Таинственные города Инда

В 1856 году англичане Джон и Вильям Брайтоны строили Восточно-Индийскую железную дорогу между Карачи и Лахором (ныне это территория Пакистана). Им требовался материал для подсыпки колеи, и местные жители подсказали выход из положения: близ селения Хараппа возвышался огромный холм, буквально напичканный какими-то древними зданиями из кирпича. Строители пустили на подсыпку десятки тысяч этих кирпичей, и никому сперва и в голову не пришло, что этим кирпичам – более четырех тысяч лет…

С этого трагикомического эпизода началось открытие цивилизации долины реки Инд – одной из самых загадочных в мировой истории. Даже сейчас, спустя полтора века после первых находок в Хараппе, наука мало продвинулась в понимании того, кем же были люди, основавшие города Инда. С полным основанием можно утверждать одно: это была одна из самых высокоразвитых цивилизаций древности.

Надо сказать, что братья Брайтоны были не первыми европейцами, наткнувшимися на руины Хараппы. Еще в 1834 году их видел путешественник Александр Бернс. Но только в 1921 году индийский археолог Раи Бахадур Даия Рам Сахни начал раскопки в Хараппе. В результате миру были явлены руины обширного города, сооруженного в III тысячелетии до н. э. Ничего более древнего ни до, ни после в Индии обнаружено не было.

Приблизительно в четырехстах милях от Хараппы, возле селения Мохенджо-Даро («город мертвых»), в 1922 году археологическая экспедиция под руководством Р.Д. Банерджи обнаружила еще одно поселение, которое оказалось практически двойником первого. О холмах Мохенджо-Даро местные жители рассказывали, что некогда здесь существовал большой город, который погиб из-за своего нечестивого правителя – своим безнравственным поведением он восстановил против себя богов. Мохенджо-Даро сохранился лучше Хараппы, и это с самого начала привлекло к нему большее внимание. Именно Мохенджо-Даро стал главным местом раскопок.

Раскрытая раскопками площадь Мохенджо-Даро составляет 260 гектаров. В древности город был, несомненно, больше. Его окраины сегодня погребены под илистыми отложениями Инда.

Города долины Инда были построены из кирпича – но не сырца, которым пользовались шумеры, а из кирпича обожженного. Этот факт, а также остатки огромных плотин, защищавших города от наводнений, и густая сеть сточных канав, ясно свидетельствовали о том, что пять тысяч лет назад проливные дожди в долине Инда были весьма частыми, причем настолько, что обилие воды создавало угрозу городским постройкам. Шумеры могли строить свои города из кирпича-сырца, поскольку дожди в Южной Месопотамии – явление редкое. Жители долины Инда, наоборот, явно имели избыток воды – и это тем более удивительно, что сегодня это одно из самых засушливых мест на планете.

Мохенджо-Даро и Хараппа очень схожи. Они сооружены по одному плану и, вероятно, в одно и то же время. Существует даже гипотеза, что эти города – столицы-близнецы одного государства. Города долины Инда тщательно распланированы и благоустроены. Простота и четкость линий – вот что характерно для них. Широкие (10–12 м), прямые, как стрела, улицы пересекались под прямым углом, разделяя города на ровные квадратные кварталы, при этом углы многих зданий, стоявших на перекрестках, были закруглены, чтобы на поворотах не зацеплялись повозки. Ни один дом не выступал вперед за «красную линию» зданий. Тупиков и закоулков, характерных для старых городов и на Западе и на Востоке, здесь не было вообще.

При этом улицы, вдоль которых тянулись глухие стены домов и ограды, имели довольно аскетический вид. Не было никаких «архитектурных излишеств», облик улиц лишь отчасти оживляли торговые лавки. Дома были в основном одноэтажными, но встречались и двух-трехэтажные, с плоскими крышами. В некоторых больших домах археологи нашли глубокие стенные ниши-шкафы, но обычно вместо шкафов употреблялись большие глиняные кувшины. Везде, исключая разве что совсем нищие хибары, находившиеся за пределами города, имелись ванные комнаты. Ванны, как и дома, делались из кирпича, и стояли они в каждой квартире, независимо от того, каким был дом – одноквартирным или многоквартирным. Повсеместно имелись устроенные на высоком техническом уровне водопровод и канализационные стоки. Нигде в Древнем мире подобного не было. За исключением одного: дворца критского царя Миноса в Кноссе. И, подобно дворцу в Кноссе, в просторных каменных домах Мохенджо-Даро и Хараппы не было окон: вместо них была устроена технически совершенная система вентиляции.

Устройство городов долины Инда выглядит таким «застывшим», что создается впечатление, что они были сооружены раз и на века: археологи практически не улавливают каких-либо изменений городской структуры на протяжении целого тысячелетия существования этих городов! Единственное, что удалось обнаружить ученым, – это «рост» городских сооружений ввысь: из-за нарастания культурного слоя приходилось надстраивать ограждения колодцев, внешние стены жилищ, наращивать стенки канализационных стоков.

Особенностью городов долины Инда было практически полное отсутствие храмов и иных культовых построек, а также дворцов или каких-либо других сооружений, которые могли бы являться местом жительства правителя. А ведь именно храм и дворец – резиденция божества и резиденция владыки – как раз и являются главными и типичными признаками цивилизаций Древнего Востока. Но индская цивилизация, кажется, не знала ни того, ни другого!

Что касается храмов, то тут, возможно, пока просто нет полной ясности: Хараппа была сильно разрушена, а в Мохенджо-Даро, на холме, скрывающем остатки какого-то большого сооружения – может быть, как раз искомого храма, – в последующие века возвели буддийскую постройку.

Не все ясно и со дворцом. Похоже, что города долины Инда были поселениями приблизительно равных в материальном и социальном отношении горожан, которые и являлись господствующей прослойкой. Им подчинялись те, кто жил за пределами городских стен – крестьяне-земледельцы, пастухи, рыбаки и т. п. Еще один подвластный горожанам слой населения – возможно, рабы – выполнял в самом городе всю необходимую черную работу. При этом в среде городского населения имелась своеобразная аристократия, дома которой располагались в Мохенджо-Даро внутри укрепленной крепости-цитадели, стоявшей на невысоком холме и отделенной от остальных построек города мощной крепостной стеной. Были найдены и несколько строений внушительных размеров – не то дворцы, не то какие-то административные здания, – но однозначно сказать, что вот здесь или вот здесь жил правитель города, пожалуй, не возьмется никто. Скорее всего, каждым городом и всей страной управлял совет, аналогичный сенату Римской республики.

Индская цивилизация хранит множество неразгаданных загадок. Сегодня ее просто называют «цивилизацией долины реки Инд» – мы не знаем, как в действительности она называлась. Забыты имена ее таинственных городов. Неизвестно, как называл себя народ, населявший эти города. Неизвестен его язык, и до сих пор остаются нерасшифрованными индские иероглифы – знаки этого языка.

В индской письменности присутствует тот же феномен, что и в облике индских городов: от начала до конца – за весь тысячелетний период! – стиль начертаний иероглифов остался неизменным. Никаких сдвигов, никакого намека на эволюцию! Все создавалось раз и на века. Подобного «отсутствия эволюции», отсутствия движения нет даже в практически изолированных от Старого Света культурах Америки. А между тем факты свидетельствуют, что индские города изолированными не были: наоборот, они были вовлечены в самые активные связи со всеми государствами Древнего мира. Нити этих связей тянутся на запад – до Трои и Крита, на восток – до Китая. Но наиболее тесная связь существовала между долиной Инда и Месопотамией. Археологами установлено, что Индское государство было крупной морской державой: здесь имелись обширные речные и морские порты со складскими помещениями, доками, причалами.

Упадок цивилизации долины Инда начинается в XVII–XV веках до н. э. О причинах ее заката существует множество версий, но все их авторы сходятся в одном: это произошло не в один день, не в один год и по разным причинам. Города индской цивилизации гибли по-разному и угасали далеко не одновременно. Мохенджо-Даро был застигнут какой-то катастрофой врасплох. Другие города пришли в запустение в результате длительного постепенного упадка. Этот период ухудшения, как показывают археологические раскопки, длился несколько столетий. Немаловажную, а то и главную роль в этом сыграл… обожженный кирпич. Дело в том, что для обжига миллионов кирпичей, из которых построены Мохенджо-Даро и Хараппа, потребовалось много топлива. Самое дешевое – дерево. 5000 лет назад долина Инда была покрыта могучими лесами. Затем пришли градостроители и начали вырубать деревья, превращая их в дрова. Тысячелетиями пылали угли, а леса редели. Строители, скорее всего, сами и превратили долину в пустыню. А медленные изменения в климате, возможно, ускорили этот процесс.

Сравнительно недавно антропологи, исследуя костные останки древних обитателей долины Инда, пришли к выводу, что причиной гибели многих из них стала малярия. Эта эпидемия буквально выкосила жителей многих населенных пунктов.

Определенное влияние на внутреннее положение хараппских поселений, и в первую очередь торговых городов, несомненно, оказало то, что изменилась политическая карта Передней Азии: двинулись на восток индоиранские племена. К чему это привело? Прежде всего, к нарушению нормальной торговли, изолированности, разрыву связей. Свидетельства торговых отношений между Индом и Шумером исчезают примерно в 2000 году до н. э. Какое-то время сохраняются лишь следы торговли между городами Инда и Персией, но и они обрываются на рубеже 1500 года до н. э. А после 1500 года до н. э. все признаки торговых связей между городами Инда и внешним миром теряются.

 

Великий город Шан

Открыть памятники древнейшей цивилизации Китая ученым помогла… традиционная китайская медицина. Все началось с того, что в 1899 году Ван Ижун, главный секретарь императорской Академии наук, заболел малярией. Среди снадобий, прописанных ему врачами, были «кости дракона», которые полагалось принимать в истолченном виде. И однажды Ван Ижун увидел на еще не истолченных «костях дракона» таинственные знаки, напоминавшие письмена! Изучая их, он заметил, что некоторые знаки напоминают иероглифы «гадать», «счастливое предзнаменование» и тому подобные. А не являются ли «кости дракона» древними гадательными костями?

Гипотеза Ван Ижуна, поддержанная его коллегами, оказалась верной. Древние китайцы обращались за помощью к духам и узнавали их волю, гадая при помощи костей и черепашьих панцирей. Эти кости, часто находимые на местах древних поселений и могильников, крестьяне принимали за «кости дракона», которые, по понятиям традиционной китайской медицины, обладали целебной силой. «Кости дракона» охотно покупали аптеки, торговавшие различными снадобьями. И вот теперь эти аптеки становились отправной точкой в поисках неизвестной древней цивилизации…

Расспросы аптекарей – из каких мест доставляют им гадательные кости? – в конце концов привели ученых к деревушке Сяотунь, находившейся в трех километрах от города Аньян. В 1928 году археологи из Института истории и филологии Китайской академии наук начали здесь раскопки. Они продолжались десять лет (1928–1937) и открыли миру великолепные памятники древней культуры. Перед археологами предстали развалины иньской столицы – «великого города Шан», как его именуют «гадательные надписи». Из-под земли поднялись фундаменты дворцов и храмов, основания рухнувших колонн, разрушенные мастерские ремесленников, жилища знати и простого люда. Археологи вскрыли множество захоронений, в том числе большие царские гробницы. В них были найдены сотни хорошо сохранившихся человеческих скелетов, остатки колесниц, костяки лошадей, многочисленные бронзовые сосуды, великолепные мраморные скульптуры, о существовании которых прежде никто не подозревал.

Исследования «великого города Шан» были прерваны начавшейся в 1937 году японской интервенцией. Лишь после 1949 года стало возможным продолжить раскопки иньской столицы. Работа археологов возобновилась весной 1950 года.

Первоначально иньцы называли свою страну «Шан». Название «Инь» появилось позднее. Это государство занимало территорию, охватывающую нынешнюю провинцию Хэнань. По преданию, иньцы сделали своей столицей город Шан в XIV веке до н. э. после того, как пять раз переносили столицу с места на место. Вокруг города лежали плодородные земли и тучные пастбища. Столица была обнесена стеной и располагалась на площади более шести квадратных километров. Часть города занимали дворцовые здания. К ним примыкали кварталы ремесленников. Простолюдины и рабы ютились в землянках высотой примерно в рост человека. Совсем по-иному выглядели дворцы правителя и знати. Они сооружались на высоких террасах из плотно утрамбованной земли. Их основу образовывали три параллельных ряда деревянных колонн, увенчанных двускатной крышей. Колонны покоились на каменных или бронзовых основаниях. Стены, по-видимому, возводились из утрамбованной земли и расписывались разноцветными красками. Деревянные части здания покрывались искусной резьбой и инкрустировались кабаньими клыками. Из горного озера по деревянным желобам в жилища знати подавалась вода.

Неподалеку от дворцового комплекса располагался храм с так называемым «иньским оракулом», где археологами найдены тысячи надписей на костях животных и черепаховых панцирях, применявшихся для ритуала гадания. Система религиозных взглядов у иньцев была уже довольно развита. Наряду с древним культом животных-тотемов у них существовали женские божества – Женщина-дракон, Западная мать, Восточная мать. Из стихий особенно почитался ветер, именовавшийся «Царем-ветром» или «Посланцем Ди». Бог Ди или Шан-ди был, по-видимому, верховным божеством древних китайцев. Слово «ди» обычно переводят как «владыка». Позднее оно стало обозначать титул императора. Гадая, древние китайцы обращались к Верховному владыке за советами. Его спрашивали об урожае, о дожде, о военном счастье.

Выдающуюся роль в религии иньцев играло поклонение предкам. Считалось, что после смерти человек становится духом, который обитает где-то на небе, и что духи предков имеют огромную власть над делами и жизнью людей. Даже племена, подчиненные иньцам, и их враги боялись могущественных китайских предков, сила которых неоднократно доказывалась им с помощью оружия. Культ предков прошел через всю дальнейшую историю Китая, став неотъемлемой частью китайской народной религии.

С поклонением предкам были связаны погребальные обычаи иньцев. Своих правителей и представителей аристократических родов они хоронили в роскошных гробницах, напоминавших перевернутую усеченную пирамиду. Эти гробницы были так велики, что некоторые из них достигали размеров трехэтажного дома. С двух или четырех сторон были устроены входы. Широкие лестницы с земляными ступенями вели в зал-саркофаг, располагавшийся на многометровой глубине. Стены его, возводившиеся из бревен и утрамбованной земли, иньцы покрывали резьбой и яркими росписями, расцвечивали красной, белой и черной красками. В зале-саркофаге непременно хоронили убитого воина или собаку, которые должны были охранять покойника от злых духов. В центре зала устанавливали гроб с телом усопшего. В дар ему приносились мраморные скульптуры, изделия из нефрита, резного камня, расписной кости, золота, раковины каури, оружие и шлемы, сосуды из бронзы и белой глины. Над саркофагом настилали бревенчатый потолок и насыпали слой земли, поверх которого укладывали раскрашенные резные доски. Иногда над залом-саркофагом находился еще один, верхний зал. В нем хоронили жен и приближенных знатного покойника: вдоль одной стены – мужчин, вдоль другой – женщин. Часто возле них укладывали вещи, лично принадлежавшие им: бронзовое оружие, утварь, драгоценные украшения и безделушки. Нередко в гробницах вместе с покойником хоронили тела убитых рабов.

После похорон гробницу засыпали землей. У входов погребали собак, коней, воинов, охранявших доступ в гробницу. Иногда вдоль стен верхнего зала зарывали отрубленные человеческие головы, которые тоже должны были сторожить гробницу.

Нередко близ главной гробницы правильными рядами располагались захоронения, очень похожие друг на друга. По-видимому, они принадлежали тем, кто были убит после смерти знатного покойника, чтобы сопровождать его на тот свет. Многие десятки людей были обезглавлены и погребены ничком, часто со связанными на спине руками, по нескольку человек в одной яме. Вероятно, головы этих людей и зарывались в стенах верхнего зала.

Менее знатных и богатых иньцев хоронили в могилах среднего размера. Дорогие предметы в такой могиле насчитывались единицами. Гроб отсутствовал. Тело, завернутое в циновки, клали ничком, а рядом с ним ставили глиняную чашу с куском жертвенного мяса.

Находки в гробницах дали ответы на многие вопросы иньской истории. Благодаря им была выявлена социальная структура древнекитайского общества, получены важные сведения о культуре, экономике, международных контактах, повседневной жизни иньцев.

Шанский город-государство стоял во главе довольно крупного политического объединения. Правитель страны носил название «ван». Родственники вана, крупные чиновники, военачальники, правители областей, вожди и старейшины племен, подвластных иньцам, а также предсказатели и жрецы составляли аристократический слой иньского общества. Внизу общественной лестницы находились простолюдины, общинники-земледельцы. Еще ниже стояли рабы.

Иньцы прославились как непревзойденные мастера бронзового литья. Из малахита они выплавляли медь, добавляли к ней олово и получали бронзовый сплав. Бронза шла на производство мечей, шлемов, боевых топоров, наконечников для копий и стрел, предметов хозяйственного назначения. С большим мастерством древние китайцы отливали бронзовые сосуды, придавая им различную форму: то перевернутого шлема, то кубка с широким раструбом, то чаши, опирающейся на три массивные ножки. Эти бронзовые сосуды, украшенные орнаментом, а также изображениями птиц и животных, являлись великолепными произведениями искусства. Они поражают благородством своих пропорций, мастерством изображений, красотой узоров. Изделия из бронзы эпохи Инь являются великолепными произведениями искусства. Если античная Греция дала миру лучшее, что можно было изваять из мрамора, то иньский Китай создал совершеннейшие произведения из бронзы.

«Великий город Шан» занимает исключительное место в китайской археологии. Благодаря проведенным здесь раскопкам удалось ответить на вопрос об истоках древнекитайской цивилизации. Прежде некоторые ученые утверждали, что культура бронзы была принесена в Китай пришельцами с Запада. Они поработили местное население, еще жившее на стадии неолита, и образовали слой китайской аристократии. Теперь доказано, что это мнение было ошибочным. Антропологи, изучавшие обнаруженные в иньских могилах скелеты, не нашли признаков, указывавших, что в этих могилах похоронены люди иного антропологического типа, чем те, которые обитали в Северном Китае. Таким образом, подтвердилось местное происхождение иньской цивилизации.

В XII веке до н. э. государство Шан было завоевано чжоусцами, пришедшими с северо-запада. Это вторжение положило предел существованию иньского государства. На его развалинах чжоусцы создали новое государственное образование, которое традиция называет Западным Чжоу.

 

Глиняная армия китайского императора

В 210 году до н. э. всемогущий владыка Китая император Цинь Шихуанди скоропостижно ушел из жизни. Находясь в зените славы и могущества, последние одиннадцать лет своего правления – с 221 по 210 год до н. э. – император прожил скрытно и уединенно. Он почти не покидал императорский дворец и страшился даже тени ближних своих: они, казалось ему, только и помышляют о том, как бы лишить его царства и жизни. Впрочем, основания для этого у него были: за годы своего правления Цинь Шихуанди пережил три покушения

За одиннадцать лет правления объединенным Китаем Цинь Шихуанди основал централизованное государство и утвердил карающую законодательную систему. Он окружил себя сильной армией и повелел построить на севере империи мощную систему укреплений. По воле императора было уничтожено все вооружение, захваченное у поверженных соперников. Лишь один вид оружия был разрешен – тот, которым была вооружена его многочисленная армия.

Благодаря Циню, стремившемуся к превосходству во всем, столица империи, город Сиань, украсилась величественными постройками. А в двадцати километрах от столицы шло строительство огромного и необычного подземного сооружения – последнего пристанища императора Циня.

Цинь Шихуанди был одержим страстной, граничившей с навязчивой идеей, мечтой о бессмертии. По его приказу лучшие врачи Китая пытались отыскать рецепт волшебного эликсира бессмертия. А когда стало ясно, что их поиски тщетны, император Цинь повелел построить для себя грандиозный подземный мавзолей, под стать созданному им государству. Согласно легенде главный зал мавзолея представлял собой миниатюрную модель великой империи Цинь, пересеченной сотней рек, в том числе полноводными Янцзы и Хуанхэ, русла которых в модели воспроизведены до мельчайших подробностей и вместо воды заполнены ртутью, как и море-океан, обрамляющий империю с востока. Потолок зала, как гласит легенда, был усыпан драгоценными камнями, воспроизводящими небесные светила.

Цинь Шихуанди искренне верил, что сможет править своей империей даже из потустороннего мира. А для этого, считал он, ему понадобится армия. И он забрал с собой в мир иной 8 тысяч глиняных истуканов, полагая, что в них переселятся души императорских солдат… Во всяком случае, так гласит старинное китайское предание.

Император умер, когда подземный дворец был готов лишь наполовину.

Основоположник китайской историографии Сыма Цянь – его классический труд «Ши цзи» («Исторические записки») был создан полтора века спустя после смерти Цинь Шихуанди – сообщает, что тело покойного императора положили в бронзовый саркофаг, установленный посреди озера ртути, которую приводила в движение специальная механика. Согласно другим описаниям тело Цинь Шихуанди обрядили в золото и яшму, в рот ему положили крупные жемчужины, гроб же его плавал по ртутным волнам.

Наследникам Цинь Шихуанди, увы, недолго было суждено стоять у кормила правления: через четыре года после смерти Циня власть в империи перешла к династии Хань. Однако новые правители не стали рушить то, что создал их предшественник. Напротив, они упрочили империю, равно как и свою власть, подкрепив ее целым сводом политико-философских законов, которые строго соблюдались в Китае на протяжении многих веков – вплоть до начала нашего столетия. А первый император Китая Цинь Шихуанди между тем спал вечным сном в своей огромной гробнице, скрытой многометровой толщей лессовых наслоений, под охраной своих глиняных солдат…

…В 1974 году сон императора впервые за две тысячи лет потревожили китайские археологи во главе с профессором Юанем Джунгуем. И первое, что поразило ученых, а за ними и весь мир – это стоящие в боевых порядках воины из глины и бронзы.

Усыпальница императора Циня оказалась размером с огромный подземный город. По предварительным подсчетам археологов, она занимает площадь 56 квадратных километров. Ее строили 700 тысяч человек, согнанных со всех уголков великой империи. С помощью спектрального анализа в толще погребального кургана действительно было зафиксировано наличие огромного количества ртути – так подтвердилось свидетельство Сыма Цяня.

Попасть в подземное царство императора Циня оказалось не так просто: подступы к нему были защищены хитроумной системой смертельных ловушек – каменных мешков и автоматически срабатывающих арбалетов и копьеметательных механизмов. И все это – для того, чтобы ни один смертный не посмел нарушить покой подземных дворцов и храмов, напичканных сокровищами, с которыми Цинь не хотел расставаться и после смерти.

Впрочем, несмотря на ловушки и западни, археологам все же удалось проникнуть в глубь холма Ли – одного из многих, венчающих обширное погребение.

Подступиться к глиняным воинам-истуканам было намного проще. Они стояли там же, где их некогда поставили, – внутри трех подземных залов. Четвертый зал оказался пустым – вероятно потому, что его не успели достроить. Крепкие деревянные колонны подпирают не менее прочные, покрытые толстой коркой водонепроницаемой глины своды извилистых коридоров, скрытых под трех-четырехметровым слоем просевшей от времени почвы.

Большая часть пеших воинов находится в главном зале площадью 210 × 60 кв. м. Рост рядовых пехотинцев составляет от 1,75 до 1,85 м – под стать человеческому. Офицеры выше – их рост соответствует чину и рангу.

Воины и кони искусно вылеплены из глины, а воинские доспехи и оружие отлиты из бронзы. Все лица солдат обращены строго на север, в сторону усыпальницы императрицы. На внутренней стороне полых статуй сохранились отпечатки пальцев и инструментов императорских мастеров-керамистов. Эти следы помогли археологам воссоздать древнюю технологию изготовления статуй. Сначала лепилось туловище. Нижняя часть статуи была монолитной и, соответственно, более массивной – на нее приходился центр тяжести. Верхняя часть была полой. Голова и руки крепились к туловищу уже после того, как оно было обожжено в печи. В завершение скульптор покрывал голову дополнительным слоем глины и лепил лицо, придавая ему индивидуальное выражение. Одновременно у воина «вырастали» уши, борода. После чего он наконец облачался в доспехи. Обжиг длился несколько дней, при постоянной температуре не ниже 1000 градусов Цельсия. В результате глина, из которой вылепливали воинов, становилась крепкой, как гранит.

Первые ряды воинов образуют три походные шеренги, развернутые в сторону одиннадцати подземных коридоров. Коридоры тоже заполнены солдатами: впереди пеших следуют боевые колесницы, запряженные четверками лошадей. Колесницы, в отличие от глиняных воинов и лошадей, были вытесаны из дерева, поэтому от них почти ничего не осталось. Расположенные вокруг них пехотинцы вооружены шестиметровыми бамбуковыми копьями, не позволявшими врагу близко подступиться к лошадям.

На двух колесницах когда-то стояли сигнальные колокол и барабан – колокольным и барабанным боем подавались сигналы. В двух коридорах, северном и восточном, также стоят солдаты – они охраняют подступы к основным частям с флангов. Как и у большинства пехотинцев, у них нет щитов. Армия Циня Шихуанди состояла из крепких и бесстрашных воинов – они не боялись смерти и не носили ни щитов, ни шлемов. Головы офицеров обычно венчали круглые шапочки, а рядовых – пучки накладных волос.

Хотя глиняные воины должны были служить своему императору после его смерти, стоят они большей частью не наизготовку, а, выражаясь современным языком, в положении «вольно», но будто готовые перестроиться в боевой порядок по первому же сигналу.

В последние годы раскопки производились в основном во втором подземном зале, расположенном в двух десятках метров от первого. На сегодняшний день археологи насчитали там 1400 глиняных воинов и лошадей, отличающихся от тех, что были установлены в первом зале.

Так, в первых рядах здесь стоят коленопреклоненные лучники в доспехах. А за ними – пехотинцы с копьями наперевес. Есть там всадники и колесницы – и те и другие занимают строго определенные боевые порядки. Впрочем, раскопки во втором зале еще не завершены, а стало быть, есть основания полагать, что археологи обнаружили там лишь часть армии, поскольку, как известно, лучники всегда шли впереди пехотинцев, конников и колесниц, составлявших главную ударную силу императорского войска. Но даже столь мощная армия не уберегла династию Цинь от гибели, хотя заложенные ею государственные основы пережили века.

 

Подземные дворцы в китайской «Долине Царей»

Город Сиань (Чанъань) был столицей Китая на протяжении почти всего I тысячелетия н. э. В окрестностях Сианя сегодня находится множество гробниц китайских императоров различных династий. Обширная равнина между реками Вейхэ и Цзиньхэ, расположенная близ города, представляет собой настоящую китайскую «Долину царей» – по аналогии со знаменитой египетской. Она была выбрана для царского некрополя, исходя из законов древней китайской геомантии «фэн-шуй», согласно которым «хорошее» местоположение могилы может приносить удачу и благосостояние родственникам покойного. Тут сохранились целые династические комплексы погребений – например, гробницы девяти из одиннадцати императоров династии Западная Хань (202 – 9 гг. до н. э.). Неудивительно, что окрестности Сианя стали настоящей археологической Меккой, и года не проходит без того, чтобы здесь не было сделано очередное громкое открытие, весть о котором немедленно облетает весь мир.

Именно в этой китайской «Долине царей» в руинах дворца, построенного во времена династии Цинь (221–202 г. до н. э.) была обнаружена древнейшая из известных на сегодняшний день настенных китайских росписей. На этой первой китайской фреске, если ее можно так назвать, изображена повозка, запряженная четверкой лошадей. Вроде бы ничего особенного, но почтенный возраст фрески делает ее уникальной.

Главные находки в сианьской «Долине царей» все же связаны не с руинами дворцов, а с гробницами императоров, членов их семей и вельмож. Знатных людей хоронили в подземных сооружениях из дерева, камня и кирпича. Каждая такая гробница представляет собой настоящий подземный дворец, размеры которого зависели от сана покойного. К гробнице, как правило, вела аллея духов – охранителей могилы, обрамленная скульптурами крылатых львов. В погребальный комплекс входили и небольшие наземные храмы-цытаны, посвященные культу усопшего.

Подземные залы гробниц делились на отдельные залы и комнаты. У дверей безмолвно высились фигуры каменных стражей гробниц, капители колонн украшались позолоченными фигурами драконов, стены покрывали рельефы, изображающие различные мифологические сцены. Исполненные мрачного величия погребальные залы заполняли тысячи предметов: бронзовые зеркала, курильницы, светильники, сосуды, ткани, расписные глиняные фигуры танцовщиц, музыкантов, слуг, глиняные модели усадеб, многоэтажных домов и башен. Китайская «Долина царей» широко прославилась находками «глиняных армий», из которых наиболее знаменита армия императора Цинь Шихуанди. Но она отнюдь не единственная. Отряды глиняных воинов, каждый высотой около полуметра, охраняли гробницы по крайней мере семи императоров, похороненных в окрестностях Сианя. В 1970 году китайские археологи обнаружили гробницу императора Гаоцзу, основателя династии Западная Хань. Вход в нее стерегла целая армия раскрашенных глиняных фигур, каждый солдат которой имел высоту 45 см.

Для гробниц ханьских императоров характерна особая пышность. Но всех их затмила находка, сделанная в 1968 году в Маньчэне (провинция Хэбэй). Во время строительных работ солдаты Народно-освободительной армии Китая случайно обнаружили некий подземный ход. Вслед за бойцами сюда немедленно пришли археологи. Туннель привел их к нескольким гротам, которые, как оказалось, являлись… комнатами огромного подземного деревянного дворца, крытого черепицей. Подземные залы этого удивительного дворца включали в себя все необходимое правителю в загробной жизни, при этом погребальный инвентарь был изготовлен с подобающей роскошью. Перед взором ученых предстали конюшни, кладовые для мяса, зерна, фруктов и овощей, парадный зал для пиршеств и торжественных церемоний (его свод уходил ввысь на семь метров), а также купальня. Рядом находилась сама усыпальница, где стоял деревянный гроб, покрытый лаком и украшенный нефритом.

Две тысячи лет назад здесь был погребен Лю Чен, брат тогдашнего императора Уди (140—87 гг. до н. э.) и правитель одной из провинций Срединной империи. Для своей супруги, принцессы Ду Ван, он также велел возвести похожий мавзолей в ста двадцати метрах от своей усыпальницы. Сановную семью снабдили множеством предметов, которые будут надобны ей на пути в вечность. Оба подземных дворца оказались прямо-таки кладезями сокровищ: в этих погребениях археологи обнаружили двухколесные повозки, бронзовые лампы и курительницы, шелковые ткани и нефритовые безделушки. Тогдашние властители могли позволить себе такую роскошь. Время распрей, раздиравших страну, миновало. В эпоху правления императора Уди были окончательно подавлены сепаратистские устремления высшей аристократии – ванов, правителей провинций. Китайские земли огнем и мечом были сплочены в единую империю, нападения северных кочевников-сюнну отражены. Наступила эпоха процветания, и дары, принесенные брату императора и его супруге, ярко свидетельствуют об этом.

Особенно поразил ученых погребальный наряд принцессы Ду Ван. Он был «сшит» из 2156 нефритовых пластинок, скрепленных золотыми нитями. По тогдашним поверьям, нефрит уберегал тело усопшего от тления. Подобно египтянам, китайцы верили, что душа человека будет жить вечно, если тело его сохранится нетленным. Ради этой благой цели все «телесные отверстия» были надежно «замкнуты» нефритом.

Судя по всему, Лю Чен так жаждал бессмертия, что даже за гробовой чертой решил не отказываться от услуг сведущих врачей. Китайские археологи обнаружили в его гробнице золотые и серебряные иглы для акупунктуры, а также бронзовую чашу для приготовления настоев из целебных трав. Властитель, избавленный от забот на этом свете, был убережен от страданий и в жизни иной.

 

Ангкор

Сегодня, глядя на громадные башни Ангкора, трудно представить себе, что это грандиозное сооружение несколько столетий было скрыто от человеческих глаз непроходимой стеной джунглей. И только полтора века назад началась новая жизнь этого огромного храмового комплекса.

О том, что в джунглях северо-запада Камбоджи скрываются остатки гигантских каменных сооружений, в Европе впервые узнали от испанского миссионера Марсело Рибандейро. В 1601 году, блуждая в джунглях близ озера Тонлесап, он неожиданно натолкнулся на развалины огромного древнего храма. Но ведь традиции кхмеров не позволяли строить каменные здания! В поисках ответа на загадку Рибандейро обратился к местным жителям и королевским чиновникам. Они знали о циклопических постройках в глубине джунглей, но объяснить их происхождение не могли, вместо этого рассказав миссионеру множество легенд и преданий. Все это только укрепило Рибандейро во мнении, что увиденные им постройки принадлежат цивилизации, не имеющей никакого отношения к кхмерам. В своей книге о путешествиях по странам Юго-Восточной Азии Рибандейро писал: «Есть в Камбодже руины древнего города, который, по мнению некоторых, был построен римлянами или Александром Македонским. Примечательно, что никто из туземцев не может жить в этих руинах и они служат прибежищем диким зверям. Эти язычники считают, по традиции, что город должен быть восстановлен чужеземным народом».

Открытие Рибандейро сенсации в Европе не вызвало, и о его находке вспомнили только два с половиной столетия спустя, после выхода в свет в 1868 году книги французского путешественника Анри Муо «Путешествие в королевства Сиама, Камбоджи, Лаоса и другие области Центрального Индокитая».

…Углубившись в джунгли в нескольких километрах от города Сиемреап, Муо неожиданно заблудился. Несколько дней – без пищи, страдая от приступов малярии, – он бродил в бесконечных лесных дебрях, пытаясь найти обратную дорогу. И, когда уже начали таять последние надежды, лес неожиданно расступился и Муо вышел на широкую, залитую солнечным светом поляну…

В первое мгновение Муо подумал, что у него от долгих скитаний начались галлюцинации: прямо перед ним, освещенные розовыми лучами заходящего солнца, над бескрайними джунглями возвышались три стройные башни, напоминавшие бутоны лотоса. Их стройные, изящные силуэты отчетливо вырисовывались на фоне закатного неба. И только когда его ладонь коснулась шероховатого прохладного камня, Муо поверил в реальность этой внезапно выросшей из лесных зарослей каменной сказки…

Так 22 января 1861 года был открыт Ангкор Ват – крупнейший в мире храм, именем которого впоследствии была названа целая эпоха в истории Камбоджи – эпоха Ангкорской цивилизации.

Название Ангкор («столица») происходит от санскритского понятия Nagara («город») и является заимствованным словом в кхмерском языке. Это слово часто встречается в составных камбоджийских топонимах, как, например, в названии местечка Ангкор-Борей к югу от Пномпеня. Основателем Ангкорской империи и родоначальником династии ангкорских царей был король камбоджийского государства Ченла Джаяварман II, основавший около 850 года близ озера Тонлесап свою столицу Амарендрапура. Его преемник, король Сурьяварман II (1113–1150), воздвиг огромный храм Ангкор Ват. Датой окончания строительства храма иногда называют 1150 год.

Многочисленные археологические находки и древние надписи многое рассказали ученым о минувших временах. Подобно Риму, комплекс Ангкора строился не в один день. Изумленный путешественник, посетивший равнину Ангкор (она занимает площадь 300 кв. км.), откроет для себя многовековую историю храмового комплекса, которая начинается в VIII столетии строительством храма Ак-Юм и завершается в ХIV веке возведением храма Мангаларта. Всего же в комплекс Ангкора входит 200 храмов, расположенных на площади около 260 кв. км.

Начиная с IХ века на территории современного «парка Ангкор», в различных его частях, последовательно были сооружены не менее семи столиц, которые назывались в основном в честь первого основателя кхмерской столицы Джаявармана I: «Джасодхарапура», «Город славных». Ради осуществления этих грандиозных проектов, от которых в наше время практически не осталось следа, затевались коренные преобразования и соответствующим образом менялся ландшафт. Лишь в конце ХII столетия, когда великий царь Джаяварман VII велел обнести свою столицу мощными стенами, в регионе установился относительный покой. Под прикрытием городских стен воздвигались новые религиозные сооружения, пока, наконец, в 1431 году не произошло падение Ангкора.

Историю Ангкора, который был надолго забыт кхмерами, ученым пришлось реконструировать шаг за шагом. Еще и сегодня наши знания о нем изобилуют лакунами. Важнейшими сведениями об этом комплексе мы обязаны прежде всего французским исследователям, которые еще в конце ХIХ века приступили к изучению храмовых сооружений кхмеров и надписей, оставленных ими на камнях. А вот от других построек, в том числе от царских дворцов, не сохранилось ничего, кроме разве что нескольких кирпичей, разбросанных тут и там. Ведь кхмеры жили в деревянных домах, которые давным-давно истлели. Значит, надлежало восстановить жизнь и историю целого народа исключительно на основании некоторых немногочисленных памятников его религиозных верований.

Важнейшими источниками изучения цивилизации кхмеров по-прежнему остаются религиозные постройки, то есть многочисленные храмы различной величины. Главной особенностью кхмерской архитектуры является ее космологический характер. Каждый храм представляет собой Вселенную в миниатюре, является ее магическим символом. В наибольшей степени это относится к знаменитому храму Ангкор Ват.

Ангкор Ват посвящен индуистскому богу Вишну и служит одновременно святилищем и усыпальницей короля Сурьявармана II. В Ангкорском королевстве бытовал культ Вишнураджи, в котором объектом поклонения стал сам король: древние кхмеры считали его земным воплощением Вишну. А храм Ангкор Ват являлся символом небесного дворца, в котором пребывает дух правителей страны. Вместе с тем внешний облик Ангкора символизирует священную гору Меру в индийской мифологии – «центр Вселенной и местожительство богов».

Все элементы храма, будь то архитектонические (алтарные помещения, крепостные стены, входные павильоны, библиотеки и различные залы) или декоративные элементы (дверные перемычки, фронтоны, пилястры, декоративные колонны и т. д.), должны были отвечать, помимо эстетических, еще и символическим требованиям. К сожалению, все кхмерские тексты, трактующие эту тему, утрачены. В политических неурядицах погибло обширное наследие прошлого – книги, рукописи и даже устные предания. Поэтому приходится довольствоваться лишь изучением аналогичных индийских трактатов об архитектуре.

Огромный трехступенчатый храм с остроконечными башнями – это чудо симметрии. Можно только удивляться, как удачно при такой строгости геометрических форм здесь скомпонованы строительные материалы и пространство. И это при том, что кхмерские зодчие не знали элементарных законов строительства, их строительная техника была весьма неразвитой, и специалисты долго не могли понять, почему Ангкор стоит и не разрушается – ведь его строители не знали элементарных правил обработки камня и законов равновесия! Но в результате впечатление от храма таково, что просто захватывает дух.

Подсчитано, что на постройку Ангкор Вата пошло столько же камней, сколько на пирамиду фараона Хефрена в Древнем Египте. Если же учесть, что в Ангкоре вся эта масса камня была не просто сложена в кучу, а тщательно обработана и покрыта удивительной по совершенству и многообразию сюжетов резьбой, то труд, который был затрачен на это в течение всего лишь одного царствования, покажется еще более впечатляющим. При это каждая скульптура, каждый рельеф представляют собой произведение искусства. Сцены из индийской мифологии и исторические персонажи из прошлого кхмеров, высеченные в камне, кажутся резьбой по дереву. Впрочем, светлый песчаник, из которого высечены изображения, почти так же легко поддается резцу, как и дерево.

Освобожденный из плена джунглей, Ангкор Ват является сегодня объектом восхищения тысяч туристов и предметом самого пристального изучения со стороны специалистов со всего мира. Величайшая драгоценность Камбоджи, Ангкор внесен в список всемирного наследия ЮНЕСКО.