Мне пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем глаза привыкли к полумраку. На стенах висело несколько керосиновых ламп, но они почти не давали света. Пахло чем-то кислым. Пол был мокрым и грязным от снега, который принесли на сапогах посетители. Со стен капало. За огромной стойкой стоял трактирщик в грязном фартуке и вытирал кружку. За его спиной высились бочки; я догадалась, что в них было пиво. Над большим очагом на цепях кипели котлы. С потолка свисали связки сушеных тресковых голов и вяленой рыбы.

Сидевшие за столами посетители были хмурыми и грязными, в залатанной одежде и с лицами под стать. Почти все стулья были заняты. Судя по всему, когда море замерзает, пираты остаются без дела так же, как и рыбаки. Никаких шикарных плащей или прилизанных причесок здесь не наблюдалось. Тут собрались люди, которые не привыкли выпендриваться. Несколько человек подняли головы и смерили меня взглядом.

Я почти сразу пожалела, что пришла. Нет, здесь мне оставаться не хотелось. И разговаривать с кем-нибудь тоже. Я повернулась, чтобы уйти, и тут столкнулась с человеком, который словно вырос у меня за спиной. Он показался мне таким мерзким, что даже смотреть на него было противно. Рябое лицо все в гнойниках. В мохнатой отвратительной куртке кишели блохи. На руках не хватало нескольких пальцев, а глаза слезились и казались больными. Вдобавок он еще и улыбался беззубым ртом.

– Что ты здесь делаешь?

Я сглотнула.

– Ищу.

– Ищешь? – переспросил мужчина. – Что?

Я засомневалась: можно ли вот так прямо все выкладывать первому встречному? Но потом подумала: пусть этот оборванец поймет, что я сюда не просто так пришла, а по важному и даже опасному делу. Может, так я заслужу его уважение. Надо быть посмелее.

– Я ищу того, кто подскажет мне, где искать Белоголового, – ответила я и посмотрела прямо в его слезящиеся глаза.

Пират выпучился на меня.

– Ну ты и сказанула! Да уж, чего только не наслушаешься, прежде чем придет пора собирать манатки и отправляться в море!

– Есть здесь кто-нибудь, кто знает море как свои пять пальцев? – спросила я. – Кому известно, где находится остров Белоголового?

Рябой пират прищурился.

– Н-да, – он облизал губы. – А заплатить-то сможешь?

– Денег у меня нет, – пробормотала я.

– Может, что другое?

– Что?

Его взгляд остановился на шнурке у меня на шее.

– Покажи-ка вот это, – велел он.

Я хотела отказаться, но не решилась и достала сельдяного короля, которого носила под рубашкой. Глаза пирата блеснули. Он протянул руку, но я отшатнулась: нет уж, эта гадкая уродливая клешня меня не коснется!

– Да ладно, я только посмотрю. Стой спокойно, – рявкнул он.

Вдруг поднялись еще два человека. У одного были длинные грязные усы и кожаная шапка-ушанка, у другого один глаз был зашит, так что остался лишь шрам, а кончик носа был словно обрезан.

– Что у нее там такое? – спросил усатый.

– Отвали, – огрызнулся рябой. – Сядь на место.

– Ну, поди, не тебе одному хочется прибрать к рукам чужие драгоценности? – сказал одноглазый. Он склонился надо мной, и я почувствовала, как отвратительно пахнет у него изо рта. Пират потянул за шнурок.

– Дай-ка мне, – прошипел он.

– Отвяжись! Я пришла сюда навести справки! – сказала я и дернулась в сторону, чтобы он отпустил меня.

– Справки? – повторил одноглазый. – Какие такие справки?

– Она заявила, что ищет Белоголового, – сказал рябой.

– Вот как? А ты вроде как знаешь, где он?

– Ты и сам не знаешь, скотина, – огрызнулся рябой.

Тут усатый встрял в разговор.

– Я тебе скажу, где остров Белоголового. В море! Вот. Давай теперь свое украшение!

– Нет! – крикнула я и ударила его по руке.

Пират рассвирепел и схватил меня за куртку. Я посмотрела на трактирщика, ища помощи, но тот сделал вид, что ничего не замечает.

– Хочешь получить взбучку, негодница? – прошипел усатый. – Мне это запросто.

– Отпусти! Только попробуй меня хоть пальцем тронуть!

– Еще как попробую! Между прочим, насколько мне известно, это Белоголовый ищет детей, а не они его. Чего тебе от него надо?

– Ничего! – Я чувствовала, что слезы подступают к глазам. – Я ищу своего отца, понятно?

– Твоего папашу? – переспросил одноглазый и хмыкнул. – Он что, где-то здесь?

Я не выдержала и расплакалась.

– Вот именно! – соврала я, вытирая слезы. – Так что берегитесь: вот расскажу ему, что вы хотели меня ограбить. А у него с собой нож, между прочим!

Пираты захохотали.

– Ой-ой-ой! – стал кривляться рябой. По его тону я поняла, что у него самого тоже есть нож. – Так покажи нам своего папочку, тогда мы тебя и отпустим.

Он вытолкнул меня на середину комнаты, где за столами сидели отвратительно вонявшие люди, один пьянее другого. Все таращились на меня, но никому не было дела до того, что эти трое так грубо со мной обращались, никто и не подумал прийти мне на помощь.

Что мне оставалось делать? Попробуй я улизнуть, не успела бы даже до двери добежать. А никакого «папаши», к которому можно было бы броситься в объятия, я не видела. Там вообще не было ни одного знакомого лица.

Хотя нет, было. Сперва я не поверила своим глазам, решила, что надышалась пивными испарениями и это мне почудилось. Но в дальнем углу и правда сидел тот, кого я знала! Он положил руку на стол и уронил на нее голову. Тоненькая струйка слюны текла изо рта.

Я метнулась к нему, схватила за руку и принялась трясти:

– Проснись! Нечего тут лежать, я тебя весь день искала!

Человек выпрямился и заворчал, недовольный, что его так бесцеремонно разбудили. Он уставился на меня и, похоже, тоже не верил своим глазам.

– Ну, убедились? – сказала я и посмотрела на своих обидчиков. – Вот он собственной персоной. А теперь оставьте меня в покое!

Рябой, одноглазый и усатый решили поскорее убраться подобру-поздорову: пусть у сидевшего за столом и не было ножа за поясом, но зато был шикарный капитанский плащ и толстенные золотые кольца в ушах. Сразу было видно, что мой отец не чета всякому сброду.