Обратно в консультацию мистер Фитцгиббон решил ехать другим путем, в объезд центра. Флоренс впервые попала в эту часть города и поэтому была поражена, увидев узкие улочки, вдоль которых тянулись склады, маленькие кирпичные дома и мастерские, большей частью обветшавшие и брошенные. Кое-где попадались новые высотные многоквартирные постройки. Движение здесь было небольшое. Значительно сократив путь, они уже почти добрались до моста Тауэр, где, по всей видимости, мистер Фитцгиббон намеревался пересечь реку.

Флоренс глазела на заброшенную пристань и пакгаузы, окна которых были заколочены досками, а покосившиеся стены держались на деревянных подпорках; казалось, постройки вот-вот рухнут. Хорошо, что по другую сторону дороги стояли тоже старые дома. Впереди их машины ехал грузовик, доверху нагруженный металлоломом, и обогнать его не было никакой возможности. Мистер Фитцгиббон сбавил скорость, чтобы при необходимости быстро затормозить. Вдруг грузовик резко занесло в сторону, и он врезался в стену полуразрушенного склада, превратив его в груду развалин.

Мистер Фитцгиббон, схватив медицинскую сумку, выскочил из машины.

— Позвоните в полицию. Мы находимся на Роузмари-лейн. Закройте машину и следуйте за мной. — И он зашагал туда, где еще сыпались кирпичи и обломки металла. Под всем этим грузовика совсем не было видно.

Флоренс набрала три «девятки», кратко описала, что и где произошло, сказала, что вокруг, кроме нее и врача, никого нет, и попросила поторопиться, иначе те, кто был в грузовике, могут остаться погребенными в развалинах заживо. Потом она заперла машину и помчалась туда, где мистер Фитцгиббон, повесив пиджак на ограду, уже разгребал кирпичи, листы металла, стальные трубы и тому подобное.

— Они выехали, — без лишних слов сообщила Флоренс.

— Стойте на этом месте, — рявкнул мистер Фитцгиббон. — Я буду передавать вам обломки, а вы кидайте их назад — куда придется. Кабина должна быть где-то здесь.

Очень осторожно он приподнял металлический лист, так что кирпичная пыль фонтаном брызнула в сторону, и принялся выгребать из-под листа крупные и мелкие обломки кирпича, камней, бетона, передавая их Флоренс. Он то и дело останавливался, прислушивался.

Они оказались в столбе пыли. Вдруг Флоренс с чувством сказала:

— О, берегите руки! — но лучше бы она промолчала. Глупо было думать о синяках и царапинах, когда речь шла о спасении человеческой жизни, мелькнуло в голове у Флоренс. Вот только руки-то эти были не простые, а принадлежали замечательному хирургу…

Немного погодя мистер Фитцгиббон неожиданно остановился, и Флоренс, сжав в руках кусок бетона с торчащими из него проводами, замерла, прислушиваясь. Из-под развалин доносился слабый стон.

Мистер Фитцгиббон передал Флоренс очередные кирпичи.

— Ага, здесь! — радостно воскликнул он. — Еще немного — и мы у цели.

Через несколько минут он извлек еще один огромный кусок бетона, добравшись наконец до засыпанного пылью лица пострадавшего. Как раз в этот момент прибыла «скорая помощь», а вслед за ней — полицейская и пожарная машины.

Мистер Фитцгиббон, заглянув вниз, осторожно выпрямился.

— Все держится на металлическом листе, и придется разгрести кирпичи с камнями, чтобы вытащить человека.

Приехавшие помогли расширить отверстие в завале и приподнять металлический лист; они же передали мистеру Фитцгиббону необходимое оборудование. Он уже по шею спустился вниз, и Флоренс слышала, что он говорит с пострадавшим, который был ей едва виден.

— Мне нужно добраться до его ног. Не могли бы вы разгрести мусор с того конца? Как я понимаю, он оказался в своего рода туннеле. Похоже, голове человека ничего не угрожает, но мне нужно проверить, что у него с ногами. Кажется, их придавило. — И, через плечо обратившись к Флоренс, мистер Фитцгиббон сказал: — Мою сумку, Флоренс. Мне нужен шприц и ампула морфия.

Взяв лекарство, он отдал сумку обратно, а сам вновь нырнул вниз. Мужчины старательно расчищали мусор в указанном месте. Вот уже показался ботинок, за ним другой, и мистер Фитцгиббон склонился, чтобы обследовать ноги.

— Мою сумку, — вновь обратился он к Флоренс. — Скажите медикам, чтобы передали мне инструменты для операции, потом пробирайтесь сюда. Будете делать, что я скажу. — Он заговорил с двумя подошедшими к нему врачами, а Флоренс осторожно пробралась вниз к пострадавшему, который уже находился под действием морфия.

— Ну, кайф, — шептал человек. — Кажись, мне дали первоклассное лекарство. А как сюда попала такая красотка?

Места вокруг пострадавшего было мало, и врачу с медсестрой приходилось работать, чуть ли не касаясь друг друга лицом. Мистер Фитцгиббон наложил на колено пострадавшего жгут и непринужденно заметил:

— Флоренс — моя правая рука. Не девушка — картинка, верно? А когда смоет пыль, такая будет, что и вообще глаз не оторвать. Но вот что, старина, — мне придется отрезать тебе часть ноги. Ты даже ничего не почувствуешь. Когда же я сошью тебя в больнице, будешь как новенький… Чуть ниже колена, Флоренс. Начинайте, когда я скажу. И фиксируйте все изменения. — Он потянулся назад. — Пусть стекает… Будете держаться за свой конец и дадите мне иглу, хорошо?

Он делал свое дело, разговаривая с пострадавшим, когда же Флоренс повернулась и что-то из одежды у нее, порванное, затрещало, он произнес:

— Надеюсь, ничего жизненно важного, Флоренс?

Оперируемый на это сонно усмехнулся.

— Я для тебя уже старый, — пробормотал он, обращаясь к Флоренс. — А ты лучше приглядись к хирургу.

— Исполню — клянусь! — стиснув грязную ладонь в кулак, ответила Флоренс.

Мистер Фитцгиббон встрепенулся, и его обычно такое строгое, соответствовавшее всему его внушительному облику лицо сделалось совсем другим. Молодым и приветливым. Он подмигнул Флоренс.

— А теперь, старина, — сказал он пострадавшему, — мы тебя усыпим.

Он достал анестезирующий препарат, который всегда брал с собой, а Флоренс тем временем заняла человека разговором.

— Расскажите мне о себе. Вы женаты? Да? И наверняка есть дети… Трое? Я всегда считала, что три — это прекрасное число…

Она еще несколько минут задавала ему вопросы, пока человек окончательно не отключился. Тогда она поспешно убрала свою руку с его плеча и подалась вперед — готовая выполнять указания мистера Фитцгиббона.

Он действовал очень быстро. Его крупные руки в резиновых перчатках мягко и пластично орудовали скальпелем, ножницами, иглой.

— Медленно отпускайте, Флоренс, — наконец скомандовал он.

Она раскрутила жгут и постепенно расслабила его. Все держалось, как надо. Мистер Фитцгиббон протянул руку за бинтом, который его помощница уже приготовила.

— Какой у него пульс?

— Сильный, учащенный, ритмичный. Вы будете вытаскивать его?

— Да. Поддерживайте ему голову, пока сможете.

Мистер Фитцгиббон скрылся из ее поля зрения. Вскоре он вместе с другим медиком ползком забрались внутрь и приподняли туловище пострадавшего, в то время как третий держал его ногу. Флоренс, которой несколько минут пришлось удерживать голову и плечи пострадавшего в неподвижном положении, отчего ее руки ныли от напряжения, эти минуты показались часами. Наконец мужчину извлекли из покореженной кабины грузовика и, уложив на носилки, отнесли в машину «скорой помощи». Флоренс, согнувшись, уже выбиралась из завала наружу, когда вдруг сильная рука подхватила ее за талию и в два счета поставила на ноги.

— Подождите здесь, — распорядился мистер Фитцгиббон, а сам поспешил возобновить разговор с врачами «скорой помощи». Девушка стояла неподвижно, не имея ни малейшего желания сдвинуться с места.

Невероятно грязное, тело у нее ныло от усталости, в рот набилась пыль. Она мечтала о чашке чая и горячей ванне. А еще ей хотелось разрыдаться и со слезами облегчить душу.

Однако в ту минуту она ни того, ни другого позволить себе не могла. Вернулся мистер Фитцгиббон и, взяв ее под руку, отвел к машине.

— Садитесь, мне нужно попасть в больницу Коулберта одновременно с машиной «скорой помощи».

Поравнявшись с полицейской и пожарной машинами, он дал им знак ехать, и полицейская машина, включив световой сигнал и гудя сиреной, двинулась впереди них, а пожарная — следом за ними.

Они мчались почти на предельной скорости, и поток машин расступался перед ними, точно Красное море перед евреями. В другой раз Флоренс пришла бы в восторг.

— У него есть шанс выжить? — спросила она.

— Да. Думаю, других повреждений у него нет, хотя без рентгена что-либо утверждать нельзя. Я хочу взглянуть на его ногу, но мне понадобится Фортескью. Позвоните в больницу Коулберта, хорошо? И узнайте, сможет ли он подойти.

Мистер Фортескью, ортопед-консультант, когда его нашли, сказал, что целиком отдает себя в их распоряжение, и заверил, что сразу направит медсестру в операционную. Флоренс, передав разговор мистеру Фитцгиббону, уже собиралась положить трубку, когда он проговорил:

— Скажите им, что я прошу заказать к больнице такси — отвезти вас к миссис Твист. У вас нет ушибов или порезов?

— Кажется, нет.

— Проверьте. Если не уверены, посетите травматологическое отделение. — Он мимолетно усмехнулся. — К счастью, мы прибыли. — Он вышел и открыл ей дверцу. — Свяжитесь с миссис Кин. Я позвоню позже.

Поспешно направив девушку к ожидавшему ее такси, он удалился.

Таксист вышел и усадил Флоренс в машину.

— Несчастный случай, да, лапушка? — осведомился он. — Не ушиблась?

— Нет, со мной все в порядке, я только перепачкалась. Мы остановились, чтобы вытащить мужчину, которого придавило в грузовике. — Ее дрожавшие губы растянулись в улыбке. — Я вернусь на работу после того, как приведу себя в порядок. Если, конечно, сначала вы отвезете меня домой.

— Сию минуту, лапушка… Куда едем?

Доставив ее к месту, он помог девушке выбраться из машины. Флоренс попросила:

— Не могли бы вы подождать меня минуту? У меня нет с собой денег, я их сейчас вынесу…

— Обо всем уже позаботились, лапушка. Главный швейцар в больнице Коулберта… Так что идите домой, выпейте чего-нибудь горячего и ложитесь отдыхать.

Он проводил Флоренс к двери, постучал в нее дверным молотком, когда же появилась миссис Твист, по-отечески заботливо пропустил девушку вперед.

— Произошел несчастный случай, — сказал он. — Передаю ее в ваши любящие руки.

Флоренс его поблагодарила.

— Миссис Твист, конечно же, угостит вас чашкой чая.

— Нет, лапушка, уж лучше я поеду. Будь осторожна.

Миссис Твист, закрыв дверь, спросила:

— Что произошло? Вы ушиблись? Вы такая перепачканная…

— Со мной ничего не случилось. Если вы дадите мне какую-нибудь старую простыню, я сброшу одежду прямо здесь, иначе перепачкаю весь дом.

— Пожалуй, в этом есть смысл. — Шаркая ногами, миссис Твист принесла старую скатерть, расстелила ее в коридорчике на безукоризненно чистом линолеуме и попросила Флоренс встать на нее. С помощью миссис Твист девушка все с себя сняла.

— А эта вещь пропала, — заявила дама, указывая на униформу Флоренс, — сзади вырван целый клок. Хорошо, что никто не видел ваших панталонов.

У мистера Фитцгиббона, должно быть, такая возможность была, когда он вытаскивал ее из грузовика.

— Не могла бы я принять ванну и вымыть голову, миссис Твист?

— Конечно, милая, но только после чашки горячего и крепкого чая. А что, если вам немного поспать?

— Мне некогда. У мистера Фитцгиббона пациентка в половине пятого. Мне нужно подготовиться к приему.

— Вы еще не обедали? — Нет.

— Пока вы будете мыться, я приготовлю вам пару сандвичей. А теперь идите.

Позже, облачившись в купальный халат и комнатные тапочки, обмотав голову полотенцем, Флоренс устроилась на кухне вместе с миссис Твист, приготовившей чай с сандвичами. Выпивая чашку за чашкой, Флоренс рассказывала своей хозяйке о происшедшем, но вдруг спохватилась — она же должна была позвонить миссис Кин. Поскольку случай был исключительным, миссис Твист разрешила воспользоваться ее телефоном.

— Приезжай, когда сможешь, — прозвучал в трубке спокойный голос миссис Кин. — Выпьем чаю, а потом я позвоню в больницу Коулберта и узнаю, какие у мистера Фитцгиббона будут для нас распоряжения. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да. — Повесив трубку, Флоренс продолжила свой отчет об утреннем происшествии.

В консультации ее тоже ждал чай, и миссис Кин, при всей благовоспитанности, явно жаждала услышать о случившемся как можно подробнее.

— Одного не пойму, — заявила Флоренс, — почему мистер Фитцгиббон собрался его оперировать. Ведь мистер Фитцгиббон специализируется на торакальной хирургии.

— Верно, дорогая. Он специалист по операциям на органах грудной клетки, но может оперировать что угодно, а мистер Фортескью его давнишний друг и коллега. Мистер Фитцгиббон такой человек, что раз он что-то начал, то обязательно доведет до конца. — Она пододвинула Флоренс коробку печенья. — А ты, дорогая, — ты не ушиблась?

— Нет, но униформа порвана. Я зацепилась сзади юбкой за гвоздь или еще за что-то и вырвала целый клок. Миссис Твист сказала, что видела мои панталоны, а значит, и все видели.

— Панталоны? — удивилась миссис Кин. — Вот не думала, что девушки еще носят их. Теперь привыкли носить одни кружевные трусики.

— Ну да, но я не сказала об этом миссис Твист — она бы пришла в ужас.

— Думаю, никто ничего не заметил.

— Мистер Фитцгиббон вытаскивал меня из грузовика, а я выбиралась оттуда спиной к мистеру Фитцгиббону.

— Мистер Фитцгиббон — джентльмен, — заявила ее собеседница. — Еще чашку чаю? У нас в запасе около двадцати минут.

Флоренс готовила хирургические инструменты, которые могли понадобиться мистеру Фитцгиббону, когда он вернулся в консультацию и широко распахнул полуоткрытую дверь в процедурный кабинет. Если Флоренс после их утреннего происшествия и тешила себя слабой надеждой, что дистанция в их отношениях хоть немного сократится, то теперь ее постигло разочарование. Виц у мистера Фитцгиббона ничем не отличался от обычного — безукоризненно чистая рубашка, идеально приглаженные волосы и бесстрастная манера общения.

— Итак, сестра, надеюсь, ничего худого с вами не стряслось? Вы можете исполнять свои обязанности?

— Да. А как бедняга пострадавший? Какие у него еще повреждения?

— Несколько сломанных ребер, повреждение легких, перелом плечевой кости. Мы его быстро залатали. Он очень терпеливый малый.

— А что его жена?

— Она с ним. По крайней мере останется в больнице на ночь.

— А дети? — не унималась Флоренс.

— С бабушкой.

— Вот и хорошо. Кто-то все прекрасно организовал.

— Ну конечно, — согласился мистер Фитцгиббон, который сам обо всем распорядился. Он действовал с таким решительным видом, что никто не осмелился бы ему хоть в чем-нибудь возразить. Но он никогда не отступал и от усвоенной им холодной учтивости. — Будьте любезны, сообщите в деталях миссис Кин о своей порванной униформе, чтобы вам возместили ущерб. Не забудьте упомянуть и э-э-э… об остальной испорченной одежде.

Флоренс от смущения вспыхнула.

Больше о происшествии не было сказано ни слова. Флоренс вернулась в дом к миссис Твист, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Мог хотя бы ее поблагодарить или выразить ей сочувствие — ведь она не каменная! Очень добросердечная по натуре, Флоренс решила, что у него в жизни что-то не сложилось и эта неудача сделала его черствым к окружающим людям. Хотя нет, тут же возразила она сама себе, вспомнив, какую чуткость он проявил к мужчине из грузовика. В самом деле, с ним он говорил совсем не так, как с ней. Разбирая постель, она пришла к выводу, что ей его жаль. Хорошо, если бы что-то… или кто-то нарушил его невозмутимое спокойствие. Под маской, возможно, кроется другой — приятный человек. Относиться к нему с пониманием, не отвечать холодностью на холодность, сочувствовать, если он даст ей понять, что в этом нуждается, — с таким похвальным решением Флоренс закрыла глаза.

На следующий день она пришла на работу исполненная добрых намерений, вот только воплотить их в жизнь не представилось возможности. Его распоряжения по отношению к девушке звучали резко и коротко, так что в таких условиях ей было трудно сохранять благожелательность и кротость. Тем не менее она принесла ему кофе и по-матерински заботливо уговаривала его выпить, восторгаясь чудесным утром и советуя в предстоящий уик-энд поехать за город, поскольку ему наверняка не хватает физической разрядки.

Он метнул на нее холодный взгляд.

— Приятно узнать, что вы беспокоитесь о моем здоровье, Флоренс, но, прошу вас, лучше направьте свою заботу на пациентов.

Вот и держись после этого добрых намерений…

В конце недели она убирала кабинет после приема, когда вошла миссис Кин.

— Мисс Пейтон, мистер Фитцгиббон. Она хочет вас видеть. — Регистраторша запнулась. — Я сказала, что вы собираетесь в больницу.

Сидя за столом, он поднял на нее глаза.

— Будьте любезны, миссис Кин, попросите ее войти. — Он покосился на полуоткрытую дверь в смотровой кабинет, где Флоренс раскладывала по местам инструменты. — Флоренс, вы пока мне не понадобитесь. Если вы еще не закончили, то, может, вернетесь немного погодя?

Тон его был вежливый, но без теплоты. Флоренс пересекла кабинет врача и как раз подошла к двери, когда дверь открыли с другой стороны. Краем глаза Флоренс увидела, что мистер Фитцгиббон поднялся с места, когда вошла незнакомая ей девушка. Нет, не девушка, поправила себя по-женски зоркая Флоренс. Вошедшей было лет тридцать, и выглядела она великолепно: искусный макияж, изысканно простой туалет. Она прошла мимо Флоренс, едва удостоив ее взглядом.

— Милый, мне просто необходимо было тебя видеть. Я знаю, ты не любишь, когда я прихожу к тебе на работу, но ты не был вчера на вечеринке, а мне так много…

Визгливый голос продолжал стрекотать, когда Флоренс неохотно закрывала за собой дверь, успев услышать слова мистера Фитцгиббона:

— Дорогая моя Элеонор, я рад, что…

— Кто это? — осведомилась Флоренс у миссис Кин, и та, пожав плечами, проговорила:

— Не могу тебе с уверенностью сказать, дорогая. Похоже, они с мистером Фитцгиббоном в дружеских отношениях. Она часто ему звонит, а иногда он ей. Она вдова, муж ее был совсем старик. Умер год или два назад. Довольно шустрая леди, везде успевает побывать.

— И она… то есть он… Они собираются пожениться?

— Что касается ее, то она готова в любой момент, но про него ничего не могу сказать, дорогая. Никогда не показывает своих чувств. Известная личность… Масса друзей… Может пойти, куда пожелает, но ни за что не узнаешь, что у него на душе. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

Пожалуй, Флоренс понимала.

— Но она совсем ему не пара, — не долго думая, сказала Флоренс.

— Да, дорогая, — кивнула миссис Кин, — ему нужна девушка, которая не будет его умасливать. Девушка вроде тебя.

— Меня? — Флоренс расхохоталась. — Вы собираетесь домой? А мне придется остаться и закончить уборку в процедурном кабинете. Надеюсь, их разговор не затянется. Я обещала быть в больнице Коулберта в семь часов.

— Ну да, ведь у тебя там наверняка много друзей. Я ухожу. Первый пациент завтра назначен на девять утра — первичный прием.

Миссис Кин ушла, а Флоренс села ждать на кухне. Минут через десять мистер Фитцгиббон со своей гостьей собрались уходить. Медсестра вышла к ним и, осведомившись, нужно ли ей запирать дверь на ключ, пожелала им спокойной ночи.

— Что это за девица? — из приемной Флоренс услышала голос Элеонор.

Интересно, подумала Флоренс, что ей ответил он. Пожав плечами, она продолжила работу и, закончив, тоже отправилась домой.

Поужинав в своей комнате, она быстро переоделась и поспешила на автобус, направляясь в больницу Коулберта. Мужчину, пострадавшего в грузовике, уже перевели из отделения интенсивной терапии. Благодаря тому, что Флоренс долгое время проработала в больнице, девушке без труда удалось добиться разрешения на посещение больного.

Он лежал обложенный подушками на кровати, вид у него был куда хуже прежнего, но чувствовалось, что он уверен в своем выздоровлении. С ним была его жена: маленькая, худенькая женщина. За неприметной внешностью угадывался такой же сильный, как и у мужа, характер. Девушка зашла на минутку, поставила принесенные ею цветы в вазу, выразила удовольствие видеть его на пути к выздоровлению и собралась уходить.

— Он жив благодаря вам и этому замечательному доктору, — проговорила жена больного, когда Флоренс открыла рот, чтобы попрощаться. — Благослови вас Бог, вы спасли мне мужа. И этого доктора пусть Бог наградит. Он такой джентльмен, каких свет не видывал. Привез меня сюда, устроил все, как нужно, позаботился о детях. Я уж не говорю про деньги. Конечно, он дал в долг, но при первой возможности мы ему вернем. А наличные сейчас как никогда кстати.

Да, мистер Фитцгиббон — закрытая книга, заключила Флоренс, собираясь ложиться спать. И, похоже, таким для нее и останется.

Наступила очередная пятница, и Флоренс собиралась вечером ехать домой. День как день: недостатка в пациентах мистер Фитцгиббон не испытывал. Регистрационный журнал был расписан на недели вперед, и это при том, что большую часть дня врач проводил в больнице Коулберта. Флоренс убрала кабинет после дневного приема, предвкушая предстоящую поездку домой. Мистер Фитцгиббон, как обычно, был немногословен, и Флоренс ощущала неодолимую потребность поскорее оказаться в непринужденной атмосфере дома викария.

Она заменила последние полотенца, до блеска натерла стеклянную поверхность маленького столика и открыла дверь в приемную. Мистер Фитцгиббон говорил с миссис Кин, устроившись на уголке ее стола. Увидев Флоренс, он встал.

— Я только что согласился принять пациента сегодня вечером. Он не может прийти в другое время, так что наши планы меняются. Вы вечером собирались ехать домой?

Скажи он это другим тоном… помягче, она, пожалуй, не стала бы так уж злиться на него в душе.

— Да. Но утром много поездов. Я могу поехать завтра. К которому часу мне нужно быть здесь?

— К половине седьмого. Если хотите, можете отсюда позвонить домой.

Улыбнувшись, он кивнул миссис Кин и вышел.

— Не повезло, дорогая, — произнесла миссис Кин. — Может, ты успеешь на более поздний поезд?

— До Шерборна два часа езды, будет слишком поздно меня встречать. Ладно, ничего страшного, поеду завтра утренним поездом.

— Миссис Твист дома? Где ты будешь ужинать?

— Она уходит, но это не беда. Открою банку с фасолью или еще с чем-нибудь. Я уже сказал ей, что уезжаю домой.

— У мистера Фитцгиббона тоже испорчен вечер. Он собирался кое с кем вместе пообедать. Похоже, с той дамочкой, которая сюда приходила, — с Элеонор.

— Так ему и надо, что у него тоже испорчен вечер, — язвительно заметила Флоренс.

— Я ухожу. Ты идешь? — засмеявшись, спросила миссис Кин.

Они вместе вышли на улицу, и перед тем, как разойтись, миссис Кин сказала:

— До понедельника. У него в восемь утра операция, так что утро наше.

— Если б я знала заранее, — засуетилась миссис Твист, — то приготовила бы вам ужин…

Флоренс поспешила успокоить хозяйку:

— Я открою, если позволите, банку фасоли. И сделаю тосты. Понятия не имею, сколько времени займет осмотр, мистер Фитцгиббон не сказал. Домой я поеду ранним утренним поездом…

— Ну, раз вам так удобно… — неохотно согласилась миссис Твист. — Вижу, вы стараетесь ради мистера Фитцгиббона.

Последние слова Флоренс пропустила мимо ушей. Ему наверняка не придется открывать на ужин банку фасоли, думала она. Девушка выпила чаю, привела себя в порядок и, взглянув мимоходом в зеркало миссис Твист, отправилась в консультацию.

Мистер Фитцгиббон уже сидел на месте и размышлял над какими-то рентгеновскими снимками.

— А вот и вы, — произнес он с таким видом, будто она опоздала, а не пришла на пять минут раньше. Он опять вернулся к снимкам, а девушка направилась в приемную ожидать пациента.

Тот пришел на пятнадцать минут позже назначенного времени. Открыв пациенту дверь, Флоренс сразу же узнала лицо, которое часто видела на первых страницах ежедневной прессы и в вечерних новостях по телевидению. Здороваясь и предлагая пациенту сесть, она старалась не выдать своего изумления.

— Мистер Фитцгиббон здесь, — начала она. — Пожалуйста, подождите минуточку.

Уже позже ее осенило, что человеку с таким положением не пристало ожидать лишнюю минуту, но, к счастью, дверь тут же распахнулась, мистер Фитцгиббон ступил в приемную и обменялся с пришедшим рукопожатиями. Кивком головы мистер Фитцгиббон дал понять Флоренс, чтобы она следовала за ними во врачебный кабинет. По дороге она слышала, как врач уверял пациента, что на нее можно целиком положиться.

— Сестра подготовит процедурный кабинет, а я пока проверю данные, которые прислал ваш врач, — мягко предложил мистер Фитцгиббон, и Флоренс, поняв намек, выскользнула из кабинета, закрыв за собой дверь.

Прежде чем двое мужчин вышли из процедурного кабинета, казалось, прошла целая вечность. Они перебрались во врачебный кабинет, а Флоренс осталась убирать. Похоже, мистер Фитцгиббон старался как мог, думала она, по крайней мере осмотр продолжался уже больше часа.

Она завершала уборку, когда в процедурном появился врач. Пациент ушел. В кабинете горела только настольная лампа.

— Мне жаль, что у вас испорчен вечер, — мягко заметил мистер Фитцгиббон, беря свежее полотенце из стопки, которую она только что приготовила. — У миссис Твист, наверное, вас ждет ужин?

— Да, — беззаботно ответила Флоренс. — Что-нибудь очень вкусное. Она прекрасно готовит, и мы, надеюсь, будем ужинать вместе…

Мистер Фитцгиббон аккуратно отложил полотенце в сторону.

— В таком случае нет необходимости предлагать вам где-нибудь со мной пообедать.

— У вас тоже испорчен вечер? — Флоренс догадывалась, что это так, но не прочь была узнать поподробнее.

— Испорчен? Вряд ли. Пришлось, так сказать, просто изменить планы.

— И мне тоже, — сказала Флоренс. — Ничего страшного, у вас впереди целый уик-энд.

— Да, вы правы. Ждите меня завтра утром у дома миссис Твист в половине девятого, Флоренс, я отвезу вас домой.

Она уже все убрала, отодвинула от него подальше стопку полотенец и наконец произнесла:

— Очень мило с вашей стороны, сэр, но я вполне могу поехать поездом… Всего два часа езды, и к ланчу я буду дома.

— Целых два часа? Я довезу вас за полтора. Глоток свежего деревенского воздуха мне пойдет только на пользу.

— А это не разрушит ваши планы на день? — тихим голосом осведомилась она.

— Дорогая моя Флоренс, если бы это шло вразрез с моими планами, я бы вам этого не предлагал.

Как она была хороша в лучах заходящего солнца, которое играло в ее медно-рыжих волосах! На ее лице отразилась усталость, ведь трудовой день был долог. Она взглянула ему в глаза, стараясь вникнуть в суть его слов.

— Тогда я очень рада, — тихо согласилась она.

— Идите домой, Флоренс. Я еще немного поработаю и сам запру дверь. — Направляясь к своему столу, он добавил: — Доброй ночи!

В ответ она тоже пожелала ему доброй ночи и отправилась к дому миссис Твист. Резким движением скинув туфли в прихожей, она прошла на кухню, открыла банку с фасолью, вытащила шпильки из прически и села ужинать. Бесспорно, ужин с мистером Фитцгиббоном не шел бы с этим ни в какое сравнение, в конце дня отменная еда пришлась бы очень кстати, думала Флоренс, вот только ей не хотелось служить заменой очаровательной Элеонор.

Она покормила Бастера, приняла ванну и легла спать.

Стояло прекрасное утро, на календаре были последние числа мая — замечательное время года. Она подыскала более симпатичное платье взамен того, что собиралась надеть, убеждая себя, что другое больше подходит к такому ясному солнечному дню, и стремглав сбежала вниз выпить чаю. По субботам миссис Твист давала себе поблажку и не готовила завтрака, хотя Флоренс разрешалось хозяйничать самой. Дама забрала записку, которую с вечера на столе оставила ей Флоренс, и взамен положила свою: «Не выпускайте Бастера. Хорошей вам поездки и удачи во всем, девочка!»

Флоренс выпила чаю, покормила Бастера завтраком, собрала сумку и вышла из дому. Не успела она аккуратно закрыть за собой дверь, как к порогу тихо подкатил «роллс-ройс», и мистер Фитцгиббон, выйдя, открыл ей дверцу машины.

До чего же хорош!.. В повседневной одежде он даже моложе выглядит, подумала Флоренс, слыша его дружелюбное приветствие в ответ на свое пожелание доброго утра. Осмелев, она завела разговор о начинающемся дивном солнечном дне, но, поскольку мистер Фитцгиббон отвечал коротко, решила, что он не расположен говорить. Вдруг она слегка взвизгнула — кто-то лизнул ее сзади в шею. Девушка обернулась и увидела перед собой пару добрых, глубоко посаженных коричневых глаз на усатой морде, покрытой густой светло-коричневой шерстью.

— А-а, я забыл предупредить, — начал мистер Фитцгиббон, — Монти тоже обожает деревню. Он вам не помешает?

— Помешает? Конечно, нет. Такой хорошенький! Он какой породы?

— Мы сами толком не знаем… И решили, что смешанной.

— Вы приобрели его у собаковода или в зоомагазине?

— Ни там и ни там. Мы нашли его на пороге дома на одной из многолюдных улиц, где жилье сдается внаем. Совсем не сразу он обрел теперешнюю привлекательность, но даже сейчас трудно сказать, какой он породы.

Флоренс еще раз обменялась взглядом с четвероногим спутником на заднем сиденье.

— Он ужасно мил. Хиггинс от него будет в восторге. Правда, ничего не могу сказать о Чарли Брауне, хоть он и наш домашний кот.

— Монти любит котов. У нашей кошки несколько недель назад появились котята, и Монти, пока Мелисанда ходила гулять, приглядывал за корзинкой.

— Мелисанда — кошка?

— Да. Ваша мама знает, что мы к ней едем?

— Да. — И Флоренс добавила: — Мои братья вернулись домой на каникулы.

Вновь воцарилось молчание, нарушаемое лишь урчанием мотора. Они выехали на шоссе А303, почти пустое, поскольку было еще довольно рано. Флоренс, откинувшись на спинку удобного сиденья и ощущая на шее теплое дыхание пса, чувствовала себя счастливой и, воспользовавшись паузой, стала размышлять почему. Ехать в «роллс-ройсе» уже наслаждение, но дело было не только в этом. Ей нравилось общество мистера Фитцгиббона, и хотя он ничего особенного не предпринимал, чтобы доставить ей удовольствие, ей с ним было хорошо. А ведь она привыкла к мысли, что она его недолюбливает и просто принимает как должное.

Флоренс рискнула заметить, что можно повернуть в Спаркфорде, и добавила:

— Ох, простите, вы же приезжали к нам с мистером Уилкинзом. — Не дождавшись ответа, она спросила: — Вам нравится эта часть Англии?

— Да, очень. Из Лондона сюда легко попасть, и невдалеке от основной дороги великолепные сельские места. — Свернув с магистрали, он направился в Шерборн по неширокому шоссе. Вскоре шоссе сменилось узкой деревенской дорогой, по обеим сторонам которой на живой изгороди распускалась листва, возвещая о начале лета.

Гассидж-Толлард лежал в низине; когда машина съезжала с холма, Флоренс увидела крыши знакомых домов и с облегчением вздохнула.

— До чего же приятно возвращаться домой! — воскликнула она.

— Жалеете, что согласились на эту работу? — резко спросил мистер Фитцгиббон. — Вам не нравится у меня работать?

— Конечно, нравится. Работа замечательная. Вот если бы получше узнать вас… — она запнулась и густо покраснела. — Простите, сама не понимаю, как у меня это вырвалось.

— Если когда-нибудь поймете, дайте мне знать. — К счастью, он на нее не смотрел. — Дом викария за церковью, по дороге немного вперед, да? — Он говорил как ни в чем не бывало, и она уже подумала, что он не расслышал ее последних слов. Хотя вряд ли, ведь он же на них ответил… Просто глупые замечания быстро забываются.

— Вот мы и прибыли, — весело объявила она и взглянула на часы.— Всего за час двадцать пять. Вы были правы.

— Ну конечно же, — без тени самонадеянности подтвердил он.