Два часа до обеда прошли незаметно. Экипаж, за исключением водителя и руководителя группы, мирно дремал. Сампари все это время работал за компьютером. Луни заметила, как он о чем-то задумывается, потом что-то пишет. Возможно, работал над статьей или предстоящим отчетом о командировке. За это время оба не обмолвились ни словом, и лишь в конце, когда Вильямс спросил Сампари относительно остановки, тот рассеянно ответил:

— Да, конечно. Как и намечали, сделаем остановку на обед, — после чего закрыл крышку компьютера и громко объявил:

— Господа, подъем. Время обеда.

В это время Вильямс затормозил и перевел двигатель в режим холостого хода. И без того тихо работающий двигатель стало еле слышно. Как только разложили стол, Вильямс перебрался с водительского места и, усевшись рядом с Плаховым, весело произнес:

— Господин Сампари, вы чувствуете, сколь виртуозно я ехал, что вся команда погрузилась в спячку.

— Вы преувеличиваете, не вся. Я и госпожа Шульц, положим, не спали. Но в целом, вы молодец, надеюсь, что и оставшуюся часть пути мы проедем в том же ритме?

Вильямс улыбнулся, но промолчал. В это время на столе стали появляться небольшие контейнера с продуктами, которые были заранее уложены в вездеход. Открывая их, команда пыталась определить, что на обед, и по выражению лиц, можно было понять, что это были обычные сублимированные продукты, которые использовались на лунной базе и космической станции.

Обед прошел спокойно. Ничего не значащие реплики не вызвали у Луни никаких дополнительных подозрений, относительно того, что команда ведет себя либо слишком спокойно, либо излишне эмоционально. Обычный рабочий обед. Чтобы не привлекать к себе внимание со стороны экипажа, ей пришлось принять немного пищи. Не самое приятное занятие. Оно не понравилось ей с самого начала, когда она впервые попробовала человеческие продукты. Прием пищи занимал чисто бутафорский процесс, и затем требовал удаления из организма, что вызывало лишние проблемы. Луни вспомнила, как однажды спросила Кайт:

— Для чего ей есть человеческую пищу, если для поддержания энергетики организма достаточно использовать обычные таблетки?

— Нельзя жить в обществе людей и не быть похожими на нас. Человек тоже иногда делает то, что ему не совсем хочется, просто, так положено. Понятно? — ответила Хелен.

— Зачем? — снова спросила она, и вспомнила, как та нахмурившись, сурово произнесла:

— Если ты хочешь выжить среди людей, будь такой же, как они. Если мы едим, значит и ты должна уметь это делать. Все остальное не имеет значение. Понятно?

— Да.

Больше она никогда не касалась этой темы, но каждый раз, когда по программе занятий ей требовалось попробовать человеческую пищу, она делала это внутренне понимая всю бессмысленность данной задачи, которой почему-то отводилось столь много внимания.

После обеда Сампари предложил всем получасовой отдых, а затем вновь тронуться в путь.

— К чему терять время, мы и так всю дорогу отдыхаем, — последовала на это реплика Гроссмана.

— В таком случае, прошу за штурвал. Поведете вездеход? — довольно резко ответил Сампари.

— Без проблем, — неожиданно задиристо произнес Гроссман.

— Как же, так я и доверю кому-то вести свой трактор, — встрял в разговор Вильямс, — Чтобы вести эту таратайку, нужно иметь навыки. Это вам, дорогой мой, не Хамер. Да и управлять им вовсе не так просто, как кажется. Так что не будьте столь самоуверенны.

— При чем тут моя самоуверенность! — повысив голос, ответил Гроссман, — Я знаком с техникой управления вездеходами подобного класса, и если хотите отдохнуть, нет проблем, я могу повести машину за вас. Чем меньше будем мешкать, тем быстрее вернемся домой.

— А куда спешить? — неожиданно произнес Плахов, — командировочные идут, так что чем больше дней мы проторчим здесь, тем больше заработаем. Или я не прав?

— Деньги надо зарабатывать мозгами, а не пустой отсидкой на заднице в этом убогом вездеходе, — снова повысив голос, резко ответил Гроссман.

Наступило минутное затишье, словно перед грозой, которая возникла на фоне ясного неба, принеся с собой сильный порыв ветра и непонятную смену погоды. Спокойствие, которое было за обеденным столом, вдруг сменилось напряженной атмосферой. Возникшую тишину нарушил голос Сампари:

— Господин Гроссман, если вам так неймется заняться делом, то можете прогуляться. Наверняка на поверхности вы найдете занятие по душе, нежели чем вести бессмысленные словесные баталии.

— Могу и прогуляться, — зло бросил Гроссман, и неожиданно поднявшись со своего места, направился в сторону переходного шлюза. Снова возникла пауза. В тот момент, когда Гроссман открыл дверь, Вильямс неожиданно бросил ему вслед:

— Учтите, ждать не будем. Придется пешком догонять, — и как-то неестественно рассмеялся.

Дверь шлюза захлопнулась, и через минуту его фигуру можно было наблюдать на одном из мониторов, который был установлен на приборной доске. Вильямс зачем-то помахал ему рукой, и хотя Гроссман не мог этого видеть, он неожиданно вытянул руку и недвусмысленно выставил указательный палец. Жест был хорошо виден, ибо не сговариваясь, все смотрели на экран монитора. Гроссман повернулся и направился вперед.

— Гроссман, кончайте дурачиться, и возвращайтесь обратно, — произнес Сампари.

— А то что, ждать не будете, как выразился Вильямс?

— Сами же говорили, что не будем терять время, а теперь проявляете какое-то мальчишество. Приказываю вам вернуться.

— Раньше надо было приказывать, когда я еще не вышел. А теперь придется подождать.

В этот момент Вильямс неожиданно запустил двигатель и громко произнес:

— Надо пугнуть этого придурка. Увидите, побежит как миленький назад.

Луни услышала, как зажужжал электродвигатель вездехода. Судя по звуку, Вильямс включил реостат на полную мощность. Машина чуть дернулась и рванула с места. Луни, как и всех остальных, вдавило в кресло.

— Вильямс, какова черта… — воскликнул Сампари, но было поздно. Вездеход на полной скорости промчался мимо одиноко идущей по лунному грунту фигуры человека. Судя по изображению на мониторе, казалось, что между ним и вездеходом было расстояние не более метра. Фигура Гроссмана исчезла с экрана. Между тем, проехав несколько метров, Вильямс неожиданно заломил крутой вираж, и вездеход развернулся на сто восемьдесят градусов. Все ожидали увидеть Гроссмана стоящего, или идущего по направлению к вездеходу, но вместо этого на экране монитора была видна лишь колея от колес вездехода, а рядом следы человека, которые неожиданно обрывались. Самого Гроссмана нигде не было видно.

От неожиданности все замерли, словно предчувствуя что-то нехорошее. Сампари, стараясь сохранять спокойствие, которое давалось ему с большим трудом, произнес:

— Гроссман, ответьте, мы вас не видим на экране монитора?

Пугающая тишина еще больше накалила атмосферу нехорошими предчувствиями. Все молчали, ожидая, что предпримет руководитель экспедиции. Луни взглянула на Сампари и мысленно произнесла:

— Оценить обстановку. Определить степень опасности. Выявить причины происходящего. Дать руководство к принятию решений.

Ответ пришел практически мгновенно:

— Нештатная ситуация. Степень опасности минимальная. Причин для активных действий нет. Сохранять нейтралитет и наблюдать за происходящим.

Луни не успела как следует оценить полученную информацию, так как в этот момент Плахов, сидевший возле неё приподнялся, и деловито произнес:

— Господин Сампари! Вы разрешите мне выйти на поверхность, чтобы на месте оценить ситуацию и выяснить, куда делся Гроссман?

— Да, разумеется, — чуть дрожащим голосом ответил тот, пытаясь понять, что могло произойти, и что необходимо предпринять.

Плахов надел шлем, проверил герметичность скафандра и быстро направился в шлюзовую камеру. Через минуту он был на поверхности. Обойдя вездеход, он появился на экране монитора. Луни скорее почувствовала, нежели чем услышала, как раздался вздох облегчения у Сампари, который явно находился в растерянности от всего происходящего.

— Ну что там? — взволнованно спросил он.

— Сейчас посмотрю.

Плахов подошел к тому месту, где заканчивались следы. Всем было видно, как он наклонился, и зачем-то провел рукой по следу.

— Мне кажется, что судя по следу, его могло отбросить в сторону. А учитывая лунную гравитацию, он мог пролететь несколько метров. Я пойду осмотрюсь вокруг.

— Постарайтесь быть в зоне видимости.

— Постараюсь, — ответил Плахов, размышляя, в каком направлении идти. Было видно, как он осматривает местность. Неожиданно Луни произнесла.

— Может быть, есть смысл, чтобы он залез на вездеход и с высоты осмотрел местность? Не думаю, что его могло отбросить более чем на тридцать, тридцать пять метров.

— Пожалуй, вы правы. Вильямс, подгоните вездеход поближе.

Прошло несколько минут ожидания, прежде чем все услышали голос Плахова.

— Я что-то вижу.

— Где? — раздался чей-то голос.

— Вон там.

— Черт, я не вижу тебя, — мрачно произнес Вильямс, и добавил, — где там?

— Подождите, сейчас я слезу, а вы трогайтесь следом за мной.

Плахов снова появился на экране и рукой показал, в каком направлении следует ехать. В этот момент раздался спокойный голос доселе молчавшего Курманена:

— А не проще ли запустить миниспутник. У него на борту есть камера слежения, и все моментально прояснится.

— Черт возьми, как же я сразу не догадался, — хлопая себя по лбу, произнес Сампари, — Вильямс, запустите спутник.

Спутник стартовал с платформы вездехода в тот момент, когда Плахов тронулся в том направлении, где ему показалось, что он что-то увидел. Небольшое устройство, размером чуть больше обычного пылесоса, взмыло вверх. Вильямс переключил экран, и все увидели местность с высоты около ста метров. На фоне лунного пейзажа отчетливо была видна лежащая фигура человека. Сфокусировав изображение и сделав увеличение, всем сразу же стало ясно, что это фигура Гроссмана. Он как-то неестественно лежал, уткнувшись лицом в песок. Нехорошее предчувствие сразу же передалось всем сидящим в вездеходе.

— Плахов, мы его видим, ты был прав. Иди в том направлении, мы двигаемся вслед за тобой. Это приблизительно в сорока метрах отсюда.

Луни увидела, как Плахов побежал по песку. Перевалив небольшую возвышенность, которая мешала сразу увидеть лежащую на песке фигуру человека, он крикнул:

— Я его вижу. За мной.

Через пару минут Плахов стоял возле лежащей фигуры Гроссмана. Рядом с этим местом начиналась горная гряда, и из песка то и дело торчали острые камни. Осторожно повернув Гроссмана на спину, всем стало моментально ясно, что произошло. Порванный комбинезон скафандра моментально выпустил весь воздух наружу. От произошедшей разгерметизации, Гроссман умер мгновенно. На лице так и запечатлелся испуг и удивление от произошедшего.

Луни посмотрела на Сампари, и отметила про себя, как заходили у того скулы, и побелело лицо.

— Да, начало экспедиции многообещающее, — подумала она, — с возвращением на Землю будут проблемы. А главное, нет никакой возможности связаться с организаторами побега.

Её размышления прервал голос Курманена:

— Плахов, затаскивай его вездеход. Надо обсудить, что делать дальше.

Луни вновь взглянула на Сампари, который растерянно озирался по сторонам, явно не зная, что делать. От былой уверенности, которая исходила от него в начале экспедиции, не осталось и следа. Казалось, что еще чуть-чуть, и он впадет в депрессию и начнет паниковать. В этот момент дверь шлюза открылась, и послышался голос Плахова:

— Эй, кто-нибудь, помогите мне втащить его внутрь.

— Луни и Курманен приняли тело Гроссмана, и втащив его внутрь, оставили лежать на полу. Луни расстегнула магнитный шов, затем сняла шлем и удостоверившись, что признаки жизни отсутствуют, произнесла:

— Имеет место факт смерти. Господин Сампари, вам, как руководителю экспедиции следует принять решение относительно дальнейших действий.

— Да-да, разумеется, — рассеянно произнес Сампари. По всему было видно, что в данный момент он не готов был принять хоть какого-то разумного решения. Все молча смотрели на безжизненное тело Гроссмана.

— Прошу помощи, для принятия оперативных действий — мысленно произнесла Луни. И снова к её удивлению, ответ пришел мгновенно.

— Не предпринимать никаких самостоятельных решений. Активные действия могут привлечь внимание и тем самым усложнить намеченную операцию по переправке на Землю.

— Хорошенькое дело, оставаться пассивной в данной ситуации. А если Сампари решит, что надо возвращаться на базу, начнется расследование, что тогда?

— Повторяю, рекомендую сохранять в данной ситуации пассивность.

Луни открыла веки. Плахов прикрыл тело покойного куском брезента, и затем, усевшись на свое место, неожиданно произнес:

— Не знаю, что скажет шеф, — и он посмотрел на Сампари, — но мое мнение таково. Если мы сейчас обо всем сообщим в центр, то у всех у нас неминуемо возникнут проблемы. Это в лучшем случае. А посему, я предлагаю продолжить экспедицию, а по её окончании сообщить, что при проведении буровых работ трагически погиб Гроссман.

Воцарившееся молчание означало, что каждый размышлял о только что сказанном. Предложение, высказанное Плаховым, означало, что они тем самым покрывают Вильямса, который стал невольным виновником гибели Гроссмана. С другой стороны, такой вариант был наиболее приемлемым и давал возможность всем выйти чистыми из этой истории, ибо вопросов у комиссии может возникнуть весьма и весьма много. Вильямс виновато посмотрел в сторону Сампари, ибо прекрасно понимал, что его судьба целиком зависит от того, какое решение примет шеф.

Видя, что Сампари окончательно раскис, Курманен произнес:

— Давайте тронемся в путь. Как раз будет время всем крепко подумать, а заодно успокоиться. А по прибытии решим, как быть и что делать. Я правильно выразил вашу мысль? — и он посмотрел на шефа.

— Вильямс, поехали, — только и смог произнести Сампари.

Вездеход медленно тронулся с места и затем стал все дальше и дальше удаляться от места трагедии, оставив после себя лишь колею и цепочку человеческих следов, которые неожиданно оборвались, как и жизнь того, кому они принадлежали.