У меня словно выросли крылья, я не бежала, а, казалось, летела по той дороге, которую указал мне Урстрём. Вдруг и впрямь Фредерик добрался до Портбурга? Тогда я скоро его увижу!

Но что если это окажется не он? Может, это какой-то другой рыжеволосый чудак решил поохотиться на морских попугаев? А вдруг он и впрямь сумасшедший? Еще подстрелит меня, если я подойду к его стоянке!

Дома встречались все реже, поселок остался позади. Вот наконец я увидела холм. Но то ли это место? Урстрём упоминал о костре на вершине.

Точно! Вон же дымок, тоненький, словно шнурок. Я пошла медленнее, но сердце стучало как сумасшедшее. Может, стоит все-таки быть осторожнее?

Я шагала по протоптанным в снегу следам. Отпечатки сапог, в которых прошли тут до меня, были больше моих. Как раз такого размера, как…

Нет, я все еще не была уверена. Еще нет. Не стоит надеяться, разочарование может оказаться непереносимым.

Что это за звук? Не выстрел ли? Урстрём рассказывал, что человек, живущий на холме, стреляет дни напролет? А если он свернул свой лагерь и перебрался на другое место? И этот костер вот-вот потухнет? Что если я пришла слишком поздно?

Может, так, а может, и нет. Прочь сомнения, сказала я себе. Надо просто пойти и увидеть все своими глазами.

Так я и сделала. Я приближалась к стоянке, и казалось, будто каждая частичка меня затаила дыхание. Словно ничего больше в мире не существовало – только я, следы на снегу и то, что я увижу, когда они закончатся. Я поднялась на вершину холма и увидела костер. И хижину, построенную из плавника. А еще – маленький кофейник прямо на земле и ружье. На шесте, торчавшем из снега, висели подстреленные птицы. А потом я увидела его – рыжеволосого и широкоплечего. Он сидел, обхватив руками колени, и смотрел на затухающий костер. Он казался таким одиноким!

– Фредерик, – позвала я тихо. Слишком тихо, он не услышал. Я откашлялась, чтобы окликнуть его еще раз. И тогда он обернулся.

Поначалу он совсем не обрадовался. Видно, решил, что я лишь видение, воплощение каких-то его фантазий. Но когда понял, что я настоящая, то брови его взлетели вверх, он вскочил. Я подошла и, чтобы немного помочь ему узнать, сказала:

– Это я.

Фредерик мотнул головой, как будто боялся поверить.

– Это правда? – прошептал он. – Это правда ты, Кнопка?

А потом поднял меня и подержал на вытянутых руках перед собой. Я рассмеялась, просто не смогла удержаться.

– Господи, точно ты! – воскликнул Фредерик и тоже рассмеялся.

Тут я уже захохотала в полную силу, и он тоже. Мы обнялись и продолжали смеяться, потому что нам было так хорошо, так удивительно здорово: мы снова вместе, он и я. Если бы в это время кто-нибудь проходил мимо и увидел нас, то наверняка бы решил, что на холме теперь уже не один сумасшедший, а двое.

Через минуту Фредерик уже раздувал костер. Мы уселись на его шкуру, она была старая и попорченная блохами, но все равно красивая. Фредерик принес одно из тех одеял, которые он купил на Волчьих островах, и укрыл мне ноги.

– Ты голодная? – спросил он.

Еще бы! Я уже знала, как Фредерик умеет готовить морских попугаев, помнила, какие вкусные они у него получаются. Но Фредерик признался, что устал питаться одним птичьим мясом, ведь он ничего другого не ел, с тех пор как ушел с «Полярной звезды».

– Расскажи, как ты жил все это время, пока мы были в разлуке? – попросила я.

Что ж, Фредерик был не прочь, но сначала захотел услышать, что делала я. Мы поспорили немного, кому рассказывать первому. Конечно, просто в шутку. В конце концов я сдалась. Пока Фредерик ощипывал и потрошил двух больших птиц, я начала свой рассказ. Об Урстрёме и старике, заперевшем меня на складе. О Нанни и ее сигнализации; о двух негодяях, которые украли шлюпку и пустились в плавание по морю; о малыше, моем маленьком малыше, с которым мы вместе жили в гроте. О снежной буре и «Вороне», об Эйнаре и его маме. И наконец снова об Урстрёме, как я встретила его в трактире.

– Ты знаешь, что «Полярная звезда» утонула? – спросила я.

Фредерик на миг прекратил ощипывать попугаев и кивнул.

– Да. В поселке есть торговец птицами, которому я иногда продаю часть добычи, чтобы купить кофе и кое-что еще. Он знаком с трактирщиком. От него-то я все и узнал.

Фредерик тяжело вздохнул и продолжил ощипывать птицу.

– На этом корабле работали не самые приятные люди, – сказал он. – Но в любом случае никто из них не заслужил такой смерти. А единственный спасшийся сидит целыми днями и напивается от жалости к себе.

После этого мы немного помолчали. Фредерик нафаршировал тушки изюмом, который прихватил с корабля. Потом насадил птиц на прутики. Капли жира с шипением падали в танцующий огонь. Затем снял зажаренных птиц и дал одну мне. Она обжигала руки, но вскоре я смогла откусить первый мягкий кусочек.

Фредерик, казалось, ожил от еды, хоть дичь ему и надоела. Разделавшись с половиной птицы, он решил приступить к рассказу – теперь был его черед. Он начал с того самого дня, когда он проснулся после дневного отдыха и обнаружил, что меня нет на борту. Тут мне пришлось сразу же перебить его.

– Как ты догадался, что это не я взяла твои деньги?

Фредерик посмотрел на меня лучистыми голубыми глазами.

– Эх ты, Кнопка! Да будь ты из тех, кто в первую очередь думает о себе, никогда не отправилась бы в плавание по Ледовому морю. Верно ведь?

– Может, и верно, – согласилась я и снова почувствовала себя необыкновенно счастливой: хорошо, что Фредерик не поверил наговорам Урстрёма, а догадался, как все было на самом деле.

Фредерик откусил еще пару кусков, а потом продолжил рассказ.

Конечно, Урстрём не желал признаваться, что это он присвоил денежки. Но его надежды, что Фредерик забудет наш план, не оправдались. Как только лед взял в плен «Полярную звезду», Фредерик покинул корабль и направился в Портбург. Он ничего не знал обо мне. Даже не знал, жива ли я, поэтому решил в одиночку найти Белоголового и спасти Мики. Но он не мог поселиться ни в одном трактире, Урстрём ведь украл все его деньги.

– Но… – он улыбнулся мне. – Черт побери, мне здесь даже лучше.

– Верно, – согласилась я. – В трактире я бы и сама ни за что на свете жить не стала. Представляешь, я там встретила трех мерзавцев, которые обещали рассказать, где искать Белоголового, хотя сами не имели об этом ни малейшего понятия.

– Этот Белоголовый, о нем столько разговоров, что кажется, будто он живет тут на каждом острове, – покачал головой Фредерик. – Кого ни спроси, получишь разный ответ.

Он вытер ладони о штаны. Потом принес свой мешок и достал оттуда карту. Он водил пальцем по разным островам и рассказывал:

– Один человек, которого я встретил в порту, утверждал, что Белоголового можно найти здесь, в паре морских миль южнее острова Крайний. Но другой сказал, что он на острове Угрей, который находится восточнее. Торговец, которому я продаю тупиков, утверждал, что искать надо где-то к северу от Жирного острова, но это вряд ли, поскольку те шхеры не больше моего кармана.

Он вздохнул и снова свернул карту. Мы доедали птиц и обсуждали, как бы нам выведать, где же на самом деле остров Белоголового. Как глупо, сердилась я на себя: я уже однажды там побывала, а ничегошеньки не помню!

Я наелась до отвала.

– Ничего вкуснее не ела с тех пор, как… с тех пор, как ты последний раз жарил для меня морского попугая.

– Нужно было бы яйцо добавить, – сказал Фредерик, – но у меня ни одного нет. Без яйца вкус не тот.

– Вот отдохну и пойду поищу, может, найду гнездо китовой курицы, – пообещала я. – И принесу яйцо, раз тебе так больше нравится.

– Здесь нет китовых кур, – покачал головой Фредерик и принялся чистить кофейник метелкой, сделанной из маленьких прутиков.

– Как это?

– На острове Крайний нет китовых кур, – повторил Фредерик.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все. Последнюю подстрелили лет пятьдесят назад, это рассказал мне торговец птицами. Так что, если хочешь найти яйцо, придется идти далеко – к шхерам в открытом море.

Он насыпал кофе в кофейник и положил туда снег, при этом все время что-то бормотал себе под нос, словно разговаривал сам с собой.

– Хотя в эту пору в яйцах растут цыплята.

Я вскочила.

– В чем дело? – спросил Фредерик.

– Кажется, я кое-что поняла, – сказала я. – Покажи мне еще раз твою карту, пожалуйста.

– На что она тебе? – удивился Фредерик, но протянул мне карту.

– Я знаю, кто может показать мне, где остров Белоголового, – сказала я. – Скоро вернусь.