Кит, совсем небольшой, заплыл в гавань во сне. Его спина блестела в лунном свете. В Синей бухте на китов никто не охотится: считается, что это приносит неудачу. Поэтому киты каждый год с началом холодов собираются в нашей бухте – здесь им нечего опасаться. Они остаются на несколько недель, а потом уплывают на юг – туда, где вода теплее, в такие дальние края, где никто из моих знакомых не бывал.

«Полярная звезда» была двухмачтовым грузовым судном, которое курсировало по одному и тому же маршруту – от острова Тиль до Синей бухты, от Синей бухты до Волчьих островов, от Волчьих островов до Портбурга, а оттуда назад в Тиль. В этом году оно выходило в последний перед зимой рейс.

На палубе не было почти никого из команды. Лишь два человека загружали на борт какие-то бочки, а с причала за ними, прищурившись, наблюдал кот.

Долговязый угрюмый матрос со впалыми щеками подозрительно посмотрел на меня.

– Куда это ты собралась? – поинтересовался он и широким шагом направился в мою сторону. На нем был полушубок с блестящими пуговицами, а в ушах – толстенные золотые кольца.

– Мне надо на корабль, – сказала я. – Хочу добраться до Портбурга.

– Вот как! – проговорил мужчина, разглядывая меня. – И у тебя есть деньги заплатить за поездку, как я понимаю?

– Нет, но я готова все отработать, – ответила я, ведь именно так собирался поступить отец. – Я могу помогать по хозяйству.

Тут и второй моряк повернулся в мою сторону. Оба ухмыльнулись.

– Да что ты говоришь! – рассмеялся один. – Здорово придумано! Но, к сожалению, у нас на корабле нет никакой работы для того, кто еще даже до фальшборта не дорос. А зачем тебе, кстати, в Портбург? Это не место для малявок.

– Хочу разыскать Белоголового, – ответила я. – Он увез мою сестру. Я хочу забрать ее обратно.

Мужчина побледнел и вытаращил на меня глаза. Никто больше не ухмылялся.

– Белоголового?.. Ты что, совсем…

Моряк запнулся и покосился в сторону темного горизонта, словно боялся, что сейчас оттуда на всех парусах примчится «Снежный ворон». Он сглотнул, а затем покачал головой:

– Убирайся отсюда. В Ледовом море от тебя никакого толку.

– Она может пригодиться мне, – произнес вдруг кто-то громовым голосом. Угрюмый обернулся. За его спиной стоял широкоплечий великан с рыжей лохматой бородой и здоровенным пузом.

Моряк с золотыми серьгами вскинул брови.

– Вот как? На что же, позволь спросить, Фредерик?

Тот, кого звали Фредерик, посмотрел на меня.

– Умеешь чистить брюкву?

– Да.

– А ощипывать птиц?

– Да.

– Чистить рыбу?

– Да.

– Варить горох?

– Да.

– Выбирать червей из хлеба?

Тут я ответила не сразу: черви – что может быть противнее? Но потом я все же кивнула:

– Да.

Фредерик обернулся к угрюмому:

– Видишь, она на многое сгодится. Мне нужен помощник на камбузе, но там так тесно, что приходится искать кого-нибудь поменьше. Вот эта кнопка прекрасно подойдет.

Угрюмый сжал кулаки:

– Кто тут капитан – ты или я?

Фредерик улыбнулся:

– Ты что, боишься, Урстрём?

Этот вопрос взбесил того, кого звали Урстрём, но он не нашел что ответить.

– Фу! Не могу понять, что за блажь тебе в голову пришла!

С тем он и ушел. А Фредерик сделал мне знак следовать за ним. Я подхватила свой мешок и мигом поднялась по трапу на корабль.

Я стояла на палубе, пока мы отдавали швартовы, и смотрела на Синюю бухту. На наш спящий маленький поселок. Я никогда не покидала его надолго, разве только чтобы поставить сети или собрать ягоды… И вот теперь я отправлялась в далекое плавание в неведомые края, чтобы встретить…

Нет, я не могла думать о том, что мне предстояло, – слишком это было страшно. Вместо этого я подумала о папе. Наверное, он как раз проснулся и обнаружил, что проспал. Вскочил с постели и увидел, что меня нет, и его мешка тоже… Тут-то он все понял. И наверняка пришел в отчаяние. Нет, об этом тоже думать не хотелось. Да у меня и времени не осталось.

– Ну-ка, Кнопка, идем на камбуз, – позвал меня Фредерик. – Нам с тобой через час завтрак подавать.

Кухня на корабле называется «камбуз». Там и в самом деле было тесно. Просто удивительно, как мы вдвоем умещались! Здоровенный котел висел на цепи над выложенным камнями углублением в полу, где едва тлел огонь. Фредерик подбросил поленьев, пламя живо вцепилось в сухие дрова. Потом он набрал воды и налил в котел, а мне велел подсыпать туда изрядную порцию крупы.

– Вот так, – сказал Фредерик и уселся на маленький табурет, – варят кашу на корабле.

Потом наступила тишина. Фредерик больше ничего не говорил, просто смотрел на танцующий огонь и позевывал.

– Хм, а этот Урстрём… – попробовала я немного погодя начать разговор.

Фредерик поднял на меня голубые глаза:

– Что?

– Больно он злой, как считаешь? Не хотел меня брать, прям взъярился из-за этого.

Фредерик улыбнулся и положил ноги на край очага. Видимо, он частенько так делал, потому что кожа на сапогах закоптилась.

– Для того, кто водит грузовое судно, пираты – худшая напасть, – сказал он. – Так что не надейся завести друзей тут, на корабле.

Я не ответила – почувствовала, как желудок словно завязался узлом. Сколько еще пройдет дней, прежде чем мы доплывем до Портбурга! Каково мне будет все это время терпеть недобрые взгляды моряков?

Фредерик догадался, что у меня на душе кошки скребут, и снова улыбнулся:

– Но один-то друг у тебя во всяком случае есть. Так-то.

Он протянул мне огромную ладонь, я смущенно пожала ее, как делают взрослые. Но на самом деле я страшно обрадовалась. Пожалуй, Фредерик – самый замечательный друг, какого можно было встретить на «Полярной звезде».