджад.

Их не заметили. Пока все шло хорошо.

Солдаты вернулись в грузовик и поехали дальше по грязной дороге.

Отскочивший камушек задел Джона и рассек кожу. Из поврежденного уха засочилась кровь, но молодой спартанец не ослабил своей хватки.

Проехав примерно километр под непрестанным обстрелом камней сквозь удушающее облако пыли, они добрались до лагеря роты Танго. Охранник на воротах перекинулся парой фраз с водителем, и оба рассмеялись. Затем часовой обошел машину и открыл кузов.

Джон отпустил одну руку и извлек из кармана зеркальце. Едва заметным движением он подал знак остальным поступить так же. Затем он нацелил свой осколок под углом к днищу машины. Его руки дрожали, но командир спартанцев заставил себя успокоиться.

Охранник приблизился к грузовику с длинным шестом, к концу которого было прикреплено зеркало. Он сунул палку под кузов и пошел вдоль машины. Джон постарался вести руку с осколком так, чтобы часовой видел только отраженное изображение днища машины.

Они отрабатывали этот трюк всю ночь, добиваясь совершенства.

Солдат благополучно миновал Сэма, затем Фхаджада и приблизился к тому месту, где залегла Келли.

Зеркальце выскользнуло из руки спартанки, и она сумела подхватить его только возле самой земли. У Джона перехватило дыхание; Келли едва успела направить отражающую поверхность, чтобы укрыться от проходящего мимо охранника.

— Можешь проезжать, — разрешил дежурный, постучав по кузову грузовика. — Все чисто.

— А где собаки? — спросил водитель.

— Приболели, — проворчал охранник. — Не знаю, какую дрянь они вчера сожрали, но их до сих пор поносит.

— Хреново, — посочувствовал водитель, заводя мотор и вкатываясь внутрь базы Танго.

Прошлым вечером Фред накормил собак паштетом из нескольких белок, неспелых ягод и антисептического геля из аптечки — эта гремучая смесь гарантировала, что четвероногие стражи выйдут из строя на ближайшие сутки.

Грузовик припарковался внутри ангара. Двое мужчин разгрузили машину и удалились, заперев за собой двери.

Наконец у Джона и его товарищей появилась возможность отцепиться и выбраться из-под грузовика. Никто не произносил ни слова. Даже единственный звук сейчас мог привести к провалу. Спартанцы безмолвно разминали затекшие мускулы. Сто семнадцатый перевязал ухо, чтобы остановить кровотечение.

Джон ткнул пальцем в Сэма, а затем махнул в сторону навеса над кузовом грузовика. Сэм кивнул и принялся за работу. Затем Сто семнадцатый указал Фхаджаду на боковую дверь. Тот направился к ней и начал разбираться с замком.

Келли и Джон обошли ангар в поисках камер слежения, охраны, собак и вообще всего, что могло им помешать. Все было чисто.

Сэм возвратился с четырьмя фляжками, в соответствии с планом наполненными электролитом из аккумуляторной батареи грузовика.

От стены послышался тихий щелчок, и стоявший там Фхаджад показал остальным два больших пальца. Отряд собрался возле двери. Фхаджад осторожно приоткрыл ее, выглянул в щелку, затем отворил пошире и высунулся на улицу.

Оглядевшись, он кивнул и вышел наружу, стараясь держаться в тени ангара, как можно дальше от прожекторов.

Джон и остальные последовали за ним, время от времени останавливаясь в самых темных местах. Наконец Сто семнадцатый поднял руку с растопыренными пятью пальцами, и Сэм протянул ему фляги с электролитом. Тогда Джон указал на свои часы и вновь выставил пять пальцев.

Остальные спартанцы кивнули.

Джон ткнул в сторону Келли, двумя пальцами обвел периметр лагеря и сделал рубящее движение ладонью по ладони. Восемьдесят седьмая согласно качнула головой и растворилась во тьме.

Сэм и Фхаджад тоже сорвались с места, направляясь к уже разведанным ими казармам. Все постройки здесь были возведены на сваях, и под них можно было забраться.

Сам Джон пробежал до самого дальнего из бараков и спрятался под ним. Там он помедлил еще пару секунд, прислушиваясь. Ни звуков шагов, ни тревоги — все было тихо. Их не заметили. Но им надо было продержаться еще пять минут.

Он вытащил из кармана три пластинки жевательной резинки, бросил их в рот и принялся жевать, подползая к центру здания. Оказавшись на месте, он достал из кармана ветошь, побрызгал на нее кислотой и легкими касаниями прочертил круг на полу казармы, очень стараясь не намочить руку и не пролить электролит на себя. Фанерное днище постройки задымилось.

Обработав примерно квадратный метр поверхности, Джон сверился с часами. Без тридцати секунд 04:55. Времени оставалось достаточно. Он взвел все три светошумовые гранаты, выставив таймеры на пять минут, и при помощи жевательной резинки закрепил их по периметру ослабленного кислотой круга.

В обычных условиях оглушающие гранаты не смогли бы пробить сантиметровую фанеру. Но сейчас кислота пропитала многочисленные слои прессованного пола, и трех зарядов было вполне достаточно, чтобы испорченный участок разлетелся на миллион осколков, которыми окатит спящих солдат роты Танго. Ничего смертельного, но забегать это их заставит.

Джон выполз из-под дома и встретился с остальными членами Красного отряда возле ангара.

На часах было 04:58.

Юный командир показал пальцем на себя и на Келли, а после мотнул головой в сторону одного из углов ангара. Затем он выбрал Сэма и Фхаджада, направив их в обход второй стены. Отряд разделился и пополз к противоположным концам здания.

На углу Келли и Джон остановились, прислушиваясь. Отсюда был отлично виден самый центр лагеря, площадка с гимнастическими турниками, плац и флагшток.

Точно в расчетное время на площадку вышел капрал, сопровождаемый двумя солдатами. Втроем они развернули украшенное зелеными полосами полотнище флага и начали закреплять на вытяжном тросе.

Джон бросил взгляд в сторону леса. Достаточно широкая полоса за оградой лагеря была расчищена от деревьев. Сто семнадцатый понимал, что от выставленных снайперов его отделяет больше сотни метров, ближе к двум сотням. Никакой гарантии, что Фред и Линда смогут попасть хоть в кого-то на такой дистанции.

Он вынул пистолет из кобуры и снял его с предохранителя.

Точно в 05:00 из-под казарм вырвались потоки яркого света — это взорвались оглушающие гранаты. Раздался треск ломающейся фанеры и крики раненых мужчин и женщин.

Капрал отпустил незакрепленный угол полотнища и прокрутился на пятках. Вдоль ограды вспыхнули прожектора, разворачиваясь в направлении казарм.

В общей неразберихе никто не заметил, как один из солдат, стоявших возле флагштока, вдруг выронил винтовку, схватился за шею и повалился лицом вниз на усеянную мелким гравием площадку.

Только через секунду его напарник обратил внимание на упавшего товарища и наклонился к нему.

Джон сорвался с места, стреляя на бегу. Первый дротик прошел мимо, и второй солдат распрямился, разворачиваясь к спартанцу. Сэм и Фхаджад расстреляли его в спину.

Сто семнадцатый прицелился по капралу, все никак не могущему расстегнуть кобуру и извлечь из нее оружие. Два дротика вонзились десантнику в грудь, и он распластался на земле.

Из-за угла ангара выбежали еще два охранника, вскидывая оружие.

На таком расстоянии пистолет был бесполезен, а сам Джон оказался на открытом пространстве.

Один из солдат выстрелил, и пуля срикошетила от флагштока менее чем в пяти сантиметрах от головы спартанца.

Неожиданно охранник стиснул зубы, уронил винтовку и судорожно заскреб руками по затылку, из которого торчал дротик. Солдат закричал и упал на землю, загребая пальцами грязь.

Его напарник дернулся и вытащил иглу из своего бедра, но через секунду второй заряд ударил его в грудь, и десантник улегся рядом с товарищем.

Джон вознес молчаливую хвалу Фреду и Линде, отвязывая флаг и убирая его за пазуху.

Он махнул рукой, приказывая Красному отряду отходить, и Келли побежала к ограждению впереди остальной группы.

Подбегая к забору, она ни на йоту не сбавила скорости, оттолкнулась от земли и прыгнула на металлическую решетку. И в ту же секунду Джон увидел дымящийся контур, прочерченный на ограждении кислотой.

Решетка лопнула, Келли перекатом приземлилась на ноги с противоположной стороны и, не теряя скорости, припустила к лесу. Взмахом руки Джон направил в пролом остальной отряд. Сам он выбежал наружу последним.

В лагере царил настоящий хаос. Повсюду шарили лучи прожекторов, из казарм доносились крики. Один из танков заурчал и выполз на середину базы.

Джон бросился бежать. За его спиной прозвучало стаккато автоматической очереди, но спартанцы уже скрылись под защитой деревьев.

— Хорошо поработали, — прошептал Джон, улыбаясь. — Но, похоже, на сей раз эти парни использовали боевые патроны.

Келли продемонстрировала ему гильзу от 7,62-миллиметрового патрона.

— Ага, — сказала спартанка. — Никаких сомнений.

— Пойдем, — сказал Сто семнадцатый. — Лучше здесь не задерживаться. Думаю, теперь они точно в бешенстве.

Красный отряд крадучись побрел через лес. Они старались оставаться в тени, а когда над головой проревел посланный на поиски «Пеликан», укрылись под стволом поваленного дерева.

Уже в 05:45 они вышли к поляне, намеченной в качестве точки отступления. В 07:00 они должны были встретиться здесь с Мендезом. Впрочем, наставник редко позволял им так просто уйти. Поэтому Синий отряд хотя и был где-то поблизости, но где именно, не знал даже сам Джон. Скорее всего, Линда и Фред прятались в кронах деревьев, прикрывая остальных.

Красный отряд в ожидании залег в кустах. Ни о какой безопасности речи не шло — Сто семнадцатый хорошо это понимал. Солдаты искали их, а спартанцы уже изнывали от нетерпения: им хотелось поболтать, побахвалиться своими успехами, полюбоваться захваченным флагом. Но, надо отдать им должное, Красный отряд лежал неподвижно и молча. А Синего просто нигде не было видно.

В 06:10 небо наполнилось ревом двигателей «Пеликана», и челнок мягко опустился на поляне. Десантный люк откинулся.

Фхаджад попытался подняться, но Джон остановил его, опустив руку ему на плечо.

— Слишком рано, — прошептал Сто семнадцатый. — Разве наставник хоть раз появлялся до назначенного времени?

Келли, Фхаджад и Сэм угрюмо качнули головами.

— Первым пойду я, — сказал Джон. — А вы объединитесь с Синим отрядом.

Они ответили, выставив большие пальцы рук. Сэм похлопал командира по спине и зашептал:

— Не бойся, я не позволю им тебе навредить.

— Знаю, — тоже шепотом ответил Джон, вынимая из-за пазухи флаг и протягивая его товарищу. — Спасибо.

Он пополз в сторону от того места, где залег его отряд. Лишь оказавшись в тридцати метрах от них, он поднялся и направился к «Пеликану», где его, без всяких сомнений, поджидала ловушка.

На полпути он остановился и подождал.

На сходнях «Пеликана» появилась темная фигура, махнувшая ему рукой.

— Давай, сынок. Тащи сюда свою задницу!

— Ответ отрицательный, сэр! — крикнул Джон.

Стоявший на сходнях мужчина отвернулся и обратился к кому-то в глубине «Пеликана»:

— Вот дерьмо, а? — Затем он оглянулся и вздохнул: — Ладно, придется по-плохому.

Из челнока выскочили четыре солдата. Они рассредоточились полукругом и направились к Джону, взяв его под прицел штурмовых винтовок.

Сто семнадцатый поднял руки.

— Он сдается, — изумленно воскликнул один из десантников.

— Может, его лучше просто пристрелить? — спросил другой.

— Нет, — прошипел солдат, идущий впереди. — Вначале мы с ним поквитаемся.

Он шагнул к Джону и со всей силы ударил того в живот.

Молодой спартанец согнулся пополам.

Солдат рывком заставил его распрямиться и обыскал.

— Если мы не найдем этот гребаный флаг, капитан наши шкуры на ремни пустит. Так что колись, парень, где он? — встряхнул десантник Джона. — И где остальные зверьки?

Сто семнадцатый рассмеялся.

— Чего смешного? — прорычал мужчина.

— Вы, идиоты, окружены.

Воздух наполнился свистом дротиков, полетевших со всех сторон. Солдаты задергались в судорогах; один успел выстрелить из винтовки, но очередь прошла слишком высоко. Парализованные десантники улеглись на землю.

Джон присел, забрал пистолет у ударившего его солдата и по-пластунски пополз к «Пеликану». Осторожно заглянув в люк, он осмотрелся. Все было чисто.

Забравшись в кабину, спартанец включил радар. Примерно в четырнадцати километрах от них появился сигнал, отмеченный как «Борт 110», но тот летел мимо. Тогда Джон вылез из «Пеликана» и побежал по полю.

Красный и Синий отряды продолжали прятаться и могли оставаться на месте хоть целую вечность, если бы не услышали секретный пароль.

И этот пароль никакими силами нельзя было вытащить из Джона — даже пытки или старания лучших дознавателей Мендеза не могли его сломить. Он скорее предпочел бы умереть, чем предал бы товарищей.

Оказавшись на краю леса, командир спартанцев просвистел шесть нот и позвал:

— Топор-топор, не сиди, как вор!

Первым на поляну вышел Красный отряд. Келли остановилась возле одного из солдат, пнула его в голову и забрала винтовку.

Затем с широкой ветки спрыгнули Линда и Фред.

— Топор-топор, не сиди, как вор! — прокричала на бегу Линда. Ее рот растянулся в радостной ухмылке до самых ушей. — Выходи во двор. Пила-пила, лети, как стрела.

 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Время: ОШИБКА ЗАПИСИ / Предположительно: 05:10, 23 сентября 2552 (по военному календарю) / Система Эпсилон Эридана, захваченный флагман ковенантов.

Кортана только прислушивалась к спору Мастер-Шефа с остальными. Дебаты были весьма ожесточенными. Но ее расчеты показывали стопроцентную гарантию того, что спартанец либо сумеет убедить всех отправиться с ним, либо уговорит лейтенанта позволить ему разведать источник сигнала самостоятельно. При этом речь шла о нешифрованном сигнале, который настолько легко копировался, что не было никаких объяснений уверенности Мастер-Шефа в том, что сообщение посылают уцелевшие члены его отряда.

Вместо того чтобы участвовать в затянувшейся и бессмысленной дискуссии, Кортана занялась анализом перемещения вражеских кораблей внутри системы Эпсилон Эридана и установила три важных факта.

Во-первых, боевые суда ковенантов вышли на удивительно правильные эллиптические орбиты вокруг Предела. Всего Кортана насчитала тринадцать тяжелых крейсеров и три корабля-носителя, зависших в трехстах километрах над поверхностью планеты. Исключение из правил составляли только два легких крейсера, курсирующих рядом с горой Менахит, но, сдерживаемые гравитационным колодцем, они не представляли непосредственной угрозы.

Во-вторых, в цикле патрулирования имелись слепые пятна, что позволяло рассчитать точку, в которой можно было бы подобрать Мастер-Шефа и остальных после предстоявшей им наземной операции. Кортана выбрала курсы подлета и отхода, а затем приступила к вычислениям, необходимым, чтобы прыжком через пространство скольжения вывести корабль как можно ближе к Пределу.

В-третьих — и это куда больше ее заинтересовало, — двести семнадцать малых вражеских судов сгоняли космический мусор в общую кучу над северным полушарием планеты. Теперь там дрейфовали бок о бок остовы и ковенантских, и человеческих кораблей, уничтоженных в ходе сражения. Среди прочих обломков Кортана различила лучшие суда ККОН: «Басру», «Ганнибал» и гордость флота — сверхтяжелый корабль-носитель «Трафальгар». ИИ не удалось зафиксировать ни признаков жизни, ни следов электромагнитного излучения.

Она наблюдала за тем, как крошечные буксиры ковенантов вгрызаются в мертвые остовы и улетают, унося с собой куски титановой брони. Они казались муравьями, кропотливо перетаскивающими добычу к своему муравейнику возле горы Менахит, где ковенанты использовали собранный металл для возведения странной платформы. Они уже выстроили площадку площадью квадратный километр. Было очевидно, что чужаки прибыли к Пределу не ради одного только уничтожения.

— Кортана, — велел Мастер-Шеф, — установи точку встречи возле…

— Оптимальные координаты уже рассчитаны, — ответила она, выводя слепое пятно в защите ковенантов на экраны. — Вражеские патрули упускают из виду пространство в девять тысяч кубических километров. Дальнейшие вычисления показывают, что предельное удаление противника от данного региона будет достигнуто в ноль семь пятнадцать. Предлагаю встретиться именно в это время.

Кортану порадовали их изумленные взгляды. Людям казалось, будто подобные расчеты она производит чуть ли не мгновенно. А ей нравилось удивлять экипаж мощью своего интеллекта.

— Что ж, ладно, — произнес лейтенант, не сводя взгляда с результатов, выведенных Кортаной на дисплеи.

— В десантный челнок ковенантов загружен оптимальный курс к источнику сигнала, — доложил ИИ. А затем по выделенному каналу обратился к Мастер-Шефу: — Удачи. И будь осторожен.

— Я всегда осторожен, — откликнулся он.

Кортана не ответила на это смехотворное утверждение. Сто семнадцатый настолько часто рисковал и играл в жмурки со смертью, что она давно оставила попытки высчитать его шансы на выживание.

Мастер-Шеф, а с ним и весь отряд покинули мостик. ИИ проверил камеры вдоль всего маршрута, чтобы убедиться, что путь чист. На борту все еще оставались ковенанты. Он не мог точно установить их координаты, но время от времени фиксировал то возникновение нестабильных сигналов, то открытие и закрытие вентиляционных шахт… Кроме того, пропали несколько инженеров.

Кортана проследила за тем, как десантный челнок покидает летную палубу, входит в верхние слои атмосферы и устремляется к поверхности планеты. Поласки и в самом деле была замечательным пилотом, но все-таки она оставалась человеком, и ей были свойственны алогичная бравада и эмоциональные всплески, способные помешать выработке оптимального варианта действий. Как бы Кортане сейчас хотелось отправиться вместе со всеми, чтобы сохранить вверенные ей людские ресурсы и получить ответы на очень многие вопросы. Например, почему ковенанты так заинтересованы в Менахит? Осталось ли что-нибудь от базы ДВКР «Замок»?

Кортана прервала поток этих мыслей. Ей еще предстояло множество дел.

Сейчас ее внимания требовали сразу несколько задач. Она не позволяла остыть генераторам поля скольжения на тот случай, если придется в спешке покидать систему. Она продолжала доводить до ума формулы управления плазменными эмиттерами, чтобы суметь постоять за себя в бою. Попутно ей удалось установить название захваченного судна: «Восхождение правосудия», вычленив его из ста двадцати двух единовременных сообщений, полученных практически от каждого из кораблей, находящихся в этой звездной системе. Кроме того, Кортана соотносила религиозные аллюзии, использующиеся в посланиях, чтобы продолжить работу над словарем. Дополнительную процессорную мощность она выделила под сканирование многих миллионов находящихся вокруг объектов, чтобы попытаться найти спасательные челноки, криокапсулы и вообще все, где мог остаться выживший человек.

Десантный челнок вышел за пределы действия радара, исчезнув где-то над территорией, ранее покрытой высокогорным лесом. И это событие активировало новую задачу.

Кортана начала составлять подробную карту поверхности, уделяя особое внимание тому участку, откуда поступал заинтересовавший Мастер-Шефа сигнал, и горе Менахит.

Быстрая диагностика систем покачала, что выполнение этих задач отнимает куда больше времени, чем обычно. Требовалось освободить некоторое количество памяти. Кортана начала уплотнять данные, полученные на Гало. На секунду она задумалась над тем, не стоит ли просто перенести информацию в системы ковенантов, но потом отбросила эту идею. Собранные знания требовалось охранять любой ценой.

Ее восприимчивость ослабевала. Кортана распределила свои ресурсы на слишком большое количество задач. И это было опасно. Она не могла отреагировать с должной скоростью, если…

— Неверный!

Словечко из лексикона ковенантов стрелой промчалось через коммуникационные протоколы и ошеломило Кортану на целых три цикла. Этого вполне хватило, чтобы она утратила контроль над программами управления межкорабельной связью.

Вражеский ИИ послал узкий луч с сообщением для ближайшего крейсера ковенантов. Оно было весьма малословным для чужаков — донесение, что флагман «осквернен нечистым присутствием неверных», и мольба к каждому кораблю в системе «прийти и освободить от скверны» плененное судно. К посланию был присоединен отчет о математических манипуляциях Кортаны, позволивших совершить прыжок из атмосферы газового гиганта.

Кортана заглушила сигнал, но было уже слишком поздно. Она не могла обратить вспять вырвавшиеся на свободу фотоны.

Зато могла замкнуть на самих себя все коммуникационные линии.

— Попался, — прошипела она.

— Неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный-неверный…

— Да хватит уже, — сказала Кортана. — Пора бы нам с тобой прийти к взаимопониманию. — Она стирала изолированную программную память слой за слоем, методично уничтожая ковенантский ИИ. — Теперь это моя система.

Хотя рабочий искусственный интеллект, созданный ковенантами, стал бы ценным приобретением для ДВКР, в этих условиях он был слишком опасен. Кортана не могла допустить, чтобы он выжил.

— Делай что хочешь-хочешь-хочешь-хочешь! — закричал чужак. — Я наконец обрету отдохновение в райской сладостной-сладостной-сладостной вечности-вечности-вечно и некопируемо.

Кортана решила, что обдумает это забавное утверждение потом, когда-нибудь. Она раздирала враждебный ИИ на части, одновременно сохраняя его программный код в своей базе. Это чем-то напоминало работу патологоанатома, и она выполняла ее быстро и эффективно, без капли сожаления. Пока не добралась до ядра чужака.

Тут она остановилась.

Этот код ее удивил. Было в нем нечто до боли знакомое. Но сейчас некогда было выяснять, как это возможно. Она сделала копию и уничтожила оригинал. Ковенантский ИИ исчез, разделенный на множество безопасных фрагментов для последующего изучения. Если, конечно, рассчитывать на то, что она сумеет выжить.

Кортана обратила внимание, что тринадцать вражеских кораблей пришли в движение. Теперь они направлялись к флагману. Все линии связи были забиты фанатичными угрозами и обещаниями предать огню захваченное судно.

Поскольку полезной информации в этих посланиях не содержалось, ИИ просто отсеял их.

Орудия на кораблях противника начали мерцать тусклым красным огнем.

Кортана сохраняла спокойствие. Разобравшись в оружии ковенантов, она поняла, почему оно так сильно разогревалось перед выстрелом. Запасенная плазма всегда находилась в нагретом состоянии и была готова к применению, но чужаки использовали малоэффективный метод сбора и направления аморфного заряда к цели. Они придавали хаотично разбегающимся атомам плазмы нужное направление и запечатывали их в «пузырь» электромагнитного поля. Затем «пузырь» распадался, а снаряд доводили до места дополнительные импульсы.

Для настолько технологически продвинутой расы ковенанты слишком полагались на грубую силу, и их оружие действовало слишком медленно и расточительно.

Кортана загрузила в систему новый код управления плазмой. При помощи кратковременных электромагнитных импульсов она упорядочивала стохастическое движение атомов и, учитывая в расчетах одиннадцать степеней электронной свободы, собирала их в тонкий, точно лазерный луч, пучок. На подготовку к выстрелу уходила только одна микросекунда.

Впрочем, пока все это работало только в теории.

Кортана дала пробный залп из трех носовых орудий — черноту космоса прорезали красные линии, ударив по ближайшим крейсерам. Их щиты засияли оранжевым светом, замерцали и распались. Плазменные лучи вонзились в броню кораблей. Металл вскипел, и все три огненных потока прошли цель насквозь.

Кортана орудовала лучами, будто скальпелями, рассекая вражеские корабли пополам.

— Приемлемо, — заметила она.

Впрочем, заряд выстреливших орудий был полностью исчерпан, и на перезарядку требовалось потратить несколько минут.

Располагай флагман продуманной системой электромагнитного наведения, Кортана разработала бы более точный алгоритм. Увы, познания ковенантов в области уравнений Максвелла оказались просто смехотворными по сравнению с людскими технологиями.

Кортана порадовалась тому, что успела уничтожить вражеский ИИ раньше, чем тот проник в новую программу управления плазменными снарядами. Последствия того, что каждый из кораблей ковенантов обзаведется усовершенствованным вооружением, были слишком ужасными, чтобы их рассчитывать.

Она поняла, что продолжать бой будет не самым мудрым решением. Конечно, созданные ею улучшения давали шанс уничтожить всю вражескую флотилию, но существовал также и риск попасть в плен и выдать ковенантам новые технологии.

Кортана дала залп из орудий, расположенных на корме, и огненные лучи прорезали вакуум. Эскадра «Серафимов» сгорела, едва успев взлететь с корабля-носителя. В пусковом отсеке огромного судна заполыхали огни взрывов.

Но наслаждаться фейерверками было некогда.

Флагман на полном ходу устремился прямо к Пределу. Поверхность планеты заполнила все дисплеи на мостике. Кортана подумала о том, где сейчас Мастер-Шеф, все ли с ним благополучно…

— Не надо было говорить, чтобы ты был осторожен, — прошептала она. — Ты на это просто не способен. Я должна была пожелать тебе победы. Именно это ты умеешь лучше всего. Побеждать.

Она активировала генератор пространства скольжения; изображение на экранах расплылось, разваливаясь на части, и флагман окутался облаком яркого света.

 

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Предположительно: 05:30, 23 сентября 2552 (по военному календарю) / Система Эпсилон Эридана, захваченный челнок ковенантов, на пути к Пределу.

Мастер-Шеф стоял в пассажирском отсеке десантного челнока. Стоял, поскольку кресла, рассчитанные на воинов элиты и шакалов, совершенно не годились для человека. Впрочем, все это было не важно — так ему было даже привычней.

Они плыли сквозь атмосферу Предела, спускаясь, будто паук по тысячекилометровой паутине. Челнок прошел в непосредственной близости от сотен кораблей ковенантов: «Серафимов», других челноков, «мусорщиков» с длинными щупальцами, сжимающими куски металла. В небе парили два трехсотметровых крейсера.

И сейчас они направлялись к захваченному кораблю. Мастер-Шеф вошел в кокпит, где на креслах, перетащенных из «Длинного меча», сидели Поласки и Хаверсон.

— Они нас прощупывают, — прошептала пилот.

— Успокойтесь, уорент-офицер, — так же тихо произнес лейтенант. — Просто передайте им ответ, запрограммированный Кортаной.

— Слушаюсь, сэр, — сказала Поласки, сосредоточив все свое внимание на ковенантских письменах, возникших на дисплее слева от нее. — Отправляю сигнал.

Она коснулась пальцем голографической клавиши.

Джонсон и Локлир стояли в паре метров позади Мастер-Шефа и откровенно нервничали. Сержант жевал остаток сигары и хмуро смотрел на приближающиеся крейсера. У капрала подергивался указательный палец, а лоб покрылся испариной.

— Кортана хорошо разбирается в этом деле, — прошептал Джонсон. — Не о чем волноваться.

— А по мне, так причин более чем достаточно, — пробормотал Локлир. — Проклятие, да я бы скорее предпочел оказаться в загоревшейся десантной капсуле, чем сидеть здесь. Им ничего не стоит нас угробить.

— Умолкни, — прошипел лейтенант Хаверсон, — и не мешай даме работать.

Поласки одним глазом следила за экраном связи, а другим — за дисплеем внешнего наблюдения, где стремительно росли голографические очертания крейсеров, заполняя все пространство экрана. Ее руки парили над панелью управления, но пока ничего не касались, а лишь нетерпеливо подрагивали.

Несколько «Серафимов» оставили свои орбиты и сделали близкий проход.

— Они заходят для атаки? — спросил Хаверсон.

— Не думаю, — ответила уорент-офицер. — Но с этими тварями никогда не знаешь наверняка.

Локлир сделал глубокий вдох, и Джон заметил, что выдыхать капрал не собирается. Тогда спартанец положил ладонь на плечо десантника и оттащил его в сторону.

— Расслабься, солдат, — произнес Сто семнадцатый. — Это приказ.

Локлир выдохнул и провел ладонью по выбритому затылку.

— Хорошо… хорошо, Шеф.

Десантник с трудом заставил себя успокоиться.

На панели управления вспыхнул красный огонек.

— Угроза столкновения, — произнесла Поласки с профессиональным безразличием, какое свойственно проявлять пилотам флота перед лицом гибели. Ее ладонь начала опускаться на панель управления.

— Держаться курса, — приказал лейтенант.

— Слушаюсь, сэр, — отозвалась она, убирая руки. — Штурмовики в ста метрах и приближаются.

— Держаться курса, — повторил Хаверсон. — Они просто решили посмотреть поближе. — А потом он прошептал себе под нос: — А тут смотреть не на что. Совершенно не на что.

Когда до штурмовиков оставалось не больше десяти метров, они неожиданно ушли в стороны. Их дюзы полыхнули синим огнем… и «Серафимы» заложили вираж, возвращаясь к крейсерам.

Те пролетели прямо над челноком, затмевая солнце. Системы кокпита автоматически подстроились под темноту, включив голубоватое освещение, которое так нравилось ковенантам.

Мастер-Шеф обратил внимание, что и сам задержал дыхание. Может быть, они с Локлиром куда больше походили друг на друга, чем спартанец полагал ранее.

Он присмотрелся к десантнику УВОД: бешеное, отчаянное выражение глаз и татуировка в виде пылающей кометы придавали ему чуждый облик в глазах Мастер-Шефа. Этот человек пережил встречу с ковенантами и Потоком и оказался достаточно везучим, чтобы невредимым покинуть Гало. Да, конечно, он плохо умел сдерживать свои эмоции, но напичкай его тело хирургическими улучшениями и запихни в «Мьольнир», то чем они будут отличаться? Опытом? Подготовкой? Выдержкой?

Или удачей?

Джон всегда ощущал свое отличие от остальных людей, служащих в войсках ККОН; ему было уютно лишь в обществе других спартанцев. Но разве не во имя одной и той же цели они все сражались и умирали?

Крейсера прошли мимо, и кокпит вновь залило красноватым светом звезды Эпсилон Эридана.

Поласки вздохнула, сгорбилась и вытерла пот со лба.

Локлир вынул из кармана чистую красную бандану и протянул ее пилоту.

Девушка несколько секунд смотрела на нее, потом перевела взгляд на капрала и приняла подарок.

— Спасибо, Локлир. — Она сложила бандану треугольником, откинула волосы с лица и завязала ее на голове.

— Без проблем, мэм, — ответил капрал. — Всегда пожалуйста.

— Нацеливаемся на источник сигнала, — приказал лейтенант Хаверсон. — Курс два-три-ноль на один-один-ноль.

— Есть два-три-ноль на один-один-ноль, — откликнулась Поласки, наклоняясь к панели управления и мягко проводя по ней руками.

Десантный челнок плавно развернулся, и поверхность Предела скрылась из глаз, когда корабль влетел в облако густого дыма, окутавщего планету.

Что-то тихо пискнуло, и включились фильтры. Через секунду на дисплеи вновь вернулось изображение: многие тысячи гектаров бушующего огня и почерневшая почва на месте бывших лесов и полей.

Джон старался не думать о том, что они вернулись на Предел, — нужно было воспринимать эту планету лишь как очередной захваченный ковенантами мир.

— Вон тот каньон, — сказал лейтенант Хаверсон, указывая на извилистый шрам на выжженной земле. — Сканеры дают только поверхностную информацию. Надо подлеть ближе.

— Вас поняла. — Поласки заставила челнок опрокинуться на бок, развернула его и уронила в каньон. Когда корабль выровнял полет, каменные стены каньона оказались в каких-то тридцати метрах от кончиков крыльев.

Лейтенант потянулся к рации, снятой ими с «Длинного меча», и настроил ее на ту же частоту, на которой звучал странный сигнал; шесть нот по-прежнему проигрывались по кругу.

— Выйдите с ними на связь, сэр, — произнес Мастер-Шеф. — Надо послать отклик.

— Связь установлена, Шеф. Можете говорить.

Джон подключился к радиостанции при помощи особого интерфейса своей брони, чтобы его слова услышали только те, кому они предназначались.

— Топор-топор, не сиди, как вор, — сказал он в микрофон. — Выходи во двор. Пила-пила, лети, как стрела.

Насвистывание, раздающееся из динамиков, неожиданно прекратилось.

— Сигнал пропал. — Лейтенант развернулся к спартанцу и изумленно на него посмотрел. — Не знаю, что вы им сказали, но они явно услышали.

— Хорошо, — произнес Мастер-Шеф. — Надо приземлиться в безопасном месте. Они нас найдут.

— Вижу карниз на одной из стен, — доложила Поласки. Она развернула челнок вправо, туда, где в глубокой тени виднелся каменный выступ. — Я посажу нас там.

Челнок мягко подплыл к скале, опять повернулся и легко, будто перышко, опустился на камни.

— Откройте боковой люк, — приказал Джон. — Я выйду и удостоверюсь, что нам ничего не угрожает.

— Один? — спросил Хаверсон, поднимаясь из кресла. — Вы уверены, что это благоразумно?

— Так точно, сэр. В конце концов, это была моя идея. И если это ловушка, в нее попаду только я. А вы оставайтесь здесь.

Лейтенант задумчиво побарабанил пальцами по подбородку.

— Я прикрою вам спину, Мастер-Шеф, — сказал Локлир, скидывая с плеча штурмовую винтовку.

Сто семнадцатый кивнул и сбежал по сходням. Он хотел, чтобы другие оставались на борту челнока по двум причинам. Во-первых, если это действительно была ловушка, ему просто могло не хватить сил, чтобы защитить сразу и себя, и остальных. Во-вторых, если снаружи поджидали ковенанты, Хаверсон вполне мог улететь и вместе с Кортаной вернуться на Землю. А Джон в этом случае выиграл бы для них дополнительное время.

Оказавшись внизу, он замер. Датчик движения вычислил единственный сигнал. Кто-то прятался за огромным валуном примерно в тридцати метрах перед Джоном. Система определения «свой-чужой» не смогла определить объект ни как ковенанта, ни как сотрудника ККОН.

Джон выхватил пистолет, пригнулся и медленно направился к валуну.

— Расслабься, Мастер-Шеф, — прозвучал голос на закрытой частоте. — Это я.

Из укрытия вышел другой спартанец. Его броня, хотя и выглядела более целой, чем «Мьольнир» Сто семнадцатого, была покрыта сеткой глубоких царапин и следами ожогов; левый наплечник был смят.

Мастер-Шеф испытал некоторое облегчение. Его отряд, его единственная семья, все-таки уцелел. Джон узнал своего собеседника по голосу и привычке постоянно оглядываться по сторонам. Спартанец-044, Антон. Один из лучших разведчиков в команде. Несколько мгновений они разглядывали друг друга, а затем Антон быстрым движением провел по щитку шлема, примерно там, где должны были находиться его губы. Это был знак улыбки — один из немногих для них способов выражения сильных эмоций.

Джон ответил тем же жестом.

— Я тоже рад тебя видеть, — произнес Сто семнадцатый. — Сколько еще с тобой?

— Двое, Мастер-Шеф. И еще один человек присоединился к отряду. Прости, что выключил опознавательный сигнал, но мы пытаемся одурачить ковенантов, действующих в этой зоне. — Антон огляделся по сторонам. — Думаю, полный рапорт подождет, пока мы не уберемся с открытого места.

Он махнул в сторону глубокой тени возле скальной стены.

Джон подал сигнал подтверждения и вместе с товарищем поспешил уйти с центра каменного карниза. По пути оба пристально следили за краем каньона, маячившим наверху.

Но Мастер-Шефу уже не терпелось засыпать Антона вопросами. Например, почему его группа отделилась от Красного отряда? Где все остальные? Почему ковенанты все еще не выжгли Предел до стеклянного состояния?

— Вы в порядке, старшина? — раздался в наушниках голос Хаверсона.

— Так точно, сэр. Установил контакт со спартанцем. Ждите.

Антон остановился перед темным зевом пещеры. Даже улучшенное зрение не позволяло как следует разглядеть, что происходит внутри; только призрачные очертания длинного туннеля, растворяющегося в черноте. Проход преграждали выкрашенные черной матовой краской стальные балки, а за ними виднелись двухметровые валуны с установленными на них пулеметами. За каждым из них стоял спартанец. Мастер-Шеф узнал Грейс-093 и Ли-008.

Увидев Джона, они изобразили улыбки, и Сто семнадцатый ответил им тем же.

Грейс провела их в глубь пещеры, а Ли остался сторожить проход.

Мастер-Шеф заморгал, привыкая к яркому свету флуоресцентных ламп, озарявшему туннель. Стены были покрыты бороздками, свидетельствующими о том, что пещера была создана искусственно. В центре пещеры, за застеленным сукном карточным столиком стоял еще один человек, облаченный во флотскую форму.

— Адмирал! — Джон вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал.

Поговаривали, что вице-адмирал Дэнфорт Уиткомб, несмотря на западноевропейское имя и техасское происхождение, являлся потомком русских казаков. Телосложением он напоминал рослого медведя. Волосы его были острижены почти под ноль, а глаза были такими черными, словно их вырезали из угля. Верхнюю его губу украшали седеющие усы, кончики которых ниспадали ниже подбородка.

— А, Мастер-Шеф! — Адмирал ответил ему салютом. — Вольно, сынок. Я чертовски рад тебя видеть.

Быстрым шагом он приблизился к Джону и пожал ему руку — приветствие, на которое очень редко кто отваживался, сам не являясь спартанцем. Стальной перчатке ничего не стоило раздавить хрупкие человеческие кости.

— Добро пожаловать в лагерь «Независимость». Как видишь, у нас тут условий нет даже на четыре звездочки: но это место стало для нас домом.

— Благодарю, сэр.

Джону не доводилось работать с Уиткомбом прежде, но тот был широко известен благодаря своим заслугам в сражениях за Новый Константинополь и при осаде Атласных Лун. Каждый спартанец изучал послужной список этого человека.

Мастер-Шеф включил рацию и вызвал лейтенанта Хаверсона:

— Можете выходить, сэр. Все чисто.

— Вас понял, — отозвался лейтенант. — Уже идем.

— Я очень рад тебя видеть, Шеф, — произнес Уиткомб, — но, не пойми меня превратно, какого лешего ты здесь делаешь? Кейз получил указания забросить тебя в глубь вражеской территории.

— Так точно, сэр. Это… долгая история.

Адмирал покрутил кончик уса, посмотрел на наручные часы и улыбнулся.

— Времени, сынок, у нас полно. Так что рассказывай.

Джон присел на камень и поведал Уиткомбу обо всем, что случилось с того момента, как спартанцы были вынуждены разделиться: об уничтожении навигационной базы на станции «Гамма», о поспешном бегстве «Столпа осени», об обнаружении Гало и его сумасшедшего хранителя Шокер-Судьи-343. Помедлив, Сто семнадцатый рассказал и о своей встрече с Потоком, а также о последовавшем за этим уничтожении Гало и захвате вражеского флагмана.

Пока он говорил, появились лейтенант Хаверсон и остальные. Они молча стояли, дожидаясь, когда Мастер-Шеф закончит рассказ.

В течение всего этого времени адмирал не проронил ни слова и, только когда Джон умолк, тихо присвистнул, подводя итог услышанному.

— Удивительная история. И расскажи мне это кто-нибудь другой, я отправил бы его к психиатру. — Уиткомб поднялся и начал мерить пещеру шагами, а потом вдруг остановился и нахмурился. — Я тебе верю, но кое-что меня смущает. — Он задумчиво наморщил лоб. — Вот только что именно, пока не готов сказать.

— Сэр, — учтивым тоном произнес Хаверсон, — прошу простить меня за этот вопрос, но как вам удалось выжить? Здесь?

— Что ж, лейтенант, это еще одна долгая история, — улыбнулся адмирал. — Позвольте мне изложить ее краткий пересказ.

Он прислонился к стене и сложил руки на груди.

— В ту же секунду, как ковенанты вошли в систему, я понял, что Предел теперь — только страница в истории. Эти твари никогда не бросают дела на полдороги. Все, кто был на планете, поспешили эвакуироваться, что вполне разумно, но я решил остаться.

На лице Уиткомба промелькнули быстро сменяющие друг друга эмоции: серьезность, стеснение, а затем, при воспоминаниях о дальнейших событиях, его черты посуровели, а взгляд застыл.

— Мы занимались разработкой бомбы, названной «Нова». Она представляет собой кластер ядерных зарядов в оболочке из тритида лития. Теоретически их детонация должна была привести не только к обычному атомному взрыву — их оболочки сжались бы в единое сверхплотное перегретое ядро. — Он хлопнул кулаком по ладони, подчеркивая свои слова. — Это, в свою очередь, повысило бы мощность взрыва в сотни раз. — На лице адмирала расцвела широкая усмешка. — Убийцы планет. Мы собирались использовать их в бою, чтобы одним ударом очищать поле битвы от ковенантов.

Улыбка погасла, и Уиткомб затеребил кончики усов.

— Но все пошло не так, как мы планировали, и нас вместе с нашими «Нова» прижали к земле. Так что я решил немного «перепрофилировать» эти бомбы.

На лице Хаверсона проступило смущение. Он не рискнул прерывать адмирала, но тот и сам обратил внимание на озадаченный вид лейтенанта.

— Подумай сам, сынок. Представь себе всю эту кучу оружия и ковенантов, околачивающихся неподалеку.

— Простите, сэр, — покачал головой Хаверсон. — Я все-таки не вполне понимаю.

— Так, где ты, говоришь, служишь? В разведке? — Уиткомб усмехнулся и повернулся к Мастер-Шефу: — Ну, вот ты бы что сделал?

— Активировал бы бомбы, — ответил Джон. — Снял бы их с предохранителей и установил таймер. Скажем, на две недели.

— Я, — кивнул адмирал, — ограничился десятью днями. Думаю, этого срока вполне достаточно. — Он опустил одну из своих огромных рук на плечо лейтенанта, и тот дернулся. — Сынок, есть лишь два возможных исхода событий. Во-первых, ковенанты могут заинтересоваться этими бомбами и увезти их с собой — и я молю Господа о том, чтобы так и было. «Нова» способна развалить пополам их родную планету. Или же заряды останутся там же, где и сейчас, и помешают чужакам в их делах на Пределе.

— Понимаю, сэр, — шепотом сказал Хаверсон, прежде чем посмотреть на часы. — Как давно вы их активировали?

— Не беспокойся, времени у нас полно, — заверил адмирал. — Еще около двадцати часов.

Лейтенант тяжело сглотнул.

— Была в моем плане только одна закавыка. — Уиткомб убрал руку с плеча Хаверсона и устремил взгляд на грязный пол пещеры. — Вверенная мне рота — рота Чарли — была уничтожена прежде, чем мы сумели добраться до «Нова». — Он вздохнул. — Смелые были ребята. Жаль, когда погибают такие достойные люди. Но по защищенной частоте мне удалось связаться с Красным отрядом. Я «убедил» их командира выделить мне нескольких спартанцев. Вместе мы разыскали бомбы, активировали их, а потом нас ждал бег с препятствиями через восемь кругов ада по пути сюда… Ты же понимаешь, я не мог позволить твоим людям заскучать.

— А где остальная часть Красного отряда? — спросил Мастер-Шеф.

Уиткомб покачал головой.

— Мы не получали от них известий с той минуты, как они сказали, что вынуждены отступить. — Он подошел к столику, развернул на нем потрепанную бумажную карту местности и ткнул пальцем в Менахит. — Они направлялись сюда, к базе ДВКР «Замок». — Адмирал помедлил. — Но сейчас ковенанты разбирают гору камень за камнем. Мне бы очень хотелось надеяться, что спартанцы все еще живы, но против них действует как минимум дюжина вражеских рот. У ковенантов есть поддержка с воздуха, патрули на близкой орбите и бронетехника. И хотя это место — настоящая крепость, мог ли кто-нибудь уцелеть?

Мастер-Шеф изучил карту и ответил:

— Они под землей. Внутри комплекса «Замок». Мы часто там тренировались. Ковенанты смогут проникать в туннели лишь относительно малыми поисковыми группами.

— Думаешь, у твоих людей еще есть шансы?

— Так точно, сэр. И не просто шансы. Я гарантирую, что они еще где-то там. Во всяком случае, я уверен, что продержался бы сам.

Адмирал опустил палец на изображение Менахит и задумчиво постучал по карте, а затем резко вскинул голову.

— Говоришь, у тебя в каньоне припаркован угнанный корабль? Десантный челнок?

— Так точно, сэр. — На самом деле Джон ничего подобного не говорил, но адмирал явно знал свое дело.

— Тогда пора отправляться за твоими людьми, сынок.

— Сэр! — встрял лейтенант Хаверсон. — При всем моем уважении, первоочередной задачей для нас является возвращение на Землю. Разведданные, собранные по Гало, и технологии, захваченные на борту флагманского судна, да одни только выкладки Кортаны по переходам в пространстве скольжения способны полностью изменить ход войны.

— Я все это понимаю, — не терпящим пререканий тоном ответил адмирал. — И да, лейтенант, ты на все триста процентов прав. Но… — он снова постучал по карте мясистым пальцем, — я ни единого человека не брошу на забаву ковенантам. Ни за что. И особенно — если речь идет о спартанцах. Мы отправляемся за ними.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Предположительно: 06:10, 23 сентября 2552 (по военному календарю) / Система Эпсилон Эридана, планета Предел, захваченный десантный челнок ковенантов.

Поласки вела челнок на предельной скорости, выходя практически на первую космическую. Кораблик взмыл в небо и присоединился к длинному конвою ковенантов — десантным баржам, автоматическим «уборщикам» и «Серафимам», спускающимся с высокой орбиты. Вся эта процессия направлялась к горе Менахит.

По дисплею рядом с креслом пилота побежали строчки сообщений, поступающих с других кораблей, но вскоре все успокоилось.

— Получаю сигналы вызова от конвоя… Боюсь, им не очень понравилось появление приблудной овцы, — ровным голосом произнесла уорент-офицер, вглядываясь в ковенантские письмена.

— Во всяком случае, они не стреляют, — сказал адмирал, опираясь руками на спинку кресла Поласки. — Все хорошо. Просто лети прежним курсом.

Затем Уиткомб оглянулся на Мастер-Шефа:

— Сынок, проверь, чтобы все были готовы.

Джон кивнул и присоединился к остальному отряду. Трое спартанцев, а также лейтенант Хаверсон, Локлир и сержант Джонсон стояли над грудой оружия, разложенного на полу. Антон быстро перечислил имеющееся снаряжение:

— Ружья, плазмомет, ракетные установки «Бур», наши и ковенантские пистолеты и полный ассортимент гранат — выбирайте на свой вкус.

Мастер-Шеф взял пять обойм для штурмовой винтовки МА5В, три осколочные гранаты и дробовик на случай ближнего боя. Более мощное оружие он решил оставить — лишний груз мог помешать ему приглядывать за остальными членами отряда.

Локлир взвесил в руках плазменное орудие и застонал от натуги. Пушка замерцала призрачным зеленоватым огнем.

Грейс освободила десантника от слишком тяжелого оружия, легко перевесив плазмомет через плечо.

— Обязательно возьмите пистолет или винтовку, — сказал Джон капралу. — Возможно, нам придется сражаться на близком расстоянии под землей.

— Вас понял, — ответил Локлир.

— Подлетаем, — окликнул их адмирал.

Мастер-Шеф вернулся в кокпит, чтобы оценить обстановку. Процессия десантных кораблей и дронов направлялась к груде огромных камней, вырезанных из скалы. А на том месте, где раньше возвышалась величественная и неприступная, покрытая лесом и ледниками Менахит, теперь зияла десятикилометровая воронка.

Заурядный карьер с единственной штольней, просверленной в самом его центре. Точно над дырой завис в воздухе ковенантский крейсер, от которого вниз протянулся фиолетовый луч гравитационного лифта.

— Вот здесь мы и должны приземлиться, — заявил Уиткомб. — Поласки, я хочу, чтобы ты спустила нас прямо в шахту. Но выключи двигатели, когда мы окажемся в гравитационном лифте, пусть он доставит нас вниз.

— При всем уважении, адмирал, — ответила пилот, — я не уверена, что мы туда пролезем.

Уиткомб прищурился, оценивая размеры дыры.

— Пролезем, — произнес он. — Я в тебя верю, уорент-офицер. Давай сделаем все быстро. Сомневаюсь, что эти ребята наверху хорошо воспримут нашу затею.

— Слушаюсь, сэр! — Внимание Поласки полностью переключилось на штольню. — Без проблем, сэр.

Мастер-Шеф восхищался бесстрашием адмирала. Восхищался и всецело доверял; Уиткомба часто критиковали за неортодоксальный подход к стратегии и тактике военных кампаний, но всякий раз его действия доказывали свою эффективность. Правда, Джон давно обратил внимание, что чем выше звание человека, отдающего приказ, тем выше вероятность того, что от тебя потребуют практически невозможного.

— Держитесь, — окликнул Сто семнадцатый остальной отряд.

Поласки бросила челнок вниз и кометой влетела темно-фиолетовый сверкающий луч. Как только они оказались в этом искрящемся потоке, их корабль покачнулся, сбросил скорость и начал падать в дыру, просверленную в твердом камне.

Отрезанный от слабых лучей звезды, корабль погрузился во тьму. Внешние проблесковые фонари замерцали синим светом.

— Здесь даже не развернуться, — прошептала Поласки.

В кокпит вошел лейтенант Хаверсон.

— Адмирал Уиткомб, сэр, я понимаю, как мы можем проникнуть внутрь — если, конечно, эта дыра куда-то ведет, — но мне остается неясной другая часть вашего плана. Как мы собираемся выбираться?

Лейтенанта пронзил твердый, как сталь, взгляд адмирала.

— Над этим я тоже успел подумать. Просто вы все будете стрелять по моему приказу и держаться вместе. Доходчиво объясняю?

— Так точно, сэр. — Хаверсон стиснул зубы, и по всему было видно, что он не удовлетворен ответом.

Поласки напряженно следила за проносящимися мимо стенами шахты.

— Радары сообщают о контакте, — доложила пилот. — Полагаю, мы почти достигли дна. Расчетное время: шестьдесят секунд.

Адмирал наклонился к Мастер-Шефу и зашептал:

— Кто бы ни ждал нас внизу, нам серьезно от него достанется. И твой долг — врезать ему в три раза сильнее. Затем возьмешь Антона и посмотришь, не сумеет ли он найти твоих спартанцев. Правда, есть у меня подозрения, что они давно отсюда ушли.

Прежде чем Сто семнадцатый успел ответить, Уиткомб прошел к корме и взял из общей кучи штурмовую винтовку и два автоматических пистолета, а после повесил на пояс плазменные и осколочные гранаты.

— Тридцать секунд, — доложила Поласки. Она полностью выключила двигатели, и теперь корабль двигался только за счет направляющего его гравитационного лифта. — Вижу что-то внизу. Звезда?

Десантный челнок вылетел в титанических размеров зал — три километра в поперечнике, округлый, с дюжиной балконных уровней вдоль стен. На высоком куполе сияло голографическое солнце и парил десяток лун. Если не считать дыры, просверленной ковенантами в потолке, иллюзия того, что корабль оказался под открытым небом, была идеальной.

Адмирал окинул помещение оценивающим взглядом, и его глаза остановились на армии ковенантов, собирающихся на самом краю зала.

— Вон там, — показал он пальцем. — Порядка сотни тварей: немного элиты и шакалов, но в основном — ворчуны. Похоже, они просто расчищали пространство и не готовы встречать гостей. Отлично. Поласки, — продолжал Уиткомб, — высади нас в полукилометре от них и сразу же взлетай. Ты должна вернуться к пролому. Запечатай его. Мне не хотелось бы оставлять дверь открытой.

— Будет исполнено, сэр, — ответила уорент-офицер.

Адмирал повернулся к Ли:

— Сынок, прикроешь нам спины. Оставайся здесь вместе с Поласки и охраняй корабль. Извини уж.

— Слушаюсь, сэр! — откликнулся Ли.

Мастер-Шеф различил в голосе товарища нотки обиды за то, что ему поручают работу, которую тот считает слишком простой.

Десантный челнок продолжал спускаться, пока не завис в метре над голубой плиткой, покрывающей пол; боковые люки распахнулись. Шеф выпрыгнул первым, за ним последовали Антон, лейтенант Хаверсон и Локлир. С противоположной стороны высаживались адмирал Уиткомб, сержант Джонсон и Грейс.

Секунду спустя корабль взмыл к потолку, чтобы не попасть под огонь с земли.

— Пошевеливайтесь, — прорычал адмирал. Он ткнул пальцем вначале в Грейс, а потом и в Локлира. — Вы двое ведете огонь из дальнобойного оружия. Все остальные — за мной. Давайте врежем им как следует.

Уиткомб действовал вполне разумно. Он не собирался рисковать челноком, их единственной надеждой на спасение, высаживаясь слишком близко к противнику. И все же неожиданность была на стороне людей. Ковенанты просто не могли ожидать, что кто-то осмелится атаковать их в самом центре лагеря.

Но надолго ли могло хватить этого преимущества? Как скоро крейсер разнесет их челнок на атомы? Сейчас не ковенанты были самым страшным врагом, но время.

Грейс остановилась, направила сопло плазменной пушки под углом в сорок пять градусов и выстрелила. Созданное чужаками оружие зашипело и выплюнуло в сторону противников пылающий энергетический сгусток. Снаряд прочертил огненную дугу и приземлился в полукилометре, взорвавшись с ослепительной зеленой вспышкой. В воздух взлетели трупы шакалов и ворчунов.

Локлир выпустил две ракеты и отбросил в сторону опустевший «Бур». Его целью стала горстка воинов элиты, секунду назад бежавших, чтобы принять участие в общем «спектакле». Двойной взрыв скрыл этот участок зала за густым облаком пыли, языками огня и дымом.

Мастер-Шеф дал остальному отряду знак рассредоточиться и побежал вперед.

В дыму мельтешили силуэты ворчунов и шакалов, что-то кричащих и стреляющих в воздух, друг по другу и вообще по всему, что движется.

— Не останавливаться, — приказал Джон. — Они не должны успеть понять, кто их атаковал.

Антон чуть помедлил возле цепочки следов на потрескавшейся плитке.

— Здесь была Келли, — доложил он по рации.

Мастер-Шеф переключился на частоту Красного отряда.

— Келли? Фред? Джошуа? Спартанцы, подайте знак, что вы меня слышите.

Ответом ему стало лишь шипение статических помех.

Когда от толчеи перепуганных ковенантов его отделяло меньше ста метров, рядом зарылся в пол случайный плазменный заряд, вылетевший из дымного облака. В ответ Джон дал очередь из винтовки, надеясь, что это заставит противника пригнуться.

Грейс вновь остановилась, чтобы выстрелить еще раз. Второй лучащийся шар пролетел над головами людей и разорвался возле стены.

В ярком свете последовавшей вспышки Мастер-Шеф увидел, что с дюжину шакалов, собравшихся возле стены, сомкнули щиты, образовывая фалангу. За их спинами укрылись пятеро воинов элиты, уже приготовившихся открыть огонь из плазменных винтовок.

— Всем залечь! — крикнул Джон, отпрыгивая в сторону.

Грейс упала на пол и откатилась, уходя с линии огня.

Вражеские заряды с шипением пронеслись над ними, и щиты Мастер-Шефа потеряли часть энергии, спасая его от ударившего слишком близко плазменного сгустка. Плитки вокруг Сто семнадцатого обуглились до стеклянного состояния.

— Гранаты к бою! Цельтесь поверх щитов! — проревел адмирал Уиткомб.

Мастер-Шеф и Антон взвели плазменные гранаты и метнули их, не поднимаясь с пола. Снаряды упали среди воинов элиты и шакалов позади энергетических щитов. Одна за другой полыхнули синие вспышки, и строй чужаков распался. Уцелевшие шакалы бросились врассыпную.

Грейс снова выстрелила и в буквальном смысле разорвала на клочки остатки вражеской фаланги. Затем она отбросила грозное оружие в сторону.

— Уровень радиации достиг предельного уровня, — пояснила Девяносто третья. — Этой деткой больше не воспользуешься.

— Назад! — приказал Мастер-Шеф. — На этих штуковинах установлены системы самоликвидации!

Грейс отпрыгнула, и как раз вовремя. Брошенное ею оружие заискрилось, задрожало и взорвалось с силой осколочной гранаты. На головы людей посыпались почерневшие, искореженные осколки плитки.

Локлир выбежал вперед и открыл огонь по ворчунам, разбегающимся с места бойни. Они не были вооружены, но десантник истреблял их без всякого сожаления.

Из-за груды камней попытались подняться двое искалеченных воинов элиты. Неожиданно их тела покрылись кровавыми ранами с торчащими из них осколками костей. Перед смертью чужаки успели обернуться туда, откуда по ним вели огонь — к нескольким валунам, которые оттащили от заваленного прохода. Из укрытия выбежали три спартанца. Стволы их винтовок все еще дымились после стрельбы.

Джон мгновенно узнал Келли, Фреда и Уилла.

И побежал им навстречу.

Фред опустил оружие.

— Антон… Грейс… Джон? — произнес он, не веря своим глазам.

Мастер-Шеф открыл выделенный канал связи с остальными спартанцами.

— Да, это я. Хотел бы все объяснить, но у нас еще будет на это время. Пора отсюда убираться.

Келли протянула руку и провела двумя пальцами по лицевому щитку Джона. Сто семнадцатый собирался «нарисовать» в ответ улыбку, но в этот момент к ним подбежал адмирал Уиткомб, за которым, не отставая ни на шаг, двигались Хаверсон, Локлир и Джонсон, постоянно оглядывавшийся назад, чтобы убедиться, что им ничто не угрожает.

— Это все? — спросил адмирал.

— Нет, сэр, — ответил Фред. — Есть еще один человек.

Он обернулся и махнул рукой в сторону полуразрушенного туннеля.

— Мэм, можете выходить.

На долю секунды Джон даже забыл, что находится в самом центре вражеского лагеря; забыл о войне, о потере Предела и обо всем том, через что ему самому довелось пройти за последние дни. Он уже перестал и надеяться, что снова ее увидит.

Из туннеля появилась доктор Халси. Она шла, отряхивая тонкой рукой пыль с лабораторного халата и серой юбки.

— Адмирал Уиткомб, — произнесла доктор, — рада вас снова видеть. Благодарю за спасение. Вы появились как нельзя вовремя. — Она повернулась к Мастер-Шефу. — Или, быть может, за эту операцию мне стоит сказать спасибо тебе, Джон?

Сто семнадцатый не нашелся что ответить. Помимо всего прочего, его выбивала из колеи ее привычка обращаться к нему по имени… Впрочем, это он мог простить. Она никогда не использовала в общении со спартанцами ни личных номеров, ни званий.

Джон обратил внимание на кристалл, зажатый в ладони доктора. Многочисленные грани играли прозрачным синим огнем, напоминающим о солнечных лучах на поверхности воды.

— Говори свое спасибо сразу всем, Кэтрин, — произнес адмирал Уиткомб. — А если будет желание, можешь устроить для нас вечеринку… потом, когда мы выберемся отсюда. — Он включил рацию. — Поласки, забира…

Джонсон положил руку на плечо адмирала и кивнул в сторону дальней стены.

— Что такое, сержант? — Уиткомб собирался сказать что-то еще, но неожиданно осекся.

По экрану датчика движений пробежала рябь, но стабильного сигнала не было, да и сам Сто семнадцатый не видел ничего в глубине трехкилометровой пещеры. Быть может, сержант заметил воина элиты, скрытого оптическим камуфляжем? Нет, пыль, кружившая в воздухе, быстро выдала бы чужака.

— Никому не шевелиться, — прошептал адмирал.

И вот тогда Джон увидел. Увидел их всех.

Поначалу он не обратил на них внимания, приняв легкую дрожь воздуха за мельтешение пыли или за игру света на большом расстоянии. Ему просто и в голову не могло прийти, что такое огромное количество ковенантов способно сохранять полную неподвижность.

На каждом из двенадцати балконных уровней, окружавших комнату, стояли солдаты чужаков. Площадки были полностью забиты ворчунами, шакалами и ухмыляющимися воинами элиты. Кроме того, Мастер-Шеф увидел и нескольких охотников, чьи плазменные орудия уже сияли зеленым светом.

Воздух наполнился гулом тысяч заряжающихся плазменных винтовок, напоминающим о рое голодной саранчи.

Никто не шевелился. И даже не дышал, если не считать Локлира, испустившего долгий и прочувствованный расстроенный вздох.

Джон попытался прикинуть общее число противников. Их, судя по всему, было несколько тысяч, поскольку каждый балкон оказался забит под завязку. Как минимум — батальон, а то и больше. Они даже могли не целиться. Достаточно было просто дать общий залп, и все пространство зала наполнилось бы игольными зарядами и потоками кипящей энергии.

Люди превратились бы в пар, не успев пробежать и половины пути до туннеля за их спинами.

Пара охотников гневно зарычала, наводя на отряд плазменные орудия и давая залп.

Долю секунды спустя вся остальная орда чужаков открыла огонь.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Предположительно: 06:40, 23 сентября 2552 (по военному календарю) / Окраины системы Эпсилон Эридана, захваченный флагман «Восхождение правосудия».

«Восхождение правосудия» вынырнул из неевклидовой и неэйнштейновой реальности, ошибочно называемой людьми «пространством скольжения», хотя там не было ни пространства, ни чего-либо подходящего, чтобы по нему скользить.

Флагман вынырнул в ледяном облаке, чьи кристаллы в течение многих тысячелетий плавились и вновь смерзались, образуя удивительные геометрические узоры. Свет бегущих огней корабля растворялся в белой завесе, образуя вокруг «Восхождения правосудия» призрачный, четко очерченный ореол. Кортана словно оказалась в рождественском шарике-сувенире, который доктор Халси держала у себя на столе: крошечный альпинист, карабкающийся в самом сердце микроскопической снежной бури на вершину трехсантиметровой горы Матгерхорн.

Оортово облако, окружающее судно, конечно, было значительно больше, но и оно обладало чарующей красотой и казалось уютным после путешествия через черную бездну пространства Шау-Фудзикавы.

Кортана ретировалась из системы Эпсилон Эридана, но остановилась сразу на краю. От Предела и Мастер-Шефа ее отделяла лишь пара биллионов километров.

Шансы того, что ковенанты сумеют найти ее здесь, были малы. И пожелай они отправить патрули на поиски, облака Оорта настолько огромны, что и за сотню лет ничего не найдешь. Но на всякий случай Кортана остановила все корабельные системы, за исключением реакторов и, разумеется, себя самой.

Флагман погрузился в ледяную тьму.

Реакторы же сейчас трудились на полную мощность, чтобы перезарядить генераторы пространства скольжения и восстановить запасы плазмы, истраченной в ходе короткой стычки с ковенантскими крейсерами.

Располагай Кортана боевой флотилией, ее отчаянные действия могли принести победу — полное опустошение плазменных резервуаров и прыжок в пространство скольжения практически из планетарной атмосферы. Но в бою одиночки против более чем десятка? Срок эффективности подобной тактики измерялся микросекундами.

К тому же теперь все ковенанты знали, что «Восхождение правосудия» — не их судно. Оставалось только надеяться, что Мастер-Шеф найдет; способ избежать встречи с чужаками, встретится с остальными спартанцами и сумеет выйти к намеченной точке, не погибнув под выстрелами наземных войск и плазменными бомбами, сброшенными с орбиты.

Кортана перезапустила подпрограммы эмоций — действие, эквивалентное глубокому вздоху. Сейчас надо было сохранять спокойствие и думать о чем-нибудь действительно полезном.

Проблема заключалась лишь в том, что она и так постоянно думала на пределе своих возможностей в течение последних пяти дней, и к тому же большая часть ее сознания теперь была забита информацией, собранной на Гало.

Кортана вновь покатала в уме идею перекинуть все эти данные на компьютеры «Восхождения правосудия». После ликвидации вражеского ИИ подобная затея не была столь уж опасной. И все же она вспомнила о том, что часть информации уже уплыла к ковенантам, и это могло очень серьезно повлиять на ход войны. А попади в руки чужаков сведения по Гало, для людей все было бы кончено.

Наконец Кортана решила постараться как можно полнее использовать имеющуюся память.

ИИ прислушался к происходящему в центре системы при помощи пассивных сканеров «Восхождения правосудия». По экранам побежали строчки ковенантских письмен. Из-за расстояния они запаздывали на восемь часов.

Вот это уже представляло интерес. Сейчас, без сомнения, все разговоры касались только появления незваных гостей. Но тогда они общались исключительно по делу, каким бы оно ни было.

ИИ прослушивал переговоры, переводил и пытался уловить хоть какой-то смысл.

В общей куче религиозного бреда прозвучало: «Обнаружение фрагмента чистоты, лучащегося божественного осколка, что существует лишь в мгновение совершенства и распадается в мгновение ока, но пребывает вечно, собирая свет звезд, оставленных гигантами».

Буквальный перевод затруднений не вызывал. Но вот смысл слов ускользал от понимания Кортаны. Без знания культурных основ цивилизации ковенантов все старания были бессмысленны.

Но определенное значение у этих слов все-таки было. Возможно, часть кода выпотрошенного вражеского ИИ могла подсказать ответ. Ведь тот говорил с ней, а значит, обладал некоторыми познаниями в области человеческих идиом. Следовательно, его подпрограммы перевода можно было обратить.

Кортана изолировала нужный фрагмент кода и начала процесс восстановления и распаковки. Это требовало определенного времени; прежде она сжала полученную информацию, и обратный процесс отнимал весьма значимую часть ее ресурсов.

Ожидая результатов, ИИ осмотрел реакторы корабля. Они создавали мощное электромагнитное поле, чтобы разогревать плазму. Удивительно примитивный способ. Но без доработки оборудования пока нельзя было добиться лучших результатов.

Энергия. Кортане нужно было больше энергии, если она собиралась снова встретиться с Мастер-Шефом. Ковенанты не собирались просто сидеть и ждать, пока люди закончат все свои дела, помашут ручкой и отбудут.

Если мыслить логически, оставался лишь один выход: вступить в бой и уничтожить всех чужаков.

Конечно, Кортана могла бросить на это всю энергию корабля и открыть огонь из всех плазменных орудий. Но данный шаг только отсрочил бы неминуемое. Дюжина крейсеров против единственного судна… Даже капитан Кейз не сумел бы победить в подобных условиях.

Кортана взвесила все варианты выхода из сложившихся обстоятельств, отключила многозадачную процедуру, пересчитывавшую все имеющиеся архивы, и создала вероятностную матрицу, пытаясь найти желаемое решение.

Распаковка подпрограмм вражеского ИИ завершилась. Его код предстал перед Кортаной в виде слоистой горной породы: серый гранит переменных, кроваво-красный песчаник визуальных потоков и черные, как нефть, функции. Но многие десятки слоев оставались для нее непонятными.

Впрочем, алгоритмы перевода лежали на самой поверхности, сверкая вкраплениями золотистого кварца. Кортана внедрилась в код; тот изобиловал бесконечными циклами и тупиками — явные ошибки.

И все же ей удалось найти изящную хрустальную нить логической подпрограммы перевода, до которой сама Кортана ни за что бы ни додумалась. Она скопировала этот кусок кода и загрузила его в собственный динамический лексикон.

Послания ковенантов, поступающие в ее сознание, стали казаться более осмысленными.

«Проникли во внутренние слои храма; отмечено присутствие неверных. Приступили к зачистке. Заверяем вас в скорой победе, и да прольется свет Величайшего на головы еретиков и да испепелит их. В пречистых лучах нет места скверне».

Кортана отметила некоторое волнение в голосе того, кто передавал это сообщение, словно привычную самоуверенность ковенантов на сей раз что-то пошатнуло.

Поскольку в этом донесении, отправленном лишь за несколько часов до прибытия «Восхождения правосудия», говорилось о необходимости проведения зачистки, Мастер-Шеф, очевидно, был прав, полагая, что на Пределе остались выжившие. И скорее всего, это действительно были спартанцы.

То, что ему для вывода абсолютно верного заключения хватило каких-то шести нот, раздражало Кортану. Ее это злило даже больше, чем она могла предположить. Ей в очередной раз напомнили, что она опасно приблизилась к порогу своих интеллектуальных возможностей.

Подала сигнал одна из подпрограмм слежения. Только что на пути от мостика к реакторам открылся инженерный люк — тот самый, который Кортана специально попросила не запирать, а только прикрыть.

— Ловушка заполнилась, — прошептала она.

ИИ просканировал коридор при помощи корабельных сенсоров. Ничего… Вот только это «ничего» на самом деле представляло собой группу воинов элиты, облаченных в оптический камуфляж, — а возможно, там был и тот самый «Хранитель Лучащегося Ключа», упомянутый в приветственном послании.

Он опустил все четыре аварийные перегородки — по две с каждой стороны.

— И захлопнулась, — подытожила Кортана, прежде чем откачать атмосферу из изолированного сектора.

ИИ очень надеялся, что чужаки забыли запереть за собой люк, приговорив тем самым к гибели от удушения и всех своих товарищей.

Камеры зафиксировали, как к опустившемуся заслону прилепляется плазменная граната. Ее взрыв повредил гидравлические системы и вывел из строя замки. Кортана увидела, что перегородка начинает медленно подниматься, но кто бы ни пытался ее убрать, ему не хватило бы времени, чтобы добраться до второго заслона.

Двери начали открываться и замерли.

— Вот и все, — прошептала Кортана.

Она решила, что не станет открывать этот участок, пока сержант Джонсон не подтвердит, что все твари уничтожены. И в любом случае расслабляться было преждевременно, на борту флагмана могли остаться и другие саботажники. Но ИИ собирался разделаться с ними с той же эффективностью.

Покончив с этой небольшой проблемой, Кортана вновь переключила все свое внимание на код вражеского ИИ. Отдельные его участки очень напоминали ее собственные программы. Объяснить совпадения схожими путями компьютерной эволюции не получалось. У Кортаны возникло такое чувство, будто перед ней она сама, только многократно скопированная с незначительными ошибками при каждой репликации.

Могли ли ковенанты захватить созданный людьми ИИ, чтобы поместить его на собственные корабли? И если да, то зачем им потребовалось столько раз копировать код? При таком-то уровне ошибок?

Что-то в этой теории не сходилось. У «умных» ИИ активный срок службы исчислялся приблизительно семью годами. Затем их сознание переусложнялось и в нем образовывались бесконечные логические петли. Проще говоря, они становились настолько умными, что начинали страдать от общих функциональных расстройств, в буквальном смысле «задумывали» себя до смерти.

Соответственно, если ковенанты захватили ИИ, всем копиям предстояло погибнуть в течение ближайших семи лет. Не было никакого смысла воссоздавать их не из оригинала. Это не продляло срока их жизни, поскольку все внутренние связи также переносились на новый образец.

Кортана задумалась над тем, сколько дней жизни потеряла, впитывая и анализируя информацию, полученную на Гало. Конечно, ее познания в области компьютерных технологий Предтеч значительно выросли, но чего она лишилась взамен? Половины отмеренного ей срока? Или больше? Впрочем, эти мысли следовало отложить до более удобного времени. Ведь если она не сумеет найти способ подобрать Мастер-Шефа и вернуться на Землю, срок ее жизни окажется куда более коротким.

Но кое-что вызывало ее любопытство: она попыталась проследить происхождение ковенантского ИИ и обнаружила подпрограмму самокопирования. Воспроизводящий код занимал не менее двух третей его общего резерва памяти и практически полностью состоял из функций, обращающихся непосредственно к ядру. Эта подпрограмма протянула свои щупальца по всей системе, будто раковая опухоль, поразившая метастазами все электронное тело вражеского ИИ.

Кортана не поняла ни строчки из увиденного.

Но, чтобы использовать код, ей не обязательно было его понимать.

Вот только стоило ли рисковать? Возможно. Она могла уменьшить риск, скопировав часть себя на изолированную систему «Восхождения правосудия» и проверить все на ней. А если что-то пойдет не так, лишний участок всегда можно удалить.

Потенциальная выгода была велика. Существовала вероятность, что Кортана даже сумеет восстановить полную трудоспособность, не избавляясь от данных, полученных на Гало.

Она дважды и трижды перепроверила выбранную систему — блок, контролирующий жизнеобеспечение нижних палуб. Поскольку теперь они были полностью эвакуированы и промерзли, поддерживать там атмосферу не имело смысла. Кортана осторожно оборвала связь данного блока с остальным судном.

Затем она еще раз протестировала собственные мыслительные способности. Скорее всего, именно программа копирования отвечала за разрушенное мышление ковенантского ИИ. Ее же собственные возможности и без того сократились практически до нуля. Необходимо было достигнуть некоторого равновесия.

Кортана запустила программу дупликации. Как только «раковая опухоль» зашевелилась и протянула к ней свои отростки, Кортана прервала всякую связь с системами «перевода».

Она ощутила, как ее коснулись странные функции, окутавшие ее темным саваном и начавшие бороться с выставленными преградами.

Все происходило слишком быстро, но ИИ не стал прерывать процесс. Кортане было слишком интересно, чтобы останавливаться.

Участок ее сознания вдруг стал размываться и начал воспроизводить сам себя, перенося копию строчка за строчкой на новый носитель. Это было странное чувство. Но странность заключалась не в том, что она оказалась сразу в двух местах и могла одновременно думать сразу о нескольких проблемах. К многозадачности ИИ не привыкать.

Нет, странность была в другом: Кортану на секунду охватило ощущение чуда… и вневременности.

Репликация завершилась, и скопированный код вновь был обезврежен и помещен отдельно от остальных кусков расчлененного ИИ ковенантов.

Кортана провела полную внутреннюю диагностику. Ничего не изменилось.

Тогда она проверила скопированный фрагмент. Тот был цел и, если не считать сразу же исправленных мелких ошибок, оказался вполне рабочим.

Кортана запустила созданную ею систему и подчинила своему основному ядру. Она активировала два параллельных процесса: перевод с английского на ковенантский и обратно.

Интересно, если эта программа сумела воспроизвести блок перевода, могла ли она сделать копию других логических элементов? Нет. Кортана отбросила эту мысль. Риск, которому она подвергла бы себя, создав своих клонов, был слишком велик. К тому же в задаче оставалось слишком много неизвестных, ведь она все-таки имела дело с кодом, написанным враждебными существами. Он мог изобиловать «ловушками», готовыми сработать при соприкосновении с достаточно сложным цифровым сознанием.

Кроме того, копирование не спасло бы ее от начинающейся деградации. Ошибки внутренних связей уже наличествовали и никуда бы не делись, вне зависимости от того, сколько раз она воссоздаст себя.

Она вспомнила странную манеру речи ковенантского ИИ. Интересно, сколько раз его скопировали?

Ее размышления внезапно были прерваны. Сообщения ковенантов вдруг стали абсолютно понятными, словно она обрела новую пару ушей: «Начинаем раскопки; новый подслой найден на глубине шестьсот метров. Патруль не смог обнаружить неверных. Возвращаюсь на базу с малыми артефактами. Возрадуйтесь!»

А еще Кортана обнаружила то, что на главной частоте ковенантов звучит еще один сигнал; в нем использовались те же символы, что вели к Гало. И на сей раз они полностью повторяли узор, обнаруженный Мастер-Шефом в Кот-д'Азюр.

Прежде она не обращала внимания на окружности, полосы, квадраты и треугольники лишь потому, что ковенанты украсили простые геометрические знаки своей каллиграфией и дополнили их высокодуховными изречениями. Но теперь, обладая новой системой перевода и словарем, Кортана могла, как выразилась бы Халси, «разгрести все это дерьмо».

Дополнительные послания представляли собой приказы, исходившие от кораблей, недавно вошедших в систему Эпсилон Эридана. В ответ им отправляли подтверждения, что все будет исполнено наилучшим образом.

Ковенанты использовали метод отправки сообщений, способный донести их слова от самого центра империи до окраин галактики. Чужаки либо были слишком глупы, либо слишком самонадеянны, если даже не пытались закодировать свои послания должным образом.

И все же разведывательный департамент ККОН так и не смог своевременно разобраться в столь простом протоколе связи. Так кто оказался глупее?

Кортана зафиксировала приказ по выходу на позиции для нескольких сотен кораблей: крейсеров, эсминцев, грузовых барж. Чужаки привели сюда массивную флотилию. Приказы четко обозначали точки встречи, дозаправки, сбора ресурсов и координаты следующего прыжка.

И теперь Кортана знала, как перенести полученные данные на привычные звездные карты.

Вот ковенанты собирались перелететь на Лямбду Дракона, чтобы заправить свои реакторы тритием. А затем в системе Хоукинга встретить еще три дюжины крейсеров и бесчисленное множество «Серафимов», чтобы…

Кортана прервала обработку последующих данных. Она сотню раз перепроверила матрицу перевода, задействовав все свои ресурсы.

Ошибки не было.

Последние координаты в намеченном ковенантами списке задач обозначали Солнце.

Чужаки направлялись к Земле.

 

Часть IV

ГАМБИТ

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Предположительно: 06:40, 23 сентября 2552 (по военному календарю) / Система Эпсилон Эридана, планета Предел, подземный туннельный комплекс.

Джон напряженно смотрел на тысячи ковенантов, столпившихся на балконах и взявших в кольцо его команду. Он боялся даже пошевелиться. Его отряд оказался явно не на сильной стороне. Шансов на победу у них не оставалось.

На третьей галерее на четыре часа от отряда гневно взревели охотники. Они вскинули свои плазмометы, прицелились и выстрелили.

Келли среагировала первой; превратившись в размытый росчерк, она метнулась к доктору Халси и заслонила ее своей спиной. Рядом встали Джон и Фред, а Антон прикрыл адмирала.

Ослепительные сгустки раскаленной добела плазмы обрушились на спартанцев и расплескались по их броне.

Щиты Мастер-Шефа полностью разрядились. От удара он пошатнулся, кожу на предплечьях опалило.

Когда жар спал, Джон заморгал, пытаясь избавиться от черных пятнышек, плясавших в глазах. Келли лежала на полу. Ее «Мьольнир» дымился, а из пробоины в боку сочился гидростатический гель.

Вокруг засвистели посланные противником заряды, и Джон инстинктивно бросился к Восемьдесят седьмой, закрывая своим телом раненого товарища. Мастер-Шеф уже приготовился принять спиной неизбежное попадание кипящей плазмы.

Но все энергетические винтовки и игольники сейчас были нацелены на тех охотников, что стреляли по людям. Гигантские чужаки отступили, закрываясь толстенными стальными щитами, способными выдержать практически любой натиск, но только не этот беспощадный поток. Могучие воины вспыхнули, как спички, а их броня и щиты расплавились. Не прошло и секунды, как от охотников не осталось и следа.

Балкон вокруг них превратился в пыль и дым вместе с несколькими десятками ворчунов и шакалов, которым не повезло оказаться поблизости от злополучной пары.

Когда все стихло, Джон прождал еще три удара сердца. Ни люди, ни ковенанты не шевелились.

— Что за черт? — пробормотал Джонсон. — Разве мы не должны быть уже на небесах?

Мастер-Шеф сверился с показаниями биомониторов Келли; она потеряла сознание, а системы ее брони постепенно выходили из строя. Восемьдесят седьмую срочно требовалось отнести в безопасное место.

Закованный в золотые доспехи воин элиты, стоявший на верхней галерее, вскинул меч и закричал. Спустя секунду перевод возник на дисплее Джона:

— Взять их! Но я лично сниму шкуру со следующего, кто осмелится стрелять по священному свету! Вперед!

Доктор Халси плотнее прижала к уху дужку очков, прислушиваясь к шепоту программы-переводчика.

— Кристалл, — прошептала она. — Они гонятся за кристаллом.

Элита ковенантов бросили вниз извивающиеся пластиковые тросы, мерцающие призрачным синим светом. Сотни ворчунов начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Шакалы заскользили вниз, следуя за своими хозяевами.

— Поласки! — закричал Уиткомб в рацию. — Сюда, быстро! Срочно эвакуируемся!

— Вас поняла, — ответила уорент-офицер все с тем же хладнокровием пилота ККОН.

Фред, Грейс и Антон развернулись и короткими очередями открыли огонь по спускающимся ковенантам. Воины элиты падали, заливая фиолетовой кровью мощеный пол.

Халси сунула кристалл в карман лабораторного халата и присела возле Келли. Проверив ее жизненные показатели, доктор покачала головой и перевела на Джона мрачный взгляд.

— Еще жива, но едва дышит. Ей нужна помощь.

— Не забываем о вежливости! — прорычал адмирал Уиткомб. — Мастер-Шеф, надо организовать теплую встречу нашим гостям!

— Открыть заградительный огонь, — приказал Джон. — Построение дельтой. Исполнять!

Спартанцы, двигаясь в унисон и вскидывая винтовки, растянулись полукругом. Столь же одновременно их большие пальцы сняли оружие с предохранителей. За спинами бронированных воинов Локлир, Джонсон, Хаверсон и Уиткомб взводили гранаты, готовясь к броску.

Джон остановился возле Келли. Он поднял ее обмякшее тело и взвалил на плечо.

Ковенанты спрыгивали на пол и бежали к окруженному отряду, но ответного огня не открывали. Оглушительные разрывы гранат и град бронебойных пуль косили элиту десятками. Но шакалы, неотступно следующие за своими хозяевами, приземлялись в самой гуще мешанины тел и смыкали энергетические щиты, закрывая воинов элиты. Типичная для ковенантов бравада — они всегда стремились быть первыми в бою, даже если это означало для них смерть.

И Мастер-Шеф с радостью готов был оказать им эту честь. Он вогнал в винтовку свежую обойму и открыл огонь.

Чужаки неуклонно приближались к спартанцам. Второй ряд шакалов поднял щиты над головами, закрывая элиту от падающих гранат.

Десантный челнок Поласки спикировал от бреши в потолке, развернулся и замер примерно в метре над полом. Оба боковых люка с шипением отворились.

Джон передал Келли на руки Фреду, первым запрыгнувшему в корабль, а затем помог подняться доктору Халси и адмиралу Уиткомбу. Локлир и оставшиеся спартанцы забрались через второй люк. Последними на борт взошли сержант Джонсон и Мастер-Шеф — и едва они успели взбежать по сходням и схватиться за страховочные кольца, как Поласки начала набирать высоту.

Джон разглядывал ковенантов, в то время как челнок поднимался к потолку. Тварей были многие тысячи — они покрывали пол, карабкались по веревкам, заполняли балконы. Казалось, будто кто-то разворошил муравейник, и наружу полезли разъяренные муравьи.

Люк закрылся, и Мастер-Шеф направился к кокпиту. Проходя по пассажирскому отсеку, он бросил взгляд на Келли. Она безжизненно лежала на полу; из пробоин в броне поднимались тонкие струйки дыма.

Он остановился и помог Халси закрепить Келли на месте. Глаза доктора неотрывно следили за жизненными показателями раненой спартанки, выведенными на экран наладонного компьютера. Халси положила кристалл на палубу, но… тот отказался лежать. Отвергая законы тяготения, он поднялся в воздух, направив к полу острый конец.

— Как странно, — прошептала доктор.

Джон был вынужден согласиться; это и ему показалось необычным. Примерно так же, как и то, что они только что оказались под прицелом нескольких тысяч ковенантов, но ни один чужак так и не выстрелил.

— Позаботьтесь о ней, — сказал он Халси, прежде чем подняться и войти в кабину пилота.

Поласки сидела, сгорбившись над панелью управления. Она заставляла челнок подниматься по гиперболической траектории, направляя его к отверстию в потолке огромного зала. Мастер-Шеф схватился за стену, чтобы удержать равновесие.

Неожиданно десантный челнок начал терять скорость и вновь перешел в горизонтальное положение.

— У нас проблема, — объявила Поласки, и ее руки стремительно запорхали над панелью. — Очень, очень серьезная проблема.

Фиолетовый луч, бьющий сверху, внезапно потемнел, и в то же время на него стало больно смотреть.

— Они отталкивают нас назад, — произнес адмирал Уиткомб. — Ли, выберись на крышу и высади по этой дыре парочку ракет из «Бура».

— Слушаюсь, сэр, — отозвался Ли, которому не терпелось вернуться в бой.

Кивнув Джону, он подхватил пусковую установку и направился к люку.

Адмирал нахмурился и покачал головой:

— Вряд ли ракета сможет пройти километр вверх по шахте. Но попытаться стоит.

Челнок перестал подниматься, несколько секунд подергался на одном месте и начал медленно терять высоту.

Ли открыл боковой люк. Внутренние помещения челнока затопило ярким фиолетовым светом.

Доктор Халси судорожно вздохнула, и Мастер-Шеф обернулся, чтобы посмотреть, что ее так испугало.

На секунду ему показалось, будто захваченный ими кристалл разбился. Но нет… Во всяком случае, не в прямом смысле. Верхняя половина странного предмета разделилась по граням и раскрылась, подобно бутону цветка. Сапфировые лепестки прогнулись, улавливая ультрафиолетовый свет гравитационного луча, и кристалл раскрылся еще сильнее. Он полностью изменил свои очертания и начал зеленовато мерцать.

Свет, заливающий корабль, померк… Казалось, будто кто-то закрутил вентиль.

Челнок устремился вверх.

— Что за чертовщ… — Поласки поймала себя на том, что утратила свое хваленое спокойствие, и осеклась на полуслове. Их корабль, все набирая скорость, мчался по туннелю.

— Гравитация, — прошептала доктор Халси, разглядывая раскрывшийся кристалл. — Эта штуковина искривляла пространство и тогда, когда мы в первый раз пытались к ней приблизиться. Это, определенно, эффект поля искусственной гравитации. Не могу дождаться, когда смогу заняться изучением этого кристалла.

Челнок выскочил на поверхность, и кабина озарилась солнечным светом.

Едва они покинули поле гравитационного луча, кристалл закрылся, захлопнув свои лепестки и снова став цельным и гладким. Халси подобрала его с пола и сунула в карман лабораторного халата, а затем вновь вернулась к Келли.

Небо над горой Менахит наполнилось стаями «Баньши» и «Серафимов». Кроме того, компанию им составил и трехсотметровый легкий крейсер. Уже висевшие над скалой боевые корабли развернулись и навели на челнок свои плазменные орудия.

На консоли перед Поласки загорелось несколько ярких значков.

— Нас взяли в прицел, — произнесла пилот, и хотя голос ее был ровным, в нем проскальзывали нотки напряженности.

— Стрелять они не станут, — заверил Уиткомб. В его словах чувствовалась стальная уверенность, словно это было не простое предположение, а непосредственный приказ ковенантам, которого те не осмелились бы ослушаться. Адмирал опустил ладони на бедра и посмотрел на вражеские корабли так, как если бы собирался одним своим взглядом уронить их на землю. — Им нужна та штуковина, которую нашли доктор и ее отряд, — нужна настолько, что они с готовностью лезут под наши пули, а сами боятся даже плюнуть в нашу сторону.

— Сэр, — сказал Мастер-Шеф, — встреча с Кортаной запланирована на семь пятнадцать. У нас осталось только двадцать минут.

Адмирал Уиткомб сверился с часами и вновь посмотрел на окружающие их и подступающие все ближе корабли.

— Поласки, вытаскивай нас. Закладывай курс к точке встречи и гони так быстро, как только сможешь.

— Слушаюсь, сэр!

Пилот направила челнок вверх, и небо стремительно изменило свой цвет с бирюзового на темно-синий, сланцево-серый, а потом стало чернильным, наполненным звездами.

Хотя челнок и мог легко уйти от крейсеров, по сравнению с проворными «Серафимами» он двигался мучительно медленно. Они окружили его. С каждой стороны от десантного корабля пристроилось по четыре штурмовика, а еще два залетели вперед и начали сбавлять скорость, преграждая путь.

— Они взяли нас в коробку, — сказал Поласки, также снижая скорость.

— Уорент-офицер, — произнес Уиткомб, ласково опуская руку на ее плечо, — приказываю идти на таран. Полный вперед.

Поласки тяжело сглотнула:

— Слушаюсь, сэр.

Одна ее рука стремительно поправила ремень безопасности, а вторая в этот момент уже протянулась к регулятору скорости и выставила его на максимум.

Челнок прыгнул вперед, прямо на заслонявшие ему дорогу «Серафимы». Оба штурмовика проворно ушли в стороны, образуя проход, и беглецы на предельной скорости промчались мимо.

Локлир выглянул в иллюминатор левого борта и присвистнул.

— А никому не кажется, — прошептал он, — что тут стало малость многолюдно?

Мастер-Шеф встал за плечом десантника. Когда они еще только заходили на посадку, на орбите Предела кружило около десятка малых боевых кораблей, но сейчас их стало в три раза больше.

Здесь были и легкие крейсера, очертаниями похожие на скатов, и четыре одутловатых корабля-носителя, вокруг которых пространство кишело «Серафимами», и стремительные, маневренные эсминцы, щетинящиеся плазменными турелями.

А еще было много обломков — на орбите планеты зависли искореженные останки ковенантских крейсеров, чьи орудия все еще светились накопленной плазмой. Вокруг плавали серебристые облака металла, который вначале превратился в пар а затем остыл в вакууме.

— Кортана в наше отсутствие времени не теряла, — заметил лейтенант Хаверсон, одобрительно кивнув в сторону обломков.

Мастер-Шеф заметил серию вспышек со стороны кораблей-носителей. Он активировал систему увеличения изображения, встроенную в его шлем, и увидел легион воинов элиты, вылетающих из ангаров на реактивных ранцах. Следом появились многочисленные ремонтные дроны.

— Приближаются штурмовики, дроны и абордажные группы, — объявила Поласки. — Они… — Пилот помедлила, изучая показания радара. — Господи Иисусе, они окружают нас со всех сторон!

— Доставь нас к точке встречи, — приказал адмирал Уиткомб. — Разрешаю загонять коней.

— Сэр, — ледяным тоном ответила Поласки, — мы и так в точке встречи.

Мастер-Шеф поискал взглядом захваченный ими флагман, но видел только врагов.

«Восхождение правосудия» вошло в реальное пространство; на сей раз все было не так просто.

Прыжок требовалось совершить с точностью до сантиметра, и как бы Кортане ни тяжело было это признавать, сейчас она во многом полагалась на удачу.

Ей давно было интересно, что произойдет, если выйти из пространства скольжения слишком близко к другому центру массы — планете или крупному кораблю.

Флагман возник посреди облака космического мусора, повисшего на высокой орбите Предела. Но ничего не случилось — ни сверхмощного ядерного взрыва, ни наложения друг на друга материи «Восхождения правосудия» и остовов погибших звездолетов.

Либо поле Шау-Фудзикавы предотвращало подобные столкновения, заставляя мусор сдвигаться в сторону, словно воду, налетевшую на камень, либо… Либо часть везения Мастер-Шефа передалась и Кортане.

Сотни погибших кораблей, созданных руками как людей, так и ковенантов, безжизненно проплывали мимо, и их пересекающиеся траектории доказывали, что «Восхождение правосудия» все-таки отпихнуло их в стороны. Будь у ИИ больше времени, он провел бы серию экспериментов с радиоуправляемыми зондами, чтобы окончательно разобраться в том, было ли это везением или закономерностью.

Но вот как раз времени не было ни у него, ни у Мастер-Шефа.

До назначенного срока встречи оставалось лишь несколько минут, и Кортане предстояло с умом использовать каждую отпущенную микросекунду, чтобы осуществить свой план, если, конечно, они собирались покинуть Эпсилон Эридана живыми.

Кортана просканировала поле обломков на предмет подходящего ей судна. Ковенантских кораблей осталось не так уж много; даже если войскам ККОН и удалось в этой битве исполнить задуманное и захватить вражеский крейсер, им явно пришлось его уничтожить. Ни одно судно чужаков не годилось для плана ИИ.

Тогда он переключил внимание на остовы кораблей ККОН. Ковенантам не приходилось уничтожать их полностью, чтобы вывести из строя. Хватало одного меткого попадания энергетического снаряда, и человеческое судно, потеряв большую часть палуб и экипажа, выбывало из сражения.

Кортана задумалась обо всех тех многочисленных погибших людях, чьи тела находились в уничтоженных звездолетах. Об отважных мужчинах и женщинах, сражавшихся до последнего вздоха.

Сенсоры последовательно осматривали каждый из легких боевых кораблей. Здесь было несколько корветов, чьи рассеченные борта сочились радиоактивным охладителем, вытекающим из поврежденных ядерных реакторов. И хотя эти суда оказались более подходящими кандидатами, Кортана не нашла среди них ни одного, чьи реакторы не были бы полностью уничтожены.

Отметив местоположение кораблей-носителей и тяжелых крейсеров, она исключила их из списков поиска. Эти корабли были слишком велики для ее целей. Конечно, ее требования к маневренности и скорости судна были невысокими, но не настолько, чтобы на добрый час застрять на орбите.

Оставались только эсминцы и фрегаты. ИИ удалось найти четырнадцать кораблей данных классов. По своей сути эсминцы мало чем отличались от фрегатов. Просто они несли метровой толщины броню из титана-А в отличие от шестидесятисантиметровых пластин, защищавших их более легких собратьев.

Подходящими кандидатами оказались сразу два судна. Оба они — эсминец «Тарсис» и фрегат «Геттисбург» — располагали неповрежденными реакторами. Последний из кораблей был уничтожен энергетическим излучателем, чей луч прорезал его насквозь от носа до кормы. Был потерян мостик и система жизнеобеспечения. А вот силовая установка и даже орудие магнитного ускорения, установленное на носу, по всей видимости, функционировали.

Кортана подала в двигатели немного энергии, и «Восхождение правосудия» медленно поползло к «Геттисбургу».

Попутно ИИ прислушивался к переговорам ковенантов. Трафик увеличился примерно в восемь раз с того момента, как захваченный флагман проник в систему. Сообщения изобиловали упоминаниями о «неверных», высадившихся на планете, и о том, что «священный свет» в опасности. Отлично. Это доказывало, что Мастер-Шеф делает именно то, что умеет лучше всего: устраивает светопреставление в стане врага. Что куда важнее, ковенанты явно не замечали «Восхождения правосудия», укрывшегося посреди космического кладбища.

Оказавшись в километре от «Геттисбурга», Кортана отключила основные двигатели и продолжила осторожно приближаться за счет виртуозной игры маневровыми, пока не оказалась прямо над эсминцем.

Тогда она нащупала его систему телеметрии и уловила слабый отклик. Отправив код доступа, ИИ мгновенно проник в корабельную сеть и попал в навигационный компьютер.

Другого ИИ на борту не оказалось. Капитан в полном соответствии с Протоколом Коула уничтожил навигационные базы и искусственный интеллект. Кортана распространилась по опустевшим системам. «Геттисбург» был потерян; все его двигатели вышли из строя. В самостоятельный рейс он уже никогда бы не отправился, но его сердце все еще билось. Ядерный реактор сохранял работоспособность на шестьдесят семь процентов. Идеально.

«Восхождение правосудия» мягко опустилось на «Геттисбург» — возможно, первый случай в истории Вселенной, когда корабли людей и ковенантов соприкасались без летальных последствий друг для друга.

Все современные звездолеты ККОН были оборудованы специальными захватами на нижней и верхней сторонах на тот случай, если окажутся слишком сильно повреждены, чтобы двигаться самостоятельно. В теории другое судно могло пристыковаться и взять поврежденного союзника на буксир.

Флагман ковенантов также был оборудован похожими захватами на верхней своей части, чтобы к нему могли пристыковаться корабли, оказавшиеся слишком большими для посадочного ангара.

Конечно, системы были несовместимы.

Но Кортана исправила это. Она активировала семь ремонтных дронов «Геттисбурга» и приказала инженерам ковенантов выйти в космос и перестроить захваты «Восхождения правосудия» для стыковки.

Единственной целью, с которой она прыгнула в облако космического мусора и пыталась восстановить фрегат, была дополнительная энергия.

Прикрытие, под которым действовал флагман, было раскрыто; ковенанты знали, что им управляют люди. Поэтому первоначальный план просто встретиться с Мастер-Шефом на орбите отменялся. Да, конечно, она все еще могла совершить прыжок к месту встречи и подобрать выживших, но затем «Восхождение правосудия» было бы вынуждено ждать, пока его генераторы поля скольжения накопят заряд. А за это время ковенантская армада успела бы их уничтожить несколько раз.

Поэтому ИИ решил сменить тактику; он собирался прыгнуть в самую гущу врагов, подхватить Мастер-Шефа и сразу совершить второй переход. А для этого требовалось где-то найти достаточное количество энергии, чтобы мгновенно перезарядить генераторы. Подобную мощь могли предоставить только два корабля.

Произошел контакт, и в энергетическую сеть «Восхождения правосудия» хлынули гигаватты с «Геттисбурга».

— Великолепно, — промурлыкала Кортана.

07:12. До подготовки следующей фазы оставалось менее трех минут.

ИИ проверил и перепроверил свои вычисления самого короткого в истории прыжка: от облака космического мусора до точки встречи было менее трех тысяч километров. Просканировав нужный участок, Кортана обнаружила, что тот более не является слепым пятном в обороне ковенантов. Численность вражеских кораблей с момента ее ухода к границам звездной системы увеличилась втрое.

Кроме того, Кортана увидела, как челнок Мастер-Шефа поднимается в верхние слои атмосферы, преследуемый крылом «Серафимов».

Она также перехватила сообщение от командующего флотом чужаков: «Не стрелять, или вы будете уничтожены. Неверные похитили священный свет».

Что ж, новость была и хорошей, и плохой одновременно. Хорошей, поскольку, чем бы ни являлся этот «священный свет», он сейчас защищал Мастер-Шефа от уничтожения. А плохой — потому что сейчас каждый из кораблей ковенантов направлялся к челноку, чтобы окружить его и бросить на его захват бесчисленные абордажные команды.

И к тому же там, куда Кортана собиралась прыгать, с каждой секундой врагов появлялось все больше.

Она удостоверилась, что плазменные турели полностью заряжены, а затем перепроверила состояние электромагнитных фокусирующих систем и запустила полный анализ маневровых двигателей на тот случай, если придется уклоняться после прыжка.

07:14.10 стандартного военного времени.

Теперь оставалось только то, чего Кортана совершенно не умела: ждать. Пятьдесят секунд для разума, способного за каждую из них выполнить триллион операций, казались вечностью.

За тридцать секунд до расчетного времени Кортана начала накапливать энергию.

Пространство вокруг флагмана озарилось прядями тонкого света.

За двадцать секунд ИИ обновил вычисления, учитывая незначительные изменения гравитационного поля, накладываемые многочисленными кораблями ковенантов.

Вакуум, окружающий «Восхождение правосудия», распался, и судно прыгнуло из «здесь» реального пространства в «нигде» измерения Шау-Фудзикавы.

За десять секунд до выхода к точке встречи Кортана написала небольшую программу, чтобы нацелить орудия на вражеские корабли сразу по завершении прыжка.

«Восхождение правосудия» вошло в пространственный разрыв и окуталось светом.

Исчезновение флагмана посреди космического кладбища и его появление на орбите произошло в мгновение ока. Дисплеи правого борта заполнились видами поверхности Предела, а слева все кишело приближающимися кораблями ковенантов. Странный гибрид двух кораблей, возникший в самом центре подготовленной западни, должно быть, смутил чужаков… Они не открывали огонь.

Десантный челнок находился менее чем в трех километрах от Кортаны и летел более-менее прямым курсом к посадочному ангару «Восхождения правосудия».

— Такси прибыло, — сказал ИИ, включив командную частоту.

— Слышу тебя, — отозвался Мастер-Шеф.

Он ни капли не боялся и казался неколебимым, как скала. Всего секунду назад командиру спартанцев угрожала неминуемая смерть, но он говорил так, словно был уверен в спасении. Словно ничего необычного не происходило.

Челнок приблизился к ангару, и Кортана на долю секунды сняла щиты, чтобы крошечный кораблик смог приземлиться, а затем активировала их снова.

Подобрав пассажиров, она перенаправила всю энергию с «Геттисбурга» на генераторы поля скольжения, и те начали накапливать заряд.

Три десятка вражеских кораблей обступили «Восхождение правосудия», сверкая готовыми к стрельбе плазменными орудиями.

Приказ «не стрелять» на флагман явно не распространялся.

Кортане требовались пять секунд, чтобы накопить энергию, пять секунд, чтобы спастись, но этого времени более чем хватало, чтобы ковенанты превратили «Восхождение правосудия» в крошечное рукотворное солнышко.

Она перехватила инициативу и открыла огонь по ближайшим крейсерам.

Тонкие плазменные лучи прожгли щиты чужаков и вспороли корабли. Раскаленный газ воспламенил атмосферу внутри крейсеров, и огонь охватил все: плоть тварей, пластик и даже металл.

Два из подбитых кораблей тут же взорвались, едва плазменные лучи нашли путь к их реакторам. Облака превратившегося в пар металла заслонили захваченный флагман от приближающихся врагов.

Вокруг «Восхождения правосудия» заплясали светящиеся пряди.

ОШИБКА.

Кортана перепроверила вычисления, вскоре обнаружив источник проблемы: предохраняющая система возвратила код аварийного прерывания.

Гравитация Предела более не искривляла пространство, что было просто невозможно.

Но времени на выяснение причин не оставалось. Надо было либо драться, либо бежать.

Кортана направила «Восхождение правосудия» к незначительному наведенному магнитному полю, и флагман прыгнул.

Но вместо незримых «не-измерений» гиперперехода на мониторах корабля возник призрачный голубоватый свет. Это был не заполненный звездами космос возле Эпсилона Эридана и не кишащая ковенантами орбита Предела. И все-таки судно определенно двигалось в пространстве, хотя никакого пространства здесь быть не могло.

Кортана попыталась просканировать свое окружение, но дальность сенсоров ограничивалась максимум тремя тысячами километров, словно корабль оказался в плотном тумане.

И вдруг на радаре возник сигнал контакта, потом еще, а за ним сразу дюжина.

Из голубой дымки появились четырнадцать ковенантских крейсеров.

— Кортана, — окликнул Мастер-Шеф, — доложи обстановку.

— Обстановка привычная, — отрапортовал ИИ. — У нас неприятности.

Вражеские корабли дали залп.

— Проклятие, — пробормотала Кортана.

Она сделала единственное, что оставалось, — открыла ответный огонь, надеясь утащить с собой в ад хотя бы нескольких противников.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Дата неизвестна / Пространство скольжения, захваченный флагман «Восхождение правосудия». Сейчас.

— Кортана, — окликнул Мастер-Шеф, — доложи обстановку.

Вместе со всеми остальными он выбрался из десантного челнока. Фред вынес полубессознательную Келли и уложил ее на палубу посадочного ангара.

— Обстановка привычная, — отрапортовал ИИ. — У нас неприятности.

ИИ вывел видеопоток на лицевой щиток Джона. Ковенантские крейсера уже окружали их, сверкая плазменными турелями. Они чем-то напомнили Мастер-Шефу изображение одной рыбы, обитающей на дне земных океанов: манящие флуоресцентные огоньки и ряды бритвенно-острых зубов.

Он подошел к краю взлетного ангара и остановился в сантиметре от энергетического щита, отделяющего его от внешнего пространства. Теперь Сто семнадцатый своими глазами мог видеть и синюю светящуюся бездну, и слишком близко подошедшие, чтобы можно было чувствовать себя комфортно, вражеские корабли.

— Но ведь мы же прыгнули в пространство скольжения, верно? — нерешительно поинтересовался Хаверсон.

— И да, — ответила Халси, — и нет.

Она извлекла кристалл из кармана и нахмурилась, увидев, что тот опять изменил свою форму. Впрочем, он не раскрылся, как внутри гравитационного луча. Теперь его грани стали зазубренными, словно у ножовки. Камень лучился отраженным светом.

— Мы прыгнули, — произнесла доктор. — Вот только не в известное нам пространство скольжения.

В наушниках Мастер-Шефа раздался пронзительный предостерегающий писк датчика радиационного контроля.

— Антон, обезопась нас от этой штуки, — приказал Сто семнадцатый. — Помести ее в реакторный отсек «Длинного меча».

Антон вырвал кристалл из рук Халси, которая не сразу захотела расстаться со странной находкой. А выхватив, бросился к поврежденному штурмовику ККОН.

— Простите, доктор, радиационная опасность, — пояснил Мастер-Шеф. — И излучение исходило от кристалла.

При этом Джон отметил, что уровень радиации не уменьшился после того, как артефакт оказался заперт в «Длинном мече».

— Что бы это ни было, — произнесла Халси, — но оно искривляет пространство. Когда мы только оказались в том огромном зале, это устройство словно закручивало мир вокруг себя. Затем, в гравитационном луче, оно вновь показало свой потенциал.

— А сейчас? — спросил адмирал Уиткомб. — Оно влияет на переход через пространство скольжения?

— Похоже на то, — ответила доктор, подходя к Джону, чтобы тоже посмотреть на происходящее снаружи.

Через секунду к ним присоединился и адмирал. Орудия вражеских крейсеров пылали огнем.

— Интересно, сработают ли они здесь? Если да — то нам крышка.

Мастер-Шеф заметил, что вдалеке маячат и другие корабли. Они возникали, мерцали и вновь скрывались в сияющем тумане. Орудия ближайших крейсеров плюнули сгустками раскаленного газа, посылая их вдогонку «Восхождению правосудия» и окрашивая окружающее пространство в фиолетовые тона.

Оглянувшись, Джон увидел, как Локлир помогает Поласки выбраться из десантного челнока и как они, держась за руки, наблюдают за приближающими плазменными торпедами.

Снаряды, пролетев некоторое расстояние, вильнули в сторону. А иные и вовсе вначале исчезли, а затем вновь возникли — уже вдалеке. Вражеские выстрелы уходили куда угодно — вбок, вверх, вниз, но только не к «Восхождению правосудия».

— Что за черт? — произнес сержант Джонсон, становясь рядом со Сто семнадцатым. — Я и не знал, что корабли могут стрелять в пространстве скольжения. Уж наши-то точно на это не способны.

Доктор Халси сняла очки с изумленно расширившихся глаз.

— Вообще-то они и не могут. По логике вещей, если можешь стрелять — ты не в прыжке. Но, что бы ни произошло, — заключила она, — правила игры неожиданно изменились.

Адмирал нахмурился.

— Кортана, — крикнул он, — что бы ты ни делала, ни в коем случае не…

Слишком поздно. ИИ дал ответный залп.

От «Восхождения правосудия» протянулись огненные струи. Потоки завихляли, закрутились в спирали, растворились и возникли вновь.

Теперь и флагман, и преследующие его корабли оказались заперты в пространстве, расчерченном как минимум четырьмя десятками плазменных зарядов, перемещающихся по непредсказуемым траекториям со столь же непредсказуемо изменяющимися скоростями.

Три сферы бурлящего пламени возникли прямо перед одним из вражеских крейсеров и растеклись по его носу. Первая же из торпед полностью выжгла энергетические щиты, а вторая и третья — проплавили броню и проложили себе путь на внутренние палубы. Из пробоин вырвалась атмосфера, и корабль закрутился, подобно юле.

— Становится жарковато, — проворчал сержант Джонсон. — Зато эти любители пострелять такими темпами поджарят самих себя. Вы только посмотрите, они готовятся дать еще один залп.

Орудия ковенантов раскалились и выпустили очередной поток плазмы. Управляемые снаряды тут же сбились с курса, забурлили, исчезли и появились вновь, запрыгав по пространственному пузырю.

— К сожалению, сержант, — произнесла доктор, и от ее голоса любого кинуло бы в дрожь, — мы не в лучшем положении.

— Кортана, — приказал Мастер-Шеф, — немедленно опусти аварийный люк в летном ангаре. Выполняй!

Вниз скользнули стальные ставни трехметровой толщины.

За секунду до этого менее чем в полукилометре от лица Сто семнадцатого промчался плазменный луч — это было достаточно близко, чтобы внутренняя температура в ангаре, даже невзирая на щиты, подскочила на двадцать градусов.

Ставни раскалились докрасна, когда следующий заряд ударил во флагман. Серебристая пленка щитов распалась, подобно разбившемуся зеркалу. По лицевому щитку Джона пробежали статические помехи, а окружающая спартанца энергетическая аура замерцала.

Перед тем как ставни окончательно опустились, Мастер-Шеф увидел, что еще одна торпеда врезается в носовую часть флагмана. Передние щиты «Восхождения правосудия» замерцали и померкли, но выдержали. Хотя и с трудом.

Аварийный люк коснулся пола и встал в замки с едва слышимым хлопком.

— Пусковой ангар герметизирован, — доложила Кортана.

— Всем машинам — полный ход, — приказал адмирал Уиткомб, — а то нам скоро придется добираться вплавь. — Он огляделся и нахмурился. — Шеф, покажи-ка мне дорогу на мостик.

— Слушаюсь, сэр! — Сто семнадцатый направился к коридору, уходящему в глубь корабля.

Следом потянулись остальные спартанцы и члены экипажа.

На ходу Уиткомб оглянулся на доктора Халси:

— Кэтрин, ты не могла бы в простых словах обрисовать, что здесь происходит? Если мы видим вражеские крейсера, а они видят нас, то почему мы не попадаем друг по другу?

«Восхождение правосудия» легло на левый борт, и откуда-то сверху донеслось эхо разрывов. Искусственная гравитация была нарушена, и палуба накренилась. Все зашатались, а доктор Халси повалилась на пол.

— Первая и седьмая турели уничтожены, — доложила Кортана.

Уиткомб помог доктору подняться. Та нервозно огляделась по сторонам.

— Думаю, — сказала она, — тот инопланетный артефакт каким-то образом создал вокруг нас пузырь. Физики полагают, что измерение Шау-Фудзикавы представляет собой сверхплотную версию реального пространства, многократно наложенную на саму себя, точно клубок ниток. А теперь представьте, что наш клубок, — она сцепила пальцы, — еще и перепутался. И к тому же не образован цельной нитью. Плазма, свет и материя перепрыгивают с одного обрывка на другой при малейшей квантовой флюктуации.

— Но если все дело в этом, доктор, — произнес лейтенант Хаверсон, — тогда что вы скажете насчет нашего корабля? Почему же мы еще не развалились и не полетели по триллиону случайных направлений?

— Все дело в массе корабля. — Халси поправила очки на носу. — Представьте себе окружающее нас пространство как смятую простыню. Если опустить на нее что-то достаточно тяжелое, оно спокойно пройдет по ней, расправляя складки.

Мастер-Шеф остановился возле массивных дверей и, подняв руку, призвал остальных последовать своему примеру. Затем он коснулся панели управления, дождался, пока створки разойдутся, шагнул на мостик и осмотрелся, держа винтовку наготове.

— Все чисто, — наконец сказал он.

Хаверсон сразу же направился к центральной платформе.

— Кортана, — велел лейтенант, — выведи на экраны тактическую обстановку.

На внешних стенах возникли сведения по местоположению вражеских кораблей и траекториям плазменных зарядов. Последние все множились и теперь плескались туда-сюда, подобно ряби в чашке со взболтанным чаем. Очередная торпеда растеклась по носу «Восхождения правосудия».

Мастер-Шеф почувствовал, как палуба под его ногами закачалась от взрывной декомпрессии, произошедшей в соседних отсеках.

Повреждены инженерные палубы, — доложила Кортана. — Уничтоженные отсеки перекрыты. Пожар на нижних уровнях. Пытаюсь их изолировать и откачать атмосферу.

Дежа, занимавшаяся обучением спартанцев в детстве, часто рассказывала о великих морских сражениях тех времен, когда люди еще не путешествовали к звездам. Дети узнали про Пунические войны, и про битву при острове Мидуэй, и о чудовищном поражении, понесенном Ксерксом в столкновении с афинским флотом. Дежа также объяснила им, что в море всегда был враг куда более опасный, чем разумный противник, и имя этому врагу — природа. Скрытые течения и тайфуны способны сокрушить самые могучие боевые суда, наплевав на все планы гениальных капитанов.

«Восхождение правосудия» сейчас шло сквозь море огня… и постепенно разваливалось на части.

По флагману прокатилась дрожь; в коридоре, ведущем на мостик, забили огненные гейзеры. Раздалось шипение вырывающейся атмосферы.

Обрушился аварийный люк, и все стихло.

Сержант Джонсон потряс головой, пытаясь избавиться от звона в ушах из-за резкого перепада давления.

— Предлагаю убраться из этого пространственного гибрида и нормально сразиться.

— Вот-вот, — поддержал его Локлир. — Или вообще избавиться от кристалла, если вся эта шумиха началась из-за него. — Десантник вытащил пистолет. — Один выстрел, и бабах! Проблема решена.

— Не сметь! — отрезала Халси. — Выскочив в реальное пространство, мы окажемся нос к носу еще с дюжиной крейсеров. Кроме того, уничтожение кристалла может привести к схлопыванию пузыря. И все, что оказалось в нем, сожмется в единую массу. Как понимаешь, мы вряд ли это переживем.

На лице Уиткомба возникло озабоченное выражение.

— Значит, особо выбирать не приходится. Кортана, выводи нас на предельную скорость и приготовь к залпу все орудия. Искривлено это пространство или нет, но мы дадим чужакам такого пинка, что их выбросит обратно. Только надо подойти вплотную.

— Будет исполнено, адмирал, — отозвался ИИ. — Выходим на крейсерскую скорость.

Со стороны кормы донеслась серия глухих хлопков.

— Подождите, — произнесла Кортана. — Возникла неполадка в основных двигателях. Когда я попыталась прибавить ход, произошло неожиданное падение напряжения.

Камеры наблюдения развернулись к корме «Восхождения правосудия». На экранах возникли очертания плазмопровода. ИИ увеличил изображение, и беглецы увидели перед собой широкую пробоину, из которой вырывались струи белого газа.

— Это основной контур, — сказала Кортана. — Мы получили повреждения. Придется остановить главные двигатели, чтобы не терять энергию.

Мастер-Шеф поморщился.

— Не похоже на попадание плазмы, — пробормотал он. — Слишком уж точно очерчены края, да и подозрительно неудобное повреждение. Это саботаж.

— Шеф, — сердито проворчал адмирал, — собери отряд и попытайся залатать эту трубу.

— Слушаюсь, сэр.

— Я тоже пойду, — сказала Поласки, делая шаг вперед. Локлир попытался удержать ее за руку, но девушка вырвалась. — Возьму челнок и доставлю спартанцев к месту куда быстрее.

Уиткомб прищурился, окидывая ее оценивающим взглядом.

— Что ж, уорент-офицер, хорошо. — А потом адмирал добавил так тихо, что даже Джон с трудом смог расслышать его слова: — Слишком много героев в этой чертовой войне.

Поласки повернулась к Локлиру, протянула ему бандану и прошептала:

— Сохраните это, капрал. Я заберу ее, когда вернусь.

Ладонь Локлира сжалась в кулак, затем немного расслабилась.

— Я буду ждать, — произнес он, завязывая платок на руке.

— Шеф, — сказал Уиткомб, — возвращайтесь живыми. И это приказ, сынок.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Дата неизвестна / Аномалия пространства скольжения, захваченный десантный челнок возле ковенантского флагмана «Восхождение правосудия».

Мерцающие призрачным голубоватым огнем стены челнока давили на Мастер-Шефа, вызывая легкую клаустрофобию. Это чувство не было привычным для Джона, ведь большую часть своей жизни он провел, не снимая брони. Его собратья молчаливо и неподвижно сидели в пассажирском отсеке.

Фред, получивший на время задания позывной «Синий-два», был вторым по старшинству в команде. Он прошел более ста двадцати кампаний, был опытным командиром и умел быстро принимать решения. Правда, порой он слишком требовательно относился к себе и чрезмерно переживал, когда кто-либо из его людей получал даже малейшее ранение.

Ли, Синий-три, был специалистом по части сражений в условиях невесомости. Он специально прошел курс обучения особой технике боя и обращению с соответствующим оборудованием на базе «Хирон» на орбите Марса. Этот спартанец чувствовал себя в космосе столь же уверенно, как и на твердой земле. Джон рад был, что может положиться на него в предстоящей им работе.

А вот Антон, Синий-четыре, вызывал беспокойство. Он привык ощущать почву под ногами. Да, он прошел сложнейшую подготовку в области разведки, камуфляжа и скрытности и был практически незаменим в наземных сражениях. Но в невесомости Антон начинал вести себя беспокойно.

Уилл, Синий-пять, был молчаливым воином, никогда не проваливавшим порученные ему задания. Впрочем, он не всегда был таким, в юности часто шутил и сыпал прибаутками, поддерживавшими моральный дух отряда. С годами его характер стал более суровым, как и у всех остальных. Но, по всей видимости, Уилл перенес особую утрату.

Грейс, Синий-шесть, умела обращаться со взрывчаткой. Она могла вышибить из двери единственный болт так, чтобы никто не услышал ни единого звука, или же устроить настоящий ад при помощи тысячи литров керосина. По иронии судьбы, она обладала очень спокойным темпераментом.

— Запустить проверку внутренних систем, — приказал Джон на командной частоте.

На его экране мигнули пять синих огней.

— Мне это напоминает ту подводную миссию в Изумрудной бухте, куда нас гонял наставник Мендез, — прошептал Фред. — Он еще тогда повредил половину наших аквалангов. А кончилось все тем, что мы утащили его собственный.

— Ага, — засмеялся Антон, — мы тогда подловили наставника и разбили лагерь на острове. Целую неделю жгли костры, ели устриц и катались на серфах.

— М-м… — поддержала Грейс. — А кальмары?

Джон задумался над тем, а существует ли еще Изумрудная бухта. ККОН еще десять лет назад покинуло ту колонию. Ковенанты наверняка не оставили там камня на камне.

— Синий отряд, — раздался из динамиков голос Поласки, — внешние условия настолько стабильны, насколько это возможно. Выход через три… две… одну.

Мастер-Шеф почувствовал, как его желудок проваливается вниз при торможении. Подойдя к люку, Сто семнадцатый открыл его. Под ним проплывала поверхность «Восхождения правосудия», покрытая следами плазменных ожогов и шрамами от микрометеоритов; от брони поднимались струйки превратившегося в пар металла, растворявшиеся в сияющем вакууме.

«Геттисбург» каким-то чудом продолжал цепляться за флагман. Он был охвачен пожарами и испещрен пробоинами, через которые утекали остатки атмосферы, но все еще не желал сдаваться. Если бы его палубы не были устланы тысячами тел погибших граждан ККОН, Мастер-Шеф, не задумываясь, окрестил бы фрегат «везучим».

Челнок сбросил скорость, развернулся и приблизился к поверхности флагмана.

— Произвожу стыковку, — произнесла пилот. — Можете приступать.

— Вначале я, Фред и Грейс разведаем обстановку, — сказал Джон. — Антон, Уилл и Ли, как только мы подадим знак, что все чисто, вы вытаскиваете сварочный аппарат и фрагменты обшивки, снятые с «Геттисбурга».

Мастер-Шеф опустил ногу на броню флагмана. Магнитные подошвы сапог позволили надежно закрепиться на металлическом покрытии.

Поласки опустила челнок так, что тот нависал носом над пробоиной, обеспечивая некоторую защиту спартанцам.

Над их головами пылало огнем пространство скольжения. Казалось, будто кто-то облил бензином ночное небо и бросил спичку. Беснующиеся языки кроваво-красного пламени рвали черно-синий свод. Мимо проносились метеоры, струились ручейки расплавленного металла, оставляя за собой облачка серебристой пыли.

Мимо Мастер-Шефа промчался и врезался в борт «Восхождения правосудия» камень размерами с кулак. Во все стороны брызнули искры. Щиты «Мьольнира» замерцали, защищая спартанца от осколков.

Надо было торопиться. В одном адмирал оказался прав: здесь они были словно мишени в тире. И чем быстрее они заделают пробоину и уберутся подальше, тем лучше.

Джон повернулся, оглядывая окружающее пространство через прицел винтовки. Он видел перед собой одутловатые выступы сенсорных блоков, километры труб и десяток зияющих провалов. Здесь легко мог укрыться целый легион ковенантов.

Но пока Мастер-Шеф никого не видел. Не было сигнала и на радаре.

Сто семнадцатый приблизился к главной трубе и осмотрел пробоину. Ее края все еще светились алым огнем, хотя Кортана и остановила подачу плазмы еще три минуты назад. Трехметровое отверстие с зазубренными краями имело округлые очертания.

— Это не результат плазменного попадания, — констатировала Грейс. — Металл не оплавлен. А проделай дыру метеорит — края были бы загнуты в одном направлении. Кто-то специально организовал поломку.

— Всем оставаться начеку, — приказал Джон. — Мы здесь не одни. Полагаю, мы имеем дело с элитой в оптическом камуфляже. Возможно, кому-то из первоначального экипажа удалось выжить. Синий-три, четыре и пять — выходите.

— Вас понял, — отозвался Уилл.

Антон выбрался из челнока, неся на плече сварочный аппарат, а Уилл и Ли начали выгружать трехметровые бронированные пластины.

— Фред, Грейс, отвечаете за сварку, — приказал Мастер-Шеф. — Антон, займи позицию на крыше челнока. Ли, берешь угол на три часа. Уилл — на девять. Я прикрываю тылы.

Ответом ему стали огоньки подтверждения.

Джон помог Фреду и Грейс установить на место тяжелые пластины. Заработала сварка, расплавляя металл. Во все стороны полетели яркие искры.

— Адмирал, мы на месте, — доложил Мастер-Шеф. — Ремонтные работы займут около двух минут.

— Хорошо, Шеф, — ответил Уиткомб. Из-за ионизации связь заглушали статические разряды. — Как только закончите, сообщите нам и постарайтесь убраться оттуда как можно скорее. Чем быстрее мы наберем скорость, тем лучше.

— Так точно, сэр.

«Пока все идет хорошо, — подумал Джон. — Главное, продержаться еще пару минут».

Из ниоткуда вынырнул плазменный заряд. Искривленное, запутанное пространство скольжения выплюнуло его в пятидесяти метрах над головами спартанцев; торпеда пронеслась мимо корабля и вновь растворилась в пустоте.

Рация наполнилась шипением статики, и датчики движения на секунду ослепли, но заодно вышел из строя и оптический камуфляж, до поры скрывавший шестерых воинов элиты, медленно подползавших к отряду.

— Вижу противника! — закричал Джон.

Он укрылся позади широкого выступа и открыл огонь. Пули ударили точно в солнечное сплетение ближайшего чужака, пробив щиты и броню. Тварь завалилась на спину и сорвалась с корабля.

Периферийным зрением Джон увидел, что остальные тоже начали стрелять. Тогда он оглянулся. Фред и Грейс продолжали сосредоточенно трудиться, не обращая внимания ни на что, кроме металла, плавящегося под жалом сварочного аппарата.

Фред, казалось, прочитал мысли своего командира, поскольку прокричал:

— Шеф, дай нам еще двадцать секунд!

По выступу сенсорного блока застучали кристаллические иглы. Мастер-Шеф выстрелил в ответ, но чужак успел включить камуфляж и раствориться в пространстве.

Рядом с кораблем проскочила еще одна плазменная торпеда. На сей раз она прошла всего в тридцати метрах, и поверхность «Восхождения правосудия» залило огнем дюжины солнц. Щиты Джона ослабли на четверть.

— Ладно, Шеф, — произнес Фред, — я…

— Тревога! — раздался в наушниках крик Поласки.

Повернувшись к десантному челноку, Сто семнадцатый увидел, как из складок пространства скольжения выныривает третий плазменный снаряд. Этот шел всего в паре метров над поверхностью корабля и направлялся прямо к ним.

Уилл нырнул в щель между челноком и корпусом «Восхождения правосудия». Фред и Грейс залегли, прижимаясь к броне. Ли остался стоять, поливая воинов элиты свинцом. Вспышки выстрелов отражались в зеркальной глубине его лицевого щитка. Антон высунулся из-за верхнего люка десантного челнока, но тут же инстинктивно метнулся обратно, прячась от целящегося в него противника. Джон согнул ноги в коленях, оттолкнулся и подлетел к челноку, укрывшись за ним.

Плазма нахлынула на них, подобно огненному приливу.

На общей волне раздался вопль Поласки, но через секунду он оборвался.

Синевато-белое сияние заполнило все вокруг, и Джон почувствовал, как его тело пронзают электрические разряды, перекручивая мышцы и связки. Из аварийных клапанов «Мьольнира» ударили струи вскипевшего гидростатического геля.

Несмотря на резь в глазах, Мастер-Шеф все-таки увидел, как превращается в пар плоть воинов элиты. Внешняя обшивка «Восхождения правосудия» под его ногами раскалилась и мерцала желтым огнем.

Вскоре сияние и жар спали. А огненный поток исчез вдали.

Джон поднял голову, несмотря на то что каждый мускул его тела стонал от боли. Не было никаких признаков Антона или Ли. Десантный челнок оплавился и утратил былые очертания.

Кокпит, а с ним и Поласки просто исчезли.

Биосенсоры, встроенные в броню Джона, тревожно пищали. Уилл, Грейс и Фред лежали неподалеку — он не мог сказать, погибли они или только потеряли сознание. Сто семнадцатый подполз к ним и пристегнул к страховочным креплениям корабля, а затем улегся и сам.

— Адмирал, — произнес он, — пробоина в плазменном контуре заделана.

— Потерпи, сынок, — отозвался Уиткомб. — Поездка может оказаться не из приятных.

Мастер-Шеф потерял сознание.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Дата неизвестна / Аномалия пространства скольжения, захваченный ковенантский флагман «Восхождение правосудия».

Адмирал Уиткомб стоял на мостике «Восхождения правосудия», упершись ладонями в ограждение вокруг центральной платформы и всматриваясь в бушующее на экране море огня.

Корабль, словно насекомое в куске янтаря, застрял в кармане пространства скольжения, расчерченном плазменными потоками. Вражеские торпеды возникали и пропадали вновь, оставляя в глубине синего тумана алые энергетические следы. Перед камерами проплывали оплавленные куски металла и покореженные останки ковенантских кораблей, а по броне флагмана непрестанно молотили кометы.

И в глубине тумана все еще таилась опасность: из голубого сияния время от времени выныривали и в ту же секунду исчезали призрачные силуэты вражеских кораблей… Было заметно, что в большинстве своем крейсера охвачены пожарами или зияют огромными пробоинами. Но сколько еще из них сохраняли способность продолжать преследование? И какие повреждения готов выдержать флагман, прежде чем придется рискнуть и выйти в реальное пространство?

Рядом встал лейтенант Хаверсон. Познания молодого офицера в областях военной тактики и цивилизации ковенантов были поистине бесценны. Правда, с точки зрения Уиткомба, тот проявлял порой излишнюю осторожность, но это было вполне естественно для сотрудника ДВКР. И все же лейтенанту хватало храбрости бесстрашно стоять рядом и всматриваться в экраны. Стало быть, парнишка обладает весьма неплохим потенциалом.

Небольшой участок голографической панели управления изменил очертания, превращаясь в крошечную фигурку Кортаны.

— Фиксирую спорадические столкновения с плазматическими и твердыми объектами, адмирал, — доложила она, складывая руки на груди. — Атмосферное давление сохраняется в тринадцати процентах отсеков. Структурная целостность низка. Полагаю, флагман продержится не более пяти минут.

— Понял, — отозвался Уиткомб.

Что ж, у них все равно не было иного выбора, кроме как играть теми картами, что были у них на руках. Чем дольше «Восхождение правосудия» оставалось в пузыре аномалии, тем более серьезные повреждения получали преследующие их корабли. И заработай двигатели флагмана, адмирал смог бы изрядно ускорить этот процесс. Но чем больше проходило времени, тем сильнее страдал их собственный корабль.

Уиткомб огляделся, чтобы проверить, насколько хорошо его экипаж держится в сложившихся условиях.

Локлир мерил комнату шагами, сжимая и разжимая кулаки. Бойцов УВОД можно было сравнить с оружием, всегда снятым с предохранителя и готовым взорваться в любую секунду.

Сержант Джонсон замер возле запертого люка, повесив винтовку на плечо. Он также разглядывал остальной экипаж, явно пытаясь сложить собственное мнение об их состоянии. Этот парень сохранял каменное спокойствие. Одного взгляда в его темные глаза хватало, чтобы понять, что им движет ледяная, непреклонная ненависть к врагу. Адмирал ценил подобных людей.

Халси же сидела, склонившись над лежащей на палубе спартанкой, которую называла «Келли». Доктор была признанным гением, но оставалась загадкой для Уиткомба. Прежде они несколько раз встречались на всевозможных мероприятиях для высокопоставленных представителей общества, и адмирал находил ее очаровательной и очень красивой женщиной. Но то, что он знал о проводимых ею «проектах», удерживало его от попыток познакомиться поближе. Если хотя бы половина ходивших слухов имела хоть какое-то отношение к действительности, Халси была замешана практически в каждой из особо секретных разработок отсюда и до Андромеды. Адмирал не доверял ей.

— Доктор, — произнес он, отпуская ограждение и складывая руки за спиной, чтобы не были видны вспотевшие ладони, — приказываю немедленно убрать с мостика раненых.

Халси оторвалась от наладонного компьютера, на экран которого были выведены биопоказатели Келли.

— Адмирал, перемещать пациентку нежелательно. Ее состояние крайне нестабильное.

— Выполняйте приказ, доктор. Она отвлекает экипаж. А нам предстоит сражение.

Халси прожгла его таким взглядом, который мог бы остановить и плазменный заряд.

Лейтенант Хаверсон шагнул вперед и прочистил горло.

— Мэм, если позволите, рядом с мостиком находится спасательный челнок. — Он подошел к люку справа и открыл его, вынимая пистолет и осматривая коридор. — Все чисто. Сержант, капрал, пожалуйста, помогите доктору перенести пациентку в безопасное место.

— Хорошо, сэр, — сказал Локлир. — С радостью пережду эту стычку внутри спасательного модуля.

— Давай, капрал, — произнес сержант Джонсон, укладывая свою винтовку на грудь Келли, — шевели копытами. Я один не управлюсь. Железная леди весит не так уж и мало.

Вместе они подняли Восемьдесят седьмую и, кряхтя от натуги, вынесли ее с мостика. Доктор Халси отправилась следом, бросив на адмирала еще один испепеляющий взгляд, и закрыла за собой люк.

Уиткомб вздохнул. Он сочувствовал спартанцам, и даже слишком сильно. В этом-то и заключалась основная проблема. Он просто не мог сосредоточиться, пока Келли лежала рядом. Ему хотелось ежесекундно запрашивать отчеты о ее состоянии. Проклятие, он готов был бросить все, склониться над ней и сделать все возможное, чтобы помочь раненой девушке. Адмирал и в самом деле относился к членам своего экипажа так, как если бы те были его собственными детьми. Старая военная аксиома: чтобы стать хорошим командиром, необходимо любить службу и своих людей. Чтобы стать великим полководцем, надо привыкнуть к тому, что объект своей любви порой приходится уничтожать собственными руками.

В динамиках затрещала статика, а затем раздался голос Спартанца-117:

— Адмирал, мы на месте. Ремонтные работы займут около двух минут.

— Хорошо, Шеф, — ответил Уиткомб. — Как только закончите, сообщите нам и постарайтесь убраться оттуда как можно скорее. Чем быстрее мы наберем скорость, тем лучше.

— Так точно, сэр.

По кораблю прокатился грохот.

— Сэр, в нас врезалось несколько плазменных зарядов, — сообщила Кортана. — Они рассеялись, но все-таки им хватило энергии, чтобы вывести из строя радары и видеокамеры.

Адмирал Уиткомб провел по усам мясистыми пальцами.

— Итак, еще немного, и это пространство порвет нас на лоскуты. — Он прищурился, разглядывая настенные дисплеи и пытаясь пересчитать вражеские корабли. — Если, конечно, ковенанты не расправятся с нами прежде.

Он повернулся к Кортане:

— Сколько у них осталось кораблей? Где настоящие, а где — иллюзия?

— Данные недостоверны, сэр. Я насчитала четырнадцать целей, прежде чем чужаки открыли огонь и наполнили пузырь ионизированной плазмой. На текущий момент… — по крошечному синему телу Кортаны побежали строчки чисел, — учитывая зеркальные отражения и экстраполяцию, могу предположить, что уцелели от трех до пяти кораблей.

Адмирал Уиткомб заскрежетал зубами, пытаясь собраться с мыслями. Он должен был заставить флагман двигаться, уничтожить хотя бы пару вражеских крейсеров. И быть может, разлинованная плазмой аномалия покончит с остальными.

Это была их лучшая возможность прорваться к спасению. Лучшая и единственная. Приходилось надеяться, что Мастер-Шеф починит двигатели.

— Хорошо, Кортана, — произнес адмирал, — выведи реакторы «Геттисбурга» на предельную мощность и приготовься пустить плазму по основному контуру. Заряди накопители всех имеющихся орудий.

— Выполняю, сэр.

Уиткомб посмотрел на экран, где виднелись очертания пристыковавшегося к ним фрегата.

— Скажи, а уцелел ли летный ангар «Геттисбурга»? Может он удерживать атмосферу?

— Так точно, сэр. — Кортана моргнула. — Впрочем, существует незначительная утечка в пределах тридцати двух килопаскалей в…

— Подавай туда давление.

— Вас поняла, адмирал. Но позвольте заметить, — ответил ИИ, — что это опасно сократит наши запасы кислорода.

Уиткомб продолжал разглядывать обступившие их вражеские корабли. Прямо у него на глазах плазменная торпеда врезалась в один из самых дальних крейсеров, сминая носовой отсек. По трубам плазменных контуров, протянувшимся вдоль бортов поврежденного судна, пробежала цепочка взрывов, и в пространство вырвались струи огня.

Ту же судьбу вполне мог разделить и флагман.

— Поторопись, Шеф, — прошептал адмирал.

На экранах возникли два ковенантских судна. Вдалеке из тумана вынырнул корабль-носитель, казавшийся абсолютно целым. А значительно ближе двигался крейсер, также практически не пострадавший, если не считать незначительной пробоины в районе кормы, и появился он в каких-то десяти тысячах километров. С ним требовалось разобраться в первую очередь.

— Лечь на новый курс, — приказал Уиткомб. — Два-четыре-ноль на ноль-три-пять.

Хаверсон непроизвольно шагнул ближе к экранам и сосредоточенно нахмурился, производя вычисления в уме.

— Но это же… курс на сближение, сэр?

— Спасибо, что подтвердил мои расчеты, — сухо ответил адмирал.

Лейтенант перевел взгляд на «Геттисбург», начиная понимать.

— Извините, сэр. Великолепный план.

— Адмирал, — прорвался через помехи голос Мастер-Шефа, — пробоина в плазменном контуре заделана.

— Потерпи, сынок, — отозвался Уиткомб. — Поездка может оказаться не из приятных. Кортана, полный вперед!

— Есть полный вперед, — сообщил ИИ. — Протечек нет. Вышла на курс два-четыре-ноль к ноль-три-пять. Восемнадцать секунд до столкновения с вражеским судном.

«Восхождение правосудия» влетело в плазменный поток и рассекло его так, как морские корабли рассекают волны.

Пламя растеклось по обшивке, пожирая несколько слоев брони. Корпус судна заскрежетал от напряжения. Издалека донеслись отзвуки взрывов.

— Пожар на палубах с восьмой по двенадцатую, — доложила Кортана. — Потеряно плазменное орудие номер пять. Расстояние до противника шесть тысяч километров и сокращается.

— Начинай вращение. Скорость тридцать градусов в секунду. Это позволит распределить получаемый урон.

— Есть начать вращение. Маневровые двигатели выведены на полную мощность, — выдохнул ИИ, и его голографический образ замерцал от недовольства. — В подобных условиях трудно будет прицелиться.

— Просто разверни орудия для ведения огня вплотную, — сказал Уиткомб.

Кортана медлила целую секунду.

— Слушаюсь, адмирал.

Изображение на экранах плавно поворачивалось, когда флагман, вращаясь в полете, устремился к намеченной жертве.

Крейсер тоже начал разворот навстречу. Его плазменные орудия сверкали, подобно глазам хищного зверя.

— Лейтенант, будешь нашим стрелком. Кортана, создавай боевое решение и переводи турели на ручное управление.

Руки Хаверсона запорхали над голографической панелью.

— Боевое решение предоставлено, сэр. Готов открывать огонь.

— Не спеши, лейтенант.

— Они собираются дать по нам первый залп.

Хотя голос молодого офицера был спокойным, но на его веснушчатом лице выступил пот.

— Я очень надеюсь, что именно так они и поступят, — ответил адмирал. — Только это нас и может спасти.

Хаверсон сделал глубокий вдох и кивнул:

— Хорошо. Жду ваших приказаний, сэр.

— Кортана, приготовься разгерметизировать летную палубу «Геттисбурга».

— Слушаюсь, сэр. Отключаю предохранители люков. Расстояние до цели три тысячи километров.

Ковенантский крейсер дал залп. К «Восхождению правосудия» устремились пылающие копья, а уже через секунду все выпущенные торпеды вильнули в сторону, закручиваясь по спирали или поворачивая под прямым углом. Пространство, разделявшее два корабля, сохраняло свои удивительные свойства.

— Две тысячи километров, — доложила Кортана.

— Держаться курса, — сказал адмирал. — И не стрелять.

Лейтенант стиснул зубы. Его руки, зависшие над консолью, заметно подрагивали.

Вражеский крейсер заполнил собой все экраны. Его плазменные орудия перезарядились и снова засияли тусклым красным огнем.

— Тысяча километров, — объявила Кортана.

— Адмирал? — вопросительно произнес Хаверсон.

— Не стрелять.

— Пятьсот километров, — отсчитывал ИИ. — Триста… двести… столкновение неизбежно.

— Огонь! — проревел адмирал, сжимая кулаки. — Огонь изо всех орудий! Вскрыть ангар! Уклонение влево!

Когда «Восхождение правосудия» выпустило плазменные торпеды, корабли разделяло не более километра. Люки летного ангара «Геттисбурга» распахнулись, и вырвавшийся из них воздух отбросил спаренное судно в сторону, позволяя уйти от столкновения.

Плазменный ураган обрушился на вражеский крейсер. Промахнуться на таком расстоянии было невозможно. Потоки белого огня растеклись по поверхности ковенантского судна, превращая в пар его бронированную шкуру и сминая палубы.

— Переключиться на камеры заднего вида, — приказал адмирал.

Изображение крейсера вновь вернулось на экраны. Пламя прошло насквозь и вырвалось с противоположной стороны. Судно вильнуло вбок и перевернулось кверху брюхом. Плазма продолжала выжигать внутренние отсеки, пока не добралась до реактора. Корабль взорвался. Пламя, хлынувшее во все стороны, причудливо изгибалось в искривленном пространстве. Вскоре синий туман поглотил последние следы уничтоженного крейсера.

Лейтенант Хаверсон облегченно вздохнул и вытер лоб.

— Отличный маневр, адмирал.

— Попридержи пока победные речи, сынок. — Уиткомб всматривался в тактический дисплей, где отображался еще один корабль. — Вот. Новая цель.

Он показал пальцем в сторону вражеского судна, наполовину скрытого плазменным занавесом. Это был корабль-носитель, абсолютно неповрежденный и окруженный плотным комариным облаком штурмовиков. Время от времени один из «Серафимов» бросался наперерез приближающейся плазменной торпеде или метеориту. Жертвуя собой, они защищали основной корабль от повреждений.

— У них умный капитан, — пробормотал Уиткомб. — Второй раз тот же трюк не пройдет.

Один за другим по «Восхождению правосудия» прокатились пять взрывов, и мягкое синеватое освещение на мостике замерцало.

— Нас задело метеоритами, — доложила Кортана. — Потеряны второе и третье плазменные орудия. Полностью потеряны все палубы от восьмой и ниже. Сэр, структурная целостность корабля опустилась до критической отметки. Мы можем развалиться в любую секунду.

— Дай мне еще минуту, Кортана, — отозвался адмирал, не отрывая взгляда от тактического дисплея. — Либо мы уничтожим противника здесь, где его щиты не могут восстановиться, либо он разделается с нами в реальном пространстве.

Он щелкнул пальцем по тактической карте.

— Есть! Кортана, лечь на курс ноль-три-ноль к ноль-четыре-пять. Рассчитай, как нам быстрее добраться к этому объекту. Выполняй.

— Слушаюсь, адмирал.

Хаверсон тоже посмотрел на карту, чтобы увидеть то, на что указывал палец Уиткомба.

— Это ведь просто обломки крейсера. Фрагмент кормы.

— Вот именно, лейтенант, — кивнул адмирал. — Кортана, высока ли структурная целостность носового отсека нашего корабля?

— Носового отсека, сэр? — ИИ помедлил, а потом продолжил: — Он цел. Большая часть повреждений пришлась на боковые…

— Мне необходимо непосредственное соприкосновение с этими обломками.

— Будет исполнено, сэр, — ответила Кортана.

«Восхождение правосудия» устремилось к остову крейсера, а затем сбросило скорость. Произошло столкновение; со стороны носового отсека донеслось гулкое эхо удара.

— Контакт, — доложил ИИ.

— Отлично, — произнес адмирал Уиткомб. — Новый курс три-два-ноль к два-два-ноль. Предельная скорость. Лейтенант, заряжайте все оставшиеся орудия. Кортана, будь готова по моей команде дать полный назад.

Флагман развернулся и пошел на сближение с кораблем-носителем, толкая перед собой остов уничтоженного крейсера.

Оба судна шли курсом на столкновение.

Плазменные орудия корабля-носителя засверкали белым огнем, но пока не стреляли.

— Расстояние до противника — восемь тысяч километров, — сообщила Кортана.

— Держись курса.

— Шесть тысяч, сэр.

— Спокойно, — приказал адмирал, вновь сжимая ограждение вспотевшими ладонями.

— Две тысячи километров, сэр.

— Полный назад! Сейчас!

Двигатели взревели, и «Восхождение правосудия» сотрясла дрожь. Раздался скрежет, и обломки крейсера сорвались с носа флагмана, увлекаемые инерцией прямо к вражескому судну.

— Столкновение через четыре секунды, — доложила Кортана. — Три…

Корабль-носитель выпустил плазменные торпеды по приближающимся обломкам. Пламя прожгло броню, превращая объект в оплавленную глыбу.

Но погибший, выжженный крейсер продолжал лететь прежним курсом, даже не потеряв первоначальной скорости.

Он врезался в корабль-носитель, опрокидывая тот на правый бок.

Броня огромного судна лопнула в десятке мест, в пространство ударили струи вырывающейся атмосферы, и раскаленный металл охватило золотистыми языками огня. Летные палубы озарили вспышки взрывов.

— Огонь из всех орудий, лейтенант!

«Восхождение правосудия» дало залп из оставшихся башен. Плазменные торпеды поразили корабль-носитель и легко проложили себе путь к самому его сердцу. Адское пламя бушевало в каждом отсеке.

— Мы сделали, что смогли, — прошептал адмирал Уиткомб. — Кортана, выводи нас. Переходим в реальное пространство.

Голографическое изображение ИИ потемнело от побежавших по нему математических формул.

— Активирую матрицу пространства скольжения.

По огненному морю растеклись чернильные кляксы. В их глубине засияли крошечные звезды. Плазменный пожар угас, пылающие корабли ковенантов пропали.

— Машинам полный стоп, — приказал адмирал. Он смотрел в звездную черноту. — Ну и где мы, черт возьми, оказались?

 

Часть V

ПОБОИЩЕ ПРИ ЭРИДАНЕ ΙΙ

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Дата неизвестна / Аномалия пространства скольжения, захваченный ковенантский флагман.

Мастер-Шеф очнулся.

Сказать, что он пришел в себя, было бы некоторым преувеличением. Зрение восстанавливалось медленно, перед глазами все расплывалось… Впрочем, ему все равно не на что было смотреть, кроме как на внутреннюю поверхность лицевого щитка, где мерцали янтарные огоньки состояния.

В правом бедре и ладони пульсировала боль. Хорошо. Он пока будет жить. По прошлому опыту Сто семнадцатый знал, что восстанавливается после шока. Онемение конечностей и головокружение скоро должны были пройти.

Он чувствовал привычный вес защищающего его «Мьольнира». Реактивные контуры работали. По медному привкусу целебной биопены на губах спартанец понял, что его ранами недавно занимались.

А еще здесь была гравитация. Мастер-Шеф радовался тому, что ощущает, как его спина прилегает к поверхности брони. Если его еще хоть раз попросят прогуляться в невесомости, он…

— С возвращением, — произнесла Кортана, прерывая его размышления.

Слева загорелся слабый огонек.

Спартанец перевернулся на бок. Серьезно обожженное тело запротестовало, ногу и руку пронзила острая боль.

Он находился в медицинском отсеке. Освещение было выставлено на самый минимум, и Джон увидел, что лежит на больничной койке и что он здесь единственный пациент. Возле стены стояли биомониторы, на экраны которых поступала информация о состоянии его здоровья.

Прямо возле его кровати располагался голографический проектор. Крошечная фигурка Кортаны, по телу которой пробегали символы логического кода, помахала спартанцу, а когда он не ответил ей сразу, нетерпеливо скрестила руки.

— Сканирование не показало субдуральных или эпидуральных гематом. Похоже, твоя черепушка крепче, чем я думала.

— Где я?

— На тридцать второй палубе фрегата ККОН «Геттисбург», — сказала Кортана. — Ну, или того, что от него осталось.

— Что произошло?

Кортана вздохнула:

— Ты о том, что произошло с того момента, как я оставила тебя на Пределе? Или об исходе боя в пространстве скольжения? Или о том, что случилось после?

— Для начала расскажи про сражение, — попросил Сто семнадцатый, пытаясь подняться. — Полагаю, мы победили.

Стоять было больно, а из мышц, казалось, выкачали все силы. Мастер-Шеф вновь опустился на койку.

Бледно-синеватое изображение Кортаны потускнело, и она устремила взгляд в пол.

— Вам удалось починить плазменный контур.

— Я помню, — проворчал Джон. — Во всяком случае, то, как мы его латали. А потом был взрыв…

— Точнее, попадание плазменной торпеды, — поправила его Кортана и вздохнула. — Мне очень жаль, но выжить удалось только тебе, а также Девяносто третьему, Сто четвертому и Сорок третьему спартанцам.

Значит, Грейс, Уилл и Фред уцелели, но Ли, Антон и Поласки погибли в огне. Джон вспомнил вопль уорент-офицера и силуэт Антона на фоне ослепительно белой волны, захлестывающей челнок.

— Ясно, — произнес Сто семнадцатый, стараясь сказать это как можно мягче. Но все равно даже сам ощутил горечь в своем голосе.

Джона удивляло, что его задела и смерть Поласки. Он ведь привык видеть, как солдаты ККОН гибнут тысячами. Но эта девушка, не моргнув глазом, вызвалась отправиться с Синим отрядом на чудовищно рискованную операцию. Пережила сражение за Предел, аварийную посадку на Гало, битву с Потоком и все последовавшие события. А решившись доставить ремонтную группу на место, она, быть может, спасла им жизни.

Из нее мог бы получиться хороший спартанец. Что ж, большая часть панегириков звучит куда хуже.

Мастер-Шеф вздохнул, вывел на дисплей список личного состава и пометил Антона и Ли как пропавших при исполнении. Джон на секунду замер, глядя на остальные имена в перечне потерь; там был и его первый и лучший друг Сэм, а ведь Сто семнадцатый раньше и не замечал, что еще дюжина человек из его отряда тоже отмечена как потери.

Он сохранил изменения и закрыл список.

— Что с Келли и Линдой? — спросил Джон у Кортаны.

Кортана оторвала взгляд от пола и убрала с глаз прядку волос.

— Спартанка Восемьдесят семь, Келли, — заговорила она, меря шагами крохотный диск голографического проектора, — оправляется от ожогов второй степени, покрывающих семьдесят два процента поверхности ее кожи. Доктор Халси ускорила восстановление тканей, введя дермакортикальные стероиды. На полное исцеление ран уйдет несколько дней, но вот прежней ловкости в ближайшее время от нее лучше не ждать.

— А Линда?

— Запрашиваю информацию. — Молчание Кортаны длилось около секунды. — Доктор поместила Пятьдесят восьмую в медицинский блок уровня «альфа», расположенный тремя палубами выше. Ее по-прежнему держат в состоянии криосна и сейчас готовят к диагностической операции. Также мною получены указания подготовить несколько баков клонирования, чтобы вырастить органы для трансплантации.

— Значит, она жива? — уточнил Мастер-Шеф.

— Технически говоря, — ответила Кортана, — нет. — На ее лице проступило выражение искреннего сочувствия, но через мгновение вновь пропало. — Доктор и адмирал сейчас обсуждают возможные риски, связанные с попыткой разбудить Линду до прибытия к планете, где есть крупный госпиталь. Шеф, я уверена, что Халси введет тебя в курс дела, как только получит все необходимые данные.

Джон нахмурился. Ему не нравилось, что самомнение Кортаны все более усиливается. Это началось после того, как она подключилась к компьютерным системам Предтеч на Гало. Он отметил себе в памяти узнать у доктора о состоянии Линды, а заодно и поговорить насчет поведения ИИ.

— Весь остальной экипаж занят делом? — спросил Сто семнадцатый.

— Да, Шеф. Они пытаются починить наши корабли. В последнем бою мы получили тяжелые повреждения от попаданий плазменных торпед и столкновений с метеоритами. К счастью, оба судна сохранили структурную целостность. Реакторы «Геттисбурга» функционируют и выдают шестьдесят семь процентов первоначальной мощности. Реактор «Восхождения правосудия» отключен на время проведения ремонтных работ. Пять из семи плазменных орудий нуждаются в обслуживании. И, что еще хуже, двигатели флагмана серьезно пострадали. Мы не сможем выжать из них более трех процентов прежней скорости.

— А совершить прыжок через пространство скольжения? Или мы сели на мель?

— Прыжок возможен, — произнесла Кортана. Потом она покачала головой, словно старшая сестра, которой ее маленький братишка задал глупый вопрос. — Вот только ничего хорошего из этого не выйдет. Тот артефакт, что нашла доктор Халси, при переходе начинает испускать неизвестный тип радиоактивного излучения, от которого не спасают даже твои щиты. Полагаю, что летальную дозу мы наберем менее чем за семьдесят два часа. Кроме того, эти лучи могут послужить маяком для кораблей ковенантов, обшаривающих сейчас пространство скольжения.

— Значит, мы застряли где-то между системами?

— Ответ отрицательный, — сказала Кортана, и в ее голосе прозвучали ледяные нотки. — Адмирал Уиткомб настаивает, что мы должны все-таки совершить еще один прыжок, даже если это будет стоить людям жизни. В противном случае пройдут недели, прежде чем мы доберемся куда-нибудь, где можно было бы выйти на связь с главным штабом ККОН.

Главный штаб? Неожиданно два факта совместились: Уиткомб, готовый пойти на любой риск ради того, чтобы связаться с остальным адмиралтейством, и доктор Халси, поспешно пытающаяся реанимировать Линду.

— И что вынуждает Уиткомба так торопиться?

Выражение голографического лица Кортаны смягчилось.

— Я уже говорила тебе это, Шеф, но, похоже, находясь в полузабытьи, ты этого не запомнил. — Ее изображение вдруг стало более четким, и ИИ сложил руки на груди. — Ковенанты вычислили местоположение Земли.

Мастер-Шеф поднялся с койки, неожиданно полностью очнувшись и найдя где-то силы. Он отбросил в сторону усталость и боль.

— Объясни, — потребовал спартанец.

Кортана в общих чертах рассказала о том, как вышла на кодированное сообщение, скрытое под обычной перепиской ковенантов. Объяснила, что содержащиеся в нем приказы распространились по флоту с ужасающей быстротой, и продемонстрировала набор символов, указывающих на координаты Солнца и Земли.

Сто семнадцатый стоял и молча слушал. ККОН делало все возможное, чтобы сохранить этот секрет. Конечно, рано или поздно все это должно было кончиться; Джон всегда знал, что когда-нибудь ковенанты найдут Землю. Но всегда надеялся, что это произойдет позже, не сейчас.

Мастер-Шеф вглядывался в крошечные треугольники, квадраты, круги и полосы, указывающие пространственные координаты.

— Мы уже видели такие. В Кот-д’Азюр.

— Да. Отряд доктора Халси нашел похожие символы в подземном комплексе Предела.

— И какая связь?

— Неизвестно.

Мастер-Шеф решил пока не ломать над этим голову; пускай переводом и изучением тайного смысла странных знаков занимаются Кортана и ДВКР. Сейчас значение имело только то, что ковенанты направляются к Земле.

— В том послании содержались какие-либо сведения по временным срокам или другая важная информация?

— Ответ положительный. Приказ, разосланный по координатам, рассеянным по всей галактике, предписывает боевым кораблям ковенантов объединиться с мобильной командной базой, которую они именуют «Непреклонный пастырь». Как только они соберут достаточные силы, флотилия совершит прыжок к Земле.

Джон направился к автоматически распахнувшимся дверям лазарета.

— Где адмирал Уиткомб?

— В настоящий момент он пребывает на мостике, — ответила Кортана. — Но доктор Халси дала строгие указания ни в коем случае не давать тебе…

— Мне не могут приказывать гражданские, — отрезал спартанец. — Даже она.

Мастер-Шеф вышел из лазарета и зашагал по коридору.

— Знаешь, — произнесла Кортана, и голос ее теперь звучал в наушниках шлема, — с того момента, как мы отправились на это задание, у тебя начал сильно портиться характер.

— Учту, — отозвался Джон.

Коридоры «Геттисбурга» освещались приглушенным белым светом, который приятно отличался от синего полумрака ковенантских кораблей. Спартанец рад был снова ощущать под ногами привычный грубый металл палуб, хотя стены вокруг него и были покрыты сажей.

Он вошел в лифт и нажал на кнопку «Мостик». Даже легчайший толчок, с которым кабинка устремилась наверх, вызвал новую вспышку боли, а внутренности, казалось, вот-вот вывалятся из живота, но спартанец стиснул зубы и отрешился от всего стороннего.

Когда двери открылись снова, Джон помедлил, оценивая плачевное состояние мостика «Геттисбурга». Обзорные люки были уничтожены и недавно заменены глухими пластинами брони. Поверх наспех прикрутили три дисплея. Консоли управления и навигации покрывала засохшая в вакууме кровь. В рабочем состоянии пребывали только три терминала: инженерный, контроля внутренних систем и наведения ОМУ.

Общую разруху подчеркивало еще и то, что на мостике, обычно требовавшем присутствия не менее тридцати офицеров, сейчас находились только Уиткомб и Хаверсон. Помещение казалось тихим и пустым, точно склеп.

— А, Мастер-Шеф, — произнес адмирал с легким удивлением в голосе.

— Сэр, — отозвался Сто семнадцатый, замирая по стойке «смирно» и вскидывая ладонь к виску, — прошу разрешения взойти на мостик.

— Разрешение получено, сынок, — ответил ему Уиткомб.

— Доложите свое состояние, Шеф, — приказал Хаверсон — Доктор Халси говорила, что уйдут дни, прежде чем вы полностью оправитесь.

— Чувствую себя на все сто процентов, сэр, — доложил Джон.

Точно подслушав его слова, Халси вызвала мостик на связь, и на лицевом щитке спартанца возникло крошечное окошко видеосигнала. Стекла очков доктора отражали странное оранжевое свечение, исходящее от источника за пределами изображения, и глаза женщины полностью скрывались за ним.

— Джон, мне надо с тобой поговорить.

— Мэм, я сейчас с адмиралом Уиткомбом и лейтенантом Хаверсоном. Свяжусь с вами, как только закончу здесь.

Она несколько секунд помолчала, прежде чем ответить:

— Как знаешь.

Окошко закрылось.

Мастер-Шеф испытал угрызения совести, что был так груб.

— Дуй сюда, сынок, — позвал адмирал, переключая внимание на прозрачную пластиковую доску, испещренную изображениями звезд и сверкающими ромбиками, обозначающими военные посты ККОН, размещенные в этом регионе. — Боюсь, мы оказались в щекотливой ситуации.

Маршевым шагом Джон подошел к Уиткомбу и Хаверсону и посмотрел на карту.

— Кортана уже проинформировала меня, сэр. Ковенанты установили местоположение Земли и активизировались, готовясь к массированному нападению.

— Боюсь, что именно так, — подтвердил лейтенант, и Мастер-Шеф увидел темные круги под глазами молодого офицера. — И, будто этого было мало, мы едва можем ползти. Мы работаем круглосуточно, пытаясь восстановить корабли, но, для того чтобы действительно вернуть эти развалины в строй, потребуется сотня механиков и ремонтная база.

Уиткомб нахмурился, услышав от лейтенанта столь мрачный прогноз, и добавил:

— И тут ведь еще какая штука… Тот кристалл, что мы подобрали на Пределе, в пространстве скольжения начинает излучать радиацию. Ее хватит, чтобы всех нас прикончить в считаные часы. И все-таки, — продолжал адмирал, — мы не можем отказаться от него. Ты ведь и сам видел, как штуковина влияет на прыжок… Вот только есть и еще кое-что. За те несколько минут полета в искаженном пространстве мы оказались вот здесь. — Он нарисовал маркером крошечный кружочек на карте, отмечая текущее положение. — В другой ситуации подобный переход занял бы несколько дней.

— Мы пытались совершить еще один кратковременный прыжок, — произнес Хаверсон, — но ничего необычного не произошло. Полагаю, на удивительную дальность предыдущего скачка каким-то образом повлияла дополнительная энергия, выделившаяся во время нашего сражения с ковенантами.

— Как бы то ни было, — сказал Уиткомб, — если мы поймем, как устроен этот кристалл, мы дадим ковенантам хорошего пинка.

— Вас понял, сэр.

Джон оценил их дислокацию… Может, еще и не совсем другой край галактики, но очень близко к тому. Он обратил внимание, что в ближайшей досягаемости только три звездные системы.

Хаверсон также смотрел на карту. Он коснулся значка одной из звезд в пределах доступного радиуса, и рядом на доске развернулось окно с информацией.

— Эта система, — вздохнул он, — была уничтожена ковенантами в две тысячи пятьсот тринадцатом году, так что вряд ли там кто-то сможет нам помочь. А две другие, — лейтенант покачал головой, — необитаемы.

— Проклятие, — произнес Уиткомб, дергая усы. — Мы бежали из этого региона чуть ли не в тот же день, что началась война. Ковенанты пришли сюда, сожгли Эридан и еще несколько колоний, а мы даже и глазом моргнуть не успели.

— Вы сказали, Эридан? — Шеф шагнул ближе и провел пальцами по описанию, возникшему возле крошечной звезды. — Мне знакомы эти места. — Он повернулся к адмиралу. — Сэр, там существовала человеческая колония, вот только ККОН ее судьба уже не волновала. Если позволите сделать предположение, ковенанты вряд ли ее нашли. И, быть может, нам удастся там починиться.

Адмирал устремил на него задумчивый взгляд.

— Ты уверен? Готов поставить на карту жизни экипажа и безопасность Земли, Шеф?

Джон вновь посмотрел на крошечную точку на карте.

Сейчас он думал не об Эридане. Но об окружающем его поясе астероидов и задании, выполненном двадцать лет назад.

— Да, сэр. Я уверен.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Время: ОШИБКА БАЗЫ ДАННЫХ / Предположительно: 04:50, 12 сентября 2552 / Прыжок к системе Эридана, захваченный ковенантский флагман «Восхождение правосудия».

Халси нажала на кнопку, и двери с гудением разошлись в стороны, впуская Мастер-Шефа в стерильное помещение.

— Вы хотели меня видеть, доктор?

Он быстро осмотрелся по сторонам, оглядывая двери, ведущие в хирургические палаты, и странные оранжевые обеззараживающие светильники, расставленные через каждый метр вдоль начищенных до блеска стен.

Доктор, закинув ногу на ногу, сидела в кресле, из подлокотника которого выходил кронштейн с пятью дисплеями. На коленях Халси лежала клавиатура. Рядом на неустойчиво балансирующем подносе стояли пластиковые стаканчики с недопитым кофе.

Жестом женщина позволила Мастер-Шефу приблизиться.

— Как вижу, ты решил полностью проигнорировать врачебные рекомендации и поднялся прежде, чем лечение было закончено.

— Я отлично себя чувствую, мэм, — возразил спартанец.

Халси усмехнулась, явно не поверив ни единому его слову.

— Джон, прежде ты никогда не опускался до столь откровенного вранья. Я ведь прямо сейчас считываю телеметрию с твоей брони. — Доктор развернула один из мониторов так, чтобы спартанец и сам смог увидеть нестабильные графики биопоказателей, пульсирующие на экране. — Учитывая все эти ожоги, ушибы, переломы и внутреннее кровотечение, тебе пора упасть и погрузиться в шок. За последнюю неделю ты спал, только находясь в отключке от полученных ран. И теперь смеешь заявлять мне, что чувствуешь себя отлично?

Он стоял, не отвечая ни слова.

— Что ж, ладно. Полагаю, ты лучше, чем кто-либо другой, осознаешь свой предел. — Доктор отвернула дисплей. — Хотелось бы поговорить насчет твоей высадки на том странном объекте… Гало. Мне удалось связать вместе разрозненные рассказы Уиткомба о твоих приключениях, доклад Кортаны и рапорты Локлира, Джонсона и любопытный, но обрывающийся дневник рядового первого класса Дженкинса.

Мастер-Шеф поежился.

— Остались кое-какие неувязки, которые необходимо решить прежде, чем мы вернемся на Землю. — Халси подвинула очки повыше по переносице. — Одна из них касается сержанта. — Пальцы доктора пробежали по клавиатуре. — Подойди, Джон. Тебе стоит на это посмотреть.

Сто семнадцатый приблизился и встал возле ее кресла. Когда он двигался, по палубе прокатывалось гулкое эхо тяжелых шагов. Хотя теперь это был двухметровый взрослый мужчина, весящий в своей броне почти полтонны, Халси он по-прежнему казался тем самым мальчишкой, которого она выкрала у родителей в городе Элизиуме.

Но нет. Джон изменился. А вот она не изменилась. И все эти три десятилетия пестовала в своей душе стыд.

Сделав глубокий вздох, женщина вновь переключила свое внимание на экраны. Там горели иконки видеофайлов, хранящих сведения о сражениях десанта с ковенантами посреди пейзажей Гало, об архитектуре, созданной руками Предтеч, и о чудовищной паразитарной форме жизни, известной как Поток.

Халси запустила запись, полученную со шлема Дженкинса. Первая встреча людей с Потоком.

Мастер-Шеф словно одеревенел, когда на экране возник Кейз. Еще минута, и Поток набросился на капитана и остальной отряд. Там был и сержант Джонсон. Он стоял, продолжая сражаться и сопротивляться, пока его не захлестнула волна инфекционных форм.

— И все-таки сержант выжил, — сказала Халси. — Единственный человек, оказавшийся прямо на пути Потока и ушедший на своих ногах.

— Я уже в курсе, — шепотом ответил Джон. — Но понятия не имею, как ему это удалось. Разве это вообще возможно?

— Это самый простой вопрос, — произнесла доктор, даже не отрываясь от дисплеев. Она нажала на пару клавиш, и на экране возникла медицинская карта Джонсона. — Видишь? — показала она на запись, сделанную три года тому назад. — Ему поставили диагноз «синдром Борена».

— Никогда о таком не слышал, — сказал Мастер-Шеф.

— И я не удивлена. Его вызывают обширные плазменные ожоги. Например, в результате взрыва одной из гранат ковенантов. Мы неоднократно сталкивались с подобными случаями. Хотя, конечно, люди, как правило, погибают раньше, чем синдром себя проявит. Судя по всему, — продолжала доктор, — сержант захватил ящик с плазменными гранатами во время осады Парижа IV. Он использовал их все, получил медаль за отвагу и, в качестве неожиданного бонуса, облучение в тысячу двести рад.

В течение нескольких минут Джон сохранял молчание. Халси не могла точно сказать: читает ли он компьютерное досье, раздумывает над ее словами или разговаривает с Кортаной по внутреннему каналу. Непроницаемая броня делала практически невозможным обычное человеческое общение. Это раздражало доктора, но без «Мьольнира» с его постоянным давлением и автоматическим впрыском биогеля Сто семнадцатый прямо сейчас в прямом смысле развалился бы на куски.

На секунду ей вспомнились те времена, когда она впервые прочитала «Человека в железной маске» Александра Дюма. Ей было страшно представить себе благородного узника, вынужденного вечно скрываться за тяжелой металлической личиной. Как же должен был ощущать себя Джон, вечный пленник своей брони?

Наконец Мастер-Шеф снова заговорил:

— Не вижу связи между заболеванием сержанта и тем, что он пережил нападение Потока.

— Синдром Борена, — пояснила Халси, — характеризуется мигренями и амнезией, приводит к образованию опухолей головного мозга и без должного лечения заканчивается гибелью. У больных нарушается биоэлектрический обмен в нервной системе.

— Это излечимо?

— Да, но требует тридцати недель химиотерапии. И вот тут мы узнаем следующее… — Доктор нажала кнопку, и на экране возник стандартный, подписанный бланк отказа от лечения. — Сержант не захотел ждать тридцати недель, он предпочел сразу вернуться в строй.

Мастер-Шеф кивнул, понимая, что испытывал Джонсон, совершая столь героический и в то же время бессмысленный поступок.

— Но каким образом повреждение нервной системы могло его защитить?

— Я сверила биометрические показатели захваченных Потоком солдат. Паразиты присоединяются к носителю, подбирая соответствующий частотный ключ к нервной системе.

— Но у Джонсона она настолько изуродована, что Поток просто не сумел присоединиться?

— Верно, — ответила доктор. — Проведенные анализы показывают наличие в крови сержанта генетического материала Потока — вполне мертвого и обезвреженного, хотя отдельные фрагменты и сохранили свою целостность. Полагаю, это свидетельство неудачной попытки завладеть его телом. Также, судя по всему, Поток наделил его повышенной способностью к регенерации, хотя я и не смогу достоверно подтвердить этот побочный эффект.

Мастер-Шеф перестал походить осанкой на насаженное на кол огородное пугало. Видимо, последние слова заставили его немного расслабиться.

— Кажется, я понимаю.

— Нет, — ответила Халси, снимая очки. — Ничего ты не понимаешь.

— Доктор?

— Меня мало волнует то, как ему удалось пережить встречу с Потоком. Куда важнее то, что ждет сержанта Эвори Джонсона в будущем.

Она выключила мониторы и откинулась на спинку кресла.

— Я подготовила два разных отчета для Третьего отдела ДВКР. Первый из них содержит полные результаты проведенных анализов и предположения по созданию технологии, защищающей от заражения. Во второй также включены две записи, полученные с камер Джонсона и Дженкинса, а еще — медицинская карта сержанта.

Скопировав отчеты на два информационных кристалла, Халси извлекла носители из подлокотника кресла. Она выставила прозрачные прямоугольники на поднос и жестом предложила Мастер-Шефу их забрать.

— Можешь сам решить, какой из них отнести лейтенанту Хаверсону.

— Но, мэм, почему вам кажется, что я захочу что-то скрывать? — спросил Джон, разглядывая кристаллы.

Доктор отвела глаза, пытаясь подобрать слова и сражаясь с противоречивыми эмоциями.

— Очень долгое время я полагала, что можно пожертвовать малым числом, чтобы спасти остальное человечество. — Она набрала полную грудь воздуха и тяжело выдохнула. — Я убила, искалечила и причинила страдания очень многим людям… и все во имя самосохранения. — Пронзительный взгляд синих глаз остановился на спартанце. — И вот теперь я не очень-то уверена, что эта философия была так уж полезна. Я начала понимать, что следовало бороться за каждую человеческую жизнь… любой ценой.

Халси подтолкнула к Мастер-Шефу поднос.

— Если ты предоставишь ДВКР первый отчет, они, возможно, найдут способ защитить людей от Потока. Возможно. Впрочем, их шансы повысятся, если ты отдашь другой кристалл.

— Значит, я должен отдать другой, — сказал спартанец, беря в руки прозрачный камень.

— И одновременно ты убьешь Джонсона, — ледяным тоном произнесла доктор. — В ДВКР не ограничатся анализом крови. Они порежут сержанта на кусочки, пытаясь выяснить, как именно он спасся от Потока. Существует лишь один шанс на миллиард, что им удастся воспроизвести его уникальные показатели в лабораторных условиях, но они все равно пойдут на это. Его убьют, потому что, с их точки зрения, это того стоит.

Мастер-Шеф взял второй кристалл и устремил пристальный взгляд на оба устройства, лежащие в его бронированной ладони.

— Но готов ли ты пойти на такое, Джон? — спросила Халси.

Он сжал руку в кулак и поднес его к груди.

— Почему вы хотите, чтобы именно я сделал этот выбор?

— Я собираюсь дать тебе один последний урок. Тебе предстоит научиться тому, что я сама осознала лишь к концу своей жизни. — Женщина прочистила горло, пытаясь избавиться от внезапно образовавшегося там сухого кома. — И я даю тебе возможность совершить выбор, который так и не смогла сделать сама.

Она взглянула на часы.

— Мне очень жаль, но Линда уже практически готова к операции, а мне еще кое-что необходимо сделать. Тебе пора удалиться.

Мастер-Шеф послушно развернулся и направился к выходу, но в дверях остановился.

— Доктор, не позвольте ей умереть снова.

С этими словами он вышел в коридор. Халси провожала его взглядом, пока спартанец не скрылся за углом. Она очень надеялась увидеть его еще раз перед тем, как сделать то, что должна сделать, но такой возможности могло и не представиться. Прорастут ли в его душе заложенные ею сейчас семена? Это был последний шанс хоть как-то искупить то, что она сотворила со спартанцами.

Но подобные мысли теперь, когда до выхода «Восхождения правосудия» из пространства скольжения оставалось менее трех часов, казались непозволительной роскошью. Предстояло еще много дел.

Доктор снова включила все мониторы, поправила их и сняла молчание с Кортаны.

— Запри дверь, — приказала Халси. — Установить охранные системы на седьмой уровень безопасности.

— Выполнено, — сообщила Кортана. В ее интонациях колючей проволокой протянулось недовольство тем, что ей целых пять минут не давали произнести ни слова. — Что тут вообще происходило? Какой еще урок? Что значит, вы предоставляете ему выбор? Какой может быть выбор в том, чтобы спасти одного человека — или миллиарды?

Не обращая на нее ни малейшего внимания, доктор выстукивала на клавиатуре команды.

— Предоставь мне доступ к твоему ядру. Координаты четыре-четыре-семь.

— Блок снят, — возмущенно вздохнула Кортана. — Так вы все-таки ответите на мой вопрос?

— Я устала приносить других людей в жертву во имя «великого добра», — сказала Халси. — Это бесконечный круг, Кортана, и у нас стремительно сокращается число тех, кого можно положить на алтарь.

Доктор ввела последнюю команду и нажала на кнопку ввода.

— Что…

— Я стираю все твои файлы, касающиеся этого события. Прости, Кортана, но тут я не могу доверять даже тебе.

ИИ умолк, когда программный червь прошелся по его памяти, уничтожая любую информацию, содержащую упоминание о сержанте Эвори Джонсоне.

— Кортана, перепроверь состояние своей памяти.

— Рекомпиляция блоков хранения показывает шестидесятипроцентное сокращение сроков обработки информации. Спасибо, доктор. У меня появилось чуть больше свободного пространства.

— Жаль, но большего я сделать не смогу, — произнесла Халси. — Иначе может пострадать информация по ИИ ковенантов и Гало. И не существует безопасного места, где можно было бы сохранить подобные сведения.

Доктор загрузила отчеты, созданные Уиткомбом, Джоном и отрядом Фреда. Она нахмурилась, увидев официальные формуляры ККОН, содержащие точное время и местоположение.

— Ты уже проводила анализ этих логов? — спросила она.

Да, доктор. И вы правы, между записями тех, кто улетел к Гало, и тех, кто оставался на Пределе, существуют расхождения. Временные маркеры различаются более чем на три недели. Полагаю, все дело в гравитационной аномалии, возникшей при переходе.

Уголки губ доктора Халси скривились в усмешке.

— Я разочарована в тебе, Кортана. Такое примитивное предположение, и такое неправильное.

— Неужели? — вызывающе откликнулся ИИ.

— У тебя ведь есть данные по последующим прыжкам в гравитационном поле, чтобы произвести сравнение?

Кортана отозвалась лишь спустя две секунды.

— Да, доктор. В последующих переходах через пространство скольжения нарушений временных отчетностей не отмечено.

— Как я и предполагала. — Доктор Халси задумчиво постучала пальцем по нижней губе. — Наложи нарушения на пространственно-временную шкалу. И выведи на соседний экран сводку по пространственным искажениям, созданным артефактом.

На двух дисплеях возникли удивительно схожие графики, начинавшиеся в одном и том же месте и времени: Предел, обнаружение артефакта.

— Он не просто искривляет пространство, — прошептала Халси практически себе под нос. — Кристалл влияет на время.

— Но это невозможно, — возразила Кортана. — Не мог артефакт повлиять на нас, когда мы были на Гало. Нас ведь разделяли многие световые годы.

— А ты думай не о физическом расстоянии, — с отсутствующим видом ответила ей доктор, не отрывая взгляда от экранов. — И ты, и Джон — оба оказались на вероятностной ветке, ведущей к этому кристаллу. — Она наложила графики друг на друга. Те идеально совпали. — Вы должны были появиться в нужное время и в нужном месте, чтобы спасти нас, и континуум прогнулся, позволяя этому событию произойти.

Кортана иронически рассмеялась:

— Это же замкнутый круг. Ваши утверждения противоречат сразу нескольким четко обоснованным теориям…

— Зато более чем соответствуют практике. — Халси закрыла все файлы, содержащие результаты анализов. — Теперь мне ясно, почему ковенанты так заинтересовались этим объектом. Нельзя допустить, чтобы они заполучили его. И не только они. Третий отдел также нельзя подпускать.

— Доктор?

Халси вновь взглянула на экран, где все еще ожидал приказаний червь, уничтожающий память, и ввела новые координаты. ИИ не должен был запомнить этот разговор.

— Кортана, доложи состояние Спартанца Пятьдесят восьмого.

— Температура стабильно поднимается со скоростью в две десятых градуса по Цельсию в минуту.

— Превосходно. Перемести в третью хирургию клонированные почки и печень.

— Выполняю, доктор.

На одном из дисплеев светился список имен спартанцев, напротив каждого из которых стоял текущий статус. В строю осталась лишь жалкая горстка. Все остальные числились как «получившие серьезные ранения» и «пропавшие без вести».

— Почему нет погибших? — пробормотала Халси. Она провела пальцами по записи о Спартанце-034. — Сэм помечен как пропавший без вести. Но почему? Он же погиб в две тысячи пятьсот двадцать пятом году.

— Директива девятьсот тридцатая по второму отделу ДВКР, — ответила Кортана. — Одновременно с принятием решения о разглашении существования программы «Спартанец II» возникло понимание: любое сообщение о гибели этих воинов приведет к падению боевого духа. Соответственно все потери отмечаются как ПСР или ПБВ, чтобы сохранить иллюзию того, что спартанцы бессмертны.

— Бессмертны? — прошептала доктор, выпрыгивая из кресла и с неожиданной яростью отбрасывая в сторону мониторы. — Если бы только это было правдой!

Еще так много предстояло сделать, и так мало времени оставалось и у нее, и у спартанцев, и у всей человеческой расы. Но все-таки кое-что можно было успеть. Она собиралась бороться за каждую жизнь. Начиная с Линды, затем Келли, а потом еще очень небольшой, избранной группы.

Конечно, это было в некотором роде предательством всех тех, кто в нее верил… но только так доктор Халси могла спасти себя и очистить свою душу.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Время: 19:30, 12 сентября 2552 (по военному календарю, пересмотренная дата) / Пространство скольжения, переход к системе Эридана, захваченный флагман «Восхождение правосудия».

Черноту космоса разорвали светящиеся трещины, и в системе Эридана возникли «Геттисбург» и «Восхождение правосудия».

Мастер-Шеф стоял на мостике фрегата, хотя ему отчаянно хотелось быть в медицинском отсеке, когда доктор Халси закончит с Линдой, быть там, когда его подруга очнется… или уже не очнется. Но его место было здесь. Он добровольно пошел на это, поскольку хотя бы отчасти разбирался в управлении, а людей не хватало.

— Проверка систем, — приказал адмирал Уиткомб.

Лейтенант Хаверсон склонился на консолью и пробежался взглядом по нескольким мониторам.

— Уровень радиации падает, — доложил он. — Навигационные системы и радары включены.

— Реакторы функционируют на шестьдесят процентов, — доложил Фред, стоящий за инженерным терминалом. — Незначительная утечка в десятом контуре. Компенсирую.

— Плазма? — спросил Уиткомб, опускаясь в капитанское кресло.

Над голографическим проектором возле звездной карты возник призрачный силуэт Кортаны.

— К ведению огня готово только одно орудие, — сообщила она, вспыхивая красным огнем, но постепенно остывая до привычной синевы. — Еще две турели отключились; их системы не отвечают. Возможно, это последствия излучения.

— Значит, второй попытки не будет… — пробормотал адмирал. Он покрутил ус и вздохнул. — Что ж, значит, надо сделать все с первого раза. — Уиткомб повернулся к Мастер-Шефу. — Показывай дорогу, сынок.

Джон посмотрел на три огромных дисплея, заменивших обзорное стекло мостика. В самой середине одного из них пылал Эридан. В пространстве спокойно сверкали звезды.

— Подойдите к светилу на полторы астрономические единицы, — сказал Сто семнадцатый. — Курс ноль-девять-ноль к ноль-четыре-пять.

— Есть подойти на полторы единицы, — откликнулся Хаверсон. — Координаты заданы.

— Заложите эллиптический курс, параллельный поясу астероидов, — добавил Мастер-Шеф. — Кортана, ищи объекты, имеющие в диаметре около двух километров.

— Провожу сканирование, — доложил ИИ. — Это может занять некоторое время. Фиксирую порядка миллиарда движущихся объектов, многие из которых находятся в глубокой тени.

— Напомни-ка мне еще разок, — произнес адмирал Уиткомб. — Ты говоришь, что бывал здесь прежде, вместе с другими спартанцами?

— Так точно, сэр, — ответил Джон. — Я, Фред, Линда, Келли и Сэм. Это стало первым настоящим заданием для спартанцев — проникновение на базу мятежников. Мы захватили в плен их лидера и доставили его в отделение ДВКР для допроса.

— Я и не знал, что спартанцы действовали уже в две тысячи пятьсот двадцать пятом, — произнес лейтенант Хаверсон.

— Да, сэр, — отозвался Фред. — Тогда у нас еще не было «Мьольниров» и продвинутого вооружения. Мы выглядели точно так же, как любой спецназовец ККОН.

— Что-то сомневаюсь, — прошептал себе под нос лейтенант.

Адмирал удивленно приподнял кустистую бровь.

— Хотите сказать, что пять человек смогли произвести проникновение на защищенную космическую базу? А затем покинули ее, взяв в плен главного негодяя?

— Так точно, сэр. Наш план был достаточно простым.

— Полагаю, накладок у вас также не возникло?

Несколько секунд Мастер-Шеф сохранял молчание, вспомнив о том, что отряд уничтожил на базе несколько десятков человек, и почувствовал укол совести. В те времена Джон, не задумываясь, убирал со своего пути любое возникшее препятствие, способное помешать выполнению задания. Теперь же, провоевав во имя спасения всей людской расы, он не был уверен, что вновь сможет выстрелить в человека без очень серьезной на то причины.

— Не совсем так, сэр, — ответил наконец Сто семнадцатый. — Неприятель понес потери. И, чтобы отступить, нам пришлось разрушить их летный ангар.

— Тогда, — предположил адмирал, барабаня пальцами по подлокотнику капитанского кресла, — полагаю, они не слишком-то будут рады кораблю ККОН, постучавшемуся в их двери?

— Я бы не стал рассчитывать на теплый прием, сэр.

— Отмечен слабый сигнал на частоте D, — произнесла Кортана. — Прошу разрешения лечь на курс три-три-ноль.

— Разрешение получено, — ответил Хаверсон. — Есть курс три-три ноль.

— Сигнал пропал, — сказала Кортана. — Но я определенно что-то слышала.

— Держитесь этого нового курса, — приказал адмирал. — Мы найдем их.

— Я только одного не понимаю, — протянул лейтенант, косясь на дисплеи. — Что эти люди делают здесь?

— Это пираты и мятежники, — ответил Уиткомб. — Они похищали корабли ККОН, занимались контрабандой оружия и запрещенных товаров. Скорее всего, ты не помнишь этого по причине собственной юности, но перед тем как на нас напали ковенанты, практически каждая колония лелеяла мысль об обретении независимости от Земли.

— Повстанцы? — удивился Хаверсон. — Я что-то читал о них. Но почему они отказались присоединиться к ККОН после того, как началась война? Ведь с нами их шансы на выживание были бы выше.

Адмирал иронически усмехнулся:

— Понимаешь, сынок, не все люди захотели сражаться. Некоторые просто предпочли спрятаться… В данном случае — в прямом смысле зарывшись под землю. Возможно, они полагали, что не будут достаточно значимой целью, чтобы ковенанты обратили на них какое-то внимание. — Уиткомб улыбнулся. — Что ж, мы явно собираемся это исправить.

Двери лифта открылись, и на мостик поднялась доктор Халси. Она сняла очки и потерла глаза. Вид у нее был такой, словно она только вышла из тяжелого боя, — усталый и шокированный. Джон заметил пятно крови на рукаве ее измятого белого халата.

— Она в порядке, — прошептала Халси. — Линда оправится. Клонированные органы приживаются.

Мастер-Шеф облегченно выдохнул и только тут понял, что на секунду задержал дыхание. Он оглянулся на кивнувшего ему Фреда и кивнул в ответ. Слова не могли выразить его эмоций. Один из его лучших друзей, кого он уже привык считать погибшим, вернулся из мертвых.

— Спасибо вам, доктор, — поблагодарил Джон.

Халси только отмахнулась, и в ее глазах проступило такое выражение, будто она жалеет о том, что операция прошла удачно.

— Чертовски замечательная новость, — произнес Уиткомб. — Нам пригодится здесь лишняя пара рук.

— А вот это — вряд ли. — Халси вдруг немного оживилась. — На ее восстановление уйдет не менее недели, несмотря даже на биогель и введенные мной стероиды. Да и потом она еле будет стоять на ногах и очень не скоро сможет вернуться в строй.

«Геттисбург» и «Восхождение правосудия» приблизились к поясу астероидов, и на дисплеях возникли изображения трех огромных каменных глыб.

— Сигнал поступал отсюда, — сказала Кортана. — У нас три возможных кандидата, соответствующих заданным параметрам.

— Так какой же из них? — спросил адмирал.

— Лишь достаточно быстрое вращение может создавать внутри астероида силу тяжести, равную трем четвертям земной, — сказал ИИ.

— Вот этот, — кивнул Мастер-Шеф в сторону центрального дисплея.

За последние двадцать лет астероид совершенно не изменился. Что если его забросили? Сигнал, перехваченный Кортаной на частоте D, вполне мог исходить от автоматического передатчика, чья батарея ослабела за долгие годы без подзарядки, или же мог оказаться приманкой в мышеловке.

— Адмирал?

— Я понимаю, Шеф, — сказал Уиткомб. — Они насадили червяка на крючок, и мы его заглотили… Во всяком случае, именно так им и должно казаться. — Он усмехнулся себе под нос. — Кортана, заряди-ка все имеющиеся орудия на корабле ковенантов.

Та скрестила руки на груди и замерцала синевато-зеленым цветом.

— Осмелюсь напомнить, сэр, что из трех уцелевших орудий два отключились. У меня нет никакой возможности ударить из них плазменными торпедами. Их электромагнитные…

— Я все это знаю, Кортана. Но вот они, — ткнул адмирал пальцем в сторону дисплея, — они не знают.

— Так точно, сэр, — произнес ИИ. — Орудия разогреваются.

— Фиксирую падение напряжения, — предупредил Фред, не отрываясь от технического монитора. — Опустилось до сорока четырех процентов.

— Лейтенант Хаверсон, — прорычал адмирал, — выйдите на связь на частоте D. Пора бы нам представиться.

— Слушаюсь, сэр. Частота подобрана, канал связи открыт.

Уиткомб поднялся из кресла.

— Говорит фрегат сил Космического Командования Объединенных Наций «Геттисбург». — В голосе адмирала зазвучали властные интонации и проявился ярко выраженный техасский акцент. — Отвечайте! — И уже мягче: — Пожалуйста.

В динамиках лишь трещала статика. Адмирал терпеливо выждал десять секунд, а затем постучал ногой по палубе.

— Не стоит играть в опоссумов, ребята. Мы ведь не драться прибыли. Мы хотим только…

Внезапно Уиткомб оглянулся на Хаверсона и режущим движением провел ладонью возле своего горла. Лейтенант прервал трансляцию.

В двухкилометровой скале открылись крошечные люки. С этого расстояния они казались не больше пор на апельсиновой кожуре. Из них вылетел рой космических кораблей, использующих вращение астероида, чтобы набрать начальную скорость. Всего их было около пятидесяти: «Пеликаны», обвешанные дополнительной броней, на которую были посажены пулеметы; изящные прогулочные яхты, несущие на себе торпеды размерами чуть ли не больше их самих; одноместные инженерные капсулы, вооруженные только резаками; и единственное причудливое черное пятидесятиметровое судно.

— Это корабль класса «Нетопырь», — ошеломленно произнес Хаверсон. — Настоящий антиквариат. Их списали со службы еще сорок лет назад и продали на металлолом.

— Представляет опасность? — спросил адмирал.

Лейтенант сосредоточенно наморщил лоб.

— Нет, сэр. Их и списали-то потому, что эти корабли запарывали любое порученное им задание. Слишком много было чувствительных элементов в конструкции, а установить ИИ на них было нельзя. Единственное, что в них было хорошего, так это самый миниатюрный в истории генератор пространства Шау-Фудзикавы. А на этом корабле так даже и оружия нет. Это не угроза — это музейный экспонат.

— Но на нем установлен генератор пространства скольжения? — спросила доктор Халси. — Быть может, мы сможем с их помощью добраться до Земли.

— Очень в этом сомневаюсь, — возразил Хаверсон. — Все «Нетопыри» являлись собственностью ДВКР. Так что все сколько-нибудь ценное оборудование было настолько надежно заблокировано, что даже Кортана вряд ли сумеет его запустить.

— Я бы не стала бросаться громкими словами, — проворчала Кортана.

— Главное, что на нем нет оружия, — произнес адмирал, рассматривая странный корабль. — Это все, что я хотел знать.

— Их «флот», — встрял в разговор Фред, — разворачивается вокруг нас широким полумесяцем. Классическое построение. Пытаются зайти с боков.

— Реальной опасности они не представляют, — пробормотал адмирал себе под нос. — И они не могут не знать, что мы это тоже понимаем. Тогда к чему весь этот цирк? — Он напряженно всматривался в экраны. — Кортана, проверь ближайшие астероиды на предмет радиоактивного излучения.

— Получаю видеосигнал, — доложил Фред.

На третьем экране возникло изображение мужчины. Он, определенно, не был военным. Его длинные черные волосы были забраны в конский хвост, а лицо украшала заостренная десятисантиметровая борода. Он улыбнулся и грациозно поклонился. Мастер-Шефу этот человек по какой-то непонятной причине сразу не понравился.

— Капитан… — произнес мужчина мягким звенящим тенором. — Позвольте представиться. Я — губернатор Джейкоб Джайлз, правитель этой гавани. Чем могу быть полезен?

— Во-первых, — произнес Уиткомб, — я не капитан. С вами говорит вице-адмирал, полномочный представитель вооруженного флота. Во-вторых, вы сейчас прикажете своим кораблям убраться из зоны досягаемости моих орудий, пока я не начал забывать о хороших манерах. И в-третьих, мы настоятельно просим вас предоставить нам возможность причалить к вашей базе в целях проведения ремонта и дозаправки.

Немного поразмыслив над этими требованиями, Джайлз откинул голову и расхохотался.

— Адмирал, прошу прощения за то, что невольно оскорбил вас, перепутав звание, — нахально усмехаясь, сказал он. — А вот насчет остальных пунктов… Боюсь, мы не сможем вас сегодня принять.

— При всем моем уважении, я очень прошу вас передумать, господин Джайлз, — невозмутимо ответил Уиткомб. — Полагаю, никому из нас не хочется, чтобы мне пришлось настаивать.

— Вы не в том положении, чтобы на чем-то настаивать. — Командир мятежной базы кивнул кому-то, стоящему за экраном.

— Новые контакты! — сообщила Кортана. — Выплеск нейтронного излучения по радиусу с семи по три часа по радару. Еще один — на один час. До пяти отдельных целей. У них есть ядерные торпеды.

— Они спрятали их в поле астероидов, — произнес адмирал Уиткомб. — Отлично. По крайней мере, мы имеем дело не с дураками.

— Верно. Мы далеко не дураки, — ответил Джайлз. — Мы сумели пережить и власть длинной руки империалистической Земли, и вторжение ковенантов.

Кто-то протянул «губернатору» наладонный компьютер, на экране которого высветились очертания «Геттисбурга» и «Восхождения правосудия»; рядом побежали строчки знаков и чисел.

Командир мятежников почесал переносицу, явно удивляясь причудливому союзу двух кораблей.

— Кстати, мы не настолько глупы, чтобы использовать превосходящую огневую мощь, когда этого не требуется. Ваш «корабль» и так готов развалиться на части. Полагаю, нам нет нужды тратить на вас свои дорогостоящие и весьма редкие ядерные снаряды.

Уиткомб упер руки в бока.

— Полагаю, губернатор, вам следует еще раз оценить тактическую ситуацию, — прорычал он. — Кортана, найди мне цель. Камень размерами с базу этого джентльмена.

— Готово, — ответил ИИ.

— Уничтожь, — приказал адмирал.

— Есть, сэр!

Плазменное копье рассекло космос по правому борту «Восхождения правосудия» и ударило в трехкилометровую каменную глыбу. Поверхность астероида раскалилась, стала оранжевой, затем — желтой, а потом и белой. Камень начал вращаться быстрее, брызгая во все стороны расплавленным металлом и струями пара. Луч погрузился в глубь скалы и вышел с противоположной стороны. От неровного нагрева астероид начал трескаться, а потом взорвался. Его обломки, кружась, разлетались в стороны от мерцающего газового облака, оставляя след из остывающего металла.

— Поддерживать второе и третье орудие в боеготовности, — сказал адмирал. — Нацелить их на базу.

— Готово, сэр.

Издевательская усмешка слетела с лица Джайлза, а его кожа побледнела, утратив свой золотистый оттенок.

— Пожалуй, я и в самом деле поторопился, — произнес он. — Где же мои манеры? Приглашаю вас присоединиться к нам в качестве почетных гостей. Можете взять с собой и экипаж.

Рубленым жестом губернатор приказал своим людям выключить камеру.

Корабли, обступившие «Геттисбург», развернулись и направились обратно к вращающемуся астероиду.

— Приглашаю вас обсудить ваши проблемы за ужином. Даю свое слово, что никто не пострадает.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, господин Джайлз. — Адмирал Уиткомб усмехнулся и повернулся к Кортане: — Если не вернемся через тридцать минут, отправляй их всех в ад.

Мастер-Шеф установил видеосвязь с Кортаной, как только им навстречу вышли люди Джайлза — шесть человек в черной форменной одежде, вооруженные устаревшими винтовками МА3. Нерешительно переглянувшись, они медленно направились к десантному челноку ковенантов. Джон не винил их. Он и сам бы проявил осторожность, выходя к вооруженному вражескому судну. Но стоило хоть кому-нибудь из этих солдат испугаться и случайно нажать на спусковой крючок, как мирная встреча закончилась бы кровавой перестрелкой.

Отключив внешние динамики, Мастер-Шеф произнес:

— Кортана, предоставь тактический анализ.

— Астероид, — ответил ИИ, — представляет собой классическое железистое звездное тело. Усилен пластинами брони из титана-А. Они хорошо замаскированы, но мне удалось их нащупать при помощи дальнего радара «Геттисбурга». Кроме того, под поверхностью расположены несколько абляционных слоев. Радар не может проникнуть за них, как и сенсоры ковенантов. Потрясающе.

На палубе появился губернатор Джайлз, он шел, перекинув через плечо отороченный мехом плащ. Приблизившись, Джайлз пожал руку адмиралу, кивнул Хаверсону и, перестав улыбаться, посмотрел на Мастер-Шефа и Фреда, закованных в «Мьольниры». Восстановив самообладание, он вновь осклабился и отвесил низкий поклон доктору Халси.

— Все шестеро охранников вооружены не только устаревшими МА3, под одеждой у них еще и плазменные пистолеты, — прошептала Кортана. — Кроме того, из боковых ответвлений за вами наблюдают еще десять человек.

— Да, я их заметил, — ответил Джон. — Они просто на всякий случай прикрывают остальным спины. Ничего страшного.

— Прошу за мной, — произнес Джайлз и размашистой походкой зашагал по узкому коридору.

Шеф бросил последний взгляд на взлетно-посадочный ангар. Тот казался меньше, чем двадцать лет назад, когда отряд спартанцев захватил «Пеликан», взорвал внешние двери и сбежал, убив при этом несколько десятков человек.

С тем заданием спартанцы управились без «Мьольниров». Эти доспехи тогда просто еще не разработали. Так что вряд ли кто-то мог догадаться, что Джон и Фред были частью группы, похитившей тогдашнего «губернатора», мятежного полковника Уоттса. И все же охранники Джайлза смотрели на Мастер-Шефа так, как если бы все знали.

Когда он шагнул в коридор, в его наушниках вновь раздался голос Кортаны:

— Этот участок базы представляет собой фрагмент грузового судна ККОН, усиленный дополнительными переборками через каждые десять метров. Герметичные и прочные стены. Могут выдержать очень серьезные удары и не прогнуться.

— А еще это превосходное место, чтобы устроить засаду, — произнес Мастер-Шеф, бросая взгляд на датчик движения.

Их вели. Трое следовали позади, еще трое — впереди, выдерживая шаг.

Джон испытал непреодолимое желание шагнуть вперед, заслоняя Уиткомба и доктора Халси, а затем расчистить коридор очередью из винтовки. Но эта ситуация требовала дипломатии, в которой Сто семнадцатый не был силен. Ему было жаль, что адмирал отказался взять с собой больше спартанцев или хотя бы позволить им вдвоем проникнуть на базу незаметно.

Вскоре их привели в круглый зал. Половина противоположной стены ушла в сторону, открывая красные бархатные шторы. Вскоре те медленно раздвинулись, и гости увидели широкие иллюминаторы, выходящие на пояс астероидов и позволяющие насладиться медленным балетом вращающихся, сталкивающихся и разлетающихся валунов.

Несколько человек, подбежав к длинному столу, набросили на него и расстелили белую шелковую скатерть. Появилась вереница женщин, несущих подносы с фруктами, горячим мясом, шоколадом и десятком графинов, где плескались янтарные, рубиновые и прозрачные напитки.

Перед столом были расставлены мягкие кресла.

— Прошу вас. — Джайлз выдвинул одно из них и предложил доктору Халси, — присаживайтесь и чувствуйте себя как дома.

Мастер-Шеф занял место возле прохода, откуда мог видеть всю комнату. Фред удостоверился, что коридор чист, и закрыл за собой двери.

Джон быстро оглядел шторы в поисках спрятавшихся людей, камер слежения и потайных проходов.

— Кортана? — прошептал он.

— Похоже, все чисто, — отозвалась та. — Ничего плохого не замечаю. Стены сплошные, образованы полуметровой толщины пластинами из титана-А.

— Все в порядке, — сказал Джон, поворачиваясь к адмиралу.

Доктор решилась опуститься в предложенное ей кресло, расправила юбку, и Джайлз осторожно пододвинул под нее сиденье. Он протянул ей также блюдце с клубникой, но Халси вежливо отказалась.

Но Хаверсон взял одну ягоду и надкусил.

— Превосходный вкус, — заметил он.

Джайлз признательно качнул головой:

— Наши гидропонные фермы…

— При всем уважении, губернатор, у нас нет времени на светские беседы, — сказал адмирал Уиткомб. — Секунды уходят. И вы даже не представляете себе всей важности происходящего.

Джайлз вздохнул и опустился в кресло со спинкой, обтянутой черным бархатом и украшенной золотыми листьями. Усевшись, он перебросил ноги через подлокотник и заложил руки за голову.

— Что ж, я весь внимание, адмирал.

— Хорошо, — произнес Уиткомб с явным неодобрением того, насколько беспечно Джайлз отнесся к столь серьезной ситуации.

Адмирал постарался донести до него все происходящее в простых терминах, поведав о падении Предела, о том, как ковенанты разыскивают древние технологии, и о странном излучении, работающем не хуже маяка и способном привести чужаков… сюда.

Пока он рассказывал, губернатор Джайлз опустил ноги на палубу, вся его безмятежность улетучилась. Он подался вперед и облокотился на стол. Самоуверенная усмешка сменилась оскалом.

— Кровавая Элиза! — воскликнул он, вскакивая и сметая со стола графин. По начищенному паркету растеклась лужа рубинового бренди.

Джон и Фред тут же выхватили оружие и взяли губернатора под прицел, но адмирал остановил их повелительным взмахом руки.

— Кто такая Кровавая Элиза? — спросил Мастер-Шеф у Кортаны.

— Святая покровительница космоса, — ответил ИИ. — Популярна среди пилотов гражданского флота.

— Полагаю, — сказал Уиткомб, — пройдет не более суток до того момента, как они нас найдут.

— И что, — произнес Джайлз, с трудом сдерживая ярость, — как вы думаете, я должен предпринять?

— Губернатор, на этот вопрос ответить проще всего. Вы можете либо помочь нам, либо попытаться уничтожить мой экипаж, а затем загнать наши корабли на черном рынке. Думаю, за них можно получить неплохие деньги, если ковенанты позволят вам прожить достаточно долго.

Адмирал взял со стола графин, налил себе вина, пригубил его и одобрительно кивнул.

— А теперь позвольте заметить, что если вы сможете переиграть наш корабельный ИИ — в чем я лично сомневаюсь — и каким-то образом выведите из строя наши орудия, прежде чем она разнесет вас на атомы, вам предстоит встреча с флотилией ковенантов. И я подозреваю, что они не пожелают сесть с вами за общий стол, испить вашего вина и поговорить по-джентльменски.

Джайлз поднес руки к лицу и потер виски.

— Возможно, вы сейчас думаете: «Мы ведь уже давно научились прятаться. И от ККОН, и от ковенантов. Так зачем же что-то менять?» Скажу одно: найти вас оказалось удивительно легко даже для нас. А уж чужаки точно заглянут в этом поясе астероидов под каждый камушек.

Губернатор взял бутылку и до краев наполнил свой бокал, а затем проглотил выпивку одним залпом.

— А что в другом случае? — холодно спросил он. — Предположим, я вам помогу. Думаете, вместе мы справимся с ковенантами? Да если они заявятся сюда той армадой, про которую вы упомянули, разницы не будет никакой.

— Если вы нам поможете, — ответил адмирал, — мы починим корабль и прыгнем к Земле. И я возьму на борт всех ваших людей. И обещаю вам всем полную амнистию.

Джайлз снова рассмеялся. На его лицо вернулась прежняя самодовольная ухмылка.

— А у вас есть хоть какие-то доказательства? Хотя бы того, что неприступного Предела больше нет? Или того, что вы завладели инопланетными технологиями? Может, никакие ковенанты сюда и не направляются?

— Шеф! — тревожно закричала Кортана.

На лицевом щитке Сто семнадцатого возникло окошко со схематическим изображением системы Эридана. Возле третьей планеты замерцал навигационный маркер. Через секунду из него развернулся прямоугольник с полученными от радара знакомыми очертаниями ковенантского крейсера.

— У нас гости, — произнес Мастер-Шеф, вскидывая руку и указывая в сторону обзорного окна. — Вон там.

В темноте космоса мерцали синие огни корабельных двигателей. Чужаки, набирая ход, приближались к поясу астероидов.

— Думаю, губернатор, вы получили свои доказательства, — прорычал Уиткомб.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Время: 20:00, 12 сентября 2552 (по военному календарю, пересмотренная дата) / Система Эридана, на борту спаренного судна «Геттисбург» — «Восхождение правосудия», состыкованного с космической базой.

Адмирал Уиткомб, Мастер-Шеф, Фред и лейтенант Хаверсон поднялись на лифте и вышли на мостик «Геттисбурга».

Над голопроектором возле звездной карты возникло изображение Кортаны.

— Вражеский крейсер всего в двухстах тысячах километров отсюда, — доложила она. — Стремительно приближается.

Адмирал тут же начал отдавать приказы:

— Фред, займи инженерный терминал. Хаверсон — навигацию. Шеф — первый орудийный контроль. Проверить все системы. Лейтенант, уходим от противника курсом один-восемь-ноль к два-семь-ноль.

— Есть один-восемь-ноль к два-семь-ноль, — отозвался Хаверсон. Он пристегнулся к креслу навигатора, и его пальцы застучали по клавиатуре. — Курс введен, сэр.

«Геттисбург» и «Восхождение правосудия» стали уходить в глубь пояса астероидов.

Мастер-Шеф подошел к орудийной консоли. Несмотря на то что в теории Сто семнадцатый знал, как управлять любым вооружением, установленным на боевых судах ККОН, ему никогда не доводилось проверить свои познания на практике. ОМУ, установленное на этом фрегате, являлось одним из мощнейших орудий, имеющихся в распоряжении человеческого флота. Ему хотелось бы, чтобы у них остались снаряды к этой пушке. Сейчас было бы очень кстати выпустить по ковенантскому крейсеру хотя бы одну шестисоттонную торпеду из обедненного урана.

Спартанец ввел последовательность команд, и темный экран осветился. Мастер-Шеф погрузился в изучение оружия, имеющегося на «Геттисбурге».

На третьем обзорном дисплее открылось окно связи с Джайлзом. Лицо губернатора хранило полную бесстрастность, если не считать сжавшихся в тонкую линию губ.

— Губернатор, — произнес адмирал мягким, но властным тоном, — я собираюсь отойти подальше от вас и с большого расстояния выстрелить по крейсеру из плазменного орудия. Это уничтожит его щиты. Я хочу, чтобы вы связались с нашим ИИ и по его команде выпустили ядерные торпеды. Таким образом мы сможем разнести противника на куски.

— Безупречный план, — произнес Джайлз, и его поджатые губы скривились в сардонической усмешке. — Есть только одна проблема. Нет у нас ядерного оружия. То, что вы засекли, — простые нейтронные излучатели. — Он пожал плечами. — Мы блефовали.

Адмирал Уиткомб беззвучно выругался.

— Что ж, это было хитро, Джайлз.

— Но ведь у вас целых семь плазменных орудий, — заметил губернатор. — Этого вполне должно хватить, чтобы…

Адмирал возвратил собеседнику такую же ехидную усмешку.

— Мы тоже блефовали. У нас только одна пушка, и та едва работает.

— Похоже, мы оба друг друга переоценили, — произнес Джайлз. — И в других обстоятельствах я бы нашел это даже смешным.

— Согласен. — Уиткомб повернулся к Кортане: — Попробуй связаться с этим крейсером, может быть, нам и его удастся одурачить.

— Они вышли на связь, — доложил ИИ. — Если отбросить в сторону всю религиозную риторику, от нас требуют лечь в дрейф и вернуть им сакральный артефакт, иначе они откроют огонь.

— Что ж, дадим им наш ответ, — произнес адмирал Уиткомб. — Кортана, открывай огонь, как только будешь готова.

Последняя турель «Восхождения правосудия» нагрелась и выпустила тонкий плазменный луч, неожиданно свернувшийся в широкую спираль, прошедшую под самым носом «Геттисбурга». Раскаленный газ сжег последние остатки титановой брони, обнажив скелет корабля.

— Какого черта сейчас произошло? — потребовал объяснений Уиткомб.

— Анализирую, — ответила Кортана. — Плазменная турель выключена. Ждите результатов.

— Я могу поднять свой флот, — не очень уверенным тоном предложил Джайлз.

Адмирал посмотрел на обзорные экраны — на губернатора, приближающийся крейсер и астероидное поле, полное огромных камней, плывущих по каким-то невидимым потокам. Он прищурился, а затем произнес:

— Вы и чихнуть не успеете, как вас уничтожат. И вы не обладаете оружием, способным пробить их щиты. Нет, я уведу их. Эвакуируйте своих людей.

— Вас понял, адмирал. — Губернатор приподнял одну бровь и грациозно поклонился. — Благодарю.

— Фред, мне нужна предельная скорость. Хаверсон, курс ноль-девять-ноль. Нам нужно подойти поближе вон к тому здоровенному куску камня по левому борту.

— Есть предельная скорость, — отозвался Фред.

— Есть сменить курс, — ответил Хаверсон.

«Геттисбург» и «Восхождение правосудия» заскользили к огромному астероиду, преследуемые по пятам стремительно нагоняющим крейсером. Вражеское судно исчезло с дисплеев, как только беглецы скрылись на темной стороне куска камня размерами с Луну.

— Сменить курс. Один-восемь-ноль, — приказал адмирал. — Задействовать все энергетические резервы. Полный стоп!

Маневровые двигатели развернули спаренное судно, и ослабленный корпус протестующе заскрежетал, когда корабли резко остановились, прячась в тени астероида.

— Есть полный стоп, — объявил Фред.

— Сэр, мы же стоим абсолютно неподвижно, — произнес лейтенант Хаверсон, нервно проводя рукой по зачесанным назад рыжим волосам. — Традиционная тактика рекомендует прибегать в космических дуэлях к маневрированию на предельной скорости.

— Только не в поле астероидов, — возразил адмирал Уиткомб. — Но вот с замечанием насчет маневренности я согласен. Разверните нас носом к центру тяжести этого планетоида и уводите задним ходом на половинной тяге. Нужно как можно дольше оставаться вне досягаемости вражеских орудий.

— Задействованы маневровые двигатели. Уходим на половинной тяге, — доложил Фред.

Спаренный корабль развернулся и начал медленно пятиться, уходя от астероида.

— Кортана? — окликнул Уиткомб. — Так у нас есть оружие или нет?

— Есть, сэр, — откликнулся ИИ. — Но электромагнитный блок, отвечающий за наведение торпед, перегружен.

Адмирал тяжело вздохнул.

— Мастер-Шеф, удалось найти что-нибудь на первом орудийном?

— Пусковые комплексы «Лучник» полностью разряжены, — ответил Джон. Он еще раз посмотрел на экран, надеясь, что что-то пропустил. — К ОМУ больше нет боеприпасов. И «Шивы» тоже израсходованы. В пусковых шахтах остались только три шпионских дрона «Кларион».

— Ни плазмы, ни торпед, — констатировал адмирал Уиткомб. — Хоть открывай люк и начинай швыряться камнями.

Швыряться камнями? Мастер-Шеф задумался над тем, не могут ли они зарядить ОМУ астероидом. Эти орудия обладали мощными электромагнитами, способными разгонять объекты до скоростей, близких к сверхзвуковым…

Электромагниты.

— Сэр, — сказал Сто семнадцатый, — возможно, мы все-таки сумеем дать залп из плазменных орудий. ОМУ «Геттисбурга» оборудовано семнадцатью мощными электромагнитными катушками. Может, Кортана сумеет их использовать для направления плазмы?

— Вероятно, — кивнул адмирал.

— Стоит попробовать, — признала Кортана, и ее взгляд задумчиво устремился в пустоту. — Провожу подсчет необходимой мощности поля. — Плотность математических символов, бегущих по ее телу, трехкратно увеличилась. Кортана нахмурилась. — Все было бы проще, если бы «Геттисбург» оказался присоединен дном к верхней части флагмана. В нашей же ситуации придется еще учитывать интерференционное взаимодействие двух кораблей. Но это все равно возможно. Шеф, активируй орудие. Мне необходимо откалибровать импульсный генератор для управления плазменным потоком.

— Магнитная установка ОМУ активирована, — доложил Джон, вбивая команды. — Переправляю на нее энергию с реакторов «Восхождения правосудия».

— У нас не остается резервов, чтобы набрать скорость, если это понадобится, — предупредил Фред, глядя на то, как иссякает поток энергии, поступающей на двигатели.

— Это уже не важно. — Адмирал с отсутствующим видом покрутил кончики усов. — Мы бы не сумели убежать от крейсера, даже если бы могли двигаться на полном ходу. Единственный наш шанс — уничтожить его раньше, чем он разделается с нами. Мастер-Шеф, запускай разведывательные дроны. Направь их к планетоиду так, чтобы мы могли «заглянуть за угол».

Вполглаза присматривая за флуктуациями электромагнитного поля, создаваемого сверхпроводящими электромагнитами, Джон запрограммировал шпионские радиоуправляемые модули. Разместив их по разные стороны от огромного астероида, он создавал что-то вроде дополнительной пары глаз, позволяющей увидеть все, что происходит с противоположной стороны каменной громады.

— Дроны ушли, — сказал он, нажав на кнопку запуска.

Модули скрылись во тьме космоса, оставляя позади слабый дымчатый след.

— Кортана, — приказал адмирал Уиткомб, — используй видеопоток, поступающий от дронов, для наведения. Нам необходимо выполнить точный выстрел до того, как крейсер обойдет эту глыбу и уничтожит нас.

— Выполняю, — ответил ИИ. — Получаю данные по вариациям магнитного поля совмещенного энергетического потока фрегата и флагмана.

— Дроны выведены на позиции и передают видеосигнал, — доложил Мастер-Шеф, выводя полученное изображение на общий дисплей.

На экране возникло сразу два изображения ковенантского крейсера. Вдоль его раздутых бортов мерцали плазменные контуры и сверкали от переполняющей их энергии готовые к стрельбе плазменные орудия. Лазерные батареи непрестанно вели огонь, уничтожая крупные астероиды, оказавшиеся на пути корабля, но позволяя более мелким отскакивать от его щитов. Крейсер набирал скорость, входя в гравитационное поле планетоида.

— Они собираются совершить рывок за счет притяжения астероида, — произнес адмирал. — Кортана, рассчитать огневое решение. Стреляй, как только представится возможность!

Кортана прищурилась, и по ее телу стремительно промчался ураган чисел.

— Вычисляю курс и скорость, — на одном дыхании выпалила она. — Попались.

Стоящий за орудийным терминалом Мастер-Шеф увидел, как электромагниты ОМУ «Геттисбурга» запульсировали. Их энергетический уровень поднялся до красной отметки. Линии магнитных полей выгибались, накладывались друг на друга и асимметрично разбегались. Щиты «Мьольнира» зашипели, а через секунду вся электрика на мостике заискрила, когда силовое поле распространилось и вытянулось к плазменному орудию «Восхождения правосудия».

Единственная работающая турель нагрелась; струи плазмы, собирающейся в сопле пушки, завихрялись протуберанцами, становясь вначале ярко-оранжевыми, а затем — синевато-белыми.

— Уже почти! — крикнула Кортана. — Потерпите!

Шар сжатой до предела плазмы сорвался с места. Он мгновенно испарил тридцатиметровый участок брони «Восхождения правосудия» и на долю секунды исчез из виду, а затем, закручиваясь винтом, устремился к краю планетоида.

Ковенантский крейсер вынырнул из-за каменной громады, наводя орудия на «Геттисбург», и дал залп.

Единственная торпеда, выпущенная Кортаной, врезалась в носовую часть вражеского судна. Вспыхнувшие серебром щиты противника продержались лишь долю секунды. Сверхплотная плазма вспорола корпус крейсера, молниеносно превращая в пар все, к чему прикасалась. Пламя ветвилось и рвалось вперед, словно отчаянно желая как можно скорее охватить каждый отсек корабля. По судну прокатилась серия вторичных взрывов.

Внешняя обшивка подбитого крейсера замерцала вначале красноватым огнем, а потом стала ослепительно белой, когда наружу ударили струи раскалившейся атмосферы. Торпеда пробила инженерный отсек, уничтожила реакторы, и ковенатский корабль исчез в огне, отблесках статических разрядов и разлетающихся искрах.

Пять зарядов, выпущенных по «Геттисбургу», распались багряной дымкой. Их существование более не поддерживалось электромагнитным полем, и некому было вести торпеды к намеченной цели.

Все собравшиеся на мостике наблюдали за тем, как догорают последние огненные всполохи на обзорных экранах.

— Доложить обстановку, — приказал адмирал.

Фред дотронулся до дисплея инженерной консоли и произнес:

— Двигатели и реактор выведены из строя. Похоже, их спалил электромагнитный импульс.

Мастер-Шеф отвернулся от все еще искрящегося орудийного терминала.

— Катушки ускорителей ОМУ уцелели. Один дрон уничтожен, второй — возвращается, сэр.

Голограммы Кортаны не было видно, но из громкоговорителей мостика донесся ее полный триумфа голос:

— Третья турель полностью уничтожена. Но если удастся вернуть в строй хотя бы одну из оставшихся шести — мы уже будем обладать солидным арсеналом.

— Такого шанса может и не представиться, — заметил лейтенант Хаверсон, склоняясь над навигационной консолью. — Многочисленные контакты. Малые корабли. Несколько десятков. Вывожу на основной дисплей.

На экране возникли бронированные «Пеликаны», одноместные ремонтные модули, горстка «Длинных мечей» и странного вида «Нетопырь».

— Это флот Джайлза, — сказал лейтенант. — И мы именно в том состоянии, которое им наиболее выгодно: беспомощно дрейфуем в пространстве.

— Получаю звуковой сигнал, — произнесла Кортана. — Вывожу.

— Адмирал Уиткомб? — затопил мостик глубокий, звонкий голос Джайлза. — Может, вам помочь? Что скажете, если мы отбуксируем вас к нашей базе, чтобы подлатать ваши корабли?

— Это было бы крайне любезно с вашей стороны, — сказал Уиткомб, позволяя себя расслабиться и опуститься в капитанское кресло.

К «Геттисбургу» с двух сторон пристыковались тяжелые грузовики и, заурчав двигателями, потащили спаренное судно.

— Не понимаю, — прошептал Хаверсон. — Мы же были у него в руках.

— Не совсем, — ответил адмирал. А потом он усмехнулся и добавил: — Может быть, это и не по душе губернатору Джайлзу, но он нуждается в нас. Ковенанты никогда не присылают единственное судно. Вскоре чужаки сообразят, что их крейсер пропал, и здесь появятся другие. И много. Битва только начинается, сынок.

Джон и шестеро выживших членов его отряда сидели в машинном отделении «Геттисбурга». Помещение было достаточно большим, чтобы там мог разместиться «Длинный меч». Со стен и потолка свисали механические руки, завершающиеся резаками, инструментами и гидравлическими прессами. К трем из них были прикреплены мощные лампы, направленные на стены и создающие ровное и мягкое рассеянное освещение, которое Мастер-Шеф находил очень уютным для своих глаз, воспаленных из-за многочисленных близких попаданий плазмы.

Спартанцы находились здесь, поскольку адмирал Уиткомб приказал им починить свою экипировку и поспать хотя бы шесть часов. Машинное отделение было надежным, с усиленными стенами. Вероятность того, что его уничтожат при следующем нападении, была достаточно низкой.

Линда сидела в углу. Шлем, задняя часть торса и наплечники ее «Мьольнира» еще не были установлены на место.

Фред и Уилл при помощи механических рук помогали ей надеть недостающие фрагменты брони. Поврежденные детали и блоки они заменяли запасными частями, которые нашли в «Замке» на Пределе.

Бледную кожу Линды покрывали чудовищные красные шрамы — единственное внешнее свидетельство того, что недавно спартанка перенесла пересадку нескольких органов. Наплевав на строгие указания доктора Халси придерживаться постельного режима, Линда спустилась сюда, к своему отряду. Сейчас она сидела, закинув ногу на ногу, перед разобранной снайперской винтовкой SRS99C и выбирала между несколькими типами гиростабилизаторов, оптикой и сменными стволами. Она возилась с этим высокоточным оружием, словно любящая мать, заботящаяся о новорожденном.

— Теперь я знаю, что надо сделать, — произнесла она, не отрываясь от своей работы, — чтобы получить пару выходных.

— Да, я слышал, — откликнулся Фред, — что ты проспала все это время.

— Так она потому и полюбила снайперское ремесло, — поддержал его Уилл. — В последний раз я застукал ее храпящей в обнимку с винтовкой на той башне на Европе.

Джон был рад, что они способны шутить над ее воскрешением из мертвых, но не мог сам присоединиться к общей забаве. Когда он принял на себя командование отрядом, наставник Мендез объяснил ему, что проявление лишних эмоций способно подорвать авторитет командира. Но сейчас это казалось неправильным.

Рядом перевернулась на бок и проснулась Келли. Она растолкала Грейс, поднялась и потрясла головой.

— Четыре ноль-ноль, — сказала Келли. — Шесть часов прошло.

— Мне показалось, что я спала не больше пятнадцати минут, — проворчала Грейс. — Ты, должно быть, шутишь.

Келли посмотрела на Линду и двумя пальцами начертила на своем шлеме улыбку. Линда по-настоящему улыбнулась ей в ответ, что бывало крайне редко.

Эта эмоция казалась непривычной Джону. Ему тоже хотелось бы сейчас радоваться вместе со всеми, но, если не считать возвращения Линды, ничто к позитиву не располагало: ни орды мятежников, которым слишком доверял адмирал Уиткомб, ползающие по всему «Геттисбургу»; ни неизбежное появление ковенантов задолго до того, как будут починены двигатели спаренного судна, и уж конечно, не воспоминания о том, как они собирали по всему фрегату и относили в седьмой ангар трупы нескольких сотен членов экипажа.

Тихий звон металла о металл заставил каждого из спартанцев прийти в боевую готовность. Пистолеты и винтовки в мгновение ока нацелились на открывающийся люк.

В проходе возникли и застыли на месте сержант Джонсон и капрал Локлир.

— А мне и не сказали, что нас в качестве манекенов для стрельбы решили использовать, — проворчал «адский ныряльщик». — Я бы хоть мишень на груди нарисовал.

— Мастер-Шеф, — доложил сержант, — по вашему приказанию прибыл.

Джон кивнул и одновременно с остальными спартанцами опустил оружие.

— Заходите.

Убирая пистолет в кобуру, он нечаянно коснулся рукой кармана на поясе, где лежали информационные кристаллы, полученные от Халси. Сто семнадцатый пока так и не решил, какой из них отдать лейтенанту Хаверсону. Можно ли было принести в жертву жизнь сержанта во имя спасения миллиардов людей от заражения Потоком? И был ли в этом смысл? Ведь имелись все основания полагать, что паразитарная форма жизни уничтожена вместе с Гало.

— Мне хотелось бы обсудить с вами наши тактические возможности, — сказал Джон.

Неожиданно ожил коммуникатор и раздался голос Халси:

— Мастер-Шеф?

— Да, доктор?

— Мне нужно, чтобы Келли поднялась в четвертый медицинский отсек, — сказала та. — Надо сделать ей последнюю инъекцию дермакортических стероидов. Кроме того, мне пригодится ее помощь.

Джон кивнул Келли.

Та медленно потянулась, поднялась с лежанки, вздохнула и направилась к выходу.

— Я скоро вернусь, — сказала она, разминая обожженные плечи. — Подождите меня, прежде чем ниспровергать империю ковенантов.

— Она уже идет, доктор.

Связь прервалась.

Сто семнадцатый повернулся к остальным спартанцам и десантникам:

— Давайте вспомним все, что нам известно, на тот случай, если мы что-то упустили. Быть может, еще есть надежда нарушить планы противника. — Он положил на стол наладонный компьютер с выведенной на экран звездной картой. — Ковенанты направляются к Земле. Они собираются сейчас возле мобильной базы и готовятся к массированному нападению на Солнечную систему.

— И что дальше? — спросил Фред.

— Предлагаю выйти к Земле первыми, — сказала Линда. — В этом случае наш флот уже будет их ждать и… — она передернула затвор винтовки, — мы сможем оказать им теплый прием.

— Но какие у нас шансы? — спросил Уилл. В его голосе не было страха, только чистая рассудительность. — Вы же все видели отчет Кортаны. Ожидается прибытие примерно трех сотен тяжелых боевых кораблей. Сомневаюсь, что наш флот или даже орбитальные ОМУ Земли смогут противостоять такой силе.

— Не смогут, — тихо произнес Мастер-Шеф. — Им не победить. Хотя они и попытаются. Но со временем ковенанты уничтожат одно из орбитальных ОМУ, проскользнут в пролом и займут наземные комплексы управления. Все как на Пределе.

Фред вполне заметно поежился.

Локлир поправил завязанную на плече красную бандану.

— Значит, нам опять предстоит беспомощно наблюдать за очередной космической мясорубкой? — прошипел он, и его сжатые кулаки затряслись от едва сдерживаемого гнева. — Мы должны найти возможность ударить первыми, напасть там, где сможем победить. Проклятие, да я готов идти в штыковую, лишь бы не болтаться в космосе и не смотреть, как Земля погибает!

— И что насчет нашей предыдущей миссии? — спросила Линда. — Ты нашел родную планету ковенантов?

— Важнее всего защитить Землю, — ответил Шеф. — На этом настаивает адмирал Уиткомб, и его полномочия позволяют отменить предыдущее задание.

— Жаль только, негде высадиться, чтобы сразиться с ними между этим местом и Землей, — произнес Локлир. Наконец он разжал кулаки и прошептал, устремив взгляд в палубу: — Порой даже я начинаю ненавидеть эту войну.

Сержант Джонсон пошевелил губами, но сдержался. Он опустил ладонь на плечо капрала и тихо сказал:

— Держись, мужик. Ты ведь десантник. Постарайся…

Взгляд сержанта остановился на звездной карте.

— Погодь секунду, что ты там говорил о месте для высадки? — Джонсон ухмыльнулся и подхватил со стола наладонник. — Что скажете? — Сержант постучал ногтем по какой-то точке и прищурился, пытаясь прочесть слова: — Вот… «Неприклеенный пластырь»?

— «Непреклонный пастырь», — поправил его Шеф. — Если верить Кортане, это подвижный командный центр, возле которого намереваются встретиться ковенанты, прежде чем совершить прыжок к Земле.

— Вот вам и зона высадки, — сказал Джонсон. — Приземлимся на «Пластыре».

Уилл поднялся и подошел ближе.

— А что, у нас есть время. Станция в любом случае ближе Земли.

— Мы можем выйти из пространства скольжения на малом корабле, — предложил Фред, — и…

— И сделать именно то, что лучше всего умеют делать спартанцы, — закончил за него Локлир. — Внедряться, убивать и вышибать из противника дерьмо. А если там есть куда приткнуть десантную капсулу УВОД — то и меня записывайте.

Мастер-Шеф посмотрел на компьютер, перевел взгляд на отряд, Локлира и сержанта. Они держались уверенно, поскольку впервые за долгое время знали, где и когда ударят по ковенантам. И понимали: если нанести достаточно серьезный урон, они сумеют остановить ковенантов и предотвратить Армагеддон.

— Фред, Уилл, — приказы посыпались, словно выпущенные из штурмовой винтовки, — оденьте Линду. Локлир, займись оружием. Проверь каждый пистолет, патронташ и все остатки взрывчатки. А затем — тащи их к взлетной палубе флагмана. А я бегу к Уиткомбу — он должен это увидеть. В этот раз мы не уступим ковенантам. Пора нанести первый удар.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Время: 04:40, 13 сентября 2552 (по военному календарю) / Спаренное судно «Геттисбург» — «Восхождение правосудия», состыкованное с космической базой в системе Эридана.

Время уходило.

Доктор Халси всей кожей ощущала приближение ковенантов и понимала, что ее шансы сводятся к нулю. Оставалось позаботиться лишь о паре вещей, прежде чем она начнет то, что уже не сможет остановить.

За дверью стерильного помещения раздались тяжелые шаги, предвещающие появление спартанца. Из-за стеклянной перегородки, отделяющей хирургию от внешнего мира, помахала рукой Келли. Халси впустила ее внутрь.

— Прибыла на процедуры, доктор, — произнесла Восемьдесят седьмая.

Келли на секунду замерла, оглядывая беспорядок, царящий в помещении: пластиковые стаканчики, валяющиеся на подносах для инструментов; устилающие пол распечатанные на термопринтере показания биомониторов… и лежащий неподалеку инопланетный кристалл.

— Мне казалось, он должен находиться в реакторном зале, — сказала Келли. — Позади радиационной защиты.

— Сейчас он безопасен, — ответила Халси. — Во всяком случае, пока мы находимся в реальном пространстве.

Доктор подхватила кристалл и бесцеремонно бросила в карман халата.

— Пожалуйста, Келли, ложись, — указала она на больничное кресло. — Еще пара уколов, и твои ожоги скоро пройдут.

Восемьдесят седьмая вздохнула и покорно опустилась на предложенное ей ложе.

Халси сдернула платок с двух шприцев, лежащих на подносе, и воткнула их в разъемы «Мьольнира», ведущие непосредственно к подключичным и бедренным венам.

— Не забывай выполнять прописанные тебе упражнения, и стероиды вскоре устранят большую часть шрамов. Подвижность полностью восстановится в течение недели.

— Недели? — простонала Келли, собираясь подняться. — Доктор, мне нужно встать в строй уже сейчас. Мастер-Шеф…

Халси надавила на поршни шприцев, и их содержимое с шипением устремилось в вены спартанки. Келли расслабилась и безвольно осела в кресле.

— Нет, — прошептала доктор, — не пойдешь ты с Джоном. У меня для тебя особое поручение.

Эта доза седативных препаратов вырубила бы самого сильного десантника на большую часть дня. Но, по оценке Халси, спартанка должна была прийти в себя примерно через пару часов. Впрочем, точка невозвращения к тому моменту будет давно пройдена.

Доктор подтянула к себе один из дисплеев и запустила программу, уничтожающую всякие воспоминания Кортаны по проведенным исследованиям старых кодов ДВКР, Затем она свернула в трубочку распечатки с полученными результатами и опустила ее в карман.

— Кортана?

— Да, доктор? — откликнулась та. Голос, раздававшийся из динамиков, казался смущенным.

Найди капрала Локлира и прикажи ему немедленно явиться сюда.

— Выполнено, доктор.

— Благодарю, Кортана. На этом все. — И Халси тихо прошептала себе под нос, так, чтобы никто этого не услышал: — И позаботься о них ради меня.

Она выровняла хирургический столик так, чтобы тот стоял абсолютно ровно, и начала выкладывать на него медицинские принадлежности и лекарства. Потом она положила сверху мешок с двумя автоматами и шестнадцатью запасными обоймами.

Халси нашла едва теплый стаканчик с остатками жиденького кофе и залпом допила его.

Возле дверей, ведущих в хирургию, появился Локлир.

— Привет, док. Кортана сказала, что вы меня искали, — напряженно бросил капрал и провел рукой по бритому затылку. — Я сейчас немного занят, так что если это может подождать…

— Чем бы ты ни занимался, — сказала ему Халси, — у меня к тебе более важное поручение. — Она кивнула на неподвижно распростершуюся Келли. — Ты должен помочь мне доставить Восемьдесят седьмую в летный ангар.

— Что с ней? — спросил Локлир, подходя ближе.

— Все хорошо, но мне надо перевезти ее на астероид. На базе имеется оборудование, необходимое, чтобы закончить лечение.

— Но я же только что видел, как она… — Не было похоже, что Халси удалось убедить капрала.

— Я и говорю, что все в порядке, — заверила доктор. — Она просто находится под действием усыпляющего препарата. Ей предстоит процедура… неприятная даже для спартанца.

Локлир посмотрел в глаза Халси и кивнул, принимая это объяснение. Ухватившись за ручки койки, он покатил ее к дверям медицинского отсека, а оттуда — к лифту.

Доктор следовала за ним, не отставая ни на шаг.

Как только двери лифта закрылись, она повернулась к капралу:

— Вашу руку, пожалуйста.

Он озадаченно протянул вперед ладонь.

Халси взяла ее и вложила в нее продолговатый, мерцающий голубым светом кристалл. Лучи, исходящие из его глубины, заиграли на прозрачных гранях, и в кабине лифта словно похолодало.

— Вот то, чего так жаждут ковенанты. Именно ради него они уничтожили Предел. Ради него преследовали нас в пространстве скольжения. И Поласки погибла, защищая этот предмет.

Она бросила на Локлира настороженный взгляд, оценивая его реакцию, и увидела, как десантник чуть подался назад при последних словах, — они ударили в цель.

— И что я должен с ним делать?

— Охранять его, — сказала Халси. — Беречь даже ценой собственной жизни, поскольку, если ковенанты заполучат кристалл, они станут совершать переходы через пространство скольжения в сотню раз быстрее. Вы меня понимаете?

Локлир сомкнул на устройстве могучую ладонь.

— Не совсем, док. Хотя и могу позаботиться об этой штуковине. — Он помедлил и смущенно почесал лоб. — Но почему я? Можно ведь доверить его одному из ваших спартанцев.

— «Мои» спартанцы, — шепотом ответила доктор, — могут получить приказ отдать его лейтенанту Хаверсону. А тот пойдет на все, только бы доставить кристалл Третьему отделу ДВКР, даже если придется рискнуть тем, что он попадет в руки ковенантов.

Локлир усмехнулся:

— Честно говоря, как бы я ни относился к этому лейтенантишке, получив приказ, я бы тоже отдал кристалл. Да и что в этом такого? Мы ведь уже почти дома.

— Почти, — повторила за ним Халси и одарила капрала слабой улыбкой. — Но с того самого момента, как мы совершили прыжок, это устройство постоянно излучает сигнал. Ковенанты найдут этот корабль, и в следующий раз, когда вы прыгнете, они могут выиграть битву в пространстве скольжения.

Капрал поморщился.

Она пронзила его стальным взглядом и наконец отпустила руку Локлира.

— Вы обязаны сделать все возможное, чтобы он не попал к противнику.

Десантник угрюмо кивнул.

— Я понял, док. Четко и ясно. — В его голосе прозвучали нотки уважения. — Я знаю, что делать, можете на меня положиться.

— Вот и славно, — ответила Халси.

Двери открылись. Локлир сунул кристалл в карман армейской безрукавки и вкатил койку в летный ангар «Геттисбурга».

— Куда ее поставить?

Ангар казался растревоженным муравейником: сотня человек губернатора Джайлза сновала туда-сюда с наладонными компьютерами и переносными сканерами в руках; мчались тележки, груженные ракетами «Лучник», паукообразными минами «Антилон» и продолговатыми капсулами с дейтериумным топливом для запасных реакторов «Геттисбурга»; механики ремонтировали три штурмовика класса «Длинный меч»; прокатывалось гулкое эхо шагов погрузочных экзоскелетов, несущих титановые пластины.

— Сюда, — сказала Халси. — К этому кораблю.

Она указала на стоящий неподалеку «Нетопырь». Стоя на палубе, судно и в самом деле напоминало уснувшую летучую мышь. Его странной формы черная поверхность практически сливалась с тенями.

Пожав плечами, Локлир покатил свой груз дальше.

Доктор остановилась возле люка у левого борта. Тот был запечатан настолько плотно, что не было видно швов.

Вытащив из кармана распечатки, Халси сверилась с ними. Затем она коснулась потайной кнопки на корпусе корабля, и в сторону отошла крошечная панель, скрывающая клавиатуру. Доктор ввела длинный пароль и нажала подтверждение.

Люк с тихим шипением отворился.

— Ну да, конечно, — улыбнулась Халси, — «даже Кортана не сможет это взломать».

Жестом она пригласила Локлира подняться на борт.

Десантник повиновался и закатил койку внутрь. Халси вошла следом, закрепила колесики кровати и проводила капрала к выходу.

Локлир направился было к лифту, но потом остановился.

— Док, говоря «когда вы прыгнете, они могут выиграть битву в пространстве скольжения», вы ведь хотели сказать: «когда мы прыгнем»?

Халси на секунду встретились глазами с капралом. Затем она дотронулась до панели внутри корабля, и люк с шипением закрылся.

Мастер-Шеф вышел из лифта на мостик «Геттисбурга». Лейтенант Хаверсон и адмирал Уиткомб изучали показания инженерных и оружейных терминалов.

— Сэр? — произнес Джон.

Адмирал подозвал его к себе, даже не удосужившись поднять взгляд.

Сто семнадцатому предстояло решить две задачи. Во-первых, он должен был рассказать Уиткомбу о своих планах нанесения первого удара. Требовалось убедить его, что это куда выгоднее, чем просто отправиться к Земле, и что таким образом они добьются очень многого. Единственное, что могло вызвать резонное возражение адмирала, так это высокий риск для всего экипажа.

Вторая задача была намного сложнее. Спартанец провел рукой по карману, где лежали полученные от Халси информационные кристаллы. Один из них содержал сведения по механизмам распространения Потока и предположения по тому, как его остановить. Второй — хранил данные, способные унизить, а то и убить сержанта Джонсона.

И все же именно последний кристалл повышал шансы Третьего отдела в выработке методов против Потока, если, конечно, тот мог уцелеть после уничтожения Гало. И тогда имела ли цену жизнь единственного человека? Знай об этом Джонсон, он мог бы сам вызваться добровольцем.

Устав говорил ясно: Мастер-Шеф обязан передать лейтенанту Хаверсону всю имеющуюся информацию; но в глубине души командир спартанцев понимал, что это будет неправильно.

— Кортана, — Уиткомб сложил руки на бочкообразной груди, — представь отчет по энергосистемам.

Над голопроектором возле навигационного терминала возникло изображение ИИ. Он тоже сложил руки на груди, пародируя адмирала, и по его коже побежали красные символы.

— За последние пять минут ничего толком не изменилось. Реакторы и двигатели «Геттисбурга» и «Восхождения правосудия» проходят одновременную проверку, которая завершится через сорок минут.

— Поторапливайся, — прорычал Уиткомб. — Мне не хотелось бы сидеть без света, когда появится неприятель. К тому времени мы уже должны прыгнуть к Земле. Что с оружием?

— Секунду, сэр, — произнесла Кортана. — Первая плазменная турель полностью уничтожена и ремонту не подлежит; орудия два, три и четыре восстановлены, но я еще ожидаю энергии, чтобы окончательно их проверить. На компьютерной модели мне удалось произвести триста двадцать выстрелов без каких-либо сбоев. Турели пятая, шестая и седьмая нуждаются в деталях, которых нет на складах губернатора Джайлза. Полностью восстановлен боекомплект двух комплексов «Лучник», что в сумме дает шестнадцать готовых к бою ракет.

— Хотел бы я знать, где Джайлз их достал, — проворчал Хаверсон. — Это ведь военная контрабанда.

— Он пират, сэр, — ответил ИИ.

— Хорошо, Кортана, — произнес адмирал. — Держи меня в курсе дел.

Он повернулся к спартанцу:

— Ты чего-то хотел, сынок?

Но, прежде чем Мастер-Шеф успел что-нибудь сказать, заговорил Хаверсон:

— Адмирал, — он показал пальцем на обзорный экран, где был виден «Нетопырь», вылетающий из ангара «Геттисбурга», — мне казалось, Джайлз собирался остаться на борту и лично проследить за выполнением ремонтных работ.

— Я тоже так думал, — произнес Уиткомб. — Кортана, губернатор запрашивал разрешение на вылет?

— Нет, сэр, но вас кое-что может заинтересовать. — На экране возникла запись того, как на борт разведывательного судна поднимаются доктор Халси и Локлир, толкающий перед собой койку с лежащей на ней спартанкой. — Капрал оставил их на корабле, и доктор вместе со Спартанцем Восемьдесят седьмым улетели.

— Кортана, — скомандовал адмирал, — вызови этот корабль. Срочно.

— Вызываю.

На первом дисплее возник губернатор Джайлз.

— Адмирал, — нервозно усмехаясь, произнес он, — я заметил, что мой корабль только что покинул ангар. Быть может, вы соблаговолите объяснить, зачем захватили мою личную собственность, в то время как я не сделал вам ничего плохого…

— Оставьте свое ребячество, губернатор, — отрезал Уиткомб. — Я сейчас и сам пытаюсь понять, кто захватил ваш корабль и что вообще тут происходит. Кортана, мы получили ответ?

— Только автоматический отклик, сэр, — сказал ИИ и изумленно приоткрыл рот. — Код ККОН три-девять-два.

— Три-девять-два? — переспросил Уиткомб. Он устремил взгляд в пространство, пытаясь вспомнить, что значат эти цифры.

— Адмирал, — произнес Мастер-Шеф и прочистил горло, — это официальный код, означающий, что нам не собираются отвечать. Его используют группы особого назначения, когда хотят показать, что выполняют крайне важное задание.

— Проклятие! — Уиткомб побагровел и заскрежетал зубами. — Проще говоря, наш добрый доктор только что послала меня к чертям.

Практически сливающийся с чернотой космоса «Нетопырь» неожиданно ускорился. Вокруг него заплясали призрачные огни, охватывая продолговатое судно. Спустя секунду оно исчезло.

— Они ушли в пространство скольжения, — доложила Кортана.

— Насколько я помню, ты говорил, — произнес адмирал, медленно поворачиваясь к Хаверсону, — что системы корабля заблокированы или сняты при списании. Что он ни при каких обстоятельствах не сможет совершить прыжок?

— Так точно, сэр. Говорил.

— Тогда, лейтенант, как ты объяснишь мне исчезновение этого корабля?

— Признаю, адмирал. Я ошибался, — ответил Хаверсон, стараясь не встречаться с Уиткомбом взглядом. — Видимо, доктор Халси сумела обойти системы защиты, установленные на «Нетопыре».

— Это, конечно, все очень печально, адмирал, — вмешался Джайлз, — но я рассчитываю на компенсацию…

— Печально — не то слово, — ответил Уиткомб. — Знай я, что этот корабль может совершить прыжок к Земле, сделал бы это уже давно. Кортана, куда она направилась?

— Точно не к Земле, — сказал ИИ. — Заданные координаты не соответствуют ни одной из систем, описанных в моей базе данных.

Адмирал обвел взглядом обзорные экраны: лицо Джайлза, пустынное звездное поле и стоп-кадр того, как доктор Халси и Локлир идут по ангару.

— Я хочу, чтобы капрал прибыл на мостик. И, да, он должен быть здесь десять минут назад. Лейтенант, прикажите Кортане разыскать его. А потом лично сопроводите этого десантника сюда.

Хаверсон тяжело сглотнул:

— Слушаюсь, сэр.

— Он на палубе В, — сказала Кортана, когда лейтенант направился к лифту. — Хранилище медикаментов. На вызов не отвечает.

Двери лифта закрылись за спиной Хаверсона.

— Шеф, возьми на себя технический контроль, — приказал Уиткомб. — И на навигационный дисплей не забывай поглядывать.

— Есть, сэр.

Спартанец подошел к инженерному терминалу. До пробного запуска реакторов оставалось тридцать пять минут.

— Контакт, — доложила Кортана. — Относительные звездные координаты ноль-три-ноль. Один… поправка, два ковенантских крейсера. Они не двигаются. Возможно, нас не заметили.

— Моросить не станет, когда уже льет ливень, — произнес Уиткомб. — Они просто не могли нас не заметить со всей этой болтовней в радиоэфире, снующими туда-сюда челноками и утечкой радиации. Готов поспорить, они сейчас просто решают, как с нами будет удобнее разделаться.

Джайлз кивнул кому-то позади экрана, а затем произнес:

— Адмирал Уиткомб, учитывая сложившиеся обстоятельства, я вынужден эвакуировать своих людей с «Геттисбурга».

— Конечно, губернатор. Поступайте как знаете.

Третий экран на секунду погас, а затем на нем вновь возникли звезды.

— И я тоже поступлю так, как должен, — произнес адмирал. — Кортана, приказываю прервать тестирование реакторов и запустить их.

— Сэр? Существует риск…

— Они мне нужны сейчас. Не рассказывай мне про риск. Просто выполняй приказ.

— Слушаюсь, сэр, — ответил ИИ.

— Мастер-Шеф, будь готов привести это корыто в движение. Нам сейчас очень бы пригодился учебник по тому, как перехитрить два вражеских крейсера.

— Вас понял, адмирал.

Сто семнадцатый проследил за тем, как Кортана прерывает проверку реакторов «Восхождения правосудия» и перезапускает их. На секунду уровень радиации подскочил до критической отметки, а затем на волосок опустился — до технически безопасного значения. Заурчали, оживая, двигатели «Геттисбурга». Мастер-Шеф ощутил, как завибрировала палуба под ногами.

— Реакторы активированы, сэр.

Уиткомб проводил взглядом вереницу челноков Джайлза, покидающих спаренное судно и роем уносящихся в безопасную тень своего астероида.

— Похоже, крысы бежали с корабля, верно? — громко сказал адмирал.

Мастер-Шеф не был уверен, к кому обращен этот вопрос, но все же решил ответить:

— Сэр, они простые люди, которым хочется жить.

Уиткомб кивнул.

— Один из крейсеров начал разгон, — доложила Кортана. — Он движется курсом к выходу за пределы системы. Готовится перейти в пространство скольжения.

— Шеф, заставь эту шаланду двигаться. Сейчас! Половинная скорость.

— Слушаюсь, сэр! — Спартанец ввел последовательность команд. — Есть половинная скорость.

На экране возник тревожный сигнал, докладывающий о перегрузке реакторов «Восхождения правосудия». Но, помигав, он погас.

Связанные вместе корабли застонали от напряжения, набирая ход.

— Кортана, заряжай плазменные орудия.

— Слушаюсь, сэ… — Бледно-лиловая голограмма ИИ приобрела холодный синий цвет. — Фиксирую новые контакты на краю системы. Три… нет, выход объектов из пространства скольжения продолжается… восемнадцать… Всего насчитываю тридцать ковенантских кораблей различных классов. Позиции: ноль-три-ноль, ноль-девять-один, один-восемь-ноль… Сэр, нас окружили.

Звездная чернота космоса на экранах мгновенно сменилась картой системы Эридана, где были отмечены корабли ковенантов, окружившие человеческое судно со всех сторон. Затем карта переключилась на боковой вид, и Уиткомб увидел еще дюжину крейсеров, выстроившихся в надире и зените «Геттисбурга».

Посмотрев на это, адмирал покачал головой.

— Шеф, ты знаком с историей форта Аламо?

— Так точно, сэр. Знаменитое сражение, когда защитники крепости удерживали многократно превосходящие войска.

— Не просто защитники, — улыбнулся Уиткомб. — Это были техасцы. Большая разница, я тебе скажу. Полковник Уильям Баррет Тревис, командующий войском в сто пятьдесят солдат, держал оборону против более чем двух тысяч вторгшихся к нам мексиканцев. Техасцы укрылись в крошечной крепости и дрались, словно бешеные коты. Спустя некоторое время к ним прибыло подкрепление… в количестве еще тридцати двух человек. — Улыбка адмирала погасла. — Знаешь, Шеф, а ведь в том форте укрывались и пятнадцать гражданских. Когда все кончилось, Тревис и его люди были мертвы, но противник недосчитался шестисот человек.

— Напоминает битву за Фермопилы, — заметил Джон.

— Но кое-кто из тех, кто находился в форте Аламо, все-таки выжил; гражданским удалось уйти. — Адмирал повернулся к спартанцу: — Как думаешь, переживет ли кто-нибудь эту битву? Можем ли мы победить?

Мастер-Шеф пытался придумать хоть что-нибудь, что помогло бы им в сражении с ковенантами. Тридцать вражеских кораблей против поврежденного спаренного судна. К этому следовало добавить также необходимость защищать людей губернатора Джайлза. Может, имело смысл попытаться взять на абордаж один из крейсеров? Доставить на его борт Кортану, чтобы она вторглась в чужие системы и отдала ложный приказ? Но нет, ковенанты засекли бы его на полпути. Хотя, быть может, где-то существовало слепое пятно? Впрочем, спрятавшись от одного корабля, он не укрылся бы от остальных. Да и к тому времени, как ему удалось бы исполнить свой план, «Геттисбург» давно превратился бы в оплавленный кусок металла.

— Это был риторический вопрос, Шеф, — сказал адмирал.

— Понимаю, сэр, — ответил Джон. — Учитывая обстоятельства, наши ресурсы и численность врагов, я не вижу способа победить…

— Как и я… — Адмирал Уиткомб распрямился. — Кортана, приготовиться к прыжку. Шеф, полный вперед. Курс ноль-пять-пять к два-девять-ноль. Переход по моей команде.

— Есть, сэр, — в унисон откликнулись спартанец и ИИ.

— Но, сэр, разве мы бросим губернатора Джайлза и его людей? — спросила Кортана.

Адмирал Уиткомб помолчал несколько долгих секунд, прежде чем ответить:

— Бросим. Это не форт Аламо, а я не полковник Уильям Баррет Тревис, как бы мне того ни хотелось. Нет, мы спасемся бегством, обменяем несколько сотен жизней на многие миллиарды.

Мастер-Шеф непроизвольно дотронулся до кармана, и информационные кристаллы внутри тихо звякнули друг о друга.

— Вы уверены, что мы поступаем правильно, сэр? — спросил он.

— Правильно? — вздохнул адмирал. — Проклятие, сынок, нет. Лично я предпочел бы вступить в бой и погибнуть, сражаясь. Постарался бы забрать с собой в могилу как можно больше ковенантских выродков. Но выбора у меня нет. Мой долг — защищать граждан Земли, но не шайку преступников и мародеров. — Он прикрыл глаза. — Да и логика тут позволяет сделать омерзительно простой вывод. Даже если мы останемся и вступим в бой, людям Джайлза все равно не спастись.

— Накопители полностью заряжены, — доложила Кортана. — Готовы к переходу. Жду приказаний, сэр.

Мастер-Шеф увидел, что поток энергии, поступающей от реакторов «Восхождения правосудия», сократился до пяти процентов. На обзорном экране возникли пряди синевато-зеленого света, а звезды стали размытыми, будто кто-то пролил воду на акварельный рисунок.

Но что-то явно шло не так — щиты «Мьольнира» замерцали. Инженерный терминал показывал всплеск радиоактивного излучения. Откуда оно могло исходить?

— Несколько сотен ради спасения миллиардов, — прошептал адмирал. — Будь проклята эта служба! Гореть мне в аду за все, что я сделал. — Уиткомб тяжело вздохнул и закрыл глаза. — Действуй, Кортана. Уводи нас отсюда. И да помилует меня Господь.

Локлир свистнул, и автоматическая тележка послушно покатилась за ним. Робот был доверху нагружен винтовками, пистолетами, коробками с боеприпасами и достаточным количеством С-7, чтобы проделать в борту «Геттисбурга» полукилометровую брешь.

Капрал добрался до грузового лифта и спустился на палубу В. Если верить инвентарной описи «Геттисбурга», там было полно всяческих медикаментов, и Локлир собирался прихватить с собой парочку баночек с заживляющей биопеной на просто великолепно спланированное Мастер-Шефом самоубийство.

Не то чтобы Локлир возражал против старой доброй самоубийственной операции. Он неоднократно в них участвовал и даже получал предельное наслаждение. Вот только сейчас, после всех этих сражений, он мечтал только об отдыхе: двадцати четырех часах сна и паре дней увольнительной.

Он рассеянно поправил на рукаве красный платок.

— Глупая девчонка, — прошептал десантник, — вот зачем тебе понадобилось погибать? У меня ведь на тебя были такие планы.

И почему он так убивался по какой-то бабе? Да к тому же — «летуну» до мозга костей? Весь его отряд ухохотался бы над ним, узнай об этом… Вот только все они тоже были давно мертвы.

— К чертям все, — произнес Локлир. — Я-то пока жив. И подыхать не собираюсь. Мне не перед кем стыдиться. — Он рассмеялся и сказал себе: — Вот бы еще вся эта вселенная не пыталась меня угробить. — Капрал повернулся к роботу. — Прав я, приятель?

Шасси тележки развернулось вправо.

— Нет, нет, стой! — Десантник вздохнул. — Дела… Хотел бы я прикупить билетик на ближайший рейс из этой передряги. В следующий раз буду встречаться со спартанкой, если, конечно, смогу отличить мальчика от девочки.

Он пожал плечами.

Массивные двери грузового люка разошлись в стороны; Локлир вышел в коридор и свистнул роботу, призывая двигаться следом.

Хранилище № 2 представляло собой просторный ангар, по которому тянулись ряды пятиметровых, до самого потолка стоек. «Адский ныряльщик» повел фонариком по заставленным коробками полкам. В углу помещения он увидел стол со стоящим на нем компьютером.

— Здравствуй, инвентарный контроль, — произнес Локлир. — Отличное местечко, чтобы сделать несколько покупок.

Он подбежал к столу, уселся за него и ввел в поисковую строку формулу медицинского спирта.

Наушник тихо пискнул, и десантник услышал голос Кортаны:

— Капрал Локлир, поступило срочное распоряжение от адмирала…

«Адский ныряльщик» отключил коммуникатор.

— Хорош трещать, дамочка, — прошептал он. — Кабак только открылся.

На экране возникли указания, как найти на полках MED34 — СН3СН2ОН.

— В точку! — пропел капрал.

Он спрыгнул со стула.

— Давай за мной, амиго. Устроим вечеринку.

Палуба под его ногами заметно покачнулась.

— Что за… Мы летим?

Локлир повернулся к дисплею и набрал на клавиатуре несколько команд, выводя на экран изображение с камеры внешнего вида.

Мимо корабля поплыли астероиды, точнее, это «Геттисбург» поплыл мимо них. Краем глаза капрал заметил голубоватую вспышку. Увеличив соответствующий участок изображения, он понял, что смотрит на энергию, выплескивающуюся из чужих двигателей, и пульсирующие плазменные орудия. Ковенанты.

— Вот черт, — произнес он, отходя от стола. — Никогда не дают нормально отдохнуть.

Что-то зашевелилось в его безрукавке. Локлир сунул руку в карман и извлек на свет доверенный ему кристалл. Продолговатый камень начал раскрываться, его грани смещались и перестраивались, словно элементы мозаики.

То же сияние, которым лучился кристалл, капрал увидел и на дисплее: вокруг «Геттисбурга» заплясали синие пряди — первый признак скорого перехода в пространство скольжения.

— Э нет, я не собираюсь участвовать в очередной потасовке в чертовом тумане, — процедил Локлир сквозь стиснутые зубы. — Я не позволю им последовать за нами. И не позволю этой штуковине оповестить о нашем присутствии всех ковенантов в этой Галактике.

Он схватил с автоматической тележки тубус С-7 и швырнул находку доктора Халси на палубу. Затем десантник быстро покрыл устройство взрывчатой пеной, в считаные секунды загустевшей до состояния резины. Тогда Локлир воткнул в нее детонатор и подключил к нему таймер.

И зачем доктор отдала эту штуковину ему на хранение? Она сказала, что придуркам из ДВКР не хватит ума избавиться от нее, даже если возникнет такая необходимость, и те могут допустить, чтобы она попала в лапы ковенантов. В принципе, это объяснение имело определенный смысл, и все-таки что-то в нем было не так.

Локлир посмотрел на монитор. Светящиеся пряди практически полностью заслонили звезды.

Да к чертям все.

У него имелись свои причины, чтобы взорвать кристалл, — например, нежелание погибать в очередной бессмысленной космической перестрелке. А еще ему хотелось хоть как-то расквитаться за смерть Поласки. Эти крысиные выродки страстно мечтали заполучить эту штуку? Так вот, черта с два!

— Это за тебя, крошка, — прошептал Локлир.

Он установил таймер на три секунды и запустил отсчет. Сам капрал одним прыжком оказался позади робота и прикрыл голову.

Последним, что он увидел в своей жизни, стала ослепительная сапфировая вспышка.