Пьер и Жан снимали жилье на двоих. Однажды Жан привел с собой молоденькую девушку. Она бродила по улицам, но Жан видел, что она не проститутка. У нее была мальчишеская прическа, юное тело, маленькие, едва очерченные груди и ей едва исполнилось шестнадцать. На предложение Жана она ответила сразу, но несколько странным образом:

— Я убежала из дому, — ответила она.

— А куда ты идешь? У тебя есть деньги?

— Нет. И мне негде спать.

— Тогда пойдем со мной. Поешь, и я дам тебе комнату.

Она последовала за ним с невероятной покорностью.

— Как тебя зовут?

— Жаннет.

— Ну, да мы подходим друг другу. Я Жан.

В их квартире имелось две спальни, каждая с двойными кроватями. Сначала Жан действительно хотел оставить Жаннет одну, и пойти спать к Пьеру. Но Пьер не пришел домой. Жан вовсе не чувствовал желания, и испытывал только жалость к этому существу, такому несчастному и потерянному. Он приготовил ужин. Потом Жаннет сказала, что хочет спать. Дав ей пижаму, он проводил Жаннет в спальню и ушел. Немного погодя Жан услышал, что она зовет его. Она сидела в кровати, подобно усталому и потому не спящему ребенку, и заставила его сесть рядом. Она хотела, чтобы Жан поцеловал ее и пожелал покойной ночи. Ее губы были неопытны. Она поцеловала его невинным нежным поцелуем, но это возбудило его. Продолжая поцелуи, он окунул язык в ее маленький рот. Она согласилась на это с той же покорностью, с какой пошла за ним на улице. Жан возбудился еще больше и лег возле нее. Казалось, что она восприняла это с удовольствием. Молодость Жаннет пугала его, но он не думал, что она еще девственница. Неопытный поцелуй ни о чем не говорил. Он знал многих женщин, которые не умели целоваться, но умели увлечь мужчин, и отдавались им. Он стал учить ее поцелуям, говоря: «Дай мне твой язык, сделай так, как я». Она была послушна.

— Нравится?

Она кивнула. Затем, когда он, глядя на нее, лег рядом, она приподнялась на локте с большой серьезностью, высунула язык и прикоснулась к губам Жана. Это совершенно очаровало его. Жаннет оказалась прекрасной ученицей. Они целовались долго, словно приклеившись друг к другу на какое-то время. Только потом он попробовал другие ласки, и впервые увидел ее маленькие груди.

— Ты никогда не целовалась с мужчиной раньше? — спросил он недоверчиво.

— Нет, — опять с большой серьезностью ответила девочка. — Но я всегда хотела этого. Поэтому я и убежала. Я знала, что мама и дальше будет прятать меня. Сама она встречается с мужчинами все время. Я слышала их. Моя мама очень красива, и мужчины часто приходят к ней. Тогда мать запирается в комнате. Но мне она не разрешает ни с кем знакомиться, не разрешает даже выходить одной. А я бы тоже хотела иметь несколько мужчин.

— Несколько? — спросил Жан, смеясь. — Одного тебе недостаточно?

— Я еще не знаю, — по-прежнему серьезно сказала она. — Мне бы хотелось это узнать.

После этого Жан все свое внимание отдал твердым и острым маленьким грудям Жаннет. Он целовал их и ласкал. Жаннет наблюдала за ним с огромным интересом. Когда он остановился, чтобы перевести дух, она неожиданно расстегнула его рубашку, прижалась маленькими своими сосками к его груди и потерлась о него как томная сластолюбивая кошка. Жан поразился ее любовному таланту. Она делала быстрые успехи. Ее соски уже умели прикасаться к нему, умели ласкаться и возбуждать. Он стал снимать с нее пижаму, и Жаннет попросила потушить свет.

Пьер пришел домой к полуночи. Проходя мимо спальни, он услышал женские стоны, стоны наслаждения, и остановился. Легко можно было представить себе сцену, происходившую за дверью. Стоны были ритмичны и временами напоминали воркование голубя.

На другой день Жан рассказал ему о Жаннет.

— Знаешь, — говорил он, — я думал, она еще девочка. И она впрямь оказалась девственницей, но я никогда не предполагал, что могут быть такие способности к любви. Ее невозможно насытить! Она меня совершенно измучила!

Жан ушел на работу и отсутствовал весь день. Пьер же остался дома. В полдень появилась Жаннет и спросила, можно ли ей поесть. Они пообедали вместе. После обеда она снова исчезла и вернулась, когда пришел Жан. Так было и на следующий день. И на третий. Она вела себя тихо, как мышка. Но каждую ночь Пьер слышал стоны, мурлыканье и голубиное воркование.

Спустя восемь дней Пьер заметил, что Жан начинает уставать. Во-первых, он был в два раза старше Жаннеты, и потом, девочка, очевидно, решила превзойти свою мать. На девятый день Жан не пришел ночевать. Жаннет разбудила Пьера. Она была испугана, и думала, что с ее другом произошел несчастный случай. Но Пьер догадался, что происходит. Жан уже устал от Жаннет и собирался связаться с ее матерью. Но Жаннет не давала ему адреса. И в конце концов теперь он просто не пришел ночевать. Пьер попытался утешить Жаннет и отправился спать. Она же стала бродить по квартире, брала книги, роняла их, что-то ела, звонила в полицию. То и дело она приходила к Пьеру, поделиться своим беспокойством и смотрела на него при этом тоскливо и беспомощно. Наконец она осмелилась спросить:

— Ты не думаешь, что Жан меня больше не хочет? Что мне надо уйти?

— Я думаю, тебе нужно вернуться домой, — сказал измученный, полусонный и совершенно равнодушный к этой девочке Пьер.

Но на следующий день случилось так, что его безразличие оказалось поколебленным.

Жаннет сидела на его кровати, и беседовала с ним. На ней было тонкое прозрачное платье, всего лишь покрывало, удерживающее под собой запах ее тела — сложные, сильные и проникающие запахи. Пьер мог уловить все их оттенки — горький сильный запах волос, несколько капель пота на шее, под грудью и под мышками, ее дыхание, одновременно кисловатое и сладкое, словно смесь лимона и меда, и за всем этим — запах ее женственности, разбуженной тем летним зноем, при котором раскрываются цветы.

Он вдруг почувствовал свое собственное тело, то, как пижама прилегает к коже, увидел, что грудь его распахнута, подумал, что она, возможно, чувствует запах его тела тоже.

Желание возникло внезапно, неистово. Он притянул Жаннет к себе, заставил улечься рядом и ощутил ее тело сквозь тонкое платье.

В ту же секунду он вспомнил, как Жан заставлял ее стонать и ворковать, и подумал, сможет ли он тоже добиться этого. Прежде он никогда не оказывался так близко от любовной пары, никогда не слышал сладострастных стонов женщины.

Он ничуть не сомневался в себе, женщины, он знал, бывали им довольны.

Но в этот раз, начав ласкать Жаннет, он вдруг почувствовал неуверенность, и желание его угасло. Жаннет удивилась, увидев, что Пьер посреди бурных ласк вдруг стал вялым. Она почувствовала себя униженной. Слишком неопытная, она не знала, конечно, что подобное в определенных обстоятельствах случается с каждым мужчиной. Поэтому Жаннет не сделала ничего, чтобы их любовные игры возобновились. Она только вздыхала и глядела в потолок. Пьер поцеловал ее в губы, и это ей понравилось. Он поднял подол ее платья, посмотрел на ноги, оттянул пониже круглые подвязки. Вид полуспущенных чулок, крошечных белых трусиков и маленького лона под пальцами возбудил его снова. Он наполнился страстным желанием взять ее, причинить ей, такой жаждущей и влажной, боль, и тогда втолкнул в нее свой фаллос и ощутил тесноту и узость. Он ощутил восторг. Как ножны, ее вход закрылся вокруг его фаллоса мягко и ласково. Сила вернулась к нему. Когда она прижалась к нему, он покрыл ее маленькие круглые ягодицы своими теплыми ладонями и его палец тронул отверстие. Она прогнулась под его прикосновением, но не издала ни звука. Пьер ждал этих звуков удовольствия и одобрения. Он продолжал любить ее, но Жаннет оставалась беззвучна.

Он остановился, вывел свой фаллос и окончанием его стал водить по поверхности ее маленького розового входа. Она улыбнулась как в забытьи, но опять не издала ни звука. Неужели ей не было хорошо? Что такое делал с ней Жан, когда она испускала крики наслаждения?

Пьер перепробовал все позиции. Он притягивал ее к себе, приподнял в талии, вставал на колени, чтобы проникнуть глубже, — она молчала. Он переворачивал ее, брал сзади, его руки ласкали ее повсюду. Она задыхалась, была вся мокрая, но молчала. Пьер ласкал ее маленький зад, ласкал ее маленькие груди, кусал ее губы, целовал ее вход, неистово и грубо вводил в нее фаллос и потом мягко поворачивал его там, в ней, но так и не добился ни единого возгласа. В отчаянии он стал спрашивать:

— Скажи мне, когда ты захочешь этого, скажи, когда?

— Сейчас, — откликнулась она немедленно, словно давно ждала его вопроса.

— Ты хочешь? — спросил он снова, полный сомнений.

— Да! — ответила она, но ее покорность лишала его уверенности. Он потерял всякое желание достичь оргазма. Его желание умерло внутри у нее. На ее лице появилось разочарование.

— Наверное, я не так привлекательна для тебя, как другие женщины? — спросила она.

Пьер удивился:

— Нет, почему же? Ты очень привлекательна, но ты не получаешь удовольствия, и это останавливает меня.

— Я получаю удовольствие, — сказала пораженная Жаннет. — Я просто боюсь, что придет Жан и услышит меня. Я думала, что если он придет и увидит, что я в твоей комнате, но все же не услышит меня, то, быть может, подумает, что ты взял меня силой. А если он услышит меня, и поймет, что мне хорошо, ему станет больно. Ведь он всегда говорил мне: «Если тебе хорошо, скажи мне, если тебе хорошо, говори, кричи. Тебе нравится, тебе хорошо? Ты чувствуешь меня, наслаждаешься этим? Тогда скажи это, говори, расскажи мне, как тебе, что ты чувствуешь? Я не могла ему объяснить, что я чувствую, но это заставляло меня кричать и стонать, и он был счастлив. Это возбуждало его.

Жан, конечно, подозревал, что может произойти между Пьером и Жаннет в его отсутствие. Но он не думал, что Пьер всерьез заинтересуется Жаннет. Слишком уж она юна, почти ребенок. И потому был весьма доволен, когда, вернувшись, увидал, что Жаннет осталась и что Пьер совсем не против того, чтобы утешать ее и развлекать своей любовью.

Пьер с удовольствием покупал ей одежду. Вместе с Жаннет он бродил по магазинам, ждал ее, пока она примеряла платье. Ему нравилось смотреть на маленькие примерочные, где сквозь просветы в неплотно задернутых шторах можно было наблюдать не за одной только Жаннет, за тем, как ее маленькое девичье тело впархивает в платья и вновь выскальзывает из них, но одновременно видеть и других женщин тоже, нравилось сидеть в кресле, обратившись к примерочным, и курить, и подмечать мелькающие за шторами то обнаженное плечо, то часть спины.

Благодарность Жаннет за сделанные им покупки принимала вид, который мог вполне сойти за особый род стриптиза. Она едва могла дождаться, когда они выйдут из магазина, чтобы тут же прилепиться к нему с нежностью и начать говорить на ходу: «Посмотри, разве не прекрасно?» И она вызывающе выставляла груди. Как только оказывались в такси, она немедленно хотела, чтобы он потрогал материал, одобрил пуговицы, расправил ей воротник. Она томно потягивалась, желая лучше почувствовать, как сидит на ней платье, и ласкала его ткань так, будто это была ее собственная кожа. И с тем же чувственным желанием, с каким она надевала только что это новое платье, она хотела теперь как будто сбросить его, чтоб вручить его Пьеру, чтобы платье стало измятым и как бы освященным его мужским желанием. И когда они, наконец, попадали домой, ей хотелось поскорее оказаться в его комнате, чтобы он обладал ее платьем наравне с ее телом, причем одни касания и поглаживания ткани не устраивали Жаннет, и она доводила Пьера до того, что платье он с нее срывал. Когда это происходило, Жаннет выскальзывала из его объятий и начинала расхаживать по комнате в белье, расчесывала волосы, пудрила лицо и вообще вела себя так, словно больше уже ничего не собиралась снимать с себя. Пьеру оставалось мириться с этим. Она оставалась в туфлях на высоких каблуках, в чулках с подвязками, и он мог видеть ее тело между чулками и трусиками, а также и выше — меж талией и лифчиком.

В конце концов, Пьеру это надоело. И он захотел ее раздеть совсем. Но ему удалось только расстегнуть ее лифчик, и она вновь выскользнула из его рук, чтобы исполнить перед ним небольшой танец. Она хотела показать ему все танцевальные па, какие только знала. Пьер восхищался ее грацией. Он ловил ее, когда она оказывалась поблизости, но она все не позволяла притронуться к ее трусикам. Разрешила она ему только снять с нее чулки и туфли, но тут оказалось, что пришел Жан.

Она выбежала из комнаты, в чем была, бросилась навстречу, и Жан увидел, что на ней лишь трусики. Затем появился Пьер, рассерженный тем, что так и не смог насладиться, и тем, что его предпочли другому.

Но Жан вовсе и не жаждал обладать Жаннет. И отстранившись от нее, он ушел. Тогда Жаннет повернулась к Пьеру. Он попытался успокоить ее, но она, рассерженная, похватала свои вещи, намереваясь уйти. Пьер преградил ей дорогу, поднял, отнес Жаннет в комнату и швырнул ее на постель. Ему нужно было взять ее на этот раз любой ценой!

Борьба была ей приятна, его грубый костюм прижимался к ее коже, пуговицы касались нежной груди, башмаки — обнаженных ног, и во всей этой смеси грубого и нежного, холодности и желания, сопротивления и покорности Жаннет впервые ощутила властность Пьера, и он почувствовал это. Он сорвал с нее трусы и обнаружил, что она влажна.

Его охватило дьявольское желание причинить ей боль. Он ввел в нее всего лишь свой палец, и так, возбуждая Жаннет, довел ее почти до судорог оргазма, однако в это мгновение свои ласки прервал.

Прямо перед ее изумленным лицом он взял в руки свой фаллос и стал ласкать его, возбуждая, трогая его то лишь двумя, то всеми пальцами у самого края головки, и Жаннет могла видеть его пульсацию. Это походило на то, как если бы он держал трепещущую птицу, пленницу, которая пыталась вырваться к ней, к Жаннет, но которую Пьер не отпускал, чтобы не делиться своим удовольствием.

Она зачарованно смотрела на фаллос Пьера, даже приблизила к нему свое лицо, но гнев мужчины на покинувшую его ради другого еще не прошел.

Она опустилась пред ним на колени. Ощущая уже меж ногами трепет, Жаннет чувствовала, что, поцелуй она сейчас его фаллос, Пьер, возможно, сразу будет удовлетворен. Он позволил ей стать на колени, и казалось, он вот-вот отдаст свой фаллос ее рту, но он не делал этого. Он продолжал массировать его, наслаждаясь этим с мстительным чувством, как бы говоря ей, что она ему не нужна.

Жаннет в истерике бросилась на постель. Безумство, с каким она зарывалась в подушку, чтобы не видеть, как Пьер ласкает себя, то, как извивалось ее тело, — все это возбуждало Пьера. Но он, однако, не шел к ней. Вместо этого он погрузился лицом во впадину меж ее ног. Она перевернулась на спину и притихла. Потом нежно что-то забормотала.

Рот Пьера вобрал в себя свежий ручей ее влаги, но он все не позволял Жаннет достичь последнего наслаждения. Он продолжал дразнить ее. Почувствовав в ней биение приближающегося оргазма, он остановился. Он держал ее ноги разведенными, его волосы касались ее живота и ласкали. Левой рукой он касался ее груди. Жаннет лежала почти без сознания. Он знал, что теперь, если Жан войдет, то она не услышит его. Жан даже мог бы овладеть ею в этот момент — она его не почувствует. Завороженная Пьером, она ждала лишь его только ласк.

И когда его твердый фаллос коснулся ее нежной плоти, Жаннет обожгло. Она задрожала. Пьер никогда не видел ее тела, настолько захваченным страстью, таким отрешенным от всего, кроме желания быть взятым и достичь наивысшего сладострастия. Она расцветала в эти мгновения, — уже не девушка, уже рождающаяся в его ласках женщина.