Автобус уже стоял на остановке, готовый к отправлению, и Матильда почувствовала, что не успевает. Она заторопилась: другого автобуса не будет. Девушка побежала, сунув сумку под мышку.
Доктор Ловел, только что выехавший на машине из городской больницы, заметил ее и свернул с Девятой улицы на Восточную. Девушка от нетерпения пританцовывала на месте у светофора, ожидая зеленого света, чтобы перейти на другую сторону улицы, где автобус уже закрывал двери. Доктор повернул машину к автобусной остановке и затормозил рядом с отъезжающим автобусом. Открыв дверь, он вышел из автомобиля как раз тогда, когда Матильда перебегала дорогу.
— Спортом занимаетесь? — сказал он, беря у нее пакеты и легонько подталкивая к машине.
Матильда молча села и попыталась отдышаться, пока Ловел выруливал на оживленную дорогу. Наконец она произнесла:
— Спасибо, доктор. Я просто ходила по магазинам.
— Вам, женщинам, свойственно забывать о времени, — заметил он и замолчал. Матильда смотрела на сгущающиеся сумерки и мучительно думала, о чем бы с ним поговорить, чтобы ему было интересно. Но ничего придумать так и не смогла.
Они почти подъехали к деревне, когда он заговорил:
— Клиника открывается через час. Может быть, вы не станете заезжать домой, а зайдете ко мне выпить чашечку чая? Вы позвоните маме, чтобы она не волновалась. И не вздумайте спорить. Я предлагаю вам самое разумное решение.
Это звучало как настоящее приглашение. Действительно, домой идти уже не имело смысла. Ей оставалось только поблагодарить его и согласиться.
Внутреннее убранство дома доктора Ловела соответствовало его внешнему богатству. Холл был квад-ратный, со стенами, отделанными пластиком. Лестничный пролет с балюстрадами кремового цвета поднимался по центру к верхней галерее. В зале висели огромные часы, стояли пара тростниковых стульев и стол, на котором возвышалась стаффордширская ваза из фарфора с осенними цветами.
Матильда было остановилась, чтобы полюбоваться на эту красоту, но доктор повел ее через холл к открывшейся двери, откуда вышла миссис Инч.
— Миссис Инч, приготовьте нам по чашечке чая. Мисс Пейдж не имеет смысла заходить домой перед работой — уже время поджимает, — обратился к ней доктор.
— Хорошо, через несколько минут будет сделано, — ответила миссис Инч. — Мисс Пейдж, если вы желаете привести себя в порядок, следуйте за мной.
Миссис Инч слегка улыбнулась и повела Матильду за собой. Девушка оказалась в великолепной ванной комнате, где было все, что только можно пожелать. Матильду поразили зеркала в золотой оправе. Одно из них было выше человеческого роста, а другое висело над умывальником. Тяжело вздохнув, девушка взглянула на свое отражение, затем расчесала волосы, вымыла руки и вернулась.
Доктор открыл ей дверь в столовую, сказав:
— Сюда, мисс Пейдж.
Она вошла в комнату.
В столовой было светло благодаря огромной стеклянной двери, ведущей в сад. Через нее виднелись зеленые лужайки и клумбы с яркими осенними цветами и последними розами. По саду бегала длинношерстная собака.
— О, у вас есть собака?..
Матильда подошла к двери, доктор последовал за ней.
— Да, это Сэм. А вы любите собак?
— Да, у нас раньше была собака.
— Пойдемте пить чай.
Матильда села у зажженного камина. Миссис Инч поставила на низенький столик поднос с чайными приборами. Доктор сел в кресло напротив Матильды и проговорил:
— Я только что позвонил вашей матери и сказал, что вы у меня. Вы не хотите похозяйничать?
Матильда разлила по чашкам крепкий ароматный чай и протянула ему горячую чашку на блюдце. Сделав глоток, доктор спросил:
— Хорошо провели время в Тонтоне?
— Да, спасибо.
Девушка не заметила, как между ними возникла непринужденная беседа. Она ни разу еще не чувствовала себя так легко при разговоре с мужчиной. Он улыбался, подбадривал ее, внимательно слушал, остроумно шутил. Матильда вдруг разоткровенничалась, рассказав ему про свою прошлую жизнь при церкви и службу отца. Ей было так хорошо с ним.
Разговаривая, она украдкой оглядела комнату и нашла ее великолепной. Особенно поразил ее диван, покрытый гобеленом с изображением легендарного Вильгельма Завоевателя. Это было настоящее произведение искусства. Чуть подальше стоял стол на трех ножках, инкрустированный золотом, и старинный буфет. В комнате находилось еще несколько стульев, новомодный дизайн которых интересно сочетался с предметами старины. На стенах, оклеенных кремовыми обоями, висело несколько картин. Милая комната, здесь чувствуется домашнее тепло и уют. Когда миссис Инч предложила теплых и душистых ячменных лепешек, Матильда с благодарностью посмотрела на нее. Это было так кстати. Она пробегала весь день по городу, выпив только чашку кофе, поэтому была очень голодна.
Неслышно ступая, в комнату вошел пес и расположился у ног Матильды.
Доктор, глядя на нее и на своего любимца пса, урчащего у её ног, вдруг почувствовал смутный интерес к этой девушке. Ее непосредственность, восторженность, с которой она смотрела на все эти старинные вещи, тронули его до глубины души.
Пришло время идти в клинику. Матильда наклонилась, чтобы погладить мохнатую голову Сэма, и поднялась. Доктор тоже встал, с серьезным видом слушая се слова благодарности. Он был уже почти обезоружен ею.
— Я была голодна, а ваш чай буквально вернул меня к жизни. И я очень вам благодарна за то, что вы меня подвезли.
— И вам тоже большое спасибо за приятную компанию, мисс Пейдж. — Доктор открыл дверь, и они с Матильдой пересекли комнату, вышли в холл и через внутреннюю дверь вошли в отделение.
Пациентов было немного, и, приняв последнего из них, доктор уехал на дальнюю ферму к еще одному больному, который не мог приехать сам, а Матильда закрыла двери и пошла домой. Дома было все то же: хныкающая, недовольная мать и занятый своей книгой отец. Девушке оставалось только молча переделать все домашние дела и уйти в свою комнату, чтобы мечтать о докторе Ловеле.
А в это время доктор Ловел принимал роды на одной из отдаленных ферм. Роды были преждевременные, и на свет появились крошечные близнецы. Доктор вызвал «скорую помощь» из Тонтона и сопровождал мать и новорожденных до городской больницы. Удостоверившись, что они чувствуют себя хорошо, он отвез встревоженного молодого папашу обратно на ферму, а сам вернулся в деревню только далеко за полночь.
Матильда узнала об этом утром, когда пришла в клинику, от обсуждавших эту новость пациентов, которые сами узнали ее от мальчика, привозившего в деревню молоко. После утреннего приема она хотела было поговорить с ним о случившемся, но, заметив вежливое и отчужденное выражение его лица, не решилась. Она видела, что он очень устал, и сочувствовала ему всем сердцем.
Только после вечерней смены, пожелав ему спокойной ночи, Матильда добавила:
— Я надеюсь, вам удастся хорошо выспаться, доктор. Вы, должно быть, очень устали.
Он отрешенно посмотрел на нее.
— Спасибо, мисс Пейдж, не стоит беспокоиться обо мне.
— Я не беспокоюсь о вас. Думаю, вы сами способны позаботиться о себе. Однако, как дочь священника, я привыкла беспокоиться о других людях. — Она шагнула к двери. — Доброй ночи, доктор. Утром вы почувствуете себя лучше.
***
Матильда познакомилась уже со всеми жителями деревни. Отношения с доктором были все такими же. Время от времени они разговаривали друг с другом, на большее она и не могла надеяться.
Но однажды случилось непредвиденное.
В магазин миссис Симпкинс зашел незнакомый человек, чтобы спросить дорогу. По его виду можно было предположить, что он болен: лицо его покрылось испариной, когда он, закашлявшись, обращался с вопросом, глаза слезились. Ему явно надо было лежать в постели. Женщины наперебой стали отвечать на его вопросы, объясняя, как выйти из деревни, потом начали рассказывать о домашних средствах лечения тяжелого кашля, а миссис Симпкинс продала ему несколько пачек таблеток от гриппа.
На следующей неделе первые жертвы гриппа пришли в клинику. Матильда, несмотря на такой наплыв больных и конец рабочего дня, продолжала их записывать на прием. Она считала, что, приняв больше больных, они быстрее справятся с эпидемией болезни, тем более что доктор обычно не смотрел на часы, а принимал всех пациентов до последнего.
После приема, когда они остались одни, доктор разразился длинным внушением, начав с того, что, кажется, он не менял часы работы.
— Если уж мы теперь работаем утром больше на полчаса, — продолжал он, — то, значит, вечером мы должны продлить прием на час и так далее? Да, конечно, мы не должны допустить того, чтобы грипп прогрессировал. Пациенты должны оставаться дома, где за ними будут все-таки лучше ухаживать. Но ведь нелегко найти тех, кто мог бы оказывать им помощь дома, у нас в деревне не так уж много свободных рук.
— Если надо, я смогу помочь, — сказала Матильда.
Он внимательно на нее посмотрел и сказал:
— Я принимаю ваше предложение, но я также очень надеюсь, что впоследствии вы о нем не пожалеете, мисс Пейдж.
К концу недели стало ясно, что грипп принял тяжелую форму и начал распространяться за пределы деревни. Многие жители работали на фабриках и заводах Тонтона. Им приходилось каждый день ездить на автобусе. Кашляя и чихая, они поневоле становились разносчиками болезни. Запреты выезжать из дома их не останавливали, ведь им надо было зарабатывать деньги и кормить свои семьи.
Матильда стала подолгу задерживаться на работе. Иногда она приходила поздно ночью. Мать выражала недовольство. Она опасалась, что дочь принесет заразу в дом. Матильде надо было что-то делать. И она решила. Однажды перед уходом в клинику она объявила родителям:
— Вы знаете, я думаю снять комнату в деревне, чтобы жить там, пока эпидемия не закончится. Я буду заходить домой, когда смогу, и приносить все, что вам нужно, но видеться с вами я не буду, мало ли что. Это же эпидемия. Какое счастье, что мы живем на краю деревни!
Мать облегченно вздохнула:
— Когда ты переезжаешь?
— Скоро, мама. Завтра утром я увижу миссис Симпкинс, и она мне поможет снять комнату.
Утро в клинике было напряженным. После приема доктор Ловел сразу же ушел к самому серьезному из своих пациентов. Убравшись, Матильда выпила кофе, принесенное миссис Инч, заперла двери и пошла в магазин к миссис Симпкинс.
Несколько женщин стояли у прилавка и что-то покупали. Когда магазин опустел, Матильда спросила:
— Вы не поможете мне, миссис Симпкинс?
— Конечно, что ты хочешь, малышка?
— Комнату на время эпидемии. Я сейчас работаю сверхурочно, и мне нужно быть рядом с клиникой, и, потом, я не хочу заразить гриппом папу и маму.
— Правильно, дорогая. Я знаю, что миссис Трикетт сдает комнату. Она живет через три дома отсюда. Иди к ней прямо сейчас и скажи, что это я тебя прислала. — Она посмотрела на Матильду. — Вы с доктором так много работаете. Только что я его видела. Он повез старую миссис Крауч в Бриджуотер с воспалением легких. Там еще остались места в больнице. Девочка, тебе ведь не удастся избежать гриппа, ты знаешь об этом?
Матильда отмахнулась. Главное, что она сможет больше времени проводить с доктором Ловелом, быть рядом с ним, помогать ему.
Миссис Трикетт жила в очень маленьком домике с соломенной крышей. Дверь открывалась прямо на улицу, а внутри дом был просто набит мебелью и фарфоровыми безделушками. Но маленькая спальня, которую хозяйка ей показала, была безупречно чистая. Ванной комнаты не было. Мыться ходили в кафе к Ло Армзу, где, по словам миссис Трикетт, была отличная ванная.
— Ванная просто превосходная. Там есть кувшин и таз для мытья, а хозяин еще чем-нибудь и угостит.
— Сойдет, — сказала Матильда. — Главное — близко от клиники. Я буду уходить на работу в восьмом часу утра и возвращаться неизвестно когда. Вы не возражаете?
— Конечно, нет, мисс. Вы берете комнату?
— Да. Как вы смотрите на то, чтобы я платила каждую неделю? Я не думаю, что задержусь надолго, и платить буду за неделю вперед. Теперь я вас покидаю, пойду в кафе к Армзу, посмотрю на ванную.
Ло Армз, высокий, приятный мужчина, в прошлом, говорят, был отчаянным храбрецом. Сейчас же от его пыла не осталось и следа. Грипп его тоже не пожалел, и он проводил все свое время за кружкой пива, чувствуя себя так намного лучше.
— Ничего, мисс, все уладится, — сказал он Матильде, выслушав ее. — Вы можете приходить сюда когда угодно. Только приносите с собой свое полотенце и мыло.
Он назвал скромную сумму за пользование ванной, и Матильда, довольная так удачно сложившимися обстоятельствами, поспешила домой собрать вещи. Напоследок она пообещала родителям приходить так часто, как только сможет, и каждый день звонить.
Доктору она решила ничего не говорить, мало ли что, вдруг он будет против. Хотя едва ли, ему даже думать о ней было некогда. Его дни стали длиннее, ночи — короче и беспокойнее. Однако он совершенно не изменил своего поведения: ел все, что миссис Инч подавала на стол, так же спокойно и отчужденно вел себя с Матильдой, давая ей изредка нужные указания.
Дом миссис Трикетт хотя и не имел современных удобств, зато там было тепло, а миссис Трикетт — любезна и добра к Матильде. Разложив свои вещи, Матильда оглядела маленькую спаленку и решила, что ей еще повезло. Конечно, комната была очень маленькая, но на кровати лежало толстое ватное одеяло, так что ночью она не замерзнет, да и потом, она собирается здесь только спать. Она пообедала с миссис Трикетт, которая приготовила великолепное тушеное мясо, выпила чашку чая и побежала в магазин, чтобы купить продуктов для родителей. Пока миссис Симпкинс резала грудинку и взвешивала сыр, Матильда попросила её никому не говорить, что она снимает комнату и живет теперь у миссис Трикетт.
— Понимаете, доктор сейчас весь на нервах, его может рассердить, что я не хожу домой после работы, но для меня ведь легче жить рядом с клиникой, особенно сейчас, когда я так занята.
Миссис Симпкинс была с ней полностью согласна.
Грипп не унимался. Самые тяжелые больные были перевезены в больницы, где уже ставили лишние кровати. Доктор Ловел использовал все виды лечения: от антибиотиков до народных средств, которыми лечились еще бабушки.
Матильда работала с утра до вечера, не забывая навещать родителей. За прошедшую неделю она дважды приходила домой, приносила продукты, не задерживаясь надолго. Слава Богу, у них был телефон, и она хоть как-то могла поддерживать с ними связь.
В пятницу вечером, после дежурства, доктор вдруг спросил, не сможет ли она выйти на работу в субботу вечером. Он объяснил, что многие больные, которые живут далеко, могут приехать только в выходные. Он ясно дал ей понять, что ждет от нее положительного ответа.
Ну что же, подумала Матильда, кивнув головой. Уж лучше лишний день поработать, чем сидеть без дела на кухне с миссис Трикетт.
***
Субботнее утро ничем не отличалось от будних дней: все те же порезанные пальцы, растянутые лодыжки и больные гриппом. Наконец Матильда закрыла дверь за последним пациентом и, получив очередное приглашение доктора на чашку кофе, прошла в его кабинет, села напротив него и подняла кружку с ароматным напитком. Едва она успела отхлебнуть глоток, как дверь резко открылась.
На пороге стояла Лусия Армстронг, очень красивая и решительная. Она была одета в кожаную куртку. Короткая юбка подчеркивала ее прекрасную фигуру и длинные стройные ноги, обутые в дорогие замшевые полусапожки. Ее великолепные волосы рассыпались по плечам.
Она произнесла томным голосом:
— Генри, дорогой, я вдруг почувствовала, что ты страстно желаешь меня увидеть, и сразу же примчалась прямо из Хитроу.
Доктор опустил глаза. Если он и был удивлен, то и вида не показал.
— Лусия, какая неожиданность...
Она вошла в комнату, не обращая внимания на Матильду.
— Я думала о тебе. Меня ничто не могло остановить, я села в машину и приехала сюда, хотя там я прекрасно проводила время.
Доктор спокойно сказал:
— А ты знала, что по всей округе идет эпидемия гриппа?
— Грипп? Нет, я не читаю газет и не слушаю радио. О, Генри, я целыми днями загорала... — Она нахмурилась. — Но здесь-то гриппа нет?
— Половина деревни лежит с гриппом. Возвращайся домой, Лусия, и не приезжай сюда, пока не кончится эпидемия.
Она обескураженно посмотрела на доктора.
— Почему никто мне об этом не сказал? А если я, поговорив с тобой, уже заразилась?
— Возможно, — сказал доктор Ловел.
— А что она здесь делает? — Лусия кивнула в сторону Матильды.
— Она работает здесь, — ответила Матильда, опередив доктора. Она взяла свою кружку, прошла в приемную и села за свой стол, спокойно продолжая пить кофе.
Вечер будет переполнен пациентами, подумала Матильда. Вероятно, опять придется сидеть здесь до ночи. Пожалуй, она сейчас пойдет пообедать в кафе, ополоснется в ванной, а перед уходом на работу выпьет чаю с миссис Трикетт.
В прохладной приемной было спокойно. Из кабинета доктора не раздавалось никаких голосов, но возвращаться туда она не хотела. Тем не менее ей надо было его дождаться, чтобы получить указания. Когда доктор наконец-то вышел, она вопросительно на него посмотрела.
— Я уезжаю на обходы. Миссис Инч плохо себя чувствует, и я велел ей оставаться в постели. Не можете ли вы немного с ней побыть? Если я вам понадоблюсь, номер моего сотового телефона на столе. Я вернусь, как только все сделаю.
Доктор ушел, прежде чем Матильда поняла, что он от нее требует. Наконец до нее дошло: миссис Инч, видимо, тоже свалил грипп. Она вдруг забеспокоилась, кто же приготовит доктору ужин, накормит пса Сэма и будет отвечать на телефонные звонки.
— Я займусь этим, — проговорила Матильда, стоя у кровати больной экономки и заботливо укрывая ее одеялом. — Оставайтесь в постели, я принесу вам горячего молока, а вы расскажете мне, что и как делать. Доктор Ловел велел мне побыть с вами, пока он не придет.
— На плите стоит суп, — произнесла миссис Инч, когда Матильда положила ей на лоб холодную повязку. — Цыпленок уже лежит на противне, его надо просто сунуть в духовку. На столе — яблочный пирог. Корм Сэма — в шкафу около двери, ведущей в коридор. — Она на мгновение прикрыла глаза. — Доктор дал мне кое-какие таблетки. Я скоро встану на ноги.
— Я принесу вам горячего молока, миссис Инч, а вы постарайтесь уснуть. Без особой надобности я вас не побеспокою.
Матильда поспешила вниз по лестнице и вошла в кухню, где Сэм дремал в своей корзине, а полосатый кот свернулся клубочком на стуле у плиты. Здесь все было под рукой, она быстро нашла молоко, согрела его, из лимонов сделала лимонад и вернулась.
Миссис Инч выпила горячего молока, благодарно посмотрела на Матильду, ставившую кувшин с лимонадом так, чтобы женщина могла до него дотянуться, и закрыла глаза, пробормотав еще раз, что она скоро выздоровеет.
Матильда снова отправилась на кухню, выпустила Сэма в сад погулять, наскоро проглотила немного супа и хлеба с маслом и позвонила миссис Симпкинс.
— Миссис Инч неважно себя чувствует, и я останусь здесь, чтобы отвечать на звонки до возвращения доктора Ловела. Передайте миссис Трикетт, что я вернусь очень поздно, — объяснила она.
Пока Матильда была у доктора, позвонили несколько пациентов с просьбой прийти к ним на дом. Она записала имена и адреса больных. Миссис Инч спала. Матильда налила себе чаю и села за стол, чтобы спокойно его выпить. Ставить цыпленка в духовку было еще рано, она приготовила чайные принадлежности, намазала маслом ячменные лепешки, которые лежали в холодильнике, нашла хлеб и банку мармелада и выложила все на стол, чтобы при случае быстро сделать сэндвичи.
Сэм и кот сидели бок о бок и выжидающе на нее смотрели. Найдя их еду, девушка покормила животных. С легким уколом совести она подумала, что совсем о них забыла...
Матильда взглянула на часы — до начала работы оставалось полчаса. Она вышла из кухни и направилась в столовую. Ей было неловко рассматривать эту комнату, когда она пила здесь чай с доктором, но теперь она могла налюбоваться ею вдоволь. На мгновение она присела на стул у камина, погрузившись в грезы, посмотрела на огонь, поправила каминную решетку и вернулась на кухню делать сэндвичи. Пора было ставить чайник на плиту — доктор мог приехать с минуты на минуту. Уже пришло время открывать клинику.
Вечер обещал быть нелегким. Открыв клинику и впустив первых пациентов, Матильда извиняющимся тоном сказала им, что доктора пока нет. Она подобрала медицинские карты, заполнила регистрационную книгу и попросила больных немного подождать, а сама вернулась в дом, чтобы взглянуть на миссис Инч.
Она вошла в холл одновременно с доктором.
— Через пару минут принесу чай, — быстро проговорила Матильда. — Я только взгляну на миссис Инч, на кухне — поднос с сэндвичами. Клинику я открыла, пациентов — море, — скороговоркой известила она доктора.
Она взлетела наверх, нашла миссис Инч спящей и вернулась обратно. Доктор был на кухне и стоя ел сэндвичи. Матильда усадила его за стол, налила чаю и, пока он пил чай, поставила цыпленка в духовку. Она видела, что доктор смертельно устал, был голоден, а впереди его ждали долгие часы приема...
Доктор проглотил последний сэндвич и посмотрел на Матильду, возившуюся у плиты. Странно, ведь он не заставлял ее так крутиться вокруг него. Ему в голову пришла мысль, что она отдает людям всю себя и у нее не остается времени и сил поухаживать за собой. Он вдруг вспомнил Лусию, он никогда не видел ее у плиты. Это казалось даже нелепым. Лусия рождена, чтобы быть украшением чьей-либо жизни, чтобы ею любовались, ее лелеяли, баловали, защищали от невзгод...
Матильда отбросила с лица прядь волос.
— Я пойду в приемную, — сказала она и оставила его в одиночестве.
К счастью, в этот день в клинике не было очень серьезных больных. Эпидемия постепенно сходила на нет. Больных становилось все меньше. После приема Матильда убрала комнату, заперла дверь клиники и, подумав мгновение, вошла в кабинет. Доктор сидел за столом и работал с бумагами.
— Я навещу миссис Инч, — сказала Матильда. — И накрою вам стол к ужину. К вам утром придет кто-нибудь помочь с хозяйством?
— Нет, я справлюсь сам. Спасибо за заботу, мисс Пейдж.
— Да, но, боюсь, миссис Инч нуждается в постоянном внимании. Я приду сюда около девяти часов перестелить ей кровать, помочь переодеться, попоить молоком. Вам она не позволит это сделать, а сама она еще очень слаба.
Он внимательно на нее посмотрел. А ведь она права.
— Должно быть, вы нужны дома. Как ваш отец? Надеюсь, он не ходит в деревню? Для него это может быть опасно.
— С ним все хорошо. Но если вы не хотите, чтобы я пришла утром, я попрошу миссис Симпкинс заглянуть к миссис Инч и сделать для нее все необходимое.
— Если ваши папа и мама смогут обойтись без вас, пожалуйста, приходите сами, мисс Пейдж. А сейчас вы можете идти домой, я справлюсь сам. — Доктор опять занялся бумагами.
— Хорошо, я только зайду к миссис Инч. Спокойной ночи, доктор.
Не отрываясь от бумаг, доктор сказал:
— Спокойной ночи, мисс Пейдж, спасибо вам.
Миссис Инч, хотя и чувствовала себя немного лучше, встать с постели еще не могла. Матильда перестелила ей кровать, обтерла ее влажной губкой, принесла ей тарелку супа и сделала еще лимонада. В духовке вместе с цыпленком жарились еще и овощи. Когда она вошла в кухню, пастернак с морковью были уже готовы. Она поставила приборы на кухонный стол, выключила духовку и, найдя бумагу и ручку, написала записку:
«Ужин в духовке. Миссис Инч поела супа и выпила таблетки. Я надеюсь, вы хорошо выспитесь».
Записку она не подписала. Она не знала, как подписать. Матильда — звучало бы фамильярно при их холодных и отчужденных отношениях. Мисс Пейдж — очень официально. Не найдя лучшего варианта, она поставила свои инициалы.
Чтобы возвратиться, ей надо было опять пройти через отделение. Девушка постучала, но никто не отозвался. Она вошла. Доктора уже не было. Она прошла через приемную, вышла и заперла за собой дверь.
Миссис Трикетт приготовила для Матильды горячий ужин и вскипятила несколько кастрюль воды, чтобы она могла помыться у раковины. Это, конечно, было неудобно, но все же лучше, чем ничего. Матильда завернулась в уютный халат, и они с миссис Трикстт с удовольствием выпили по чашечке горячего какао, после чего Матильда, пожелав миссис Трикстт спокойной ночи, пошла спать. Засыпая, она подумала, что доктор, наверное, поужинал и тоже, как она, уже лежит в постели.
Доктор уже заперся у себя в кабинете, когда Матильда поднялась к миссис Инч. Под докторским столом расположился Сэм. Спустя некоторое время они с доктором пришли на кухню... Доктор прочитал записку Матильды и открыл духовку. Отрезав себе кусок цыпленка, он внезапно задумался и обратился к Сэму:
— Я должен был пригласить ее на ужин, а потом отвезти домой. Она, наверное, с ног валилась от усталости...
Доктор поднялся к своей домработнице и, увидев, что она еще не спит, спросил:
— Миссис Инч, как вы думаете, мисс Пейдж сейчас уже дома? Она ушла из клиники, когда я еще был там.
— Нет, сэр. Она теперь не живет дома, а снимает комнату у миссис Трикетт через дорогу, чтобы быть ближе к клинике. Она не хочет заражать родителей этим мерзким гриппом. Она живет там всего пару дней. Только не говорите ей, что я вам это сказала, вдруг она не хочет, чтобы вы знали. Миссис Симпкинс говорит, что она там неплохо живет. Миссис Трикетт ее хорошо кормит, а мыться она ходит к Ло Армзу. — Она закашлялась. — Не переживайте за нее, сэр. Она не пропадет. К тому же все, кто ее знает, всегда стремятся помочь ей.
— Все, кроме меня, — тяжело вздохнул доктор.
— Побойтесь Бога, сэр. Вы, не жалея себя, стараетесь поднять нас всех на ноги. Спускайтесь лучше вниз, поужинайте и спокойно спите, ни о чем не думая.
Поев цыпленка с овощами, который был превосходен, доктор убрал посуду и пошел гулять с Сэмом. Он прошел мимо дома миссис Трикетт, с трудом сдерживаясь, чтобы не постучать в ее дверь и не позвать Матильду. Скорее всего, она уже в постели и вряд ли обрадуется его визиту. Довел вернулся домой и, несмотря на усталость, продолжил изучение бумаг, где он отмечал состояние здоровья своих пациентов. И лишь через час — другой его сморил сон.