Олени почти всех 53 видов, начиная от величавого американского лося, жителя Каналы и Аляски, чей рост достигает без малого двух с половиной метров, и кончая сорокасантиметровым пуду Южной Америки, отличаются от прочих своих родичей строением рогов. Эти великолепные украшения, которые всегда особенно прельщали охотников, венчают только самцов. (К исключениям относятся северный олень и карибу, у которых рога имеют и самки, а также кабарга и водяной олень, у которых рогов вообще нет, но зато есть мощные верхние клыки.) У оленей, как и у антилоп, самцы используют рога и для демонстраций, и для защиты, но в отличие от антилоп олени ежегодно сбрасывают рога и отращивают их заново к началу года.

Оленьи рога своеобразны не только потому, что они ветвятся, их отличает сложный цикл ежегодно повторяющегося возобновления. На том этапе, когда они чаще всего служат оружием — в схватках за самку во время гона, — они представляют собой мертвую кость, так что могут безболезненно обламываться или спиливаться, без малейшей потери крови. Но когда оленьи рога «живы», когда они растут, их покрывает мягкая кожа с тонкими волосками — «бархат», как ее удачно назвали, — пронизанная пульсирующей сетью кровеносных сосудов и нервов и чувствительная, как вскрытый зуб.

Весной и летом, пока рога отрастают, а самки не готовы к спариванию, олени-самцы держатся тихо и незаметно. Но на протяжении всего этого срока их кровь поставляет костный материал (общим весом порой равный четверти скелета животного) в припухлости, образующиеся на двух выступах лобной кости (пеньках) сразу же после того, как будут сброшены прошлогодние рога. К середине лета рога обычно полностью отрастают, но еще покрыты бархатом. Недели две-три спустя эта ткань начинает отмирать и облезать, обнажая полностью сформировавшиеся, окостеневшие рога. Олень помогает ее удалению, энергично очищая рога о стволы и ветви деревьев. В эти дни олень нередко поедает сшелушившийся бархат, возвращая своему организму необходимые вещества, которые он терял в сложном процессе роста рогов, сопряженном, в частности, с огромными затратами не только энергии, но и минеральных ресурсов тела.

Как ни дорого обходятся оленю его рога, их ценность в качестве оружия против соперников и для защиты от хищников остается сомнительной. Против хищников рога часто оказываются неэффективными. Для северных оленей и карибу, например, волки особенно опасны зимой, так как глубокий снег мешает спасаться бегством. Но именно тогда самцы сбрасывают рога. А некоторых европейских благородных оленей нисколько не смущает даже полное отсутствие рогов — во всяком случае, во время гона. Безрогие, или комолые, самцы отбивают самок не хуже своих рогатых родичей, нанося соперникам резкие бодающие улары лбом.

У большинства оленей гон представляет собой период чрезвычайной активности и напряжения, завершающийся истощением всех сил. Самкам приходится терпеть назойливую опеку самца, который собирает их в гарем, но в остальном этот период для них проходит сравнительно легко.

У многих видов самцы возвещают начало гона — обычно на исходе лета — так называемым ревом. Вапити «трубит», издавая звук, слагающийся из мычания, свиста и хрюканья Этот родственник европейских и азиатских благородных оленей, второй по величине среди американских оленей и уступающий лишь лосю, может весить до полутонны, достигает высоты в холке до полутора метров и щеголяет рогами с размахом более полутора метров. Самцы вапити тоже имеют привычку буйствовать среди подлеска, ломая ударами рогов кусты и молодые деревца. Собирая свои гаремы, они почти не едят и расходуют огромные количества энергии на то, чтобы удерживать самок вместе и отгонять соперников.

При таких обстоятельствах, пожалуй, надо считать удачным, что в период гона самка вапити бывает способна к спариванию лишь раз в 21 день и то только на протяжении 17 часов. О готовности самки к спариванию самец узнает по запаху. Он подходит к ней, вытягивает шею и кладет морду ей на спину. Если она действительно готова, происходит спаривание. Самец может, снова спариться с той же самкой примерно через полчаса. Эти повторные спаривания заметно повышают вероятность зачатия, о чем свидетельствует высокий процент беременности у самок вапити, колеблющийся от 85 до 90 %.

В октябре гон у вапити мало-помалу сходит на нет и полностью прекращается к концу этого месяца. Вымотанные необходимостью охранять гаремы и отражать наскоки дерзких холостяков, владыки гаремов к этому времени полностью утрачивают былую гордую силу и превращаются в исхудалые измученные тени самих себя. Головы их опущены, движения становятся вялыми и сонными. Они утрачивают интерес к самкам и покидают свои гаремы, которые могут затем объединиться с другими гаремами и образовать стада самок, а самцы собираются в зимние стада и бродят бок о бок с былыми соперниками, на которых еще недавно набрасывались столь яростно.

 

Длинные пути карибу

Тундровый карибу

Во время двух главных ежегодных миграций небольшие группы тундрового карибу (справа), самого многочисленного из четырех подвидов, обитающих на Североамериканском континенте, пускаются в путь по северным окраинам Канады и Аляски, собираясь в стада, численность которых колеблется от десятков до нескольких тысяч голов. Каждую весну и каждую осень эти стада проходят от восьмисот до тысячи километров, а летом откочевывают на некоторое расстояние назад то весеннему пути. Хотя обычные маршруты карибу могут внезапно измениться из-за каких-то перемен в окружающей среде, их миграция — это вовсе не беспорядочные скитания в поисках корма, но движение к заранее известной цели то давно сложившимся путям, которыми ходили поколения и поколения их предков.

Кормящиеся карибу разбредаются, а при малейшем признаке опасности быстро сбиваются в плотное стадо. Лишь в крайних случаях карибу пускаются прочь стремительным галопом, максимальная скорость которого превышает шестьдесят километров в час, но долго выдерживать такой темп они неспособны.

Через час после рождения олененок уже может стоять, еще через два часа он способен бегать. Однодневный олененок может бежать быстрее человека, еще через два-три дня он уже ходит со стадом (вверху). Пастись он начинает в возрасте двух-трех недель, но большинство оленят продолжают питаться материнским молоком до трех-четырехмесячного возраста.

 

Полудикий слуга

Хотя в некоторых районах евразийской тундры диких северных оленей еще немало, почти все северные олени в приполярье Скандинавского полуострова уже около ста лег как «одомашнены» живущими там лапландцами. Собственно говоря, эти олени остаются полудикими: люди присматривают за своими стадами (слева), но не мешают им мигрировать по традиционным путям и следуют за ними, когда олени откочевывают с летних пастбищ на зимние и обратно.

Вся жизнь лапландца глубоко связана с оленями и зависит от них. В лапландском фольклоре часты упоминания о том, что олени прекрасно проживут и без лапландцев, но лапландцы без оленей были бы обречены на гибель. Северный олень обеспечивает их мясом, молочными продуктами, шкурами (для одежды и обуви), сухожилиями (для шитья), а также служит средством передвижения. В отличие от остальных оленей северный олень — прекрасное упряжное и вьючное животное. Он способен нести в седельных сумках до сорока килограммов, а в санях тащит по снегу до двухсот килограммов и, если давать ему отдохнуть, покрывает за день более шестидесяти километров.

Лишайник ягель, или, как его называют, олений мох, — любимый корм северных оленей. К сожалению, при испытаниях ядерных зарядов в атмосфере он легко абсорбирует радиоактивные осадки, особенно стронций-90 и цезий-137.

 

Величественный вапити

Великолепные рога с семью ответвлениями (отростками) на каждом показывают, что самец вапити на фотографии справа достиг полного расцвета сил. Первые рога у вапити прорезываются обычно через год после рождения. Это всего лишь торчащие острия. До тех пор пока он не достигнет семи-двенадцати лет, его рога каждый год будут становиться все больше, все ветвистее, и в конце концов На каждом роге появится не меньше шести отростков. У стареющего оленя рога при обычных обстоятельствах становятся меньше и форма их искажается.

В отличие от обычных рогов — постоянных придатков, которые растут на протяжении всей жизни животного и состоят из костного выросши, покрытого твердым Чехлом, оленьи рога сбрасываются, отрастают заново ежегодно и состоят только из кости. Растущие рога покрыты бархатистой кожей, которая высыхает и сходит лохмотьями перед началом гона.

Самки вапити кормят своих новорожденных (внизу) по пять-шесть раз в день и перестают давать им вымя, только когда олененок достигнет трехмесячного возраста, а иногда и позже. Для того чтобы мать могла спокойно пастись, у вапити развилась система взаимного присмотра за малышами: одна-две самки охраняют всех оленят, пока остальные разбредаются в поисках корма, столь необходимого им для восстановления сил.

 

 

Запятнанные на всю жизнь

Почти все олени появляются на свет с пятнами на теле, но когда они вырастают, окраска их шерсти меняется, становясь сплошь белой, шоколадно-коричневой, песочно-коричневой или серовато-коричневой, нередко с четкими белыми отметинами. Исключение из этого правила составляют аксис (вверху), некоторые лани (слева) и пятнистый олень (справа вверху и внизу). Они сохраняют пятна на протяжении всей жизни.

Аксис, уроженец Индии и острова Шри-Ланка, выделяется еще одной особенностью — отсутствием определенного периода размножения. У большинства остальных видов один раз в году бывает гон, длящийся около двух месяцев, но самки аксиса готовы к зачатию круглый год, и потому новорожденных оленят можно увидеть в любое время. И точно так же весь год в популяции имеются самцы с твердыми рогами, что, по-видимому, совпадает с готовностью самца к спариванию.

Существует 13 признанных подвидов пятнистого оленя, и все они происходят из восточной Азии. Японский пятнистый олень (справа) в большом числе встречается в своих родных лесах и парках, где он единственный аборигенный олень. Он продемонстрировал большие способности к акклиматизации всюду куда его ввозили, в том числе в Новой Зеландии, Европе и Америке. Но тайваньский пятнистый олень (внизу) — островной подвид. Ранее изобиловавший на Тайване, он теперь практически исчез, в результате усиленной охоты, которой подвергался из-за мяса и неокрепших рогов (пантов).

 

Отрывок из книги Ричарда Джеффриса «Благородный олень»

Симпатия, которую Ричард Джеффрис (1848–1887) вкладывал в изучение живой природы, по-новому открыла его читателям красоту повседневной жизни диких животных. Примером может служить удивительное по своей проникновенности описание оленя в его естественной среде обитания, взятое из книги Джеффриса «Благородный олень».

Нет ничего красивее самца-оленя: его рога гордо ветвятся, шерсть отливает червонным золотом, а формы и каждое движение исполнены величавой грации. Он по праву владычествует над дубравами, заросшими папоротником оврагами и вересковыми склонами. Они принадлежат ему, и он горделиво и властно ступает по их траве. Это его край — и горы, и кристальные потоки, и скалистые ущелья. Он бесконечно уместнее здесь, чем коровы и овцы, вторгшиеся в его пределы. Конечно, они тоже дети природы, но по какой-то необъяснимой причине в его присутствии кажется, что они созданы искусственно и что жизнь их поддерживается искусственными средствами. Как сказал бы художник, они не сочетаются с красками и линиями пейзажа. А он полон той же естественности, что и дубы, и папоротники, и сами скалы. Он — порождение этой земли, коренной ее житель, и принял свои владения от предков. Он презирает всякие стеснения, каменные ограды и живые изгороди для него ничто, и он бродит там, где хочет, подчиняясь лишь своим прихотям, и ест тот корм, который ему больше нравится.

Он пасется в полях, собирает дань с садов и огородов, осуществляя свое древнее феодальное право, не признавая законов, сочиненных людьми, которые обитают в домах. Потревоженный в своей природной твердыне дубов и вереска, он уступит силе, но задержится на бегу и гордо оглянется через плечо на преследователей. Его можно убить, но не покорить. Он не снисходит к ручным оленям в парках. Надменный, как испанский гранд, он презирает ланей и ищет подруг только одной с собой крови. Но наше сочувствие он завоевывает главным образом потому, что поразительно приспособлен к местам своего обитания и словно создан для них.

Ветвистые рога так удивительно гармонируют с тенистыми ветвями и широкими перьями папоротников; червонно-рыжая шерсть так чудесно сочетается с наперстянкой, лиловым вереском, а осенью — с золотом и багрецом буков; легкие стремительные прыжки словно порождаются пружинящей травой, он мчится по крутым склонам, точно по плоской равнине: его ноги созданы для стремительного бега, и он уносится на огромные расстояния, как ветер. Он не просто живет в диких дебрях, в заповедных лесах и на вересковых пустошах— он вырастает из них, как дуб вырастает из земли. Благородный олень в венце великолепных рогов — царь и господин всех живых существ, еще остающихся нам в лесах и горах Англии.

Спутать домашнюю овцу с козой довольно трудно. Но вот в горах, где бараны и козлы еще сохраняются в диком состоянии, они ведут сходный образ жизни и внешне очень похожи друг на друга. (Впрочем, в отличие от баранов у козлов обычно есть борода и они ставят хвост торчком.) По мнению ученых, и те и другие восходят к животным, которые около восьми миллионов лет назад обитали в Азии и принадлежали к роду Oviceros. Черепа этих древних животных имеют признаки, характерные и для баранов, и для козлов.