Пришла пора избраннику-певцу Свое сказанье подвести к концу. Тот слезный урожай был столь высок Зерном соленым он наполнил ток. И небо, запуская жернова, Глотало слезы, их смолов сперва. А тот, который слезы проливал, Так исхудал, что тенью тени стал. Вздох еле тлел на сомкнутых устах, И день его померкнул и зачах. Изнеможенный, встал он над холмом, Там, где спала невеста вечным сном. Его ладью кружила водоверть, Неотвратимо надвигалась смерть. В предсмертной отрешенности, своей, Раздавленный судьбою муравей. Воздев с укором длани в небеса, Разжав ладони и закрыв глаза, Сквозь слезы, испустив чуть слышный вздет, Три бейта прочитать с трудом он мог: «Тебя я заклинаю, о аллах, Величьем сил в надзвездных небесах. Молю, от мук меня освободи, К возлюбленной невесте приведи. Избавь от жизни тягостной земной, Дорогой трудной в мир веди иной!» Промолвив тихо головой склонясь, Могильный холм обнял в последний раз. «Любимая!» — раздался тяжкий стон, И с жизнью навсегда расстался он. Покинул перекресток тех дорог, Откуда мы уйдем в недолгий срок. Стезею той, велением творца, В небытие уходят все сердца. Нет ран таких, чтоб их глухую боль Не растравляла слез пролитых соль. Ты — охромевший мельничный ишак, Стал желт с лица, источник сил иссяк, Беги отсюда, если плоть жива, — Все равнодушно смелят жернова. Оставь сей дом, переступи порог, Поторопись, грядет, бурля, поток! Седлай верблюда, собирайся в путь, Мост должен рухнуть, это не забудь!