И наконец, 22 августа.
День, когда человек, виновный в Лос-анджелесском деле ББ, должен был быть схвачен… но мы можем так говорить, потому что у нас есть история, которая может нам это рассказать, но как и в случае со всеми историческими событиями, тогда, когда они разворачивались в реальном времени, никто из участников об этом не знал, а то, как именно они развивались, вряд ли можно назвать «как по маслу». На самом деле, день Наоми Мисоры начался со всевозможных тревог и нестыковок.
6:15 и пятьдесят секунд.
Им удалось прочитать послание, оставленное убийцей на третьем месте преступления, но было ли это 6:15 утра? Или же вечера? После того, как они разгадали загадку с часами, Мисора обшаривала комнату весь вечер в поисках хоть чего-нибудь, что говорило бы «пополудни» или «пополуночи». Но так ничего и не нашла.
— Раз мы искали так тщательно и ничего не нашли, то, возможно, это и не имеет особого значения, — предположил Рюзаки. — Он сделал жертву похожей скорее на механические часы, чем на электронные, так что пытаться найти нечто, указывающее на день или на ночь, может оказаться просто бессмысленной тратой времени.
— Да… — кивнула Мисора.
Было ли это правдой или нет, им пришлось исходить из того, что это так. Мисора начала разгадывать послание одновременно и как «6:15:50», и как «18:15:50». Первое место преступления указало им на Куотер Квинер, второе — на Стеклянную станцию, так на что же указывает место третьего убийства? Мисора и Рюзаки оба направили все силы на решение этой загадки, но первым, кто её нашел, был Рюзаки. 061550. Проектный номер многоквартирного дома. В Пасадене, в долине, — внушительный комплекс. С квартирами от двух до четырех спален; всего в доме их было более двухсот. А в квартире под номером 1313 жила женщина по имени Блэкбери Браун. Инициалы «Б.Б.», а в номере квартиры целых два числа «13».
— Это точно она, — сказала Мисора. Так как проектные номера всегда начинались с нуля, проекта с номером 181550 просто не существовало. Сначала Мисора беспокоилась насчет неопределенного времени (утро или вечер), но теперь, когда ответ был найден, она могла вздохнуть с облегчением. Как сказал Рюзаки, на механических часах это действительно не имеет значения. У Мисоры будто гора с плеч свалилась, но Рюзаки выглядел не больно-то веселым. Вообще-то он и всегда так выглядел, но сегодня был как-то особенно мрачен.
— Что-то не так, Рюзаки? Мы наконец-то раскрыли планы убийцы и сможем его опередить! Мы расставим ему ловушку. Не допустим четвертого убийства, а если повезет, схватим преступника. Нет, никакого «если». Мы его поймаем, и поймаем живьем.
— Мисора, — сказал Рюзаки. — Дело в том, что есть ещё одна возможная жертва. Ещё один Б.Б. Мужчина по имени Блюз-хоуп Бэйбисплит, который живет в квартире 404.
— Вот оно что…
Два человека с искомыми инициалами. В большом доме на двести квартир, разумеется, не все живут в одиночку — очень многие с семьями. Даже если округлить число жильцов в меньшую сторону, можно легко насчитать четыреста, а то и пятьсот человек… а простая арифметика говорит нам, что примерно у одного из 676 человек инициалы «Б.Б.». Поэтому нет ничего особо удивительного в том, что в доме таких оказалось двое. Статистически вполне обоснованно.
— Но, — возразила Мисора, — как ни крути, наша цель всё же квартира 1313. Тринадцать — это ключ к убийце, Рюзаки. А тут он повторяется целых два раза. Четвертое убийство… исходя из числа кукол, последнее… разве мог он найти для него лучшее место?
— Возможно…
— А я уверена. Я хочу сказать, разве 404 вероятнее?
Конечно, четыре можно представить как один и три, что и есть тринадцать, но, оказавшись перед выбором между 1313 и 404, убийца без сомнения выберет первое. И неважно, кто он там есть, Мисора была убеждена, что он выберет первое. Но Рюзаки, по-видимому, её убежденности не разделял.
— Рюзаки, да вы знаете, насколько редки в Америке тринадцатые этажи и тринадцатые квартиры? Обычно это число пропускают. Я не сомневаюсь, что преступник захочет воспользоваться этим обстоятельством… на самом деле, он наверняка и выбрал это здание именно потому, что в нем есть тринадцатый этаж.
— Но, Мисора, не забывайте. Количество дней между убийствами. Кроссворд прислали в полицию 22 июля, первое убийство произошло девятью днями позже, 31 июля, второе убийство — через четыре дня, 4 августа, третье — через девять дней, 13 августа, а если четвертое убийство произойдет 22 августа, то это опять получится девять дней спустя. Девять дней, четыре дня, девять дней, девять дней. Но почему девять-четыре- девять-девять, а не девять-четыре-девять-четыре? Даже притом, что девять плюс четыре — тринадцать.
— Ну…
Мисора сама же первая подчеркнула, что тринадцать — это девять плюс четыре. Но поскольку 17 августа ничего не случилось, она предположила, что это лишь совпадение. Она пыталась и семнадцать подогнать под ту же схему, но тогда это уже не имело значения, а теперь — тем более. Мисора не понимала, почему Рюзаки вдруг снова об этом заговорил.
— У нас есть четверка. И три девятки… это так неравномерно.
— Да, но… чередование было…
— Не чередование. Четыре и девять следует рассматривать как устойчивое сочетание, как повторение числа «13». Но так не происходит… это не кажется вам странным?
— …
— А с квартирой номер 404 у нас получается три четверки и три девятки.
— А-а…
Так он об этом?
— Если бы у квартиры был любой другой номер, я бы согласился на сто, нет, на двести процентов, что четвертой жертвой будет Блэкбери Браун из квартиры 1313, но поскольку другой Б.Б., Блюз-хоуп Бэйбисплит, живет в квартире, в номере которой есть две четверки… я не могу сбрасывать этого со счетов.
— Да… согласна.
Когда он объяснил всё таким образом, Мисора начала подозревать, что квартира 404 даже более вероятная цель. Её ведь и саму немного беспокоили эти промежутки между убийствами. Правильно ли будет отмахиваться от них как от совпадения? 17-го ничего не произошло, но это они осознали уже потом. Картина никак не складывалась. Но если местом последнего убийства избрана квартира 404, она вписывается в общую цепь событий гораздо лучше, чем квартира 1313.
Мисора прищёлкнула языком.
Они так и не смогли определить, указывали ли часы на утро или на вечер, а теперь ещё, когда они нашли потенциальное место преступления, оказалось, что возможных жертв две… такая работа проделана, а последний кусочек головоломки отказывался вставать на место. Это её беспокоило. Хоть она и была уверена, что они истолковали послание правильно, сомнения всё равно оставались. Не исключено, что это приведет к какой-нибудь роковой ошибке…
— Ну, что ж, — сказал Рюзаки. — Тогда нам просто нужно разделиться. К счастью, Мисора, у меня есть вы, а у вас — я.
Ну, может, они и работают вместе, но не более того.
Но сейчас было явно не время начинать разговор на эту тему.
— Вы будете в одной квартире, а я в другой. Вы возьмите 1313-ю, Мисора, а я пойду в 404-ю. Раз Блэкбери Браун женщина, а Блюз-хоуп Бэйбисплит мужчина, вполне естественно нам будет разделиться именно так.
— … И что дальше?
— Затаимся и будем ждать. Сегодня или завтра нам нужно будет переговорить с Блэкбери Браун и Блюз-хоупом Бэйбисплитом и попросить их содействовать нам в нашем расследовании. Разумеется, мы не можем им сказать, что за ними охотится серийный убийца. Если они будут знать слишком много, пресса может разнюхать наши планы и сорвать нам всю операцию.
— Но они ведь имеют право знать?
— А ещё они имеют право жить, что намного важнее. Мы заплатим им надлежащую сумму и попросим освободить квартиры на сутки.
— Заплатим?
— Да. Так проще всего. К счастью, меня обеспечивают достаточными средствами, чтобы покрыть такие расходы. Если мы раскроем преступление, они будут только рады заплатить. Будь это рядовое убийство, мой план бы не сработал, но эти жертвы были выбраны только из-за своих инициалов, и больше нет никакой реальной причины лишать их жизни. Их убийство имеет смысл, только если они убиты в своей квартире, будь это 1313-я или 404-я. Так что, если мы выдадим себя за них и будем ждать в их квартирах, мы сможем подкараулить убийцу. Разумеется, на всякий случай, необходимо будет отправить Блэкбери Браун и Блюз-хоупа Бэйбисплита в безопасное место на весь день 22-го числа… поселить их в комфортабельный номер в четырехзвездочном отеле, например.
— А затем мы… понимаю.
Мисора задумчиво прикоснулась пальцами к губам. Купить содействие потенциальных жертв — звучит неплохо… она не знала, кто покровительствует Рюзаки, но что до неё, то она сможет получить финансирование такого рода, если обратится к L. Итак, Рюзаки станет Блюз-хоупом Бэйбисплитом, а она — Блэкбери Браун…
— И обращаться за помощью к полиции мы не будем, так?
— Да. Защитить жертв мы способны и сами, а если обратимся к полиции, масштаб операции будет слишком велик. Убийца наверняка ускользнет. Да и к тому же, наши догадки — недостаточная улика для того, чтобы полиция вмешалась. Мы разгадали послание убийцы с точностью девяносто девять процентов, но как бы хорошо это ни звучало, доказательств у нас нет. Если нам скажут, что это лишь безотчетные домыслы, всё пропало.
— «Безотчетные».
— Нам нечем их подкрепить.
— …
Мисора точно знала, что это называется по-другому.
Но он был прав.
А если обратиться к своему парню-фэбээровцу, Рею Пенберу… нет, нельзя. Её отстранили — а Рюзаки она сказала, что она частный детектив. Если в Бюро станет известно, чем она занималась последнюю неделю, ей устроят настоящее пекло. Пусть она и в самом деле работает на L, ей нельзя признаваться в этом публично…
— Убийца предположительно работает в одиночку, но, Рюзаки, когда дойдет до ареста, он будет сопротивляться.
— Не беспокойтесь. Один на один я его одолею. Может по мне и не видно, но я довольно сильный. А вы ведь владеете капоэйрой, правильно?
— Да, но…
— Мисора, вы умеете обращаться с оружием?
— А? Нет, я не… то есть, умею, но у меня его нет.
— Тогда я вам его дам. Вы должны быть вооружены. До сих пор это была только молчаливая война сыщика с убийцей, но с этой минуты наши жизни под угрозой. Вы должны быть готовы ко всему, Мисора, — сказал Рюзаки и прикусил ноготь большого пальца.
Итак…
Ночь Наоми Мисора провела в отеле на западе Лос-Анджелеса, наедине со всеми своими тревогами и страхами. Из номера она позвонила L и попросила о финансовой поддержке и о том, чтобы он проверил все улики, которые они обнаружили. Она думала, L скажет, что устраивать засаду слишком опасно, и прежде всего нужно позаботиться о безопасности потенциальных жертв, что он будет возражать против плана, предложенного Рюзаки (в глубине души она надеялась, что будет), но, L, кажется, его вполне одобрял. Мисора спросила его два или три раза, действительно ли ей стоит доверять Рюзаки, но L снова подтвердил, что нет ничего плохого в том, чтобы дать ему действовать, как он задумал. Но, конечно же, 22-го всё уже разрешится…
— Прошу вас, Наоми Мисора, — сказал L. — Делайте что угодно, но, пожалуйста, поймайте убийцу.
Делайте что угодно.
Что угодно.
— … Я всё поняла.
— Спасибо вам. Мисора, хоть мы и в самом деле не можем открыто обратиться за помощью к полиции, я могу обеспечить вам кое-какое прикрытие. Я собираюсь расставить нескольких человек, работающих непосредственно на меня, вокруг дома. Им, чтобы действовать, не нужны никакие веские доказательства. Конечно, они будут держаться на расстоянии, но…
— Спасибо, звучит неплохо.
Когда она закончила разговор с L, было уже за полночь — наступило 21 августа. Ей предстояло провести следующие сутки, 22-го, в Пасадене, а значит приехать туда нужно к вечеру 21-го. С этими мыслями и постоянно помня о том, что ей, возможно, придется вступить в схватку с преступником, она забралась под одеяло в надежде несмотря ни на что хорошенько выспаться.
— Секундочку… — пробормотала она вдруг.
Когда паутина сна уже опутывала её сознание, она прошептала:
— Интересно… а когда это я успела рассказать Рюзаки про капоэйру?
Этого она не знала.
Не знала она и кое-чего другого.
И об этом своем неведении она даже не догадывалась.
Этого ей никогда не суждено было узнать. Что бы она ни делала, ей этого не узнать. А именно — что этот убийца, Бейонд Берсдей, мог сказать чье-то имя и дату смерти, лишь взглянув на его лицо, что он был рожден с глазами шинигами — ей никогда уже не узнать, что под другим именем от него не скроешься, это совершенно бесполезно.
Как могла она это знать?
Даже сам Бейонд Берсдей не мог объяснить, как случилось, что он был рожден с глазами шинигами, как мог он пользоваться ими безвозмездно, не заключая никакой сделки. Ни Мисора, ни L не знали, почему так случилось; разумеется, не знаю и я. Могу лишь предложить вам нечто похожее на объяснение — раз существуют шинигами достаточно глупые для того, чтобы ронять в нашем мире свои тетради, то могут найтись и шинигами достаточно глупые для того, чтобы уронить тут собственные глаза. Хотя было бы полным бредом ожидать от людей, даже не подозревающих о существовании шинигами, что они будут разыскивать их глаза.
И всё же, пусть даже так, она могла бы догадаться. В конце концов, убийца помешан на числе «13», а тринадцать — это номер карты Таро под названием Смерть.
Итак.
Со всеми тревогами и нестыковками, и одним знаменательным провалом… мы приближаемся к развязке.
* * *
Подробности дела.
Изначально я намеревался оставить причины отпуска Наоми Мисоры (который был на самом деле отстранением от работы) за пределами этих заметок — собирался обойтись без подробностей. Будь это возможно, я так бы и сделал. Это правда. Как я уже говорил, она была единственной самой большой жертвой этой бомбы, порожденной Домом Вамми, и вторгаться в её личные… или, по крайней мере, частные проблемы — это то, чего мне делать совсем не хочется. Вот почему я до сих пор легко избегал лишних упоминаний об этом. Но, тем не менее, поскольку сейчас я пытаюсь описать выражение её глаз, когда она взяла у Рюзаки пистолет, который он протянул ей, держа обеими руками (это был Стрейер-Войт, модель «Infinity»), я не могу и дальше обходить этот вопрос стороной. У меня не получится просто перенести вас в следующий эпизод, не объяснив причины её взгляда.
История тут не особенно запутанная. Проще говоря, команда, в которой она работала, потратила несколько месяцев на внедрение своих агентов в наркомафию и на слежку за ней, а Мисора сорвала всю операцию — потому что в самый решающий момент не смогла нажать на курок. Хотя обычно она не носила с собой оружия, на службе — это дело другое, и лепетать какие-то жалкие оправдания о том, что не может стрелять в другого человека, у неё и в мыслях не было. Наоми Мисора была тренированным агентом ФБР. Она не воображала, что руки у неё чисты или что она выше всего этого. Но нажать на курок всё равно не смогла. Её пистолет был направлен на ребенка всего лишь тринадцати лет от роду… что ни в коем случае её не оправдывает. Тринадцать лет или не тринадцать, он был опасным преступником. Но Наоми Мисора позволила ему уйти, и секретное расследование, на которое её коллеги потратили уйму часов и огромный объем работы, ни к чему не привело. Всё было кончено. Они никого не арестовали, и хотя обошлось без смертей, несколько агентов получили настолько серьезные ранения, что возможно так и не смогли вернуться к активной работе — жуткий исход, если учесть затраченные усилия. Несмотря на то, что она не занимала влиятельного поста внутри Бюро, временное отстранение было с его стороны довольно мягким наказанием.
Наоми Мисора сама честно не знала, почему не смогла нажать на курок. Возможно, ей не хватало должной уверенности… решимости, так нужной агенту ФБР. Её парень, Рэй Пенбер, сказал тогда: «Я думаю, ты не могла пережить своё прозвище — Мисора-Месила», в его словах было нечто среднее между насмешкой и попыткой её подбодрить, но, поскольку она сама не понимала, почему так получилось, то не стала возражать.
Но Наоми Мисора помнила.
То мгновение, когда направила на этого ребенка пистолет…
Глаза, которыми он на неё посмотрел.
Как будто он уставился на что-то, чему не мог поверить, как будто Мрачный Жнец явился перед ним. Как будто это какой-то нелепый вздор — он-то мог убивать, но ему ни разу не приходило в голову, что его самого могут убить. Но ему следовало знать, следовало быть готовым умереть с той минуты, как он в первый раз забрал чью-то жизнь. Как любому преступнику. И как любому агенту ФБР. Эта угроза висела над каждым из них. Мисора была частью системы. И тот ребенок тоже. Возможно, это ослабило их решимость. Возможно, это сделало их невосприимчивыми к угрозе. Может быть, их страхи покрылись слоем ржавчины. Но что с того? Учитывая, в каких условиях рос этот ребенок, у него не только не было надежды на исправление, начнем с того, что у него никогда и не было стремления жить правильно. Что ожидала Мисора от кого-то вроде него? Насколько жестоко с её стороны было вообще ожидать чего-то? Она не хуже других знала, что этот ребенок живет так, как умеет. Он с самого начала был обречен. Но значит ли это, что он должен был принять свою участь? Означает ли это, что существует лишь один способ жить, один способ умереть? Значит ли, что человеческой жизнью… и смертью управляет чья-то невидимая рука?
Разумеется, Мисора затаила обиду на тех, кто воспользовался её промахом как предлогом для её отстранения, но когда она подумала о разнице между тем тринадцатилетним, в которого она не смогла выстрелить и второй жертвой лос-анджелесских убийств ББ, Куотер Квинер, всё это дело начало казаться ей смехотворным.
У Мисоры не было сильно развито чувство справедливости.
Она не верила в то, что она выше в этическом или моральном плане.
Она не подходила к работе с философской точки зрения.
Она занимала то место, которое занимала, потому что вся её жизнь была как блуждание по незнакомому городу — доведись ей начать жизнь сначала, она была уверена, что выбрала бы нечто совсем другое. Спроси её кто-нибудь, почему она работает в ФБР, она ни за что не смогла бы ответить.
Она хорошо выполняла свою работу, но причиной тому были её способности.
А не размышления.
— … А что если убийца — ребенок? — прошептала она подавленно. — Тринадцать… всего лишь тринадцать…
С этими словами она положила пистолет рядом с собой, убедившись, что он поставлен на предохранитель. Рядом с пистолетом лежала пара предназначенных для убийцы наручников, которыми также снабдил её Рюзаки. Она по-прежнему находилась в квартире номер 1313, где жила Блэкбери Браун. В квартире было две спальни, а единственная комната с защелкивающимся замком располагалась напротив входа.
Девятью этажами ниже, в квартире 404, Рюзаки тоже поджидал убийцу, заняв место Блюз-хоупа Бэйбисплита. Рюзаки настаивал на том, что он сильный, но выглядел он при этом таким тощим и сгорбленным, что Мисоре с трудом в это верилось, и она изрядно волновалась. Рюзаки казался предельно уверенным в себе, когда они встретились перед тем, как занять свои места, и всё же… у неё оставались сомнения.
На этом этапе развития событий Мисора не имела ни малейшего понятия, в какую квартиру убийца, человек, которого L назвал Б, в конце концов придет — сюда, в 1313-ю, или к Рюзаки в 404-ю? Она размышляла над этим вопросом каждую свободную секунду, но так и не смогла прийти ни к какому определенному выводу. И ей всё ещё не давала покоя эта неопределенность утро — вечер… но об этом беспокоиться уже не было смысла. Главное — убедить себя, что убийца придет именно сюда, в квартиру 1313, чтобы убить Блэкбери Браун, и действовать соответственно. Сейчас она не могла позволить себе тратить время, беспокоясь о других. Или это можно выразить иначе — Б придет за ней… потому что она занимает место L.
Она посмотрела на часы на стене.
Электронное табло показывало ровно девять утра.
Девять часов из всего 22-го августа уже миновали. Оставалось всего пятнадцать. Сегодня она не будет спать. Ей придется бодрствовать по меньшей мере двадцать четыре часа. Даже в ванную нельзя отлучиться. Рюзаки посоветовал ей не испытывать собственное терпение… ей нужно будет действовать сразу же, как только кто-то войдет в комнату. Но сейчас пора было снова звонить L. Она достала из сумочки телефон и набрала номер согласно полученным инструкциям. Убедившись сперва, что дверь закрыта, а занавески опущены.
— L.
— Мисора. Тут пока ничего не происходит. Я только что говорила с Рюзаки, и у него там тоже всё спокойно. Ничего из ряда вон выходящего. Мне начинает казаться, что мы здесь застряли надолго.
— Я понимаю. Не теряйте бдительности. Как я уже говорил, люди, которые вас прикрывают, распределены вокруг дома, но в случае чего они не настолько близко, чтобы прийти на помощь немедленно.
— Я знаю.
— Но вдобавок к ним я отправил ещё двоих людей, которые будут находиться в доме. Я не знал, доберутся ли они до места вовремя, но погода оказалась на нашей стороне. Нам повезло.
— А? Но… это значит…
Чтобы не спугнуть убийцу, они даже не установили камер слежения или жучков в квартирах, а тем более в здании — и у людей, которые их прикрывали, тоже ничего не было. Они не могли рисковать быть замеченными.
— Не волнуйтесь. Убийца не сможет их распознать. Один из них — профессиональный шпион, а другой — профессиональный обманщик. Большего я сказать вам не могу, поскольку вы агент ФБР, но, если коротко — вор и мошенник. Один из них будет дежурить у одной квартиры, другой — у другой.
— Вор… и мошенник?
О чем он говорит?
Это что, такая шутка?
— Ну что ж, Наоми Мисора… — сказал L, очевидно, собираясь закончить разговор.
Но она поспешно произнесла:
— Э-э, L… — и неуверенно запнулась, не зная, можно ли ей задать этот вопрос или нет. — Вы… вы ведь знаете убийцу, да?
— Да, как я уже сказал. Это Б.
— Я не про то… я имею в виду — вы с ним знакомы?
16-го числа L сказал, что он с самого начала знал, что убийца — Б, и с тех самых пор ей это было тоже, в общем, известно, но два дня назад L добавил нечто, от чего её догадка уступила место убежденности. Делайте что угодно, но, пожалуйста, поймайте убийцу. Величайший детектив столетия L никогда бы не сказал такое о рядовом, неопределенном серийном убийце. А то, что его имя состояло всего из одной буквы…
— Да, — подтвердил синтетический голос.
Как будто он и не возражал против такого вопроса.
— Но, Наоми Мисора, пожалуйста, сохраните это в строжайшей тайне. Ни людям, которые расставлены вокруг дома, ни вору и мошеннику, которые сейчас внутри, не было сказано, над каким делом они работают. Им лучше не знать. Поскольку вы спросили, я не против сказать это вам, но вообще-то вам тоже лучше было бы этого не знать.
— Я понимаю. Всё равно, в любом случае, кем бы ни был этот Б — он опасный преступник, лишивший жизни троих людей без всякой видимой причины. Но я хотела спросить вас ещё кое о чём.
— О чём?
— Вы знаете убийцу, но вы не имеете к нему никакого отношения?
Это было…
… для Наоми Мисоры это было почти то же самое, что спросить, можно ли выстрелить в ребенка.
— Я не имею к нему отношения, — сказал L. — Если быть совсем точным, я даже не знаком с Б. Мне просто известно о его существовании. Но это никак не влияет на мое решение. Конечно, я был заинтересован в этом деле и взялся расследовать его, потому что знал, кто убийца. Но это не изменило ни методов моего расследования, ни способов, которыми я его вел. Наоми Мисора, я не могу смотреть сквозь пальцы на зло. Я не могу простить его. И неважно, знаю ли я человека, который его совершает, или нет. Меня волнует лишь справедливость.
— Лишь… справедливость… — выдохнула Мисора. — Тогда получается… всё остальное не имеет значения?
— Я бы так не сказал, но всё остальное не главное.
— Вы не простите никакого зла, неважно, в чем оно заключается?
— Я бы так не сказал, но это не главное.
— Но…
Как тринадцатилетняя жертва.
— Есть люди, которых не может спасти справедливость.
Как тринадцатилетний преступник.
— А есть люди, которых может спасти зло.
— Да, есть. Но тем не менее, — сказал L, и его голос ничуть не изменился.
Как будто он ненавязчиво убеждал Наоми Мисору.
— Справедливость могущественнее, чем что-либо другое.
— Могущественнее? Под могуществом… вы подразумеваете силу?
— Нет. Я подразумеваю доброту.
Он сказал это так легко.
Мисора чуть не выпустила из рук телефон.
L.
Величайший детектив столетия, L.
Детектив на страже справедливости, L.
Который раскрывал любое дело, каким бы трудным…
— … Я не так понимала вас, L.
— Правда? Ну что же, я рад, что мы с вами всё выяснили.
— Я возвращаюсь к работе.
— Замечательно.
Она сложила телефон и закрыла глаза.
Ох.
Нет, она не чувствовала, что почва уходит у неё из-под ног.
Она просто услышала слова, которые прозвучали хорошо для неё.
Ей сказали то, что ей нужно было услышать.
Возможно, ею просто манипулируют.
Ни одна из её проблем не решилась. Замешательство никуда не делось. И ей всё ещё недоставало решимости. Она чувствовала, что что-то изменилось, а к завтрашнему дню всё, несомненно, вернется в нормальное русло. Но всё равно, даже сейчас она не собиралась принимать поспешное решение, не собиралась сдаваться. Когда срок её отстранения закончится, она вернется в Бюро. В эту самую минуту Наоми Мисора приняла решение. А убийца, виновный в этом деле, может стать для неё неплохим сувениром.
— … Итак, через час нужно будет позвонить Рюзаки… надеюсь, у него всё в порядке.
Блэкбери Браун и Блюз-хоуп Бэйбисплит. Два Б.Б. Квартира 1313 и квартира 404… действительно ли на третьем месте преступления не было ничего такого, что исключало бы одного из них? Она никак не могла отделаться от мысли, что всё-таки было. Они не сумели свести догадки к только одной возможной жертве, потому что не сделали всё, что могли, не сделали всё, что должны были…
— Ох. Теперь я понимаю. Вот почему К.К.?
Ей снова показалось, что она набрела на своего рода догадку. Поняла, почему вторая жертва не Б.Б. Почему убийца перевернул ребенка, превратив «б» в «р». Чтобы исключить возможность того, что это может оказаться кто-то ещё с таким же именем. Послание, оставленное на месте первого убийства… послание, указывающее не на место, а на выбранную жертву… такого рода послание всегда предполагает вероятность, что с таким же именем найдется кто-то ещё. Но он выбрал Куотер Квинер — одну-единственную с таким именем. Мисора понятия не имела, сколько ещё Биливов Брайдсмейдов или Бэкйард Боттомслэшей может быть в Лос-Анджелесе, но она знала, что та девочка — единственная в городе Куотер Квинер. А значит, они скорее всего правы, и связующим звеном являются именно инициалы «Б.Б.».
Б.Б.
Но если убийца так старался, чтобы послание указывало лишь на одного человека, почему последняя задача допускает два ответа? Должно быть, она проглядела некий важный кусочек головоломки. Что-то, что ей нужно было сделать…
Кроссворд.
Она так и не попыталась его разгадать.
Теперь, когда она об этом задумалась, ей пришло в голову, что ведь многие вопросы она откладывала на потом. Не только вопрос, в какую квартиру придет убийца. Если они его поймают, то всё разъяснится, или…
— … Запертые комнаты. Неужели у него просто-напросто был ключ?
В таком случае, прежде чем приниматься за убийства, он должен был приготовить ключи заранее… следить за жертвами некоторое время, и только потом убить их. Мисора и Рюзаки сделали всё возможное, чтобы остаться незамеченными, но, вполне возможно, он знает, что Мисора ждет его здесь…
— Комната, запертая при помощи иголки с ниткой… и иголка стала ключевым словом на месте третьего убийства. Пусть даже это была просто вольная ассоциация…
Иголка, стрелка, стрелка часов.
А потом она удивилась, обнаружив, что Вара Нинго имели практическое значение… в двух предыдущих случаях предполагалось, что они лишь метафора, и ничего больше. Но их нужно было считать вместе с мягкими игрушками, чтобы получить цифры для четырех сторон циферблата. Кстати, возможно, некоторые из игрушек вовсе не принадлежали жертве… их добавили, чтобы числа соответствовали сторонам. Вполне вероятно.
Четыре, три, два… количество Вара Нинго уменьшалось.
Последняя появится на месте четвертого убийства.
Если оно произойдет.
«Последняя Вара Нинго… я полагаю, она будет висеть прямо напротив двери? Кажется наиболее вероятным… наиболее значимым… но в чем заключается эта значимость? Первое, что видишь, когда переступаешь порог комнаты… бросается в глаза прежде, чем замечаешь тело…»
Не зная толком, почему у неё появились эти мысли, Мисора встала и подошла к двери. Повернувшись к ней спиной, она огляделась — обычная комната, ничего особенного. Сейчас это даже не место преступления. Ничего, только вещи Блэкбери Браун.
«Вара Нинго каждый раз были прибиты примерно на одной и той же высоте… по горизонтали они располагались по-разному, но по вертикали всегда одинаково. Примерно на уровне пояса… где-то здесь…»
Мисора опустилась на корточки.
Это значит, что она приняла положение, очень похожее на обычную позу Рюзаки, когда он сидел, обхватив руками колени, но об этом она старалась не думать. Если он прав и в такой позе на самом деле легче заниматься дедукцией, то это даже хорошо. А в комнате всё равно кроме неё никого нет. Итак, если предположить, что четвертое убийство будет совершено по тем же правилам, и Вара Нинго будет висеть напротив двери, тогда из этого положения её собственные глаза встретятся с глазами куклы, потому что будут на одном уровне. Но у Вара Нинго нет глаз, так что эти рассуждения никуда её не приведут.
«Поскольку их просто нужно было считать вместе с игрушками, нет необходимости располагать их именно напротив двери… если расположение что-то значит… расположение… или это просто ещё одно проявление его извращенной натуры… ой!»
От чересчур напряженных размышлений в непривычной позе она потеряла равновесие и, покачнувшись, стукнулась затылком о дверную ручку. Потирая ушибленное место, она машинально обернулась… и…
Её взгляд упал сначала на ручку, а потом…
А потом на замок прямо под ней. Поворачивающаяся защелка.
«!!»
Мисора повернула голову с такой быстротой, что явственно услышала свист рассекаемого воздуха, и снова посмотрела на стену напротив. Там ничего не было, лишь ничем не нарушаемый рисунок обоев. Но только что она представляла на этом самом месте Вара Нинго. И эта Вара Нинго висела не напротив двери.
Она висела напротив дверной ручки.
Точно на той же высоте, что и замок.
— Ох… как же я раньше не заметила?!
На уровне пояса — она знала, где висели куклы уже тогда, когда в первый раз увидела досье. На месте первого убийства она сама защелкнула замок, подсознательно отметив, что он находится на уровне её пояса, на месте второго ей пришла в голову мысль, что дверь здесь выглядит по-другому, но запирается так же… а на месте третьего она повернула дверную ручку и открыла дверь, пристроив уголок подноса с чашками на верхнем крае пряжки собственного ремня. Заметить, что Вара Нинго и замки располагались на одном уровне, было довольно легко. Для этого ей не надо было даже открывать папку с делом и сравнивать замеры. Но что из этого? Ну и что, что Вара Нинго висели на стенах на том же уровне, где были врезаны замки… и располагались прямо напротив защелки? Это было сделано по какой-то определенной причине?
«…»
Она приближалась к ответу, к которому не должна была приближаться.
Она найдет ответ, которого не должна найти.
В этом случае…
… она знала, что найдет его.
Ответ, который перевернет вверх дном, вырвет с корнем все её знания об этом деле… и на пути к нему она уже не могла остановиться. Она уже миновала тот этап, на котором могла сознательно прервать цепь собственных умозаключений. Допустим, что на четвертом месте преступления Вара Нинго будет висеть на стене напротив двери… с этим уже трудно спорить. Четыре куклы, три, две, одна!
«Нет, это не имеет смысла… это, наверное, неправда… трюк с запертой комнатой? Дверь, запертая при помощи иголки с ниткой… иголка была на третьем месте преступления… а нитка? В щель под дверью… щель… зазор… нет зазора, она плотно прилегает к полу…»
Запертая комната.
Запертая комната… обычно её запирают, чтобы обставить дело так, будто жертва покончила жизнь самоубийством. Но в этом случае ничего подобного не было… что означает, если поставить эту идею с ног на голову… что запертые комнаты были устроены с целью выдать самоубийство за убийство.
Что тогда?
Что тогда?
— А…
Сказать по правде…
За всё расследование Наоми Мисора не сделала ничего без подачи Рюзаки. Здесь не надо даже заходить слишком далеко и вспоминать послание, обнаруженное ими на книжной полке, достаточно припомнить её рассуждения о дате следующего убийства; они резко менялись на протяжении разговора с ним… а идея о том, что третья жертва представляла собой часы… Рюзаки вел Мисору к этой идее с того момента, когда она сказала, что наручные часы жертвы пропали. Это он заговорил об обручальном кольце, он подчеркнул, что голова, рука и нога разной длины, он предположил, что стены — это стороны циферблата… Наоми Мисорой управляли, как марионеткой на ниточках.
— Ох, ладно… как он всё это узнал?
Но вот, наконец.
Наоми Мисора что-то нашла сама.
Истину.
И справедливость.
— Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааахххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх!
Начисто забыв обо всех условностях, Мисора издала вопль, который сотряс воздух вокруг неё. Вскочив на ноги, она одним прыжком пересекла комнату, схватила со стола пистолет и наручники, бросилась к двери, рывком повернула замок и вылетела из квартиры 1313.
Лифт.
Нет, слишком мало времени. Пожарная лестница.
Лихорадочно вспоминая план здания, над которым корпела накануне, Мисора добежала до выхода на пожарную лестницу, толкнула дверь ногой и помчалась вниз, перепрыгивая через три-четыре ступеньки.
Вниз.
Девять этажей вниз.
— Черт… черт, черт, черт, черт, черт! Почему, почему, почему, почему, почему… как так получилось?! Это же настолько очевидно!
Она была так зла сейчас.
Разве истина не должна освобождать? Когда тебе открывается правда, разве не чувствуешь себя лучше? Но если на самом деле всё вот так, тогда…
Величайший детектив столетия, раскрывающий любое мыслимое и немыслимое дело — как, должно быть, тяжела его ноша, через какие страдания должно быть он проходит каждую минуту… в прошлом, настоящем и будущем.
Ноша настолько тяжелая, что сгибаешься под её тяжестью.
И горький привкус во рту, из-за которого нестерпимо хочется сладкого.
Она бежала так быстро, что чуть не пропустила нужный этаж, и ей пришлось резко затормозить. Она замешкалась, всего на секунду, чтобы отдышаться, потом распахнула ведущую на этаж дверь, огляделась; да, это четвертый. Куда теперь? Направо? Налево? Верхняя половина дома была смещена по отношению к нижней, и коридоры здесь шли в другом направлении, не так, как на тринадцатом этаже… 417-я направо, за ней 418-я — значит, в другую сторону!
— Айййй!
Кто-то вскрикнул.
Мисора напряглась, но голос был женский. Она обернулась и увидела ту женщину, которая кричала; по всей видимости, она только что вышла из своей квартиры и перепугалась, увидев Мисору с пистолетом. Этого только не хватало! Отступив на шаг, она помчалась в другую сторону.
К квартире 404.
— Р-Рюзаки!
Один поворот за угол, и она на месте.
Входная дверь оказалась незапертой. Она вбежала внутрь. В 1313-й было две спальни, а здесь их оказалось три. Одной комнатой больше. В которую? Времени на раздумья не оставалось. Придется начать с ближайшей. Первая комната — нет. Никого. Вторая — дверь не открывалась. Замок!
— Рюзаки! Рюзаки, Рюзаки!
Она постучала… нет, это мягко сказано, — она заколотила по двери так, будто хотела её выбить. Но дверь была крепкой и даже не шевельнулась.
С той стороны не доносилось ни звука.
Рюзаки не отвечал.
— Ха!
Повернувшись вполоборота, она врезала по ручке двери каблуком. Это будет посильнее кулаков, но эту дверь было не так-то легко сломать. Она врезала по ручке ещё раз, на всякий случай, но безуспешно.
Тогда Мисора вскинула пистолет.
Infinity.
Семь патронов в обойме плюс один в стволе, калибр 45.
Она прицелилась в замок.
— Я спускаю курок!
Один выстрел, второй… вот так.
Замок вылетел вместе с дверной ручкой. Мисора толкнула дверь плечом, и первое, что бросилось ей в глаза — Вара Нинго. Прибитая к стене, прямо напротив двери.
А потом…
Она увидела в углу объятого пламенем человека. Он молотил руками по воздуху, не в силах выносить боль от охватившего его огня.
Рюзаки.
Это был Рю Рюзаки.
Она увидела его глаза сквозь языки пламени.
— Р-Рюзаки!
Жар пламени был таким нестерпимым, что она едва могла смотреть на него.
Огонь уже перекинулся на комнату.
На неё полыхнуло жаром.
Она почувствовала запах бензина.
Удушение, избиение, ножевая рана… а четвертым способом убийства был огонь!
Она взглянула на потолок — противопожарная установка там была, но её явно вывели из строя. Она не работала. Пожарную тревогу тоже отключили. Усилием воли Мисора приказала себе не паниковать, нельзя было терять ни секунды. Она бросилась из квартиры обратно в коридор, туда, откуда только что прибежала. На пути сюда она видела огнетушитель. Вон он… там! Схватив его, она помчалась обратно. В инструкции она не нуждалась.
Направив конец шланга на столб огня, на тело Рюзаки, пылающее красным, она вцепилась в огнетушитель мертвой хваткой. Струя белой пены вылетела из него, обволакивая комнату, гораздо более сильная, чем Мисора ожидала. Её чуть не отбросило назад, но она лишь стиснула зубы и держала шланг, не позволяя струе отклониться в сторону.
Сколько прошло времени?
Десять секунд? Где-то так.
Но Мисоре показалось, что день закончился прежде, чем Рюзаки перестал гореть.
Огнетушитель был пуст… огонь потушен.
Белая пена начала потихоньку оседать.
Прямо перед ней лежало черное, обугленное тело. Нет, это будет преуменьшением, смягчением истинной картины. Более точным описанием будет черно-красный кусок мяса. Казалось, огонь прожег его насквозь.
Запах бензина висел в воздухе, к нему примешивалась вонь от паленой кожи и волос. Мисора зажала нос рукой. Она взглянула в сторону окна, прикидывая, не впустить ли немного свежего воздуха… нет, нельзя рисковать, может возникнуть обратная тяга. Осторожно, будто опасаясь, что от малейшего резкого движения его тело рассыплется, Мисора приблизилась к Рюзаки. Он, весь скрючившись, лежал на спине. Она опустилась на колени возле него.
— Рюзаки, — позвала она.
Он не отвечал.
Умер?
— Рюзаки!
— А… оо…
— … Рюзаки.
Он был жив.
Всё ещё жив.
Он весь обгорел и нуждался в срочной медицинской помощи, но могло быть и хуже. Сзади послышался шорох, и Мисора обернулась. На пороге стояла женщина — та самая, которая вскрикнула, увидев у неё в руках оружие. Должно быть, она живет на этом же этаже. Услышав сначала выстрелы, а потом шум бьющей под напором струи огнетушителя, она несмело подошла, чтобы узнать, в чем дело.
— Ч-что-то случилось? — спросила она.
У Мисоры промелькнула мысль, что тут надо уже прямо спрашивать «Что случилось?», ну да какая разница…
— ФБР, — произнесла она.
ФБР.
Именно так она представилась.
— Вызовите полицию, пожарных и скорую.
Женщина, похоже, удивилась, но, тем не менее, кивнула и вышла. А может, это и есть одна из людей L, подумала Мисора — он ведь прислал сюда воришку и какого-то фокусника, — но это можно будет выяснить и позже.
Она снова повернулась к Рюзаки.
Повернулась к черно-красному обугленному телу.
И медленно прикоснулась к его запястью, всё ещё очень горячему, и пощупала пульс… немного неровный и очень слабый. Возможно, ему конец, он может не дотянуть до больницы, может не дотянуть даже до приезда «скорой».
В таком случае…
Ей необходимо кое-что сказать ему.
Необходимо кое-что сделать.
— Рю Рюзаки, — сказала она, защелкивая на его запястьях наручники. — Вы арестованы по подозрению в убийстве Билива Брайдсмейда, Куотер Квинер и Бэкйард Боттомслэш. Вы не имеете права хранить молчание, не имеете права на адвоката, и вы не имеете права на справедливый суд.
* * *
Лос-анджелесский серийный убийца ББ, Рю Рюзаки, Бейонд Берсдей… был взят под стражу.